"Андрей Зверинцев. Сын Грома, или Тени Голгофы " - читать интересную книгу автора

переглянулись, ухмыльнулись и покачали головами. Симон Ионин, будучи уже
женат и чувствуя себя совсем взрослым и мудрым мужем, все так же
недолюбливал мечтательного Иоанна Зеведеева и не поощрял дружбы с ним своего
брата Андрея. Собьет парня с пути своими мечтаниями. Еще неизвестно: не от
лукавого ли они - мечты этого юнца. И тут надо сообщить читателю, что братья
Ионины тоже побывали на Иордане и тайно крестились у Иоанна, и тот тоже
называл их Сынами света и говорил, что они будут крестить народы. Так что,
куда теперь до них Зеведееям, думал самолюбивый гордец Симон, гладил бороду
и таращил глаза, как когда-то, когда пугал маленького Зеведея.
А Иаков и Иоанн поутру положили в корзину три больших рыбы, прикрыли их
от солнца пальмовым листом, взяли кувшин вина для старого равви Ахава,
который к этому времени настолько ослаб, что едва мог передвигаться по
комнате, и отправились в соседнее селение, где доживал свои дни мудрый
книжник, пророчивший Иоанну Зеведееву большое будущее.
Когда братья приблизились к лачуге, в которой доживал свои дни старый
Ахав, они услышали женский плач, причитания, и выскочивший им навстречу
маленький чумазый мальчик сообщил, что равви Ахав умер. Тут же из лачуги
вышла рыдающая женщина, внучка Ахава, мать этого мальчика, и подтвердила,
что авва умер, однако смотрит слепыми глазами в потолок, а она боится
закрыть ему веки.
Иаков растерянно посмотрел на Иоанна и поразился, как вдруг изменилось
лицо брата. Вертикальная морщина легла между его бровями. Глаза наполнились
печалью и светом. Таким он его никогда не видел.
- Авва спит, - твердо сказал Иоанн женщине. - Мы принесли ему вино и
рыбу. Возьми рыбу, женщина, и приготовь еду. Ибо авва не умер, но спит. И не
входи в дом, и ты, Иаков, тоже не входи, пока я не выйду оттуда.
С этими словами Иоанн поспешно вошел в лачугу.
В доме пахло тленом. У стены напротив входа на сколоченных в виде ложа
досках, вытянув босые ноги, лежал старый, высохший, как былинка, Ахав.
Слепые глаза его были открыты и устремлены в потолок. По щеке ползала муха.
Иоанн упал на колени и стал молиться, просить Бога воскресить старца, ибо он
слышал: бывали случаи, когда Бог откликался на такие призывы.
- Боже сильный, создавший мир весь из ничего одним словом Своим, -
шептал Иоанн, - воскреси старца, уснувшего смертию... Боже крепкий, - молил
он.
Но тщетно. Ахав не двигался. Тогда Иоанну пришли в голову слова
Крестителя, которые тот произнес, крестя их с братом, слова, которых он
никогда ни от одного иудея не слышал. И он сказал:
- Во имя Отца и Сына и Святого Духа, пробудись, уснувший авва Ахав.
Ничего не изменилось. Ахав не двигался. Во дворе плакала женщина. А
Иоанн был бессилен. Он вытер ладонью мокрый от напряжения лоб. Закусив губу,
он смотрел на неподвижно лежащего человека и упорно убеждал себя, что тот
спит, не умер.
И тут Иоанна осенило, будто кто-то подсказал ему, что надо делать. Он
закрыл глаза и представил себе ту поразившую его картину из сна: человек со
светящимся над головой нимбом взирает на него с креста. Сейчас он скажет
ему, что "Се Матерь твоя!", а распятый рядом разбойник назовет Его
"Господи...".
Иоанн обратился к Распятому и трижды попросил: "Господи, во имя Отца и
Сына и Святого Духа пробуди уснувшего". И замер в ожидании чуда.