"Железный трон" - читать интересную книгу автора (Хоук Саймон)

КНИГА ПЕРВАЯ. ПОХИЩЕНИЕ

Глава 1

— Я буду Хэлином, Эдан — моим братом Роэлем: а ты, Дервин, будешь Черным Принцем, Рейзеном, — объявил Микаэл тоном, не терпящим возражений. Но одно возражение все-таки последовало.

— Не хочу Рейзеном! Почему мне нельзя быть Роэлем? — капризно прохныкал лорд Дервин.

— Потому что ты не из королевского дома, — ответил Микаэл с высокомерным презрением.

— Ну и что, Эдан тоже, — отпарировал Дервин, не убежденный доводом. — К тому же мой отец — эрцгерцог, а его — всего лишь виконт. Так что по званию я выше.

— Зато Эдан — мой знаменосец, а его отец — лорд верховный камергер, — сказал Микаэл. — Поэтому независимо от звания, он ближе к королевскому дому.

— Но если мне нельзя быть Роэлем, тогда нельзя и Рейзеном, упорствовал Дервин. — Рейзен был сводным братом Роэля, а значит тоже принадлежал королевскому дому.

Микаэл ловко отвел это логичное возражение.

— Рейзен изменил королевскому дому, когда присягнул в верности Азраю, и поэтому лишился наследственных прав. Кроме того, я наследник императорского трона, — добавил он, покраснев, — и могу назначать кого угодно кем мне угодно!

Желая предотвратить скандал в малом императорском дворце, Эдан взял на себя роль дипломата и вмешался в разговор.

— Почему бы вам не назначить Черным Принцем меня, ваше высочество? Я всегда играю Роэля, а так смог бы побыть кем-нибудь другим для разнообразия. Мне бы это понравилось.

Микаэл не хотел сдаваться так сразу. Он взъерошил густые темные волосы и нахмурился, всем своим видом показывая, что обдумывает этот вопрос, но наконец смягчился.

— Ну хорошо, раз уж ты просишь, Эдан, можешь быть Рейзеном. Дервин будет моим братом Роэлем, а Кэлан — Тредериком, знаменосцем.

Он быстро раздал роли остальным мальчикам, и они приготовились к сражению. Для Эдана это было сущей пыткой. В свои восемнадцать лет, вооруженный деревянным мечом и щитом, он чувствовал себя совершенно по-дурацки среди детей шести-тринадцати лет. Но его долг был служить своему принцу, и если принц хотел играть в войну, значит была война.

Они снова играли в сражение при горе Дейсмаар. Это была любимая игра Микаэла, и он возвращался к ней с упрямым постоянством, на какое способен лишь двенадцатилетний мальчик. Казалось, она никогда не надоедала ему. Как всегда Микаэл взял роль Хэлина, героя Ануира. Как это похоже на него, подумал Эдан. Это давало ему возможность красиво умереть и стать богом.

Каждый ребенок в империи знал это предание наизусть. Дети благородных кровей узнавали его от своих наставников, а простолюдины — от бардов, которые излагали легенду в форме эпической баллады под названием «Наследство королей». Баллада существовала в нескольких слегка отличных друг от друга версиях, но все они состояли из четырех основных частей и по сути рассказывали об одних и тех же событиях. Это была история основания империи, и, как большинство детей высшего сословия, Эдан узнал ее очень рано, когда ему было всего шесть лет.

Она начиналась с эпохи «Шести племен», от которых пошли люди, ныне населяющие Керилию. Согласно преданию пять из шести племен пришли в эти земли в результате массового исхода из завоеванного южного континента Адурия. Анду, предки современных анурийцев, назывались по имени их бога Андуираса, благородного бога войны. Рьювены поклонялись Рейниру, божеству лесов и рек. Брехты почитали Бренно, богиню торговли и богатства, тогда как восы были последователями Воринна, князя луны, который покровительствовал магии. Последнее из пять адурийских племен, мезетийцы, служило Мазеле, богине морей. Эти морские торговцы, чьи быстрые суда под треугольными парусами некогда сновали у адурийских берегов, не сохранились как культурная общность в современной империи, хотя следы мазетийского влияния до сих пор можно найти в землях хинази.

Шестым племенем были предки современных хинази, басарии, посвящавшие свои храмы Басайе, богине солнца. Эти темнокожие, внешне не похожие на других люди некогда покинули свою родину Дьяпар и пересекли бурное Море Драконов, чтобы поселиться в юго-восточных землях Керилии. Древние религиозные обряды басариев скрывали тайну их происхождения, но считалось, что они произошли от одного корня с мазетийцами, поскольку культура их имела много общего с мазетийской и, подобно адурийцам, они поклонялись старым богам, хотя каждое племя и выбирало себе любимое божество из пантеона.

Адурийские племена бежали из своих исконных земель, раздираемых на части войной, чтобы не попасть в рабство соседнему народу, который поклонялся Азраю, князю тьмы. Бегство привело их в Керилию, куда они переправились по узкому перешейку, некогда существовавшему на месте современного пролива Эреля.

До прихода Шести племен Керилия оставалась незаселенной людьми. Однако здесь обитали другие народы, считавшие эти земли своими владениями. Главными среди них были эльфы, называвшие себя сиделинами. Эльфы были народом древней и развитой культуры, но при этом могли обнаруживать ужасающую жестокость, которая развилась у них в ходе многовековой борьбы со зловещими человекообразными существами, делившими с ними земли. Они создали свое обособленное королевство на территориях, наводненных гоблинами, ноллами и ограми, и, говорят, в дни своей славы эльфийский двор превосходил силой и пышностью императорский двор Ануира.

Из остальных двух народов, населявших Керилию, гномы держались наиболее обособленно. Сильные, молчаливые и выносливые, они создавали королевства вокруг кланов, глава каждого из которых присягал на верность королю гномов. Опытные рудокопы и отличные воины, они редко совершали вылазки из своих крепостей в горах и жили в мире с эльфами. Единственными их врагами были жестокие огры, жившие в глубоких огромных пещерах, изрезавших горы наподобие сот.

Кроме того в Керилии обитало растущее племя половинчиков, хотя об их культуре и истории было известно меньше, чем о культуре и истории любого другого керилийского народа. В отличие от гномов, которые жили кланами и редко покидали свои владения, половинчики по природе своей были бродягами и умели приспосабливаться к обычаям и условиям любого края. Единственное постоянное поселение половинчиков в Керилии, Бурроуз, находилось в южной части Кулладарайта — обширного непроходимого леса, в котором лежало изолированное от мира эльфийское королевство Куллаби. К крохотным половинчикам эльфы относились терпимо, хотя представители человеческого рода, достаточно безрассудные, чтобы отважиться проникнуть в эти темные леса, часто пропадали без вести.

Когда юные рыцари приготовились к игре, Микаэл решил назначить нескольких самых младших детей половинчиками, вследствие чего у него вспыхнул спор с тринадцатилетним лордом Корвином, утверждавшим, что в то время, когда состоялось сражение при горе Дейсмаар, половинчиков в Керилии не было. Микаэл настаивал на противном, и неизменные приверженцы принца, постигшие искусство лести в самом раннем возрасте, незамедлительно приняли его сторону, независимо от того, согласились они с ним в глубине души или нет. Однако Корвин не желал уступать, утверждая, что это исторический факт, и поэтому Микаэл, убежденный в своей правоте, обратился к Эдану с просьбой разрешить спор. Когда Эдан подтвердил безусловную правоту лорда Корвина, Микаэл недовольно фыркнул, пожал плечами и назначил малолеток гномами вместо половинчиков.

Эдану вспомнилось, что в сражении при горе Дейсмаар участвовало очень мало гномов, но поскольку больше никто из присутствовавших, похоже, этого не знал, он благоразумно решил промолчать. Когда он стал на сторону Корвина, Микаэл бросил на него мрачный взгляд, а взгляд этот Эдан знал слишком хорошо. Принц Микаэл не любил, чтобы ему противоречили, — независимо от исторических фактов, — но Эдан не собирался лгать ради его удовольствия.

Дело в том, что половинчики появились в Керилии лишь около пятисот лет назад, то есть много веков спустя после сражения при горе Дейсмаар. Согласно легенде, они бежали с родины своих предков в таинственном Мире Теней, спасаясь от какого-то безымянного ужаса, который угрожал их существованию. Сами половинчики редко говорили об этом, но барды, пользуясь возможностью, заходили в своих причудливых домыслах так далеко, как только позволяло им воображение. Они рассказывали о Холодном Всаднике, который однажды появился в волшебном мире, мире духов, после чего тот постепенно превратился в Мир Теней — холодный, серый и зловещий. А половинчики — существа наполовину земного, наполовину волшебного мира — бежали от Холодного Всадника и от мрака, который он принес с собой. Может, все это были лишь затейливые вымыслы бардов, и может, и правда. Наверняка это знали одни лишь половинчики.

Говорили, что они единственные из всех земных существ могут по желанию перемещаться из одного мира в другой, хотя никто не знал точно, как они это делают. Считалось, что половинчики умеют ходить Тенью, создавая временные порталы между двумя мирами, позволяющие им проникать во владения тьмы и возвращаться в царство солнечного света в другом месте и времени. Однако несколько раз в течение года, по определенным дням, завеса между двумя мирами как будто раздвигалась. И в такие дни неосторожные представители рода людского могли случайно забрести в Мир Теней, а обитатели темного царства могли появиться в мире солнечного света.

В нежном возрасте шести лет, впервые узнав о Мире Теней от старших товарищей, Эдан стал мучаться ночными кошмарами, вызванными страшными историями, которые рассказывались по вечерам у костра. Детское воображение рисовало ему самых ужасных и отвратительных существ, притаившихся под кроватью и в гардеробе, где, по твердому его убеждению, порталы в Мир Теней открывались каждую ночь. Он сворачивался под одеялом клубочком и смотрел, как пляшут по стенам жуткие тени в неверном свете оплывающей свечи на ночном столике, а когда после отчаянной борьбы со сном он наконец засыпал, ему снились наводящие ужас чудовища, которые выползали из-под кровати, чтобы утащить его в Мир Теней и полакомиться его плотью.

Несколькими годами позже, — достаточно повзрослев, чтобы понять, что в гардеробе, даже с наступлением тьмы, не появляется ничего более зловещего, чем одежда, а под кроватью можно найти единственно лишь комочки пыли, — Эдан стал потчевать юного принца Микаэла страшными историями об ужасах, сокрытых в Мире Теней, упрямо надеясь отплатить мальчику за все унижения, которым тот подвергал его в дневные часы. Но к великой своей досаде он скоро понял, что то несносное высокомерие, которое Микаэл обнаруживал даже в пять лет, не покидало его и во снах — ибо вместо того, чтобы устрашаться чудовищ, он просто хладнокровно и быстро расправлялся с ними.

В пятнадцать Эдану казалось унизительным играть в «Гилли Сид» с девятилетним ребенком. Тогда это была любимая игра Микаэла. «Гилли Сид» или «Охота Эльфов», называлась вторая часть «Наследства Королей», в которой рассказывалось о том, как эльфийский двор отражал вторжение людских племен в свои владения и как эльфийские рыцари странствовали по дорогам, убивая каждого встречного человека. Это привело к многолетней войне, но мало-помалу эльфы отступали под натиском людей, бессильные перед их оружием — а именно, священной магией.

У эльфов тоже были маги, но они заклинали духов природы, населяющих леса и реки, поля и воздух. Они никогда не поклонялись богам и не могли понять этот новый, странный источник силы. В конце концов эльфы отступили в леса, и эльфийский двор утратил прежнее могущество. Теперь от огромной империи, которой они некогда правили, осталось лишь несколько обособленных эльфийских королевств, разбросанных в лесистых местностях Керилии, таких как Туаривель, Куллаби, Силлагорид, Кумб Бейн и Туараннун.

В пору неослабной одержимости Микаэла «Гилли Сидом» Эдан время от времени изображал в ходе игры эльфийских воинов каждого из этих далеких королевств, умирая бессчетное множество раз — всегда недостаточно театрально — от заклинаний «священной магии». Иногда Микаэл для разнообразия выступал в роли эльфийского мага, но это было даже хуже. Он прятался за висящими в залах гобеленами и неожиданно напрыгивал на ничего не подозревающего Эдана, умерщвляя его эльфийскими заклинаниями.

— Була-була-ка-була!

— Что это было, ваше высочество?

— Була-була-ка-була! — снова вопил Микаэл, вытягивая вперед руки с растопыренными пальцами. — Это расплавляющее заклинание эльфов. Ты мертв!

— У эльфов нет расплавляющих заклинаний, ваше высочество. Во всяком случае, я в этом совершенно уверен. К тому же это совсем не похоже на эльфийский язык.

— Если я говорю, эльфийский, значит эльфийский! Давай плавься!

— Простите, ваше высочество, но как именно вы себе это представляете?

Микаэл нетерпеливо топал ногой и выразительно закатывал глаза, словно даже самый последний тупица должен был знать, как расплавляются от заклинания.

— Ты должен схватиться за горло, издавая отвратительные булькающие звуки, и медленно опускаться на землю, превращаясь в лужу вонючей грязи!

— Хорошо, ваше высочество, как вам будет угодно.

И Эдан хватался за горло и с самым отваратительным хрипом и бульканьем, на какие только был способен, опускался на колени и валился на пол, из всех сил стараясь походить на лужу вонючей грязи. Принц никогда не оставался вполне доволен его представлением.

— Эдан, это было ужасно!

— Простите, ваше высочество, я старался изо всех сил. Но я никогда не плавился раньше. Может быть, вы покажете, как это делается?

После чего Микаэл показывал, как правильно плавиться, и наблюдавшему этот спектакль Эдану приходилось признать, что у Микаэла получается лучше.

— Теперь плавься снова и на этот раз правильно!

Часть Эдану приходилось умирать по меньшей мере полдюжины раз, прежде чем принц оставался доволен. Однако в скором времени на смену бессмысленным звукосочетаниям и растопыренным пальца Микаэла пришла смертоносная сила деревянного меча и щита, и Эдан познал новые страдания, снова и снова терпя поражение от своего юного принца, выступающего в роли Хэлина, героя Андуира, в битве при горе Дейсмаар.

Третьей частью «Наследства Королей» и источником непреходящих мучений Эдана была «Гибель Богов». В этой части рассказывалось о том, как Азрай, князь тьмы, последовал за Шестью племенами в Керилию, исполненный решимости покорить их и отвратить людей от их богов.

Сначала Азрай привлек на свою сторону гоблинов и ноллов Восгаарда, местности на севере Керилии, и наделил их вождей магической силой. Затем хитростью и обманом он совратил племя восов, которые отреклись от бога луны и оставили путь магии, чтобы стать на путь меча и булавы. Потом Азрай попытался ввести в соблазн племена полулюдей, эльфов и гномов, искушая их через сны и предзнаменования. Стоические гномы не поддались на льстивые уговоры Азрая, но эльфы горели желанием мести с тех самых пор, как люди захватили эльфийские земли и вытеснили их в леса. Соблазненные обещанием Азрая уничтожить их врагов и вернуть им потерянные земли, эльфы снова приготовились к войне.

Короли керилийских племен быстро осознали грозившую им опасность и, забыв обо всех разногласиях, объединили свои силы, чтобы выступить против общего врага. Но когда две армии сошлись в бою, на помощь Азраю пришли воины из Адурии. Поняв, что Азрай вот-вот одержит победу, старые боги появились перед своими последователями, которые оказались на перешейке между Керилией и Адурией, окруженные вражескими войсками.

Каждый бог выбрал себе воина из числа своих последователей, чтобы направлять его в решающем сражении. Андуирас, бог ануиров, выбрал Хэлина, в котором все добродетели благородного рыцаря нашли наилучшее выражение. Вместе со своим младшим братом Роэлем и их знаменосцем Тредериком Досьером, предком Эдана, Хэлин повел племена в последнюю, отчаянную атаку на врага. Вдобавок к войскам человекообразных, вероломных восов и эльфийских королевств, против них выстроились войска южных земель — все под предводительством Азрая и изменника принца Рейзена, сводного брата Хэлина и Роэля, который в угоду своему честолюбию предал свой народ и продался богу тьмы.

Само собой разумеется, в этой игре Микаэл всегда был Хэлином, но никто никогда не хотел быть принцем Рейзеном. При назначении на эту роль среди юных аристократов императорского дворца неизбежно вспыхивали споры и, в зависимости от настроения, Микаэл либо улаживал разногласия силой исключительного королевского права, либо отходил в сторону и наблюдал, как товарищи по игре улаживают их сами. В таких случаях Эдану приходилось вмешиваться и разнимать ребят, в то время как Микаэл с нескрываемым удовольствием наблюдал за происходящим, радуясь каждому удару, который получал его будущий камергер, пока растаскивал в стороны двух жаждущих крови восьмилеток, вооруженных деревянными мечами.

На этот раз, благодаря дипломатическим навыкам Эдана, дело кончилось миром, но все-таки Микаэл остался в мрачном расположении духа. Сначала он не смог назначить половинчиков и обнаружил недостаток знаний, который объяснялся его полным равнодушием к учебе. Теперь Эдан успешно оспорил его выбор Черного Принца, пусть при этом и постарался сгладить острые углы. Все же будущий камергер уже не раз видел эту упрямо выдвинутую челюсть Микаэла и точно знал, что она означает.

Кому-то здорово достанется, когда начнется «сражение». Вряд ли это будет Дервин, который захныкал, когда его назначили Рейзеном, потому что теперь он выступал на стороне Микаэла в качестве принца Роэля. Однако Корвину досталась роль гоблина, а значит, он становился наиболее вероятной жертвой, несмотря на то, что был на год старше и почти вдвое крупнее Микаэла.

Эдан обреченно вздохнул. Ему придется держаться поближе к Корвину, чтобы успеть вмешаться, если дело примет нежелательный оборот. Как Черный Принц, он с полным основанием может вызвать на поединок Хэлина, а следовательно принять на себя главный удар. Это обернется для него новыми синяками, потому что Микаэл всегда наносил удары в полную силу и, хотя ему было всего двенадцать, его деревянный меч мог все же оставить здоровенный рубец на теле, тем более что Эдан не носил никаких доспехов, кроме легкого шлема. Как старший и куда более рослый, он должен был все время сдерживать руку, что в доспехах было гораздо трудней делать. Тем временем юные противники Эдана, защищенные доспехами, будут молотить его изо всех сил, и он снова весь покроется синяками. Но это все-таки лучше, чем давать Корвину удобную возможность использовать Микаэла в качестве звонкого гонга. Эдан даже думать не хотел об осложнениях, которые могли возникнуть в этом случае. «Клянусь всеми богами, — подумал он, — я ненавижу эту игру!»

Как только распределение ролей закончилось, две «армии» разошлись, чтобы встретиться в боевом порядке. Главнокомандующие каждой стороны выстраивали свои войска и производили им смотр. Удовлетворенные увиденным, они становились перед своими солдатами и обращались к ним с речью, призывая их мужественно идти на смерть за великое дело. Микаэл стоял перед своим войском и его страстный высокий голос разносился над полем боя. Как принц Рейзен, Эдан вынужден был делать то же самое, чувствуя себя полным дураком.

В шестнадцать лет Эдан попытался было поговорить с отцом, упирая на то, сколь глупо человеку его возраста играть с детьми вдвое младше него. Однако это не помогло.

— Сын, ты должен научиться исполнять свой долг перед господином! — сказал его отец, лорд Тиеран.

— Но он еще не император, отец! — возразил Эдан. — Он просто ребенок, и к тому же испорченный!

— Придержи язык, мальчик! Не тебе так говорить о принце!

— Простите, отец, — Эдан разочарованно вздохнул. — Я не хотел сказать ничего обидного, но почему я должен постоянно терпеть насмешки и шутки всех моих друзей? Почему я должен быть его нянькой? Это просто несправедливо!

— А кто сказал тебе, что жизнь справедлива, мальчик? — сурово ответил отец. — Когда дело касается долга, никакой речи о справедливости не идет. В один прекрасный день ты сменишь меня в должности лорда верховного камергера, и когда это время наступит, тебе понадобятся все навыки, которые сейчас ты только начинаешь приобретать. Через несколько лет ты поймешь и поблагодаришь меня. Ни в качестве товарища по играм, ни в качестве няньки ты не нужен принцу Микаэлу, но он нужен тебе… для обучения.

Теперь, два года спустя, Эдан понял, что именно имел в виду отец, но от этого бремя обязанностей не показалось ему легче. Его друзья больше не насмехались над ним, разве что иногда мягко, добродушно подтрунивали, поскольку теперь они тоже больше знали о долге — и о том, как трудно порой бывает ладить с принцем. Император был стар и болен, и не мог бы принять участие в воспитании Микаэла, даже если бы и хотел, а императрица была излишне снисходительна к своему единственному сыну. Даже старшие сестры Микаэла избегали брата, в каковом удовольствии Эдану было отказано.

Он обозревал свои выстроенные в ряд «войска», воины в маленьких металлических шлемах и доспехах нетерпеливо топтались на месте в напряженном ожидании атаки и походили на игрушечных солдатиков. Он прохаживался взад-вперед вдоль строя, на ходу сочиняя речь принца Рейзена, и все глаза неотрывно следили за ним.

— Итак, воины… — произес Эдан, с трудом подавляя смех. Для нас настало время воспользоваться случаем и уничтожить врага раз и навсегда!

Юные рыцари приветствовали слова своего предводителя стуком деревянных мечей о деревянные щиты. «Гоблины» зарычали, «ноллы» завыли по-волчьи, «эльфы» откликнулись подвывающим хором, а «восы» угрожающе заворчали и приняли соответствующий вид.

— Вот он стоит! — воскликнул Эдан, указывая деревянным мечом. — Мой брат Хэлин! — В его устал слово «брат» прозвучало как ругательство. — Любимец богов! Герой! Какое поразительное высокомерие!

Слова его звучали с убийственным сарказмом, и вдруг Эдан с удивлением осознал, насколько приятно ему произносить их. Он никогда прежде не изображал Рейзена, и неожиданно ему пришло в голову, что эта роль позволяет ему говорить о принце Хэлине такие вещи, какие он никогда не осмелился сказать о Микаэле.

— Посмотрите, как важно он выступает перед своими войсками, напыщенный, словно глупый павлин! Великий и благородный Хэлин! Всю жизнь мне приходилось терпеть его непогрешимую уверенность в своей правоте, его высокомерное превосходство, его противный визгливый голосок… — Эдан осекся, поняв, что слегка хватил через край. — Итак, час расплаты пришел! Сегодня вы, ноллы, и вы, гоблины, нанесете сокрушительный удар во славу своего народа!

«Гуманоиды» ответили ему слитным рычанием и воем.

— Вы, эльфы, сегодня узнаете сладкий вкус мести!

«Эльфы» вскинули мечи и испустили боевой клич.

— Вы, восы, сегодня докажете раз и навсегда, какое племя достойно править над другими!

«Восы» ударили мечами по щитам и затопали ногами.

— Сегодня мы зальем это поле кровью наших врагов! — Эдан глянул через плечо и увидел, что Микаэл все еще расхаживает перед своим беспокойным войском и, бурно жестикулируя, продолжает длинную речь. Что ж, подумал Эдан, какой смысл «врагу» ждать, пока он закончит. Он вскинул свой меч.

— За Азрая и славу! Вперед!

Юные рыцари испустили боевой клич и с поднятыми мечами устремились на противника. Прервавшись на полуслове, Микаэл обернулся с удивленным лицом и увидел армию «врага», лавиной катящуюся на него. Без колебаний он поднял свой деревянный меч и отдал команду идти в наступление.

Две армии столкнулись на склоне горы Дейсмаар, и то было величайшее сражение из всех, какие когда-либо видел мир. Они бились от рассвета до заката, и воздух звенел от ударов стали о сталь — словно тысячи звонких молотов стучали по наковальням. Одного этого грохота было достаточно, чтобы почти полностью оглушить воинов, находившихся в гуще сражения, но к нему добавлялись крики людей и человекообразных: гоблины визжали, ноллы рычали, словно адовы псы, эльфы испускали свои потусторонние боевые кличи с подвыванием, люди кричали, кони ржали, раненые всех племен и народов взывали о помощи и стонали — и все поле боя застилали клубы удушливой пыли, поднятой бесчисленными тысячами ног.

Неожиданно Эдан столкнулся лицом к лицу с леди Ариэль, не знающей страха двенадцатилетней девочкой с торчащими из-под шлема светлыми косичками. С горящими глазами она занесла над головой меч и бросилась на него, визжа со всей неистовой яростью берсеркера, одержимого жаждой крови. О, боги, подумал Эдан, только не Ариэль. Он отступил под боевым натиском, принимая на деревянный щит град ударов. Исполненная мрачной решимости доказать, что она ни в чем не уступает мальчишкам, Ариэль орудовала мечом ничуть не хуже любого из них, и у Эдана еще не прошли синяки, оставшиеся после последней их встречи на поле боя.

В схватке с мальчиком он всегда мог осторожно хлопнуть противника сбоку по шлему, чтобы немного усмирить его или «убить», если тот слишком увлекался, что случалось почти всегда — но в схватке с маленькой Ариэль Эдан мог лишь отражать удары щитом, так как боялся, что даже легкий удар причинит девочке боль, несмотря на доспехи. А просто шлепать ее мечом плашмя он не мог, потому что Ариэль не признавала игры в поддавки. Только удар, сбивший ее с ног, мог заставить девочку признать, что она «умерла». Другие мальчики не испытывали подобных сомнений и колотили Ариэль так, что Эдан внутренне содрогался, но он был гораздо больше и сильнее нее и не хотел делать ей больно. Она как будто понимала это и, когда начиналась игра в войну, всегда отыскивала его на поле боя, словно осуществляя личную месть. Он изо всех сил старался защититься от этой тщедушной амазонки.

Эдан окинул взглядом поле сражения, отыскивая в этой свалке Микаэла и Корвина. Во время наступления Корвин бежал прямо за ним, но теперь потерялся из виду. Сейчас Эдан мог только кидать быстрые взгляды по сторонам, но не находил его среди двух дюжин бьющихся воинов и, хуже того, он нигде не видел и Микаэла.

— На! — Ариэль нанесла ему чувствительный удар по бедру. Эдан почувствовал острую боль и понял, что здоровенный синяк ему обеспечен.

— Падай! — закричала девочка. — Падай на одно колено! Ты ранен!

— Нет, это был скользящий удар, просто царапина. — На этой стадии сражения Эдан не мог позволить калечить себя; он еще должен был отыскать Микаэла и Корвина и удостовериться, что они не снесли друг другу головы.

— Лжец! Говорю тебе, ты ранен! — закричала Ариэль, обрушивая на него град ударов и яростно повторяя, как заклинание: — Ранен… ранен… ранен… ранен!

Эдан попятился, споткнулся и упал. Ариэль немедленно воспользовалась своим преимуществом и набросилась на него, пока он пытался подняться на ноги, но успел встать только на одно колено.

— Убит… убит… убит… убит!

Она сошла с ума, подумал Эдан, втягивая голову в плечи и защищаясь щитом от сыплющихся на него ударов. И тут самым непостижимым образом Ариэль выбила щит из его руки; тот отлетел в сторону, и ошеломленный Эдан проводил его взглядом, не веря своим глазам.

Бац!

— Ха! Убит! — торжествующе выкрикнула Ариэль.

Удар пришелся прямо по металлическому шлему, и все поплыло у Эдана перед глазами. Звон металла, подобный пению гонга, эхом отдался в его голове. Падая, он увидел стремительно наплывающую на него землю, и потом все окутала тьма.

Ближе к закату победа Азрая стала казаться несомненной, но когда солнце скрылось за горизонтом и на поле битвы спустилась ночь, эльфы неожиданно перешли на сторону Хэлина и события приняли другой оборот.

Никто точно не знал, что заставило эльфов переметнуться в лагерь противника. Согласно некоторым версиям этой истории, с наступлением тьмы эльфы увидели подлинную сущность Азрая и поняли, что их одурачили. По другой версии эльфийским полководцам стало известно, что после поражения людей, когда войско эльфов будет ослаблено, Азрай намерен предать их и позволить ноллам и гоблинам уничтожить последнюю силу, которая может угрожать его безраздельной власти. Но каковы бы ни были истинные причины случившегося, армия Хэлина находилась не в том положении, чтобы отказываться от помощи. Эльфы и люди, которые на протяжении многих лет делали все возможное для того, чтобы уничтожить друг друга, теперь выступили плечом к плечу против общего, более опасного врага.

Едва взошла луна, избранным богами воинам под предводительством Хэлина и Роэля удалось прорвать линию обороны противника в самом слабом ее месте. Хэлин повел свои войска в наступление вверх по склонам горы Дейсмаар, ближе к вершине которой стоял сам князь тьмы в окружении своих полководцев и жрецов. Рядом с ним стоял изменник Рейзен, и по приказу Азрая Черный Принц повел свои войска вниз, навстречу нападающим. Братья встретились на середине склона, исполненные решимости уничтожить друг друга, а тем временем Азрай со своими жрецами отступил выше к вершине горы. И именно тогда, в решающий момент боя, сами боги в человеческом облике явились принять участие в сражении, призвав на помощь все свои силы, чтобы уничтожить князя тьмы и его жрецов.

Никогда прежде бог не бился с богом. Земля сотряслась на поле брани внизу, и склоны Дейсмаара задрожали. Ослепительная молния расколола небо, и в грохоте грома потонули все прочие звуки. Земля вздыбилась под ногами, люди и животные с криком попадали наземь. Все взоры устремились к вершине горы, где небеса вспыхнули ослепительным светом, никогда доселе не виденным.

То была Гибель Богов; все продолжалось лишь несколько мгновений, но те, кто остался в живых после катаклизма, не забыли это зрелище до конца жизни. Свет становился все ярче и ярче, покуда верхняя часть горы, где сошлись в схватке боги, не скрылась с глаз полностью. Затем невероятной мощи оглушительный взрыв сотряс небеса, стирая с лица земли гору Дейсмаар и все остальное на мили вокруг.

Ударная волна, силой равная сотне ураганов, сравняла с землей гору, и никто не удержался на ногах. Земля с треском раскололась и поглотила целые полки, извергнув из расселин клубы дыма и языки пламени. Из сотен тысяч воинов, которые бились с рассвета до заката на залитом кровью поле брани, в живых остались лишь единицы, и, вспоминая впоследствии случившееся, они считали свое спасение чудом.

Последняя часть «Наследства Королей» называлась «Рождение новых богов и монстров» и повествовала о том, что произошло после гибели старых богов, отдавших свои жизни, чтоб истребить зло, воплощенное Азраем. Страшный взрыв, который в мгновение ока стер с лица земли гору Дейсмаар, оставив на ее месте лишь дымящуюся воронку, высвободил космическую сущность богов. Те, кто находились ближе к месту жертвенного сожжения, в полной мере почувствовали страшную мощь обжигающего потока божественной сущности, исходящей из эпицентра взрыва в виде испепеляющего ветра. Избранника богов, которые смело бросились в наступление вслед за Хэлином вверх по горным склонам, испытали полную силу яростного ветра божественной сущности. Их тела распались на атомы в единый миг, и в тот же миг души их восстали, чтобы обернуться новыми богами.

Хэлин стал тем, кем некогда был Андуирас — благородным богом войны. Друид Эрик заменил Рейнира, покровителя лесов. Серами заступил место Бренны, богини удачи, а Аваналэ досталась мантия Басайи, богини солнца. Несири заместил Мазелу, покровительницу морей, а преемником князя луны Воса стал Роурнил, новый бог магии. Но темная сущность Азрая тоже высвободилась и населила души двух его жестоких избранников из племени восов, воинов Криеши и Белиника, которые стали Ледяной Леди и Принцем Ужаса.

Таковы были новые боги, сотворенные из старых, и со временем населяющие Керилию люди научатся поклоняться им, возводить храмы во славу им и передавать историю о рождении новых богов из поколения в поколение. Но эти дни еще не наступили, когда немногие уцелевшие в тот страшный час поднялись на ноги и с великим удивлением осознали, что они не только еще живы, но что с ними произошли такие перемены, которые навсегда сделают их отличными от простых смертных.

Высвобожденная катаклизмом божественная сущность достигла их уже в сильно рассеянном виде, но оставшейся энергии все же хватило, чтобы наделить их способностями, какими раньше не обладал ни один представитель человеческого рода. Впоследствии эти чудесные способности они передадут своим потомкам, которых станут называть «чистокровными», то есть унаследовавшими вместе с кровью сверхъестественную силу, дарованную тем, кто остался в живых после битвы, в которой сами боги отдали свои жизни.

Среди немногих прочих в живых остались Роэль и Тредерик, находившиеся не столь близко, как Хэлин, к эпицентру сотрясшего землю взрыва. Они бросились в погоню за Рейзеном, который бежал, когда в сражение вступили боги; и, хотя ему удалось скрыться, он тоже изменился.

Когда дым и пламя вырвались из глубоких расселин на поле боя, земля застонала и содрогнулась. Перешеек между двумя континентами начал медленно опускаться. Даже тогда оставшиеся в живых продолжали сражаться. Приспешники Азрая пытались с боем пробить себе дорогу к спасению, прежде чем перешеек уйдет под воду, а Роэль с остатками своих войск преградил им путь к бегству. Обе стороны понесли большие потери, но скоро воины поняли, что им следует подумать о себе самих, если они не хотят утонуть в волнах, грозивших вот-вот накрыть их с головой. В пылу битвы они не заметили появившегося у них странного нового чувства и только позже обнаружили, что унаследовали способности тех, кого убили в заключительном бою. Они обнаружили, что божественную сущность нельзя уничтожить, но можно как бы перекачать из носителей, умертвив их. Эта ужасная практика вскоре получила название «кража крови».

В скором времени кража крови стала привычным делом для тех приспешников Азрая, которым удалось бежать; они сознавали свою малочисленность, а следовательно уязвимость и поэтому пользовались любым случаем убить чистокровного, чтобы обеспечить себе выживание и умножить свои сверхъестественные способности. И по мере того, как с каждым убитым человеком росла их сила, у них на основе божественной сущности развилась способность видоизменяться. В своем ненасытном стремлении к большему могуществу они превратились в монстров, гнусные пародии на некогда человеческий облик; и эльфы, которые первыми столкнулись с этими безобразными новыми существами, дали им новое название — онсхеглины, то есть «кровь Тьмы».

Предатель принц Рейзен превратился в самого могущественного их онсхеглинов, в наводящее ужас уродливое существо, получившее имя Горгон. Среди других ему подобных были Призрак, Кракен, Змей, Злодей, Гидра и Фурия. Остальные еще не приобрели окончательную форму; когда же превращение завершилось и силы их возросли через постоянную кражу крови, они получили возможность создавать себе подобных, и таким образом в Керилии появилось новое племя — племя чудовищ, имевших лишь отдаленное сходство с людьми, которыми некогда они были.

Однако на это ушло много лет. Когда же будущие онсхеглины бежали с поля последнего боя при горе Дейсмаар, те немногие, кто сражался с воплощенным в Азрае злом и остался в живых, возвратились в свои королевства, чтобы вернуть к жизни и восстановить все разрушенное войной. Хэлин стал новым богом анурийцев, а его брат Роэль стал их королем и основал династию, получившую его имя. Со временем с помощью завоевательных походов и мирных переговоров он объединил разрозненные королевства людей под свою власть — так образовалась империя Ануир.

Спустя многие годы потомки Роэля стали называться императорами Роэлями; они правили своими владениями, восседая на Железном Троне в Имперском Керне, который находился в столице империи Ануир, построенной на берегу широкого залива в проливе Эреля, в десяти лигах от скопления островов, оставшихся на том месте, где разрушилась и ушла под воду гора Дейсмаар.

Эдан пришел в себя и потряс гудящей головой. Вокруг него сплошь лежали тела «убитых», которые вытягивали шеи или приподнимались с земли, чтобы получше увидеть, как очередной преемник Железного Трона сражается с полководцем гоблинов. О, нет, подумал Эдан, садясь и потирая больную голову. Микаэл и Корвин бились не на шутку, колотя друг друга с мрачной решимостью. Оставшиеся в живых «воины» стояли вокруг них широким полукругом, ожидая исхода поединка. Большинство из них подбадривало будущего императора, но малочисленные смельчаки криками поддерживали Корвина.

Тренированный глаз Эдана заметил, что старший мальчик немного удерживал руку, стараясь не зашибить младшего, но Микаэл вкладывал в удары всю свою силу и, хотя уступал противнику ростом, заставлял Корвина немало попотеть. Эдан попытался встать на ноги, но у него закружилась голова, и он со стоном опустился обратно на землю. Внезапно Корвин выбил из рук Микаэла щит, поднял свой меч и, предвкушая победу, шагнул вперед, чтобы убить врага.

Держа деревянный меч обеими руками, Микаэл отразил удар и со всей страшной силой пнул Корвина в пах. Если бы не доспехи, Корвин запросто мог бы петь сопрано всю оставшуюся жизнь. Но и так он охнул, согнулся от удара пополам и, выронив щит, схватился за место, служащее источником болезненных ощущений — в то время как Микаэл, вместо того, чтобы нанести смертельный удар сопернику, отступил назад и разразился смехом. Это было грубой ошибкой.

Корвин с трудом разогнулся, глаза его горели; с яростным воплем он обрушил на Микаэла град ударов, словно решил действительно убить его. Эдан вскочил на ноги и бросился к мальчикам, но не успел он покрыть и половину расстояния, как выбитый меч вылетел из рук Микаэла и Корвин изо всей силы ударил противника по шлему. Микаэл дернулся и застыл на месте, а потом рухнул, как подрубленное дерево.

Микаэл неподвижно лежал на земле, жуткая тишина воцарилась но поле боя. Подбежавший Эдан упал рядом с ним на колени. «Микаэл, Микаэл!» — повторял он тревожно, от волнения забыв обратиться к нему по титулу.

Микаэл не отвечал. Эдан осторожно снял с него шлем. Он вздохнул с облегчением, убедившись, что крови нет, однако это еще не значило, что принц не пострадал серьезно. Эдан легко похлопал Микаэла по щекам, но безрезультатно.

— Микаэл!

Корвин стоял над ним с расширенными от ужаса глазами, постепенно осознавая, что же он наделал. Боль от пинка Микаэла по жизненно важным органам, о которой свидетельствовала его нелепая поза, полностью отступила перед мыслью о том, что он наделал.

— Я… я не хотел! — пролепетал он еле слышно. Губы его продолжали шевелиться, но из них не вырывалось ни звука.

Эдану было не до Корвина. Он не отрывал взгляда от Микаэла и продолжал легко похлопывать его по щекам.

— Микаэл! Ну давай же, Микаэл…

Никакого ответа.

— Мой бог! — произнес Эдан, возводя глаза к небу. — Хэлин, помоги мне!

Микаэл тихо застонал. Веки его дрогнули, затрепетали и поднялись. Взгляд мальчика был бессмысленным. Он застонал громче.

— Микаэл! Микаэл! — позвал Эдан. — Сколько пальцев я поднял?

Он поднял два. Микаэл попытался сосредоточить взгляд.

— Четыре?

— Лежи спокойно, — сказал Эдан. — Возможно, у тебя сотрясение мозга. — Он бросил взгляд на Корвина. — Молись, чтобы это не оказалось чем-нибудь похуже.

У Корвина затряслись губы. Он стал белей полотна.

Эдан осторожно поднял Микаэла с земли и понес его к замку. За ним гурьбой молча последовали юные герои сражения при горе Дейсмаар со своими деревянными мечами и щитами. Война окончилась.