"Литературная Газета 6260 ( № 56 2010)" - читать интересную книгу автора (Газета Литературка)Иван Рыжиков: Бог меня зачем-то бережётСовместный проект "Подмосковье" Иван Рыжиков: Бог меня зачем-то бережёт ОНИ СРАЖАЛИСЬ ЗА РОДИНУ «Какими они были, юные солдаты той великой и страшной войны? Что чувствовали они, поднимаясь в атаку? Что значила для них каждая пядь родной земли? Как сумели они пронести через десятилетия фронтовую дружбу? Что помогло им выстоять и победить? И главное: похожи ли мы на них? Готовы ли с честью, если понадобится, выдержать такие испытания, если снова над Родиной нависнет беда?» «Он восклицает: «Мы Родину не продаём!», намекая нам на то, что сейчас некоторые высокопоставленные чиновники продают нашу Родину по частям…» «…за строчками его стихов – сам автор, с его вечно мятущейся, небезразличной, причастной к любому факту бытия душой, с обострённым восприятием добра и зла, красоты и несовершенства мира…» Это лишь короткие выдержки из работ, которые написаны нынешними школьниками и гимназистами из посёлка Томилино, что под Люберцами. А посвящены они творчеству поэта-фронтовика Ивана Васильевича Рыжикова. И встретившись с ветераном, они засыпают его вопросами. – Иван Васильевич, так какими же были юные солдаты той страшной войны? – Напрасно многие говорят, что начало Второй мировой было для нас полной неожиданностью. Даже мы, тогдашние школьники, знали, кто готовит нападение на нашу страну. 17 июня 1941 года я сдал последний выпускной экзамен. Конечно, в те времена выпускные вечера были гораздо скромнее, чем сегодня. Да о чём говорить, если тогда мы ходили в школу в лаптях, которые, кстати, плели своими руками… 22 июня 1941 года 18-летний Иван Рыжиков пришёл в Смоленский райвоенкомат. Пришёл не один: все его одноклассники, двадцать три человека, подали заявления об отправке на фронт. Но первые повестки в те дни вручали отцам и старшим братьям вчерашних школьников. 54-летний Василий Павлович Рыжиков от природы не был наделён богатырским телосложением, но по молодости мог креститься двухпудовой гирей. А ещё он обладал «волчьим зрением»: за километр при луне мог разглядеть человека, метко стрелял, поэтому как в Первую мировую, так и в эту войну определено ему было быть снайпером. Прощаясь с сыном перед отправкой на фронт, Василий Павлович сказал: «Ну, Иван, давай с тобой крепко обнимемся на прощание. Чую: больше нам не свидеться… Война будет очень тяжёлой. Немца я знаю по Первой мировой: враг сильный и коварный. Мать провожать не зови: не хочу её слёз…» На фронт Василий Павлович отправился 4 июля 1941 года, а сын его Иван получил повестку ровно через неделю. …Как в воду глядел Рыжиков-старший, обнимая сына на прощание: в первые месяцы войны во время налёта вражеской авиации погиб он в окопе на передовой под Рудней… Отец был снайпером, а сын стал связистом. Участвовал в боях на Северо-Западном фронте, на Курской дуге, на Днепре, в Молдавии, Румынии, Польше и Болгарии. Именно там, в Болгарии, и встретил он Великую Победу. – Иван Васильевич, – спрашивают его молодые, – с какими словами поднимались в атаку наши бойцы? – Отвечу стихами моего покойного друга известного поэта-фронтовика Николая Старшинова: Говорят, что человек в свои первые пять лет жизни познаёт мир в таком объёме, который потом постигается на протяжении десятилетий, – продолжает Иван Васильевич. – В родной деревне я научился читать, писать, сочинять стихи, получил трудовые навыки, пережил голод и нужду во время коллективизации, а в 1934-м, получив на Всесоюзной школьной олимпиаде первую литературную премию, радовался своему творческому успеху. Там, в своей деревушке, ощутил чувство Родины, и, где бы я потом ни жил, перекрыть эти детские впечатления не получается до сих пор… В 1957 году я работал главным редактором на Смоленском телевидении. Мои друзья по перу – известные писатели и поэты – как-то предложили: давай, мол, махнём в твою смоленскую Жерновку, отдохнём, порыбачим… Сказано – сделано. Где-то наняли бортовую машину, загрузили её сеном, укомплектовались всем необходимым для отдыха на природе и приехали в Жерновку… Ни одного знакомого по моему довоенному детству в деревне уже не было: посторонние люди, которых я не знаю и они меня тоже…Рано утром, когда мои друзья крепко спали на сеновале, я пошёл посмотреть, что осталось от моей малой родины, – ничего не осталось… Лучше бы я не возвращался в свою деревню… Нет того пригорка, с которого зимой я прыгал на лыжах прямо на заснеженный лёд речки Теплухи. От этой речки, из которой всё лето можно было пить кристально чистую воду, уже и ручейка не осталось: не речка, а слеза… Увиденное потрясло меня, и тогда я написал стихотворение, которое позже вошло в мою поэму «Вдовьи сёла»: В нынешнем году у Ивана Васильевича особая дата: 88 лет со дня рождения. Восьмёрка – символ бесконечности, а тут их сразу две! За плечами гвардии сержанта Рыжикова не только война от звонка до звонка, но и более тридцати изданных книг, а он как-то застенчиво продолжает отмахиваться от поздравлений по случаю присуждения ему очередных и очень почётных литературных премий. Уже более сорока лет вместе со своей супругой Ниной Парфёновной он живёт в Томилино, где стал человеком-легендой. Особенно в молодёжной среде. Ведь юность и седую мудрость как раз и объединяет обострённое восприятие добра и зла, красоты и несовершенства мира. В томилинских школах и гимназиях, библиотеках, в районном (Люберецком) литобъединении поэт-фронтовик Иван Рыжиков и по сей день на передовой, но уже культурного фронта. В наше относительно спокойное время он сражается за чистоту родного языка. По этому поводу (а может, и по какому-то другому) Иван Васильевич говорит сегодня так: Я попросил Ивана Васильевича поделиться мыслями о наступающей 65-й годовщине Великой Победы. «Давайте я прочту вам новые стихи», – ответил он: И он торжественно повторил стародавнюю клятву русских воинов: душу – Богу, тело – земле, а честь – никому! Владимир МАРТЫНЮК Иван РЫЖИКОВ * * * На фронте было всё-таки попроще: Вот друг. Вот враг. Вот отчая земля. Она своя – от этой стылой рощи До жарких звёзд Московского Кремля. Она своя. За малым остановка: Когда сержант скомандует: «В ружьё!», Подняться в рост, перемахнуть за бровку И умереть достойно за неё… * * * Где отец схоронен – неизвестно, Лишь известно: он погиб в бою, По-солдатски преданно и честно Защищая Родину свою. Не прославлен, но и не забытый С тех ещё не выплаканных лет, Он лежит, в сырой земле зарытый, Где могилам даже счёта нет. Жизнь мою война не подкосила. Но, случайно выживший боец, Я стою над каждою могилой, Словно в ней покоится отец. * * * В пору гласности шутки растут как грибы. Шутят все. Даже те, кто знавали этапы: «Пётр Великий Россию поднял на дыбы, Горбачёв же поставил на задние лапы!» В наше время шутили, простите, не так. На войне не для шуток вручают винтовку. На Днепре в сорок третьем в одной из атак Три часа отводилось на артподготовку. Три часа там работали наши стволы – Стало нечем дышать за лесною опушкой. Ну а там, где росли огневые валы, Даже ад показался бы детской игрушкой. Но живого в траншее я всё же застал. Он безлико сидел за каким-то изгибом. Я хотел пристрелить. Но он так хохотал! До сих пор, как припомнится, – волосы дыбом. * * * Я болен. Я не знаю, что со мной. Не чувствую России за спиной. А ведь была! Как сильных два крыла, Она меня хранила и несла. Теперь не то. Смешались ночь и день. Как будто я не человек, а тень. И труден путь. И зябко у огня. Мой старый друг! Не покидай меня!.. Я болен. Я не знаю, что со мной. Не чувствую России за спиной!.. * * * Печально открывать в конце дороги, Обидно узнавать на склоне лет, Что над тобой чужие были боги, Что ты всю жизнь хранил чужой завет. Но, может быть, печальней всех печалей, Обидней и больнее во сто крат, Что слишком далеко ты от начала И поздно поворачивать назад… Прокомментироватьgt;gt;gt; Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345 Комментарии: |
|
|