"Просто мы разучились любить" - читать интересную книгу автора (Соколова Александра Витальевна)

1

Неделя началась просто отвратительно. После бурно проведенного воскресного вечера встать по будильнику было просто невозможно. Вода в душе была слишком горячей, сломалась кофеварка, и, конечно же, в доме не обнаружилось ни одной турки. Попытка сварить кофе в ковшике тоже не увенчалась успехом, а потом неприятности и вовсе посыпались одна за другой.

Машина не заводилась. Обычно в таких случаях помогал резкий пинок по колесу или вдумчивое изучение внутренностей капота, но в этот раз испытанный способ не сработал. Пришлось бежать на остановку и долго курить в ожидании. Когда автобус, наконец, подошел, местные пенсионеры пошли на штурм, проталкиваясь вперед и громко возмущаясь из-за отсутствия свободных сидячих мест. Кто-то с утра явно позавтракал чесноком и весь автобус принялся говорить о культуре и правилах поведения в общественных местах.

В общем, когда обе стрелки часов сошлись на цифре «9», и опоздание уже превысило все возможно допустимые нормы, стало ясно: день не задался.

– Привет, Лек! Опять опаздываешь? – большой пушистый сисадмин посигналил Лене глазами и засмеялся, глядя как она швыряет сумку на сервер и несется к телефону.

– Отвали, – кивнула и, встрепенувшись, заговорила в трубку, – Здравствуйте, Николай Антонович… Я знаю… Я всё сделаю… Простите, просто у меня как-то с самого утра день не задался… Да я вообще практически не пью! Поняла… Хорошо… До свидания.

Трубка с грохотом полетела на пол, а Лена упала грудью на стол и проговорила со злостью:

– Затрахал… придурок.

– Ой, да ладно тебе! Вовремя надо приходить и всё. Пинг-понг опозданий не любит, сама знаешь.

– Денис, я тебе сказала: отвали. И без тебя тошно.

Пинг-понгом (или сокращенно Пингом) молодые сотрудники регионального отделения сотовой связи «TAG+» называли своего шефа: уже немолодого амбициозного мужчину. Причина, по которой его наградили таким незаурядным прозвищем, заключалась в личном способе Николая Антоновича общаться с людьми: он всегда и со всеми спорил. Лене это напоминало игру в пинг-понг: ты подаешь шарик, тебе его отбивают, и так до первого промаха. Промах означал массу неудобств и сложностей, связанных с «поисками шарика».

– Ну чё, отошла, злюка? – Денис кинул в Лену бумажный самолетик и потянулся со вкусом. – Давай по кофейку?

– Давай. Только заваривать тебе придется, а то я в такой долбанный день могу и чашки разбить, и соли вместо сахара насыпать.

– Отмазалась! Фантазерка.

Денис еще разок потянулся и достал из маленького шкафа в углу кабинета банку кофе и чашки. Он уже привык к перепадам настроения Лены и знал, когда можно посмеяться, а когда лучше и промолчать.

Они работали вместе уже без малого три года. За это время успели подружиться, выпить на пару не одну сотню литров пива и устроить в сети компании хоть какой-никакой, но порядок. Лена Денису очень нравилась, но если бы кто-нибудь спросил, что он о ней знает, парень вряд ли смог бы ответить на этот вопрос. Нет, он, конечно знал, какое пиво она любит, знал, какие курит сигареты. Знал, что Лена закончила ПТУ, массу разнообразных курсов и практик, но при этом так и не получила высшего образования. Знал, что она живет с кем-то уже не первый год. Знал очень многое и – в то же время – почти ничего.

– Готово, – чашки с кофе примостились на край стола, туда же лег пакет с пряниками, – Налетай.

– Наконец-то кофе, – удовлетворенно выдохнула Лена, сделав первый глоток, – Дэн, ты лучший. Вот сейчас еще пряничек съем и буду считать, что день всё-таки удался.

Девушка потянулась за пряником, неловко двинула рукой и чашка с кофе стремительно упала прямо на её колени.

– Твою дивизию! – вскочила на ноги, пытаясь отряхнуться и громко ругаясь.

– Штаны снимай, дура! – заорал Денис. – Кожу обварила!

Матерясь и шипя сквозь зубы, Лена с усилием стянула с себя джинсы и ошалело посмотрела на красные пятна, появившиеся на коже.

– Вот тебе и день удался, – пробормотала она и в сердцах швырнула штаны в угол.

– Сильно болит?

– Нет… Без штанов уже не сильно. Блин.

Девушка наклонилась, подула на обожженные места и в одних трусиках села на стул. Денис смотрел на неё во все глаза. Впрочем, там было на что посмотреть: ладно слаженная фигура, темная загорелая кожа, полоска черных трусиков, прикрытая лишь свободной футболкой заставили парня дышать чаще. А когда он поднял взгляд и увидел огромные, ехидно прищуренные, синие глаза, то почувствовал, как щеки заливаются румянцем.

– Ты бы хоть ради приличия отвернулся, – хмыкнула Лена.

– Ага, сейчас. Я, может, всю жизнь ждал момента, чтобы на твою задницу полюбоваться, – не остался в долгу Денис.

– Да пошел ты. Лучше джинсы мои на стул повесь. Пускай сохнут.

По тону девушки парень понял, что время на разговоры закончилось. Вздохнув, он поплелся выполнять просьбу.

Как ни странно, день пролетел довольно быстро. Высушив джинсы и намазав ноги одолженным у девушек-операторов кремом, Лена развеселилась и вошла в рабочую колею. Переустановила систему у бухгалтера, надавала по голове юристам – чтоб всякую ерунду из инета не качали, сбегала к секретарше шефа попить кофе и даже не заметила, как закончился рабочий день.

Дорога домой тоже прошла без происшествий: Лена не стала ждать автобуса, а просто поймала машину. Заглянула в магазин, купила хлеб, подсолнечное масло и большой брикет мороженого. И с чувством выполненного долга отправилась домой. Там её, конечно, уже ждали.

– Лиз, я дома. Ты где? – дверь захлопнулась, кроссовки полетели в угол и Лена в носках прошла на кухню. Сюрприз. Лизы не было.

– Ни фига себе, – удивленно протянула девушка и вынула мобильный.

– Аллё… Ты где? Не поняла… А что ты там забыла? Ясно. Ну как хочешь. Да нормально у меня всё. Голодная, конечно. Ну я же сказала – сама смотри. Хочешь – оставайся, хочешь – приезжай домой. Тебе решать. Каким тоном я говорю? Детка, а ты чего хотела? Чтобы я поцеловала телефон и сказала, как сильно соскучилась? Понятно. Всё, пока.

Такие разговоры были редкостью в маленькой Лёкиной семье. Обычно Лиза вела себя так, что Лене было не к чему придраться: её всегда ждал дома ужин, чисто убранная квартира и счастливая улыбка на красивом лице.

– Странно, к чему бы это? – подумала Лена и открыла холодильник. Вынула кастрюльку с супом и задумчиво посмотрела на плавающие сверху островки масла. – Наверняка ей опять что-то горе-подружки напели. Или мамаша её чокнутая.

Вопрос о маме до сих пор оставался больным. Год назад, когда Лёка и Лиза только начали жить вместе, у них возникла проблема: Лизина мама никак не могла понять, зачем жить с подругой, если можно жить с родителями. Девушка изворачивалась как могла. Пыталась объяснить, что хочет в свои двадцать три уже стать более самостоятельной, что снимать квартиру вдвоем дешевле, что она хочет устроить свою личную жизнь, а рядом с родителями это невозможно… Мама оказалась непробиваемой. На каждый Лизин аргумент она приводила десяток своих. В конце концов Лёке это всё надоело и, позвонив Тамаре Федоровне, она высказала ей всё, что думает о «родителях, которые не дают своим детям принимать решения» и о том, что получится из «детей, которые всю жизнь продержались за мамину юбку». Оборона пошатнулась. Лиза получила разрешение на переезд. Но проблемы на этом не кончились. Тамара Федоровна начала ходить в гости. Вначале каждую неделю. Потом раз в три дня. Потом каждый день. Она готовила, руководила процессом уборки и учила дочку ведению хозяйства. Первое время девушки терпели, а потом отключили электрический звонок и перестали открывать дверь. На возмущенные телефонные звонки отвечали, что их не было дома потому что они теперь стали больше гулять. Повозмущавшись, мама притихла и… начала постоянно приглашать Лизу к себе в гости. Одну. С ночевкой. Лёку это порой безумно раздражало. Она не понимала, зачем оставаться ночевать у мамы, если можно приехать домой и спать на своей кровати.

Чайник закипел, вырывая девушку из омута воспоминаний. Она убрала суп назад в холодильник, сделала себе бутерброд и отключила телефон.

– Буду смотреть телевизор, – приняла решение, – И отдыхать. А то не дай Бог кто-нибудь опять позвонит и предложит встретиться. Я уже умная, знаю, чем заканчивается это «давай просто посидим где-нибудь, без алкоголя».

– Так, что тут у нас? – Лёка забралась с ногами на диван, прикрылась покрывалом и включила телевизор. Замелькали изображения. – Сериал. Реклама. Кино. Ммм… О! Передача про то, как идиотки-бабы увеличивают себе сиськи. Офигенно. Вот это мы и посмотрим. Для общего развития, так сказать.

Энтузиазма девушки хватило ненадолго. Смотреть на восторженного виджея, вещавшего про способы увеличения груди и про виды силикона, было просто тошно. Съев свой немудреный ужин и несколькими глотками допив чай, Лёка набрала на мобильном номер и спросила весело:

– Лиз, а давай тебе сиськи увеличим? – выслушала ответ, улыбнулась и продолжила. – Нет, ты мне нравишься всякая, но представь как будет здорово – ты и с грудью четвертого размера. Чего? Конечно, сошла. Сижу тут одна как дура, смотрю по ящику идиотизм. Конечно, тут до сумасшествия один шаг. Да? Да ладно, брось… Серьезно? Давай. Я за тобой заеду. Ах, папа отвезет? Ну, если папа… Ладно, детка, давай двигай, а я пока тут нож приготовлю и силикон. Точно нет силикона? Ну, найду чем заменить. Давай, пока.

Настроение поднялось. Лена быстро вымыла тарелку, налила в неё холодного супа и так же быстро спустила его в унитаз. За супом последовали две витаминки и стакан минеральной воды. Грязная посуда уютно разместилась в раковине, пачка сигарет спряталась в щель между шкафом и стеной, а обувь в прихожей разместилась на специальной полочке.

Лёка едва успела переодеться в домашние брюки и майку, когда в двери заворочался ключ и квартира на секунду наполнилась холодным подъездным воздухом.

– Лёк, я пришла. Возьми у меня сумки.

Лиза стояла в прихожей, одной рукой держа сразу несколько пакетов, а другой пытаясь поправить причёску. Лёка вылетела из комнаты как ураган. Отобрала пакеты, обняла через куртку и потыкалась носом в шею.

– Сумасшедшая, – улыбнулась нежно Лиза и поцеловала любимую макушку, – Дай разденусь.

– Я сама тебя раздену! – девушка метнулась на кухню, скинула пакеты на стол а, вернувшись, присела на корточки и начала развязывать шнурки Лизиных ботинок.

– Ты меня просто поражаешь, – засмеялась Лиза. Она уже сняла куртку и осталась стоять в строгом бардовом костюме, с кокетливо накинутым на плечо шарфиком, – Такое ощущение, что ты соскучилась.

– Так и есть! – Лёка справилась с ботинками, поднялась и поцеловала Лизу.

– Врешь ты всё, – когда дыхание восстановилось, девушка сплела свои пальцы с Лениными и ласково прошептала, – Чудо-юдо… Ты хоть поела?

– Ну как всегда, я ей про чувства, а она мне про еду!

– Значит, не поела? Опять супом унитаз кормила, да?

– Не приставай. А то укушу!

Смеясь и дурачась, Лёка увлекла Лизу в комнату и опрокинула её на диван, упав сверху.

– Сумасшедшая… – прошептала девушка между жаркими поцелуями, – Костюм помнешь… Ну перестань…

Жар Лёкиного дыхания передался и Лизе. Раскрылись губы, встретились в горячем танце языки и руки проникли прямо под одежду, к нежной и чуточку влажной коже.

Лиза обняла Лёку за шею, прижимая ближе. Она закрыла глаза, отвечая на поцелуй и чувствуя, как любимые руки сводят с ума, медленно поглаживая через бюстгальтер грудь.

Пиджак от костюма оказался на полу. Лёкина ладонь скользнула в Лизины брюки и погладила нежную шелковистость трусиков.

– Приподнимись, – девушка встала на колени и ухватилась за края одежды. Она горячо дышала. Глаза горели желанием. Лиза приподняла бедра и вдруг снова опустила их на диван. В её взгляд неожиданно забралась грусть. Лёка заметила это и остановилась.

– Детка… Ты что?

– Лен… Я же просила носить майки с длинными рукавами.

Лёка непонимающе скосила взгляд и замерла. Из-под задравшегося рукава футболки на неё смотрела синяя птица. И четыре буквы имени. Желание пропало. Осталась только тоска и какое-то странное чувство, сродни одиночеству.

– Дай я встану, – Лиза выбралась из-под Лёки и подобрала пиджак.

– Лиз, ну хватит, – наконец-то вернулся дар речи, – Ну ты сто раз видела эту татуировку. Это прошлое. Почему ты так реагируешь?

– Потому что я не хочу, чтобы с нами в постели был кто-то третий. Пусть даже этот третий в твоем сердце. Пойдем ужинать, чудо. Забудь.

Лиза скрылась на кухне, а Лёка легла на спину, посмотрела в потолок и выругалась сквозь зубы.

***

Часы на кухне тикали со странным металлическим звуком. Лена стояла в дверном проеме и смотрела на возящуюся у плиты Лизу. Ей по-прежнему было грустно. Даже грустно-зло, наверное. Уже два года прошло с тех пор, как старая Лёкина любовь – Женя – уехала из Таганрога в Москву. Год прошел с тех пор, как Лёка и Лиза жили вместе. Но по-прежнему любое напоминание, любой намек приводил Лизу в состояние тоски и печали.

– Детка, я есть хочу, – надув губы, сказала Лена.

– Уже почти готово, – отозвалась Лиза, – Нарезай хлеб и садись. Кстати, и витамины достань заодно.

– Но я вечером уже выпила!

– Значит, выпьешь еще раз, – все Лёкины хитрости девушка давно разгадала и только иногда делала вид, что не понимает, куда уходит полезная еда, нужные лекарства и необходимая для больного желудка минеральная вода.

Лена поворчала немного, но всё-таки вытащила из шкафа пузырек витаминов и нарезала черный хлеб. Ноздри щекотал упоительный запах чего-то мясного. Желудок, недовольный съеденным бутербродом, привычно заурчал.

– Ах ты, мой маленький, – расцвела улыбкой Лиза, – Сейчас я тебя накормлю. Еще немножко подожди – и всё.

– Знаешь, у меня иногда возникает ощущение, что ты больше любишь мои внутренние органы, чем меня как таковую, – проворчала Лёка и вдруг застонала, глядя как Лиза заглядывает в щель между шкафом и стеной, – Ну Лиз…

– Опять, да? – початая пачка сигарет шлепнулась на стол. – Ты же обещала! Лена, так нельзя! Ну что ты с собой делаешь?

– Я не курила! – синие, кристально-честные глаза расширились. – Честное пионерское! Вот совсем-совсем не курила! Это так… На всякий пожарный.

– Да ну тебя, – Лиза окончательно расстроилась и ужин прошел в тишине. Лёка тоже не пыталась завести разговор.

Поев, девушки вымыли посуду, сходили в душ и наконец улеглись спать в большую двуспальную кровать, покрытую бежевым одеялом.

Лёка привычно потянулась чтобы обнять свою девушку, но Лиза отстранила её руки.

– Не сегодня, Лен.

– Почему?

– Просто не сегодня – и всё.

Лене ничего не оставалось, кроме как смиренно отвернуться и закрыть глаза. Как ни странно, сон не шел. И в голове крутились мысли о чем угодно, но только не о девушке, лежащей рядом.

Лёка редко вспоминала Женю. И чаще всего эти воспоминания касались дня их последней встречи. В тот день Лена в очередной раз попыталась наладить их отношения. Они даже начали заниматься любовью на полу Женькиной кухни. Но… Женя её оттолкнула. Даже сейчас, спустя два года, Лёку порой очень мучил вопрос: почему? Ведь было очевидно, что Женя её любит. Было очевидно, что хочет. Тогда почему нет? Вариант, что Женька действительно не хотела изменять Илье, Лёка не рассматривала. Считала, что это большая-большая глупость. Все люди в этом мире свободны в своих желаниях и чувствах. И вольны делать то, чего им хочется.

На вокзале, когда Женькины руки обвились вокруг Лениной талии, ей очень много хотелось сказать. За что-то извиниться. Что-то пообещать. Но уже тогда она понимала: Женя не вернется. Никогда.

Так и вышло. Она не вернулась. Положа руку на сердце, Лена надеялась, что Илья бросит Женьку. И та приедет в Таганрог. Но – видимо она её плохо знала. Или – что скорее всего – Женя просто недостаточно её любила. Чтобы вернуться.

– Ты думаешь о ней, да? – Лизин голос защекотал Лёкин затылок и пришлось оборачиваться, чтобы ответить:

– С чего ты взяла?

– Ни с чего… Просто знаю.

– Глупости. Я думаю не о ней, а о тебе.

– Я же просила никогда мне не лгать, – прошептала Лиза и отвернулась. Лёке стало стыдно.

– Знаю. Извини. Но я же вижу, как ты реагируешь, когда я о ней вспоминаю.

– Если бы ты мне рассказала всю правду о ваших отношениях – я бы так не реагировала.

– Извини, – в Лёкином голосе появились металлические нотки, – Ты знаешь, что я не могу тебе всё рассказать.

И это было действительно так. Когда они только начали встречаться и первый раз оказались в одной постели, Лиза спросила, кому посвящена татуировка на Лёкином предплечье. Понадобилось два месяца чтобы девушка объяснила – кому. Еще два ушло на то, чтобы постепенно выудить из неё, кто такая Женя и что их связывало. Вдаваться в подробности Лена отказалась категорически.

Лиза была в недоумении. Она знала, сколько женщин прошло через Лёкину постель. Знала, что в каждую из этих женщин Лена была влюблена. Но она никак не могла понять, что значит Женя в её жизни. Насколько много или насколько мало?

– Лиз, ты прекрасно знаешь, что всё, о чем ты сейчас думаешь – это чушь, – прошептала Лёка, – Давай прекращай дуться, обними меня и будем спать. Завтра на работу.

Лиза благоразумно последовала этому совету и через несколько минут девушки уже крепко спали, тесно обнявшись и наблюдая каждая за своим сном.

***