"Василий Звягинцев. Хотеть - значит мочь" - читать интересную книгу автора

Пушкинском музее. Были в наше время и такие очереди. Даже и на морозе, и в
метель, как в тот раз именно. Холодно, снег летит, продвигаемся медленно. Я
уж подумывал, а не уйти ли? Стоит из-за двух десятков известных по
репродукциям картин ноги отмораживать? И все же не уходил. Потом уже я долго
думал - а если бы ушел, как бы все повернулось? Стою, замерзаю, и вдруг
вижу, как сквозь завесу летящего снега идет по Волхонке женщина. Высокая,
стройная, красивая, в белой дубленке, белых сапожках, и темные волосы по
плечам... Мы с ней учились вместе в институте, дружили, можно сказать. Потом
расстались. Знаете, как бывает? Один не то сказал, другая не так поняла,
потом наоборот... Одним словом - "была без радостей любовь, разлука будет
без печали"... Лермонтов, если слышали. Окликнул я ее, подошел. Часа три
потом ходили по музею, картины смотрели, скульптуры всякие, о Коро и Мане
рассуждали, а больше на общие темы разговаривали. Удивительно, но на этот
раз, после стольких лет разлуки, понимали друг друга гораздо лучше.
Настолько, что оба сразу догадались, как ошиблись тогда, в прошлом... И так
у нас с ней потом все хорошо получилось, даже слишком. Она к этому времени
успела сходить замуж и вернуться, оставив за собой более чем приличную
квартиру возле Сретенских ворот. Но проблема была в том, что она-то -
свободная женщина, а я - отнюдь... Тем не менее летом я достал жене путевку
в круиз по Черному и прилегающим морим, а сам снова в Москву... Дача еще у
моей подруги оказалась. На Истре, возле Нового Иерусалима. Сказочные места.
И вот тогда мне, в безвыходном моем положении, мучительном для каждого
честного человека, пришла в голову мысль - как хорошо и просто было бы,
окажись я тоже неженатым. Например, чтоб жена меня бросила, сбежала с
капитаном или барменом... Исчезли бы все нравственные терзания и
осуществились мечты. Включая возможность стать москвичом, чего я тоже давно
хотел, но не видел перспектив. Я тогдашние свои мысли очень хорошо запомнил,
тем более, что они меня больше не оставляли. Но ведь мысли у каждого могут
быть, за них же мы не отвечаем... Важно только, чтоб дурные мысли не
превращались. в дурные поступки. Не помните, кто сказал? Не то Цицерон, не
то Марк Аврелий. Так вот нет! Не правы эти древние! Оказывается, и за мысли
тоже отвечает человек. Да если б только сам... Но это ничего не меняет.
Вернулся я домой, не представляя, как буду выкручиваться из этой коллизии, а
на следующий день, утром, часов в пять - телеграмма... Стоял в полутемной
прихожей и в десятый раз перечитывал, никак не понимая смысла слов на бланке
с круглой печатью и казенной припиской - "Факт смерти заверяется".
...Потом, конечно, узнал и подробности. Нет, не беспокойтесь, я в
порядке. Привык. Это же давно было. Но вы правы, именно так я сразу и
подумал - это из-за меня. Хотел свободы - пожалуйста, получай! В самом
абсолютном выражении. Я тогда чуть с ума не сошел. Ни о чем больше думать не
мог. И верить не хотел, а куда денешься? Уж очень все четко сошлось. Тогда я
и про все предыдущие случаи вспомнил, все перебрал. Никаких сомнений. Каждый
случай моего "везения" обязательно сопровождался неприятностями для кого-то
другого. Вот когда я на бегах три тысячи выиграл, один шапочный знакомый
ровно столько и проиграл. Казенных денег. И сел разумеется. На пять лет,
по-моему. И что показательно - все происходило по нарастающей. Крупнее
удача - тяжелее последствия. Но чтоб со смертельным исходом... Однако
человек так устроен, что категорически не хочет верить в худшее. И я -
перестрадал, перемучился, но постепенно стал отходить. Убедил себя, что все
ерунда. Несчастный случай, не более. А я материалист, мистику не признавал,