"Гладиатор" - читать интересную книгу автора (Волошин Юрий)

Глава 7

...Встретившись с Лещинским и выслушав его предположения о вступлении в игру определенных сил, какие силы могли вступить в игру, Крестный не на шутку обеспокоился судьбой Ивана. Ведь если Лещинский, эта тварь, дрожащая от каждого шороха, сообразил все правильно, Ивану угрожала серьезная опасность...

Крестного заинтересовала, прежде всего, выдвинутая Лещинским версия, что именно Иван - как личность, как профессионал, как некий самостоятельный фактор - кому-то мешает. И что сложившаяся ситуация не имеет прямого отношения к убийству Кроносова... Может быть, он даже мешает бывшему премьеру. Не самому лично, конечно, а связанным с ним силовикам...

Крестного это обеспокоило, но вовсе не испугало. Он считал, что бояться следует только неизвестного противника: когда знаешь, с кем имеешь дело, ты уже готов к борьбе. В конце концов, какая разница, кого ликвидировать банкира или генерала, министра или криминального авторитета? В любом из случаев, какой бы сложной ни представлялась задача, она тем не менее была выполнимой...

Для начала нужно выяснить: в поле зрения какой из силовых структур попал Иван и при каких обстоятельствах?

Если конкретизировать версию Лещинского, то становится очевидным: вовсе не человеческая сущность, как бы она ни была незаурядна, и не "темное" прошлое Ивана, а его сегодняшние дела привлекли чье-то пристальное и недоброжелательное внимание...

За последние месяцы Иван выполнил несколько заданий Крестного. В основном это были заказы, полученные Крестным через Лещинского. Но два задания Крестный сформулировал сам, исходя из своих тайных планов, касающихся Ивана.

Путь, который избрал Иван для успешного выполнения одного из этих заданий, как раз ярко характеризовал его не просто как профессионала экстра-класса в своем деле, а как неординарную личность... В общих чертах суть задания была такова: нужно было заставить одного очень строптивого, можно сказать "упертого", бизнесмена добровольно подписать документы о передаче права управления принадлежащим ему имуществом людям, которые заведовали финансовыми делами Крестного. Но имелась у этого задания и своеобразная подоплека или предыстория...

Фамилия бизнесмена была Андреев. Он владел восемью магазинами в различных концах Москвы, торговавшими верхней одеждой, бытовой техникой, продуктами питания. Все магазины назывались одинаково - "Андреевский", но у каждого в названии было второе слово, которое отражало специфику магазина, - "techniсs", "fashion", "boots"... Среди магазинов был и супермаркет с аналогичным названием. А при нем - небольшой ресторан под вывеской "Гаргантюа". Супермаркет был, конечно, приспособлен к российским условиям, то есть представлял собой довольно небольшое помещение, до предела заполненное товарами всех видов и групп. И если бы не современный дизайн и отделка, то по подбору соседствующих товаров он напоминал бы своего рода "сельпо". Но не сам магазин, а ресторан при нем попал в поле зрения Крестного. И вот каким образом это произошло.

К Крестному поступила "жалоба" на Андреева от небольшой криминальной группировки - "ордынской", контролировавшей территорию от Чугунного моста до Третьяковки. Магазин находился на границе между территорией этой группировки и зоной влияния "полянского" криминального сообщества.

Обычно и "ордынцы", и "полянцы" на подконтрольных им территориях имели неписаное право заходить в любое заведение, в какое хотели и когда хотели, не зависимо от того, были там свободные места или нет. Организовать себе свободный столик - это уже была их проблема. Они ее всегда успешно решали: если возникала спорная ситуация, просто вытряхивали кое-кого из посетителей на улицу...

Андреев, воспользовавшись пограничным положением своего ресторана и заручившись поддержкой районной милиции, где имел родственные связи, распорядился не пускать в "Гаргантюа" ни тех ни других. "Полянцы" расколотили ему пару витрин и на том успокоились. "Ордынцы" же отступиться не захотели. Изловив Андреева, который иногда привозил в "Гаргантюа" обедать или ужинать своих деловых партнеров и женщин, "ордынцы" выбили ему передние зубы, после чего четко сформулировали свои претензии... Хорошо себе представляя, что "ордынцы" - это всего лишь мелкая московская шпана, Андреев поставил на следующий день в дверях ресторана охранников и отдал жесткое распоряжение: никого из "ордынцев" не пускать в ресторан, даже если будут свободные столики.

"Ордынцы" озлобились. Перед ними появилась конкретная цель, придавшая их жизни смысл... И они ополчились на Андреева с его рестораном, готовясь штурмовать заведение, как неприятельскую крепость.

Попытки вести переговоры, подкупить охранников, постоянные угрозы оказались безрезультатными, и "ордынцы" выделили из состава своей группы киллера, который должен был убить Андреева.

Этот так называемый киллер, устроивший в подъезде дома Андреева засаду, едва успев вытащить пистолет из кармана, был тут же застрелен охранником, которого, как позже выяснилось, выделил Андрееву его двоюродный брат из райотдела милиции.

"Ордынцы" взвыли... Через полчаса после того как был застрелен их киллер, милиция арестовала восемь человек из их группировки. Их продержали под арестом в райотделе несколько дней, ничего толком не объясняя... Через несколько дней некий капитан милиции растолковал им, что за участие в убийстве двоим из них грозит лет по пять-семь колонии строгого режима, что имеются показания Андреева и его охранника, которые видели их на месте покушения, а также магнитофонные записи с угрозами в адрес Андреева. И что теперь перед ними стоит выбор - либо суд и соответствующий приговор, либо... платить каждую неделю ему, капитану, по сто долларов и охраннику по пятьдесят.

Это было, конечно, возмутительное, с точки зрения "ордынцев", но еще не самое наглое требование. После того как капитан изложил свои условия и выслушал в ответ гробовое молчание, в камере появился сам Андреев и, ухмыляясь беззубым ртом, заявил вконец растерявшимся "ордынским" лидерам:

- Давайте, пацаны, по-честному. Вы мне зубы выбили, в расходы ввели. У дантистов цены сейчас - у-у! - Андреев выразительно закатил глаза. - Короче, должны вы мне. Много должны. Но я все сразу не прошу. Я же не зверь. Вы люди небогатые, вам все сразу не по силам. Ничего, давайте в рассрочку. Однако режим жесткий. С вас двоих, - кивнул он на "ордынских" главарей, - всего по одному доллару. Каждый день. Но не больше и не меньше. Вы в ресторан ко мне рвались? Тебе и тебе, - он ткнул пальцем в лидеров, - разрешаю. Приходить будете каждый вечер, приносить по доллару, кидать в пустой аквариум. Если кто что спросит, скажете - должок мне отдаете...

"Ордынцы" молчали, потому что от такой наглости просто потеряли дар речи...

Садиться им не хотелось, перед "ордой" позориться - тоже. Своими крепкими в драках, но слабыми в размышлениях головами они все же понимали, что с районной милицией тягаться не смогут, уровень свой знали. "Ордынцы" решили просить помощи. Через третьи руки передали "жалобу" Крестному, который иногда выступал в роли третейского судьи в разборках между группировками.

Обычно Крестный подобными мелочами не занимался. Но в этом деле обещал помочь. Правда, не потому, что его возмутила наглость шантажистов, - это была вещь обычная. И его лишь забавляла ситуация, в которую влезла твердолобая замоскворецкая шпана. Руководил его действиями интерес к самому Андрееву, проявившему столько упрямства, даже, можно сказать, стойкости. Такой человек представлялся Крестному хорошим объектом, который можно было бы использовать для обучения и тренировок.

Крестный решил проверить возможности Ивана в "перевоспитании" человека. Случай показался ему подходящим. Крестный намеренно выбрал задание посложнее. Иван нужен был Крестному не только в роли ликвидатора, он должен был уметь решать и задачи другого плана. Пусть попробует добиться от этого человека практически невозможного...

Он определил Ивану следующие условия: не поднимать шума, то есть никаких массовых сцен, тем более с перестрелками; по возможности не портить интерьеры в этих самых "Андреевских"; уложиться максимум в недельный срок.

Сам Крестный искренне считал задание невыполнимым и сам никогда бы не взялся за него, даже за очень большие деньги. Иван, помнится, выслушал его молча, согласия не выразил, но и не отказался... А через два дня передал Крестному подписанные Андреевым документы на передачу имущества в оперативное управление другим лицам... Крестный спросил о подробностях. И когда Иван рассказал, как и что, даже видавший виды Крестный поежился. Он все более убеждался, что этот человек способен выполнить миссию, к которой его постепенно и целенаправленно готовили...

...Первое, что Иван сделал, - отправился поужинать в "Гаргантюа". Он умышленно пришел туда вечером, рассчитав, что в это время посетителей должно быть больше. Ему еще пришлось минут сорок сидеть у стойки бара в ожидании, пока освободилось место за столиком. За это время он осмотрелся и сразу же нащупал информацию, за которую можно было зацепиться в качестве повода для встречи с Андреевым.

Зал был небольшой - на десять маленьких, тесно стоявших столиков, которые были постоянно заняты, да еще у стойки бара сидело человек пять. Ивана интересовал, прежде всего, порядок расчета с клиентами... Двое официантов бегали со всех ног из кухни в зал и обратно с подносами, бутылками, грязной и чистой посудой. Освещение в зале ресторана было, скорее, интимным, чем ярким. И это несколько затрудняло Ивану наблюдение. Но от экрана огромного телевизора "Панасоник", с диагональю метра полтора, висевшего на стене, шло достаточно света, чтобы можно было целенаправленно следить за вечерней жизнью ресторана.

Усевшись за столик и сделав заказ, Иван около получаса потягивал сладковатый темный австрийский "Zipfer", курил, разглядывал посетителей. Народ потихоньку рассасывался, расплачиваясь с официантами.

Дождавшись заказа, Иван не спеша ужинал и попутно суммировал свои первые наблюдения. За полтора часа ресторан покинули компании из-за семи столиков. Все они, естественно, предварительно расплатились. Ни один из двух официантов не приносил за столики счет. Они раскрывали свои блокноты и просто называли суммы, которые посетители должны заплатить. Деньги относили старшему бармену за стойку. Тот, в свою очередь, ни разу не воспользовался кассовым аппаратом и не выбил ни одного чека...

Поев, Иван заказал литр пива с креветками и просидел в ресторане еще час... Народу осталось немного, заняты были всего три столика, и Иван отметил то, на что внимания, кроме него, никто не обратил. Все столики в зале стал обслуживать один официант, а второй пристроился у тумбочки, где у официантов хранились чистые приборы, повернулся к залу спиной и принялся сосредоточенно выписывать счета. Уверенный, что его действия вряд ли кого-нибудь заинтересуют, официант не особенно заботился о конспирации, хотя и старался закрывать корпусом от зала свою тумбочку, на которой писал. На него действительно никто не смотрел. Кроме Ивана, который пришел сюда, в ресторан, с вполне определенной целью и довольно скоро разгадал несложный смысл происходящего на его глазах.

Официант брал из стопки скрепленные по два чистые бланки, отрывал верхний, аккуратно его сворачивал и засовывал в левый карман брюк, стараясь делать это не очень заметно и поворачиваясь в этот момент левым боком к стене. Затем прикладывал ко второму экземпляру счета копировальную бумагу, сверху накладывал какой-то трафарет, скреплял все это скрепкой, чтобы не расползалось, и выписывал счет. При этом он каждый раз достаточно долго изучал свой блокнот, что-то там дописывал и вычеркивал. Закончив с одним счетом, он отдавал его старшему бармену - аномально высокому, за два метра, субъекту с застывшим на лице подобострастием, явно фальшивым, - а сам принимался за следующий. Высокий бармен смотрел сумму, некоторые счета откладывал в какой-то свой ящик сразу, взглянув на другие, пробивал некую сумму на кассовом аппарате и прикреплял к счету чек...

Иван усмехнулся. Нехитрый механизм позволял вычеркивать из реального счета все, что в баре и на кухне удалось сэкономить, а также все, что удалось пронести в ресторан барменам и поварам своего, не вписанного в отчетность. Ведь цены в ресторане, без всякого сомнения, были намного выше, чем в любом соседнем магазине...

Он подошел к долговязому бармену, потрепался с ним о коктейлях, спросил, много ли за день бывает народу, выслушал сетования бармена на не очень большую "проходимость", особенно в дневные часы, заказал еще пива и вновь уселся на свое место. Полистав меню, он прикинул среднюю стоимость обеда или ужина в ресторане, умножил на примерное число посетителей и получил ежедневную выручку. Затем подозвал официанта и доверительно-извиняющимся тоном попросил:

- Слушай, я в Москве в командировке. Мне нужно будет отчитаться... Счет выпиши, пожалуйста.

Официант пожал плечами и пошел выписывать счет. Он что-то сказал бармену, и тот внимательно стал разглядывать Ивана. "За налогового полицейского меня принимает? - подумал Иван. Через пять минут официант принес счет с полностью записанным заказом Ивана, но без чека. - Значит, не похож я на налогового инспектора, - хмыкнул про себя Иван. - И это хорошо. Иначе мне принесли бы чек, а это нарушило бы всю мою комбинацию". На счете стояли номер, дата, подпись официанта. Бланк был фирменный, андреевский.

Больше от ресторана "Гаргантюа" Ивану пока ничего не нужно было.

Он прошел в супермаркет, спросил директора и через минуту уже разговаривал с молодой женщиной, на первый взгляд весьма привлекательной... Но в процессе разговора ее лицо своим каким-то застывшим, безжизненным выражением напоминало ему, скорее, продукцию Московской фабрики игрушек, чем лицо живого человека. Иван представился главным менеджером московского филиала корпорации "Procter amp; Gamble" и от имени фирмы выразил желание видеть супермаркет "Гаргантюа" в числе ее постоянных клиентов. Как он и предполагал, компетенции директорши с кукольным лицом не хватило, чтобы решить этот вопрос самостоятельно, и она посоветовала обратиться к владельцу магазина - Андрею Владимировичу Андрееву. Ивану был нужен номер телефона Андреева, и он его получил.

Труднее всего оказалось преодолеть сопротивление секретарши, которая вешала трубку, едва заслышав о том, что Ивана интересует личная встреча с Андреевым. Ей почти удалось вывести Ивана из равновесия. Наконец, на седьмом его телефонном звонке секретарша, видимо, сдалась. Ивану ответил сам Андреев.

- ...Вы давно проверяли отчетность в ресторане "Гаргантюа"? - спросил Иван.

- Кто это?

- ...Ежедневно у Вас в ресторане крадут минимум пятьсот долларов.

- Плевать я на это хотел. Тебе чего надо?

Иван молчал. Он решил терпеливо выдержать паузу. Пятнадцать тысяч долларов в месяц - сумма, конечно, не такая уж большая. Но ведь лавочник... Копеечка к копеечке... И не ошибся.

- Гм, каждый день, говоришь?

- Иногда больше. Когда выручка большая.

- Откуда ты это знаешь? И кто ты такой?

- Наблюдательный человек.

- Чего ты хочешь?

- Показать вам, как это происходит. Прямо на месте.

- Да тебе-то что с того? Ты из налоговой, что ли?

- Нет. Просто есть у меня к вам одно дело. Вот и хочу сначала продемонстрировать свою компетентность. Может быть, доверять больше станете?

- Любопытный ты кадр. Ну, хорошо. Завтра в девять вечера в ресторане...

...Утром Иван связался с Крестным, попросил подготовить необходимые документы и к девяти вечера с тоненькой папкой в руках пришел в ресторан. В зале в этот день работала другая смена, и появление Ивана не вызвало у нее абсолютно никаких эмоций, для них он был впервые попавшим в их ресторан клиентом. Свободных мест в ресторане не было, и Ивану вновь пришлось ждать за стойкой бара. Впрочем, один столик оставался свободным, но на нем стояла табличка "Стол зарезервирован", и он понял, что этот столик приготовлен для хозяина.

Андреев не заставил себя ждать. Он появился в зале в сопровождении охранника, внимательно осмотрел сидящих за столиками, скользнул взглядом по Ивану и сел за приготовленный для него стол... Иван с удовлетворением отметил, что охранник не остался в зале, может быть, потому, что просто негде было пристроиться, а сел в проходе из магазина в ресторан. Иван помнил условие Крестного - не поднимать шума, и сложившаяся мизансцена ему понравилась. Он хорошо знал, что в каждом ресторане стойка бара оборудована кнопкой тревожной сигнализации, но это его не особенно беспокоило. В зале он рассчитывал провести лишь первую часть спектакля - "Ухаживание".

Иван подождал, когда официанты закончат суетиться вокруг хозяина: они поставили ему на стол бутылку какой-то красной французской кислятины, если верить меню - что-то типа "Бордо", кажется "Шато Лассаль", принесли огромное, наверное полметра в диаметре, блюдо с устрицами и оставили Андреева в покое... Иван подошел к его столику, молча сел напротив, поднял руку, подзывая официанта.

- Бутылку белого бургундского "Жорж Февле", - сказал Иван подошедшему к столику стриженному под ежик официанту невысокого роста с серьгой с левом ухе, - и чистый бокал Андрею Владимировичу.

Андреев сначала бросил взгляд в направлении входа в зал, где должен был сидеть его охранник, потом - в сторону бара и, почувствовав, видимо, себя в безопасности, с раздраженным видом уставился на Ивана.

- Ты звонил? - спросил он.

Иван был в купленном часа два назад светло-сером костюме от Зайцева, ослепительно белой рубашке и строгом черном галстуке. Иван галстуки терпеть не мог, но этот обладал единственным, на его взгляд, достоинством - красноречиво свидетельствовал о своей высокой цене... Иван надеялся, да просто испытывал уверенность, что выглядит в глазах хозяина ресторана как человек, у которого нет никаких материальных проблем. Так было задумано: чтобы сам факт его контакта с Андреевым стал для того необъяснимым. Психологию "лавочников" Иван представлял себе хорошо. Андреева, по его мнению, интересовал сейчас один вопрос: если тебе не денег нужно, так чего же еще?.. Впрочем, нет. Это, конечно, второй вопрос. Первый и главный - о пятистах долларах, которых он каждый день лишался...

...Иван не любил отвечать на идиотские вопросы и поэтому чаще всего оставлял их без ответа. Неужели не ясно, что звонил именно он? Андреев, видимо, был не слишком чувствительным человеком, что предвещало дополнительные сложности в работе с ним.

- Устриц рекомендуют запивать белым вином, - сказал Иван.

Официант уже принес бутылку, открыл ее прямо на столике специальным штопором и налил им обоим по трети бокала.

Иван движением кисти показал ему, чтобы он удалился. "Серьга", как сразу же про себя стал называть его Иван, посмотрел на Андреева, но тот ответил ничего не выражающим злобным взглядом.

Официант ушел.

Иван с удовлетворением отметил, что правая нога Андреева непрерывно дергается нервной дрожью. Адреналин в крови, видно, требовал дать выход эмоциям...

- Так. Или ты сейчас объясняешь, зачем вчера морочил мне голову, или вылетишь отсюда как пробка! - Хозяин ресторана опять посмотрел в сторону входа в зал из магазина, где за углом сидел его охранник, затем еще раз на бармена, словно призывая его удвоить бдительность.

Иван заметил, что бармен смотрел в ответ на Андреева недоумевающе. До него не доходило, что Андреев не просто раздражен. А еще и боится сидящего перед ним человека.

- Голову вам морочат вот эти ребята, вместе с управляющим баром и директором магазина, - кивнул Иван на стойку бара. - Смотрите, как они сейчас засуетятся.

Иван достал из своей папочки вчерашний счет и положил перед Андреевым. Сделал он это плавным, медленным движением, чтобы не сводящий с них глаз бармен успел рассмотреть, что не какую-то там бумажку показывает Иван его хозяину, а именно счет.

- Ну? - сказал Андреев. - Счет...

И действительно, смена засуетилась. Второй официант, с круглым, коротко стриженным черепом и туповатым выражением лица, забегал между столиками вдвое быстрее, чем прежде, взяв на себя обслуживание всего зала, а Серьга прямо за барной стойкой принялся строчить не выписанные еще счета. Время от времени стрекотал кассовый аппарат.

- Сегодня ребята останутся без своей ежедневной левой зарплаты, прокомментировал Иван. - А выручка увеличится лимона на три. Старыми деньгами.

- Что ты лепишь? - раздраженно и агрессивно спросил Андреев. Он тоже видел, что работа смены изменилась, но не понимал причины. Слишком, на его взгляд, уверенный в себе и слишком сообразительный, по сравнению с ним, Иван его очень сильно раздражал, можно сказать, просто злил, но послать его подальше и выкинуть из ресторана Андреев уже не мог - речь шла о его деньгах...

- Имеющий глаза... - сказал Иван и сделал небольшую паузу. - Объясняю... "Для дураков", - уточнил он, беззвучно шевеля губами. - Этот счет выписан вчера. Вот, на нем стоит дата. Чтобы понять, что сейчас происходит, достаточно найти второй экземпляр этого счета, который должен сдаваться в бухгалтерию.

Андреев тупо уставился на счет.

- Сумма, на которую выписан второй экземпляр счета, - продолжал Иван, - и которую смена положила в кассу, тысяч на двести меньше той, которую с меня вчера взяли. И так с каждым счетом.

Шея Андреева покраснела. Руки его дрожали, на бармена он кидал яростные взгляды.

- Только давайте без крика, - сказал ему Иван, подливая в бокал белого вина. - А то вы всех клиентов распугаете. Да и убедиться нужно сначала.

До Андреева уже дошло, что Иван во всем прав. Действительно, его обкрадывают, кладут себе в карман круглую сумму - практически с каждого столика. Он уже жаждал разборок, готов был закрыть ресторан сейчас же и начать трясти смену. Но сначала нужно было и в самом деле получить доказательства.

- Тебе вернут твои деньги. Иди за мной.

Как Иван и предполагал, в бухгалтерию они прошли через кухню, а не через торговый зал магазина, и на глаза охраннику, таким образом, не попались. Бармен же сейчас гораздо больше был озабочен своими проблемами, чем безопасностью хозяина.

Как ни был зол Андреев, на глазах у посетителей ресторана он себя еще сдерживал. Но уж в подсобных помещениях разошелся во всю... Открывал двери только ногой, а одну дверь, которая вовсе не заперта была, а просто открывалась в другую сторону, даже сорвал с петель. Говорить спокойно не мог все время срывался на крик... В общем, переполох среди своих подчиненных он устроил страшный.

И это тоже входило в планы Ивана.

Директорша со своим и без того кукольным, а теперь совсем окаменевшим лицом следовала за ним молчаливо, как тень, и только время от времени пыталась что-то сказать.

- Андрей... Андрей... - неуверенно начинала она, но он тут же заглушал, затыкал ее своим криком и производимым шумом, пинком открывая двери, отшвыривая со своей дороги всех, кто не успевал юркнуть куда-нибудь за угол...

Иван держался рядом, стараясь не упустить подходящий момент.

- Зажрались, суки?! - орал Андреев. - Ну, блядь...

Он наконец обратил внимание на следовавшую за ним хвостом директоршу.

- Я тебе, тварь, мало плачу? Я тебя мало ебу? Как ты могла, сука?..

- Андрей... я не знала, - пролепетала та, но больше добавить ничего не смогла.

Он бегал из комнаты в комнату, грохая дверями, гоняя работников подсобных цехов магазина и ресторана и не находя себе места... Наконец, Андреева занесло в разделочный цех. Мясники, побросав работу, пулей выскочили оттуда.

"Годится", - подумал Иван. Он открыл кран над ванной, где мясники обмывали туши, налил воды в какую-то кружку, подал Андрееву. Тот выпил и тяжело опустился на трехногий табурет. В дверь просунулась голова директорши.

- Отчетность за вчерашний день принесешь сюда! - крикнул ей Андреев.

Иван занял позицию у двери, готовый выкинуть из цеха любого, кто попытается помешать ему приступить к завершающей части операции...

Пачка вчерашних счетов появилась в разделочном цехе практически мгновенно. Иван положил их перед Андреевым на железный разделочный стол и сам быстро разыскал нужный счет... Сумма, вписанная в него, действительно оказалась значительно меньше, чем в первом экземпляре на сто девяносто три тысячи. Пиво и креветки в этом счете вообще отсутствовали. По нему выходило, что Иван вчера ограничился только мясным салатиком под названием "Фигаро" и чаем с пирожными. О свиных краях, фаршированных грибами, которые, кстати, Ивану вчера показались чрезвычайно вкусными, во втором экземпляре счета тоже не упоминалось.

- Ах, твари!.. - задохнулся Андреев. - Счета переписываете?.. Официанта сюда, - рявкнул он за дверь, уверенный, что там внимательно прислушиваются к тому, что происходит внутри.

Секунд через пятнадцать в разделочный цех вошел официант Серьга. Он двигался настороженно и плавно, готовый то ли к прыжку, то ли к удару... "Да ты, дружок, не так прост, как выглядишь, - подумал Иван. - Кое-что, наверное, в жизни видел, раз запах смерти чуешь..."

- Это что? - спросил Серьгу Андреев, кивнув на лежащий на столе счет.

- Счет, - односложно ответил официант.

- Ты мне, блядь, не умничай! - заорал Андреев. - Ты переписывал?

Официант открыл было рот, собираясь, вероятно, объяснить, что вчера работала другая смена и он, мол, не мог выписывать именно этот счет, но дальше Иван не дал ему ни договорить, ни додумать... Официант не должен был больше ничего произносить, да и тянуть с ним нельзя было - он мог почувствовать ожидающую его судьбу и, начав ненужную возню, поднять шум.

...Иван выбрал длинный, почти полуметровый, нож из тех, что в изобилии валялись среди кусков говядины на разделочных столах, и, зайдя сбоку, проткнул им официанта насквозь - вогнал в его тело, а точнее в область солнечного сплетения, заточенную остро, как бритва, мясницкую сталь...

Официант напрягся всем телом, выпучил глаза и крепко схватился за нож руками, разрезая себе при этом ладони. С кистей его рук на пол потекли струйки крови.

Андреев тоже вытаращил глаза и оцепенел.

Иван взял из руки владельца ресторана счет, который тот чисто автоматически продолжал сжимать в пальцах, и вложил в его ладонь ручку ножа, на котором торчал, почти висел официант. Андреев невольно схватился за нее, так как Серьга стал заваливаться на него, явно собираясь упасть в его объятия...

Иван тем временем был уже у двери. Щелкнув задвижкой, он успел подумать: "Сейчас они там сами решат, кому еще придется умереть..."

Но этот вопрос, как выяснилось, был давно решен. Стоило только щелкнуть задвижке, дверь тут же приоткрылась, и в нее просунулась голова бармена, у которого была, очевидно, уже готова своя, реабилитирующая его смену версия ответа на любой вопрос, связанный со счетами. Иван чуть посторонился, чтобы бармен мог хорошо рассмотреть Андреева, держащего мясницкий нож с висячим на нем официантом.

- Ты что сделал, сука? Я же тебя зарою... - закричал в этот момент Андреев.

Голова бармена моментально исчезла, а дверь захлопнулась.

Андрееву удалось оттолкнуть от себя официанта, и тот упал спиной на пол. Нож сантиметров на тридцать торчал вверх из его живота. Капли крови стекали по лезвию, на белой официантской рубашке расплывалось ярко-красное, под цвет форменной жилетке, пятно. Рукоятка ножа слегка покачивалась из стороны в сторону.

- Теперь ты заткнешся и будешь слушать, - сказал Иван бледному как мел Андрееву. - Внимательно слушай. И тогда останешься в живых.

- Кто ты? - сдавленным шепотом спросил Андреев.

- Угадай с трех раз, - хмыкнул Иван.

Он подошел к двери, открыл ее и рявкнул на собравшихся у дверей:

- А ну, быстро по местам! Работать! Работать!

Коридор опустел.

Закрывая дверь, Иван специально повернулся спиной к Андрееву, чтобы стимулировать его активность. Нужно было окончательно сбить с него спесь... Услышав сзади легкий шорох, Иван помедлил еще секунду, делая вид, что возится с защелкой замка, затем резко повернулся.

Если бы убийство не стало профессией Ивана, его призванием, если бы он не изучил это дело досконально и теперь не чувствовал бы интуитивно эффективность того или иного движения в любой ситуации, вид стремительно нападавшего на него Андреева с занесенным над головой коротким мясницким топориком мог бы внушить ему серьезные опасения, а то и просто напугать.

Но для Ивана, с его особым восприятием и особыми реакциями в момент опасности, Андреев двигался вовсе не стремительно, а даже вяло и неуклюже, как при замедленной съемке. Иван словно находился на тренировке и спокойно отмечал дилетантские недочеты, допускаемые молодым курсантом при выполнении фронтальной атаки с рубящим оружием: "...Голова слишком втянута и сковывает активность плечевых мышц, удар из-за этого выйдет ослабленным... Руки занесены слишком далеко назад, центр тяжести не впереди на полшага, где ему положено быть, а сзади выдвинутой вперед ступни правой ноги. При таком положении ударить сильно вообще очень трудно. Да еще существует возможность без посторонней помощи самому грохнуться, завалившись назад, если еще чуть сместить центр тяжести. Ноги поставлены на правильное расстояние, но слишком выпрямлены, что лишает тело нападающего возможности маневрировать как в вертикальной плоскости, так и в горизонтальной..."

Все это Иван вычислил мгновенно, за доли секунды. И успел еще подумать о том, что самым эффективным приемом противодействия был бы бросок в ноги, после которого нападавший с занесенными вверх руками крепко приложился бы к мраморному полу, да еще, скорее всего, получил бы по голове обухом своего же топора. Однако Иван вовсе не собирался кататься по полу и пачкать коровьей и человеческой кровью свой свеженький зайцевский костюм. Сегодня работа должна быть чистой, опрятной. Тем более что никаких особых сложностей в общении с клиентом не предвидится.

Отступив на шаг в сторону Иван прогнулся и ударил Андреева носком ботинка в живот. Тот будто сломался: уронил топор, ноги его подогнулись и он упал на колени. Иван сгреб в кулак длинные светлые волосы Андреева и, потянув за них вниз, задрал его голову подбородком кверху.

- Ты еще не понял, - спросил его Иван, - что твоя жизнь изменилась в тот момент, когда ты увидел меня?..

Андреев с ужасом смотрел на него, делая судорожные движения, будто что-то пытался проглотить.

Иван подтащил его к трупу официанта, нагнул к лицу Серьги, искаженному гримасой боли, чтобы Андреев видел его застывшие, незакрывшиеся глаза. Что увидел в них Андреев, Иван не знал, но тело хозяина ресторана содрогнулось, губы его задрожали.

- Сейчас ты или умрешь, - сказал Иван, - или будешь жить дальше. Но уже по-другому. Не так, как ты жил прежде.

Андреев, согнувшись, стоял на коленях над трупом и молча слушал.

- Недавно ты сделал ошибку, - продолжал Иван. - За ошибку тебе придется заплатить дорого. Я бы мог взять твою жизнь. Но она мне не нужна. Я возьму твои магазины и твой ресторан. Ты сам мне их отдашь.

Иван сделал паузу, но Андреев молчал, лишь плечи его согнулись чуть сильнее.

- Правда, у тебя есть выбор, - усмехнулся Иван. - Ты можешь отказаться. И ляжешь рядом с ним. - Иван толкнул ногой тело официанта. - Я убью тебя этим же ножом, - продолжал он. - Но ты не откажешься. Ты согласишься и будешь жить. На условиях, которые я тебе назову. На любых условиях. И не потому, что очень хочешь жить... Потому, что ты меня боишься. И сделаешь все, что я тебе прикажу. Все.

Иван подошел к Андрееву вплотную и поставил ногу на его спину. Сквозь подошву он чувствовал, как мелко вибрировало тело Андреева.

- Вытащи из него нож, - приказал Иван.

Андреев судорожно помотал головой.

Иван скользящим ударом стукнул его каблуком в ухо. Тот уткнулся лицом в тело мертвого официанта. Не глядя, даже не поднимая головы, нащупал рукой нож, потащил его вверх...

- Отрежь ему ухо, - вновь приказал Иван.

Андреев застыл над официантом с ножом в руке...

- Отрежь ему ухо, - повторил Иван. - Ты меня понял? Или тебя ударить?

Андреев, не глядя, протянул руку к голове официанта, нащупал ухо, с видимым трудом заставил себя скосить глаза в ту сторону, чиркнул острым как бритва ножом... Отрезанное ухо он поднял и держал на вытянутой руке как можно дальше от себя, стараясь касаться пальцами только серьги.

- Положи его на стол, - сказал Иван. - На тот, у двери.

У двери стоял единственный относительно чистый стол во всем цехе. Иван бросил на него папку с бумагами, вытащил документы, положил рядом авторучку.

Андреев тем временем, очень аккуратно держа отрезанное ухо двумя пальцами, осторожно нес его к столу, не сводя со своей руки сосредоточенного взгляда. Нож он не бросил и держал его в другой руке, совершенно, однако, забыв про него.

- Подписывай, - поторопил Иван.

Андреев посмотрел на бумаги, попытался их прочитать, несколько раз тряс головой, но так, видимо, и не смог это сделать. Взгляд его каждую секунду возвращался к лежавшему перед ним на столе уху.

- Не заставляй меня ждать, - тихо сказал Иван.

Андреев быстро взглянул на него, согласно кивнул, бросил нож и схватился за авторучку... Секунд через десять документы были подписаны.

- Ты молодец, - похвалил Иван. - Ты все правильно понял. Теперь ты останешься жить. Но я знаю - ты захочешь меня обмануть, как только выйдешь отсюда... Я бы мог посадить тебя в тюрьму. За его убийство.

Иван кивнул на мертвого.

- Ведь это ты его убил. Бармен это подтвердит. Он видел все своими глазами... И ты сидел бы в камере с убийцами. Они трахали бы тебя в жопу и давали бы тебе сосать свои члены. Потому что ты беззубый и твой рот показался бы им соблазнительным.

Андреев не сводил глаз с отрезанного уха...

- Но я избавлю тебя от этого, - продолжал Иван. - Я не дам совершить тебе еще одну ошибку. Я просто возьму с тебя клятву. Ты поклянешься мне отрезанным ухом, что никогда, слышишь, никогда тебе даже мысли такой в голову не придет меня обмануть. А чтобы я поверил твоей клятве, сейчас ты...

Иван сделал паузу, наблюдая, как напряглось тело Андреева. Тот еще больше втянул голову в плечи, неестественно согнулся, так что руки его висели почти до пола...

- ...Съешь это ухо, - закончил Иван.

Андреев затравленно оглянулся, но тотчас же перевел взгляд на то, что лежало перед ним, - на поблескивающее серьгой человеческое ухо в лужице крови.

- Если ты будешь медлить, - сказал Иван, - я отрежу твои уши. И заставлю тебя их съесть тоже, - он нагнулся, поднял брошенный Андреевым нож и сделал шаг к столу...

Андреев судорожно схватил отрезанное ухо, зажмурился и сунул его в рот.

Иван криво усмехнулся. "Дрожащая тварь", - подумал он.

Андреев бессмысленно таращил глаза и размеренно двигал челюстями, ломая о серьгу последние зубы и совершенно этого не замечая.

- Теперь я тебе верю, - сказал Иван. - Держи его во рту. Дома выплюнешь.

Иван заставил Андреева снять грязный пиджак и смыть кровь с рук. Нашел у него в кармане расческу, причесал его. Андреев двигался покорно-механически, по-видимому совершенно ни на чем не способный сосредоточиться, кроме того, что держал во рту...

- Сейчас ты поедешь домой, - наставлял его Иван. - Позвонишь из дома брату в ментовку и скажешь, чтобы он здесь прибрал. Жить будешь на пенсию. Тебе оставили десять процентов доходов с твоих магазинов. Ты доволен?

Андреев согласно кивнул.

- Домой поедешь с охраной. И не бойся, по дороге тебя никто не тронет. Ну? Не боишься?

Андреев что-то промычал и помотал головой из стороны в сторону.

Они вышли из разделочного цеха. Иван, выходя последним, плотно прикрыл за собой дверь. Прошли в ресторан. Бармена за стойкой не было...

Проводив Андреева к выходу, Иван жестом подозвал второго официанта:

- Андрей Владимирович приказал закрыть разделочный цех на замок и никого туда не пускать. Сами тоже не заходите. Скоро подъедет брат Андрея Владимировича, вот его и проводите туда. Сам хозяин немного приболел.

Иван шел пешком по Чугунному мосту... Ему было просто противно оттого, что жизнь устроена именно так, а не иначе. "Как легко сломать человека, - думал он. - Какое это мягкое и податливое существо. Достаточно причинить ему боль, показать, что рядом с ним стоит смерть, и он уже готов на все, что угодно, лишь бы сохранить свою жизнь, которая, в сущности, ему совсем не нужна. Он совершит любое зло, сожрет самого себя, вывернет весь мир наизнанку из одного только страха потерять жизнь. Вот так и получается, что сама жизнь есть причина и источник зла..."