"Язычник: Там ещё есть надежда (незаконченное)" - читать интересную книгу автора (Радов Анатолий Анатольевич)

4

— Так — ведьмак присел на корточки возле убитого, и стал развязывать верёвку, которая была опоясана поверх жупана — Завязал шиша, шишь развяжешь — ругался он вполголоса, пытаясь побороть узел. Наконец, тот поддался.

— Жупан придётся наверное напяливать, а-то эта ваша одёжа, как хвост петушиный. Для девы оно конечно хорошо, а вот мужу незачем — ведьмак снял с верёвки стальное кольцо и протянул Вечеславу — На, на пояс одень. Пока на нём меч поносишь.

— Да как скажешь — согласился Вечеслав.

Расстегнув ремень, он, являясь левшой, надел кольцо так, чтобы оно оказалось по правую сторону.

— Помоги шкуру стянуть — попросил ведьмак, пытаясь вытащить руку мертвяка из рукава.

— Подожди, застегнусь.

Вечеслав загнал железные штырьки ремня в последние дырки, и с удивлением заметил, что теперь между полоской кожи и животом можно запросто завести ладонь. Ещё вчера такого и в помине не было.

— Ну чего ты там — недовольно бросил ведьмак.

— Щас, щас — наконец застегнувшись, и продев меч в кольцо, Вечеслав подошёл ближе к трупу — Чего помогать-то? — спросил он, наклонившись.

— Приподними его маленько.

Преодолев лёгкую брезгливость, Вечеслав приподнял мёртвое тело, стараясь не смотреть на запрокинувшуюся назад голову и бело-коричневую массу возле ноздрей.

— О, всё. Ворочаем дальше на живот — ведьмак быстро вскочил на ноги и тоже упёрся в тело — Давай.

Вечеслав чуть поднаддавил, и тело, встав на секунду «на ребро», тут же повалилось дальше. Ведьмак изо всех сил потянул жупан на себя, но уже через пару секунд разразился руганью.

— Вот же, лешак его побери — всплеснув руками, он снова присел на корточки — Вторая рука теперь-то под ним. Ну всё не слава Роду. Давай тут приподнимем.

После ещё пары манипуляций с телом, жупан наконец был стянут с мертвеца. Ведьмак повертел его в руках и бросил на землю.

— Ладно. Одно дело сделано — сказал он, и на его лице снова нарисовалась задумчивость — Надо теперь его положить лицом на запад, чтобы он солнца не видел.

— В смысле не видел? — удивился Вечеслав, почувствовав лёгкие мурашки на затылке — Он же дохлый, блин.

— Так тебе легче будет. Он не должен силу солнца призывать, понял? Хотя — ведьмак махнул рукой — Ему она не поможет. Но тебе лучше поберечься. Давай, за плечи берись, развернём этого бугая.

— Я чёто ничего не понял — Вечеслав заметил, как его голос дрогнул от волнения — В смысле — поберечься?

— Давай развернём, потом объясню — выдохнул ведьмак, вцепляясь в плечо мертвяка — Сначала назад на спину кинем, наверное. А потом уже разворачивать станем.

Наконец, уложив труп так, как требовал ведьмак, Вечеслав присел на корточки метрах в двух от лежащего теперь на спине мужика, и стал с отвращением на лице елозить руками по траве, пытаясь росою хоть немного их обмыть.

— В общем, я решил, что так будет лучше — услышал он голос ведьмака над собой — Не знаю, хватит ли силы. Ох, не знаю. Но с другой стороны, если меня убьют, то я в Асгард, а вот если тебя… — ведьмак вздохнул.

— Слушай, Велес! — не выдержал Вечеслав, и обернувшись уставился на ведьмака снизу вверх — Не тяни ты уже кота за яйца. Я ж не железный твои намёки на какую-то херню слушать.

— Ладно — ведьмак махнул рукой — Слушай. Есть такой обряд, умения отбить называется. Для этого я тебя на кромку загоню, ты у мертвяка умения его отберёшь и вернёшься. Да уж, на словах как-то простенько звучит — ведьмак натянуто улыбнулся.

— А на деле?

— Посложнее будет.

Вечеслав нервно кашлянул.

— И насколько посложнее? — спросил он, вставая с корточек.

— Намного — сухо бросил ведьмак — Вообще-то — тут же затараторил он — Не забывай, что я бог, и между прочем, как раз навь в моём ведении находится.

— Что за навь вообще, такая? Говоришь вечно непонятно, то чудь у тебя какая-то, то навь…

— Навь — это мир мёртвых, вот так вот.

— И чё, мне значит сдыхать придётся, чтоб за этим? — Вечеслав нервно гоготнул — Не, знаешь, чего-то мне это уже не нравится.

— Да не нужно тебе сдыхать. Я же говорю, на кромку тебя загоню. Там ты у этого — ведьмак кивнул на труп — Умения его заберёшь и назад.

— Да что за кромка такая?

— Грань между миром яви и нави, то бишь, между жизнью и смертью. Ты, главное, там сильно не задерживайся. Умения забрал и сразу же обратно.

— Слушай, может давай без этого? — осторожно спросил Вечеслав, чувствуя как от слова смерть холодок побежал от затылка вниз по спине.

— А если тебя в следующий раз убьют? — ведьмак пристально посмотрел на Вечеслава — Риск конечно есть, да и умения у этого ублюдка, я думаю, не шибко золотые. Но в любом случае, он с детства обучался всякими штуками махать — взгляд ведьмака стал серьёзным — В руках-ногах не путаться научился. Навыками верховой езды плюс владеет. Блин, да ты мужик, в конце концов, или баба? — ведьмак вдруг зло сплюнул под ноги.

— Чёрт! Да причём тут это… а-а, блин — Вечеслав досадливо махнул рукой — Ты ж меня в какую-то хрень отправить хочешь, о которой я в первый раз слышу. И сам же говоришь, что сложное оно это…

— Справишься — в голосе ведьмака звякнула сталь, а взгляд стал ещё серьёзней — Игрушки кончились, теперь всё по-настоящему. Ты же должен вернуться к своей дочке и жене? Так?

Вечеслав сжал губы, несколько секунд молча глядел на деревья у края поляны, потом медленно кивнул.

— Ладно, погнали. Чё делать-то?

— Слушай, внимательно — ведьмак неспешно, с одобрением моргнул — Попадёшь на кромку, там будет туман. Но это не важно, идти нужно вперёд, по чуть подворачивая вправо, потому что мертвяк будет пытаться прибиться назад к яви. Помни, на кромке явь всегда справа, а навь, значит, слева. Запомнил?

— Да чё тут запоминать — напряжённо пробурчал Вечеслав.

— Догонишь мертвяка, потребуй у него отдать своё. Если не согласится, отбери.

— И как?

— Там соорентируешься. По-разному оно бывает. Главное в левую сторону ни шагу, понял?

— Да понял-понял. Чего непонятного? Направо пойдёшь — мертвяка найдёшь, налево пойдёшь — сам нахрен помрёшь. Весёлая сказочка получается.

— Ну, всё тогда — сказал ведьмак, и резко приставил ладони к груди Вечеслава — С дыханьем Морены в венок сплетись…

— Как всё? — хотел было выдохнуть Вечеслав, но почувствовал, что уже нет у него дыхания. В тело тут же ворвалась дрожь, завладела им, а следом нахлынул жар. Казалось, он вошёл прямо в огонь, и тот нещадно, с голодной жадностью впивается теперь в кожу, откусывает от неё куски, сжигая всё — лицо, руки, спину, и даже глаза. Ему захотелось кричать от боли, но он не смог выдавить из себя и одного слога. И вдруг показалось, что тело валится вниз, на землю, но опустив взгляд, Вечеслав увидел перед собой только чёрную пустоту вместо зелёной травы. Он машинально выставил вперёд руки, и они, едва коснувшись этой пустоты, почувствовали прохладу. И когда уже пустоты коснулось всё тело, сперва лицо, потом плечи и грудь, принимая её прохладу и остужаясь, он судорожно потянул в себя воздух…

Потом картинка на несколько секунд пропала. Только прохлада ощущалась кожей, и Вечеслав был ей рад. После сжигающего огня она несла облегчение, и даже какое-то умиротворение.

— Чёрт, я же походу умер! — вихрем пронеслось в голове, и тело само напряглось, руки стали цепляться за пустоту вокруг — Опять ведьмак соврал… или…

Вечеслав увидел перед глазами белую пелену. Медленно огляделся. Пелена была повсюду, густая и непроглядная.

— Слева навь, справа явь — напомнил он себе — Идти вперёд и чуть вправо. Кромка, чёрт её возьми.

Он сделал один осторожный шаг, потом ещё два, после чего уже уверенно зашагал вперёд. На каждом десятом шагу он немного брал правее, градусов на пять. Туман вначале приятно холодил ноздри, но вскоре стал обжигать, как будто его температура резко упала до минус двадцати, как минимум. Вечеслав стал дышать не так глубоко, с напряжением и ожиданием всматриваясь вперёд. Чего ожидать, он точно не знал. Знал, что должен догнать мертвеца, но вот, что произойдёт потом, как он будет отбирать какие-то там чёртовы умения, это и представить было невозможно.

— Намекнул хотя бы — злясь на ведьмака, подумал Вечеслав, и тут его взгляд выхватил в густой пелене размытое тёмное пятно. Всего метрах в шести-семи.

От неожиданности он замер на месте, чувствуя, как всё тело передёргивает от отвращения, и каково же было его удивление, когда лёгкие словно на автомате, и казалось, вопреки его желанию, сжались решительным окриком:

— Стой!

Тёмное пятно зашевелилось проворнее и тут же растворилось в тумане. Вечеслав рванул следом. Внутри него всё напряглось, и как-то сразу стало плевать и на ледяное, жгучее дыхание тумана, и на дрожь в теле, и на отвращение перед мёртвым, весь он словно превратился в сталь оружия, в клинок готовый к схватке.

Через несколько секунд пятно снова замаячило в белой пелене, и Вечеслав ускорился.

— Стой! — снова окрикнул он, и заметил, как пятно рвануло влево.

— Собака — промелькнуло в мозгу — К нави сворачивает.

Внутри напряжение усилилось. Ведьмак предупреждал о том, что нельзя ни шагу делать влево, но Вечеслав вдруг понял, что уже не сможет прекратить преследования. Страх теперь был не главным чувством в нём, в пару к страху появилось другое, новое ощущение. И это ощущение было азартом, быстро перерождающимся в жажду победы.

Да, теперь он хотел только одного, победить, достичь цели, и даже не цели скорее, а того, что цивилизованный мир пугливо скрыл за этим блеклым и боязливым понятием. Он возжаждал жертвы .

Преодолев себя, согласившись на этот опасный поступок и шагнув на кромку, теперь он не должен был уйти отсюда без жертвы, без своей добычи. Не должен и точка. Это понимание горело в мозгу, словно яркое кострище, сжигая в своём чреве всё лишнее.

Когда до мертвеца оставалось не более метра, и стало видно, как шевелятся складки его серой рубахи в такт движениям тела, Вечеслав быстро выкинул вперёд левую руку, ухватил бегущего впереди за плечо, и что есть силы рванул на себя. Мертвеца на ходу развернуло, и он, теряя равновесие, стал боком заваливаться в правую сторону.

Туман тут же вспыхнул и в долю секунды сгорел, словно тополиный пух от поднесённой спички, воздух запах гарью, и взору открылось чёрное полотно земли под ногами. Шириною метров в девять-десять, оно представляло из себя ровную дорогу, покрытую тонким слоем пепла, видимо от сгоревшей пелены, которая продолжала медленно осыпаться сверху. Похоже это было на идущий снег, только грязный и неприятный. Ни малейшего дуновения ветерка не тревожило его, и он падал отвесно, неторопливо, словно показывая всем своим видом, что ни ему, ни тому, кто попал в это место, спешить уже незачем. Давящая, мёртвая тишина дополняла картинке жуткости. Вячеслав бросил быстрый взгляд вдаль, туда, куда ускользала дорога, теряясь постепенно среди серых хлопьев. Уходящий вникуда путь породил внутри глубокую тоску, но Вечеслав отмахнулся от неприятного чувства. Некогда. И не теперь. Не его это дорога. Справа глаза торопливо выхватили кусок сочного, зелёного луга, усеянного красивыми, бесконечных оттенков цветами, а слева чернела шевелящаяся масса, похожая на живую стену из грязи.

— Навь — ёкнуло сердце, и Вечеслав, машинально сделав широкий шаг поближе к цветущему лугу, вернул взгляд к повалившемуся в пепел мертвецу.

Тот, несмотря на неуклюжесть и скованность в движениях, всё же умудрился довольно быстро подняться на ноги, и теперь загнанно смотрел на преследователя.

— Чего тебе? — зло спросил он, но в голосе явно просквозил страх.

— Отдай мне то, что тебе уже не нужно — Вечеслав бросил косой взгляд в сторону нави, и ему показалось, что она стала чуть ближе.

— Ишь ты — прошипел с нескрываемой ненавистью мертвец и тоже взглянул на чёрную, шевелящуюся стену. И тут же страх, выглядывающий из его глаз, стал перерастать в ужас.

— Тебе всё равно не пригодится — Вечеслав сделал осторожный шаг вперёд — Отдай по-хорошему.

— Не-ет — прошипел мертвяк, испугано отшативаясь. Резко вскинув правую руку, он прижал её к груди — Моё это. Моё.

— Давай — требовательно повторил Вечеслав — Тебе не нужно уже.

Мертвяк отвёл руку от груди, с бережностью разжал кулак, и его глаза поверх ужаса заволокла влажная пелена тоски. Он опустил взгляд, туда, где на широкой ладони лежала маленькая, грубо сработанная фигурка человека, и сжал губы. Так он и простоял несколько секунд, глядя на фигурку, и шевеля сжатыми губами.

— В этом вся моя жизнь — наконец тяжело проговорил он, поднимая голову, и с надеждой вглядываясь в лицо тому, кто хотел отобрать у него лежавшее на ладони.

На секунду Вечеславу стало жаль этого человека, который по всей видимости хорошо понимал, что с ним произошло. Как это, знать что ты умер? — спросил он себя, глядя в напитанные ужасом и тоской глаза мертвяка. Но ему тут же вспомнилось, с какой довольной рожей этот разбойник бросился на него там, на поляне, поняв, что противник безоружен. И если бы не ведьмак, то пришлось бы ему самому стоять теперь здесь, посыпая голову пеплом сгоревшего тумана, который похож на грязный снег, и с болью поминать свою оборванную раньше времени жизнь. Чувство сострадания тут же отступило. Не исчезло, а только безмолвно отступило, потому что не может человек смотреть без сострадания на смерть даже своего злейшего врага. Не может. Если конечно человек он, а не кусок звериного мяса.

Неожиданно мертвяк, махнув рукой, бросил фигурку прямо перед собой на дорогу. Она тут же утонула в слое пепла, словно маленькая лодочка в пучинах бездонного океана, а мертвяк бросил на своего обидчика прищуренный взгляд.

— Да забирай — с деланным равнодушием проговорил он, и ухмыльнулся — Мне оно ужо без надобности.

— Ну вот — Вечеслав облегчённо выдохнул, радый тому, что всё обошлось без лишней в этом месте бузы — А бросать-то зачем? Мог бы и в руки дать.

— Я бы глянул, аки ты на моём месте дал — скривившись, протянул мертвяк, и бросил нервный взгляд за спину Вечеславу.

Тот на секунду обернулся, и сердце невольно сжалось. Чёрная стена стала ещё ближе, словно она тихонько подползала, пока они точили лясы. До неё теперь оставалось метра три с половиной, не больше, и она уже не просто была рядом, она уже нависала.

— Надо торопиться — мелькнуло в мозгу, и присев на корточки, Вечеслав зашарил руками в пепле, там, куда упала выброшенная фигурка.

— Да где же она — нервно прошептал он, и вдруг почувствовал, как сверху навалился мертвяк.

То, что это был именно он, у Вечеслава не возникло ни капли сомнения. Некому тут было наваливаться, кроме этого дохлого разбойника, который и после смерти не изменил своим привычкам.

— Сука! — вскрикнул он, суетливо пытаясь скинуть с себя приличных размеров тушу, но тут же почувствовал, что одной силой не управиться. Слишком крепкой и тяжёлой оказалась эта самая туша, словно и не была она вот уже как с полчаса куском дохлятины.

Через секунд пять до него дошло, что мертвяк не собирается его ни душить, ни сворачивать ему шею, а только хочет столкнуть в то, что находится сзади, тупо и отчаянно наваливаясь всем телом. То, что там сзади, Вечеслав помнил отчётливо, и потому с перекосившимся от напряжения и отвращения лицом, он намертво упёрся ногами в землю. Потом попробовал дёрнуться вперёд, но словно уткнулся в бетонную стену.

— Не, так не пойдёт — мелькнуло в голове, и тут же правая нога резко скользнула сантиметров на десять назад.

— Чёрт — в ужасе выдохнул он, и вдруг сообразил, что не нужно останавливать движения. А даже наоборот…

Левой ногой он скользнул сам и повалился лицом в пепел. Вес туши тут же перестал ощущаться спиной и плечами, и не ожидая, когда он снова появится, Вечеслав быстро откатился в сторону. Смахнув ладонью пепел с всё ещё перекошенного лица, он уставился на мертвяка и шевелящуюся стену.

Мертвяк по-инерции стал падать, но сумел выбросить вперёд ногу и удержать равновесие в каком-то метре от стены. Довольно усмехнувшись, он уже хотел было развернуться, и возможно снова броситься в атаку, но вдруг из грязи выплеснулись словно гейзеры несколько чёрных струй, и как пиявки вцепились ему в тело. В грудь, в плечи, в правую ногу в районе колена. Усмешка тут же слетела с его губ, и мёртвую тишину кромки огласил отчаянный крик.

Вечеслав с пару секунд смотрел, как мертвяк сопротивляется, и тут в мозгу взметнулась мысль — Фигурка!

Он рванулся к тому месту, где она должна была лежать, и стал дрожащими руками прощупывать пепел.

В его ушах стоял душераздирающий крик, в котором слились всё, и боль, и злость, и ужас, и тоска; и совсем не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что происходит за спиной. Навь пожирала свою жертву, впитывала в себя.

— Слава богу — выдохнул Вечеслав, наконец почувствовав в кулаке маленького деревянного человечка.

Подняв руку, он сдул с ладони пепел, и уставился на фигурку. Человечек был похож на игрушку-солдатика, каких у него в детстве было несколько сотен, не меньше. Снова сжав кулак, Вечеслав быстро огляделся, пытаясь сообразить, как теперь отсюда выбираться, и вдруг руку пронзила острая боль. Он вскрикнул от неожиданности и машинально разжал кулак. Фигурки не было. Только небольшой ожог в виде солдатика напоминал о том, что секунду назад она там была.

— Чёрт! — ругнулся Вечеслав, и вскочил на ноги, прижав ладонь к прохладной стали меча.

Навь уже почти поглотила мертвяка. Из шевелящейся массы грязи торчала только стопа ноги, но и она через миг исчезла. На кромке снова воцарилась мёртвая тишина, и казалось бы, всё, что должно было произойти — произошло, но сердце Вечеслава сжалось вдруг в стальном кулаке ужаса, от того, что он увидел.

Грязная стена нави, словно не насытившись одним человеком, стала надвигаться на него. Он развернулся и бросился к лугу, понимая, что спасение должно быть там, где яркой жизнью пестрят цветы в зелёной траве, но со всего маху наткнулся лицом на невидимую преграду. Тут же вспышкой полоснула боль, резануло глаза молниями. Вскрикнув и хватаясь руками за нос, Вечеслав резко осел на землю. Ладони почувствовали кровь, хлынувшую из ноздрей.

— Блядь — выдохнул он, и медленно, на корточках развернулся. Стена нави неумолимо приближалась, но когда она уже почти коснулась его, Вечеслав почувствовал, как снова свело дыхание и тело провалилось в пустоту.