"Две недели и дальше. Берегите бороду. [Книга первая]" - читать интересную книгу автора (Лосева Александра)Глава 8"Надо будет обязательно запомнить этот сон", – подумала Иефа и, не открывая глаз, перевернулась на другой бок. Спать было ужасно жестко, что-то немилосердно кололо в бок, сырость пробиралась под одежду и гоняла по спине толпы мурашек. "Надо закрыть окно", – подумала Иефа. Вставать не хотелось. Девушка закуталась потеплее, спрятала подбородок в одеяло. Пахло мокрыми листьями и корицей, а еще дым от костра противно щипал в носу. Стоп. Костер? Иефа подскочила, как ужаленная, запутавшись в одеяле, и ошалело огляделась. С вечера в лагере ничего не изменилось: Стив богатырски храпел в обнимку с топором, подложив под голову коричневый мешок с неизвестным содержимым, Зулин спал, свернувшись калачиком, почти как его выросший до невменяемых размеров фамильяр. В прочем, Зверь больше делал вид, чем спал, и свет молодого месяца иногда поблескивал в щелочке полуприкрытого глаза. Иефа повертела головой, отыскивая Ааронна, но не нашла. Эльф дежурил первую половину ночи и, видимо, бесшумно бродил теперь где-нибудь поблизости. Костер почти догорел. Иефа поежилась, вылезла из-под одеяла, пошевелила угли, подкинула хворосту. Время перевалило за полночь. Спать хотелось невыносимо. "Странно, – подумала Иефа, забираясь обратно под одеяло, – можно подумать, первый раз я так ночую. Разнежилась в Бристоле, под крылышком у мэтра Бену, отвыкла. Тоже мне, мимоза. Барынька". Она полежала еще немного, сердясь на саму себя, а потом стала вспоминать странный сон, черноволосого подростка, пыльные книжные полки, курносую девочку – и сама не заметила, как уснула. Во сне вокруг Иефы летали огненные шары, и толпы гоблинов охотились за ее новыми замшевыми ботинками. Гоблины с мерзким хихиканьем подбирались все ближе и сверкали глазами. Иефа отчаянно отбивалась, демонстрируя небывалое мужество, но враги все-таки добирались до ее ног и откручивали от несчастных ботинок блестящие серебряные пряжки. Иефа вздыхала и ворочалась во сне. Изувечив ботинки, гоблины взялись за руки и начали водить вокруг Иефы хоровод, пыхтя и громко топая ногами. Девушка и думать забыла про черноволосого подростка – растерзанные ботинки взывали к мести, полуэльфка выхватила невесть откуда взявшийся меч и начала крушить врагов направо и налево, выкрикивая боевой клич лесных эльфов. Гоблины пугались, но продолжали пыхтеть. Огненные шары вернулись, обросли бородой и начали плясать перед лицом Иефы, благоухая чесноком. Где-то на заднем фоне прошествовал степенный мэтр Бену в клоунском колпаке, его шею украшал шелковый платок изумрудного цвета, завязанный кокетливым бантиком. Во сне Иефа так удивилась, что не заметила, куда вдруг подевались гоблины, и почему под ногами старые каменные плиты, и пыль пляшет в лунном луче. Шелестели книги, а потом небо обрушилось на Иефу синим водопадом, и она обнимала облака, а потом вдруг начала падать, падать, падать, и встретила загадочный, долгожданный и отчаянно безразличный взгляд. Мама? В два часа ночи Ааронн с четвертой попытки растолкал Стива и, не говоря больше ни слова, улегся спать. Стив протер глаза, с завыванием зевнул и неодобрительно посмотрел на эльфа. "Ишь, устроился, пижон остроухий! – мысленно возмутился Стив. – Нет, чтоб сказать, – так и так, дежурство прошло спокойно, никакой подозрительной нечисти замечено не было, принимай, брат, вахту… Конечно, какой я ему брат! Мы ж быдло необразованное, не то, что некоторые". Стив с кряхтением поднялся на ноги, махнул, разминаясь, топором, пару раз присел, со смаком чихнул прямо над головой Иефы, удивился, почему она не проснулась, и отправился в дозор. Черная августовская ночь проглотила Стива, коснулась пальцами волос, легонько подула в лицо и улыбнулась. Дварф очарованию не поддался. Подумаешь, ночь! Как вспомнится, что Смерчик его любимый стоит сейчас один-одинешенек в чужом стойле, печально красными глазами светит и вероломного хозяина вспоминает незлым тихим словом, так уж совсем не до романтики всякой сопливой становится. А все этот эльф, будь он неладен! Стив насупился и отмахнулся от одинокого комара. Нет, определенно, все эльфы снобы и зазнайки. Накануне вечером, когда поисковая партия, наконец, вышла из города, Стив еще сомневался в зловредности Ааронна. Подумаешь, молчит и внимания ни на кого не обращает, – ничего удивительного, на то он и эльф, компании со всякими разными личностями водить не привык, и вообще, что с него взять – он же друид! А те все, как один, на голову стукнутые, это Стиву еще дед говорил. Эльф ехал молча, внимания ни на кого не обращал, Иефе глазки не строил, язвительных замечаний по поводу Смерча не отпускал. А уж когда ближе к ночи Ааронн остановился у невзрачного придорожного трактира, так даже показался Стиву вполне симпатичным, несмотря на свой неприступный вид. Небось, ни Зулин, ни Иефа об ужине не позаботились, а проводник – вот молодец! – сообразил. Сразу видно, тертый калач. И вообще, глупо было на ночь глядя начинать поход – все как-то лучше с утра, на светлую голову да на сытый желудок. Стив оживился, подбодрил Смерча дружеским тычком в бока и подъехал к трактиру почти одновременно с эльфом. Конечно, трактиры бывают разные: одни получше, другие похуже, где-то вам подадут жирный кусок баранины, а где-то главным мясом в тарелке окажется случайно забредший в нее таракан. На своем веку Стив повидал уйму всяких трактиров и давно пришел к выводу, что еда едой, а уж крыша везде одинаковая, конечно, если не протекает. Поэтому непрезентабельный вид трактира, перед которым они остановились, дварфа не смутил. Стив поправил топор и принюхался – пахло чем-то невразумительным, но вполне съедобным. Жбан еды, напиток покрепче и лавка пошире – чего еще надо путешественнику? Подумаешь, ступеньки земляные, ставни покосились, и краска со стен давно облупилась, это еще ни о чем не говорит. Может, там лучший повар в мире, или пиво свежее! – Мамочки мои, что это? – раздался у него за спиной невероятно мрачный голос Иефы. Стив обернулся. На лице полуэльфки смешались ужас, изумление и брезгливость. – Это трактир, – вежливо объяснил Стив, решив не ввязываться в спор. – Это больше похоже на сумасшедший дом. Ты уверен, что это именно трактир, а не что-то другое? Ты на вывеску посмотри. Стив поднял глаза, присмотрелся и, не удержавшись, басом хихикнул. По всей видимости, когда-то трактир назывался "Дикая кукушка" и в те достославные времена не то, чтобы процветал, но хотя бы крепко держался на ногах. На вывеске была мастерски изображена истеричного вида птица, а название выложено медными буквами. Однако, судя по всему, для "Дикой кукушки" настали не лучшие времена или хозяин оказался страшным неряхой, но вывеску не чинили и не подправляли уже лет сто, она потемнела и облупилась, большинство медных букв отвалилось, остались только четыре. Эти буквы теперь и составляли название трактира. Надпись над головой истеричной птицы гордо гласила: "Куку" – Я чувствую, такими темпами мы сами скоро станем "куку", – Иефа выразительно покрутила пальцем у виска. – Зачем мы вообще сюда приехали? – Поужинать, я полагаю, – подал голос Зулин. – Спасибо, Ааронн, что проявил инициативу. Я, собственно, и сам подумывал о том, чтобы остановиться на ночь где-нибудь под крышей. Последняя цивилизованная ночевка, так сказать. – Ну, на счет цивилизации ты, по-моему, погорячился, – с сомнением пробормотала Иефа. – Да ладно вам, барышня, – Стиву так понравилась мысль об ужине, что он стал даже несколько игрив. – На простынях почти чистых поспите, а ежели клопы – так зовите, я их топором, топором… – Вот что я тебе скажу, Стив… – моментально взъярилась Иефа, но тут подал голос эльф. – В двух часах пути отсюда большак, – сказал он тихо. – В темноте следов почти не видно, но я уверен, по большаку мы пройдем совсем немного – скоро свернем в лес. Ужинать тут я вам не советую, а вот лошадей и пони оставить придется. – Да ладно, не отравой же тут кормят, в конце-концов, – беспечно отмахнулся Стив, но тут до него дошел смысл сказанного. – Стоп, что значит – оставить придется? Это где оставить? Здесь оставить? Умом рехнулся? Да из моего Смерча через два дня котлеты сделают! Выдумал тоже, оставить! И не подумаю! Это Боевой Магический пони, он специально для походов придуман! Вы, если есть охота, топайте на своих двоих, а я без Смерча никуда не пойду! – А тебя никто и не зовет, – фыркнула Иефа, спешилась, привязала лошадь и вошла в трактир. Стив девятый раз обошел вокруг лагеря и с ненавистью посмотрел на сопартийцев. Спят, паразиты. Воспоминание о том, как он сидел с отвисшей челюстью на спине лохматого шипастого пони перед обшарпанной дверью трактира, не сумев ничего возразить, молчал и невыносимо краснел, жгло Стива хуже раскаленного железа. Где-то глубоко в душе дварф сознавал, насколько, должно быть, нелепо он выглядел – особенно по сравнению с подтянутым и невозмутимым эльфом, – но в жизни никогда и никому в этом не признался бы. Даже себе. В прочем, легче от этого не становилось. Внутри трактир оказался еще гаже, чем снаружи, у хозяина нехорошо бегали глаза, и во всей его позе так и читалось желание содрать с нежданных посетителей по максимуму. Иефа брезгливо морщилась, опасаясь поставить локти на липкую поверхность стола, Зулин авторитетно хмурил брови. Разговор состоялся тяжелый и невыносимо глупый, планар строил из себя большого начальника, взывал к воинскому долгу Стива, ссылался на свой командирский авторитет. Дварф никак не мог понять, каким образом связаны авторитет и пони, прекрасно видел, что и сам Зулин это не до конца понимает, и смутно угадывал за всем этим бредом молчаливое присутствие эльфа. Ааронн в беседу не вмешивался. Он сидел, сложив руки на груди, молчал и переводил невозмутимый взгляд из-под прикрытых век с одного спорщика на другого. В какой-то момент Стив обнаружил, что давно уже не вслушивается в то, что горячо втолковывает ему Зулин, а спорит, спорит, спорит, до одури спорит с эльфом, который и не думает ему возражать. Осознав это, Стив запнулся и побагровел, горько жалея о том, что Ааронн не гоблин, и что его нельзя как следует шандарахнуть чем-нибудь по башке. А тут еще Иефа, будь она не ладна, подлила масла в огонь, язвительно поинтересовавшись, почему Стив разводит такую канитель вместо того, чтобы продать своего знаменитого пони за огромные деньги, как, собственно, он и собирался поступить с самого начала? Не потому ли – тут голос Иефы стал похож на патоку – Стив так нервничает, что наконец-то сам понял, что из его затеи ничего не выйдет? Стив тут же ощутил непреодолимое желание шандарахнуть чем-нибудь по башке и ее тоже, а потому ответил в том смысле, что всяких худосочных певичек в мужской разговор вмешиваться не просили, и вообще – лучше бы она сидела дома и пироги пекла (самое женское занятие), потому что проку от нее пока никакого, одно беспокойство. Назревала драка. Стив вдохнул ночной воздух и уныло поковырял землю носком ботинка. Мда, дураком он себя выставил, чего уж тут. После того, как Иефа, побледнев от ярости, схватилась за рукоять полуторника, подаренного Трором Дортагом, дварф опомнился, но идти на попятную было уже поздно. Иефа сверкала глазами и запальчиво требовала, чтобы Стив, раз он такой мудрый и изобретательный, хоть раз в жизни доказал свою мудрость и изобретательность, а не сидел пень пнем, купая усы в мерзком пойле, которое пивом назвали исключительно по ошибке. Положение спас Зулин. "А вы пари заключите", – сказал он, как-то странно улыбаясь. И они тут же заключили пари: если Стиву удастся продать пони хотя бы за медную монету, Иефа будет готовить завтраки, обеды, ужины и даже полдники до завершения миссии. А если не удастся… Стив бродил вокруг лагеря и думал, что лучше бы он насмерть подавился пивом, когда соглашался на это пари, всяко сраму меньше было бы. А так… Хозяин смеялся долго, жмуря маленькие плутоватые глазки и подрагивая дряблым пивным брюшком, смеялся с удовольствием, вкусно смеялся, от души. А потом выдвинул свои условия: Стив оставляет Смерча и платит пять золотых в неделю за постой, отдельно золотой в неделю за прокорм, и – тут хозяина снова затрясло от смеха – два золотых в неделю за ужас, который испытают посетители трактира при виде демонической скотинки. И деньги – вперед. Стив согласился. И даже не двинул в небритую хозяйскую челюсть пудовым кулаком. Не выругался даже ни разу. Так-то вот. От расстройства Стив употребил огромный кувшин сомнительного пива и целую миску еды неизвестного происхождения, а потом не мог уснуть до рассвета: вертелся на грязных простынях, проклинал клопов и с тоской прислушивался к заунывным руладам, которые выводил его желудок. На утро трещала голова, и во рту было сухо. Спустившись по трухлявым ступенькам вниз, в общую залу, Стив обнаружил всю компанию в сборе и с некоторым удовлетворением отметил, что сопартийцы провели ночь не намного лучше. Злая на весь мир Иефа остервенело почесывалась, и вид у нее был такой, что Стив посчитал себя отмщенным. Оставляя за спиной трактир, Смерча и увесистый мешочек золота, Стив пытался понять, почему каждый раз, когда вмешивается Иефа, он, как последний дурак, ведется на провокацию, а потом мучается от собственного идиотизма. Ну не потому ведь, что он действительно небольшого ума? Или все-таки потому? Размышляя над этим сложным вопросом, Стив сперва совсем было пал духом, а потом разозлился. Ему казалось, что компания подчеркнуто не обращает на него внимания, а на самом деле каждый из них только о том и думает, как он вчера сглупил. Солнце начинало понемногу припекать, дорожная пыль противно забивалась в нос, очень хотелось пить. Скорее, даже выпить. Ааронн шел впереди, по своему обыкновению, молча, и непонятно было, то ли он просто всех игнорирует, то ли занят поиском следов. Иефа шла следом, угрюмо глядя по сторонам, вид у нее был не выспавшийся. Замыкал шествие Зулин, вплотную занятый общением со своим фамильяром. Разглядывая довольного жизнью Зверя, Стив ощутил новый прилив возмущения. – А хотел бы я знать, – громко сказал он, остановившись посреди дороги и воинственно выставив вперед бороду, – хотел бы я знать, по какой такой причине мой пони кажется вам большей обузой, чем этот разжиревший теленок?! – все, включая Зверя, обернулись. – Во-первых, это не теленок, а кот, – с достоинством ответил Зулин. – А во-вторых, он незаменим в деле распутывания следов – у него природный талант. К тому же, кормить его не надо, пищу он себе будет добывать сам. Зверь выразительно глянул на Зулина, негодующе фыркнул и, видимо, протелепатил что-то не совсем цензурное, во всяком случае, планар заметно смутился и замолчал. – Смерча тоже кормить не надо, он травоядный, – насупился Стив. – А что касается следов… – То твой рогатый пони будет бесшумно красться по лесной чаще и сообщать о находках условным криком, – язвительно перебила его Иефа. – Перепелкой будет кричать, к примеру. Стив, твой пони умеет кричать перепелкой? Вспоминать последующий спор Стиву не хотелось совершенно. Достаточно того, что, сваляв дурака в трактире и поспорив с Иефой, он нес теперь вахту и за нее, и за себя. На ночных дежурствах настоял Зулин. Час за часом глядя в спину эльфу, планар испытывал томительное беспокойство: ему хотелось отдать какое-нибудь дельное указание, которое сразу показало бы всем и каждому, кто командует операцией. Как назло, ничего путного в голову не приходило. Зверь, которого он зарекомендовал как опытного следопыта, возложенных на него надежд не оправдал. Зулин отправил его в лесные заросли и приказал двигаться синхронно с партией параллельно большаку, подробно рассказывая обо всем, что увидит по дороге. В течение четырех часов Зулин получал мысленные образы упавших в траву шишек, веточек, листиков, детальные описания жуков, бабочек и кузнечиков, два раза насладился красотой бледных поганок, один раз впечатлился стремительной грацией белки и окончательно сломался на описании жука-навозника. Вызвать Зверя обратно на большак не позволяло уязвленное самолюбие и нахмуренные брови Стива. Зулин мысленно обозвал Зверя недотепой, на что получил вполне резонный ответ, что Зверь – фамильяр молодой, всего-то пару дней от роду, шпионскому делу не обучен и вообще не понимает, чего в принципе от него хочет неугомонный хозяин. "Демон Баатора! – подумал Зулин. – Собственный фамильяр будет учить меня, как обращаться с магическим животным!" К середине дня Стиву стало казаться, что теперь они так и будут всю жизнь идти по пыльной раскаленной дороге, все реже и реже встречая крестьянские телеги, направляющиеся в Бристоль. Не утешало даже то, что дорога шла на северо-восток, – прохладней от этого не становилось. Стив был уверен, что весь мир ополчился против него: Иефа выиграла пари, Ааронн заставил бросить Смерча в "Дикой кукушке", Зулин требует беспрекословного подчинения, и эта жара никогда не кончится. А могла бы! Пиво же вот – кончилось… В два часа пополудни Ааронн, которого Стив успел уже тихо возненавидеть, вдруг остановился. – Занятно, – сказал он себе под нос. – Следы исчезли? – с неожиданной надеждой в голосе спросил Зулин, и Стив с чувством глубокого удовлетворения подумал, что от жары страдает не он один. – Наоборот, появились. Сразу и много. – Где? – Стив во все глаза уставился на дорогу, но ничего, кроме пыли, не увидел. – Ты хочешь сказать, что до этого мы шли по большаку наобум? – ах, ну да, это Зулин не утерпел, решил опять поиграть в начальника. – А если бы следы не появились, что тогда? Возвращаться бы пришлось? – Я хочу сказать, – терпеливо объяснил эльф (Стив даже чуток умилился – надо же, снизошел, поганец остроухий!), – что раньше обнаружить следы было сложно, потому что это большая дорога. По ней ездят, ходят – в одиночку и группами – к тому же, дождей давно не было. ("И при чем тут дожди?" – подумал Стив). А теперь следы появились, причем такие четкие и в таком количестве, словно их специально для нас оставили. Практически столбик с дорожным указателем. Стив еще раз с надеждой посмотрел на дорогу, но ни следов, ни столбика не увидел. "Выпендривается, – порадовался своей проницательности дварф. – Как пить дать, перед пигалицей нашей выпендривается!" – И что теперь? – поинтересовалась Иефа. – Теперь нам нужно решить, в какую сторону идти, потому что след растроился. Они разделились на три группы: одну большую и две маленькие. Большая свернула на юго-запад, к рыбачьим поселкам, и, судя по всему, как раз сейчас грузится в лодки. Две маленькие ушли в леса, одна на север, другая на северо-восток, почти параллельно большаку. В северной группе штук семь гоблинов и один кобольд, в северо-восточной – примерно столько же, только вот на счет кобольда я не уверен – сильно натоптано. Мне кажется… – Я, как командир партии, – встрял Зулин, упирая на слово "командир", – считаю, что… – Да где ж тут эти следы-то? – громко удивился Стив. – Ты нам, часом, голову не морочишь, а? – Лучше послушаем Ааронна, – сказала Иефа. – В конце концов, проводник – он, а не кто-то другой. – Я, как командир отряда… – начал беситься Зулин… Время шло к рассвету. Стив зевнул с подвыванием и подумал, что дежурить, в сущности, не так уж плохо – никто не бубнит на ухо о своем статусе командира и не отпускает язвительные замечания. Страшно подумать, чем бы кончилось бурное обсуждение на дороге, если бы не Ааронн. Эльф долго стоял и слушал, как Зулин пытается навести порядок в "сплоченных" рядах отряда, а потом молча развернулся и нырнул в заросли. Первой опомнилась Иефа. Она презрительно фыркнула в сторону спутников и бесшумно исчезла вслед за Ааронном – Стив даже слегка позавидовал, до того здорово получилось. Ничего не оставалось делать – эльф ушел в северном направлении, и Зулин, протелепатив Зверю о смене маршрута, махнул рукой дварфу и тоже сошел с дороги. Возражать не хотелось, хотя лично он, Стив, отправился бы лучше к рыбачьим поселкам. Там и отряд побольше (есть, кого бить), и места повеселее, и трактиры, небось, в количестве двух-трех штук имеются. А впрочем… На север, так на север. Гоблины – они и на севере гоблины. По лесу шли целый день, один раз нашли следы костра. Ааронн с сомнением покачал головой, но ничего не сказал, а Зулин тут же объявил военное положение. Стив хмыкнул в бороду, но благоразумно промолчал: чем бы дитя ни тешилось… Тем более, что ничем особенным военное положение не грозило. Зулин, однако, успокаиваться даже не думал. Военное положение – объяснил он – предполагает определенный порядок построения, который не следует нарушать ни при каких обстоятельствах. Этот порядок нужно установить прямо сейчас, чтобы потом, в случае чего, не тратить время. Партия посмотрела на Зулина с раздражением – всех устраивал тот порядок, в котором они шли. Иефа даже открыла рот, чтобы сказать что-нибудь язвительное, но тут на поляну с невнятным мяуканьем выскочил Зверь, явно кем-то преследуемый. Иефа схватилась за меч, Стив – за топор, а Зулин – за голову. Зверь сделал круг почета по поляне и спрятался за спиной у хозяина. – Ну, что там? – нервно спросила Иефа. – Там… Ничего страшного… Зверь просто не привык… – жалобно пробормотал Зулин, пряча глаза. – Он фамильяр молодой, неопытный еще… – Да ты толком говори, сколько их там! – рыкнул Стив. – Я их, тварей зеленых, живо на капусту порублю! – Там один… Одна… – Так один или одна? – Иефа опустила оружие и подозрительно уставилась на планара. – И где он… она… оно? – Под дубом желуди копает, – подал голос Ааронн. – Зверь нарвался на дикую свинью с поросятами, а они – свиньи то есть – ужасно не любят, когда их беспокоят. К тому же, Зверь слишком наивен, если считает, что она до сих пор жаждет мести. Прогнала от детенышей и в лес ушла. Не понимаю, чего так пугаться. – Свинья? – Иефа потрясенно переводила взгляд с проводника на мага и обратно. – Свинья, – подтвердил Ааронн. – Я же сказал, он еще маленький… Авторитет Зулина, таким образом, был нещадно подорван его собственным фамильяром и случайной лесной свиньей. Ни о каком боевом порядке и речи быть не могло. Стив вспомнил, как виновато поджимал хвост Зверь, путаясь в ногах у хозяина, и злорадно хмыкнул. Небось, Смерчик бы какой-то там ходячей отбивной не испугался бы! Вообще, в только начавшемся походе Стива не устраивало многое: во-первых и в-главных, то, какими восхищенными глазами смотрела Иефа на проводника. Стив решительно не видел никаких оснований для восхищения, но полуэльфка была с ним явно не согласна. Она внимательно выслушивала любое, даже самое незначительное, замечание эльфа, как будто тот изрекал божественную мудрость, зато его, Стива, гнобила со страшной силой, и чем дальше, тем ядовитей. В конце концов, Стив дал себе слово, что будет молчать, как груда шлака, и почти полтора часа мужественно это слово держал. Во-вторых, Стива ужасно раздражал эльф-проводник, и, пожалуй, это даже не было напрямую связано с во-первых. Ааронн – по крайней мере, так казалось Стиву – слишком высоко задирал нос, да и вообще возомнил о себе невесть что. Подумаешь, весь из себя друид нашелся! Это еще не повод за всех все решать! В прочем, как оказалось, не нравится это не одному Стиву. После происшествия с фамильяром Зулин разобиделся на весь свет, грозно хмурил белые брови и всю дорогу что-то сердито бормотал себе под нос. Стив очень надеялся, что маг сочиняет какое-нибудь заклинание для превращения эльфа в жабу. В любом случае, что-то подсказывало Стиву, что привал без скандала не обойдется. На закате Ааронн неожиданно исчез, но вскоре обнаружился на небольшой уютной полянке. Он молча раскладывал вещи, устраиваясь на ночлег. – Так, – сказал Зулин. Очень тихо, но Стив услышал. Лицо у планара было нехорошее, благо, что в сгущающейся темноте его никто не разглядел. На разбивку лагеря потратили уйму времени: Иефа затеяла долгую перебранку со Стивом, доказывая ему, что собирать хворост и вообще обеспечивать костер – исключительно дварфское занятие. А уж готовить ужин – так вообще, сам бог велел. Стив ответил, что, может, тому святоше, который Иефу воспитывал, бог чего-нибудь такое и велел, а вот он, Стив, с богами лично не общается. Иефа ответила что-то про косность и недальновидность дварфского племени, а дальше уже беседа приняла такой бурный характер, что пришлось вмешаться Зулину, что он и сделал с превеликим удовольствием. Ужинать сели взъерошенные и недовольные друг другом, только проводник, будь он неладен, невозмутимо ел (" – Я думаю, нам стоит обсудить положение дел, – подал голос Зулин, управившись с ужином. – Некоторые факты меня не совсем удовлетворяют, многое стоит усовершенствовать… – Боевой порядок! – фыркнула Иефа. – В том числе! – На случай свиней? Зулин издал еле слышное стенание, но сдержался. – Хочу вам напомнить, – сказал он, избегая глядеть на барда, – что мы проводим не только тайную операцию, но и расследование. Нам нужно не только вернуть… то, что похитили, а еще и выяснить, кто и зачем его… то есть… В общем, выяснить причины, по которым все произошло. – Зулин немного помолчал, но реакции не дождался, приободрился, кашлянул и продолжил. – Я считаю, что стоит как следует проанализировать ситуацию, причем сделать это сообща, возможно, тогда нам в голову придут какие-нибудь дельные мысли. Если у кого-то есть какие-то вопросы, задавайте. – Есть, – Иефа устроилась поудобней и задорно тренькнула лютней. – Зулин, ты нас считаешь детьми? – Вопрос не по существу, – обиделся маг. – Иефа, давно пора начать относиться к происходящему серьезно. Остроумие свое оттачивай, пожалуйста, по завершении операции… – Уй, как много умных слов! – восхитилась полуэльфка и снова тренькнула. – Видишь ли, Зулин, еще в детстве я ужасно не любила играть в слепого кота. А все потому, что терпеть не могу передвигаться с завязанными глазами. Ну, посуди сам, мы идем по следу, мы кого-то догоняем, мы должны что-то отбить и вернуть. Мы не знаем, что именно, но выводы делать должны. Вот я и делаю вывод, что ты считаешь нас детьми и решил поиграть с нами в слепого кота. Я достаточно ясно выражаюсь? – Предельно ясно, но чрезвычайно образно. – Постараюсь конкретнее. Предлагаю тебе играть в игры самостоятельно. Игра под названием "Тайная канцелярия" уже не имеет смысла, а игра "Крутой начальник" выглядит несколько смешно. Стань, пожалуйста, самим собой и прекрати ходить вокруг да около. Я хочу знать, что мы ищем. Я даже объясню, для чего мне это нужно. Исходя из размеров и свойств того, что было похищено, можно делать выводы, какая группа и куда его понесла. К тому же, если вдруг вы все геройски погибнете, я должна знать, – Так, – снова сказал Зулин, и тон его Стиву совсем не понравился. – У кого-то еще есть вопросы? – А я с Иефой согласен, – сам себе удивляясь, проворчал Стив. – Премся, не знамо, куда, не знамо, зачем… Да еще и без пони оставили… Мне-то без разницы, я гоблинов и за просто так бить согласен, а все-таки любопытно… – От любопытства кошка сдохла! – взорвался Зулин. – Ну, ладно еще Иефа – женщины по определению не могут не совать нос, куда не надо! Но ты, Стив, меня удивляешь! Ты же боец! Солдат! Сказано тебе – конфиденциальная информация! – Надо же, а Зулин у нас не только в свиньях, а еще и в женщинах разбирается, – сладким голосом сказала полуэльфка. – А тебе не кажется, дражайший маг, что любопытство – не такой уж страшный недостаток, особенно по сравнению с глупостью? – Велеречивая ты моя! – Зулин так и пыхтел от возмущения. – Хочу напомнить, что командир отряда – я, и я сам буду решать, доверять ли секретную информацию болтливому барду! – О, конечно, как же я забыла! – Иефа воздела руки к небу и изобразила величайшее почтение. – В таком случае, командир, объясни мне, почему из трех направлений мы выбрали именно северное? – Потому что… – Потому что это логично, – тихо сказал эльф. – И в чем логика? – Иефа резко повернулась и уставилась на Ааронна. Стив поежился: похоже, в этот момент ей было все равно, с кем ругаться. – Та группа, которая свернула на юго-запад, слишком для нас многочисленна. При всем своем желании и воинской доблести, – эльф слегка кивнул в сторону дварфа, – нам с ней не справиться. Это во-первых. Во-вторых, учитывая разрыв по времени, они давным-давно успели погрузиться на корабль – если он их ждал – или купить, а, может, отобрать у рыбаков парочку крепких лодок, и теперь их можно искать, где угодно, хоть в самом Султанате. – Дальше! – Дальше остаются две маленькие группы: северная, за которой мы сейчас идем, и северо-восточная. Последняя, кстати, оставила массу следов, как на заказ. Именно поэтому мы идем за северной группой. Вполне возможно, что как раз от нее нас хотели увести на северо-восток. – Аарон помолчал немного, словно взвешивая свои слова, и продолжил: – К тому же, то, что украли, вполне может нести один гоблин, не испытывая при этом никаких неудобств и, главное, не привлекая особого внимания. – А ты знаешь, что украли?! – так и подскочила Иефа. – Нет, конечно, – очень уж скромно улыбнулся Ааронн. – Я ведь всего лишь проводник… – И все-таки давайте проанализируем… – напомнил о себе Зулин и с опаской посмотрел на Иефу. – Почему у меня такое чувство, будто из меня сделали круглую дуру? – Иефа умолкла, задумавшись о чем-то, и стала тихонько перебирать струны лютни. Дальнейшее обсуждение так ни к чему и не привело, кроме того, что уже было решено раньше. Постановили продолжать преследование северной группы, после чего Зулин назначил дежурства, вполне логично рассудив, что вряд ли гоблины не подозревают о погоне. Иефа подло спихнула свое дежурство на проспорившего Стива и вот теперь до неприличия сладко посапывала, укрывшись плащом почти с головой. "А ведь этот хлыщ-то так за весь вечер на нее и не глянул", – злорадно подумал Стив и вдруг невесть с чего запечалился. Шляпка бледной поганки, подвернувшаяся под горячую ногу неожиданной дварфской печали, отлетела в сторону, врезалась в ствол ясеня и с противным чмоканьем развалилась на части. Неуверенно чирикнула первая сонная птица, рассветная дымка начала потихоньку рассеиваться. Стив маялся, бродил по лагерю и размышлял о том, что с самого начала как-то все не заладилось, и стоило бы вообще остаться в Бристоле, нет, стоило бы вообще в Бристоль не приезжать, обойти его стороной, причем как можно дальше. Не было бы тогда позорной, с точки зрения любого дварфа, песни про бороду, и дурацкого планара в дурацком балахоне тоже не было бы, и никто у него, Стива, не отобрал бы пони. Да. И разбирались бы сами со своими гильдиями, и секреты бы свои дурацкие хранили бы от кого-нибудь другого. А он, Стив, тогда… Тут Стив расстроился окончательно, потому что, как ни старался, так и не смог представить, что бы он делал тогда. Над деревьями медленно, как бы нехотя, поднималось солнце. Стив смахнул росу с бороды и встряхнулся. Обязательно нужно было сделать что-нибудь этакое, чтобы взбодрить и развеселить спутников, а заодно и самого себя. А то смотреть противно – ну когда это дварфы на дежурстве нюни распускали?! Побудка! Ничего так не взбадривает, как хорошая военная побудка! Стив завертел головой, выискивая что-нибудь пригодное для выполнения задуманного. Конечно, лучше всего подошел бы охотничий рог, каким орки пользуются, во где звук – не звук, а целый звучище! Но никто из партии, разумеется, такую полезную в походе вещь не захватил. Увлеченный идеей взбодрения спутников, дварф и думать забыл о своей тоске и начал увлеченно шерстить по лагерю. Как ни странно, подходящие вещи нашлись именно в его, Стива, рюкзаке, и это наполнило его сердце вполне законной гордостью. Рассудив, что больше всех в бодрости нуждается Иефа, Стив подобрался к ней поближе, крепко утвердился на ногах, вдохнул полной грудью, подумал, что пигалица сама во всем виновата, и приступил к делу. Небо над головой Иефы раскололось и осыпалось безумным водопадом. На лагерь напали – лязгали доспехи, мечи грохотали где-то очень близко и страшно. И ведь самое обидное – эти мысли промелькнули в голове Иефы в те несколько секунд, когда она пыталась выпутаться из плаща, – самое обидное, что никакие дежурства не помогли. И теперь все – конец, их порежут на яркие алые ленточки и развешают по деревьям, и птицы будут клевать эти ленточки, уничтожая остатки… Тут рука полуэльфки нащупала что-то похожее на рукоять. "А ведь драться я так и не научилась", – с горечью подумала она и ударила вслепую, но, кажется, промахнулась. Судя по звукам, творилось что-то невообразимое. Истерично орал Зверь, слышались боевые выкрики дварфа, что-то ожесточенно бормотал планар. "Живой не дамся", – подумала Иефа, освободилась, наконец, от душной полы плаща и с отчаянным криком вскочила на ноги… Никаких врагов в лагере не обнаружилось, зато обнаружился невероятно довольный собой Стив, бегающий вокруг костра и колотящий поварешкой в закопченное днище котелка. Где-то недалеко Зулин, так окончательно и не проснувшийся, пытался одновременно слезть со своего фамильяра, которого с перепугу основательно придавил, и сотворить боевое заклинание – кстати, единственное, которое вспомнил. Иефа ошалело помотала головой, пытаясь понять, что же все-таки происходит, и обнаружила, что держит на отлете лютню, которую спросонья приняла за меч. Зулин копошился в складках балахона и невнятно ругался на мажеском, Стив испускал дварфский боевой клич и колотил поварешкой, Зверь истошно завывал. У Иефы создалось стойкое впечатление, что она попала в сумасшедший дом. Один Ааронн невозмутимо наблюдал за происходящим, лениво пожевывая травинку. Его бесстрастное лицо подействовало на Иефу, как ушат холодной воды. Полуэльфка осторожно опустила лютню и пригладила волосы, приходя понемногу в себя. Обессилевший Зверь перестал орать – а может, просто Зулин слез наконец-то со своего фамильяра, – во всяком случае, в лагере наступило относительное затишье. Стив совершил еще один круг почета, изобразил какой-то короткий, но замысловатый танец с притопами и прихлопами, отбросил в сторону котелок (Зулин едва-едва увернулся) и гаркнул басом: – С добрым утром, народ! – Что… Что это было?… – слабым от пережитого потрясения голосом спросил Зулин. – Стив, скажи мне, что это было? Я же едва в тебя огневиком не швырнул… Я ведь тебя убить мог, я думал – враги, битва… А тут… – А тут я! – Стив расплылся в улыбке и засиял, как медный тазик. – Я вот тут подумал – что-то кислые все какие-то, невеселые, самое время для того, чтобы немного… ай! Многофункциональный половник звонко саданул по крепкой дварфской заднице, да так, что Стив даже подскочил на месте и обернулся. Пунцовая Иефа бешеными глазами смотрела на дварфа и заносила руку для нового удара. Вид у нее был небезопасный. Стив крутанулся и дал стрекача вокруг лагеря, перепрыгивая через мешки и сопартийцев, хохоча во все горло и ухая, когда половник все-таки достигал своей цели. Приподнявшийся было на локте Ааронн снова улегся и уставился в небо. – Да я же… Да я же…Ух! Ай! Я же, как лучше хотел! – Как лучше! На! Кислые! Невеселые! – задыхаясь, диким голосом выкрикивала Иефа и пыталась огреть дварфа половником. – Утро… ай! Утро какое! А все спят! – На тебе – утро! На тебе – битву! На тебе! – половник мелькал в воздухе и сверкал на утреннем солнце, как самый настоящий меч, Иефа растрепалась и была чудо как хороша, в общем – ситуация развивалась вполне романтично. Стив бы даже насладился, если бы не основательно отбитый зад. – Поварешку… Ай! Поварешку погнешь! Посуду пожалей! Ай! Зулин! Ай! Зулин, уйми ее! – Друг мой Стив, мне кажется, что подобную экзекуцию ты вполне заслужил. – Ай-ай-ай! – Вот тебе – половник! Вот тебе – котелок! Вот тебе – пироги! Вот тебе! Убить тебя! Мало! – Я про пироги…ай! Ничего не говорил! Иефа, до беды доведешь! Ау! Ой! Ай! Иефа! Перестань! Двину! Мораддин свидетель – двину! И не посмотрю, что ба… Половник впечатался в дварфское седалище как-то особенно чувствительно, и Стив, которого все это вдруг перестало развлекать, прекратил наматывать круги, развернулся, получил половником по носу, взревел, как раненый зубр, и кинулся на полуэльфку. Не ожидавшая такого поворота событий Иефа взвизгнула, теряя равновесие, вцепилась противнику в бороду – и через секунду по лагерю катался невразумительный рычащий и шипящий клубок. – Разнимай! Разнимай! – опомнившись, закричал Зулин, сунул руку в клубок, но был укушен и вопя запрыгал по лагерю. Ааронн зевнул, потянулся, сел, поводил руками и что-то сказал. В воздухе сгустилась огромная капля воды – размером с небольшой бочонок – и с громким плеском обрушилась на дерущихся. |
|
|