"Просто мы разучились любить" - читать интересную книгу автора (Соколова Александра Витальевна)

Часть вторая.

«Ты помнишь, плыли в вышине…»

Денис шагал по длинному коридору служебной части ночного клуба. Вокруг были только серые обои стен и двери с одинаковыми по оформлению табличками: «директор», «операторская», «гримерка» и какими-то еще. Парень остановился перед дверью с надписью «администратор» и с удивлением прочёл надпись на прикрепленном к ручке листе бумаги: «Если Лёля в 18-00 уже на работе, значит, она там ночевала».

Хмыкнув, Денис приоткрыл дверь и просунул голову в комнату. На маленьком диване у стены спало на животе нечто на вид неопределенного пола, одетое в брюки и заляпанную чем-то желтым рубашку. На полу у дивана стояла пепельница, часть окурков была разбросана по полу.

– Лёль, вставай!, – Денис распахнул шторы, впуская в помещение тусклый вечерний свет и повторил уже громче, – Слышишь? Вставай давай.

– Отвали, – донесся с дивана приглушенный звук, – Я легла час назад.

– Ну, это вряд ли потому что уже шесть.

– Твою мать… – застонала. – Дай сигарету.

Перевернувшись на спину, девушка (всё-таки девушка) прикурила и воспаленно-красными глазами посмотрела на Дениса.

– Какого черта было вчера так напиваться?

– А я откуда знаю? – парень присел на пол и начал собирать разбросанные окурки в пепельницу. – Вроде приехал кто-то. Или уехал.

– Блин… Уехал-приехал… Ничего не помню. Дэн, оставь в покое бычки, уборщица придёт и уберет всё.

– Тебе Жанна звонила, – задумчиво проговорил Денис и поставил пепельницу на подлокотник дивана.

– Чёрт… Мы что, вчера без неё пили?

– Видимо, без. Лёк, давай поднимайся и чеши в душ. Еще ж репетировать надо.

– Ладно, – с видимым усилием девушка сползла с дивана и потянулась смачно, до хруста в костях, – Ты иди пока там собери всех. А я минут через несколько приползу.

– Договорились.

– И пива закажи! – вдогонку Денису крикнула Лёка и, нащупав валяющееся на кресле полотенце, пошла в душ.

Прошло больше года с тех пор, как Лена приняла решение работать вместе с Ксенией в ночном клубе. С тех пор многое изменилось. Постепенно Лёка втянулась в процесс и взяла бразды правления в свои руки. Научилась ставить танцы и писать сценарии. Руководила девочками-танцовщицами и остальными работниками.

Это дало свои плоды: всю группу пригласили приехать в Москву, в популярный клуб. Потом был Санкт-Петербург, потом – снова Москва, и вот теперь, летом, – Сочи. Клуб «Прометей», одно из самых дорогих заведений черноморья, принял ребят с распростертыми объятиями.

Само шоу тоже стало другим. Теперь каждый вечер Лёка и Ксюша выходили на сцену чтобы вести программу. Они разыгрывали короткие скетчи, шутили друг с другом и посетителями. Всё это разбавлялось эротическими танцами. Не просто стриптизом. Это была настоящая эротика.

Вместе с Лёкой над шоу-программами работало двенадцать человек. Ксения – теперь вторая ведущая, Валентин – диджей, Слава – осветитель. Денис отвечал за внешний вид «кордебалета» – девчонок и парней, танцующих стриптиз. Остальные восемь были «дэнсерами», как они называли сами себя или «стриптизерами» – как их называли все остальные.

– Дэн, ну что там она? – Ксения вместе с Валентином и двумя девушками сидела за служебным столиком в пустом зале и обрабатывала миниатюрной пилкой ногти.

– В душ пошла. Явится сейчас, – Денис плюхнулся на кресло рядом с Мари – самой красивой танцовщицей из шоу, – Еле разбудил.

– Лёлька в своём репертуаре, – зевнула Ксения. Она стала еще красивее, еще ухоженнее и еще стервознее. Внешне Ксюша спокойно отнеслась к смене власти, но при этом в последнее время в её внешности появилось что-то очень жестокое, но при этом тщательно скрываемое от всех.

– Она сказала, что сегодня делаем? – поинтересовался Валентин – начинающий лысеть немолодой мужчина с клочкастой бородой на вечно помятом лице.

– Нет.

– Ой, Валь, – засмеялась Ксения, – Как будто ты не знаешь – пока их величество не искупается в ледяной воде и не выпьет законный стакан пива – работать не будет никто.

– Это точно. Впрочем, вон она уже идёт.

Все как по команде повернули головы в сторону служебного коридора, по которому двигалась Лёка, розоватая после душа, с тщательно зачесанными назад волосами и блестящими глазами, особенно ярко смотрящимися на фоне красных кругов под ними. Рукой она держала мобильный, тесно прижимая его к уху.

– Девушка в белом, – ехидно пробормотала Ксения, глядя на белоснежные брюки и рубашку, которые свободно болтались на крепком Юлькином теле, – Интересно, у кого это она прикид сперла?

– Доброе утро, – поздоровалась Лёка, подходя к столику и бросая на него телефон, – Ксюха, дай мобилу.

– Твоя сдохла, чтоли? – удивилась девушка и достала из сумочки щегольский «Сименс».

– Нет, просто на домашнем определитель номера. И моя благоверная не желает брать трубку.

– Что ты опять натворила?

– Домой вчера не явилась. Сегодня то есть… – Лёка быстро набрала номер и равнодушно обвела взглядом всю компанию. – Алло, Жанночка, привет. Детка, не бросай трубку – я всё тебе объясню… Как это – что? У меня работы было много. Нет, не вру… Что? И что же конкретно тебе надоело?… Детка, я здесь деньги зарабатываю, между прочим… Куда уедешь? А что ты там будешь делать?… Даже так? Лады. Значит, когда приеду в Москву – сделаешь мне скидку.

Лёка спокойно выключила мобильный и вернула его Ксении. Никто из присутствующих даже не потрудился отвести глаза во время всего этого пикантного разговора – напротив, все с откровенным любопытством смотрели на равнодушное лицо девушки.

– Семейные разборки? – хихикнул Валентин.

– Нет, – отрезала Лёка и плюхнулась за столик, – Никаких разборок больше не будет. Она меня достала. Пусть едет в свою Москву, работает проституткой, спит с мужиками и вообще делает что хочет.

– Дашь мне номер её телефончика? – улыбаясь, попросила Ксения, – Красивые девочки во все времена были в цене, а твоя женушка – чудо как хороша. Может, пригодится – папиков развлекать.

«Папиками» ребята называли богатых клиентов, которые были не прочь продолжить шоу после закрытия клуба – в частном порядке и за отдельную плату, конечно же.

– Ну так что, Лёль? Дашь?

– Зачем, котик? Она ж у тебя всех клиентов отобьет, – мило улыбнулась Лёка.

– Кто сказал, что невозможно дотянуться до звезды? – пропела в ответ Ксения и засмеялась.

– Юль, ты мириться поедешь? – прервал их пикировку Денис.

– Смеешься? Ни за что. Я сказала: пусть чешет в Москву, работает кем хочет. Я насильно держать не буду. Блин, ну что им всем нужно, а? Три месяца на море, отдельный коттедж, песчаный пляж, рестораны-кабаки по высшему разряду. Даже порядок наводить не надо – уборщица приходит. Отдыхай – не хочу. Живи и радуйся. Так нет, блин, опять концерты.

– Может, ей внимания не хватает?

– Ооо, дааа… Внимания. Одной моей девушке не хватало любви. Второй не хватало секса. Теперь третьей не хватает внимания… Вот я и говорю – чего ж они хотят-то?

– А, может, нужно всё сразу? – робко спросила Мари и все повернули головы в её сторону.

– Деточка, – Лёка улыбнулась так, что девушка сразу почувствовала себя ребенком, вмешавшимся во «взрослый разговор», – Всё вместе – это, конечно, здорово. Но так бывает только в сказках.

Они смотрели друг другу прямо в глаза. Лёка – насмешливо, Марина – немного испуганно. И думали примерно об одном и том же.

Первой опустила взгляд Мари. А Лёка усмехнулась и, допив из бокала пиво, скомандовала:

– Всё, народ. Давайте прорепетируем, а то опять потом будем бегать как в одно место ужаленные.

– Хм… Как будто из-за нас репетиция задержалась, – пробормотала Ксения.

– Что? Я не расслышала.

– Ничего-ничего, – улыбнулась и изобразила реверанс, – Всё путем, Ваше величество. Можно начинать.

Сцена в клубе была очень удобная – располагалась у стены и освещалась сложной системой софитов. По краям стояли огромные колонки, выполняющие для ведущих иногда и роль стульев – Лёка обожала посреди программы вдруг забраться на динамик и говорить уже оттуда.

Посреди зала был традиционный шест, но им пользовались редко – сценарии шоу были оригинальны, и в них как-то не вписывался этот так называемый «фаллический символ».

– Так, и что же мы сегодня будем делать? – пробормотала Лёка, хватаясь рукой за шест и делая вокруг него несколько па, – Ксюха, давай новогоднюю программу?

– Которую? – девушка уже устроилась на стуле напротив сцены и расправляла на коленках короткое чёрное платье, – Где ты дед с красным носом, а я – ледяная идиотка на роликах?

– Нет, ту, где одна сплошная импровизация.

– А… Лёль, ты лентяйничать решила?

– Угу. Что-то не хочется сегодня особенно напрягаться.

Последний раз обернувшись вокруг шеста, Лёка с оглушительным грохотом подвинула стул и села между Ксенией и Дэном.

– Давайте танцы посмотрим, выберем на сегодня что-нибудь.

– Я уже придумал кое-что, – смущенно пробормотал Денис и крикнул куда-то в сторону: «Лиза, работаем!».

– Ты так выражаешься, как будто минет её зовешь делать, – ухмыльнулась Ксения и покосилась на Лёку. Та сидела спокойная и даже бровью не повела на упоминание знакомого имени.

– Валентин, давай музыку!, – в свою очередь заорала Лёка, – Славик, свет! Поехали!

По залу разлилась медленная мелодия. Из-за портьеры в глубине сцены появилась девушка, одетая в чёрный шифоновый костюм. Лицо её скрывала вуаль, но остальные части тела просвечивались вполне определенно.

Она танцевала так, словно оплакивала кого-то давно потерянного и только к концу песни ожила, задвигалась быстро, освобождаясь от одежды так, будто ласкала себя – исступленно, жарко.

И с последними звуками музыки мелькнула белыми ягодицами и скрылась, оставив на себе только чёрную вуаль.

– Потрясно, – прошептал Дэн.

Ксения издевательски хмыкнула, а Лёка закричала куда-то в сторону:

– Славик, ты сегодня не выспался? Я из первого ряда видела в основном только её шмотки. Дай побольше белого света и когда идёт перелом в музыке – полностью убери освещение, и через секунду дай яркий, лучше всего розовый свет.

– Понял, – донесся сверху голос.

– Так. Лиза, выйди сюда!, – снова закричала Лёка и девушка вернулась на сцену. Она абсолютно не стеснялась своей наготы, прикрытой лишь тонкими трусиками.

– Что? – спросила лениво.

– В целом нормально. Только когда пойдет к концу медленная часть, опусти голову, как будто плачешь. Славик потушит свет и надо, чтобы когда он его зажег – твоя голова вскинулась гордо и пошли уже дальше все движения. Андэстэнд?

– Ясен факинг, – засмеялась Лиза и спустилась вниз, – Дайте сигаретку кто-нибудь.

– Оооо… Лизонька, ты смущаешь своим обнаженным бюстом наших мальчиков, – пропела Ксения.

– А тебя я ничем не смущаю? – подмигнула девушка и скрылась за кулисами.

– Один-один, – усмехнулась Лёка, – Давайте следующую, что ли.

– Никита, готовимся! Валентин, фанерку!, – скомандовал Дэн.

– Поехали!

На этот раз на сцену вальяжной походной вышел высокий мускулистый парень, одетый в матросский костюм. Его выступление Лёка почти не смотрела – техника парня была настолько отработана, что никаких ошибок даже представить себе было нельзя.

В том же ритме были просмотрены выступления еще двух девушек. Одна танцевала в амплуа рабыни, обожающей своего господина. Другая – в роли маленькой стервозины, кусающей протянутые к ней руки.

Всё это было скучно и утомительно, но только для тех, кто имел несчастье наблюдать такие танцы каждый день. Плюс впечатление явно портила нерабочая освещенность клуба и скользящие туда-сюда официанты, которые накрывали столы скатертями и готовили приборы.

– Всё, еще одну и хватит, – решила Лёка после просмотра очередного номера.

– Кого? Остались Лайма, Вера и Марина.

– Машку давай, – протянула Ксения, – Лёлька на неё глаз положила.

– Ох, смотри, как бы я на тебя что-нибудь другое не положила, – засмеялась девушка, – Давай, Дэн, действительно, Мари посмотрим. Мы с ней новый номер на днях делали.

– Знаем, знаем, как называется этот номер. Тем более, жена в Москву усвистела, место в личном коттедже вакантно.

– А ты злишься, что я до сих пор тебе его не предложила?

– Ах, что вы? Что вы? Разве я достойна?

Денис не обратил никакого внимания на слова девушек – такие пикировки были неотъемлемой частью каждого клубного дня. Он дал команду Валентину и через секунду сладкий голос Уитни Хьюстон наполнил зал.

Ксения прервала свой монолог на полуслове, когда увидела Мари, выплывающую на сцену. Облако белых волос обрамляло светящееся лицо девушки, целомудренное платье шелком ласкало фигуру, и в каждом движении проскальзывала грация и нежность.

Этот танец был похож на лёгкое дуновение ветерка в жаркую погоду – невинный и в то же время безумно сексуальный. Девушка скользила по сцене, изгибаясь в немыслимых па, и улыбалась опьяненным глазам публики.

– Это что у нас – побег из института для благородных девиц? – проворчала Ксения, не в силах оторвать взгляд от красоты зрелища.

И тут как будто ответом на её вопрос Мари выгнулась, протянув руки к потолку. Музыка притихла, мягкий свет обтекал застывшую фигуру девушки.

Взрыв мелодии… Направленный луч выделил на бледном лице ярко накрашенные горящие глаза. И стало ясно, что невинность – всего лишь игра, недоступность – лишь маска, готовая в любую секунду быть сорванной под настойчивыми сильными руками.

Резкими движениями Мари скинула верхнюю часть платья, оставшись в блестящей сорочке и юбке, облегающей колени. Под музыку спустилась вниз, прикоснулась к шесту.

И тут со стула поднялась Лёка.

– Я тебе не верю, – почти прорычала, обхватывая девушку за талию и вместе с ней двигаясь круговыми мягкими движениями, – Я не верю, что ты меня хочешь. Докажи мне.

Мари вжалась спиной в Лёкин живот и опустилась на колени, одним рывком поднимая голову. Взметнулись волосы, еще ярче загорелись глаза. Лёка обошла девушку одним па и, взяв за руку, вынудила подняться. Прижала к себе в танце и, глядя прямо в глаза, ухмыльнулась:

– Ты дешевка. Всего лишь дешевка. Тебе никогда не стать моей. Ты недостойна этого.

Вскинулась, загорелась, в движения добавилась ярость – самая настоящая, животная.

Ксения и Дэн, разинув рты, наблюдали за представлением. Даже официанты застыли кто где, не отрывая глаз.

– Ты маленькая, серая дрянь, – шептала Лёка, поворачивая Мари к себе спиной, – Я не хочу тебя. Ты не возбуждаешь меня. Нисколечко.

А Марина выгибалась, скользя спиной по животу девушки, разворачивалась в попытке прикоснуться и – обходила стороной, ведомая сильными крепкими руками.

Они танцевали так, словно это был последний танец перед смертью – яростно, жестоко. Лёка снова и снова повторяла обидные, больные и грубые слова, но они лишь раззадоривали обеих – всё это не было сексуально, они показывали что-то гораздо более чувственное, чем обычный секс.

– Ты же хочешь меня, да, детка? Я вижу, что хочешь. Соблазни меня, заставь захотеть. Ты – ничтожество в этом мире, дешевая тварь, которая пожелала стать принцессой. Но ты ни на что не годна – ведь я не хочу тебя, не хочу…

Лёка то хватала Мари за волосы, заставляя опуститься на колени, то ладонями отводила в сторону, как будто отталкивая, но и не позволяя уйти совсем.

Она ни разу толком не прикоснулась к девушке руками – только телом, животом, грудью, щекой, скользнувшей по обнаженному уже бедру.

Марина раздевалась сама – скидывала одежду, надеясь своей наготой завести, покорить, обуздать.

Но всё тщетно. С последними звуками музыки Лёка рывком опустила девушку на колени, посмотрела презрительно на низко опущенную голову и вернулась на своё место.

Какое-то время в клубе стояла тишина. Такая, что даже было слышно, как орет на кого-то Славик в осветительской. А потом все вдруг разом выдохнули и ожили.

Официанты поспешили по своим делам, а Мари со слезами на глазах собрала в руки одежду и подошла к Лёке.

На её полных грудках сверкающими капельками блестел пот. Соски, напряженные, устремились вперед, и даже невооруженным взглядом было видно, насколько возбуждена девушка.

– Ты… Ты… – прошептала она, пытаясь найти слова и не находя их.

– Нормально, детка, – искрометно улыбнулась Лёка, – Если сумеешь так же станцевать на шоу одна, если каждый в этом зале поверит, что ты хочешь именно его, что невинность свою хочешь ему отдать – то я, пожалуй, выполню любою твою просьбу. Одну.

Мари помотала головой, не в силах ответить и вдруг кинулась за кулисы, прижимая к груди остатки костюма.

– Дурдом на выезде, – мрачно прокомментировал Дэн, – Лёль, теперь она будет реветь и на шоу выйдет с опухшей мордой.

– Не будет, – возразила Ксения, – Ты что, Дениска? Ей же пообещали доступ к высочайшему телу.

– То есть?

– А то ты не понял? – засмеялась ехидно и начала передразнивать Лёку, – Я выполню одну твою просьбу, детка, и мне абсолютно всё равно, как ты станцуешь, потому что и ты, и я знаем, что сегодня я тебя трахну.

– Дорогая, ты мне что-то надоела уже за сегодня, – пробормотала Лёка, – Пошли гримироваться, чтоли?

Гримерка была одна на всех – так решил Дэн, которому было бы сложно бегать между двумя помещениями, и так решил директор клуба, которому неоткуда было взять еще одну комнату для этих «сумасшедших артистов».

В тесном пространстве, забитом зеркалами и журнальными столиками одновременно передвигались обнаженные девушки и два парня, обтянутые лишь короткими шортами. Между ними непрерывно сновал Денис, советуя, поправляя, подкрашивая.

Лёка как всегда примостилась в углу на стуле, прилаживая к лицу белую бороду и лениво наблюдая, как Ксения, уже одетая в костюм снегурочки, язвит и доводит до слёз кого-то из девчонок.

Это были самые напряженные минуты перед выходом на сцену – Лёка знала, что после всё тело будет отдано лишь вспышке адреналина, длившейся обычно около трех часов – до самого конца шоу.

Прибежал Валентин, принёс список фонограмм для уточнения. Девушки не обратили на него никакого внимания – они давно привыкли ходить обнаженными перед мужчинами.

– Всё, дамочки, начинаем, – скомандовала, наконец, Лёка и вместе с Ксенией пошла к кулисам. Валентин унесся в диджейскую и через несколько секунд на фоне громкой музыки зазвучал его голос:

– Дамы и господа! Клуб «Прометей» представляет: шоу-программа «Искушение». Елена Андропова и Ксения Мальсон! Встречаем!

Девушки услышали звук аплодисментов, а следом – фонограмму с собственными голосами:

– Ксюшенька, и что мы сегодня будем делать?

– А что бы ты хотела сегодня делать, Лёлечка?

– Шоу… Сегодня мы будем делать шоу!

Это была их «визитная карточка» – диалог звучал перед началом каждой программы. В последнее время публика стала реагировать на него смехом.

Но задумываться было некогда – зазвучала музыка группы «Дискотека Авария» и девушки выскочили на сцену.

– Новый год к нам мчится… Скоро всё случится… Сбудется что снится…

Как сумасшедшие, дед Мороз и Снегурочка скакали по сцене, не заботясь особенно о том, как они выглядят. А выглядели по-настоящему смешно, особенно если учесть, что на улице было лето и большинство зрителей было одето весьма легко и фривольно.

– Фух, – отдышалась Лёка, когда музыка стихла и взяла в руку микрофон, – Здравствуйте, детишки! Девчонки и мальчишки!

Ксения ехидно обвела взглядом зал и заметно смутилась.

– Внученька, ну что же ты молчишь? – тем временем надрывалась Лёка, – Поздоровайся с детками.

– Ты дура, чтоли? – для вида прикрывая микрофон на весь клуб пронзительно спросила девушка, – Где ты тут детишек видишь?

– Эээ… Ну, может, они акселераты. Это, знаешь ли, модно в наше время. Во всех отношениях.

– Ага, большой рост, большой кошелек, большой чле… эээ… нос! – Ксения не обратила никакого внимания на смех зрителей и начала говорить дальше.

В «Прометее» они ставили эту программу впервые – но до этого уже сто раз отыграли её в Ростове, Москве и нескольких других городах. Поэтому слова лились легко, и всё, действительно, было похоже на импровизацию.

Суть представления сводилась к тому, что девушки перепутали сценарии и теперь нужно или заплатить большую сумму неустойки или всё же встретить новый год – в июле-месяце.

Новогодние шутки перемешивались с откровенно-пошлыми намеками и взглядами.

– Ксения, а ты знаешь, что в детстве Владимир Ульянов очень любил ходить на детские утренники в костюме снежинки? – спрашивала Лёка, делая вид, что не знает, что сказать.

– Ну и что? – отвечала Ксения, уже устроившаяся внизу у кого-то на столике и попивающая шампанское.

– Да как-то нелепо на фоне танцующих детей смотрелась лысая, бородатая снежинка…

Зрительский смех звучал как песня для Лёки – с каждой минутой она всё добавляла остроты в реплики. Спускалась в зал, беседовала с кем-то из зрителей, ехидничала и – передавала эстафету Ксении.

– Котик, как тебя зовут? – интересовалась та, укладываясь своим роскошным бюстом кому-то на коленки.

– Геннадий, – отвечал полный лысоватый мужчина, не замечая возмущенных взглядов жены.

– Ах, дорогой, ты разбил мне сердце, – обреченно шептала Ксения, поднимаясь на сцену и оставляя мужика в полной растерянности.

– Что такое, Ксюшенька? – Лёка изображала заботу, подходила, гладила по голове.

– Ах, дорогая, этот плут опять разбил мне сердце. Мало того, что нарядился как покемон и выстриг себе волосы на голове, так еще и имя себе придумал – Геннадий. Ууу, крокодилище… Между ног нет ничего, а изображает из себя…

– А что должно быть между ног? – спрашивала Лёка, поглядывая на замершую в ожидании публику.

– Бооольшой и толстенький, твердый… кошелечек с денежками, – закатывала глаза Ксения и улыбалась, слушая громовой смех зрителей.

Всё было как всегда – живо и весело. И дело было даже не в шутках, а в том, КАК они преподносились – игриво, ненавязчиво, с лёгким налетом издевки и ехидства.

Сверкали огни, бесшумно по залу передвигались официанты, и среди них – три новенькие девушки. И наступил момент, когда Лёка приосанилась и объявила:

– Специально для наших дорогих и любимых новый номер! Аплодисменты!

Погас свет. Какое-то время в зале стояла полная темнота. А потом три луча софитов выхватили из мрака фигуры тех самых девушек-официанток. Зазвучала музыка и форменные жилетики начали расстегиваться в такт красивому танцу.

Мужчины, рядом с которыми находились девушки, взвыли от восторга, забыв, что еще недавно эти «подавальщицы» ужасно их раздражали.

Это был момент отдыха для Лёки и Ксюши – пока стриптизерши исполняли свой номер, девчонки убежали за кулисы и наскоро договаривались о следующем блоке представления, прихлебывая между делом вино из высоких стаканов.

Отгремели аплодисменты, девушки-официантки убежали из зала, держа в охапке одежду и на сцену снова вышли бессменные ведущие.

– А теперь, чтобы вы не успели опомниться, новый сюрприз! – провозгласила Лёка, – Для вас танцует очаровательная Мари… И, пожалуй, я тоже посмотрю этот номер.

С этими словами она спустилась в зал и села прямо напротив сцены. А Марина уже выплывала из-за кулис, такая соблазнительная и невинная, всё в том же белом платье…

Первые минуты выступления пронеслись как одно мгновение – девушка была просто воплощением чистоты и света, мужчины в зале не закрывали ртов, глядя на неё.

А потом – понеслось. Свет выхватил из лица Мари самое главное: горящие алчным блеском глаза. Взметнулась белая ткань и девушка начала свой главный танец.

Это было совсем непохоже на репетицию – яркий, законченный номер, полный желания и страсти.

Марина не отрывала взгляда от жестких Лёкиных глаз и ей казалось, что она слышит яростный шепот, повторяющий из раза в раз одно и то же:

– Дешевка… Дешевка… Тебе никогда не дотянуться до меня… Ты смешна…

Взорвав в себе какие-то башни и бастионы, Мари спустилась в зал. Прикасалась к каждому из мужчин, водила сосками по их лицам, но не позволяла целовать. Сама с собой играла роль отвергнутой соблазнительницы, – которую хотят все… кроме главного человека.

А Лёка смотрела, едва сдерживаясь, и почти физически ощущала напряжение девушки, её желание, возбуждение, её страсть.

И вот – финальный аккорд. Ни один номер ни до этого не встречали столь бурными аплодисментами – разве что Лизу… Но это было давно – целых полчаса назад.

Шоу закончилось обычными репликами:

– Ну что, Лёль, повеселили мы с тобой народ?

– Это скорее народ повеселил нас.

– А как ты думаешь, что будем делать завтра?…

– Даже не знаю… Хотя…

Девушки шли к кулисам, спиной к зрителям и беседовали как будто между собой. А потом вдруг обернулись, улыбнулись хитро и сказали хором:

– Шоу… Завтра мы будем делать шоу.

И всё кончилось. За сценой их ждал обычный вихрь поздравлений, цветы и шампанское «от мужчины за третьим столиком», улыбающийся Дэн, хмурый Валентин и стайка шумных девчонок, готовящихся выслушать Лёкино «резюме».

Это тоже была своего рода традиция: если всё проходило хорошо, девушка говорила: «Гуляем, народ. Прокатит». Если не очень – «Гулять будем завтра». А если особенно не очень – «Вот надеру вам задницы – будете знать, как фальшивить».

Но сегодня Лёка как будто забыла о том, что должна высказать своё веское слово. Прошмыгнула в гримерку и открыла бутылку вина. Отхлебнула из горла и только тогда заметила испуганные лица, торчащие в дверях.

– Заваливайте, – засмеялась, – Гуляем сегодня. Прокатит.

Радостный визг был ей наградой: все наперебой начали высказывать свои впечатления от шоу, даже Ксения не язвила – поддалась всеобщему настроению.

В этом шуме Мари незаметно оделась в джинсы и майку и подошла к Лёке. Остановилась, пристально посмотрела в глаза и спросила:

– Ну и как я танцевала?

Никто не обратил на это внимания – продолжали общаться, не заметив. А Лёка ухмыльнулась и ответила:

– Неплохо.

– Дорогая, да скажи ты ей уже прямо: пошли трахаться, – раздался откуда-то сбоку ехидный Ксюхин голос, – Что вы как дети сопли развозите?

Мари покраснела. Сильно, яростно – пронзила Лёку взглядом и выскочила из гримерки.

– Ксюха… Ну ты… – угрожающе начала Лёка и побежала следом.

Нагнала она Марину уже на улице. Схватила за плечо, развернула и прижала к себе.

– Ты отлично танцевала. Просто здорово.

– Да неужели? Значит, и ты меня захотела? – пробормотала Мари, избегая пронзительного Лёкиного взгляда.

– Я всегда хотела, – Лёка прижалась губами к губам девушки и опустила ладони на её мягкую попку. Сжала крепко и – выпустила, – А ты? Хочешь?

Вместо ответа Мари языком провела по Лёкиной шее, к уху и прошептала что-то невнятное. А потом взяла за руку и повела за собой…

Ксения сидела на холодном песке пляжа. Равнодушно смотрела на чёрную полосу прибоя и теребила в руках сигарету. Она переоделась после концерта в строгие брюки и свитер, но, несмотря на внешнее спокойствие, выглядела уставшей.

Тонкая папиросная бумага легко загорелась от зажигалки, и едкий дым проник в лёгкие.

– Ммм… – промычала Ксения, задерживая дыхание.

Волны поднялись вверх вслед за тонкой струйкой дыма… Еще затяжка… В голове как будто образовалось маленькое облачко, бездумно скользящее по нервам.

Девушка прилегла на песок, сквозь закрытые глаза любуясь звездным небом. На окончаниях век появились картинки нежной лиричной музыки – такой, какую не встретишь ни на одном диске, кассете.

Она чувствовала каждую мышцу своего тела – расслабленную и спокойную, мысленно танцующую в такт той самой волшебной мелодии.

Еще затяжка… Еще… Внезапно Ксении стало грустно: она вспомнила про Лёку. Представила, чем она сейчас занимается и – заплакала.

Медленно, наслаждаясь каждой упавшей на щеку слезинкой.

– Ксюха, ты уже успела, чтоли? – раздался рядом голос, и растрепанная Лёка плюхнулась на песок рядом с девушкой.

И кайф сразу куда-то ушел, снова собрались в комок мышцы, и мелодия ускользнула куда-то в водную даль.

– Зараза… Такую прелесть обломала.

– Это ты о Машке? – ухмыльнулась Лёка и достала из кармана новую сигарету, – Покурим вдвоем?

– Ты её трахнула? Конечно, покурим.

– Трахнула. Дай зажигалку.

– Ну, а раз трахнула – нефиг о ней и разговаривать, – зевнула Ксения и заворожено посмотрела на тлеющую сигарету.

Но то ли анаша была слабенькой, то ли настроение ушло – ни одна из девчонок не получила особенного удовольствия от курения. Разве что расслабились чуть.

– Ксюха, давай сегодня напьемся, – предложила Лёка, выбрасывая остатки сигареты и укладываясь на песок. Теперь они лежали рядом.

– А повод?

– Поводов куча. Но мы без повода.

– Ну, давай… Тебе Жанка завтра не вставит?

– Какая Жанка? – улыбнулась.

– Ах, да… Я и забыла… Ты ж у нас теперь женщина свободная… Это девки еще не знают – завтра в очередь выстроятся.

– Не ехидничай, мы ж одни.

– Привычка… – Ксения равнодушно перевернулась на живот и уперлась лбом в сжатые ладони, – Как ты вообще, Лёль?

– Нормально. А что?

– Знаешь, я иногда думаю, что зря мы уехали из Таганрога.

– Почему? – удивилась Лена.

– К чему мы пришли, Лёк? Денег много, веселья – тоже, угар сплошной. А дальше?

– А дальше ничего. Я не хочу об этом думать. Идем пить?

– Погоди… Ну а как тебе Машка-то?

– Ничего особенного. Как думаешь, стоит ей денег дать?

– Ха, – Ксения задумчиво посмотрела на свои пальцы и ухмыльнулась, – Не давай, подожди, пока сама попросит.

– Думаешь, попросит?

– Ну, все остальные же просили.

– Да… Ксюха, пойдем уже? А то холодно…

Они разговаривали, не зная, что буквально в ста пятидесяти метрах от них в маленькой кафешке сидят Мари и Лиза и обсуждают почти то же самое:

– Ну и как? Есть что отметить? – Лиза вульгарно обхватывала край бокала полными губами и шумно отхлебывала вино.

– Всё было, как ты и сказала. Как думаешь, она теперь повысит мне зарплату? – Мари ковырялась вилкой в салате и с отвращением смотрела на бутылку.

– Вряд ли. Но денег даст, скорее всего. Особенно если попросишь.

– А как попросить?

– Ну, скажи – типа в долг. Она даст и забудет.

– Ладно, завтра попрошу, – девушка всё-таки съела ложку чего-то крабового, поморщилась и достала пудреницу, – А вообще с ней не хуже, чем с мужиками. Даже притворяться особенно не пришлось.

– Зато какая трудная подготовительная работа была, – засмеялась Лиза, – Эх, какие в нас актрисы пропадают.

– Ой, смотри – это же Ксения идёт? – встрепенулась Мари, – И Лёка с ней.

– Да уж… Чья-то морда сегодня будет битой.

– Скорее всего, Ксюхина – Лёка всё же посильнее немного. Интересно, они в клуб или еще куда?

– В клуб, водку квасить. Ладно, дорогая, интересно было с тобой побеседовать, но пойду-ка я домой. И, кстати, учти: второй раз с Лёлькой переспать гораздо сложнее, чем в первый.

– А ты смогла? – с напускным интересом спросила Мари.

– Конечно, – улыбнулась Лиза и вдруг махнула рукой, – А, что уж там… Нет, не смогла. Хотя всегда хотела.

Она встретила девчонок у входа в клуб. Улыбнулась вежливо, пожелала спокойной ночи и шагнула в тихую ночь, улыбаясь о чём-то своём.

А Лёка и Ксения закрылись в кабинете администратора, плотно закрыли дверь – чтобы не слышно было долетающей из зала музыки, и достали бутылку водки.

– Ну что, подруга, за счастье?

– Давай. Не всё ли одно, за что пить…

Выползать из сна было тяжело. Но что-то давно и напряженно стучало в затылок, отбивая сладкие сновидения и возвращая в реальность.

Лёка открыла глаза и перевернулась на спину. В синие глаза белым пятном ворвался потолок и свисающие с него мотки фотографических пленок.

– Какой дебил придумал навешивать сюда эту фигню? – выругалась Лена и потянулась за сигаретами. Сегодня похмелья как такового не было – видимо, не так уж много они выпили вчера.

Взгляд на часы. Да и времени не так много, всего-то три часа дня.

Лена прикурила сигарету и устроилась на подоконнике у окна. Посмотрела вниз. И на секунду пронеслась мысль: «А, может, к черту всё? Через стекла – вперед? И посмотреть, что там, за чертой?». Пронеслась – и забылась.

Окурок улетел через форточку на улицу, Лёка спрыгнула на пол и быстро переоделась. Умыла лицо. Полюбовалась своим отражением в зеркале. Снова подошла к окну. Распахнула створки. Посмотрела вниз. Плюнула.

– А зачем это всё? – улыбнулась растерянно. – Ксюха права – что дальше?

А дальше ничего. Литры алкоголя, пьяные лица посетителей, упругие задницы «кордебалета», шустренький секс в кондиционированной прохладе коттеджа. Чье-то тело рядом. Только тело. Не человек.

– Зачем я живу? – удивилась сама себе Лена. – Хватит уже, наверное. Достаточно.

Решение созрело в голове мгновенно. Это не было пьяным бредом, не было необдуманным поступком. Лёка знала, что теперь нужно делать.

Она прошла в ванную, достала из аптечки баночку со снотворным и не задумываясь проглотила горсть таблеток. Потом еще горсть. И еще.

Выбросила пузырек в ведро. Покачиваясь, вернулась в комнату. Прилегла на диван и улыбнулась.

– Прости, мама, – прошептала и закрыла глаза.