Глава V. Нейта в Храме Гаторы

Была еще ночь, но бледный луч луны и свежий ветерок, подувший с реки, уже предвещали приближение рассвета, когда закрытые носилки, несомые четырьмя неграми, покинули дворец Пагира и направились по молчаливым улицам столицы к храму Гаторы. В носилках сидела Нейта и старая служанка. Девушка была бледна и печальна, большие влажные глаза ее были устремлены в пространство, и она, казалось, не замечала ничего вокруг. Она стремилась найти поддержку у ног могущественной богини. Нейта с детства оказывала ей особенное предпочтение.

Носилки остановились у храма. К ним подошел старик-сторож, сидевший перед дверьми. Узнав девушку, он поклонился.

- Я хочу помолиться. Впусти меня, Хамус, - сказала она, протягивая ему кольцо серебра.

Обрадованный старик проводил ее до самого входа. Она вошла вместе со служанкой.

В галерее девушка откинула вуаль и, преклонив колени, стала горячо молиться. Конвульсивные рыдания сотрясали ее, и слезы ручьями текли по щекам. И поглощенная своей молитвой, она даже не подозревала, что какой-то мужчина, скрытый мраком галереи, с любопытством и сочувствием наблюдает за ней.

Длинная белая одежда и бритая голова мужчины означали, что это был жрец. Скрестив руки, он прислонился к колонне и не сводил глаз с очаровательного лица девушки, освещенного лампой.

"Кто бы это мог быть? - думал он. - Такая молодая, красивая - и в таком страшном отчаянии. Может быть, она потеряла любимое существо, и я буду в состоянии ее утешить?"

Медленно и бесшумно приблизился жрец к молившейся девушке и встал у нее за спиной. Теперь было видно, что это молодой человек, высокого роста. Его бледное лицо отличалось чудной красотой. Бархатистые глаза и тонко очерченный рот выражали глубокую меланхолию. Он стоял неподвижно, глядя с любопытством и восхищением на прекрасное создание, стоявшее перед ним на коленях. Затем, наклонившись вперед, он слегка дотронулся до ее плеча.

Нейта вздрогнула и обернулась. С минуту она, как очарованная, смотрела на склонившееся к ней спокойное и приятное лицо, а потом проронила:

- Ты божественный гонец Гаторы, которого посылает мне богиня, тронутая моим отчаянием?

- Я один из простых служителей могущественной богини, причисленный к этому храму. Я такой же смертный, как и ты, девушка, - ответил жрец грустным мелодичным голосом. - Видя твои слезы, я подошел спросить, не могу ли я чем-нибудь облегчить твое горе?

Нейта жадно слушала его, пытливо всматриваясь в каждую черту этого лица, казавшегося ей необыкновенно знакомым. Где она видела эти глубокие мечтательные глаза и слышала этот гармоничный голос, заставлявший дрожать каждую струну ее души? Память ее молчала, но какое-то могущественное и незнакомое чувство заставило всю кровь прилить к сердцу, внушая ей доверие к молодому жрецу. Никогда еще она не чувствовала такой потребности открыть свою душу. Под влиянием этого чувства она воскликнула, протягивая к нему руки:

- Служитель Гаторы, да, я доверяю тебе все, что угнетает мое сердце. Твой совет просветит меня. Но прежде всего узнай, кто я. Мое имя - Нейта. Я дочь Мэны, советника фараона Тутмеса I. Мой отец сопровождал его во всех походах и командовал царским станом. Со времени его смерти я с братом живу у дяди Пагира, о котором ты, быть может, слышал, так как он состоит начальником царских конюшен.

В кратких словах она рассказала ему про свою жизнь, про заложенную мумию и про жертву, которой требуют от нее для спасения семейной чести.

- Ради памяти моего бедного отца я должна выйти замуж за ненавистного человека, но я отомщу! - пламенно закончила она.

Жрец выслушал ее с глубоким вниманием.

- Велико испытание, ниспосланное тебе богами, благородная дочь Мэны, - с важностью сказал он. - Но я должен сказать тебе, что бессмертные принимают жертву только тогда, когда она приносится от чистого сердца. Ненависть же ни в коем случае не следует примешивать к такому священному союзу, как брак.

С необыкновенным увлечением и убедительностью он описал девушке, какое величие заключается в принесении себя в жертву за другого и какое спокойствие и удовлетворение черпают, живя в строгой добродетели.

Нейта позабыла и Кениамуна, и своего жениха. Она видела только говорившего с нею молодого жреца, слышала только его дрожащий и мелодичный голос. Для нее, опьяненной настоящим, не существовало ни прошлого, ни будущего.

Продолжая беседовать, молодые люди приблизились к выходу. Луч солнца, упавший на порог, заставил вздрогнуть жреца.

- Ра выходит. Я должен принести ему утренние молитвы. Ты же, благородная Нейта, возвращайся домой, молись и выполняй свой долг. Богиня поддержит тебя. До свидания.

Сделав прощальный знак рукой, он исчез в тени. Нейта опустила вуаль и позвала служанку. Как во сне она села в носилки. Сердце ее усиленно билось, щеки пылали, мысли сосредоточились на одном: "Где я видела этого чудного человека? Где и когда я снова увижу его?"

- О! Если бы он полюбил меня, - невольно вырвалось у нее. Но в ту же минуту яркая краска залила ее лицо, и она бросила на служанку смущенный и испуганный взгляд. Добрая старуха ничего не заметила и не поняла. К тому же, что бы ни делала и ни говорила ее маленькая обожаемая госпожа, - все было в глазах доброй Бэки совершенством и стояло выше всякой критики. Вернувшись во дворец, Нейта отослала всех и бросилась в кровать. Ей хотелось помечтать вволю.

С этого дня странная жизнь началась для девушки. Ее ненависть к Хартатефу, так же как и любовь к Кениамуну, как-то стушевались. Равнодушная ко всему окружающему, она погрузилась в бесконечные грезы, живя исключительно в мире фантазии, центром и единственным объектом которого был молодой жрец храма Гаторы. Впрочем, по своей наивности Нейта даже не подозревала, что ее сердцем овладела сильная страсть. Она чистосердечно продолжала оплакивать роковую случайность, разлучившую ее с Кениамуном. Сатати подозрительно наблюдала за ней. Она никак не могла объяснить себе неожиданную перемену, происшедшую в падчерице. Капризы и раздражение Нейты сменились полной безучастностью и равнодушием.

Однажды утром, когда Сатати не было дома, перед дворцом Пагира остановились носилки Роанты. Уже несколько дней молодая вдова была счастливой невестой Хнумготена, благодаря ловкому вмешательству Кениамуна. Начальник явился к ней узнать о ее здоровье и был радушно принят. Роанта придирчиво стала сравнивать Мэну с начальником, и все преимущества оказались на стороне начальника. Характерные черты, пылкий и энергичный взгляд показались ей неизмеримо выше женственной красоты самодовольного Мэны. К тому же богатство и знатность молодого начальника могли обеспечить ей блестящее положение при дворе. "Положительно, я была безумна и слепа", - думала Роанта, бросая своему обожателю одну из самых очаровательных улыбок.

Благодаря такому доброму отношению с обеих сторон, решительное объяснение не заставило себя долго ждать.

Роанта призналась будущему мужу, что Мэна, опасаясь соперничества своего начальника, страшно мучил ее ревностью и подозрениями. Не довольствуясь этим, он позволил себе компрометировать ее своим хвастовством. И желая отомстить, она решила публично его осмеять. С этой целью она просила жениха никому не говорить пока об их помолвке. Пусть Мэна остается в заблуждении и думает по-прежнему, что он ее избранник, и только на пиру узнает ее настоящий выбор. Добрый начальник согласился на все. Такое обожание и уступчивость ее желаниям резко отличались от давешнего ярма любви Мэны и наполняли ее сердце признательностью к будущему мужу.

Собственное счастье заставило еще сильнее пожалеть несчастную Нейту, жертву жадности брата и опекуна. Решив подружиться с девушкой, чтобы предоставить ей возможность видеться с Кениамуном, с которым ее недостойно разлучили, Роанта лично отправилась к Пагиру, чтобы пригласить все семейство на первый пир, даваемый ею после смерти мужа. Желая окончательно ввести в заблуждение Мэну, она в это же утро послала ему следующее приглашение: "Я решила устроить праздник, которого так долго ждут мои друзья. Я снимаю траур, чтобы начать новую жизнь. Надеюсь, что ты непременно будешь у меня. Рассчитываю видеть тебя рядом с собой".

Судьба благоприятствовала Роанте: она застала Нейту одну. В первый раз они, еще мало знакомые друг с другом, могли поговорить наедине. Любезность вдовы скоро завоевала симпатию Нейты. Девушка чувствовала себя одинокой. В таком состоянии души она жаждала иметь подругу и поверенную. Общество родных стало ей ненавистно с тех пор, как она убедилась, что они принесли ее в жертву ради своих эгоистичных расчетов.

Сердечно побеседовав с Нейтой, Роанта пригласила ее приехать завтра в гости, провести вечер. Нейта смотрела на вдову как на будущую невестку и была рада избавиться от общества Сатати. Поэтому она с радостью приняла приглашение, и молодые женщины расстались, обменявшись родственными поцелуями.

В назначенный час Нейта отправилась во дворец Роанты и была встречена с распростертыми объятиями. Новые подруги прошли в сад и устроились в маленьком павильоне, выходившем на Нил. Заросли роз и акаций окружали летнюю постройку и осеняли ее приятной тенью, примешивая свой чудесный аромат к свежему веянию реки.

- Здесь мы можем отдохнуть и поговорить наедине, - сказала Роанта, усаживая подругу на ложе. - Подними же голову и прогони грустные думы. Мне больно видеть такое молодое, прекрасное и достойное счастья существо, как ты, под бременем мрачной печали. Открой мне свое сердце, бедная малютка. Чтобы облегчить тебе признание, я скажу, что мне известны истинные причины твоего брака и твоей великодушной жертвы.

- Ты знаешь? От кого? - спросила, покраснев, Нейта.

- Как и через кого я узнала, не могу сказать. Но успокойся, твоя тайна для меня священна. Если я заговорила об этом, то только из желания утешить тебя и указать на хорошие стороны неизбежного события. Во-первых, ты станешь одной из самых богатых женщин в Фивах. Твоей роскоши будут завидовать все те, кто жаждал покорить Хартатефа, и высохнут от досады. Все это имеет свою прелесть, которую ты оценишь, когда ближе познакомишься с обществом. Во-вторых, служба твоего мужа будет на целые недели отвлекать его от дома. Это даст тебе большую свободу. Кто может запретить тебе посещать знакомых и встречаться у них с избранником твоего сердца Кениамуном? Я знаю, что ты любишь его, и нахожу это вполне естественным, так как он прекрасный человек, вполне достойный твоего расположения.

Взволнованная Нейта слушала краснея. Брови ее слегка нахмурились.

- Но, - нетерпеливо возразила она, - что скажет Хартатеф, если узнает об этом? Правда, я не клялась ему в любви и верности, но все-таки позорно вечно бояться быть пойманной, как вор. А потом, какое право я имею любить Кениамуна, раз он не будет моим мужем?

Вдова громко рассмеялась.

- Ты еще очень наивный ребенок, Нейта. Когда выйдешь замуж, мнение твое изменится. Я уверена, что ты часто будешь навещать меня и не станешь мучиться каким-нибудь свиданием с Кениамуном. К тому же я скажу тебе, что любовь и верность необходимо соблюдать только по отношению к избраннику. Тот же, кто покупает тебя, заслуживает только презрения. Но оставим пока это. Скажи мне лучше, способна ли ты сохранить тайну подруги?

- Конечно. За кого ты меня принимаешь? Если ты мне что-нибудь доверишь, клянусь тебе молчать, в особенности перед моими родными, так как я их перестала уважать.

- Этого достаточно, так как тайна касается твоего брата, - сказала Роанта, нежно целуя девушку. - Слушай же: я невеста Хнумготена, но никто не должен знать этого до праздника, который я даю в конце недели.

Нейта с удивлением выпрямилась.

- Как! Ты избрала не Мэну? В таком случае,я понимаю, что ему не следует знать эту новость, - заметила она с насмешливой улыбкой.

- Да, я хочу отплатить ему за хвастовство и за все неприятности, перенесенные мною из-за его капризов и ревности. Не сердись же, что я дам ему такой жестокий урок.

- Нисколько. Я буду нема, как могила. Этот негодяй, сделавший день моего обручения самым ужасным днем моей жизни, вполне заслужил это!

На очаровательном личике Нейты отразилась такая ненависть, которой трудно было от нее ожидать. Радостное восклицание Роанты прервало этот разговор.

- Взгляни, каких гостей посылают нам боги! Сюда идут Хнумготен и Кениамун!

Она встала, чтобы приветствовать молодых людей. Завязался оживленный разговор. Только Нейта мало принимала в нем участие. То бледнея, то краснея, она сидела, опустив глаза, и казалась не в духе. Наблюдавшая за ней Роанта встала и сделала знак своему жениху следовать за ней.

- Мне бы хотелось посоветоваться с тобой, Хнумготен, по поводу убранства зала для пира. Пойдем, а вы, друзья мои, погуляйте пока по саду. Ты, Кениамун, ответишь мне, если мой маленький друг соскучится.

Дружески кивнув головой, она ушла вместе с начальником телохранителей. Кениамун не заставил повторять приглашение. Схватив Нейту за руку, он увлек ее в сад. В густой, тенистой аллее он обнял девушку за талию и страстно поцеловал.

- Нейта, возлюбленная, твоя бледность, твоя печаль красноречивее всяких слов говорят мне, как ты страдаешь. Но несмотря на это, я все-таки счастлив, так как знаю теперь, что не измена сердца, а самое высокое великодушие руководило твоим поведением. Я восхищаюсь тобой и еще сильнее люблю тебя. Никогда я не откажусь от тебя, несмотря на твой брак с Хартатефом. Низкой интригой он похитил у меня твою руку, но твое сердце по-прежнему принадлежит мне. Повтори мне, что ты меня любишь, Нейта. Не отказывай в этом утешении моему страждущему сердцу.

Нейта опустила голову. Между ней и Кениамуном восстало бледное красивое лицо и задумчивые глаза молодого жреца Гаторы. Но отогнав это искушающее видение, она поспешно ответила:

- Конечно, все мои чувства принадлежат тебе. Кого другого я могу любить?

Во время прогулки Нейта старалась казаться веселой и беззаботной. Девушка перестала понимать саму себя и в конце концов пришла к убеждению, что ее странное состояние души вызвано неудовлетворенной любовью и что общество Кениамуна вернет ей покой. Поэтому она, не рассуждая, отдалась прелести разговора и не без удовольствия для самолюбия слушала страстные излияния и планы на будущее молодого воина. Мысль отплатить неверностью за вероломство Хартатефа не казалась ей больше отталкивающей. Когда они встретились с Роантой и ее женихом, к Нейте вернулись прежняя веселость и свежесть румянца.

Наконец настал день праздника Роанты. С раннего утра Мэна с особенной тщательностью занялся своим туалетом. Ни малейшее подозрение, что молодая вдова так резко изменила свое мнение, не смущало его спокойствие. С присущим ему самомнением, он считал себя неотразимым и даже колебался до последнего дня, связывать ли себя окончательно, надеясь найти еще лучшую партию. Однако красота и большое состояние Роанты заставили его решиться, и он наряжался со всей роскошью, достойной героя праздника. На минуту у него мелькнула мысль закапризничать и не являться к Роанте, чтобы таким образом наказать женщину за то, что он два раза не застал ее дома. Но вспомнив о записке, о личном приглашении его родных и о расположении вдовы к Нейте, он отказался от этого намерения и даже послал Роанте цветы и благовония.

Садясь в носилки, Нейта обратила внимание на великолепный наряд брата и на его лицо, дышавшее гордым самодовольством. Девушка закусила губу и прикрыла опахалом насмешливую улыбку.

"Вернувшись с пира, ты не будешь так высоко держать голову, презренный закладыватель мумий!" - со злорадством подумала она, когда Мэна один садился в золоченые и украшенные цветами носилки, какими обычно пользуются женихи.

Когда семейство Пагира входило в зал, там уже собралось большое общество. При виде Хнумготена, стоявшего за стулом хозяйки дома и оживленно с ней разговаривающего, Мэна нахмурил брови. Но обольстительная улыбка, с которой протянула ему руку Роанта, видимо обрадованная его приходом, вернула ему хорошее расположение духа. Гирлянда красных цветов, украшавшая черные волосы этой женщины, скоро перейдет на его голову, а вместе с нею его собственностью станут этот чудный дворец, земли, виноградники, стада и рабы. Его торжествующая мина убедила многих, что именно он и есть счастливый избранник. Его потихоньку поздравляли, и он принимал добрые пожелания с самодовольством, не оставлявшим ни малейшего сомнения в победе.

Пока Мэна предавался радужным мечтам, Роанта, взяв под руку Нейту, увлекла ее от Хартатефа.

- Не правда ли, ты не сердишься, что я лишаю тебя общества жениха? - сказала она, смеясь. - Я хотела немедленно же передать тебе эту розу от Кениамуна. Он был бы счастлив видеть ее в твоих волосах во время пира.

- Рядом с бриллиантами Хартатефа это будет очень комично, - с насмешливой улыбкой сказала Нейта, укрепляя цветок между подвесками роскошной диадемы. - Как ты добра, Роанта. Я горько сожалею, что ты не будешь моей сестрой.

- Не жалей об этом! Не всегда кровное родство создает истинную любовь - ты это отлично испытала на себе. Я была и останусь твоей сестрой по сердцу и докажу тебе это. Теперь я хотела еще предупредить тебя, что ты познакомишься сегодня с моим братом. Он жил, как тебе известно, в Мемфисе, а несколько недель назад вернулся в Фивы, но мало где бывает. Тем не менее, он не мог отказаться присутствовать на сегодняшнем празднике. Я хочу посадить его рядом с тобой. Ты такая веселая и остроумная. Постарайся развлечь его и развеселить немного нашего бедного Рому.

- Хорошо, хорошо! Я сделаю все, что смогу. К тому же это избавит меня от созерцания молчаливой фигуры Хартатефа, - воодушевилась Нейта. - Но отчего твой брат такой печальный? Он болен?

- Нет. Он несчастлив в семейной жизни! У его жены действительно адский нрав, - вздохнула Роанта. - Она очень ревнива, вечно подозревает его и возмутительным образом следит за ним. Несмотря на свой чудный характер, Рома утомлен и разбит этими сценами и постоянными скандалами. Если бы Ноферура была здесь, я не рискнула бы посадить его рядом с самой красивой девушкой Фив. К счастью, эта злая женщина больна и никуда не выходит. Но тише! Вот и он!

Нейта повернула голову, и сердце ее остановилось. В подходившем человеке, одетом в белое, девушка узнала идеал своих грез - молодого жреца храма Гаторы. Итак, он был братом ее подруги, мужем этой Ноферуры, отталкивающий портрет которой ей только что нарисовали.

Целый ураган бурных мыслей пронесся в уме Нейты. Она едва ли слышала слова Роанты, представлявшей ей брата, и несколько фраз, произнесенных Ромой, который ни словом не упомянул об их первой встрече.

Объявление, что обед подан, положило конец всем разговорам. Толпа гостей направилась в праздничный зал, где Мэна тотчас же присоединился к той, кого считал своей невестой. Не спрашивая даже разрешения, он сел рядом с ней и с неприятным удивлением увидел, что Хнумготен занял стул по другую сторону Роанты. Он было нахмурился, но скоро лицо его снова прояснилось. "Это из внимания ко мне она чествует моего начальника, чтобы он не сердился на меня за мою победу", - тщеславно подумал он, углубляясь в тонкости пира.

Сидевший напротив Нейты Кениамун с удивлением отметил ее озабоченность и рассеянный вид. Он не знал, что девушка прилагает неимоверные усилия, чтобы казаться спокойной. Самые противоречивые чувства, над которыми царила ревнивая ненависть к Ноферуре, делали ее равнодушной ко всему остальному. "Наверное, у нее была какая-нибудь неприятная сцена с этим дьяволом, Хартатефом", - подумал он наконец и сосредоточил все свое внимание на готовящейся сцене.

Оживление достигло кульминации, когда Роанта встала, подняла кубок и сказала:

- Дорогие гости и друзья, я пользуюсь этим случаем, чтобы сообщить вам о событии, которое наполняет радостью мое сердце и кладет конец трауру, более двух лет омрачавшему этот дом. Воздав моему супругу, слившемуся с Озирисом, все почести, каких он заслуживал, почтив перед потомством его память дарами и жертвами, которые, надеюсь, были приятны его душе, я решила вторично выйти замуж. Этим знаком я укажу вам избранного мною супруга.

Она сняла с головы гирлянду. Мэна уже готовился с любезной улыбкой наклонить голову и взять кубок, как вдруг Роанта повернулась к нему спиной и возложила цветы на голову Хнумготена. Тот тоже встал и взял ее за руку.

- Вот, - продолжила она, - тот, кого я люблю и кого представляю вам как своего будущего мужа. От его имени и от своего я приглашаю вас, дорогие гости, через три недели пожаловать сюда отпраздновать наше бракосочетание.

Недоумение и молчание с минуту были единственным ответом на это заявление. Все ожидали совсем другого имени, многие видели торжественное прибытие Мэны в носилках жениха и только подтвердили это предположение. Но так как Хнумготена любили гораздо больше, чем его отвергнутого соперника, то это известие вызвало всеобщее удовольствие. Со всех сторон раздались громкие крики и добрые пожелания.

Нейта и Кениамун со злорадством смотрели на взволнованного и недоумевающего Мэну. С открытым ртом, с вытаращенными глазами, он, казалось, не верил собственным ушам.

"А! Глупый и мерзкий негодяй, сегодня я отплатил тебе за оскорбления в день обручения Нейты!" - подумал Кениамун, обмениваясь с девушкой взглядом удовлетворенной ненависти.

Но Мэна не владел таким хладнокровием и тактом, какое в свое время наполовину избавило молодого воина от насмешливых взоров и едких замечаний. Придя в себя, он встал, бросил свой кубок и с такой силой оттолкнул стул, что тот с грохотом отлетел на середину зала. Резко развернувшись спиной ко всем, он вышел, позеленев от ярости.

Начальник телохранителей хотел броситься за ним, но Роанта схватила его за руку и сказала так громко, чтобы слышал Мэна:

- Прошу тебя, Хнумготен, оставь его. Пусть подумает о жестоком уроке, который я ему дала. Может быть, это научит его быть благоразумней и заставит меньше восхищаться собой. Ты же, я думаю, достаточно счастлив, чтобы не желать мести этому негодяю.