"Павел Зябкин. Герой ненашего времени (повесть о лишнем человеке)" - читать интересную книгу автора

Вовка не любил тех соотечественников, что призывали бить "черных", а когда
представилась возможность делать это с оружием в руках на законном основании
в их логове, так оставались сидеть дома и продолжать проповедовать чистоту
нации.
Люба по мере сил отговаривала Вовку от поездки.
- Ну все, показал всем, какой ты крутой, - говорила она после акта
любви, - теперь хватит. Давай бросай эту идею. Оставайся здесь. Будем жить
вместе. Я поговорю с кем ни будь и что ни будь придумаем.
- Люба, ну что ты можешь мне предложить. Опять жалкое существование.
Что я тут буду делать?
- Жить, жить со мной. Зарабатывать "бабки", как все.
- Вот именно, как все. А как все не получается. Мне надо встряхнуться.
Пойми, сейчас я просто не вижу никакого выхода. Тупик. - Вова не стал
обижать ее и не прибавил, что жизнь с дамой бальзаковского возраста,
считающей себя вечно юной и неотразимой, никак в его планы не входит.
Видя, однако, что с этого конца зайти не удается, Люба изменяла
тактику. Вместо похвал она принималась стыдить Вовку:
- Ну куда ты прешься. Туда же едут одни БОМЖи, изгои. Ты посмотри, вот
приходят к нам в военкомат устраиваться по контракту, сюда в М-ск, отличные
ребята. Умные, красивые. Именно сюда. В Чечню ехать они не собираются. Они
не совсем идиоты. - И как последний аргумент. - Ну хочешь, я тебя устрою в
какую ни будь воинскую часть здесь?
- Люба, да пойми ты, - устало отпирался Вовка, - я не хочу мести плац и
копать ямы здесь. Я хочу испытать себя, встряхнуться. Доказать самому себе,
что я не такое ничтожество, как кажусь. Не хвастун, как Агеевы, не пьянь,
каким меня видит мать. Все Люба, хватит об этом, давай лучше поговорим, о
чем ни будь более приятном.
Все чаще их беседы сводились к религии. Владимир как выяснилось,
обладал неплохими познаниями по этой теме. Сама же Люба не так давно начала
проявлять интерес к оккультизму, хотя, до конца верующей не была. Однажды, у
них произошел интересный диспут.
- Религию придумали трусы, - вещала Люба, держа стакан пива в руке,
просто страшно, что после смерти умрешь навсегда, и ничего не останется.
Просто небытие. Вот и придумали, что со смертью жизнь не закончится. Таким
образом, просто самоуспокоились. Мол, душа не умрет, она бессмертна. Это
трусость. Признать, что ты умрешь, раз и навсегда, вот где требуется
мужество. А религия удел слабаков, таких как ты, - не преминула она уязвит
Вовку.
- Люба, а ты никогда не думала, - ответил Вовка, - что вечный ад, ведь
не так-то просто попасть в рай, страшнее любого небытия. Скорее наоборот,
трусам выгоднее атеизм. Умер и все. Ушел от расплаты. Можно сказать
отдыхаешь. Что лучше, просто уйти в небытие, заснуть и не проснуться или
вечные муки. Муки, которые никогда не кончатся. И жить с сознанием того, что
вечная жизнь может быть вечной жизнью в муках, кого же успокоит такое? Нет,
тут дело не в самоуспокоении. Слишком примитивно думать, что так люди
избавлялись от страхов, скорее наоборот.
Люба опустила стакан и задумалась. Глубоко затянувшись сигаретой, она
произнесла:
- А знаешь, с этой стороны я никогда не подходила к вере в Бога. Это
неожиданно. Да, ведь, в самом деле. Вечный ад это страшнее просто