"Михаил Жванецкий. Семидесятые: Собрание произведений, Том 2" - читать интересную книгу автора

"Пар...ходами". Что "пар...ходами"? Ах, "плывите пароходами"! Все
проходят мимо, все.
Милиция куда-то пьяного тащит, очередь за чем-то мерзнет, и никому нет
дела. А меня гнев терзает. Крикнуть хочется: "Буква, буква!"
Всем плевать, у всех все решено. Где же гражданский гнев? Вот вам - все
хорошо!
Идем дальше. Новые районы, жилье. Во, вижу - глаза загорелись. Что, не
проблема? Так куда форточки открывать? Туда или сюда? Сюда или туда?
Я в новых районах был, я из люка наблюдал. Как раз в люк провалился.
Водой там все залило, ни черта не видать.
Смотрю из люка на форточки, и ярость меня душит.
Что это, не проблема? Почему не обсудить с народом? Опрос населения,
дискуссию развернуть. Могут быть разные мнения. Неприятно, неожиданно, но
что делать? Кто-то "за", а какой-то гад - "против". Может такой гад найтись.
Так что же, из-за него не проводить дискуссию? По такой проблеме? Все
молчат, а я не могу. Достоинство не позволяет, гордо поднятая голова.
Иду дальше, рубить так рубить. В глаза, в душу, в лицо. В кафе иду, в
вечернее. Полдня стою в очереди, попадаю. Вроде все хорошо. Острым глазом
подмечаю: к чашке два куска сахара дают. Так, это откуда же идет? Это где
решили? Наверху? А может, нам мало тут, внизу? Они же живые люди, тут,
внизу? Они еще и разные кое в чем. Некоторые даже отличаются друг от друга.
Да, не слышали? А может, кому-то не сладко здесь, в кафе? А мы за что
боремся друг с другом? Чтоб всем одинаково было хорошо.
Да, на первых порах кто-то бросит три куска, когда ему нужно два.
Ничего, сглотнем. Это доверие к людям. А людям осторожно, с оглядкой, но
иногда можно доверять.
Вот вам еще проблема.
И, как ни горько, кроме тех недостатков, что я перечислил, есть еще.
С удобствами как на улицах? Я вижу, некоторые оживились.
Есть недостаток - нет удобств: идешь-идешь, бежишь-бежишь... Тьфу.
А ручки на троллейбусах? Многие заерзали. Что, больное место задел? Да,
неудачно стоят. Не во что вцепиться. И никто мне рот не закроет.
Зеркала в бане волнистые. То ли ты в штанах, то ли без. И рожа такая...
Ну зеркала делают!
Бритва электрическая: жужжишь, жужжишь, жужжишь, жужжишь... Это
настолько остро, что об этом можно уже и не каждому говорить.
Тут и туристы, которые не должны знать, тут и свои некоторые.
Так что лучше вообще молчать. При встрече бритву показал, оба понимающе
усмехнулись и исчезли. И продавцу - ни слова. Хорошо, мол, бреет.
- А почему возвращаете?
- А на железную перехожу. По совету врачей.
- А чего возвращаете пылесос, магнитофон, туфли, плащ и брючный пояс?
- А так, мол, увольняюсь.
Но это уже проблемы, о которых молчат. Разражаешься справедливым гневом
в урну, в ямку.
Да, есть проблемы, о которых молчат, если это нужно для их устранения.
Но есть то, о чем молчать нельзя! Вот я и не могу молчать.
Все довольны: нашелся один смельчак. И всем легче стало. А он - давай
шкурой вперед. Я тоже могу молчать и про ручки и про форточки. Никто меня не
обязывал и не просил. Мог и не говорить. А что я сказал? Что думал, то и