"Василий Звягинцев. Бульдоги под ковром. Одиссей покидает Итаку, Книга 3" - читать интересную книгу автора

руке. - А мы думали, ты навсегда нас покинул...
- Как можно, куда же я от вас денусь? Но вы, похоже, не слишком без
меня скучаете... - он взял Сашку за руку, с интересом осмотрел ладонь. На
ней, кроме едва заметной красноватой бороздки, никаких признаков
происшедшего не наблюдалось. - Вам, видно, без сильных ощущений уже и
жизнь не в жизнь? Тогда бы уж и маски поснимали. Видно, - вздохнул он, -
нельзя таких орлов надолго без дела оставлять. Дичают...
- Опять какую-нибудь пакость придумал? - спокойно поинтересовался
Шульгин, стягивая промокшую от пота стеганую куртку.
Воронцов раздевался молча, ожидая от Антона следующей реплики.
- Смотря что ты под этим понимаешь, - форзейль улыбнулся еще шире,
словно рекламируя новый сорт зубной пасты. - На мой взгляд, уж кто-кто, а
ты ко мне претензий иметь не должен...
- Ладно, - сказал Шульгин, вогнав клинок в ножны, - насчет претензий
разговор особый, а сейчас мы в душ сходим. После чего, если желаешь, можно
и побеседовать... Поподробнее.
- За тем и пришел. Я вас в баре подожду. Что пить будете?
- Придем - тогда и определимся. Зависимо от настроения.
- ...Чего это ты с ним так сурово, даже слова не сказал? - спросил
Дмитрия Шульгин, поворачиваясь под секущими, как шомпола, струями шарового
душа.
- А так. Для интереса. Я сразу понял, что ему от нас чего-то надо.
Вот и пусть анализирует, в каком я настроении и как со мной
разговаривать...
- Позицию согласовывать будем? Или на интуиции?
- Позиция у нас всегда должна быть одна - не позволять держать себя
за дураков и не продешевить...
- Это понятно, а конкретнее?
- Конкретнее я не больше твоего знаю. И гадать не берусь, хоть и чую
- пахнет керосином. И скорее для него.
- Почему не для нас? Было бы логичнее.
- Я его лучше тебя знаю. Если б только нас касалось, он бы без
заходов из-за угла обошелся. О! Без заходов - обошелся. Это что -
каламбур?
- Скорее просто тавтология. Пошли, что ли?
В маленький, примыкающий к раздевалке спортзала бар, терпко пахнущий
кожей мебели и обивки стен, женщины не заходили, и Шульгин украсил все
свободные вертикали вызывающе-эротическими "ню" на стеклянных слайдах в
натуральную величину, с подсветкой.
Антон ждал друзей, помешивая соломинкой коктейль в высоком стакане и
меланхолически рассматривая смуглую красавицу, почему-то решившую
прокатиться верхом в одних лишь кружевных чулках и лакированных туфельках
на умопомрачительных шпильках. Все остальное у красавицы тоже было
умопомрачительное, но наибольший интерес у серьезного зрителя вызывали
естественные вопросы: каково ей приходится на рысях в глубоком драгунском
седле, и как она вообще оказалась в ситуации, похожей на сцену из старого
фильма, "Котовский", кажется, где голые красноармейцы атакуют белых в
конном строю.
- Ну-с, вот и мы, - доложил Шульгин, пока Воронцов переминался у
стойки с бутылками, не зная, ограничиться ли пивом, или для предстоящей