"Скандинавская мифология. Энциклопедия" - читать интересную книгу автора (Королев Кирилл)

Глава 1 СКАНДИНАВСКАЯ КОСМОГОНИЯ: о сотворении и обустройстве мира

Всякая мифология, и скандинавская в том числе, содержит своего рода архетипический сюжет, суть которого составляет преобразование хаоса, то есть состояния первозданной неупорядоченности, в организованный космос. Как писал Е.М. Мелетинский, «в мифах о хаосе этот смысл и пафос проявляются наглядно… посредством адекватной мифологической темы».

Наиболее известным мифом о преобразовании изначального хаоса в космический порядок является, без сомнения, миф библейский, согласно которому Дух Божий своим присутствием в мировой бездне сотворил небо и землю и разогнал «тьму над бездною». Схожие представления находим в мифологии Шумера и Аккада (первичный океан Апсу, воплощение «исконной» стихии, олицетворяющий хаос, и его супруга Тиамат гибнут в сражении с богом Мардуком; последний создает из тела Тиамат небо и землю) и в ведической мифологии Древней Индии (по «Ригведе», в начале времен «не было ни сущего, ни не-сущего… не было ни воздушного пространства, ни неба над ним. не было ни смерти, ни бессмертия, не было разницы между днем и ночью.»; затем разлились воды Мирового океана, и из них возникла Земля — или мировое яйцо, породившее небо, землю и бога-демиурга), а также и в других мифологических системах.

Скандинавская космогония возводит начало мироздания к мировой бездне Гинунгагап, в которой скапливался иней от взаимодействия студеных брызг потока Хвергельмир (или Эливагар) и огненных искр, летевших из Муспелля — области вечного пламени. Чем больше искр попадало в Ги- нунгагап, тем быстрее таял иней, и в процессе таяния из него возникло первое живое существо — инеистый великан Имир. «Старшая Эдда» гласит:

Вместе с Имиром из бездны Гинунгагап возникла космическая корова Аудумла: она вскормила Имира своим молоком, а сама питалась тем, что лизала соленые камни, покрытые инеем. Впоследствии из этих камней возник предок богов Бури.

Из подмышек Имира, а также от трения его ног родились другие инеистые великаны. Самого же Имира постигла судьба многих других первосуществ — его принесли в жертву, чтобы из тела убитого создать мир:

Из крови убитого Имира, согласно «Младшей Эдде», возник Мировой океан, а из мозга инеистого великана боги сотворили облака.

Принесение в жертву первосущества и создание мира из его тела — мотив, широко распространенный. В «Ригведе» рассказывается о жертвоприношении первочеловека Пуруши, которого расчленили на составные части, а из последних возникли основные элементы социальной и космической организации: глаз Пуруши стал солнцем, дыхание — ветром, пуп — воздушным пространством, голова — небом, ноги — землей, уши — сторонами света; кроме того, изо рта Пуруши произошли брахманы, то есть жрецы, из рук — кшатрии, или воины, из бедер — вайшьи, или земледельцы, а из ног — шудры, иначе «неприкасаемые», низшая индийская каста.

В ведийском гимне Пуруше говорится, что из тела первочеловека,

Согласно иранской «Авесте», первочеловек Йима был распилен пополам, и из его тела был сотворен мир. В классической греческой традиции, идущей от Гесиода, о жертвоприношении первосущества не упоминается, если не считать за намек на это жертвоприношение рассказ об оскоплении Урана. По Гесиоду, сотворение мира происходило следующим образом:

От Геи-земли произошел Уран-небосвод, а также Понт- море и нимфы; от союза Геи с Ураном — Океан, титаны, циклопы, гиганты и сторукие великаны гекатонхейры (все эти чудовища — создания хтонические, олицетворяющие хаос, и победа богов над ними есть торжество порядка над хаосом).

Однако в орфическом гимне Зевсу находим «наложение» образа бога богов на образ первосущества-жертвы:

В славянской (точнее — северорусской) «Голубиной книге», географически наиболее близкой скандинавскому ареалу, также повествуется о жертвоприношении первосущества, повлекшем за собой сотворение мира (правда, под влиянием христианства опущен момент расчленения тела пер- восущества и привнесены христианские мотивы):

Русский религиозный философ Г.П. Федотов в связи с этим фрагментом «Голубиной книги» замечал: «Стих не дерзает говорить о теле, о костях Божиих и отказывается ставить вопросы о происхождении земли, моря и гор (камней). Ответы на эти вопросы легко угадываются; они становятся ясны по аналогии с происхождением тела Адамова. Но певец умалчивает о них, думается, по требованию религиозного целомудрия, подавляя в себе естественный интерес к космологии матери-земли».

Сравнивая космогонические сюжеты различных мифологий, отмечая разнообразие в деталях и несомненное «инвариантное» сходство в основе, мы неизбежно приходим к выводу о существовании единого индоевропейского космогонического пра-сюжета, развитием которого явились космогонические мифы народов Евразии, в том числе и скандинавский.

Выше упоминалось, что из покрытых инеем соленых камней, которые лизала корова Аудумла, возник предок богов Бури. Именно потомки Бури, сыновья его сына Бора — Вили, Ве и Один — убили Имира, принесли его в жертву и сотворили из его тела мир:

Упомянутый «мир серединный» — иначе Мидгард — в «эддической модели» мироздания выступает как центр вселенной, как средоточие физических и духовных сил и энергий, высший принцип вселенной, олицетворение сокровенной, божественной мудрости. Согласно мифу, Мидгард был создан богами из ресниц Имира.

Приведенный фрагмент любопытен еще и тем, что в нем вскользь описывается горизонтальная модель скандинавского мифологического мироздания: в центре этой модели расположен Мидгард, солнце светит с юга, то есть именно юг выступает олицетворением светоносного, благого начала; противопоставленный югу север ассоциируется с тьмой и смертью; на востоке находится Утгард — внешнее, «чуждое», неосвоенное пространство, обитель враждебных богам инеистых великанов-хримтурсов. Более того, в этой модели юг и запад соотносятся с верхом, а север и восток — с низом; первый всегда признается благим, чистым, святым, возвышенным, тогда как второй — скверным, «нечистым». Кстати сказать, отголосок этой горизонтальной модели находим в культовой эпопее Дж. Р. Р. Толкина «Властелин Колец», в значительной мере вдохновленной скандинавскими мифами: край зла Мордор у Толкина помещается на востоке, а противостоящие ему «светлые земли» — на западе и даже на «Заокраинном Западе». В литературоведческих работах, посвященных эпопее Толкина, неоднократно проводились параллели между этой бинарной оппозицией и противостоянием Востока и Запада в политике XX столетия, однако сам Толкин в интервью многократно опровергал какую-либо политическую ангажированность своего сочинения.

Если говорить о мифологических моделях мироздания, то следует отметить, что сравнительное изучение многих мифологических систем, прежде всего индоевропейских, позволило вычленить две модели этого рода — модель горизонтальную, или пространственно-структурную (В.Н. Топоров), и модель вертикальную, или пространственно-динамическую. Для первой характерно обозначение центра и четырех (или восьми) сторон света и представление мира как земли, со всех сторон окруженной водой — Мировым океаном. В случае скандинавской мифологии центром, как уже упоминалось, является срединный мир Мидгард (со своим центром — Асгардом), стороны света олицетворяют четыре карлика-цверга, имена которых соответствуют «географическим координатам» (Нордри — северный, Судри — южный, Аустри — восточный, Вестри — западный), а вокруг Мидгарда и расположенного на востоке Утгарда простирается Мировой океан, в котором плавает хтоническое чудовище — змей Йормунганд, иначе называемый «змеем Мидгарда» (подробнее о Йормунганде см. главу III первой части).

Вертикальная проекция мифологического мироздания, как правило, описывается через образ мировой горы (например, шумерская и индийская Меру или японская Фудзи) — или через образ мирового древа, соединяющего небо, землю и подземный мир. В скандинавской традиции вертикальная проекция мироздания представлена именно мировым древом — ясенем Иггдрасиль (иначе — Лерад), соединяющим девять миров. В «Младшей Эдде» сказано, что Иггдрасиль «больше и прекраснее всех деревьев. Сучья его простерты над миром и поднимаются выше неба. Три корня поддерживают дерево, и далеко расходятся эти корни. Один корень — у асов, другой — у инеистых великанов, там, где прежде была Мировая Бездна. Третий же тянется к Нифльхейму…» А «Старшая Эдда» описывает Иггдрасиль так:

Тремя корнями тот ясень-древо на три страны пророс: Хель — под первым, хримтурсам — второй, под третьим род человеков.

Девять миров, которые соединяет собой Иггдрасиль, — скорее всего, мифологическая метафора, поскольку в эдди- ческих текстах неоднократно говорится, что ясень стоит в Мидгарде, крона его возносится к небу-Асгарду, а корни уходят в преисподнюю-Нифльхель, другие миры не упоминаются вовсе (число 9 — священное в скандинавской мифологии, аналогично тому, как у славян священным было число 3, у египтян — тоже 9, ср. представления о девятке богов — Эннеаде, а в христианской мифологии и у каббалистов священным считалось число 7). По всей видимости, девять миров — своего рода «три в кубе», мифологическое умножение тройки как символа мироздания, подчеркивающее значимость каждой из трех пространственных сфер.

Впрочем, «Младшая Эдда» упоминает три неба, то есть три верхних мира: первое из небес — небо Асгарда, над ним находятся небеса Андланг («беспредельное») и Видблаин («широкосинее»), где обитают «одни лишь светлые альвы»[18].

На кроне Иггдрасиля восседает мудрый орел — олицетворение власти, «царь птиц», спутник солнечных богов, также божеств неба и войны, символ царственности, величия, благородства, силы, мощи, одухотворенности. Как и все птицы, орел связан с небом, но у него эта связь наиболее крепка: он — владыка воздуха, способный долететь до солнца. Орел — священная птица бога-громовержца. Между глазами орла сидит ястреб Ведрфельнир — птица солнца, спутница солнечных богов, способная, подобно орлу, не мигая смотреть на светило, олицетворение аристократической власти и знатности. Кроме того, крону Иггдрасиля объедают олень Эйктюрмир и коза Хейдрун, стоящие на крыше Вальхаллы. Молоко козы, напоенное медвяной влагой с листьев ясеня, питает обитателей Вальхаллы — эйнхериев.

У корней ясеня гнездится змей (дракон — исл. Wyrm, то есть ползучий бескрылый дракон) Нидхегг, в котором исследователи видят «аналог» мирового змея Йормунганда. Этот дракон и кишащие вокруг него змеи гложут корни Иггдрасиля. В канун битвы в конце времен — Рагнарек — Нидхегг вырвется из преисподней:

Там же, у корней Иггдрасиля, находится обитель трех норн, трех «сестер судьбы», которые ежедневно опрыскивают корни мирового древа водой из источника мудрости. Норны определяют судьбы людей, прядут нити судеб или вырезают и мечут руны. «Старшая Эдда» гласит:

Между верхом и низом, то есть между орлом в кроне и драконом Нидхеггом у корней ясеня, снует по стволу белка Рататоск («острые зубы»), образ которой толкуется как образ «посредника» между небом и преисподней. На среднем уровне, ближе к кроне, на стволе ясеня пасутся четыре оленя; любопытно, что символика образа оленя связана с солнцем, луной, огнем и светом вообще.

Помимо Иггдрасиля землю и небо, Мидгард и Асгард соединяет между собой радужный мост Биврест. Как писал А.А. Афанасьев, «это лучший изо всех мостов на свете, он крепко создан из трех цветов, и светлые боги переезжают по нему на своих конях. Один конец этого моста достигает жилища бога Хеймдалля, который приставлен оберегать мост от демонических великанов. При кончине мира, когда поедут через него злобные сыновья Муспелля, мост разрушится». Страж богов Хеймдалль, «светлейший из асов», охраняет не только Биврест, но и Иггдрасиль, его рог спрятан под корнями мирового древа. Более того, поскольку в заклинаниях Хеймдалля называли «сыном девяти матерей», некоторые современные исследователи видят в нем персонификацию мирового древа, соединяющего, как уже говорилось, девять миров, а само имя божества Heim-dallr толкуют как «мировое древо».

Итак, Иггдрасиль — мировое древо, соединяющее между собой три (или трижды три) мира. Об устройстве мира срединного, то есть Мидгарда, известно лишь то, что этот мир противопоставляется Утгарду (или Йотунхейму), стране великанов и что он окружен Мировым океаном. Гораздо подробнее в мифах говорится об устройстве верхнего мира — Асгарда и нижнего — Нифльхель.

Асгард существует одновременно в двух проекциях мифологического мироздания: в горизонтальной это — сакральный центр Мидгарда, куда приходят за мудростью конунги, подобно Гюльви в «Младшей Эдде» (в демифологизированной версии «Саги об Инглингах» Асгард — столица некоей Страны Асов, которой правил Один), и он отделен от края великанов, иначе Йотунхейма, рекой Ивинг, никогда «льда не знавшей»; в вертикальной же проекции Асгард — верхний мир, мир богов.

География Асгарда достаточно запутанна. Известно, что в него прорастает кроной Иггдрасиль и что поблизости от кроны мирового древа находится поле Идавелль, где боги собираются на совет. С ветвей ясеня, на которых пасется олень Эйктюрмир, каплет влага, дающая начало многочисленным рекам, перечисленным в «Речах Гримнира»:

Неподалеку от Иггдрасиля находится и чертог Вальхал- ла (олень Эйктюрмир и коза Хейдрун объедают листья ясеня, стоя на крыше этого чертога). Вальхаллу легко узнать с первого взгляда:

В Вальхаллу попадают после смерти избранные люди — отмеченные ратной доблестью и павшие смертью, «достойной воина». Эти люди — эйнхерии — уже при жизни пользуются особым покровительством верховного бога Одина, а когда они погибают, посланницы Одина валькирии забирают их и переносят в Вальхаллу. Там они проводят время в пирах и сражениях. Вальхаллу окружает полноводный поток Тунд, который эйнхериям не пересечь, а посреди поля, на котором стоит чертог, возвышаются ворота Вальгринд — «для мертвых врата».

Пропитание эйнхериям в Вальхалле дают неиссякающее медвяное молоко козы Хейдрун и неубывающее мясо вепря Сэхримнира.

Размеры Вальхаллы не беспредельны, однако она вмещает в себя изрядное число павших воинов:

Помимо Вальхаллы, в Асгарде расположены и другие чертоги, а именно жилища богов и богинь:

Трудхейм («обитель силы»), или Бильскирнир («неразрушимый»), — чертог Тора;

Идалир — чертог Улля;

Валаскьяльв — чертог Одина с троном Хлидскьяльв («сторожевая башня»): «когда восседает на нем Всеотец, виден ему оттуда весь мир»;

Секквабек («погруженная скамья») — чертог Одина и Саги;

Гладсхейм («обитель радости») — чертог Одина, часть которого составляет Вальхалла;

Трюмхейм («обитель шума») — чертог богини Скади;

Брейдаблик («широкий блеск») — чертог Бальдра;

Химинбьерг («небесная гора»), стоящий рядом с мостом Биврест, — чертог Хеймдалля;

Фенсалир («болотные палаты»?) — чертог Фригг;

Фолькванг («поле боя») — чертог Фрейи, где находится «вторая половина» Вальхаллы[24];

Глитнир («блестящий») — чертог Форсети;

Ноатун («корабельный двор») — чертог Ньерда.

К этому перечню чертогов, известному из «Старшей Эдды», «Младшая Эдда» добавляет святилище богинь Вингольв.

Кроме того, на небе находится обитель богов-ванов — Ванахейм и обитель светлых альвов — Альвхейм.

Что касается преисподней, или Нифльхель, сведения об ее устройстве гораздо более отрывочны, нежели сведения об Асгарде. Нифльхель, подобно Асгарду, существует в обеих мифологических проекциях мироздания: в вертикальной проекции он расположен внизу, у корней ясеня Иггдрасиль, а в горизонтальной помещается на севере. Правит преисподней великанша Хель, по имени которой иногда называют и сам Нифльхель. О ней в «Младшей Эдде» говорится так: «А великаншу Хель Один низверг в Нифльхель и поставил ее владеть девятью мирами, дабы она давала приют у себя всем, кто к ней послан, а это люди, умершие от болезней или от старости. Там у нее большие селенья, и на диво высоки ее ограды и крепки решетки. Мокрая Морось зовутся ее палаты, Голод — ее блюдо, Истощение — ее нож, Лежебока — слуга, Соня — служанка, Напасть — падающая на порог решетка, Одр Болезни — постель, Злая Кручина — полог ее. Она наполовину синяя, а наполовину — цвета мяса, и ее легко признать по тому, что она сутулится и вид у нее свирепый». Перед Нифльхель протекает река Гьелль, через которую переброшен мост, «выстланный светящимся золотом».

По всей видимости, именно в преисподней находится и обитель темных альвов, или цвергов; во всяком случае, известно, что цверги живут под землей и боятся света (луч солнца обращает цверга в камень).

«Вне пространства», то есть вне горизонтальной и вертикальной проекций скандинавского мифологического мироздания, находятся две местности, существовавшие еще до начала времен, — огненный край Муспелль и ледяной край Нифльхейм с потоком Хвергельмир, или Эливагар. О Муспелле известно только то, что это край огня, расположенный где-то на юге; в этом краю обитает огненный великан Сурт, с которым в Рагнарек сразится бог Фрейр. Нифльхейм — край мрака, испарения ядовитых рек которого оседали инеем в мировой бездне Гинунгагап.

От полной бесформенности и неопределенности изначального хаоса к всеобъемлющей упорядоченности и структурированности божественного и людского космоса — такова «генеральная линия развития» скандинавской мифологии. Мировая бездна Гинунгагап заполняется пространством и временем, в ней создаются земля и небо, возникают стороны света и центр, олицетворенный в образе мирового древа Иггдрасиль. «Неосвоенным», «чуждым», хаотическим остается лишь Утгард, или Йотунхейм, — обитель великанов где-то на севере или на востоке, да Мировой океан, в котором плавает змей Йормунганд; все прочее пространство мироздания освоено и описано, можно даже сказать, каталогизировано. Природа, воплощенная в хаосе, уступает место культуре, воплощенной в деяниях богов.