"Слёзы Солнца" - читать интересную книгу автора (Мазур Степан)Часть 3 СтановлениеСвежий, благоухающий весенними запахами, воздух прошёлся по лицу, заигрался с волосами. Лёгкие наполнили грудь, не спрашивая разрешения владельца. В ушах немного звенело, голос если и звучал, то только шёпотом. После завершения концерта народ вываливался из здания с улыбками, продолжал хрипеть, шептать, жестикулировать песни. Публика завелась и зарядилась энергией под завязку. Тяжёлые низкие тучи собрались над городом, скрывая кусок луны. На город грозила обрушиться стихия. Ветер усиливался, набирая обороты. Народ на ускорении поспешил к автобусным остановкам и стоянкам. – После такого концерта хоть молнией по темечку. – Даня, шагая в ногу с Андреем, перечислял всех животных, когда-либо увиденных в “мире животных”, зоопарке или на заборе. Андрюха попеременно мотал головой, краснел в приступах гнева. То обещал уничтожить Даню на ближайшей тренировке, то смеялся вместе со всеми. Медведь-зоолог был горазд на выдумку. – Пока ничего путного. – Подытожил Леопард. – Само прейдёт. Значит, ещё не время. – Скорпион остановился, глядя в небо. – Три минуты до дождя. На автобус не успеем. Пять минут стихии хватит, чтобы превратить в мокрых ежиков в период всемирного потопа. Как вам перспектива? – Стоп, погнали ко мне с ночёвкой! Бегом минут десять, нашим бегом как раз около трёх минут. – Сёма, не давая опомниться и, не теряя драгоценных “сухих” секунд, дал старт. – Он значит, Леопард, а мы догоняй! – Медведь с Андрюхой помчались вдогонку, стараясь не сбить никого в толпе. Скорпион воздел глаза к небу, сконцентрировался и послал облакам волевой посыл в образе разящего надвое меча, с призывом “начать дождь пораньше”. Ещё минуты и стихия грозила излиться в ещё более значимых масштабах. Молния ослепила сквозь смеженные веки, пронеслась над городом поперёк горизонта, едва не зацепив шпили башенок домов. Скорпион открыл глаза в тот момент, когда громовой раскат затряс всё вокруг. Помчался, догоняя друзей по скользящему от слипшейся пыли асфальту. Упавшие капли скатывались шариками и так и норовили помочь поскользнуться. Никакое ведро не могло вылить такое количество воды разом. Бесконечные водные канатики застлали видимость на расстоянии вытянутой руки. Всё промокло разом, струи воды побежали по спине, бежал, закрыв глаза, в них всё равно не было смысла. Все прочие сенсорные способности разогнал до максимума, словно позволяя всему телу видеть дорогу, работать сообща. Скорость пришлось замедлить, в последний момент уворачивался от застывших или суетящихся в панике людей. Народ скрывался под любыми навесами, все открытые магазины, маркеты, компании едва могли вместить всех прохожих. Город озарялся молниями. Раскаты грома сотрясали дома, вибрировал даже асфальт. Порывом ветра сломало ближайшее дерево. На ум пришла мысль, что засаживать центр города тополями с мелкой корневой системой, была не самой лучшей затеей. Любой остановившийся на трассе автомобилист рисковал быть раздавленным таким деревом. Но что там автомобилист? Скорпион успел за мгновение до того, как растерявшуюся старушку придавило бы сломанным деревом. Пришлось сбить с ног, подхватив лишь в самый последний момент над асфальтом. Старушка даже не поняла, что произошло. На утро, давая репортёру областной газеты интервью, она скажет, о спасении божественным Провидением. Сам ангел-хранитель по личной просьбе Всевышнего спустился с небес, чтобы её, такую набожную и прилежную прихожанку, спасти от козней дьявола. Скорпион об этом не узнает. Он мчался дальше, выискивая по тонкому шлейфу “пахнувшего” биополя своих друзей. Первым попался Медведь. Даня шёл напролом, выставив руки перед собой. Скорпион подхватил под руку, шепнул на ухо и, побежали вместе. Даня, ничего не видя, не забывал высоко поднимать ноги. Следующим по пути повстречался Андрюха. Забился под шаткий навес пивного ларька вместе с толпой народа. Схватился под второй локоть. Скорпион, как паравозик-тягач, потянул обоих за собой. С момента начала стихии не прошло ещё и двух минут. Ливень гнул к земле, одежда намокла и потяжелела, два товарища под локтями тоже вносили свою лепту в вес и скорость бега. На горизонте почувствовался Леопард, но не по дороге, а где-то в глубине домов, во внутренних двориках. Наверняка, в подъезде. Скорпион прислонил Даню с Андрюхой к стене, обронил: – Ждите здесь, я сейчас. – И скрылся в стене дождя. Серая дверь была закрыта на замок, одиноко висел домофон. “Как Сёма пробрался? И что он вообще там забыл? Просто так бы не бросил, собирались ведь к нему. Хозяин, блин”. Чувство тревоги кольнуло и прошлось по телу. Взял себя в руки, приложил ладонь к электронному замку, открыл глаза – всё то время, что бежал, были закрыты – представил разряд, выходящий из ладони. Собрал заряд и отправил в замок. Дверь жалобно запищала, открываясь. Скорпион рванул на себя, и тьма подъезда без единой лампочки снова наполнила, что глаза здесь не помогут. Пришлось тратить две секунды на перестроение сетчатки глаза. Диапазон сместился до инфрауровня. Тьма раздвинулась, попятилась, отступила и убежала, словно скулящая собака. – Хача, посмотри, кто там мешает нам!? – Послышалось с лестничных пролётов верхних этажей. – Эй! А ну пошёл отсюда! – После сказанного послышалась чьё-то приглушённое шептание, возня, вскрик и звук пощёчины. Скорпион пролетел вверх по ступеням, первым на пути попался тот самый Хача. Потолок-лестница поменялись местами. Хачино колено сломалось, а голова стукнулась о стену, и говорливый потерял сознание. Скорпион продолжил движение вверх, в темноте зажглась зажигалка, больно резанув по направленным на тьму глазам. Ослепило, словно долго смотрел на солнце в зените. Но ослепило не только его, но и правообладателя огонька. К тому же, на миг высветилась вся картина: что-то непонятное между мужиком и пацаном в кожаной кепке и спортивной мастерке одной рукой зажимало девчушке-подростку рот, ещё один такой же тип раздевал бессознательного Сёму. “Это ещё что за номер?” Кровь вскипела. В момент вспышки света потянулся к типу, который держал девчушку. На ощупь схватил за руку, оттолкнул девушку, чтобы удар коленом, предназначенный насильнику, не задел её. Не сдерживая себя, разогнал по инерции противника в стену носом. Тот врезался лбом и переносицей, потеряв сознание. Крик девицы слился с ударом пятернёй в грудь последнего. Скорпион добавил пинок, отбросивший непонятного субъекта об стену. “Ступай к корешу, в долгий сон”. На ощупь пробежался пальцами по Леопарду. На голове брата зрела огромная шишка, по лицу струилась кровь. Славно приложили по макушке. Поднял снятую куртку, пошарил в впотьмах в поиске других снятых предметов. Таких не оказалось, повернулся к девушке. Не видел, что она делает; то ли в ступоре, то ли шок. Но крик не повторялся. Скорпион собрал голос, обронил: – Я ослеплён, друг без сознанья. Я возьму его на плечо, а вы придерживайтесь за второе и ведите меня. Пойдёмте отсюда наружу. Всё остальное потом. Скорпион подхватил Сёму, подождал пока девица в темноте схватиться за его плечо. Глаза жгло, но отвлекаться на них не мог. Балансируя с грузом меж старых скользких ступенек, спустился вниз. Снова пришлось вместо зрения включать всю доступную экстросенсорику. Девица за спиной всхлипывала, но продолжала идти, вцепившись в плечо, как в единственное спасение на всём белом свете. Так добрались до двери, вышли под стену дождя, что чуть утих, но в видимости прибавил ненамного. Скорпион, не давая опомниться девице, довёл до угла, где, как два мокрых кота, дожидались Даня с Андреем. – ЧП! Сёме кто-то проломил голову, я ничего не вижу, так что не спорим, все берёмся за ручки и идём к Сёме домой. Тут не далеко. Никто не стал спорить. Девица не спрашивала, как Скорпион может их довести всех до дома, если он ничего не видит. Для неё он был спасителем, и слушалась беззаговорочно. Даня хотел только одного на свете – поскорее избавиться от мокрой и застывающей одежды. Андрюха был с ним полностью солидарен, стуча зубами быстрее пулемётной очереди. Скорпион позволил Медведю помогать нести Сёму, сам как пастух погнал за собой отару. Спустя пять минут, когда дождь почти сошёл на нет, пятеро, наконец, добрались до подъезда. Насколько возможно, бесшумно прошли через спящую консьержку. Зрячий Андрей дрожащими руками вызвал лифт, и кабина покатила к квартире. Скорпион не чувствовал плеча. Сёма не был балериной, и не сидел на диетах. Но позволил себе свалиться только возле двери. Сознание всплыло медленно и неохотно. Сергей осторожно приоткрыл веки – глаза восстановились. Увидел себя на кровати в солнечной комнате, в сухой Сёминой майке-безрукавке и шортах. Постарался вспомнить, что происходит, но сдался, внутренние часы подсказывали, что сейчас что-то около одиннадцати и школу снова пропущена. Внимание привлёк звук разговора и смех. Он шёл с кухни. Аромат свежезаваренного догонял оттуда же. – Мдя-я-я, новый день, – Скорпион восстановил голос, память, собрал тело по кусочкам и поплелся на кухню. – Ура! Супергерой проснулся! – Послышался голос Сёмы. Скорпион ещё не появился в поле зрении – а ходил он как всегда бесшумно – довольно обронил: – Молодец, блондинчик, растёшь. Чувствуешь, хоть и в зачаточном состоянии. А то всё дитя города, младенец разума… Сёма сидел за столом перед парующей кружкой чая, голова была плотно перевязана бинтами, рот расплывался во всю ширь сумасшедшей улыбкой. Был похож на сбежавшего психа. Даня рядом жевал бутерброд и только махнул рукой. Андрюха почесал голову и изрёк, смотря перед собой: – Хороший был концерт. Последним гостем за столом, а точнее, гостьей, была вчерашняя незнакомка. Скорпион воочию увидел перед собой чернявую, сероглазую ровесницу, смущённо опустившую взгляд, едва он на неё посмотрел. Сёма словно реактивный подскочил, выдвинул стул, пояснил: – А ничего собственно удивительного. А бегу я вчера по улице, а из подворотни крик. – Сёма налил в кружку кипятка, заварил зелёного чая в пакетиках. – А я туда, а там двое в подъезд, а я за ними, а там темно, а я одного, второго, а третий хрясь и… А это собственно, Маша. Она тоже шла с концерта. Не дошла малость. Скорпион ещё пристальнее оглядел спутницу. От чего та пошла румянцем. Длинные тёмные локоны держала тёмная бандана, в серо-зелёных глазах плясала лазурь. Смущенная, добрая и чистая улыбка глядела по-детски, без фальши. Добрый и чистый человек. На вид, лет четырнадцать, ровесница. Вчера возвращалась с концерта и так неосторожно попалась группе гопников. Случается. В жизни всё случается. – Спасибо вам большое, Серёжа. Вы меня спасли от этих… этих… – Маша пригнулась к кружке, попытавшись изобразить что-то вроде поклона и благодарности разом, зачарованно посмотрела на татуировку. Скорпион придвинулся к столу. Отхлебнул чая из конфискованной у Сёмы кружки, вздохнул: – Что ж ты так, Маша? Хотя ладно, за всё ответит Сёма. Блондину позор. Не сумел обезвредить троих гопов. Скоро его и дети ломать будут. На чемпионат не поедет. Придётся сдать его в колхоз на сельхозработы. – А…Я…Ну… – Сёма опустил голову. И правда, скоро соревнования, скоро поездка в Японию, на него надеяться, а он с троими не смог справится. И это то после всех пройденных тренировок. Стыдно… – Ой, не ругайте его, пожалуйста. Он меня пытался спасти, он такой… такой… – Маша запуталась и покраснела ещё больше. Сёма тоже. “Странные они какие-то”, - подумал Скорпион. – “Аллергия?” – Ненароком вспомнил зеленоглазую рыжуху, первую и единственную любовь. “Ах, да, аллергия. Значит, и Сёма приболел, что ж, надо разыграть”. – Да, да! Он у нас такой! Герой! Леопард! Озабоченному поцанишке в подъезде тоже понравился. Он с таким азартом снимал с него штаны. Сёма вскочил, извергая зрачками молнии. – Сидеть! – Рявкнул Скорпион, вкладывая волю в слово. Леопард свалился обратно на стул, словно колени подкосились. – Ты не только не спас и не защитил девушку, но ещё и сам… ммм… подставился…гм… пригнулся… – старший группы подло хохотнул. Сёма метнул испепеляющий взгляд, послал посыл: “Да хоть убей Скорп, ну не сейчас же, ну не при ней же”. – В качестве наказания, приговариваешься к десяти тысячам отжиманий. – Добавил Скорпион. Сёма взвыл, опустив голову. – И в течение пяти часов, не больше, – безжалостно добавил кровный брат. – Ладно, я заслужил. – Сёма, со всем возможным прискорбным видом, поплёлся в зал начинать упражнения. Маша подошла к Скорпиону, залепетала: – Серёжа, а нельзя ли как-нибудь смягчить наказание? Он ведь так старался. Он ведь…ммм…такой… Скорпион сделал вид, что задумался. Для приличия покривил губами, наконец, крикнул в зал генеральским голосом: – Отбой боец, слушай мою команду. Сёма появился в мгновение ока, сияющий как новогодняя ёлка. Скорпион продолжил: – За проявленную халатность в спасении девушки, приговариваешься к прогуливании её по центру города до полного удовлетворения от свежего воздуха и полной потери финансовой независимости. Процедуру повторять еженедельно. Вопросы есть? Сёма вытянулся по стойке “смирно”, приложив, однако, кулак к груди вместо “отдавания чести”, пал на колено перед Машей: – До последней капли крови! Скорпион повернулся к чернявой, спокойно пояснил: – А будут недочёты, говорите, гражданочка, накажем. Воспитывать их надо, распустились… Так что берите и пользуйтесь. Потом как-нибудь вернёте. Не помните только, нам ещё его в дело пускать не раз. Маша кокетливо улыбнулась. Скорпион продолжил: – Стройся! На выхо-о-о-од! Сёма подхватил Машу на руки, скрылись в коридоре. Вскоре, хлопнула входная дверь, скрывая торопливые шаги и отрывки разговора. Скорпион вздохнул, уголки губ растянулись до ушей: – А говорил с Восьмым Мартом проблемы… Лицемер! Здоровый смех покатился по кухне. Конец апреля напоминал о себе бодрящим ветерком и чистым прозрачным небом без единого облачка. Погода стояла солнечная и тёплая. Толстые, раздутые куртки и дублёнки давно пылились по шкафам за ненадобностью. Толпа разношёрстного народу готовилась к посадке на самолёт рейса Хабаровск-Саппоро. Переминались с ноги на ногу у трапа. Из всех пассажиров выделялись пятеро: седой японец и четверо юношей. Задумчивый японец с газетой в руках делал вид, что читает её посреди лётного поля. Подросток-блондин с длинными волосами и обильными следами губной помады на щеках уворачивался от корейца с зеркальцем. Ещё один массивный отрок с короткой стрижкой и медвежьими, мощными руками, без особого напряжения держал пять сумок. Последний юноша с длинными иссиня-чёрными волосами, то воздевал руки к небу, то кланялся земле, падая на колени. Со стороны эта группа могла показаться странной, пассажиры шептались и украдкой тыкали пальцами. Будь дело в другой стране, давно заподозрили бы в терроризме. А на самом деле не было ничего странного. Скорпион благодарил все возможные силы, будь то небесные, земные или ещё какого рода, за то, что цивилизация достигла и этого края. На турнир в Японию они летят не на старом тесном корыте с мигающей лампочкой и на половину работающем одном двигателе Ту-154, а на более новом и удобном Ту-214. Молиться за перелёт не придётся. Кореец Андрюха пытался пристыдить Сёму и показать ему в зеркальце следы от поцелуев, чтобы тот стёр их. О чём Сёма и слышать не хотел, всячески стараясь не заметить следов в зеркальце. Маша отпустила паренька только после того, как их трижды объявили на посадку. Лера провожала Скорпиона более скромно, за три года знакомства привыкла, что с ним обязательно что-нибудь случиться. Но лечить его будет именно она и никакая другая. Даня тащил ручную кладь сенсея, которую тот распредели по весу между всеми. Чем дольше стояли, тем более причудливые слова придумывал Медведь, но вслух не повторял, а только спрашивал: “А почему это сенсей решил не сдавать свой багаж, как все нормальные люди?” Токаява Кебоши лишь что-то бубнил и только плотнее прикрывался газеткой, делая вид, что он не с ними. Откуда взял в аэропорту зелёный коридор, никто понятия не имел. Очередь поредела, вся компания поднялась на борт самолёта. Токаява не был бы самим собой, если бы не взял самые дешёвые билеты в хвост самолёта. Шесть самых последних мест достались как раз им. Даня, Андрюха и сенсей сели справа, а Сёма со Скорпионом слева, причём Сёма протиснулся к окну быстрее, чем брат успел показать стюардессе билет. Даня попытался откинуть кресло, но оно, упёрлось в заднюю стенку: – Он что до Японии в Израиле жил? – Прошептал он Андрюхе на ухо. – Надеюсь, мы хотя бы сейчас узнаем, в какой город едем после прилёта, и по какому принципу проходят соревнования? – Андрюха повернулся с сенсею. Сенсей отложил газету, окинул всех долгим взглядом: – Откуда мне знать? Скорпион невольно открыл рот. Даня получил по голове свалившейся сумкой. Сёма просто забыл своё имя. Андрюха же ткнул Токаяву в бок, угрожая: – Мастер, вы нам ничего рассказать не хотите? Мы ещё от прошлого турнира не особо отошли. – Это на голодный желудок-то? – Токаява дал знак Дане достать пару сумок, из коих извлёк на свет трёхдневный запас еды. – Да мы ещё не взлетели даже! – Сёма потянулся к шее сенсея, но Скорпион задержал. Блондин стал орать на весь салон, под начинающийся гул турбин. – А ну говори, старый, чего на этот раз учудил?! Сенсей спокойно жевал бутерброд, рассказывая сквозь набитый рот: – Ну, в общем, приглашение на турнир куда-то затерялось… – У меня смутные подозрения… – Вклинился Сёма. – …и надо найти новое приглашение… – … о том, что приглашение вообще были… – Добавил Сёма. Сенсей вяло жевал колбасу, бубнил: – … да всего-то обезвредить какого-нибудь другого сенсея и воспользоваться его приглашением… Четверо закипали. – … оставим одежду в терминале аэропорта, всё равно улетать оттуда же, а сами незаметными в новых кимоно, как и другие участники… Поднялся Скорпион: – Отряд! Народ мы мирный, но если сенсей не скажет где взять четыре наряда кимоно по росту, то самолёт полетит быстрее… – … так как одного человека будет не хватать. – Договорил Сёма, поднимаясь. Самолёт вырулил на взлётную полосу и врубил турбины. Сёму вдавило в кресло. Скорпион устоял. Еда сенсея не пострадала, только один из бутербродов загадочным образом оказался на лбу у Дани, хотя он сидел дальше от сенсея, чем Андрей. Самолёт оторвался от земли, колёса взмыли в воздух. – Ну, приглашение было, только его погрызла собака… – Сенсей расправлялся с бутербродом, мало обращая внимание на перепады давления. – Сенсей, у вас нет никакой собаки! – Воскликнул Сёма. – Соседка оставила на пару дней! – Безбожно врал сенсей, стараясь скрыть эмоции за поеданием бутерброда. – Повинен! – Скорпион потянулся с сенсею через Даню и Андрюху. – Стоп! Стоп! Стоп! – Сенсей замахал газетой, отмахиваясь, как от мухи. – Даня, достань две синие сумки. Даня достал сумки, а сенсей продолжил: – Ну, потерял приглашение, сознаюсь. Но я догадываюсь, где проводятся отборочные туры. Вызовем кого-нибудь на поединок перед входом в здание. Разомнётесь. А в качестве компенсации возьмите это. – Токаява расстегнул сумку. На свет извлеклись два белых боевых кимоно с чёрными поясами. Один набор достался Дане, другой Андрюхе. – Вы давно заслужили чёрные пояса, хотя они в принципе ничего не значат, но для простаков будут служить знаменем. – Сенсей взял вторую сумку, повернулся к блондину. – Сём, я никогда бы не догадался, что красные носки могут дать такой эффект. Сёма не знал, смеяться ему или плакать, когда получил в руки багрово-красное кимоно. Токаява улыбаясь, добавил: – Но зато с чёрным поясом всё в порядке и ещё я дарю тебе чёрную повязку на лоб. Твои густые волосы мешают бою. – Гм… – Сёма раздумывал, пошутил ли сенсей или действительно какими-то носками можно так красиво выкрасить кимоно. Сенсей поднял глаза на Скорпиона: – Ты давно превзошёл меня, как учителя. Твоё кимоно чёрного цвета. Скорпион благодарно склонил голову. Сенсей не упустил шанса добавить: – Но есть одна загвоздка – я не нашёл пояса и повязку утащила кошка, когда бежала за мышкой… Скорпион заставил себя улыбнуться: – Трудности случаются. Сенсей хлопнул в ладоши, выждал момент и выпалил, как скороговоркой: – И ещё я перепутал расписание рейсов и, сразу после приземления самолёта у нас останется сорок минут до начала турнира. Если учитывать дорогу, то семь минут с небольшим до начала соревнований, а не два дня, как полагается… – Я вот сейчас помолчу, подожду, пока чего ещё чего-нибудь скажет. – Подытожил Сёма, переваривая информацию. – А потом раз и… – А чего это вы, собственно, сидите? – Сенсей задал самый обескураживающий вопрос на сегодняшний день. – Марш в туалет переодеваться! При приземлении я сдаю весь багаж в терминал, и мы быстро бежим к такси. Возле здания вы должны будете быстренько завалить тренера с пригласительным письмом. Уф, слава богу, там инициалы не пишутся. Но помните, я при этом не участвовал… – Виновен! – Снова вскочил Скорпион. – … А я потом быстро зарегистрирую вас как участников, и узнаю, в чём собственно будут заключаться отборочные туры… Переодеваться уходили под самые разные настроения. Япония встретила низкими грозовыми тучами и приличными порывами ветра. Почти не было слышно криков Токаявы. Он не мог ждать автобуса и предпочитал бежать пешком. Ребята не успели понять, почему они бегут по взлётному полю, а за ними с дальнего терминала несутся две машины с красными мигалками. В бок Скорпиона ткнул задыхающийся сенсей: – Держи немного японских денег. Здесь достаточно иен, чтобы с этой запиской вас отвезли к самому зданию, где проходит запись и отбор участников. Найдёте первого попавшегося сенсея, крикните… – тут сенсей сказал что-то по-японски. – Затем быстро укладывайте сенсея со всеми его ребятами и забирайте свиток. Дальше как-нибудь сами. Токаява выхватил у Дани весь багаж, показал на дальний забор. – Я отвлеку копов, разберусь с багажом и, возможно, уже завтра меня выпустят из тюрьмы за нарушения, а вы бегите… Крик сенсея отдавался в ушах. Четверо помчались навстречу забору и не видели, как одна машина подрезала сенсея, а другая не успевала угнаться за беглецами в разных кимоно. Скорпион первым достиг трёхметрового забора с мелкой решёткой, тут же подбежал Сёма: – Давай сначала Даню, он самый тяжёлый. Оба присели на колени, сложив руки лодочкой. Медведь с разбегу запрыгнул на руки, бойцы привстали, подкидывая его. Даня ухватился за край забора, прорычал: – Давай по мне ползите, не впервой. Андрюху подкинули таким же образом, он быстро подтянулся и, перекинув ногу через забор, помог Сёме вскарабкаться по висящему Медведю. – Даня подтягивайся, я сам заберусь. – Скорпион отбежал на пару метров. Даня подтянулся, вместе с Сёмой и Андрюхой, перевесившись через забор, смотрели, как разбегается Скорпион. Его ноги пробежались по асфальту и… продолжили бежать по забору. Руки применил только в самый последний момент, хватаясь за край. Перевесившись, обронил: – Что-то, братья, у нас всё в глаголах и глаголах, некогда даже на красоты иной культуры посмотреть. А мы ведь в Японии! Вперёд! Тридцать пять минут до соревнований! Квартет в разных кимоно и кроссовках мягко приземлился на другой стороне, сразу попав под перекрёстный взгляд толпы, сквозь которую пришлось пробиваться с криками: – Прости, джапан, русские в городе! На бегу стреляли глазами в поисках такси, добежали до одного из терминалов. Сёма заприметил свободную машину, оттолкнул какого-то мужика – Сёма думал, что это пассажир, не знал, что брат водителя. Так же не знали, что это вообще не такси – и вчетвером заняли все свободные места. Скорпион сел рядом с водителем, замахал бумажкой с иероглифом и пачкой банкнот. Ткнул пальцем в циферблат часов. Водитель, бормоча под нос, вскрикивая, дал газу. Синяя Тойота помчала по мегаполису. – Бедный джапан, наверное, принял нас за террористов. – Первым подал голос Андрюха, просматривая в окно мелькающие высотные здания. – Сенсей, гад, не мог раньше про свой “план” рассказать. Ему там в участке в голову надают. Вообще посадить могут. А у нас из документов только “честное пионерское”, из одежды одни киманы, и… – Даня запнулся. – …И ни какой у тебя совести, Даниил. “Киманы” не склоняются. Да ты и сам говорил, что терпеть не можешь ждать этих очередей в аэропортах… – Сёма уловил в зеркале пристальный взгляд водителя. Шутя, заставил зрачки стать кошачьими, послав запрос внутреннему талисману. Водила издал вопль, машину повело, вырвав из ряда. Тойота царапнула крылом соседний автомобиль, высекая искры. – Ну, джапан. Мало того, что он по встречной едет, так он ещё и пьяный стиль изображает. – Даня поставил щелбан водиле, который резко сбавил скорость и затормозил. – Даня, баклан, в Японии левостороннее движение. – Прокомментировал Андрюха. – Эй, а что с этим? – Скорпион ткнул в иероглиф на бумажке. – Приехали уже? Водила схватился за голову, запричитал, ткнул пальцем в высокое чёрное здание через дорогу, в бумажку и снова в здание. – Понятно. Отряд, мы на месте, выходим. – Скорпион отсчитал пару тысяч иен, сунул водиле в карман. Тот даже не посмотрел. С ужасом смотрел на автомобиль, который протаранил. Из него уже вылезали четверо коротко стриженых японцев в строгих пиджаках и чёрных очках. Скорпион почти побежал за пацанами через дорогу, но краем глаза заметил, что дяди в пиджаках вытащили водилу из машины. Ничего хорошего ему не грозило. – Семь минут до турнира! Бегите, глушите сенсея, я сейчас. – Крикнул старшина отряда Сёме вдогонку. Брат кивнул, залавировал между машин. Не знал, что на японском светофоре вместо одного из цветов – синий. Скорпион повернулся к злым пиджакам. Те пинали водилу. – Не хорошо граждане! Или у вас с автогражданкой проблемы? Первого вырубил ребром ладони по шее. Тот молча свалился рядом с водилой. Тут же второму пришлось ударить ногой в колено. На вид был самым прытким, а Скорпион давно понял, что останавливать лучше сначала самых сильных и опасных – остальные сами разбегутся. Третьего ткнул кулаком в “солнышко”. Строгий японец сложился пополам. Последний что-то закричал и побежал прочь от машины. Догонять времени не было. – Ладно, мужик, ты зла не держи. – Скорпион отдал водителю всю пачку денег, что давал сенсей. Надоело тащить в руке. Карманов в кимоно нет и пояса нет. Помчался через дорогу, нагоняя друзей. У входа в здание шла драка, собирающая толпу зевак. Скорпион распихал народ, одним взглядом оценил обстановку: Сёма обыскивал поверженного сенсея, Даня вырубал мощным ударом кулака двенадцатого участника в белом кимоно с чёрным поясом, Андрюха сидел на одном из участников и громко смеялся, слёзы текли по щекам. – Чего натворили? – Подошёл Скорпион. Андрюха вытер рукавом слёзы, справляясь с приступами смеха, объяснил: – Да Сёма слова как-то не так по-японски произнёс. Сенсей осерчал. И в его группе была целая дюжина народу, вместо нескольких. Каратеки, блин. Неужели и мы когда-то такими были? – Пацаны, ну разве так можно? А уважать культуру другой страны? – Укорил Скорпион. – Вот я этому сенсею и говорю, а чего это у тебя так много участников, некрасиво! А он Дане в дыню, хлоп! Даня и того…гм… разозлился немного, осерчал. Я даже сделать ничего не успел. Ты же знаешь, когда Даня серчает… На периферии послышались свистки полицаев. Скорпион подзатыльниками подогнал подопечных. Тем более, Сёма уже нашёл бумаги за пазухой сенсея. Четверо бойцов попали на соревнования. Успели. Едва зайдя в помещение, пришлось разуться и босиком идти дальше по тёплому настилу. Туда, где толпился народ, и лилась непонятная, забавная японская речь. Сёма на английском языке – но больше на языке жестов – долго объяснял организатору, куда пропал сенсей. Сёма изображал жгучую диарею так реалистично, что дядька в чёрном кимано сдался и показал на очередь бойцов, коверкая в записях их инициалы. – Ладно, пацаны. Занимай очередь. Пиломатериалы принесут. Придётся ломать. – Пояснил Сёма, тяжело вздыхая. – Мд-я-я, могли бы и на что-нибудь полезное оставить. У самих дефицит всего подряд в стране, а они всё рушат и рушат. – Добавил Андрюха. В огромном зале толпились по кучкам, несколько сотен участников. Большинство было в белых боевых кимоно с разными цветами поясов. У некоторых были вышиты иероглифы над сердцем. – А наши иероглифы где? – Даня прощупал наряд, но ничего не нашёл. – Сэкономил, старый бармалей. – Протянул Сёма. – Не, я думаю, эти нашивки надо заслужить. Это титулованные бойцы. – Заметил Скорпион, в который раз придерживая полы куртки. Отсутствие пояса раздражало, то и дело замечал косые взгляды и усмешки других участников. – Да не обращай внимания, – похлопал по плечу Сёма. – Этим всё знаки отличая подавай: цвет пояса, нашивки, цвет боевого одеяния, кто как кричит, у кого трусы с резинкой. Я что-то не подумал у того сенсея и поясок заодно захватить. Да не горюй, сейчас что-нибудь придумаем… – Да ладно, забудь. – Скорп, ну хочешь, мы драку прямо здесь устроим? – Протянул Даня, “успокаивая”. – Или незаметно, “по-спецназовски” поясок стащим, – любезно добавил Сёма. – Забудьте, говорю! И так уже шума выше крыши. Шпионы. Помощники организатора заносили в зал дощечки, доски, кирпичи, куски льда, подставки и крепежи. – Чёрте что. – Воскликнул Даня. – Какой смысл это всё ломать? Показывать силу? Для драки нужна совершенно другая сила. Детский сад какой-то. Устроили бы предварительные бои, да и всё. Делов то. – Да устроят ещё, не беспокойся. Сейчас дохляков отсеют. Потом будут тебе предварительные. Останется сотня, что конкретно будет участвовать в соревнованиях. Потом пару дней бои, полуфиналы, финалы. Кстати, Токаява про приз не говорил? Что там будет? – спросил Андрюха и замолк. Организатор выкрикнул пару слов. Из толпы вышел сенсей с группой учеников. – Блин, надо срочно японский выучить. Что там говорят? – Сёма вытянул шею. – Я знаю только то, что мы сейчас в городе Саппоро. А это на самом северном острове в японском архипелаге, то есть на Хоккайдо. И я не думаю, что все бои будут в одном городе. – Помыслил Скорпион, глядя, как организатор показывает на дощечки, кирпичи и глыбу льда. Первый участник-япончик подошёл к дощечке, которая лежала меж двух подставок, долго пыхтел, примирялся. Наконец, с громким криком, сломал дощечку ребром ладони, выпучив глаза так, как будто сделал что-то невероятное. Его место сразу занял другой, а первый япончик подошёл к другой дощечке. Её держал ассистент на вытянутых руках. Даже колючему обитателю леса было понятно, что стоит сломать ногой. Он снова долго мерился, поправлял ассистента на нужную высоту (Сёма при этом смеялся так, что едва держался на ногах). Наконец подпрыгнул и сломил хлипкое сопротивление поперечно-полостной дощечки. – Мы такие на трудах в школе пачками ломали, – добавил Сёма. – Потом, правда, трудовик сквернословил… Затем шли кирпичи. Сначала один, потом два, три. Организатор что-то кричал после того, как участники ломали первый кирпич. Посовещавшись, ребята решили, что после этого участник уже зачислен, а дальше можно разрушать по желанию. Большинство так и отказывалось ломать что-то дальше. Три кирпича – максимальный результат, что увидели бойцы из России, когда организатор выкрикнул первые понятные слова: – Токаява Кебоши! Зал заулыбался, стал тыкать пальцем в четверых воспитанников, улюлюкать. – Что-то мне это не нравиться. – Заявил Андрюха, показывая знаками увеличить количество дощечек до пяти штук. Едва их положили, как Андрей кулаком проломил хлипкую преграду. Удар нанёс не ребром, а костяшками. – М-дя, хреново что-то у нашего сенсея с репутацией. – Даня так же заказал пять дощечек и, не мудрствуя лукаво, пригнулся и сломал их лбом. Зачесался не вовремя. – Ну, может, у него учеников способных не было? – Сёма взял семь дощечек и, имитируя предыдущих спортсменов, покривлялся, шутки ради поделал пару пассов руками, потом поднял ногу вверх, посмотрев вопросительно на организатора, мол: “можно ли так?”. Организатор, подумав, кивнул. Сёма тут же опустил пятку на доски, ломая их с сухим треском. – Ладно, пацаны, сенсей хоть и глючит под старость лет, но всё-таки наш тренер, наш воспитатель. Не опозорим его. Хватит на сегодня приколов. За дело! – Скорпион заказал десять дощечек и жестами попросил намочить их. Мокрые доски разбить сложнее. Ассистенты, замешкавшись, поменяли доски на мокрые. Скорпион встал перед ними, закрыл глаза, затем согнул указательный и большой пальцы, прошептал: “Мои пальцы – лезвия”. Японцы вскрикнули, когда не услышали треска досок. На пол попадали аккуратно разрубленные в одном месте – строго по серёдке – дощечки. – Скорп, ты все свои сюрпризы не показывай. – Даня поставил ассистента с тремя досками и с разворота разбил доски. Ногами он работал не столь интенсивно, как руками. – Да, да. А то драться совсем не с кем будет. – Андрей заказал шесть. Ноги у него работали даже лучше, чем руки. Попросив ещё одного ассистента с таким же количеством дощечек, встал между ними и в один прыжок, показав эффективную вертушку, аккуратно раздробил дощечки. – Я вообще здесь ни одного достойного противника не вижу. Слушайте, а может, как мастер Ояма[18] подерёмся? Помню, были у него такие приколы, как бой одного с сотней. – Сёма поставил семь дощечек, заставив ассистента вытянуть руки перед собой, поставив дощечки параллельно полу. Ассистент заметно засуетился, пот прошиб, скатываясь тягучей каплей по лицу. Сёма не дал отбежать, перекувыркнулся через голову, правой ногой сломав дощечки снизу вверх. – Хватит понтов, не все РУБ изучают. Кто-то и спортом занимается. Единственный плюс нашего приезда в том, чтобы посмотреть культуру непознанной нами страны… – И школу прогуляли. Красота. – Добавил Сёма. Скорпион с усмешкой наблюдал, как ассистенты спорят над тем, кому держать десяток дощечек высоко над головой. Им было неудобно. Дощечки выскальзывали. Длины пальцев не хватало. Наконец, договорились встать вдвоём, в четыре руки держа дощечки. Скорпион прикинул высоту – ассистенты метр семьдесят, плюс на вытянутых руках. В общем, до дощечек было около двух с лишним метров высоты. Пришлось брать разгон и попросить Сёму встать на корточки. Опасался, что ассистенты скинут дощечки и отбегут в страхе. Сёма без препирательств пригнулся в метре от ассистентов на колено, подставил плечи. Скорпион взял разгон, ногой оттолкнулся от плеч Сёмы и пролетел над ассистентами, проламывая дощечки. – Кто-то говорил без понтов! – Упрекнул Даня и проломил медвежьим ударом пяток кирпичей. – А сам-то, сам-то! – Андрюха взялся за четыре, но ногой. Сёма сломал три, но локтём. Скорпиону ничего не оставалось, как проткнуть кирпич указательным пальцем, не сгибая его. Зал аплодировал в экстазе. Имя Токаявы сначала шёпотом, потом восклицанием проносилось по залу. Настало время льда. Наиболее плотная структура из представленных. Парни проломили по порядочного размера куску, потом куску ещё больших размеров. Наконец, Скорпион встал перед организатором и попросил лист бумаги. Схематично изобразив кубический метр льда, попросил установить его на четырёх подставках по краям. Если восстанавливать авторитет сенсея, то только до небес. Куска такого размера не было. Пришлось ждать пятнадцать минут, пока наморозят и огранят. Наконец, глыбу на верёвках притащили в зал, установили на крепежах. Скорпион расставил приятелей по трём сторонам от куба, сам встал с четвёртой, отдавая указания: – Даня, Андрюха, от вас требуется только один сильный удар с выбросом силы на максимуме. Отдачи и боли не бойтесь – не отдерните руку, её не будет. Сёма, от тебя же требуется встречная волна. Помнишь, я тебе показывал волновые удары? Ну, на принципе двойного удара. Когда костяшками пальцев запускаешь волну, а потом идёт непосредственно удар. Сёма кивнул. – Ладно, пацаны, я на вас надеюсь. Это всё реально. Обессмертим имя Токаявы уроками Кадочникова и волхва. Четыре кулака устремились к цели. Только опытный глаз мог заметить, как от Сёминого удара словно идёт незримая волна, как её сужают удары Дани и Андрея. Волновой удар Скорпиона был почти видим. Тугая плотная волна встретилась с малой волной Сёмы и внутренний удар прошёлся по самому центру глыбы, разрывая лёд изнутри. Удар был произведён не по оболочке, а по сердцевине. Глыбу льда словно разорвала вязанка динамита. Имена четверых бойцов запомнили надолго. Токаява медленно и величественно появился из толпы участников. Успел увидеть лишь последнее зрелище. Но и этого хватило с избытком, чтобы украдкой пустить слезу. Зал погрузился в мёртвую тишину – Токаява вернулся! Пропавший на двадцать пять лет, великий мастер, вернулся в своём прошлом обличаи. …Ребята не знали, что год от года ученики Токаявы не знали поражений. Он считался лучшим мастером рукопашного боя во всей Японии. Десять лет подряд ученики сенсея побеждали во всех турнирах, да так, что Токаява возгордился. Гордость обрушилась против него. Двадцать пять лет назад к именитому мастеру пришла женщина и, играя с гордостью сенсея, назначила бой между её молодой воспитанницей и его лучшим, зрелым и опытнейшим учеником. Токаява не знал, кто эта женщина и лишь усмехнулся, пообещав в случае победы девчонки, покинуть Японию, поселиться где-нибудь в самой северной стране мира и два десятка с половиной десятка лет тренировать самых худших учеников, не открывая им никаких секретов боя. Бой закончился одним ударом. Лучший ученик Токаявы пал. Пали и разбились в дребезги чёрные очки гордости сенсея. Загадочная женщина лишь усмехнулась, так же, как и сенсей. Открывая глаза на череду ошибок, обронила: – Ты был слишком горд, Токаява. Ты уезжаешь из дорогой тебе страны на долгие годы, но это не всё. Каждые четыре года ты будешь привозить своих худших учеников на турнир, чтобы, когда они проигрывали, всякий видел твой позор. Ты втопчешь свою гордость в грязь, тебя размажут и уничтожат. Всё, чем ты был до этого, превратиться в прах. Прошлые заслуги забудутся. Никто не вспомнит прежнего великого мастера. Токаява пал на колени, поклонился до самой земли: – Я сдержу слово, уеду немедленно. Но благодарю тебе, великая женщина, ты открыла мне глаза. Позволь же на прощание узнать твой имя. – Меня зовут Ино… – А имя твоей ученицы? – Тосика. – Прощайте. Четыре раза подряд учеников сенсея разбивали в пух и прах, как самых худших бойцов. На четвёртый раз вся гордость сенсея испарилась окончательно. Ино пришла к нему во сне: Токаява осознал значение слов лишь тогда, когда четыре кулака грянули о глыбу льда и разнесли её вдребезги. Всё вернулось на круги своя. Можно снова было быть самим собой, прошлым. Только стоило ли?… Все замерли. Сенсей подошёл к Скорпиону. В руках блеснула широкая лента чёрного цвета. Токаява расправил полоску ткани, и оказалось, что это не лента, а пояс и прошит он золотыми нитями, составляя дивные узоры ручной работы великого мастера. Пояс мастерства. Сенсей медленно и величественно поклонился Скорпиону, с достоинством повязал пояс и гранитным голосом произнёс: – Много лет назад, на одном из турниров, я заслужил его, как лучший сенсей. Теперь же, после того, что я видел, я обязан передать его лучшему ученику… ученикам. Я горд вами. Вы мои лучшие ученики. …О том, что они единственные его настоящие ученики, ребята так и не узнают. Для них Токаява всего лишь мастер карате, каждые четыре года привозящий в Японию слабых бойцов, что не могли пробиться и в полуфинал… Скорпион приложил кулак к ладони и так же медленно и величественно поклонился. То же самое проделали Сёма, Даня и Андрей. Аура почтения разрослась и окутала весь зал. Спустя мгновения он взорвался аплодисментами. Статус Токаявы вернул былое величие. Четвёрка бойцов гордо удалилась к выходу, до хруста расправив плечи и выпятив грудь. – Во проблемка с пояском и решилась. Красивая штука. – Без тени зависти обронил Сёма, хлопая по плечу. – Да ладно, пацаны, он нам всем принадлежит. – Да ты попроще, Скорп, попроще. Дашь покрасоваться, пару раз на разборки сходить и мы в расчёте. – Зоркий глас Андрюхи уловил сомнения. – Скорп, ты действительно заслужил его. Если бы нас учил только Токаява, то чёрта с два мы бы отличались от этих ряженых кукол с набором строгих правил. Они же ни хрена не понимают, что значат реальные правила, настоящие. Спорим, они бы давно передрались из-за этого пояса, если бы он попал в их руки… – Кстати, порванные наручники на руках сенсея никто не заметил? – Даня проводил взглядом Токаяву. Тот улаживал проблемы с организатором, со скоростью пулемёта лапоча по-японски. – Да-мс… Сенсей сбежал. Он хоть и любитель чёрного юмора и антилогики, но за нас пойдёт на всё, как и мы за него. – Скорпион замер, что-то внутри тронуло струнку опасности. – Ну, пошли тогда отсюда. А то начнутся сейчас всякие погони, перестрелки, шум поднимется. А мы же мирные, пока нас не трогают. – Скорпион задумался. – Где-то даже, добрые… – Отыскал кроссовки у выхода. – … и отзывчивые. Ты, например, водителю помог разобраться с проблемами автогражданки, и даже деньги все отдал. Если сенсея посадят, то нам в Токио придётся сначала в размашку меж островов плыть, потом пешком на юг. Может, заодно и на священную гору Фудзияму взберёмся? Только понадобиться всего месяца полтора. А дилемма в том, что билет обратно через неделю и ещё надо вернуться успеть. Как вам такая задачка? – Андрей поймал серьёзный взгляд Скорпиона, взял под локоть Даниила и вместе пошли поторапливать Токаяву. Арест сенсея лучше отложить. Сёма со Скорпионом пошли на улицу, тренированным взглядом окидывая просторы и сооружая варианты тактичного отступления в случае опасности. – Да всё нормально. Тут одних переулков десяток. Даже не зная местности, можно запутать все следы. Смотри, там, в конце улицы сад с японской вишней. В конце улицы вдоль широкой аллеей виднелись верхушки деревьев. – Блин, да сейчас же сезон цветения сакуры. Она вот-вот должна распуститься, если уже не распускается. Пойдём, народ нас догонит. – Сёма буквально за руку потащил сквозь толпу прохожих. Отец все уши прожужжал про красоту цветущей вишни. Чем ближе подходили, тем быстрее несли ноги. Сад сакуры захватил в свои объятия, вынырнув из-за кустов. Бутоны всех оттенков розового грозили вот-вот лопнуть и обнажить глазам чудное деяние природы. Лёгкий воздушный аромат витал в воздухе, непринуждённо заставляя лёгкие вбирать в себя больше этого чистого свежего воздуха. Окраины мегаполиса изобиловали чистыми ухоженными садами. Хоккайдо в целом представлял собой наименее испорченный цивилизацией. Девственная природа, дикие, не тронутые леса, чистейшие озёра, множество национальных парков и геотермальных источников, вот чем выделялся этот северный остров из тысяч островов японского архипелага. Сёма со Скорпионом прикоснулись лишь к частичке красоты природы, но и этого хватало, чтобы душа ликовала, а сердце замирало. Рассевшись на травке, оба не могли оторвать взгляда от распускавшихся цветков. Сакура готовилась расцвести. Лепестки отяжелели и не могли не разойтись в стороны под тяжестью набухающих соком лепестков. Для подростков застыло само время, напрочь вытеснив из головы все остальные мысли. Сам мир вокруг стал бесцветным, словно тяжёлый гипноз завладел сознанием. Не было сил отвести взгляд. На душе было легко и приятно, мысли медленно и вяло летали где-то вокруг, ничуть не мешая сосредоточению. Красота бывает опасной. Пару ударов по голове способствовали быстрому переходу от гипноза в чёрный омут. Сенсей вышел из здания в сопровождении Даниила и Андрея. Едва подошвы коснулись асфальта, как тут же на тротуар, с визгом серен, выехали две полицейские машины, пугая и разгоняя суетящихся прохожих. Фигурки полицейских, литые, словно из одной заготовки, повыскакивали из автомобилей. Эффектно ощетинились холодными дулами оружия. Даня с Андреем рефлекторно потянули сенсея в сторону, готовые бежать, отбивать, крушить и биться до последнего даже против вооруженных людей. Уроки Кадочникова научили и не такому. Но сенсей остановил строгим повелительным жестом: – Не надо! Езжайте на турнир в Токио без меня. Побег со мной не позволит вам улететь домой в Россию. Я этого не хочу. Воздух потяжелел. Звуки пропали. Только что весь город состоял из десятков разных мелодий, и наступила полная тишина. Сенсей повёл головой, огляделся. Так и есть, белой горячкой никогда не страдал, с зелёными человечками не встречался, пришлось поверить, что всё живое замерло. Губы сами собой прошептали: – На это способен только один человек в Японии… одна. – Токаява-сан, ты до сих пор зовёшь меня человеком. – Из воздуха прямо перед сенсеем появилась женщина в строгом чёрном платье с широким поясом и шикарными длинными волосами… Такая же, как двадцать пять лет назад. – Мы все рождаемся людьми. Но остаёмся ли мы ими в том длинном пути, что называется жизнью? Рад приветствовать тебя, королева Японии, Ино. – Токаява согнулся пополам, выражая крайнюю степень почтения. Ино провела рукой по щеке сенсея, ощущая под чуткими нежными пальцами стареющую кожу и сеть морщин. – Годы не щадят тебя, Токаява. Вот и снег покрыл твои некогда густые локоны. Сколько лет прошло с твоего побега? – Кто их считает? – Я смотрю, за это время ты всё-таки нашёл тех, кого искал. Скажу больше, ты даже не мог себе представить, что найдёшь воинов такого уровня. Эти двое. – Ино показала на Андрея с Даниилом, что по-прежнему стояли без движения. – Их уровень позволяет принять участие в турнире. Но для тех, кто сидит под сакурой, уровень уже не тот. Ты прыгнул выше головы. Ты знаешь правила. – Ино, ты сама и устанавливала эти правила для своей страны. Но тебя беспокоят не правила. Ты зришь один из вариантов возможного будущего, где те двое, что сидят под сакурой, могут изменить весь ход истории. Вскрыть старые пласты. Ты зришь, что они станут сильнее тебя. Я скажу больше – ты боишься… – Хватит! – Вспышка гнева прошлась по милому ухоженному личику хозяйки Японии. Кристально-чистое небо над городом заволокли чёрные грозовые кучи. С моря надвигался тайфун. Хотя всё живое по-прежнему находилось в состоянии ступора. – Ты можешь уничтожить меня прямо сейчас. Я уже не тот юнец, что боится боли, смерти, позора. За годы в стране парадоксов я многое понял. Но прежде дослушай меня… Ино медленно кивнула, справляясь с собой: – Продолжай. Но предупреждаю тебя, взвешивай каждое слово или я за себя не ручаюсь. Гнев Ино страшен. Сенсей выдохнул, справился с внутренней дрожью, продолжил: – Ты так же и зришь, что их ждёт долгий путь и выбор в конце этого пути. Тебя пугает то, что ты не видишь ни одного варианта их возможного выбора. Как капля дождя падает на землю, завися от ветра, скорости, рельефа, влажности, собирается вместе в предназначенные ручейки, течёт в речки, попадает в моря, океаны, так и человек идёт по начертанному пути, но в его силах выбрать этот путь. Ему предлагается миллионы дорожек, тропинок и уже не от судьбы, доли и воли бога зависит его выбор. Человек выбирает свой путь сам в каждый момент секунды жизни. Будущее многовариантно и не зависит от предсказаний гадалок, шаманов и ясновидящих. Те зрят только наиболее возможную линию. Можно пойти по “их варианту”, поверив лишь в него, но можно и жить по-своему. В этом и есть дарованная Воля Творца, свобода, ключ к развитию. И за самим человеком встаёт выбор, станет ли он подобно Будде, Христу, Муххамеду, Аллаху, богу, Богу, выберет свой Путь к Творцу, став Творцом или “будет жить в своё удовольствие”. Есть выбор. Дай им шанс Ино, испытай их. Я верю в то, что их ждёт Шанс. Они могут показать путь выхода из тупика всему человечеству. Не губи их начинания в зародыше… – Кому нужны эти тупые скоты, называющие себя людьми? Разве они достойны выхода? – Девяносто процентов нет, но ради других десяти стоит попробовать. Или ты, как и прежде, ценишь постоянство? – Токаява намекнул на долгие столетия закрытия Японии, отрицание всего иного, что предлагал мир. Культура и самобытность сохранялась, но пока Мёртво не поставил Ино ультиматум, Япония задыхалась в своей излишней “закрытости”. Ино повернулась к полицейским машинам, те исчезли вместе с полицейскими. Повернувшись к сенсею, произнесла: – Твои проблемы с органами правопорядка решены. Можешь ехать на турнир с этими бойцами. А меченых знаками северных богов ждёт своя дорога. Если через неделю ты не встретишь их в аэропорте, то считай их законченным. Цивилизация обречена. А теперь прощай, лучший среди первых. Постарайся найти свою смерть в бою. Старость не сулит тебе ничего хорошего. – Мне нравиться фраза моего подопечного: “Я не ищу лёгких путей”. Ино исчезла, на прощание, одарив Токаяву ароматом диких роз и лёгкой, загадочной усмешкой, да до боли печальным взглядом обречённой. Время вернулось в нужное русло. Город ожил, взорвавшись тысячами звуков. Тучи над мегаполисом разогнало в один миг, словно и не было их никогда. Даня с Андреем завертели головами, словно не могли понять, как они сюда попали. – Сенсей, а где Скорпион с Сёмой? Токаява посмотрел на проплывающие над головой белые пушистые замки, вздохнул: – Их ждут другие соревнования. Пойдёмте, вам надо подготовиться к турниру. Начнём настоящие тренировки… Юноши переглянулись. Никогда не видели сенсея в таком тревожном состоянии духа. Молча поплелись за Токаявой вдоль по улице. “Разнежились”, - пришла в голову первая мысль, утонув в горячей вспышке боли. Пульсирующий ком прошёлся по телу и застрял в голове. Скорпиону пришлось прикусить губу, чтобы не взвыть от нахлынувшей боли. Поднял веки, и на глаза навернулись слёзы, но уже не от боли, от света. Яркий полуденный свет бил прямо в глаза из грязного, замусоленного окна. Попытался пошевелиться, но руки и ноги были крепко связаны. Однако, мучители либо не были профессионалами, либо понадеялись, что и из такого-то положения развязаться проблематично. Майор Никитин учил другому – наручники не кандалы, верёвки же просто состоят из ниток. Скорпион перевернулся на другой бок. На него в упор смотрел Сёма. Из другой “мебели” в комнате больше ничего не находилось. Блондин произнёс: – Разумная мысль только одна – сдаётся мне, те парни в пиджаках и очках, что метелили нашего водителя, были не кем иным, как японской мафией. Если брать точные определения – Якудзой. А теперь ответь мне, брат. Ты знаешь, что значит Якудза в Японии? Скорпион закашлялся. К боли в голове прибавилась боль в рёбрах. Ещё, гады, и попинать успели. Сквозь сжатые зубы проскрипел: – Кх-м, когда это ты научился быстрее меня очухиваться? Сёма призадумался: – Я почти постиг смысл жизни, почти разгадал тайну Мироздания, там, сидя под сакурой. И вот только хотел изложить мысли в слух… Дальше поток мыслей прервался, ввиду принятия головой тяжёлого тупого предмета. Сейчас, даже точно не смогу назвать тебе столицу Гондураса… Так о чём это я? – Общий смысл мне понятен. Будем выбираться. Что-то прохладно здесь на полу. Вдруг простудимся? Как думаешь? – Думаю. – Логично ответил Сёма. – Тогда, вперёд. Никитин, тренер экспериментальной боевой чётвёрки в спецназе – как знал – месяц назад показывал приём освобождения: если связаны руки за спиной, стоит перевернуться на спину, поджать ноги к груди и просунуть поочерёдно ноги поверх верёвок. Это с лёгкостью удавалось, если живот не слишком объёмен и растяжка связок присутствует хотя бы на первоначальном уровне. После того, как руки получаются спереди, проще освободится из любых узлов. А если человек хотя бы месяц тратил на тренировку гибкости запястья, то дела шли ещё проще. Уроки не проходили даром. Сергей первым продел ноги в руки, вскочил. Понадобилось тридцать секунд, чтобы ослабить путы на руках. Не пришлось даже применять радикальный способ – двигать костьми, меняя их положение. Свободные руки за пятнадцать секунд справились с узлами на ногах. Но стоило поднять голову, как наткнулся на насмешливый взор Сёмы. Брат освободился первым. – О, солнечный всплеск протуберанца! Что за магнитные бури со мной? Мой белокудрый братец опередил меня! – Притворно воскликнул Скорпион. – Не хами, парниша. Начинай Скорпион трижды постучал в дверь, прислушался. В ответ была тишина и отзвук дерева. – Возможно, ты потерял пояс силы, который повязал тебе сенсей. – Прикинул Сёма, рассматривая Скорпиона. Пояса на том действительно не было. – Волки!!! – Заорал Скорпион, выламывая дверь кроссовком. – Верните шнурок! – Этот чудесный артефакт всосал в себя всю твою силу и пока ты не найдёшь его, не будет тебе покоя. – Сёма изобразил голос шамана. Оба помчались вдоль коридора. Сёма умудрялся на ходу разговаривать театральным голосом. Скорпион в ярости крушил все двери, что попадались под горячую руку, заглядывал в каждую комнату. Но ни людей, ни пояса не встречалось. – …быть может ты, рабом стал дивного удара промеж глаз? Лишил тебя он сил! Хи-хи. Хи-хи! Уж смерть пришла! – Продолжал шекспирить Сёма. Обыскали весь второй этаж, Скорпион остановился, прислушиваясь: – Что-то не то. Погоди-ка, убей в себе все звуки. Да и эти тоже. Да не ржи ты, как конь, погоди. Я послушаю. Под “послушаю” Скорпион подразумевал усиление органа слуха до уровня абсолютного. Сёма задержал дыхание и замедлил сердце. Для Сергея дом наполнился тысячами звуков, бой кровотока под ушными раковинами едва не оглушал. По акустике движения воздуха стало понятно, что дом двух этажей сверху и двух под землёй. Почти во всех комнатах отсутствовала мебель. На самом нижнем этаже скреблись мыши. Ни одного живого человека, кроме них, в доме не было. В барабанные перепонки ударило, словно били в настоящий барабан. Молотом громыхнул стук Сёминого сердца. Хоть и замедлил сердце, но недостаточно. Скорпион перетерпел боль и снова прислушался, расширяя диапазон: на первом этаже в холе стучат часы, что-то стучит ещё. Где? На втором подземном этаже. Что там может стучать? Перетерпел ещё один стук сердца и усилил слух на максимум. Постороннее “тук” сменилось пиканьем. Пот окатил волной. Быстро, как мог, возвращал слух в привычный, человеческий диапазон. Схватил Сёму за руку и бросился в окно второго этажа. Вдвоём расшибли старые ставни и полетели в заросли кустов. Экстренное падение закончилось осколком в руке у Скорпиона и вывихнутой ногой Сёмы – не ожидал. – Да что с тобой? Инопланетяне покоя не дают? – лепетал Сёма, пока Скорпион волоком тащил его от дома. Грянул взрыв. Взрывная волна вылезла, словно из самой преисподней. Дом подбросило на десяток сантиметров, на мгновение, задержав в воздухе. Тут же с нижних этажей взметнулся ввысь столп огня, следом покатилась звуковая волна. Волна взрыва отбросила обоих на несколько метров. Сёму просто оглушило, а Скорпиона, не успевшего настроить звук до человеческого диапазона, контузило. Дом больше не существовал. Ошметки стен горели и оседали в пустоту нижних этажей, взвивая в воздух облака пыли. Сёма очнулся первым. Сначала ничего не мог понять, присушиваясь к боли в теле, потом словно холодом окатило понимание, что мир вокруг лишён звуков. Совсем. Из ушей тоненькой струйкой текла кровь. На глаза попался недвижимый Скорпион и теперь испугался по-настоящему – брат не успел до конца восстановить слух… Сёма кричал, но не слышал сам себя, дёргал и теребил Скорпиона. По щекам катились крупные слёзы. Забыл про время, казалось, всё длилось бесконечно. Очнулся от шлепков по плечам. Оглянувшись, увидел троих японцев в строгих костюмах с короткими стрижками в тех же чёрных очках …Якудза сидели в новой навороченной машине, в ожидании взрыва. Пленники были надёжно связаны и находились в одной из комнат старого рыхлого загородного особняка, помеченного как под снос. В подвале тихо пищала заложенная взрывчатка. Так босс хотел отомстить неизвестным за побои своих “шестёрок”. Ничто не предвещало полёта узников из окна второго этажа… Сёма перестал быть самим собой. Разум захлестнуло волной ненависти. В груди проснулась ярость Дальневосточного Леопарда. Тотем отозвался на зов хозяина, оставив лишь две мысли-действия в голове: перед глазами враги, рядом бездыханный брат. БРАТ! Ладони выдвинулась, сложились наподобие кошачьей. Без видимой трансформации, лишь пальцы поджались как острые когти. Пальцы и стали когтями, на остриях которых сидела сама смерть. Смерть врагам! Первый якудза получил на лице пять широких полос, раздробивших нос, разбивших очки и порвав щеку. Тут же второй схватился за грудь: под разодранным пиджаком и рубашкой были сломаны семь рёбер и разодрано лёгкое. Зрачки третьего расширились, когда увидел свой порванный живот. Босс в машине попытался уехать, спешно перемещаясь с заднего сидения на место водителя, но судьба настигла душегуба – ключей в зажигании не было. Леопард в четыре гигантских, для человека, но пустяшных для животного прыжка, достиг машины. Боковое стекло посыпалось на босса, и дверь слетела с петель, вырванная с корнями. Рука-лапа схватила якудзу за горло. Он вылетел из машины, словно ничего не весил. Леопард в Сёме поднял босса на вытянутой руке, и жёлтые кошачьи зрачки встретились с испуганными расширенными зрачками старого мафиозника, за душой которого находился не один десяток жертв, утопленных с цементным тазиком на ногах в токийском заливе. Зверь смотрел в глаза нелюди. Кто зверь? Лапа с огромной скоростью выбросилась вперёд, круша рёбра. Леопард схватил за бьющиеся в панике сердце. Сдавил. Тело рухнуло на землю. Из внутреннего кармана пиджака показался краешек золочёного пояса. Сёма в Леопарде подхватил поясок и, пошатываясь, добрёл до Скорпиона. Сознание отпустило. Свалился рядом, отключаясь. Упал в пропасть мрака на встречу со Скорпионом, крепко зажимая руке пояс брата. Солнце клонилось на закат. Скорпион умирал. В глазах вспыхнул свет далёких звёзд. Светила полная луна, и небо давно покрылось россыпью молочных точек. Из леса доносились ночные звуки, шорохи, грызня и стрёкот кузнечиков. Жизнь бурлила и кипела, мало обращая внимание на двух лежащих в пыли подростков. Скорпион прислушался к себе. Во-первых, он слышал, и уши отзывались на позывы сознания, как полностью здоровые и функционирующие. Остались лишь две засохшие дорожки крови на скулах. Во-вторых, тело, словно заново возродилось. Было такое ощущение, что хорошенько выспался после бани, бассейна и массажа разом. Ощущения от порезов стеклом пропали. В-третьих, рядом лежал бессознательный Сёма. Правая рука его по локоть в крови. Хвала всем богам, не своей. Левая же рука крепко-накрепко сжимала потерянный пояс. “Куда их занесло?”, - пришла тактичная мысль. Скорпион привстал и осмотрелся. Недалече виднелись руины взорванного дома, слева машина с вырванной дверью и четырьмя телами, в беспорядке валяющиеся вокруг в разных позах. – Ну, братик ты и зверь! – хмыкнул Скорпион, – а ещё про меня что-то говорил. На всей другой площади, на сколько хватало глаз, помимо дороги, виднелась лишь бескрайняя лесополоса. Причем деревья отличались от растительности Хоккайдо. Тропические. – Нас прокатили мимо Токио? На юг? – В ответ донёсся только ветер. Скорпион наломал веток, соорудил костёр и принялся за процесс согревания Сёмы. Костёр вспорол ночную мглу, оранжевые огоньки побежали по сухостою. Скорпион растёр застывшие конечности Сёмы, подпитывая энергией, словно кормил с ложечки выздоравливающего, но ещё очень слабого пациента. Тот заёрзал, заморгал. Поляна озарилась ярким, почти дневным светом. Если бы глаза не привыкли к свету костра, то этот посторонний свет просто ослепил бы. Скорпиона подкинуло в воздух, завертело, словно попал в торнадо. Повис в невесомости, беспомощно вращая конечностями, словно подопытный кузнечик под пылким детским взором. – Так дела не пойдут! – Заорал Скорпион. – Про микротайфуны слышал, но про миниторнадо впервые! Глобализация Природы? Свет уменьшился. Послышался красивый женский голос. Сергей, очередной раз кувыркнувшись, успел разглядеть стройный женский силуэт с длинной, чёрной причёской и такого же цвета строгое платье. Голос вопросил: – Значит, не всё ещё в жизни поведал, малыш. Скорпиона перестало вращать. Завис вверх тормашками. Хорошо хоть не спиной, а лицом к источнику неприятностей. Бегло глянул на Сёму. Тот почти пришёл в себя, но лежал без движения, однако, готовый в любой момент “вспомнить” Леопарда. Сергей послал ему волевой рапорт: “Не вздумай! Эта женщина нам не по зубам даже будь мы в свежей форме в танке и с вязанкой динамита в руках”. – Правильно мыслите, молодые люди, – донеслось от незнакомки. – А подслушивать не хорошо! – Укорил Скорпион и тут же был отпущен на землю… Свалился и ударился головой. – И с братом поаккуратнее, а то рассержусь и ка-а-ак укушу за коленку! – Привстал Сёма, подогнув ноги под себя. – Вы друг друга стоите. – Свет совсем погас, остался лишь естественный, от костра. Неизвестная женщина парой серых глаз, по странной причине совсем не отражающих блики костра, просканировала Скорпиона. – Кстати, не подскажете где мы? С астрономией в России туго, по звёздам точное место расположение гадать не умею, – спросил Сёма. – Окрестности города Кагосима. Остров Кюсю. – Пояснила Ино. Сергей кашлянул: – Кх-м, Сёма, странная у тебя была сакура. Были на самом северном острове, теперь почти на самом южном. – Скорпион сел рядом с Сёмой, посмотрел на незнакомку. – А вы до Токио не подкинете? А то с этим деревом… Говорил я ему, что растения бывают опасными, особенно зелёные… – Как раз нет. То есть, я про Токио. – Запуталась Ино. – Я как раз собиралась вам сказать, что на те соревнования, на которые приехали, вы уже не попадёте. – Как это не попадём? Я зачем чемпионат мира по футболу пропустил? – возмутился Сёма. Ино взмахнула рукой. Блондин замолчал. Рот открывался, но звуков не было. – Говорливый у тебя друг. Пусть до Токио помолчит. Слишком много лишних слов. Скорпион не стал отвечать. – Я намерена вам предложить свой турнир. Один бой на каждого. С настоящими противниками вашего уровня. Скорпион молчал. Тело наполнялось холодным гневом, когда дух рвётся в бой, но разум направляет его попытки в нужное русло, определяя точное время и действие. – Что? Не хочешь отвечать? – Вскипела Ино. – Говори же! Я приказываю тебе! Я Ино, королева Японии! Скорпион молчал, низко опустив голову, сложив руки на колени, ждал… – Ты правильно сказала, но только про Японию. Но кто ты такая, чтобы приказывать нам? – Прорвал волевым потоком блок молчания Сёма, внутренне зверея, как и брат. Ино вскинула бровь, оглядев с ног до головы, бросила: – Ты слишком дерзок! – В зеркало не смотрелись? – Съехидничал Сёма, коварно улыбаясь. – Зеркало, говоришь? Что ж. Пусть будет зеркало. Жду вас через три дня в Токио. Мои люди подскажут дорогу. Бой будет один, с одним противником. Биться будете вместе. – А почему мы должны? – Сквозь зубы прошипел Сёма. – Токаява! Вот почему! Вы слишком к нему привязаны. Скорпион поднял голову. Сверкающие глаза седого старца пронзили Ино, голос послышался мощный, с примесью баса. Сергей заговорил старше, гораздо старше своих лет. Каждое слово звучало уверенно, сильно. Он говорил не громко, но даже шёпот в подобном тоне разлетался над поляной гулким эхом: – Ино, ты одна из Пятнадцати сильнейших. Тебе не к лицу жалкий шантаж. Неужели не можешь придумать ничего более убедительного? – Почивший северный волхв? Какая неожиданная встреча… – Именно. – Скорпион встал во весь рост, расправив плечи и сжав кулаки. Он как будто стал выше, крупнее и мощнее. Засветился внутренней силой. Локоны волос затрепетали по ветру. – Да что ты можешь оттуда? – Презрительно бросила Ино. – Бросай свой маскарад. Губы Скорпиона сложились в старческую усмешку: – Что могу? Могу поговорить с твоими предками. Ты была плохой девочкой, авось накажут? У вас почивших предков уважают, знают на много колен… Ино застыла. На миг показалось сомневающаяся личина, но тут же её спрятала глубоко внутри, под семью замками. – Хорошо, я не буду принуждать их. Я даже назначу приз… – Они будут биться с твоим ставленником, но не из страха и не из-за приза. – Из-за чего же? – Взор Ино пылал. – Из-за чего люди покоряют вершины? Лезут в самые дальние щели? Исследуют самые глубокие впадины? Покоряют, борются, выживают, движутся к звёздам… Ино махнула рукой: – Пусть будет так, древний волхв, возвращайся в свой покой. Здесь всё будет… ммм… по-человечески… – и королева Японии исчезла, на прощание, озарив поляну ярким светом. – Это-то и тревожит, – прошептали губы Скорпиона, и он открыл глаза, полные слёз. Свои глаза. – Прощай деда, жизнь положу, но с бардаком разберусь. Я ничего не забыл, дед… – Горючая слеза упала на землю. Утро ударило в глаз лучиком света, разгоняя туман. Страну восходящего солнца озарил солнечный диск. Восток наступал на горизонт неотвратимым рассветом. Новая Тойота с вырванной передней дверью вёзла двух подростков на запад, поднимая в воздух пыль от сухой просёлочной дороги. – Чего-то я перестал доверять училкам географии. – Грустно заметил Сёма, тщетно пытаясь разыскать глазами хоть одного человека. – Ещё говорила, что в Японии плотность 335 человек на квадратный метр. Скорпион вёл машину быстро, но профессионально, без угроз аварий. Автомобиль цеплялся в просёлочную дорогу, словно когтями. Никитин неплохо погонял, делая из бойцов гонщиков экстра-класса. Его подопечные должны были уметь всё. Волосы трепало ветром. Не было бокового стекла, двери. Руль слушался водителя превосходно. Якудза на плохих тачках не ездили. – Я слышал, что Кюсю – край мифов и вулканов. Типа, посещение Кюсю, это путешествие сквозь историю, культуру и мифологию древней Японии. Только, наверное, мы в таких дебрях бродим, что и гор то не видать. Помню даже, в каком-то зачуханном путеводителе говорилось, что Япония – самая безопасная для посещения страна. Только вот про Якудзу никто не написал. – Может, забыли? – Предположил Скорпион, сканирую внутренним взором окрестности вдали, насколько позволял “видеть” всё ещё существующий явный и внутренний “туман”. “Сколько они вообще были в отключке, если якудза увезли их так далеко через всю Японию? Не проще ли было пулю в лоб или хотели поиздеваться? Пойми эту восточную смекалку”. – Сёма, ты с тотемом поосторожнее. Вариант контроля сводиться к трети. Это почти что состояние “берсерк”. Не то? чтобы полная неистовость, но глубинный зверь не всегда отличит “своих” и “чужих”. – Сам знаешь, случай был крайним. Ты лучше скажи, что тебе подарила Тосика. – Да если б я знал. Этих великих… их же постоянно расшифровывать надо. – Нострадамусы одни, блин. – Добавил Сёма и щёлкнул магнитолу. Из динамиков посыпались боевые барабаны, звуки струн и басистые выкрики солиста на чуждом языке. Скорпион прибавил скорости. Автомобиль стал взлетать над кочками. Прислушался к музыке, обронил: – Прикольные хокку: – Скорп, притормози. Сергей остановил у обочины. Сёма вышел из машины, оставив включённым радио, наклонился над Скорпионом, глядя в глаза: – Ты чего? Ты понимаешь, о чём они говорят? Скорпион задумался, улыбнулся: – Выходит что так. Сейчас прогноз погоды в районе Токио объявляют. По радио энергичный молодой голос затараторил быстро и практически без пауз. – А сейчас новости: “В Саппоро проходит пикет с требованием к России о возврате северных территорий. Сотни людей окружили русское посольство, кордоны милиции принимают пассивное участие в разгоне демонстрантов”. – Сёма, надо во Владивостоке ракетные турели ядерной начинкой начинить. Как думаешь, были бы какие-нибудь пикеты вообще? Сёма воздел палец к небу: – Будем пить чай с силовиками, спросим напрямую. А пока меня больше волнуешь ты. Ты говорил, что она коснулась лба? – Говорил. – Ну, вот и договорился. – Знаешь, я давно подозревал, что человек изначально может гораздо больше, его как будто держат некие блоки, запреты. Словно знает обо всём, но как будто забыл… гм… заставили забыть или сам себя заставил… Не знаю пока. – Скорпион выключил радио, вылез из машины и облокотился спиной к колесу. – Думаешь, что-то информационное? Наподобие тех людей, что неожиданно вспоминают опыт прошлых жизней, языки, обычаи, там всякую разную чепуху, кто с кем спал, и кто кого убил? – Да. И проявляется вся эта муть обычно в момент чего-то экстренного, необычного. Ну, там шок какой-нибудь или по голове треснули чем-нибудь тяжёлым. А то и полтергейста какого-нибудь встретил… – Разберусь с этим механизмом блоков и попробуем снять твой. А то вещичка-то полезная, быть полиглотом и знать все языки. Только весь вопрос в том, как бы нам до Токио добраться, даже зная язык? Ну, я, конечно, могу неделю не есть, не пить, могу даже всё это время идти. Но боюсь, не успеем… Сёма вздохнул, поднял голову и улыбнулся: – Главным уроком, который преподал мне Токаява стал такой – не токаявничай. В транскрипте с монгольского это можно облачить в фразу типа: “На бога надейся, а сам не плошай”. – И Сёма достал кредитную карточку. Сергей присвистнул: – Да никак тебе бабушка из пансионата вязанные трусы с кармашком подарила? А то что-то в кимоно особо карманов не доищешься. Сёма резво подскочил: – Ага, дождёшься. Батя с головой оказался. Иногда полезные вещи говорит. Скорпион улыбнулся солнцу, подвёл итог: – И так, что мы имеем? Знаем язык, деньги есть, есть время и цель ест. Мы хоть и в чужой стране, но при голове. Так что вперёд, навстречу приключениям! – Скорпион запрыгнул в салон, показал восходящему солнцу большой палец – всё здорово! Сёма обошёл автомобиль, залез на переднее сидение, подогнул ноги под себя. – Шофёр, до метро не подбросите? Я слышал, в Японии очень даже скоростное метро. На всю страну. Что снизу, что сверху. – Оцень карашо, оцень бистра. – Ответил Скорпион и вдавил педаль в пол. Тойота рванула с места, вздымая пыль. Туман рассеялся окончательно, обнажая пики гор и вулканов. Безлюдный клочок земли скоро закончился, на окраинах города Кагошимы пришлось бросить машину и ловить такси. Как же удобно знать язык незнакомой страны! Скорпион одних только обращений к нему насчитал пять. Не типичные “ты” и “вы”, а: – сан, – сама, – кун, – чан, – боши. Приставки после имени. По-разному обращались к маленьким, ровесникам, старшим, господам, равным, знакомым, незнакомым. Даже себя можно было представить пятью “формулами вежливости”, выбирая любое из местоимений “я”. Но чем больше Скорпион понимал, тем сложнее становилось проникнуть в корни языка. Решил не особо напрягаться и оставить чудесный дар без поправок и объяснений. Не всегда стоило разбирать и проверять, как работает. Не всё поддаётся логическому объяснению. Скорпион с Сёмой были тому ярчайшим примером, шлёпая по чужой земле, что когда-то была своей. – … Так что не правы японцы про “северные территории”, это будущие японцы пришли с материка на современный архипелаг островов. Тот, что ныне зовётся японским, а наши предки здесь были и тысячелетия назад… – объяснял Скорпион Сёме. – К несчастью, племя Айнов, русовласых арийцев, было всего лишь мирным народом рыболовов, а с материка пришли более воинственные переселенцы. И сейчас в полной нищете из когда-то могущественного народа осталось в живых лишь жалкие тридцать тысяч людей, доживающих свой век в чахлых умирающих деревеньках на острове Хоккайдо, хотя раньше жили на каждом “японском” острове. Айны считали, что места хватит всем, и не противились переселению иноземцев. Будущие японцы думали иначе. – Что ж, везде культура начинается по-разному, – закончил Сёма. Скоростной суперэкспресс, так похожий на сверкающий наконечник стрелы, выпущенный из тяжёлого составного лука, мчал по рельсам со скоростью около четырёхсот километров в час, покрывая большие расстояния чуть медленнее пассажирского самолёта. За плечами остров Кюсю, он остался далеко позади в сотнях километров. На поезд сели едва добравшись города, благо с кредитной карточкой не было проблем. Язык чужой страны – ключ к её пониманию. На железнодорожной станции купили атлас карт Японии и выбирали маршрут до Токио. Три дня времени позволяли не только успеть добраться вовремя, но и остановиться в паре городов, посмотреть достопримечательности, проникнуться культурой страны восходящего солнца. Первую остановку решили сделать в Хиросиме, в том самом городе, где американцы шестого августа 1945 года сбросили первую в истории атомную бомбу. Так началась “холодная” война между двумя империями. Мелькали вечнозелёные лиственные леса, разная причудливая растительность и кустарники. Япония имела богатый обильный растительный мир и флору. Один говорливый попутчик с приклеенной улыбкой, словно долго тренировался по буклету “вопросы и ответы в мимике лица”, рассказал Сергею, что в их стране примерно 168 видов деревьев. Тогда как во всей Европе только 85, а кустарников более 850 видов, опять же, с улыбкой добавил, что в Европе только 460. Наверняка, думал, что ребята в кимоно европейской внешности могут быть только западными туристами. Позади подземный туннель между островом Кюсю и Хонсю. Суперэкспресс мчал дальше по железнодорожному полотну, по главному японскому острову, наиболее заселённому и обширному. По громкоговорителю объявили, следующая станция – Хиросима. Через десять минут туристы бодро вышагивали по вокзальному плацу, вращая головами в разные стороны как китайские болванчики. Было от чего. После атомной бомбардировки, миру казалось, что Хиросима навсегда погрузилась в прошлое. Когда над чёрной выжженной дотла землёй рассеялся дым, унялась пыль, и спал жар, открылась ужасная картина смерти. По первоначальным заключениям экспертов, город ожидал печальное и мрачное будущее: человек здесь не сможет жить лет 70–90, а новая растительность появиться не ранее, чем через 75 лет. Но вся научная деятельность полетела в пропасть, когда вмешался человеческий фактор. Бойцам предстали не разрушенные и забытые руины, а цветущий и кипящий жизнью живой город. И никто из жителей в предсказания учёных не верил ни на йоту. Люди после сорок пятого года, как могли, обустраивались на руинах, всё большее число беженцев возвращались назад. Уже в 1954 году было принято официальное постановление, о восстановлении города. Начались создание мемориала, музея и памятников. Японцы доказали, что всё восстановимо, если приложить максимум усилий. В настоящее время численность города составляла более миллиона человек. От прошлого остались только геройски погибшие от радиации люди, восстанавливающие город. Люди умерли, но город жив. Скорпион расспросил у таксиста, где в городе ближайший банк и брат снял неплохую для экскурсий по чужой стране сумму. Благо банкоматы не на иероглифах, а на международном – английском, а сын дипломатов, как отче наш должен знать десяток языков. Блондина хватило лишь на два: английский и французский. По-немецки, испански и на других языках мог лишь виртуозно вздыхать. – Но сначала давай уже чего-нибудь поедим. – Вспомнил о еде Сёма, покидая банк. Вспомнил его желудок, не получающий и крохи с самого момента кормёжки в самолёте. – Дам-с, согласен. А то всё как-то не до еды, не до еды. – Скорпион прочитал вывеску на другом конце улицы: “национальная кухня”. – То, что надо, за мной! У входа молодая девушка едва перебросилась парой фраз, как тут же поклонилась и пригласила войти. На возраст не глядели. Стоило лишь показать знание языка и купюры. Глазам предстал типичный скромный ресторанчик с национальными декорациями в виде каллиграфических иероглифов и циновок, да низкими столиками без стульев, сесть за которые можно было, только подогнув ноги под себя. Приятную атмосферу создавала музыка бамбуковой флейты, льющиеся из скрытых за циновками динамиков. Народу необычайно мало, то ли от престижности ресторана, то ли от рабочего дня. Тихо и уютно. Девушка с улыбкой принесла меню, часть из которого наглядно плавала, ползала и летала в одном из углов ресторанчика в клетках и аквариумах. Можно было заказать что-нибудь понравившееся, просто ткнув перстом. Скорпион понимал написанное в меню, но не мог определить что это. Слова в голове переведены, а знание о содержании отсутствует. Словно безошибочно мог указать на красный цвет, но объяснить, почему собственно он “красный”, не мог. Узнал зелёный чай, рис, суши, запеченный угорь, да специи, вроде Карри и красного перца. Остальное: японские лепёшки, десерт, да питьё, пришлось заказывать наугад, делая важное лицо, как заправский знаток-гурман. На столе быстро появились чашки, палочки, чайник, салфетки с горячими полотенцами. Сёма, немного знакомый с обычаями разных стран, показал, как правильно пользоваться палочками. – …причём верх совершенства, это поймать на лету небольшой металлический шарик. Только не стоит пробовать прямо сейчас, и не вздумай использовать их как барабанные палочки, для японцев это оскорбление. Когда поешь, закончишь трапезу, ни за что не ложи палочки поперёк тарелки, а вот чавкать можешь, сколько влезет. Японцы едят со вкусом, с чувством, типа как демонстрируют всю вкусность еды. Или даже едовую вкусность, это уже как тебе больше нравиться. Скорпион быстро приловчился к палочкам. Официантка разлила по фарфоровым чашкам парующий кипяток, закинула горсть листьев и специальным веничком взбила получившийся чай. На стол тут же подали рис, большую разделённую на восемь отделов тарелку “суши”, где аккуратненькими дольками нарезано и завёрнуто что-то морское всех типов, от рыбы и крабов, до икры морских ежей. Отдельно легли десяток видов приправ, аппетитными горками вздымался печёный угорь. Принесли порезанные лепёшки вроде пиццы и оладьей – – Итаракимас! – Вспомнил Сёма японскую фразу перед едой. – Что ж, со вкусом, так со вкусом. – Согласился Скорпион, и за столом разгорелась баталия за самые аппетитные куски. Японская кухня более чем на девяносто процентов состояла из морепродуктов. Не мудрено, когда живёшь на островах, сплошь окружёнными морями-океанами. Свежие ресурсы моря пользовались таким спросом, что раскупались тот час, как только поступали на прилавки магазинов, лавок и рынков. Сёма расплатился за трапезу. Скорпион попросил девушку заказать такси, и вместе, на полусогнутых, побрели на выход. Пиво на непьющих возымело действие, да наелись от пуза, про запас. Потяжелели как будто вдвое. Через десять минут чахленькая разновидность тойотки резво, но аккуратно, чтобы не растрясти, повезла двух весёлых пассажиров сквозь поток машин к Парку Мира, месту памяти трагедии тысяча девятьсот сорок пятого года. Первым мемориалом, что предстал перед глазами, была воздвигнутая в память об атомной бомбардировке абстрактная бетонная фигура в форме дуги, символизирующая две руки, соединённые для защиты или молитвы. Эти руки были словно распространены над безымянной могилой в честь всех тех, кто без вести пропал или пал жертвой атомной бомбардировки. Архитектор Кэндзо Тэнге выполнил мемориал в простой строгой форме, но в воздухе витало выражение глубокого смятения. Его испытывал каждый приходящий. Сама аура этого места погружала в молчаливые, печальные думы. Была и книга записей, где каждый желающий мог оставить запись. Сёма дождался, пока Скорпион оставит запись, и поторопил к выходу: – Скорп, давай не будем бродить по музеям. На голову давит это место, не могу. Здесь словно застыла печаль. – Не мудрено, сотни тысяч людей грустили в этом месте. Ты вряд ли получишь здесь порцию радости. Двигаем дальше? – Скорпион достал из-за пояса туристический атлас. – Двигаем до города Киото, поглядим на монастыри, сколько успеем, да там и заночуем… И ноги побрели до железнодорожной станции, пробиваясь сквозь толпу однотипных представителей монголоидной расы. Как не мчал скоростной поезд, но до Киото добрались, когда солнце уже окрасило небо в пурпурный цвет, и тела после сытной трапезы со всей настойчивостью требовали отдыха, глаза слипались. Скорпион расспросил таксиста о лучшем месте ночёвки, тот посоветовал переночевать в традиционной японской гостинице – рёкане. Удовольствие довольно дорогое, но оно того стоило. Уютная, домашняя обстановка действительно не разочаровала, к тому же гостиница была построена около бьющих из-под земли горячих тектонических источников, что была весьма кстати после ночёвки на земле у костра. Приняв ванну в источниках, едва доползли до номера, и свались в беспробудный сон. Хозяйка гостиницы долго гадала, стоит ли гостям предлагать гейш на ночь? – …Господа, господа! Вставайте же! Вставайте! Да сколько можно спать? Пора идти! Скорпион раздумывал над значением сна. К чему это ему вставать и куда-то идти? Во сне кто-то тряс и толкался, пихался, всё громче и отчётливее слышалось одно и то же: “Пробудись, спящий, пробудись!” Захотелось перевернуться на другой бок, но кто-то сорвал одеяло, потянул за пижаму. Только сейчас дошло, что говорят не во сне, а наяву. Никакой не фантом с безликим голосом, а молодая девушка с тревожным лицом. В голове что-то скрипнуло и всё встало на свои места: девушка из обслуживающего персонала, эта комната, это не что иное, как номер в гостинице, а чуть поодаль нагло сопит белобрысый, не обращая внимания на попытки пробуждения. – Хвала всемогущему Будде! Вы наконец-то проснулись. Господин, мы уже хотели вызывать доктора. – Затараторила деваха, жестикулируя руками перед лицом, словно боялась, что пробудившийся снова погрузится в глубокий сон. – А шо… кхе… гм… случилось… – Скорпион не узнал свой охрипший и севший голос, во рту была какая-то гадость, что мало напоминала лепестки роз. Пришлось прокашляться и протереть глаза, что никак не восстанавливали чёткую картину происходившего. – Как что? Как что? – затараторила служанка. – Вы проспали полтора суток. Я и не знала, что можно так устать. Я о таком слышала только в кино. Но слава Будде, вы всё-таки проснулись, завтрак ждёт вас в столовой. Предыдущие завтрак, обед и ужин пришлось выбросить, но они всё равно записаны на вас счёт. С добрым утром, молодые господа. Ваш сон был крепок и продолжителен… – Да, да, да. Всё понятно. – В голове стрельнуло, а японка проворно скрылась за дверью, словно этот выстрел был произведён по ней. Скорпион ненадолго застыл, взгляд сфокусировался в одну точку. “Что за ощущение полного нехотения и жажды”, - пришла мысль. Вяло добрёл до ванны, посмотрелся в зеркало. В отражении смотрел опухший затёкший подросток в ночнушке с растрепанными волосами и с пролежнем на щеке. Осталось только ужаснуться и в спешном порядке приняться за ремонт лица, но ускорения не предвещалось, напротив, все движения были медленными и неторопливыми, словно махнулся всеми мышцами с улиткой. “Ничего себе, проспать полтора суток. С чего бы это?”, - Скорпион вяло чистил зубы, когда догадка пришла как озарение. Побежал в комнату будить Сёму, не вынимая зубной щётки, затараторил.: – Вштафай, пыдлец. – Скорпион подхватил Сёму на плечо и потащил в ванну. Швырнул братца за белый борт и врубил холодную воду. Из душа потекла студёная вода, попадая прямо в заспанное лицо и широкими струями стекая по ночному одеянию за шиворот. – Ы, ы, ы… дождик… ги-ги-ги. – Скрипучим, противным голосом залепетал Сёма, отмахиваясь рукой от тугих плотных струй. – Вштафай, подлый алкагылик. Тосе мне: обыфное пифо, обыфное пифо – натугхальное. Тьфу. – Да шо ты бачишь? – Проснулся в Сёме хохол. Он, сам Сёма или хохол, или кто-то ещё из огромного генеалогического древа, стуча зубами, рискнул приоткрыть один глаз, который тут же залило водой. – Подскочил как ужаленный, делая пасы руками, словно ниндзя и шаман разом. – Кто тут хочет харакири!? Кто меня замочил?! – Пофти дфа дня, замофеный! Профпали! Дфа дня! – Скорпион выключил душ и вытащил щётку изо рта. – Хренов гурман! Полтора суток потеряно, Сёма! Киото не будет! Сегодня вечером мы должны быть в Токио. – Что?! И в Диснейленд не успеем? Он в Японии самый клёвый! Я протестую! – Сёма жалобно сжался и присел на край ванны. – Я хочу детства… Скорпион схватил за шиворот, поволок из ванны, послышался смачный шлепок, словно за борт перевалилась не груда мяса с костьми, а водянистая медуза: – Никакого тебе храма Киёмидзу, “Серебряного павильона”, замка Нидзё, храма Дайтоку, “Золотого павильона”, храма Рёанидзе, даже восхождения на Фудзияму не дождёшься. Какой ещё Диснейленд? Сёма, оставляя за собой мокрые следы на полу, перекувыркнулся через голову. Потом за неё же схватился, взвыл: – Сколько у нас времени? – Думаю, до захода солнца. – Скорпион сложил ночнушку и облачился в кимоно. Сёме же пришлось её сначала выжимать, потом сушить пачку банкнот, что выудил из тайника, только потом позволил вывести себя из номера. – Ну что поделаешь, не очень то и хотелось. Этот Диснейленд. Сейчас пару американских горок и мне кранты. – Не пили, и нечего было начинать! Сколько сейчас будет проблем? – Скорпион кинул в брата кроссовком, что пролетел по коридору и почти уничтожил цветок-древо на подоконнике, но Сёма сломя голову бросился на перехват, подхватил и, катастрофы не произошло. – Это же бонсай! – Воскликнул он. – Кого позвать? – Переспросил Скорпион. – Я тебе лучше стоимость назову! – Возразил Сёма. – Мучение деревьев это, а не бонсай! – Закончил Скорпион, и оба спустились в столовую. Едва завидев проснувшихся гостей, хозяйка махнула кому-то рукой и на столе волшебным образом образовалась японская лапша в бульоне с приправами – Рамен. Ели вяло, в основном хлебали бульон, горестно раздумывая над тем, сколько собственно времени займёт поездка до Токио? Голова напоминала мусорную корзину, все мысли смешались и запачкались. – Блин, надо было пьяный стиль изучать. – Проронил Сёма. – Это тебе к Пахомычу пряма дорога. Помнишь нашего слесаря? – Скорпион покатал лапшу по тарелке и отложил. Аппетита не было. – Помню, помню. Он даёт всего два урока, причём первый урок растягивается в вечность, пока топливо не заканчивается, а второй обязателен. В столовую с грохотом дверей вломились трое в пиджаках, оглашая свой приход кашляющим смехом. Первый, толстенький, судя по виду и поведению, босс, снял пиджак, закурил и крикнул хозяйке пару непонятных даже Скорпиону фраз – до того исковеркал язык, японская “феня” – двое других, пообъемнее в плечах и повыше ростом, зашагали прямиком к двум подросткам в боевых кимоно, прогрохотали: – Эй, вы двое волосатых идиотов в кимоно, проваливайте. Хозяин любит обедать в тишине и одиночестве. Сёма поднял голову, а Скорпион не поворачиваясь, метнул через спину обе палочки. Снаряды прорезали воздух и угодили обоим в лоб. Двое налётчиков остолбенели, глядя как вдогонку летят обе полунаполненые чашки, пущенные метким прицельным броском Сёмы, что сидел лицом к вошедшим. Два щелчка и двое шестёрок босса раскрыли рты, но остались безмолвны, как рыбы. Лишь лапша с жирным бульоном стекала по пиджакам. Вскочил босс. Тыкая толстым, как сарделька пальцем, и разражаясь крепкими словами. Двое, сделав самое свирепое выражение лица, на которое были способны, двинулись на метавших. – Опять якудзы? – Скорпион видел в глазах Сёмы отражение атакующих. Не вставая, выбросил руку назад, ткнув двумя костяшками пальцев в печень одному. От резкого удара кольнуло в голове, взвыл, прикусив губу. – Да давай лучше я, сиди. – Сёма вскочил ногами на стол, отшатнулся и с прыжка пробил неумелый блок второго. Треснув ногой в грудину, взял чуть выше солнечного сплетения. Противник улетел на соседний стол. Сёма, однако, тоже схватился за голову. – Как же с похмелья неудобно драться, больше не буду. Толстый, ты за это ответишь. – Первое предложение на русском, второе на японском, для босса. Скорпион быстрым шагом подошёл к боссу, на ходу добивая налётчика, который не отключился. Босс застыл, словно с него рисовали портрет. Только нижняя губа мелко-мелко затряслась. – Ну что? Рассказывай. И про печальное детство и про деревянные игрушки, прибитые к полу. – Скорпион сел напротив босса, не спуская цепкого взгляда с бегающих глаз очередного налётчика. Босс думал долгие четыре секунды, потом достал объёмный бумажник. Пачка банкнот хорошего достоинства легла на стол. Босс любезно произнёс: – Простите за беспокойство, надеюсь, эта скромная сумма вернёт вам утерянное настроение. Скорпион повернулся к Сёме: – И в правду говорят, Япония – культурная страна, японцы – кладези культуры… …Босс резко выбросил руку со складным ножом вперёд. Не смотря на тучность, скорость имел достаточную – когда только успел выхватить нож? – воспользовался моментом, когда Скорпион отведёт взгляд и один смертельный удар в шею и… … рука босса пригвоздилась этим же ножом к столу. Скорпион покачал головой: – Прямо беда с вами, беда. Вырубающий удар в челюсть отбросил толстячка вместе со столом. Скорпион умудрился на лету похватать всю пачку банкнот, заодно забрал и остальной бумажник – налётчик отказался от своих слов, так что это считалось добычей. Быстро разделил все деньги на три части, одну оставил себе, вторую отдал Сёме, а третью хозяйке, с глубочайшими извинениями за причинённый ущерб и беспокойство, как таковое. Все три доли превышали счёт на Семиной карточке в несколько раз. – Ну что ж, Сёмыч, Якудза не бедствует. За атласом возвращаться не будем. Пойдём что ли потихонечку? – Как говориться, спасибо этому дому… пойдём к другому. Через пятьдесят минут скоростной экспресс мчал двух подростков к столице Японии, славному мегаполису Токио с населением более тридцати миллионов человек. А ещё пятьсот лет назад город был всего лишь небольшим рыбацким посёлком и звался иначе – Эдо, что означало “вход в залив”. Безликая, серая масса, мало отличимая друг от друга, лилась по улицам мегаполиса. Люди-роботы с потухшим взглядом вяло перебирали ногами, глядя лишь на пыльные асфальтовые дорожки, но никогда вверх, в небо, на проплывающие весенние замки, драконов, фигуры, лица. Горожане этого не замечали, считалось разгильдяйством и ротозейством смотреть в облака или хотя бы по сторонам. А вдруг кошелёк уведут? Только приезжие из провинций деревеньшины могли себе позволить идти с настоящей улыбкой на лице, успевая глядеть не только под ноги, но и по сторонам, даже в облака. Рядовой горожанин позволить себе таких вольностей не мог. Двое юношей различались с толпой так же, как зелёные листья выделяются на фоне прошлогоднего перегноя. Скорпион созерцал белые крепости, восседая на скамейке, как на троне, а Сёма качал пресс, зацепившись ногами за ту же скамейку. Обоих мучил вопрос, как преобразовать внутреннее смятение и расслабленность в состояние боя. Солнце наливалось красным и медленно приближалось к вершине Фудзи-сан, как уважительно японцы называли свою священную гору. Усиливался ветер, хватая кроны деревьев и играя с распущенными волосами Скорпиона. Повязка, как у Сёмы, отсутствовала. Сёма прекратил качать пресс, подсел к брату, что пытался сконцентрироваться на состоянии организма и перевести его в другое состояние. Волевое воздействие на организм после алкоголя помогало мало. – Бесполезно, алкоголь мешает концентрации и развитию, как таковому. Я пытался. – Вздохнул Сёма, ощупывая камешки пресса под кожей. Скоро превратятся в кубики, только с ними теряешь в подвижности, так что придётся удвоить время растяжки. Скорпион медленно повернул голову, хмыкнул, как старый заезженный конь: – Не понимаю смысла. Терять столько возможностей из-за каких-то градусов. Люди вообще, что ли сдурели? – Ну, помогает расслабиться, снять стресс. – Вспомнил Сёма оправдания старого алкоголика, что валялся в канаве у теплотрассы и в грозном смятении духа вещал на весь двор “Мурку”. – Ну, пробеги пару километров и стресса как не бывало. И что такое стресс? Это трудности, которые беспокоят человека. Так? – Серое вещество разогрелось и со скрипом принялось за работу. – Так. – Сёма засмотрелся на пролетающую бабочку. – Не проще ли приложить все усилия, чтобы их решить? – Да ну ты брось, людям нужен мгновенный результат. Или ты должен много работать, преодолевать себя и барьеры, или раз и всё. Принял, и всё забывается. Хоть на какое-то время. Люди уходят от проблем. Враньё, что одинаково пьют и с горя и в радости. Счастливый человек много не выпьет. Ему просто незачем. Бабочка села на плечо Скорпиона, но как только Сёма протянул к ней палец для смены посадочного места, тут же упорхнула. – Забывайся или нет, а проблемы так и останутся нерешёнными. По щучьему велению или на “авось”, это то же самое, что ждать милостей от судьбы. А от неё не надо ничего ждать. Удача любит упорных. Тот, кто упорен в жизни, цепляется за неё всеми конечностями, грызёт зубами, не отпускает. Только тому она по-настоящему благосклонна Сёма с досады, что бабочка улетела, свистнул во всю мощь лёгких, распугивая прохожих. Те шуганулись в разные стороны, ускорили шаг. Чего с малолетками связываться? – Скорп, а, по-моему, я знаю, как нам сегодня побороть всех противников. – Тотемом пользоваться не вздумай, погрызём друг друга. – Отрезал Скорпион, ещё ни разу не воспользовавшись своим. – Да нее, – отмахнулся Сёма. – Мой Леопард останется невостребованным, я его сам боюсь. – М-да, бояться внутренней сути иногда полезно. Так что задумал? – Скорпион лениво и крайне неохотно повернул голову, настраивая мозг на поимку качественных идей. – Клин клином вышибают, чем травимся, тем и лечимся. Как говориться… – Сёма распластался на скамеечке. Качественных идей не последовало. – Тьфу! Я ему про здоровье! А он снова одно и то же! Только другими словами. Умничаешь? – Подозрительно прищурился Скорпион. Сёма подскочил: – А кто про пьяный стиль говорил? А?! – Да все вы мастера, как напьётесь! – Смотря для чего пить, с целью, али просто. Если просто, то напьёшься, а ежели с умыслом… – Прочь, прочь! – Это же в целях лечения! – Прочь! Сёма встал и зашагал вдаль от скамейки, делая вид, что прогуливается, однако, бочком, бочком в сторону. Скорпион сделал вид, что не видит, потом и вовсе ушёл в свои мысли. Мозги со скрежетом вывели длинную нематематическую формулу: “Ты сегодня не боец!” Время застыло. Скорпион вдруг осознал, что ничего вокруг не двигается, не летает, не пищит. Полное безмолвие. Сказал в эту глухую тишину: – Приветствую тебя, великая и могучая Ино. Скажи только, зачем вся эта матрица? И движение звёзд разве тоже останавливается? Такое же под силу только Творцу. – Любопытен, похвально. Но я всего лишь помощница Ино, хотя на твой вопрос отвечу. Нет, движение звёзд не замирает, движение времени идёт, как и шло, течёт в своём русле. Тут скорее эффект “выхода на берег”. Знаешь, когда река течёт, а ты выбрался, стоишь на берегу и наблюдаешь. – То есть ты как бы вырываешь нас из времени, а потом просто возвращаешь в него же? – Да, только не пытайся это разложить на математические законы. – На всякий закон есть свой взлом. Я понимаю, что вся человеческая наука и столпы естественного, несокрушимого анализа летят к чертям, когда сталкиваются с тем, что их полностью опровергает. Например, вы, али ещё какая-нибудь НЛО. Помощница Ино присела на скамейку, подозвала пальцем гуляющего Сёму, тот подбежал с какой-то сумкой, полной чего-то глухо-гремящего, быстро оправдался: – Я протягивал деньги, а они застыли. Я не успел заплатить. Я не виноват. Здрасьте. – Присед рядом. – Глядя на твоего друга, можно с уверенностью сказать, что земной науке до стабильности законов ещё шагать и шагать. Просто любой закон опровергается тем, что существует некое исключение, которое “якобы” его подтверждает. Пока будут цепляться за эти противоречия, так и будут сидеть в прошлой эре. – Она встала со скамейки и, свет в глазах погас… …Ребята очнулись посреди круглой закрытой арены с высокими сводами в форме купола, в освещении множества незримых ламп и светильников. Свет лился, словно из самих стен. Вокруг не было ни окон, ни дверей. Входы-выходы отсутствовали, помещение было полностью запечатано, закутано и пломбировано. Над головой прокатился голос: – Выйти отсюда можно только двумя способами! – А кроссовки снимать? – Прервал Сёма, ненавидящий все эти пышные фразы: “Живым или мёртвым, в горизонтальном положении, или вертикальном”. – Снимай, удар не будешь придерживать, – посоветовал Скорпион потуже перетягивая пояс. Кроссовки аккуратно положил рядом. Попытался размять тело, но внутри словно кто-то понаставил уйму блоков. Не получалось даже расслабиться. Сёма подхватил свою приобретённую сумку, звякнула молния. На свет появились алюминиевые банки с надписью: “Асахи”. Сёма ухитрился набрать дюжину баночного пива. Быстро открывал банки, заливая всё вокруг пеной, пил залпом, давился, но продолжал пить. Кинул пару банок Скорпиону: – Пей, щас будет какой-то прикол. – А пиво причём? Хочешь, чтобы нас вообще сейчас поубивали? – Будет хоть не так больно, а авось там и… – О, опять он за своё! Прочь! На другом конце арены материализовалась согнутая фигура в сером одеянии, то ли рясы, то ли халата. Пацанов интуитивно прошиб пот, хотя температура в помещении была едва ли тёплой. Липкие холодные ручейки покатились по спинам. Предчувствие застучало в солнечное сплетение волной паники. Фигура распрямилась и оскалилась. На юношей смотрел взрослый мужик лет тридцати. Всё бы ничего, но этот мужик был… Скорпионом! Взрослый прокачанный, натренированный и с глазами до ужаса наполненными злобой. Скорпион. Даже из далека чувствовались исходящие от него волны Силы. Под балахоном, наверняка, скрывались литые бронированные мышцы. – Ё-моё… – прошептал “младший” Скорпион. – Что-то мне перехотелось взрослеть. Чего ж я злой то такой? – Эй, але! А где моя копия? – Заволновался Сёма. – Я тоже хочу на мышцы позырить! Протестую! Где тут у вас жалобная книга? – Гм, посмотришь на копию, только если в качестве бонуса. То есть, если выживем. – Младший только начал раздумывать о том, возможно ли победить себя самого, который в полном расцвете сил и на несколько порядков сильнее. Старший додумать не дал. Не говоря ни слова, в один момент оказался рядом, расплывшись в пространстве тягучей каплей. “Вот это скорость!”. Удар в солнечное сплетение вознёс в воздух. Чёрные пятна в глазах и невозможность вдохнуть, вот что в один момент почувствовал Младший. Мысли в один момент рассыпались прахом. – Эй, стариканыч, ты чё буянишь? – Сёма подбоченившись постарался подойти к Старшему, но запнулся за собственную ногу и свалился – это и спасло челюсть от дробящего удара. Младший катался по настилу арены, силясь вдохнуть воздух. Вдогонку катился злодейский смех Старшего: – Мелюзга. Первый свалился от одного удара, второму даже этого не понадобилось. Сёма привстал, оттопыривая зад, возмутился: – Скорп, а ты чё таким тупым стал? Я, конечно, понимаю, старость не радость, но не настолько же. Старший разогнался и, хотел, было ногой пнуть Сёму под рёбра, но руки Сёмы подкосились и он перекатился на другой бок. Старший по инерции от сильного удара пролетел вперёд, спотыкаясь о полувстающего Сёму. – Но алкоголь и там на тебя действует! – Добавил блондин и подхватил банку пива. Прополз до задыхающегося младшего. Старший подскочил, но предотвратить шлепок Сёмы по груди брата не успел. А Сёма ткнул чуть выше “солнышка”, диафрагма расслабилась, сведённые мышцы смягчились. Младший вздохнул полной грудью. Старший схватил Сёму за кимоно, и запустил в долгий полёт. Сёма на птицу не походил, хоть и задавался вопросом, почему люди не летают, приземлился как распластанный пингвин. Младший успел схватить банку пива, откупорил и со странной логикой прислонился залпом. Логика заключалась в следующем: “он старше, он сильнее и умнее, но он же… трезвый!” Постепенно начала доходить мысль Сёмы. Старший закатился нездоровым смехом, как будто хохотала рота демонов. Сёма воспользовался передышкой, подполз к сумке, открыл две банки, одну кинул брату, тот поймал на лету. Вторую выхлебал сам. – Слышь, толстый. Где мои кубики? Старший застыл, соображая, почему он толстый и что за кубики. Реальный Скорпион, давясь, успел допить вторую банку, проклиная пиво и свою вчерашнюю слабость с культурой гостеприимства. К чертям эту культуру, когда дело касается алкоголя. Не хочешь пить, не пей. Пусть все советчики катятся в преисподнюю. Больше не заставят даже традиции. Никаких праздников, юбилеев, свадеб, похорон. Нет и всё! Тело, тем временем, размякло, давая возможность нормально двигаться. В голове прояснилось. Раскрывая врата Силы одни, за другими, быстро разогнал тело. Удалось даже подставить ногу на пути нацеленного в лицо удара Старшего по брату. Ногу обожгло, но Сёма вскочил, и вместе в четыре руки смогли остановить следующий удар Старшего. – Не хочешь отдавать кубики, так получи по шарикам! – Воинственно произнёс Сёма, поднимаясь на максимальную для себя ступень. Воздух сгустился. Удары посыпались гурьбой, со скоростью, малоразличимую для обычного глаза. Дерущихся окутало упругой волной. Воздух приходилось резать, как будто сражались в воде, причём, опускаясь, всё глубже и глубже. Давление становилось намного ощутимее, сдавливая со всех сторон. Стоило остановиться, и мышцы взвоют от перенапряжения, едва кровь прильнёт к ним. Даже кости скрутило так, что если взять невозможную для себя высоту, можно отойти в другой мир раньше назначенного срока. Руку Сёмы обожгло, она мигом потеряла в движениях и повисла плетью. Тычковый удар Старшего угодил в болевую точку. Младший не успел отвести удар, но в защите противника мелькнула прореха. Не большая, размером со среднюю монету, в районе правого колена. Но как Ахиллеса поразили в пяту, единственно возможное критическое место, так и боковой удар костяшками кулака Скорпиона заставил старшую копию подогнуть ногу. Старший почти замер на одной позиции. На лице не отражалось боль, но смеяться перестал. Сёма вновь рискнул и открылся, получив нокдаун, но позволяя брату снова нанести снайперский удар. Бой двоих против одного происходил по принципу: “Один отвлекает, второй бьёт”. Копия Скорпиона взвыла, когда настоящий Сергей боковым нижним ударом пятки попал во второй мениск оппонента. Старший Скорпион упал на колени, выпав из скоростного боя. Лицо исказилось ненавистью и… страхом. – Ты не я. Я понял, что мне показала Ино. Ты лишь одна из возможных моих сторон. Я стану тобой только в том случае, если пойду против правды. – Сказал Скорпион, приготовившись для последнего удара. – Мой путь был лёгок. – Ответил Старший. – Чего и вам желаю. – Но не д…о…л…о…г!!! – Стены здания завибрировали от возгласа Скорпиона и поплыли по пространству тугой волной. Сам он из неё словно выпал, превращаясь в одно сплошное …Копия исчезла, едва пробивной удар кулаком сверху достиг цели. Скорпион не смог сдержать вопля. Вместо запланированного пробивного удара по голове противника, он проломил бетонный пол с широким радиусом вмятины, раздробив руку. Волна от удара прошла по всему зданию, догнав предыдущую волну возгласа. С потолка посыпалась пыль, стены пошли трещинами. Здание зашатало, словно это был карточный домик и подул ветер. Сёма открыл глаза, перед ними всё плыло и двигалось. Под вибрации здания ощупал голову, на лбу гордо сияла шишка невероятных размеров. Закрыв один глаз, так чтобы видеть хоть что-то не раздваивающее, вскочил на колени. В поле зрения попал извивающийся от боли брат. Его рука представляла один сплошной кровавый потёк. Орал, как разъяренный зверь. Удалось разглядеть воронку от удара. Впечатляла. Сёма присвистнул: – Эй, динамит, заряд удара неправильно заложил? – Сёма в срочном порядке приказывал голове перестать кружиться, прекратиться поднимающейся тошноте – всё, никакого больше алкоголя. Пошатываясь, добрался до брата. Левая рука по-прежнему не работала. Склонился, шепча. – Отключись Скорп, не страдай. Отключись. – ОНА НЕ ВЫПУСТИТ! – Орал Скорпион. – ЕЁ ПРОСИЛ КТО-ТО ИЗ ТЁМНЫХ! – Да падай уже в обморок, это мои проблемы. – Ответил Сёма, как будто каждый день только и делал, что отбивался от Сильнейших мира сего. Скорпион рухнул на пол. Кровь из-под раздробленных костей образовала лужицу. – Ино! – Закричал Сёма. Молчание. Только слышен скрежет стен. Стоит одной рассыпаться и здание похоронит под своим сводом. – Ино, сволочь!!! Посмотри в меня!!! Мой дед передал мне во владение древнее проклятье! Если Скорпион умрёт, ты умрёшь тоже! Мне не важно, что будет со мной, я готов ответить за своё действо, но ты умрёшь тоже… Некоторое время молчание продолжалось, но Сёма ощущал на себе пристальное внимание, словно кто-то рассматривал его по атомам. – Хорошо… Не делай этого… Куда? Диснейленд? Фудзияма? Сёма набрал в грудь побольше воздуха, заорал, что есть сил: – ДОМОЙ!!! – Рейс Саппоро-Хабаровск приглашает пассажиров на посадку. – Забубнил металлический голос из динамика на японском с повтором на английском. Звуки возни, писк терминала и многоголосый приглушённый говор проник в уши прежде, чем ребята сообразили, где они. Сёма попытался пошевелить больной рукой, но не смог. На месте удара-укола вздулся синяк. А вот рука Скорпиона была в гипсе от кончиков пальцев до локтя. Брат был необычайно бледен, потерял много крови. На лбу Сергея появилась лента для волос. Не касаясь её, уже знал, что строго чёрного цвета с золотыми нитями. Такая же, как пояс. Сумел выдавить улыбку: – Сёма, брат. Злой “я” нейтрализовал тебе плечевой нерв. Двигать рукой сможешь только через несколько дней, когда пройдёт отёк. А пока не пытайся что-нибудь вправлять или массажировать. Будет только хуже. Я бы помог тебе оклематься быстрее, но мне нужны две работающие руки. Извини. Кстати, что ты там натворил с Ино? – Да так, деда-шамана вспомнил. Отец говорил, что он был непростым человеком. Исчез где-то в дебрях заснеженных просторов Якутии. – Так ты ещё и якут? – Не знаю, но оленину ел, пока не встретился с тобой, вегетарианцем. А как ты понял, что Ино под влиянием Тёмных? – Над всей страной ощущалось большое напряжение. Внешне вроде бы всё в порядке, но если окунуться поглубже, то всё здесь взаймы, в долг, в тяжёлое бремя обязанности. Словно все люди разом взяли ипотеку и не могут вернуть в срок, как будто кто-то выписал кредит жизни, но он подходит к концу. Как догорает костёр, если в него не подбрасывать дров. – Всё, всё, хватит сравнений, я понял… – прервал Сёма. – Эй, бойцы! – Послышались знакомые голоса за спиной. Разом обернулись, расплывшись в улыбках. Навстречу передвигались Даня, Андрей и Токаява. Именно передвигались, придерживаясь, друг за друга. Даня держал здоровой левой рукой под мышку сенсея, другая рука была загипсована от кончиков пальцев, до предплечья, на лице красовался здоровенный синяк. Слева от сенсея прыгал на правой ноге Андрей, так как левая была забронирована гипсом, вдобавок голова была перевязана широкой бинтовой повязкой. В центре же кряхтел Токаява, с загипсованной левой ногой и правой рукой, вправленной челюстью. Мог только мычать. Единственным плюсом был… кубок под мышкой. – Каток? На всех сразу? – Хохотнул Скорпион, чувствуя отдачу в руке. – На себя посмотри, путешественник. – Даня пытался смеяться, но всякий раз кривился от боли. От боли в рёбрах. Несколько сломаны. – Что, чемпионат оказался сложнее, чем планировали? – Сёма подхватил под руку хохочущего Андрея, который тут же пояснил, вытирая слёзы. Слёзы смеха. – Чемпионат был легче лёгкого. Не знаю, зачем сенсей потащил нас сюда. – М-да, мы быстро прошли отборочные, предварительные, на полуфинальных уже просто отказывались с нами драться. В общем, в финал мы вышли вдвоём. – Договорил Даня, и приступ смеха подкосил его. Засмеялся, роняя слёзы и от боли и смеха. Ядерная смесь. – Так вот, мы же братья и не по родству, а по духу, а это круче. Не будем же мы друг с другом биться. – Андрей с Даниилом попеременно сменяли друг друга в разговоре, так как, то одного, то другого косил смех. – Да-да, а приз-то всего один… – Ну, мы и отказались биться друг с другом. Там же никогда такого не было, чтобы до финала доходили люди с одной команды… – А сенсей и говорит, вы, мол, народ не раздражайте, помашите кулаками для приличия… Шоумен стриженый блина… – Ну… Мы сначала не хотели… – Потом он мне по уху случайно… – Ну, я не разозлился, только чуть в глаз… – И как-то само собой… – Началось… – Такую битву они ещё не видали… – Да, не было ещё такого… – Там ещё судьи лезли разнимать… – Я его локтём случайно снёс… – Потом ассистенты и охранники… – Тоже куда то улетели в горячке боя… – Полез и сам Токаява… – Мы ещё и говорим… – Не лезь мол… – А он лез… – А мы же разогретые… – А он лез… – Ну, вот и… – Сам виноват… – Двое дерутся, третий не лезь… – Это же закон… – Древний… – А он же японец… – Самурай блина… Сёма присел на колени, держась за живот. К нему присоединились Даня, Андрей и Скорпион. По терминалу покатился могучий русский смех. Вскоре свалился и Токаява, то ли оттого, что его никто не держал больше, то ли оттого, что прожил в этой сумасшедшей стране двадцать пять лет и породнился с её нравами. Всё время полёта пассажиры вздрагивали, когда странные переломанные с ног до головы люди в разных кимоно периодически начинали громко смеяться. Причём начинал один и, вскоре уже все пятеро не могли остановиться. Страховая компания почти обанкротилась, выплачивая компенсации по медицинской страховке. Все пятеро получили приличные суммы денег. Солнечный луч упрямо светил в левый глаз, пробиваясь сквозь жалюзи в детской комнате. В открытую форточку доносились запахи первых майских дней. Природа цвела и благоухала. Сидеть дома считалось преступлением. Скорпион лежал на кровати, часто вздыхая. Было от чего. Вдобавок к раздробленной руке, приложилась и больная нога. Оказалось, при последнем ударе в Японии разогнался так, что инерция удара ушла не только через правую руку, но и отчасти на левое колено, на которое приземлился при ударе. Сначала боли не было, как-то и не заметил. Понял в самолёте, когда колено распухло и посинело. Родителей дома не было, уехали к родным в деревню, показывать бабе с дедом Ладушку. В школе в мае ничего нового рассказать не могли, только спрашивали, выпытывали, требовали сдачи переводных экзаменов. Скорпиона за “заслуги перед школой” перевели в десятый класс заочно, без сдачи экзаменов. Майор Никитин похлопотал за него и Сёму. Вся боевая четвёрка на месяц после соревнований вышла из строя. Сенсей боялся попадаться майору на глаза, не сберёг солдат. Никитин бурчал, но ничего нового сенсею сломать было невозможно – места не осталось. Даниила и Андрея освободили от экзаменов одиннадцатого класса, заочно переведя обоих в высшее военное училище. Через ускоренные три года обучения обоих ждали корочки дипломов о высшем военном образовании и чины младших лейтенантов. Но за партой обоим сидеть не придётся, по осени сержантов ждал Кавказ и чины прапорщиков. Поедут зачищать наркотропы вместе с основной группой Альфы. Контрактниками. Два года суровой практики и Никитин переведёт обоих в какой-нибудь особый отдел разведки, контрразведки. Конторам нужны бойцы экстра-класса. С переводом пацанов, Сёма получил повышение до старшего сержанта, как и у брата, в два раза повысили экспериментальный оклад, попросту отдав зарплаты Даниила и Андрея. На обоих экспериментальных бойцов Альфы после выздоровления сложилась двойная нагрузка. Майор обещал снабдить оружием нового образца. Лето будет жарким, скучать не придётся. С переломом у Скорпиона наступили досрочные каникулы. Свобода от уроков, заданий, лишней суеты. Только безделье не радовало. За окном веселился май, а приходилось сидеть дома. Тренировки всех типов отменены. Токаява с ног до головы в бинтах, спортзал закрыт. Никитин на базу не пустит, пока не вернутся в строй. Саныч в командировке в Ижевске, оружие для частного охранного агентства закупает, как обозвал свой спецназ. Прошлой ночью снился Рысь, звал к себе в тайгу мечом помахать, но пришлось отказать. Звонил Владимир, хотел организовать экскурсию в детскую тюрьму “малолетку” с небольшим заданием, но так же пришлось отказать, не до зоновских разборок. Хотелось просто срастить кости и быстрее вернуться в привычное русло. Из раздумий вывел запищавший сотик. Прилетела эмэмэска с фоткой Лерки на фоне природы. Так не вовремя уехала на неделю на Камчатку, в санаторий с целебными горячими водами. С другими дело обстояло не лучше: одноклассники Василий и Катюха впали в школьный транс под напором экзаменов. Бабушка Сёмы, резво вернувшись из пансионата, застав внука за лечением руки после чемпионата, забрала того на неделю в Подмосковье. Сёма, в последний момент стащил билеты, взял свои деньги с полученной страховки и вместо бабушки захватил с собой Машу, устроив романтическое путешествие. Марьяша была отличницей, и её так же освободили от экзаменов. Сёма познакомился с её родителями, зарекомендовав себя с лучшей стороны, и те дали благословение на нежданный отпуск дочурки. Семья была бедная, путешествиями не балованная. А от любых покусительств со стороны блондин обещал сберечь. Скромный. Поверили. Даня с Андреем так же не могли бегать по улице с гипсом. Переломали друг друга не слабо. Если бы родители не получили страховку за детей, Токаяве пришлось бы худо. Но всё обошлось. Так резко наступило одиночество. – Ну что ж, придётся посидеть с недельку дома. – В сердцах бросил Скорпион, расплываясь на кровати. – Будет время энергоресурсы восполнить, может, кости и быстрее срастутся. В комнату, привлечённый услышанной речью, зашёл Живец. Настоящий монстр на вид, но добрее собаки ещё не было во всём белом свете. – Эй, гибрид тунца и тюленя. Хоть ты со мной остался. Заваливайся на кровать, побеседуем за жизнь. Живец фыркнул щеками: “Сам ты, мол, тюлень пингвинообразный, да ещё и эти белые штуки на руки-ноги напялил”. Но на кровать запрыгнул, лапой разгребая себе место сквозь кучи книг разного толка от исторических, до полной фантастики, телефонную трубку, сотовый, тетрадные листки с картами-схемами и чертежами строений вселенной. Скорпион скучать не любил, поскольку было время, собирал по крупицам знания о настоящей истории человечества, что не искажалась и не переписывалась по десятку раз с приходом новых царей. Достать такие сведения было очень трудно. – Живец, представь себе картину – мне нельзя тренироваться. Ты видел хоть раз, хоть один день, чтобы я не тренировался? Живец поднял голову с кровати, долго смотрел в глаза, словно вспоминая случаи, потом аккуратно и проворно лизнул в щёку, не забывая печально вздохнуть напоследок. Захотелось пить. – Слушай, Живец. Принеси-ка сока с холодильника, не виноградного. Живец приподнял голову, посмотрел на Скорпиона, на ногу, потом встал и в коридоре послышался стук когтей по паркету в районе холодильника. Живец поскрёб лапой дверь, выпустил когти чуть подлиннее, совсем как кот, подцепил резинку дверцы, потянул чуть в бок и на себя. Холодильник открылся. Чувствительный нос Живца принюхался к пакету молока, пропустил виноградный сок, челюсти аккуратно подхватили пачку персикового сока. Затем лапой захлопнул дверку, принюхался, удостоверился, закрыта ли дверца. Убедившись, что всё в порядке, понёс сок хозяину, двуногому господину. Скорпион в благодарность почесал за ухом, погладил. Живец замахал обрубком хвоста, гавкнул. Скорпион поморщился, в коленке кольнул, неприятная микровибрация прошлась по мышцам. Как затянется кость, надо будет уделить пристальное внимание разработкам мышц, суплес, кои включает разогрев и растяжку. А если судороги будут и дальше, то либо массаж поможет, либо что-то нехорошее с нервами. Придётся поработать над всем телом. – Чем бы заняться то? Как бы отвлечься? – Скорпион запрокинул голову, рассматривая плиточный потолок. Живец тявкнул, дождался, пока Скорпион обратит на него внимание, и поднял переднюю лапу в направлении чёрного пыльного ящика со стеклянным экраном. – Что? Да я даже не знаю, как его включать. Я новости по Интернету смотрю. Живец приподнял ухо: “А я, мол, слышал, как твой отец такой же в другой комнате смотрит. Сидит без движения несколько часов к ряду, а потом как встаёт, так постоянно за поясницу хватается”. – Ха, ябедник. – Скорпион как-то вяло, без всякого интереса оглядел этот чёрный мрачный ящик. Почему-то в цивилизации необходимым атрибутом каждой комнаты должен был быть обязательно телевизор. У каждого свой, чтобы каждый мог смотреть именно свой канал из некоего десятка-другого. Живец снова гавкнул, возвращая в реальность. Спрыгнул с кровати и убежал в коридор. Быстро вернулся с поводком в зубах, сквозь стиснутые зубы глухо прорычал, призывая исполнить приятный долг прогулки. – Живец, ну не на одной же мне ноге прыгать. Я люблю с тобой гулять, но сегодня не могу. Живец медленно подошёл, недоверчиво принюхался к шине-повязке, фыркнул: “Халявщик, раньше и в гипсе со двора не уходил”. – Давай, вперёд. Дверь открыта. Сколько тебе уже раз повторять, что когда я дома, квартира на замок не запирается? Прихлопни только чуть-чуть. Живец вздохнул, так печально и правдоподобно, что Сергей невольно ухмыльнулся. В коридоре послышался скрежет когтей. Живец всегда попадает по продольной ручке со второго раза. Слышно было, как потянул массивную металлическую дверь лапами на себя, не теряя поводок в зубах – это как видимость, что никого не укусит, пока зубы заняты – двинулся в путь по лестнице. Лифтом редко пользуется. А то приходящие гости в подъезде часто пугаются, когда створки открываются и взгляду предстаёт такая картина, когда Живец, встав на задние лапы, пытается передними попасть по своему этажу… Перед глазами стоял телевизор, оставалось только допрыгать на здоровой ноге и включить в розетку. Скорпион ещё раз подозрительно осмотрел скучный серый ящик, протянул: – Такая же история, как и с пивом. Не смотрел, и не буду начинать! Вместо просмотра бреда расплылся по кровати, расслабился, замедлил ритм дыхания. Руки и ноги налились свинцом, веки потяжелели, сконцентрировался на солнечном сплетении, ощутил движение энергии, прислушался к телу. В груди потеплело, приятное тепло покатилось по телу. Визуально перенёс тёплый ком энергии выше, до уровня лба, третьего глаза. Снова сконцентрировался, расслабился, послал волевой импульс. Вспышка света рубанула по глазам. Глаза стража недобро блеснули. На дальнем холме показались десятка два конных всадников в кожаных доспехах с изогнутыми мечами. Они кричали, улюлюкали, угрожали, подбадривая себя и остальных. Только конь вожака под хозяином стоял как литой, рассматривая фигурку стража с тяжёлым луком в налучье за спиной и тулом, полным оперённых тяжёлых стрел. Вожак не давал команду к атаке сразу, потому что слышал про луки на Руси, но сам с ними ещё не встречался. Да и богатырь на заставе, этот одиночный воин в кольчуге поверх белой рубахи, без шлема, не выглядел таким уж непобедимым, хоть и был в полтора роста выше любого из его войска. И коня у него нет, на траве рядом лежит овальный щит, на нём необычайно длинное копьё, да огромных размеров булава, будто и не для человека вовсе. Молодые воины, самые неторопливые, понукали коней, вертелись на одном месте, сыпали предложениями, как они голыми руками захватят русича и продадут на базаре, как самого ценного раба. Рохдониты за такого большую сумму дают, всем на попойку хватит. – Хасан, ещё немного и она нападут даже без твоей команды. – Послышался за спиной голос Урбека, правой руки вождя. – Предчувствие у меня, Урбек. Что-то странное в том человеке. – Да брось Хасан, тот же русич, что и все остальные. Убьём и пройдёмся по его селению огнём и быстрой саблей. Ещё до захода солнца уйдём снова в степь, до прихода пограничного отряда. Вождь вздохнул. Урбек прав, сейчас русич умрёт и всё его селение в их руках: грабь добротные дома, жги посевы, насилуй девиц, убивай мальцов, заживо сжигай стариков. Делай, что хочешь. Пока отряд князя заметит огни, пока ещё доберётся. За это время успеют вернуться к хану. – Отряд! Кто первым принесёт мне голову этого русича, получит золотой, нет, два золотых! Я хочу сделать из его головы чашу! Урбек подхватил слова вождя и повёл отряд вниз по склону. Лошади стали набирать скорость. Стоит только спуститься с холма, подняться на другой и покромсать одинокого стража границы. Делов-то. Русич насчитал два раза по десять и ещё троих всадников. На дальнем холме остался лишь вождь, наблюдает. Как всякий стратег, сидит в кустах. Рука потянулась за налучьем, на свет показался сложный составной лук в форме буквы “М”, рука в кожаной перчатке наложила первую стрелу, немного подождал, подпустил поближе. Воздух разрезало остриё, за ним второе, третье. В то время, как первая стрела за триста с вершком метров пронзила навылет кожаный доспех и вылезла из спины первого всадника, в воздухе висело ещё пять стрел, сам накладывал шестую. Вторая попала в голову коня, тот на огромной скорости, спускаясь с холма, подмял под себя всадника. Больше не встанет. Третья вошла в шею ещё одного наездника. Четвёртую метил во второго после вождя по старшинству человека в отряде – Урбека – но тот подставил лёгкий щит, пригнулся, стрела хоть и пробила щит насквозь, но удар лишь чиркнул по бедру мишени. Пятая убила под ним коня, но он успел спрыгнуть раньше, покатился с холма. Но сильно не пострадал. Встанет. Всадники спустились с холма и стали подниматься на тот, где был русич. Поднималось уже семнадцать. Стрелы с белым опереньем больше не промахивались, кожаные доспехи пронзались, как трухлявые пни. Стрела всякий раз забирала жизни либо степняков, либо коней под ними. А без коня степняк не боец, в рукопашной его заломает и юнец. Тул опустел. На холм поднимались шестеро всадников. Урбек и вождь остались вдалеке. Богатырь заложил лук в налучье, бросил на щит. Покрепче схватился за длинное копьё в полтора роста. Под кожей на груди задвигались тугие удавы, ладонь доверчиво перехватила выщербленную от долго применения потёртость. Остриё копья отразило солнце, доверчиво блеснуло. Взмыленные, не подкованные – для скорости – кони, роняя пену, приближали падальщиков. Всегда объявляются, когда все мужи по осени на построение в княжескую дружину уезжают. Времена лихие. Деревни без защитников остаются. Одна надежда на одиночных богатырей-заставщиков, что как кордон встают между мелкими отрядами в несколько десятков человек. А коли крупные, то застава за князем шлёт, за подмогой. Длинное копьё выбросило с седла первого из шести. Конь освобождено брыкнул копытом и помчался дальше. Едва успел снять степняка с копья, как подошла очередь второго. Третьего проткнуть не успевал, тот чиркнул изогнутой железкой в опасной близости от головы. Пришлось бросить копьё, чтобы увернуться. Богатырь пригнулся. Схватил степняка за ногу, да швырнул с коня вниз под ноги наседающим. Подбежал к щиту с булавой, прикрылся червлёным щитом. Три короткие злые стрелы с чёрным оперением звякнули и отлетели, как горох от стенки. Увернулся ещё от одной, пущенной в упор из коротких дугообразных лука степняка. Степняк замешкался, пристреливаясь, выдался удобный момент метнуть булаву. Металлический шипастый набалдашник разнёс череп степняка вдребезги. В метавшую руку воткнулась степняцкая стрела. Богатырь рассвирепел, кинулся вперёд. Щит со всего размаху опустился на голову коня, тот рухнул, поджав передние ноги. Голова степняка оказалась в руках богатыря, сжал, не обращая внимания на боль в руке. По рукам заструилась тёплое. В спину чиркнула стрела, застряла меж колец кольчуги, погрузившись лишь на половину длинны наконечника. Богатырь бросился под коня последнего степняка, привстал, ноги погрузились в землю, зато конь подскочил, сбросил седока. Богатырь поднял ногу, опустил на голову отродья… Жизнь младших шакалов закончилась. Страж, тяжело дыша, поднял булаву. В глазах двоилось, если сядет, то не встанет. На холм бежал пеший Урбек, сзади на лошади его догонял вождь, попеременно раздваиваясь, расстраиваясь. В глазах начало чернеть. Посмотрел на стрелу в руке, обломил древко, оставив остриё в ране. Всё равно долго не проживёт, насколько помнил степняков, не было случая, чтобы стрела простой была. Отравлена. А до городища далеко. Вождь подхватил Урбека на лошадь, теперь поднимались на коне на холм вдвоём. Богатырь нахмурил брови, вот и боги в Вирий зовут, да только погибнуть от яда – позор, надо, как и сотни поколений предков – в бою, но никогда от старости в кровати. Здоровая рука сжала рукоять булавы до хруста в пальцах. Побежал вниз навстречу двум всадникам. Прежде чем понял, что последний раз падает. Падает, чтобы никогда не встать, метнул булаву что есть мочи. Вождь вздрогнул, застыл парализованный страхом. Так же за спиной застыл Урбек. Русич, после двух всаженных стрел, каждое лезвие которой смазано ядом, что убивает мгновенно, едва попадая в кровь, сумел выжить так долго. Русич не только не умер, но и бежал прямо на них, сверкая зелёными, как изумруд глазами, в которых ясно виделась смерть троих; своя и врагов. Русич упал, но булава полетела дальше, вращаясь, приближалась к голове вождя. Вождь так и не смог отвести зачарованного взгляда, когда кусок шипастого булата проломил череп, как глиняный горшок. Проломил не только ему, но и Урбеку, что держал голову на одной прямой с вождём. Смерть пришла за троими. Дмитрий первым вернулся с деревни, оставив женскую часть семьи в селе ещё на недельку заряжаться солнцем и откармливаться свежими продуктами и парным молоком. Нога Скорпиона почти зажила, и отец изложил то, что давно хотел сказать и показать. Оба отправились в небольшое путешествие… Лёгкий ветерок едва ли охлаждал в это поистине небывалое жаркое и душное утро. Июнь едва получил эстафету лета, как принялся за работу всерьёз, без выходных и поблажек. Прошло всего три часа с момента, как поднялось солнце, но раскалённый гигант настолько прогрел воздух, что день обещал быть суше, чем в пустыне. Ещё и на небе ни облачка. Лишь небесная синь простирается на весь горизонт над горным кряжем Сихотэ-Алиня. Нетронутая человеком тайга простиралась на многие десятки километров вокруг. Последняя дорога закончилась в десяти километрах от этого места, дальше шли пешком сквозь непроходимые дебри, под вопиющие атаки и гул кровососов. Самки комаров решили, что больше ни один человеческий инкубатор сюда не забредёт, и решили подоить обоих двуногих сразу и досуха. Скорпион перевёл взгляд на отца, того человека, который его заменил. Третий год зовёт не Дмитрием, а просто “отцом” или “папой”. По началу эти слова произносились с трудом, осторожно, как будто каждое могла ранить похлещи любой осколочной гранаты, но со временем, теплотой и заботой, барьер рухнул, рассыпавшись в самые мелкие крошки. В один из дней Сергей понял, что произносит слово “отец” без внутреннего напряжения – породнились. Дмитрий побродил вдоль подножья хребта, сравнил нагромождение камней по одному ему заметным ориентирам, затем кивнул, разрушая какие-то внутренние сомнения: – Из десяти человек, что первоначально были допущены к этому проекту, в живых осталось только трое. Причём я самый молодой из них. – Где остальные? – Один в психиатрической лечебнице за границей, другой пропал без вести. Скорпион воздел глаза к небу, активно почесался, чихнул, наконец, выдал идею: – Тогда почему ты думаешь, что он живой? Дмитрий присел возле одного из камня, пробурчал: – Тоже где-нибудь за рубежом пытают в надежде раскрыть последние секреты родины. Только ничего у них не получиться. Пласт информации об этой базе настолько заблокирован в подсознании, что даже под самым сильным гипнозом или наркотическим препаратом, им не снять этот блок. В случае чего, мозг захлебнётся кровью. Неприятная догадка вышла из уст сама собой: – Батя, так ты остался один? Дмитрий растянул губы до ушей, в глазах отразился блеск: – Нет. Теперь нас двое. Запомни все манипуляции… Отец подробно показал все действия. С последним рычагом глыба камня отъехала в сторону, обнажая небольшой чёрный зев, такой, что пролезть в него могли, только ползая на пузе, и только по одному человеку. Из глубин потянуло холодным воздухом, там внизу было гораздо холоднее, как в старинном склепе. Дмитрий лёг на землю, обронил: – Десять метров и разодранные в клочья локти и колена стоят того, что ты увидишь. Поползли, не пожалеешь. Скорпион, проталкивая сумки в пещерный лаз перед собой, приметил: – Как же интересно ваши толстые профессора сюда добирались? – А много ты видел толстых отечественных учёных? – Донеслось до Скорпиона. Послышался звук задвигаемого камня. Скрылся последний свет, погружая в полный мрак. Ползли на ощупь. Скорпиона не оставляли сомнения, что этот лаз в любой момент может засыпать завалом и пышные каменные похороны обеспечены. Клаустрофобия какая-то. Но всё равно с упорством толкал сумки впереди себя. Метров через десять руки в каменной крошке нащупали другую поверхность, холодную металлическую плоскость. Добрался. Глаза даже начали привыкать к чёрному зеву, очерчивая контуры лаза. – Закрой глаза, прикрой рукой и уткнись носом в землю. Сейчас будет небольшой сюрпризик. – Выдал инструкцию Дмитрий, выбираясь из каменной кишки первым. Едва Скорпион произвёл необходимые манипуляции, как яркий, ослепляющий свет брызнул со всех сторон. Для человека, который только что полз в полной тьме, это могло кончиться потерей зрения. Затем яркий свет погас, сменившись красной лампой под потолком. Скорпион вылез ил лаза и оказался на металлической платформе размером три на три метра, с ограждением по периметру. Огоньки красных ламп уходили далеко вниз, под платформу, на сколько хватало глаз, казалось, они идут до самой преисподнии. Дмитрий показал на восемь переключателей в стене. Опустил тумблер только одного. – Только этот, дотронешься до какого-нибудь другого, и четыре крупнокалиберных пулемёта порвут тебя в клочья. Будь осторожен. Скорпион нахмурился: – А на выходе? Там если ошибиться? – Просто не пустит, и все внутри узнают, что на поверхности вражина. Кстати, если через минуту после опускания тумблера не надавливаешь ладонью вот здесь, то… Платформа с огромной скоростью помчалась вниз, стоило Дмитрию надавить ладонью на место, в десятке сантиметров от тумблеров. – А сколько метров под землю? – Скорпион с удивлением заметил, что голос расплывается от скорости, хотя ощущения полёта не ощущалось, как в простом лифте, даже волосы всё так же лежали по плечам. – Три с небольшим километра. – Экскаватор пролез в ту дырочку? Его разве не должно было ослепить? – Это гора уже надстраивалась над базой в естественном виде. Тогда ещё не было никаких спутников, и никто с космоса не мог видеть, что твориться в дебрях тайги Советского Союза. Первоначально эта был просто секретный бункер, возведённый по приказу товарища Сталина. Ни Хрущев, ни Брежнев, ни Андропов об этой базе не слыхали. Горбачёв, не глядя, подписал указ, о модернизации её до этого уровня. Все президенты после него о ней и понятия не имеют. Это внутренняя разработка одного теневого генерала. С мозгами, вместо дачи. – С мозгами? Что же в ней такого? – Скорпион, лишь напрягая внутренние ощущения, ощутил, наконец, замедление движения платформы. Они почти приехали. – Эта база одним залпом устраняет угрозу китайского нашествия. Весь северный Китай будет просто стёрт в порошок. Ещё лет двадцать у них не будет эффективных средств противовоздушной обороны. Если, конечно, наши не продадут что-нибудь из недр НИИ. А иначе бы я давно расстроился, когда услышал по телевизору, что последние военные базы снимаются с дислокации и уходят под нож в небытие. Хорошо хоть про эту не знают. Горы умеют хранить тайны. Скорпион не высказал в слух мысль о том, как же батя успеет запустить ответный удар по вероятному противнику, если бывает здесь не чаще, чем наступает 29 февраля. Спросил другое: – Чем пальнёт? Ракеты? – Напиханные всеми новейшими разработками, в том числе не принятых на вооружение. Специально “не замеченные”, так как они работают по принципам иной физики. Их просто невозможно сбить. – Ядерка, которую невозможно сбить? Гм… чую ужас потенциального противника. Отец продолжал, не обращая внимания. – Но основная задача базы не в военной цели. Накрыть огнём потенциального противника это конечно полезно, но в основном эта лаборатория новых достижений… была. Жаль, что последние годы кроме меня здесь никто не появлялся. Нет даже обслуживающего персонала, ещё через лет двадцать здесь всё просто рухнет в небытие. А ведь здесь с успехом могли продолжать развивать космическую гонку. Ту, что выиграли и испугались выигрыша, погрязли в колхозах… Платформа застыла. Дмитрий подмигнул и показал, что надо ещё раз надавить в определённое место, а то снова автоматы, пулемёты… – У страны строятся два космодрома, а используем Байконур. – Добавил Скорпион. – И Плесецк и Свободный требуют много средств для развития и модернизации. В ноги мягко надавило. На смену мигающим красным огонькам по длинному туннелю, зажёгся натуральный свет энергосберегающих ламп под потолочными сводами, что по спектру почти дневной. Они остановились сверху и глазам предстали огромные комнаты-комплексы, разделённые коридорами, стенами, массивными дверьми. Под горой находился целый лабораторный институт. Секретный, таинственный и… одинокий, всеми забытый. Везде целыми клочьями висела многолетняя паутина. Видны лишь вмятины шагов одного человека. Да и Дмитрий был здесь очень давно. – Бать, а тот генерал он… – Скорпион соскочил с платформы. – … Застрелился, не выдержал глумления над страной. Это официальная версия. Но на само деле… помогли… Скорпион вздохнул. Отец продолжил: – Я тогда только начинал свои первые шаги в области военных разработок. Меня заметили, предложили внешне оставаться тем же самым работником на разлагающуюся партию, а тайно работать над настоящей работой. Вот это была действительно работа. Днём я отчитывался перед партаппаратом, а ночью, словно одержимый, ваял и творил скачёк прогресса. Скорпион прошёлся вдоль комнат, разглядывая сверхпрочные стены, потолочные своды. В конце коридора было что-то похожее на командный пункт с креслами и кучей техники. Дмитрий продолжал: – А потом в один день всё рухнуло, со мной резко перестали выходить на связь. Я на какое-то время лёг на дно, но позже узнал от тогда ещё живого коллеги по нашей тайной работе, что начальство мертво. Словно кто-то устроил специальную охоту. А позже, четыре года назад и коллега пропал. Я не знаю, каким чудом не вышли на меня. Может, ещё выйдут… Дмитрий пошёл вдоль бронированных стен к компьютерному терминалу, сел в одно из четырёх кресел-яиц. На голову водрузился шлем, из кресла выдвинулся пульт, похожий на клавиатуру, но с меньшим количеством кнопок и сделанным, скорее, под руки, под каждый палец. Гибрид джойстика. – Если база в запустении уже десяток лет, то откуда эти компьютерные терминалы? – Скорпион сел в соседнее кресло, произвёл те же манипуляции. Дмитрий совсем поник: – Сёрёжа, Серёжа… Ты даже не представляешь, какие компьютеры мы имели. СССР на два года ранее Штатов могли дать миру компьютеры. Но как водится, засекретили разработку сразу, как создали. Это на Западе чуть что открывают, так сразу в народ, в производство, прибыль, деньги, а у нас в стол, в архив, в “совершенно секретно”. Это всего лишь тестовая модель. Внук “Эльбруса”. Русско-белорусского проекта. Если когда-нибудь о таком слышал. Понимаешь, у нашей страны в последнее время есть неплохие перспективы выйти на компьютерный рынок. Вот воспользуемся ли возможностью, это другое дело. Нужны деньги. А откуда у самой богатой ресурсами стране мира деньги? Едва шлем налез на голову, как перед глазами поплыли строки загрузки обрабатываемой информации. Комплекс включился и застыл в ожидании, поскрипывая, и подмигивая разноцветными лампочками. – Единственный недостаток комплекса в том, что он не имеет связи со спутником. Нужен свой спутник, чтобы не выдать место расположении базы. Вообще база функционирует на девяносто три процента. – Дмитрий словно жаждал этого отчёта, ему так не хватало того самого теневого генерала, который с улыбкой сказал бы: “Надо товарищ, Семёнов, надо!”. Как же стране не хватает пассионариев. – Бать, так ты последний, кто знает о существовании базы? Дмитрий кивнул. – Так получается… она…гм… твоя? – Ну-с… как можно так говорить? Она народная! – Почему бы нам её не восстановить? – Ха, да где ты возьмёшь столько денег? А люди? Связи? Прочее? – Да люди не проблема. Есть деньги, есть и люди. Так же и со связями. Прочее приложиться, а вот по части денег… Что ж, есть цель, будут и деньги. – Что ты задумал? – Да Саныч как раз место дислокации для спецназа так и не придумал. Что если в десятке километров отсюда? – Под базой есть туннель на тридцать километров. Выходит под озером. Нужны акваланги и проблема решена. – Вот и замечательно. А как насчёт ещё одного источника финансирования? Никитин тоже не будет против особые отделы от основных отделить. К тебе истребители поместятся? Есть тут одна мыслишка реанимировать ЯК-141 с вертикальным взлётом. Их списать хотели, законсервировать, а тут как раз пригодятся. Ты же мне список пилотов составишь? – Да погоди ты! – схватился за голову отец. – Слишком много информации разом. Давай постепенно. От меньшего к большему. – Не умеешь ты мыслить глобально. Если идём на риск, то и рисковать стоит по крупному. База, спутник, спецназ, самолёты, орудийные расчёты. Недавно сводки по артиллерийским расчётам класса “Берег” читал. Так от двух экземпляров на берегу моря к нам ни один любопытный на тридцать километров не сунется. Представляешь, топит крейсера простыми снарядами. Аналогов в мире нет. У нас пока образцы только на базах в Чёрном море, но можно же что-нибудь придумать… – Ты уже и воевать собрался? Я же говорю, всё для науки, – вздохнул Дмитрий. – А кто спорит? – Пожал плечами Сергей. – Знаешь, как эту науку надо оберегать? Ты сейчас лишнего не думай, лучше скажи, к списку пилотов подходящих учёных добавишь? Тех, кто может продолжить работу в разработках и реализации новых технологий. Не все же погибли с голодухи или уехали за рубеж. – Не все, многие, но не все… – Ну, тогда готовься к техническому прыжку… – Погоди. Пойдём, я тебе лучше покажу, над чем я работал последнее время в начале девяностых. Дмитрий что-то ввёл в компьютере и один из модулей лаборатории с сухим щелчком распахнул свои объятья. По виду, дверь была идентична стене, совсем без зазоров. Скорпион никогда бы и не подумал, что она может быть так замаскирована. – Заходи в комнату, я буду управлять отсюда. Скорпион вылез из удобного кресла, пропал в тёмном проёме. Как только вошёл в комнату, под потолком загорелся мягкий свет, но не из ламп, а из самих стен. Дверь со щелчком задвинулась, слившись со стеной. Зазоры таинственным образом исчезли. – Готов? – Послышался голос отца из скрытых динамиков. – К чему? – Не понял Скорпион, рассматривая абсолютно пустое помещение. Только пол, стены и потолок. – Увидишь. – Таинственно пообещал отец, потирая руки. Необыкновенная лёгкость во всём теле. Ноги плавно оторвались от земли. Он поплыл по воздуху, нелепо вращая конечностями. Голова оказалась ниже ног, низ-верх поменялись местами, осталось ориентироваться лишь по свету над потолком. Но тут же, словно в насмешку, такой же свет зажёгся на полу и по каждой и четырёх стен. – Ну-ка, скажи-ка, где в абсолютно квадратной комнате верх и низ? – раздалось из динамиков. Скорпион оттолкнулся от стены и полетел вперёд, причитая: – А почему это я не задыхаюсь в вакууме? – А потому что ты не в вакууме. Воздух никуда не пропал. – А как ты создал невесомость? – А я её не создавал. Просто воздействовал на гравитационное поле, если говорить совсем просто, то добавил к каждому плюсу по минусу. Отменил действие гравитации. – Антигравитация? – Именно! – Принципы работы? – Не поверил Скорпион, делая всевозможные сальто и летая по воздуху, отталкиваясь от стен. – Анти принципы, анти. Гравитация – сила воздействия Земли. Антигравитация – принцип отключения этой силы в заданном квадрате. Что самое забавное, гравитацию можно регулировать. Смотри… Тело медленно потянуло к земле, Скорпион плавно опустился на пол. Появилась малое подобие тяжести, как на луне. – Как известно, земная гравитация это – g. То есть стопроцентная, принятая за основу мера для гравитаций. Сейчас я создал гравитацию, 1\10 от g. Ты можешь прыгать как на Луне, поднимать тонны веса. Будет лишь малый предел. Скорпион попытался побежать, каждый шаг подбрасывал его на многие метры в воздух. Добавил: – Бать, так это отличная тренировка. Ну, по потолку можно бегать, КАМАЗами кидаться. Этого, конечно, можно добиться и в простой гравитации, но очень сложно… – А что, если тебе это “сложно” убрать? – Как это? – Ну, вот ты пробежал по стене при 1\10 гравитации, я добавляю тяжесть, ты пробежал и в 1\5, я снова добавляю, до тех пор, пока ты не найдёшь свой предел. Тут я понижаю планку и она становиться для тебя тренировочной, ведь стоит тебе долго и упорно поднимать 90 процентов от тяжести, как скоро ты сможешь достичь своего предела – 100. – Психологическая тренировка? – Задумался Скорпион, треснувшись головой о стену. – Могу сто, значит, могу и сто десть? – Примерно так. – Эх, жаль, ты не можешь увеличивать гравитационную силу. Просто если тренироваться в тяжелейших условиях, то простые будут казаться совсем лёгкими. – А кто сказал, что не могу? – Засмеялся отец. – Два g хватит? Я эту вещь для космонавтов создавал. Будешь моим первым подопытным. Скорпиона придавило к полу. На тело навалилась необычайная тяжесть, стало труднее дышать, двигать мышцами. Любое движение было необыкновенно сложно. Кости схватило в тиски. – Ещё, это не предел. – Прохрипел Скорпион. – Добавляй. Дмитрий стал постепенно добавлять силу тяжести, а Скорпион все требовал ещё и ещё. Совсем не мог пошевелить и мизинцем, щёки втянуло, а все требовал. – Притормози, не всё сразу. Перегружаться не стоит. Опасно. Ты и так сейчас в земной гравитации будешь парить над землёй, как бабочка над цветочками. Грудь отпустило. Лёгкие тут же хлебнули полную порцию воздуха, как набирает ныряльщик после нескольких минут под водой. Мышцы расслабило, как после долгого массажа. Вернулась обычная нормальная гравитация. Скорпион вскочил в один момент, подпрыгивая выше обычного. Все движения казались лёгкими и быстрыми. – Как ощущения? Дверь снова с сухим щелчком отворились, на пороге стоял Дмитрий с сияющими радостью глазами. Чуть ли не прыгал от радости. Детище удалось на славу. – Фантастические. – Скорпион разогнался по комнате, пробежал по боковой стене, даже не стараясь упасть. – Комп выдал первые результаты. Твои мышцы сейчас работают, словно ты в 9\10 от земной гравитации. А ведь это только начало. Скорпион встал среди комнаты, пристально посмотрел в глаза: – Так вот почему ты взял отпуск! Значит пару недель мне здесь обеспечено? – Ну, ты же не против? Скорпион улыбнулся: – Да кто же от такого откажется? Звони маме, мы ночуем в тайге! – Она с дочерью в деревне, ничего страшного. Ресурсы базы позволяли забыть о голодной смерти двум людям на несколько десятилетий. Через две недели, когда Дмитрий понял, что если не вернётся в деревню за женой, то будет уничтожен, отец и сын выбрались на поверхность, щуря глаза от яркого солнца. Отец набрал в весе, не в том дурном, что висит на пузе, по бокам и тринадцатым подбородком, а кубиками пресса и поджарыми подтянутыми мышцами по всему телу. Иногда Скорпиона удавалось выкинуть из гравикомнаты и залезть в неё самому. Благодаря этому сейчас не прогибался под тяжестью сумок на обратном пути сквозь буреломы, а шёл быстрым шагом, с лёгкостью перепрыгивая завалы деревьев. Сын же только за первую неделю оброс мышцами так, что всё норовил подпрыгнуть под потолок, когда поднимался по ступенькам. С трудом себя удерживал. Это не те мышцы, что скрепили сухожилия, не давая даже нормально сесть, не то, что прилечь. Это сухожилия натренированы таким образом, что с лёгкостью заменили и мышцы и связки. Последнюю неделю потратил на то, чтобы сухожилия были не только крепче стали, но подвижнее и эластичнее воды. Суплес при марсианской гравитации способствовал. Дома пришлось три дня корректировать строение тела. Слишком выделялся массой для земной гравитации. К счастью, старый волхв давал наработки, как уплотнить мышцы. Волокна сжимались в размерах, но крепость и массу имели ту же самую. Человек, прорабатывающий эту систему, мог выглядеть полным дистрофиком, но класть на лопатки массивных дядей. В большей степени из спортсменов, это наблюдалось у борцов. Предпосылки новой цивилизации медленно, но верно пробивали путь в новую эру. Сёма, покачиваясь, выбрался из татуировочного салона. Просидел с самой зари до полудня. Ноги вывели на раскалённые душные улицы города. Жарило так, что ничего живого в радиусе обзора не наблюдалось. Фиеста продлиться до заката. Народ скрылся в домах под горой вентиляторов, кондиционеров. Подросток облокотился на старую оградку, вдохнул тяжелого горячего воздуха. В голове немного плыло, краска попала в кровь, вызвав эффект лёгкого алкогольного опьянения. Невольно вспомнил японское пиво. Правое плечо саднило, кожу щипало. Там, под тройным слоём бинтов и пластыря, теперь навсегда поселился тёзка – Леопард: голова с огненными пылающими глазами, оскаленный острыми, как бритва зубами рот. Одна лапа занесена для удара, когти сверкают на солнце. Сёма нанёс на плечо свой тотем. Коробочка мобильного легла в руку, вытащил из байкерской кожаной куртки – молился на уроки терморегуляции тела. В жару хоть в кофте, в мороз хоть в фуфайке, но только не долго. А куртка служила надёжным защитником от встречного ветра, когда катался на мотоцикле. До того привык, что носил и просто так, повседневно. Пальцы пробежались по кнопкам: – Скорп, забери, а… Голова кружится. – Всё-таки сделал? – Раздался насмешливый голос. – Тебе-то это зачем? – В целях конспирации. Чтобы никто не догадался. – Ты прав, глядя на наши татуировки, умному человеку и в голову не придёт, что это наши тотемы. Секрет класса “три нуля”. Полная дезинформация противника. – Скорп… – Да в трёх минутах от тебя уже. Жди, кстати, через пять минут пойдёт дождь. Смотри, не намочи нового друга. Сёма поднял глаза в чистое синее небо, на небе только пару облачков, да и то где-то далеко у самого виднокрая, произнёс: – Ты уверен? Тут скорее, нашествие инопланетян или метеоритный дождь… В трубке послышалась капля сомнения, как будто Скорпион колебался, донеслось: – Да жарко что-то, пошептал с утречка. Надоел что-то этот зной. Мобильник щёлкнул и отключился. Сёма осторожно натянул куртку, не потревожив рукавом кровавой раны на плече, заживающего боевого друга. Три минуты не успели кануть в вечность, как на дороге послышался рёв стального зверя. Кава нёс кожаного рыцаря бережно, хоть и шнырял между машин, как пчела меж цветами. “Конь” вдарил по тормозам, оставив небольшой шлейф на асфальте, вздыбив пыль. Солнцезащитное стекло шлема взлетело к небу: – Любишь скользкие дороги? – Прищурился Скорпион. Сёма кивнул: – Да, только мотоцикл не любит, носит как пьяного, колёса в разные стороны, а я в кювете. И инспектору замучился объяснять, что зелёные бумажки и права – идентичные вещи. – На, держи. Никитин вчера сделал. – Скорпион протянул водительские права. – Как так? Я уже и не помню, когда последний раз фотался цветными фотографиями. На паспорт вроде чёрно-белые были. – Сёма поправил куртку, натянул второй шлем, вскочил в седло. – Фотографии со спутника. На нас уже досье, как томик “война и мир”. – Прав был Королёв, когда вместо ядерной боеголовки, как его просили маршалы, запустил в космос первый спутник. – Гений, – подтвердил Скорпион. – Отсидел в лагерях по наговору шесть лет, не сломался. Вышел и открыл человечеству выход в космос. Первый спутник, первые живые существ на орбите, первая посадка с орбиты, первые фотографии обратной стороны луны, первый человек в космосе, первый выход в открытый космос. Есть, чем гордиться. Имена вторых история не запоминает… Кава-зверь взвыл, даже не заметил веса второго попутчика. Пошёл накручивать обороты, нырнул в щели меж машин – проклятье летнего часа-пика для громоздких четырёхколёсных квадратов – под одобрительный мат водителей, ловко пробрался дальше по трассе. Над головой потемнело, воздух сгустился, потяжелел ещё больше, разряды электричества витали в воздухе. На небо в один миг нагнало кипы серой ваты. Поднялся ветер. Зелёные листья с деревьев слетали недоспевшими. Словно камнем щёлкнуло по шлему. Сёма удивлённо растопырил ладонь, на неё упал кусочек льда – град! – пригнул голову. – Переборщил, от Рыси по шеи получу. – Послышалось сквозь ветер от Скорпиона. Кто-то наверху раскрыл сотни холодильников. Из морозильных камер посыпались градинки размером с хорошие перепелиные яйца, на город обрушилась настоящая бомбардировка. Град застучал по шлему, отскакивал от байка, пришлось резко сбавить скорость. Колёса в любой момент могли увести с трассы. Езда стала совершенно невозможной. – Сворачивай, экспериментатор. Мой мотоцикл тут, – Сёма ткнул пальцем в сторону от дороги. На уютной огороженной стоянке стоял такой же норовистый коник, только сине-красного цвета. Угнать пытались неоднократно, но каждый угон завершался переломом рук. А потом и вовсе слух пошёл, что угнать такую вещь невозможно, заговорённый. Смирились. Скорпион свернул, подкатил к цепи у входа. Дедок в металлической коморке усмехнулся, опустил цепочку. – Новая система охраны, – хихикнул Сёма. – Огромный трёхметровый забор с заострёнными штырями, подпирающими небо и древний дедок на посту, опускающий верёвочку. Скорпион спрятал улыбку, поставил байк под козырёк. Забежали к деду в каморку, тот приветливо открыл дверь, посочувствовал: – М-да, Армагеддец! Под градом над городом нависли сумерки. Солнце скрылось, растворилось в густом покрове. Тут же сумерки озарились. Вспышка света разрезала небо белой веткой. На смену граду пришёл дождь. Капли били об асфальт с такой силой, что можно было всерьёз испугаться за побитые дороги. Ливень уплотнился до “канатиков”, “канатов”, почти “морских тросов”. Природа в один миг решила наполнить тазики метеорологов, по которым мерились уровни месячных осадков. Небо бушевало, грохот оглушал, словно гигантский великан стучал дубиной в паре метров от каждого. Ветер принялся за работу с тройным усилием, канатики воды наклонились, тучи погнало на запад, вглубь материка, в сторону Сибири или северного Китая, а то и вовсе в Монголию. Ливень иссяк так же быстро, как и начался. Тугие струи закончились, умчались прочь. Серую вату облаков разметало в клочья, робко выглянуло полуденное светило. Обновлённое, свежее, чистое, доброе. Как сама мать-природа. Огромные лужи исчезали с поразительной быстротой, раскалённая ссохшаяся земля впитывала быстро, мощно. Изголодалась по влаге. – Всё, город немного остыл. Поехали за девчонками. Мало мы им время уделяем. – Скорпион поблагодарил деда-охранника, направился к мотоциклу. Верный конь на царапины не жаловался, отозвался под ладонью приятной прохладой, завёлся от одного щелчка ключом, готовый в бой до последней капли бензина. А самого Скорпиона калёным железом жгли мысли, что с Лерой гуляет редко. Она все больше лечит во время частых травм, кипами таскает фрукты, заботиться, а он вместо того, чтобы букет цветов принести, вынужден бегать за маньяками, убийцами, ворами, ежедневно рисковать жизнью. Подростковую жизнь спецагента. – Ага, совесть проснулась! – Прищучил Сёма, поймав мысли друга в широкий ракурс. Сам, вроде как, и не замечал движения пальцев. Те проворно набирали номер Маши, который мог рассказать без запинки, даже если резко разбудить поздно ночью. Руки уже крутили ручку газа, очнулся, спросил: – А ты Леру не собираешься предупреждать о прогулке? Позвонил бы. А то снова полезешь через окно? Маму её пожалей! Скорпион натянул шлем, пробурчал: – Я же говорю, пошептал утром малость. Переборщил только чуть-чуть. Ждёт уже. Кстати, Маша у неё. Более того, нам приготовлена приемлемая для прогулки одежда. Сёма с лязгом, словно задвигал рыцарское забрало на шлеме, опустил стекло, печально вздохнул: – Плановой конспиратор блина. Не мог раньше сказать. – А ты не спрашивал! – А ты не намекал! – Я подмигнул! – Я думал ты подмигнул блондинке! – Какая блондинка, когда в сердце запала рыжая? – А если перекрасится? – Любовь не перекрасить! – Ха, однолюб… – А сам-то, сам-то! – А что я? Я как ты… Мотоциклы преодолели непреодолимую преграду стоянки – дед опустил верёвочку неспешно, важно – и помчались на перегонки по мокрому асфальту за вторыми половинами. “Дождик” разрушил городские цепи удушья. Пресс жары немного спал, стало легче дышать. Народ, измученный беспрерывной двухнедельной августовской жарой, повылазил из всех норок, щелей и хаток. – Как прекрасен летний дождь посреди этого зноя! Так бы вообще не выползли. – Машка держалась за руку Семёна. Оба светились счастьем, ворковали, как голубки-молодожёны. После романтического путешествия стали, не разлей вода. Разный цвет волос и глаз только подчёркивал сходство, единство обоих. Лера улыбнулась, подмигивая Скорпиону в сторону друзей. Губки подпрыгнули до ушей. Обозначилась забавная ямочка на щеке. Две пары гуляли по центру города, за разговором под ноги ложились бульвары, набережные, скверы. Было такое ощущение, что гуляют две пары клонов. Мысли, чувства, действия почти идентичны. Полагали, что нашли друг друга, навсегда выпав из круговерти поисков, расставаний, страданий, мучений и прочих новых знакомств, чем подвержена большая часть населения планеты Земля. Первая любовь казалась настоящей, крепкой. Росло понимание, уважение, но не привязанность. Каждый ценил свободу другого, доверял как самому себе. Круговерть жизни скучать не давала. От серых будней отвыкли, как от чего-то сверхъестественного. За разговорами добрались до набережной. Амур-батюшка этим летом испытывал дефицит в воде. То ли плотины перекрыли, то ли китайцы снова подсыпали русло. Но кораблики шныряли по воде исправно. Белоснежный прогулочный кораблик дал гудок, зазывал прохожих дать круг вверх по реке, объехать мост и вернуться. Часовая бодрящая прогулка на свежем воздухе. – До сеанса в кино ещё далеко. Покатаемся? – Предложил Сёма. Девчонки кивнули и вчетвером стали спускаться к пристани. Пришлось держаться за руки, так как ступеньки истёрлись до такой степени, что скорее походили на горку. – Ролики на ноги и вперёд! – Скорпион подхватил Лерку на руки, закинул на правое плечо и помчался вниз, та визжала, смеялась, но страха, что уронит, не было. Сёма собрался повторить манёвр, но вспомнил о татуировке. Ещё не зажила под майкой, на плечо не получится. Но на руки всё же подхватил, побежал, хоть и не так быстро. Прогулочный катер приветливо опустил трап. Народ сгрудился возле небольшой кассы. Скорпион купил билеты, прошли внутрь на первый этаж, закрытое место с завешанными окнами и буфетом. Ночью здесь проходили дискотеки, а днём смысла сидеть не было. Проворно поднялись по лестнице на второй, открытый этаж. Ветер взвихрил волосы свободно, гуляет чистый, свежий. Заняли места за уютными столиками по краям катера. Кораблик дал гудок. Человек в оранжевой телогрейке убрал трап. В глубине заурчали моторы, пошли в разгон полчища шестерёнок, рычагов. Плавучий островок оттолкнулся от берега, пошёл на глубину, сразу же разворачиваясь на сто восемьдесят градусов. Тут уж включились главные двигатели, корабль прибавил ходу. Сопротивляясь течению, пошёл резать волны. На волнах приятно закачало, поднялся свежий игривый ветерок, аккуратно подхватил локоны, затрепетал. Грудь, не спрашивая разрешения, вздыбилась, лёгкие сделали полный долгий вдох, такой же выдох. Взгляд ловил за кармой прибрежный город: стадионы, парки, судоверфи, заводы… всё проплывало неспешно, тянулось чередою. Плавучий островок поднялся вверх по Амуру, достиг единственного моста через Амур, чуда начала двадцатого века, построенного ещё при царе. Тогда не было железных дорог через Сибирь и все конструкции, детали и ресурсы доставлялось морским путём, объехав пол мира. Так строился Владивосток, так строились первые города и селения далёкого Дальневосточного края. Скорпион насторожился, выпал из разговора. В висок тревожно кольнуло, шарик боли прокатился по мозгу, рассыпался, вспыхнул огонёк ментальной связи: – Огонёк потух. Скорпион ощутил на себе три пары глаз. Маша усиленно махала перед глазами ладошкой, Лера щёлкала пальцами, а Сёма искал взглядом, чем бы в него запустить. – По-моему, его зомбировали. – Добродушно предположила Лера. – Или невидимые инопланетные существа похитили мозг. – Добавила Маша. – Да не, его мозг отсутствует только на уроках естественных наук. – Отмахнулся Сёма. – Он в прошлом году довёл до белого каления двух физиков, трёх химиков и залётного кандидата каких-то там наук. Всех и не упомнишь. – О, это уже интересно. Можно поподробнее? – Воскликнула Лера. Сёма пожевал губы, обронил: – Ну, с физиками у него нелады по части законов веса, плотности, обратной реакции. Скорпион начал с того, что менял свой вес на весах в полтора раза, в ту или иную сторону. Потом доказал, что руки человека это не только кости, мясо, кожа, сало, это ещё и о-го-го!.. Проткнул пальцем металлическую пластину и что-то ещё сломал вдобавок. – Сейфы тоже может? – воспарила в думах Маша. – А дальше, дальше, дальше. – Торопила Лера и добавила печально, состроив гримасу обиженного хомячка. – Сам же никогда ничего не расскажет, из третьих рук обо всём узнаю. Сёма, с видом научного авторитета, продолжил: – А потом он изменил химический состав воды. Ничего другого в голову вихрастому не пришло, как замутить спирт. Эта идея химику понравилась, позвал друзей… К концу года в дневнике нельзя было найти четвёрки, а химиков выгнали в шею. – Сёма ушёл в мысли, глаза закатились к небу, не выныривая из дебрей дум, добавил. – Там, где Скорпион, логика с математикой бессильны. Это я вам как старший сержант говорю с водительскими правами и зарплатой в четырнадцать лет. Кораблик давно дал круга возле моста. Течение уносило к началу пути… Но прогулочный двухпалубный островок не стал причаливать к берегу, на радость пассажиров – халява же! – поплыл дальше вниз по течению. Скорпион неожиданно для себя поймал тёплую ладошку Леры, коснулся губами. Лера отвела взгляд, румянец залил щёки. Но тут из дум вынырнул Сёма, поднял перст к небу, испортив момент: – Ботва какая-то происходит! Да капитан удавиться катать на халяву за “просто так”! Бензин нынче дороже спирта. Скоро и вовсе как в Европе будет, евро тридцать за литр. Только уровень заработанной платы останется прежним. Мне как сержанту ничего, но за державу обидно. – Ладно, пойдём, посмотрим, что там у них на мостике. – Подскочил Скорпион, глядя, как корабль подплывает к Большому Уссурийскому острову. Раньше весь принадлежал России, теперь подарен Китаю, вместе с Тарабарскими островами. На соседнем берегу – китайская граница. Скорпион добрёл до кабины, откуда шло управление кораблём. Под гул моторов, за закрытой дверью слышался трёхэтажный мат капитана речного кораблика. Сергей толкнул дверь, протиснулся одновременно с Сёмой. Помощник капитана, полуголый человек в старых масляных штанах, обратил внимание, задал изысканный вопрос в красивой оберточной форме, что не поддавался переводу ни на одни язык мира, кроме отечественного. – Милейший, почему это ржавое корыто плывёт в Китай? Шоп-тур? – в свою очередь спросил Сёма. – Паспорта доставать? Виза нужна? – Добавил Скорпион. Капитан взвыл, пнул руль, крякнул: – Полтергейст! А помощник бодро добавил: – Факт! Крутим руль в одну сторону, ему хоть бы хны. Отключили подачу топлива, ему снова параллельно, глушим моторы, а он жив и жив. – Сём, про самоуправляемые корабли слыхал? – Прошептал на ухо Скорпион. – Вместо спутниковых систем управления – лом и бутылка, – крякнул Сёма. Корабль качнуло, послышался единичный гул, словно что-то треснуло о борт катера. Скорпион с Сёмой резво помчались на источник шума. Он уже удалялся. Шестиместный катерок с двумя моторами резво резал волны прочь от плавучего островка. Всё бы ничего, убегает после столкновения, но двое в масках, не считая рулевого, на катере с оружием, а за спиной… Марьяша и Валерия. Девчонки отбрыкивались, пинались, Лера укусила налётчика за руку. В ответ получила хлёсткую пощёчину. Прикусила губу, но слёзы всё равно хлынули рекой, преодолевая запруду. Первобытная ярость поднялась из глубин, из самых недр, затмив разум, ясность сознания и всё прочее, холодное расчётливое состояние воина полетело ко всем чертям. Иначе и быть не могло. – МАША!!! ЛЕРА!!! – Два яростных рёва слились в один. Оба, без раздумий нырнули за борт, отталкиваясь от него дальше любых прыгунов. Едва коснулись воды, как руки-ноги заработали с такой интенсивностью, что казалось, могут в любой момент догнать катер и перегнать, будь тот хоть с десятью моторами. Рулевой оставил руль пособнику, повернулся, вздымая руки – как только не упал на скорости? – губы зашлёпали, что-то забубнил. В глазах потемнело. Замелькали чёрные мухи. Было такое ощущение, что врезались головой в стену. Лёгкие сдавило тисками. Скорпион почувствовал, что тонет, вода хлынула в рот. Отплевываться было всё труднее и труднее, грёб из последних сил. Рядом не в лучшем положении находился Сёма, совсем шёл ко дну. Корабль за спиной неведомой силой развернуло и потянуло к берегу, скорость выдавал в два раза больше крейсерской. У самого берега как отрубило. Руль начал слушаться. Капитан успел сбавить скорость, к берегу причалили, как и положено. О четвёрке пассажиров странным образом никто и не вспомнил, в мозг проникла команда: такие на борт не заходили! Солнце над головою обоих виднелось уже сквозь слой мутной воды. На грудь кто-то давил, бил по щекам, мелькали руки. Наконец, Скорпион открыл глаза, отпрянул рукой от яркого солнца, бьющего огненными стрелами прямо в глаза. Рядом приходил в себя Сёма. Рысь, спаситель, ходил по берегу, прислушиваясь к внутренним ощущениям. “Девчонки!”, - мелькнула мысль и тут же схватился за служебный, водонепроницаемый и противоударный телефон. Пригодился. Как знали на базе, выдали полезную вещь. – Саныч? Слушай, дела тут у нас… Нет, Никитину нельзя. Неофициальные дела… Когда-нибудь исправлюсь, конечно. Слушай, ты мне образцы нового оружия обещал… Конечно попытаюсь вернуть… Через двадцать минут лопасти разрезали воздух. Грохот вертолёта приближался. Волна над головой сгустилась, пригнула к земле. Одежда судорожно трепетала от сильного ветра. Старенький Ми-8 навис над китайским берегом, благо военных баз у китайцев не много. Беглецов в ту сторону охочих нет. Сам вертолёт садиться не собирался. Груз – сумка, спустился на тросе. Скорпион дождался, пока она коснется земли, вместе с Сёмой отцепил. Поднял руки к небу, помахал, показывая большой палец – груз принят! Пилот вертолёта махнул на прощание рукой, и геройская модель всех вертолётов мира полетела прочь. Обратно за город, на запасной аэродром. – Я смотрю, вы тут дальше без меня справитесь. – Резюмировал Рысь, открывая тёмную сумку с широкой молнией. В сумке аккуратно были сложены два комплекта маскировочных костюмов класса НН-1, “ночной ниндзя”. Обувь была на мягкой, звукоизолирующей подошве. Пара боевых и метательных ножей из углеродистой стали лежали особнячком, два бронебойных пистолета “ГШ-18” с глушителями и тремя обоймами покоились с краю. В случае потери лучших пистолетов, Саныч обещал снять шкуры на чучела. Поставку оружия он взял на себя. Вертолет и катер на том берегу пригнал по старому знакомству. Раздобыл где-то в течении получаса. Скорпион подошёл поближе к Рыси, глядя в глаза, произнёс: – Брат, пойми. За погоду девушек не воруют. Так нельзя. Рысь воздел руки к небу, объясняя как в сотый раз: – Деяние-ответ. Как в шахматах. И я не могу с тобой пойти. Граница Духа постепенно теснит, отодвигает вглубь, в тыл. Это уже не моя вотчина. Соль в том, что наши границы меняются с мыслями-намерениями людей. Пока я могу бывать здесь, так как русичи верят, что это по праву их земля. Но следующим поколениям уже вдолбят в голову, что эти земли всегда принадлежали Духу. Примут как должное. – Плечи сузились, опустились. Рысь, как будто уменьшился в размерах. – Как бы ты не умничал, они гораздо дольше играют в шахматы. Любой вражий подвиг преподнесут как разгромное поражение. – Зрачки Скорпиона сверкнули. – Дело не в балансе. Это навязанная игра для отвода глаз. – Не стоило тебе шаманить, и ничего бы не было! – напомнил Рысь. – Брат, дело не в том. Дело в масштабах игры. Стоит спасти одного – они не будут в противовес уничтожать тысячи, они сделают так, чтобы эта тысяча загубила десятки тысяч… Косвенно! Обратная сторона монеты. Как бы ты не крутил варианты, тебя всё равно надуют. Так что крутить стоит, как не парадоксально, чаще! Добро для сильных мира сего надо делать чаще, без оглядки на ответные ходы. – Вздохнул. – Лучше уж так, чем вообще ничего… А то богатыри обленились, культурные все стали. – Так что, Рысь, не серчай. Добро должно быть с кулаками. – Добавил Сёма, натягивая облегающий костюм. – Рога надо обламывать. Ножны плотно прижались к голени; и достать можно в любую минуту и бежать не мешают. Кобура с пистолетом висит на поясе, не мешает. Руки свободны, хоть автомат, хоть гранатомёт, хоть ракетный комплекс таскай. Ещё и за спину можно чего-нибудь повешать. Да и карманов с отделами на костюме уйма, хоть гранатами обвешайся, хоть патронами. – Об одном прошу, Рысь. – Скорпион снова поймал взгляд старшего брата. – Где они? Я пока ещё птица вольная, границами не разделён. Может, в гости заскочу. Наследник волхва нахмурил брови. Взгляд уставился в одну точку. Погрузился в думы, на лбу даже вздулись морщины, как у старца. Долго глядел вдаль, в дебри Китая. Наконец, обронил: – Пятнадцать километров строго на юг, перед деревней. Только там народу с избытком. Вернуться не успеете. – Брат, ты главное девчонок встреть. Народ мы как-нибудь задержим. – Скорпион загнал патрон в патронник. Сёма повторил действие, поставил на предохранитель, обронил: – Присядем на дорожку? Сумерки захватывали небо, покрывая землю пеленою ночи. Рысь остался далеко позади, прикрывая тылы. Пара юношей в спецовках сливались с лесом. Лишь глаза сверкали, выражая свою открытость в цельном комбезе. Ноги летели над землёй почти бесшумно, подошва мягко пружинила. Беззвучно бежали по привычке, так же по привычке берегли дыхание. Лес делался реже, слабел, сдавал позиции. Это на границе он мог быть густым, первородным, но чем дальше вглубь китайского муравейника, тем ближе к вредительству человека. Трудолюбивый и основательный народ собирал с каждого квадратного метра земли всё, что можно собрать. Не оставалось и обычных муравьёв, а змей, лягушек и кузнечиков днём с огнём не сыскать. Земля под ногами краснела, приобретала нездоровый оттенок, сказывалась близость химических отходов и особое удобрение почвы. – Мало им рек. – На бегу буркнул Сёма. – Да какая им разница? – В сердцах плюнул Скорпион. – Жители Поднебесной. Почти боги. Или богоизбранные больше иудеи? А ещё есть верные в исламе, а все прочие неверные и всех под нож. Или христиане арабов тоже неверными называют? Я что-то совсем запутался. Столько верных, избранных, спасённых, меченых, модернизированных… Как будто не из одних пещер вылезли, словно не одними копьями мамонтов били. У каждой веры своя книга, свои каноны, постулаты. Тысячи сект и все исконно верные, правильные, осветлённые, озарённые. Достало уже. – Скорп, не отвлекайся. Сёма и раньше видел возможности дыхалки Скорпиона, но чтобы бежать и говорить без умолку, ничуть не сбивая дыхание… – Да пора уже выбираться из этого болота вер. Творец есть в каждой вере, а толкования его действий бессмысленны. Не наш уровень. Так что в космос! В космос! Сёма повысил скорость бега. Слова аятоллы вселили драйв в тело. Дух возликовал, подпрыгнул, готовый к бою. Кровь побежала быстрее, поднялась порция адреналина. Светил обрубленный месяц и зажигались звёзды, когда дорога на деревеньку выпрыгнула из-за деревца. Ветер подул в лицо, донося неприятные запахи прелости, кислости и целый комплекс того, чему человеку дышать не стоит. Странная тишина. Вокруг ни кузнечика, ни птички. Не слышно собак, кошек. Уничтожено всё живое. – Тихо и пахнет. Не к добру. – Сёма зажал нос рукой. Оба засеменили вдоль дороги так, что ни один куст не шелохнулся. – Ладно, пошли. Устроим свежий ветер. – Таинственно прошептал Скорпион, стараясь уловить месторасположение пленниц. Шлейф аур тянул дальше по дорогое. Вдали мелькали огоньки. В свете фонарей обозначился то ли завод, то ли цех завода. Крупный комплекс зданий с заборами высокими заборами. У пропускного пункта, в свете фонарей торчали двое охранников. Шла ожесточенная жестикуляция пальцев и какой-то спор. В мозгу Скорпиона что-то щёлкнуло, завозилось, включился встроенный подарок Тосики. Мозговой переводчик тут же сообщил о чём речь: – Моё кун-фу круче твоего, Чинг Дзинь. – Нет, это моё круче, Дзянь Динь. – Ставлю новые кроссовки, сшитые моей бабушкой. Что ставишь ты? – Спортивные штаны Апипас! – Сразимся же, Чинг Дзинь! – Сразимся! Оба охранника воинственно выставили руки, замахали, словно пытались отбиться от стаи мух. Послышались растянутые воинственные фразы. Гордые глаза сынов поднебесной пылали схваткой. Каждый уже победил в сознании неприятеля путем длительной медитации, миллионным произношением слова мантры и благоприятным расположением звёзд вкупе с заветами прадедов – жареной небесной рыбы и злобного одуванчика. Скорпион шепнул Сёме на ухо. Две тени с огромной скоростью выскочили из кустов. Головы Чинг Дзиня и Дзянь Диня встретились. Слились в экстазе, издавая мелодичный гул меж ушей. – Полёт в страну небесных снов на пол часа обеспечен. – Бросил Сёма, следуя за Скорпионом на территорию комплекса. Тот шёл по следу словно пёс, разве что землю не нюхал. Обошли здание кругом. Здание предстало четырёхэтажным. Два входа-выхода, центральный и запасной. На центральном дежурят трое охранников. На запасном из охраны никого, но рабочие, или персонал, шныряли быстрее муравьёв. Пробиваться в обоих направлениях могли лишь с боями. – Ну, так с боями, али с боем? – Спросил Сёма, поправляя ножи. – Сколько не руби, меньше не станет. Надо что-нибудь другое. – М-да, жаль верёвок с “кошками” нет. – Кто ж знал? Ладно, в общем, делаем так, авось выйдет… – Мне это слово всё больше и больше нравиться… – Вон на втором этаже окно без света приоткрыто. – Понял. Тени заскользили к зданию. Воины вошли в состояние боя, поднялись до своих возможных ступеней. Мир вокруг замедлил бег. Секунды потекли медленно, не быстрее откормленной черепахи. Оба подбежали к зданию. Скорпион упёрся к стене, подставляя плечи для прыжка на второй этаж. Сёма проворно взобрался. Сергей подкинул его ещё на пядь. Леопард зацепился за выемку окна, подтянулся, переваливаясь за край и бесшумно скрываясь в темноте. Внутри зацепился за что-то ногой, на половину вывесился, протягивая руку. Скорпион взял небольшой разбег, приказал телу уменьшить вес. С большой скоростью пробежался по воздушным ступенькам, отталкиваясь от стены, как будто на ней широкие выемки. Ухватился за руку Сёмы, тот схватил, затянул внутрь. – Скорп, все бы ничего, но дверь закрыта. И она не китайского производства. Импорт. – Как сейфы ножиком в школе с годовыми оценками открывать так ничего, а как на вражей территории зубочистку применить, так ты не при делах? Вспомни о Маше! При одном упоминании имени избранницы Сёму пробрала дрожь. Помчался на дверь, как бык на тряпку тореадора. Скорпион ничего не успел сделать, как кусок металла сорвало с петель одним мощным ударом ноги в область замка. Грохот потряс весь второй этаж. Рухнувший прямоугольник вздыбил пыль. Скорпион дал по шее, пробурчал: – Я не о том просил, медвежатник дверной. – Подтолкнул за шиворот. – Теперь патронов не жалей, бежим! Здание ожило, закипело, забурлило. Ухо прорезала сигнализация. Людской муравейник проснулся. На пути попалась цепочка охранников с автоматами наперевес. В ладонь Скорпиона и Сёмы легли пистолеты Каждый ГШ-18 выплюнул по три бронебойные пули. Пистолет с тридцати метров пробивал любой бронежилет, но зачем стрелять в бронники, когда глаз меткий? Шесть тел с дырочками на лбу рухнули на пол. Помчались дальше, выбегая на лестницу. С нижнего пролёта открыли огонь. Пули засвистели над головой, врубаясь маленькими воронками в стену за спиной. – Иди, спасай, я задержу. Всё равно обратно отступать надо здесь. Скорпион, не слушая, потянул за ухо, приговаривая: – Их много, нас один. Авось выберемся. Со скоростью ракеты и катапульты разом поднялись на третий этаж. Нос, к носу столкнувшись с двумя широкоплечими бугаями. – Мутанты! – Бросил Сёма и начал движение. Бугаи взметнулись ногами в небо. Своими телами ненадолго перегородили проход. Сёма спрятался за телами оглушенных бугаёв, вновь посылая под лестницу смертельные выстрелы, бросил брату: – Девчонки на этом этаже, иди. Я не собираюсь Санычу обратно пустые обоймы отдавать. Сергей кивнул, отдал три обоймы и побежал дальше по коридору. Стены мелькали на периферии зрения, нёсся адским гончим для всех налётчиков на девчонок. Не тех забрали. Пощады не будет. Дверь сбоку распахнулась, появился противник с ружьём – настоящий винчестер! – помповый снаряд проделал неплохую дыру на месте, где Скорпион стоял секундой ранее, прежде чем интуитивно кувыркнулся в сторону. Второй выстрел из винчестера противник пустил себе в живот, нажав своим же пальцем на курок. Скорпион чуть помог. Бросился в открытую дверь. Тусклый свет единичной лампочки светил у самого потолка. Двое вышли на встречу. Курок спустился по числу гостей. Оставалась ещё одна дверь за старым диваном. Пинком отбросил диван, рванул дверь на себя. Но дверь рванула на встречу быстрее… Скорпион отлетел к противоположной стене, треснулся затылком. Зубы лязгнули. В голове зашумело. В ушах послышались барабанные дроби, грохот колоколов и симфонический оркестр разом. Перед глазами поплыли разноцветные пятна. Из прохода вышел китаец в спортивном костюме: тёмные штаны с тремя полосками, олимпийка с неизвестной птицей в качестве герба, лицо было заострённое, подсушенное, сеть морщин по лицу никак не скажет, что оделся под свой имидж и стиль. Скорпиона подкинуло в воздух. Как муху мухобойкой, треснуло о потолок. Спина от удара взвыла. Волна нервов отдалась в ноги, неприятно потянуло, хрустнуло. Не успел опомниться, как субъект в олимпийке снова махнул рукой. По велению длани Скорпиона протащило под потолком, сшибая единственную лампочку, затем в ноги ударил пол. – Там поток иссяк, пули ещё раньше кончились, так что пришлось на ножах. – Забежал в темноту Сёма, интуитивно бросая метательный нож в фигуру в полосе света. Маг так и остался стоять в проходе двери. В шее торчал зазубренный кусок металла, по самую рукоятку. Булькнув кровью, маг в олимпийке рухнул. – Сёма, – захрипел Скорпион, пытаясь справиться с дрожью в ногах и болью в спине. – Это один из помощников Духа. – Да? – Сёма высоко поднял бровь. – А упал как обычный мешок с картошкой. В общем, там враги кончились. Пошли отсюда. Скорпион попытался встать, но ноги сделались мягкими, ватными, подкосились. Тяжело шлёпнулся, закусывая от боли губу в кровь. Сёма подошёл, подхватил за руку, приподнял. Новый приступ боли согнул Скорпиона пополам, сознание выскользнуло из разума, погрузив в темноту. – Ты чего, Скорп? – Сёма поднял, перекинул брата через плечо, потащил в раскрытую дверь, переступая поверженного “мага в олимпийке”. У замусоленного окна стояло два стула, с привязанными пленницами. В свете потолочных ламп лица до боли знакомой рыжухи и чернявой казались слишком бледными. Ни кровинки. Только тяжёлые синяки под глазами, как от долгого недосыпания или болезни. Головы наклонены вперёд, взлохмаченные волосы свисают до пола. Обе без сознания. В сердце кольнуло, на глаза навернулись слёзы. – Чем эти уроды вас напоили? – Сёма бережно положил Скорпиона, срезал ножом путы пленниц. Так же положил рядом. Глядя в бледные мертвенные лица, цунами накатила волна отчаяния. Внутри взорвалась волна. Стекло взорвалось тысячью осколков. Сёма успел мельком заметить светлую фигуру, как в момент ничего не осталось. Просто осколки стекла рассыпались по полу и исчезли Лера с Машей. Рысь унёс обоих на плечах. Неплохой у Дальнего Востока будет страж границ. Сёма подхватил Скорпиона, забрал на поясе пистолет с половинной обоймой. Другие брать смысла нет. Всё равно с такой ношей перезарядить не сумеет. Но лучше умрёт, чем бросит. Ножи и свой пистолет остались разбросанными по зданию, не до них. К чёрту причитания Саныча. Человек важнее оружия. Брат важнее целого арсенала. Сёма быстрым шагом выбрался в коридор, поспешил к лестнице. Переступил тела бугаёв. Дырок в них было больше, чем в дуршлаге. Свои же и изрешетили, пока за бугаями прятался. Зашагал по лестнице через кипы тел. Стрелял вроде метко, аккуратно, в череп, правда потом пришлось в рукопашную, на ножах… крови хватало. Едва находил чистое место, чтобы спуститься. Враги рвались вверх так, словно на убой. Зомбированые что ли? Слава Кадочникову, научил дать отбой многим противникам разом. РУБ позволил выжить в мясорубке. Беспрепятственно спустился до первого этажа, вышел во двор, дальше за территорию. Целых пять минут продирался сквозь дебри с добротной ношей на плечах. Только после этого за спиной послышались крики, голоса, лай собак, замелькали огоньки. Пришлось ускорять шаги. Иноходью побежал меж деревьев, кустов, кочек. Скорпион на плече висел тряпкой. Его бы обездвижить, если позвоночник сломан, но как тогда нести? Погоня настигала, дыхание сбилось, дышал, как выброшенная на берег рыба. По спине бежали капли пота, каждая как градина, мелкий камешек. Пот стекал и со лба, заливая глаза едкой жижей. Моргать боялся, если оступиться, то рухнет и больше не встанет. А впереди ещё километры пути. Не успеет… Глаза залило, потерял видимость. Попытался проморгался, но лишь усугубил ситуацию, потянулся рукой протереть глаза и выронил пистолет. Наклоняться поднимать не стал. Не поднимется. На негнущихся ногах шёл вперёд, спиной чуя, что через минуту будет схвачен. Нога погрузилась во что-то мягкое. Под этим мягким оказалась пустота. Падение… Земля встретила лицо враждебно, но поломанного носа удалось избежать. Только ноздри забило чернозёмом. Скорпиона удалось приземлить немного мягче. Всё-таки придерживал. Но о том, так это или нет, спросить не мог – брат продолжал оставаться без сознания. Сёма подскочил. Прежде чем обследовать нору земли, куда попали, сконцентрировался над клочком ночного неба над головой. Там за ними по-прежнему гнались люди – ну этих двуногих всегда можно обмануть – и собаки – а этих уже гораздо сложнее. Сёма на каком-то бешенном ускорении собрал свою ауру в кулак, представил запах перца. Нос тут же защипало, защекотало. Облачил чувство перца на всю поверхность ауры и расширил тонкое тело на сколько смог. Получилось что-то около километра в диаметре. Как это получилось с такой скоростью, задуматься не успел. Раньше на одно лишь ощущение своей ауры тратил часы, а чтобы увидеть или поменять размер, как Скорпион… Все собаки из группы преследования на поверхности мигом остановились. Как будто на периферии зрения увидели десятки кошек разом. В воздух поднялись иностранные возгласы. Китайцы в панике заметались, подгоняя, одуревших от ненавистного запаха, четвероногих. Те водили носами, рычали, одна собака бросилась на поводыря. Животные отказывались идти дальше, во что бы то ни стало. Не помогали ни угрозы, ни обещание лакомств. Отряды китайцев, посовещавшись, поспешили вперёд. По предполагаемому маршруту беглецов. Но единственное, что удалось найти, это пистолет. На этом их успехи и закончились. Мелкую норку под старым чахлым деревцем заметить не удалось. Сёма отдышался, наклонился над Скорпионом. Брат тихо вздыхал, иногда с хрипами. Судороги то и дело гуляли по ногам. Сёма закусил губу от бессилия что-либо сделать в таких условиях, вгляделся в темноту. Они упали не просто в яму. Это было что-то вроде туннеля. В конце концов, можно было пойти в обоих направлениях: по дороге к берегу или назад, вглубь вражеской территории. Сёма смахнул пот со лба, подхватил Скорпиона на плечо и, не раздумывая, побрёл по направлению к берегу, свободной рукой опираясь на стену. Полоска света с клочком неба осталась за спиной, туда возврата нет. Только вперёд! Ноги бодро понесли в неизвестную тьму. Сознание металось в скверных мыслях. Есть ли вообще отсюда выход? Было ощущение, что сейчас свод рухнет и обоих похоронит. Не пропадало даже тогда, когда глаза стали видеть в полной темноте, как в сумерках. Под ногами пищали мыши, бегали кроты, что в темноте почти одно и то же. Особо разберёшь. Рука, которой опирался на стену, то и дело натыкалась на мелких копошащихся насекомых, червей. Их скопилось, как после хорошего дождя. На плече застонал Скорпион. От этих стонов продрали мурашки. До боли стало жалко брата, не смог сдержать слёз. Горечь бессилия чуть не сбила с ног. Ступал в темноте, вообще ничего не видя и не соображая. Шёл как робот с испорченными датчиками зрения. Ноги переставлялись автоматически, а глаза от слёз не видели вообще ничего. Скорпион тяжело обронил: – Что-то мне нехорошо, Сёма. К чему бы это? Сёма остановился, прислонил брата к стене. – Скорп, держись… Держись! – Ноги… Не чувствую… Спина…Не чувствую… – Залепетал Скорпион. – Наверное, насморк. Сёмина рука нащупала мокрый от пота лоб и трясущиеся сухие губы, покрытые запёкшейся коркой крови. Умудрялся ещё и шутить. – Скорп, регенерация, постарайся. Отдам всю энергию до последней капли! Только живи, живи! Это всё нелепо! Скорп! – Чтобы помочь организму восстановить… я… должен… чувствовать. Я не могу… ступени…я… – Голос прервался, голова запрокинулась. Сёма истерично заорал: – Скорп! Брат! Не вздумай! Мы дойдём! Дойдём! Слышишь!? Дойдём! Он подхватил Скорпиона на плечо, двинулся дальше по мрачному коридору. Сколько снова брёл в темноте, не знал. Прошёл ли час или на поверхности уже давно сияло солнце? Всё так же брёл вдоль стены, ничего не ощущая. Плечо онемело, но даже мысли не допускал, чтобы отдохнуть, посидеть или просто упасть в обморок. В темноте вспыхнула свеча. Какой-то огонёк света, но по глазам резануло так, словно поднял глаза к полуденному светилу. Взмолился: – Кто бы ты ни был, убери свет! В ответ тишина. Только светлячками зажглись ещё два огонька, затем ещё и ещё, но так, что глаза успевали привыкнуть. Сёма проморгался, помогая колбочкам в глазном яблоке сразиться с палочками. Зрению предстал расширенный каменный свод, начинающийся широкой аркой, исписанной странными письменами. Вроде иероглифов или кириллицы. Сёма был сведущ в этих делах, так же, как гуманоид в строении Запорожца. А свечи, стоящие в подсвечниках в углублениях стен, зажигались с чьей-то посторонней помощью. Ещё секунду назад очередной фитиль даже не тлел, и вот снова огонёк упрямо лез вверх. Сёма, преодолевая дрожь в коленях, упрямо зашагал по расширявшемуся коридору. Свечи вокруг разгоняли мрак, огоньки горели ровно, без содроганий – ветра нет. Коридор вывел в округлое помещение с восьмью, не считая из которого вышел, коридорами. По центру, с самой середины, начиналась вязь знаков, по спирали раскручивающихся до самих стен. Сёма вышел из коридора, ноги донесли до центра комнаты. Рассматривая вязь букв, услышал грохот задвигаемых семи дверей. Поворачиваясь к последней, из которой и пришёл, споткнулся о свою же ногу. Колено подкосилось, тяжело рухнул на пол, не в силах даже подставить руки. Ударился лбом, против воли погрузив себя в зыбкий сон. Скорпиона, от резкой встречи с каменным полом, тряхнуло, выбросило из забытья. К тому же боль накатила с такой силой, что нырнуть обратно уже не получалось. Сжал зубы и перевернулся на спину. Глаза упёрлись в каменный свод, прошептал: – О, мой каменный ад, я пришёл к тебе. – Повернулся и увидел Сёму. – И сейчас кто-то жутко огребёт. Эй, злыдни, вы где? Его то зачем? В ответ снова тишина. Скорпион с трудом перевернулся на живот, ноги отказались повиноваться и висели как у тряпичной куклы. Нос, к носу столкнулся с письменами. Дух захватило. Узнал… От Гиперборейской рунной вязи защипало глаза – всё равно, что читать о забытых подвигах родичей. К тому же выделялось явное сходство со старорусским, дохристианским языком. Губы при свете свечей зашлёпали: Прочитанная вязь вспыхнула добрым зелёным светом, растворилась по полу. Разбежавшись тысячами муравьев. Этот поток “муравьёв” разделился на семь частей. Каждый из центра комнаты потянулся к закрытым семи дверям. Скорпион, на локтях, превозмогая острую боль в позвонках, дополз до первой надписи, снова сквозь боль зашептал: – История? Я согласен! Включайте! – Захрипел Скорпион. В ответ снова пустота. Тогда Скорпион попросил по-гиперборейски, как подсказал переводчик в мозгу. Древние слова – старорусский! – покатились по зале густым вибрационным басом, в спину с непривычки отдало ещё большей болью – приходилось каждое слово заставлять В воздухе появились миллионы светлячков разных цветов. Собрались в фигуры, картины. Скорпион увидел карту: от современного Днестра до Тихого океана раскинута и от антикитайской стены – что тянется не только в современных границах, но до современного Урала – до самого северного полюса – только он, почему-то, в цветах, растёт трава, климат тёплый – необъятная империя Гипербореи. На всех границах раскинуты форпосты, укрепления. Мелькают картинки стычек с атлантами, лимурийцами, титанами, какого-то неизвестного мелкого народца с чёрным цветом кожи и такого же по росту, но серого цвета кожи и с узкими глазами, народца. Сами гиперборейцы двух с половиной – трёх метрового роста могучие войны, маги, учёные и труженики. Живут в пределах своей империи. Себя в обиду не дают, но и завоёвывать весь мир не собираются. Просто стараются жить с ним в гармонии и понять его, оберегая границы от постоянных набегов. Скорпион удивился, как он всё это понял с таких с виду простых меняющихся картинок. Карта Гипербореи сменилась просторами атлантов: остров в Атлантическом океане и селения по побережью Чёрного моря, у Кавказа, в Малой Азии. Так же были небольшие колонии в Южной, Центральной и Северной Америке, Западной Европе и на оловянных островах, что ныне зовутся Великобританией, ещё в пределах современной Индии и на Тибете. По росту атланты были на голову выше гипербореев, на лбу закрытый третий глаз. Кожа металлического цвета. Как и чем живут, не показалось, но в достатке мелькали постоянные военные и магические стычки, натиски на страну бореев. По всей видимости, выходило, что между этими двумя расами постоянный конфликт, но причин не показали. Мелькнула Африка с мелким, около метра, чернокожим народцем, что были в услужении у Лемуров. То ли выращенные рабы, то ли эксперимент. Чернокожие мелькали туда-сюда, суетились под командами неспешных мохнатых лемуров. Сами лемуры были примерно такого же роста, кожа покрыта длинной разноцветной шерстью. Как стало ясно из картинок, большие задумщики и экспериментаторы. Больше ничего понять не удалось, кроме того, что тоже обладали какой-то формой магии или алхимии, а то и вовсе науки, только в корне иной. Появилась Азия, отрывочно замелькали сведения о полутораметровых особях с широким разрезом глаз. Отчётливо показали их полную неразвитость и постоянное доставание стражей границы. Чтобы не истреблять перебежчиков постоянно, было принято решение построить великую стену, преодолеть которую они не могли. Так и выросла стена, которую потом перестроят и назовут Великой Китайской. Последними показались титаны. Огромные малочисленные великаны от пяти метров в высь. Их просторы расселения занимали современные земли от Египта по всей Аравии и до самой Индии. Закралось смутное подозрения, что они причастны к строительству пирамид. Они были не только сильны, но и неплохо развиты в умственном плане, хоть и уступали атлантам с гипербореями. Картинки потухли, оставив массу вопросов. Дверь резко захлопнулась. Надпись взвилась в воздух красными каплями и растаяла. Скорпион на момент просмотра “фильма” из прошлого, даже на какой-то момент, забыл про боль в спине. Пополз ко второй, совсем короткой надписи: Пришлось задуматься. Слишком просто – раз и спася от чего-то. Так редко бывает. Да и спасти всех невозможно. А в спине стучали молотки, намекая на скорое полнейшее освобождение не только от бремени сует, но и вообще в один миг. – На пенсию пока не собираюсь, так что давайте следующую. – Произнёс Скорпион на гиперборейском. Надпись поднялась вверх могильным тленом, пыль вспыхнула и исчезла. За дверью, на которую она вела, что-то с громким стуком ударилось, как если бы бил огромный молоток. Следующая надпись читалась так: – Развитие это, конечно, хорошо, но вы меня с кем-то путаете. Не будет вам крови. Смерть – это слишком просто. Работать над знаниями надо, а не красть путём чужих жизней. – Пробубнил Скорпион. Надпись взметнулась густым облаком праха, что почти как пепел, но несёт на себе отпечаток смерти, его лик и тоску. Дверь на мгновение приоткрылась, потом резко захлопнулась. За стеной послышался леденящий душу крик, в котором слились муки, крики о пощаде, ужас и страх. Адский коктейль. Четвёртая надпись зажглась самостоятельно. Тёплый жёлтый свет образовал круг, он тут же превратился в шар, поплыл над комнатой. Тёплый свет навис над Скорпионом и Сёмой, строго по середине, как бы задавая немой вопрос. – Если смерть, то меня забирай, если жизнь, то ему помоги. – Захрипел Скорпион. Шар вспыхнул, как маленькое солнце, пришлось сощуриться, так же быстро потух – то ли проверка на вшивость, то ли ещё какой прикол древних – когда открыл глаза и смог нормально различать цвета, то перед глазами сидел очнувшийся Сёма, подогнув ноги под себя. – Я тут? Что тут? Как мы? – Посыпалось из Сёмы. Скорпион тяжко вздохнул, улыбнулся разбитыми губами: – Сиди и молчи, ребусы гадаем. Ты же всегда хотел на поле чудес попасть. Вот сейчас и посыплются… градом! – Я? На поле чудес? – Возмутился Сёма, но тут же притих. Его внимание привлекла пятая, мерцающая фиолетовым цветом, надпись. – А это что? Скорпион прочитал: На последнем слове Скорпион запнулся. Оно отказывалось подвергаться переводу. В мозгу как заклинило, словно какая-то шестерёнка вышла из строя. – И что это? – Нахмурился Сёма. Сердце кровью обливалось, когда видел, как Скорпион ползает на локтях от надписи к надписи. – Угадай-ка. Кстати, как пишется? Вместе или раздельно? – А мне откуда знать? – возмутился Сёма. – Я только в английском специалист. А до русского мне ещё о-го-го! – Вот и я говорю. – Захрипел Скорпион. – Неизвестное не внушает доверие! Прочь! Последнее слово произнёс по-гиперборейски. Фиолетовые буквы поднялись в воздух стаей летучих мышей. Они с писком промчались над головами, сделали несколько кругов и на полном ходу врезались в стену пятой двери. Вместо ожидаемого удара, стена приняла их так, как будто была водяной, а то и вовсе воздушной. – Ничего себе! – Вскочил Сёма. – Это вообще как? – Да так… Магия гипербореев. Мы… гм… на базе одного из южных форпостов наших предков. – Скорпион сказал так, как будто разговаривал о чём-то обычном, привычном, и вообще пустяках. Как я понял, бореи, восточные арии, скифы, праславяне, славяне, русичи и… в общем, одна нить. Мы пока на конце этой нити. И только от нас зависит, будут ли у нас потомки или вымрем, канув в лету последним народом, русскими. – А, ну, бореи так бореи. Шестая надпись озарилась серебром, платиной, сталью, на этот раз строфы поплыли по воздуху: – Ну что Сём? Что думаешь? Примем свой удел? – Ну, раз две двери только осталось, то можно. Потому что если отсюда не выберемся, то какая, в сущности, будет разница? – Да ты не умничай, ты прямо говори, а то начну псалмы на латинском петь! – Всё что угодно, только не это! Давай лучше удел. – Принимаем! – Пропел Скорпион на языке сего места. Две чёрные молнии ударили в них из дверей. Окутали густым зарядом, переливаясь в огне свечей, как новогодними огнями. Скорпион закричал. Разряды тёмного электричества побежали по телу, заставляя мышцы судорожно сокращаться. Сердце моментально забилось с критической для себя скоростью, на порядок перепрыгивая скорость ударов в минуту. Кожу обожгло, мелкие волоски опалились, поплавились. В воздух взметнулся запах горелого. В спине хрустнуло, обожгло кипятком, так что от боли и пот продрал. Ноги защипало, сдавило, сжало незримыми щипцами. Всё стихло в один момент. Скорпион без сил рухнул на каменный пол. Грудная клетка с клёкотом поднималась, опускалась. Дышал быстро, успокаивая сердечную мышцу излишней, не естественной нагрузкой. – Скорп, ты чего? – послышалось чуть сбоку. Скорпион повернул голову. Сёма стоял во весь рост, улыбка не покидала лица. – А тебя разве не… Сёма усмехнулся, помог подняться. – Это же прокачка уровня. Я на шестую ступень взобрался. А ты? – Я? – Скорпион удивлённо ощутил ноги, спину. Тело чувствовалось, как и прежде, даже ещё лучше, потому что отвык. Теперь будет стараться делать всё, чтобы таких травм избежать. – Ступени? Так это была ступень? – Блин. – Протянул Сёма. – У тебя же одиннадцатые врата, Декада Эволюции. Ты исцелил себя! Как кстати, называется? – Ступень минералов. – Потрясённо ответил Скорпион, раскладывая в голове всё по местам. Серое вещество в панике наращивало дополнительный объём. Подготавливало и скручивало извилины так, что мозг трещал, скрипел и срочно требовал перезагрузки. Для начала неплохо бы подошло вернуться в нормальные условия. – Так ты себя заминералил! Кальций тот же минерал, вот ты тело и подлатал. Точно не осознано? – Бровь Сёмы, обещала выпрыгнуть за приделы лица. – Сам не ожидал. – Скорпион всё ещё привыкал к ощущениям в теле. – Минералы это такая вещь, что можно и кости сталью заменить и меж позвонков титановые сплавки для прочности поставить. Привыкнуть бы ещё к этому всему, да времени на тренировку побольше, побольше. – Хе, вот так удел. А что он там про кровь говорил? – Прищурился Сёма. – Да так, ловушка там одна была. Я тебя на алтарь, а мне много и сразу. – Сразу? – Прищур стал ещё более сильным. – Вот-вот. – Подтвердил Скорпион, присматриваясь к последней надписи. Та смиренно ждала своей участи. – И чего отказался? – Лицо загнулась одним сплошным вопросом. – Да вдвоём как-то веселее по жизни. Не находишь? – Зато мороженым не пришлось бы делиться! – Ну, это мелочи… И всё равно много не съем. – Тогда давай последнюю. – Давай… – Ну, камни теперь по твоей части. – Сразу же отмазался Сёма, скрещивая руки на груди. – Ну, ладно, сам же говорил, что деваться некуда. Так хоть камнем кому-нибудь в зубы на прощание. – И этот человек бегает по ступеням развития, аки горный козёл по горам? – А ты думал в сказку попал? Оба закричали на гиперборейском. Сёма уже выучил слово “давай”. Теперь мог хвастаться не только английским и французским, но и парой-тройкой слов из древнего. Слова типа: бодро, добро, здраво, живо и слава, не забыл. Дверь медленно, неспешно, величественно, как королевская процессия, начала отворяться. Под створками бил чистый белый свет, почти солнечный. Сёма бы так его и назвал, если бы не был под землёй. Створка плавно ушла под стену, обнажив пьедестал с каменным шаром. Тот покоился выемке посреди пьедестала. – Ну, чего смотришь? Пошли! – Сёма подтолкнул Скорпиона сзади за спину. Так хоть не так страшно. Затолкал внутрь комнатки-коридора. Оба застыли перед шаром, глядя на него как на пресловутую пятую ногу зайца. – И чего делать? – первым сдался Сёма. – Ну, спой. – Предложил Скорпион. – У тебя же по тестам IQ на пять единиц больше. – Ну да, я логичнее. Зато ты. – Он ткнул пальцем. – В три раза умнее… ну и… гм… как-то у тебя с логикой война… так что вот… ну… как раз подходящий момент… действуй! – Ладно. – Скорпион тяжело выдохнул, пытаясь собраться с мыслями. – Давай сначала поймём, чего мы хотим. – О! Я хочу… – Стоп! – Поднял руку Скорпион. – Я про время. – А, ну так бы сразу и… сразу так бы… в общем, пистолетики бы Санычу невредимыми вернуть, а то чего их китайцам дарить? И с девчонками надо помягче. А то, как вспомню те бледные лица на стульях, готов всех врагов снова на ножи, а потом снова и снова. – Чего? Какие лица? – Всполошился Скорпион. – Ты после разговора с магом решил тогда отдохнуть, не видел. А, Рысь, между прочим, какую-то границу нарушил. Не сегодня-завтра Армагеддон обещают. Его бы ещё убрать… – Ну-ка, ну-ка, рассказывай дальше. – Да вот за китайцев нам тоже спасибо не скажут. Их хоть и каждый пятый житель на Земле, а нас в националисты запишут, а то и вовсе в щавелисты… – Шовинисты? – А я как сказал? – Насупился Сёма. – Да ты не перебивай… гм… о чём это я? А, ну, да, а потом сразу так лампочкой в глаз ка-а-ак засветят, потом холодным дулом к виску и… – Сёма стал изображать застенки КГБ, ФБР, ЦРУ, МОССАДА. – …лопатой по темечку. Ладно, не хочешь китайцев тогда пусть всё начнётся с… Шар ожил. Перламутровая сфера расширилась, как мыльный пузырь. Охватила всю комнатку, обволокла разумных двуногих. Яркий свет – было последнее, что успели заметить. Взрыв! …Скорпион поймал тёплую ладошку Леры, легко прикоснулся губами. Лера отвела взгляд, румянец залил щёки. Скорпион тут же поймал себя на том, что французы обычно называют “де жа вю”. Всё это уже когда-то было! Опыт остался! В голове прокатился ворох мыслей. А на другом краю стола из дум вынырнул Сёма, поднял перст к небу, но забыл, что хотел сказать, соображая в какой период времени их забросил каменный шар. Лера смотрела влюблёнными глазами, рукой коснулась щеки, нежно провела подушечками пальцев, отбрасывая прядь со лба. Скорпион так и не заметил, что до сих пор целует её руку, зажав меж ладоней. – Маша! Я так тебя люблю! – Вспомнил что хотел сказать Сёма, припоминая бледные лица. Наклонился над чернявой подружкой и крепко обнял. Нежно, как умел. Понял, что видит её живой и невредимой, такой близкой и любимой. Забыл, что для этого периода времени они никуда и не исчезали. Ещё не было ни похищения, ни Китая, ни боёв. Вот она рядом, цветущая и родная, а не та полуживая привязанная к стулу. – Я что-то пропустила? – Смущённо ответила Маша, но от объятий не отпрянула, хотя румянец так же неотвратимо поднимался по щёкам. Всё-таки как-то непривычно. Вроде бы ничего необычного. Ни драк, ни боёв, даже спасенных вселенных. И такой всплеск эмоций. Руки Марии сами притянули белобрысого, который и обниматься ещё не умеет, некогда научиться. Ему бы врагов на куски, а в амурных делах по уровню ниже плинтуса. Маша взяла инициативу в свои руки, запечатлев долгий поцелуй на его губах. За всё, за прошлое, за настоящее, за будущее. Не поцеловал в путешествии, так теперь так легко не отделается. У Сёмы покраснели даже уши, тело моментально аккумулировало мегатонные киловатт энергии, ещё секунду и взорвётся на тысячи осколков. Скорпион в то же время потянулся к Лере, поймав в перекрёстье изумрудные глаза. губы почти воздушно коснулись губ. Запечатлел сюда всё, чем жил. Тысячи раз попросив прощения за недостаток внимания. Обоих разом ударило током и унесло волной – первый поцелуй. Время могло растаять в пространстве, как капли растекаются по стеклу и испаряются в воздух лёгким паром, но трижды проклятая мысль – катер! – полосонула по сознанию острой бритвой. – Девчонки! – Подскочили одновременно Скорпион с Сёмой. – Нам надо. Да, очень надо… гм… отлучиться… да, там минуты две-три… мы мигом… родина зовёт! Оба вылезли из-за стола, в спешке треснулись друг о друга, обменялись репликами: – Ты через буфет, захвати чего-нибудь тяжёлого. Пару… А я через корму. Не помнишь, они вооружены? – Да не важно, пинаем на поражение. Нарушители границы же. – А мы? – А такого не было… – невинно отозвался Сёма. – Умнеешь! Того гляди и школу закончишь! – Как бы она меня не закончила… Сёма, приноравливаясь к качке, вприпрыжку бросился к буфету, хватая на себе насмешливые взгляды серой толпы пассажиров – живот прихватило у мальчика. Вот и бежит. По другим поводам люди не бегают. Скорпион поспешил в противоположную сторону, перелетая пролёты ступенек одним прыжком. Двухмоторный катер с рулевым и двумя налётчиками быстро приближался к борту. Каково же было удивление жилистых мужичков в масках и чёрных водолазных костюмах, когда вместо распуганного народа, у борта оказался белобрысый парнишка с ехидной усмешкой, не сулящей им ничего хорошего. Сёма взвесил в руке двухлитровую бутылку, и едва первая рожа в маске оказалась в метре от борта, метнул, что есть мощи. Бутылка шипучки, провернувшись в воздухе на два неполных оборота, врезалась пятиконечным основанием чуть ниже лба. Налётчику размозжило нос. С воплем отступив на пару шагов, улетел за борт. Чьи-то руки под водой схватили за шею, провернули до хруста. Сёма метнул вторую, делая вид, что целит во второго налётчика. Бутылка пронеслась над головой торжествующего – надо же, увернулся, какой молодчина! – врезалась в плечо рулевого. Тот схватился за поверженное место, бросив руль. Катер потерял управление, его начало разворачивать. Второй налётчик выхватил из-под полы знакомый силуэт Калашникова китайской сборки, прицелился в Сёму. В игру вступила подводная амфибия. Скорпион подтянулся на борт с такой скоростью, словно его в воде хорошенько пнула русалка. Перелетел борт, с прыжка схватил автоматчика за шею. Сёма отчётливо услышал хруст сквозь приглушенные рычания моторов. Тело упало за борт, оставив Калаш на борту. Рулевой взревел, и так катался по полу с расшибленной ключицей, а когда узрел сообщников, падающих за борт один, за одним, так и вовсе поник, залепетал, причём по-русски: – Капитана! Не надо! Моя тебе всё отдаст. – Скорп, только не вздумай оставлять свидетелей. – Послышалось от Сёмы. Скорпион повертел головой, опустил автомат, обронил: – Ты чего Сём? Мы ж не звери. Плыви, плыви спезназовец китайской сборки. Я в безоружных не стреляю. Хитрый китайчик кивнул, порылся в неприметной сумке у руля и выхватил маску с трубкой. Перевалился за борт. – Ну вот, отпустил спецназовца. Их и так полтора миллиарда, а ты ещё и спецназовца отпустил! Он и с перебитым плечом по дну дотащиться, ему там и премии и почёт, медальку дадут. Ещё и жалобу на наших погранцов за жестокость накатают. Потом ещё и прощения просить будем! – Донеслось от Сёмы. Скорпион положил автомат на дно лодки, нырнул за борт. Через три минуты вскочил обратно, отряхиваясь, как собака. Мокрая одежда сливалась долгими потоками на дно лодки. Плавал только без кроссовок. Скорпион довольно ухмыльнулся, пояснил: – Я же говорю, в безоружных не стреляю, но когда я сам безоружен, а он встроенными в нож пулями под водой стреляет… Сёма подхватил: – Он же ещё и маг вдобавок. Помнишь, как нас топил? – Ладно, блондин, народ на корабле волнуется. Кидай кроссовки и дуй за девчонками. Мы пересаживаемся. – Ну, с народом… гм… он как всегда ничего не видел. А катерок-то китайский… – А на нём написано? – Брови Скорпиона взлетели к небу. – Трофей? – Сёма швырнул кроссовки. – Ещё какой. Тут ещё и сумочки всякие… – Всё, бегу, бегу… Скорпион быстро разобрался в нехитром управлении катерком, достал водостойкий телефон: – Бать, у тебя лодочного прицепа нет? – Ммм. – Ответил Дмитрий, соображая, что на этот раз натворил сынуля. – Надо бать, надо. – Эх… Скорпион отключил связь, присел на кожаное сиденье. С корабля посыпались удивлённые взгляды, за ними вопросы: – Фильм снимаете? Или сериал? – Фильм. – Усмехнулся Скорпион. – Как называться будет? Фантастика? Поди, зарубежная пакость какая-нить. – Тут же спросил-ответил другой. – Экшн! Всецело отечественный проект! – Ответил Скорпион. – А камеры под водою? Или в космосе? Я слышал про такие! А за массовку заплатят? А привет можно передать? Скорпион уже ничего не слышал, помогал Лере и Маше перескочить через борт. Те, если и удивились новому средству нового передвижения, то виду не подали. В жизни ко всему привыкаешь. С такими парнями ещё… Катерок заурчал мощными моторчиками, подорвался с места на форсаже, вдавливая в сидения. Пошёл резать речную гладь, заливая девчонок весёлыми брызгами, лазурными слёзами солнца. Каникулы продолжались. |
||
|