"Хроники Порубежья. (кн.1)" - читать интересную книгу автора (Субботин Денис, Косов Сергей)
Когда космический корабль «Вдохновение» появился в системе звезды позднее названной каким-то шутником Сильмариллем, шёл всего лишь 240 год Космической эры. Одна из планет системы, несмотря на невысокие результаты скан-пробы, оказалась пригодной для жилья. Её презентовали двум тысячам поселенцев в качестве новой родины и благополучно о ней забыли. Так началась колонизация Тарона. Через два года поселенцы впервые столкнулись лицом к лицу с аборигенами – несколькими гуманоидными расами, похожими на людей как внешне, так и во многом генетически. Впрочем, эта загадка никого не взволновала, ибо планет, заселенных человеческими, или близкими к ним, расами, было уже открыто множество, и открытие еще одной-двух подобных не заслуживала ничего большего, чем нескольких строк в ежегодном научном альманахе. С юмором у поселенцев оказалось всё очень даже слава Богу, и вскоре расы аборигенов получили названия существ из земных сказок и мифов. Эльфы, гномы, гоблины, тролли, орки, кобольды… Из двадцати непохожих друг на друга видов разумных и не совсем разумных тварей, населявших собой Тарон до прихода людей, не было забыто ни одно. С кем-то сразу же сдружились – как, например, с эльфами и гномами, с кем-то немедленно началась война на взаимное истребление – с троллями и орками; с иными то торговали, то воевали, но всё больше склонялись к войне. Так и жили – уже сто лет. Как и любая удаленная от цивилизации планета, Тарон оказался ларчиком, наполненным удивительными редкостями. Враждебные виды гуманоидов, как то тролли и орки, оказались ценным промысловым товаром. Даже на Астране – главной планете Империи – они ценились крайне высоко, и стоили очень дорого. Одной из причин дороговизны являлась ужасающая отдалённость Тарона от основных торговых трасс. Грузовому кораблю требовалось двадцать пять стандартных земных лет, чтобы добраться до колонии, а переброска по нуль-Т стоила безумных денег. Всё-таки два телепортера были поставлены – в столичном городе Северного княжества Нуменоре и в Вольном городе Ангбаре. Они, в основном, работали на передачу, отправляя добытые сокровища в иные миры, под заказ. Что-то доставить на Тарон? Да, пожалуйста! Но редко кто был способен, а, главное, готов, выложить целое состояние за бластер или, допустим, автомобиль на воздушной подушке. Так и вышло, что в 341-м году Космической эры на планете дымили паровые трубы, в ходу были уголь и дрова, а отстрел враждебных существ производился из кремневого, пусть и очень совершенного, оружия. В ходу были шпаги, палаши и прочее холодное колюще-режущее. А на окраинах обитаемой зоны сама собой сформировалась многотысячная вольница охотников за тролльими и орочьими скальпами – трапперов, которые на своих прамах исходили вдоль и поперёк всё Порубежье. Вот как-то так и выживали…
1.
Шёл дождь. Небо заложило тёмно-зелёными тучами – стало быть, северный ветер нагнал тучи от самых Бронзовых гор. Только там тучи могли набрать той зеленовато-бурой пыли, которая окрашивала влагу в столь странный цвет. Ко всему, вода эта была не слишком хороша, и люди старались не выходить из дому без лишней надобности. Те же, кто оказался в городе волей случая, то бишь – трапперы, в такие часы прятались по корчмам, тавернам и шинкам. Сегодняшний день обещал стать для него очень даже прибыльным. В корчме за двумя десятками столиков и двумя длинными общими столами было тесно от народу. Почти все здесь были Ещё точнее будет сказать – обычный вечер второго месяца Нет, не любил Михей сезон цветения, как и сезон ветров. Скучные времена, скучные вечера! То ли дело – сейчас!
Дверь распахнулась со страшным грохотом, едва не расколовшись о стену. Добротная, могучая дверь, сбитая из дубовых - Прам! Прам пристал! И тут же в зале стало тихо. Время было позднее – холода и дожди – вовсе неподходящее для возвращения прама Прайды восьми прамов успели оплакать бабы. За почти полный получас, последовавший за сообщением гонца, мало кто вернулся к прежнему занятию. Тревожное, нервное ожидание овладело всеми. Даже Михей – невиданное дело! – заметно нервничал и не знал, куда деть руки. Мало кто из трапперов не был ему должен хотя бы сантим, а большинство – и больше. И, хотя трактирщик-гоблин крайне редко напоминал о подобных долгах, покрывая их за счёт всех гостей своего заведения, всё же… Всё же и ему хотелось поскорее узнать, кто столь поздно не по сезону вернулся домой. Дождались. Первыми вошли два коротышки, с ног до головы закутанные в длинные плащи. Лишь концы бород торчали из капюшонов, да потоки воды изливались поверх них. Добрые плащи, - не иначе эльфийские – из шкур орочьих детёнышей выделанные. Таким ни вода, ни огонь не страшны. Третьим вошедшим был человек. Он сразу же откинул капюшон, открывая лицо. Увидев его, кто-то в зале ахнул, выдохнув потрясённо: -Ян!
Не так давно Яну Орлову исполнилось двадцать пять. Он был ещё совсем молод… по земным меркам. По меркам Тарона, где долго не жили, двадцать пять – возраст вполне зрелый. Мужчина! К тому же свой оттенок налагала и профессия, ибо Ян был траппером, притом не просто траппером, а вожаком Разные они были, бойцы его прайда, ходившие на праме «Звёздный гонец». Но авторитет их вожака стоял высоко. Немного нашлось бы в Трампе людей и аборигенов, - неважно, трапперов или нет, - кто осмелился бы встать против него или сказать худое слово. Нет, Ян не был каким-то там изумительным бойцом, не обладал потрясающей силой, ловкостью или реакцией. Он был всего лишь очень умелым воином, который Три месяца назад прам Яна отчалил от пристани, уходя в свой очередной поход. Выход на тропу не предполагал быть очень трудным – трапперы шли всего лишь на орочью ватагу. Это никогда не считалось каким-то уж очень опасным предприятием. Тем не менее, вместо запланированного месяца, дело встало во все три, и трапперы вернулись обратно под конец зимнего сезона, называемого на Тароне –
2.
Посетители порскнули из-за их стола, и Ян уселся в кресло, не пытаясь даже сдержать сладостного стона. Об этом он мечтал необыкновенно все те недели, что пришлось провести за пределами Трампа. Дождавшись, пока он усядется, расположились за столом и остальные. Под его началом было четверо бойцов. Случалось, это число возрастало и до пяти-шести. Но сейчас Яна вполне устраивал и такой состав. Вот они – сидят, улыбаются, довольные уже тем, что вернулись обратно… Наката, смуглолицый и узкоглазый воин, славный своими воинскими талантами, представитель княжества Ниппон. Любитель холодного оружия, - сам прямой как клинок и такой же несокрушимый. Два гнома-сородича, старший – Строри Ворчун и младший – Вилли Простак. Оба они уже были известными трапперами ещё до того, как оказались в одном прайде. Если Ворчун был с Яном все те годы, что молодой человек прожил на свете, - он воспитал его, всхолил и взлелеял, - то Простак присоединился к ним по гномьим меркам не так давно – лишь два года минуло. И, наконец, последний из четверки –Чёрный Рок. Юный представитель самого обширного племени – гоблинов – полуэльфов-полугномов. Или, как их иногда по-научному называли, метисов. Этот ещё даже не заслужил права носить серебряный пояс траппера и являл собой типичного мальчика на побегушках. Впрочем, даже в прайде без такого не обойтись. - Михей! – рыкнул Ворчун, мостя свой жилистый зад в кресло, вырезанное им же самим из цельного пня На Ворчуна, несмотря на известную на весь Трамп любовь к браным словечкам и сварливый характер, от которого гном Строри и получил свое прозвище, никто не обижался. Привыкли за двадцать то лет. Те же, кто не привык, предпочитали помалкивать – в любой ситуации прайд всегда вставал за своего. И уж точно не случалось такого, чтобы кто-то уступал в драке или, тем паче, бежал от нее. Да и сам Ворчун был бойцом хоть куда. Каждый кулак его был размером с голову телёнка, - даром, что обладатель этих кулаков был ростом всего чуть больше сажени. К тому же, он, как и все уважаемые гномы, носил двухфутовую бороду, расчёсанную и заплетённую в две косицы, перекинутые через плечи. Любой, кто хоть немного времени провёл в Порубежье, знал – за такого встанут горой все его многочисленные родичи, родственники и соплеменники. Ох, и свара закипит! Не стоит оно того, ссориться с Другое дело – Вилли Простак. Был он немногим меньше старшего сородича, однако характер имел не в пример более лёгкий, - понимал человеческий юмор, и совсем не сразу хватался за топор, когда длинный его нос или малый рост, или что-то ещё, к нему относящееся, подвергалось насмешке. К тому же Вилли был обладателем всего лишь короткой футовой бородки, а, стало быть, оскорбление ему нанесённое, не будет перенесено на весь гномий род. Особенности права подгорного народа, знаете ли!
Не успели все рассесться, как Ворчун немедленно проявил свой гномий нрав. Едва только его седалище ощутило твердую поверхность под собой, как зычный голос, больше похожий на рев раненого тролля, раскатился по залу: - Пива!!! Обычные завсегдатаи знали, что после этого следовала длинная тирада нелицеприятных определений и эпитетов про безруких неумех-подавал. Но не в этот раз! Мгновенно просчитавший ситуацию, Михей сумел в считанные секунды подготовить достойный отпор, и, уже раззявивший было рот, гном вынужден был захлопнуть его – молча. Если, конечно, не принимать за слова невнятное сипение, вырвавшееся из обширных зарослей его густой бороды и усов. Причина изумления Ворчуна была здесь, рядом, в лице юного подавальщика-гоблина, замершего с подносом на вытянутой руке. На подносе стояла огромная – в пинту – кружка с белой пенистой шапкой поверх. И думать нечего – то была кружка пива. А, судя по запаху, немедленно ударившему в ноздри, в кружке был крепчайший гномий портер. - Михей! – тут уж и Ян подключился, глядя, как Ворчун опорожняет свою первую кружку, – А нам что, не положено? - Несут уже! – крикнул в ответ Михей, явно чем-то очень занятый, – Несут, несут! Слова его еще не успели достигнуть ушей того, кому они были предназначены, а Ворчун уже оприходовал свою первую пинту. Крякнул, выказывая несомненное удовольствие, – в отношении к пиву он всегда был предельно искренен и никогда не хаял доброго напитка. Также как никогда не хвалил дурно сваренного. Но и не в характере Строри Ворчуна было спускать кому-то шутку над собой, пусть даже шутку беззлобную и вполне невинную. Изобразив лицом нечто, несомненно, очень пугающее, он во всю глотку рявкнул: - Пи… - и тут же подавился словом, так его и не закончив. Перед ним стоял всё тот же юнец. А на подносе его, почтительно выдвинутом вперед и чуть в сторону, стояла кружка с пенной шапкой. Полная! Ворчун умел держать удар, умел терпеть поражения. С самым невозмутимым видом, разве только кустистые брови чуть сдвинулись к переносице, да глаза свирепо сверкнули, он решительно хапнул кружку и единым глотком, почти разом осушил. Тут же вскочил и заорал так, что стены задрожали: - Пива!!! Что? Ах да!… Конечно же, юнец с полной кружкой пива уже стоял подле него. Ворчун зарычал в голос. Он чуял подвох, но никак не мог угадать его подоплеки. К тому же ни единого слова оскорбления не было произнесено. Если, конечно, не считать за оскорбление молниеносное исполнение заказа. - Всё, Ворчун, – отсмеявшись, сказал Ян, и снял с подноса свою кружку, – Всё, остынь. Полно, я тебе говорю! Глаза Ворчуна метнулись туда-сюда, задержались было на огромном ноже, который предусмотрительный Наката положил всего лишь в паре дюймов от своей ладони, и уперлись в прямой открытый взор воспитанника. Глухо ворча, он, всё же, подчинился. Выпить третью кружку залпом он уже не пытался. Пил медленно, мелкими глоточками. И даже на великолепное, с пылу с жару поднесённое печёное брюшко болотного мамука смотрел взглядом мутным и равнодушным. Ещё бы! С двух пинт крепкого портера, с устатку, да на голодный желудок, окосеет даже гном. Пусть даже этот гном – Строри Ворчун.
3.
Пока Строри спал, уткнувшись бородой в тарелку с зелёным салатом, а остальные веселились, отходя понемногу от долгого похода, Ян и Наката направились наверх. Можно было, конечно, и обождать. Но тогда обидчивый перекупщик мог и не дать настоящей цены за их Лестница на второй этаж была далеко не для каждого. Здесь обитал Вульф – самый умелый и хитрый скупщик добычи в Трампе. Как всегда его охрана была бдительна и в меру настырна. Как всегда Ян громко, в голос послал их, и Вульф тут же отозвал своих церберов. Не то, чтобы он так уж доверял Яну. Скорее тому виной был немалый Яна долг перед ним. Невыгодно оно – убивать собственных должников… - Мальчик мой! – радостно и немного вяло взмахнув рукой, воскликнул Вульф, приветствуя таким образом гостя. – И ты, Наката, здравствуй. Наката лишь кивнул, не забыв несколько демонстративно окинуть взглядом комнату. После чего решительно уселся подле двери. Чёрный простой плащ его на миг распахнулся, обнажив целый арсенал. Как и все ниппонцы, Наката предпочитал клинок пистолю или штуцеру. Впрочем, стрелять он умел, и стрелял неплохо. - Мечей никак прибавилось? – ухмыльнулся дружелюбно Вольф. – Ну-ну… Наката смолчал. На самом деле, как и у любого самурая, собственно мечей было у него всего три: дайто-сёто из вакидзаси и катаны, и родовой меч – итомаки-тати. Последний, изукрашенный чёрными лентами и тесьмой, был сейчас втиснут меж крепко сжатых коленей. На рукоять его Наката и оперся. Что до остального… Если посчитать, так сейчас он почти и не имел ничего. Кроме трёх мечей, из которых один – вакидзаси – был чуть длиннее обычного ножа, при нём было не более полудюжины единиц другого оружия. Вот в бою он походил на ощетинившегося сталью ежа. На его фоне Ян, вооружённый «всего лишь» кварт-пистолем, двумя полуторафутовыми дагами и полуторным фламбергом, выглядел безоружным. Да что там – неприлично голым! Ну а на Вульфа, который принципиально не носил оружия длиннее булавки для длиннющей своей косы, и вовсе смотреть было стыдно и грустно. - Итак! – сказал Вульф. – Что на сей раз?..
В этот раз - Двести золотых! – сказал Вульф, едва мазнув по камням быстрым, цепким взглядом. И каждый знает, что цену Вульф даёт один раз. Не нравится – торговли не будет. Молча, дабы, не дай бог, дать торговцу повод для отказа, Ян поворошил пальцем кучку лежащих перед ним драгоценностей. Выбрал самый мелкий камешек, отливающий зеленовато-чёрным. Такие никому в Трампе прежде видеть не доводилось. Придирчиво оглядев его в лупу, Вульф поднял цену. Притом резко – вдвое. - Четыреста! – и кашлянул виновато, признавая, что и впрямь ошибся. Четыреста золотых было меньше, чем Ян рассчитывал, но он уже раз рискнул. - Что ещё? – Вульф был явно недоволен своим промахом, а потому говорил резко и нарочито грубо. - Сто саженей тролльей шкуры, четыре клыка – целых. Кварта тролльей красной желчи… месячной! Как обычно? - Шкуру и клыки – так же. А на кой мне месячной давности троллья желчь? Что ж ты так припозднился, Ян Орлов? Вещь ценная, я бы тебе за неё пятьсот золотых отвалил. А теперь… Ну куда она мне – месячная? И где это, скажи на милость, ты месяц шлялся-то, с тех пор как тролля завалил? - Шлялся… - дернув ртом, не проговорил, а прошипел, Наката. - Шлялся… – эхом откликнулся Ян, только в другой интонации, – Да как тебе сказать, Вульф?… По бабам гулял. По орочьим… Вот орки озлились на нас да и насели сразу в две ватаги! До сих пор не понимаю, как уйти свезло… Ты, Вульф, за золотишком не тянись, не нужно оно мне. На эти деньги ты мне чек дай. - Как всегда у Рыжей отоваришься? – буркнул Вульф недовольно. – Забыл уж, поди, когда последний раз у меня в магазине появлялся. А то смотри, Ян, я тебе, как постоянному клиенту, скидку дам! Немалую – десятую часть скину! Предложение было заманчиво, и, по тому, как шевельнулся за спиной Наката, Ян угадал – тот бы согласился. Сам же он только головой покачал: - Нет, Вульф. Ты же знаешь… - Да знаю, знаю! – поморщившись, сказал Вульф. – Так ты смотри, если что… - Только к тебе! – заверил его Ян со всей возможной сердечностью. Вульф, не чинясь, выписал ему чек ещё до оценки остального груза. Всего вышло полторы тысячи. Бывало лучше, бывало хуже – им не слишком везло в последние походы. Да и в истории Трампа редко кому из У Яна и Строри даже собственные фактории были – на дальних выселках. Остальные держали долю в Потому и вздыхает Наката, безоговорочно признающий за - Прямо сейчас и пойдёшь? – спросил он недовольно, спускаясь по лестнице, как всегда – в полушаге сзади и чуть сбоку. - А чего тянуть? – повёл плечом Ян. – Всё равно раньше, чем к утру, она спать не ляжет. А если уж - Да, тогда лучше поспешить! – согласился Наката. – Рыжая, она такая.
4.
Рыжая, она же Оксана Рыженко, жила в самом престижном районе Трампа… если, конечно, сей город можно разделить на районы, а улицы его назвать улицами. Вся хитрость в том, что строили его на болотистой почве, на воде, оттого улицы и дома были подняты на сваях на несколько саженей. На сваях же стояли крепостные стены, форт, наблюдательные башни – всё здесь было на сваях. В хитросплетениях его мостиков, переходов, подвесных канатных дорожек и беспорядочном, хаотичном расположении домов запутался не один новичок. Впрочем, Яну Трамп был домом родным, а уж заплутать по дороге из «Лысого скальпа» до фактории Оксаны было и вовсе мудрено. Он бы и с закрытыми глазами – на спор или просто так – пересёк восемь «улиц», четырнадцать мостов и мостиков. И, под конец, пройдя по Горбатому мосту, вышел бы к крепко отстроенной, укреплённой почище иного форта, фактории Оксаны. Оная досталась молодой женщине в наследство от мужа-траппера, погибшего, когда было ей всего шестнадцать. Сейчас, вроде бы, исполнилось двадцать восемь, но никто не уточнял – ни к чему. Это была красивая, крепкая, а, главное, невероятно умная женщина. А по хитрости и деловой хватке сравняться с ней из всех торговцев Трампа мог только Вульф. Ну, уж в этом-то он Оксану даже превосходил, отчего она вовсе не страдала – жила весело и привольно. А ежели кого привечала, то уж от всей души. Яна, кстати, она сама в постель и затащила, да так, за пять с лишним лет, и не выпустила. Были ли у неё другие мужчины? Наверное, были. Ян точно не был монахом, хотя в открытую старался подруге не изменять. Про Рыжую, как в глаза и за глаза звали Оксану, говаривали всякое, однако грязи – никто. И Ян со своим, вовсе не сахарным характером не давал такой возможности, да и повода не было. Сегодня Оксана его не ждала, потому и решил он сделать любимой маленький сюрприз. Ян ведь не всё рассказал Вульфу. В том числе причину, по которой орки так взъярились на него. За пазухой его обреталось сокровище, которому и жить-то всего неделю осталось, - но даже сейчас очень многие, не задумываясь, выложили бы за него целое состояние. Нет, решено! Оно пойдёт Оксане! Пусть наслаждается!
Что трапперу стена в два этажа? Тьфу, семечки. Ян преодолел её прежде, чем собаки за стеной сообразили – кто-то лезет, и зашлись лаем. Дальше – по крыше склада, бегом до стены дома, возвышавшегося ещё на этаж, и две сажени до окна Оксаны. Раму, правда, вышиб неудачно – целиком обрушил в комнату. Сам ввалился, весёлый и собой очень довольный… Свет ударил в глаза, глухо щёлкнул взведённый замок пистолета. И тут же дрожащий от изумления, ярости, восторга голос: - Ян!!! Ян всё ещё был ослеплён и почти ничего не видел. Мгновением спустя тяжёлое тело ударилось в него, едва не сшибив с ног. И сейчас же он ощутил тепло ее мягкой, полной груди, прижавшейся к нему. Оксана была почти одного с ним роста, и Яну всегда особенно нравилось, что ей не требовалось вставать на цыпочки, чтобы обнять его и поцеловать. И сейчас не потребовалось. - Вернулся! Ты вернулся! – прошептала Оксана. Время снова привычно замедлило свой бег, и Ян вспомнил про подарок, который с таким риском, с таким трудом тащил более двухсот вёрст. Вспомнил, вмиг покрылся холодным потом, сунул руку за пазуху… И выругался обречённо. Бесценный цветок симарийского Подарка же не будет. И ему не удастся порадовать Оксану… Впрочем, не похоже, чтобы это волновало сейчас молодую женщину. То всхлипывая, то смеясь почти истерично, она прижималась к нему. Отталкивала. И вновь ластилась кошкой. Конечно, так не могло продолжаться бесконечно долго – оба слишком долго были друг без друга. Ян притянул её раньше, чем девушка успела дойти до того, чтобы первой начать срывать с него одежду – несмываемый позор для молодого, полного сил мужчины. Они едва успели дойти до её ложа…
Оксана лежала у него на плече, сильной, но необыкновенной нежной ручкой игралась волосами на его груди и молчала. Зная её, Ян не ждал от этого молчания ничего доброго… Ну вот, дождался! Именно того, о чём думал, чего боялся. - Ты ведь не задержишься здесь долго? – тихо и вроде бы спокойно спросила она. – Когда твой прам снова выйдет в поход? - Две недели я отдыхаю! – решительно сказал Ян. – Две недели я тебе обещаю твердо! - Две недели… - горько сказала Оксана. – Две недели! Иные и по два месяца сидят – не бедствуют. Ты и так опоздал более чем на месяц! Ты же не нищий, Ян. Почему не можешь позволить себе отдых? Ян смолчал, надеясь ещё, что удастся как-то уйти от этого неприятного разговора. Увы… - Ты мне обещал, что остепенишься, наконец! – слегка повысив голос, со слезой выдохнула Оксана. – Ян, тебе ведь не семнадцать уже! Ну, сколько тебе ещё выходить на тропу? Подумай, прошу тебя! В конце концов, если ты и сейчас между мной и Ян ласково, палец прижав, закрыл ей рот. - Не стоит, милая, - попросил тихо, – Ты ведь знаешь, никогда не стоит говорить, что ни попадя. Потом не расплатишься сполна… Нет, я не могу сейчас уйти с тропы. Прости… И, если ты сейчас скажешь «уходи», я уйду. И потом позовёшь – приду…, наверное. Но ты, Рыжая, лучше не проверяй! - Уходи, – холодно, с едва сдерживаемой яростью велела Оксана, – Уходи, тебе говорю! Прочь поди! Чего-то подобного Ян ждал, потому сумел сохранить голову холодной. Впрочем, на ногах он оказался всего пару мгновений спустя, а оделся, как по тревоге. Опоясался поясом с дагами и кобурой огромного кварт-пистоля, перекинул через плечо перевязь с мечом… Оксана была женщина характерная. Она дождалась, пока он окажется на пороге, и лишь тогда бросилась следом: - Подожди! Что ж, примирение оказалось ничуть не хуже, чем встреча…
5.
Лишь ближе к утру, когда предрассветная хмарь затянула окна серым, любовь их насытилась и притихла сама собой. Довольная и умиротворенная Оксана посапывала у него на плече. Ян расслабился и тоже позволил себе немного вздремнуть. Сказалась ли тяжёлая последняя неделя, когда все десять дней их преследовали неотступно орочьи каноэ, или бессонная ночь с любимой, давшаяся впрочем, ничуть не легче, но гораздо приятней, проснулся он лишь когда сумеречный полумрак обычного для этого сезона дня с трудом пробился сквозь плотно затворённые шторы. С трудом продрав глаза, Ян сел и огляделся. Оксаны, конечно же, не было. Она в такое время уже вовсю трудится в фактории, где позарез нужны ее острый глаз и твёрдая рука – надзор за приказчиками и продавцами. Но и гость вовсе не был забыт – огромный поднос, уставленный яствами, был тому несомненным подтверждением. И было здесь всё любимое: и нежнейшая, свежайшая розовая ветчина, и дорогущий яблочный сок (ну не росли яблони на болотах Порубежья, за тысячи миль везли сюда эти обычные, давным-давно приевшиеся кое-где плоды!), и блинчики со сметанно-вареньевой макухой. Дом, сладкий дом. Как хорошо было бы в нём остаться... Ян точно знал – никогда не войдёт он в этот дом мужем. Он любил Оксану. Крепко любил! И не мог позволить, чтобы любовь их была разрушена чужим сомнением и шепотками: уж не приживалом ли решил заделаться прежний лихой траппер? Ну, уж нет, дудки! Никогда! Ни за какие коврижки! Только вот мысли его должны были как можно дольше оставаться тайной для молодой хозяйки. Она-то планов своих вовсе не скрывала: заполучить на безымянный пальчик правой руки золотой ободок, зримое доказательство того, что отныне она мужняя жена. Когда-то предстоит ей испытать жестокое разочарование… Наскоро подкрепившись и по достоинству оценив тот немаловажный факт, что вся еда оказалась нужной температуры – ветчина холодной, а блинчики наоборот – обжигающе горячими, будто только-только со сковороды, Ян споро оделся и спустился по крутой винтовой лестнице вниз. Прямо под жилым этажом, где обитала хозяйка, находился главный лабаз её торговой фактории. Здесь трудились, если Яна не подводила память, двадцать продавцов и пять приказчиков. Огромный магазин в этот час был почти пуст. Лишь в дальнем углу низенький и худощавый Гном равнодушно отбрехивался, Эрик всё больше распалялся… И как-то само собой выходило, что это гном «окучивает» продавца. У противоположной стены, по-бабьи навалившись локтями и грудью на конторку, Оксана с интересом наблюдала за происходящим. Вмешаться, впрочем, не пыталась. К ней Ян и направился.
- Развлекаешься?.. - Что?.. – Оксана резко обернулась. Увидев его, просветлела лицом. – А, встал, наконец! С добрым утром, милый. Завтрак понравился? - Спрашиваешь! – губы Яна сам собой растянулись в довольной улыбке. Вообще-то Оксана очень не любила, когда её целовали при всём честном народе. Но сейчас и случай был особый. Губы её были мягки и нежны, но поцелуй всё равно вышел несколько скомканным и отстранённым. Через плечо Яна – немногим такое дано – она по-прежнему наблюдала за Эриком. - Что это он там творит? – удивлённо спросил Ян, отодвигаясь. – Ведь он так протратится! - Ну что ты! – Оксана с трудом сдержала себя, чтобы не рассмеяться. Но сдержалась всё же. Она была умной женщиной. Знала, когда можно смеяться над любимым, а когда, как сейчас, например, не сто#769;ит. Украдкой вздохнув, - ох, уж эти мужчины! – она пустилась в объяснения… Ян не слишком много понял из ее рассказа. Ну не силён он в торговле, что поделаешь? Тем более, что в школе им этого не давали, а торговых училищ в Северном порту и вовсе не было. Понятно только стало, что Эрик и гном вели отчаянную торговлю. Причем для Тут как раз и развязка подоспела. Гном вдруг взвыл, да так страшно, что все, кто слышал, подпрыгнули и обернулись на шумного покупателя, шарахнул секирой о бочку – хорошо ещё тупым концом, но бочка всё же треснула – и оглушительно громко объявил: - Десять мешков давать! Я – полуторную цену платить! Видать, допек его Эрик… Тут и приспел, казалось, черёд продавца ломать комедию. Тот, однако, не зря ходил у Оксаны в лучших – вздыхал, чесал затылок и поясницу, мялся. На лице его застыло страдальческое выражение, а в глазах плескалась бездна печали и сомнений. - Гм-м-м… - промямлил он, наконец, – Десять мешков, говоришь… Не, я ж не вор какой! Набросишь сверху не половину – четверть, бери десять мешков. Мне как раз хватит неустойку Гуннару выплатить… Я тебе его мешки продам, раз уж ты такую хорошую цену даёшь! Ян только головой покачал, поворачиваясь вновь к Оксане. - А ты какую цену заплатишь за товар? – лукаво улыбнувшись, спросила та. Вместо ответа, Ян выложил на конторку пергаментный свиток чека. На полторы тысячи золотых. Часа через два от них мало что останется…
Собирающемуся на тропу Два – а то и три, и пять, - пятипудовых бочонка с порохом – лучше с гномьим. Три-четыре ящика ручных гранат, пару ящиков гранат к гномьим мортиркам. А ещё – бомбы для мортир, свинец и уже отлитые пули, наконечники для болтов, а лучше – сами болты. Треть груза на праме – если не больше! – боеприпас. Вернее было бы сказать, боеприпас и оружие. И стоит оно, оружие, в Порубежье крайне дорого. А если на припасе сэкономить, то не поможет и мощный, гномьей там работы, или эльфьей, ствол. Хороший штуцер, чтобы ударить убойно и метко, нуждается в добром порохе. Желательно не очень дымном. И в надёжной пуле, которая не застрянет посреди ствола. Да так, что выбивай её потом пробойником, не выбивай… У Оксаны, что бы там ни бурчал Наката, порох был добрый. Хороший порох. Пусть и не гномий, но выделанный с поистине гномьим старанием. И свинец хороший. И мука без червей. В общем, хоть и подороже чуток, того стоит. Хотя и Вульф ей ничем не уступал, а скидку давал добрую. Другой бы бегом к Вульфу полетел. Но Ян ещё потому воздерживался от поспешных решений, что был по натуре своей консервативен. Раз, выбрав поставщика, ему старался не изменять. Причин же делать это сейчас и не было вовсе. Так что с Оксаной они сторговались быстро и к обоюдному удовлетворению. Пообещав ей скоренько вернуться, Ян ушёл следом за нанятыми карлами. Проследить, чтобы они погрузили всё именно на его Карлы были отдельным от гномов племенем. И, хотя различались они крайне мало, любой гном свернул бы шею тому, кто посмел утверждать такое. Давно уже была известна причина: гномы, почитай, До сих пор редкий карл может объясниться иначе, как улыбкой и бессмысленным для неискушенного уха мычанием. Зато они легки в обращении, дружелюбны и способны без затей выполнять любую, самую гнусную работу. В Трампе их обитало никак не меньше десяти тысяч, но всегда казалось – намного больше. Маленькие стайки оживлённо мычащих о чём-то своём существ ростом в два фута можно было встретить на каждом шагу – днём и ночью. Спешащие – а по-другому они не умели – по делу или болтающиеся бездельно. Чаще всего, сильные как быки, карлы подряжались переносить грузы. Только не полениться проследить тщательно: тогда ничего тебе не перепутают, доставят всё куда надо, и сложат там, где указано, - всё в целости и сохранности. Другое дело, если зазеваешься. Бывало, весь груз сваливался на чужое судно и благополучно уплывал в безвестность. Еще, случалось, карлов отвлекали от работы кошки, которых они ненавидели лютейше. Карлы, что достались ему, оказались вышколены на совесть, и на праме Ян очутился ещё до исхода первого часа пополуночи. Совсем неплохо, если учесть все вышесказанное: улицы Трампа были на редкость запутаны, к тому же узки, и заторы на них случались изо дня в день, из ночи в ночь. В этот раз ему повезло. Когда в крюйт-камере прама последний карл бережно, почти нежно, Он ошибался.
6.
Есть среди несчитанного племени искателей приключений некий класс, который презрительно, хотя и без понятия о действительной силе слова, называют «шпоры». Это аристократы из дальних и вполне благополучных княжеств Тарона, которые изредка наведываются в Трамп и вообще в Порубежье – порастрясти жирок, поразвлечься малость и пострелять с предельного расстояния по оркам. Платят они, впрочем, неплохо. Совсем неплохо. Многие подряжаются на недельку-другую. Особенно в Сезон дождей, когда серьёзный траппер на Юноша, что сидел сейчас перед Яном, несомненно принадлежал к «шпорам». Одетый в исключительно модный костюм На первый взгляд ему едва перевалило за двадцать. Однако Ян вовсе не собирался проверять его документы. Хочет Оксана, конечно, надуется. Ну, да она часто дуется только для того, чтобы потом очень быстро Правда, столь высокая плата за рядовое сафари слегка настораживала… Ну да ладно. Если даже что-то не так, Ян полагал себя способным выбраться из любых неприятностей. - Итак, - произнес он спокойно, слегка добавив холодка в голос, – Я правильно понял: мы получаем половинный задаток и идём на охоту? Вы, милсдарь Александер, убиваете - Совершенно верно! – поспешил подтвердить сидящий перед ним - Ваши причины меня совершенно не волнуют. – прервал его Ян. – Если вы готовы, вечером приходите в «Лысый скальп». С деньгами. К тому времени я и мои люди обсудим ваше предложение. Если они будут согласны, можно выходить прямо с утра! По тому, как молодец вспыхнул маковым цветом, Ян понял – придёт! И деньги принесёт. Стало быть, ему предстоял один крайне неприятный визит – к Оксане. И он, пока, совершенно не представлял, как и что ей говорить.
Долго искать товарищей Яну не пришлось. Оба гнома, ниппонец и даже Чёрный Рок сидели в маленькой комнатушке над общим залом корчмы «Лысый скальп» вкруг огромного, богато заставленного снедью стола. Гномы – существа неимоверно крепкие – предавались своему обычному на отдыхе занятию, а именно ели в два пуза, как будто в четыре, и пили в две глотки, как в восемь. Болтали громко, как всегда в таких случаях, на своем тарабарском гномьем наречье. Чёрный Рок валялся у них под ногами, изредка постанывая и пытаясь приподнять не голову, так хотя бы руку. Получалось у него плохо. Из всех четверых, самым крепким казался Наката. Он не орал в голос, и не валялся под столом. Его силуэт - задумчивый, несокрушимый – выделялся на фоне незанавешенного она. - Что у вас тут творится, Наката? – мимоходом пересчитав бутылки и кувшины на столе и ужаснувшись их числу, спросил Ян. Тот не ответил и Ян дружески толкнул его в плечо, чтобы привлечь внимание. Ниппонец рухнул, как подрубленное дерево. Даже стакан, так и не донесенный до рта, так и остался зажатым в руке – только пойло расплескалось. - Тю! – восхитился Ян, до которого только теперь дошло настоящее состояние его товарищей, – Ну вы даёте… Однако времени у него не было совершенно, потому Ян решил использовать более радикальные методы. Он подошёл к двери, открыл и крикнул в холодный, тёмный коридор: - Михей! Тут твоя помощь нужна! - Уже иду, - заверил его из смутного далёка голос Михея. Потом и сам он объявился, поспешая с огромным подносом, на котором не было ничего, кроме бутылок. Ян точно знал, что в них была вовсе не эльфийская настойка, и тем более не человеческая водка. Там был напиток, в просторечье именуемый « - Что ж ты? - попрекнул Михея Ян. – Уж последнюю пару бутылей мог бы и придержать. Поставив поднос на стол, Михей вздохнул грустно и развёл руками, - мол, виноват, не досмотрел. Оглядел стол, вслед за вожаком прайда пересчитал бутылки… и снова вздохнул. Было отчего завиноватиться! Двенадцать каменных бутылей из-под водки гномьей, да ещё два четверика человеческой! М-да, та еще посиделка под разговорчик! Все четверо не просто напились, а упились качественно, как умеют только трапперы, - в хлам! в дым! до поросячьего визгу! Впрочем, нет. Гномы ещё держались, хотя голоса их становились всё тише, а взгляды были совершенно стеклянными. - Наливай! – приказал Ян, сурово хмуря брови. - Может, всё же не стоит? – Михей робко попытался откреститься от предстоящего действа, неприятного и, если честно, опасного, – Оне и сами протрезвеют. К вечеру уже. - До вечера дожидаться? – голосом Яна сейчас можно было резать тролью шкуру. Михей, казалось, уменьшился разве что не в половину. Окажись кто рядом, покрепче духом, и то, наверное, струсил бы. –Начинай, Михей. Не заставляй меня ждать
«Винт» подействовал – не мог не подействовать. Влитый в глотки незадачливым пьянчугам, он немедленно принялся творить свое черное дело. Спустя несколько минут проявились первые признаки реакции. Первым отреагировал Ворчун. Побурев лицом от боли и ярости, он пружиной взвился из-за стола. Глаза выпучены, руки мечутся бестолково в поисках боевой секиры и обидчика, из всклоченной и заляпанной чем-то липкой бородищи извергается поток самых страшных проклятий на всех известных гному языках. В другое время – заслушаться можно. Надо сказать, любой гном по натуре своей – полиглот и буквально сразу вникает в любой язык, от широко используемых русского, английского и всеобщего, до куда менее известного немецкого. Удивительно, кстати, но, несмотря на разные ареалы и условия возникновения, гномий и немецкий были чуть ли не близкими родственниками друг другу. Сам Ян довольно неплохо понимал язык своих малорослых приятелей. На нём и ответил резко и коротко – будто челюсти капкана лязгнули. После чего – дело неслыханное! – Строри, известный своим несокрушимо поганым буйным нравом, немедленно осёкся и - Чего стоишь, рот раззявил? – сверкнул на него темным, недобрым глазом Ян. – Давай второго встряхивай. Малыш!... Простак, я к тебе обращаюсь!... Ну-ка на ноги! Вставай, скотина! Таким образом, не останавливаясь перед жесточайшей руганью, Ян поднял на ноги всех троих. Лишь Чёрный Рок остался валяться где был, то есть под столом. Его молодой организм Ян пожалел, прекрасно зная, как воздействует на гоблинов жуткое отрезвляющее зелье. К тому же Чёрный Рок был ему пока не нужен, - вот и пусть себе спит, пока спится. Другое дело – Строри и Наката. К их мнению он привык прислушиваться всегда. Так было правильно. Так должно было быть – ибо они старше и опытнее. - Наката, – Ян покосился на старшего товарища, – Очнулся? Накате было плохо. Очень плохо! Однако ниппонец, хоть и с трудом, сохранил невозмутимое выражение на лице. Только голову наклонил чуть, не рискуя, видимо, разговаривать. Достаточно было заметить мрачный, тусклый огонек в его глазах, чтобы понять насколько ему худо. Но он держится. Вот Строри, тот опять разворчался. Шумный и недовольный, он через слово вплетал в речь самые чёрные ругательства и изощренные проклятья. Впрочем, иссякнув, он тоже высказался в том духе, что вполне пригоден для серьёзного разговора. Зато Простаку пришлось приложить по затылку, остановив его вполне понятный первый порыв – к бутылке. Маленький гном сунулся носом в салат, и после этого уже не дергался и не выступал. Подзатыльник ему отвесил озверелый Ворчун, а когда Строри в таком настроении, лучше его не злить. В яростном запале он и пришибить может! Так что Простак просто молчал. Наката изображал статую. Строри ругался. Говорить пришлось одному Яну. Он не стал ходить вокруг да около – не тот случай. Тем более не стал скрываться от Михея – проверенного-перепроверенного, жизнью битого. Всё начистоту выложил. Отёр вспотевший лоб, выжидающе уставился на товарищей.
- Ну и что? – угрюмо спросил Ворчун, выждав положенное время. – Не хочешь ведь ты сказать, что мы уже завтра должны будем вновь выйти Молодой вожак открыл было рот, но гном поднял широкую – с лопату – ладонь, останавливая. - Ян! Ты помнишь, чем мы всегда от остальных трапперов отличались? Да тем, что плевали на золото! Даже когда остальные бросались в авантюры.. и гибли, мы, как те курочки во дворе, клевали по зёрнышку. По зёрнышку, Ян! А ты от нас требуешь… - Не требую, – быстро перебил его Ян. – Но, Ворчун, такие деньги! Это ж мы могли бы весь следующий сезон здесь обретаться. - И с тоски дохнуть! – мрачно обронил Наката, встав, таким образом, на сторону гнома. – Впрочем, я не против похода. Даже наоборот – согласен выйти на - Да, мы обычно не брали на борт - Эй! - тут же подал голос Михей, оскорбленный в лучших чувствах. – Когда это я требовал деньги с вашего брата до выхода на тропу? Ян его не слушал. Он напряженно смотрел на своих в ожидании ответа. Дождался… - Ты прав, Ян, не будем! – рыкнул Ворчун. – Не будем говорить, кто повинен в том, что кварта отличной тролльей желчи пропала! Не будем вспоминать, что, не шляйся мы по тем болотам в поисках Грохнув дверью, Строри вышел. Следом, виновато пожав плечами и изобразив лицом нечто успокаивающее, выскользнул Простак. Рок всё так же бессмысленно улыбался, лежа на лавке, куда его пристроил сердобольный Михей. И потому из собеседников Яна остался разве что Наката. Но Наката лишь скупо кивнул младшему товарищу, и принялся доедать гуся, что почти нетронутым лежал на его блюде. Ну что тут ещё скажешь? Рассердившись не на шутку, Ян резко развернулся на каблуках и не вышел – вылетел – наружу. Грохот двери о косяк возвестил о его уходе. Даже не обернувшись, Наката лениво грыз остывшую гусиную ногу, о чем-то напряженно размышляя. Лишь морщился временами от простреливающей боли в висках – с похмелья.
7.
- Так, говоришь, лучшего нет? – с явным сомнением в голосе переспросил Михея милсдарь Александер. - Какое там! – корчмарь аж задохнулся и руками взмахнул от возмущения, – Нет, может, кто-то и превзойдёт Яна в чём-то – трапперов вокруг много. Но он ещё и умён! И хитер как водяной тролль! Поверьте, милсдарь, не у каждого на - Что-то задерживается ваш симпатяга Ян, – перебил не в меру словоохотливого трактирщика второй « Докончить мысль ему не позволила открывшаяся дверь и звяканье колокольчика. Одетый по походному, – при оружии и в кольчуге – Ян переступил порог и направился прямиком к их столу. И, судя по лицу и походке, настроение его было не слишком добрым. Не сказать больше – преотвратным. Знавший кое-что про личную жизнь Яна, а о многом – догадывающийся, Михей безошибочно определил: виной тому – Оксана. Только она может довести мужчину до верха блаженства и она же легко обрушит его в самое грязное и вонючее болото. О, женщины!… Дальше каждый может продолжить на свой лад. - Итак, я согласен! – сказал Ян, подходя к столу и упирая кулаки в столешницу, – Как и договаривались, половину денег вперёд. Пятнадцать сотен золотыми монетами. Чеки или векселя я не беру. Монеты не должны быть обрезаны. И, лучше бы, если это были Северные марки, а не солиды… Просто потому, что они мне больше нравятся! Кажется, он сумел достать юного Александера. Что же до - Мне тоже больше по душе марки, – проронил он. – Здесь двенадцать дюжин в - Нет, червонцы меня вполне устроят, - заверил Ян, словно и не заметив скрытой издевки в словах нанимателя. И уселся, с явным намерением пересчитать - Сударь! – вскочив на ноги, вскричал Джерард, – Да вы, никак, подозреваете нас в нечистоплотности! Смею вас заверить, мы – не подлецы, и не фальшивомонетчики. Все червонцы настоящие – нам их выдали в княжеском казначействе. Надеюсь, моего заявления достаточно? Ян остался невозмутим. Он, конечно, заверил, что достаточно. Но не постеснялся час времени потратить на то, чтобы пересчитать монеты и проверить, обрезаны ли у них края. С лишком два фунта золота порядком оттянули его пояс. Наконец, довольный, он встал. - Завтра в шесть пополуночи мы выступаем. Хотелось бы, чтобы к этому времени вы были на борту моего прама. Вы, и ваш груз. Не успеете – не обессудьте уж.
Нормальный Надо ли говорить, что при таких размерах этот «корабль» не мог не обладать двигателем. Довольно громоздкий, но очень мощный паровой движок занимал примерно четвёртую часть могучего двухэтажного блокгауза. Тот, в свою очередь, оставлял совсем немного свободного места на палубе. На прамах, как правило, ходили по Великой реке. Зачастую среди деревьев. Потому здесь не было мачты, а два весла были скорее для проформы. Поэтому двигатель был единственной гарантией и надеждой на благополучное возвращение. Что же до обороны, то тут денег не жалели. В блокгаузе на обоих этажах – нижнем жилом и верхнем боевом – хватало бойниц с секторами обстрела на все стороны света. Наверху, на «прогулочной палубе», стояли две поворотные мортиры, бросавшие ядра и бомбы на четыреста саженей, а в задней её части, на вертлюге, – картечница. В случае нужды один прам легко мог отбиться от десятка каноэ с орками или от стаи водяных троллей. Другое дело, те тоже об этом знали, и старались, в меру своих сил и хитрости, нападать внезапно и бить наверняка. Несмотря на все ухищрения и меры предосторожности, прамы гибли. Гибли часто. Гибли ходившие на них прайды. «Звёздному гонцу» до последнего времени везло. Лишь раз ему на хвост насели орочьи банды – и было это в их последнем походе. Ох, и поход тогда выдался! До сих пор вспоминать тошно!
… Юркие и быстрые каноэ – каждое на полдюжины гребцов, выскользнули из-за поворота совершенно внезапно. Поначалу их было только шесть, к тому же первым залпом меткий стрелок Ворчун опрокинул одно каноэ и утопил не меньше трёх орков. Остальные барахтались в воде, орали как резаные. Орки не боятся воды, но очень не любят в ней находиться. Да и угроза со стороны водяных троллей никуда не делась. Потом начался ад. Врагов вокруг оказалось слишком много. Мортиры – оружие не слишком скорострельное даже с невероятным талантом Ворчуна «чувствовать технику» и недюжинной силой Рока – успели сделать всего лишь десяток залпов. Потом каноэ подошли слишком близко. Яну пришлось ужом крутиться у картечницы, все шесть стволов которой буквально захлёбывались, не успевая выстреливать свинцовую смерть. Четыре каноэ вместе с их командами он отправил на дно, но ещё десять успели дойти и взяли их на абордаж. Дальше была рукопашная… Если б не Наката, их, наверное, смяли бы. Но тот сумел продержаться и выгадать те самые несколько минут, что нужны каждому воину, чтобы подготовиться к бою. Когда он в одиночку защищал лестницу, туда, где он рубился, было страшно смотреть. Страшно и… невероятно притягательно. Наката дрался сразу двумя мечами, по какой-то своей – ниппонской – системе. Вокруг него постоянно вращалось почти невидимое, но смертоносное, кольцо из стали, которое орки никак не могли пробить. Он успел положить троих или четверых. Ещё с десяток – зацепил, иных вообще почти насмерть. Потом Ворчун и Простак дали залп из мушкетонов, а Ян спрыгнул прямо в толпу. Пусть он и уступал Накате в умении владеть холодным оружием, его фламберг там точно лишним не был. Они сбросили вражеский десант в воду и прорвались, дымя трубой и надсадно пыхтя двигателем. Потом ещё неделю уходили от погони, которая, не смотря на полученный жестокий урок, всё никак не хотела отвязываться. Что бы там ни говорили, «Звёздный гонец» был везучим прамом! Не зря, совсем не зря, Ян, Наката и Ворчун уплатили за него в своё время сумасшедшие деньги – почти восемь тысяч марок!...
8.
Самое трудное Ян оставил напоследок. Самое трудное для него, разумеется, – признаться Оксане, что он вновь оставляет её. Пусть на неделю… Да она сотрёт в порошок любого, кто посмеет признаться ей в этом! Конечно, он угадал. Оксана, мягко говоря, оказалась совершенно не в восторге от услышанного. Пришлось забыть про хорошее, душевное прощание – нежное, с завершением на мягкой пуховой перине. Вместо этого последовал безобразный скандал. Лишь час спустя после него Ян смог ощутить себя более или менее в своей тарелке. Впрочем, резкий и звонкий голос молодой женщины до сих пор звенел в ушах. - Ты не любишь меня! – кричала Оксана, уперши кулаки в широкие бёдра, со злостью, почти ненавистью, глядя на Яна. – Ты лишь для одного сюда ходишь – себя потешить! Больше не приходи! Уйдёшь – не приходи, и останешься – тоже не приходи. Между нами все кончено! Кончено всё! Ян тогда сдержался, не стал в ответ грубить. Помолчал лишь и под конец обронил: - Не пожалей… Он вышел и, конечно, не оглядывался, как достойно настоящему мужчине. Вот и не увидел, как плакала Оксана, прислонившись плечом к стене. Плакала навзрыд, но каким-то чудом сумев задавить голос и всхлипы. Он не видел многого, слишком гордый, чтобы обернуться.
Целый вечер и полночи он пил беспробудно. Поучаствовал в двух драках, кому-то нос сломал, а кому-то вышиб руку. Уже под утро, когда настала пора возвращаться на прам, его нашёл Наката. В самом дальнем и захудалом кабаке Трампа. Распихал собутыльников, рывком вытащил из-за стола… - Эй, в чём дело?! – возмутился кто-то, чуя, что кончилась халява. Наката много не разговаривал – у него не было времени. Одним неуловимо плавным движением выхватил катану, рубанул по столу. Крепкая дубовая доска, разрубленная на треть, отозвалась глухо. Рядом с длинной отметиной – следом от острейшего лезвия – на столе осталось два пальца. Пока бывший их обладатель выл и катался по полу, остальные, не помня себя от страха, бросились наутек в разные стороны. Дорога была свободна. С обнажённым клинком в одной руке, с Яном, повисшим на плече, Наката прошествовал до дверей. Ну, а на улице его уже ждали несколько карлов с носилками. Так Яна и доставили на прам – на носилках, сладко храпящего.
- Эй, на плоту! – окликнул кто-то Чёрного Рока с берега, – Мальчик, я тебе говорю! Два оскорбления подряд! Назвать боевой Пусть из всех пяти членов Так что, когда Чёрный Рок, аккуратно отложив в сторону швабру, разогнулся, на берегу сразу поняли, что сморозили что-то не то. Юный гоблин был ростом почти с нормального человека, зато плечи имел шире, а мускулы под чёрно-зелёной кожей переливались очень даже впечатляющие, рельефные. К тому же тесак, слева на бедре, по размеру немногим уступал короткому мечу. И намного превосходил роскошнейший охотничий нож говорившего. А совсем недалеко – только руку протяни, – стволом вниз свисал широкоствольный мушкетон. Из такого пальнёт – мало не покажется! Сорок две картечных пульки в нём – тут и кольчуга не спасет. - Чего тебе, дядя? – нарочито грубым, хрипловатым голосом спросил гоблин. – Никак потерял кого? От такой наглости впору было растеряться, однако «шпора» на берегу наоборот – пришёл в себя. - Мне нужен твой вожак, именуемый Яном! – суховато сказал он, – Изволь вызвать его немедленно! - А… - равнодушно откликнулся Рок. – Так вы… И снова вернулся к прерванному внезапным вторжением занятию, нарочито проигнорировав явственную необходимость помочь На их счастье, на палубу вышел Простак. Он, в отличие от остальных, славился своим лёгким характером и готов был помочь любому, кому – хотя бы и гипотетически – могла потребоваться его помощь. Вот и сейчас… -Вы, что ли, наши На звук его голоса, как мухи на тухлятину, стали собираться редкие в столь ранний утренний час зеваки. Как будто ждали чего. Вот и дождались. Крепкий и ловкий, вовсе не соответствующий своему внешнему виду маленького, неуклюжего толстячка, Вилли в один длинный прыжок перепрыгнул разделявшее прам и пристань пространство. Тут же подхватил оба огромных баула Один баул приземлился более-менее удачно – только звякнуло внутри что-то, словно бы разбившись. Ну да кто берет с собой на Второй… Второму на пути «встретился» Строри, выходивший в этот момент из блокгауза выкурить трубочку перед вахтой. Глухой удар и… баул рухнул к ногам ошарашенного во всех смыслах Ворчуна. Последовавшая за тем секундная пауза показалась Простаку необыкновенно длинной, тягучей. И вот, под аккомпанемент тихих смешков окрест прама, первым взрывом разнеслась первая – безобидная пока еще – порция ругани. Гномы вообще мастера ругаться. Так вот в этот день Строри дал бы фору в сто слов любому. Его длинные и многословные поминания всех мыслимых и немыслимых родственников Вилли были сплетены в хитрую, витиеватую словесную вязь, рисующую во всех деталях необычайно живописную и невероятно постыдную картину их взаимоотношений как между собой, так и различными представителями разумных и неразумных существ, населяющих Тарон. Под конец, как бы это кому ни казалось невозможным, Ворчун умудрился превзойти самого себя – поставил жирную, пахучую точку, словесно окунув Простака в бочку с жидким крысиным помётом, сдобренным орочьим дерьмом и разведённым третьегодичной мочой болотного мамука. Замолчал, выдохшись, довольно набивая трубку. Рядом, закрыв лицо ладонью, так что непонятно было отчего, беззвучно трясся Рок. Иногда из-под ладони доносились звуки, подозрительно напоминающие тихое, придушенное всхлипывание. Ворчун кинул на него подозрительный взгляд – уж не над ним ли смеется дерзкий юнга? – но потом только рукой махнул благодушно – живи, мол, малек. -Дядя! – изумлённо глядя на него, промямлил Вилли. – Прости, дядя! Я нечаянно! Меж тем на пассажиров было просто страшно взглянуть. Видимо, они уже представляли себе картину долгого и безрадостного перехода по реке, в компании отъявленных ублюдков, каковыми, несомненно, представлялись им члены команды этого странного, подозрительно смахивающего на плот, неуклюжего суденышка. Выхода, впрочем, у них уже не было. Даже для них сто пятьдесят червонцев представляли сумму слишком значительную, чтобы просто так отказываться от нее, разрывая контракт. Прыгать же через саженное расстояние, рискуя не долететь и позорно рухнуть в не слишком чистую в гавани воду, для обоих Вот они и дожидались, двумя неподвижными статуями замерев на берегу, пока им, с шуточками-прибауточками, не перекинули «трап» - две хлипкие, на соплях сшитые, доски. Впрочем, это было лучше, чем ничего. Стиснув зубы так, что желваки явственно вздулись, мессир Джерард первым вступил трап. Через пару секунд он уже стоял на палубе, с легким недоумением отметив, насколько легко и быстро у него получилось миновать столь ненадежный, хлипкий мостик. Сопровождаемый ехидными советами и насмешками, милсдарь Александер последовал за ним. -Отходим! – прорычал Ян, высунувшийся на миг из блокгауза.
Вот так и начался этот «славнейший поход».
1.
Почему колёсами, а не прекрасно всем известными винтами? Да потому как винты эти на отдалении пятисот вёрст от истока Великой, то бишь в самой, что ни на есть порубежной, глухомани, начинало каждый день запутывать в густой тине, над которой, порой, едва два-три дюйма свободной воды бывало. Колёса же эту тину перелопачивали легко. Если что на них и налипало, достаточно было снять кожух, чтобы добраться что до левого, что до правого. К тому же, благодаря им, прам оказался удивительно вёрткой посудиной – мог, при своих немалых габаритах, развернуться на очень малом пятачке. Практически на месте. Что до угля… У поселенцев была хорошая поговорка: «От добра – добра не ищут». На другие виды дешевого природного топлива – нефть, уран – Тарон, увы, не задался. Запасы их если и были, то крайне скудные. Сомнительное же преимущество в «технологичности» едва ли бы сумело окупить затраты на разведку и добычу. Зато угля в недрах хватало на многие сотни лет – пласты были богатые, расположены близко к поверхности. Добывать его можно было открытым способом – наиболее дешевым и примитивным, не требующем сложных расчетов, замысловатых механизмов и головастых инженеров. К тому же рукастые и смекалистые гномы немедленно принялись модернизировать конструкцию двигателя – и без того близкую к совершенству. Дело своё они знали туго. Пусть новая модель, вышедшая из их мастерских, была грубее и тяжелее человеческой, надёжность её потрясала воображение. Понятие же «прожорливость» - отсутствовало как класс. Специально спрессованный угольный брикет – тоже гномья разработка! – способен был Впечатлял и запас хода. Ста брикетов, что загружались в «угольную яму», - невеликих размеров деревянный ящик, - хватало, чтобы прам мог пройти свыше двух тысяч вёрст. И ещё бы что-то осталось! К тому же по всему протяжению Великой – что справа, что слева, - тянулись огромные лесные пущи. По сто, по двести вёрст в каждую сторону – сплошная лесная глухомань. Причалить к берегу и нарубить несколько вязанок дров не смог бы только ленивый. Ленивые, впрочем, в Порубежье надолго не задерживались, быстро заканчивая свои дни в желудках местный тварей. «Звёздный гонец» ничем не отличался от своих бо#769;льших или ме#769;ньших собратьев. Загруженный припасом под завязку, воинским и съестным, В свои первые сто вёрст дорога обещала быть гладкой.
Так оно и вышло – неподалеку от Трампа орки и водяные тролли появлялись редко, выбитые почти подчистую. А потому навигация была спокойной, если не сказать больше – нудной. Потому Ян смог позволить себе такую роскошь, как бездумно валяться на тюфяке на крыше блокгауза, слушать, как легко поскрипывает руль в руках вахтенного, и любоваться на серые, низко ползущие тучи. Вскоре станет не до любования. Вскоре – день и ночь – все свободные от вахты и отдыха будут с замиранием сердца, до рези в глазах, вглядываться в плавни. Орочьи каноэ быстры – от них трудно уйти даже на паровом судне. К тому же, орки неплохие стрелки – ничуть не худшие, чем эльфы. Их арбалеты мощны и дальнобойны, а стрелы и болты зачастую отравлены. Пули же, выпускаемые из неуклюжих, но от этого не менее смертоносных Но сейчас вокруг не было - не должно было быть! – даже самого захудалого орка. И Ян откровенно Вот и Яна опоили. Как без всякой жалости сообщил Наката, «слетевшего с катушек» Яна В очередной раз, вернувшись мыслями в недалёкое прошлое, Ян вновь ощутил злую тоску и тяжесть в груди – причем не только и не столько из-за обильных возлияний накануне. Мысли об Оксане не давали покоя, оставляя на душе неприятный, горький осадок. От него сейчас немногое зависело – с каждой минутой всё большее расстояние их с любимой разделяло… Женщина она гордая. Гордая и красивая. Скорее всего, к тому времени как он вернётся, между ними всё будет кончено – окончательно и бесповоротно. И будет у неё новый мужчина, ничем Яну не уступающий, - уж в ком в ком, а в И такая обида охватила Яна, что он вскочил и едва ли не бегом бросился вниз по трапу. И, разумеется, наткнулся на обоих Тут
- Милсдарь Ян! – очень громко и властно окликнул его тот, которого, кажется, звали Джерард. – Сдается мне, нам настала пора поговорить откровенно. Тоскливо вздохнув, Ян сделал маленький шажок навстречу своему невольному мучителю. Ответ его, впрочем, прозвучал достаточно вежливо: - Слушаю вас, милсдарь… милсдарь… - Джерард. – несколько более нервно, чем хотел показать, откликнулся пассажир. – - Вот как? – иронично приподнял бровь Ян. Бушующая в груди бессильная ярость получила, наконец, материальный объект для вымещения. – Тогда, быть может, вы объясните мне, - Вы…, - кажется, Джерард закипал, – Вы ещё смеете меня спрашивать? Да как вам не стыдно, милсдарь Ян?!... Вы взяли от нас деньги, - большие деньги, смею заметить, - и, при этом, не обеспечили даже минимум комфорта! Наши места находятся ближе всего к вонючей дыре, которую ваш гном-работник гордо именует ватерклозетом! Наши тюфяки кишат вшами! Наконец, вместо нормальной человеческой еды нас собираются кормить этим, с позволения сказать, При последних словах Чёрный Рок – скромный до застенчивости юноша – дернулся как от пощечины. Ладони его, привычные и к рукояти абордажной сабли, и к черенку метлы или лопаты, и к отполированному топорищу колуна, сжались в кулаки. Видя, что парень вот-вот он сорвется и понаделает дел, о которых сам же потом, остыв, пожалеет, Ян успокаивающе положил ему руку на плечо. Вроде и спокойно лежала рука, но, ощутив ее немалый, в кольчуге, вес и хватку стальных пальцев, Рок как-то беспомощно выдохнул и обмяк. Сдулся! Краем глаза Ян настороженно за ним наблюдал – а ну как взбрыкнет! – и реакцию эту заметил. Заметил и отметил – на будущее. Удовлетворенно кивнув, молодой вожак вскинул глаза на Джерарда и упер холодный, немигающий взгляд ему в переносицу. Тот нервно поежился. Боевой задор как-то незаметно испарился, и теперь мессир Рогге мечтал только об одном – очутиться как можно дальше от этого молодого на вид капитана с глазами убийцы и его свирепого подручного-гоблина. - Во-первых, мой Он сделал паузу, дождался от собеседников нервных, неуверенных кивков и продолжил: - Что же до вонючей дыры…, я проверю. Если там и впрямь пахнет… - Ян! – оскорбленно вскинулся гоблин, которому – по статусу – чаще других доставалась работа по приведению нужника в божеский вид, – У пьяницы Хэма глаза блестят не так ярко при виде бутылки, как… -Проверю, - с нажимом повторил траппер, мысленно подивившись образности мышления Рока, – Заодно и тюфяки проверю… Правда вшей в этих местах покамест не встречалось - воздух здесь такой. Но, может быть, Ян заметил яркие пунцовые пятна, вспыхнувшие на бледных, чисто выбритых щеках пассажиров, тонкие, в ниточку, плотно сжатые губы, и решил закругляться. - И, наконец, насчёт варева. Коком на моем праме – Чёрный Рок. Он – гоблин. Все гоблины, если вы не в курсе, отличные кулинары. А - Бобовая каша с копчёными лапками древесных лягушек в перцовой обсыпке! – возмущённый донельзя, выкрикнул Чёрный Рок. – Да это ж самое вкусное, что только может быть! Я так старался! - Наши пассажиры или останутся голодными, или съедят свои порции, - холодно обронил Ян. – Поход длинный, раскидываться едой я не стану… Или же мы можем повернуть прам назад, и Закончив речь, Ян повернулся и пошел в блокгауз – проверять качество уборки ватерклозета. Ошеломлённые, потрясённые, уничтоженные пассажиры молчали. Потом, все так же молча, понурившись, поплелись следом. Рок поглядел им вслед, сплюнул за борт и вернулся к прерванному занятию – мытью палубы.
2.
Юный гоблин в тот день превзошёл самого себя! Его талант, подстегнутый вполне понятной обидой, воплотился в сказочном, на взгляд неприхотливых трапперов, завтраке. Оба милсдаря сидели с постными рожами и к еде едва притронулись, брезгливо и старательно морща носы. Несмотря на столь явную демонстрацию, испортить аппетит они никому не смогли. Гномы, бывшие в курсе утренней стычки и немало ею позабавленные, своим привычкам изменять не собирались – громко чавкали в две пасти, рыгали и хрюкали, - выказывая повару своё непритворное восхищение его кулинарными способностями. От столь незамысловатых комплиментов Чёрный Рок млел, таял и старательно подкладывал товарищам ещё. Ян тоже поел с удовольствием. За последние дни предыдущего похода бобовая каша в любом виде всем настолько опротивела, что, казалось, ещё долго никто не сможет к ней прикоснуться без содрогания и внутреннего протеста. Ан нет! Уже на следующий день соскучились! И сейчас – котелок уплёл и не заметил. К тому же, повар что-то там подмешал в соус. Так, что обычные лягушачьи лапки стали изумительно вкусны, а их корочка аппетитно похрустывала на зубах. Ян съел их не меньше десятка и ещё полдюжины отложил на тарелку – на потом. Сам же вышел наружу – подышать свежим воздухом, да и оправиться по случаю. Вот и оправился!… Поднял глаза и обомлел: на правом берегу, почти прямо по курсу, вздымался в воздух чёрный столб дыма. Вздымался не абы как – через равные промежутки времени, густыми, жирными клубами. Так не горит дерево. Даже горючая смесь просто так не горит. Только если в горшке пылает, а её время от времени заслонкой перекрывают. Если Ян и не думал именно такими словами, ему достаточно было вспомнить о посте порубежной стражи, что в тех местах находится. И почуять – дело дохлое! А уж зная сигналы… - Орки! – крикнул, срывая голос и не тратя времени на размышления. А сам на всякий случай присел за фальшбортом. До поста было не так уж и далеко, всякое бывает, - не первый день по Великой ходит. Он оставался на палубе ещё несколько томительно долгих минут, пока из блокгауза не выскользнули Наката и Вилли, и не дали ему возможность обрядиться в доспех.
Не было ни рывка, ни еле заметного в таких случаях крена. Но, по изменившемуся плеску воды под бревнами, по ускорившемуся шлепанью колесных плиц, Ян, даже внутри блокгауза, угадал – к рулю встал Ворчун. Сейчас он разворачивает прам к берегу. Это правильно! Против Закончил снаряжаться и вышел на палубу. Буднично, будто на прогулку собрался. - Милсдарь Джерард! – спокойно, будто и не было меж ними серьезного и неприятного разговора, обратился он к -Если вы о мортире, - буркнул тот, мгновенно отмякая лицом. – Умею немного. Служил в княжеской гвардии. С картечницей тоже знаком! -Великолепно! – одобрил Ян, постаравшись, чтобы это прозвучало максимально искренне. – Тогда вы отвечаете за картечницу. Прошу вас срочно подняться к орудию. А вы, милсдарь Александер? -Увы, служил в кавалергардах! – с бледной улыбкой развёл тот руками. – Дерусь неплохо, но вот к артиллерии… - Понятно. Яну и впрямь было всё понятно. Нет ничего бесполезнее на этой планете, чем кавалерийские части. Мало того, что места развернуться им практически нет, так и сражаться хоть против орка, хоть против тролля коннику совершенно бесполезно. Безнадежное это занятие. Впрочем, драться на мечах, на рапирах, на саблях те же кавалергарды, по слухам, умеют неплохо. Дуэли – их основное занятие. - Тогда вам, милсдарь Александер, достаётся честь оборонять наш тыл, – сказал Ян. – Прошу вас, отнеситесь к этому серьёзно. Вы на реке новичок и плохо представляете себе, на что способны те же орки. Это крайне опасные и очень умелые бойцы. Они прекрасные ученики и ошибок не прощают. Я лично знал ребят из одного прайда, которые дрались как львы против десятков. И выходили целыми и невредимыми. А раз только забыли оставить в блокгаузе одного человека, и получили удар в спину. Не знаю, успели ли они удивиться, что по ним стреляют со спины, или умерли раньше… -Я понял! – облизав сухие губы, торопливо сказал Александер. – Не волнуйтесь, милсдарь Ян. Со Даже если у него и было сомнение, Ян постарался упрятать его подальше вглубь…
Прам двигался с самой малой скоростью. Строри не собирался садиться на мель и уж тем более влетать в самую гущу укрывшихся в кустах орочьих каноэ. Бойцы заняли места по боевому расписанию, спешно перекроенному Яном. Вроде бы удачно заняли. Сам Ян на па#769;ру с Накатой укрылся за могучим фальшбортом на носу. Тут и бойницы были, из-за которых удобно наблюдать и стрелять. Отсюда и вся палуба была под контролем. Вилли замер у правой, ближней к берегу мортиры, зарядил её и готовился выпалить по первому знаку Яна или Строри. Рок был у боеприпаса. В его обязанности входило быстро подать Вилли новый снаряд, либо Джерарду – новую обойму для картечницы. Не было видно только Александера. Но Ян просил его вообще не высовываться, если не приспеет большой надобности. Про себя подумал, что лучше бы такой надобности не возникло вовсе. Вот так, замерев, они провели на своих местах уже достаточно много времени. Осторожный как все гномы, Ворчун сбросил скорость загодя. Уже успели затечь бока и ноги, уже промеж лопаток текла тонкая струйка пота, грозя перерасти в обширный поток. Никаких признаков орков не было и в помине. Но ведь кто-то подал сигнал опасности! - Секрет в ста шагах, – почти неслышно, одним только губ шевелением сообщил Наката. Ян кивнул. Да, секрет – тайная лёжка для двух солдат-наблюдателей – находился от них в считанных метрах. Тут наверняка должны были заметить подход своих и подать хоть какой-то сигнал, как-то обозначить себя. Однако не подавали даже малейших признаков жизни. Ни сигнала, ничего вообще. Меж тем, ясно ведь, что такое возможно лишь в двух случаях – если орки где-то совсем рядом и любая попытка открыть себя будет последней, или если наблюдатели мертвы. Впрочем, и во втором случае орки вряд ли успели уйти далеко. Если вообще ушли… - Сейчас! – уже не таясь вдруг сказал Наката. Едва заметно напрягся и поудобнее перехватил рукояти мечей. Он угадал. Как всегда, впрочем.
3.
Он угадал. Орки вынырнули всего лишь мгновением спустя. И тут же Вилли, уловив сигнал Яна, выпалил из мортиры. С такого расстояния выстрел мог быть опасен и для самого прама, но выхода не было. Да и Простак был великолепным бомбардиром. Бомба, описав короткую крутую дугу, ухнула в куст Так что первый выстрел оказался удачный. Хоть и праму досталось – в правый борт впились несколько крупных осколков, почти насквозь пробив толстые доски. Не беда! Ян тут же вскочил и почти в упор, не целясь, разрядил свой штуцер в прущего прямо на него верзилу. Тому вынесло мозги вместе с затылком – прямо в морду набегающего следом. Практически без паузы вслед за его выстрелом в многострадальных кустах рванули две гранаты из ручных мортирок гномов… Аккуратно приставив штуцер к фальшборту, Ян подхватил арбалет… Честь и хвала гномам, никогда не полагавшимся на самый надёжный из кремневых замков! Как они ни старались, как ни надрывались мастера, творя многоствольные и многозамковые монстры, кремневое оружие было в стрельбе слишком медленным. И даже бранд-трубки, заменившие полки с порохом, не слишком ее ускорили. Возможно, именно эти, во многом неудачные попытки привели к созданию магазинного арбалета. Тяжёлый арбалет с магазином на десять калёных болтов, с полуавтоматическим перезаряжанием. Надёжное и мощное оружие! Ян сейчас пользовался именно таким, и болты вышибали орков одного за другим. Но в этот раз орков было слишком много. Их не остановили ни одиночные выстрелы из штуцеров и арбалетов, ни шквальный огонь Джерарда, довернувшего картечницу вдоль борта. Сначала в середине палубы, а потом и у самого блокгауза орки ворвались на палубу. Пока что только десяток, но все – опытные воины, в доспехах из кожи тролля, с кривыми орочьими ятаганами в лапах. Один из них, невысокий крепыш с сотней мелких косичек, торчавших из макушки кустом, держал в руках большой ящик, из которого свисало нечто, больше всего напоминающее дымящийся фитиль. Он ринулся внутрь блокгауза, и никто уже не мог его остановить. Яну и Накате хватило мгновения, чтобы даже без переглядок и условных сигналов всё для себя решить. Наката остался держать нос, а Ян, перехватив поудобнее полутораручный фламберг, косолапо пошёл на орков – пробиваться к блокгаузу.
Когда-то Наката был молодым и сопливым… как Ян. И тоже рвался в первые ряды. Сейчас же ему казалось куда удобнее и выгоднее держаться середины строя. Позади, как известно, только трусы обретаются, впереди – лишь бесстрашные дураки. Наката же не был ни трусом, ни дураком. И потому он не стал грудью вставать на защиту своей позиции – наоборот, укрылся от густо летящих арбалетных стрел, от секущих борта осколков гномьих гранат. Впрочем, это не помешало ниппонцу вовремя атаковать сразу троих орков, перемахнувших через борт. Первый даже не успел сообразить ничего – рухнул, молча, когда смазанное в движении лезвие катаны коснулось его горла. Второй лишился головы на развороте. С третьим, успевшим и развернуться, и изготовиться к бою, пришлось немного повозиться. Вооружённый тяжёлым ятаганом, орк оказался неплохим бойцом, сражался умело, яростно и осторожно. Его смуглое, коричневое лицо оставалось бесстрастным, а в глазах не было ни испуга, ни неуверенности. Впрочем, в какой-то момент, словно бы случайно выпустив меч, Наката скользнул за спину противника и вновь ударил катаной. Клинок легко прошёл через доспехи, через жесткую плоть, пробил толстый грудной панцирь и вышел наружу. Чуть придержав оседающего орка, чтобы его тяжелое, неуклюжее в смерти тело в падении не вывернуло клинок из ладони, Наката вернул себе меч. Развернулся, напряженный как пружина, готовый нападать и защищаться. И помочь Яну, если потребуется. Ученик его, впрочем, как всегда в последнее время, справлялся сам. Хороший ученик! Он перенял и усвоил многое у ниппонцев, у гномов, даже у эльфов, чей бой больше походил на старинный медленный танец. Вот и сейчас, как будто танцуя с четырёхфутовым мечом, он крутил им так легко, словно тот ничего и не весил вовсе. Пятеро орков на палубе пытались его достать, но никто даже близко подойти не мог. -Молодец, мальчик! – пробормотал Наката, невольно восхищаясь силой и кошачьей грацией воспитанника, – Так их! Ян развернулся вовсю: из десяти орков, ворвавшихся на палубу, троим уже не жить. Ещё двое ранены, но бойцами, если выкарабкаются, им уже не быть – один лишился руки, другой – ноги. Он атаковал яростно и свирепо. Орки ему не соперники – это ясно. Тем неожиданней оказался приказ вожака, громким и четким голосом отданный в момент секундной передышки. - Отходим!!!
Строри, как и всегда, приказ выполнил мгновенно, не рассуждая. Выдохнув клуб ядовито-чёрного, удушливого дыма, прам несколько сдал назад, слегка сел носом, постепенно набирая скорость. Почти тут же Накате стал понятен смысл этого странного, как казалось поначалу, маневра. Отрывая корабль от берега, Ян лишал ворвавшихся на корабль орков, подмоги. Да и замолчавшая было картечница Джерарда вновь подала голос. Пассажир перестал быть балластом – он уже показал себя прекрасным стрелком, и в середине боя, в отличие от его начала, вёл себя просто прекрасно. По крайней мере, от кормы до центра, где картечница могла достать орков огнём, больше ни одного врага до прама так и не прорвалось. Иногда, сквозь треск выстрелов из дымного облака, окутавшего крышу блокгауза, раздавался резкий окрик: - Обойму! Картечница ненадолго смолкала, чтобы через пару секунд вновь завести свою трескучую мелодию. Но враги, казалось, и не думали убывать в числе. Валили по-прежнему густо, зло. Наката и не помнил, когда последний раз ему доводилось видеть столько орков зараз. Два или три десятка их были убиты – часть на борту, сраженные мечами, другие пошли на дно под выстрелами картечниц, пали под разрывами бомб и осколочных гранат. Не только Джерард, но и оба гнома трудились в поте лица. Вилли – тот уже наверное оглох от выстрелов своей мортиры, бьющей мощно, но очень громко. Строри же, стоило праму чуть отойти от берега, бросил руль и схватился за мортирку. Однако Ян не дал ему долго стрелять. Он как раз сшиб очередного орка, и тот, окропив дерево тёмной кровью, рухнул за борт. - Вперёд! – рявкнул Ян, коротким ударом даги обрезая три орочьих пальца, уцепившиеся за фальшборт. – Быстрее, Ворчун! Вперёд! Ворчун, как раз перезарядивший мортирку, кинул на него короткий недоуменный взгляд, но подчинился без разговоров. А главное, быстро сообразил, что задумал вожак, и направил прам тупым, тяжёлым носом точно на скопление орков, стоявших в воде по пояс и стрелявших в его защитников из арбалетов. Малая часть банды, напавшей на них, засела на берегу с мушкетами и пыталась поддержать своих товарищей огнем. Стрелки, впрочем, из орков оказались аховые. Ворчун сомневался, что хоть кто-то смог просто попасть в прам – это с такого-то расстояния! Но даже и такая, бесполезная и глупая стрельба действовала на нервы и не позволяла высунуться лишний раз из укрытия. В воде, особенно по пояс, не слишком развернёшься. Прам смял не меньше десятка Назад Строри сдал прам уже сам.
4.
Последний орк из тех, что вышли к берегу, упал в воду на исходе получаса с начала заварухи. Не так чтобы и много времени прошло, но Ян, как ни пытался, не мог припомнить столь жестокой и кровопролитной стычки. Тяжёлый запах крови, смешиваясь с вонью пороховой гари, витал над палубой и над отмелью. На берегу горели кусты, а, кое-где, даже и земля. Кто-то из гномов – Вилли, кажется, – сгоряча или с умыслом, засадил из мортиры зажигательной бомбой, и, как результат, – спалил трёх или четырёх нападавших вместе с бронями и землёй, на которой те стояли. То было в середине боя. Сейчас же было тихо, очень тихо. Ян с Накатой ещё раз прошлись вдоль бортов, высматривая, не укрывается ли где недобитый орк. Александер вышел наружу из блокгауза. Похвалился, что уложил двоих: один и впрямь пытался проскользнуть внутрь через очко ватерклозета. Он, правда, так неудачно располовинился, что там и остался. Ну, да что тут поделаешь, потом приберут. Второй же залетел в блокгауз с каким-то ящиком в лапах. Так что бравый кавалергард, не мудрствуя лукаво, просто отрубил ему голову. Вон он, валяется у входа. Ящик, гад, так и не выпустил. - А... фитиль? - спросил Ян, покрываясь холодным потом. Александер, ухмыляясь, продемонстрировал вырванный фитиль...
- К берегу! – закончив осмотр и перезарядив более потребный сейчас арбалет, велел Ян. – Поспеши, Ворчун! Ворчун вернулся к рулю и, малость подразогнав прам, направил его к берегу. Сгоряча не рассчитал, и на отмель они вышли жестковато. Александер даже свалился на палубу. Ян устоял лишь потому, что вовремя ухватился за фальшборт. Один Наката как стоял, так и не шелохнулся даже. - Ворчун, остаешься на праме, – буркнул Ян, перенося ногу через борт. – Наката, ты тоже. Пойдем, милсдарь Александер. Поторопись! Юный аристократ легко проглотил обращение на «ты», слишком возбуждённый будущим выходом. Наката же, кажется, малость обидевшись, быстро выполнил ещё одну свою обязанность – проверил снаряжение пассажира на предмет наличия на нём ненужных вещей. Драгоценный И это было мудро. В лесу с тем же с карабином не шибко развернёшься, а в коротком ближнем бою нет времени на долгую перезарядку. Другое дело – арбалет. Стрелы из него бьют разве что чуть слабее и ближе. На орка хватит. Зато десятизарядные кассеты-обоймы, вставляемые в ложе, позволяли сравнительно быстро стрелять, и еще быстрее – перезаряжать. Судя по кислой роже Александера, он так вовсе не думал. Но, перехватив взгляд вожака прайда, скис. - Пошли, – сказал Ян, спрыгивая в воду, до колена погрузившись в мешанину из воды, крови и перемолотых в пюре орочьих трупов. – Время не ждёт!
Здесь, в шестидесяти милях от Трампа, местный лес ничем не напоминал Чернолесье или Золотые леса. Крепкие, в несколько человеческих ростов стволы, густой кустарник и высокая, пусть и пожухлая, к иному сезону относящаяся трава. Еле заметная тропка вела по бережку в сторону болотины. Поскольку настоящей зимы – со снегом и льдом, с лютыми морозами, – здесь не бывает даже на севере, то и трава здесь различается по сезонам. Говорят, где-то случаются такие времена, когда земля сплошь покрыта белым веществом, именуемым снегом. Возможно, так оно и есть. На Тароне, случись подобное, половина населения сочла бы это началом конца света. Другая половина просто вымерла бы – от изумления. Время меж тем клонилось к вечеру. Темнело. Следовало поспешить. Хорошо, что Ян точно знал, где находится пост. Он шёл, успевая поглядывать по сторонам, держа взведенный арбалет в опущенной руке, настороженный и готовый ко всему. По-хорошему, следовало бы пустить пассажира вперёд, чтобы контролировать ещё и его, но уж больно поганая была обстановка. И совершенно неизвестно, что ждало их впереди. В конце концов, не надо долго думать, достаточно вспомнить, как любят укреплять свои посты порубежники. Ежели хотя бы часть их ловушек и приманок цела… Кое-что, как оказалось, уцелело и выглядело вполне достойно. Например, настороженный вдоль почти невидимой неопытному глазу тропы самострел с тремя наложенными параллельно стрелами. Каждая из таких стрел, да с учётом усилия на тетиве, вполне способна насквозь просадить доспех. Да и человека в том доспехе, пожалуй, тоже. Молодцы, порубежники! А потом они добрались до поста, и про всё остальное было забыто. Ян увидел, что и ожидал, но не хотел верить, – шестеро порубежников приняли здесь свой последний бой. Костёр догорал… Кто-то из погибших, выполняя долг, до последнего посылал предупреждение на другие посты, Остальные умерли чуть лучше – с оружием в руках, сражаясь. Судя по количеству крови, по числу чёрных смолянистых потеков, упятнавших каменную оградку поста, орки заполучили славную встречу. Вот и армейские арбалеты валяются пустые, и кварт-пистоли разряжены… Хорошо их встретили! С горячим порубежным гостеприимством! Если всё по той же крови судить, десяток орков завалили, не меньше. - Слава вам, мужики! – не прошептал, прохрипел Ян. Помолчал, прикидывая свои дальнейшие действия. Сказать честно, он оказался в очень затруднительной ситуации. Тела надо было схоронить от мух и зверья – скоро появятся и те, и другие. Но как это сделать, когда он, фактически, один остался? Бедняга Александер крепился, но был зелен. Его мутило и помощник из него был никудышный. Вот о чем Ян не подумал, когда брал кавалергарда с собой! - Беги обратно, - велел он суховато. – Вели Ворчуну и Накате прийти сюда, с мотыгой и лопатами. Быстро! - Я… готов… - промямлил было Александер, но и сам понял, насколько неубедительно прозвучали его слова. Замолчал. Повернулся и пошёл прочь. Присев на относительно чистый камень, Ян принялся пристально осматривать пост. Журнал! Где-то здесь должен был быть журнал. Командир поста, во-он тот «дярёвня» капрал, обязан был записать в журнал и время появления орков, и их количество, и направление. Уж больно странный был отряд. Нетипичный! И дрались орки тоже нетипично. Ага, вот и журнал нашелся!
5.
Капрал, пусть и «дярёвня», а, может, благодаря именно этому, оказался совсем неплохим дозорным. Смышлёным, исполнительным, а главное – внимательным. Он быстро обнаружил орочью разведку, стянул весь дозор к посту, и приказал занять круговую оборону. Это было 35-го в полдень, то есть всего сутки назад. Ближе к вечеру орки начали скапливаться вокруг поста – капрал на глаз определил их число в сорок-пятьдесят бойцов и пять-шесть болотных мамуков, использовавшихся в качестве ездового и вьючно-транспортного зверья. Уже одно это было странно! Ибо болотные мамуки – очень вкусные зверюги – были крайне непослушны, и не было ещё случаев, чтобы подчинялись долго и без сбоев. Впрочем, капрал-то об этом не писал. Он вообще оставлял лишь очень короткие заметки в журнале, указывая на предполагаемое передвижение орков. Да на то, на сколько еще хватит у него горючей смеси, позволяющей сигналить о враге постам, расположенным вниз по реке, и проходящим трапперским прамам. Их безмолвный поединок с орками – без выстрелов, без звона клинков, - продолжался сутки. Даже чуть больше. Всё это время орки были крайне осторожны, и вообще мало походили на, собственно, орков. Скорее, на великолепно обученный трапперский Только сегодня утром, когда прам Яна проходил мимо, последовало нападение. О нём было сказано совсем коротко: «Орки идут…». Под конец рука, видимо, дрогнула, и буквица вышла косая, с длинным хвостом. Еще ниже, размазанная по всей странице, красовалась засохшая кровавая клякса. Похоже было, для них бой не задался с самого начала. Да и не мог он обернуться по-другому для шести солдат, когда против них разом вышло полсотни. При всём уважении к порубежникам, туда идут те, кто не способен выдержать тяжёлую и полную лишений, а главное – требующую немалых знаний и таланта, жизнь траппера. Стало быть, эти – не смогли, не потянули. И, хотя сражались они яростно, выдержать бой не смогли. Наверное, тому капралу будет обидно узнать там, на небесах, что всего лишь часом спустя такой же по численности отряд, в котором из семи человек только четверо были Но до этого орки отняли шесть человеческих жизней.
Пока он изучал журнал, до поста добрались Строри и Вилли. Вначале Ян собрался на них окрыситься – они не выполнили приказ, и вместо Накаты пришёл Вилли. Но Ворчун, прекрасно зная характер своего командира, успел упредить выволочку: - Накате лучше присмотреть за остальными, Ян! И Ян, подумав, согласился. Больше времени попусту они не тратили. Всем и так было ясно – случилось нечто не только необычное, но и пугающее. Чтобы орки – существа дикие и примитивные, не умеющие даже одним днем жить, - решились на нечто, предполагающее если не объединённую волю нескольких вожаков, то, как минимум, разумное планирование!… Скорее Тарон разорвётся на части. Или упадёт на Сильмарилль! Так думали они, с яростью врубаясь лопатами в мягкую, с редкими вкраплениями камней, землю. Тяжелой работой гнали прочь тревожные мысли. - Я Накате сказал, чтобы он орков обшарил, – пробурчал вдруг Ворчун, привычно откидывая назад длинную косицу бороды. – Мало ли… - Да что с этих коричневомордых возьмёшь? – с презрением откликнулся Простак. – Орки, они и есть орки. Грамоты не знают, думать не умеют…, прозевали их, поди, мужики. Вот и лежат теперь в земле…, вернее, лягут сейчас. Тут он верно сказал – и пророком быть не надо. Одного за другим, всех шестерых уложили в братскую могилу. Присыпали сырой, влажной землёй. Сверху поставили камень. Ворчун на том камне вырубил несколько гномьих рун. Мол, лежат здесь славные трампские порубежники, кто зайдёт, пусть помянет их добрым словом. Хорош гномий письменный язык – ничего в нём лишнего! Двадцать рун всего, и каждая массу понятий имеет. Но не иероглифы, не запутаешься. - Пошли, – прихватив журнал, чтобы ещё раз полистать его на досуге, велел Ян. – Мы и так тут задержались порядком… И вид при этом имел самый мрачный. Так что даже Ворчун не посмел с ним спорить. Они на пару спустились с холма, а вот Вилли подзадержался. Догнал их уже у подножья, с тяжело гружёным мешком за плечами. На молчаливый вопрос пояснил сердито: - Им больше не потребуется. И больше до самого прама никто рта так и не раскрыл.
Их ждали в великом нетерпении, молча. А как вернулись, Наката спросил лишь: - Все мертвы? Ян кивнул: - Все. Все шестеро… - Шестеро? – удивился милсдарь Джерард, подходя ближе. – Почему шестеро? Их семеро должно быть. Или у вас живут не по уставу? Людей не хватает? Золота? Трапперы переглянулись, испытывая смешанные чувства. Но основными были – смущение и изумление. Выходило так, что их только что ткнули рожами в дерьмо. И хорошенько в том дерьме вывозили. Мгновение, и Ян уже спрыгнул на берег. Наката и Вилли если и уступили вожаку, то вряд ли намного. Строри, застрявший в канате, ругался бешено, как только гном и может ругаться. Но поделать ничего не мог. Его и на этот раз оставили на праме – присматривать за остальными. - Наката, ты направо. Вилли, во-он в ту рощицу загляни. Я вдоль берега пойду. И глядите, осторожней там! Не только порубежник может оказаться, но и орк недобитый… - Ещё неизвестно, кто для нас опасней, - пробурчал Вилли, и снова оказался прав. Нередко случалось, что попав в переплёт, люди «съезжали с катушек» - сходили с ума стало быть. Такое случалось почти со всяким – мало кто мог выдержать напряжение серьёзного стресса сколь-нибудь долго. Если порубежник сохранил хотя бы один заряд, хотя бы кинжал или палаш, может и кровь пролиться. Сам Ян ни на миг не забывал про осторожность. Тем паче и дорогу себе выбрал самую тяжёлую – вдоль болотистого берега Великой, усеянного корягами, поваленными гнилушками древесных стволов, плавником. Поверх рос колючий кустарник, ветви которого были покрыты длинными что твой кинжал шипами. Пока на полсотни шагов продрался, пробираясь к предполагаемому месту дозора, порвал себе штанину и расцарапал колено. Пришлось останавливаться и проверять, не отравлена ли колючка. В этих лесах всякое случалось, и далеко не каждая ветка лишь хлестала. Вот в шаге от выбранной им тропы растет низкий и широкий розовый куст. Всем он хорош, а в иные сезоны – просто прекрасен. И безопасен. Но не в Сезон дождей! Ныне к нему опасно было даже просто прикасаться. Не успеешь глазом моргнуть, как тысячи мелких, почти невидимых колючек немедленно пронзят кожу – человека ли, орка, - все едино. Пронзят, и тогда – конец всему. От яда Переведя дух и убедившись, что рана безвредна, Ян перелез через очередное поваленное дерево и сделал еще несколько шагов, внимательно вглядываясь в заросли. Если бы постом командовал он, то именно здесь разместил бы секрет. И почти обрадовался, что не ошибся, когда чей-то безжизненный голос позвал его: - Эй, траппер…
6.
Всякое говорили про Хироши Якамуру, но никто и никогда не называл его трусом. До сегодняшнего утра. Когда такое про себя сказал он сам. Хироши не был в секрете или дальнем дозоре. Он ходил к источнику за чистой питьевой водой, а когда вернулся, увидел приближающихся к посту орков. Их было только пятеро. Хироши немедленно их атаковал и убил троих, а ещё двоих обратил в бегство. Но прорваться к посту не смог. На него бросились со всех сторон, и порубежник вынужден был отступить к реке. Он сумел оторваться и укрыться, а орки вряд ли выделили серьёзный отряд для его поимки. Все их силы стягивались к холму, на котором располагался пост. А потом, укрывшись неподалеку, Хироши слышал и видел бой. До него отчётливо доносился треск штуцерных выстрелов и взрывы гранат – боезапаса на посту хватало. Бойцы же были вполне достойные, умелые, прослужившие в Порубежной страже не один год. К тому времени Хироши смог перевязать раны, и, хотя был измождён бессонной ночью и долгим лежанием в холодной грязи, намеревался встать и отправиться к месту последней схватки своих товарищей. Не сейчас – позже! Пользы от такого поступка было бы немного, но он мог хотя бы умереть человеком. И воином! Вместо этого он валялся в яме, полной воды и грязи, совершенно обессиленный, замёрзший и разочарованный. Лежал, и мутным взглядом смотрел перед собой. Настал черёд умирать или нет?... Умирать Якамура не хотел. Хоть и происходил из ниппонцев, где смерть всегда стоит выше бесчестья. Вместо этого он приготовил арбалет с последним заложенным в канавку болтом, и неверными, трясущимися от холода руками выцеливал колеблющуюся неподалеку ветку. Он знал, был уверен, что здесь, в этой яме его не найдут, но не собирался рисковать. Если врагов будет хотя бы двое, он даст им уйти. Но если один – тогда рискнёт. У орка обязательно при себе будет – не может не быть! – кусок мяса вяленого мамука, а то и рисовая лепёшка с баклажкой пива. А если и этого не окажется, тогда можно будет разжиться хотя бы неплохим орочьим арбалетом. И волчьей безрукавкой! Согреться хотелось столь же сильно, как и поесть. Сезон дождей, пусть даже в конце своей власти, совсем не время для грязевых ванн. Как же он обрадовался, увидев не орка, но траппера, да к тому же – человека! Траппер был настороже, и Хироши испугался, что не выдержит и выстрелит в этого высокого, сильного воина, крадущегося по лесу с грацией лесного хищника. Точный выстрел вряд ли бы удался – к вечеру грязь уже начала затвердевать и сковывала движения. Он рискнул, и позвал на помощь. Этого оказалось достаточно. Траппер среагировал мгновенно – развернулся и поспешил на выручку.
Порубежник лежал на боку – грязный и такой полудохлый, что страшно было даже просто смотреть. Человек. Не гном, не гоблин. Эльфы же и не бывали никогда в порубежниках – здесь для них было слишком грязно и опасно. Ян сразу заметил нацеленный ему в живот взведенный арбалет с наложенным болтом и поспешно сместился в сторону, уходя из зоны обстрела. Потом уже, убедившись, что порубежник так закоченел, что почти не ощущает собственных рук, подошёл и склонился, намереваясь помочь хоть чем-то. - Живой… - еле слышно прошептал порубежник. – Живой… - Живой, - отметив сходство порубежника с Накатой, а, стало быть, определив его расу, успокаивающе согласился Ян. – Ты как, сам идти можешь? Ниппонец кивнул. Ян сунул в зубы свисток, дунул. Свисток издал заливистую трель хворостянки. Ян повторил ещё трижды. Почти подряд. Затем, повесив свисток обратно на шею, занялся порубежником. Теперь он мог быть уверен, что его товарищи, услышав условный сигнал, немедленно поспешат на помощь. А до тех пор ниппонец должен жить… Благо, каждый траппер всегда имеет при себе неплохую аптечку! Особых изысков в ней не сыщешь, но комок консервированной плесени, два клубка паутинки-кровососки на раны, немного раствора колодянки речной есть всегда. Две неглубокие раны на боку и на шее у порубежника Ян сначала залепил плесенью, сверху замотал паутиной. Влил в рот пару капель колодянки. Порубежнику сразу полегчало. Сошла нездоровая бледность с лица, а губы скривились в нечто, долженствующее изображать признательную улыбку… - Ну, вот, – сказал Ян довольно. – А то ты, кажись, помирать собрался? Забудь. Мы ещё повоюем. Тут, наконец, и Наката с Вилли подоспели. Наката при виде распростёртого на земле соотечественника поспешил на выручку. Вилли места подле раненного уже не нашлось, и он принуждён был только прыгать в сторонке, да сыпать проклятьями в бороду. Впрочем, ждать долго не пришлось. Оба – Ян и Наката – поднялись разом с колен. - Нужны носилки, – сказал один. - Сам не пойдёт, - согласился второй. - Вилли, – это уже Ян гному. – Сруби пару слег покрепче, да ещё две покороче – на перекладины. Веток наруби… Да скорее ты, его на прам надо срочно! - Всё Вилли, да Вилли, - проворчал Простак, недовольно насупившись. – Иду уже. Сейчас сделаю. Последние слова он произнес уже в спины товарищей, которые, не слушая больше его бурчания, вновь склонились над раненым.
Сегодня Вилли почему-то особенно остро реагировал на понукания товарищей. В обычные дни ему все эти шуточки с подковырочками, все их занудные указания были как с гуся вода… Но навряд даже Ян или Наката смогли бы назвать сегодняшний день обычным. Он так классно провёл бой! Выстрелы его мортиры были точны, а бомбы сеяли смерть среди орков… И никто, ни один гном или человек, этого словно и не заметил. Но, лишь стоило найтись новому делу, как всегда грязному и трудному, и он тут же оказался в числе помыкаемых. Неужто Наката сам не может нарубить слег для носилок? Или тот же Ян не смог бы залезть в кустарник погуще за прочными и гибкими ветками, которые не проломятся и не порвутся даже под пятью пудами порубежника? Чувство смутной обиды, которую не выразить словами, но которая ощущается не менее явно, чем несправедливый упрек или брошенная в лицо лживая сплетня, притупило его бдительность. Занятый самокопанием, гном реже смотрел по сторонам. Да и делал это не так внимательно, как прежде. Впрочем, дело своё Вилли знал хорошо. Удобно расположившись на сухом корне, он сильными и точными ударами секиры обрубал побеги ползучего И что бы Яну не придумать другого способа переноски? Мысль о том, что порубежника можно просто бросить, Вилли даже в голову не пришла. Он о таком и не думал вовсе. - Вилли! – донеслось меж тем снизу. – Вилли, поторапливайся! Тут наш друг что-то больно плох стал! Вилли легко вскочил на ноги, между делом выругавшись, подхватил пучок бегунника в одну руку, слеги – в другую…, и застыл столбом, увидев всего в нескольких шагах от себя, орка! Вернее, орчонка – совсем ещё юного, чуть менее свирепого и опасного, чем остальные его соплеменники. Впрочем, если гному от этого и было легче, то ненамного, ибо в руках у молодого орка был тяжёлый охотничий арбалет, в желобке которого тускло отсвечивала самоковной железной головкой футовая стрела. Такой, конечно, не пробить нагрудник, но, если в живот, можно и попытаться. Мало не покажется в любом случае! А что там ещё у орка припасено – бог весть. - Ты положи лучше, – оскалив жёлтые, прокуренные зубы, посоветовал Вилли, злясь на собственную недавнюю беспечность. – Слышь, буромордый?… Тот, конечно, услышал, но вряд ли понял. Из орков считанные единицы понимали - Ну что пялишься?! – решился вдруг Вилли, бросая орку связки под ноги, – Бери, давай! Поживёшь пока что. Орк ещё колебался. Но тут снизу донеслись звуки шагов. Кто-то приближался – открыто, не таясь. Уверенный в своей силе и своем праве взять чужую незнакомую жизнь. Арбалет был отброшен, как ядовитая змея.
7.
Орков и раньше брали в плен, но редко. Никто с ними не церемонился. Жизнь, там, или ещё что не менее ценное, не обещал. Случалось и похуже – сразу после короткого и мало что дающего допроса, с живого еще орка сдирали шкуру. Кто-то кривился от такой жестокости, считал её излишней… Дилетант! Содранная с живого, ещё тёплого и влажного мяса, шкура орка оценена будет вдвое выше обычной. Другое дело, что с этого Опять же, так мог бы решить дилетант, Что с того, что это его первый поход? Вон, у Чёрного Рока он всего лишь третий. Тех же пассажиров взять - плаванье шестьдесят миль вверх по реке и походом не назовешь, прогулкой разве только! И никто не струсил в бою, не побежал и не растерялся. А уж в плен сдаться не помыслил бы ни один! Да и первый ли это поход? Ведь, случается, между ними и перерыв-то – день, другой, - не больше.
Допрашивать орка собрались на палубе за блокгаузом – традиционно здесь было едва ли не самое грязное место на корабле. Сегодня же и без того грязным бревнам предстояло стать ещё грязнее. - Спроси, откуда он пришёл, – кивнув на орка, велел Ян Ворчуну. – И давай без сантиментов…, но и без жестокости. Он, конечно, враг и все такое… Ну, ты понял… - Да понял я, понял, – проворчал Строри, оправдывая свое прозвище. Чего уж тут непонятного? Двое То, что у орков не слишком много уязвимых и болезненных мест, и именно по этой причине надо – и никак иначе! – начинать сразу с яиц, объяснять им было бесполезно, да и долго. Придётся с яйцами обождать и воспользоваться другими способами – чуть менее экзотическими и – увы! – менее действенными. Впрочем, для экспериментов времени было более чем достаточно. По мнению Яна, цель экспедиции была выполнена, и они спокойно могли ложиться на обратный курс. Да и остальных в Трампе стоило предупредить о странном поведении орков. Не то чтобы они были настолько опасны. Хорошо обученный Даже лучших из лучших! Потому что и самые лучшие – всего лишь обычные люди, гномы и гоблины. Обычные – со всеми их слабостями и недостатками.
Разумеется, допрос ничего не дал. Как и ожидалось, орк сыпал отборными ругательствами, среди которых попадались и весьма экзотичные. К тому же, орк оказался достаточно смышлёным малым, и сумел задеть за живое даже такого тихоню, как Чёрный Рок. От одной его фразы юный гоблин вдруг побурел лицом и бросился к обидчику с явным намерением разить насмерть. Пришлось очень постараться, чтобы сдержать его. - А и силён же ты, братец, – пропыхтел Ян, снимая, наконец, удушающий захват с горла Рока. – Только гляди, на нас свою силу не применяй. Не надо… И на нём тоже… пока. Обещаю, что отдам тебе орка, как только станет не нужен. Договорились? Рок что-то фыркнул негромко. Кажется, это должно было означать согласие. А может быть, и нет, - никто и понять толком не успел. На несколько мгновений все вокруг затихли в ожидании продолжения, приходя в себя и приводя в порядок одежду. Этими мгновениями орк и воспользовался. Внезапно он вскочил на ноги, что-то выкрикнул на своём языке, и прыгнул за борт. Как был – связанный, с толстой цепью на ногах! В него сразу из двух стволов выпалил Вилли, чья реакция оказалась самой быстрой. Строри же, едва не попав под пули сородича, бросился следом за орком, в воду. Но это, конечно, уже зря. Цепи на орке были тяжёлые, и никто ещё не выплывал в железных оковах из мутных и быстрых вод Великой. Даже Ворчуна пришлось вылавливать не меньше пяти минут. На прам он забрался мокрый, наглотавшийся воды и водорослей, злой как - Ушёл! – прорычал он, отдышавшись. – Чёрт побери, ушёл!!! - Сдох, – поправил его милсдарь Джерард. Как оказалось – напрасно. - Ты!... – заорал Ворчун, вставая на ноги так крепко, как будто это не он только что тут валялся пластом, изображая водомёт. – Ты-то какого дьявола стоял?! Карабин в руках держал… стрелок инев! Да ты только в жопу старого тролля попадёшь, да и то в упор!! Ты понимаешь, что он от нас ушёл?! Ушёл, сволочь такая!!! Ворчун совсем разошёлся. Причем разошелся вовсе несправедливо – никто, кроме Вилли, не успел отреагировать на последнюю выходку орка. Обвинять же Ворчун поначалу встрепенулся было, потом махнул рукой безнадежно, и потопал в блокгауз. -Уходим, – ещё раз окинув взглядом реку, велел Ян.
8.
Измождённый порубежник почти сразу провалился в забытье. И ещё не пришёл в себя, несмотря на все старания Накаты и Ворчуна. Вилли Ян отрядил править прамом. Сам же устроился на носу – меч необходимо было очистить от ядовитой орочьей крови. Негоже доброму оружию оставаться грязным! Он аккуратно разложил перед собой тряпочки разной мягкости, суконку и вощанку. Чуть поодаль встали полдюжины баночек с разными маслами и мазями. Но первым делом, меч надо было омыть. Только не обычной забортной водой, а особой, с добавлениями разных компонентов. Лишь когда последняя капля крови сольётся с волнистого лезвия, можно будет взяться за чистку. Надо сказать, меч у Яна был особенный. Изумительный меч, способный разрубить железный прут, кость или даже прорубить шкуру тролля. Ко всему, при немалых размерах был настолько лёгок, что Ян легко мог орудовать им одной рукой. Название металла, из которого Яну он пришёлся по сердцу, и не раз выручал его в бою. Необычный меч, такого больше ни у кого не было. Впрочем, причины этому были скорее практические – не слишком-то удобно драться длинным оружием среди веток и лиан. - Хороший меч, – сказал, подойдя, милсдарь Джерард. – Хороший, но не для траппера. Ты уж не обижайся за прямоту, милсдарь Ян. Сколько ты за него хочешь? - А сколько бы ты дал? – с кривой усмешкой спросил Ян. - Тысяч пять… Нет, даже семь! Да, семь тысяч золотом я бы за него заплатил. Конечно, не здесь. Здесь тебе деньги ни к чему. Деньги были настоящие, серьезные. На них можно было снарядить прам в поход, и ещё осталось бы всему прайду на год безбедной жизни. Или еще один прам купить – не такой, правда, как «Звездный гонец» - поменьше. - Спасибо! Я понимаю, насколько щедро это предложение… – произнёс Ян, стараясь, чтобы отказ не прозвучал излишне резко и холодно. – Извини, но - Жаль, - сказал Джерард, – Будь моя воля, я бы тоже не посмел продавать - Я-то не передумаю, – возразил Ян. – А ты? - Я тоже, – Джерард сверкнул взглядом – И не стану даже это обсуждать… Да, и насчет сегодняшнего… - Так что мы идём дальше, – кивнул Ян понятливо и вернулся к своему занятию.
Надежда на скорое завершение похода, если она еще и оставалась, умерла сразу. Стоило завести разговор – всего лишь разговор! – о возвращении, как оба пассажира встали на дыбы. Они утверждали, что бой не может считаться за охоту и твердо на том стояли… Ян переглянулся с Ворчуном, покосился на Накату и… согласился. В конце концов, боезапас не был израсходован даже на четверть, прам не был повреждён, а раненным мог считаться разве что взятый на борт порубежник. Да и тот, по утверждению Накаты, уже через несколько дней будет свеж, как огурчик. - Хорошо, мы идем дальше, - озвучил Ян общее мнение. И, вроде бы, не о чем было жалеть, но пожалел. Впрочем, тут уж ничего не изменишь. Каждый знает – последнее дело разворачивать прам, вышедший на Но, как оказалось, он вообще был лишь прелюдией.
Присев рядом с Яном, пассажир задумчиво крутанул в руке необычного вида трёхствольный пистоль. Тот был тяжёл и громоздок и по виду напоминал карабин без приклада. Совершенно непонятно было, как Джерарду удалось проделать с ним столь сложный фокус. - Я хотел бы уточнить, - тихо сказал Джерард, положив пистоль на палубу. – Уточнить кое-что… - Уточняй, - разрешил Ян, чувствуя, как сердце начинает биться с удвоенной силой. Наверное, в глубине души он что-то подобное предвидел… Да нет, нихрена он не предвидел! Это сейчас он пытается что-то себе внушить, доказать, чтобы не было стыдно за собственную дурость. - О, всё просто, крайне просто, – заторопился собеседник, чуя нарастающую враждебность Яна. - В сорока милях вниз по течению находится некое место, куда нам обязательно надо попасть. Там… Там нам надо забрать одну вещь… Сундук. Всего лишь небольшой сундук. Если получится, клянусь, мы оба озолотимся. - Оба? – удивился Ян. – А как же твой товарищ? А мои люди? - Ну…, да… Я их тоже имел в виду, – заверил Джерард, слегка запнувшись, – Конечно, и они тоже! И медленно, тщательно подбирая слова, а заодно и наблюдая за его реакцией, стал рассказывать...
Первым делом, ничего не скрыв, – и этой странной оговорки тоже, – Ян всё рассказал Накате. Не Ворчуну, который тут же схватился бы за топор. И не Вилли. Накате - самому хладнокровному человеку в прайде, да и вообще среди тех, кого Ян узнал за свою жизнь. И Наката не подвёл. Поведя плечом этак легко и равнодушно, он поинтересовался едва ли не сквозь зубы: - И что? Ян даже растерялся. - Ну…, - промямлил он, – А ежели этот Джерард измену задумал? - С Тут он был катастрофически прав. Пятеро умелых трапперов, – если за траппера считать и «малыша» Чёрного Рока, – не особо напрягаясь, всегда разделают под орех двоих горожан. Более того – пассажиров! Разумеется, если те не какие-нибудь особо крутые и умелые бойцы. Но такого уровня не показали ни Джерард, ни Александер. Тем более Александер! - Ладно, допустим… - проворчал Ян, присев на самый краешек фальшборта. – Пусть - Меньше, – откликнулся ниппонец, – Намного меньше. Знаешь, я этого никогда не забуду. Нет, какими надо быть идиотами, чтобы из-за твоей дурацкой прихоти лезть в то болото. Кстати, можешь поглядеть на него. Часа через четыре будем мимо проходить. Яна передёрнуло. Ему и самому уже не казалось столь разумной та мысль – украсть у орков цветок симарийского Ну, и что из этого вышло? Цветок, издавая омерзительный запах, переломанный, полетел за окно. Они же поставили на уши всех обитателей побережья Великой. Ещё неизвестно, не из-за их ли, признаем честно – дурацкой, выходки орки взбеленились. Хотя это, конечно, вряд ли. - Ладно тебе, - опасливо покосившись в сторону блокгауза, где отлёживался Ворчун, прошипел Ян. – Ты гляди, Строри не разболтай… - Могила! – растянув жёлтую кожу лица в хищной ухмылке, поклялся Наката. Это у него хорошо получалось – хищно ухмыляться. Впрочем, если уж Наката пообещал, можно было не сомневаться – выполнит. Так что Ян мог чувствовать себя в относительной безопасности. Пока.
1.
Орочьи деревни, иногда ещё именуемые Сами деревни также не впечатляют ни изяществом архитектуры, ни прочностью строений. В относительно тёплом местном климате капитальные дома с толстыми стенами как бы и не нужны, но всё же ветхость орочьих лачуг ужасает. Как и однообразие планировки при застройке. Деревни словно слизаны одна с другой – в середине приземистая, широкая башня из брёвен или камней – дом вождя клана и деревенский склад-хранилище. Вокруг, располагаясь по часовой стрелке в порядке убывания авторитета, стоят дома лучших воинов клана, знахарей-шаманов, кузнецов, каменщиков, – дома знати. Таких обычно около десятка, хотя Яну случалось видеть деревню, в которой в « Говорят, хотя проверить невозможно, и поверить сложно, будто раз в год лучшие воины-орки встречаются в бою с молодыми претендентами. Проиграл – потерял всё. И имя, и честь, и дом у башни! Вышвыривают тут же. Непонятно только, отчего, при столь жестком отборе, орки так слабо дерутся? Отчего же они – лишь убойное мясо для трапперов? Ну, или почти всегда убойное мясо… Яну и эта деревня казалась обычной. Приземистая каменная башня в середине, четырнадцать домов с каменным фундаментом – вокруг. И около полусотни халуп, разбросанных на двух акрах земли. Тоже кругами, но уже не такими стройными. Похоже было, каждый строил там, где пришлось или приглянулось, не слишком озаботившись стройностью колец. Ещё, было видно, что жили здесь орки - Здесь! – обдав затылок горячим дыханием, шепнул ему Джерард.
Да, именно здесь, как утверждали пассажиры, оказавшиеся не такими простыми, как казалось вначале, находился сундучок. Что было в сундуке, Ян не знал, а опознать должен был по внешнему виду. Как утверждал Джерард, сундука такой работы в Порубежье раньше не попадалось – квадратный, сажень на два фута на полтора, то есть – плоский. Окрашенный в зелёный с пятнами светлой, салатной краски цвет. Его надо было, не вскрывая, доставить на прам. Поход на этом можно было считать завершенным, что Яну и требовалось. Другое дело, до сундучка ещё требовалось добраться. И, хотя количество орков и их состав – то есть именно что отсутствие в деревне бойцов – играли на руку трапперам, лезть в пекло не хотелось совершенно. Вглядываясь в царящий здесь сумрак, Ян отмечал про себя всю тяжесть ситуации для штурма. Они пойдут невесть куда. И совершенно неизвестно, чем этот поход обернётся. Даже притом, что против семи бойцов требуется десятикратное преимущество. А его нет! - Что делать будем? – покосившись на лежащего рядом Накату, тихо спросил Ян. - Атаковать, - невозмутимо ответил тот, разглядывая деревню в небольшой армейский бинокуляр. – На рассвете… В лоб… Дуром… Что тут можно придумать, Ян? С орками не ведут переговоров. Их не загоняют в какие-нибудь особо хитрые ловушки, как троллей или нас – людей. Их убивают безо всяких разговоров и переговоров. Ты ведь сам знаешь – ни моя, ни твоя рука не дрогнет убить орка-малыша или самку! Потому что это не люди, не гномы, не эльфы. Это звери, а зверей убивать можно. Если есть лицензия на отстрел. Ведь есть она у нас?... Что тут было ответить? - Я бы только добавил огневой мощи, - пробормотал Ян. – Что скажешь, Наката, если мы перетащим с прама картечницу? - Рискованно, - пробормотал тот, однако ж, сразу уловив суть предложенного. – Я бы сказал, это может сработать. Если поставить её здесь, на холме, да оставить при ней пару неумех – наших пассажиров – может сработать. Этот Джерард, он удивительно метко стреляет. Даже мы с тобой не так метки! - Да, это правда! – Ян позволил себе легкую, ехидную усмешку, покосившись на наставника – не обиделся ли? – Ладно, тогда давай так: ты остаёшься здесь, следишь. Я возвращаюсь на корабль, поднимаю остальных. К ночи дойдём сюда, за ночь развернёмся и утром атакуем. Наката не любил отвечать без раздумья. Помолчал с полминуты и на этот раз, несмотря даже на то, что всё уже и так было ясно. Потом кивнул, по-прежнему не произнеся ни слова. По его мнению, обсуждать тут было нечего. Меж тем, в деревне творилось что-то странное. Собравшиеся у костра орки-самцы устроили нечто вроде пляски, орали свои орочьи песни, хорошо слышные даже на расстоянии. Ян с Накатой, переглянувшись, без слов поняли – они везуны, каких мало! Это ж надо, прямо перед их «
Когда настало время тащить картечницу, оказалось, что это совсем не так просто, как ожидалось. Треногу куда-то засунули, и теперь не могли найти. Потом оказалось, что один из трёх крепящих ствол к вертлюгу болтов малость заржавел, и никак не хотел отворачиваться. С чернейшей руганью, Строри отвернул его едва ли не вместе с вертлюгом. Да и сам шестиствольный агрегат был куда как тяжёл. Силач Строри только кряхтел, волоча на себе многопудовую дуру. Вилли и Рок пёрли боезапас – восемь обойм с патронами. В случае чего, этого должно было хватить даже для серьезного боя. Впрочем, не только этого. Драка предстояла жаркая, и трапперы снарядились по полной программе. Мечи, даги, арбалеты. Лёгкие, но прочные кольчуги. Шлемы с полупрозрачными сетками-бармицами, опускающимися до подбородка. Ну и « Впрочем, оба уже заслужили уважение трапперов: и Джерард, и Александер. В бой, в первые ряды их, конечно, не пустят, но, случись спиной повернуться, повернутся без боязни. Разве что Ян и Наката будут оглядываться… иногда. Но пока до атаки было далеко. И единственное, что им оставалось делать, - ждать. Тихо, беззвучно ждать, пока там, внизу, орки угомонятся и разойдутся по домам. И наблюдать постоянно. Всё же не слишком часто выходило так, что можно было залечь совсем близко к орочьему логову и просто понаблюдать за тем, что творится в деревне. Сегодня вышло. Не сказать, впрочем, чтобы кто-то был этим очень доволен.
2.
Ровно в четыре утра, когда Двое часовых, полупьяных от На совете перед самым штурмом решено было, что рисковать излишне нет необходимости. К чему это? Зачем устраивать дикую резню, если можно пройти потихоньку, убивая только тех, кто уж точно мешает? И лишь потом – атаковать. Сразу башню. Трапперы ведь обучены даже и такому – проходить врагов по-тихому, так, что те и не заметят. А если и заметят, то не сразу. Трапперы обучены. Но даже им не под силу избежать Рока, или Воли Божьей, - кто во что верит. Ян и прочие были хорошо готовы. К тому же, пронаблюдав целый день за деревней, видели, кто куда из воинов пошёл, где совсем пьяные, а где такие, что к полуночи уже поднимутся, хоть бы и отлить… Тут, правда, возникал другой вопрос: а есть ли вообще необходимость для орков – отливать? Немного об этом поспорили, но никто ничего определенного не вспомнил. Положились на то, что орки и в самом деле перепились, да еще – на убойную крепость орочьей самогонки. Кто пил хоть глоток этого огненного пойла, поймёт, о чём речь. А всего за первые тринадцать минут было убито всего пятеро: двое часовых, один в стельку пьяный старикан и две самки, отправившиеся поутру кормить своих мамуков. Пятеро... Дальше пошло веселее. Внезапно за спиной Накаты раздался яростный вопль, загромыхало что-то железное. Тут же развернувшийся Ворчун выпалил, не целясь – на звук, почти вслепую. Выпалил, впрочем, из ручной мортирки, так что точность прицела особой роли не играла – он поднял на воздух весь дом вместе с его обитателями. А заодно вздёрнул на ноги всех, кто был в деревне в этот час. Накате уже считанные мгновения спустя пришлось рубить выбегающих прямо на него орков. Пока, хвала Господу, безоружных…
Когда прогремел первый выстрел и, следом за ним, ударивший по ушам грохот взрыва, Ян понял, что Ворчун начал. Еще он понял, что покой закончился. Вернее сказать, что покой этот – безопасное прохождение маршрута – можно засунуть себе в задницу. И надолго его там забыть. Как бы в подтверждение его мыслей, изо всех домов, как тараканы из щелей, полезли орки. Кто вооружённый, кто нет. Было их так много, что арбалетные магазины опустели в считанные мгновения. И ведь даже у Яна не каждый выстрел шёл в цель, бывало, и промахивался! Последний выстрел – десятый, он смазал из совершенно идеальной позиции. Дрогнула рука, и тяжёлый кованый болт ушёл на пару дюймов выше макушки, а от точки прицеливания – дюймов на восемь-десять. В следующее мгновение, рискуя, он присел и ударом приклада снизу в подбородок на некоторое время «успокоил» соперника. Возможно, успокоил и навсегда, ибо удар был силён. Слышно было, как что-то звонко лопнуло в орковском черепе и шейных позвонках. Второго нападавшего, уже нацелившегося для удара в спину, убил Простак. Маленький гном, как мясник на бойне, вспорол палашом хребтину орка от задницы до затылка. После чего, имея возможность нормально прицелиться, оглоушил наступающую на них четвёрку залпом из Хорошее, пусть и ужасно громкое, имеющее отвратительно сильную отдачу, оружие сработало как надо – четверым оркам разворотило всю серёдку туловища, ещё двоим – чего-то там оторвало. Вилли заметил, как от тел полетели ошметки, после чего упали все четверо. А что же Ян? Расстреляв обоймы, он закинул арбалет за спину, и потянул меч. Тут в дело вступила картечница, что находилась как раз на их направлении. Бил Джерард метко и кучно, но больно уж Воспользовавшись моментом, когда он менял магазин, Ян и Вилли перебежали двумя дворами вперёд, где и укрыться можно было эффективнее, и огонь картечницы не доставал. Здесь бы им и переждать, но Ян лишь слегка успокоил дыхание и перезарядил опустошённый арбалет. Тут же подхватился и бегом побежал вперёд. До башни было близко, и близость эта вызывала притяжение не хуже, чем золотая гора. Хотя кто его знает, что там – в башне, в сундуке зелёного
Столь яростный натиск привел орков в явное замешательство. Ночная атака, когда у большинства самцов мозги ещё были затуманены самогонкой, оказалась крайне эффективной. Даже те из них, кто выскакивал из лачуг в ночь, были без оружия и доспехов, голой грудью идя на арбалетные болты и остро заточенные – как раз против их шкур – мечи. Ян впереди лихо орудовал фламбергом. Вилли его прикрывал, разряжая арбалет в любого, кто оказывался в зоне досягаемости. Четыре обоймы расстреляв подчистую, он спешно вгонял в арбалет пятую, когда сзади на него бросился орк. Навалился всем своим шестипудовым телом, сбитым из мышц и костей, без капли жира. Вилли захрипел, ударил арбалетом вверх, наугад. Что-то стукнуло, грюкнуло, орк ослабил хватку, но ненамного, - для доступа свежего воздуха совершенно недостаточно. Сил, чтобы отбиваться, еще хватало, но арбалет гном уже выпустил, а кулаками, как ни месил воздух, достать врага всерьёз не мог. Заметив бедственное положение напарника, Ян зашел с боку и одним ударом снёс голову с плеч незадачливого душителя. Сам забрызгался его ядовитой кровью, и Вилли забрызгал. Тот с трудом поднялся и, проблевавшись, упрекнул его неблагодарно: - Всю одежду залил мне! Что прикажешь теперь делать?! Фу, ну и вонь! Орочья кровь и вправду воняет так, что хоть всех святых выноси. Другое дело – орки нередко в темноте только по запаху и ориентируются, а Ян с Вилли теперь « Им удалось пройти двадцать шагов без боя, и лишь потом «повезло» нарваться на еще одну группу – в основном юнцов – собравшихся с оружием под прикрытием дома. Картечница вела огонь вдоль улицы, и там царил смертный ад. Здесь же было тихо, и лишь изредка пули били в угол, выбивая щепу. Джерард делал всё правильно, он укладывал орков в числе ужасающем… Вот только за угол заглянуть он не мог! Их было восемь, нет - даже девять - молодых орков, вооруженных мушкетами, арбалетами, ятаганами и даже ручными бомбами. Под предводительством старика, настолько густо покрытого седым волосом, что в сером свете раннего утра он и сам казался серым. Орк этот, видно, был когда-то неплохим воином, потому как вместо того, чтобы бросить их в пекло сразу, и, скорее всего, положить под огнём картечницы, или пустить их на мечи Накаты и Ворчуна, Ян только успел сказать «не дрейфь!», и орки их увидели.
3.
Самый скорострельный самозарядный арбалет даёт четыре-пять выстрелов в минуту. При определённой сноровке, когда руки работают отдельно от мозгов – на рефлексах – можно и шесть сделать. Но тут есть риск поломать затвор или заклинить намертво болт. Такие случаи бывали. Если же всё по правилам, тогда пять выстрелов – предел. Именно по столько успели сделать Ян и Простак, прежде чем орки до них добежали. Добежало их уже только пятеро, и среди них не было того мудрого старика. Но даже такие – молодые и неопытные – орки были словно рождены для убийства. Ян едва успел закинуть за спину арбалет. О том, чтобы выхватить меч, речи уже не шло. Только Вилли их и спас. Гном уже стоял с двулезвийной секирой в руках, рыча что-то неразборчивое, но, несомненно, бранное. Он принял на себя первый удар, и устоял, не попятился. В короткой, жестокой сшибке сумел выдержать ровно столько, сколько потребовалось Яну, чтобы, наконец, вооружиться. Ну а уж на па#769;ру мечом и секирой уложить оставшихся четверых было делом плёвым. Троих перебили прежде, чем последний сообразил броситься наутёк. Впрочем, и он не уцелел, тут же лёг. - Вот так, – проворчал Ян, опуская на четверть разряженный кварт-пистоль. – Ишь, как хорошо вошло!… - Стрелок, таддан шот! – проворчал Вили, добавив знаменитое гномье ругательство, дословно означавшее нечто, подобное людскому «чёрт побери». Вернее – «побери чёрт». – Ты ж ему все кишки наружу вывернул! Теперь хрен чего продадим – всю шкуру попортил! Что правда, то правда. Шкура, испачканная содержимым орочьих кишок, считалась испорченной. Уж больно едкое было то самое содержимое. Раз, попав куда бы то ни было, уже не выводилась ничем. Меж тем, сажень такой шкурки, прочной и ноской, ещё до выделки стоила пяток золотых. После – втрое, а то и вчетверо больше. С одного орка можно было снять полторы-две сажени подходящей для обработки шкуры – жаль, не всю! Так что Ян только что собственными руками превратил в дерьмо пятнадцать, нет даже двадцать золотых полновесных монет. Стрелять же оркам всегда и во всех случаях лучше было в голову. Мозги, они у них не ядовитые. Некоторые утверждали, что орки и вовсе безмозглые. Впрочем, сейчас вокруг не было - Пошли к башне! – велел Ян, не ввязываясь в долгую прю.
Пока внизу шёл бой, Джерард и Александер скучали. Огонь из картечницы был слишком малой долей, совсем их ожидания не оправдывающий, а потому и А что картечница? Четыреста саженей прицельной дистанции огня и около тысячи – предельной. Двести с небольшим выстрелов в минуту. Четыре магазина они израсходовали: изрешетили на улице и на площади с полсотни орков – самцов, самок, детёнышей. Несколько раз Джерард, спеша прийти на помощь, ткал настоящую вязь из пуль там, внизу. Уничтожал врагов почти в упор к своим новоприобретенным боевым товарищам. Вряд ли стоило сомневаться в его умении, но всё-таки Александеру каждый раз становилось не по себе. Слишком близко! Рисковый человек мессир Джерард! Ой, рисковый! Даже если никто не будет ранен, или – упаси Боже! – убит, то и тогда вряд ли Джерарду скажут спасибо. Уж больно трепетно эти трапперы относятся к своим жизням. Там внизу два человека и два гнома шли по вражеской деревне, как если бы она была пуста! Ни в одном месте сопротивление орков не достигало такого уровня, чтобы трапперы вынуждены были остановиться, задержаться хотя бы на минуту. И ведь Впрочем, похоже, трапперы справлялись и без взвода кавалергардов. Вчетвером. И до башни им оставалось всего ничего – шагов пятьдесят. Тут Александер и заметил странности в поведении товарища. Джерард скрипел зубами, несколько раз отрывался от оптического прицела и оглядывался на стоявшего неподалёку Чёрного Рока. Кажется, один раз даже собрался подойти к нему, но сдержался, отступил. Странности продолжились и после. Одна из очередей была особенно неудачна, и легла всего в нескольких метрах от двойки трапперов. Можно было списать это на неудачный прицел, но в той стороне вообще не было угрожавших трапперам орочьих отрядов. Да и видел ведь Александер, что Джерард лишь в последний момент изменил прицел, дёрнув ствол в сторону. Если бы он оставался прежним, разрывные пули прошлись бы там, где шли сейчас Наката и Ворчун. Тут Александру показалось, что он начал понимать. И от понимания этого мороз по коже ударил.
Когда до башни осталось пятьдесят шагов, Ян понял, что они победили. Орков встречалось всё меньше – последнего они прибили еще несколько минут назад. Израненный, он еле полз по улице. Так что удар тот был ударом милосердия. Сопротивление совсем сошло на нет. И две двойки едва ли не синхронно вышли к центру, к башне. - Всё? – спросил Ян. - Всё! – заверил его Наката. – За нами – чисто. Ну, разве что Ворчун в одном домике двух орочек повязал. Ты же знаешь Ворчуна… Ян сплюнул несколько брезгливо. Да, он знал, что ни Ворчун, ни Вилли никогда не отказывались от орочьих самок. Объясняли же просто – те, мол, гораздо горячее что гномих, что людских женщин. Для Яна или Накаты это было то же, что ослицу там или собаку поиметь. А Ворчун – ничего, довольный оставался. Правда, резал потом этих своих полюбовниц без всякой жалости. Как тот самый скот, в пользовании которого Ян его мысленно обвинял. Ну да Бог ему судья! - Только башня осталась, – буркнул Ян, глядя на искреннюю радость Вилли. – Давай, Простак. Гном встрепенулся. Сдёрнул с крюков тяжёлую свою мортирку, загодя заряженную фугасной гранатой, и, едва ли не навскидку, выпалил в дверь. Рвануло так, что едва до них не достало. Не уберегшемуся Ворчуну и впрямь располосовало щёку щебниной. Разъярённый, гном ругался так, словно ему руку оторвало. Впрочем, даже он угомонился, когда пришла пора припустить следом за уже ворвавшимися внутрь башни товарищами. Дверь взрывом вынесло подчистую. Ещё и части косяка не оказалось совсем, как и нескольких камней из кладки. Довольно большой булыжник нависал над заметно увеличившимся дверным проёмом, и Ян уже замахнулся было сбить его, но был остановлен Ворчуном. Тот уже почти успокоился. Буркнул равнодушным тоном, в котором только хорошо знавший его человек почуял бы издевку: - Если тебе два камня по башке больше нравятся, чем один… С Ворчуном в таких вопросах не спорят. Вот и Ян не стал – не ко времени, да и не стоит того.
4.
Внутри башни оказалась круто ведущая наверх каменная лестница. Винтовая – что крайне неприятно, когда наверху тебя может ждать враг. К тому же, воняло так, что неизбежно наводило на мысли о ком-то большом – давно издохшем и разлагающемся. Если учесть, что сами орки были существами достаточно чистоплотными, это было даже не странно – изумительно. Впрочем, и от страха, и от запаха сейчас стоило отрешиться. Двое трапперов – Наката и Ворчун – принялись обшаривать нижний этаж. Заодно и лаз поискать в несомненно наличествующий подпол. Ян и Вилли двинулись по лестнице – наверх. Следовало поспешить – кто его знает, что там за враг, и что он затеял. Орки – хоть и нелюдь, но отдельным их Доверху оказалось сорок восемь низких ступенек – их Ян преодолел в десяток прыжков. И оказался на втором этаже. Отсюда хорошо было видно и деревню, и ближний лес. А если как следует всмотреться, зная куда смотреть, то и картечницу на гребне холма можно заметить. Ян знал куда смотреть… Что же до орков, то их наверху оказалось трое. Не так, чтобы слишком много, но и не настолько мало, чтобы число их выглядело неопасным. Правда, из троих только один был настоящим воином – он даже закован был в подобие лат, а в лапе держал не ятаган – человеческий меч. Двое других больше походили на священников или шаманов. Яну даже показалось, что одного он видел раньше, прошлой ночью – у костра. Наверное, так оно и было. Ян не стал разбираться. Мгновением позже один из шаманов упал с ножом в горле, второго сам Ян срубил мечом, а с третьим – воином – сцепился Простак. Тут случился даже небольшой бой. Не настолько серьёзный, чтобы о нём можно было сложить гномий стих – виттинг, но и не настолько скучный, чтобы сразу обо всём забыть. Гном и орк в тесноте не столько дрались, сколько орали и толкались, норовя выпихнуть соперника в узкий оконный проём. Ни размахнуться как следует секирой, ни ударить со всего маху мечом в тесном пространстве Короче, бой не выглядел впечатляющим. А Ян и не позволил ему стать чем-то иным. Времени на красивые жесты и благородное единоборство – грудь в грудь – просто не было. Да и ни к чему все эти красивости с орками. Дождавшись, пока противник Вилли развернётся к нему спиной, Ян ударил. Подлым ударом в спину. Остро отточенный четырёхгранный клинок пробил липовый панцирь, и орк уже был мёртв, когда секира гнома расколола ему голову. - Зря ты это, – упрекнул Ян мимоходом, – Смотри, какой великолепный бы вышел скальп. То была его мелкая месть – не забыл, мол, тот недавний выговор за испорченную орочью шкуру. Вилли фыркнул. - Давай искать сундук, – только и нашелся, что сказать.
Пока Ян и Вилли громили орков наверху, Ворчун под присмотром Накаты совершал свое надругательство над башней здесь – внизу. Что-то громыхало в тёмных углах, в воздух вздымались тучи белесой вонючей пыли, которая, как всякой зловредной пыли и положено, долго висела в воздухе, лезла в нос, в рот и в уши, затрудняла дыхание. Наката уже потерял счёт чихам. Поиски Строри пока не увенчались даже локальным успехом – не то, что сундук, он даже дверцы в подпол не нашёл! А между тем, ни один орк никогда не построит свой дом без подпола – это аксиома! Такие подполы – и укрывище орочье, и хранилище их припасов. И тайник находится всегда там же – в самом защищённом и безопасном месте дома. Наката это знал, знал и Ворчун. Вдвоём они уже успели перерыть весь Трудно сказать насчёт иголки, а ни сундука, ни лаза он пока что не нашёл. И с каждой новой неудачей свирепел всё больше, всё сильнее. Наката уже всерьёз стал опасаться, что старенькая, хило сложенная башня не выдержит яростного напора одного единственного гнома. К тому же ему становилось попросту скучно, поскольку безделье никогда не было его коньком. Он как раз сладко, со скрипом челюстей зевнул, когда Ворчун издал оглушительный боевой клич, а из самого дальнего угла раздался не менее оглушительный грохот и треск. - Ну что, нашёл? – придерживая рукой ноющую, малость вывихнутую от неожиданности челюсть, спросил Наката. - А то! – раздуваясь от гордости, откликнулся Ворчун, – Чтобы природный гном – настоящий, подгорный! – и не нашёл! Клянусь, это было дело для мальца лет этак двадцати, не старше. Если бы ты мне не мешал своим зёвом, я бы давно услышал шёпот камней… И не поймёшь ведь, шутит он так, или всерьёз говорит. Наката на всякий случай предпочёл обидеться. Впрочем, ненадолго, - их ждал лаз и сокровища, что за ним скрывались! И, хотя стоило подождать Яна и предупредить его и Простака о дальнейших планах, Наката легкомысленно увязался за Строри. Легкость, с которой прошел штурм, оказала дурную услугу – оба стали слишком беспечны. Вот и гном тоже был сегодня чересчур лёгок на решения. Ян словно чувствовал беду – спускался вниз едва ли не бегом. Но успел всё же – как раз к тому моменту, когда Наката скользнул внутрь А ещё орки умели делать ловушки. Как эту, например. Попавших в неё не было не только видно, но и слышно. И все попытки докричаться эффекта не приносили. Правда, Вилли почудились глухие удары откуда-то снизу, но здесь Ян ему не поверил. Чудится – сказал только. И, наверное, был прав. Какие удары, откуда?! - Нужна слега, – сказал он, хмуро оглядывая увесистый булыжник, – И, пожалуй, хватит уже держать пассажиров на холме… Вилли, сходи-ка ты к ним, дай знать, что всё закончилось. Пусть Рок идёт сюда, и Джерард, они поздоровее. А Александера… -Сам сходи, Ян! – внезапно огрызнулся Вилли. – От меня здесь куда больше пользы будет, точно тебе говорю. Ян обозлился было, но, поразмыслив, признал правоту гнома. Кто ещё так славно разбирается в архитектуре и камне? Потомственные рудознатцы, пусть не живущие внутри гор, но нередко селившиеся на самых склонах, они достойно носили имя своих легендарных - Ты только не горячись, – попросил его Ян уходя, – Обещай, что ничего не станешь делать, пока я не приведу остальных. Хочу, знаешь, увидеть Накату – живого и здорового. И Строри. И тебя тоже. Вилли, разумеется, обещал.
5.
Разъярённый Ворчун поначалу попытался выбить валун, упавший на лаз, просто подпрыгивая на нем. Наката над ним не смеялся – он немного представлял себе истинную силу товарища по несчастью, и мог поверить, что тот способен вышибить и не такую затычку. Правда и полагаться особо не стал – надломил огненный жезл – небольшую палочку с желтоватой жидкостью внутри, испускавшую тёплый и мягкий свет, - и двинулся осматривать стены. Времени у него было вдоволь, поэтому ниппонец не торопился. К тому же под ногами что-то чавкало и хлюпало – подвал оказался сырым. Наката предпочитал поглядывать под ноги, а не топать напрямки через грязь. Заодно и сундук-невидимку поискать хотелось… Несмотря на сырость, подвал был используемый – обширный и сильно заставленный в дальней части. В основном содержимое его составляли бочки с местной брагой и мочёными грибами, но от некоторых несло так, что Наката почёл за лучшее не проверять их содержимое. Тем более орочью еду он не стал бы пробовать даже под страхом голодной смерти. Про орков всякие слухи ходили, в том числе и не самые приятные. Мол, жрут они что ни попадя, а особенным деликатесом у них считаются отходы жизнедеятельности мумаков. Скорее всего, слухи эти были полнейшим бредом молодых трепачей-трапперов, но проверять, так ли это, в его планы не входило. Он искал плоский зелёный сундук, ящик. За спиной утих гном, но траппер не спешил возвращаться. И так было ясно, что все попытки Ворчуна вырваться из западни не привели к успеху, стало быть, и торопиться некуда. В любом ином случае, даже если бы успех был частным, Накату наверняка бы известили об этом оглушительным рёвом и победными реляциями, которые надоели ниппонцу ещё на праме. Что роднило местных гномов с их сказочными прототипами, так это врождённая хвастливость и врождённое же отсутствие чувства меры. Если гном раскрывал рот, каждый желающий – и нежелающий тоже, а так же и все остальные вокруг, - узнавали массу подробностей про себя, своих родственников… и, главное, про то, с каким великим и мудрым гномом им пришлось иметь дело. Ворчун в этом смысле был образцово-показательным представителем своего племени. В случае же неудачи – как сейчас, к примеру, – гном замыкался, и на самый невинный вопрос мог разразиться отборной бранью.
Задумавшись, Наката на время перестал смотреть себе под ноги. Расплата последовала немедленно и была весьма болезненна – острое ребро какого-то угловатого предмета, совсем не похожего на привычные уже бочки и кадки, чувствительно вонзилось в голень. Не будь на ногах сапог, была бы ещё хуже. Впрочем, хватило и того, что досталось. Превозмогая боль, траппер наклонился, давая наполовину выгоревшему жезлу осветить препятствие. Мгновением спустя он начисто забыл про боль, потому как причиной её был тот самый, вожделенный и неуловимый сундук, который они так долго искали. Длинный, более полутора саженей в длину, широкий и высокий, он выглядел настолько не от мира сего, что Накате не потребовалось даже вчитываться в надпись на руглише[1], фосфорецирующими буквами выведенную на боку. А вчитаться стоило, ибо слова, написанные на ящике, складывались в фантастическую фразу: «SOBSTVENNOST IMPERATORSKOGO KOSMICHESKOGO FLOTA. FREGAT A-KLASSA PALLADA». Наката не очень хорошо представлял себе, что такое фрегат А-класса, но что такое Императорский космофлот – слышал. В газетах, которые он иногда почитывал, в том числе и в ниппонской прессе, нередки были перепечатки из имперских газет. И пусть события, в них описываемые, случались десятки сезонов назад, было очень интересно узнать про то, как какой-нибудь линкор длиной в десятки километров взломал границу между звёздными системами на расстоянии в десять парсеков от… И прочая галиматья, понять которую способны живущие там, но не здесь. И любая вещь космофлота, оказавшаяся в руках трапперов… Случившееся вдруг резко потеряло свою привлекательность. Он представил себе – слегка, мельком, – последствия Ниппонец больше не хотел вскрывать ящик. Он мечтал только об одном – что ноющая боль в ноге пробудит его от страшного сна, он проснётся… и всё забудет, - как всегда забываются сны, даже самые страшные. Теперь он начал понимать и кое-что ещё. Ему пришло в голову, что он угадал, откуда пришли пассажиры, и что они из себя представляют. И что они постараются сделать с трапперами, если всё на самом деле обстоит так, как он вообразил. Впрочем, об этом было лучше не думать. Слишком грустно. - Ворчун! – позвал он, наконец, - Думаю, тебе стоит на
Ворчун тоже был опытным траппером. Достаточно опытным и достаточно много повидавшим на своём веку, чтобы слышать никак не меньше десятка историй про трапперов, находивших на тропе или покупавших за деньги инопланетные штучки-дрючки. И всегда наиболее ценным было оружие – лучемёт там, или кассетный огнемёт, или простой бластер. Оружие особенно высоко ценилось в Порубежье, как впрочем и в землях менее наводнённых нечистью. Но вот только никто ещё не смог умудриться с помощью одного бластера или даже лучемёта справиться с десятком трапперских прайдов, разом - Вскрывать будем? – ворчливо спросил гном. - Яна подождём, – хрипло возразил Наката. – Может, ещё обойдётся… - Хрена, обойдётся! – грубо сказал Строри. – Эх, и влипли же мы по его милости! Всё, хана нам, братец Наката! Хочешь, не хочешь, пришла пора помирать… И тут он тоже был прав страшной правдой – не увернуться, не уклониться. Смерть придёт и будет неминуча; достаточно только кому-нибудь узнать, что в прайде Яна Орлова, по прозвищу Орёл, завелось Конечно, не все выйдут на тропу. И среди трапперов у них есть друзья. Есть люди, которые побрезгуют марать руки человеческой кровью. Есть такие, что просто отвернутся при встрече, сделают вид, что не заметили. Таких будет много. Но ещё больше обитателей Трампа сделают всё, чтобы раздобыть оружие. И убить его прежних владельцев. Кто сможет их упрекнуть? Только тот, кто забыл или вовсе не знал, в каком мире живётся трапперам! Меж тем, сидеть им взаперти осталось совсем недолго. Наверху что-то оглушительно заскрипело, задребезжало, кто-то крикнул сердито и невнятно. Потом валун подался и внутрь проскользнул серый лучик света. - Эй, живы там? – рявкнул, просунув голову в щель, Вилли. - И даже с прибытком, – проворчал Ворчун так тихо, что даже стоявший рядом Наката не услышал – угадал скорее.
6.
Маленький гном, - тот, который отзывался на дурацкое имя Простак, - пыхтя и пыжась, словно желая стать больше, тащил наружу огромный и тяжёлый ящик. Снизу ящик подталкивали ниппонец и второй гном, а Ян помогал Простаку. Вернее – не мешал, так как гном оказался на удивление силён. Нет, на Севере гномы тоже есть, и они чертовски сильны. Но этот, несмотря на свой малый даже для гнома рост, был силён просто катастрофически. Одному тащить наружу ящик, который, как точно знал Александер, весил двенадцать пудов чистого веса! Ну и как его не назвать богатырём после этого! Наконец, после четверти часа утомительной возни, ящик оказался снаружи, наверху. Трапперы, тяжело дыша, обступили его со всех сторон, разглядывая с немалым интересом. Ян, их вожак, поднял взгляд на Джерарда: -Этот? -Этот, - скучным голосом подтвердил товарищ Александера, видимо, испытывая сходные с Александером чувства, – Собственность Императорской Нуль-порт станции в Княжестве. Вы честно заработали свою награду… - Вот и хорошо, – что-то странное почуялось Александеру в голосе траппера, – Тогда, я так понимаю, нам стоит возвращаться на корабль. И спешно отправляться… в Трамп? Джерард молчал. И не подавал ожидаемого сигнала. Но, как же так?! Сам Александер был уверен – самое время открыть карты! Наконец, сигнал был получен, и Александер, уже не слишком маскируясь, поспешил сделать пару шагов назад, к стене башни. А сам Джерард, спокойно, с некоторым позерством даже, вытащив из-за пазухи бластер, все так же равнодушно попросил: - Встаньте-ка к стеночке. Все четверо. И руки на голову положите, чтобы у меня искуса не было… Никто из трапперов не выглядел особо потрясённым. Что-то проворчал себе под нос старший гном, невесёлой ухмылкой расцветил скучное лицо ниппонец. Трое из четверых остались стоять на месте, и по всему видно было, сейчас прыгнут на Джерарда. Александер потянулся к своему бластеру… Тут-то всё и случилось. В застывшей,
Пока Чёрный Рок, про которого все позабыли в горячке, спускался с крыши соседнего дома, на ходу перезаряжая на время одолжённый снайперский штуцер – Джерард ещё колотился в агонии затихая, а Александер валялся на полу в беспамятстве, - Ворчун и Наката на па#769;ру высказывали Яну всё, что о нём думали. Надо сказать, накопилось у них изрядно, и Яну довелось даже услышать кое-что новенькое. Впрочем, он был к этому готов. - И как я мог вас предупредить? – только и спросил, косо глянув на Простака, уже занявшегося вскрытием мудрёного замка на ящике, – Вы ж, мудрецы, сразу в подпол полезли. Это вместо того, чтобы меня дождаться, и всё обсудить. - А раньше ты сказать не мог? - уже успокоившись, упрекнул его Наката. - Это при Ворчуне-то? – хмыкнул Ян. – Ну, покрошил бы он их сразу в капусту. А если б это честные люди оказались? Вернее, если бы у них никаких тёмных мыслей и в помине не было? Нет, братцы, так поступать с - Пустоголовку, - понурился тот, – Я думал, только раню его… - Молодец, что пустоголовку, – похвалил Ян. – Поставил бы троллью, меня в живых бы не было. Знал бы ты, как я испугался, что забыл тебе сказать! На тролля-то пуля человека насквозь прошибёт… -Ой! – сказал Рок, не иначе сильно при этом испугавшись. Кажется, была у него мысля поставить именно троллью… Меж тем, Ворчун присоединился к Вилли, и уже вдвоём они принялись возиться с замком. Замок оказался не простой – кодовый. Такой не взломаешь отмычкой, там нечего расковыривать фомкой. Тут думать надо – мозгой шевелить! Ворчун пыхтел и сыпал чернейшими гномьими ругательствами. Даже Простак побагровел и действовал уже не так аккуратно и спокойно. Разгорячились оба. Удивительно, но замок открыть они сумели. Хоть и с трудом… Что-то щёлкнуло, и крышка сама, причём плавно и с забавным шипением, исходящим из-под ящика, приподнялась, бесстыдно обнажив внутренности. Внутри было две вещи: длинный орудийный ствол – совершенно точно не таронской работы – и небольшой циферблат, на котором, мигали, отливая золотом, шесть цифр. Часы. Цифровые! Ян видел такие в столице Северного Княжества, когда бывал там в детстве. - А зачем здесь часы? – тупо спросил он, вглядываясь. - Бежим! – раздалось вдруг сзади, – Бежим скорее! Сейчас рванёт! Это очнулся и увидел, что творится с ящиком, их пленник – Александер.
Все подхватились и побежали очень быстро – столько страха было в словах юнца, что ему поверили сразу и абсолютно. Ворчун, правда, вернулся с полдороги, закинул на плечо орудийный ствол и ринулся следом за остальными, уже преодолевшими бо#769;льшую часть пути. Его и накрыло первым, когда в башне рвануло. Боже… как рвануло! Сначала даже слышно не было – просто яркая вспышка полыхнула, на короткое мгновение бросив по траве и кустам кривые, изломанные тени. Почти одновременно с ней их настиг и сам взрыв – вышибающий дух, сминающий, крушащий ребра воздушный таран. Потом сам воздух, казалось, вспыхнул вокруг. Ворчуна сбило с ног, потащило. Призрачным, почти бесцветным пламенем полыхнула одежда. Он завопил от боли – беззвучно, сам не слыша своего крика. Хорошо еще, что земля вокруг была сырая, пропитанная болотной влагой. Воздушная волна прокатила его по этой земле, сбила пламя, присыпала влажными, не успевшими высохнуть комьями. Остальным тоже досталось, но существенно меньше. Они успели добежать до неглубокого овражка, и воздушным ударом трапперов просто сбросило в него. Волна жара и осколков прошла поверх… И как только она прошла, Ян выглянул. Он не потерял голову, но был потрясён и ошарашен. Зная наперечет всё оружие, какое только бывало на Тароне, он и не предполагал, что бывает Ох, и знатно рвануло! Впечатляюще!
Из овражка выскочил Простак, и с воплем бросился к Ворчуну, неподвижно лежащему ничком, подле ствола поваленного взрывом дерева. Ян и сам очнулся, поспешил следом. Болело расшибленное колено, падение отдавалось ещё и в потылице, но он кое-как дохромал. Как раз вовремя, чтобы услышать хриплый ответ гнома: -Да жив я, жив. Не вой. Простак, тем не менее, всхлипывал мелко и часто, да и было отчего. Сырая земля затушила огонь, но вот раны лечить ею еще как-то не додумались – вовсе не подходила она для этого. Спина Ворчуна, лишенная одежды и естественного «шерстяного» покрова, выглядела страшновато. - Больно, – пожаловался Ворчун. - Носилки! – враз охрипшим голосом крикнул Ян, – Носилки! Скорее! - Пушку не забудьте, – слабеющим голосом велел Ворчун, уже проваливаясь в забытье. Конечно, он был прав! Слишком дорогую цену уплатил гном за эту пушку, на взгляд Яна – даже излишнюю. Теперь уж точно никто и помыслить не сможет, чтобы избавиться от нее. Хотя каждый, выбравшись из укрытия, отплевавшись и отряхнувшись, наверняка думал – кончилась спокойная жизнь, космическое оружие у них. Сколько времени потребуется остальным трапперам и не только им, чтобы про это прознать? - На прам! Быстро! – отрывисто приказал вожак, прерывая их тягостные размышления. Уже уходя, он оглянулся. И содрогнулся, хотя довелось повидать всякое. Деревня орков перестала существовать – это было видно даже сквозь буйное пламя, выжигающее сейчас всё живое на полуверсту окрест. Что же за мощь, помимо доставшегося им ствола, была заключена в том ящике?
7.
В блокгаузе Наката возился со своим вторым раненным. Возился в охотку. Меж тем, трое других членов прайда собрались на палубе, обступили трофей. Александер тоже присутствовал – угрюмый, подавленный, замкнувшийся в себе, лицо выражает крайнюю степень отчаяния. Понять его было можно – потерял товарища, да и приказ свой не выполнил, - отдал мощнейшее оружие в руки не врага, так соперника. Но его отчаяние сейчас никого не трогало. Каждого из тех, кто находился на палубе, интересовало одно – что же к ним попало и как - Uragan-17M, - прочитал Ян надпись на левом боку орудия, – Что это за игрушка, Александр? - Пошёл ты! – - Ах так, - совершенно равнодушно, без злобы, сказал Ян. – Нет, ну если ты так хочешь… Ворчун, не желаешь с ним поговорить с глазу на глаз? Ворчуну стоило только оскалить жёлтые крепкие зубы, и паренёк не выдержал, сбледнул с лица – сломался. Трудно не сломаться, когда изуродованный, обожжённый гном чуть не с гастрономическим аппетитом таращится на тебя с явным желанием отыграться за все свои мыслимые и немыслимые обиды. - Так что это за штука такая – Ураган? – спросил Ян ещё раз, доламывая последние крохи сопротивления, – Колись, Александер поверил. Поверил и сломался окончательно. - Это – действительно пушка, гном прав. Только не ваша, не таронская… Лёгкая космодесантная гаубица седьмого калибра. У нас тут катер десантный катастрофу потерпел, взорвался при входе в атмосферу. Вот пушка с него и упала сюда. А мы посланы были искать. -Ты-то – кто? – спросил Ян – Почему тебя послали? Да правду отвечай, не знаешь, разве, что гномы ложь за версту чуют! Это он уже «на арапа» сказал, а получилось как лучше. Испуганно покосившись на сидевшего совсем близко и слушавшего с особым интересом Вилли, Александер явно передумал врать. Впрочем, возможно, лучше бы он соврал… - Я – младший лейтенант Седьмого космического Имперского флота, Сувн Александер. Техник-интендант второй статьи на имперском фрегате «Паллада». Ну… я действительно раньше отдыхал на Тароне. Служил по контракту в княжеских кавалергардах… Джерард был сержантом космической имперской пехоты, 3-й шетландский хайлендерский батальон Седьмого Великобританского Корпуса. У него семнадцать экспедиций за спиной. Вот, на восемнадцатой… Младший лейтенант имперского космофлота Суван Александер судорожно всхлипнул, словно пытаясь задавить рыдания. Его пока больше никто не спрашивал. Все пребывали в полнейшем обалдении. И лишь Ворчун… Ворчун думал о другом. И спросил о вполне конкретном: -А как эта штука работает?
Сломавшись, космолётчик уже не запирался, и выказал неплохое знание оружия. Повинуясь его указаниям, Яну и Накате не составило большого труда поставить пушку на выдвижную телескопическую треногу, разместить поверх ствола прозрачный щиток отсекателя с нанесённым прямо на бронестекло перекрестием прицельного визира. - Куда тут заряжать-то? – спросил Наката, с лёгким изумлением оглядывая выглядевший цельным ствол. Ни с казны, ни с дула не было даже малейшего отверстия. Даже щелей не было. Пришла пора удивляться Александеру. - Оружие готово к работе, – сказал он. – Наводите по перекрестию на цель, нажмите на рукоятке зелёную кнопку закрепления цели в памяти, потом красную – выстрел. Всё! Ян так и сделал. Вот только о результате никто не подумал. Не ждали чего-то необычного, хотя мощь космического оружия уже столетие была притчей во языцех. Но, когда лес впереди слизало чуть ли не на четверть мили – без всякого огня, без взрывов и пожаров, - даже Ворчуна проняло всерьёз. - И сколько… - он закашлялся, засипел, с трудом переводя дыхание, – Сколько таких выстрелов может сделать эта… пушка? - Тысячу! – в отчаянье воскликнул Александер. – Без перезарядки, разумеется. Она может стрелять одиночными, очередями, широкополосным лучом. Этот лес, если кому-то из вас придёт в голову такая дурость, можно стереть с лица земли за четверть часа. Не целиком, но останется очень мало… Я прошу вас, отдайте её мне! Я вам заплачу деньги, которые были обещаны, вас не станут преследовать за убийство Джерарда… Отдайте её мне! Вам же только проблемы! Глас вопиющего в пустыне. Впрочем и там было бы кому прислушаться. Не здесь. - Представляешь, как это будет выглядеть, если всадить по во-он той горе! – ткнув пальцем вроде бы наугад, сказал Строри и мечтательно зажмурился. – Можно добраться до самых глубоких жил, не надрываясь в тяжёлой работе. А тролль против этой пушечки, что ткань против иголки. Проткнём и не заметим! - Нам бы только в тайне сохранить, – поддержал его Вилли. – А там – заживём! Никто не поддержал его слов. Но и спорить никто не стал…
И всё-таки говорить самое неприятное предоставили Яну. По-другому и быть не могло. Ян, а не кто-то другой, был вожаком в их прайде. Ему и отвечать за грязь. Что ж, он готов, хотя и очень против. - Этого… надо убить, – мрачно сказал Ян, глядя в сторону. Сказал при Александере, не скрываясь от него, что было бы совсем уже позорно и подло. Космолётчик побледнел, остальные молчали, согласные, но не вполне готовые. Нет, каждый из них был вполне благоразумен, и понимал все недостатки оставления чужака в живых. Но убивать того, с кем долгое время делил хлеб и кров, с кем дрался бок о бок… Трудно это. Трудно и невыносимо подло. - Другого выхода нет, – первым нарушил молчание Наката. – Только, Ян…, ты уж сам, ладно? Не смогу я вот так! -А Тут нервы Александера не выдержали, и все вздрогнули от неожиданности, когда он бросился к ним, связанный, рухнул на колени, толи не устояв, толи позабыв про честь. Он кричал что-то, зажмурив глаза и не понимая, что говорит на каком-то неведомом им языке. Потом опомнился, перешёл на русский… Тяжко и погано, а, главное, стыдно было смотреть на человека, который оказался слишком слаб и который позволил себе опуститься столь низко. Жизнь – она того не стоит… -Встань, – тихо сказал Ян, не глядя на космолётчика. Александер словно не слышал, остался, как был, на коленях. Залепетал что-то – уже бессвязное и малопонятное. Ян, рывком вздёрнув его на ноги, ещё раз повторил приказ: - Встань! Будь же мужчиной, трус! Смерть, она штука не слишком сложная. Даже можно сказать – простая… Обещаю, это будет не больно. К тому же, у тебя впереди целая ночь. Александер с его утверждением не согласился. Яростно оскалившись, отчего его побелевшие губы почти слились с бледным лицом, молодой человек выкрикнул грязнейшее ругательство, должное видимо утверждать возвращение к нему былого достоинства. Вернуть его не получилось. Уже мгновением спустя вспышка гнева окончательно растаяла, и космолётчик опять вознамерился рухнуть на колени. Его вновь подхватили, на этот раз гномы, и уволокли прочь. Что попусту расходовать нервы, когда можно так упрятать пленника, что весь имперский космофлот не найдёт? Ну, только если прам на щепу разберёт… - А всё же жаль, – задумчиво сказал Ян, глядя им вслед, – Было бы легче, если бы он умирал как мужчина… - Эти там, наверху… - с презрением протянул Наката, – Отвыкли они умирать по-человечески. - Спаси нас, Господи, если и мы такими станет! – перекрестившись, воскликнул Ян, – Так понимаю, эти обормоты нам оставили пушку прятать… Давай не будем тянуть!
8.
Удивительное дело, но, даже приговорив его к смерти, трапперы разместили Александера вполне достойно, жаловаться было не на что. Конечно, тот сундук, в котором он теперь сидел, мало походил не то что на его каюту на борту фрегата, но даже и на номер в гостинице «Золотой меч» в близком, и таком далёком теперь, Трампе. Однако здесь хватало места, чтобы лежать вытянув ноги, сквозь щели в досках поступал свежий воздух, и в то же время было не холодно и достаточно сухо. Как может быть сухо на Впрочем, Сувану нынче было не до комфорта. Закрывая глаза, он, будто наяву, видел чёрное жерло кварт-пистоля или карабина, изрыгающее огонь, и летящую ему в лоб пулю. Открывал глаза, слышал скрип брёвен под собой, и сразу же представлял верёвку с петлёй, перекинутую через ветку на дереве. Всего-то и нужно – повернуть к берегу. Потом ему принесли ужин – достаточно плотный – и огромный деревянный бокал местного самогона. После него сердце наполнилось силой, зато куда-то совершенно испарились усталость и боль. Суван понимал, что это ненадолго, но лучше так, чем никак. А потом молодой гоблин, который принёс ему еду, забрал судки и тарелки, небрежно захлопнул крышку и ушёл. Вернее, сначала лязгнула коротко щеколда, потом раздался звук необычно легких для столь массивного тела, почти неслышный звук шагов, – даже находясь у себя на праме, в сравнительной безопасности, траппер инстинктивно старался не шуметь и ходить тихо. Хлопнула дверь. Только тогда Суван перевёл дух, и вытащил из рукава припрятанную вилку. Из неё получилась совсем неплохая отмычка, хотя и чересчур мягкая. Четверть часа спустя, Суван мог уверенно сказать, что почти отодвинул щеколду, и возблагодарить Бога за то, что эти трапперы не привыкли содержать в этой клети людей, да и вообще пленников. Предназначенный для чего-то другого, этот огромный сундук открывался как снаружи, так и, при наличии некоторой подготовки и сноровки, изнутри. А ведь Суван был техником-интендантом, имел доступ к технике, и… В общем щеколда подалась, и он смог открыть крышку. Кругом была ночь. Кромешно-тёмная и очень холодная ночь Тарона. Впрочем, вспоминая некоторые планеты, Суван вовсе не был уверен, что здешняя зима так уж сурова. Видал он и похуже…
Чёрный Рок вспомнил про вилку только когда перемыл всю посуду. Вилок на праме было ограниченное количество, и одной не хватало. Сначала он хотел оставить поиски этого незамысловатого признака цивилизации на утро, но чуть погодя сообразил, где мог её потерять. Тогда его прошиб холодный пот. Схватив свой любимый арбалет и прицепив на пояс палаш, гоблин отправился отбирать вилку у похитителя. Никому ничего так и не сказав… Уже на палубе его охватило странное, смутное волнение. Решив не поддаваться страху, за который он принял дрожь во всём теле, Рок лёгкой походкой, даже насвистывая, прошёл по палубе и остановился только у наглухо закрытого сундука. Крышка была опущена и закрыта, щеколда, естественно, задвинута до предела. Чёрный Рок уже собрался идти обратно, тем паче с неба моросил мелкий и неприятный, холодный дождь. Но тут сзади послышался шорох, на затылок обрушился тяжёлый удар, и гоблин рухнул на палубу. Он не потерял сознания – у гоблинов вообще очень крепкий череп и устойчивые к сотрясениям мозги. Тело, однако, на некоторое время отказалось ему подчиняться, и Рок был лишь безмолвным и неподвижным свидетелем того, как его умело обыскали, забрали всё ценное, и в первую очередь – арбалет и две обоймы болтов к нему. После чего оставили приходить в себя. Юному ученику трапперов стало плохо, стоило только представить, что станется с его товарищами, если этот гад вознамерится перебить всех. Ночь, темнота, безвестность. Пусть даже все спят чутко и сторожко, в жизни бывает всякое. Даже одна жизнь любого из трапперов заметно ценнее его собственной! Стиснув зубы, Рок принялся бороться со слабостью и немощностью, охватившие его после удара. Спустя несколько минут он смог приподняться и сесть, опираясь спиной на злополучный сундук. Теперь-то было ясно, что его обманули. Обманули как тупого новичка! Купили как дешевку-первогодка!… Его мысленное самобичевание завершилось, когда мимо протопал крадучись нагруженный доверху враг. Александер свалил всё, что нахапал, в привязанное к корме прама каноэ, и сам загрузился в него. Тут к Року, наконец, вернулись силы. Ослепленный жаждой мести, он рванулся к корме…, и получил болт в грудь. Постоял, цепляясь за фальшборт, тупо и бессмысленно глядя на торчащее из груди оперение, покачнулся и кулем рухнул в воду. Где-то рядом слышно бились волны о поплавки прама. Рок тонул. Ему послышалось еще, что Александер сказал «прости». Но вот он неумело ударил веслом по воде, и каноэ отошло от прама, направляясь к берегу.
Сон не задался. К тому же вахту стоял Чёрный Рок, а это еще один, пусть и небольшой, но повод для беспокойства. Наката полночи провалялся в дремотном состоянии, а когда Рок загромыхал посудой на кухне, и вовсе решил подняться. Борьба с собой заняла у него минут пять-семь, а когда он вышел, наконец, на палубу, ещё несколько минут пришлось потратить на то, чтобы привыкнуть к кромешной тьме вокруг. Потом Наката пошёл искать гоблина… и не нашёл. Насколько он мог судить, Рока не было сейчас ни на мостике, ни на палубе. Нигде не было! Однако, сильно доверяющий своему чутью, ниппонец сейчас не ждал беды. Он даже меч из ножен не вынул. Даже тогда не вынул, когда увидел на палубе тёмное пятно, а полуминутой спустя понял, что это – кровь. И скорее всего – кровь гоблина. Наката должен был сразу поднять тревогу, но он потратил ещё пару драгоценных минут, решив по какому-то наитию проверить, на месте ли пленник. И лишь когда рундук явил ему свое пустое нутро, все стало понятно. Ну, или почти всё, - пустое и неважное сейчас было совсем не к спеху. Больше он ни секунды не потратил лишней, сразу заорал в голос, поднимая тревогу. Трапперы – народ, к ночным тревогам привычный. Уже через минуту из дверей блокгауза выскочили Ян и Простак – полностью снаряженные в бой – настороженно водя по сторонам дулами штуцеров. За их спинами бессильно ярился Ворчун, одетый легко по причине ранения, но рвущийся в бой, что застоялый жеребец. Вид одинокого ниппонца, спокойно стоящего посреди палубы, их смутил и озадачил. - Что случилось, Наката? – рыкнул Ворчун, протолкавшись, наконец, вперед и водя во все стороны широким раструбом тромблона. - Пленник сбежал, - Наката уже успокоился и снова был сама невозмутимость. – Рок пропал… - Сговорились, никак? – уже в голос заревел всегда искавший худшее Ворчун, - Чем он его купил, мразь инопланетная? - Кровь на палубе… - быстро возразил Наката, – Рок, похоже, за борт вывалился… Ян в два шага оказался у борта, перегнулся и всмотрелся в воду. Прам всё это время медленно шёл против течения – к Трампу. Стоит ли говорить, что Рока Ян не углядел. - Разворачиваем прам, – приказал Ян, даже не задумываясь толком. - Беглеца искать? – понимающе кивнул Вилли. - Рока! – сказал Ян, как отрезал. Дважды никому повторять не пришлось, и уже через четверть часа дым из трубы стал гуще, а гул двигателя – громче и басовитей. Прам накренило, он слегка осел на правый поплавок, разворачиваясь. Впереди вспыхнуло два мощных химических прожектора. Вообще-то на Великой это было чересчур рискованно, но Ян сейчас рисковал за друга, и никто его действия не оспорил. Да и не стал бы… Прам развернулся и быстро, не опасаясь пока своей чрезмерной скорости, пошёл обратно.
9.
Пребывая в состоянии близком к полуобморочному, помаленьку истекая кровью, Рок осознавал, что его шансы на выживание мизерны. Даже будь он без стрелы в груди… Слишком многое грозит человеку ли, гоблину, в ночной реке. А уж со стрелой!… Впрочем, один выход всегда оставался – утопиться прежде, чем водные тролли приспеют по следу крови и начнут с ним свою Только Рок не зря был выучеником Ворчуна, и даже сейчас не думал о поражении. При нём был нож! Да и стрела, хоть и пробила его насквозь, собой же закупорила рану и не давала крови хлестать – та лишь сочилась помаленьку. Вот если б ещё собраться с силами и волей, обломать концы, - чтобы не мешались, да двигаться нормально давали… В общем, гоблин не собирался сдаваться, хотя и обдумать своё положение трезво пока что не мог – может, даже и к лучшему! Для трезвого При всем этом Рок как-то умудрялся держаться на воде и контролировать обстановку окрест. Водные тролли не умели подкрадываться незаметно – тупые хищники, они всегда атаковали в лоб и, хотя имели достаточно сил и возможностей для убийства любого живого существа на этой планете, чаще всего проигрывали. Правду сказать, сегодня Року победа не светила вовсе, но для верной оценки шансов – стоит повториться – ему нужен был трезвый ум. Затуманенное болью и потерей крови сознание продолжало играть свои скверные шутки. Завидев в отдалении широкий бурун, быстро приближающийся к нему, гоблин захихикал радостно и даже заорал в голос, зовя тролля поскорее подойти поближе. В руке его был короткий, остро заточенный трапперский разделочный нож – оружие во всех смыслах достойное, но слишком уж - Давай, двигай ко мне, скотина! – хрипло и громко, понапрасну растрачивая силы, позвал Рок, – Иди сюда, я покажу тебе, что такое настоящий гоблин! Он орал ещё что-то – голова отказывала, он себя уже никак не контролировал и не соображал, что говорит и что делает. Тролль – огромная зверюга длиной в двадцать футов, с низко посаженной на туловище головой с огромной пастью, вынырнул из воды в десяти саженях. Тускло блеснули глаза – два маленьких уголька, горящих злобой и ненасытным голодом. Взметнулся над водой огромный шипастый хвост. Тролль ринулся в атаку.
Тьма превратилась в день – яркий и солнечный. Правда, лишь на ограниченном двумя пятнами химического света пространстве. Почти сразу, без перерыва, громыхнули выстрелы, и маленькие фонтанчики взрывов расцвели на зелено-бурой – в свете прожекторов – шкуре тролля. Даже в полубезумии Рок знал, что одна лишь сила в целом мире могла породить эти взрывы – разрывные, громовым порошком гномов начинённые, штуцерные пули – как раз на толстую шкуру троллей рассчитанные. Три-четыре пули, конечно, не могли убить большого – даже по меркам Великой – зверя. Они лишь спугнули его. Резко развернувшись, тролль столь же стремительно, как и атаковал, помчался в противоположную сторону. По нему вдогон тут же громыхнула длинной очередью картечница. Только сейчас, когда схлынуло нервное напряжение, вызванное ожиданием схватки и неминуемой гибели, Рок позволил себе расслабиться и лёг на воду, широко раскинув руки. Лежать так было больно – мышцы давили на стрелу, та перекосилась и причиняла определённые неудобства. Однако Чёрный Рок улыбался. Он улыбался всё то время, пока прам «Звездный гонец» спешил к нему, пока осторожно, до минимума сбросив ход, подходил вплотную, и пока спрыгнувший в воду Вилли обвязывал приятеля верёвкой и вместе со всеми тащил его на борт. Впрочем, улыбаться-то он улыбался, а вот видеть – не видел – Рок потерял сознание за полминуты до того, как подошёл прам.
Ян лично встал к штурвалу, третий раз за вечер заворачивая судно в противоположную сторону. Ворчун, в очередной раз развопившийся, что его используют как угодно, только не как траппера, отправился залечивать раны Рока. Наката решил составить пару вожаку на мостике. Он не очень любил картечницу, как и вообще огнестрельное оружие. Однако сегодняшняя ночь была такова, что каждый миг следовало ждать нападения. Стрельба по любой особи водяных троллей вызывало ярость и озлобление у остальных. Следовало ожидать их скорого нападения – очень не ко времени, потому как водяные тролли были зверюгами крайне опасными, а когда нападали стаями, от них мог не отбиться даже очень крепкий прайд. Тут нужно было особое оружие, и не всегда помогало даже оно. Следовало ждать новых сюрпризов и от сбежавшего пленника. Если он каким-то чудом сумеет вызвать своих – он умудрился прихватить с собой передатчик – драка будет последнее, что они успеют сделать и осознать в своей жизни. Космолётчики, особенно космодесантники, были фигурами загадочными, даже легендарными и, пожалуй что, малость мифическими. Про космодесантников судили по рослым амбалам шетландской роты, стоявшим на охране нуль-порталов в Столице. Космолётчики были похлипче. Но даже Всё это, вместе взятое, Яна пусть и не пугало до дрожи в коленках – от судьбы не убежишь – но заставляло нервничать и торопиться. Река большая! Если разогнаться, как следует, можно постараться уплыть за остаток ночи и утро вёрст на сорок-пятьдесят вверх по течению. Не будут же приятели Александера летать на своих И если там, наверху, решат сотворить очередную глупость, она наверняка поможет им найти прам в течении самое большее… - а, чёрт его знает, с какой Или, как минимум, понадеяться, что будет чему радоваться… Прам был разогнан до максимальной скорости где-то за час до рассвета. Выведенный на стрежень, он выдавал теперь не меньше двадцати узлов. А, может, и того больше! Оба колеса вертелись так, что Ян испытывал вполне понятный страх за их сохранность. Впрочем, все страхи оставались позади, когда он смотрел на небо, - все, кроме одного. Ян ждал появления гостей.
10.
Каноэ оказалось легким в управлении, и даже такой неопытный гребец, каким был Александер, сумел добраться до берега без особых проблем. Причалился в корнях, закрепил лодку за нос, огляделся, одновременно стараясь утишить рвущееся наружу дыхание – всё-таки нелегко ему далась борьба с течением Великой, нелегко! И ещё он подумал, что всё-таки здесь, внизу, живут очень наивные люди. Держать пленника без наручников, толком не связанного, в каком-то ларе! Всё снаряжение его – даже бластер с полной батареей – держать чуть ли не на палубе, так что даже не пришлось особо рисковать, добывая его. А без снаряжения шансы Сувана на выживания были бы катастрофически близки к нулю. Хотя и немногое ему дали на корабле – из того что дали – три вещи были жизненно необходимы: бластер, плотно сбитый пакет пищевого НЗ – его хватит на неделю – и радиостанция. Вернее, спутниковый телефон последней модели, настолько мощный, что способен был «докричаться» до «Паллады» без дополнительных антенн и усилителей. Правда, заряда его батареи при этом могло хватить всего на минуту разговора. Но больше и не требовалось. Удобно устроившись в корнях и положив на колени бластер со снятым предохранителем, лейтенант набрал нужный код и дождался, пока на другом конце откликнется оператор. Потом, зная, что его уже засекают и, посему, не утруждая себя координатами, чётко и быстро доложил: - Говорит техник-интендант Суван. Операция провалена. Груз у колонистов. Необходима поддержка флота. Требуется срочная эвакуация. Остался один. Тут телефон дал дуба, и лейтенант бестрепетно выкинул в реку его. Модель была, хоть и совершенная – новая, но тем не менее – достаточно дешёвая. Не жалко! Александер дождался, пока телефон, пуская строчки мелких пузырьков, уйдёт на дно. Вздохнул – вместе с телефоном пропала невеликая часть его имущества. Нет, глупость – тащить на себе почти килограмм веса!… Идти же предстояло достаточно долго – шагов сто пятьдесят, до ближайшей поляны. Если правы были те, кто утверждал, будто в этих джунглях каждый шаг засчитывается за десять, расстояние набегало немалое. Лучше бы на месте отсидеться, но кто же даст? Ясно, что сейчас трапперы на праме уже заметили его исчезновение и поспешат в погоню. К тому же, у них есть оружие – гиперволновая пушка, способная наделать дел. Если они сочтут его опасным свидетелем… А вот интересно, кстати, можно ли уйти от трапперов?
Что «наверху» знали о Тароне, Порубежье и трапперах? Да в общем-то и немного. По галовиденью - 440-й канал, кажется, – шёл некогда сериал о таронских трапперах и их похождениях. Здоровенные полуголые мужики бегали по горам, размахивали огромными мечами и мочили всех подряд – орков, гномов, эльфов, троллей. Ещё несколько книжек в библиотеке фрегата, которые были посерьёзнее, но теперь, как оказалось, имели ряд серьёзнейших пробелов, а то и откровенного вранья и домыслов. Товары с планеты – в основном ювелирка и поделки, стоящие безумных денег. В том числе, конечно, бесценные троллиты. После доставки их из системы Сильмарилля на любую планету Империи, - что само по себе стоило безумных денег, - они вырастали в цене раз в десять. Сумасшедшие деньги, безумная популярность среди модниц… и тщательно скрываемый, но, тем не менее, общеизвестный факт – троллиты эти являлись отходами жизнедеятельности тролля – полуразумного существа, нигде более в обитаемой галактике не встречающегося. Вернее сказать, продуктами, вырабатываемыми в процессе его болезни. А самые лучшие троллиты добывали из мочевого пузыря тролля! Так-то! Вот интересно, кому выгодно сохранять это в тайне?... Совершенно неожиданно задумавшемуся технику-интенданту больно резануло по глазам ярким светом. Не сообразив, поначалу, в чём причина, уже спустя малую толику времени он рухнул на землю, постаравшись вжаться в землю как можно плотнее. Ещё бы – ведь это возвращался прам! Оказывается, техника у Суван даже не стал ломать голову над тем, что за энергия даёт трапперам такой мощный свет? Ну, получилось у них, и ладно. Лишь бы его не заметили. Не так долго осталось. Через четверть – самое большее полчаса – десантный бот войдёт в атмосферу, сделает половину витка и приземлится по лучу, с ним рядом. Тогда уже никто ему не будет страшен! Потом фрегат уйдёт из системы, а с ним поработает психолог. Ему дадут отпуск и «серебряное сердце» - его дают всем, кто участвовал – и вернулся! – в операции под грифом «С». Сколько потребуется времени, чтобы забыть про Тарон и всё, что произошло здесь за последние дни? – вряд ли больше недели – на «Палладе» всегда были лучшие психологи во флоте! Он дождался, пока прам проплывёт дальше вниз по реке, и только тогда двинулся дальше. Удивительное дело, но трапперы не заметили ни его, ни слабо замаскированного каноэ. Что ж, значит, он зря их боялся. Серая масса, как и все остальные… Бог с ними! Он забыл! Уже забыл! Бот спускается. Ждать осталось недолго.
Десантный бот – тяжёлая бронированная калоша – рухнул на землю без четверти четыре по местному времени. Аппарель тоже рухнула – видно, пилоты спешили. Обрадованный Александер бросился к боту уже не оглядываясь… Ему не везло весь этот рейд, не повезло и сейчас. Ещё на полпути его нога попала в чью-то там норку, а поскольку лейтенант продолжал бежать, то нога и хрустнула. Звонко. Трудно сказать, отчего Александер потерял сознание, от боли или от этого жуткого хруста. Даже боли не успел почувствовать, – мозг милосердно отключил сознание за долю секунды до того, как она ослепляющей белой вспышкой стеганула по измученным нервам, – пыльным мешком осел на болотистую землю. Вряд ли на боте обрадовались этому, но, надо отдать им должное, не промедлили и секунды. Четвёрка спецназовцев выскользнула наружу, обшаривая окрестный лес через визиры лучемётов. Двое прикрывали, двое других кинулись к Александеру, подхватили под руки и поволокли волоком. Благо, он всё равно был без сознания, и волочь его можно было как угодно грубо – всё равно ничего не почует. А к моменту, когда он придёт в себя, он уже станет пациентом корабельного лазарета и будет так накачан наркотиками и обезболивающими, что не почует, даже если ему – очнувшемуся – что-нибудь отрезать. Бот не пробыл на планете ни единой минутой дольше, чем было необходимо. Стоило аппарели встать на место, как тут же взревели стартовые двигатели, оставляя после себя обгорелое пятно метров сто в поперчнике – все живое, что не успело вовремя убраться, было выжжено безжалостно и равнодушно. Бот стартовал… Пилоты, конечно, имели понятие, зачем они опускались на планету, нарушая сразу четыре параграфа инструкции о поведении на колониях 5-го уровня – к каковым, собственно, и относился Тарон. Однако объект их поиска, находясь на борту, пребывал в то же время в состоянии полнейшего беспамятства. Разумеется, главной для себя целью они видели доставить его на борт фрегата. Про ящик же забыли. И про прам – тоже. Командир бота вспомнил о второй задаче лишь тогда, когда раненного отнесли в лазарет. Вспомнил, и честно доложил о случившемся командиру корабля. Тот долго колебался, посылать назад бот, или же нет. В конце концов, то, что фрегату пора было возвращаться домой, перевесило всё остальное. Капитан скомандовал отход от планеты, только и сделав, что предварительно передав информацию о пушке вниз, на планету. В Столицу. Пусть таронцы сами разбираются. Фрегат вошёл в прокол в восемь часов по корабельному времени. Сообщение пришло в Имперский дворец в двенадцать по Столичному времени. С этой минуты история совершила очередной резкий поворот.
1.
Обратная дорога заняла аж четверо суток – по пути наткнулись на стаю водяных троллей, и порядком поистратили боезапас. На этот раз – не страдали об этом, так как в вещах космолётчиков нашли золотой запас – десять тысяч в северных марках. Необрезанных, разумеется. И ещё пять тысяч – в бриллиантинах, то бишь пяти огромных полупрозрачных пластинах с рифлёным гербом Императора, выпущенных в обращение лет двести назад. По сути своей они являлись негасимыми чеками – платёжными обязательствами Империи. Неважно где, на Земле или Альфе-3 Альматеи, или на Тароне, такая пластина обозначала жёстко определённую сумму в местных деньгах. На Тароне – тысячу золотых марок. Пятнадцать тысяч марок – сумма, которая может позволить провести не один сезон в покое и неге. К тому же ещё и дела поправить – парней подлечить и на прам что-нибудь новое купить. Вот, например, Ворчун давно уже ворчал вполголоса про новую залповую восьмистволку, способную враз заменить обе мортиры. Якобы изобрели её эльфы. И драли безбожно дорого – пять-семь тысяч марок, но при этом гарантировали десятину выжженной земли после одного залпа. Поставить такую на нос, и можно забыть про большинство опасностей, подстерегающих прам на реке. Правда, ещё никто не купил, и цена в последнее время вроде бы упала марок на пятьсот. Можно подождать до конца сезона – тогда ещё больше подешевеет… Но имеет ли смысл покупать жалкую пушчонку местного производства, когда у них имеется космическая пушка?! И снова вопрос возвращался к пушке. Не принесла она радости, вряд ли принесёт деньги. А вот огневая мощь… Милях в пятидесяти от Трампа на мостик к дежурившему Яну поднялся Ворчун. Вместе с Накатой, который вновь стоял у картечницы, контролируя всю заднюю - Что случилось, Ворчун? – спросил Ян, вовсе не настроенный на разговор. Прам шёл по очень узкому фарватеру, любое неверное движение грозило столкновением с берегом, да и коряги нет-нет попадались. - Разговор есть, - торжественно ответил тот. Разве только палец не вздел для пущей важности. - А он как, разговор твой, совсем не терпит? – без особой надежды, спросил Ян, не отрывая глаз от реки, – Сейчас Третий перекат. Нам бы переползти его поскорее… - А потом до Трампа совсем ничего останется, – сердито возразил Строри Ворчун, уважаемый гном из горных кланов. – Нет, Ян, сейчас! Мы поговорим здесь и сейчас! Ян только плечами пожал.
Настроен Ворчун был очень серьёзно. Как оказалось, и мысли его были крайне серьёзны – целую речь закатил! О том, что эта пушка не принесёт им удачи и превосходства в бою. Что убивать своих, которые наверняка на них из-за нее ополчатся – это грех и подлость. Что пушку надо выбросить, пока не поздно… - Поздно, – возразил Наката, – Не знаю как у тебя, а у меня рука не поднимется Ворчун вздохнул. Он, по правде сказать, уже положил глаз на необычное оружие, даже испробовал разок. Испробовав – почуял разницу, и на свою мортирку смотрел отныне едва ли не с брезгливым ужасом. Вот лучемёт – это мощь, сила! Жаль только, половина заряда осталась. Ну, чуть больше… Ворчун ни за какие коврижки не отдал бы лучемёт – это понимали все. А злить его ещё больше – увольте, дураков нет! Переглянувшись, Ян и Наката чуть не хором заверили насупившегося было гнома, что к лучемёту их претензии всё-таки не относятся. Так, в разговорах, прошёл ещё час. За это время были пройдены пороги, и опаснейшая часть пути осталась позади. Двадцать с небольшим миль до города проходили по спокойной и ровной поверхности, а скорость течения здесь была не в пример выше. Далеко позади, к слову, остался и тот проклятый пост порубежников. Проходя мимо него, выпалили из всех стволов, по старой традиции помянули погибших… Сразу после того, как прам весело и задорно зашлепал плицами по большой воде, Ворчун вознамерился было вновь начать свой разговор, но Ян его опередил. - Как придём, отправимся в Столицу. Пока не поздно! Далеко, конечно, но деньги на экспресс у нас есть, а он ходит быстро… Даже не будем экономить, снимем целый вагон. Если что, будет шанс отбиться. - Зачем нам в столицу? – удивился только что поднявшийся на мостик Вилли. - Как там Рок?.. – намекая маленькому гному, что его присутствие здесь не обязательно, спросил Ян… - Нормально. Что ему будет, дуролому эдакому? – Вилли намек понял, но уходить не собирался, в свою очередь, намекая, что он – полноценный член прайда, и кое-кто мог бы и его на совет пригласить. - Нормально, говоришь… Слушай, Простак, как насчет того, чтобы продать пушку обратно, инопланетчикам. Думаю, всем нам это убавит головной боли… Дополнительный доход, опять же. Как идея? - Отдать пушку?! – взвился Вилли. – Вы тут что все, с ума тут посходили? Строри, ты слышал его?! - Ян дело говорит, – неожиданно поддержал вожака Ворчун. – Ты, Простак, лучше помалкивай пока. Поверь, наш единственный шанс выжить - это избавиться от этой долбанной пушки. И чем быстрее, тем лучше! Выбросить её в воду было бы правильно, но слишком нехозяйственно. А вот продать обратно, инопланетникам… Ох, Ян! Было бы у нас, у трапперов, что-то выше вожака, быть бы тебе этим «выше». А так… - А так я стою тут у руля и уже четверть часа жду, когда ты меня сменишь, хитрец ты эдакий! – засмеялся Ян. Засмеялся впервые за долгое время.
Яну всё же пришлось отстоять двойную вахту – вместо Строри. Его и Вилли, как лучших на праме плотников, отрядили сколачивать «гробик» для пушки. Нет, и вправду, не тащить же через весь город серебристую сигару явно инопланетного происхождения и столь же явно военного назначения! В Трампе мало того, что быстро и по прямой никуда не дойдёшь, так ещё и любопытных глаз хватает. Даже ночью. Нет, лучше маскировки ещё ничего не придумали. Слава Богу, что на праме, как и на любом деревянном судне, тем более плоту, хватало деревянного же материала для ремонта. Были брёвна, цельные и распиленные пополам, были доски-пятидюймовки. Вот их-то и использовали для сколачивания ящика. Доски крепкие, надёжные – то, что надо для переноски тяжёлого груза. - Эх, жалко гвоздей мало! – ворчал за работой Строри. – Вилли, ты пореже, пореже их вколачивай, а то на крышку не останется… - Если я буду пореже их вколачивать, то ящик по пути рассыплется! Ты этого хочешь?! Вилли вообще с утра пребывал в настроении прескверном. Был он совершенно с решением старших товарищей не согласным, но… долей в праме и во всём предприятии владел мизерной – одной десятой. Бо#769;льшей, конечно, чем у совершенно бесправного Чёрного Рока, который свою Он, конечно, не отдал бы пушку, наоборот, поставил бы её открыто. Только сначала показал бы всем её мощь, чтобы поняли – лезть на приступ бесполезно. Раз оружие испытав, Вилли сразу и бесповоротно влюбился в его мощь и простоту. И как же было жаль, что вырваться из кровавой «таронского котла» не суждено было никому. Слишком дорого стоит «доставка на орбиту одного килограмма живого груза», как в своё время объяснили Вилли в комендатуре Столицы. Потому нет больше нигде в мире таронцев. Потому даже в посольствах их работают чужие Тарону люди – земляне, марсиане и прочие Вздохнув, Вилли с досады саданул молотком по шляпке, промахнулся и впечатал в пятидюймовую доску вместо гвоздя свой собственный палец. Бил он со всей дури, так что палец прострелило острейшей болью и он моментально распух. Матерясь по-чёрному, гном вскочил и затеял посреди палубы необычный, затейливый танец. О работе, и тем более о мыслях тайных и сокровенных, пока что было забыто.
2.
Появление любого прама в гавани – всегда событие. Радостное и волнующее. Исключений не делают никому – радуются всем, кто бы ни вернулся. Яна Орлова и его трапперов любили так, как можно любить заносчивых и денежных, но в общем добрых и славных людей. И даже отборная брань Ворчуна, напустившегося с первых мгновений на неловкого хлопца у причала, замешкавшегося с канатом, воспринималась как должное. Другое дело, что сам поход был удивительно ко#769;роток, и обернулись трапперы так быстро, словно бы постояли за ближайшим поворотом, да и развернулись обратно. Яна встречал сам капитан порта, немолодой уже эльф. Хотя кто может судить, сколько эльфам лет? Они, хоть и «вечно молодые», живут ненамного дольше людей – на пару-тройку десятков лет, не больше. Но до конца жизни мужчины – а лица женщин укрыты за плотными накидками – выглядят совершенно одинаково: длинные, «лошадиные» морды; длинные зубы, слегка выпирающие наружу; желтоватая, словно пергаментная кожа; неопрятные пряди волос, ниспадающих на лоб, на виски, и собранные в конский хвост на затылке. Эльфы не были красавцами, но и не казались и уродами. К тому же, в отличие от тех же гномов, эльфы миролюбивы. Совершенно не воинственная раса! В течение последних пятидесяти лет лишь несколько эльфов стало трапперами, еще сколько-то десятков служило в городской и портовой страже. Зато по всему Порубежью сотни их были в обслуге и торговле. Там они были на месте… Мрачный Ян сошёл на берег последним, сразу вслед за карлами, несущими носилки с раненным порубежником. Кивнул знакомому трапперу, подошёл к капитану. - Доброго тебе утречка, Арселий! - И ты здравствуй, траппер, – не слишком приветливо ответил тот. – Что за человека несёте? Ян коротко, сберегая и его, и своё время, рассказал про разгромленный порубежный пост. По мере того как рассказывал, на лице эльфа проступало все больше эмоций – большей частью отрицательных, а под конец он совсем по-человечески громко выругался. - Никогда не слыхал ни о чем подобном, - признался он спустя некоторое время, – Ты уверен, что орки не идут к городу? - А кто про такое слышал? – Ян пожал плечами, – Думаю, если они сообразили объединиться и напасть на порубежный пост, а потом ещё и засаду устроить, они и до Трампа сообразят дойти. Я видел пустую деревню милях в ста вниз по течению, там почти не осталось здоровых молодых самцов. - Вы напали на орочью деревню?! – даже хладнокровию эльфа может прийти конец. - Таково было пожелание Гавань была полна народу, и желавший не только узнать побольше подробностей, но и не раскрыть их остальным, Арселий вынужден был умерить своё любопытство. - Вечером ко мне! – резко сказал он, – Кажется, нам есть, что обсудить… Если Ян и хотел что-то возразить, то промолчал. Арселий был одним из тех, к чьему мнению прислушивались все. Во многом, конечно, из-за того, что он обладал полной и непререкаемой властью в гавани. Но и не только! Этот эльф был Но пока их дорога лежала к дому. Ибо, не смотря ни на что, они вернулись! Домой!
Дом стоял в хорошем месте, и чтобы получить его, Ворчун в своё время отвалил немалую сумму золотом. Но того стоил. На трёх этажах, поднятых над водой на прочных смолёных сваях, размещалось восемь спален и четыре гостиные, второй этаж почти весь был отдан под каминный зал и трубочную. На первом находился великолепный тренировочный зал и оружейная. Многие делали её наверху, под крышей, но только не Ворчун с Накатой. Они сочли, что и первый этаж С трапперами вообще не любили связываться – никто и никогда. Трапперы же с прозвищами Орёл, Ворчун и Самурай втроём стоили трёх прайдов. А по мстительности – десяти. Вот и стоял их дом вот уже шестой год – нетронутый, разве только стекло на втором этаже треснуло и требовало замены. Ладно, ещё полгода постоит, не вывалится.
Входя в дом, Ян каждый раз удивлялся порядку, чистоте и полнейшему отсутствию пыли. Несмотря на это, дом выглядел нежилым. И даже чистота его была нежилая. Но она – была. И опять же, только благодаря Ворчуну. Четверо гномих из его рода и два молодых карла ухаживали за домом всё то время, пока хозяева пропадали на Вот сейчас, например, карл по имени Карл Младший выскочил с кварт-пистолем и опустил его далеко не сразу. Сначала убедился, что пришли хозяева, а уж потом рассыпался в приветственном оре. Он вообще очень искренне радовался их коротким возвращениям и обижался, когда они предпочитали провести ночь-другую в холодном и чужом номере «Лысого скальпа» или другой гостиницы Трампа. Не понимал, дурень, что дом – он только потому дом, что твориться здесь должно только хорошее и доброе. А бабы гулящие, водка рекой и остальные Дом встретил их покоем и тишиной. Даже Карл Младший орал совсем недолго, а его старший тёзка и вовсе был степенным Карлом – ожидать от него проявления эмоций было глупо и бесполезно. Он отвесил хозяевам низкий, полный достоинства поклон и доложил, что завтрак будет подан через четверть часа в трубочной, а женщины ждут их дальнейших указаний. Для него самого указаний не требовалось. Карл Старший служил гномьему роду Ворчуна более сорока лет, и знал всё, что может потребоваться его господину. И другим господам тоже. В том числе он считал излишним чересчур эмоциональные проявления чувств – Карл Младший немедленно получил от него оглушительную затрещину. Ничего, стерпел – у карлов существовала ещё более жёсткая вертикаль власти в зависимости от возраста и положения в роду. Поклонился лишь и убежал Хозяева дома – все, кто был на ногах и способен передвигаться самостоятельно, зашли внутрь и направились в трубочную. Рока же, как и ящик с пушкой, - занесли. Впрочем, гоблины – существа крайне живучие. С теми «царапинами», что обнаружены были на его теле, Малыш уже к вечеру будет прыгать и скакать, а назавтра и вовсе о них забудет. Регенерация, чтоб её! Так что, если не дожидаться окончательного выздоровления гоблина, поход можно было считать официально завершённым.
3.
- Нет, я не считаю, что поход завершён, – резко отозвался Ян на реплику Ворчуна. Подошел к нему вплотную, навис грозно, – По крайней мере, пока Ворчун был невозмутим, как тысяча ниппонцев. Вместо ответа, он выдохнул колечко дыма, которое невесомо вспорхнуло вверх и изящно оплело нос Яна. - Да ну тебя! - Ян рассмеялся и, махнув рукой на гнома, отошёл. Плюхнулся в своё любимое кресло-качалку, потянулся сладостно, зевнул. - Согласен. Поход завершён не до конца, - невозмутимо выпустив ещё несколько колечек, сказал вдруг Ворчун. – Карл Младший уже на вокзале, выкупает вагон… Все, как и договаривались, Ян! - Тогда какого же?… - Ну, могу же я тебя иногда подразнить, – искренне удивился Ворчун. Ян открыл, было, рот для гневно-шутливой отповеди о субординации и чинопочитании, да так его и захлопнул - в комнату вошли гномихи. Они вкатили обширный стол, полный еды – как всегда, по-гномьи плотной и не слишком разнообразной. Все блюда гномов – бо#769;льшая их часть – были мясными. Рыбу они недолюбливали, овощи считали совершенным излишеством, из всех плодов признавая лишь картофель и артишоки. Сейчас на столе находились, распространяя изумительный аромат свежей готовой пищи, блюда из говядины, свинины и, конечно, Отбивные, буженина, ветчина, балык, ростбиф и корнбиф, - гномы знали толк в приготовлении мяса. Любая гномиха могла бы поспорить в этом вопросе с лучшими кулинарами императорского двора. Впрочем, это не являлось тайной. Просто даже ради лучших кулинаров никто не желал нарушать обычный запрет на отлёт с планеты. Ну и пусть их! Сами себя наказывают, лишая блюд, например, Генриетты – невысокой, но очень красивой гномихи. Когда-то, в самом начале своей трапперской карьеры, семнадцатилетний Ян испытывал вполне понятный трепет перед ее обширными, но весьма аппетитными формами. Ворчун, с младенчества его опекавший, это заметил. В ту же ночь Генриетта пришла к нему. И в следующую тоже. И еще… Поскольку на секс между людьми и гномами никто и не думал накладывать запрет, то между ними завязался долгий, хотя и на удивление тихий роман. Он закончился задолго до Оксаны, но и здесь причиной его была нормальная женщина с человеческой кровью. Генриетта – впрочем, это было её ненастоящее имя, а лишь адаптация гномьего, - отошла в сторону молча, без слова упрёка. Иногда, при взгляде на неё, Ян ощущал себя человеком, многое потерявшим. При этом он не стал бы называть гномих пылкими любовницами. - Так значит, Карл на вокзале?… - протянул он, отводя взгляд от глубокого выреза на платье Генриетты.
Многие жители Тарона, говоря о карлах, считали их едва ли не бездушными, бессловесными тварями. Еще, ходили также упорные слухи, будто карлов создали генетически, где-то в глубине подземных городов гномов. Бог весть – правды не знал никто. Все карлы умели говорить. Другое дело, что подавляющее большинство их для разговоров использовало свой собственный язык, зачастую воспринимаемый другими расами как тупое, однообразное мычание, - не отсюда ли пошла молва об их немоте и бездушности? При всем этом они легко понимали как гномью речь, так и человечью – язык же других рас не хотели учить принципиально. Они слыли неплохими бойцами – в гномьих городах даже поддерживали порядок на улицах! – и каждый всегда имел при себе короткий по человеческим меркам, но длинный для любого коротышки, полуторафутовый однолезвийный тесак. С тесаком этим карлы обращались поразительно виртуозно. Как и вообще с любым холодным оружием. Другое дело – были они, всё же, туповаты… Карл Младший ничем не отличался от своих сородичей. Разве что точно знал, вычитав в одной книге из богатой библиотеки господина – гнома Строри по прозвищу Ворчун, - что вовсе они не были созданы, но порабощены гномами далёкие тьмы веков тому назад. Впрочем, из-за этого он не стал ненавидеть Строри, или Вилли, или какого другого гнома. За эти самые тьмы веков слепая преданность господину и его роду стала генетической особенностью любого карла. Прикажет ему господин умереть – умрёт не задумываясь. Только вот выбор способа тоже лучше оставить за хозяином. Ну а разные мелкие, и не очень, поручения, вовсе не связанные со смертью его преданного слуги, Карл Младший и сейчас исполнял «на-ура». Подумаешь, делов – пойти на вокзал, положить на поддон в окошке сорок золотых монет, и записку от господина Строри: «Вагон до Столицы Северного княжества. На завтра». Карл выполнил поручение с блеском, и уже возвращался домой с билетами, когда на дороге попалась пивная. Небольшая такая, уютная. И деньги у него были – двенадцать серебрянок осталось от выданной ему лично хозяином суммы. Достаточно, чтобы купить пару пинтовых кружек пива с тарелкой рыбной строганины, и твёрдую булочку с маком, именуемую сушкой. Вообще-то, поручено ему было торопиться, но Карл Младший обернулся быстро, и решил, что, самое меньшее, четверть часа у него есть – это уж как пить дать! Тем более и внутри пивной было почти пусто. За шестью столиками и двенадцатью стойками вольготно расположились восемь человек, четыре гнома, гоблин и три карла. К последним Карл и направился было, но вовремя заметил среди них карла по имени Джерри Мышонок – отвратительнейшего из карлов, своего вечного врага и соперника. Нечего и говорить, что Мышонок был последним Не дойдя полудюжины шагов, он резко развернулся и направился к самому дальнему столику в углу. -Эй, безымянный! – ехидно окликнул его от своей стойки Мышонок, – Безымянный! Шёл бы ты к нам. У нас пиво есть. И строганина осталась… Иди, я угощаю! Для людей и гномов его речь была бессмысленным мычанием – не для карлов… Тяжело вздохнув, Младший развернулся в их сторону. И негромко, но очень отчётливо высказал про Мышонка всё, что думал. Хорошее и плохое – разное. Взревев, будто настоящий гном, карл вымахнул из-за стола и бросился на соперника. Младший встретил его в кулаки, и пошла боевая потеха. А ещё говорят, будто карлы – бессловесные и бездушные…
-Задерживается что-то твой Младший! – попенял Ян Карлу Старшему. Тот, как и положено « Словно в ответ на слова Яна, до трубочной донеслась мелодичная, но чересчур настойчивая трель дверного звонка. - Вот он, – коротко поклонившись, проронил Карл Старший. - Точно! – проронил стоявший у окна Наката. – Действительно… он. С приятелями, как я посмотрю! Коротко глянув на бесстрастное лицо ниппонца, Ворчун первым ринулся вниз по лестнице. Да и Вилли лишь ненамного отстал. Ян поначалу остался сидеть, здраво рассудив, что Ворчун сам разберётся со своим слугой. Однако Наката, ещё раз глянув в окно, направился к двери, бросив на ходу: - Тебе тоже лучше там быть… на всякий случай! Ян – воспитанник Накаты – привык доверять словам своего учителя. А ещё больше доверял он его интонации – уж больно неприятная она была. Но, как ни спешил, спустился он только четвёртым. Наката даже когда ходил медленно, умудрялся опережать бегущих. Чёрт его знает, как у него это получалось. А что внизу творилось!… Карл Младший пришёл так, как не приходил ещё никогда. И впрямь с сопровождением, но вряд ли сопровождавших карла Шум в прихожей стоял невообразимый. Вот только сложно было обвинять в этом пришедших, ибо причиной его был Ворчун. Последний орал во всю лужёную гномью глотку. Орал, похоже, не особо разбирая, на кого и зачем орёт – просто сыпал отборным, едким матом. В ступоре от его ора пребывали все, кроме, разве что, карлов. Они - оба двое, - да ещё Карл Старший, стояли, кажется, вовсе Ворчуна не слыша. Ян им даже позавидовал. - Что здесь происходит? – спросил он, сбегая вниз. Неимоверно обрадованный его появлению и наступившей тишине, старший патруля, время от времени перебиваемый трактирщиком, рассказал грустную историю грехопадения Младшего.
4.
- Кар-р-рл, – проворчал с оттенком презрения Вилли. – И ведь доволен собой, скотина! Ишь, какая гордая рожа! Победил он… Сколько заплатить пришлось? - Двенадцать золотых марок, - внешне спокойно откликнулся Ян, – Ладно, Вилли, это пустяки. Нам сейчас хоть двенадцать марок, хоть сто двадцать, – один чёрт, заплатим и не заметим. Вот зачем он это сделал?… - Он не совсем виноват, – совершенно неожиданно вступился за своего слугу Ворчун, – Этот… Джерри Мышонок, кажется?... всё затеял. Нет, я не оправдываю его…. - И правильно, – кивнул Ян. – Хорошо хоть, что поручение выполнил. Билеты отдай, олух! Карл Младший, всё это время столбом простоявший у самой двери, встрепенулся и добыл из-за пазухи объёмистый свёрток. Подошёл к Яну, передал свёрток ему. В свёртке имелся единственный документ – билет на целый вагон экспресса «Трамп - Северный пост». Северным постом издревле, с момента основания, по-настоящему именовалась Столица. То, что это название уже бог знает сколько времени не употреблялось в обиходе, не могло ни на йоту изменить мнения железнодорожных бюрократов. Вот именуется Столица Северным постом, и ещё сто лет будет именоваться. Хотя бы только на билетах и в названиях поездов. - Молодец, – похвалил Ян карла и посмотрел на друзей, – Значит так…, поезд отходит завтра в полдень. Время обычное… В девять выходим – за три часа точно доберёмся. - Доберёмся, - согласился Строри. – Ты ничего не забыл? Ян воззрился на него с некоторым недоумением. - Вечером тебя Арселий ждёт, и вечер, заметь, уже наступил. Я бы на твоем месте поторопился. - Не опоздаю, – небрежно отмахнулся Ян. – Подождет Арселий. Никуда не денется. Ворчун лишь плечами пожал: дело, мол, твоё, я-то никуда не иду…
Чего Арселий не любил, так это ожидания – и без того слишком многое отвлекало его от любимого занятия – рисования восковыми мелками на пергаменте. Нынче же дело обстояло гораздо хуже. Даже хуже, чем мог бы предположить молодой сопляк Ян Орлов, что запаздывал уже на полчаса. Не было подозрений – были твёрдая уверенность и указание из Столицы – разобраться и покарать. Покарать убийц и грабителей. А также трапперов, нарушивших контракт. Все эти мерзавцы – убийцы, грабители и нарушители контракта были едины в трёх лицах – трапперы прайда Яна Орлова. А больше других был повинен сам Ян. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, как любят иногда говорить люди. К Яну капитан порта относился нормально. По меркам Трампа, так и вовсе хорошо. Траппер был – не в пример другим! – спокойный и даже с некоторой толикой В иной ситуации, переговорив с глазу на глаз, Арселий обошёлся бы строгим внушением, а дело спустил на тормозах – Незаметно мысли сменили направление и плавно перетекли на тему, давно и упорно тревожившую Арселия. Если только слухи, которые стали всё упорнее циркулировать среди трапперов и уже дошли до него, окажутся верны… Если только окажется правдой весть, будто теперь на планету пойдут косяком туристы… Знакомый из Столицы как-то упомянул, что какой-то придурок снял гало-сериал о жизни трапперов, и теперь богатые экзальтированные дамочки и романтичные юнцы с соплями до подбородка осаждают таронские посольства с требованием виз… Идиоты!... Господи, что ждёт Порубежье и Вольные княжества! От таких мыслей и впрямь захочется самому прирезать пару-тройку - Терри! Готовы? – окликнул капитан своих бойцов. - Готовы, – заверил его приземистый, но очень широкий в плечах и бёдрах гном, выступая из-за занавески. – Скучно только стоять… - Постойте ещё немного, – попросил Арселий. – И, это…, Терри, вот если бы к нам сюда туристы-инопланетники полезли, что бы ты сделал? - Я? – удивился гном. – А мне-то что? Мне хоть инопланетник, хоть сам Правитель. Закон есть закон! - Молодец, - без особого воодушевления похвалил его Арселий. – Ладно, бди… Вот так, подумал он, даже радушные хозяева – гномы – и те не слишком рады грядущему - Идёт, – басовито доложил из-за занавеси кто-то из гномов-стражников.
Ян вошёл в давно ему знакомый дом капитана гавани, толком ещё не понимая, что же его гложет. Вроде бы и причин для тревоги не было, но смутное, неуловимое ощущение опасности витало в воздухе, давило невысказанной угрозой. Впрочем, в этом доме не били в спину и не травили ядом – все было проще и как-то обыденней что ли. Когда он поднялся шагов на десять вверх по лестнице, дверь внизу захлопнулась, и трое вооружённых до зубов гномов быстро и слаженно перекрыли единственный путь к отступлению. Небольшие – на пол лица – бронещитки с прорезями для глаз не давали рассмотреть выражение лиц и выяснить серьезность Ян помнил, зачем его вызвали, но не представлял, где была допущена ошибка. Один пассажир мёртв, другой болтается где-то в лесах и вряд ли выйдет оттуда живым. Заслуги их Тем не менее, он потянулся к мечу и расстегнул зажим, удерживающий клинок в ножнах. Бог знает, чем может обернуться разговор в доме капитана гавани. И уж точно он не собирался это узнавать, рискуя лишний раз собственной шкурой. Если что, никакие гномы его здесь не удержат! Так, хорохорясь, Ян добрался до четвёртого этажа и там уже повернул налево. Он бывал уже здесь не раз, и всегда его приглашали в роскошную, по земным чертежам построенную, каминную. Он не ошибся.
- Здравствуй, Ян, – коротко и сухо кивнул ему Арселий. – Садись, дорогой… Отдохнул? Отоспаться-то не успел, знаю, но покушать, да напряжение сбросить… Ян молча передёрнул плечами – давай, мол, ближе к делу. Даже здороваться он не стал – не счёл нужным. И ещё отметил, что все занавеси, обычно собранные в затейливые гармошки цветными широкими шнурами, что крепились к подпиравшим потолок колоннам, ныне опущены и задёрнуты плотно. Как если бы за ними кто-то укрывался от постороннего взгляда. Понятно… - Кофе, чай, тоник? – Арселий был сама любезность, а Яну становилось всё хуже и хуже - и настроение было препоганым, и вообще вся жизнь. - Кофе, - бросил коротко, – Красный, разумеется. Кофе когда-то привезли на Тарон первые колонисты. Хороший, наверное, был напиток. То, что выросло из тех зёрен здесь, а вернее – в Вольных княжествах на юге, мало походило на прежний - Это чистый кофе, – с улыбкой заверил его Арселий, – Мне с тобой, для начала, поговорить надо…
5.
Кофе был вкусен необычайно, и Ян с удовольствием попросил бы ещё кружку, но… не до того было. Арселий сразу же насел на него, да и вопросы задавал так, что не захочешь, а всё расскажешь. - Итак, ты высадил своих пассажиров? – спросил капитан, вроде бы равнодушным тоном, - И где? - Нет, они погибли! – возразил Ян. - Оба? – удивлённо вскинул брови Арселий. – Странно… Мне казалось, ты достаточно умелый траппер – я даже рекомендовал тебя. Им, кстати, и рекомендовал. - Ах, вот как… - протянул Ян, – Стало быть, это по твоей милости… - Ты недоволен? – удивление, казалось, прочно поселилось на длинном, лошадином лице капитана и вовсе не спешило его покидать, – Чем же? Заплатили мало? Впрочем, дай догадаюсь…, тебя мучит совесть – ты же не уберег их! Как, кстати, они погибли? Ян пожал плечами: - Один – милсдарь Джерард – был убит в бою, второй – исчез в лесу. Мы так и не нашли его! То, что и не искали, Ян говорить не стал. - Та-ак, – протянул Арселий, – Что-то мне подсказывает, ты мне не всё досказал. Скажи-ка, ты не сам ли убил Джерарда? -Я? – удивился Ян, – Нет! Ответ на каверзный вопрос капитана он обдумал в течение короткой, буквально секундной паузы. И нашёл в нём достаточную долю правды. В конце концов, Джерарда убил Чёрный Рок, - а то, что сделано это было по его приказу, так это уже вопрос философский. - Гм-м, … - проворчал Арселий, профессионально - Они же на охоту отправились! – изумился Ян почти искренне – И погибли в деревне орков! Так, наверное, нашли! - Мальчик мой, ты хорошо держишься, и в другой раз я бы тебе поверил – обязательно поверил. Но я знаю истину, - поморщившись, тяжело сказал Арселий. Получилось это у него веско и убедительно, – Буквально перед приходом «Звездного гонца» я получил известие из Столицы. Не совсем понимаю причину, и откуда Ян покосился на занавеси. Выкладывать Арселий его понял. - Терри, пойди-ка, погуляй со своими! – холодно велел эльф. Восемь гномов в полном вооружении, с арбалетами и при своих знаменитых двуручных секирах, вышли из-за укрытий. Яна передёрнуло, когда он представил себе, что бы тут творилось, буде он поссорился с Арселием. Он вспомнил свою браваду на лестнице перед тем, как вошел в каминную, и ему стало стыдно. Стыдно и неуютно. Эльф и впрямь был расположен к Яну, были прецеденты. Но для него, как для большинства эльфов, главенствовал закон – решительные действия его в гавани не раз уже доказывали это. К тому же, Арселий был одним из немногих в городе, кто имел свою небольшую, частную армию в три десятка гномов, эльфов и гоблинов, официально именуемую портовой командой, а на самом деле… На самом деле достаточно было поглядеть на «портовых грузчиков» гнома Терри Вислоуха, чтобы понять, кто они таковые и какой такой погрузкой-разгрузкой занимаются в «свободное от работы» время. Терри вышел из каминной последним, и Ян с Арселием остались один на один. Посидели, прихлёбывая остывший и уже не такой вкусный кофе, запивая им сушки. Помолчали. Арселий не торопил, справедливо полагая, что его собеседник в нужный момент сам всё расскажет, и не стоит его лишний раз торопить. Ян тоже помалкивал, но по иной причине – никак не мог придумать, с чего начать. - Начни с самого начала, – посоветовал почувствовавший его затруднение эльф. Ян вздохнул. - Ладно, давай начну с начала… Стало быть, раз ты и был тот, кто направил Джерарда и Александера к нам, представлять
Ян рассказал всё. С Арселием так и надо было - либо молчать и запираться до последнего, либо рассказывать всё без утайки. Иного бы он не понял и не принял. Да и сам траппер, раз решившись, врать не хотел – да и не стал бы. По мере его рассказа лицо эльфа теряло обычную свою невозмутимость, становясь задумчивей и строже. Под конец, когда Ян совсем выдохся и стал повторяться, он поднял руку, прерывая рассказ. Потом они долго молчали. - Говоришь, эта штука на сто саженей лес испарила? – со вздохом переспросил эльф, и Ян невольно восхитился как умно и, главное, правильно он спросил! Не мог не восхититься, ибо в вопросе этом было скрыто многое: Тут была и тревога за будущее Трампа и его жителей – ибо если про волшебное оружие кто-то прознает, то каша заварится – мама не горюй! Оружие! Самое главное украшение мужчины на Тароне, и особенно – в Порубежье! Самая драгоценная драгоценность! Инопланетное оружие!... Прайды вцепятся в глотку Тут было и его, Яна Орлова, и его людей персональное прощенье – капитан разобрался в мотивах и поступках трапперов и признал их действия если и не до конца правомерными, то единственно возможными в сложившейся ситуации. А, раз Ян со товарищи действовали единственно возможным способом, то и наказывать их не за что. Это – закон Порубежья. Будь иначе – слишком многих пришлось бы… наказывать. Большинство прайдов такого точно не пережило бы! Тут был и тонкий намек на истинные причины его, Яна, столь вольного поведения по возвращению – мало ли что они там по этой пушке решили. Случись что, ни одно решение, принятое ранее, не помешает тому же Ворчуну или Накате расчехлить инопланетный ствол и отправиться отбивать друга хоть к черту на рога. – Сдается мне, Ян, - тревожным голосом сказал эльф, - Что лучше бы вы и не возвращались так быстро. Если чутьё меня не подводит, в ближайшие дни город с ума сойдёт. Ты своим всем доверяешь? Ян пожал плечами. Раньше да – доверял, сейчас – надо крепко подумать. Конечно, Наката и Ворчун – его воспитатели – поднимали его если не с пелёнок, то с отроческого возраста точно. Что же касается Вилли, тут Ян был уверен гораздо меньше. Да и остальные… Ян мог припомнить не один и не два случая, когда, казалось, достойные и уважаемые люди вдруг сходили с ума, едва прознав про инопланетное оружие. - Лучемёт я в руках держал, - мечтательно сказал Арселий, – Было дело в молодые годы… В Столице, само собой. Не думал, что ещё раз доведётся… Ведь ты сдашь оружие, Ян? - Тебе? – Ян рассмеялся сухим, лающим смехом, – О, нет, Арселий! Ни тебе, ни кому-то еще здесь – в Трампе. Я слишком ценю твою дружбу, чтобы позволить десятку – или сколько их там сейчас обретается в городе? – прайдов взять штурмом твою резиденцию. А ведь они полезут, как только узнают хотя бы намек на правду. И гномы твои их не удержат, поверь. - И что ты предлагаешь? – капитану было неприятно признавать правоту траппера, но и другого выхода обезопасить город он не видел. Может, полезут, а, может – и побоятся. К - Я и мои люди тайно, чтобы никто не видел, отвезем его в Столицу и там сдадим на Станции. Пусть сами разбираются, что с ним делать. Естественно, не за так – за вознаграждение – но, обещаю, я буду милосерден и не жаден. - Понятно… - сказал эльф, на вид ничуть не обидевшись. – Не доверяешь. Я тоже не стал бы тебе доверять. Но – помогу. Завтра на станции будут мои люди. Они не узнают, зачем пришли, но в случае чего – вмешаются. Лучемёт… Лучемёт я бы рискнул заиметь. Но чтобы в Трампе заполучить такое оружие… Нет уж, спасибо, вези его в Столицу! И гляди, тебе там ещё оправдаться надо будет. Не самое лёгкое дело! Ян с виноватой улыбкой развёл руками. Да, он не ожидал подобного оборота и ощущал себя немного не в своей тарелке. И не представлял, что ждёт его… что ждёт их всех в Столице. Он и бывал там всего два-три раза. Не понравилось – не тот город Столица, совсем не тот. - И запомни, – прерывая его размышления, добавил Арселий. – Пока ты здесь, да и в пути, ты – подсуден. Если из Столицы и впрямь выслали своих приставов, так лучше бы вам не встречаться. К тому же, слышал я, - Что ж они, дураки? – ухмыльнулся Ян, – Понятное дело, с арбалетами! Если бы кто из них вышел за пределы своего форта с лучемётом, потом и ошмётков бы его не нашли. В Столице тоже фартового люда хватает. - Хватает, - легко согласился эльф, – Потому и берегись! Это если приставы за тобой поедут, тебе лишь арест грозит. А если охотники, вроде наших? - Главное, чтобы
6.
Обширная и богатая на уголь и на железную руду, планета Тарон не славилась своим производством. Зачем работать, когда под ногами есть и золото, и платина, и прочие драгоценности, а чуть поодаль от Столицы, в дельте реки Великой – водятся живые копи камней-троллитов, на которых сейчас по всей Вселенной мода? Промышленность по всей планете была столь худосочна, что её мощностей едва хватало на удовлетворение потребностей шестнадцати крупных городов и тех трапперских поселений, что назывались городами скорее в насмешку. В основном выплавлялась оружейная сталь и некоторое количество технической, необходимой для паровых машин и котлов. И, тем не менее, на Тароне была своя достаточно разветвлённая железная дорога. Количество станций её не поддавалось подсчёту простым людом, но точно было известно про двенадцать длинных веток и восемь коротких. Одна из коротких вела по прямой от Столицы к Трампу, обрываясь за девять вёрст до границы города. Там был вокзал, к которому каждый день трижды ходил паром. Один раз – утром, за час до полудня, на нём отправлялись пассажиры, по разу – прибывшие вечерним поездом и груз. Паром был паровой и быстрый, а капитан славился своим сквернословием – второго такого матерщинника еще надо было поискать. Вот и все особенности доставки. Что же про экспресс «Серебряная кобра», то состоял он из двух – в сцепке – паровозов, да четырёх вагонов. Обычно поезд передвигался полупустой, но сегодня предполагалось столпотворение в одном из вагонов – трапперы Яна сняли четвёртый, и количество посадочных мест сократилось ровно на четверть: с восьмидесяти до шестидесяти. К слову сказать, прибывать на вокзал принято было часа за два до отбытия. Даже если билет был куплен заранее. По перрону гуляли, здесь обменивались свежими новостями – это было нечто вроде клуба. Так прошлые два раза поступали и Ян с Накатой, по делам отправлявшиеся в Столицу. На этот раз всё было иначе. Они – в броне и вооружённые до зубов – появились на перроне, когда паровоз уже разводил пары, и всё вокруг было окутано серой душной дымкой копоти. Впереди, с карабином наготове, шёл почти полностью пришедший в себя Чёрный Рок. Следом – волоча тяжеленный ящик – карлы. Их по бокам охраняли гномы с тромблонами. Арьергард, или резерв, – кому как больше нравится – составляли Ян и Наката с арбалетами-десятизарядками в руках. Конечно, всё это - необычные размеры ящика, странное и скорое возвращение прайда из Народ на перроне не мог не изумиться столь необычной процессии, однако всё было просчитано заранее, учтено до мелочей и разложено по полочкам дотошным Ворчуном. Пока самые любопытные разворачивались встречь прайду, раздался гудок головного паровоза, потом ещё один. И ещё… Три гудка – сигнал готовности к отправлению! Ян со товарищи едва успели закинуть ящик внутрь вагона и загрузиться сами, как поезд тронулся и, плавно и неторопливо набирая ход, отправился в путь.
То ли Ворчун перестарался, указывая Карлу Младшему, что необходимо, то ли перестарался начальник станции – тоже гном, старый друг и товарищ Строри, но вагон, отданный им в полное пользование выглядел, по-царски. Здесь не было жёстких скамей, как в первом после паровоза вагоне, предназначенном для не самых обеспеченных людей, и здесь не было небольших и узких клетушек-купе на четыре-шесть человек. Вагон состоял из двух достаточно больших и вместительных комнат, одна из которой играла роль гостиной и обеденной, вторая – спальни. Горели газовые рожки, сразу шесть, испускали мягкий желтоватый свет. На столике, стоявшем между двух роскошных, обшитых великолепно выделанной шкурой степного тролля кресел, валялось несколько старинных газет. Бумага была порядком изношена, а новости устарели. Однако ж Ворчун набросился на них, словно голодный тролль на добычу, тут же заняв своим обширным задом одно из кресел. Ян, как вожак, занял второе. Остальные разместились кто где, но места всем хватило. Поезд тронулся, известив об этом тягучим, густым гудком. Вагон тряхнуло. Что поделаешь – всё было в поездах, курсирующих по поверхности Тарона, не было только подобающей подвески. Трясло в дороге немилосердно, тем более что рельсы были короткие, и стыков хватало. -Ну, что ж! – сказал, разгладив бороду, Ворчун. – Вилли, Рок! Что там нам Старший Карл запас на дорогу? Пора бы и силы подкрепить. Ян сумел сдержать улыбку, а вот Наката – нет. Оба уже привыкли, что Строри сразу по выходе из дому пробирал зверский аппетит. В дороге же он утраивался. Строри орком изголодавшимся набросился на холодную копчёную утку, на ветчину и буженину, на аппетитные, хотя тоже холодные ватрушки с мясом и сыром. Его верный дворецкий как всегда расстарался – положил столько, словно ехать предстояло не неделю, а месяц. Три мешка, что волокли за плечами гномы и Рок были доверху забиты продуктами. Ян, впрочем, за это вовсе не осуждал. Питание в экспрессе было из рук вон плохим, а главное – дорогим. Они и так излишне потратились, заплатив за этот вагон, и, хотя денег хватало, всё же совершенно не было необходимости платить еще и за еду. Да и домашнее – оно завсегда вкуснее! Ему достался роскошный бутерброд из хлеба, буженины, сыра, масла и красного эльфийского соуса, с закусью из полудюжины острых огурчиков. И кружки морса под запивку! Только взяв в руки свой завтрак, Ян почувствовал, насколько же он голоден.
Экспресс шел ровно и мощно, постепенно набирая скорость. Вагоны содрогались на стыках, опасно кренились на крутых поворотах, но машинист в переднем, управляющем паровозе даже не думал снижать ход. Он торопился. Поскольку в случае досрочного прибытия ему была обещана начальством небольшая, но очень нужная сейчас премия. Да и потом, паровозы и вагоны для экспрессов строили гномы. Всякое случалось с ними – горели и даже взрывались – но никто никогда не слышал, чтобы они опрокидывались. Как и их создатели паровозы и вагоны крепко стояли на ногах-колёсах. А что до жесткой подвески… Неженки из Порубежья и в Порубежье не ездят. Им там совершенно даже не место! Экспресс мчался. Качались вагоны, грохоча на стыках колесами, из труб густо валил черный дым, жирными хлопьями оседая на траве и кустах у дороги. Пассажиры в первых трёх вагонах весело проводили время, коротая дорогу, – шести десятков там, конечно, не набралось, но на две трети эти вагоны заполнились. Кто-то из гномов, большой компанией ехавших в первом вагоне, затянул боевую песню. Её подхватили. Песня была хорошая, достойная – трапперская песня. Под редкие, доносящиеся до машинистов аккорды, поезд разогнался до своей предельной скорости.
7.
Поезд должен был идти до Столицы три дня и две ночи. Под вечер третьего дня показалась бы столица. Но позади пока было всего несколько сотен вёрст, а за узкими застеклёнными окнами сгустилась кромешная ночная мгла. Под убаюкивающий перестук колёс и потряхивание вагона на стыках большинство трапперов завалились спать. Не спали лишь Ян с Ворчуном – решили сыграть в шахматы. Правда, Ворчун не принимал человеческие шахматы, обычные, на шестнадцать фигур у каждого, а Яну слишком сложными казались гномьи, где количество фигур превышало сотню, происходили постоянные замены и вступления «в бой» резервных фигур. Остановились на чём-то среднем, именуемом, непонятно почему, Ян сейчас как раз ломал голову, менять ли ему пешку на резервную туру, или просто ввести её в игру в безопасном месте. Ворчун ухмылялся – на часах секундная стрелка вот-вот должна была достичь границы, что останавливало игру… Ян не дал ему порадоваться – взяв перерыв. Устало потянулся, встал. - Часа два уже играем, – ворчливо сказал он, будто бы упрекая Строри. - Четыре, – возразил тот, покосившись на большие настенные часы, мерно тикавшие на дальней стене вагона. – Чаю хочешь? -Давай, – кивнул Ян. – Только ты завариваешь… У тебя вкуснее получается. Гном проворчал что-то вроде «развелось тут лентяев», но спорить не стал и отправился к самовару в дальнем углу. Ян же подошёл к окну и стал не без удовольствия созерцать быстро меняющийся вид. Они как раз проезжали Угольные болота, названные так по вполне понятной причине. Видок, может, и не ровнялся с изумительными Золотыми садами на юге, или с Семигорьем на востоке, но и здесь глазу было, где отдохнуть. И кромешная тьма вовсе не являлась тут помехой – совсем наоборот! Видя лишь некоторое количество силуэтов снаружи, Ян мог додумывать остальное.
Он обладал богатой фантазией и мог бы многое додумать без чужой помощи, даже почти ничего не видя. Но пять больших серебристых звёзд, таких низких, над самым горизонтом повисших, ему не придумались. - Смотри-ка, – удивлённо протянул он. – Странные звёзды! Строри, поди-ка сюда. Строри с неохотой оторвался, он как раз отмеривал третью ложку чаю в заварочный чайник, и от неожиданности просыпал внутрь на четверть меры больше. Теперь чай выйдет чрезмерно крепким, а таким уже не утолишь жажду и не насытишь мозг тонизирующими веществами. Таким только мамуков болотных поить… да и они не станут! Ворча себе под нос о некоторых, на его взгляд, чрезмерно распустившихся Во все стороны от звёзд распространялось яркое, но какое-то удивительно мягкое, не слепящее глаз, свечение. Не такое, как… - впрочем, Ворчун и не знал, с чем сравнить. Он вообще ослеп и оглох, как заворожённый глядя на странное – невозможное в этих краях – зрелище. Потому вздрогнул, услышав рядом с собой хриплый, похожий на воронье карканье, голос Яна. - Давай-ка собираться, Строри! – сказал ему вожак. – Боюсь, к нам гости… - Какие гости?! – искренне изумился Ворчун, уставившись на спешно обряжавшегося Яна. – Это же… Он замолчал. Позволил – нет, За это время, звёзды уже выросли в размерах до хорошего блюдца, и гном, обладавший острым взором, уже видел – никакие это не звёзды. Бог весть кто сотворил их, но – сотворил. Искусственные они как вот этот вагон. - Кажется, к нам гости оттуда, – вслух озвучил он то, что давно уже понял Ян. И ткнул коротким, волосатым пальцем в потолок.
«Мудрость» Ворчуна не имела границ…, но куда важнее была его способность действовать молниеносно. Не прошло и пары минут, как все пятеро трапперов были на ногах, при оружии и даже у окон. Застыв в напряженном ожидании, они смотрели на то, как пять «звёзд» приближаются к поезду – неспешно и плавно, невесомо скользя в угольно черном небе ночи, - охватывают состав со всех сторон, словно вознамерившись перекрыть пути отхода. - Братцы, а ведь нам с ними не справиться ни за что, – пробурчал вдруг Ян. – Давайте-ка к выходу… И по быстрому! Не знаю я как, но они по-моему на -Откуда тебе знать, Ян только плечами пожал. Ждал чего-то. Дождался. Один из «шариков», хотя Яну больше нравилось название «звезда», внезапно ускорился и оказался во главе состава. Из основания его вырвался широкий голубоватый луч и коснулся сначала паровоза, а потом – первого вагона. Ширины луча – как казалось Яну, должно было хватить, чтобы пройтись по всему вагону. -Быстро наружу! – выкрикнул Ян, бросаясь к другой стороне. Если и было у кого-то желание поспорить, то после начала атаки пропало напрочь – как и не было его! Сначала Ворчун, потом Наката с Вилли, последним всё-таки не до конца оправившийся Рок, - трапперы бросились к окнам. И, хотя прыгать приходилось на огромной скорости, да и не было раньше такой необходимости – сигать с поезда на все ходу, ни один не задержался, не задумался ни на секунду, перед тем как шагнуть в черный, дышащий копотью и болотом проем окна. Сломанные кости срастутся, а вот против инопланетного оружия защиты и лечения ещё не придумано. Уже узнали – убедились. Слава Богу, всё это время пять вражеских, как успели себя убедить, кораблей находилось на обратной стороне и их не заметили. Меж тем… - Поезд останавливается! – выдохнул Вилли. – Может, рано мы прыгнули? В падении он сорвал кожу с руки на фут – не меньше. Мясо под кожей ещё кровило, а болело так и вовсе немиром. Но Вилли даже не морщился, только руку берёг, да мешок с припасом на левое плечо к здоровой руке перебросил. Ему было, в общем-то, даже весело – гномы, они вообще тяготы переносили легко. Яну пришлось тяжелее: он и упал не так удачно, и боль волевым усилием заглушать не умел. Пришлось бы плохо, если бы Ворчун – всевидящий Ворчун! – не сунул ему флягу с гномьей настойкой. Чёрт знает, из чего гномы её делают, – на вкус дерьмо дерьмом! – но помогает. Боль сразу же отошла, а вместо хмеля в голове сплошь трезвые мысли. Прямо, даже обидно. - Пошли-ка отсюда, – тихо сказал он, и, не вставая, откатился в ближайший густой кустарник
8.
Поезд остановился шагах в ста от залегших в кустах трапперов. Просто остановился! И, хотя паровоз стоял уже на склоне и, по логике, должен был уже податься, откатиться назад, остался стоять. Вражеские летающие корабли зависли над ним, и из их чрева, примерно из того места, откуда раньше били голубые лучи, теперь скользнули чёрные фигуры. Солдаты! - Вот чёрт, - прошептал Ворчун, припав к прицелу лучемёта. – Сейчас бы я половину снять успел. - Лежи! – хриплым от пережитого голосом велел Ян. – Лежи, Ворчун! Вот если бы мы пушку захватили… Нет, и тогда не знаю. Лежи. Строри проворчал что-то в бороду. Негромко. Так, что почти никто ничего не расслышал. Кроме Вилли. Но маленький гном только ухмыльнулся, ничего никому не сказав. Дальше было ещё веселее. Десантники проникли во все вагоны, но больше всего – восемь силуэтов – нырнуло в последний, четвёртый вагон. Минут через пять они выбрались на крышу с длинным продолговатым предметом в руках – пушка была у них. Ворчун приглушенно застонал – из их рук уплывали деньги … Еще минута, и пушка – их приз, их деньги! – вознесется в небо, и прощай тогда все мечты о вознаграждении! И его раны, и раны Рока, и все жертвы – все зря! Он вновь вскинул лучемёт, не собираясь отдавать добычу просто так. На этот раз его остановил Наката. Он не тратил слов на уговоры, поняв, что гном не в том состоянии, чтобы прислушаться к голосу разума. Просто закрыл ствол ладонью, и Ворчун не стал стрелять через неё. Хотя ругался – шепотом – чёрно и долго. - Ворчун, не будь дураком, - шипящий голос ниппонца вонзался в мозг раскаленными гвоздями. – Может быть луч пробьет их броню, а, может, и нет. А нас раскроет – наверняка! Их слишком много… - Тем более что деньги при нас – их никто не отнял, - это уже практичный Простак подал голос. – Если всё будет хорошо, выберемся отсюда богатыми и поумневшими… - Ага, – согласился Ян, тоже встревая в разговор. – Если выберемся… Голос Черного Рока – единственного члена команды, кто не принимал участия в их столь несвоевременной дискуссии, а вел наблюдение за врагом, - сообщил: - Их четыре осталось! - Кого? – не сразу понял Ян. А, сообразив, вскинулся и развернулся в другую сторону, обшаривая арбалетом ближайшие кусты. Но враг был уже близко. Враг был совсем рядом – вынырнувший из небытия, возникший прямо из ночной черноты «шар» испустил всё тот же голубой луч. Кто-то успел сделать несколько пустых выстрелов, – кажется, это был ворчун Ворчун, - метнул один из своих ножей Наката … Дальше было ничто. Небытие…
Ян открыл глаза и огляделся… Он лежал на том же самом месте, где обретался до этого, и даже одежда на нём была вся, вплоть до дорогущей кольчуги из каких-то инопланетных сплавов, меча и кварт-пистоля. Рядом, судя по судорожному хрипению, пробуждался от принудительного сна Ворчун. Дальше лежали Наката, Вилли, Чёрный Рок – Ян смог наконец повернуть голову набок и убедиться в этом. Все вроде бы были живы. И, более того, пришли в себя почти одновременно с ним. - Где мы? – искренне изумлённым голосом спросил Ворчун, садясь и заполошно оглядываясь. Ян хотел было ответить, раскрыл рот и … замолк. В голове было пусто, словно в обеденном котле после набега Строри и Вилли на кухню. Нет, вернее сказать, кое-какие мысли сохранились. Но немногие из них относились к их теперешнему положению. И что сказать Ворчуну, Ян совершенно не знал. - Что это за место хотя бы? – вставая, тревожно спросил Наката. На всякий случай вытянул меч из ножен, огляделся… Они – все пятеро – удобно устроились в овражке на самом склоне, в шаге-другом от затейливо протекающего ручейка. Вокруг рос низкий кустарник - Странное место для отдыха мы выбрали, - растерянный и не скрывавший этого, пробормотал Наката. – Ян, ты помнишь, когда мы здесь устроились? Ян только руками развёл, испытывая от всего происходящего какой-то необъяснимый, совершенно иррациональный страх. Он совершенно не понимал, что происходит, и тем более не мог вспомнить, как здесь оказались. Где-то в глубинных слоях памяти маячило воспоминание, будто он не так давно отъезжал из Трампа… И ведь остальная-то память оставалась его – Яна Орлова – памятью. И в этой памяти было всё: ссора с Оксаной, отплытие в поход и сам поход; возвращение обратно после неудачного… Он вспомнил! -А где пушка? – хрипло спросил он, и увидел, как встрепенулся мучительно наморщивший лоб Ворчун. - И лучемёт! – проревел гном, вскакивая на ноги. – Мой лучемёт!!! - Ну, допустим, не твой, – возразил Наката. – Ян! - Что? – огрызнулся Ян. - Ты вот что, Ян… - протянул Наката словно в раздумье. – Давай договоримся, что мы про всё забыли. И про пушку с лучемётом – тоже. Кажется, я кое-что начинаю понимать. Ян пристально всмотрелся в бесстрастное лицо наставника. Ему тоже начали приходить в голову не самые приятные мысли… Но тут снова разорался Ворчун, и стало не до спокойных размышлений. Гному, видимо, пришла в голову та же идея, что и Накате, и теперь он сыпал угрозами и проклятьями в адрес инопланетников. Логично предположив, что это их рук дело, Строри обещал им самые страшные кары… Впрочем, он быстро выдохся. Плюхнулся задом на траву и замолк, угрюмо уставившись в землю, свесив голову между колен и обхватив ее руками.
Тишина – почти мёртвая, подавленная и угрюмая, - держалась в овражке более часа. Ворчун угрюмо сопел – молча. Ян и остальные тоже не были расположены к разговорам. В тишине и покое, они досидели до полудня, после чего молча собрали вещи и отправились ближе к дороге. - Странно, что нас не ограбили, пока мы там валялись, – сказал Чёрный Рок, как раз докончивший пересчитывать мелочь в своём кармане. - Странно, что нас не убили, а лишь усыпили, – возразил Вилли. - Странно, что нас лишили памяти лишь частично, – проворчал Строри. – Вилли, ты заткнись лучше. Рок, и ты тоже! Оба поспешно заткнулись. Секира была под самой ладонью старшего гнома, а хвататься за неё – в последнее время – стало совершенно излишней и очень дурной привычкой Ворчуна. Молча дошли до дороги. - Мы ведь на поезде сюда приехали, – сказал Наката, в напрасной попытке хоть что-то вспомнить. - Ну, - согласился Ян, совершенно не уверенный в этом. В голове было пусто, и никаких воспоминаний про поезд не осталось. - Тогда где же он? Ян посмотрел налево. Посмотрел направо. Мотнул резко головой, словно отгоняя наваждение. Поезда не было. Паршивого вагончика не было! Над дорогой стояла звенящая тишина, и было очень, очень тихо. Даже птицы не пели. - Трамп там? – Ян ткнул на юг. - Там, - согласился Ворчун, по солнцу определив сторону света. - Пошли! – и пояснил. – Нам здесь ждать нечего. Разве что ЭТИ прилетят снова… Так это вряд ли – мы им не нужны. Уже не интересны. И деньги наши им неинтересны. Побрезговали, видать. Или слишком честные попались… Ворчун, как считаешь, далеко мы от Трампа? - Миль сто, – почесав затылок, ответил тот не слишком уверенно. – А вообще… чёрт его знает! Ответ был вполне в стиле Ворчуна. Привычный ответ. Но даже он давал хоть приблизительное представление о том, где они находились – уж в чём в чём, а в этом где только ни бывавшему гному можно было верить. Так что больше не спорили – собрали пожитки, закинули мешки на плечи, и отправились вдоль по дороге в сторону Трампа. Сто миль – это далеко не пустяк! Несколько дней ходьбы нормальным походным шагом. Это если не повезет
9.
Им, все-таки повезло… Через три часа после начала похода их подобрала дрезина путевого обходчика, идущая в Трамп. Усталые трапперы не стали отказываться от предложения подвезти, забыв на время про гордыню. В результате уже к полуночи они были на вокзале Трампа. В это время здесь было пустынно, и возвращение прайда – не столь триумфальное как отбытие – прошло почти незамеченным. Разве что старый гоблин-носильщик, без дела шлявшийся по перрону, воззрился на них с суеверным ужасом. Ну, да изумление его было понятно: поезд, на который загрузились трапперы, ещё был в пути, и даже близко не подошёл к Столице. А эти – уже здесь! - Мы решили вернуться, – походя, обронил Чёрный Рок. И заработал за это оглушительного леща. - Дундук! – начисто забыв про недавнее ранение гоблина, зло выговорил ему Ворчун. – Ты думай, когда говоришь! Ну, или хотя бы спрашивай старших! Чего к нам внимание-то привлекать?! Забыли мы что?! Ян промолчал, но молчание его было вполне красноречиво. Конечно, он поддержал гнома… Рок вздохнул, шмыгнул носом, и не пошёл уже – поплёлся следом за старшими товарищами. Так они прошли несколько переходов, никем не остановленные, пока на перекрёстке двух мостков не столкнулись с Тиллем Сквернословом. Старый знакомец Яна, опытный траппер, Тилль очень удивился, увидев их здесь. - Вы же вроде в Столицу собрались! – воскликнул он, после того, как утихли бурные приветствия. Ян пожал плечами, ещё хранившими следы стальных объятий траппера. -Так получилось, - нехотя, стараясь не вдаваться в подробности, ответил он. – Видишь ли, мы… передумали. Ну что там делать, в Столице, в сезон дождей?! Другое дело, в сезон цветения или в сезон ветров – там тогда карнавал лепестков или карнавал ветряных крыльев… А сейчас… Ну что там делать сейчас?! Раскрыв широко рот и остолбенело пялясь на Яна, Тилль кивал заторможено, будто решал для себя – издевается над ним Ян или всерьёз с ума сошёл. Всем было известно, что именно под конец сезона дождей в Столице начинается карнавал, который далеко превосходит и карнавал лепестков, и карнавал ветряных крыльев. Лучшие красотки со всего Тарона – даже с горячего и скупого на эмоции Юга – собираются в эти дни в Столице. Сам-то Тилль не видел, - он в это время на тропу выходил, - но знающие люди рассказывали: девки там по улицам голые, даже без лепесточка одежды на себе, ходят! И притом никто их за сиськи-письки не хватает – даже наоборот! Поэты – стихоплёты Столичные – и разные прочие там виршеплёты и сагоплёты Так что Тилль ни на йоту не поверил Яну и, проводив удаляющихся трапперов взглядом, поспешил в ближайший кабак – поделиться новостями. Ближайшим кабаком оказался «Дохлый тролль». Готовили там совсем неплохо, не из дохлятины точно; да и пиво варили – тоже хорошее. Уже четверть часа спустя Тилль, жестикулируя и поминутно клянясь самыми страшными клятвами, рассказывал свою версию истории Яна и его команды. Только так и никак иначе в Трампе творились легенды.
В доме было тихо и спокойно – как и должно быть, когда дело завершено – любым исходом, - все вернулись, все живы и более-менее здоровы. Чёрный Рок, правда, только теперь повалился на ближайший диван и пролежал там не меньше получаса, издавая жалобные стоны при каждом вздохе. Но, как только Карл Старший втащил огроменный поднос с мясной Карл-домоуправитель считал своим долгом кормить хозяев не только вкусно, но и плотно. Чтобы из-за стола, если кто и поднимался, так только место под новое блюдо освободить. В доме трапперов на обед меньше десятка разнообразных перемен не подавали, а на ужин – скромнее, пять-шесть. Благо доходы позволяли! Зато все пятеро трапперов пребывали в отличном телесном здравии и имели цветущий вид, о чём говорил и их успех у женщин. Женщин!… Как раз в эту минуту, глядя на входившую в каминную Гертруду, Ян вдруг затосковал по Оксане. Тяжко вздохнув, он уже собрался было отказаться от еды, но, как оказалось, что Карл Старший вовсе не для того перед ним столбом стоит. - Господин, к вам посетитель! – в своём лучшем стиле торжественно сообщил он, да ещё и поклонился низко. Ян, как ни старался, от раболепных привычек отучить Карла не мог. Да и не очень пытался. Раз попробовав, он нарвался на самый жуткий в истории скандал с Ворчуном, и больше не рисковал. Такими карлов создали гномы, и не ему менять - Где? – только и спросил он. - В библиотеке, – опять же с поклоном ответил ему Карл Старший. – Я осмелился предположить, там наиболее удобно… Ян устало кивнул и отправился в длинный – почти через весь дом – путь в библиотеку. По пути он все мозги себе свернул, пытаясь понять, что же такого «наиболее удобного» в библиотеке. Так и не сообразил.
Дверь была почти закрыта – оставалась лишь узкая щёлочка. Уже потянув на себя покрытую благородной зелёной патиной ручку, Ян ощутил, как тревожно ворохнулось сердце в груди, забилось часто, неровно. Но, только войдя, догадался, чем это было вызвано. Аромат жимолости – для него нежнейший и сладчайший из всех ароматов мира – витал по коридору, витал в библиотеке. Даже если б он не увидел уже от самого входа гостя - вернее гостью! – то и тогда бы догадался, кто к нему пришёл. По крайней мере, он знал только одну женщину, всем другим ароматам предпочитавшую дикую жимолость. И эта женщина, надменно вскинув гордую головку, встала ему навстречу. - Оксана?!… - задохнулся Ян, сам удивляясь, сколь много чувств он умудрился вложить в короткое слово. – Оксана!! - Ну что ты кричишь? – обвив его шею руками и глядя ему в глаза, с тихим укором спросила Оксана. – Я слышу. Я здесь. Я с тобой. Я тебя люблю. - И я… И я тебя люблю! – хриплым голосом сказал Ян. И вдруг рассмеялся. - Что ты? – по лицу молодой гордячки тут же пробежало облачко. - О, - выдавил Ян, вытирая слезы и будучи не в силах побороть переполнявшее его и рвущееся наружу безудержное веселье. – Я понял, отчего Карл Старший тебя в библиотеку отправил. Мол, удобнее всего! Несколько долгих мгновений Оксана смотрела на него недоумевающе, потом поняла – рассмеялась. Вспомнила, где находится спальня Яна… - Постой! – уже у дверей, вывернувшись из его объятий, воскликнула она вдруг. – Я тут как раз вспомнила… То дело, из-за которого ты из моей постели сорвался прошлый раз, оно закончено? О, Ян тут же узнал ту, прежнюю Оксану! Отчаянная собственница – как и все женщины – она никогда не согласится делить его – ни с чем, и ни с кем. - Закончено, – поспешно сказал он. – Конечно, закончено!
Санкт-Петербург февраль-март 2003 - апрель 2010 гг.
[1] Руглиш – русский инглиш – русские слова латинскими (английскими) буквами. Основной общеупотребительный письменный язык Империи и в том числе – Тарона. |
|
|