"Возрождение" - читать интересную книгу автора (Шеффилд Чарльз)

Глава 1 Кандела, Круг Фемуса

Последний ужин осужденного мог бы выглядеть и получше.

Ханс Ребка перевел взор на надзирателя.

– Ну и как это понимать, Колкер?

Ребка сидел в железном кресле совершенно голый. Вдобавок он был скован по рукам и ногам – наручники едва позволяли поднести пищу ко рту. Тем не менее его грозный взгляд заставил надзирателя сделать шаг назад.

– Разве вы не это заказывали, капитан?

– Я просил, чтобы перед смертью мне подали самое вкусное из того, что едят на планете. А ты что принес?.. Свиное дерьмо и то аппетитнее! На вот, понюхай сам!

– Одну минуту, я узнаю…

Приглашения понюхать еду Колкер не принял: даже будучи скованным, заключенный выглядел слишком опасным. Вместо этого надзиратель отступил на шаг, прижавшись спиной к каменной стене, и несколько секунд беззвучно шевелил губами, связываясь с начальством при помощи передатчика, вживленного в мозг.

– Ваш сегодняшний ужин, капитан, – удовлетворенно кивнул он наконец, – приготовлен согласно личным указаниям министра Шрамма. Это и в самом деле лучшее, что может предложить планета. Только не наша, а ваша – Тойфель… – Надзиратель замялся. Он знал: каждое его слово и жест записываются. – Господин министр надеется, что вы оцените эту маленькую шутку, – неловко закончил Колкер.

– Вот как? – Ханс Ребка взял в руку ложку, сделанную, как и вся посуда, из тонкого гибкого пластика. О том, чтобы превратить ее в оружие, не могло быть и речи. – Наверное, я теряю чувство юмора. Знаешь, Колкер, хуже всего то, что министр абсолютно прав. Я слишком давно не был на родине и изнежился. Слыхал рассказы о Тойфеле?

– Да, и много раз.

– Тогда не буду повторять. – Ребка окунул кончик ложки в темную клейкую массу, осторожно попробовал и, скривившись, отложил столовый прибор. – В прежние времена я бы мигом проглотил все, да еще и добавки попросил. Министр неплохо знаком с планетами Круга Фемуса: на Тойфеле и впрямь не найдешь ничего вкуснее.

– Вы будете есть? – У надзирателя с заключенным сложились необычные отношения. В течение недель, проведенных в тюрьме, Ребка использовал все свое немалое обаяние, пытаясь завязать с Колкером дружбу. Однако охранник, не без оснований подозревая, что заключенный использует любой шанс, чтобы убить его и сбежать, держался почтительно и отстраненно.

– Да, за последние годы я стал слишком разборчив, – продолжал Ребка. – Лучше умру голодным. – Скованными руками он отодвинул тарелку. – Это твое, делай с едой что хочешь.

Надзиратель опасливо приблизился, схватил поднос и поспешно отступил.

– Ничего другого я принести не могу, вы же понимаете…

– Понимаю. И поделиться со мной своим ужином тоже не можешь, ясное дело. Ладно, не переживай – мне не впервой голодать. Да и какие уж тут удовольствия в ночь перед казнью!

Колкер кивнул и, повернувшись к стальной двери, просунул поднос сквозь узкую горизонтальную щель. Затек он застыл на месте, как будто прислушиваясь, еще раз кивнул и обернулся к узнику.

– Господин Шрамм спрашивает, нет ли у вас последнего желания?

– А как же! Передай министру – я не прочь написать мемуары.

Надзиратель нахмурился.

– Вы, конечно, шутите? Извините, капитан Ребка, мне не хотелось бы это передавать…

– Весьма благоразумно с твоей стороны. У меня сложилось впечатление, что господин министр понимает лишь свои собственные шутки. – Осужденный окинул взглядом глухие стены тускло освещенной камеры. – Ну что, друг Колкер? Ужин закончен, а до казни еще целых двенадцать часов. У нас с тобой вся ночь впереди…

– Я должен оставаться здесь, с вами. Если хотите, можем поговорить или…

Слова надзирателя прервал металлический лязг. Колкер резко развернулся, выхватил из кобуры пистолет и направил его в сторону открывающейся двери. На пороге, также с оружием наготове, настороженно застыли четверо мужчин в форме охранников.

– Не двигаться! – Надзиратель прижался к стене, стараясь не упускать Ребку из поля зрения. – Здесь не должно быть посторонних, у меня приказ! Если вы немедленно не покинете помещение, я буду стрелять!

– У вас приказ? У нас тоже. – Самый представительный из вошедших протянул Колкеру конверт. – Я полковник Толл. Если хотите, проверьте в управлении охраны. – Полковник перевел взгляд на Ребку. – Это из-за него весь сыр-бор? Что-то не верится… Ладна, так или иначе, мы пришли за ним.

– За капитаном Ребкой? Я не могу этого позволить! Советник штаба Лански приказал оставаться с заключенным до утра, пока его не поведут на казнь.

– А мы забираем капитана по приказу министра Шрамма. Надеюсь, вам не нужно объяснять, кто выше по рангу?

– Меня предупредили, что его могут попытаться освободить. И если я не выполню приказ…

Ханс Ребка презрительно усмехнулся. Полковник Толл раздраженно прорычал:

– Черт побери, да прочитайте наконец бумагу! Не стоять же нам тут всю ночь!

– Похоже, все оформлено правильно… – Колкер пытался одновременно изучать письмо, присматривать за Ребкой и держать под прицелом четырех охранников у двери. – Но это какая-то бессмыслица! На рассвете заключенного должны казнить – здесь, в подвале, – а согласно данному документу, вы забираете его в помещение 132-Б, наверху.

– Не просто наверху – на самом верху! Помещение 132-Б – личные апартаменты министра Шрамма. – Полковник Толл махнул пистолетом в сторону Ребки. – Вы можете идти?

– А вы проверьте.

– Хорошо. Снимите с него кандалы, охранник Колкер! Заключенный поступает в наше распоряжение: если с ним что-нибудь случится за пределами этой камеры, отвечать буду я, а не вы.

В лифте было почти так же темно, как и в подвальной камере, где Ханс Ребка провел в цепях последние три недели. Выйдя на яркий свет заходящего солнца, узник невольно сжался и прикрыл глаза рукой.

– Да он совершенно голый! – возмущенно воскликнул знакомый голос. – Вы с ума сошли – приводить ко мне заключенных в таком виде!

Ребка опустил руку и поморгал, щуря слезящиеся глаза. В этой просторной комнате с окнами во всю стену он различал вокруг себя лишь смутные силуэты. Однако прямо перед ним, судя по голосу, стоял министр Шрамм.

– Извините, господин министр, – произнес полковник Толл. – Мне приказали доставить его немедленно, об одежде в приказе не упоминалось.

– А собственные мозги вы тоже включаете по приказу? Сейчас же найдите ему одежду! Если хотите, отдайте свою!

– Не беспокойтесь, господин министр. – Зрение узника начало понемногу проясняться. – Меня все равно должны казнить. А умереть я могу и нагишом.

– Вас не казнят. – За спиной Шрамма материализовалась еще одна фигура. – Я не ошибаюсь, господин министр?

– Не ошибаетесь.

Высокий и тучный, Шрамм одевался с вызывающей роскошью. (По крайней мере так считалось в нищих мирах Круга Фемуса.) Сегодня он, похоже, был не в духе, хотя в данный момент Ребку это не особенно интересовало: все его внимание сосредоточилось на собеседнике министра. Сверкающие белизной мундиры с золотыми эполетами и голубой отделкой носили лишь члены Этического Совета. А подобные персоны, насколько было известно Хансу, не посещали ранее ни Канделу, ни ее соседей – за исключением разве что Добеллии.

– Тем не менее я должен заметить, – начал Шрамм, – приговор, вынесенный этому преступнику, более чем оправдан. Попытка свержения законного правительства Круга Фемуса…

– Я в курсе предъявленных ему обвинений. – Советник решительно шагнул вперед, оттеснив министра в сторону. – Не искушайте судьбу, господин Шрамм. В Совете поговаривают, что перемены в Круге Фемуса давно назрели. Правда, сейчас меня интересует иное… Капитан Ханс Ребка?

– Так точно!

– Я член Единого Совета Джереми Фроул. Ваше присутствие необходимо на Миранде, и мы отправимся туда вместе.

– Вот так просто? И никаких возражений со стороны вашей) друга министра? – Ребка махнул рукой в сторону Шрамма.

– Я предоставил все необходимые… разъяснения. – Джереми Фроул кивнул на экран, занимавший одну из стен. Ребка поднял глаза: это был вид Канделы из космоса. Планету окружало ожерелье светящихся точек.

– Боевые корабли, – объяснил советник. – Две сотни. У нас уже был неприятный инцидент в Круге Фемуса. Мы попросили передать нам одного из политических заключенных, женщину, но не прислали никого за ней лично. Она погибла, прежде чем смогла покинуть планету – роковой несчастный случай, как нам впоследствии объяснили. На этот раз мы решили подстраховаться, чтобы исключить вероятность подобного исхода.

– Этот случай, господин советник, – вставил Шрамм, – не более чем достойное сожаления…

– Разумеется, господин министр. Я уверен, что ничего подобного больше не повторится. – Джереми Фроул повернулся к Ребке. – Капитан, скоро вы будете готовы к вылету? После того как оденетесь, разумеется…

– Забудьте об одежде. Я уже готов.

– И вы ничего не хотите взять с собой?

– Ничего. Раз мы улетаем, мне не понадобится даже это. – Ребка разжал кулак правой руки и высыпал на пол какой-то темный порошок. – Перец, – усмехнулся капитан в ответ на удивленный взгляд Фроула. – Все, что удалось собрать за три недели. Пришлось есть преснятину.

– Что вы собирались с ним делать?

– По обстоятельствам. Как минимум бросить кому-нибудь в глаза. Я никогда не сдаюсь просто так. – Ребка повернулся к Шрамму. – Не могу сказать, что сожалею о нашем расставании. Однако не беспокойтесь: я еще вернусь.

– Если вы надеетесь снова поднять мятеж…

Нет. Во всяком случае, это не главное. Сначала я собираюсь свести некоторые личные счеты – с теми, кто посадил меня за решетку и приговорил к смерти. С этого момента, министр, будьте начеку. Не расслабляйтесь ни на минуту.

Не ожидая реакции Шрамма, Ребка развернулся и пошел к двери. Рука министра инстинктивно дернулась по направлению к поясу.

Советник покачал головой:

– Только не сейчас, господин министр, не то пожалеете. Нам понадобится полдня, чтобы покинуть орбиту Канделы и совершить первый Бозе-переход. После этого делайте что хотите.

Фроул вышел из комнаты вслед за Ребкой. В коридоре он впервые обратил внимание, в каком состоянии у того спина и ноги.

– Вас пытали?!

– Разве? – Капитан обернулся и увидел, куда смотрит его спутник. – А, вот вы о чем! Это не от пыток.

– Тогда отчего?

– Оттого, что я неделями сидел без одежды в железном кресле, закованный в цепи.

– Вас держали в таком виде? И теперь утверждаете, что вас не пытали?!

– В Круге Фемуса так не считают. А мне приходилось спать на постелях и похуже… Хотя, не поймите меня неправильно: вы успели как раз вовремя, я уже думал, что сам не выберусь. Мою благодарность трудно выразить словами.

Они спустились на первый этаж и направились к машине. В прохожих обоего пола недостатка не было, но нагота Ребки беспокоила, по-видимому, лишь Джереми Фроула.

– Мы найдем вам одежду, как только прибудем на корабль. В вашем деле написано, что вы специалист по экстренным ситуациям, – добавил советник, садясь в машину. – Надеюсь, это правда.

– Не знаю, – усмехнулся капитан. – Кажется, сейчас вы разрешили мою экстренную ситуацию…

– Пожалуй. Любопытно – вы даже не спрашиваете, зачем мы летим на Миранду… Может, оно и к лучшему: все равно я не имею права отвечать. Надеюсь, когда вы узнаете, зачем вас забрали с Канделы, благодарность не сменится иными чувствами.