"Александр Звягинцев. Русский Рэмбо для бизнес-леди " - читать интересную книгу автора

толстопузых? - спросил Лопа, помахав вышедшему на порог кабачка Кобидзе.
- Да нет... За "подвиги" в Карабахе и Сербии.
- Вона что! - присвистнул казак и, бросив через плечо косой взгляд на
Скифа, добавил:
- Пока мои станичники в Москве, ничего не бойся.
Чем дальше отъезжали от центра, тем темней и неприглядней становились
заснеженные улицы.


Глава 12

Скиф, помня обещание, не стал высвечивать адрес, который дали ему
таинственные благодетели на упаковке от жевательной резинки. Попросил Павла
высадить его у кинотеатра за квартал от нужного ему дома. Микрорайон
типовой застройки, ничего примечательного. От всего сегодняшнего балагана в
душе осталась какая-то сосущая тоска неустроенности, которая в Сербии не
давала ему покоя даже среди своих.
Он устал, не хотелось идти по новому адресу, встречаться там и учтиво
разговаривать с чужими людьми.
У двери квартиры напротив его будущего временного пристанища, где ему
обещали вручить ключи, Скифа несколько раз настойчиво попросили назвать
свое имя. Он долго раздумывал, потом все-таки назвался Скифом.
После этого дверь приоткрылась на цепочку.
- Подойдите поближе к двери, - потребовал тихий женский голос. - Не
так близко, я не могу вас рассмотреть.
Скифа долго и придирчиво изучали, а может быть, просто дурили голову,
чтобы сподручней было дружно навалиться сзади и силой втолкнуть его в
квартиру.
Он на всякий случай раскрыл в кармане складной нож... Но сзади ни
шагов, ни голосов в темном подъезде не услышал. Наконец дверь отворилась,
но так, что боком не протиснуться.
- Проходите, пожалуйста. - Проговорив это, женщина тут же отступила в
неосвещенный угол полутемной прихожей, так что Скиф не успел рассмотреть ни
лица ее, ни фигуры. Снова началось придирчивое сличение физиономии Скифа с
фотографией в ее руке.
Он уже успел возненавидеть эту глупую бабу. Взялась не за свое дело
ради несчастных копеек.
- Ну что, тетка, похож или нет?
Женщина молча прислушалась к гудению лифта, потом тихо сказала, шагнув
из темноты угла на свет:
- Здравствуйте! Я - Аня! - и, приветливо улыбнувшись, несмело
протянула руку лодочкой.
Вся она была ладная из себя, длинноногая, с тяжелой натурального
пепельного цвета косой, с открытым, без бабьих макияжных ухищрений, слегка
скуластым лицом, на котором широко распахнуты южнорусские ореховые глаза, а
в них скорбными церковными свечками тлеет незатухающая, неизбывная боль,
которую они хотели бы скрыть от всех, да боль-то выше сил человеческих. Это
Скиф определил сразу и почувствовал себя неловко, как на похоронах.
Насмотрелся он на такие глаза у женщин Карабаха и у сербок, чьи мужья и
дети по чужой злой воле оставили земную юдоль...