"Павел Зябкин. Герой ненашего времени (повесть о лишнем человеке)" - читать интересную книгу автора

товарищи пытались остричь животное "подо льва", то есть обрить наголо,
оставив гриву и кисточку на хвосте.
Джохар виляя хвостом, радостно вился вокруг Мишки. Джохар, взятый в
роту маленьким смешным, толстеньким щеночком, вырос в огромного зверя. К
солдатам роты он относился более чем дружелюбно, снося от них все. Но для
посторонних это был грозный страж. Кидался на всех. Так как команд он не
понимал никаких, то днем его привязывали, а если кто заходил в роту, то еще
и держали. А он все одно рвал и метал. С Барсиком они, однако, были дружны.
Опровергая знаменитую дружбу кошки с собакой.
Дед Слава по своему обычаю сидел в бане, и что-то мастерил, положив
автомат на самодельную лавку. Его работящие крестьянские руки не могли
мириться с вынужденным бездельем. Собственно говоря, баня и была на 90 % его
рук делом. Валентин мирно спал в кабине своей машины-водовозки.
Тут из офицерской палатки по нужде вышел техник роты прапорщик Лутов.
- Эй, а где еще двое? - спросил он первым делом.
- Дак, это, здесь. На территории - неуверенно, в один голос ответили
Вовка с Мишкой.
- Ну, где, не вижу, - и уже громко. - Эй, наряд, сюда!
Кряхтя, на ходу надевая на плечо автомат, засеменил из бани дед Слава.
- А четвертый где? Эй Сушков! Сушков!
На крик из кабины "водовозки" вылез Валентин.
- Чего там делаешь? - грозно спросил Лутов.
- Да грелся. Мне что, охреневать на этом морозе?
- Ну, за такие "бабки" можно и поохреневать, - резонно заметил техник.
- Да я же срочник, товарищ прапорщик, какие же мне "бабки" - ответил не
в меру развитый юноша.
Тут Лутову крыть было нечем и, справив нужду за палаткой, он ушел
спать.
Вскоре на вторую половину ночи заступила следующая четверка, а наша
забралась в жарко натопленную палатку, отдаваясь объятиям Морфея и оживавшим
вшам. Еще немного почесавшись, они уснули. Даже во сне, обитатели палатки
машинально продолжали чесаться.
Рота РХБЗ стояла теперь на окраине разрушенного коровника. Палатки
закопались в землю. Равнину занесло снегом, который постоянно смешивался с
глиной гусеницами и колесами техники, месился солдатскими сапогами. Трудно
было представить, что здесь, на этой фактически голой равнине, расположен
целый город из палаток, блиндажей и землянок. Со своими проспектами и
площадями, улицами и переулками, кварталами. Вовка за шесть месяцев службы
привык к нему как к родному. Конечно, он понимал, что это неестественная
жизнь. И, скажи ему, особенно, когда он был следователем прокуратуры и
занимал отдельный кабинет, что он, вот так будет жить зимой, в чистом поле,
в грязной, вшивой палатке, неделями не то, что не моясь, но даже не всегда
умываясь, он наверное, сказал бы, что это бред, и бежать из такой жизни
нужно со всей прытью. Но вот он в ней, причем добровольно. И можно разорвать
контракт и уехать отсюда. Но теперь он не видел в такой жизни ничего уж
особенно дикого. Более того, он, да и не он один находил, что рота РХБЗ
можно так сказать - элитное жилье. Все-таки нет особых проблем с водой. От
роты РЭБ (радиоэлектронной разведки и борьбы) провели кабель и часто горит
электрический свет. А это немало. Куда хуже жили в мотострелковых
подразделениях. В этом уж он убедился, вот там уж правда задница. А здесь