"Александр Звягинцев. Русский Рэмбо для бизнес-леди " - читать интересную книгу автора

- Почту за честь оказать услугу братьям, воевавшим за православную
веру.
Отец Иов удовлетворенно улыбнулся и показал отцу Мирославу три
фотографии.
- Особенно присмотрись к этому вот войничку, - ткнул он пальцем в одну
из фотографий. - Племяш байт, что бисов Интерпол всех троих за что-то ищет.
Но то не наше церковное, а мирское дело, Мирослав, - строго добавил
он.
С фотографии на отца Мирослава смотрел дюжий, цыганского обличья мужик
в пятнистой униформе, с сильной проседью в бороде.


***

Три сербских ратоборца появились на перроне за минуту до отхода
поезда. Из окна купе отец Мирослав узнал их сразу и успел заметить, как
зыркнули они волчьими голодными глазами на киоск с водкой, напитками и
бутербродами, но поезд громыхнул сцепкой, и они поспешно нырнули в вагон.
"Волки, чистые волки! Кровушки, поди, на них! - перекрестился отец
Мирослав и тут же одернул себя:
- "Праведного и нечестивого судить будет бог, и суд над всяким делом
там, у него"..."
Столик в вагоне-ресторане отец Мирослав занял сразу же, подумав, что
"волки" непременно пожалуют туда утолить голод, и стал терпеливо ждать.
И теперь, стоя в холодном громыхающем тамбуре, после прыжка в
метельную мглу взбешенного Засечного, отец Мирослав попытался вспомнить
свой странный сон, связанный с этими людьми.
К его удовлетворению, Алексеев без лишних слов покинул поезд в
Сухиничах. Скифу же отец Мирослав возвращаться в свой вагон отсоветовал. У
Скифа все свое было при себе. Каждые полчаса они переходили из тамбура в
тамбур. Скиф до тошноты накурился дешевых американских сигарет, сгорающих,
как порох.
Поп проклятущий настолько заставил Скифа уверовать в опасность, что,
когда тот оставил его одного и сам пошел в свой вагон за вещами. Скиф
настороженно прислушивался к каждому стуку.
Но отец Мирослав благополучно вернулся с дорожным саквояжем из
ковровой ткани, с какой-то черной хламидой, перекинутой через руку.
- Надевай, воитель, через голову. А курточку свою поверх набросишь.
Это мое старое облачение. Тебе будет впору, я с десяток лет назад гораздо
тучен был.
Заштопанное, грех его бери, да в темноте никто не приглядится.
Скиф натянул на себя черный мешок с рукавами.
На голову поп нахлобучил ему черный же колпачок.
- Грех, прости господи, мирянина в подрясник облачать, - суетливо
перекрестил его отец Мирослав. - Но в грехе родимся, в грехе живем. А скажи
мне, воитель славы, - спохватился отец Мирослав, - стрелялки у тебя никакой
нет или ножа за пазухой?
- Я профессионал. Работаю без оружия.
- Ну, тогда присядем на дорожку.
- Москва уже так скоро? - недоверчиво покосился на циферблат часов