Глава 1 "Обитель Богов"

— Готовы ли Вы навсегда расстаться с Землей, со всеми родными, близкими Вам людьми?

Дружный, стремительный ответ:

— Да!

— Дороги назад нет. Через несколько минут известная вам цивилизация отнесется на пятьсот миллионов световых лет, и на пятьсот миллионов лет истории в прошлое. Вы знаете — эти миллионы лет не вернуть, потому что никому еще не удавалось обернуть вспять время. Готовы ли вы?

И вновь такой же стремительный ответ:

— Да!..

И все же один голос выпал в унисон. В стройном, подтянутом ряду, стоял один, ничем до этого не выделявшийся, и только теперь — чуть дрогнул. Мгновенья были столь торжественные, а стоящие — столь напряжены и поглощены собою, что никто этого не заметил. Не заметил и спрашивавший — их начальник, человек седой и важный — для него, как и для остальных — это было одно из главных мгновений жизни.

А теперь я немного расскажу Вам о том, кем они были, и куда отправлялись.

Были они землянами, а отправлялись в далекий космос — это для начала.

Теперь немного о земной цивилизации. За прошедшие со времен Второй Мировой, ужаснейшей войны пять веков цивилизация эта располнела — заселила и Марс, и спутники крупных планет, а ей все было мало.

Когда был построен первый сверхсветовой корабль, некоторые люди обрадовались. Но сработало предсказанное Эйнштейном — для летящих на сверхсветовом проходили минуты, для остальных — годы. Ничто, даже и время не постоянно — чем выше скорость, тем больше замедление времени; и, если бы кто вздумал пересечь бесконечность за мгновенье — в этом мгновенье уместилась бы вся вечность времен.

Запустили автоматическую станцию на ближайший Альфа-Центавра, и тут же стали ловить хоть какие-то сигналы от нее. Неужели никакие волны не в силах преодолеть этот временной парадокс?.. Оказывается, могут — нашли. Тончайшей нитью, в новейших антеннах построенных на основе загадочной Скрытой Массы уловили передающие сигналы, спустя всего лишь несколько минут после запуска. Еще один, так и не разгаданный парадокс: станция существовала как бы в двух реальностях. В одной — еще летела к звезде, в другой — уже ее достигла, и общалась с землянами.

И это все… Можно было общаться со станцией или человеком, можно было получать его зашифрованные изображения, но увидеть его живым — уже никогда. Этот таинственный канал был связью с будущим, но он мог передавать лишь информацию, а живую материю — никогда.

В разные уголки космоса посылались зонды. Выбирали звезды похожие на солнце, но в одной нашей галактике таких звезд миллионы. Галактик в свою очередь — миллиарды. Зонды посылали в основном по родному Млечному Пути, но также, для научных целей — и в далекие галактики.

Прошу прощения, за столь продолжительное вступление, но все же я должен рассказать и про галактики. Самыми древними средь них — Шаровидные. Возраст Шаровидной галактики превосходит возраст Млечного Пути в среднем на миллиард — два миллиарда лет. Звезды там в основном старые, выгоревшие, и, посылая туда зонды, люди надеялись встретить с древней цивилизацией. Невозможно представить, чего может достичь цивилизация, опережающая земную на миллиард лет, впрочем — невозможно представить и сам миллиард лет, и разделяющие их расстояния…

До недавних пор, ни к чему запуски в эти древние галактики не приводили: передавалась информация о почти уже выгоревших звездах, о мирах, когда-то населенных, но теперь разрушенных, остывших. Но вот один зонд передал информацию: планета, размерами схожая с Землей, с зелеными лесами, с голубыми морями и океанами, к тому же — заселенная цивилизацией на уровне феодального общества. Ну, а главное — океанские глубины планеты были буквально переполнены полезными ископаемыми.

Был еще один феномен (не встречавшийся прежде ни в одном из миров) — планета была единым живым организмом. Нет — она вовсе не отращивала щупальца, не хватала пролетающие корабли, но ее атмосфера не пропускала практически никаких порождений земной цивилизации. Несколько автоматических зондов выстроили станцию, в верхних слоях ее атмосферы, и на этом пока что все закончилось.

Бриген Марк — так звали предпринимателя, который решил стать колонизатором этой планеты. Он отдавал себе отчет, в том, что придется столкнуться с феноменом живой планеты, но был он человеком отчаянным, а потому решился. Денег ему было не занимать, и он выплатил государству сумму за лицензию на колонизацию. Им было собранно несколько групп, по сто человек в каждой. Некоторые уже отправились на базу, занялись наблюдением, изучением…

С той группе, которая отправлялась теперь, был и сам Бриген Марк. Это он, человек седой и важный, спрашивал, готовы ли они. И теперь вы понимаете, почему ни он, ни кто иной из группы, не заметил, что один голос прозвучал в унисон. Они отправлялись на пятьсот миллионов лет вперед…

Теперь я познакомлю Вас с Творимиром Бруно — это тот человек, голос которого дрогнул. Творимиру было тридцать, в силу замкнутого своего характера, в браке не состоял; прежде подрабатывал на нескольких незначительных работах, но ни одна из них не приносила ему никакого удовольствия. Серьезный, молчаливый, временами замкнутый — таков был Творимир Бруно. Как и все входящие в эту группу он прошел трехмесячную изматывающую подготовку: выучил язык туземцев, научился обращаться с их варварскими орудиями, как-то: меч, копье, палица, лук, а также — рукопашному бою; зазубрил названия их божеств. Конечно, и перед началом обучения, и перед самым полетом он, как и все остальные, проходил психологический тест — результаты показал: он совершенно здоров.

Но теперь…

Теперь Творимир Бруно увидел самого себя. Не отражение в зеркале. Этот второй Творимир сидел на плавно изогнутом подоконнике космопорта — сидел и, не моргая, смотрел на него — настоящего Творимира Бруно. Творимир знал свои глаза — сосредоточенные, иногда задумчивые, но никогда он не видел в них такой печали — эти глаза почти плакали.

Вот потому и дрогнул его голос…

Вот Бриген Марк начал читать длинную, торжественную, ему самому ненужную речь, а Творимир напряженно глядел на опустевший подоконник, и думал: "Признаться? Остаться?.." — взгляд его метнулся в окно: в серое небо вздымалась бетонная гора небоскреба, и даже с трудом пробивающееся, блеклое солнце казалось незначительным рядом с этой громадой… "Здесь я несчастен. Вернуться, чтобы влачить жалкое существование?.. Нет — уж лучше в неизвестность! А что касается галлюцинации… Все из-за перенапряжения. Все пройдет".

Вскоре Творимир Бруно выяснил, что психический недуг не только не проходит, но и развивается. Впрочем, это «скоро», было «скорым» только для него и для его товарищей по кораблю — для вселенной миновало пятьсот миллионов лет.

Пятьсот миллионов лет… Творимир даже ничего не почувствовал. Уселся в белоснежное кресло, в такой же белоснежной каюте. Сверху наплыл стеклянный колпак — продержался так с минуту, и снова задвинулся в потолок. Вот и все путешествие — никакого шума, никаких перегрузок. Пятьсот миллионов лет — световых и обычных, спокойно, без всякой бравады безвозвратно растаяли в прошлом.

Красивый женский голос промурлыкал по всему кораблю:

— Переход прошел успешно. Капитан просит всех собраться в переходном отсеке.

Вот и переходной отсек — помещение, как и весь корабль чистейшее, просторное. Деловито суетились роботы — перетаскивали пожитки: оружие, провизию, приборы. Люди уже собрались — некоторые отмалчивались, но большая часть возбужденно переговаривалась, обсуждала, что вот, мол, они залетели так далеко, как никто не залетал.

Вошел Бриген Марк — как и все возбужденный, раскрасневшийся, встряхнул своими седыми волосами, и крикнул чуть громче, нежели обычно:

— Обзорный экран!

— Исполняю, капитан. — мурлыкнул женский голос.

Одна стена пошла рябью, затем распахнулась в обзорное окно. Освещенная местным солнцем планета занимала большую часть вида. Синь морей и океанов, зеленоватые, желтые и бурые континенты и острова — все цвета яркие, сочные. Взгляд искал чего-то эдакого, невиданного, но не находил — самая обычная, не отравленная цивилизацией планета.

Вот и выстроенная первыми зондами станция: неказистая тридцатикилометровая коробка, от которой вниз в атмосферу уходили, кажущиеся совсем тонкими подпорки (однако подпорки были выполнены из того же сплава, что и корпуса космических кораблей, что позволяло надеяться на их надежность). Станция-коробка споро приближалась, приветственно подмигивала красными огоньками на посадочном блоке…

Как и полагалось, без всяких толчков произошла состыковка. Через мгновенье переходная дверь отскочила в сторону, и в помещение вскочил маленький, лысый человечек с необычайно развитым черепом. Этим самым черепом он треснулся об пол — перестарался в низком поклоне. Распрямился, улыбнулся белыми ниточками губ, стремительно проговорил:

— А так положено встречать гостей на этой планетке. Хмм-м, а, между прочим, Вы придумали для нее название? — спросил он у Бригена Марка.

— Черт! — Бриген потер лоб.

И тут маленький человечек побледнел:

— Тише — не поминайте здесь Черта…

— А что?..

Но тут из глубин станции пришел могучий вопль — словно сотня громов разом ударила. Люди замерли — только роботы невозмутимо продолжали свою работу — все перетаскивали, перетаскивали…

У маленького человечка выступил на лбу пот, но он тут же его смахнул:

— При них черта лучше не упоминать…

Бриген Марк попытался улыбнуться:

— А-а — это те самые «божества», которых вам удалось вытянуть из атмосферы.

— Да — всего два божества. Причем — далеко не самых важных. — поспешно отвечал человечек. — Одно божество — хранитель облаков — не всех облаков, а одного атмосферного фронта, который то возрождается, то рассеивается в атмосфере. Второе божество — злое. Обитало в темных пещерах — именно оно сейчас и закричало. Но вы, вскоре, сами с ними познакомитесь…

А Творимир Бруно растерялся — смотрел в обзорный экран, на звезды. Казалось — никуда и не улетал с Земли — почти такие же созвездия, Млечный Путь…

А помещение опустело, хлынула неестественная, мертвая тишина. Вспомнилось видение на Земле, и вдруг явственно понял: если обернется — вновь увидит себя. С этими грустными, плачущими глазами, безмолвного, смотрящего в упор. И он знал, что не выдержит — закричит.

А если закричит? Его отправят на обследование. Еще неизвестно, сколько продержат — месяц, два — быть может, и вовсе не выпустят; вместо контакта с туземцами — скучное заключение. И он, не оглядываясь, побежал прочь… В длинном белом коридоре нагнал маленького человечка, который стремительно переговаривался с Бригеном Марком:

— Так как же назвать планету?

— А как местные зовут?

— В разных местах, по разному. Но там, где мы высаживаемся — просто Мир. Ведь по их разумению иных миров не существует…

— Ну, вот пусть и будет Мир.

Бледный Творимир с налета спросил у человечка:

— А почему здесь звездное небо так похоже на земное? Ведь, насколько я понимаю, в Шаровой галактике звезды должны располагаться равномерно.

— А-а, молодой человек, вам в наблюдательности не откажешь! — усмехнулся человечек. — Явление действительно редкостное, но ничего мистического в этом нет. — и зачем-то спросил, будто ожидая, что Творимир станет с ним спорить. — Слышите — ничего мистического нет?!.. Эту планетарную систему окружают очень плотные пылевые облака, закрывающие часть обзора. Если вычистить эту пыль — все небо засияет, а так — в разрывах видны только некоторые части общего полотна. Удивительно, конечно, что разрывы так совпадают, но это случайность. Слышите — это вполне можно объяснить формулами?! И я могу вам показать…

— Нет-нет. Я вам верю. — поспешил заверить нервного человечка Творимир.

А потом им устроили «знакомство» с пойманными божествами. Провели в небольшую, комнатку, усадили, роботы-официанты развозили сок, печенье — Творимир ничего есть не стал — не было аппетита.

В противоположной стене открылось смотровое окно, за ним — серебристая зала с коническими, пологими стенами. Бесшумно распахнулась задвижка в потолке — из проема повалил густой, клубящийся туман. Сначала белый — этот туман стремительно потемнел, и тут стало слышно, как воет ветер — черное, грозовое облако метнулось к окну — потемнело…

— Не бойтесь, не бойтесь. — заверял Маленький Человечек. — Зала сцеплена гравитационными полями. Ему не удастся вырваться. Между прочим — это доброе божество…

Но последние его слова потонули в треске грома — слепящая молния ударила, заскреблась по стеклу.

— Ну, что-то ему не понравилось… — блекло улыбнулся человечек.

А Творимир уже не чувствовал своего тела — ноги сами подняли, бросили его к окну, а за окном… темнота всколыхнулась, и он увидел озеро — огромное и непознанное — тем страшное, что-то темное спускалось к этому озеру с неба. Птицы… сколько же их! От птичьего клекота звенел воздух.

— Творимир Бруно! Творимир Бруно! — его дернули за плечо, развернули.

Перед ним стоял Бриген Марк, глядел изучающе, насторожено:

— Творимир Бруно, что с вами?

— Так — ничего. Ерунда. — ответил Творимир.

Подскочил маленький человечек:

— Что — галлюцинация? Не стесняйтесь, молодой человек — эти божества способны вызывать галлюцинации, однако никого еще не сводили с ума. Вы верите?..

— Верю…

Человечек счастливо кивнул, и даже пожал Творимиру руку…

Затем им было представлено «злое», пещерное божество. На этот раз раскрылось отверстие в полу конической залы. Вверх метнулись и словно трещины расползлись по серебру черные нити, а из проема стало выползать нечто бесформенное, с угольно-черными провалами. Слышалось шипение, грохот…

Боль острыми волнами забилась в голове Творимира. Ему уже казалось, что он внутри этой залы, а пещерное божество обхватывает его своими нитями, хрипит громовым голосом — слов было не разобрать. И вновь его встряхнули за плечи — маленький человечек с интересом его разглядывал:

— Уже второе виденье, да?.. Интересно, почему они выбрали именно Вас?.. Думаю, нам предстоит долгий разговор. Но это позже. Пока же ознакомление с местным "божественным миром" окончено, и всех прошу в конференц-зал…

Им не требовалось идти по коридорам и подниматься по лестницам. Они просто встали на платформу, а уж она понесла их по белоснежным, ярким туннелям, то вверх, то в бок, то вниз…

Но вот и конференц-зала. Снова длинные столы, белые стены, несколько окон, за которыми ярким многоцветным полотном сияла планета. Но с востока темным покрывалом наползала ночь…

Заговорил Бриген Марк. Повторил то, что все присутствующие прекрасно знали — повторил только для порядка.

— Наша планета… — тут изображение планеты вспыхнуло, глобусом закружилось в центре залы. — …являет собой единый живой организм. Организм содержащий огромный запас необходимых для строительства нашей колонии минералов. В основном эти запасы залегают на океанском дне. Если я скажу, что там — золотые долины и алмазные горы — это не будет преувеличением. Взять одну подводную гряду — она весит миллиарды тон, а по составу — чистый алмаз. Но на дне обитают одни из самых могучих местных "божеств"…

Маленький человечек прокашлялся:

— Я бы воздержался от такой архаичной терминологии. Слово «божество» больше подходит к языку туземцев. Мы же близки к тому, чтобы вывести вполне конкретные химическую и физическую формулы, этих, э-э… пока что аномалий.

— Ладно — название сути не меняет. Факт в том, что против наших аппаратов эти «божества» ничего бы не сделали, но атмосфера нейтрализует всякую технологию — начиная от новейших разработок, и до порохового оружия. Остается примитивный контакт, и этот контакт уже был начат. Без современного оружия, без скафандров, с одними мечами и луками спускаемся мы на поверхность. Там мы должны проникнуть в Ясли Богов. Все знаете, что это?..

Ну, конечно они знали — все кивнули. Бриген Марк тоже кивнул, и продолжил:

— Все же невредно еще раз напомнить…

Изображение одной части планеты увеличилось, спроецировалось на четырехгранник. Видны стали горы — величественные, холодные, с темными безднами обвалов, с белыми, небесными вершинами. Еще увеличение — вот широченный темный зев, дальше — уже ничего не видно.

Бриген Марк прокашлялся:

— Дальнейшее сравнение будет грубым, но точным: Ясли Богов — это детородный орган планеты, и в этот орган нам предстоит проникнуть. Оттуда выходят новые божества, туда, на вечный покой, отправляются старые, уставшие летать, греметь, шипеть. Мы должны постичь механизм этого «деторождения», и мы должны остановить этот процесс. Велики ли наши шансы?.. Компьютеры просчитали имеющиеся сведения, и выдали: пятьдесят на пятьдесят. Впрочем, вы ко всему подготовлены, а потому не будем откладывать спуск — он завтра. Сейчас — разойдитесь по каютам… Творимира Бруно прошу остаться.

Творимир остался и был подвергнут самому настоящему допросу. От него потребовали, чтобы он со всей возможной подробностью описал свои видения — вспоминать было неприятно, но все же он постарался… Ни словом не упомянул, о том, что видел и самого себя. Затем последовал долгий, нудный психологический тест — под конец Творимир совсем истомился…

— Поздравляю. — грозно прогремел, надвинулся на него Бриген Марк.

— А, что?! — крикнул и тут же прикусил губу Творимир: "Неужели скажет, что я — псих?!.."

Тут встрял маленький человечек:

— Психически Вы здоровы, и по-прежнему входите в группу контакта.

Но Бриген Марк хмурил брови:

— Однако есть одна вещь, которая, к сожалению, проявилась только теперь. Это, так сказать — склонность к вольности… Выслушайте-ка банальную, но поучительную историю. Один из наших первых контактеров влюбился в местную деваху. Ну, конечно у нее золотистые длинные волосы, ясные огромные очи, и прочие прелести входящие в базовый набор лесной красавицы. Ясное дело — у них любовь. Маленький домик в лесочке, звери, пташки, прочие букашки. Когда наши пришли за ним — он выходит, бородатый, в мужицкой рубахе, говорит: "Убирайтесь по добру, по здорову!". Хотели его скрутить, а он меч выхватил — троих наших зарубил, ну в пылу-то и его зарубили. Вот до чего «вольность» доводит…

— А что же с его супругой?..

— А с девахой той, что сделали?.. — больше нахмурил брови Бриген Марк. — А что с ней сделать? — так и оставили в лесу век доживать.

Однако, чувствовалось, что он сам не верит, что «оставили», а скорее всего всем скопом изнасиловали, потом зарубили и вместе с домиком сожгли.

Бриген Марк поспешно перескочил дальше:

— Тут срабатывает один психический недуг: называется — влечение к природе, к тишине и спокойствию. Захваченные им люди на чем свет стоит проклинают цивилизацию. Подавай им хату, любящую бабенку (умницу-разумницу с золотыми волосами), подавай им лес, речку, кузнечиков и мотыльков. Дурни — хотят вернуться к тем временам, когда "жили в лесу, молились колесу". Грубые, непросвещенные. С этими своими идиотскими искренними — животными чувствами. Правильно: захотел — зарубил. А потом — молись пню. Ух, черт! — местных, чистых бабенок им подавай, а лучше бы больше думали мозгами, чем яйцами.

— Я с вами полностью согласен! — искренне отчеканил Творимир. — Я готов к служению — Вам и нашей общей Цели. Я могу еще раз повторить клятву…

— Нет-нет. Ты устал, а завтра — тяжелый день. Ступай, отсыпайся.

И снова Творимиру не пришлось идти: платформа подхватила, резво доставила его в каюту. Подошел к окну: близилась, накрывала планету загадочная пелена ночи. В усталом сознании закружилось: "За всеми этими разговорами как-то забылось. Человечества больше нет. Затерялось в бездне истории пятьсот миллионов лет назад… Мы одни здесь… Как же нам надо беречь, любить друг друга".

— Прошу Спать… — прошептал мелодичный женский голос.

Обернулся — конечно никакой Женщины не было. Но была мягкая, теплая, белая кровать. Творимир пал на перину, но еще прежде, чем его голова коснулась подушки, он уже спал…

И снилось Творимиру озеро. Огромное, обрамленное черными стенами леса. Темны бездонные воды; небо над ними — вечернее, темнеющее, загадочное. А еще птицы — плотные, широкие реки слетающих из неба птиц. Не могло быть столько птиц разом — они не уместились бы мы на озере, вытеснили бы воды, передавили друг друга. Теперь птицы не клекотали — спускались в безмолвии, и жутка была эта их мертвая тишь.

И вот Творимир увидел — у всех птиц одно и тоже, знакомое ему женское лицо. Огромные, тоскующие очи, а кожа вокруг — синяя, как у мертвых. Страшные лики, но они притягивали… И тогда ему стало по настоящему жутко — он понял, что еще немного, и вспомнит нечто, что вспоминать нельзя, и сойдет с ума.

И тогда он со стоном, и в холодном поту вскочил на своей кровати.

Когда он спал, было темно, но теперь мягкий белый свет разлился под потолком, оттуда промурлыкал участливый женский голос:

— Вам приснился дурной сон? Не угодно ли принять успокаивающее?..

— Нет. Спасибо. — попытался говорить вежливо Творимир. — Сейчас, пожалуйста, оставьте меня.

— Как Вам угодно. — мяукнула на прощанье компьютерная дева.

Свет померк — темнота. Творимир захотел попросить вновь включить свет, но понял: со светом будет еще страшнее. Со светом он на виду. На виду у кого?.. У Планеты. Вон она за окном — темная, ночная — от нее уже не сбежишь — некуда.

Неожиданно он осознал, что сидит на кровати, и не смеет пошевелиться — покрывается холодным потом. Провел дрожащей рукою по лбу, пробормотал:

— Да что же это со мной?.. Возьми себя в руки. Здраво проанализируй свой страх. Чего боишься — планеты?.. Ты же стремился сюда!

Он встал, и на слабых (даром, что тренированных) ногах, подошел к окну, вжался в него лбом. Россыпи звезд, Млечный Путь, который был лишь иллюзией; спутник похожий на Луну, но все же не Луна — через чур белый, и с одиноким, циклопским, трагичным оком. Внизу, в темноте — маленькие светлячки туземных городов. Вот метеор белым росчерком красиво мелькнул в атмосфере… И снова чувство — на него смотрят. В упор. Что-то незримое ударило с противоположной стороны в окно. Защиту не пробила бы и ядерная боеголовка, но сейчас стекло выгнулось, зазвенело.

Творимир отшатнул, и тут увидел — черный силуэт сидел рядом с ним на подоконнике. Лица не было видно, но знакомо блестели грустные глаза…

— Н-ну… — дрожащим голосом начал Творимир. — Говори прямо — что нужно?..

Вспыхнул яркий белый свет — Творимир зажмурился, а когда привык, разжал глаза — конечно, никого двойника уже не было.

— С кем вы разговаривали? — мягко, но настойчиво спрашивала компьютерная женщина.

— Никого не было. — пробормотал Творимир, и тут же понял, каким мальчишеством было пытаться обмануть компьютер, который, конечно же все зафиксировал.

Спустя несколько мгновений ему был вынесен приговор: на следующий день он никуда не спускается, но остается на лечение в местном лазарете.

— На сколько? — упавшим голосом спросил Творимир.

— Пока — на три дня. В случае успешного лечения, по истечения этого срока Вы сможете спуститься на планету, и приступить к выполнению своих прямых обязанностей…

Три дня прошли в тихой белизне больничной палаты. Помимо Творимира Бруно был здесь еще один постоялец, из той же группы контакта. Звали его Ержи — до этого человек веселый — красавиц мужчина — как раз из тех, которые особенно нравятся женщинам. Он и ждал встречи с туземками… В первую же ночь он, с воем вскочил, а потом — бледный, дрожащий, лепетал, что его комната "черным ветром стала" — больше он ничего не мог объяснить, и попал на лечение вместе с Творимиром.

Новые тесты не показали каких-либо отклонений ни у Творимира, ни у Ержи, такой же результат был выдан и компьютерным обследованием. Наконец, наступила третья ночь — назавтра их должны были выпустить.

Ержи все прохаживался по палате, и вдруг остановился перед Творимиром, который читал книгу. Сказал:

— Знаешь — завтра уже ничего не будет.

— Что? — Творимир рассеяно вскинул голову.

— Эта планета… Она… Живая…

— Да — я знаю.

Тут Ержи совсем побледнел:

— Мы же ничего про нее не знаем! А она… огромная, она видит нас насквозь… Творимир — в этой планете великая тайна.

— Раз тайна — раскроем. — в голосе Творимира не было уверенности.

— Я чувствую: что-то хочет забрать меня. Я не знаю, куда. Я не знаю, что там со мной будет. Я хочу вернуться домой….

— Возьми себя в руки…

Но на Ержи страшно было смотреть — он трясся, глаза потемнели.

Вдруг палата залилась тревожным красным светом. Женский голос резко отчеканил:

— Внимание! Нарушено гравитационное поле в хранилищах. Содержащиеся в них материи получили свободу перемещения…

Творимир вскочил:

— Боги освободились!

Ержи, трясясь, рухнул на колени и бормотал:

— Они идут… не дайте меня забрать…

Он крепко обхватил Творимира за ноги и словно малый ребенок рыдал:

— Не выпускай меня!..

Тут разом распахнулись все двери — нечто черное молниеносно бросилось на них — Творимир не успел даже закричать — больше он ничего не помнил.

Очнулся — первое что увидел — склоненное над ним приветливое женское лицо. Она мягко, по-матерински ему улыбнулась, и сказала:

— Гравитационное поле в норме.

— А боги?

— Они успели уйти в атмосферу.

— Ержи?

— Его не нашли…

— Что было со мной?

— Ничего. Вы просто лежали на полу: бледный, холодный, но живой. Теперь вас отходили. Вы в хорошей физической форме и готовы к спуску. Впрочем, если желаете, можете здесь остаться — полечиться.

— Что?.. Еще оставаться на этой станции? Она похожа на кладбище с призраками!.. Извините, за резкость… Но я действительно хочу поскорее ступить на планету.

На следующий день его желание было исполнено.