Петров Владимир Федорович

Всплытие

Аннотация издательства: В книге севастопольских авторов воспроизводятся героические страницы истории отечественного флота. В повести «Всплытие» освещены малоизвестные события 1907-1909 гг., связанные с зарождением подводного флота на Черном море. Герои — подводники-добровольцы, рисковавшие жизнью для освоения принципиально новых морских судов.

Петров В. Ф. Всплытие

Всплытие

Первая виктория

Пятые сутки шли учения. В первый же день Белкин вывел свои субмарины в Мартынову бухту для пробных погружений. Несвитаев только удивлялся, куда подевалось белкинское лихачество — перестраховщиком стал. Рядом с лодками покачивались на волне спасатель-киллектор, транспорт «Педераклия» и два катера-отметчика. Лодки погружались поочередно, «Карась», у которого обнаружилась неисправность, к погружению допущен не был. Несвитаев погружался на всех подряд лодках, каждую самолично приводил к нулевой плавучести — висела в воде неподвижно, будто замершая щука. Потом отрабатывали ходовую часть. Лодки шли круговым хороводом напротив Стрелецкой бухты, ныряли одна за другой, всплывали под перископ, потом ныряли разом, по команде. Издали, наверное, казалось, резвится стая гигантских дельфинов.

Тут и испытали устройство инженера Несвитаева. Довольно свежий ветер перекатывал через низкие борта «Лосося» и «Судака» синие весенние волны, но две Несвитаевы трубы высотою в сажень — через одну из них засасывался воздух к бензомоторам а через другую выбрасывались выхлопные газы — вполне обеспечивали работу двигателей. Попробовали погрузиться под перископ при работающем бензомоторе. Получилось! Несвитаев, как мальчишка, прыгал от радости внутри «Лосося», покуда не набил себе шишку на темени. Радовался он недолго. Когда, всплыв с глубины под перископ, попытались завести бензомотор, выхлопные газы не осилили водяное противодавление, вода попала через газоотводы в цилиндры, и мощный гидравлический удар развалил на куски творение Луцкого-Даймлера. «Лосось» на буксире поволокли в Южную бухту. Матросы приуныли: опять ремонт. Они и не подозревали, что были непосредственными участниками испытания первого в мире устройства для работы двигателя внутреннего сгорания под водой, которое через много лет произведет переворот в тактике использования дизельных подводных лодок. Да и сам инженер Несвитаев не полностью отдавал себе отчет в значимости своего изобретения. Только, пожалуй, Белкин оценил то, что придумал инженер.

— Поздравляю, Алеша! — возбужденно кричал он с борта «Педераклии». — Ты же мировую штуку исхитрил! А на бензокоптилку сломанную плюнь, за шило новую достанем!

Однако начальство в Морском Техническом Комитете поглядит на это событие иными, чем Белкин, глазами. Несвитаев получит предупреждение о неполном служебном соответствии, через два месяца придет приказ об удержании с него двухмесячного жалования — в счет погашения стоимости загубленного бензомотора; чертежи с его изобретением будут в Петербурге выброшены в урну; из урны их КТО-ТО возьмет, через много лет на их основе фашистские конструкторы создадут знаменитый «шнорхель» для своих пиратских унтерботов. Но все это будет потом.

А пока шел пятый день учений. Четыре лодки заняли свои места согласно диспозиции. Для подводников этот день был кульминационным: Вирен разрешил пальнуть настоящими боевыми минами по мишени. Для этой цели выделили специальный списанный блокшив — старый, времен турецкой кампании, пароход, который должны были протащить на буксире в полумиле перед линией погрузившихся лодок. В разговоре с Белкиным Вирен сказал:

— На флот поступила партия мин Уайтхеда, несколько штук надо отстрелять. Вот вам и случай продемонстрировать свою потенцию: если хотя бы одна из четырех ваших субмарин попадет — отлично. — И ядовито добавил: — но учтите, я рискую лишь старым ржавым корытом, вы же — своим реноме. Если сомневаетесь, выкладывайте.

— Ваше превосходительство, — чуть ли не нежным голосом ответил Белкин, — у меня единственное опасение, не затонет ли старая развалюха по пути к месту своей неминуемой гибели?

Таким образом вызов был принят. Промазать сегодня означало начисто лишиться уважения среди флотских, вдребезги расколоть хрупкий еще покуда авторитет подводников, навсегда погасить, может быть, возникший у умного Вирена интерес к новому виду морского оружия. Промахнуться сегодня было просто нельзя.

Поэтому третий и четвертый день учения были целиком посвящены стрельбе учебными минами по транспорту «Педераклия». Мины, заглубленные так, чтобы не вмазаться в борт транспорта, чертили на поверхности моря белопенные прямые длиною в милю; эти шипящие воздушными пузырями линии порой утыкались в борт транспорта и тут же выскакивали с противоположного борта — ура, попали! Но гораздо чаще пробегали они по носу или за кормой судна. Потом эти мины, сердито фырча, всплывали, их вылавливали катера-отметчики, чтобы доставить в Южную бухту, где их снова готовили к стрельбе. Трое суток подводники почти не спали: ночью загружали мины, заряжали аккумуляторные батареи, пополняли сжатый воздух, — а днем — стреляли, стреляли.

Несвитаев работал вместе со всеми. Технических поломок — даже не верилось — не было ни одной, не считая, конечно, злосчастного бензомотора. Поэтому помогал минерам готовить их страшные жала. В эти дни он довольно близко сошелся с Немитцем, посредником от Минной дивизии. Умный, любознательный лейтенант заинтересовался подводным делом, Несвитаев подробно объяснял ему теорию и устройство подводных лодок. Немитц импонировал Несвитаеву и как человек: вдумчивый, начитанный эрудит, он был как раз тем собеседником, которого так не хватало молодому инженеру. Он пообещал познакомить Несвитаева с Каллистовым, старшим содержателем Морской библиотеки, — и тот откроет ему двери в волшебный мир древлехранилища.

— Скажите, Александр Васильевич, — решился раз спросить Алексей, — правду говорят, что вы отказались руководить казнью матросов?

— От опасности я никогда не бежал, в японскую трижды подавал рапорт о переводе туда, где гибли люди.

Утром пятого дня четыре субмарины погрузились напротив Бельбека. Такие мирные с виду, с названиями безобидных рыбок — «Судак», «Карп», «Камбала», «Карась» (впрочем, ближе к четырнадцатому году, к войне, названия русских лодок станут хищными — «Акула», Аллигатор», «Кайман») — они вдруг превратились в опасную стаю подводных хищников, поджидающих жертву.

Жертву волокли на длинном буксире к месту заклания. С высокого борта «Педераклии» Несвитаеву — он стоял рядом с Немитцем — хорошо видна акватория, на которой в эти минуты решалась, может быть, судьба черноморских подводников. У Несвитаева с Немитцем один бинокль на двоих. Лейтенант великодушно протянул его поручику.

— Берите. Я ведь артиллерист по специальности, у меня глаза и без оптики должны все видеть.

У Алексея от волнения дрожит рука, оптический круг скачет по поверхности моря, отыскивая перископы. Есть один!., второй, третий!., где же четвертый?., ага, вот и он, Белкин, на «Камбале», стал позади всех, по-рыцарски, создавая себе худшие условия.

Старенький тысячетонный пароход тащится на буксире, покорный, равнодушный ко всему, будто старая корова на убой.

— Цель буксируется шестиузловым ходом, — замечает сбоку Немитц.

За перископами появились бурунчики, значит, дали ход, выходят на линию атаки... так... так... вот сейчас... Несвитаев перчаткой похлопывает по поручню. Томительно тянутся секунды. Но вот перед «Судаком» поверхность моря вспорола белая черта, которая стремительно понеслась к мишени. Алексей, не отрываясь от бинокля, следит за бегом белопенной черты. Увы, черта пробежала перед самым носом цели — мимо! «Эх, Бескровный, эх, мазила!» — застонал инженер. И в то же мгновение из-под правой скулы парохода взметнулся к небу огромный язык рыжего пламени — что это?! — и через несколько секунд над морем раскатился мощный грохот. Блокшив, будто споткнувшись о невидимое препятствие, клюнул носом и, окутанный дымом, стал задирать в небо корму. Выходит, следя за бегом первой мины, поручик не заметил, как пальнул «Карп».

— Ай да Андреев! Ай молодец! — закричал он.

А к ставшему на попа пароходу уже бежали одна за другой еще две белые прямые. Первая нырнула в дымное пятно и выскочила с другой уже стороны — опять мимо! И тут же сразу — яростный рыжий высверк, за ним — треск грома, и там, где только что торчала из воды черная корма, полетели вверх обломки.

— Это Белкин, сам Белкин впаял! Ур-ра! — закричал Алексей.- Наша взяла! — и пошел в пляс по палубе.

Немитц пожал руку Несвитаеву — будто всем подводникам пожал.