"Михаил Жванецкий. Восьмидесятые: Собрание произведений, Том 3" - читать интересную книгу автора

Еда не дается пока. Вот не само глотание, а еда как трапеза. Старух на
консилиум приглашали, но и они подрастеряли искусство еды: тоже норовят
целиком заглотнуть и еще - в сумку. А это реквизит.
И старики подзабыли ходьбу такую, чтоб пиджак не двигался отдельно от
хозяина. Или - весь гитлеровский штаб в мундирах не по размеру, а диктор
говорит, что вся Европа на них работает. Но это все внешне, конечно, и
раздражает какого-то одного, кто остался в живых и еще помнит.
Внутренне плохо идут споры, даже литературные. Все как-то
придерживаются одного мнения и, ради бога, не хотят другого, ради бога.
Пока еще смешно выглядит преданность одного мужчины одной женщине, пока
смешно выглядит. И вообще, обращение с женщиной, все эти поклоны, вставания,
уважение, преклонение... Их делают, конечно, но за очень дополнительные
деньги. Консультант один, лет восьмидесяти двух, тоже уже замотался:
Душанбе, Киев, Фрунзе, Ташкент... "Извольте, позвольте", "Только после вас",
"Я был бы последним подонком, мадам, если бы оставил вас в соответствующем
положении".
Не идет фраза: "Позвольте, я возьму на себя" или: "Вам ведь трудно,
разрешите я..." А уж фраза: "Я вами руководил, я отвечу за все" - прямо
колом в горле стоит. А такая: "Мне не дорого мое место, дорого наше дело" -
получается только по частям.
Сложно пока стало играть эрудированного, мыслящего человека, и хоть
исполнитель морщит лоб и прищуривается, такой перекос лица еще не убеждает.
Сохранились костюмы и обувь, но, когда мы над старинной дворянской
одеждой видим лицо и всю голову буфетчицы современного зенитного училища,
что-то мешает нам поверить в ее латынь.
Группа американских ковбоев на лошадях пока еще криво скачет, и даже у
лошадей наши морды.
Ну а там - баночное пиво, омары, крики "Я разорен!" или "Мне в Париж по
делу!" хоть и русским языком, но ни исполнитель, ни аудитория этого языка
пока не понимают.
Но с уходом стариков со сцены и из зала равновесие между экраном и
зрителем постепенно восстанавливается.

Писательское счастье

Что такое писательский ум? Не договаривать половину фразы.
Что такое писательское счастье? Немножко написать и жить, жить, жить.
Что такое писательский ребенок? Тот, кто о любви к себе узнает из
произведений отца.
Что такое писательская жена? Женщина, которая сидит дома и с
отвращением видит в муже человека.
Что такое писательская квартира? Место, где у него нет угла.
Что такое писатель в семье? Квартирант под девизом: "Ты все равно целый
день сидишь, постирал бы чего-нибудь".
Что такое писательская жизнь? Ни одной мысли вслух.
Что такое писательская смерть? Выход в свет.

Он не знал

Он ничего не знал.