"Александр Звягинцев. Русский Рэмбо для бизнес-леди " - читать интересную книгу автора - Почту за честь оказать услугу братьям, воевавшим за православную
веру. Отец Иов удовлетворенно улыбнулся и показал отцу Мирославу три фотографии. - Особенно присмотрись к этому вот войничку, - ткнул он пальцем в одну из фотографий. - Племяш байт, что бисов Интерпол всех троих за что-то ищет. Но то не наше церковное, а мирское дело, Мирослав, - строго добавил он. С фотографии на отца Мирослава смотрел дюжий, цыганского обличья мужик в пятнистой униформе, с сильной проседью в бороде. *** Три сербских ратоборца появились на перроне за минуту до отхода поезда. Из окна купе отец Мирослав узнал их сразу и успел заметить, как зыркнули они волчьими голодными глазами на киоск с водкой, напитками и бутербродами, но поезд громыхнул сцепкой, и они поспешно нырнули в вагон. "Волки, чистые волки! Кровушки, поди, на них! - перекрестился отец Мирослав и тут же одернул себя: - "Праведного и нечестивого судить будет бог, и суд над всяким делом там, у него"..." Столик в вагоне-ресторане отец Мирослав занял сразу же, подумав, что "волки" непременно пожалуют туда утолить голод, и стал терпеливо ждать. И теперь, стоя в холодном громыхающем тамбуре, после прыжка в свой странный сон, связанный с этими людьми. К его удовлетворению, Алексеев без лишних слов покинул поезд в Сухиничах. Скифу же отец Мирослав возвращаться в свой вагон отсоветовал. У Скифа все свое было при себе. Каждые полчаса они переходили из тамбура в тамбур. Скиф до тошноты накурился дешевых американских сигарет, сгорающих, как порох. Поп проклятущий настолько заставил Скифа уверовать в опасность, что, когда тот оставил его одного и сам пошел в свой вагон за вещами. Скиф настороженно прислушивался к каждому стуку. Но отец Мирослав благополучно вернулся с дорожным саквояжем из ковровой ткани, с какой-то черной хламидой, перекинутой через руку. - Надевай, воитель, через голову. А курточку свою поверх набросишь. Это мое старое облачение. Тебе будет впору, я с десяток лет назад гораздо тучен был. Заштопанное, грех его бери, да в темноте никто не приглядится. Скиф натянул на себя черный мешок с рукавами. На голову поп нахлобучил ему черный же колпачок. - Грех, прости господи, мирянина в подрясник облачать, - суетливо перекрестил его отец Мирослав. - Но в грехе родимся, в грехе живем. А скажи мне, воитель славы, - спохватился отец Мирослав, - стрелялки у тебя никакой нет или ножа за пазухой? - Я профессионал. Работаю без оружия. - Ну, тогда присядем на дорожку. - Москва уже так скоро? - недоверчиво покосился на циферблат часов |
|
|