"Василий Звягинцев. Одиссей покидает Итаку (роман, книга вторая)" - читать интересную книгу автора

Ежели они, как ты говоришь, понимают толк в приличном обхождении. Даст
бог, в Москве встретимся, обменяемся впечатлениями. Отпуск у меня еще три
месяца. А в писании сказано: "Мавр сделал свое дело, мавр может гулять
смело".



6

Подготовка заняла больше времени, чем Воронцов предполагал. Потому
что программа, которую он сам себе определил, не довольствуясь планом
пришельцев, непрерывно расширялась.
Ведь формально его положение в прифронтовой зоне ничем не будет
отличаться от положения немецкого шпиона. В чужой роли, с чужими
документами, выполняющий задание иноземной разведки.. А какой именно и с
какими намерениями - кто в таких мелочах будет разбираться?
И неважно, какой длительности окажется его там пребывание. Чтобы
угодить к стенке, может хватить и часа. В то суровое время и со своими не
церемонились, невзирая на звания и заслуги, а уж со шпионами - безусловно.
Правда, он с самого начала поинтересовался было, не снабдят ли его
чем-нибудь этаким, из научно-фантастического реквизита: антигравитатором,
защитным полем, невидимостью, на худой конец.
Ответ, увы, был неблагоприятный. Форзейли могли синтезировать для
него что угодно, но в основном следуя образцам, уже существовавшим на
Земле к текущему моменту. Инопланетную же технику вообще приспособить к
человеческим параметрам и к использованию за пределами Замка якобы
практически невозможно. Отговорка не показалась Дмитрию убедительной, но и
спорить у него не было оснований.
Несколько дней он добросовестно изучал исторические документы и
материалы, относящиеся к начальному периоду войны, и наши и немецкие.
Читал газеты, журналы, дневники и письма, пересмотрел километры
кинохроники и тысячи фотографий, чтобы вжиться в обстановку, усвоить
манеры поведения, стиль и обороты речи, даже способ мышления людей, среди
которых придется жить и которых предстоит имитировать.
Оказалось, что отличия тут были гораздо значительнее, чем ему
казалось раньше.
Воронцов заучивал наизусть сотни фамилий более-менее известных
работников наркомата обороны и главного политуправления, командующих
фронтами и армиями, командиров корпусов и дивизий, комиссаров и членов
военных советов, популярных тогда писателей, журналистов, актеров театра и
кино, вспомнил или узнал впервые названия тогдашних московских улиц и
площадей, уточнил маршруты и номера трамваев, троллейбусов, автобусов и
метро.
Он не допускал мысли, что ему и вправду придется проходить проверку
на столь глубоком уровне, но все же... В случайном разговоре при тогдашней
всеобщей шпиономании, которая называлась бдительностью, можно допустить
оговорку всего лишь раз - и погореть.
Только теперь, кстати, он с удивлением задумался - а как же мог
работать под немецкого офицера Николай Кузнецов? Допустим, язык он знал в
совершенстве, но и только. Пятиминутного разговора с любым настоящим