"Христианские рассказы для детей. Всякая неправда - грех" - читать интересную книгу автора

Христианские рассказы для детей

Всякая неправда - грех

Оглавление

Трина Посвященный Большая любовь Красные розы Искушение Невыгодно, но правильно Родился в сарае Сделала, что могла Как Джон приобрел Библию Кто богат? Сиротка Вера Ангельская одежда

Трина

Как только яркое солнце скрылось за высокой горой, в домике бабушки Катерины стемнело. Она отодвинула прялку и принялась задумчиво растирать свои скрюченные от ревматизма пальцы.

"Ах, если бы я могла работать, как раньше!" - с сожалением вздохнула она, вспоминая нелегкое прошлое.

Катерина всю жизнь проработала прачкой - стирала богатым людям, а теперь, постаревшая и больная, могла только прясть. Последние годы она совсем мало получала за свою работу, и ей с внучкой Тринели жилось нелегко.

Старушку уже несколько дней беспокоили тревожные мысли: как быть с Триной? Веселой, жизнерадостной девочке пошел двенадцатый год. Она уже вот-вот закончит школу, и ей нужно будет искать работу.

На днях к Катерине заезжал двоюродный брат Теодор и просил отдать ему Трину. Он хотел, чтобы девочка работала на фабрике, а в свободное время помогала ему по хозяйству. Жена Теодора часто болела, а нанять служанку они были не в состоянии. Теодор рассчитывал на Трину - крепкую, проворную девочку - и настаивал на том, чтобы осенью она переехала к нему. Он считал, что девочка уже в состоянии зарабатывать на жизнь. Катерина сказала, что до осени еще далеко и ей нужно вначале подумать и поговорить об этом с Триной.

Теодор недовольно возразил. Он не считал нужным советоваться с ребенком. Однако бабушка осталась непреклонной и отложила решение вопроса до осени.

Поняв, что уговаривать сестру бесполезно, Теодор напомнил, что в городе Трина сможет хорошо зарабатывать и помогать ей деньгами, и ушел.

Весь день мысли о будущем внучки не давали бабушке Катерине покоя. Она часто останавливала прялку и обдумывала предложение Теодора. Вот и теперь, сидя в сумерках, она вспоминала разговор с братом и тяжело вздыхала.

С одной стороны, Теодор прав. Было бы неплохо Трине жить в городе, работать на фабрике и получать хорошую плату. Но бабушка никак не могла согласиться с тем, что ей придется отправить любимую внучку к неверующим родственникам. Она хорошо знала грубого, неприветливого Теодора и его жену, которая не очень-то старалась поддерживать в доме чистоту и порядок. Бабушка Катерина переживала, что Теодор сделает из Трины домработницу, и ей придется делать все по дому самой, а фабрика - это только повод, чтобы забрать девочку.

С другой стороны, бабушка не представляла, чем будет заниматься Трина после школы. В их селе служанок брали редко. Хозяева обычно сами справлялись с работой в своих небольших поместьях. Даже у фрау Кромер, хозяйки большого яблоневого сада, всегда была только одна служанка.

Бабушка Катерина понимала, что к осени Трине обязательно нужно найти работу, но где? Неужели и правда придется расстаться с внучкой?

В памяти старушки в один миг ожили трогательные, незабываемые картины. Она рано осталась вдовой с двумя малолетними сыновьями и дочерью. Ей пришлось много работать, чтобы вырастить детей. Во всей округе Катерину знали как старательную, аккуратную и добросовестную женщину, и многие состоятельные люди звали ее к себе на работу.

Когда сыновья повзрослели и обзавелись семьями, они уехали далеко из родной деревни. Дочь тоже вышла замуж и переехала в город. Но через год случилось несчастье - она умерла. Ее муж принес трехмесячную Трину бабушке, а сам уехал неизвестно куда.

Так появилась в доме Катерины крохотная девочка. Она принесла с собой не только заботу, но и утешение. Подрастая, Трина все больше привязывалась к бабушке, и теперь они уже не представляли жизни друг без друга. Мысль о разлуке вселяла в сердце старушки страх.

Бабушка Катерина с юности любила Бога и все свои переживания доверяла Небесному Отцу. Она часто преклоняла колени и рассказывала Ему о своих трудностях и тревогах. Переживания за Трину бабушка тоже принесла Господу в молитве и верила, что Божья рука всегда и везде будет над ними. Когда она думала об этом, то расставание не казалось уже таким страшным.

Пришла весна, а за ней и лето. Трина закончила школу и теперь целыми днями могла помогать бабушке. А когда солнце хорошо обогрело землю и в лесу начали созревать ягоды, Трина вместе с другими детьми стала ходить за земляникой.

Среди девочек, с которыми ходила Трина, была Марианна - худенькая и стеснительная, старшая дочь многодетной семьи дровосека. Рядом с краснощекой и подвижной Триной она выглядела бледной и медлительной. Ее застенчивость подчеркивала бедная и большая, видно с чужого плеча, одежда. Мать Марианны часто болела, а скудного заработка отца не хватало, чтобы прокормить шестерых детей. Марианна старалась изо всех сил, чтобы хоть немного помочь родителям, но, несмотря на усердие, каждый раз с трудом набирала только полкорзины ягод.

Однажды Марианна нашла поляну, усыпанную крупной земляникой. Счастливая, она стала быстро собирать ягоды, но тут подбежала Трина. Увидев крупную землянику, она присела возле Марианны и, выбирая самые хорошие ягоды, скоро обогнала ее.

Обежав всю поляну, Трина торжествующе выкрикнула:

- У меня уже полная корзинка! Пойдемте домой!

Дети стали торопливо закрывать свои корзинки листьями и травой, чтобы ягоды по дороге не рассыпались. Трина тоже положила поверх ягод большой лист лопуха и аккуратно закрепила его тоненькими прутиками. И только Марианне не нужно было прикрывать ягоды, потому что их было чуть больше полкорзины.

Весело переговариваясь и обгоняя друг друга, дети спешили домой. Печальной была только Марианна. Она снова не успела собрать ягод столько, чтобы можно было продать...

Возле яблоневого сада Трина услышала голос фрау Кромер:

- Тринели, иди сюда! Трина подошла к изгороди.

- Покажи-ка свою землянику,- попросила она, приподнимая лопух.- У меня растет ягода намного крупнее, но говорят, что варенье из лесной земляники ароматнее и полезнее. Сколько тебе платят за такую корзинку?

- Один франк!

- Думаю, она не стоит дороже,- добродушно подметила фрау Кромер.- Но ради твоей бабушки я заплачу больше. Ты отдаешь ей деньги или сама тратишь куда хочешь?

Трине показалось, что ее подозревают в нечестности, и она обиженно ответила:

- Я все отдаю бабушке!

- Ну не сердись, не сердись,- засмеялась фрау Кромер.- Вот франк за ягоду, а это лично тебе,- отсчитала она пятьдесят сантимов.

- Спасибо! - поблагодарила Трина и, размахивая пустой корзинкой, побежала домой.

Когда она заскочила в дом, уже стемнело. Крепко обняв бабушку, Трина положила ей в руку заработанные деньги и весело защебетала:

- Бабушка, я быстрее всех собираю землянику! А Марианна за целый день даже полкорзинки не набрала. Знаешь, она так медленно работает! Если даже она найдет хорошую полянку, все равно не может быстро собирать. Пока она наберет горсть, я успеваю обежать всю поляну!

- Надеюсь, ты не обижаешь Марианну?

- А, ее все прогоняют! - вспыхнула Трина.- Каждый старается быстрее наполнить свою корзинку и ищет ягоды покрупнее. Марианна тоже пусть не зевает!

- Ты не должна поступать, как все,- покачала головой бабушка.- Иисус учит нас заботиться о наших ближних, любить их, а если ты презираешь Марианну, ты делаешь грех. Ты же знаешь, что для их семьи корзинка ягод - большая помощь. Ее мама часто не знает, где взять денег на хлеб. В следующий раз помоги Марианне,- посоветовала бабушка и показала на стул: - Тринели, присядь-ка возле меня, я хочу поговорить с тобой.

Трина с любопытством заглянула бабушке в глаза.

- Мы с тобой должны подумать, куда ты пойдешь работать,- серьезно сказала бабушка Катерина.- Недавно приезжал дядя Теодор. Он хочет, чтобы ты переехала к нему в город и работала на фабрике...

- Нет! Я лучше умру, чем пойду к ним! - перебила бабушку Трина.

- Не торопись! Я думаю, нам нужно все хорошо обдумать, помолиться Богу. Если не согласиться с дядей Теодором, то не знаю, где еще можно найти тебе работу...

У Трины из глаз брызнули слезы.

- Бабушка, я так люблю тебя и хочу всегда жить с тобой! Я не хочу ехать к дяде Теодору. Как ты будешь без меня? Кто будет носить тебе зимой дрова и воду? А если ты заболеешь, кто затопит печку и сварит еду? Ты будешь совсем одна и не сможешь даже кого-нибудь позвать! Нет, я не поеду! - зарыдала Трина, уткнувшись в бабушкины руки.

- Успокойся, Трина! - Бабушка Катерина прижала внучку к себе.- Будем молиться, и Господь укажет нам, что делать.

Проходили дни. Бабушка с Триной каждое утро молились о том, чтобы для Трины нашлась работа в их селении. Они больше не говорили о предстоящем расставании, и Трина думала, что ей никуда не придется ехать. Она по-прежнему была веселой и охотно ходила с детьми за ягодами.

Была середина лета. Дети уже обошли все известные им ягодные места и не были только на поляне у мельницы, что стояла за пшеничным полем. Там, на солнцепеке, всегда росла крупная земляника. Но собирать ее осмеливались не все, потому что хозяин поля, переживая, как бы дети не вытоптали пшеницу, всегда прогонял их.

Однажды дети все-таки решились и пошли на заманчивую поляну. От множества ярко-красной земляники у них разбежались глаза. Какая красота! Трина нагнулась и стала быстро срывать ягоды. Она так увлеклась, что не заметила, как подошел фермер. Его сердитый голос заставил Трину вздрогнуть.

- Вы опять здесь! А ну-ка, марш отсюда! Чтобы вашей ноги здесь больше не было!

Дети пустились наутек, и только Трина не тронулась с места.

- Так вот кто топчет мое поле! Уходи сейчас же! - еще сильнее закричал фермер.

- Я не наступила ни на один колосок! - поднялась Трина.- Смотрите, я только землянику собираю!

- Знаю я вас! Уходи сейчас же, а то... - Сжав кулаки, фермер угрожающе поднял руку.

Подхватив корзинку, Трина бросилась бежать. Она пулей влетела в дом и сквозь слезы пожаловалась бабушке:

- Я ничего плохого ему не сделала, ни на один колосок не наступила! Я рвала только ягоды!

- Что случилось, Трина? - спросила бабушка, остановив прялку.- Почему ты плачешь?

Ее добрый голос немного успокоил Трину, и она рассказала, как фермер прогнал ее с поляны.

- Я же ему ничего плохого не сделала! - повторила она обиженно.

Бабушка Катерина долго молчала.

- Здесь ты не права, внучка,- наконец сказала она.- Вам нужно было спросить у фермера разрешения. Не обижайся на него. Давай-ка лучше подумаем, чему Бог хотел научить тебя через этот случай.

Когда мы с тобой хотим, чтобы в доме было чисто, то берем веник и подметаем пол, вытираем пыль, правда? Бог, как хозяин нашего сердца, тоже хочет, чтобы оно было чистым, и тоже наводит в нем порядок. Только веником в сердце ничего не сделаешь. А вот через разные трудности Бог часто достигает в нас чистоты. Например, фермер поступил с тобой несправедливо, и тебе стало обидно. Но если ты прислушаешься к своему сердцу, оно подскажет тебе, что ты тоже обижала кого-то. Значит, кому-то ты сделала больно и за это должна попросить прощения. Если ты сделаешь это, твое сердечко станет чище. Вот таким образом через трудности Бог очищает нас. Он хочет обитать в нашем сердце и для этого освобождает нас от гордости, себялюбия, зависти и многих других грехов, которые живут в нас.

Трина вспомнила про Марианну, но бабушке ничего не сказала - стыдно было. В сердце она решила больше никогда не обижать ее.

Июль подходил к концу. Земляника уже отошла. И только у самого леса, на северном склоне горы, еще можно было найти позднюю ягоду. Дети знали, что за нее всегда платят дороже. Но собрать там полную корзинку удавалось не всем. Только трудолюбивая Трина, Марианна да еще три-четыре девочки продолжали ходить за ягодами.

Как-то вечером Трина торопливо спускалась с горы, довольная, что набрала полную корзинку земляники. Она надеялась продать ягоды хозяйке яблоневого сада. Уже у самой изгороди Трина услышала, что фрау Кромер бранит за что-то свою служанку. Трина хотела было пройти мимо, но потом остановилась.

- Добрый вечер! - поздоровалась она.- Вы купите у меня землянику?

- Нет! - сердито ответила фрау Кромер.- Мне сегодня ничего не нужно!

- Вы только посмотрите, какая она красивая! - вошла Трина в сад.

- Я же сказала, что мне ничего не надо! Иди домой! - повторила хозяйка.

Но Трина подумала, что фрау Кромер, увидев ягоды, обязательно купит их, и стала торопливо открывать корзинку.

- У тебя что, на пятках смола? - раздраженно спросила фрау Кромер.- Или ты высматриваешь спелые яблоки, чтобы потом оборвать их? Знаю я вас, шалунов!

- Я никогда не воровала яблоки... - Трина чуть не задохнулась от несправедливого обвинения.

- Не хочу разговаривать с тобой! Уходи! - оборвала ее хозяйка.

Глотая слезы, Трина выскочила из сада. Слова фрау Кромер больно ранили ее. Присев на траву у дороги, Трина дала волю обиде.

- Я никогда этого не делала! Никогда! - возмущалась она.

Долго плакала Трина, пока не вспомнила последний разговор с бабушкой.

- Может, через фрау Кромер Бог хочет очистить мое сердце? - спросила она вслух и, положив голову на колени, задумалась.

В памяти промелькнули события дня. Сегодня она несколько раз забегала вперед Марианны и собирала самую лучшую землянику. Марианна, как всегда, ничего не говорила.

"Я снова обидела Марианну,- с сожалением подумала Трина.- Это нечестно, несправедливо! Я же обещала больше не делать так!"

Вдруг Трина вскочила и стремглав побежала вниз по тропинке.

Вот и дом Марианны, маленький и убогий. В вечерних сумерках тускло светилось единственное окно. Трина подошла ближе к дому и в нескольких шагах от себя увидела сидящую на бревне Марианну.

- Что случилось? - присела она на корточки возле нее.- Почему ты здесь сидишь?

- Не хочется заходить домой,- ответила Марианна сквозь слезы.- Мама болеет, и у нас нечего есть. Я думала продать землянику в гостинице и купить хлеба... Но так мало насобирала ягод, что и продавать нечего...

Трина почувствовала, как тяжела ее корзинка. Ей казалось, что она становится все тяжелее и тяжелее, и не только оттягивает руку, но давит на сердце. Недолго думая, Трина одним движением сняла лопух со своей корзинки и пересыпала ягоды в корзинку Марианны.

- Марианна, прости меня! - сдавленно проговорила она, присаживаясь на бревно.- Я нечестно поступала, когда забегала вперед тебя и выбирала лучшие ягоды... Возьми, это тебе...

Трина поставила корзинку Марианны у ее ног и, подхватив свою, побежала домой.

Марианна сначала ничего не поняла, а потом спохватилась и крикнула вслед:

- Трина! Трина! Спасибо тебе!

Добежав до яблоневого сада, Трина перевела дух и пошла медленно, думая о том, что произошло в этот вечер. Ей было приятно оттого, что попросила прощения у Марианны, что отдала ей свои ягоды. Трина дала себе слово помогать Марианне, когда поспеет черника и ежевика. - Бабушка, я сегодня ничего не принесла... - Трина поставила пустую корзинку под стол.- Я отдала землянику Марианне. Ты не сердишься на меня?

Она подсела к бабушке и рассказала все, как было. - Я рада, что ты поняла голос Божий и осознала свою вину перед Марианной,- сказала бабушка, выслушав внучку.- Конечно же, я не сержусь, ты правильно поступила...

Пришел август. Спелые краснобокие яблоки напоминали о приближающейся осени. За все лето Теодор ни разу не появился в доме сестры. Бабушка Катерина стала думать, что у него поменялись планы и он больше не приедет. А Трина решила, что ей не нужно будет уезжать из дома, потому что бабушка ничего не говорит об этом.

Однажды на рассвете к ним постучал незнакомец. Он сказал, что зашел по поручению дяди Теодора, который просил приготовить вещи Трины. Он приедет в село по делам и возьмет девочку с собой.

У бабушки Катерины потемнело в глазах. Наступил момент, которого она больше всего боялась.

Проводив гостя, бабушка задумалась. Как сказать об этом Трине?

"Сейчас ничего не буду говорить, а если Теодор все-таки приедет, то разлука для нее будет неожиданной, и нам легче будет перенести ее",- решила она.

На лицо бабушки Катерины легла тень озабоченности и тревоги. Заметив это, Трина спросила:

- Бабушка, почему ты такая грустная? У нас кончились деньги? Не переживай! Я каждый день буду собирать ягоды, и у нас будут деньги. Мне совсем не нужно отдыхать. Посмотри, какая я сильная! - протянула она крепкие загорелые руки.

Да, бабушка видела, что Трина выросла, окрепла и могла бы не только собирать ягоды. Но где найти работу в селе? Бабушка каждый день думала об этом, но придумать ничего не могла. И тогда она стала вспоминать, сколько раз Бог милостиво помогал ей в нелегкой жизни, и говорила себе: "Что унываешь ты, душа моя, и что смущаешься? Уповай на Бога!". Надежда на Господа была ее единственным утешением.

Как-то вечером, ожидая внучку, бабушка Катерина услышала незнакомые шаги на улице.

"Неужели Теодор?" - екнуло ее сердце.

Через минуту дверь отворилась и в комнату уверенно вошла хозяйка яблоневого сада с огромной корзиной в руках.

- Добрый вечер, Катерина! - остановилась она у порога и поставила корзину на пол.

Старушка подошла к фрау Кромер, поздоровалась и пригласила сесть.

- У меня в этом году хороший урожай, и я принесла вам немного яблок,- сказала фрау Кромер, присаживаясь.- А где Трина?

- Ушла за черникой. Вот-вот придет,- ответила бабушка Катерина и, тяжело вздохнув, добавила:

- Скоро мне некого будет ждать...

- Хорошо, что ее нет,- быстро заговорила гостья, словно не расслышала последних слов.- Мне нужно поговорить с вами. Знаете, Катерина, у меня недавно был неприятный разговор с вашей внучкой. Она, наверное, рассказывала вам. В тот момент я была очень расстроена и сорвала на ней свое негодование.- Фрау Кромер виновато кашлянула.- Но знаете, то, что сказала Трина, сидя за изгородью, заставило меня задуматься. Я поняла, что она хорошая, честная девочка, что вы научили ее страху Божьему и с таким человеком легко жить и работать.

У меня появилась одна идея, которой я и хочу поделиться с вами,- гостья понизила голос.- Правда, Трина еще маленькая, но она крепкая и к тому же разумная девочка. Если вы не против, я возьму ее себе в служанки. Зимой у меня будет время, я подучу ее, а летом она уже сможет мне помогать. Вы только не переживайте, Катерина! По-моему, она уже может зарабатывать на жизнь. Я буду платить ей, как обычной служанке. Кроме того, каждый день она будет получать буханку хлеба. В воскресенье у нее будет выходной.

Думаю, вас это устроит... - Фрау Кромер запнулась и, взяв старушку за руку, взволнованно спросила:

- Катерина, почему вы плачете? Трине будет хорошо у меня! Каждую субботу она будет приносить домой муку, банку молока и еще что-нибудь...

- Я плачу от радости, только от радости... - сквозь слезы проговорила бабушка Катерина.- Ты даже не представляешь, от какого горя избавила меня! Как милостив к нам Господь!

Бабушка Катерина рассказала фрау Кромер, как она все лето переживала о том, что придется отпустить Трину в город.

В это время, скрипнув дверью, в избу торопливо вошла Трина и, увидев гостью, поздоровалась.

- Добрый вечер,- приветливо отозвалась фрау Кромер и поднялась:

- Я пришла пригласить тебя на работу.

Трина удивленно глянула на фрау Кромер, а потом на бабушку.

- О, слава Богу! - вытирая слезы, сказала бабушка.- Как Он милостив к нам! Внученька, теперь тебе не надо ехать к дяде Теодору! Ты останешься со мной. Каждый день будешь ходить на работу к этой доброй женщине, а вечером возвращаться домой...

- Спасибо вам, фрау Кромер! - подпрыгнула от радости Трина.- Я с удовольствием буду у вас работать!

- Вот и хорошо,- мягко сказала фрау Кромер.- Ягодная пора уже закончилась, а фруктовая только началась. В понедельник я жду тебя, хорошо? Ну а пока - до свидания!

Как только за фрау Кромер закрылась дверь, бабушка с Триной склонились на колени. Предложение хозяйки яблоневого сада было для них Божьим ответом на молитвы. Несомненно, это Он позаботился о том, чтобы Трина осталась с бабушкой и могла зарабатывать на хлеб.

В понедельник Трина первый раз в жизни пошла на работу. Она помогала фрау Кромер собирать яблоки и не знала, что к ним пришел дядя Теодор. Конечно, он сильно рассердился на бабушку за то, что она не захотела отпустить Трину, но изменить уже ничего не мог.

Всю свою жизнь бабушка молилась о Трине и заботилась о том, чтобы она научилась видеть милости Божьи, научилась доверять Ему, потому что Он любит ее и хочет отвечать на ее молитвы.

Трина полюбила Господа и была счастлива с Ним.

Посвященный

Третий день в квартире Петра Петровича Мартынова, железнодорожного служащего, царила гнетущая тишина. В большой семье затих веселый детский говор и смех. Дети изредка заглядывали в небольшую спаленку, где лежал их старший брат, восьмилетний Митя, и перешептывались. На шее у Мити образовался большой нарыв, от которого ему становилось все труднее и труднее дышать. Петр Петрович с женой по очереди дежурили у его постели.

- Мама... мама... - метался Митя.- Мама, мне... давит здесь...

- Потерпи, голубчик! Даст Бог, все пройдет! - каждый раз повторяла мать и нежно гладила его влажные, растрепанные волосы.

Она ничем не могла облегчить страдания сына. Лекарство не помогало.

День склонился к вечеру. Мороз рисовал на окнах удивительные узоры. Дети любили рассматривать их, но сегодня им было не до узоров.

- Мама, Митя умрет? - печально спросил маленький Ваня, когда мать пришла помолиться с ними перед сном.

- Не знаю. Господь может исцелить его,- ответила она.- Давайте сейчас еще помолимся и попросим Иисуса, чтобы Он послал Мите выздоровление.

К ночи Мите стало хуже. Он беспомощно ловил ртом воздух, но дышать ему было нечем.

Сердце Петра Петровича болезненно сжалось. На память ему пришел случай из далекой древности, записанный в Библии. Бездетная Анна молилась в храме о том, чтобы Бог подарил ей сына. Она обещала посвятить его Господу навсегда. И Бог услышал ее молитву.

Самуил, сын Анны, стал впоследствии великим пророком в Израиле.

О, как хотелось Петру Петровичу, чтобы и его молитва была услышана Богом! Да, он тоже без колебания отдал бы своего Митю на служение Богу! Только остался бы его сын живым!

Петр Петрович склонился на колени и уже не мысленно, а вслух стал слезно молиться:

- Милосердный Господь, Ты видишь страдания нашего сына. Над ним уже нависла тень смерти. Господи, Ты властелин жизни, Ты все можешь! Прошу Тебя, исцели его! Мне очень хочется, чтобы он остался в живых и всю жизнь служил Тебе. Услышь меня, Боже, ради Иисуса Христа!..

Было уже очень поздно, когда к Мартыновым кто-то постучал. Петр Петрович открыл дверь. На пороге стоял незнакомый молодой человек.

- Доктор передал вам лекарство,- торопливо заговорил он,- и сказал, чтобы вы дали мальчику, когда он начнет задыхаться.

Лекарство помогло Мите. К утру ему стало лучше.

Прошло десять лет. Мартыновы за это время переехали в другой город, где Петр Петрович устроился на фабрику мастеровым. Дети подросли. Митя уже закончил школу и тоже пошел работать на фабрику. Там он подружился с легкомысленными неверующими парнями, и они очень быстро увлекли его за собой. Шумные вечеринки, кинотеатры и рестораны стали для Мити желанными. Он перестал прислушиваться к наставлениям родителей.

Петр Петрович горько сожалел, что не смог воспитать сына так, как хотел, не смог привить ему любовь к Слову Божьему. Сына тянуло в греховный омут.

Петр Петрович время от времени напоминал Мите, как он остался в живых, как Бог подарил ему жизнь второй раз не для того, чтобы он расточил ее на греховные удовольствия.

- Грехи обязательно повлекут за собой наказание,- говорил он со скорбью.- Бог свят и справедлив, и если ты не примешь это всерьез и не покоришься Ему, ты погибнешь.

Митя равнодушно отмалчивался.

Как-то вечером Митя шел в ресторан. Издали он увидел родителей. Они возвращались домой после собрания. Не желая встречаться с ними, Митя спрятался за дерево. Папа с мамой не заметили его и прошли мимо. Обрывки их разговора долетели до слуха Мити.

- Где сегодня наш сын пропадает?.. - печально спросила мама.

- Трудно сказать...

- Жаль, погибает он... Умирает душа...

Больше Митя ничего не расслышал, но от этих слов на сердце у него стало беспокойно и тревожно.

"Умирает душа..." - мысленно повторил он, и ему стало не по себе.

"Вернись домой!" - подсказало сердце тихо и убедительно, но Митя вспомнил, что его ждут друзья. Он постоял немного и сначала робко, а потом смелее пошел в ресторан.

И все же в этот вечер ему не было весело. Он почувствовал отвращение к музыке, к пустым, грязным разговорам товарищей и даже не притронулся к пище.

Друзья, видя, что у него плохое настроение, начали над ним подтрунивать. Тогда Митя молча поднялся и ушел домой.

Несколько дней он никуда не ходил. Но потом его снова потянуло к друзьям.

- Куда ты собираешься? - поинтересовался отец, заметив, что Митя торопливо чистит туфли.

- Пойду погуляю.

- В театр?

- Да! - вспыхнул Митя, почувствовав нотки горечи в словах отца.

- Сынок, неужели тебе хочется, чтобы Господь наказал меня за твое поведение?

Митя поднял голову и удивленно глянул на отца:

- Почему тебя?

- Потому что я твой отец. Помнишь, у священника Илия было два беспутных сына? Бог сказал, что накажет всю семью Илия за их нечестие. Ты тоже хочешь, чтобы Господь наказал меня за твою греховную жизнь?

- Нет.

- Не ходи в театр,- мягко сказал отец.- Подумай о Боге, о вечности. Зачем тебе погибать?

- Билет пропадет,- нашел отговорку Митя.- Я последний раз схожу...

Отец грустно покачал головой.

- Смотри, сын, жизнь не в наших руках. Мы не знаем, когда придет Господь, когда Он захочет прервать нашу жизнь.

Митя ушел. Слово свое он так и не сдержал. Вечера он проводил в безделье и только по ночам задумывался над тем, для чего живет.

"Умирает душа..." - нередко вспоминал он слова матери и ощущал гнетущую пустоту в сердце.

Все чаще и чаще приходили Мите на память рассказы родителей о страданиях Христа, о Его смерти за грешников. Иисус умер для того, чтобы такие, как Митя, жили счастливо, жили свято и не грешили. Думал Митя и о том, что там, за гробом, грешников ожидает ужасная участь.

- Господи, прости меня, грешника! - не выдержал однажды Митя и бросился на колени.- Я хочу жить для Тебя! Возьми мое сердце, возьми всего меня! Дай мне сил для новой жизни!..

В его душе произошел переворот. Желание служить Богу и жить только для Бога наполняло теперь его сердце.

Новое отношение Мити к Богу невозможно было скрыть, и друзья сразу же заметили в нем перемену.

- Поверил в Бога? - удивлялись они.- Вот чудак!

Немало насмешек пришлось пережить Мите, но каким счастьем переполнялось теперь его сердце! Теперь он понял, как нужно жить, куда тратить время и силы. Иисус стал для Мити не только Спасителем, но и лучшим Другом. А как они сдружились с отцом!

Петр Петрович не мог нарадоваться, глядя на стремление сына к Богу, и, казалось, полюбил его еще больше. Он по-прежнему помнил, что Митя принадлежит Богу и что ему, отцу, придется однажды оторвать сына от себя и отдать Господу, как когда-то Анна отдала Самуила.

Как-то раз Петр Петрович получил письмо от своего друга, работника Библейской школы. Он приглашал Митю к себе на учебу.

С каким восторгом Митя принял это приглашение! Он мечтал научиться проповедовать Евангелие, молился об этом, и теперь его желание может исполниться!

В день отъезда Мити в доме Мартыновых собралось много верующих. Они пришли благословить Митю в путь. Петр Петрович открыл перед собравшимися свою тайну.

- Много лет назад,- сказал он,- когда Митя сильно болел и был уже при смерти, я умолял Господа сохранить ему жизнь. Тогда я искренне хотел, чтобы он вырос и служил Богу, чтобы он был на ниве Божьей, среди тружеников.

Петр Петрович вытер набежавшую слезу и дрогнувшим голосом закончил:

- И вот это время настало. Господь услышал мою молитву. Митя едет учиться проповедовать. Слава нашему Господу за Его великую верность и любовь к нам!

Большая любовь

Холодный зимний день. Крупными хлопьями на землю медленно падает снег. В домах в это время тепло и уютно. В одном из таких уютных домов собрались ученики воскресной школы. Их учитель - добродушный, богобоязненный, много знающий старец. В этот раз он хочет поведать детям удивительный рассказ.

- Дорогие мои,- начал учитель,- сегодня мы будем рассуждать о самой большой в мире любви. Это Божья любовь. В Библии написано, что "Бог Свою любовь к нам доказывает тем, что Христос умер за нас, когда мы были еще грешниками". Когда я готовился к уроку, мне вспомнился один случай, говорящий о большой любви. Послушайте.

Это произошло на Северном Урале. Однажды зимним вечером отец, мать и двое детей возвращались домой из соседней деревни. Сани, запряженные двумя лошадьми, легко и быстро скользили по заснеженной лесной дороге. Лошадьми управлял отец. Мать и дети, закутанные в большой тулуп, подремывали в санях. Когда выехали из лесу, лошади вдруг сбавили шаг и настороженно навострили уши.

Отец привстал, но ничего подозрительного не заметил. Вокруг все было тихо и спокойно. А лошади зафыркали, захрапели и так рванули вперед, что отец едва удержался в санях.

"Волки!" - понял отец и почувствовал, как по спине побежали мурашки. Он стал всматриваться в темноту и обомлел от того, что увидел. Справа, слева и сзади светились маленькие яркие огоньки.

- Волки! - в отчаянии крикнул он.

Жена ахнула. Дети в страхе еще теснее прижались к матери.

Волки неотступно преследовали сани. Самые сильные старались обогнать лошадей.

"Что делать? Ружья нет, защищаться нечем!.." - лихорадочно думал отец. Он быстро снял с себя бараний полушубок и что было сил швырнул его на поле. Голодные звери тут же накинулись на него и стали яростно рвать на клочья. Расправившись с полушубком, волки снова бросились за санями.

Отец не знал, как спастись от хищников. "Надо отстегнуть одну лошадь,- подумал он.- Но как?" Сделать это на ходу было очень трудно. Стая голодных волков вот-вот нападет на них, медлить никак нельзя.

- Держи! - скомандовал отец жене и сунул вожжи в ее дрожащие руки, а сам, держась за спины лошадей, стал пробираться вперед по оглобле.

Гонимые страхом смерти, лошади неслись с неимоверной быстротой. Наконец отцу удалось перерезать упряжку одной лошади и отпугнуть ее. Она отскочила и провалилась в снег по самое брюхо. На нее тут же накинулась голодная стая.

Благополучно возвратившись в сани, отец снова взялся за вожжи.

- Волки отстали. Скоро мы будем дома, до деревни совсем недалеко! - утешил он жену и плачущих детей.

Лошадь бежала изо всех сил, но чувствовалось, что она уже устала. Вдали показались обнадеживающие огни деревни. Спасение было близко, но... К своему великому ужасу, отец увидел, что наперерез саням приближается другая стая волков.

Отец безжалостно хлестал лошадь, но она уже не могла бежать так быстро, как хотелось. Семье грозила смерть. Волки были так близко, что слышалось злобное щелканье их зубов.

Отец решительно повернулся к жене, бросил ей вожжи и тут же, одним прыжком, выскочил из саней.

- Прощайте!.. - Его голос утонул в душераздирающем крике жены и детей.

Через несколько минут никем не управляемая лошадь забежала в деревню. Мать и дети были спасены ценой жизни дорогого им человека.

Учитель замолк. В классе стояла глубокая тишина.

За окном кружился снег, одевая землю в белоснежный наряд. Но ребятам было не до красоты. Каждый думал о неизвестном отце. Сколько геройства в его поступке! Как любил он своих детей и жену!

Учитель долго смотрел на задумчивых учеников, потом перевел взгляд на окно и с теплотой в голосе сказал:

- У отца не было другой возможности спасти семью, и он отдал себя на растерзание,- учитель снова повернулся к детям.- Я думаю, мы все хорошо понимаем, что на эту жертву его побудила любовь к детям и к жене. Давайте посмотрим теперь на Божью любовь, которую невозможно сравнить с человеческой.

Иисус Христос умер не за близких Ему людей, не за праведников, сделавших много доброго, а за грешников, за злодеев и обманщиков.

Конечно, Иисус мог и не умирать. И тогда мы все были бы обречены на смерть, потому что грешники должны погибнуть. Но Бог так полюбил всех нас, что не захотел отдавать нас в волю беспощадного врага - дьявола. Бог послал на землю Сына Своего, и Он умер, чтобы избавить нас от смерти и подарить нам жизнь, вечную жизнь.

Другого пути для нашего спасения не было. За грешных мог умереть только безгрешный, а таким был один Бог. И Христос пошел на смерть. Он перенес издевательства и унижения, претерпел позор и смерть, и все это из-за любви к нам, ради нашего спасения. На такую любовь невозможно не ответить взаимной любовью, правда?

Дети переглянулись и некоторые счастливо улыбнулись в ответ.

- А тех, кто любит своего Спасителя, ожидает вечное блаженство в неземном краю.

Красные розы

На землю опустились сумерки. У открытого окна сидела старушка. Отложив в сторону вязание, она задумчиво смотрела в сад, откуда доносились веселые голоса внучат. В какое-то мгновение они враз умолкли, послышался топот, и дети забежали в комнату. - Бабушка, посмотри, какие красивые розы! Они самые первые распустились! - протянула внучка два темно-красных цветка.- Правда, красивые?

- Да, очень красивые! Даже прекрасные!

- Бабушка, пожалуйста, расскажи нам что-нибудь,- обнимая старушку, попросил мальчик лет семи.

- Ты нам обещала! - напомнила самая младшая, присаживаясь на маленький стульчик.

Старушка задумчиво смотрела на полураспустившиеся бутоны.

- Красные розы... - тихо произнесла она.- Я расскажу вам что-то из своей жизни. Это очень печальная история.

Дети насторожились.

- Когда мне было четырнадцать лет, мы жили в красивом доме, вокруг которого рос большой сад. Мой отец был садоводом. Ему больше всего нравились розы. Он разводил их, а мы помогали ухаживать за ними. Каких только сортов у нас не было! Особую радость доставлял нам куст ярко-красной розы, который отец купил на какой-то выставке. Когда на нем появились первые бутоны, я каждый день ходила в сад, чтобы посмотреть на них.

Однажды я любовалась только что распустившейся розой и услышала звонкий детский голос:

- Мама, мама, смотри, какие красивые розы! У железной ограды остановилась высокая молодая женщина с маленькой девочкой. Девочка уткнулась в решетку и, глядя на меня восторженными глазами, попросила:

- Барышня, подарите мне, пожалуйста, одну красную розу!

- Пойдем, Лена! - взяла ее за руку женщина.

- Только одну розу! - умоляла девочка, глядя то на меня, то на мать.

Я покачала головой, давая ей понять, что не могу сорвать розу.

"Мы посадили эти цветы не для уличных детей",- думала я. И все же я знала, что мой отец с удовольствием срезал бы несколько роз и отдал девочке.

Целую неделю женщина с девочкой ходила мимо нас. Похоже, она носила мужу обед. Девочка каждый раз подбегала к ограде, протягивала сквозь решетку свою худенькую ручонку и просила:

- Пожалуйста, подарите мне одну красную розу! Однажды женщина остановилась возле меня и, извиняясь, сказала:

- Барышня, вы простите ей, она очень любит цветы, а больше всего - красные розы.

Я была уверена, что имею право отказать девочке, поэтому особо не задумывалась над словами женщины и не давала цветы.

Спустя несколько дней я увидела женщину без девочки. Заметив меня в саду, она несмело подошла к ограде и со слезами на глазах сказала:

- Барышня, моя Леночка заболела воспалением легких. У нее очень высокая температура. В бреду она все время говорит о красных розах. Может, вы подарите ей одну розу?! Пожалуйста!

Ее слова тронули мое сердце. Я хотела тут же срезать самый красивый цветок, но женщина остановила меня:

- Я возьму на обратном пути, хорошо? Приходите когда-нибудь к нам,- пригласила она и назвала свой адрес.

Я пообещала подождать ее и передать девочке розу

- С кем ты разговаривала? - спросила меня мама, когда я поднялась на веранду. Я рассказала.

- Елизавета, почему же ты раньше не дала этой девочке розу? У нас их так много, а для нее это было бы большой радостью!

"Не собираюсь раздавать розы уличным детям. Стоит только одной дать, другие начнут просить",- недовольно подумала я, а маме сказала.

- Хорошо, я дам этой девочке розу.

Тут во двор вошла моя подружка, и мы пошли гулять. Про розу я совсем забыла.

Когда стало уже темно, я вдруг вспомнила о своем обещании и решила пойти к девочке утром и понести ей розы. Но наступивший день прошел так же, как и вчерашний, и я ничего не сделала.

Потом было воскресенье. После собрания мы ходили на прогулку и домой вернулись только вечером. Утром я могла бы отнести цветы, но подумала: "Эта женщина все равно придет завтра, тогда и отдам ей". Но на следующий день женщина не пришла.

Вечером, когда спала жара, я срезала несколько красных роз и пошла к Лене в гости. Без труда я нашла их ветхий домик и на пороге встретилась с мужчиной. Он пригласил меня войти. В комнате я увидела знакомую женщину. Она рыдала над безжизненным телом Леночки.

Увидев меня, женщина еще сильнее заплакала и сказала:

- Барышня, наша Леночка умерла час назад... В бреду она все время просила красные розы!..

Девочка лежала, как живая, только глаза ее были закрыты и руки сложены на груди. Меня словно парализовало Я не могла произнести ни слова.

"Почему я не исполнила ее просьбу? Почему у меня все время находились другие дела9 Теперь поздно'.." - с ужасом думала я.

Дрожащей рукой я погладила ручку умершей, положила розы рядом с ней и, рыдая, ушла домой...

Бабушка тяжело вздохнула, прикрыла окно, из которого потянуло прохладой, и, прижав к себе внука, закончила.

- Мне до сих пор стыдно за свою жадность, горько, что не поспешила сделать доброе дело вовремя. Не повторите, детки, моего греха' В Библии написано. "Кто разумеет делать добро и не делает, тому грех".

Искушение

Мне исполнилось пятнадцать лет, когда мой отец серьезно заболел и вынужден был уволиться с работы. Наша семья стала испытывать большие трудности. Мама старалась экономить на всем, но мы почти всегда жили в долгах.

И вот мне, старшему из восьмерых детей, улыбнулось счастье - после долгих поисков работы я наконец устроился бухгалтером. Но мой начальник оказался скупым, жестоким человеком. Он использовал мои трудные обстоятельства для своей выгоды и платил так мало, что я почти не мог помогать родителям.

После того как я покаялся, начальник стал хуже относиться ко мне. Как и многие безбожники, он считал, что христианство - это своего рода ширма, за которой скрывается обман и лицемерие. Потому он подозрительно и придирчиво следил за каждым моим шагом. Работать мне становилось все труднее и труднее. Я часто обращался к Богу за помощью, искал у Него защиты, и Господь помогал мне.

Однажды начальник вручил мне крупную сумму и несколько счетов и велел срочно оплатить их. В тот день он отпустил меня пораньше, потому что некоторые клиенты жили далеко. К последнему из них, господину Вольфу, я пришел только к вечеру. Хозяина дома не было. В ожидании его я стал пересчитывать оставшиеся деньги и вдруг обнаружил лишние. Я несколько раз пересчитал расход, проверил счета, но сто гульденов так и остались лишними. Поняв, что начальник ошибся, я быстро сунул деньги в карман. В этот момент в комнату вошел господин Вольф. Я отдал ему счет с деньгами, он расписался, и я ушел.

Дома меня ожидало печальное известие. Владелец дома, в котором мы жили, заявил, что заберет нашу мебель, если мы завтра же не заплатим за квартиру. Отец в бессилье вздыхал, мать плакала.

- Неужели ничего нельзя сделать? - сквозь слезы спросила она.- Это же несправедливо - забрать все за сто гульденов!

"Сто гульденов! - обдало меня жаром.- Они лежат у меня в кармане... О них никто никогда не спросит и не вспомнит..." Я хорошо знал своего рассеянного и забывчивого хозяина.

В моем сердце началась жестокая борьба. Я ушел в свою комнату и упал на колени. Искушение было настолько сильным, что я не мог молиться, а только плакал. Подавленный нуждой и безысходностью, я поднялся с колен.

"Может, надо воспользоваться этим удобным моментом и взять деньги? - думал я.- Начальник богатый, сто гульденов для него - мелочь. Он ни в чем не знает нужды и вряд ли заметит недостачу, а для нас сто гульденов - целое состояние! Они избавят родителей от переживаний и сохранят нашу мебель. Я имею право на эти деньги, потому что хозяин несправедливо платит мне мизерное жалованье. Это, наверно, Сам Бог так устроил, что начальник ошибся и дал мне больше денег".

Достав счета и квитанции, я еще раз сличил их. Все сходилось. Не обнаружив ошибки, я решил отдать сто гульденов родителям, чтобы они заплатили за квартиру.

Я уже открыл дверь, чтобы выйти, как вдруг мое сознание пронзили слова из Библии: "Блажен человек, который переносит искушение, потому что, быв испытан, он получит венец жизни, который обещал Господь любящим Его. В искушении никто не говори: "Бог меня искушает"; потому что Бог не искушается злом и Сам не искушает никого, но каждый искушается, увлекаясь и обольщаясь собственной похотью; похоть же, зачавши, рождает грех, а сделанный грех рождает смерть".

Я замер. Бог никого не искушает! На самом деле, меня постигло настоящее искушение. Неясность, наполнявшая мою душу, рассеялась. Нет, я не хотел присваивать чужие деньги. Став на колени, я начал молиться. Я просил прощения за то, что допустил греховную мысль - оставить себе чужие деньги, и благодарил Бога за победу, за то, что Он сохранил меня от греха.

Господь освободил меня из сетей искушения. Я пошел к родителям и утешал их тем, что Бог не оставит нас, Он обязательно поможет, хотя мы и не представляем каким образом.

Утром, как обычно, я пришел в контору. Начальник уже был на рабочем месте. Когда я вошел, он недоверчиво посмотрел на меня и глянул на часы.

- Вот квитанции, господин,- подошел я к столу.

- Хорошо, положи их в шкаф,- отрывисто сказал начальник.

- Может, вы посмотрите, все ли здесь в порядке,- попросил я и положил документы на стол.

Удивленно и, как мне показалось, с досадой он пробежал глазами по цифрам. Затем, отложив бумаги в сторону, он снова взялся за ручку.

- Чего ты, собственно говоря, ждешь? - сердито смерил он меня глазами.

- Я хочу знать, все ли там в порядке.

- Я бы сказал, если бы что-то заметил,- буркнул он.- А теперь, будь добр, занимайся своим делом!

- Вчера вы дали мне на сто гульденов больше, чем значилось в счетах,- сказал я и положил перед ним деньги.

Лицо начальника как-то странно вытянулось. Он растерянно посмотрел на деньги и чуть слышно произнес:

- Хорошо.

Со спокойной совестью я пошел на свое рабочее место.

Мне казалось, что этот день никогда не кончится. Самые противоречивые мысли роились в моей голове.

Я не мог объяснить себе реакцию начальника - доволен он мной или нет? Но больше всего удручало печальное положение нашей семьи. Я чувствовал себя несчастным и беспомощным от сознания, что ничем не могу помочь родителям. Но Бог ободрил меня, напомнив Свое обещание: "Не оставлю тебя и не покину тебя". Это утешало меня.

Перед обеденным перерывом я набрался мужества и коротко рассказал начальнику о бедственном положении своих родителей, затем попросил выдать мне наперед часть жалованья. Как всегда, грубый и невежливый, он отказал мне. С огорченной душой я направился к выходу. В дверях меня остановил старый почтенный швейцар.

- Что между вами произошло? - поинтересовался он, кивнув в сторону уходящего начальника.

- Ничего особенного. А почему вы так спрашиваете?

- Я понял, что у него какой-то непорядок в денежных делах,- приглушенно сказал швейцар.- Никогда не спросил бы тебя об этом, если бы не знал его. Вчера вечером он велел мне пригласить в контору полицейского, и сегодня тот чуть свет был уже здесь. Я очень переживал за тебя. Ты еще молод, а искушение велико... Начальник предполагал, что ты присвоишь деньги, и хотел арестовать тебя при отчете...

- Благодарю вас,- пожал я руку доброго старца.- У меня все в порядке.

Долго я ходил по улицам города, осмысливая сказанное швейцаром. Как удивительно сохранил меня Бог в минуту сильного искушения! Мое сердце трепетало от радости, несмотря на то что дома по-прежнему царила нищета.

- Господь - мой Помощник! - воскликнул я, не в силах скрыть внутреннее волнение.- Буду надеяться на Него, Он не оставит нашу семью в нужде!

И вдруг я почувствовал на своем плече чью-то руку. Это был господин Вольф.

- Ты заставил меня пройти не одну улицу,- приветливо сказал он, пожимая мне руку.- Швейцар сказал, что ты обедаешь дома. Я пошел следом за тобой, но ты почему-то отправился в другую сторону.

- Я сегодня не намерен был обедать,- ответил я.

Господин Вольф пригласил меня с собой, сказав, что хочет со мной пообедать и о чем-то поговорить.

Мы зашли в столовую. Господин Вольф заказал обед и стал рассказывать мне о том, что он видел, как я спрятал в карман сто гульденов. Он сильно переживал, чтобы я не стал вором, позарившись на чужие деньги. Господин Вольф сразу же пошел к нашим соседям и расспросил их, как мы живем. После разговора с ними он понял нашу проблему и весь вечер не переставал молиться обо мне.

С волнением слушал я господина Вольфа и удивлялся милости и заботе Божьей. Совершенно чужой человек молился обо мне в тот страшный, решающий момент, когда я чувствовал себя одиноким, лишенным всякой поддержки!

- Вы за меня молились? - переспросил я.

- Да,- скромно ответил он.- Господь побудил меня молиться о тебе. Я верю, что Он услышал меня. Сегодня утром я был у твоих родителей и у владельца дома. Он согласился подождать деньги за квартиру.

Узнав, что я получаю мизерную плату, господин Вольф предложил мне лучшее место, и я с радостью согласился.

Господин Вольф сам все уладил с моим начальником, и уже на следующий день я пошел на новое место работы - он взял меня в свою контору.

Начальник выдал мне сто гульденов на прощанье, и мы заплатили за квартиру. И еще господин Вольф привез нам продукты. Это было сверх наших ожиданий. Скорбь в нашем доме сменилась радостью и хвалой Богу.

Так Господь сохранил меня от греха, и я не взял деньги, принадлежащие моему начальнику. Грех - это великое зло, и Бог может уберечь нас от греха, если только мы будем слушаться Его.

Невыгодно, но правильно

Яша зашел на кухню с низко опущенной головой.

- Ты сегодня почему-то рано пришел,- встретила его мама. Яша тяжело вздохнул.

- Что-то случилось? - тревожно спросила она.

- Хозяин выгнал меня,- грустно ответил Яша.- Я сам виноват. Вытирал пыль и задел несколько стаканов. Они упали и разбились. Хозяин очень рассердился на меня и сказал, что не может терпеть моей нерасторопности.

Мать заплакала. После смерти мужа Яша был единственным кормильцем семьи.

- Не плачь, мама,- пытался успокоить ее сын,- я постараюсь найти другую работу.

Он долго молчал, сосредоточенно думал, а потом спросил:

- Мама, а что мне говорить, если спросят, почему я ушел с прежнего места?

- Нужно говорить только правду, сынок.

- Может, необязательно называть настоящую причину? Меня же могут не принять на работу после этого!

- Возможно, и не примут, но обманывать в любом случае нельзя. Бог не помогает тем, кто лжет. В Библии написано: "Скрывающий свои преступления не будет иметь успеха; а кто сознается и оставляет их, тот будет помилован". Будь честным, и Бог поможет тебе.

Найти работу оказалось намного труднее, чем думал Яша. Много дней он потратил на поиски, пока однажды узнал, что новому большому магазину требуется рассыльный.

Когда Яша вошел в магазин, искушения нахлынули на него с новой силой.

"Зачем все рассказывать? - думал он.- Разве меня возьмут сюда с такой репутацией? Этот магазин далеко от того места, где я работал, никто ничего не узнает..."

Вспомнив наставление матери, Яша все же рассказал владельцу магазина, как он лишился работы.

- Я уважаю порядочных людей,- откровенно сказал хозяин магазина.- И все же считаю, что на того, кто признает свои проступки и хочет исправиться, можно положиться. Думаю, прошлое послужит тебе хорошим уроком и ты будешь аккуратнее.

- Да, я буду стараться работать осторожно,- пообещал Яша.

Вдруг за его спиной раздался знакомый голос:

- Мне очень нравятся люди, которые говорят правду даже тогда, когда им это невыгодно!

Яша обернулся и обомлел. У порога стоял его прежний хозяин. Оказывается, владельцем нового магазина был его племянник.

- Прими этого мальчика,- добродушно сказал старый хозяин,- только научи различать бьющийся товар от небьющегося, чтобы он его не путал. Во всем остальном он вполне надежен. А если вдруг ты передумаешь, то я с радостью возьму его назад.

Домой Яша не шел, а бежал.

- Мама! - крикнул он, едва переступив порог.- Меня приняли на работу только потому, что я рассказал правду!..

Родился в сарае

На пороге старой покосившейся хижины стоял седобородый старик и пристально всматривался в долину. - Гарри, к нам идет гость! - громко сказал он в открытую дверь. Из хижины выбежал шестилетний мальчик и встал рядом с дедушкой. По крутой тропинке, ведущей из деревни на гору Альм, опираясь на палку, не спеша поднимался мужчина.

- Это учитель! Мне показывала его фрау Кифер! - испуганно прошептал Гарри и тут же исчез в избе.

Прошло около получаса, и учитель остановился наконец возле хижины пастуха.

- Добрый вечер, господин Фишер! - приветливо поздоровался он, пожимая дедушке руку.

Глубоко вздохнув, учитель осмотрелся. Отсюда хорошо была видна прекрасная долина, окруженная крутыми величественными скалами. Где-то в стороне беспрерывно шумел водопад.

- Как здесь красиво! - переведя дух, сказал учитель дедушке.- Внизу, в долине, забываешь, что можно жить так близко к солнцу и небу.- Присаживаясь на скамейку перед хижиной, он добавил: - Я пришел поговорить о вашем мальчике. Его, кажется, зовут Гарри?

Дедушка, не проронивший за все это время ни слова, искоса посмотрел на гостя:

- Что вы хотите от него? Я его никому не отдам!

- Об этом никто и не говорит,- успокоил его учитель.- Само собой разумеется, что мальчик ваш. Но ему уже шесть лет, и он должен пойти в школу. Ему нужно научиться читать и писать. Об этом я и хотел поговорить с вами. Может, вы переберетесь на зиму в долину, чтобы Гарри было ближе ходить в школу?

Господин Фишер слушал учителя настороженно. Глубокие морщины на его лбу стали еще глубже. Он мрачно посмотрел на гостя:

- Из этого ничего не выйдет, господин учитель. К чему эта учеба? Из него все равно получится только бедный пастух. Я тоже был таким всю жизнь. Кроме того, он мне нужен. Я уже не могу бегать за козами по горам. А переселиться в долину... - Дедушка хрипло засмеялся.- Это значит сделать самую большую глупость! Я уже сорок лет живу здесь, в этой избе! Нет, господин учитель, у вас достаточно учеников и без моего Гарри.

Учитель не смутился от слов старика и снова заговорил:

- Зимой ведь мальчик вам не нужен. Пусть он помогает вам до осени, а когда отведете коз в деревню, пришлите его ко мне. Если хотите, оставайтесь в своей хижине, только Гарри в зимнюю стужу придется очень далеко ходить. Мальчик все-таки должен пойти в школу, иначе здесь он совсем одичает и будет таким же самобытным, как вы.

Последние слова учителя испортили весь разговор. Если вначале господин Фишер просто возражал и ссылался на свою старость, то теперь вспылил:

- Как вы смеете такое говорить? Почему Гарри здесь одичает? Я воспитываю его и учу только добру! Если хотите знать, то он увидел свет вон там, в сарае для коз,- господин Фишер показал в сторону лесной опушки.- И если бы не я... Покинутый отцом и матерью, он был бы несчастнее козленка...

Учитель поднялся и, как старый друг, положил руку на плечо раздраженного старика.

- Успокойтесь. Что вы сделали для ребенка, в деревне знает каждый, и все уважают вас за это. Но будьте разумны, пошлите его в школу! Вы об этом не пожалеете. Я надеюсь на ваше благоразумие,- сказал учитель.- Оставайтесь с Богом! Я жду Гарри.

Не дожидаясь ответа, он пожал старику руку и пошел вниз по тропинке.

Солнце скрылось за горой. Золотые снежные вершины превратились в дымчато-голубые. Господин Фишер с возмущением посмотрел вслед удаляющемуся учителю и хотел уже зайти в хижину, но навстречу ему выскочил Гарри. Его большие темные глаза выражали страх.

- Дедушка! - взволнованно потянул он его за рукав.- Дедушка, ты сказал, что я родился в сарае? Господин Фишер сразу смягчился и ласково сказал:

- Да, Гарри. То, что ты сейчас слышал, мне нужно было рассказать тебе раньше, но я все не решался. Старик тяжело опустился на скамейку:

- Это долгая история, Гарри... Как-то осенью, шесть лет назад, поздним вечером ко мне на ночлег попросились мужчина с женщиной. Уставшие от долгого пути, они не могли идти дальше. В этой тесной хижине мы не смогли поместиться. Тогда я вспомнил о пустых сараях, из которых несколько дней назад отвел коз в деревню, и предложил гостям сарай. Я принес туда чистого сена, немного молока и сыра. Они были очень благодарны, но мы не понимали друг друга.

- Почему? - удивленно спросил Гарри.

- Потому что они были итальянцами, мы говорили на разных языках. Но они хорошо поняли, что в сарае можно переночевать.

В ту ночь выпал такой снег, что утром я с трудом открыл дверь своей хижины. После обеда итальянец пришел ко мне. Я снова дал ему молока, хлеба и сыра и знаками объяснил, чтобы они оставались в сарае до потепления. Мужчина понял меня и радостно улыбнулся.

На следующий день снега выпало еще больше, и мои гости были довольны, что у них есть хоть какое-то пристанище.

Однажды утром итальянец снова пришел ко мне и, счастливо улыбаясь, стал мне что-то объяснять. Я понял, что у них родился мальчик. На несчастье, женщина сильно заболела, и ее нужно было срочно отправить в село, к врачу. С большим трудом мы перевезли ее в долину. Ребенка пришлось оставить в моей хижине, потому что ударил крепкий мороз. Я положил малыша у печки и кормил его козьим молоком... - Голос старого пастуха стал мягким, и Гарри сильнее прижался к грубой руке дедушки.- А потом,- печально продолжил господин Фишер,- бедная женщина умерла. Ее муж оставил своего мальчика у меня. Этот мальчик - ты, Гарри.

Из-за гор выплыла яркая луна, осветив серебристым светом старика, мальчика, избу, силуэты горных вершин. Гарри задумчиво смотрел на невысокие постройки перед избой.

- Дедушка, а в каком сарае я родился? - вдруг спросил он.

- Вон в том, в крайнем,- показал господин Фишер на самый большой сарай у опушки.

- Это где сейчас Ресли и Максли?

- Да. Ну, ладно, Гарри, уже поздно. Пора спать! Гарри послушно пошел в темную хижину. Прошло лето. Наступила осень, подули ветры, от которых качались и кряхтели вековые сосны. Стоны деревьев громким эхом отдавались в высоких горах. Господин Фишер стал готовиться к перегону коз в долину. Он не забыл разговора с учителем и все чаще задумывался над тем, посылать ли Гарри в школу.

В последнее время Гарри стал задавать деду много разных вопросов. Он хотел знать, почему бывает день и ночь, зима и лето, откуда берутся снежинки и град. Дедушка часто не знал, что ответить. Тогда он решил, что все же неплохо будет, если Гарри пойдет в школу.

В одно ясное, морозное утро господин Фишер и Гарри погнали коз в долину. Когда они приблизились к селу, дедушка заиграл в пастуший рожок, и тут же из домов стали выходить хозяева коз.

Гарри нехотя расставался с каждой козой, особенно с Ресли. Заметив это, фрау Кифер (так звали хозяйку козы) приветливо сказала:

- Гарри, приходи к нам, когда тебе будет скучно! Когда разобрали всех коз, господин Фишер повел Гарри в лавку и купил ему теплую куртку, шапку, шерстяной шарф, мел и грифельную доску.

На улице дедушка улыбнулся и весело посмотрел на Гарри:

- Как ты думаешь, для чего я все это купил? Конечно же, Гарри понял, что купленные вещи нужны ему для школы. И куртка, и новая грифельная доска очень понравились Гарри, и он с восторгом подумал, что учеба в школе - это что-то необыкновенно хорошее.

Рано утром радостный Гарри отправился в школу. Открыв двери класса, он в нерешительности остановился.

- Хорошо, что ты пришел, Гарри,- тепло встретил его учитель.- Проходи, будешь сидеть здесь,- указал он на первую парту.

Дети с любопытством рассматривали новенького. Он пришел в класс последним. Занятия начались две недели назад.

Гарри старался внимательно слушать учителя, а если что-нибудь не понимал, то думал, что дома спросит у дедушки.

На втором уроке учитель открыл большую классную книгу и сказал:

- Гарри, я должен записать тебя в журнал. Как твоя фамилия? Гарри встал.

- Фишер.

- Сколько тебе лет?

- Шесть.

- Где ты родился?

Гарри покраснел. Он хотел сказать: "На горе Альм", но вдруг услышал ясный шепат:

- В козьем сарае!

Дети захихикали. Гарри растерянно оглянулся, а потом беспомощно посмотрел на учителя. Тот не расслышал шепота, но, заметив какое-то замешательство, кивнул:

- Хорошо, хорошо, Гарри, садись!

Весть о том, что Гарри родился в сарае, молниеносно облетела школу. Больше всех знала об этом Лиза - дочь фрау Кифер. Именно в их доме когда-то лежала больная мать Гарри.

На перемене мальчики, увидев Гарри в коридоре, стали блеять, подражая козам. Девочки смеялись.

Гарри вспыхнул и, сжав кулаки, кинулся на стоящего рядом мальчика.

- Посмотрите, посмотрите, он как настоящий козел! - насмешливо выкрикнул кто-то.

Гарри почувствовал сильный удар в лицо и резкую боль. Из носа брызнула кровь. Кто-то вцепился ему в волосы.

- Прекратите драться! - остановил мальчиков строгий голос учителя.

Не вникая в причину ссоры, учитель с сожалением подумал: "Мальчик действительно одичал. Я даже не предполагал, что одиночество в горах скажется на нем так плохо".

Так встретила Гарри школа. После уроков он шел домой понурив голову. В его сердце закралась обида. И все же он решил ничего не рассказывать дедушке.

Потянулись тяжелые, мучительные дни. Как только Гарри появлялся в школе, со всех сторон раздавалось блеяние и мычание. Гарри сильно переживал и, когда учитель вызывал его к доске, не мог отвечать правильно, хотя и знал урок. Ему казалось, что над ним снова начнут смеяться. Но мальчики боялись насмехаться над ним при учителе и делали это исподтишка.

Прошло немного времени, и Гарри за плохую учебу пересадили на последнюю парту. Он стал молчаливым и настороженным. Ему казалось, что его никто не любит, с ним никто никогда не будет дружить и вообще ничему хорошему он здесь, в школе, не научится.

Каждое утро Гарри думал: идти в школу или нет? Он боялся, что дети опять будут дразнить его, а учитель - бранить за плохую учебу. Гарри не говорил об этом дедушке, не хотел расстраивать его.

Как-то утром, проходя мимо двора фрау Кифер, Гарри услышал блеяние Ресли. Он подбежал к сараю, но дверь оказалась запертой. Тогда Гарри приставил ко рту ладони и позвал козу. Она, узнав его голос, ответила громким блеянием. Гарри вдруг охватила невыразимая тоска по лету и солнцу, по простору зеленых лугов и бескрайнему синему небу. Несколько минут он стоял не шелохнувшись.

Морозную тишину нарушил колокольный звон. Пробило восемь, и Гарри что было сил побежал в школу.

В классе было холодно, и учитель разрешил детям сесть у печки.

- Наверное, больше никто не придет,- сказал он, присаживаясь рядом с Гарри.

Учитель обвел всех взглядом, словно посчитал, и, как бы оправдывая тех, кто не пришел, заметил:

- Снегу много выпало, да и мороз крепкий... И все же мы с вами немного позанимаемся! - бодро объявил затем учитель, и дети приготовились слушать.- Сегодня я расскажу вам одно событие. Это было очень давно, в Палестине. Там произошло великое чудо, о котором, возможно, кто-то из вас уже знает. Там родился Сын Божий - Иисус Христос.

Дети оживились.

- Однажды кесарь Август захотел узнать, сколько людей живет в его государстве, и издал указ, чтобы каждый пошел в свой город и записался. Узнав об этом, Иосиф с Марией отправились в Вифлеем. Это была богобоязненная семья. Когда они, уставшие, пришли в город, в гостинице для них не нашлось места. Иосиф с Марией вынуждены были ночевать в сарае для скота.

Гарри не сводил глаз с учителя.

- Этой же ночью,- торжественно продолжал учитель,- совершилось великое и славное чудо. Там, в сарае для скота, родился Христос, наш Господь и Спаситель. Мария спеленала Младенца и положила Его в ясли.

В то время пастухи пасли на поле овец. Им явился Ангел и рассказал о том, что в Вифлееме родился Спаситель. И вдруг множество Ангелов спустилось с неба, воспевая Бога за великое чудо.

Когда Ангелов не стало, пастухи побежали в город посмотреть, что случилось. Они нашли в одном сарае Младенца Иисуса и поклонились Ему...

Громкое рыдание прервало рассказ учителя. Все дети смотрели на Гарри. Он горько плакал.

- Что случилось, Гарри? - нагнулся над ним учитель.

Не поднимая головы, Гарри с трудом вымолвил:

- Этого не может быть! Это неправда!

- Что неправда?

- Что Спаситель родился в сарае... Это же самый большой позор!

- Позор - родиться в сарае? - переспросил учитель.

- Да! Все так говорят! - всхлипнул Гарри.

- Дети, он правду говорит? - спросил учитель, заглядывая каждому в глаза.

Все молчали. Потом кто-то из девочек не выдержал:

- Все знают, что Гарри родился у дедушки в сарае для коз и всегда дразнят его за это...

- Никто из нас не выбирал место, где родиться,- серьезно сказал учитель.- Это совсем не важно, где мы родились. Важно - как мы живем. Бывает, что тот, кто родился в красивом доме, намного хуже того, кто родился в бедной хижине. Перед Богом мы все грешники.

Учитель немного помолчал, посмотрел на покрытые ледяным узором окна и снова заговорил:

- Дети, хочу, чтобы вы знали, что каждый из нас строит свой духовный дом. Хороший дом строится из смирения, послушания, трудолюбия, сострадания к ближним, из любви к Богу и людям. Позорный дом строится из зависти и злобы, обидчивости и гордости, из ябед, сплетен, из всякой неправды.

Мы не всегда будем жить на земле, в своих домах. Придет день, когда каждый из нас должен будет стать перед Богом и дать отчет за свою духовную постройку. Богу понравится только хороший, качественный дом, далекий от греха и всяких позорных дел.

Насмехаться над кем-нибудь, обижать своих товарищей - значит строить позорный дом.

После урока учитель оставил Гарри в классе, а детей отпустил домой.

Гарри рассказал учителю все, что скрывал, от чего так много страдал. Учитель ласково прижал его к себе и с тоской в голосе сказал:

- Я не знал всего этого!

Затем он взял Гарри за руку и, глядя ему в глаза, стал говорить:

- Да, мой мальчик, Иисус Христос, Спаситель мира, родился в убогих яслях. Он оставил прекрасное небо и пришел на грешную землю, чтобы нас, измученных пленников греха, выпустить на свободу.

Иисус хочет, чтобы ты слушался старших, был добрым и прилежным учеником. Он хочет, чтобы ты любил Его и старался делать только доброе. А где ты родился - для Иисуса совсем не важно, понял?

Гарри доверчиво кивнул. Как хорошо, что Иисус любит его! Гарри тоже захотелось полюбить Иисуса и быть похожим на Него.

Сделала, что могла

На невысоком холме, среди пышной зелени деревьев, виднелся старый покосившийся дом. Здесь много лет уже собирались христиане для молитвы и чтения Библии. Во всей округе трудно было найти такой бедный домик. Перекошенные окна с облупившейся краской, облезлый пол, местами отвалившаяся штукатурка - все говорило о том, что дом давно никто не ремонтировал.

Пастор со скорбью призывал членов церкви к покаянию и к жертвенности, напоминал о том, что помещение для собраний нуждается в ремонте. Но его слова оставались без ответа. Многие христиане жили в добротных, ухоженных домах и почему-то не хотели заботиться о доме молитвы.

Однажды пастор проповедовал о том, как народ израильский во времена Давида жертвовал на строительство храма. С особой печалью он обратил внимание слушателей на ветхость их молитвенного дома и сказал, что сделал несколько копилок для сбора средств на ремонт. Он предложил верующим взять эти копилки и откладывать деньги, кто сколько сможет.

Пастор надеялся, что на этот раз обязательно кто-то откликнется, ну хотя бы мельник Георгий, госпожа Хаак или другие богатые люди. Но богослужение закончилось, дом опустел, а приготовленные копилки так и остались на столе.

Пастор вышел на улицу последним. Ни в доме, ни во дворе уже никого не было. И вдруг он увидел девочку лет одиннадцати. Она подбежала к нему и торопливо спросила:

- Господин пастор, можно мне взять копилку для пожертвований?

Ее светлые волосы были аккуратно заплетены в тугую косичку, а серые глаза смотрели открыто и доверчиво. Это была Маргарита, старшая дочь бедного многодетного шахтера.

- Копилку? - печально переспросил пастор.- Конечно можно. Если хочешь - возьми.

Пастор вынес маленький аккуратный ящичек и подал Маргарите. Счастливая улыбка засияла на ее лице. Она прижала к себе копилку и побежала домой.

Их семья жила скудно. Отец Маргариты целый день работал в шахте. Мать, очень болезненная женщина, управлялась по хозяйству и воспитывала детей. Маргарита понимала, что родители при всем своем желании ничего не смогут положить в копилку. Но ей очень хотелось собрать хотя бы немного денег для ремонта церкви.

За обедом Маргарита задумчиво хлебала жидкий суп и долго жевала сухую корочку хлеба. Она думала о том, как осуществить свое желание.

- Папа, я взяла у пастора копилку,- тихо сказала она,- хочу собирать деньги на ремонт...

- Да, в молитвенном доме давно надо навести порядок,- проговорил отец.- Но я, доченька, ничего не могу тебе дать, у меня совсем нет денег... - Его приветливое лицо стало печальным.

- Папа, можно я буду просить у людей? - оживилась Маргарита.

В тот же день, с согласия родителей, Маргарита пошла по домам. К сожалению, все получалось совсем не так, как она себе представляла. Переходя от дома к дому с копилкой под мышкой, она просила пожертвовать несколько копеек на ремонт молитвенного дома, но ей почему-то везде отказывали.

Маргарита направилась к дому богатого мельника Георгия, думая, что он обязательно что-нибудь даст.

Мельник сидел на скамейке под развесистой ивой и любовался своей новой мельницей. Ее большущие крылья, казалось, вот-вот придут в движение и пустятся бежать наперегонки с ветром.

С сильно бьющимся сердцем Маргарита подошла к мельнику и поздоровалась.

- Что тебе, девочка? - спросил он.

- Пожертвуйте, пожалуйста, на ремонт нашей церкви,- робко попросила Маргарита.

Мельник смерил девочку безразличным взглядом и сухо ответил:

- Я дам деньги пастору, если захочу пожертвовать.

Он снова стал рассматривать мельницу, и смущенная Маргарита вынуждена была идти дальше.

Глядя ей вслед, мельник подумал: "Надо было все-таки дать ей несколько копеек..."

Солнце клонилось к закату. Немало разочарованная, Маргарита несла домой пустую копилку. Ей никто не дал и копейки.

Дома Маргарита помогла маме уложить малышей спать, а потом склонила колени у своей кровати. Она просила Иисуса, чтобы Он расположил людей жертвовать ради Господа, чтобы у них был хороший дом для собраний.

В ту ночь ей приснился необычный сон. Недалеко от мельницы Георгия, на холме, она увидела новый дом с большими окнами и высокой крышей. У дверей стоял Ангел и приветливо смотрел на нее. "Маргарита, это ты построила такой красивый дом!" - сказал он. Маргарита счастливо улыбнулась и проснулась.

На следующий день Маргарита снова пошла просить деньги. Пасмурное небо обещало дождь. Надвигалась гроза. Где-то на горизонте сверкнула молния, послышались глухие раскаты грома. Маргарита, поглядывая на небо, торопливо бежала от дома к дому.

"Ангел не мог обмануть! - подбадривала она себя, вспоминая сон.- Я должна сделать все, что только смогу".

Но и в этот раз люди отказывались жертвовать. Даже управляющий рудниками ничего не дал. У Маргариты теплилась надежда, что добродушная госпожа Хаак все-таки положит в копилку хотя бы несколько копеек. Она жила далеко, но Маргарита все же решилась пойти к ней.

"Если пойду мимо старой шахты, то, пожалуй, успею до дождя",- подумала она и изо всех сил побежала к дому с зелеными ставнями.

Небо, затянутое свинцовыми тучами, казалось низким и тяжелым. Первые капли дождя упали на землю, когда Маргарита поднялась на крыльцо и постучала в дом госпожи Хаак. Вышла горничная и, узнав, в чем дело, пригласила девочку зайти.

- Что привело тебя ко мне в такую непогоду? - спросила госпожа Хаак.

Маргарита, сдерживая учащенное дыхание, высказала ей свою просьбу. Госпожа Хаак мило улыбнулась.

- Спасибо, что вспомнила обо мне. Но сейчас я ничего не могу тебе дать. В воскресенье я сама отдам пастору деньги,- посмотрела госпожа Хаак на Маргариту и добавила: - Ну а теперь тебе нужно поторопиться, пока не пошел сильный дождь. Возьми вот пятак, купишь себе конфет.

Счастливая Маргарита вышла на улицу, крепко сжимая в кулаке пять копеек. Дождь усилился, и она побежала к лавке.

Блестящими глазами смотрела Маргарита на конфеты в красивых цветных фантиках. Как ей хотелось купить хотя бы одну-единственную конфетку! Немного постояв у прилавка, Маргарита направилась к двери. Лавочница заметила, что девочка достала что-то из кармана, опустила в копилку и выскочила на улицу.

Наступил вечер. Отец Маргариты вернулся с работы и удивился, что дочь еще не пришла домой.

- Почему-то ее до сих пор нет,- озабоченно сказала мать.- Она хотела зайти к госпоже Хаак, но и оттуда уже давно пора бы вернуться.

Отец накинул плащ, взял фонарь и вышел на улицу.

- Пойду ей навстречу,- коротко сказал он. Увидев отца Маргариты, госпожа Хаак смутилась:

- Да, да, девочка приходила ко мне, но это было часа два назад. Неужели ее до сих пор нет дома? Я дала ей несколько копеек на конфеты. Может, она зашла в лавку и ждет, когда перестанет дождь? - Госпожа Хаак хотела что-то добавить, но отец Маргариты уже вышел на улицу.

Он поспешил в лавку.

Лавочница не сразу сообразила, что хочет от нее взволнованный мужчина.

- Скажите, у вас была девочка лет одиннадцати, со светлой косичкой?

- Да, заходила,- кивнула продавщица.

- А где она теперь?

- Не знаю,- пожала плечами лавочница.- Она постояла у прилавка, посмотрела на конфеты и ушла. Я хотела предложить ей переждать дождь, но она убежала...

- В какую сторону она пошла, вы не заметили? - спросил отец и повернулся к двери.

- К старым рудникам,- махнула рукой женщина. Сердце отца вдруг почувствовало неладное. Он вышел из лавки и торопливо пошел по узкой скользкой тропинке, освещая ее фонарем. В одном месте дорожка резко оборвалась, и отец остановился у глубокой ямы. Видимо, здесь совсем недавно произошел обвал.

"Неужели Маргарита провалилась в эту яму?" - мелькнула у отца страшная мысль, и он почувствовал боль в сердце.

Дальше все произошло так быстро, что трудно описать. Несколько мужчин помогли отцу Маргариты спуститься в яму и достать оттуда девочку. Она была мертвая.

Дождь перестал. Тучи рассеялись. Тусклый свет фонарей освещал безжизненное тело Маргариты и группу людей, которые совсем недавно так безразлично отнеслись к ее просьбе.

Маргарита лежала с улыбкой на лице, в руках у нее был ящичек для пожертвований.

- Она делала, что могла,- сказал пастор, наклонившись над девочкой.

Он взял копилку из рук Маргариты. В ней что-то звякнуло.

- Усердие, достойное подражания! - растроганно сказал пастор и разбил копилку.

На землю упал старенький пятак.

- Это я дала ей на конфеты! - печально произнесла госпожа Хаак.

Прошло несколько лет. На высоком холме, среди пышной зелени старых деревьев, красуется новый, высокий дом с большими окнами. Христиане построили его вскоре после смерти Маргариты. Усердие девочки многих привело к покаянию и жертвенности.

Как Джон приобрел Библию

Шестилетнего Джона мама послала за мылом. Крепко сжимая в кулаке деньги, он направился в лавку. - Тетя, дайте мне, пожалуйста, два мыла,- попросил Джон и встал на цыпочки, чтобы достать до прилавка.

На прилавке, рядом с весами, лежала большая толстая книга. Продавщица хотела вырвать лист, чтобы завернуть в него мыло, но Джон остановил ее:

- Тетя, это же Библия!

- Ну и что же?

- Это Библия! - повторил Джон.- Вы хотите ее порвать?

- Не порвать, а вырвать несколько листов. Мне нужно завернуть мыло.

- Но это же Библия!

- Мальчик, мне все равно, что это за книга,- сердито посмотрела на него женщина.- Я специально купила ее, чтобы заворачивать товар.

- В Библию?! - еще больше удивился Джон.- Если бы эта книга была моя, я не вырвал бы из нее ни один лист! - Он снова посмотрел на книгу и сказал: - Как мне хочется иметь Библию! Тетя, вы можете продать мне эту книгу?

Продавщица задумалась.

- Если ты заплатишь за нее столько, сколько заплатила я,- книга будет твоей! - сказала она наконец.

- Я попрошу у мамы деньги! - обрадовался Джон и, схватив мыло, со всех ног пустился домой. Он не сразу смог объяснить матери, что хочет.

- Зачем тебе деньги? - не понимала она.

- Библию купить! Продавщица хочет порвать ее!

- Сынок, у нас нет денег. Мне тоже очень хочется, чтобы у нас была Библия. Но, понимаешь, у меня совсем нет денег.

Джон растерянно посмотрел на мать и заплакал:

- Тетя порвет Библию!

Джон снова пошел в лавку. Он несмело остановился у прилавка и, преданно глядя продавщице в глаза, печально сказал:

- Тетя, у мамы нет денег. Но вы все равно не рвите Библию, потому что в ней про Иисуса написано...

Женщине понравился искренний мальчик, и она ласково посмотрела в его грустное лицо.

- Я отдам тебе книгу, если ты принесешь мне столько бумаги, сколько она весит.

Джон сначала растерялся, а потом просиял:

- Я сейчас принесу бумагу!

Через несколько минут он был уже дома.

- Мама! Мама! Продавщица сказала, чтобы я принес бумагу, и тогда она отдаст нам Библию! - на одном дыхании выпалил он.

Мать собрала Джону всю бумагу, какую нашла в доме, но ее оказалось мало. Тогда Джон пошел просить у соседей. Вскоре он вернулся с целой пачкой бумаги. Сложив все вместе, Джон отправился в лавку.

- Вот! - торжественно произнес он, с трудом поднимая бумагу на прилавок.

- Сейчас мы ее взвесим,- ответила продавщица и положила на одну чашу весов бумагу, а на другую - Библию.

Затаив дыхание, Джон впился глазами в стрелку весов. Вот она резко дернулась и остановилась на самом конце шкалы. Чаша с бумагой опустилась до упора.

- Теперь эта книга твоя! - улыбнулась довольная продавщица, снимая книгу с весов.

- Библия моя! - радостно воскликнул Джон.- Библия моя!

Он обеими руками прижал к себе драгоценную книгу и помчался домой.

Кто богат?

После обеда в небольшой гостиной семьи Берген было тихо. Погрузившись в свои думы, Аня сидела у окна и вышивала. По ее лицу можно было определить, что она чем-то обеспокоена или ей что-то не нравится. - И почему мы такие бедные? - глубоко вздохнула она и, глядя на красивый соседский дом, добавила: - Если бы наш папа был таким богатым, как у Клары Морген...

- Неужели ты завидуешь Кларе? - тихо спросила мама.

Аня вздрогнула. Она совсем забыла, что мама сидит здесь же и чинит одежду.

- Нет,- смутилась Аня.- Я только хочу, чтобы наш папа был богатым. Тогда он купил бы себе много книг, мог бы путешествовать и помогать бедным. Тебе он купил бы черное шелковое платье, мне - пианино, а детям - лошадь-качалку и много разных игрушек. Мы жили бы в большом доме, у нас был бы сад, и мы могли бы каждый день выезжать на карете на прогулку... Я тоже была бы такая красивая, как Клара, если бы носила богатую шляпу...

У Ани блестели глаза, когда она говорила, а у мамы лицо почему-то стало грустным.

- Анечка, ты думаешь, что эти мысли у тебя появились от большой любви к папе?

- Конечно! - немного обиженно сказала Аня.- Ты же знаешь, что я люблю его.

- Знаю,- подтвердила мама.- Но я думаю, что твое желание исходит из себялюбия. Ты даже не подозреваешь того, что наш папа очень богатый.

- Как?! - удивилась Аня и посмотрела на выцветшие обои.- Разве можно назвать богатством все, что у нас есть?

- А что ты считаешь богатством?

- Дорогую одежду, красивый дом, мебель... И вообще, богатый - это тот, кто может покупать все, что хочется и что нравится, у кого целая куча денег!

- Сказать тебе, что я считаю богатством? - спросила мама.

- Скажи!

- Я считаю богатством пять вещей...

- Конечно, это пианино, лошадь-качалка, карета, большой дом и сад,- нетерпеливо перебила ее Аня.

- Нет, ты не отгадала. Для меня настоящее сокровище - это довольное и благодарное сердце, милосердие к людям, умение доверять Богу, Божье благословение и дар вечной жизни. Эти ценности, доченька, имеют значение и на земле и на небе.

Мама отложила шитье и посмотрела на часы:

- Мне надо сейчас пойти к Моргенам проведать бабушку. Давай возьмем Давида и сходим вместе.

Аня обрадовалась и побежала одеваться. Но ее приподнятое настроение пропало, как только она взяла в руки свою шляпу. "У Клары на шляпе такие красивые перья, а у меня даже ленточки нет",- подумала она и надула губы.

Спустя несколько минут Аня с матерью и Давидом вошли в палисадник соседей. Не успели они подойти к дому, как раздался звонкий голосок:

- Тетя Лида, как чудесно, что вы пришли! Клара запищала от радости и, подхватив Давида, закружила его в воздухе.

Оставив детей во дворе, мама пошла к бабушке.

- Аня, как я рада, что ты пришла! - призналась Клара.- Мне уже так надоело одной! Как я тебе завидую! У тебя есть братишки и маленькая сестренка, а у меня никого нет... Я тоже хочу братика или сестричку! Моя бабушка почти глухая, а воспитательница, фрау Гертнер, всегда ворчит. Мне с ней совсем неинтересно. Папа бывает дома только в воскресенье. После того как умерла мама, мне очень скучно и плохо. Я так хочу, чтобы ты жила в нашем доме!

- Я тоже этого хочу! - воскликнула Аня и удивленно спросила: - Неужели ты не счастлива, Клара? У тебя ведь есть все, что только хочешь! У вас такой большой дом, красивый сад, а одежда у тебя какая!

Какое на тебе сегодня нарядное платье! Как ты можешь быть недовольной и несчастной?

Клара презрительно взглянула на свое платье и скривила губы:

- Это самое плохое платье! Противно даже смотреть на него. Я хочу поскорее его порвать, чтобы мне купили другое. Я просила красное платье, но фрау Гертнер не согласилась и купила синее. Оно мне так не нравится... Знаешь, моя воспитательница всегда делает все наоборот. Вообще, жить с ней просто невыносимо! В этом большом доме мне все надоело! Мне скучно и одиноко, особенно когда папы нет дома.

Аня с недоверием слушала свою подружку - неужели это на самом деле так?!

- Я самая несчастная на свете! - грустно продолжала Клара.- У меня никогда ничего не получается, у меня все пропадает. Сегодня пошла в сад, чтобы полюбоваться своими желтыми розами, и, представляешь, увидела сломанный куст! Это после вчерашнего ливня! Пойдем, посмотришь! - Клара повела подружку в сад.- И еще у нас там поспела клубника, можно кушать сколько хочешь.

Аня и Давид с удовольствием стали срывать ягоды.

- Клара, почему ты не ешь? - спросила Аня и поднесла ей целую горсть клубники.

- Мне нельзя, я от нее болею.

Посмотрев на сломанные розы, Аня решила, что не стоит переживать из-за одного куста, когда в саду их великое множество.

Вскоре в сад пришла Анина мама. Клара поняла, что они сейчас уйдут, и чуть не расплакалась.

- Пожалуйста, побудьте еще! - попросила она и, услышав голос фрау Гертнер, недовольно поморщилась: - Опять этот нудный урок!

Клара топнула ногой от негодования и со слезами на глазах посмотрела на Анину мать:

- Тетя Лида, разрешите Ане приходить ко мне чаще! В нашем доме так пусто!

Последние слова Клара сказала так громко, чтобы их услышала воспитательница...

Анина мама с сожалением и любовью посмотрела на одинокую дочь богатого соседа и, попрощавшись, увела детей. Давид что-то рассказывал, прыгая от радости, Аня же шла молча. Ей уже не хотелось быть на месте Клары, не хотелось иметь ни большой дом, ни красивый сад, ни дорогую одежду и даже карету...

Через несколько дней мама снова собралась в гости и опять взяла с собой Аню. Аня несла корзинку с продуктами.

Сначала они шли по главной улице города, потом свернули в узкий переулок, где стояли дома бедняков. Вот они остановились у одного жалкого домика. Мама смело открыла дверь, и они вошли в полутемное помещение. Поднимаясь по узкой лестнице, Аня удивленно спросила:

- Мама, почему ты не позвонила?

- В этом доме живут люди, у которых нет ни слуг, ни звонков. Иди осторожно. Тут можно споткнуться.

- К кому мы идем?

- Здесь живет моя старая знакомая. Она, правда, сейчас на работе, но ее дочь, Мария, дома. Она болеет, и мы с тобой навестим ее.

Аня крепче сжала мамину руку. Почти наощупь они поднялись на чердак. Мама постучала в неплотно прикрытую дверь.

- Войдите,- послышался тихий голос. Мама осторожно шагнула в низенькую комнату, Аня нерешительно последовала за ней. Она никогда еще не видела такой бедности. На ветхой постели лежала девочка лет десяти. По всему было видно, что она уже давно не встает. Возле кровати стоял небольшой покосившийся стол и два стула. И только герань на окне своими большими красными цветами оживляла убогое жилище.

Аня с нескрываемым любопытством смотрела по сторонам. Здесь было совсем не так, как в доме Клары. Здесь никто не встретил их радостным возгласом. Здесь не было дорогих платьев и шляп с развевающимися перьями. Здесь из каждого утла выглядывала бедность и нужда.

- Как ты сегодня чувствуешь себя, Мария? - ласково спросила Анина мама, присаживаясь на скрипучий стул.

- Все так же,- спокойно ответила девочка.- Я очень рада, тетя Лида, что вы пришли ко мне! - Мария улыбнулась и вопросительно посмотрела на Аню.

- Это моя старшая дочь, Аня,- пояснила мама, доставая из корзинки гостинцы.- Ты по-прежнему кашляешь?

- Да, особенно ночью. Но я думаю, что Иисус допускает это. Ведь так я скорее попаду на небо. А там никто не болеет, не страдает и не умирает. Там не будет греха и ничего такого, что может лишить счастья и радости.

- Ты часто думаешь о небе?

- Да,- Мария сложила руки на груди и снова счастливо улыбнулась.- Когда я думаю об этом, мне становится легче. Раньше я тоже думала о небе, о том, что Иисус даст мне белую одежду и красивый венец. А сейчас, когда у меня все болит, я думаю о покое, который обещал Господь. Я часто чувствую себя настолько близко к Нему, будто уже на небе...

- Разве тебе не бывает тоскливо одной, когда мама на работе?

- Бывает и грустно, и тоскливо. Тогда я вспоминаю, что читала утром мама из Библии, думаю о том, что Бог сделал для меня или что Он обещал мне дать. Ведь Иисус полюбил меня, хотя я и грешница, Он отдал за меня Свою жизнь. Он был богат, но ради меня стал нищим. Иисус - мой лучший Друг, и я знаю, что Он скоро возьмет меня к Себе.

Глаза Марии светились радостью.

- Я тоже не сомневаюсь в этом,- сказала Анина мама, с трудом удерживая слезы.

Когда мама склонилась на молитву, Аня опустилась рядом. Она тихо плакала. Ее сердце волновали новые, до сих пор незнакомые чувства.

Неожиданно для самой себя Аня поняла, что можно быть счастливой, живя в бедности и страдая от болей. И напротив, богатый дом, одежда и здоровье не делают человека счастливым.

На самом деле, не богатство ли это - сердце, любящее Бога, и довольство тем, что Он посылает?!

Сиротка Вера

Зима. На улице лютовал мороз. Двери большого молитвенного дома часто открывались и закрывались. Взрослые и дети торопливо заходили в зал. Все спешили занять места, и мало кто обращал внимание на маленькую девочку, стоявшую у входа. Она несколько раз порывалась войти в зал вместе с другими, но почему-то отступала назад. Переступая с ноги на ногу, в больших стоптанных башмаках, она старалась плотнее закутаться в ветхую шаль.

Взрослые всегда казались ей суровыми и сердитыми. Она боялась их, потому что они прогоняли ее от своих домов. Она не знала, почему люди так грубо относились к ней, но горький опыт научил ее быть осторожной.

Вдруг перед девочкой остановился старик с большой белой бородой. Она съежилась и уже хотела было бежать, но он заговорил с ней приветливо:

- Проходи в зал, девочка, не бойся! Она робко пошла за ним и остановилась посреди зала. Какая-та старушка поманила ее к себе и усадила рядом. Осмелев, девочка стала рассматривать помещение и людей. Как здесь тепло! Услышав пение, девочка подалась вперед и замерла. Ее большие черные глаза заблестели, шаль сбилась с головы, и на лоб упала прядь черных кудрей, на щеках заиграл румянец.

Пение всегда производило на нее необыкновенное впечатление. Она часто бегала по улицам за шарманщиком, чтобы послушать его песни. Но таких песен она, кажется, еще никогда не слышала. Ей вспоминалось что-то приятное и родное. Когда еще была жива мама, она тоже пела хорошие песни, но это было уже так давно...

Хор запел новый гимн. Девочке показалось, что она видит прекрасный сон. Потом вперед вышел уже знакомый дедушка, открыл большую книгу и громко прочитал:

- Пустите детей и не препятствуйте им приходить ко Мне, ибо таковых есть Царство Небесное.

Старик говорил о том, что Иисус Христос любит детей. Он по-особенному заботится о вдовах и сиротах. Прийти к Нему - значит поверить, что Он - Бог и Спаситель. А довериться Ему как Отцу - это значит в молитве рассказать Богу все, что гнетет и мучит, и искренне поверить, что Он держит тебя в Своей руке и не даст погибнуть.

Девочка пристально смотрела на проповедника и так ясно вспомнила маму. Она тоже говорила, что Бог обещал заботиться о сиротах. Две крупные слезинки повисли на длинных ресницах девочки. Значит, Иисус знает, что у нее умерла мама, знает, как ей плохо живется у дяди-пьяницы...

Может ли она, бедная сирота, прийти к Иисусу? О, как хотелось бы ей уйти на небо и никогда-никогда не возвращаться на землю!

Старушка, рядом с которой сидела девочка, обняла ее и что-то ласково шепнула на ухо, но та ничего не расслышала.

Когда все встали и запели, девочке стало стыдно за свои слезы. И почему она расплакалась среди чужих людей? Ведь мама говорила ей, что Бог любит детей и зовет их к Себе. Но она забыла об этом, а сейчас услышала и расплакалась. Вдруг девочка вспомнила, что уже слишком поздно и ей непременно попадет от дяди за то, что она так долго не приходит домой. Она бросилась к выходу.

Ледяной ветер тут же ворвался под шаль, рванул за полы пальто и обдал морозом. Дрожа от холода, девочка побежала по темной мостовой. Ей не хотелось спешить, но мороз заставлял бежать - так было теплее. У дяди тоже холодно и сыро. Он всегда пьяный и постоянно ругается... Но ей больше некуда идти.

"О, если бы Иисус взял меня к себе на небо! - подумала девочка, еще больше сжимаясь от холода.- Я хочу прийти к Тебе, Иисус, но как это сделать? Есть ли у Тебя место для таких жалких, как я?"

Девочка сильно хотела есть. С утра ей никто не дал ни кусочка хлеба. Она знала, что вечером тоже ничего не получит, потому что дядя будет пьяным, а тетя - злой и ворчливой.

Выбившись из сил, девочка присела на ступеньки какого-то дома. Здесь не так сильно дул ветер, но она все еще дрожала и от холода, и от голода, и от усталости.

Вдруг на противоположной стороне улицы девочка увидела дедушку, который в этот вечер так много говорил о любви Христа. Ей захотелось рассказать ему о себе. Может, этот добрый человек чем-то поможет ей? Девочка бросилась через дорогу и вдруг совсем рядом услышала топот копыт. Растерявшись, она хотела побежать обратно, но поскользнулась и упала. - Берегись! - раздался отчаянный крик. В одно мгновение девочка почувствовала сильный удар и, вскрикнув, потеряла сознание. Кучер резко остановил лошадей. Из саней поспешно вышла молодая женщина и заботливо наклонилась над ребенком. На снегу виднелись капли крови, а на голове девочки женщина обнаружила большую рану.

- Она ударилась головой о мостовую,- прошептала дама и попросила кучера: - Помогите мне положить ее в сани и перевязать рану!

Через несколько минут сани остановились у красивого особняка. Швейцар занес девочку в дом, а кучер сразу же отправился за врачом.

Пожилая горничная осторожно раздела девочку, помыла окоченевшие руки и ноги, поменяла повязку на голове.

- Какая же она худенькая! А руки как бы не обмороженные,- с сожалением приговаривала старушка.- Где это вы нашли ее, Мария Семеновна?

Но та словно не слышала горничную и с тревогой смотрела в окно.

- Почему же доктор так долго не едет? - волновалась она.

- Бог не без милости,- вздохнула горничная, рассматривая девочку.- Может, для нее и лучше умереть... Видно, она не знала радости в жизни. Похоже, сирота, платье такое грязное...

Стремительно открыв дверь, в комнату быстрым шагом вошел доктор.

- Рана не опасная,- сказал он, внимательно осмотрев девочку.- Ребенок очень истощен и потому так долго не приходит в себя. Ей нужен хороший уход, и она поднимется. Может, отправим ее в больницу?

- Нет-нет,- возразила Мария Семеновна.- Девочка останется здесь.

- Хорошо,- согласился доктор.- Покормите ее хорошо, и она быстро поправится.

Мария Семеновна поднесла к глазам платочек. Всего три месяца назад она похоронила свою восьмилетнюю дочь Нину. Сердечная рана была еще свежа, а незнакомка так напоминала умершую...

Доктор понимающе вздохнул и, решив, что пора уходить, заметил:

- Мне кажется, что Сам Бог послал вам ее в утешение.

В этот момент девочка открыла глаза, непонимающим взглядом обвела комнату и снова закрыла глаза.

- Оставим ее в покое,- тихо сказал врач.- Она будет спать до утра. Завтра я зайду.

Утром горничная, заметно волнуясь, сказала:

- Знаете, что я хочу вам сказать, Мария Семеновна. Уже вчера я заметила, но боялась вас потревожить...

- Что-то случилось?

- Да вот, эта девочка... очень похожа на Ниночку... Прямо диву даюсь!

Старушка прослезилась. Мария Семеновна обняла ее и поцеловала.

- Идите, Аннушка, к ней,- попросила она,- может, что понадобится... Мне она тоже напоминает Ниночку...

Год назад Мария Семеновна похоронила мужа и теперь так болезненно переживала смерть дочери. Она молилась и старалась утешаться Господом, Который взял к Себе ее любимое дитя, но это было нелегко. Богатый дом казался ей могилой, и она уже хотела уехать к кому-нибудь из родственников. Вчерашнее событие перевернуло все ее планы.

Мария Семеновна на цыпочках вошла в комнату больной. Девочка лежала с открытыми глазами. Мария Семеновна также тихо вышла в соседнюю комнату и села за пианино. Полилась красивая музыка.

Девочка встрепенулась. Ей показалось, что она уже где-то слышала подобное. Она не могла понять, где находится. Вспомнился вечер, когда старичок с белой бородой рассказывал про Иисуса, вспомнилось красивое пение...

"Где я? - подумала девочка и стала рассматривать богато обставленную комнату.- Наверно, Иисус взял меня к Себе,- решила она.- Но где же мама, почему она не приходит?"

В этот момент в комнату вошел доктор. Он ласково взял девочку за руку и спросил:

- Как тебя зовут?

- Вера,- тихо ответила она и испуганно прошептала: - Пожалуйста, оставьте меня здесь! Скажите Иисусу, чтобы Он не посылал меня к дяде! Здесь так хорошо! Как красиво играют Ангелы!

Доктор удивленно поднял брови.

- А что, твой дядя плохо относится к тебе? Вера кивнула. Что-то вспомнив, она протянула руки и умоляюще проговорила:

- Не надо, не надо! Не посылайте меня к нему! Я боюсь дядю, он всегда пьяный, и тетя тоже. Они бьют меня и ругают. Оставьте меня на небе! Иисус говорил, чтобы никто не мешал детям приходить к Нему!

- Успокойся, Верочка,- обняла ее Мария Семеновна.- Иисус услышал твою просьбу!

Мария Семеновна почувствовала, как трепетно бьется сердце девочки.

- Я не хочу возвращаться на землю! Там так холодно... и дядя такой злой...

Мария Семеновна вышла с доктором в другую комнату.

- Вы уверены, что девочка говорит правду? - спросил доктор.

- Я не сомневаюсь. По всему видно, что ей жилось не сладко.

- Может, ее наказывали за упрямство и лень?

- Не похоже. Вы заметили, как уверенно она говорит об Иисусе? Она воспитывалась в христианском духе... Мне нравится эта девочка. Может, это ответ на мои молитвы и мне нужно оставить ее у себя? - Мария Семеновна с трудом проглотила подкативший к горлу ком.

- Давайте съездим к ее дяде и поговорим! - оживился доктор.

Мария Семеновна согласилась. Они без труда нашли неприглядное жилище старого каменщика. Дверь открыла пожилая неопрятная женщина. Ее муж, услыхав о племяннице, заявил, что всю ночь искал ее и не знает, куда она пропала. Заметив недоверие со стороны молодой госпожи, он стал говорить меньше. А когда доктор поинтересовался, за что они жестоко наказывали девочку, каменщик долго молчал. Потом сказал, что проучал ее за какие-то провинности, потому что он - ее единственный родственник. Он признался, что Вера всегда была для них обузой, но они не могли выбросить ребенка на улицу.

- Я думаю вы не против избавиться от нее? - спросил доктор.- Эта дама хочет взять девочку на воспитание, но вы должны пообещать, что не будете искать ее и вмешиваться в ее жизнь.

Дядя привстал. Он хотел было что-то возразить, но, когда Мария Семеновна положила на стол несколько золотых монет, согласился на все условия.

Пока Марии Семеновны не было, горничная покормила Верочку и стала объяснять, что это совсем не небо. Здесь живут обычные люди. Правда, это большая милость Божья, что Мария Семеновна увидела, как Верочку сбила лошадь, и взяла ее в свой дом.

Когда горничная сказала, что Мария Семеновна поехала с доктором к ее родным, Верочка сильно забеспокоилась. Ей казалось, что вот-вот придет пьяный дядя и с грубой бранью заберет ее домой. Она уткнулась лицом в подушку и заплакала.

В это время вернулась Мария Семеновна.

- Не плачь, родная,- почувствовала Верочка нежное прикосновение ее рук.- Ты теперь всегда будешь жить здесь. Я хочу заменить тебе маму...

Мария Семеновна заплакала, а Верочка обвила ее шею худенькими ручонками, не зная, что сказать. Она и не мечтала о таком счастье...

Горничная, глотая слезы, поспешно удалилась в свою комнату и преклонила колени:

- Милосердный Отец! Ты на самом деле не забываешь сирот и вдов. Слава Тебе!..

Ангельская одежда

Очень давно в Германии, в городе Нюрнберге, жил господин Гильдебранд со своей семьей. Он был мэром города и жил в самом центре, в красивом двухэтажном доме.

Большая светлая гостиная в этом доме, обставленная дубовой мебелью, сверкала чистотой. Несколько обитых серебром сундуков говорили о полном достатке семьи.

Возле новой печи, обложенной кафелем салатного цвета, в мягком кресле сидел хозяин дома, господин Гильдебранд. Напротив него, за низким столиком, играли трое мальчиков. Они расставляли маленькие разноцветные фигурки: королей, всадников, крестьян, принцесс и разных зверюшек. Рядом с мальчиками сидела их девятилетняя сестренка Ирма и что-то шила, а чуть поодаль, за прялкой,- светловолосая, с добрыми голубыми глазами, фрау Эльза, жена мэра.

Громко хлопнув дверью, в гостиную вошел двенадцатилетний мальчик.

- Конрад! - поднялась ему навстречу мать.- А почему ты один? Ты же обещал прийти с другом!

- Я больше не дружу с этим Вольфгангом! - сердито ответил Конрад.

- Почему?

- Он мне не нравится. Он всегда все делает по-своему! А учитель еще и хвалит его!

- Надо и Вольфганга похвалить, когда он этого заслуживает. Не всегда же хвалить только тебя,- заметила мать.

- А я хочу, чтобы хвалили только меня! Когда Вольфганг учился в другой школе, я был лучше всех, а теперь все мальчики дружат с ним, а на меня не обращают внимания!

- Очень плохо, сынок, что ты считаешь себя лучше других. Это гордость. Стремление к славе - грех. Ты должен любить своих товарищей и быть дружелюбным, тогда и они будут хорошо относиться к тебе.

Неожиданно раздался звонок. В передней послышался громкий разговор, и в комнату заглянул старый слуга Альберт.

- Вас спрашивает незнакомый мужчина,- обратился он к хозяину.- Он говорит, что у него к вам важное дело.

- Проведи его в кабинет.

- Он пришел с мальчиком. Тот, бедняга, замерз и дрожит как осиновый лист,- добавил слуга.

- Альберт, приведи мальчика сюда, пусть отогреется,- сказала фрау Эльза.

Господин Гильдебранд медленно поднялся и вышел. Через минуту на пороге гостиной появился худенький мальчик. Фрау Эльза приветливо пригласила его к столу и подала ломоть хлеба и кружку теплого молока. Он благодарно посмотрел на нее большими серыми глазами и с удовольствием выпил молоко.

- Я еще не проголодался,- сказал он с сильным акцентом и отодвинул хлеб.- Я только сильно замерз.

Мальчик устало откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Светлые волосы мягкими завитками спадали на бледный лоб. Немного погодя он встал, робко подошел к шкафу и стал разглядывать вещи, расставленные за стеклом.

Наблюдая за любознательным гостем, фрау Эльза поняла, что он ровесник Конрада, хотя намного ниже ростом. Его сосредоточенное лицо было не по возрасту серьезным. Синяя бархатная курточка и брюки были в сплошных, неумело сделанных заплатах.

Мальчик остановился у печки, осторожно дотронулся до нее и тут же испуганно отдернул руку.

- Этот большой ящик дает тепло? А где огонь? - вопросительно посмотрел он на хозяйку.

- Это печка. Дрова кладутся вовнутрь,- пояснила она.- Ты, наверное, не видел таких печек? Где ты живешь?

- Везде, но всегда недолго. А теперь, если нам разрешат, мы останемся здесь насовсем. Так просила мама, когда была жива.

- А давно умерла твоя мама? - спросила фрау Эльза.

- Уже год прошел. Она сейчас на небе. Иисус взял ее к Себе, потому что она сильно болела.

Мальчик закрыл лицо руками, стыдясь навернувшихся слез, и, немного помолчав, подошел к играющим детям. Они охотно стали показывать ему свои игрушки. Мальчик сначала разглядывал разноцветные фигурки, а потом стал играть с детьми.

Конрад все это время стоял в стороне и наблюдал за гостем. Он даже не думал, что такой большой мальчик может увлеченно играть игрушками.

В самый разгар игры в комнату вошел господин Гильдебранд с угрюмым бородатым мужчиной.

- Это доктор Петр Зайлер,- представил его господин Гильдебранд.- Он родился и вырос в нашем городе. Это мой друг детства. Теперь он будет жить и работать в Нюрнберге.

- Очень приятно,- улыбнулась фрау Эльза.- Где же вы остановитесь, пока найдете жилье?

- В гостинице,- ответил доктор.- В молодости я часто ночевал там, и мне хочется пожить там и сейчас.

- Оставьте мальчика пока у нас,- предложила фрау Эльза.- В гостинице шумно и холодно.

- Благодарю, но он будет со мной,- ответил Петр Зайлер и, глянув на сына, строго сказал: - Пойдем, Рудольф!

Мальчик бросил тоскливый взгляд на детей, на добрую фрау и покорно пошел за отцом.

На первом же заседании ратуши господин Гильдебранд поставил в известность членов городского правления о том, что Петр Зайлер прибыл на родину и хочет здесь остаться. Все единодушно согласились оставить его в городе, потому что Нюрнбергу нужен был хороший врач.

Петр Зайлер был единственным потомком обедневшего графа. В молодости он был горячим, самоуверенным и легкомысленным. Из-за какого-то недоразумения он убежал из города и долго бродил по белому свету. От него не было никаких вестей. Его родители умерли, так ничего и не узнав о нем. Петр Зайлер выучился на доктора, но его горячий характер не позволил ему обосноваться на одном месте и спокойно работать. Он много лет путешествовал и то тут, то там лечил людей. От такой беспокойной кочевой жизни его жена рано умерла. Перед смертью она умоляла мужа отдать сына в христианскую школу. После ее смерти Петр еще целый год путешествовал, пока тоска по родине и обещание, данное жене, не привели его в родной город.

Мэр предложил Зайлеру несколько домов. Посмотрев их, Петр выбрал небольшой двухэтажный домик на узкой темной улице у городской стены. На первом этаже размещалась кухня, комната для служанки и для Рудольфа. На втором этаже был кабинет доктора и спальня. Большая застекленная веранда выходила на плоскую крышу, огражденную низкой узорчатой решеткой.

Зайлер послал сына в платную школу, где учились дети городской знати. Рудольф оказался в одном классе с Конрадом.

- Мама, представляешь, Рудольф так хорошо читает по-немецки и по-латыни! - сообщил Конрад матери.- Он отлично знает почти всю грамматику! Но знаешь, он такой стеснительный, что совсем не может постоять за себя!

- Ничего, он скоро освоится. Ты пригласи его к нам в гости.

- Хорошо! - обрадовался Конрад.- Он мне нравится!

Мальчики быстро подружились.

Рудольф стал частым гостем в семье Гильдебранд. Здесь для одинокого мальчика открывался новый мир уютной семейной обстановки. Особенно ему нравилась приветливая фрау Эльза, которая сильно напоминала маму.

Дети мэра никогда не выезжали за пределы своего города, а Рудольф много путешествовал с отцом и за свою недолгую жизнь успел увидеть много интересного. Зимой, когда на улице было холодно и дети сидели дома, Рудольф увлекательно рассказывал им о горах и лесах, о крепостях и замках, о шахтерских домах и лесных гостиницах.

Однажды Рудольф вдохновенно рассказывал, как они с отцом путешествовали по Дунаю. Восхищаясь рассказом, брат Конрада воскликнул:

- Я тоже хочу поездить по разным странам! Это так интересно!

- Не всегда,- возразил Рудольф.- Я рассказываю вам все только интересное и хорошее, а сколько бывает страшного и плохого! Мне даже неприятно вспоминать...

- А что было плохое? - спросила Ирма.

- Грязь и шум в гостиницах, шторм на море, опасные звери в лесах,- задумчиво перечислял Рудольф.- Но это еще не самое страшное. А вот, когда тебя встречают разбойники и хотят убить - это страшно!

- Ты пережил такое? - настороженно спросил Конрад.

- Да, один раз,- ответил Рудольф и, опомнившись, тут же добавил: - Но я об этом не буду говорить.

- Нет, ты должен рассказать! Мне такие истории больше всего нравятся. Ну, рассказывай быстрее! Твой отец тоже там был? Они кого-нибудь убили?

- Нет! Нет! Не спрашивай меня! - Рудольф испуганно посмотрел на друга.- Я не имею права рассказывать этого! Я пойду домой.

- Но я хочу знать эту страшную историю! - топнул Конрад.- Если это тайна, то скажи только мне, на ухо,- настаивал он.- Ты не доверяешь мне? Думаешь, я не сохраню тайну?

- Оставь его в покое! - заступилась Ирма.

- Пока не скажешь - домой не пойдешь! - заявил Конрад, преградив Рудольфу дорогу.

- Как тебе не стыдно, Конрад? - возмутилась мать, услышав их разговор.- Не будь таким любопытным! Это очень некрасиво!

Конрад густо покраснел. А Рудольф, бледный от волнения, в нерешительности стоял посреди комнаты.

- Рудольф, ты тоже поступил неправильно,- сказала фрау Эльза.- Если это тайна и о ней нельзя говорить, ты не должен даже намекать на это.- Обернувшись к детям, она строго добавила: - Кто будет любопытничать и требовать от Рудольфа рассказать его тайну - того накажу.

Весной Рудольф стал реже приходить к Гильдебрандам. После школы он каждый день должен был собирать лекарственные травы. Отец хотел, чтобы сын помогал ему, и приучал его к медицине.

В городе Петра Зайлера быстро узнали как способного, хорошего врача. Особенно его уважали бедные, потому что он продавал лекарство намного дешевле, чем другие доктора.

Петр редко выходил на улицу. Днем он изучал медицинские книги, приготавливал лекарства из трав, а вечерами до глубокой ночи наблюдал за звездами с крыши своего дома.

Рудольф много помогал отцу. Он не только собирал лекарственные травы, но и мыл всевозможные склянки и баночки из-под настоек и мазей, переводил латинские тексты, писал рецепты. Все это было не так просто. Отец довольно часто впадал в плохое настроение, и тогда Рудольф ничем не мог угодить ему.

Наступило лето, каникулы. Конрад с Рудольфом отправились однажды в поместье Гильдебрандов. С утра они работали на поле - помогали жнецам, а после обеда взяли два лука со стрелами и пошли в лес.

Сразу же за изгородью поместья, соединив пышные кроны, росли могучие дубы и клены. В лесу водилось много всяких зверьков и птиц. Конрад давно уже занимался стрельбой из лука и мог точно попадать в цель. Сегодня ему хотелось похвастаться своим умением перед другом.

- Смотри! - прошептал Конрад, толкая Рудольфа в бок.- Вон на кустике сидят голуби! Давай, ты стреляй в белого, а я - в серого!

Друзья прицелились, и две стрелы со свистом пронеслись в воздухе. Голуби вспорхнули, и в то же мгновение где-то совсем рядом раздался пронзительный крик. Конрад и Рудольф испуганно переглянулись. Они узнали голос Ирмы.

- Она ранена! - в ужасе вскрикнул Рудольф и бросился к кустам.

Ирма лежала без сознания. В ее щеке торчала стрела, и кровь тонкой струйкой стекала на землю. Рудольф, рыдая, упал на траву. Конрад, тяжело дыша, выдернул стрелу и, сняв платок с шеи Ирмы, вытер кровь. У него потемнело в глазах, когда он понял, что в Ирму попала его стрела. Какой ужас!

"Теперь все будут смеяться надо мной,- подумал Конрад.- Вот еще стрелок, вместо голубя попал в сестренку! Нет, этого я не допущу!"

Заметив в траве другую стрелу, Конрад быстро поднял ее и, вымазав в кровь, повернулся к Рудольфу:

- Смотри, это твоя стрела!

Рудольф поднял голову. Кровь на стреле не требовала объяснений. Горе Рудольфа было велико и необъяснимо.

- Беги скорее в поместье и позови кого-нибудь на помощь! - скомандовал Конрад, стараясь привести Ирму в чувство.

Вскоре Рудольф вернулся со служанкой. Она долго возилась с Ирмой, пока та открыла глаза.

- Рана глубокая,- печально заметила служанка.- Даже не представляю, что скажет на это господин Гильдебранд!

- Он здесь? - испуганно спросил Конрад.

-Да.

- Рудольф, уходи скорее! - побледнел Конрад.- Уходи! Ты не знаешь, как мой отец может сердиться! Теперь ты не должен приходить к нам, пока он не разрешит!

Узнав о несчастье, господин Гильдебранд разгневался. Он строго выговорил Конраду за то, что тот нарушил его запрет и стрелял в домашних голубей. Конрад расплакался, что случалось с ним крайне редко.

- Конечно, твоей вины здесь меньше,- немного смягчился отец,- а этот противный мальчишка изуродовал прекрасное лицо моей единственной дочери и причинил ей такие страдания! Пусть только попадется мне на глаза!

- Папа, он не хотел этого, поверь мне! Отец рассердился еще больше:

- Этот мальчишка не может быть твоим другом! Я запрещаю тебе дружить с ним! Выбирай себе друзей из достойных семей!

Господин Гильдебранд написал доктору Зайлеру письмо и попросил не наказывать Рудольфа, но запретить общаться с его детьми. Для Рудольфа разлука с Конрадом была самым большим наказанием, как и для Конрада. Мальчики сильно страдали.

Проходили дни. Рана на лице Ирмы зажила, оставив небольшой шрам, а Конрад чувствовал себя несчастным. Глядя на него, господин Гильдебранд часто выходил из себя. Ему не нравилось то, что сын так сильно тоскует по Рудольфу.

По воскресеньям Рудольф ходил в церковь и видел там Конрада, но подходить к нему боялся. Дети патрициев сидели в первых рядах, и Рудольф лишь издали мог наблюдать за своим бывшим другом.

Однажды Рудольф чуть не вскрикнул от радости, увидев рядом с фрау Эльзой Ирму. Значит, она выздоровела! Он сильно переживал о случившемся и хотел попросить прощения у Ирмы, но не знал как. Увидев ее здоровой, Рудольф поблагодарил Бога за исцеление и решил написать Гильдебрандам письмо.

В следующее воскресенье фрау Эльза, придя в церковь, обнаружила на своем стуле лист бумаги, свернутый в трубочку. Развернув его, она прочитала:

"Добрый день, милая фрау Эльза!

Я очень обрадовался, когда увидел Ирму. Как хорошо, что она здорова! Я сильно жалею, что поранил ее, и прошу у нее прощения. Напишите мне ответ, пожалуйста, и положите записку на последнюю скамейку, я сижу обычно в самом углу. Я постоянно молюсь за вас и верю, что на небе мы все встретимся. Там будет вечная радость. До свидания.

Ваш Рудольф".

Дома фрау Эльза прочитала письмо Конраду и Ирме.

- Я думаю, ты должен ответить Рудольфу,- сказала она сыну.- Напиши ему, что мы любим его и надеемся, что все будет хорошо.

- Я не могу,- отказался Конрад.- Не заставляй меня. Как только я начинаю думать о Рудольфе, мне становится плохо...

- Мама, напиши лучше ты,- предложила Ирма.- Может, он хоть немного утешится!

"Это же ты поранил Ирму! - вихрем закружились мысли у Конрада.- Тебе нужно просить прощения, Рудольф ведь совсем не виноват! Сознайся!"

Но Конрад молчал.

В следующее воскресенье Рудольф нашел на скамейке записку:

"Добрый день, Рудольф!

Мы благодарим тебя за письмо и хотим сказать, что давно все простили тебе. Ирма чувствует себя хорошо, рана у нее зажила. Самое главное, Рудольф, храни сердце свое чистым. Не унывай! Мы, совсем не сердимся на тебя. Мы любим тебя, и нам очень тебя не хватает. До свидания.

Семья Гильдебранд".

Рудольф несколько раз перечитывал письмо, вспоминал счастливое время, когда можно было ходить к Гильдебрандам, и чуть не плакал от одиночества. Несмотря на то, что его простили, он все же не имел права дружить с Конрадом и Ирмой.

Господин Гильдебранд, желая развеять тоску сына, отправил его в другой город, к своему брату, богатому торговцу. Конрад не приехал даже к началу учебного года. Рудольф надеялся, что будет видеться с ним в школе, но теперь и этого был лишен.

Как-то раз Петра Зайлера вызвали к тяжелобольному. Пользуясь случаем, служанка принялась наводить порядок в его комнате, потому что он очень редко разрешал туда заходить. Рудольф помогал ей. Под кроватью, в самом углу, он обнаружил какой-то ящик. Рудольф вытер пыль и хотел уже задвинуть его на место, но крышка приоткрылась, и он, узнав мамины вещи, открыл ящик и стал их рассматривать. Вот цветной шелковый платок, платье, блузка. На дне ящика лежала книга. Рудольф вспомнил, что мама часто читала ее и рассказывала ему о небе, об Иисусе Христе.

Достав книгу, Рудольф долго читал ее, сидя на полу. Он не все понимал, но то, что было понятно, напоминало мамины рассказы о Боге.

Услышав шаги на лестнице, Рудольф выбежал навстречу отцу.

- Я нашел мамину книгу! - воскликнул он.

- Тебе еще рано читать такие книги. Сначала я должен ее почитать,- сказал отец и, взяв у сына книгу, поставил ее на полку.

Петр Зайлер стал читать книгу жены. Это был сборник проповедей, передающих библейские истины. Библия в то время была величайшей редкостью, недоступной для простых людей. Рудольф заметил, что отец, читая книгу, становился добрее, да и плохое настроение у него теперь было намного реже.

Прошла зима. Стаял снег, появилась первая робкая зелень. В Нюрнберге начались приготовления к государственному празднику. Этому городу правительство оказало высокую честь - принять на хранение реликвии немецкого государства, которые до сих пор сберегались в небольшом городке на Дунае. Для народа это событие было очень значительным, и потому приняли всеобщее решение - устроить шествие, возглавлять которое должны мальчики, одетые в белую одежду. Участвовать в торжественной церемонии имели право сыновья городской знати. В этой группе оказался и Конрад, возвратившийся от дяди отдохнувшим, веселым и непривычно скромным.

Накануне праздника Ирма задумчиво смотрела, как мать дошивала Конраду белый наряд.

- Мама, а почему Рудольфа никто не пригласил? - неожиданно спросила она.- У него такое приятное лицо! Мне кажется, он прямо похож на ангела, и если бы он был в группе мальчиков, было бы очень красиво!

- Ты права,- согласилась фрау Эльза.- Я тоже думаю, что Рудольф мог бы возглавлять шествие вместе с другими мальчиками. Но люди считают, что там должны быть только богатые и знатные... Бог же смотрит на сердце. Можно надеть белую одежду и показаться ангелом перед людьми, но не перед Богом. Нечистое, гордое сердце невозможно прикрыть никакой одеждой. Бог все видит и знает.

Конрад замер, слушая разговор Ирмы с матерью. Слова матери жгли его, словно огонь. Она шьет ему белую одежду, а у него ведь нечистое сердце! Но признаться в этом у Конрада не было сил.

- Рудольф не смог бы участвовать в шествии, если бы даже его и выбрали! - заметил младший братишка Конрада.

- Почему? - удивилась Ирма.

- Он уже две недели не приходит в школу. Я сегодня видел их служанку, и она сказала, что Рудольф сильно болеет.

Фрау Эльза задумалась. Ей хотелось позаботиться о больном мальчике, но она не осмеливалась нарушить запрет мужа.

Праздничный день выдался ясным и солнечным. Мартовское прозрачно-голубое небо казалось необычайно высоким. Нарядно одетые люди вышли на украшенные улицы. Мэр города и члены ратуши в строгих черных костюмах торжественно встречали прибывших графов и рыцарей. Счастливые мальчики в белых одеждах окружали устланную коврами карету, на которой стоял ящик с реликвиями.

И только Конрад выглядел печальным. Он равнодушно смотрел на все и на всех. Он глубоко о чем-то переживал.

Конраду было о чем переживать. Он не находил покоя от мысли, что причинил Рудольфу столько страданий своей неправдой. А что, если он умрет? В то время многие умирали от лихорадки. Страх наполнял сердце Конрада, и он не мог радоваться.

Город шумел, как разбуженный улей, а в доме доктора Зайлера было по-прежнему тихо. Отец решил не волновать сына, переболевшего лихорадкой, и потому не напоминал ему о празднике. Сам же вечером пошел посмотреть торжественное шествие. Он вернулся очень быстро, но Рудольф уже спал. Поцеловав сына, доктор попросил служанку присмотреть за ним и ушел в свою комнату. Закрыв дверь на ключ, он вышел через веранду на плоскую крышу первого этажа.

Служанка немного посидела у постели Рудольфа, но, видя, что он спит, решила сходить на площадь, где в честь праздника раздавали всякие угощения. Она была уверена, что доктор не скоро спустится вниз, потому прикрутила немного лампу и тихо вышла на улицу.

Как только она ушла, Рудольф проснулся. Он хотел пить, но от слабости не мог встать, чтобы взять кружку с водой. Он пытался снова уснуть, но не мог. Ему стало грустно. Сегодня отец говорил ему, что он скоро поправится. Но Рудольфу не хотелось выздоравливать. Ему хотелось на небо, к маме и к Иисусу.

Рудольф вспомнил день, когда впервые попал к Гильдебрандам, вспомнил фрау Эльзу, Конрада... Теперь все это уже никогда не повторится. Рудольф верил, что на небе он всегда будет радоваться.

Сложив на груди исхудалые руки, Рудольф начал молиться.

В это время отворилась дверь, и в полутемной комнате появился человек в белой одежде. Судорожно сжав пальцами одеяло, Рудольф замер. Тусклый свет керосиновой лампы слабо освещал необычного гостя, и Рудольф подумал, что это ангел.

"Наверно, Бог услышал мою молитву, и ангел пришел взять меня на небо!" - подумал Рудольф и прошептал:

- Добрый ангел, ты пришел за мной? Я охотно пойду с тобой!

Вдруг этот "ангел" подбежал к кровати, упал на колени и крепко обнял Рудольфа.

- Я не ангел! Во мне нет ничего ангельского! - зарыдал он.- Я Конрад, твой друг, я не достоин тебя... Прости меня!

- Конрад?! - удивился Рудольф.- Разве ты в чем-то виноват?

- Да, я обманщик, я трус! Это я ранил Ирму и свалил вину на тебя! Прости меня!

Глядя на Конрада, Рудольф тоже заплакал.

- Я прощаю тебе! - с жаром прошептал он.- Тебе пришлось тяжелее, чем мне. Ты нес бремя вины... Теперь тебе будет легче, а я скоро пойду к Иисусу.

- Нет, Рудольф, не умирай! Не умирай! Я хочу дружить с тобой и хоть чем-то искупить свою вину! Я был очень гордый. Я не хотел, чтобы обо мне плохо думали и потому обманул, поставил тебя под удар. Ты страдаешь из-за меня. Ты... назвал меня ангелом... а у меня такое нечистое сердце! Рудольф, я сегодня же расскажу все родителям. Отец не похвалит меня, я знаю... Молись за меня!

- Хорошо,- согласился Рудольф.- Я верю, что Бог смягчит сердце твоего отца и он не будет сильно сердиться. Подай мне, пожалуйста, воды. Тебе уже надо идти, пока не пришла служанка...

Конрад попрощался. Дома он в тот же вечер рассказал родителям о своем поступке.

Фрау Эльза горько плакала и сожалела о несправедливости, причиненной Рудольфу. А господин Гильдебранд разразился гневом. В конце концов он заявил, что обманщикам в его семье места нет, и велел Конраду покинуть дом. Фрау Эльза стала умолять мужа отменить необдуманное решение. После долгих уговоров он наконец согласился, но приказал переселить сына в чердачную комнату до вынесения заслуженного наказания.

Конрад беспрекословно повиновался отцу. Оставшись один в неуютной, полутемной комнате, он, на удивление, почувствовал легкость на сердце, потому что Рудольф простил ему!

Господин Гильдебранд был сильно оскорблен поступком сына. Еще бы, он опозорил всю семью! Теперь нужно перед всей городской знатью оправдать Рудольфа и признать вину Конрада.

На рассвете угрюмый мэр ушел в ратушу. Фрау Эльза рассказала Ирме о тяжелой вине Конрада, а также о его искреннем раскаянии. После завтрака они поднялись к нему на чердак.

- Мама! Мама! - вдруг закричал вбежавший в дом сынишка.- Доктора Зайлера застрелили!

- Как? - вскрикнула фрау Эльза и побежала вниз.

- Это правда! - мальчик подбежал к окну.- Видишь, вон люди на улице собираются! Все только и говорят об этом! А Рудольф от страха чуть не умер!

Не раздумывая, фрау Эльза отправилась в дом доктора. Рудольф лежал без сознания и не подавал никаких признаков жизни. Служанка бесполезно старалась привести его в чувство. Увидев жену мэра, она расплакалась:

- Ему, наверно, уже никто не поможет... Фрау Эльза склонилась над Рудольфом и долго массажировала ему грудь, потом дала понюхать какое-то лекарство.

Наконец Рудольф открыл глаза и, увидев фрау Эльзу, слабо улыбнулся.

- Мамочка! - прошептал он.- Я уже на небе? Где тот красивый ангел, который был так похож на Конрада?

На его бледном лице выступил нездоровый румянец, глаза лихорадочно заблестели. Он бредил. Фрау Эльза дала ему лекарство и положила на лоб холодный компресс.

- Что случилось с его отцом? - спросила она у служанки.

- Он мертвый...

- Расскажите, что случилось.

- Утром доктор не спустился на завтрак. Я хотела позвать его, но дверь в комнату оказалась запертой. Я испугалась и позвала соседа. Он взломал дверь... и мы нашли доктора на крыше... мертвым... Сосед обнаружил пулю в груди доктора. Сторож говорит, что слышал ночью выстрел. Бедный Рудольф... он остался совсем один...

К вечеру Рудольфа перенесли в дом Гильдебрандов. От высокой температуры он бредил и стонал. Фрау Эльза почти не отходила от него, стараясь облегчить его страдания. Господин Гильдебранд позаботился о похоронах доктора Зайлера.

А Конрад по-прежнему сидел в чердачной комнате под домашним арестом. Никто, кроме матери, не имел права заходить к нему.

Прошло несколько дней. Рудольфу стало лучше, но вставать с постели он еще не мог - не было сил.

Однажды, проснувшись, он удивленно посмотрел на господина Гильдебранда и фрау Эльзу, стоящих у кровати.

- А где Конрад? - спросил он.- Мне приснилось, что он пришел ко мне в ангельской одежде. Где он?

Господин Гильдебранд поморщился, словно у него заболело сердце, и быстро вышел. Через несколько минут он вернулся с сыном. Мальчики обнялись.

Поправлялся Рудольф медленно. Весть о смерти отца была для него большим ударом. Фрау Эльза старалась заменить ему мать и хоть немного облегчить его тяжелую, сиротскую долю. Конрад тоже подолгу сидел возле Рудольфа, рассказывал ему все, что происходит в школе и в городе.

Как-то раз, когда друзья были одни в комнате, Рудольф спросил:

- Конрад, помнишь, ты когда-то просил меня рассказать мою тайну?

- Конечно помню.

Рудольф печально посмотрел в окно:

- Теперь я могу рассказать ее тебе. Конрад слушал Рудольфа с широко раскрытыми глазами.

- У моего отца был враг, которого он боялся и от которого несколько лет скрывался. Отец надеялся, что тот мужчина никогда не придет в Нюрнберг, потому что здесь его знали как злодея и могли арестовать.

Но он, наверно, все же пришел на праздник и выследил отца!..

- Теперь я понял, почему твой отец так редко показывался в городе,- печально сказал Конрад.- Мне так жалко его...

- Если бы он верил в Иисуса, как мама, он не был бы таким... Бог сохранил бы его от всех врагов...

- Рудольф, я очень хочу быть верующим, как наша мама а как твоя. Папа у меня тоже не такой...

- Мы вместе будем верующими,- перебил Конрада Рудольф.- Мама говорила, что Бог прощает тех, кто признается в своих грехах и просит прощения.

- Я уже думал об этом, Рудольф. Мне хочется покаяться,- с жаром сказал Конрад.- А тебе? Если мы покаемся, Бог очистит наше сердце и на самом деле даст нам белоснежную одежду, когда мы придем на небо! Мы будем там, как ангелы!