"Кровавая королева" - читать интересную книгу автора (Кинг Сьюзен Фрейзер)

Глава 26

Две недели прошли в совещаниях, обсуждениях и постоянных приездах и отъездах гонцов. Однажды ночью я проснулась от нетерпеливого топота копыт, мужских голосов и холодного бряцания кольчуг, которые доносились со двора. Я поспешно набросила плащ прямо на рубашку и кинулась вниз.

Макбет стоял на крепостной стене, обозревая огромное войско, которому он приказал собраться у наших ворот. Я поднялась по лестнице и направилась к нему. Вершины гор за холмами уже окрасились в розовый цвет.

— Скоро рассвет, — промолвил он. — Пришли сведения о том, что Дункан выступил из Бервика с еще большим количеством ладей. Он со своим войском уже высадился на побережье Морея и теперь движется к нам. У меня уже нет времени на то, чтобы вывезти вас, — добавил он. — Но пока в Элгине вы будете в безопасности. Бухан, Map, Ангус и Мирнс прислали гонцов. Они ведут сюда своих людей, но могут не успеть появиться вовремя.

— Так ты едешь сражаться или заключать перемирие?

— Мы едем, чтобы положить этому конец, — ответил он, обхватив мое лицо своими ладонями, чего никогда прежде не делал. И я на мгновение приникла к этой колыбели из его рук.

— Я поеду с тобой, — сказала я.

Он покачал головой:

— Оставайся здесь и присматривай за своим сыном. Все скоро закончится. Ждать осталось немного.

— Возьми это, — и я достала серебряную брошь, которую мне дала Эйтна. Дрожащими пальцами я проколола ткань его красного плаща и застегнула застежку. — Она обладает защитной силой. И позволь мне произнести над тобой заговор. Пожалуйста. — Он кивнул, и я начала обходить его по ходу солнца, произнося слова, которым научила меня Эйтна:

Затем я остановилась и прикоснулась кончиками пальцем к серебряной броши:

— Ду прибудут с тобой сила волка, отвага ворона, легкость воздуха, мощь земли и крепость камня.

— Да будет так, — повторил мой муж, целуя меня в губы. Он развернулся и, спустившись во двор, потребовал свою лошадь. Он был совершенно спокоен, в то время как я трепетала от страха.

Я медленно двинулась к крепости, наблюдая за тем, как строятся воины. Макбет отдавал распоряжения страже, которую оставлял охранять Элгин, пока он и остальные — а их было несколько тысяч — единой колонной двинутся навстречу королю.

— Дункан поведет свое войско вдоль берега, — сказал он. — И мы встретим его на пустоши в нескольких милях от Питгевени.

Это было совсем рядом с Элгином. Услышав это, я поняла, что должна делать, и поспешила обратно в крепость. Если Макбет собирается смотреть смерти в лицо во имя моего рода, то я должна быть рядом с ним. Однако сначала я бросилась к сыну. Встав на колени, я обняла Лулаха и прижала его к себе, хотя такое проявление чувств его смутило. Я принялась целовать его волосы цвета солнечных лучей и вдыхать его детский запах, теплый земляной и невинный, как у весенней почки, потом я начала гладить его по лицу, трепать за уши и объяснять, как сильно его люблю.

Когда Макбет приказал подвести лошадь, я уже была верхом. Правда, на этот раз я взяла не Солюс, а крупного гнедого жеребца. На мне были кольчуга и шлем, изготовленные Фионном. Он было прошел мимо меня, а затем остановился и резко развернулся.

Шлем был снабжен медной пластиной, прикрывавшей нос и разделявшей зрительное восприятие, хотя и не мешавшей смотреть вдаль. Я подняла голову и замерла. Кольчуга закрывала меня от шеи до самых колен, под нее я надела стеганую рубаху, чтобы железо не впивалось в тело, на ногах были кожаные сапоги. В ножнах у меня лежал меч, подаренный Боде, на поясе висел кинжал Макбета; к седлу были приторочены арбалет и колчан со стрелами. Я заставила перепуганную Эллу помочь мне одеться. Она уже облачила своего мужа Гирика и совершенно не хотела превращать меня тоже в воина.

— А это еще что такое во имя всего святого? — страшным голосом прорычал Макбет.

Сзади к нему подошел Руари, ведя его лошадь, и вокруг начали собираться люди. Мой конь попятился, но я крепко держала поводья.

— Я же сказала, что еду с тобой, — ответила я. — Я не стану сидеть в зале за вышивкой и безмолвно дожидаться сведений о тебе. И обо всех вас, — добавила я громче, обращаясь к остальным.

— Тебе бы не повредили занятия вышивкой, — заметил Макбет.

— Ты — властелин Морея, а я — его госпожа. Сегодня над этой землей и над самой твоей жизнью нависла угроза. Если люди Морея увидят, что мы оба едем во главе войска, думаю, они поддержат Макбета с гораздо большим усердием, чем когда-либо прежде. — Я произнесла это довольно громко, чтобы меня услышали его телохранители. — Мы все будем защищать свои дома и наш кельтский образ жизни, потому что именно за него мы будем сражаться с королем Дунканом. Мы рассеем захватчиков, как стаю птиц, которая разлетается в разные стороны при дуновении бури.

Его взгляд действительно метал молнии.

— Тебя сочтут либо невменяемой, либо дерзкой и непослушной женой, — промолвил он.

— По мне, лучше проявлять дерзость в подобных вещах, — ответила я. — Много лет назад я поклялась на мече защищать своих, и я сдержу свою клятву. Я должна защитить дом и сына и поддержать мужа, насколько у меня хватит сил. Всю свою жизнь я провела среди кельтских воинов. Я умею обращаться с мечом и арбалетом, и клинок мой уже окрашивался кровью. Запомни. Тебе не удастся меня поколебать. Я еду с тобой.

Макбет взял за уздцы моего коня:

— Все мое войско — это единое целое. Я не сомневаюсь в твоих навыках, но у меня не было возможности убедиться в твоей отваге. Тебе потребуется охрана, а это отвлечет людей от общего дела.

— Не ты ли говорил, что хочешь восстановить древние традиции гэлов и кельтов? — Лошадь заиграла подо мной, и я натянула удила. Макбет по-прежнему держал ее под уздцы. — А кельтские женщины всегда сражались рядом со своими мужчинами.

— Незачем возрождать эту древнюю традицию.

— Нет, есть зачем, — свирепо ответила я. — И сегодня я это сделаю. Дункан хотел нас отравить — тебя и меня. Он чуть не погубил тебя, он отнял у нас Мэв, а до того — моих родных. И я имею право встретиться с ним на поле боя.

Он продолжал пристально смотреть на меня, но мои доводы были неоспоримы. Он отпустил уздечку и молча отошел в сторону, принимая мое решение.

Длинная темная колонна воинов с грохотом выехала через ворота крепости и спустилась по склону в долину. Макбет приказал мне ехать рядом, приставив еще Гирика, Кона и двух других воинов. Вместе с нами впереди войска ехал Дермот Мак Конел, ибо присутствие барда военачальника было необходимым условием любой битвы, и ездовой со знаменем Морея, закрепленным на пике. Здесь же был отец Осгар с двумя священниками из ордена «вассалов Бога» в белых одеяниях. Они везли огромный крест и медную раку с пальцем святого нашей провинции.

Вперед Макбет выслал быстроногих мальчишек, которые должны были подняться на холм и разузнать о происходящем. Вернувшись, они рассказали, что Дункан движется нам навстречу с огромным войском, и мы столкнемся с ним через несколько миль.

Некоторое время Макбет ехал молча, а потом оглянулся, и мы все последовали его примеру — к нам присоединялось все больше и больше людей. Когда мы добрались до Питгевени, где жил Фионн, я увидела, как мой друг в полном вооружении спешит нам навстречу. Не говоря ни слова, он тоже влился в общий поток.

— Кое-кто из моих вассалов обошел фермы и приказал всем дееспособным мужчинам вооружиться, — промолвил Макбет. — Им уже сообщили, что мормаера сопровождает его жена. Как ты и говорила, твое присутствие собирает народ.

Я вскинула голову и улыбнулась, хотя на самом деле мне было очень страшно.

На протяжении следующих двух лиг к нам то и дело присоединялись фермеры, старики и юноши, так что теперь за нашими спинами колыхалось целое море людей, ощетинившееся пиками, мечами, серпами и вилами. По мере приближения к морю людской поток становился все шире, как становится шире река по мере приближения к устью. В свете занимающегося дня мы ехали вперед.

При виде меня рядом с Макбетом к нам начали присоединяться и женщины — они надевали шлемы, брали мечи и пики или любое другое оружие, попадавшееся под руку. Все, у кого не было детей и кто мог оставить свои дома, следовали за нами, присоединяясь к своим мужьям, возлюбленным, братьям и отцам. Они тоже были знакомы с этой древней традицией — правом женщины сражаться рядом с мужчиной, защищая свой дом.

И в этот момент я впервые в жизни почувствовала себя королевой — единство верных и преданных людей заставило меня ощутить себя их вождем. Мы с Макбетом во главе были венцом колонны, а народ Морея — ее телом, и все мы в едином порыве двигались в одном направлении, ибо не могли допустить вторжения и уничтожения нашей земли.

Поднявшись на гребень холма, мы увидели темную массу войска Дункана, раскинувшегося в долине за Питгевени. Дункан был там же, ибо я заметила трепещущий на ветру красно-желтый стяг с ревущим львом.

— Значит, ты пришел в Морей с оружием, — прорычал Макбет, взирая на эту картину, — ну так ты заплатишь за это, король ты или нет.

Затем он посовещался со своими советниками, сделал жест рукой, и все наше войско выстроилось на обнаженном склоне холма, как огромный лес. Пешие и конные воины, вассалы, старики, юноши и женщины встали плечом к плечу, чтобы создать впечатление мощного многотысячного войска. Ощетинившиеся пиками, мы все вместе являли собой колючее чудовище войны.

Макбет и его ближайшие телохранители принялись ездить вдоль строя, объясняя задачи и вдохновляя присутствующих. Он поблагодарил женщин и стариков и велел им разойтись по домам, хотя многие не послушались. Остальным обитателям Морея он приказал держаться подальше от поля боя и оставаться на вершине холма, демонстрируя мощь Морея. Я осталась с воинами Макбета.

Потом со стороны королевского войска появился человек, размахивавший белым флагом, и его пропустили к Макбету. Они о чем-то переговорили, и посланник двинулся обратно. Ничего не объясняя, Макбет подъехал к пологому склону, и мы начали спускаться на пустошь.

— Что случилось? — спросила я Гирика, ибо не могла разобраться в передвижениях воинов и быстро принимаемых решениях.

— Дункан хочет встретиться с Макбетом. И мы спускаемся на пустошь, чтобы подождать его, — ответил Гирик. — Сначала с ним спустится лишь авангард, — он махнул рукой в сторону королевского войска. — А уж затем мы окрасим мечи кровью людей Дункана, чтобы сегодня у волков и воронов был сытный ужин.

Я вздрогнула. Мир, в который я окунулась по собственной воле и из благородных побуждений, был абсолютно чужд мне и совершенно не напоминал упражнения на крепостном дворе и даже пограничную стычку. Здесь правили жестокость и звериные законы. Однако я поклялась им соответствовать.

Теперь я была рада тому, что рядом со мной Гирик и другие телохранители.

Далеко за пустошью виднелось море, усеянное ладьями.

— Военные суда, — сказала я, и Гирик, подняв руку, прикрыл ладонью глаза от солнца.

— Это суда не Дункана, — ответил он. — Это ладьи викингов. Не сомневаюсь, Торфину хочется узнать, кому сегодня достанутся Морей и вся Шотландия.

Внезапно двое стражников Макбета начали объезжать все войско по периметру, крича, чтобы все пометили палки. Люди начали доставать палки из-за поясов и из кошелей, а те, у кого их не было, принялись обламывать прутья или собирать с земли сухие ветки. Макбет подъехал ближе и, остановив свою лошадь рядом со мной, передал мне толстую палку.

— Зачем она мне нужна? — спросила я.

— Сделай на ней пометки, — ответил он. — Вырежи что-нибудь, указывающее на тебя. Потом разломай ее пополам и поставь такой же знак на другой половине. Одну часть вложи себе за пояс или в сапог. А другую воткни здесь в землю.

За нашими спинами уже вырастал лес из воткнутых в землю палок, и почему-то от этого мне стало еще страшнее.

— Зачем?

— Воины, идущие в бой, должны оставлять свои метки, — пояснил он. — Если они останутся в живых, они заберут их обратно. Если погибнут… мы будем знать, кого недосчитались.

О Боже! Я вытащила кинжал и дрожащими руками принялась вырезать им букву «Г», что означало «Грюада», затем я нацарапала тройную спираль Бригиды и разломила палку надвое, после чего Макбет забрал у меня одну половину:

— Я воткну ее в землю рядом со своей. И потом мы их заберем. Клянусь тебе, Ру, — и он поднял на меня тяжелый взгляд.

— Мак Бетад… — Я протянула к нему руку.

И он сжал мои пальцы, хотя наши руки были облачены в толстые перчатки. Удастся ли еще когда-нибудь соприкоснуться нашим телам? Затем он развернул свою лошадь и поскакал прочь, продираясь сквозь лес воткнутых палок.

И только в этот момент я осознала всю чудовищность действительности. Мы могли подвергнуться нестерпимым мучениям и никогда не вернуться обратно.

И что бы ни произошло, я знала, что, пережив этот день, уже никогда не стану прежней. Несмотря на все свои речи и хвастовство, я совершенно не была готова погибнуть в этом смерче, который должен был подняться с минуты на минуту. «О Бригада, помоги мне», — взмолилась я, чувствуя, как дрожь сотрясает все мое тело.

Согласно гэльской традиции, воины отправлялись в бой, произнося молитвы и заговоры. И теперь я слышала доносящиеся отовсюду голоса людей, напоминавшие шелест волн:

Я огляделась, ища глазами мужа, и увидела, что он едет навстречу Дункану. Стоящее в долине войско Макбета намного превосходило силы Дункана, ибо тот лишился многих воинов после недавнего столкновения с саксами.

— Нас больше, — заметил не отходивший от меня Гирик. — Возможно, Дункан струсит и отступит.

— За пять лет военных действий он не выиграл ни одного сражения, — добавил подъехавший к нам Ангус. — Судя по расположению войск, он и у Морея не выиграет.

Я молча следила за Макбетом, который вместе с Руари, Фионном, Найеллом, бардом и священниками иод серебристо-голубым знаменем приближался к центру пустоши. С противоположной стороны им навстречу ехал король в сопровождении своей свиты. Затем Макбет остановился и отправил к Дункану посланца в сопровождении отца Осгара.

Со своей удобной позиции я видела, как тот передал Дункану слова Макбета, хотя содержания их, естественно, слышать не могла. Дункан посовещался со своими людьми, дал ответ, и посланец Макбета вместе с Осгаром вернулся обратно. Я заерзала, и мой конь тоже нетерпеливо принялся переступать копытами. Никто не сомневался в том, что судьба королевского престола будет решаться здесь и сейчас.

Наконец, Макбет двинулся вперед. Его сопровождал Руари, которого я узнала по огромной вороной лошади и синему нагруднику, надетому поверх кольчуги. За ними двинулись еще шестеро телохранителей. Затем Макбет спешился, достал оружие из седельных сумок и двинулся вперед. Дункан, находившийся от него в пятидесяти футах, сделал то же самое. Они сошлись, и телохранители образовали вокруг них широкое кольцо.

— Что они делают? — спросила я Гирика. — Они что, собираются сражаться один на один?

— Похоже на то, — ответил он. — У гэлов и пиктов существует древняя традиция, согласно которой разногласия между сторонами могут быть разрешены в единоличной схватке двух военачальников. Победитель будет править Шотландией, — добавил он.

— Макбету стоит поостеречься, потому что, несмотря на все свои поражения в битвах, Дункан, как я слышал, сильный боец, — пробормотал Гирик. — Сильный и хитрый.

— Да, Дункан умелый воин, — согласился Ангус, — но Макбет обладает инстинктом и навыками настоящего бойца. К тому же он борется за правое дело.

— Он принял мудрое решение воспользоваться древней кельтской традицией схватки между королями, — заметил Гирик. — Он чувствует, кто одержит в ней победу.

К нам подъехал один из телохранителей Макбета:

— Гирик, Макбет хочет, чтобы ты с тремястами воинами спустился в долину. А остальные путь остаются на месте. Король выведет пятьсот воинов, и Макбет хочет, чтобы Дункан видел, что ему противостоят меньшие силы.

— Почему? — спросила я. — Почему не больше?

— Он хочет вызвать у Дункана чувство самоуверенности, — ответил Ангус. — Думаю, нам не придется сегодня сражаться. Макбет и король решат все между собой с помощью двух клинков. И это не займет много времени.

Внешне я сохраняла спокойствие, но на самом деле почувствовала облегчение от того, что никому из нас не придется столкнуться с опасностью. Лишь мой муж подвергал свою жизнь угрозе, и это приводило меня в ужас.

— Может, зрителям эта схватка и покажется короткой, для меня она будет бесконечной, — заметила я Ангусу.

И он что-то проворчал, соглашаясь со мной. Вместе с тремя сотнями воинов я ринулась вперед, чтобы создать мощный щит за спиной Макбета. Спустившись в долину, мы сбавили шаг и двигались, пока Гирик не остановил нас. Я сняла шлем, чтобы разглядеть все, что делалось на поле.

Макбет и Дункан уже начали биться.

Мечи мелькали с невероятной скоростью. Дункан надеялся на мощь и напор. Но Макбет был более искусным воином и уверенно владел оружием. Превосходя противника в росте, он мог дальше дотянуться. В правой руке у каждого из них было по простому широкому мечу, а в левой по кинжалу, которые, как ядовитые жала, скрывались за щитами, надетыми на предплечья. Мечи звенели, сталкиваясь то наверху, то внизу, потом наступала пауза, и они снова сходились.

Я сжала кулак и прижала его ко рту. Макбет уклонился от удара снизу, который мог бы рассечь ему руку, не окажись он таким проворным, и нанес удар рукоятью меча по левой руке Дункана. Тот выронил кинжал, откатившийся в сторону. Макбет нанес следующий удар, Дункан поставил защиту и прыгнул в сторону. Они двигались настолько быстро, что я не успевала уследить за всеми движениями.

Король нанес следующий удар, и Макбет отразил его, одновременно ударив щитом Дункана по голове. Дункан, покачиваясь, отступил, словно потеряв ориентацию, и тогда Макбет сильно ударил его рукоятью меча в челюсть, от чего голова Дункана откинулась назад. Король споткнулся и сделал выпад в тот самый момент, когда Макбет разворачивался, задев заднюю часть его бедра. Я увидела, как муж мой опустился на колено и с трудом поднялся.

И все это в одно мгновение.

Клинки снова столкнулись, и оба налегли на них, стараясь пересилить противника. Потом меч Макбета быстро скользнул по клинку Дункана, так что до нас донесся скрежет металла, и сталь впилась в плечо короля. Уже ослабевший король опустился на колени, затем попытался встать, но повалился на землю. И все же он двигался, сжимая меч, хотя над ним уже стоял Макбет. Все затаили дыхание, понимая, что Макбет может намести последний, смертельный удар. Дункан лежал на спине, но Макбет не шевелился.

Спустя мгновение он тяжело вогнал свой меч в землю и двинулся прочь.

По полю уже со всех сторон к ним бежали люди. Некоторые опускались на колени рядом с Дунканом, который не мог подняться. Кто-то крикнул, чтобы принесли носилки. Теперь и мы двинулись к ним, но уже не для того, чтобы посмотреть на схватку.

Впереди стоял Макбет в окружении Руари, Фионна, Найелла и еще нескольких воинов, и я, соскочив с лошади, бросилась к нему навстречу, а Гирик и Ангус за мной.

— У короля глубокая рана на плече и, похоже, сломана челюсть, — сообщил нам Найелл. — Его отвезут в кузню, и Фионн прижжет рану.

Королевские телохранители укладывали Дункана на носилки, поспешно сделанные из плаща и двух пик.

Это был темно-красный плащ, который принадлежал Макбету.

Повсюду носились и кричали. Я попыталась отыскать глазами мужа и, наконец, увидела его.

Он стоял в стороне посреди круговерти с таким видом, словно ничего вокруг не замечал. Я увидела, как он преклонил колено, положил руки на рукоять воткнутого в землю меча и в молитве опустил голову. Затем он встал, вытащил меч, обтер о траву окровавленное лезвие и положил его на плечо. Никакой радости, никакого ликования. Прихрамывая, он медленно шел по полю, низко опустив голову.

Согласно кельтским поверьям, существуют часы безвременья, когда миром правит магия. Это моменты перехода из одного состояния в другое — рассвет и закат, туман и снегопад, рождение и смерть, вдох и выдох. Мы словно оказываемся в подвешенном состоянии между этим миром и следующим, и таинственные двери распахиваются настежь. Всю ночь Дункан пребывал именно в этом состоянии — король, уже лишившийся королевства, еще живой, но уже не дееспособный.

Рана оказалась тяжелой — лезвие меча прорезало его от ворота кольчуги до плеча, сломав кость и повредив мышцу. Я зажимала ее сложенной тканью, а Фионн занимался остальным. Челюсть у Дункана была сломана ударом рукояти меча, поэтому он не мог говорить и тяжело дышал.

Пока отец Осгар произносил над раненым молитвы, Фионн быстро и умело срезал с него кольчугу. Он дал выпить Дункану большую дозу «аква виты» и зашил ему рану раскаленной иголкой, пока Макбет и еще один человек держали его, так как король кричал и извивался. Затем Фионн наложил шелковые швы и залил рану вином, которое принесла ему жена. Я с содроганием смотрела на происходящее, но не позволяла себе отвернуться.

Затем я смыла с рук кровь Дункана, и мы вместе с Макбетом встали рядом с его приближенными. Я не знала этих людей. Они стояли с озабоченными лицами и, похоже, уже смирились с поражением Дункана.

— Он не должен умереть в одиночестве, — сказал Макбет. — А если он выздоровеет, значит, так тому и быть.

Фионн уже послал в ближайшее селение за целительницей, и теперь мы ждали ее появления. Осгар и еще один священник из свиты Дункана опустились на колени, чтобы исповедать и причастить его на случай, если он не выживет. Когда привезли целительницу, мы отошли в сторону, чтобы не мешать ей. Она приложила мази и снадобья, разившие репчатым луком, к ране и сказала, что вряд ли что-нибудь сможет сделать со сломанной челюстью. Затем старуха несколько раз обошла лежанку, на которой покоился Дункан, произнося молитвы и заклинания, опустилась рядом с ним на колени и вернулась к нам. Никогда не забуду нестерпимый жар кузни в этот августовский вечер. Целительница была очень древней, и я не знала ее имени.

— Он не умер, но уже мертв, — сказала нам она. — Он сломленный человек. И душа его скоро простится с этой жизнью.

Жена Фионна Лилиас сходила в дом за арфой и села играть умирающему королю. Свет померк, но не исчез, ибо лето обладает своим собственным сиянием.

Говорят, существуют лишь три рода мелодий — для радости, для горя и для сна. Лилиас играла горестную мелодию, вызывающую на глазах слезы. Она была такой нежной и пронзительной, что сердце у меня переворачивалось. Дункан умер в предрассветный час.

Макбет молча вышел из кузни, взял поводья дожидавшейся его лошади и уехал.