"Империя Звёзд" - читать интересную книгу автора (Бэрд Элисон)

1. ПРИНЦ ДРАКОНОВ

Огненно-красный дракон вырвался из Эфира в верхних слоях атмосферы, сверкнул в небесах планеты красной вспышкой, которую вряд ли можно было разглядеть в многоцветных переливах полярных сияний. Земли под ним лежали безмолвные и тихие, скованные льдом зимней тьмы. Ничто не шевелилось здесь, кроме него да нескольких скрытно передвигающихся созданий в укрытых снегом лесах, и еще — далеких сполохов северного сияния. Нечувствительный к морозу, пробирающему до костей, он летел к своей цели — одиноко стоящей горе, будто судьбою выделенной для той роли, которую суждено ей было играть в истории. Двойная гранитная вершина ее не достигала той высоты, что у пронизывающих облака окрестных пиков, но куда выше была ее слава. В давние дни называли ее Элендор, Священная гора.

Для народа элеев, жившего когда-то ниже в долине, эти два пика стояли часовыми — пара огромных зверей или сторожевых великанов, надзирающих за городом, что находился между ними на вершине горы. Но давно уже лежал в развалинах Лиамар, и только обломки степ и зданий выступали кое-где из тени. Ничего уже не охраняли каменные часовые, и давно уже не было людей на этом острове. Все легендарные сокровища элеев лежали грудой в огромной пещере в толще горы: их поместили туда много веков назад, и теперь, когда древняя раса исчезла, дракон объявил их своими.

Он спланировал на более низкую из двух вершин, сложил крылья и стал смотреть на развалины.

В небе над ним раздались крики, высокие и дикие: другие лоананы — небесные драконы — приветствовали его на лету, признавая его власть. Он был для них Тринолоанан — господин и повелитель. Они считали его одним из своих. И никто не догадывался о его родстве с теми, кто жил когда-то внизу, в городе, никто не знал, что даже в этом облике он обладает душой человека. Тайну своей двойной природы он хранил так же ревниво, как груду своих сокровищ. Но в этом облике она терзала и мучила его, будто тело его и разум боролись друг с другом, стараясь друг от друга избавиться. Когда-то он жил человеком среди людей, наследником далекого царства, принцем Морлином из Маурайнии. В той далекой стране до сих пор знали его имя, история его стала легендой.

Он помнил времена, когда город внизу кипел жизнью, ибо он был стар, по крайней мере по людскому счету: пять веков прошло с его рождения, хотя по драконьим меркам он еще и зрелости не достиг, и даже в человеческом облике сохранил живость молодости. Здесь, в Лиамаре, элей хранили Камень Звезд, который ценили превыше других сокровищ: зачарованный камень богов, упавший с Небес в последней великой битве. На самом деле город вырос вокруг него, храмы, дома и укрепления расходились концентрическими кругами от того места, где он упал. Но пуст был сейчас Лиамар — оправа, лишенная своей драгоценности. Дракон был здесь, в Тринисии, когда обрушился на мир дождь комет, и без сожаления смотрел он, как превращается в развалины царство элеев. Камень изъяли из святилища и спрятали в потаенной пещере. И там хранил его дракон, когда ушли люди, и поставил других драконов охранять Камень в свое отсутствие. И там лежал Камень веками… пока не рухнули все планы дракона.

Ему вспомнились другие картины, более недавние. Он видел солдат далекой земли, преследующих двух мужчин и одну старуху, которая несла в руке Камень Звезд. Крылатые звери — не драконы, но странные создания, полуорлы-полульвы, — склонялись над вооруженными людьми, а те бежали за пленниками, стремящимися на крышу главного храма. Прогнав преследователей, крылатые взяли носительницу Камня и ее спутников и унесли прочь, в безопасное место. Последней он видел девушку, бегущую по вершине высокого пика, напротив места, где он сейчас расположился, и за ней тоже гнались солдаты. На его глазах она покинула гору на спине золотого дракона, опережая стрелы своих врагов.

Образы таяли перед его внутренним взором, призраки возвращались в прошлое.

Трина Лиа. Пятьсот лет была она для него безликой фигурой, провозвещенным противником, как говорили воспитавшие его зимбурийские жрецы. За протекшие столетия он мог и забыть о ней, но теперь смутные угрозы стали явью. И все же на эти пугающие мысли накладывались его воспоминания об этой девушке, которую он впервые встретил в Маурайнии, потом снова на острове Тринисия: обыкновенная с виду девчонка, бесхитростная, наивная, совершенно не ведающая о своем предназначении. Но в руках старой Аны и ее заговорщиков-чародеев юная Эйлия испортится, из нее тщательно скуют живое оружие, которое когда-нибудь станет угрожать царству слуг бога Валдура и — если следует верить пророчеству — его, Морлина, собственной жизни. И у нее здесь нет выбора. В глазах немереев она обречена своей судьбе так же верно, как и он, и нет ни у кого из них иного выхода, кроме смерти другого. Он должен найти способ вытащить ее из ее родного мира в другой, где сила ее не будет столь велика. Пророчество гласит, что она явится на Меру со своей армией, дабы вырвать этот мир из рук слуг Валдура. Если бы он только мог поторопить ее, заставить попытаться выполнить пророчество раньше, чем разовьется ее сила, тогда он мог бы и победить ее.

Дракон взмыл с пика и воспарил в небо на крыльях цвета пламени, будто пытаясь оставить за спиной собственные мысли. Ибо если бы он продолжал свои размышления, то мог бы и пожалеть Эйлию, а жалость в борьбе — та роскошь, которой он себе позволить не может. Он и так потратил ценное время на эти мрачные раздумья. Другие драконы развернулись и попытались последовать за ним, но он предостерег их рычанием, и они неохотно удалились. Его ждал далекий путь, ждали союзники, которых надо обрести далеко за замерзшим морем. Быстрее любого ветра этого мира летел он на юг, и солнце вернулось на небо, но он летел и летел, почти не останавливаясь, чтобы отдохнуть. Позади остались вращающиеся звезды полюса, склонилась над ним луна в тропиках и наконец остановилась, перевернутая, посреди ярко горящих созвездий Антиподов.

В Зимбуре, на вершине самой высокой башни каменной твердыни, творил заклинание царь Халазар.

Стояла ночь, и комната была погружена в тень. В окне сверкали звезды — единственный источник света помимо нескольких оплывших свечей. Их неровный свет играл на россыпи любопытных предметов на полках вдоль стен: переплетенные тома по некромантии, пучки сухих трав, деревянные жезлы, астролябии и планетарии, хрустальные шары разных размеров. Были там кости птиц и животных, несколько человеческих черепов безмолвно смотрели пустыми глазницами из темных углов. На большом дубовом столе выстроились все инструменты алхимического ремесла: пробирки, кол бы, тигли, но все это было покрыто пылью и затянуто паутиной. Владыка Зимбуры сидел на полу посреди комнаты, скрестив ноги. Распущенные черные волосы и борода, чуть тронутые сединой, изборожденное морщинами лицо, ставшее несколько мясистым от подступающей старости. Рука его, которой он кровью чертил магический круг на полу, никак не хотела перестать дрожать. Заклинание было новым, и слишком многое зависело от его успеха.

— Ахатал, азгарал, Гурушакан рамак та-вир… Заклинание вызова призрака Гуруши, древнего царя-демона Зимбуры: для необходимой работы не годился бы ни один младший дух. Если Халазар не добьется успеха, то он точно не та аватара, которую ищет его народ.

Все было неладно в его молодой империи. Северные равнины и леса, бывшие ранее страной Шурканой, принадлежали ему, с их обильным урожаем зерна и древесины. Но шурканские бандиты, обосновавшиеся в горах, продолжали досаждать его войскам. Архипелаги Каана принадлежали ему, но на западе лежал непокоренный континент. Народы этого континента победили его народ в древней битве и могут опять это сделать. Ему принадлежал северный остров Тринисия, но океаны, отделявшие его от Зимбуры, непроходимы зимой, и населен этот остров лишь страшными и враждебными дикарями. Возрождающаяся Зимбурийская империя растянулась до предела своих сил, тонкая, уязвимая, и немногочисленные ее войска не способны контролировать беспокойное и горячее население покоренных стран.

А теперь даже в столице, Фелизии, вспыхивают голодные бунты и восстания, как очаги лесных пожаров. Позарез нужны союзники, но нет их ни одного во всем этом мире. И потому Халазар обратил взгляд к единственному другому миру, о котором он знал: к миру духов. День и ночь творил он заклинания, предназначенные для вызова сверхъестественной помощи. Но ни один дух пока не ответил на его призыв, ни один даже самый мелкий бесенок или инкуб.

Много лет уже верил Халазар, что он не простой смертный, а земное воплощение бога — и не какого-нибудь мелкого божка, но величайшего из всех божеств, главного бога своего народа: Валдура Великого. Годами он ни разу не усомнился в собственной божественности. Мальчиком он улыбался про себя, когда слышал, как жрецы Валдура говорят о грядущем воплощении бога, и знал, что он и есть это воплощение, что он уже пришел. Он презирал своего предшественника, царя Зедекару, даже когда служил ему, поскольку этот монарх просто прикидывался божественным, чтобы увлекать толпу. Восстав вместе с соратниками против правления Зедекары, Халазар не сомневался в победе и не удивился, когда обрел ее. И когда ему сообщили, что Камень Звезд — зачарованный самоцвет, предназначенный во владение аватаре Валдура, — наконец найден, он в этом увидел лишь еще один знак, что предназначение его близко.

Но он утерял Камень. Его захватила какая-то старуха, ведьма, обладающая властью вызывать устрашающих крылатых джиннов с небес, и среди ее спутников была девушка, называющая себя Триной Лиа, дочерью царицы Ночи, воплотившейся в человеческом облике. Когда они сбежали, Халазар вернулся домой и впал в отчаяние, но потом его осенило, что и это было в пророчестве — другие боги пантеона готовы были на все, чтобы не дать Валдуру взять верх, и Трина Лиа — выбранный ими воин. Аватара Валдура должна противостать ей — и разве тогда ее появление не является подтверждением его сути?

Но если он и есть аватара, шептал мучающий его внутренний голос, почему же он не смог призвать джиннов себе на помощь? Разве воплощенный Валдур не должен обладать властью и над миром духов? Может быть, он все же не Валдур?

И эта мысль не давала ему покоя, пока он бодрствовал. Он обратился к некромантии, ища совета у духов умерших, которые, как всем известно, посвящены в тайны, недоступные живым. Много месяцев он произносил заклинания над трупами (их нетрудно было найти в беспокойной стране), но ни одного не заставил говорить. Сейчас, в растущем отчаянии, он обратился к другому виду некромантии — вызову духов из загробного царства.

Во время произнесения заклинания ему вдруг показалось, что в комнате что-то шелестит, но он не решился прервать ритуал. И только закончив заклинание должным образом, Халазар опустил руки и открыл глаза. Комната осталась пустой и безмолвной, как и была. Выругавшись, он встал и готов был уже выйти из магического круга, но какое-то едва слышное движение в углу заставило его резко обернуться.

В темноте у дальней стены стояла фигура: высокий человек — или тень человека, облаченного в плащ с капюшоном темнее той тени, в которой он стоял. Дверь была заперта изнутри на засов, и пришелец не мог через нее войти. Окно открыто, но на четырнадцатом этаже над землей и на гладких стенах башни никакой опоры не было. Халазар стоял, разинув рот, а пришелец беззвучно двинулся к нему. Безбородое лицо под капюшоном было бледнее смерти, а глаза призрака горели желтым огнем, и под этим неземным светом царь содрогнулся. Дух, без сомнения, не мог быть Гурушей: не зимбурийское лицо было под капюшоном.

— Прочь! Изыди! — закричал Халазар, съежившись в круге. — Изыди, я не призывал тебя!

Призрак откинул капюшон, и длинные волосы цвета львиной гривы рассыпались по плечам.

— Брось, Халазар, — произнес незнакомец глубоким вибрирующим голосом. — Не в том ты положении, чтобы отвергать какую бы то ни было помощь. Будь разумен.

— Кто ты? — просипел царь, не имея возможности отступить далее, не покидая круга.

— Морлин мое имя, — ответил призрак. — Я был принцем великой славы в давние времена. Наверняка даже вы здесь, в Зимбуре, обо мне слышали?

Морлин. Темный принц-чародей Маурайнии, мертвый уже пять веков. Даже обливаясь потом и дрожа перед этим странным явлением, Халазар ощутил мгновенную вспышку восторга. Он вызвал призрака! Не того, которого стремился вызвать, но все равно — настоящего призрака, и великого — дух воина и архимага! Еле слышный победный смешок слетел с его трясущихся губ.

— Ну? — произнесло видение, складывая закрытые плащом руки на груди. — Тебе нечего сказать мне, царь, когда я явился к тебе? Что ты хотел бы, чтобы я сделал?

— Сокруши… сокруши моих врагов, — прохрипел Халазар.

— Работа не малая. У тебя их, кажется, в избытке. — Назвавший себя Морлином медленно обошел периметр магического круга, и огненные глаза его, не отрываясь, насмешливо смотрели на Халазара. — Начать мне с шурканцев? С Западного Содружества? И уж не стоит упоминать тех, кто здесь, в Зимбуре, строит планы на твой трон? Да, еще эта мелочишка с Триной Лиа.

Халазар пугливо вертелся, стараясь все время быть лицом к Морлину. В книге заклинаний говорилось, что духи всегда послушны своему заклинателю, но вот этот как-то никакого уважения не выказывал.

— Чем ты можешь мне помочь? — спросил он, вложив в голос толику властности.

— Мы друг другу можем помочь, Халазар. Объединиться против нашего общего врага. Я не питаю любви к Трине Лиа и рад буду видеть гибель ее и ее соратников. Примешь ты мое предложение?

Халазар в задумчивости смотрел на пришельца. Тяжело вздохнув, темный призрак шагнул вперед и весьма подчеркнуто поставил сапог внутрь круга крови. Царь с криком отшатнулся, но длинные пальцы сомкнулась у него на локте, не давая уйти. Он забился, обуреваемый ужасом и возмущением. Этого не может быть! Ни один дух не может войти в магический круг — и эти пальцы у него на руке явно из плоти и крови! Глядя в мертвенно-белое лицо, Халазар увидел, что «горящие» глаза просто отражают свечи, как у кошки, а на самом деле они золотистые, со щелевидными зрачками — глаза не джинна и не человека, но зверя.

— Кто ты такой?

— Твой союзник, Халазар Зимбурийский.

На миг Халазару подумалось, что он теряет сознание: стены закружились вокруг него. Потом он заморгал, оглушенный, не веря своим глазам. Комната исчезла, с ней исчез замок и, кажется, Зимбура тоже. Он и его нечеловеческий спутник летели в непостижимой тьме, пронизанной лишь серебряными точками звезд. Звезд над головой — и под ногами!

— Где мы? — дико вскрикнул царь.

— Не страшись, Халазар, — ты все еще в своей комнате, по крайней мере тело твое в ней. Мы теперь путешествуем духом сквозь великую пустоту, окружающую этот мир. Смотри.

Протянулась длинная рука, и Халазар, проследив за ней взглядом, увидел большой голубой шар, висящий в темноте и наполовину затененный.

— Это, царь, мир, который ты знаешь, — мир, который будет принадлежать тебе. А теперь — оглядись вокруг! Вот — великая Ночь, и звезды лежат в ней густо, как пыль. Они — солнца, и многие из них больше и ярче того солнца, которое ты знаешь, и многие окружены мирами, такими же, как твой. Как же мало твое честолюбие, если ты готов довольствоваться только одним миром! — Рука протянулась снова. — Далеко отсюда, так далеко, что тебе не видно, есть другое, меньшее солнце, вращающееся вокруг твоего, и вокруг него вращается планета Авар, в честь которой ты назван. Ты зря терял время, пытаясь призвать мелких бесенят земли и воздуха, когда великие духи, суверенные повелители сфер, ждут твоего призыва. Элазар, Эломбар — правитель планеты, кружащей вокруг красной звезды Утара, — все небесные рабы Валдура живут в этих высотах. Но у тебя есть здесь и враги.

И снова взмах руки в плаще.

— Видишь ли вон ту планету, возле солнца, — ту, что сияет так ярко бело-голубым светом?

— Я вижу ее, дух.

— Это Арайния, которую вы в своем мире зовете Утренней звездой. Но она тоже мир, планета, и там обитает величайший из твоих врагов.

И снова Халазар ощутил головокружение, снова заморгал и стал оглядываться. Звезды исчезли. Он стоял ясным днем в парке, среди пышной зелени, и ветвистые кроны колыхались на фоне неба, и вокруг были деревья в светлой зелени и распускающихся цветах. За ними высились башни города, да такого, который и не снился Халазару: огромный и просторный, выстроенный по какому-то плану, не окруженный защитной стеной. Изящные дома, парки, солнце играет в пылающих струях фонтанов.

Морлин повел его по дороге к воротам парка, вывел в город. Халазар шел как в забытьи. Хотя он вроде бы шагал, но ничего не ощущал под ногами, и ни он, ни его высокий спутник не отбрасывали тени. Улицы, по которым они шли, были полны людьми в одеждах ярких цветов, высокими, изящными людьми, подобных которым он в жизни не видел.

— Что это за город? — воскликнул Халазар, а странные люди проходили сквозь него, не задевая. — Я никогда не видел подобного…

Морлин повел его к воротам какого-то особняка.

— Смотри, — сказал он тихо. — Ворота золотые, Халазар, — из золота, которого в этом мире столько, что его даже на детские игрушки пускают. А вот столбы ворот, погруженные в мрамор, — видишь этот многоцветный узор, цвет очный рисунок? Приглядись, и ты увидишь, что каждый лист, каждый лепесток — это драгоценный камень: изумруд, рубин, ляпис-лазурь. Одни эти ворота стоят целого города Зимбуры, а ведь это всего лишь дом скромного купца.

Зимбурийский царь тщетно попытался вынуть блестящий изумрудный лепесток из оправы и выругался от досады, когда его призрачные пальцы прошли насквозь.

— Смотри! — Морлин махнул рукой в сторону крыш, и Халазар, подняв глаза, увидел огромный дворец с башнями, достигающими солнца, весь бронзовый и золотой. Он стоял на вершине высокого холма, как парусный корабль, оседлавший гребень волны. — Это, о царь, Халмирион — дворец величайшей волшебницы этого мира Трины Лиа. Она совсем не та простая девушка, которую ты встретил на Тринисии: это, я боюсь, была ошибка. Истинная принцесса обитает здесь: Эйлия Элмирия, дочь Эларайнии, королевы Ночи.

Халазар молчал, охваченный внезапным ужасом, и глядел на эти башни, такие яркие под солнцем, такие непоколебимые. Сколько раз уверял он себя, что его враг — всего лишь женщина, а значит, слабее его умом и телом. Встреться он с ней в битве один на один, наверняка успех был бы на его стороне. Но сейчас у него упало сердце. Кто может победить монарха такой силы, обладающего таким необозримым богатством? Ей вообще незачем с ним встречаться: наверняка она может послать сотню армий на одну его и полностью разгромить его на поле битвы. Да еще у нее есть союзники, вроде тех страшных джиннов, что видел он на Тринисии…

— Помоги мне, — сказал он, с трудом отводя взгляд от ненавистного зрелища. — Если есть у тебя сила, помоги мне победить эту злую колдунью!

— Мою помощь ты получишь, — ответил Морлин. — И помощь валеев, слуг Валдура в других сферах, кто ненавидит этот мир Арайнии и его обитателей так, как тебе и не снилось. Но у тебя тоже есть сила, Халазар: она в твоих армиях, в преданности, которую ты умеешь им внушать. Когда твои армии объединятся с армиями валеев, это будет сила, которой могут испугаться сами Небеса, о аватара Валдура! Этот мир настолько богат и прекрасен, насколько пустынна и безводна Зимбура. Лишь делай то, что я скажу тебе, и золото, драгоценности, леса и дичь этого мира, его народ — и его принцесса — все это будет твоим.

— Согласен! — вскричал царь.

И эхо этого крика отразилось от каменных стен его комнаты — он вернулся в свой дворец, в свое тело.

Халазар обернулся. Никакой фигуры в темном плаще с ним не было, и даже возник соблазн предположить, что это была иллюзия или сон. Но из-за окна снова раздался тот же шелестящий звук, будто крылья птицы взмахнули в ночном воздухе.