Джон Рональд Руэл Толкиен Хоббит, или Туда и обратно Перевод Александра Конаныхина

Глава 1. Нечаянная вечеринка.

В этой норе в земле жил хоббит. Вовсе не грязная, противная сырая нора, с остатками червей и запахом влаги, и далеко не сухое, голое, песчаное жилище, где не на что сесть, да и есть тоже нечего; обыкновенная нора хоббита, являющая собой воплощенный комфорт. Вход, замечательно круглая дверь, сродни иллюминатору корабля, выкрашенная зеленой краской, с сияющей солнцем медной ручкой строго по центру. Дверь отворялась в трубной формы прихожую, похожую на туннель: очень удобный туннель без дыма, с панелированными стенами, черепичным полом под ковром, заставленным полированными стульями и великим множеством колышков для шляп и курточек – хоббит любил гостей. Туннель, чудесно, но все же не совсем прямо убегал вглубь холма – точнее Холма, как все люди на много миль вокруг называли его – с обилием маленьких круглых дверц, открывающихся в холм, сперва по одной стороне, затем по другой. Не поднимаясь по лестницам, к услугам хоббита были: спальни, ванные, погребки, чуланы, гардеробы (у него были целые комнаты только лишь с одеждой), кухни, обеденные: все были на одном этаже и в одном проходе. Все лучшие комнаты шли по левой стороне и только они имели глубоко посаженные круглые окошки, через которые был виден его сад и луга за садом, сбегающие к реке.

Этот хоббит был очень хорошим хоббитом и звали его Беггинс. Все Беггинсы жили на Холме по соседству с незапамятных времен и люди считали их очень почтенными не только потому, что большинство их были богатыми, а еще потому, что они не были авантюристами и не выделывали ничего необычного:……... Эта история о том, как Беггинс попал в передрягу и обнаружил себя, свершающего деяния, вовсе для него не характерные. Он возможно, лишился уважения соседей, впрочем, вы увидите, приобрел ли он что за это в конце.

Мать нашего особенного хоббита – тоже была... хоббитом? Полагаю, в наши дни хоббиты нуждаются в некотором описании, ибо стали они появляться нечасто, смущаясь Больших Людей, как они называли нас. Были они небольшими существами, примерно в половину нашего роста и, пожалуй, даже поменьше, чем бородатые гномы. Хоббиты не носили бород. Не обладали они нечем волшебным, за исключением того умения, что помогало им быстро и бесшумно исчезать, когда некто большой и глупый, как ты или я, проходили поблизости, издавая шум, словно слоны, который они могли услышать за милю. Они были склонны к полноте, одевались в яркие одежды (преобладали в которых зеленый и желтый), не носили башмаков, поскольку их ступни обладали натуральными кожаными подметками и густыми теплыми коричневыми волосами, подобными шевелюре на их головах (которая вилась), имели длинные коричневые пальцы, симпатичные лица и смеялись глубоким фруктовым смехом (особенно после обеда, который был у них дважды в день, когда это впрочем удавалось). Думаю, теперь вы знаете вполне достаточно, чтобы продолжить.

Как уже было сказано, мать этого хоббита - Бильбо Беггинса, звали Белладонна Тук, и была она одной из трех замечательных дочерей Старого Тука, главы хоббитов, живущих через Воду, маленькую реку, что текла у подножья Холма. Часто, давным-давно, поговаривали (в других семействах) что один из предков Тука должен был найти сказочную супругу. Это было конечно абсурдом, но сомнений нет, здесь было нечто, не совсем приличествующее хоббиту и временами, члены клана Туков могли уходить и попадать в переделки. Они действительно исчезали и семья помалкивала об этом; но факт оставался фактом и Туки были не столь уважаемы, как Беггинсы, хотя, несомненно, богаче.

Не то, чтобы Белладонна Тук не попадала в никакие переделки, после того, как стала миссис Банго Беггинс. Банго, который был отцом Бильбо, построил самую роскошную нору для нее (и частично на ее деньги), которая могли быть обнаружена и под Холмом и на Холме и через Воду и там они оставались до конца своих дней. Весьма вероятно, что Бильбо, ее единственных сын, хотя и выглядел, да и вел себя, как вторая копия своего уверенного и замечательного папаши, получил немного странного со стороны Туков, нечто, что только ожидало случая, чтобы проявиться наружу. Не происходило ничего, пока Бильбо не исполнилось около пятидесяти и он по по-прежнему жил в прекрасной норе, построенной его отцом, которую я уже описал для вас, где он, по видимому, обосновался прочно и безвылазно.

Благодаря любопытному стечению обстоятельств, в одно утро довольно давно уже, в спокойном мире, где было мало шума и много зелени и хоббиты были множественны и процветающи, Бильбо стоял перед своей дверью после утренней курения в своей невероятно длинной трубе, лежащей под его шерстяными ступнями (опрятно расчесанными), когда прибыл Гендальф. Если вы слышали о нем только четвертушку из того, что слышал о нем я, а я слышал крайне мало из того, что стоило бы о нем послушать, вы должны быть готовы к некому, занимательному рассказу. Истории и свары возникали в тех местах, через которые он проходил в самой неординарной манере. Он не спускался в нору под Холм уже довольно долго, вероятно с тех пор, как его старый приятель Тук почил, и хоббиты успели забыть, как он выглядит. Он ушел с Холма через реку по своим делам, еще тогда, когда нынешние хоббиты были еще детьми.

Все, что ничего не подозревающий Бильбо увидел в это утро, был старый человек с посохом. Он был в голубой шапке, длинном сером плаще, серебряном галстуке из под которого белая борода сбегала на грудь и в необъятных черных ботинках.

-Доброе утро! – сказал Бильбо и именно это он имел ввиду. Солнце сияло и трава была очень зеленая. Но Гендальф только глянул на него из под длинных кустистых бровей, которые были пожалуй даже длиннее, чем край его тенистой шляпы.

-Что ты имеешь ввиду? – спросил он. –Ты желаешь доброго утра мне или имеешь ввиду, что утро это хорошо не зависимо от того, хочу я этого или нет, или ты ощущаешь благо этого утра, или что это утро так и будет хорошим и далее?

-Несомненно, все это, - ответил Бильбо. - И просто прекрасное утро для трубочки с табаком на улице. Если у вас есть при себе трубка, присаживайтесь и угощайтесь табаком. Некуда спешить, ибо весь день перед нами! С этими словами Бильбо уселся на скамейку перед дверью, закинул ногу на ногу, и выпустил великолепное серое кольцо дыма, которое поплыло сквозь воздух не разрываясь и потекло прочь с Холма.

-Очень милое! – отозвался Гендальф. - Он у меня нет времени запускать дымовые кольца этим утром. Я ищу кого-либо, кто разделит со мной дело, которое я задумал и крайне трудно кого-либо отыскать...

- Думается мне, не в этих краях. Мы спокойный народ и не любим трудностей. Эти дурные, раздражающие, некомфортные вещи! Способные заставить вас опоздать на обед!!! Я не думаю, что кто-либо видит себя в них, - сказал мистер Беггинс и выпустил другое, еще даже большее кольцо дыма. С этими словами он извлек свои утренние письма и начал читать, рассчитывая таким образом избавиться от старика. Он решил, что не является хоббитом такого сорта и хотел поскорее скрыться. Гендальф стоял, навалившись на палку, глядя на хоббита и ничего не говоря до тех пор, пока Бильбо не почувствовал себя уже совсем не комфортно и даже малость рассердился.

-Замечательное утро! - повторил он наконец. - Мы не желаем здесь никаких неприятностей, спасибо. Вы можете попытаться где-нибудь вне этого Холма или за рекой. Этим он давал понять, что разговор окончен.

-Как много разного ты вкладываешь в свое «доброе утро», - заявил Гендальф. Вот этим ты дал понять, что ты готов разорвать меня и будешь желать сделать это до тех пор, пока я не уберусь.

-Вовсе нет, вовсе нет, мой дорогой сэр! Позвольте, мне кажется, я знаю ваше имя?

-Да сэр, мой дорогой сэр – и я знаю ваше имя, мистер Бильбо Беггинс! И ты знаешь мое имя, хотя и я не думаю, что ты ассоциируешь его именно со мной. Я Гендальф и Гендальф означает, что это я! Мог бы я представить, что доживу до поры, когда меня поприветствует сын Белладонны Тук так, словно я продаю пуговицы перед дверью!

-Гендальф! Гендальф! Не, просто здорово! Это не тот ли странствующий волшебник, который вручил старым Тукам пару волшебных бриллиантовых запонок, которые до конца дней держали их вместе…….? Не тот ли парень, который частенько рассказывал на вечеринках о драконах, гоблинах, великанах, спасал принцесс и не ожидавших удачи детей вдов? Не тот ли человек, что зачастую устраивал великолепные фейерверки? Я помню это! Старый Тук частенько вспоминал эти вечера середины Лета! Божественно! Фейерверки взмывали вверх, как огромные лилии, львиные зевы и золотые дожди из огня и висели в сумерках все вечера! Вы уже несомненно отметили, что мистер Беггинс был не совсем так банален, как сам о себе думал, и это так же несомненно, как и то, что он очень любил цветы.

- Дорогой мой! – продолжал он. - Уж не тот ли самый Гендальф, который виноват в том, что множество парней и девчат покинули дома в поисках безумных предприятий? Все, начиная от лазанья по деревьям для визитов к эльфам – или хождение под парусам на кораблях, плаванья к другим берегам? Помилуйте, жизнь по большей части должна быть спокойна, я имею ввиду она не должна приносить расстройства, чаще, чем время от времени. Я прошу прощения, но у меня не никаких соображений, по поводу своего участия в деле.

-И где бы мне еще поспрашивать? – поинтересовался волшебник. - Все что я получил, отыскав тебя, это воспоминания о себе! Ты, кажется, вспомнил мои фейерверки с восторгом, что во всяком случае, уже не безнадежно. Ради старого деда Тука и ради бедной Белладонны, я отвечу на любые твои вопросы!

-Я прошу прощения, но мне нечего спрашивать!

-Нет, есть! Дважды. Моего прощения. Я даю тебе его. По сути, я зайду так далеко, что пошлю тебя на одно дельце. Очень забавное для меня, весьма неплохое и доходное, кстати, для тебя, если ты сможешь его выполнить.

-Не, не! Я не хочу ничего такого, спасибо! Не сегодня. Доброе утро! Но пожалуйста, заходите на чай в любое время! Почему бы, кстати, не завтра? Заходите завтра! Всего хорошего! С этим хоббит развернулся и спасся бегством в круглую зеленую дверь, захлопнул ее настолько быстро, насколько это было позволено, чтобы не показаться невежливым. Колдуны всегда, прежде всего колдуны.

-На земле я предложил ему чаю! - поговаривал он про себя, направляясь в кладовку. Он недавно позавтракал, но решил, что выпить что-нибудь с парочкой пирожков было бы неплохо после пережитого испуга.

Гендальф, меж тем, все еще стоял снаружи и долго посмеивался про себя. Затем он шагнул вперед и острым концом посоха накарябал странный знак на прекрасной зеленой двери хоббита. После чего отошел, как раз в то время, когда Бильбо доканчивал свой второй пирожок и начал подумывать о том, что он больно легко отделался.

На следующий день он почти полностью забыл про Гендальфа. Он не вспомнил о нем полностью до тех пор, пока не на обнаружил на табличке надпись, примерно следующего содержания: Гендальф. Чай. Среда. Конечно, вчера он был слишком взволнован, чтобы сделать нечто в этом роде.

Строго перед временем чаепития, раздался ужасный звонок в дверь и он все окончательно вспомнил. Хоббит метнулся поставить чайник и достать другую чашку и прибор, пару пирожков и побежал к двери.

-Я прошу прощения, что заставил вас ждать! – начал, было, он, когда увидел, что это был не Гендальф вовсе. Это был гном с синей бородой заткнутой за золотой ремень и очень яркими глазами под его черно-зеленым капюшоном. Как только дверь открылась достаточно, он незамедлительно шагнул внутрь, так, словно бы его тут с нетерпением ждали.

Гном повесил свой плащ с капюшоном на ближайший колышек, и:

-Двалин в вашим услугам!», заявил с низким поклоном.

-Бильбо Беггинс к вашим! – выдохнул хоббит, удивленный настолько, что не смог задать ни одного вопроса в этот миг. Когда последовавшая за этим тишина стала совсем невыносимой, он добавил:

-Я как раз собирался пить чай: окажите любезность выпить со мной! Немного грубовато, но вполне искренне впрочем. А что бы вы сделали, если бы к вам ввалился незваный гном и развесил свои одежды в прихожей безо всяких объяснений?

Не долго они сидели за столом, добираясь до третьего пирожка, когда раздался второй звонок.

-Прошу простить, - сказал хоббит и затопал к двери.

-О! Добрались наконец! – произнес он, рассчитывая на этот раз уж точно узреть именно Гендальфа. Но и снова это был не он. Вместо него там стоял весьма старовато выглядевший гном, с белой бородой на шаг размером и в малиновом капюшоне: он повторил тот же маневр, что и первый.

-О! Смотрю, они уже начали прибывать! – изрек он, приметив зеленый капюшон Двалиновского плаща. Он повесил свой красный плащ рядышком на один колышек дальше и:

-Балин к вашем услугам! – произнес он, держа руку на груди.

-Спасибо, - выдавил Бильбо задушено. Это было сказано не слишком корректно, но «они начали прибывать» заставило его почувствовать себя не очень хорошо. Он любил гостей, но также он любил знать о них, несколько раньше, чем они прибудут. Он пришел к ужасной мысли, что возможно пирожков надолго не хватит.

-Проходите и выпейте чаю! – сказал он после глубоко вдоха.

-Немного пива было бы намного лучше, если это приличествует вам, мой дорогой сэр, - сказал Балин. - Но не откажусь от пирожка – из семечек, если у вас такой имеется.

-Полно! – Бильбо обнаружил себя отвечающим к собственному удивлению и также убегающим к клетушке, наполнить пивную кружку в пинту объемом и в кладовую, принести два прекрасных, круглых семечковых пирожка, которые он испек днем в качестве десерта после ужина.

Когда он вернулся, Балин и Двалин беседовали за столом, словно старые друзья (на деле они были и вовсе братьями). Бильбо поставил пиво и пирожок перед ними, когда снова раздался звонок в дверь, а потом и еще раз.

-Ну уж точно Гендальф! – подумал он несясь по проходу. Но это снова был не Гендальф. Это были снова гномы, оба с синими капюшонами, серебряными поясами и желтыми бородами; каждый их них держал сумку с инструментами и лопату. Когда они проникли в нору таким же точно маневром – Бильбо было уже непросто удивить.

-Что бы я мог сделать для вас, мои гномы? - поинтересовался он.

-Кили в вашим услугам! – сказал один.

-И Фили! – добавил второй и они оба взмахнув бородами незамедлительно поклонились.

-К вашим услугам и вашей семьи! – отозвался Бильбо, вспомнив на этот раз про манеры.

-Двалин и Балин как я вижу уже здесь, - заявил Кили. Позвольте нам присоединиться к обществу!.

Обществу! – подумал мистер Беггинс. - Мне не нравиться, как это звучит. Я должен на минутку присесть, собрать мысли и чего-нибудь выпить. Он успел сделать небольшой глоток в уголке, а тем временем четверо гномов уселись за стол и повели беседу о рудниках, золоте, проблемами с гоблинами, драконьими грабежами и множестве других вещей, которые он не понимал, и не хотел понять, поскольку звучали они крайне авантюрно, когда вдруг колокольчик запел снова так, словно бы маленький шаловливый хоббит пытался оторвать веревочку.

-Кто-то у двери! – пробормотал он хлопая глазами.

-Четверо, могу сказать по звуку, - сказал Фили. – Мы видели их, идущими немного позади нас.

Бедный маленький хоббит сел в прихожей и обхватил голову руками, обдумывая, что же происходит и что еще произойдет, и сможет ли он оставить всех на ужин. Когда колокольчик звякнул куда громче, чем все предыдущие разы, он побрел к двери. Их было не четверо, а пятеро. Еще один гном подошел, покуда он раздумывал у двери. Он едва успел дернуть за ручку двери, как все пятеро оказались внутри, кланяясь и говоря «к вашим услугам» один за другим. Дори, Нори, Ори, Ойн и Глойн звали их; первые два пурпурных капюшона, затем серый и коричневый капюшон, а затем и белый повисли на колышках, после чего они промаршировали внутри и присоединились к уже прибывшим. Они уже практически создали собой толпу. Один попросил эль, другой портер, третий кофе и все желали пирожков, так что хоббит оказался занят надолго.

Огромный кувшин с кофе был помещен в печь, семечковые пирожки закончились и гномы принялись уписывать намазанные маслом лепешки, когда в дверь постучали.

Не позвонили, а именно отбили по прекрасной зеленой двери задорную чечетку. Кто-то стучал палкой!

Бильбо рванул по проходу крайне обозленный и вместе с тем сбитый с толку – все это происходило именно в среду! Он открыл дверь рывком, и ввалились они все, один на другом. Гномы и больше четырех! Сзади был Гендальф опустивший свой посох и посмеивающийся. Он успел проделать выбоину на двери, при этом стерев оставленный ранее знак.

-Осторожно, осторожно! – проворчал он. –Это не совсем похоже на тебя, Бильбо, заставлять друзей топтаться на коврике и открывать дверь, со скоростью вылетающей пробки. Позволь представить Бифура, Бофура, Бомбура и особенно Форина!

-К вашим услугам! – сказали Бифур, Бофур и Бомбур, становясь в ряд. Тогда же они повесили два желтых и бледно-зеленый капюшоны; а также один небесно-голубой с длинной серебряной кисточкой. Этот последний принадлежал Форину, невероятно важному гному, который по сути был ни кем иным, как Форином Океншильдом и которому очевидно не доставило радости топтать ковер перед дверью Бильбо в компании с остальными. Бомбур был необъятно толст и тяжел. Форин был крайне надменен и ничего не сказал о «услугах», но бедный мистер Беггинс уже говорил свое извините так много раз, что наконец он промычал «молю не упоминать этого» и перестал хмуриться.

-Ну вот мы здесь и все вместе, - произнес Гендальф, оглядывая ряд из тринадцати капюшонов – прекрасно отделяющихся от его шляпы на колышках. Очень веселый сборец! Я надеюсь, что для опоздавших найдется еда и закуски! Это так? Чай! Не, не надо! Немного красного вина для меня!

-И для меня, - заявил Форин.

- И клубничный джем и яблочный пирог, - сказал Бифур.

- И фаршированные пироги и сыр, - подхватил Бофур.

- И пирог со свининой и салат, - подытожил Бомбур.

- И побольше пирожков и эля и кофе, если никто не против, - выкрикнули другие гномы через дверь.

-Захвати несколько яиц мой добрый друг! – сказал Гендальф в спину удаляющемуся в кладовую хоббиту. И принеси холодного цыпленка и пикулей!

- Кажется, что знают, также много о содержимом моих кладовых, как и я, - думал мистер Беггинс, который был окончательно сбит с толку и начал подумывать, не было ли это самым большим несчастьем, когда-либо посещавшим его дом. Тем временем он доставал бутылки, блюда, ножи, вилки, стаканы, тарелки и ложки, и загрузив это все на большой поднос он весьма вспотел, лицо покраснело и он малость раздосадовался.

-Разгильдяи и лишенцы это гномы, - произнес он вслух. –Почему бы им не спустится и не предложить помощь? На это, у двери появились Балин и Двалин, а также Фили и Кили позади них и прежде чем Бильбо успел сказать «нож», они промели подносы и пару маленьких столов в гостиной и поставили все чистое.

Гендальф уселся во главе стола в окружении тринадцати гномов и Бильбо, присевшего на стул перед камином и отщипывающего кусочки бисквита (его аппетит совершенно пропал) и попытался выглядеть так, словно все происходящее было совершенно обычным делом и не было в этом ни капли необычного. Гномы ели и ели, болтали и болтали, а время тем временем шло и шло. Наконец они откинулись на спинку стульев, и Бильбо сделал движение собрать тарелки и стаканы.

-Я полагаю, все остаются на ужин? – спросил он своим мирным ненапряженным тоном.

-Разумеется! – отозвался Форин. – И после тоже. Мы не сможем обсудить дело до наступления тьмы и для начала было бы неплохо немного музыки. Сейчас же приберемся!

Сразу же все двенадцать гномов – кроме Форина, который был слишком важен и стоял, беседуя с Гендальфом – повскакивали со стульев и соорудили из столовых приборов некие подобия пирамид. Все это они потащили прочь не дожидаясь подносов, балансируя колоннами тарелок, каждая из которых венчалась сверху бутылкой, держа все это в одной руке, пока хоббит не опомнился и с воплями ужаса не ринулся следом «Пожалуйста аккуратнее, не побейте!!!». Я покажу куда. Но гномы только запели в ответ:

Конечно, ничего из этих страшных вещей они не свершили, все помыли и убрали по шкафам со скоростью молнии, и намного раньше, чем хоббит обежал все вокруг и кругом посреди кухни, пытаясь определить, что они выделывают. Когда они вернулись обратно, Форин стоял у каминной решетки, покуривая трубку. Он выпускал множество громаднейших дымных колец и когда бы он что не говорил, одно колечко да выходило – вверху дымохода или за часами на каминной доске или под столом или у самого потолка; но как бы он не старался, этого все же было недостаточно, чтобы поспеть за Гендальфом. Пф! Он выпустил маленькое колечко из своей короткой глиняной трубки прямо сквозь такое же, произведенное Форином. Кольцо Гендальфа окрасилось в зеленый цвет и зависло прямо над головой волшебника. Он наделал уже достаточно колец вокруг себя, для того, чтобы матовый свет вокруг, заставил выглядеть его странно и таинственно. Бильбо стоял неподвижно и смотрел – он очень любил дымовые колечки – и вдруг покраснел от мысли о том, как гордился он вчерашним утром колечками, которые он сам посылал к вершине Холма!

-А сейчас немного музыки, - сказал Форин. - Принесите инструменты.

Кили и Фили помчались к своим сумкам и вернулись с маленькими скрипками; Дори, Нори и Ори, откуда то из глубин пиджаков вытащили флейты; Бомбур извлек барабанную дробь из стен холла; Бифур и Бофур тоже убежали и вернулись с кларнетами, которые они оставляли вместе с прогулочными тростями. Двалин и Балин заявили:

-Прошу простить! Мы оставили свое инструменты на крыльце!

-И мой захватите тоже! – крикнул Форин.

Они вернулись с виолами, столь же большими, как и они сами и с арфой Форина, обернутой зеленой тканью. Это была замечательная золотая арфа и когда Форин ударил по струнам, музыка полилась внезапно и мягко, так, что Бильбо сразу про все забыл и унесся в ночные земли под странными Лунами, далеко от Холма и своего жилища.

Сумерки вступили в комнату через маленькое окошко, которое открывалось в боку Холма; вспыхивали крохотные огоньки – был апрель – а они все еще играли, пока тень от бороды Гендальфа не замаячила на стене.

Темнота наполнила комнату и огонь погас, погасив и тени, а они все играли. И совсем неожиданно, сначала один, потом другой под их игру, глубокими голосами запели гномы в потаенных местах их старинных домов; и это стало словно бы фрагментом из их песни, если это конечно возможно, песня без музыки.

И как они пели, хоббит чувствовал очарование прекрасных вещей, сделанных руками, хитростью или магией, пронизывающими их, сильной и страстной любви, пламенного желания сердец гномов. В это время в нем проснулось наследие Туков и он захотел пойти и посмотреть высокие горы, услышать шепот сосен и водопадов, исследовать пещеры, неся в руке меч, а не тросточку. Он выглянул в окно. Звезды проявились в черном небе над кронами деревьев. Он сопоставил их с драгоценными камнями гномов, сияющими в темных пещерах. Внезапно, в роще за рекой, вверх взметнулось пламя, словно бы кто-то устроил пожар и он подумал, что на его Холм устремляются драконы и поджигают его. Он задрожал и очень быстро снова стал мистером Беггинсом из Бег-энда под Холмом.

Его охватил трепет. Он задействовал менее половины мозга на то, чтобы принести лампу и больше половины, чтобы притворившись, пойти и спрятаться за бочонками пива в кладовке и не вылезать до тех пор, пока гномы не исчезнут.

Неожиданно он осознал, что музыка стихла и все смотрят на него глазами, ярко горящими во мраке.

-Куда ты собрался? – спросил Форин, тоном, по которому можно было судить, что тот прочитал обе половинки его мозга.

-Как насчет привнести немного света? – поинтересовался Бильбо извиняющимся голосом.

-Мы любим темноту, - объявили гномы. – Темнота – для темных дел! У нас много времени до наступления рассвета.

-Конечно! – откликнулся Бильбо и поспешно сел. Он потерял стул и сел прямо на буфер, постукивая по зольнику и совку.

-Тихо! – вмешался Гендальф. –Пусть Форин говорит. И Форин начал.

-Гендальф, гномы и мистер Беггинс! Мы вместе в доме нашего друга и друга заговорщиков, этого крайне замечательного и смелого хоббита – пусть волосы с его ступней никогда не опадут, и все мы благодарны за его вино и эль! – он сделал паузу для вдоха и вежливого ответа хоббита; но комплименты были совершенно потеряны для несчастного хоббита, который разевал рот для протеста, ибо он возражал против «смелого» и еще хуже против друга всех заговорщиков, хотя и не издал ни звука, будучи в крайнем замешательстве. Форин продолжил:

- Мы встретились, чтобы обсудить наши планы, способы, опасность и средства. Нам грядет до рассвета, начать наше путешествие, путешествия, из которого некоторые из нас, а возможно и все (исключая нашего друга и советчика, суперколдуна Гендальфа) никогда не вернутся. Это торжественный момент! Наш объект это... я расскажу вам как следует. Для владетельного мистера Беггинса и для одного, двух молодых гномов (я полагаю, что прав, называя имена Кили и Фили), точное изложения дела на данный момент, может потребовать некоторого объяснения...

Это было в Фориновском стиле. Все же он был весьма важным гномом. Он бы мог продолжить разговор и без паузы и без объяснения кому-либо сути дела. Но он был неожиданно и грубо прерван.

Бедняга Бильбо не мог выносить это больше. При «может никогда не вернется» он почувствовал пришедшую откуда-то извне дрожь и очень скоро она вспыхнула в нем со свистом вылетающего из туннеля состава. Все гномы повскакивали, грохнув о крышку стола. С конца посоха Гендальфа сорвался голубой огонь и эта вспышка осветила несчастного хоббита, который стоял на коленях на коврике перед камином, дрожа как растекающееся желе. Он упал на пол возопив «в меня попала молния!!!» и это было все, что можно было услышать от него еще долго. Тогда они подняли его и перенесли на кровать спальной, держа под рукой воду и после чего разговор о темных делишках возобновился.

-Весьма нервный маленький приятель, - отметил Гендальф, сразу, как только они уселись снова. Случаются смешные странные припадки, но в остальном он один из лучших – жестокий, как дракон в налете.

Если вы когда-либо наблюдали мародерствующего дракона, вы поймете, что это было крайне поэтическое преувеличение в отношении любого хоббита, даже для Старого Туковского предка Бычьего Рева, который был столь громаден (для хоббита), что мог скакать на лошади. Он разметал гоблинов Маунтгрема в битве у Зеленых Холмов и сшиб голову их короля Голфимбула деревянной дубиной. Голова пролетела по воздуху несколько сот ярдов и попала прямо в кроличью нору и таким образом победа в битве и зарождение игры в Гольф были одновременны.

Тем временем, гораздо более изнеженный потомок Бычьего Рева, возродился к жизни. Спустя немного, попив, он нервно попытался скрыться в направлении гостиной. Все, что он при этом слышал, было изречение Глоина:

- Хампф! (или какое то пыхтение, более или менее похожее на это). – Что он может, вы подумали? Все было просто отлично, когда Гендальф рассказывал про этого хоббита, наделяя его крайней свирепостью, но одной судороги, подобной той, свидетелями которой мы были, вполне достаточно, чтобы разбудить дракона и его родичей, которые убьют многих из нас. Полагаю, это звучит намного более пугающе, чем то, что вызвало припадок. Реально, если бы не знак на двери, я был бы уверен, что мы попали не в тот дом. Сразу же, как я увидел нашего маленького приятеля пыхтящего на коврике, меня одолели сомнения. Да он больше похож на лавочника, нежели на вора!

Тогда мистер Бильбо повернул ручку и вышел. Кровь Тука победила. Он внезапно почувствовал , что готов обойтись без постели и завтрака, чтобы стать сильным. Это «маленький приятель, пыхтящий на коврике» почти заставило его рассвирепеть. Некоторое время спустя он пожалеет о своем порыве и скажет себе: Бильбо, ты был идиотом; зря ты направил свои стопы в этом направлении.

- Простите меня, - сказал он, - если я подслушал слова, что вы говорили. Я не рассчитываю понять то, о чем вы говорили или ваше отношение к грабителям, но думаю я прав догадываясь (все это он говорил крайне величественно), что вы считаете меня ни куда не годным. Я покажу вам! На моей двери нет знаков – их нарисовали недавно и я совершенно уверен, что вы зашли не в тот дом. Сразу, как только я увидел веселые лица за дверью, меня захватили сомнения. Но я доволен. Скажите мне что вы хотите сделать и я постараюсь, даже если мне придется уйти отсюда далеко на Запад и сразить диких Древних Червей в затерянной Пустыне. У меня крайне могучие предки, Бычий Рев и ...

-Да, да, но это было очень давно, - ответил Глоин. –Я говорю о тебе. И я уверен, знак на твоей двери – обычен для торговли. Вор хочет хорошую работу, литры адреналина, и разумную Награду, вот как это обычно читается. Ты можешь сказать Спец по Кладам вместе Грабителя, если тебе так более симпатично. Гендальф сказал нам, что здесь был человек такого сорта, ищущей работу, за которую готов взяться немедленно и он устроит встречу здесь в среду.

-Конечно, вот он этот знак, - сказал Гендальф. – Я поместил его здесь. По серьезным причинам. Вы просили меня найти четырнадцатого члена вашей экспедиции, и я выбрал мистера Беггинса. Попробуйте сказать, что я нашел не того человека и указал не тот дом, вас так и останется тринадцать, безо всякой удачи или же вы вернетесь обратно в свои угольные карьеры.

Он так сердито глянул на Глоина, что гном спрятался за стулом и когда Бильбо попытался открыть рот, чтобы задать вопрос, Гендальф развернулся и глянул свирепо уже на него, собрав на переносице густые брови так, что Бильбо захлопнул рот со стуком.

-То-то , - резюмировал колдун. - Возражений вижу больше не имеется. Я выбрал мистера Беггинса и этого достаточно для нас всех. Если я сказал что он грабитель, значит это так и есть или же он станет им когда придет время. Этого в нем больше, чем вы полагаете и определенно больше, чем он сам о себе считает. Вы, возможно, будете благодарны мне всю жизнь. А сейчас Бильбо, друг мой, принеси лампу, и зажжем небольшой огонек над всем этим!

На столе, при свете большой лампы и красным абажуром, он разложил кусочек пергамента, сильно похожего на карту.

-Это сделал Фрор, твой дед Форин, - сказал он в ответ на возбужденное любопытство гномов. – Это план Горы!

- Я не вижу, как это может нам помочь, - разочарованно протянул Форин, взглянув на карту. – Я помню Гору так же хорошо, как и земли вокруг них. И знаю где лежит Мирквуд и Увядшая Пустошь, где разводятся большие драконы.

-Вот это дракон, отмеченный красным в Горе, сказал Балин, - но и без этого его будет найти очень легко, если мы конечно идем туда.

- Есть одно место, о котором вы не упомянули, - ответил колдун, - и место это секретный вход. Вы видите эту руну на Западной стороне, и рука указывает на нее от других рун. Эти метки, - скрытый проход в Нижние Коридоры.

- Это было тайной некогда, но откуда мы можем знать, что это тайна и поныне? – спросил Форин. – Старый Смог жил здесь достаточно долго, чтобы знать все, что надо знать об этих пещерах.

- Он мог, но не делал этого много-много лет.

- Почему?

- Потому что он очень мал. Пять футов в высоту, и только трое могу пройти в ряд, - говорит руна, но Смог не полез в дыру такого размера, ни тогда, когда был молодым драконом, ни после уничтожения немалого количества гномов и людей Долины.

-По видимому для меня эта нора как раз впору, - пропищал Бильбо. Он воодушевился и заинтересовался снова настолько, что совершенно забыл держать рот закрытым. Ему нравились карты: в его прихожей висела карта Стран окрест, со всеми замечательными прогулочными маршрутами, отмеченными красными чернилами.

- Как может такая большая дверь хранить секрет от каждого снаружи, не считая дракона? – спросил он. Он был всего лишь маленьким хоббитом, как вы помните.

- Множеством способов, - отозвался Гендальф. Но ни одного мы не увидим, если не сходим туда, чтобы все как следует рассмотреть. Как об этом говорит карта, я догадываюсь, что запертая дверь замаскирована, как часть горы. Это обычный способ гномов – это полагаю верно?

- Абсолютно, - отметил Форин.

- Затем, - продолжил Гендальф, я забыл упомянуть, что с картой идет ключ, маленький и любопытный ключик. Вот он! – воскликнул он и протянул ключ сделанный из серебра с длинным бочонком Форину с небольшой предосторожностью.

– Храни его!

- Разумеется сохраню, - заметил Форин и прицепил его на изящную цепочку, висящую у него на шее под курткой.

- Сейчас положение начинает казаться более обнадеживающим. Новые повороты, которые должны привести к лучшему. У нас не было столь далеко идущих идей. Мы обдумывали поход на Запад так спокойно и кропотливо, как и на Длинное Озеро. После него проблемы начнуться...

- Задолго до этого, если я кое-что знаю о западных дорогах, - прервал Гендальф.

- Нам следует выйти отсюда вверх по течению Бегущей Реки, - продолжил Форин, не обративший на замечание внимания, - и идти до развалин старого города под сенью Горы.

- Но никому из нас не нравиться мысль о Передних Вратах. Река вытекает прямо из них, через большой южный утес Горы, а также оттуда выбирается дракон – довольно часто, если ничего не изменилось.

- Будет нехорошо, - заявил колдун, - без могучего Воина, даже Героя. Я постарался одного найти; но воины сражают один другого в дальних странах, и героев поблизости явно недостаточно или просто нет. Мечи в этих местах тупые, секирами рубят лес, а щиты как люльки или как крышки для тарелок; и драконы замечательно далеко (кстати, поэтому они и предмет легенд). Вот почему я остановился на ограблении – особенно когда вспомнил о существовании Боковой Двери. И вот тут появляется наш скромняга Бильбо, грабитель, избранный и отдельный ворюга. Встряхнитесь и обрисуем планчик.

- Отлично, - произнес Форин, - предлагаю нашему вору-эксперту подкинуть пару предложения. С этим он с вежливой усмешкой повернулся к Бильбо.

- Во-первых было бы неплохо знать немного больше обо всем этом, - сказал Бильбо, чувствуя полное смущение и небольшую дрожь внутри, но так в нем вспыхнула кровь Тука, что он продолжил.

- Я имею ввиду о золоте и драконе и обо всем, и как до этого добраться и кому это принадлежит и так далее и тому подобное.

- Боги! – вскричал Форин, - разве нет у тебя карты и ты не слышал наши песни? Не об это ли мы говорили все последние часы!

- И все же я хочу знать это точно и определенно, - ответить хоббит упрямо, впадая в деловую манеру (обычно применяемую к людям, пытающимся одолжить у него денег) и напуская на себя мудрый, чопорный и профессиональный вид, воплощая то, что нарассказывал о нем Гендальф.

- Также мне следует знать о риске, карманных расходах, временных затратах и фазах Луны и так далее – чем он имел ввиду,: «что я поимею от всего этого и вернусь ли живым?»

- А, ну хорошо, - ответил Форин. – Давным-давно, во времена моего деда, моя семья уехала с Севера и вернулась на Гору, изображенную на карте, со всем своим богатством и инструментами. Она была открыта моим далеким предком Фрейном Старым, и тогда они наделали шахт и туннелей, больших холлов и цехов – и я верю, нашли много золота и драгоценных камней. Во всяком случае они стали очень богаты и знамениты, и мой дед был Королем Подгорья, имевшим уважение смертных людей, которые жили на Юге и были весьма распространены вверх по реке до самой равнины, заканчивающейся под Сенью Горы. Они выстроили хороший городишко в Долине, который стоит и по сей день. Короли часто посылали за нашими кузнецами и хорошо платили даже не за самую искусную работу. Их отцы просили нас взять их сыновей в подмастерья, и хорошо платили нам, особенно провизией, которую мы никогда не выращивали и не искали. Это были прекрасные времена и даже беднейшие из нас всегда имели денег для трат и для жизни и для досуга, дабы заниматься разными забавными вещами, не говоря обо всех чудесных и волшебных игрушках, подобных которым мир не знает и поныне. Таким образом дворцы моего деда заполнились оружием, драгоценностями, резностями, кубками и рынок поделок Долины был самым лучшим на севере.

Несомненно, что все наши беды начались с пришествием дракона. Драконы, как вам известно, крадут золото и драгоценности у людей, эльфов и гномов, где бы их не сыскали; и охраняют награбленное так же долго, как и живут (а живут они практически вечно, если их не убивают). Они хорошо отличают хорошую работу от плохой и вполне осведомлены о текущей лавочной стоимости; хотя для себя ничего не делают, не улучшая даже свою броню. В те дни на Севере было множество драконов и золото крайне истощилось вместе с гномами, бежавшими на юг или убитыми и все остальные главные несчастья и разрушения вели от плохого к еще более худшему. Самым алчным, сильным и злобным был змей, названный Смогом. Однажды он прилетел с Юга. Первое, что мы услышали, был шум подобный урагану, надвигающийся с севера и сосны на Горы заскрипели от ветра. Нескольким гномам довелось находиться снаружи (я был удачливым, крайне рисковым парнем в те дни, всегда думающем о риске и это спасло меня тогда), и с тропинки мы увидели дракона, спустившегося на Гору в снопе пламени. В это время в Долине запели все колокола и воины начали вооружаться. Гномы поспешили скрыться через ворота, но дракон поджидал их там. Никому не удалось скрыться. Река покрылась паром, туман опустился на Долину и в тумане дракон напал, уничтожив воинов – обычная печальная история, которая была общим делом в те дни. В то время мы вернулись и прокрались через Передние Врата и прошли все холлы, коридоры, туннели, аллеи, склады. После всего этого там не осталось живых гномов, а змей забрал все сокровища себе. Вероятно, это в драконьей манере, собрать все в большую кучу и спать на ней, как на кровати. Позднее, он частенько выходит через врата и по ночам приходил в Долину и крал людей, особенно девушек чтобы есть, пока Долина не опустела: люди погибли или ушли. Что там происходит теперь, я точно не знаю, и не могу предположить, что кто-то остался в живых поблизости от Горы, ближе чем на самом дальнем конце Долгого Озера.

Те из нас, что были снаружи сидели и горевали в укрытии, проклиная Смога; и там они неожиданно соединились с моим отцом и дедом, у который были опалены бороды. Они выглядели крайне мрачно и говорили немного. Тогда я спросил, как им удалось сбежать и они велели мне попридержать язык, сказав, что в однажды, в свое время я все узнаю. После всего этого мы ушли, стараясь беречь собственные жизни так хорошо, как могли, и спустили в земли, где часто довольствовались кузнечными работами или даже копали уголь.

- Но мы никогда не забывали о наших украденных богатствах. И даже сейчас, когда мы не бедствуем – тут Форин погладил золотую цепочку на шее – мы все еще хотим вернуться и донести наши проклятья до дома Смога – если мы сможем.

- Я часто думал о бегстве отца и деда. Я знаю сейчас о тайной Боковой Двери, о которой знали только они. По видимому они сделали карту и мне хотелось бы узнать, как она оказалась у Гендальфа и почему не перешла ко мне по наследству.

- Она не оказалась у меня, я ее взял – отозвался волшебник. - Твой дед Фрор был убит ты помнишь, в руднике Мория гоблином Азогом.

- Проклято его имя, да, - ответил Форин.

- А Фрейн, твой отец, уехал двадцать первого апреля во вторник много сотен лет назад и с тех пор ты его не видел.

- Правда, правда, - сказал Форин.

- Твой отец дал мне это, чтобы я передал тебе, и если я выбрал свое собственное время и способ передать тебе ее, и трудно порицать меня за это, учитывая проблемы, с которыми я столкнулся, пока не обнаружил тебя. Твой отец не помнил даже собственного имена, когда отдавал мне бумагу и никогда не говорил мне твоего; поэтому в целом, я считаю, что ты должен быть отблагодарен. - За это, - сказал он, протягивая карту Форину.

- Не понимаю, - заявил Форин и Бильбо почувствовал, что готов произнести подобное. Объяснение вовсе не походило на объяснение.

- Твой дед, - продолжил колдун медленно и мрачно, - поручил карту своему сыну, чтобы она была в безопасности, пока он отправлялся в рудники Мория. Твой отец уехал искать удачи с картой, после того, как твой дед был убит; но он никогда не приближался к Горе. Что он делал это время, я не знаю, но я обнаружил его в тюрьме в башне Некроманта.

-Но что ты делал там?! – вскричал Форин с дрожью и все гномы затряслись.

- Не ваше дело. Я искал там кое-что как обычно; и это было опасное дельце. Даже я, Гендальф, единственный, кто бежал оттуда. Я пытался спасти твоего отца, но было слишком поздно. Он был безумен и рассеян, и забыл практически обо всем, кроме ключа и карты.

- Мы давно отплатили гоблинам Мориа, - сказал Форин, - пришло время Некроманта.

- Не мели чушь! Он сильнее всех вас, даже если вы сумеете собраться все вместе со всех четырех сторон света! Единственное, что желал твой отец, было что бы его сын прочитал карту и использовал ключ. Дракон и гора, это вполне достаточные для вас задачи.

- Слушаю, слушаю! – сказал вдруг Бильбо и случайно произнес это громко.

- Слушаешь что? – они все развернулись к нему и он до того смутился, что сумел лишь ответить:

- Слушаю это, и что-то хочу сказать!

- И что же это?

- Я должен сказать, что вам следует пойти на Восток и оглядеться как следует. Вместе с этим существует Боковая Дверь и драконы иногда спят, я полагаю. Если вы сидите на пороге достаточно долго, осмелюсь сказать, вы подумаете о чем-то еще. Полагаю также мы говорили достаточно долго для одной ночи, если вы понимаете о чем я. Как насчет отправиться спать, а утром встать пораньше и все такое? Я приготовлю хороший завтрак, до того, как вы уйдете.

- Как мы пойдем, я думаю ты имел ввиду, - сказал Форин. – Уж не ты ли грабитель? А разве сидение на пороге твоя работа, а не проникновение внутрь? Но я согласен на постель и завтрак. Я люблю яйца с окороком перед началом путешествия: поджаренные, а не взбитые и надеюсь ты их не станешь разбивать.

После этого свои завтраки заказали остальные, даже и не подумав поблагодарить (что сильно раздосадовало Бильбо) и разошлись. Хоббит отыскал комнату каждому, таким образом заполнив все резервные комнаты, устроив ложа из стульев и диванов, после чего разобрав их, отправился в свою маленькую спаленку очень усталый и не вполне довольный. Одна мысль не давала ему покоя, как бы не помешать своим ранним подъемом и приготовлением завтрака для каждого. Голос Тука ушел и он уже не был так уверен, что отправиться в путешествие рано утром.

Лежа на кровати, он слышал, как Форин все еще бурчит себе под нос:

Бильбо уснул, слыша это, что принесло ему плохие сны. Было далеко после рассвета, когда проснулся.