"Михаил Жванецкий. Девяностые: Собрание произведений, Том 4" - читать интересную книгу автора

- Поэтому и не вспоминаю, сынок.
Ибо, как радость, мы пьем истово, до состояния ликования; как горе -
пьем до состояния заглушения...
Да. Этого жалко. Водки с друзьями жалко. Водки на кухне, беседы рот в
рот жалко. Любви на подоконнике жалко. Это только мы, это только у нас:
лампочку в парадной хрясь и любишь, как ротный старшина, как бездомный кот,
горящий изнутри. Любви жалко, выпивки жалко. Возвращений. Блудных следов
своих путаных с другом вдвоем мокрым утром туманным, нелетным, милицейским
жалко...
Снега жалко тихого в лесу, шапочки меховой и личика под ним румяного,
глазастого, переходящего в ножки нежные, скрытые под джинсовым панцирем...
Жалко. Да... За всю жизнь, за все годы, за все жизни моего деда,
прадеда, отца, отчима, второго отчима и меня - ни одного толкового
правительства.
Оно что, присуждено? Оно что, там глубоко наверху решено, что мы должны
мучиться?
Клянусь, из взаимоотношений с властью вспомнить нечего. Ну нечего!
Отнять и послать. Послать и отнять. И из нас же! Из нас же!! На моей жизни,
из того, что я помню, никогда не мог сказать, что эта компания откуда-то
приехала. Ну рожи прошлые мы же все помним! Ну, еще раз напряжемся: рожи,
те, что у киоска с утра, те и там, наверху. Как эти не могут двух слов
связать, так и те. Эти - глаза маленькие, лицо большое, идей нет, и те -
глаза маленькие, лицо большое, идей нет... Эти думают, чего бы с утра, и
те... Ни разу никто не сказал правильно по-русски. Все через мат. Я сам
матом могу. Все мы матом можем. И чего дальше?
Сейчас некоторые наши из оголтелых кричат:
- Лучший генофонд уничтожен! Мы нашли виноватых! Давай за нами!
Куда ж за вами, если лучший генофонд уничтожен. А вы тогда кто? За вами
пойдешь, опять морду набьют. Где же найти приличный генофонд? Куда деваться
человеку не совсем здоровому, но тихому и порядочному?
Почему у нас старый от молодого мозгами не отличается - вспомнить
нечего. Что-то есть типа мелочи в кармане: сырки в шоколаде за восемнадцать
копеек, пол-литра за три шестьдесят две, фруктовое эскимо за восемнадцать
копеек. И только древние старики помнят по-крупному: глубокое и постоянное
изменение нашей жизни к худшему. То есть непрерывное улучшение, приводящее к
ухудшению жизни на основе строительства коммунизма, развитого социализма и
недоразвитой демократии с нашим лицом.
Пишите мемуары. Мат, стояние в очередях, ожидание в приемных, долгие,
бессмысленные разговоры с вождями и кипа собственных жалких заявлений:
"Прошу не отказать", "Прошу учесть", "Прошу обратить внимание", "Прошу
выделить", "Прошу похоронить"... И такая же дурная резолюция в левом углу:
"Иван Васильевич, при возможности прошу изыскать".
А я мать его в гроб!
Давай вспоминать дальше, чтоб оправдать неистовое стремление к этой
жизни. В тридцать лет начинается поправление резко пошатнувшегося здоровья
на фоне непрерывного уменьшения выделений на медицину.
- Вам надо на операцию. Собирайте вату, бинты, шприцы, капельницы,
гималезы, гидалезы, банку крови. Лежите с этим всем. Мы вас разрежем и
поищем внутри. Нам тоже интересно, отчего вы так худеете.
Полная потеря интереса к своему здоровью со стороны больных и врачей