"На землях рассвета" - читать интересную книгу автора (Ефимов Алексей Иванович)Глава 9 Из тьмыХониар, Джангр, 200 лет до создания Зеркала Мира, несбывшаяся реальность Лэйми успел ощутить уже знакомый (откуда?) ожог разрыва — он провалился в брешь в ткани мироздания, куда-то очень глубоко… потом просто падал с замершим от страха сердцем… а потом врезался в воду и окунулся с головой. Вода была теплая и, судя по вкусу, не особенно чистая. Прежде, чем он успел наглотаться её, что-то горячее и жесткое обвилось вокруг его талии и с презрительной легкостью вытянуло наверх. Секундой позже послышался шумный всплеск, а потом — негодующий вопль Охэйо. Лэйми облегченно вздохнул… увы, тут не было воздуха. Одна сплошная жаркая вонь, столь всеобъемлющая и могучая, что юноша отчаянно задышал широко открытым ртом, словно выброшенная на берег рыба. В общем, в этом не было ничего страшного, однако его схватило, обвиваясь, что-то горячее, упруго-гладкое, похожее на ворох наполненных теплой водой резиновых шлангов. Лэйми бешено забился. Нет, бесполезно. Его держали старательно и цепко и, похоже, куда-то несли. Ничего больше понять было нельзя — тут не было ни искры света, ни зги. Сначала он слепо таращился в темноту, потом закрыл глаза, сосредоточившись на иных чувствах. Судя по всему, он был очень глубоко под землей — этот густой плотный воздух… и это тепло… Лэйми весь обратился в слух. Звуков здесь было множество — шаги, шорох, лязг металла, какое-то похрюкиванье, чавканье, утробное рычание, даже, вроде бы, голоса. Как-то сама собой в воображении сложилась картина: исполинский туннель с каменным полом, с поперечными ответвлениями, с широкими арками, ведущими в громадные залы — и везде кишат несчетные твари, что-то несут, делают, разговаривают… Ему следовало бы сойти с ума от страха, — но тут же Лэйми с удивлением понял, что до этого еще далеко. Конечно, ему было страшно. Еще бы! Но чтобы вопить, биться в конвульсиях, портить любимые штаны? И… не могло ли оказаться так, что какой-то тайной его части все это — животная вонь, жар, темнота — представлялось, быть может, даже уютным? Да, вполне. Вот только объятия этой многорукой мерзости… Лэйми подумал, что если повезет из них вырваться, он год не вылезет из ванны. — Лэйми, ты здесь? — звонкий голос друга раскатился под высоким сводом, до ужаса невозможный в этой кошмарной норе. — Здесь! Ничего больше он сказать не успел — тугая петля обвила горло, сдавила так, что перед глазами юноши поплыли радужные круги, потом разжалась. Понятно… ну, тварь! Ему удалось выдернуть правую руку из скользкой петли и Лэйми старательно всадил ногти в резиновую на ощупь шкуру. Тварь дернулась — ага, больно! — потом его шею сдавило так, что потемнело в глазах (это в таком мраке-то!), а из пережатого горла вырвался придушенный писк. Понятно… Юноша расслабился. Инстинкт подсказывал ему, что трепыхаться без толку не следует — чем более покорным и вялым он будет казаться, тем меньше ему же самому и достанется. Есть на месте его все же не собирались. Глядишь, подвернется более удобный случай. И вот тогда… Его несли долго. Достаточно долго, чтобы он начал уже испытывать что-то вроде нетерпения — сколько же можно его тащить? Уж лучше бы вели… Нельзя было сказать, что это время пропало вовсе даром — он успел составить некоторое представление об этом подземном городе — а это действительно был город, если судить по размерам. Вначале он решил, что оказался в родном мире Мроо, потом передумал. Кое-что здесь — прежде всего, запахи — было очень даже знакомым. Пару раз он слышал человеческие голоса; возможно, ему показалось, но не могло ли быть так, что он все еще находился в своем родном мире, возможно, даже в городе, только на глубине в милю или две? На своей родине (какой бы она ни была) твари не стали бы таиться в подземельях… Постепенно вокруг становилось все тише, эхо — короче. Потом донесся постепенно нарастающий шум льющейся воды. Лэйми ощутил запах мокрого камня. Когда тебя держат на весу в полном мраке, нельзя толком ощутить поворотов и даже того, вверх тебя несут или вниз, но казалось, что они постепенно спускаются. Вонь незаметно ослабела… или он просто принюхался? Неожиданно его перевернули вниз головой. Щупальца захлопотали, очень ловко стаскивая с него одежду. Лэйми рванулся, освободил ногу и старательно лягнул. Пятка врезалась в нечто, похожее на автомобильную камеру, но реакции не последовало. Напротив, его опустили на пол и подтолкнули — под струи падавшей откуда-то сверху теплой воды. Даже если бы Лэйми знал, что ему позволяют вымыться лишь затем, чтобы было приятней пожирать его заживо, он бы не отказался. Ни мыла, ни мочалки правда не было, одни ладони — но он старательно стирал с себя грязь, особенно там, где его касались, стараясь не пропустить ни одного клочка кожи. Внезапно его локоть коснулся чего-то живого, он отскочил… а секундой позже услышал испуганный вскрик Охэйо. — Аннит, ты здесь? — Здесь! Рука друга коснулась его бока, потом сжала плечо. — Как ты? — Пока жив. А ты? — Как видишь. Неожиданно для себя Лэйми улыбнулся. Как мало надо человеку для счастья! Только что он думал об одном — начнут ли его обгладывать с ног или сначала смилосердствуются схватить за горло — а теперь ему, вроде, совсем не страшно, хотя и надо бы — вдруг трапезу начнут не с него? Тут сам себе горло разорвешь… Его мягко, но очень решительно подтолкнули вперед. Лэйми не хотелось отпускать друга, но пришлось — иначе было не избежать мерзких прикосновений. Юноша осторожно пошел во тьму, бесшумно ступая босиком по ровному каменному полу. Он чувствовал — может быть, по едва уловимому движению воздуха, — что находится в большом, но не громадном помещении. Здесь было чуть прохладнее, чем в остальных туннелях. Внезапно его протянутая рука коснулась чего-то бесплотного, неосязаемого — оно прошло через его ладонь, заставив трепетать пальцы. Рука юноши отдернулась… но тут неосязаемое нечто коснулось его лба. Если его хотели сбить с толку, то это удалось — Лэйми открыл рот, но так ничего и не ответил — не нашелся. Он хотел отстраниться, но облако окружило его уже со всех сторон, он весь был в нем и мускулы отказались ему подчиняться, бессмысленно задрожали. Юноша едва смог сесть на пятки, а не просто упасть. Он попытался сделать вдох — и не сумел, не сумел даже забиться — только беззвучно вопить от мучительного удушья. Наконец, ему позволили дышать, но тут же бесплотная рука легла на его сердце, сжала так, что Лэйми понял: еще немного — и он умрет. Впервые он почувствовал близость смерти — совершенно реальной и верной — и это оказалось так страшно, что он закричал — бессмысленно, дико, словно умирающий зверь. Потом эта мучительная хватка ослабла… но не исчезла совсем. Она была везде, во всем его теле и только где-то за глазами — там, где рождались его мысли — еще оставалось свободное местечко. Там ещё жила память о наполнявшем его свете, какой-то последний — или исходный его отблеск и юноша возблагодарил Найану за то, что она позволила ему увидеть этот свет — иначе он бы уже стал рабом, немедленно и бесповоротно. Осознав это, Лэйми несколько успокоился. Если он и умрет — то, по крайней мере, самим собой. И тут заполнившее его нечто заговорило вновь: — И что я должен делать взамен? — вслух спросил Лэйми. Неожиданно ему стало смешно. Что это? Его искушают? Но ведь не в сказке же он! — Только и всего? — А если я откажусь? — Но ведь я все равно когда-нибудь умру. И окажусь в месте, в которое вам не добраться, — сказал Лэйми и его сердце замерло в ожидании ответа. Правда ли это?.. — Чем? — спросил Лэйми… но он уже знал. Он ощутил нечто странное в самом низу позвоночника — смесь тупого давления, щекочущего, электрического зуда и резкого, как от горячей воды, тепла. Ощущение было таким необычным и таким приятным, что он невольно изогнулся, словно хотел сломать себе спину. Оно то отступало, то накатывало волнами. С каждым разом они вздымались все выше. Его тело корчилось и трепетало, замирало в предчувствии сладкой муки. Еще один прилив наслаждения… и еще… и… Лэйми с трудом поднял голову. Вокруг было совершенно темно; он понятия не имел, сколько прошло времени. Все мускулы ныли, внизу живота залегла тупая резь. Юноша кое-как сел, с отвращением стер позорную слизь. Жаркий румянец стыда растекся по нему, казалось, до самых пяток. От обиды и бессилия хотелось заплакать… но постепенно в нем поднималась страшная, беспощадная злость — прежде всего, на самого себя. Пускай с него дерут кожу, но жить так он не будет… — Ты, тварь!.. Его окутало со всех сторон и одеревеневшие мускулы держали его прочней веревок. Лэйми удалось устоять на ногах… но и только. Его отпустили и Лэйми недоуменно замер. Товарища? Что же они сделали с Охэйо? Его обострившийся слух уловил легкие шаги босых ног. Потом крепкие руки друга безошибочно нашли во мраке его ладони. — Послушай, — тихо начал Аннит, — они не требуют от нас, чтобы мы убивали или предавали. Напротив, они хотят, чтобы мы спасали людей… Лэйми выдернул руку и коснулся его живота… мокрого от сладостой слизи. Коротко размахнувшись, он всадил кулак в эту упругую поверхность, стараясь попасть в поддых. Охэйо охнул и отскочил. — Что ты делаешь, гад, больно же! Лэйми ударил на звук ногой, но не достал и замер, прислушиваясь. Охэйо пнул его по сухожилиям сзади. Лэйми грохнулся на колени. Холодная подошва ударила его в грудь с такой силой, что он опрокинулся на спину. Колено Аннита уперлось ему в живот, руки вцепились в плечи, не давая подняться. Лэйми рванулся… нет, бесполезно. — Послушай, дурак, — прошептал Охэйо возле самого его уха, так тихо, что юноша едва смог понять его, — я не такая тварь, чтобы продаться за то, что мне дадут постонать, как девчонке. Сейчас мы должны учиться и ждать. Главное — выбраться отсюда, а потом… — Они тебя слышат, — очень спокойно сказал Лэйми. Охэйо вздрогнул. — Я не хочу, чтобы ты умирал, — сказал он уже громко. — Смерти нет, — ответил юноша. — По крайней мере для тех, кто в это верит. Есть только боль, а ее можно вытерпеть. Да она и не вечна. Ладонь Охэйо безмолвно сжала его плечо. Потом он поднялся. Лэйми не дали встать. Вначале его окутало говорящее облако, парализовав все мышцы, потом обвили щупальца, оторвали от пола и понесли. Он не сопротивлялся. Он уже был на той стороне… и был уверен, что это ему не привиделось. Скоро, совсем скоро все кончится… но если ему выпадет хотя бы малейшая возможность, он будет драться до конца. На сей раз путь оказался коротким. Вскоре перед глазами пленника замелькали призрачные багряные вспышки. В первые мгновения он принял их за галлюцинацию, потом узнал отблески огня. Его несли по сводчатому туннелю со стенами из громадных каменных глыб в зал, в котором… Лэйми охватил дикий страх, он забился. Только не в огонь… пусть его кусают, душат, рвут на части, но это… в нос ударил отвратительный смрад горелого мяса, он уже слышал как шипит, обугливаясь, его кожа. Можно ли как-нибудь самому, изнутри, оборвать свою жизнь? Наверное… А если у него не выйдет… нет, лучше не думать об этом! Внезапно он ощутил вонь — но не сожженной плоти, нет. Из туннеля разило прокисшим и ядовитым разложением — словно там, в зале, громоздилась чудовищная гора падали. Рот Лэйми приоткрылся, нагая грудь судорожно вздымалась. Да как же можно терпеть такую вонищу? Ну да ему недолго осталось… Когда его внесли в зал, Лэйми увидел широкую террасу. Её освещали факелы пламени, вырывавшиеся прямо из камня — похоже, там горел газ. Темные стены — из неровной естественной скалы. А впереди… Его несли к самому краю террасы. За ним было какое-то болото — густая, перемешанная грязь, из которой торчали странные предметы, подозрительно похожие на обтянутые кожей костяки. Может быть, не совсем человеческие, но Лэйми не стал особенно всматриваться — смрад, поднимавшийся оттуда, заставлял слезиться глаза. Несшее его существо остановилось на самом краю болотины, до которой было ещё метра три; Лэйми качнули раз, другой, третий — и он полетел вниз. Юноша успел только крепко зажмуриться; потом он плашмя плюхнулся в грязь, брызнувшую во все стороны из-под его живота. Удар вышиб из легких весь воздух. С чудовищным усилием Лэйми приподнялся на локтях, лишь чудом не захлебнувшись в кишащей червями буро-коричневой мерзости. Раздирая легкие вдохнул… и тут же мучительно закашлялся — словно ему в нос сунули вату с нашатырным спиртом. Однако именно адская вонь привела его в себя — он кое-как отдышался и попробовал встать, но тут же провалился до бедер. Дна не было! Ощутив под ногами одну вязкую, податливую грязь, Лэйми бешено забился, инстинктивно попробовал высвободиться, — но тут же провалился еще глубже. Отчаянно уперся ладонями… и погружение прекратилось. Что-то в грязи щипало и грызло его кожу, однако, к счастью, без особого успеха. Но Лэйми понимал, что это ненадолго — скоро червяки доберуться до его плоти и начнут его есть — заживо, медленно, понемногу. Он сможет сопротивляться, но это только растянет агонию на несколько дней. Зачем же тогда было рассказывать ему страшилки о твари, которая живьем высосет из него кровь? Что значат пусть даже несколько минут боли по сравнению с ЭТИМ? Да появись здесь чудовище, он завопит от радости! Нет, не завопит. Темная куча впереди, вначале показавшаяся ему просто бугром, вдруг шевельнулась и на удивление резво поползла к нему. Лэйми оторопело смотрел на нее. Тварь не была похожа ни на что — разве что на порождение безумного бреда. Огромное круглое тело, — больше его роста в диаметре, — было покрыто, как ананас, выпуклой ромбовидной броней. Из него росли три пары коротких, толстых щупальц, расплющенных на конце. Две нижних работали как ласты, толкающие непомерную тушу (сколько же она весит? И почему не проваливается?) лопасти передней были усажены мерзкими, похожими на язвы присосками. На полукруглом бугре бронированной головы тускло блестели три мутных глаза — один, величиной в блюдце, в центре, два других, поменьше, — по бокам. Под ними — кожистый клапан, вздымавшийся и опадавший с натужным сипением. А еще ниже… Целый ряд мясистых, слизисто-багровых хоботков, кольчатых, с венцами крючьев на концах. Они отвратительно подергивались. Это — для него? Лэйми бешено рванулся. Грязь вокруг слитно колыхнулась, чавкнула, однако, не подалась. Собственно в твари не было ничего особенно страшного — скорее, она внушала жалость своей нелепостью. Юноша инстинктивно чувствовал, что такое гротескно-жуткое создание не могло быть плодом естественной эволюции — но он не мог не бежать, ни защищаться. Влип. Лэйми истерически хихикнул и тут же сжал зубы. Тут с ума сойдешь… В следующий миг чудовище бросилось на него — быстро, гораздо быстрее, чем можно было ожидать от нелепой туши. Лэйми успел лишь инстинктивно вскинуть руки — и расплющенные концы щупалец ударили его по спине, швырнули лицом в грязь. Сзади кто-то придушенно вскрикнул… Охэйо! — потом в кожу пониже лопаток словно вцепились сотни пальцев и вмиг вырвали его из болота. Лэйми потащило вперед, навстречу ощетинившимся венцам крючьев и он сделал последнее, что ему оставалось — сжав пальцы, выбросил вперед правую руку, изо всех сил ударив в желтый, с расплывшимся зрачком глаз. Гладкая поверхность оказалась на удивление твердой — пальцы скользнули по ней и воткнулись в щель между глазом и краем глазницы. Тварь издала какой-то свист, из хоботков на голую грудь юноши выплеснулись струи ядовито-желтой, обжигающей мерзости… а могучие щупальца кошмарным рывком толкнули его навстречу им. Лэйми почувствовал, как его ладонь, разрывая ткани, входит вглубь. Он сжал зубы, зажмурился, его мышцы превратились в камень. Глаз с гадким чмоканьем вывернулся из орбиты, рука погрузилась в горячую пульсирующую плоть почти по локоть. Щупальца вновь резко дернулись, отбросили его назад — Лэйми пролетел шагов пять, приземлился на задницу и, проскользив так еще шаг, уперся плечами в стену. Из зияющей дыры на бледный шар, свисавший на жгуте-нерве, извергся настоящий поток крови — яркой, такой же ослепительно-алой, как и у юноши — потом громадная туша с плеском осела в грязь и больше не двигалась. Размышлять о случившемся Лэйми не стал. Ощутив за спиной твердую опору, он мгновенно вцепился в нее, кое-как встал, развернулся… и неожиданно быстро полез вверх, цепляясь за выступы камня пальцами рук и босых ног. Через несколько секунд он миновал край террасы и выпрямился, осматриваясь. Тут было на что посмотреть. Очевидно, зрелищу полагалось быть назидательным. Здесь собралась целая толпа, причем, на диво пёстрая. Лэйми увидел добрый десяток людей — самых обычных на вид, правда, нагих и довольно-таки грязных. Тут же были глянцевито-черные создания, похожие на бочонки, снабженные четырьмя толстыми ногами — у них были трубчатые уши и длинные рыла муравьедов, из-под которых свисали трогательно-тонкие, гибкие, как плети, ручки. Но самыми странными были два существа, превосходившие всех прочих размерами — они были ростом метра в три, словно сделанные из мокрой, глянцевито-серой резины. У них было по четыре столбообразных ноги — каждая выше человеческого роста и толщиной в полметра. Туши их формой походили на сплюснутые капли — массивные в задней части, они выдвигались далеко вперед, нависая изогнутыми глыбами. Из-под них свисало по дюжине хлыстообразных щупалец — некоторые кончались булавовидными бугристыми утолщениями, острыми роговыми пиками или же венчиками гибких отростков — это напоминало Лэйми инструментальный набор. И ничего привычного, характерного для живого существа — ни глаз, ни ноздрей, ни даже ртов. На передней части — как, впрочем, и на спине, и на боках — торчали гибкие мясистые воронки — то ли дыхала, то ли уши, то ли и то, и другое сразу. Одна из этих диковинных тварей стояла праздно, вторая держала нагого Охэйо — ноги его были на земле, но хлыстообразные щупальца оплетали ему руки и шею. Тем не менее, лицо Аннита отражало несомненное восхищение случившимся. Лэйми огляделся. Ничего, что можно было бы использовать как оружие — один голый, монолитный камень. Сам он — тоже нагой и босой, живот болел так, словно он, как в детстве, обожрался зеленых груш, обожженая кожа на груди вздулась, по спине, казалось, обстоятельно прошлись палкой. Однако никто не спешил на него бросаться. Похоже, только ему тварь внизу показалась нелепой… ее боялись… а того, кто её одолел — тем более. Юноша поднял окровавленную ладонь, старательно провел по ней языком, потом с презрением выплюнул чужую кровь. Несколько тварей поменьше в испуге попятились. И тогда Лэйми, не тратя времени, сам бросился на них. Его целью была исполинская тварь, державшая Охэйо. Предатель он там или нет — Лэйми об этом не думал. Щупальце-кистень метнулось ему навстречу… он увернулся и сам рванул щупальце, державшее друга за шею. Оно подалось — зато другой хлыст обвил его собственное горло. Лэйми вцепился в него руками и тоже сорвал, однако в тот же миг вторая тварь, подобравшись сзади, огрела его по спине. Он упал на колени… перекатился… несколько потянувшихся к нему щупалец соскользнули, не сумев толком вцепиться. Лэйми вскочил. Тварь, державшая Охэйо, попятилась, волоча упиравшегося пленника, вторая надвигалась на него, стараясь оттеснить к обрыву. Все остальные просто смотрели. Лэйми мельком подумал, что сможет проскочить между них и убежать… но вот куда? Там он станет слепым среди зрячих во тьме; тут же, по крайней мере, был свет. Он бросился на теснившее его создание, ловко увернувшись, миновал щупальца и, подпрыгнув, вцепился в одну из мясистых воронок. Упершись ступней в чудовищное колено, подтянулся… забросил руку на спину твари… пальцам там не за что было зацепиться, гладкая шкура упорно не желала собираться в удобные складки. Лэйми отпрыгнул. Нелепое создание повернулось неожиданно быстро. Одно из щупалец, удлинившись, как резиновое, подсекло ему ноги. Лэйми упал… почти мгновенно поднялся… но было уже слишком поздно. Тяжеленная костистая шишка наотмашь ударила его в живот, снизу вверх. Он упал, скорчился, подтянув колени к груди; перед глазами взметнулось багровое марево. Боже, как больно! Немыслимо, немыслимо терпеть такую боль! И… что это? Неужели он никогда больше не сможет дышать? Сразу несколько щупалец обвили его, подняли вверх, безжалостно распялили, выламывая из суставов руки и ноги. Мягкая, но тугая петля захлестнула его горло, сжала с безжалостной, неодолимой силой… На сей раз его душили до тех пор, пока он не потерял сознания. Лэйми очнулся, когда стекающая по щеке вода попала в нос. Он чихнул, закашлялся, потом неловко приподялся. Он лежал на камне, сверху хлестал теплый дождь. Немного опомнившись, он начал медленно, неловко мыться. Обряд тут у них что ли такой — мыть пленников перед встречей с правителем? Но раз можно мыться, значит, мыться надо — он весь был облеплен грязью. Досталось ему здорово — болел живот, болела шея, болели руки и ноги. Похоже, даже когда он был без сознания, его продолжали терзать. Отмывшись дочиста, Лэйми бессильно сел на пол. Вода струйками стекала по его волосам и спине. Что с ним теперь будет? А не все ли равно? Юноша с ужасом понял, что начинает слабеть. Когда он ел в последний раз? Голова сделалась тяжелой, мысли в ней ворочались медленно, словно нехотя. Так ли он устал? Или с ним что-то сделали, пока он был без сознания? Сжав зубы, он поднялся и наугад сделал несколько шагов. Затем его грубо схватили, сбили с ног, потом подняли и понесли, но он не сопротивлялся. Сил осталось так мало… На сей раз его несли очень долго. Сначала — по просторным, гудящим, как базар, туннелям, потом — вниз и вниз, под уклон, где было все теплее и все тише. Воздух здесь был полон пара и Лэйми, несмотря на полную наготу, сделалось жарко. Потом впереди вновь замерцал свет — уже не пламенный, а синевато-холодный, какой-то мертвый, безжизненный. Свет становился все ярче и вместе с ним нарастал глухой гул, похожий на гул водопада. Вскоре стал различим исполинский туннель, продолбленный в монолитной горной породе. Его полированные стены вспыхивали неожиданными отражениями срезанных заподлицо кристаллов. Далеко впереди клубился голубоватый туман. Место поражало величественной, хотя и мрачной красотой. Лэйми обессиленно опустил веки. Сейчас его снова будут как-то убивать… пусть. Он сделал уже все, что мог… Ему все же пришлось открыть глаза, когда его поставили на ноги и неожиданно отпустили. Подняв ресницы, юноша невольно подался назад — перед ним была колоссальная шахта, терявшаяся наверху и внизу в неразличимом мраке. Поперечник её был метров двадцать, округлые стены неровные — словно бы каменное горло, уходящее в самое сердце земли. Её опоясывал узкий наклонный уступ — понижаясь, он вел к круглому проему раза в два выше человеческого роста. Именно из него изливался этот холодный, мертвый свет. Ничего больше разобрать было нельзя — откуда-то сверху рушилась вода, закрывая дыру сплошным мерцающим занавесом. Она разбивалась об выступ и, разлетаясь брызгами, исчезала внизу, откуда волнами поднимался обжигающий, словно из котла, пар. Лэйми чувствительно подтолкнули вперед — однако не в бездну, а на карниз. Он сделал пару шагов, потом оглянулся. Тварь стояла в туннеле и помахивала щупальцами, словно предлагая ему идти дальше. Он немного подумал. Выбора у него, собственно, не было, но если там, за водопадом, окажется что-то невыносимо страшное — он всегда успеет отступить — и броситься вниз. Лэйми спускался медленно, прислушиваясь, но шум падающей воды глушил все звуки. Проникнуть за её завесу оказалось нелегко — напор водопада мгновенно снес бы его в пропасть, сунься он под него. Ему пришлось шажок за шажком ползти вдоль неровной скалы, прижимаясь к ней всем нагим телом. Теплые струи хлестали его по плечам, по ногам, угрожая сбить их со скользкого камня, брызги душили, но вскоре он миновал спасительный край. Перед ним был короткий широкий туннель, а вот дальше… один мертвый лиловый свет. Лэйми пошел было к нему, но вскоре постыдно пополз на четвереньках. Камень тут был гладкий, как стекло, и мокрый, скользкий. А ноги отчего-то дрожали… На самом краю он замер. Темно-лиловая, светящаяся, но все же мрачная бездна, неподвижная, мертвая, бесконечная. Лэйми захотелось выглянуть из туннеля, чтобы разглядеть внутреннюю стену пещеры, но он не осмелился. Вдруг там вообще не окажется стен… В пустоте родилось движение: из бездны внезапно выплыл грозящий черный силуэт. Ещё миг — и он стал виден совершенно отчетливо. Лэйми закричал. К нему поднималось громадное черное облако, — тьма, абсолютный мрак, словно множество непроницаемых черных покрывал. Но мрак живой, движущийся, активный. Юноша оцепенел от страха — собственно, если бы не это, он с воплем рванулся бы назад — и кувыркаясь полетел бы в пропасть. Однако его мышцы окаменели, глаза дико расширились — продлись это ещё несколько секунд, страх просто убил бы его, но облако надвигалось слишком быстро. Ещё мгновение назад оно было далеко — а теперь совсем рядом… так близко… вплотную! Мрак коснулся его, но не поглотил. Лэйми оказался на самом его краю. На границе. Это было как внезапный и хлесткий удар. Лэйми словно оглушило; все привычные ему ощущения мгновенно исчезли. Непостижимо как, но он понял, что это было не существо. Нет — остаток изначального, древнего, черного мира, неведомо как сохраненный в глубине земной тверди. Мира без света; мира, где вместо зрения были чувства словно бы вывернутого наизнанку тела; мира, в котором ощущалась вся глубина этой бездонной черной пропасти. И там были обитатели, да. Бесплотные, но мыслящие; когда сознание Лэйми соприкоснулось с ними, он понял всю бесконечную чужеродность этих созданий, их память, уходящую в такие бездны времени, что они сами не ведали их дна. И они хотели вернуть родной, привычный им мир — естественное и понятное желание, однако в душе Лэйми оно отозвалось диким ужасом — для него не было ничего страшнее, чем жить в мире мрака. Ужас был даже не в том, что он не сможет там видеть, совсем нет. В том, что он сможет чувствовать… как бы ощупывая мир вывернутыми внутренностями, что эти его чувства, его боль будут тянуться в места, где даже мертвая материя вопит от ужаса… Если бы его затянуло внутрь, он бы не выдержал… или же выдержал бы, но воспоминания о свете стали бы для него бесконечной, чудовищной пыткой. Но он был на границе: внутри и извне. Его разрывало пополам; в одной части его души была беспросветная тьма, в другой же… Свет! Бесконечная серебряная пустота с множеством скал-островов, черных, но не таких, нет! Там были сознания… совсем иные сознания. На какой-то невыносимый миг все замерло — и в этот миг Лэйми просто не существовал. Потом он понял, что оба этих мира — не более чем пена на поверхности третьего, в котором нет ни света, ни тьмы; ничего, привычного живому существу, один кипящий хаос, который, в то же время, есть всё… Что это «всё» Лэйми так и не успел понять. Он стал дверью между мирами, не только ничем не связанными, но находившимися в непредставимой вражде; столкнись они — и его разорвало бы в клочья. Но не только: это была бы аннигиляция, взрыв, который один мир уничтожил бы, а в другом проделал бы чудовищную дыру. И потому, соединенными усилиями, его вышвырнули вон. Это был совершенно реальный удар: Лэйми пролетел весь туннель, пробил, словно снаряд, стену падающей воды и лишь потом земная тяжесть потянула его вниз. Он падал… падал… падал… думая только о том, что Внутренняя Энергия в нем на самом деле никуда не делась. Собственно, она всегда была в нем, Найана лишь разбудила её. Потом он истощил её до дна… но было ли это на самом деле? Ведь ему оказалось достаточно одного ослепительного мига прорыва… и в этот миг вернулось всё. Вернулось; но не только. Чудовищное испытание, когда его почти разорвали пополам, оказалось не напрасным: он понял, что свет — или его аналоги — есть повсюду. Нужно только уметь их видеть, но теперь он умел. Пускай всё в этом свете казалось ему серебряно-серым, тусклым, самосветящимся — выступающие части светились ярче, углубления — слабее, — но ощущение глубины пространства было удивительным. Всё было идеально четким, точным, резко очерченным; цвет был везде одинаковым, однако оттенков его яркости — не меньше, чем у любого обычного света… К счастью для пленника, тут не было дна. Падающая вместе с ним вода шипя испарялась на округлых уступах. Жара становилась невыносимой; расщелина, сужаясь, тянулась уже поистине в непредставимую бездну, однако узнать куда именно, было нельзя: даже если Лэйми не расшибется об очередной выступ, то просто сварится. Он бездумно затормозил… завис… Его охватила дикая радость и вместе с тем — недоумение: неужели ОНИ не знали, к чему приведет их желание посмотреть на диковинного пленника? Выходит, что нет. Лэйми перевернулся в воздухе и стремительно помчался вверх. Светящийся проем Лэйми миновал не задумываясь, однако успел сделать довольно неприятное открытие: даже малейший проблеск обычного света гасил его второе зрение и нужно было несколько секунд, чтобы оно вернулось. Пронизывая горячий, влажный воздух, словно падая вверх, он начал чувствовать… не сопротивление, нет — словно он постепенно приближался к невидимому солнцу, такому же, как горевшее в его груди, только невероятно громадному. По сравнению с ним он был искрой рядом с настоящим солнцем. Чем-то это ощущение было похоже на испытанное им рядом с серой воронкой, втянувшей его в этот подземный мир. Словно его сердце вдруг оказалось вне его груди, внутри иного, огромного сердца — точней, пожалуй, и не скажешь. Лэйми невольно замедлил подъем, хотя уже видел черный круг наверху, которым кончалась шахта. Лишь вблизи он понял, что это монолитная плита, сделанная, на ощупь, из теплого и гладкого стекла. Она заметно вибрировала; прижавшись к ней ухом, Лэйми уловил вдруг знакомый, почти инфразвуковой гул. Машина! Невообразимая машина, которую он видел в исполинской пещере под дворцом! И так близко! Лэйми огляделся. Нет, никаких боковых ответвлений, проходов, трещин — ничего. По зрелом размышлении этому следовало бы радоваться, но Лэйми ощутил только страх — почти достигнув своей цели, вновь возвращаться в кишащий ад… Но все же — что это за место? Почему всё — дворец, машина, остаток того, древнего мира — всё это оказалось на одной оси, которой служила эта пропасть, уходящая в недоступную бездну? Если твари смогли продолбить две, насколько он мог прикинуть, мили монолитной скалы, то почему они не вломились прямо внутрь? Или, наоборот, неведомые строители закупорили этой машиной, словно пробкой, адскую бездну, обиталище комка исходной тьмы? Лэйми яростно потряс головой. Собственно, он уже не мог понять — реальность это или какой-то причудливый бред. Вот он, обнаженный, свободно висит в воздухе над бездонной шахтой, в серо-серебряном, мертвенно светящемся мире — это что, реальность? Он ущипнул себя за бедро и тут же вскрикнул, задев свежую ссадину. Да уж, явно не сон. Тем не менее, ему очень хотелось вернуться в родной, привычный до боли мир. Сначала он стремительно падал, дразня бессознательно смерть и одновременно разглядывая неровные, но все же округлые стены шахты. Не было похоже, что по ним сможет подняться любое живое создание крупнее клопа. Умеют ли в подземном мире летать? Обладающие плотью — нет, а вот лишенные её… сможет ли Внутренняя Энергия защитить его от этих призрачных теней? Он взглянул вниз и мир вокруг мгновенно изменился — разлитое повсюду серое свечение исчезло, осталась лишь тьма да страшное синее тление, сочившееся из проема, милосердно укрытого падающей водой. На краю туннеля напротив бестолково топтались многорукие стражи. Лэйми остановил падение, впервые ощутив всю мощь своей вновь обретенной силы — солнце в его груди вспыхнуло яростным, однако не обжигающим огнем — и по крутой дуге нырнул в туннель, проскочив над их выпуклыми спинами с радостным воплем. Бессознательно он, правда, боялся, что чудовищное облако тьмы пустится за ним в погоню, — но ему, очевидно, хватило первого знакомства. Лэйми завис на несколько секунд, пока не вернулось второе зрение — ему вовсе не хотелось налететь смаху на стену — потом полетел дальше. Здесь была длинная череда пандусов, полого поднимавшихся наверх. Попадалось также множество боковых ответвлений, но он туда не заглядывал. Все его мысли непременно сводились к одной — вверх! Жара постепенно слабела. Однако туннели, поначалу пустые, становились все более оживленными. Население здесь было пёстрое — уже знакомые двуноги, бочонки-муравьеды, исполинские гусеницы, какие-то кольчатые конусы, передвигавшиеся резкими прыжками… Хотя Лэйми скользил в воздухе совершенно беззвучно, его замечали — фасеточные глаза-шишки начинали метаться на своих гибких отростках. Возможно, они видели тепло его нагого тела, возможно, обладали, как и он, вторым зрением — но невидимкой он не был. Никто не пытался его задержать — собственно, и не мог. Потолки, к счастью, тут были достаточно высокие, но внезапно юноша заметил, как из бокового проема выплыл рой бесформенных темных облачков — в этом серебряном свете они казались бархатисто-черными. Лэйми, как мог, прибавил скорость и, бросаясь то в один, то в другой коридор, смог оторваться от погони. Ничего особенно приятного в этом, правда, не было: он понимал, что растерянность врагов не могла длиться долго. Пускай он мог летать — но оставался видим и уязвим. Один меткий выстрел или плевок двуногой твари — и ему конец. Выход! Где же выход? Неожиданно он вылетел в исполинский — метров десять в высоту и ширину — туннель, тянувшийся в оба конца, насколько хватал глаз. Этот туннель напоминал оживленную улицу — по нему навстречу друг другу двигалось два живых потока, столь густых, что под ними порой не было видно пола. Лэйми мгновенно узнал звуки этого места — именно по этому туннелю его несли и значит, за одной из бесчисленных арок в его стенах должна быть та воронка… разрыв в Реальности, через который он попал сюда… Он стремительно помчался вперед, стараясь держаться поближе к полукруглому своду, под которым тянулись какие-то толстенные ржавые трубы. За ним следовала волна смятения и испуганных криков, упорядоченное движение останавливалось, превращаясь в бессмысленную толчею. Лэйми мгновенно охватил сумасшедший восторг — дикое, беспредельное счастье, какого он раньше даже не мог представить. Это, впрочем, не помешало ему внимательно смотреть вниз. Здесь были сотни тысяч разнообразных существ, но не только: какие-то нагруженные тележки, бочки, контейнеры, плывущие в общем потоке, словно лесной мусор, влекомый муравьями. Порой Лэйми попадались громадные восьминогие существа со здоровенными вытянутыми головами. Их толстые длинные шеи могли загибаться до широкой, вогнутой, как корыто, спины — у одной твари там лежала целая связка толстых труб. Это был удивительный гибрид живого грузовика с краном, тоже живым. Здесь все было полно жизни: он нигде не видел никаких машин. Ему захотелось задержаться тут подольше, узнать все тайны этого странного места, но тут же он опомнился. Туннель вел его явно не туда: живой поток иссякал, замелькали железные запертые ворота, потом он увидел широкий скат, выходивший в громадную пещеру. Дно её было залито густой жижей и запах, исходивший оттуда, был настолько пропитан ядовитой гнилью пополам с какими-то химическими ароматами, что Лэйми решительно повернул назад. На обратном пути он всматривался в обитателей этого места более внимательно. Тут оказалось неожиданно много людей. Они терялись между тварей, но их были тысячи, с виду совершенно обычных — старых, молодых, мужчин и женщин. Нагие дети, стройные девушки казались здесь чем-то совершенно неуместным. Они тоже замечали его, провожая спокойными взглядами. Лэйми видел их неподвижные глаза и лица, лишенные всякого выражения. Люди? Нет. Пустые скорлупки, внутри у которых… Он заметил впереди множество бархатисто-черных облачков. Они выстроились сетью, столь густой, что он не смог бы проскочить между ними, и перекрывающей весь проход. Юноша оглянулся. Сзади сплеталась такая же сеть. Боковые проемы — все, как назло, низкие, и в них стоят уже знакомые ему многорукие твари. Всё, бежать некуда. Оставалось только — прорываться. Лэйми наотмашь бросился вперед, невольно крепко зажмурившись. Что-то прошло сквозь него, от макушки до пяток, ослепив и опалив мгновенной острой болью — словно раскаленные когти чиркнули по его сердцу. Когда зрение вернулось к нему, он оглянулся. Черные тучки следовали за ним — не так быстро, как он мог двигаться, зато правильным строем, готовым настичь его и плотно сомкнуться со всех сторон. Лэйми потер все ещё нывшую грудь и помчался дальше. Где же, где же выход? Далеко впереди он уже видел второй конец туннеля — колоссальную арку, покрытую непонятными резными изображениями. Живой поток вливался туда, минуя распахнутые створки решетчатых ворот — не достающих, впрочем, до потолка. Однако на выступах стен за ними стояли люди — или что-то похожее на людей — с длинными предметами в руках, подозрительно похожими на винтовки. Итак, и там его уже ждали. Что делать? Попытать счастья в одном из боковых проемов? А если он попадет в тупик? В этот миг Лэйми ощутил знакомую беззвучную дрожь, пронзившую все его тело, и на мгновение замер, пытаясь сориентироваться. Он не мог определить направления, однако вон та арка… она была единственной на довольно большом протяжении… Он решительно нырнул в не очень просторный проход. Впереди замаячила туша многорукого стража, немного не достающая до потолка, однако Лэйми только прибавил скорость. Ловко развернувшись в воздухе, он ударил тварь пятками. Подошвы врезались во что-то, похожее на твердую резину, с такой силой, словно он прыгнул босиком со второго этажа. Однако инерция движущейся массы помогла — тварь отшатнулась назад, споткнулась и рухнула набок. Лэйми проскочил над ней. Роговая пика чиркнула его по бедру, оставив длинную, глубокую царапину, однако секундой позже юноша уже ворвался в круглый зал — не очень большой, с глубоким водоемом в центре. Массивные арки поднимались от пола высоким сводом, поддерживая полый, срезанный конус, расширявшийся книзу. Внутри него… Второе зрение Лэйми не могло это охватить: бесцветное, призрачное мерцание, от которого начинали болеть глаза. Но он буквально нутром чувствовал, что здесь было средоточие Силы, слабый отблеск которой он видел там, наверху: щелевидные окна между арками вели в просторное пространство над конусом, в котором вихрилась, вытекая из узких проемов в стенах, невидимая энергия. Там, в скале, ощущались какие-то громадные монолиты, похожие на машину под дворцом, хотя, конечно, много меньшие и гораздо более простые… Лэйми не стал размышлять над их сущностью: он просто нырнул снизу вверх в самую сердцевину вихря. Слишком поздно он понял, что здесь был только выход; в последние мгновения перед тем, как его извергло обратно, он всей своей внутренней силой попытался пробиться сквозь это мертвое сопротивление туда, наверх… Ему уже почти это удалось, когда коническая, сходящаяся труба смерча внезапно разорвалась. И Лэйми безжалостно вышвырнуло в разрыв… куда-то вбок. В небытие. |
|
|