"Павел Зябкин. Герой ненашего времени (повесть о лишнем человеке)" - читать интересную книгу автора

в военкомате на спец. учете на случай войны. Полагая, что в эту дребедень
все поверили, "сказочник" стал панибратски обращаться к офицерам, называя их
"коллеги". Однако, когда раздали материал на портянки, "сказочник" порвал
его на кусочки размером с носовой платок и пытался намотать их на ноги. В
ответ на недоумение сослуживцев, "сказочник" объяснял, что, будучи офицером,
носил носки и ботинки. Постреляв на полигоне "сказочник" совсем вошел в роль
"спецназовца" и стал рассказывать, как его выбрасывали с вертолета в
безлюдной местности с коробком спичек и ножом. Он успел повоевать в
Афганистане, но вершиной его фольклорного жанра явилась история о
"самоходе".
- Один раз, мы с пацанами на танке поехали в деревню к бабам.
Самозабвенно врал "сказочник". - А там река, ну никак танком не переехать.
Так мы что, нашли, где брод помельче, вчетвером башню сняли, гусеницы и
перетащили так через речку. Потом собрали обратно и поехали.
Все это говорилось серьезным тоном. "Сказочник" не шутил. После
рассказа наступила минута молчания, закончившаяся гомерическим смехом.
"Сказочнику" никто не верил. А вскоре увидели его военный билет, он был
такой же, как и у Саши Агеева. Как ему удалось пробраться осталось загадкой.
Но "сказочника" так "заклевали" сослуживцы, что командир батальона уволил
его. На прощание "сказочник" остался верен себе:
- Ну что ж, придется теперь младшим лейтенантом ехать, - говорил он,
получая документы в строевой части. - Я еще раньше вас в Моздоке буду. Еще
покомандую вами.
Одновременно по военному билету был и разоблачен Серега, выдававший
себя за "афганца". Тот самый Вовкин и Любкин собеседник.
Вторым был уволен Игорь, тот самый, с кем Вовка познакомился в своем
военкомате. Игорек не сошелся с сослуживцами. Слишком защищал чеченов,
говорил, что они хорошие люди. По пьянке он был бит за такой
"интернационализм". Игорь после этого стал утверждать, что "с этой братвой
воевать нельзя". Потом поделился с Вовкой радостной вестью, что его берут
прапорщиком в эту часть, и теперь служить он останется в Кинешме до пенсии,
однако уже через день валялся пьяным на койке. Еще через день его уволили.
Отсеялось всего к концу месяца человек пятьдесят. Многие и сами бросали
службу, не надеясь на отправку. Кстати первыми бросали службу те, кто больше
всего твердил о том, что ему надо зарабатывать деньги и те кто "фанател" от
военной службы. В конце концов, уже в мае объявили, что оставшиеся, если
пожелают, будут отправлены на формирование в Нижний Новгород, где теперь
ожидается отправка. Как альтернатива - продолжать службу в Кинешме. Вовка,
как и все согласился.
Остатки батальона повезли в Нижний. Там их скопом, вместе с еще большим
количеством таких же, записали в NNN мотострелковый полк. Вовка понял, что
опять оказался обманут. С новичками заключали контракты на шесть месяцев и
на год, а с ними уже был заключен на три года. Командование имело
неосторожность выдать "подъемные" новичкам и пошла пьянка. Отправка
намечалась через три дня, самолетами. Им всем еще раз напомнили, что попали
они в пехоту, а пехота это не фильмы про Рембо, а это когда ротный сказать
лежать, значит лежать, сказал стоять, значит стоять.
Каждый день происходило, какое ни будь шоу. Например, на второй день
нахождения, все команды, а было там около полутора тысяч человек,
построились в каре на плацу. Под музыку оркестра вышел командир дивизии, в