"Пророк" - читать интересную книгу автора (Юркин Анатолий)

ТРЕТЬЯ ЧАСТЬ Народ как оссо

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

На пути от Язочи до Большого Леса и в странствиях под кронами бесчисленных деревьев спутником Лориана был Фантазист. Обремененный молодыми женами, он во многом был полной противоположностью синеглазому аскету. Лориан недоумевал, как до сих пор жизнь не наказала Фанта-зиста за приверженность сладострастной идее многоженства. Несходный образ жизни и разные взгляды на призвание мужчины приводили к горячим спорам во время долгих переходов и к беседам на привалах, продолжавшимся далеко за полночь.

Они шагали под проливным дождем, увязая по щиколотки в грязи. Когда лесостепь кончилась, путешественники поняли, что вступают в новый неведомый мир. Взошли на холм — и перед ними до горизонта простерлись темные дремучие дебри Большого Леса. Мысль поискать обход, высказанная Анюлотой, показалась неудачной. Впервые Лориан вступал в царство деревьев. Скорым шагом они дошли до границы двух ландшафтов. Лес для путников оказался намного опаснее. Долго блуждали они по окраинам огромного леса. Могло показаться, что лес малонаселен и малые племена не теснимы здесь наглыми соседями. Если в степи многие племена встречали Лориана как старого знакомого, то в лесу за каждым деревом их поджидала неизвестность.

Они брели по извилистым тропам, пытаясь определиться по солнцу, но оно было закрыто густыми тучами и кронами деревьев. К вечеру второго дня блужданий по лесу поднялась буря.

Ветер срывал листья, ломал сухие ветки и выворачивал с корнем молодые деревья. Если раньше прело пахло осклизлой корой догнивающих деревьев, то с появлением ветра запахи исчезли. Женщины прикрывали головы кусками материи, мужчины высматривали просвет среди деревьев.

Наконец буря стихла. Изможденные путники устроили привал.

Анюлота уснула, Никанот принялась расчесывать волосы. Рило бронзовым ножом вырезала свое имя на коре огромного дерева, а Лориан задумался о том, как им можно ускорить продвижение через кустарник и бурелом. Со свитком на колене уединился Фантазист.

«Любимой жене!» — написал Фантазист в левом верхнем углу свитка и задумался. Твак послал Асколе писем, больше, чем Дергач прочитал свитков. Но горбун ничем не рисковал. Он имел лучшего в мире посыльного — Лориана. К тому же в дороге письмоносца охранял конан Дергач. А вот с кем Фантазисту посылать весточку в Язочу? Получит ли жена Лотана его взволнованное письмо? И, может быть, даже ответит? Он бы очень гордился и рассказывал друзьям, если бы получил послание от беременной жены, оставленной в Язоче.

Он поднял голову. Впереди и позади — стена высоких деревьев. Оглушительно трещал костер, разведенный Лорианом. Вокруг белого пламени летали синие искорки. Над поляной нависала мгла поздней ночи. Сидеть у костра с женами было приятно. Прошло время, когда приходилось по ночам дежурить с бронзовыми ножами в руках. Уверенные в силе кулаков и волшебства, мужчины могли себе позволить расслабиться под журчание женских разговоров.

— Давай договоримся. Я с тобой, но я не могу участвовать в распространении религии, в которую сам 'щ верю. Я не понимаю, зачем нужно насаждать веру в Ондрона среди конанов и мураявров, — продолжал Фантазист бесконечный спор с Лорианом.

— Не обижайся, Фаник, но такое ощущение, будто ты меня испытываешь, проверяешь на искренность.

— Почему бы и нет?

— Ты же поверил в лорибуку?

— Да, но Фаддий принесет больше пользы, занявшись лорибукой, чем я. Найди мне занятие по душе.

— Создание лорибуки — дело прошлого. Лорибука должна сплотить разноплеменных людей в единый и сильный народ. Разрозненные племена сольются в единое государство, и тогда в будущем…

— Да что ты все о будущем. Я не верю в твоего Бога!

— Думать о будущем всегда уместно. Ты нужен миру.

Глубоко вдохнув сырой воздух, Лориан огляделся.

Закашлявшийся Фантазист вспоминал теплоту землянок далекой Язочи.

— А зачем я нужен миру? Кха-ха. Я не знаю, — признался Фантазист, подавляя кашель.

— Попытки старейшин слабых племен приспособиться к новым условиям бесплодны. Врага надо побеждать, а не задабривать кровью соплеменников. Ты же сам выдвинул идею сильного государства, которое могли бы образовать объединившиеся племена Трехгорья. Я понимаю, меньше всего тебя занимала мысль о создании единой для всех религии, тобой двигала забота о беременных женах. Наверное, легче видеть будущее близких тебе людей, если думаешь о своих возможных детях.

— Пойми, не будущего я боюсь. Я не могу проверить, идем ли мы верной тропой? Я боюсь ошибиться в выборе.

— Не могу тебе помочь.

— Пророк ты или не пророк? Скажи мне, что останется после нас? Великое государство или обветшалые храмы Бога Ондрона? Надежные крепости против шохотонов и клетки для кикуров или кладбища безвольных самоубийц?

— Нет, не согласен. После нас останется великий язык, великие идеалы и навыки жить в добре. Останутся свитки, созданные при помощи двадцати трех комен лорибуки. Мы открыли лорйбуку, раскрыть через комены богатство мира выпадет молодым. При покровительстве Бога Ондрона…

Фантазист взмахнул обеими руками:

— Да не верю я в россказни о богах! Не верю! Неверие — главная моя проблема. Напролику и Дергачу легче. Вот и Рило, и Никанот верят в твоего Ондрона, а я нет. Стоит ли тебе продолжать путешествие с неверующим в Ондрона спутником? Религиозная община, в создании которой принимал участие безбожник, — мыслимое ли это дело? Меня обуревают сомнения. Что, если приверженцы Бога Ондрона окажутся не менее фанатичными и жестокими, чем последователи любой другой религии? Тогда я буду повинен в том, что помогал осуществлять лжепророку его замыслы.

— Мы имеем лорибуку. В лорибуке окружность комен отражает истинный облик Ондрона. Твой случай, Фантазист, особый. Ты не веришь в Ондрона, и никто тебя в том не упрекает. Но я уверен, что для распространения лорибуки ты сделаешь больше, чем кто-либо иной, потому что тебе дано чувствовать красоту мира и запечатлевать ее в поэтических текстах. И неважно, веришь ты в Ондрона или нет…

Фантазист продолжал сомневаться:

— А что если приверженцев новой религии станут преследовать и презирать? Нельзя ли придумать иное божество? Почему Ондрон остается невидимым? Если не дано простому человеку увидеть любимое божество, будет ли крепка эта религия?

Они замолчали, не замечая женщин и речевиков, примостившихся неподалеку. Фантазист поднял голову к небу. Неожиданно вытянутое лицо молодого человека побледнело.

— Двадцать три комены будут покровительствовать нашему племени… — начал было Лориан, но Фантазист прервал друга выкриком:

— Смотри! Звезда падает! Вторая, третья…

Они считали падающие звезды. Двадцать три звезды упало с ночного неба во время непрерывно моросящего дождя, не помешавшего разговору Фантазиста с Лорианом;

Наутро Фантазист, находившийся под впечатлением редкого природного явления, сказал:

— Наш долг перед прародителями отыскать Занавес Вселенной.

— Что? — спросил Лориан.

— Как ты, Лориан, занят поисками Страны Живых Зверей, так и я ищу Занавес Вселенной. Освободить несчастные народы от мрака Занавеса Вселенной — это ли не задача, достойная умного и смелого мужчины? Теперь понимаешь, почему я пришел в Язочу? Я искал свиток, который помог бы мне осуществить эту задачу. Если, по необъяснимым причинам, люди верят в существование богов, то я с теми, кто понимает Занавес Вселенной как первопричину мира. Больше о своем безбожии я тебе ничего не скажу.

— Объединения людей не достигнуть шаманским кликушеством или принуждением. Нужна идея, которую способны принять целые племена и народы. Мы воспитаем человечество на свитках, которые сами же и напишем! И я обязательно разгадаю тайну Занавеса Вселенной!

Лориан ничего не ответил, но искоса с одобрением поглядел на друга.

— Ты замечаешь, что воздух здесь холодней, чем за великими стенами Огромного Оплота? — спросил Фантазист.

Лориан вспомнил, что прежде Фантазист никогда не признавался в том, что был поблизости от местности веков.

— Люди из Страны Песков не выжили бы в холодном месте, — отозвался Лориан о климате начавшихся лесов.

«Что бы жены Фантазиста делали без одежды?» — подумал Лориан.

«Почему на востоке холоднее, чем в местах, где проживают западные племена и круглый год светит жаркое солнце?» — продолжал допытываться Фантазист. И, бросив взгляд на молодых женщин, неожиданно сменил тему:

— Как Ондрон к семье относится? Твой Бог одинок, но ведь люди привыкли жить семьями. Надо продумать заповеди семейной жизни, иначе хаос неизбежен.

— Если не веришь в Ондрона, кого тебе противопоставить Китовласу? — спросил Лориан. — Победа над приспешниками Китовласа обернется возвращением народов в Трехморье. Черные Колдуны будут изгнаны. Трехморье станет родиной ондроновцев. Мы обязаны вернуться к Миссии и Балхану, чтобы обустроить жизнь по разуму и вере.

— Не понимаю, почему я должен идти с тобой к Трехморью.

— Надеюсь, ты слукавил, — огорчился Лориан. — Всем известно, что Занавес Вселенной опускался на Перунику с Трехморья до Огромного Оплота. Разумеется, ты волен выбрать свой путь, но даже разными дорогами мы с тобою обязательно придем в священное Трехморье. Нам не миновать места, обещающего разгадку священных тайн. Довольно Китовласу и конанам вытеснять народы на окраину Восточной Ойкумены. Образовать сложный межплеменной союз на основе веры в единого, Бога, создать огромные каменные деревни, имеющие постоянную связь и взаимно поддерживающие друг друга, переложить на плечи грамотных заботу о слабых и больных, обойти огромный континент от Трехморья по морской границе до окраин Милазии и нести весть об Ондроне отсталым и забитым племенам — это ли не дело для настоящего мужчины? Ты отказываешься от участи защитника слабых и первооснователя соборийских городов? — сурово спросил Лориан. — Если ты отказываешься, объясни причину!

Задавая вопрос, Лориан думал: «Фантазист не верит в Ондрона. Огорчается, что я не принимаю многоженства, но идет со мной по Большому Лесу. Почему? Неужели он все-таки покинет меня и уйдет с женами на тропу, ведущую к Занавесу Вселенной?»

— Не чудеса, а научные знания; и умелое их использование внушат людям доверие к нашей деятельности, — промолвил Фантазист.

— Тебя останавливает чудо? — догадался пророк.

— Да. Лориан задумался.

— Разве не ты говорил о женщине как о чуде? О рождении ребенка из ничего как тайне мироздания? — спросил он после недолгого молчания.

— Я предпочел бы строить города без огненных шаров и без наводнений, вызванных магией слова, — ответил Фантазист.

— Ты сделал неверный выбор. Не знаю, что сможет тебя переубедить, — задумался Лориан.

— Мы живем в странном мире, где камни и ветер умеют разговаривать, вода и земля думают, а прочитанный вслух свиток помогает человеку раздвоиться. Если твои жены и дети подвергнутся влиянию черной магии, разве ты вправе лишать их защиты, которую дает белое волшебство?

Схватившись за голову, Фантазист замер на месте, словно его пронзил острый приступ зубной боли.

— Ты прав. Ты трижды прав! Мои жены… Вдруг они достанутся какому-нибудь Черному Колдуну? Вдруг…

Лориан понял, что одержал победу в этом затянувшемся споре.

— Хочу, чтобы ты знал… Пусть Фаддий занимается совершенствованием ондроновского языка, Нейло плавает по Соленому океану, а я мечтаю создать совершенно новое человеческое сообщество…

— Я и ты… — молвил Фантазист.

От нескрываемого волнения он закашлялся. Дожидаясь, пока к Фантазисту вернется способность говорить, Лориан остановился.

— Ближе тебя у меня никого не осталось. Женщинам мужчину не понять.

Наконец Фантазист смог вымолвить:

— Хочу тебя предупредить. Хоть и дорог ты мне, но я останусь верен коменам, вздумай ты перемениться и отвернуться от лорибуки. — Он перевел дыхание. — Одна любимая комена важнее двух новых друзей.

Не сводя восхищенных глаз с друга, промокшего до последней нитки, Лориан произнес слова нового пророчества:

— Верю, двадцать три твоих сына возглавят каждый по роду в ондроновском народе. Вижу…

ПОРВАЛОН И ПРОРОК

На трех женщин среди вещей путешественников приходилось шесть гребней.

Однажды многоженец сказал пророку:

— Ничего не стоит религия, не дающая власти над женщиной.

Задумавшись над словами друга, Лориан по-новому взглянул на большую семью попутчика.

Дольше всех он знал темноволосую красавицу из племени Тенихана. За прошедшие годы Рило вытянулась, волосы стали гуще. На поясе у кочевницы всегда висел длинный нож в деревянных ножнах, украшенных прозрачными камнями. Лориан то и дело бросал взгляд на высокую тонкую девушку, уверенно шагающую впереди. На руке у Рило блестел огромный перстень с накладкой в форме свитка. Лориан разговаривал с Рило чаще, чем с двумя остальными женщинами, не решаясь, однако, заговорить о перстне.

Со дня выхода из деревни грамотных Рило стала старшей над речевиками. Ее громкого голоса они боялись больше, чем окриков Фантазиста. Послушность речевиков всех устраивала. О том, какая судьба постигла тех, кто потерялся или был уведен Барбо, речевики предпочитали не думать.

Лориан много размышлял о многоженстве Фантазиста, и однажды не выдержал, высказался:

— Из чрева Огромного Оплота вышли многочисленные племена людей с различным цветом кожи и разрезом глаз, но большая часть из них придерживается заповеди «один муж — одна жена».

— Какая ошибка, — притворно огорчился Фантазист.

— У моего отца была одна жена, — сказал Лориан.

— Уверен, что твой отец ошибался. У мужчины должно быть несколько жен, — возразил Фантазист.

— Почему?

Фантазист обвел правой рукой широкий плавный полукруг, будто желая охватить окрестности.

— Погляди, что происходит вокруг. Льется кровь, плачут дети. Если люди долго прожили в спокойной Язоче, не годится забывать, что Ойкуменой по-прежнему правят Китовлас, Илобис и прочая нечисть. Красивых, умных и страстных женщин всегда будет в избытке, а мужики давно с ума сошли. Режут соплеменников и чужаков, о существовании души и мощи разума просто не подозревают. В невежестве воспитывают детей, которых не любят в которым не находят места в сердце своем.

Лориан молчал.

— Признайся, что каждая женщина имеет право на сильного, умного и доброго мужчину. А где их отыскать? От кого рожать? От слюнявых или кровожадных дурачков? Отрицая многоженство, придерживаясь уклада жизни «один муж — одна жена», ты самовольно лишаешь права женщины на счастье. Ты отнимаешь у женщины возможность выбора.

— Не понимаю, как может быть счастлива женщина, когда ее считают одной из многих любимых, а не единственной.

— Наблюдай, — посоветовал Фантазист. — Смотри за мной и моими женами. Разве они несчастливы? Разве силой я тащу их к неведомому Трехморью?

Трудно было не признать логики в словах Фантазиста.

— Отказываешься признать право мужчины на многоженство из обыкновенного упрямства, — сказал Фантазист. И после паузы добавил: — Я знаю, почему ты возражаешь против многоженства.

— Почему?

— Ты вырос в племени, которым правили старухи. Ты боишься, что женщины снова возьмут вверх, когда их много.

— Может быть, ты и прав, — согласился Лориан.

— У тебя не было ни сестер, ни младшего брата. Может, ты боишься детей? Где женщины, там всегда дети.

— Я люблю детей. В племени Тенихана…

— Нет, я говорю о тех, которыми тебе самому время обзавестись. Судя по длине наших бород, мы далеко не мальчики.

У Лориана защемило сердце при воспоминаниях об Орлоглазке.

— Скажу больше, — продолжал Фантазист. — Нам строить государство. Лучше сейчас определиться со взглядами на женщину и семью. Толпа1 не простит молчания, когда у пророка спросят, как жить.

Рило оглядывалась, бросая на собеседников пытливые взоры.

— Собрались созидать Соборию в Трехморье, так нужно решить вопрос о женщинах и мужчинах. Готовы ли мы? Почему ты отказываешься, когда тебе дают готовое решение? — продолжал недоумевать Фантазист.

— Любишь ты впадать в крайности.

— Правильно, без крайностей нам не обойтись, — согласился Фантазист. — Вспомни Асколу. Сколько у нее было мужей до Герко? Испортила жизнь Фаддию, довела до смерти Герко, в неизвестность вытолкнула из Язочи Твака. Одна женщина и много мужчин — разве такое допустимо? Это же безнравственно! Нет, только многоженство поможет нам сохранить чистоту нравов в будущих городах Трехморья. Осуждая меня за женолюбие, ты не прав. Не я их сбивал с места разврата, сами в дорогу напросились. До знакомства с тобой у меня отбою от гулящих не было. Но я одумался и обзавелся любящими женами. Любимая жена — это оружие против Илобиса. Одинокий мужчина слаб перед его чарами. Если хочешь добра, желай мужчине добрую жену. Разве я не прав?

После упоминания имени Илобиса Лориан потерял интерес к дорожной беседе.

— Уйду! Оставлю тебя, упрямый пророк! — вспылил Фантазист.

Лориан посмотрел на Фантазиста:

— За время путешествия от Язочи к Большому Лесу я насмотрелся на женские колени, груди и задницы на всю оставшуюся жизнь.

Фантазист рассмеялся:

— В историю ты войдешь единственным пророком, наделенным чувством юмора. Опасаюсь, что прочие пророки будут занудами и брюзгами. Я женской ласки попробовал, меня разженить нельзя. Кто меня убьет, тот от женской юбки оторвет. Сейчас у меня три жены, а я жених хоть куда.

Лориан оставил слова без должной реакции, и Фантазист заупрямился.

— Нет. Трех жен мне маловато! Разные у меня будут жены! — азартно выкрикнул Фантазист. — Не будет среди моих жен безобразно толстых женщин, это так. Всю Ойкумену прочешу руками как гребнем, со всеми красавицами перезнакомлюсь.

Лориан не в силах был удержать добродушной улыбки.

Фантазист признался:

— Мои жены меня не огорчают. Капризничают иногда, тяжело им с мужчинами в ходьбе тягаться. Бывает, что обманывают или отмалчиваются. Осядем на земле, обманывать и утаивать будут больше, но пока единство не утрачено. Воли им не дам. От себя не отпущу. Чужих людей слушать не буду разрешать. У меня жены мудрые. А мудрость делает их красивыми. Правильно мужа выбрали, мужу своему верны и послушны. Так и легко в красавицу превратиться.

— Болтун ты хуже Напролика, — в сердцах сказал Лориан.

— Нет, — не согласился Фантазист. — Я дурачусь. Мы молоды, сильны и в жизни смысл имеем. Отчего не покуражиться? Беда и кровь, они всегда за ближайшим холмом.

Сказал — и как нагадал встречу с чужим племенем.

Странствие мужчины — копилка встреч с племенами и наблюдений над женщинами.

— Почему тобой выбраны эти трое? У тебя женщин было без счета. Вижу, что они не самые красивые из всех блудниц Язочи.

— Только они освоили лорибуку. У остальных груди полнее и ноги длиннее, но оказались глуповаты.

Фантазист откинул длинную прядь черных волос, назойливо закрывавших левый глаз.

— Бесплодных я оставил в Язоче, Лориан. Закончим путешествие, и никто меня не остановит. Хочу детей. Много детей. От жен любимых и нелюбимых.

Рило, обернувшейся на громкое слово, он озорно выкрикнул:

— Не про тебя речь, степная красотка!

И более спокойным голосом сказал:

— Некому судить жену и мужа. Чужим рукавом счастья семейного не растрясти.

Если высокая худощавая Рило имела смугловатый оттенок кожи и глаза, как черные ягоды, Анюлота была миниатюрной белокожей женщиной с короткими рыжими волосами, то Никанот выделялась полнотелой фигурой и большой грудью. Три жены — три цвета кожи и три выбора одежды. Никанот любила длинные черные чулки и перчатки выше локтя, оставляя обнаженными живот и грудь, выглядевшими притягательно на черном фоне чулок и перчаток. Рило закутывалась в длиннополое платье, скрывавшее стройные длинные ноги, под материей темно-фиолетового и песочного цветов. Анюлота часто ходила в мужском одеянии. К привычке носить одежду с плеча Фантазиста она пристрастилась в Язоче. Показное равнодушие к одежде на самом деле было женским капризом. В пути, приведшим отряд Лориана под зеленые иголки сосен Большого Леса, выяснилось, что три жены — это и три своевольных характера.

Полной противоположностью кочевнице была Никанот. На участившихся семавитах медлительную Никанот часто можно было увидеть роющейся в тряпках, разложенных вокруг плетеной корзины. Для Рило были характерны резкие и быстрые движения. Заплетала волосы в огромную косу, достигавшую земли, когда она гордо выпрямлялась во весь рост. Ее недостатком были приступы головной боли, ухудшавшие настроение. Она часто прикладывала пальцы к вискам, страдая от головной боли.

Лориан, сидевший с рукописями на коленях, часто привлекал внимание женщины, любившей краткие передышки. Иногда они обменивались парой-другой коротких фраз.

— Он намного старше меня, но я его люблю до безумия, — призналась девушка.

В отличие от остальных женщин, позабывших привычки распутниц Язочи, в дороге и на стоянках Никанот ходила с открытой грудью. Тонкая красная лямочка проходила между двух округлых грудей, охватывая шею и, расширяясь книзу, закрывала пояс. Ночью перед сном она прикрывалась куском материи.

— А если драконьи камни созданы женщинами? Я хочу сказать, племенами, в которых правили женщины?

«Девчонка с круглыми коленками, а личность», — думал Лориан.

Анюлота любила поспать, и молодые женщины шутили, утверждая, что ей удается дремать в движении.

Перед сном Анюлота любила рассказывать страшилки:

— Черные Колдуны живут без жен, без семей и без детей. Женщины у них в деревянных клетях заперты, и на ночь каждый Черный Колдун себе новую любовницу из клети вытаскивает. А детей в горы отправляют, где старики их ремеслам учат.

— Страшно, — шептала Никанот.

— Глупые вы, мира не видели, — насмешничала Рило.

— Если ты умная, скажи, что с нами будет, если С Фантазистом что-нибудь случится?

— Страшно.

— То-то же.

— Я замужняя женщина, а не какая-нибудь гулящая девка из Язочи, — гордо говорила Анюлота.

Однажды, когда Фантазист и Рило оторвались от отряда, отправившись по следам небольшого бродячего племени, Лориан заметил, что Анюлота присела на камень и о чем-то задумалась.

— О чем грустишь?

— Сестер вспоминаю.

— Много их у тебя?

— Семеро.

— О!

— Да, у нас в Рослове семьи многодетные. Знаешь, я только тебе скажу о своем потаенном желании. Хочу родить для Фантазиста семерых детей. Девочек и мальчишек. Мужчина должен быть умный. С дураками я в любовь наигралась. Но до тех пор, пока мы не придем в Трехморье, мечта моя не сбудется. Не можешь ли ты сделать так, чтобы мы побыстрее пришли туда?

Лориан нахмурился. Ему было известно, что Фантазист считает Анюлоту любимой женой.

— Хорошая жена, да завистливая, — отзывался порвалон о ней.

Но самым серьезным было общение с красавицей из племени Тенихана. Лориан иногда вспоминал о своей кочевой жизни, и ему почему-то было приятно, когда размышления о старом вожде прерывались голосом или жестом этой женщины, как бы связывая день сегодняшний и вчерашний. В движениях Рило не было желания понравиться, что отличало ее от Никанот, но то и дело пророк ловил на себе внимательный взгляд ее темных глаз. Ему казалось, что все загадки и тайны безбрежной степи таились в сдержанной улыбке Рило.

После ухода Удалинки с управителями Язочи, расцененного друзьями как предательство, не часто случалось Лориану беседовать с женщинами. Все началось в то утро, когда Фантазист и две его жены припозднились с подъемом, и Лориан, не желая расхолаживать речевиков ранним привалом, не стал дожидаться отставших и повел отряд дальше.

На скользкой тропе один из речевиков подвернул ногу. Рило ловкими сильными движениями вправила вывих, потом стеблями какого-то вьющегося растения привязала к ноге потерпевшего пучок лечебной травы. Когда она подошла к нему, давая понять, что можно продолжить путь, пророк спросил:

— Мужчины требуют материнского отношения? Наших речевиков не упрекнешь в излишней чистоплотности. Они не вызывают у тебя чувства брезгливости?

— Неужели с женщиной ты поступил бы по-другому? Будь она бесплодной и плохо пахнувшей?

— Я не знаю, правильно ли мы поступаем, заставляя их тащить наши вещи? Хотя у Барбо им было бы хуже.

— Я попала в племя Тенихана, спасаясь от Китовласа. Пожиратель душ погубил моих сородичей. Китовлас научил меня простой истине: плохо пахнут не люди, а их мысли. — Она махнула рукой в сторону носильщиков: — У них нет мыслей. Нет запаха.

Почти касаясь друг друга плечами, они продолжили путь.

— Ты никогда не читала чужих мыслей? — вдруг спросил Лориан.

— В моем племени это умели даже малые дети.

— Так я и думал. Понятно, почему тебя сторонились. Волкоханы и Коханы. Такое не скроешь.

Рило перестала улыбаться.

— Мужчины и женщины связаны детьми. Если нет детей, нас должно объединять единомыслие.

— В чем единомыслие?

— В Язоче мужчины посчитали тайнопись и лорибуку мужским занятием. Это ошибка. На изобретенных тобой коменах есть отпечаток женственности. Комены нужны женщинам.

— Женщины, ушедшие с Позвонозой или оставшиеся у Черной горы, так не считают.

— Думаешь, когда-нибудь чужое мнение было для меня важным?

Лориан не смог бы объяснить, почему он вдруг сказал:

— Фантазист часто говорит, что с одной женой государства не построишь.

Не ответив, Рило ускорила шаг. Беседа прервалась.

Внезапно шелестение юбок стихло, и Рило, остановившись у густого кустарника, обернулась. Ее грудь вздымалась от волнения.

Она пристально взглянула на Лориана.

— Я скорее ногтем на бронзовом ноже отметку оставлю, чем буду женой у нелюбимого человека, — жестко проговорила Рило. — Я Фантазисту не жена, а верная другиня. Лучшей подруги и любовницы ему не сыскать к западу от Трехморья. А что до замужества… Я его уважаю как мужчину, но нас с ним по степным обычаям не венчали.

Вечером того же дня у них была возможность продолжить утреннюю беседу.

Лориан попытался узнать, откуда Рило знакома с даром смотреть на мир чужими глазами.

— Получается, ты читала мои мысли, когда я попал к Тенихану и жил с кочевниками? Несмотря на юный возраст, ты дольше остальных меня знаешь. Знаешь изнутри. Знаешь нечто обо мне, что мне самому неизвестно. А я смутно помню сезоны дождей, прожитые в степи.

Рило молчала, укладывая перед сном немудреную утварь в короба речевиков.

— В Долине Смеющихся Теней чтение мыслей конанов мне помогло одержать победу. Ощущать чужие мысли меня научил мальчик из подземелья. Ты не походишь на женщину из подземелий, расположенных по обе стороны от русла подземной реки Каки.

Рило молчала.

— Теперь я понимаю, почему Тенихан держал тебя при себе и не давал в обиду. Твои сородичи помогали ему избежать встречи с людьми, захваченными Китовласом? Поэтому Тенихану удалось прожить спокойную жизнь, не теряя людей. Любопытно. Понимание каких-то вещей приходит к человеку спустя очень много сезонов дождей.

— Ты внимателен к людям, пророк. Мне это нравится. Пророк — блуждающая звезда Ойкумены. Тебе многое простится. Вера в бога пока не заслоняет для тебя человека.

— Мы все из разных племен, но созданы одним божественным разумом.

В ответ Рило покачала головой.

— Общаясь со всеми на равных, ты совершаешь ошибку, — в задумчивости произнесла женщина из племени кочевников. — Тебе повезло с друзьями, но в большинстве своем люди глупы. Если хочешь, чтобы тебя поняли, говори проще. Используй истории из повседневной жизни. Ты должен изменять свою речь, когда разговариваешь с простыми людьми. Люди запуганы Китовласом и отброшены в развитии далеко назад. Планета Перуника — не деревня грамотных. Навряд ли тебе или Фантазисту удастся найти достойных собеседников. Вспомни, ты уже потерял Удалинку.

— Ты меня обвиняешь?

— Если ты пророк, тогда ты пророк для мужчин и нщин.

«Фантазист не ошибся в выборе жен для дальней дороги», — подумал Лориан.

Из сплошных пятен сосновых боров образовывалось зеленое море, захлестнувшее восточные области материка. В просветах между высокими соснами заплутал солнечный свет. Словно зубья в женском гребне, величественные стволы могучих деревьев прореживают синий воздух. У светлого подножия древесных гигантов светло с рассвета до заката, когда на расстоянии человеческого крика видны сухие сучья под зелеными кронами. Очарование соснового бора пропадало в сезон дождей, когда никли ветки лапника и расходился мох под ногами, обнажая грязевую жижу.

Перед началом сезона дождей поднимается ветер, и леса шумят, заглушая грохот дальней грозы. Поскрипывание веток нарушается редким падением ослабевшего дерева. В самый сильный ветер облака, цепляясь за кроны рассерженных деревьев, стоят на месте, истаивая в приближении грозовых туч. Сверкает молния, и ливень придавливает лапник. Бурыми потоками стекает дождь по шероховатым стволам. Оказавшись в лесу вдали от деревни, поляне пережидают дождь, забравшись на деревья.

В бурю находиться в Большом Лесу опаснее, чем на гребне водоворотов Миссии. Но после сезона дождей неторопливо шагать по лесным тропам — несказанное удовольствие.

— Вот я и услышал, как шелестят листья больших деревьев, — сказал Лориан. — Отец мечтал, да не довелось ему. Смотри, отец, моими глазами. Смотри.

Фантазист искоса поглядел на друга.

Отряд Лориана миновал земли полян, не повстречав ни одного взрослого человека. Однажды дорогу им преградили странные деревья, источающие приятный аромат.

Шорох листьев вьщал мальчишку, копошившегося в чаще. Фантазист схватил его за плечо.

— От кого прячешься? — дружелюбно спросил он.

— Я не прячусь, я ветки срываю для спящей.

— Для кого? — спросил Лориан.

— Для спящей богини, — повторил босоногий полянин. — У нас в племени есть спящая красавица. Она покровительствует нашему роду. Она спит на ветках и не стареет.

— Как ее увидеть? — спросил Лориан.

— Пустите меня. На меня отец рассердится, и шаман побьет.

— Шаманы не дерутся, — возразил Лориан.

— А это видал? — спросил мальчишка, показав разорванное ухо.

— Отпусти его, — велел пророк Фантазисту. Мальчишка мигом исчез в кустарнике между двух гигантских сосен.

— Идем дальше? — спросил Фантазист.

— Поворачиваем в деревню, где спящую женщину люди принимают за божество, — распорядился Лориан.

«Зачем нам спящие женщины? Бодрствующих не хватает?» — хотел было спросить Фантазист, но промолчал, увидев загоревшиеся глаза Пророка.

Шли день напролет, заночевали на пустоши.

Странный вибрирующий звук разбудил их до рассвета. Долго они не могли понять, что он означает. Утром вблизи лесной поляны они встретили пьяное племя.

В лесном океане, охватившем центральные и западные области Восточной Ойкумены, затерялась эта поляна, вся заставленная кривоватыми калитками, ведущими в землянки пьяного племени. Поляне передавали дурную привычку как соседям по Большому Лесу, так и всякому человеку, забредавшему на свет их костров или на кислый запах человеческого жилища.

Великолепие лесного пейзажа нарушалось пьяными выкриками и шатающимися фигурками, спотыкающимися и ползающими под стволами могучих деревьев. Лориану пришлось переступить через тело верзилы, который был бы на две головы выше пророка, поднимись он в полный рост. При виде непрестанно падавших аборигенов Большого Леса Лориан и Фантазист застыли в изумлении.

Группа пьяных, которым путники попались на лесной тропинке, вела себя крайне вызывающе, нарушая давний обычай вежливо встречать пришедших издалека.

— Мужики, кто из них порвалон, а кто пророк? Оба бородатые, не разберу я, — куражился детина с мерзким запахом из скривленного рта.

— Слышь, не груби мужику с ножом, — дурковато советовал низкорослый бездельник.

— Нельзя грубить порвалонам, — поддакнул третий пьяный, поддерживаемый дружками.

— Порвалоны не любят, когда не по их воле. Они легко сердятся. Глазом не успеешь моргнуть, как порвут на части, — кривлялся соплеменник верзилы, пытавшийся поднять бесчувственное тело за подмышки.

— А у пророка огонь в глазах. Он моргнет и тебя до штанов сожжет пламенем. Верь мне, брат.

— Проверим. Эй, поделись женами, бородатый! — заплетающимся языкам попробовал выкрикнуть босоногий мужчина, заляпанный засохшей грязью.

Безобразный карлик с огромным ртом, растянутым до ушей, показал грязным ногтем на спящего пьяницу и расхохотался:

— Так спать — недолго и под гробовую доску попасть. Похороним его живого, будет знать, как кодову на землю проливать. Эй ты, ублюдок, чужаки все зелье выпили, нам не досталось. Вставай!

— Лысого тоже блудницы любят? — спросил гигант, не вставая из желтой лужицы.

Потревоженный копошением единоплеменников, он приоткрыл глаза. Его тело издавало отвратный запах, заставивший Никанот заткнуть нос пальцами.

— Давай драться на кулаках. Что, слабо? — наскакивал на Фантазиста мужчида с разбитой верхней губой.

Любитель кулачного боя едва доходил Фантазисту до пояса, но драться предлагал всерьез. Голова у него моталась из стороны в сторону вслед за телом, норовившим завалиться набок. Фантазист насмешливо осматривал грязных и запущенных полян, ни на мгновение не теряя выдержки.

— Наказывать за грубость вас не будем. Хотя тебя не мешало бы высечь.

— Испугались, чужаки! — выкрикнул лежачий, едва не захлебнувшись пьяной слюной.

— Мы не бьем детей и больных, но для кого-то сегодня я сделаю исключение, — задумчиво произнес Фантазист, предостерегающе обводя глазами притихших мужчин.

Их пьяные уши отчетливо услышали не слова, а интонацию опытного кулачного бойца. Готовившийся к серьезной драке низкорослый полянин камнем замахнулся на Фантазиста. Порвалон поймал занесенную руку, выгнул ее легким движением и пинком отправил хама в кусты.

— Я погляжу, ты грозен грозиться, — иронично парировал Фантазист. — Догрозишься до чесотки на кулаках. Или до синяков на заду.

— Алуша, дружок мой верный, — бормотал в беспамятстве усатый полянин.

— Приглашайте друзей и любимых женщин в деревню Кодова. Мы всем будем рады, — бредил карлик.

Мальчишка, первым увидевший иноземцев, успел сбегать к землянкам, скрытым за поваленными стволами, и вернулся с хромым незнакомцем в одежде, обвешанной шаманскими узелками. Сальные редкие волосы на затылке были стянуты в крысиный хвост.

— Рад приветствовать вас, гости Кодовы! — с лицемерным восторгом выкрикнул хромец, быстро приближаясь к отряду путешественников.

— Оро, шаман, — отозвался Лориан, недоверчиво всматриваясь в широко распахнутые глаза опытного вруна.

Бросив взгляд на соплеменника, с кряхтением выбиравшегося из кустов, шаман покачал головой.

— Во имя хмелящей кодовы расходитесь, друзья, расходитесь. Для радушной встречи чужестранцам надо наварить много кодовы. Поспешим приняться за благое дело, — обратился шаман к грязным мужчинам.

— Хмель сильнее сна, жена злая опаснее ветра, — ответил ему кто-то из аборигенов.

Длинное одеяние Фантазиста вызывало смех у полян. Карлик чихнул со словами:

— В Большом Лесу сквозняков не боятся.

— Злая у меня жена, — жаловался Лориану пьяный гигант, кое-как поднявшись на ноги. — Злая жена — глубокая рана на сердце. Понимаешь меня, пророк?

Не находя понимания у чужака, пьяный махнул рукой и склонил голову на плечо соплеменнику крохотного роста.

«Какое убожество», — подумал Лориан.

Фантазист делал вид, что не замечает никого, кроме шамана.

— Рядом со мной две землянки пустуют, — угодливо предложил шаман, сопровождая нежданных гостей.

Какой-то пьяный полянин рубил дерево топором.

— Зачем рубят деревья? — спросил Фантазист шамана.

Шаман пожал плечами:

— Меня зовут Кошун. Наш вождь боится чужаков, поэтому встречи с ним не обещаю. А губят деревья мужчины по прихоти. Надо же силу показать.

— Не трогай, — сказал Лориан полянину с топором. Тот остолбенело уставился на пророка.

Фантазист отнял топор у пьяного.

— Как называется ваша деревня? — спросил Лориан.

— Названия красивее не сыщешь по всему лесу. Кодова.

По деревне с топором в дрожащих руках бегал за перепуганной женой пьяный полянин и кричал: «Срублю гнилое дерево! Срублю!» Сцена была привычной, и никто не обращал на нее внимания. Подошли к землянке в центре деревни. Перед землянкой с низеньким входом была вытоптана трава. Ступать по земле, покрытой слоем плевков, было неприятно. Винный дух шел по всей землянке. В густых клубах табачного дыма Лориан и Фантазист увидели нескольких истощенных женщин, сидевших под осыпающимися наклонными стенами; Кошун засуетился.

— Чем угостить дорогих гостей?

— Нет ли у вас ягодного отвара? — спросил Фантазист.

— Ягодный отвар пусть дети пьют, а мужику подавай древесное вино! — захихикали женщины.

— Ах, как жаль, как жаль, что вы вернулись, — огорчался шаман. — Мне сообщили, что вы совсем было прошли земли нашего племени. В Ойкумене знают, планета Андомора ведет пророка на запад. Ах, как жаль. Что-то будет?

— Расскажите нам о спящей красавице, — попросил Лориан.

— А вы были у нее? — спросил Кошун.

— Нет, но очень хотим побывать, — сказал Фантазист.

— Откуда знаете, что она красива? — осторожно выпытывал Кошун.

— Верю сердцу, — ответил Лориан.

Кошун надул щеки, будто собирался поведать нечто важное:

— Ее пробуждение будет ужасным. Когда она проснется, тогда забеременеет мужчина, что окажется поблизости. Нетрудно догадаться, что наши парни стороной обходят кофейный лесок Дабона.

— Верите в странное предсказание?

— Могу сказать, что последние сезоны дождей девушка лежит неподвижно. Раньше, говорят, шевелилась. Шептала непонятные слова.

Лориан сказал Фантазисту, когда они вышли из землянки:

— Шаман должен любить людей. Кошуну удобно поддерживать власть над племенем, обезумевшем от употребления кодовы. Стоит людям протрезветь, и они поймут, что взрослым и детям нужен умный и любящий людей шаман. Если протрезвеют, Кошуна они прогонят.

— Прежде чем это случится, прогнать могут нас, — беззлобно парировал Фантазист.

Не без опасений за будущее прожили они несколько дождливых дней в окружении хмельных варваров. В первое утро неизвестные украли у гостей деревянную и плетеную обувь. Шаман и не думал искать вора. Фантазисту пришлось доставать из короба запасную обувь для жен и Лориана.

Варвары варили ядовитое зелье из зерен растения, цветущего на глухих полянах. Никто из взрослых и пожилых мужчин племени не мог назвать имени человека, придумавшего этот напиток. Они называли его «ко-дова», а также «темная вода» — за одуряющее действие, которое он оказывал на человеческий разум. Когда Фантазист услышал слова пьяного, показывающего пальцем в небо и кричавшего: «Глядите, олень бежит! Бежит и танцует!», то и у него возник соблазн попробовать колдовского зелья. Но без разрешения Лориана он не посмел.

Захмелевшие варвары любили хвалиться силой, выламывая с корнем молодые деревца. «Люди, не владеющие даром воображения и навьпсом чтения чужих мыслей, легко становятся жертвами лесного отвара», — сказал Лориан. Фантазист продолжил его мысль: «Если лесное племя захочет, оно может завладеть всей Перуникой. Для захвата достаточно наварить как можно больше этого мутного зелья и пристрастить к нему мужчин из соседних племен».

В пьяном виде лесные люди отличались болтливостью и агрессивностью. Крики не смолкали до поздней ночи. Часто они пили всем племенем из кипящих котлов. Совместное употребление кодовы сплачивало этих людей, создавало иллюзию единства. Визгливые песнопения прерывались танцами. Чужаки с неодобрением прислушивались к пьяной смуте больного племени. «Напролика бы сюда, посмотрел бы он, как музыка помогает человеку», — промолвил Лориан, затыкая уши.

В Кодове трудно было отыскать человека, не страдавшего от бессонницы. От бессонницы и болей в животе человек становился злобным и лживым, что дало повод Рило заметить: «Понимай слова местных жителей наоборот». То и дело вспыхивали драки. Зачастую жертвой беспричинного насилия становились женщины и дети.

Кроме женщин, все-таки вызывавших сочувствие у гостей, человеческий облик не потерял старик Дабон. Много лет назад он пришел с севера и с тех пор прижился в деревне. Его положение необычайно упрочилось после того, как он стал готовить по утрам бодрящий напиток для вождя племени. «Если бы не старик Дабон, наше племя давно бы развалилось», — признавались Фантазис-ту исстрадавшиеся женщины. «Покажите нам, где живет непьющий старик», — попросил Фантазист, и, как всегда, женщины ему не отказали. Женщины пьяного племени повели Фантазиста в глубь соснового леса.

Вскоре они приблизились к землянке Дабона. Старик жил с чумазой девчонкой, прибиравшейся по хозяйству. Сожалея о том, что больше нет повода задержаться вблизи обаятельного чужака, женщины потянулись обратно в Кодову. Заглядевшийся им вслед Фантазист споткнулся о плоскую железную сковородку. На огромном пне сидел старик. Иронично глядя на молодого незнакомца, старик пояснил, что на сковороде он жарит зерна. «Для чего? И зерна какого растения?» — Фантазист засыпал старика вопросами.

За спиной у старика в бронзовом кувшинчике с узким горлышком варилась неизвестная жидкость.

Фантазист принюхался и присмотрелся:

— Уголь хорошо горит, но я не знал, что. из него можно готовить вкусный напиток.

Старик рассмеялся.

— Напиток из зерен в котелке, а уголь в костре. Землянка старика выглядела довольно уютно. Здесь

Фантазист чувствовал себя гораздо лучше. Ему захотелось продлить свое пребывание в гостях у старика, и он принялся расспрашивать единственного трезвого мужчину Кодовы о его жизни.

— Я родился в деревне Кохо. Мою деревню трудно найти в горах Хеодосии, что граничат с Забалханьем. Меня зовут Дабон. Старика Дабона не любит шаман пьяного племени.

— И меня не жалует, — признался Фантазист.

— Зачем пожаловали к старику?

— Хочу краешком глаза посмотреть на ваше кохе… кофейное дерево. Ради одного запаха шел от Огромного Оплота, — соврал Фантазист.

— Пошли, — предложил, лукаво сощурясь, старик. И они двинулись к сплошной стене из деревьев.

— Один ходишь по миру? — спросил старик, не поворачиваясь к собеседнику.

— Нет, у меня в попутчиках любимые жены и лучший друг.

— Хорошо, — похвалил старик. — Мужчина без друга — половина человека.

«Умный старик», — ухмыльнулся Фантазист. Дабон неторопливо рассказывал, пока они шагали по узкой тропинке:

— Однажды моя семья заночевала в горах. Меня оставили следить за костром. Я задремал и не видел, как с ветки кустарника в котел с кипящей водой сорвались черные ягоды. Проснулся от необычайно приятного запаха. Поначалу я испугался, что меня побьют взрослые, мол, испортил воду. Она стала совсем черная. Прежде чем вылить воду из котла, я ее попробовал. Потом попробовали мои старшие братья и родители. Весь день мы были бодрыми и совсем не хотелось спать. С тех пор мужчины племени стали готовить волшебный напиток, а одна из пожилых женщин по гуще, оставшейся на дне посуды, нагадала счастье своей любимой внучке. Кофейные деревья растут высоко в горах. Им нужно много солнечного света, поэтому они разрастаются в тех местах, где сезон дождей короче. Но и на поляне, где я зарыл зерна, доставленные с Хеодосии, кофейные деревья принялись на славу.

Фантазист и сам видел, что загадочные растения прижились. Красные плоды виднелись сквозь листву. Старик по праву гордился своей кофейной плантацией.

Старик снова привел гостя к железному треножнику перед землянкой. Скрытый клубами дыма, он предложил Фантазисту кружку с дымящимся кофе.

— А не опасен твой напиток, старец? — спросил Фантазист.

— Капля кодовы валит с ног взрослого мужчину и убивает ребенка. От кофе светлеет самый невежественный разум, — убеждал Дабон.

Фантазист зажмурился и глотнул из кружки. Было очень вкусно. Очарованный кофейным ароматом, он даже застонал от наслаждения…

На прощание Дабон пообещал научить гостя варить кофе и посоветовал не рассказывать о посещении кот фейного леса Кошуну. Кошун не любил старика, который принес в Кодову навык изготовления темно-коричневого напитка. Кофе шаман Кошун называл «напитком из сажи». «У тех, кто пьет, после смерти лица будут темными», — грозил он соплеменникам, и его слушались.

Фантазист вернулся в Кодову и нашел Лориана, рассказывающего полянам о лорибуке и Собории. «Драконовские у вас правила, — чесали мужчины заросшие затылки. — Кодовы не пей, трубочку не кури, с детьми нянчись. Нет, мы к вам не пристанем». «Воля ваша», — отвечал Лориан. «Нам лорибука не нужна», — отходя от пророка, повторяли мужчины слова Кошуна. Во время беседы Кошун притаился за деревом.

Пересказывая Лориану все, что услышал от старика, Фантазист не мог удержаться, чтобы не пофилософствовать:

— Везде, куда ни брошу я свой взор, добро борется со злом. Здесь, в логове нечистой силы, где Китовлас затаился на дне деревянной чаши, старик ведет борьбу с шаманом за разум и души полян.

Тайна кофе будоражила любознательного порвалона.

Оставив речевиков на попечение Рило, а жен — под присмотром Лориана, Фантазист по нескольку раз на дню наведывался на окраину деревни. Вскоре он научился собирать красные плоды, заготавливать зерна, жарить их на большой сковородке и молоть в деревянных защепах. Назначение треножника оставалось тайной. Рецептом приготовления Дабон не делился, сколько Фантазист ни обхаживал хозяина кофейной рощицы. Секрет варения кофе старик открывать не желал. Прежнего обещания не выполнил.

— Не для того, — ворчал Дабон, — ох, не для того я спустился с гор Хеодосии на перуниканские равнины, чтобы передать тайну моего племени выскочке-многоженцу.

— Откуда у старика появились зерна? Нет ли у него связи с горами Хеодосии? — выпытывал Фантазист у чумазой девочки. Та ничего внятно сказать не могла, но млела от одного присутствия высокого мужчины с умным пронзительным взглядом.

Фантазист огорчался: «Эх, нет со мной Напролика. С мураявром мы бы в два счета рассекретили рецепт чудесного напитка». Наряду с особенностями выращивания кофейного дерева на равнине, он постарался запомнить и особую форму посуды для варки кофе.

Пришло время, когда жены и Лориан тоже собрались навестить Дабона.

— Мне не нравится, — признался Лориан, пригубив из глиняного стаканчика.

Дабон не расстроился.

— Если выбирать между кофе и кодовой, я готов выпить глоток кофе, — примирительно сказал Лориан.

— Понятно, почему Кошун нас встретил как долгожданных гостей. Он думал, что мы понесем кодову по Ойкумене. Понимаю его огорчение. Мы попробовали кофе, а от кодовы шарахаемся. Мы стали злейшими врагами шамана, надо ожидать неприятностей.

— Я старый человек и хочу дать вам совет. Держитесь мужской дружбы. Нет в мире ничего удивительнее мужской дружбы и взаимовыручки. Советы, деревом нашептанные, важнее степного крика, — сказал Дабон.

Лориан вытер губы платком, который ему подала Рило.

— Дедушка, почему вы живете среди безумцев, утопивших мужскую волю на дне чаши с кодовой?

— Куда я уйду? Моя судьба — помогать этим несчастным.

Обращаясь к Фантазисту, старик говорил:

— Сожгли хоболы деревню Кохо, но остались у меня сыновья и внуки. Если живы они, можете рассчитывать на их помощь. Открою тебе, юноша с умными глазами, тайну, как выращивать кофейные деревья. Знающий секреты кофейного дерева будет близок моему роду. Главное высадить над растением с бобами ветвистое дерево, чтобы в жару укрыло в тени, а в сезон дождей уберегло от потоков воды.

Оставив друга и женщин беседовать с Дабоном, Ло-риан решил побродить вокруг. Он отошел в сторону и увидел непонятное каменное строение.

Лориан позвал Фантазиста, и тот, ломая молодой кустарник, выпрыгнул на поляну. Осмотрели строение снаружи, потом вошли внутрь. Посредине этого странного помещения была сложена из плоских камней гробница, в которой лежала девушка.

— Какая красивая, — восхитился Лориан.

— На мой взгляд, слишком худа, но в общем ничего себе, — согласился Фантазист.

— Она будет моей женой! — неожиданно заявил пророк.

— Как? Что? — всполошился Фантазист. — Ты в своем уме? Забыл? Мы посреди незнакомого леса, в пьяном племени и сбились с пути. Нам ли… — и многоженец осекся, прикусив язык.

Лориан не мог оторваться от осунувшегося лица спящей девушки.

— Не знаешь, как ее зовут? — спросил Лориан Фантазиста.

— Дождинка, — ответил Дабон, незаметно появившись за спинами друзей.

— Откуда она здесь? Почему?

Старик рассказал, что много дождей тому назад в Кодову пришла неизвестная девушка и уснула после первого выпитого глотка кофе.

— И спит до сих пор? — спросил пораженный Фантазист.

— Немного похудела, и одежду мы ей меняем, а так осталась прежней.

В изголовье красавицы друзья увидели крест Герко и Воляпута. Неужели до них здесь побывал речевик? Лориан коснулся бесчувственного тела. Трепет влюбленности охватил его душу. Лицо девушки было прекрасно. Телосложением она больше походила на языческую богиню любви, нежели на незнакомку бродяжку из вечнозеленого леса. Едва заметное голубоватое сияние воздушным покрывалом колебалось над ней.

— Мальчик ей носит свежие ветки, девчонка обтирает ее мокрой тряпочкой, а я развожу кофейное благовоние. Сам не пойму, что с ней такое случилось, — как бы оправдывался Дабон, на слова которого, впрочем, никто не обращал внимания.

— У некоторых людей во сне бывает такой вид, словно они смотрят на тебя закрытыми глазами, — сказал Фантазист и, заметив растерянный взгляд Лориана, добавил: — А у нее милое лицо. Верю, обошлось без всякого колдовства.

Лориан выворотил деревянный крест, скрип которого мог разбудить любую женщину, уснувшую обычным сном. Дождинка оставалась неподвижной. Фантазист подхватил сырую крестовину и отбросил в сторону. Испуганный старик счел за лучшее убраться подальше от гробницы.

— Проведаю-ка своих жен, — молвил Фантазист, оставляя пророка наедине со спящей.

Лориан понял, что если он не предпримет каких-либо действий, то будет всю жизнь винить себя в упущенной возможности достигнуть счастья. Вспомнив встречу с Орлоглазкой, вечера на берегу Копы с Удалинкой, дорожную беседу с Рило, Лориан ощутил, что с пробуждением спящей в его жизни произойдет нечто совершенно необыкновенное, связанное, быть может, с действием каких-то неведомых ему волшебных сил. Лориан провел пальцами по длинным выпуклым ногтям спящей девушки. Дождинка не отозвалась на его прикосновение.

Обратившись к Дедо за магической помощью, Лориан произвел короткое камлание. Безуспешно! Девушка не шевелилась. Лориан перебрал в памяти все заклятия, какие только вычитал в свитках Язочи. Продолжительный сон мог наступить от заклятия колдуна или из-за болезни. Лориан терялся в догадках. Он знал, что есть люди, которые вообще не спят. Но о людях, чей сон длится долгие годы, он никогда не слышал. Сон красавицы был крепче шаманского камлания или призывов к Ондрону.

«Где Фантазист?» — подумал Лориан, прежде чем принялся читать вслух свитки, написанные лорибу-кой…

На другом конце поляны Фантазист приподнял циновку, которой всегда занавешивал вход в землянку. Рило и Никанот лежали вдвоем на подстилке. Анюлоты на месте было.

— Лориан влюбился в спящую. Новая напасть, — сказал Фантазист. — А где Анюлота?

Никанот молчала, прижавшись к длинному телу кочевницы.

— Найди Анюлоту, — сказала Рило. — Она снова пробует кодову.

Фантазист присвистнул.

Споткнувшись о короб с имуществом, он вылетел из землянки и быстро зашагал по деревне.

Среди блеклых женщин Кодовы найти жену-красавицу не составило труда. На окраине деревни Анюлота сидела под кустом в компании пьяных полян. Глиняная посуда стояла у нее между широко разведенных ног. Перемигиваясь, пьяницы слушали заунывную песню чужестранки. Волосы ее растрепались, на губах блуждала бессмысленная улыбка. Вид Анюлоты поразил Фантазиста. Скрестив руки на груди, он с осуждением смотрел на молодую жену, без спроса попробовавшую кодову.

— Выпей, чужак! — наперебой обратились к нему поляне.

Фантазист не уловил в их голосах издевки или принуждения. «Безвольные и безответственные люди», — подумал Фантазист, остывая.

Анюлота не могла поднять головы и до сих пор не заметила присутствия мужа.

Фантазист выбил у нее из рук деревянную чарку, прозрачная жидкость выплеснулась на землю, и поляне негодующе зашевелились. Один из них, помоложе, стал слизывать с земли драгоценные, по его мнению, капли. Фантазист обошел жену сзади, взял ее под мышки и попробовал рывком поднять. Захмелевшая Анюлота сопротивлялась, полагая, что так грубо с ней обращается кто-то из местных.

— Парень, убери руки! — визжала она и вырывалась.

Фантазист присел. Роскошное тело Анюлоты медленно навалилось на его плечо. Фантазист выпрямился и подбросил жену, чтобы тело легло соразмерно плечу. Не раз и не два носил он Анюлоту на себе, но сегодня тело ее казалось невероятно тяжелым.

Анюлота молотила по его спине кулачками. Перед входом в землянку ее вытошнило. Рило вышла из землянки и молча смотрела на это безобразное зрелище.

— А ты почему не досмотрела? Хочешь, чтобы я всех жен растерял? — напустился Фантазист на кочевницу.

— Я что, с ней драться буду?

Рило отвернулась. Фантазист нырнул в землянку, достал из короба веревку и отрезал от нее кусок длиной в несколько, локтей. Смотав веревку, он выбрался из зем- лянки и увидел, что Анюлота неверной походкой плетется к лесу.

— Илобисова баба! — выругался Фантазист.

Он догнал ее, схватил за руки и принялся обматывать запястья веревкой.

Анюлота вырывалась. Немного помедлив, Фантазист несколько раз легко шлепнул ее ладонью по лицу. Женщина притихла.

— Поднимай речевиков, — обратился он к Рило. — Перейдем к деревьям с белыми цветами.

Лориан прервал чтение «Свитка Белой Воды», когда Фантазист ввел в гробницу Рило и Никанот. Лориан ни о чем не расспрашивал. Сквозь слабый шум дождя были слышны плач и крики Анюлоты — это Фантазист привязывал ее к дереву.

Рило и Никанот расстелили постель у восточной стены гробницы. Речевики жались к выходу, показывая пальцами на спящую и пуская слюни от страха.

Прибежал мальчишка и сказал, что чужаков требует к себе шаман.

— Не ко времени, — отметил Фантазист.

Он привязал Анюлоту к дереву за обе руки и, не входя под каменные своды, позвал Лориана. Пророк неторопливо вышел из гробницы, остановив взгляд на Анюлоте.

Вид женщины с распущенными волосами и остекленевшими глазами поразил его, а ее бесстыдный смех заставил даже вздрогнуть. Прав ли был Фантазист, переведя отряд под стены обители спящей?

— Анюлота, как же ты могла? — спросил Фантазист.

Женщина, однако, не чувствовала себя провинившейся.

— Хватит обманывать молоденьких девчонок! Жизни из-за вас не видела!!! Дайте пожить по-человечески! Все пьют, а мне почему нельзя?!

Лориан покачал головой. Когда успела и как смогла столь быстро одна из жен Фантазиста пристраститься к хмельному напитку?

— С потерей Анюлоты придется смириться.

— Нет! Никогда! Битва не проиграна!

— Ее глазами Илобис на мир смотрит.

Фантазист поник.

— Не люди, а древесная труха.

Продолжая размышлять о спящей, Лориан с Фантазистом пошли к жилищу шамана. Сунули было головы внутрь, закашлялись от дыма и вони и отпрянули от входа. Вдруг сзади в кустах послышалось шевеление. Лориан обернулся. Из кустов, припадая на правую ногу, выбрался шаман. Приблизившись и растолкав женщин, он напустился на чужаков:

— Едва вошли в деревню, и сразу взялись пить отвар из грязных женских юбок? Неужели вам понравился мерзкий черный напиток? Посмотрите, как чиста кодова на ладони! Чистота детской слезинки.

— Да, — саркастически подтвердил Лориан, — мы слышали много детского рева в вашей деревне. Детские слезы проливаются в каждой землянке.

Шаман издал хрюкающий звук.

— Многое я о тебе слышал, пророк. — На этот раз он не приглашал в землянку. — Имена у твоих друзей странные. Дергач, Фантазист, Вернорук и Напролик. Они произошли от слов «дергать», «воображать», «верить рукам» и «ломиться напролом»? Кто устоит перед мощью человека-слова? — Хитро поглядел на молчаливого собеседника и молвил: — Разве что Черным Колдунам под силу?

Лориан вздрогнул.

— Зачем звал, Кошун? — спросил Фантазист.

Перед соседней землянкой мужчины бранились из-за неподеленного глиняного сосуда с кодовой, едва ли не наполовину расплескав его содержимое во время ссоры.

— Хоть погляжу на живого пророка, — сказал Кошун, обходя Лориана кругом. — Крепкий мужчина.

Он присел на гнилой песок и, заметив, что к его землянке подтягиваются мужчины племени, явно приободрился. Пьяницы привычно собирались в толпу слушателей.

— Мы дали вам приют, а вы вторгаетесь в нашу святыню. Вы несете по Ойкумене письменность, но в ваших свитках не написано об уважении к духовным ценностям лесных племен! — попытался уязвить шаман проповедников лорибуки. — Вы отказались пробовать кодову. Вы шумите в гробнице спящей. Как понимать ваши действия?

Лориан ответил:

— Если вам нужны извинения, то мы готовы их принести. Дедо слышит и видит, что мы без зла в сердце вошли к спящей девушке.

— Ваши люди спаивают мою любимую жену, — защищался Фантазист. — Нельзя навязывать гостям свои обычаи и обряды. Нельзя спаивать жену за спиной мужа.

Лориан поддержал друга:

— Шаман, я знаю, ты намерен споить наших носильщиков. Тебе недостаточно несчастной Анюлоты?

Кошун насмехался:

— Жена и носильщики имеют право уйти от мужчин, вдыхающих воздух сухими губами. Вы отказались вьшить кодову, что равносильно поруганию святыни. Вы готовы осквернить ложе спящей.

— Мы должны покинуть Кодову? — спросил Лориан.

— Нет, оставайтесь. Живите, сколько пожелаете. Но я не смогу уберечь вас от гнева полян. Вы остаетесь без моего покровительства.

— Это честный поступок — предупредить нас, — признал Лориан.

— Единство племени в совместном употреблении кодовы, — вещал колдун.

Поляне уже ковыляли к землянке с вытоптанной травой.

Шаман понял, что Лориан, Рило и Фантазист никогда не пристрастятся к опьяняющему напитку. «Надо надавить на Анюлоту и речевиков. Пророк, не кичись смелостью, я с тобой справлюсь», — подумал он.

— Дедо не подавал знаков. Мы остаемся, — ответил Лориан.

Со злости Кошун снова хрюкнул.

— Дружба дружбой, а деревья в Большом Лесу растут порознь.

— Если нужно, я готов принести извинения перед племенем.

— Ступайте. Нет более Кошуна за вашими спинами. Толпа бормотала вслед чужакам:

— Ведро кодовы — что еще нужно для полного счастья? А эти — не понимают…

Кошун хлопнул в ладоши. Женщины, зашуршав юбками, вынесли из землянки прозрачный напиток в деревянных сосудах. Поляне выпили по первому глотку.

— Всем полегчало и никто ни на кого не таит зла, — шептал Кошун.

— Чужаки эти… — говорил кто-то в сумраке, — мешают нам.

— Ничем не могу помочь. Бессилен я против волшебства Первого Пророка и его покровителя — создателя Занавеса Вселенной, — притворно огорчался шаман.

— Чужаки не пьют кодовы. Какой пример они подают нашей молодежи? — вопрошал пожилой пьяница.

— Скажу вам больше, — подал голос юноша из задних рядов. — Девушки не подпускают нас к себе. Говорят, что от нас пахнет, а от чужаков не пахнет.

Мужчины с испитыми лицами зашумели:

— Илобис вытянул из чужаков человеческий запах!

Отхлебнув из деревянной чаши, шаман хлопнул в ладоши. Одна из женщин вынесла из землянки амулеты и шаманские куклы.

— Мы люди безвредные. Гоним вино из плодов деревьев и полевых злаков. Какой вред мы приносим Большому Лесу? Деревья на нас не в обиде, — сказал шаман.

Толпа притихла. Оставив соплеменников допивать кодову из двух ведер, шаман направился в сторону, противоположную той, куда удалились чужаки.

Лориан и Фантазист от шамана направились к Дабо-ну. Старик стоял перед огромным пнем, расколотым на две части, и поигрывал в руке каменным сосудом. Из пня торчал большой клин. Издалека было видно, что работа требовала невероятного физического напряжения. «Никогда не сталкивался с племенем, где при шамане жил бы столь странный колдун», — подумал Фантазист. Увидев молодых людей, Дабон вытащил клин — подобно челюстям опасного хищника сомкнулись обе половины пня. Сверху на трещину старик поставил каменный сосуд. Со словами неизвестного заклятия отбросил клин в сторону. Резким движением смел с пня и сосуд.

— Погадаю вам на гуще, — проговорил изобретатель кофейного напитка.

Он склонился над деревянной тарелкой, на которую вылил со дна глиняного стакана остатки темно-коричневого напитка. Слезящиеся глаза долго изучали бугорки и неровности кофейной гущи. Наконец старик посмотрел на Фантазиста, нетерпеливо подавшегося вперед. «Я видел… огромная колонна возвышалась в центре каменной деревни. Со всех краев Ойкумены матери несут на руках детей, чтобы показать им колонну из белого камня. Я видел улыбающихся людей в пестрых одеждах. Хочется быть вам полезным, но стар я идти с вами». Дабон выплеснул остатки гущи на клин. «Надо запомнить последовательность действий», — подумал Лориан.

— Возьмите с собой в дорогу молотых и жареных зерен. Молотые зерна — тайна горного племени. Повстречаете кого-либо из моего племени, обязательно возьмите его в попутчики. Он приготовит вам кофе, когда нужно бодрствовать ночью. Если предстоит бой со слугами Китовласа, надо с вечера пожевать зерна и выплюнуть.

— Спасибо, — поблагодарил Фантазист мудрого старца. — Обещаю, что одного из малышей назову именем вашего младшего сына — Ведо.

Лориан подарил старику Дабону пустые ножны.

— Давно я ношу с собой деревянные ножны для моего бронзового кинжала. Часто вещи из дерева меня спасали. Когда я был маленьким мальчиком, дерево в виде конской головы спасло меня в речном водовороте. Деревянной палкой я отбивался от охотников за людьми. На деревянных крыльях я летал над Великой Стеной. Без дерева нет жизни на Перунике. Старик, ты обязательно встретишься со своими внуками. Мой дар для них.

Старик прослезился.

— Спешите, — поторопил он гостей.

На другом конце деревни точно такой же совет Кошун давал толпе пьяных полулюдей.

Со словами: «Нам осталось провести последнюю ночь в логове Илобиса», — Фантазист постелил себе циновку у входа в гробницу. Рило и Никанот лежали поблизости. Вернувшись от Дабона, Фантазист обнаружил на дереве обрывки веревки. Анюлота вырвалась или ей помогли. Вместе с ней исчезли и речевики. Фантазист смирился с утратой одной из жен. Оставить пророка ради поисков беспутной Анюлоты? Никогда! Пускай предается мерзким утехам с грязными и безмозглыми полянами.

Над верхними камнями гробницы шумели ветви раскачивающихся деревьев. Слабый запах кофейных зерен щекотал ноздри Лориана. Воображение переносило пророка в будущее, когда дети будут сидеть у него и у Дождинки на коленях и тянуться пухлыми ручонками к огромному каменному столпу, некогда раздавившему войско Иго и поставленному стоймя перед хранилищами свитков Трехморья. Легко касаясь до тонких пальцев с красивыми ногтями, Лориан беззвучно шептал молитвы, обращенные к Ондрону. Остроконечной кисточкой для написания комен он красил ей ногти. В последний раз он был наедине со спящей.

Вдруг Лориану показалось, что девушка шевельнулась. Одновременно он услышал какой-то шум, доносившийся из кофейного леска. Он пошел к выходу. Там в боевой позе уже стоял Фантазист. Отчетливо слышались пьяные крики, и кто-то уже бухал дубиной по наружным стенам гробницы. Через мгновение толпа вторглась в святилище.

Отчаянный взгляд Лориана метнулся к настилу из сосновых веток. Что делать? Как защитить возлюбленную?

И тут — о чудо! Дождинка шевельнулась!

К ужасу местных жителей, длинные ресницы затрепетали, и мелкая дрожь пробежала по телу спящей. Вмиг протрезвевшие поляне застыли у входа в гробницу.

Дождинка оставалась неподвижной и не открывала прекрасных огромных глаз, но неожиданно заговорила! И заговорила мужским голосом!

«Пророк! Внимай словам друга!» — раздался гулкий нездешний голос.

Если Фантазист подумал о колдовских чарах Кошуна, то Лориан сразу догадался, что это говорит еще одна стихия. Устами спящей вещало Дерево! Впервые разговор Лориана со стихиями происходил при свидетелях.

Пророк слышал голос Матери Воды, беседовал с Камнем, выслушивал порывистую речь Огня. Теперь пришел черед беседовать с Деревом.

«Я испытываю радость от того, что ты ощущаешь красоту зеленой листвы. В моих стволах бежит влага жизни. Когда листья впитывают солнечные лучи и набираются силы, мои стволы оберегают почву от истощения. Пусть поляне знают, что пророк — великое дерево человечества. Мы подружимся».

Безотчетное чувство страха лишило полян возможности двигаться.

— Где и когда я должен остановиться? — спросил Лориан.

Призывая продолжить поиски Страны Живых Зверей, Дерево во многом повторяло слова, которые Лориан прежде слышал от Белой Воды, Земли и Огня. Но о драконах пророк слышал от стихии впервые.

«Черные Колдуны заставляют людей поверить в то, что дракон — сказочный крылатый змей, господствующий в небе планеты Андомора. Пророк, тебе дано узнать, что драконы с Андоморы — это наши дети, с которыми мы, стихии, были разлучены Ондроном».

Фантазист побледнел и приложил руку к гулко застучавшему сердцу.

«Не быть человеку хозяином Перуники. Только дракон — могучий и красивый — имеет полные права на землю, воды и скалы. Дракон — истинный повелитель обеих планет».

«Зачем мне знать это?»

«Не получишь ты сокровищ, пока не убьешь драконов, охраняющих звездные врата. А ты не имеешь права их убивать».

Волной ужаса толпу отбросило к выходу, когда спящая подняла обнаженную руку.

«Внимай, пророк. Приобретешь новых друзей под крыльями драконов. Остановишься там, где сгорит занавес из сотен складок», — произнесла Дождинка, опустила руку и снова замолчала, казалось, навеки.

Толпа пятилась прочь, выталкивала тела сильных мужчин под ветви потемневших деревьев.

Весть о пробуждении Дождинки в один миг облетела Кодову.

— Вот новости. Чужаки с оружием в руках защищают наше божество от нас же самих? Что за дела? — шипел в молчащей толпе карлик, увешанный пустыми деревянными бокалами.

Жители Кодовы, слышавшие диалог пророка с божеством Большого Леса, потянулись от гробницы к шаманской землянке. Но на окраине кофейного лесочка потрясенные и заметно протрезвевшие свидетели чуда столкнулись с более агрессивной группой полян. Из рук в руки стали переходить сосуды с кодовой. Опорожнив ведро горячительного напитка, многие оказались не в силах пересказать услышанное и увиденное. Кошун почувствовал, что настал час наказания. Лесные люди озлобились, увидев Лориана и Фантазиста с женами.

— Бородатый пророк к ней три ночи ходил. В коленях сидел и в темноте свиток разворачивал. Целовал ее в темноте, думал, что она ему родит илобисенка, а выходит, как раз наоборот. Проснулась она на третью ночь, и скоро будет конец света.

— Ведьма открыла глаза! — выкрикивали в толпе пьяных.

— Лысый мужик с белой бородой забеременел!

— Слышали? Здоровяк зачал от ведьмы!

— Не к добру. Зачем они пришли к нам? Зачем стали лить пенистый напиток Дабона? Почему отказались от кодовы?

— Убейте чужаков! — выкрикивал карлик с раздутой щекой.

Толпа снова придвинулась к гробнице. Женщины поили Кошуна из деревянной миски. Шаман шумно чавкал. Допив, он замахал руками, уподобляясь ночной птице, нагоняющей темноту. Наступил момент решительных действий. Тяжелые веки шамана задвигались в такт движениям жилистых рук.

— Пребывание чужаков в нашей деревне закончилось неслыханным кощунством! Убейте пророка!

Пьяная толпа ответила хрюканьем. Кошун выкрикнул загадочное заклятие:

— Дий!

— Сожжем кофейный лес! В огонь исчадие Илобиса! — кричали растрепанные женщины.

— Разорвем их на части!

Пьяная толпа продолжала неистовствовать. Вдруг вспышка света высветила кроны деревьев. Молния осветила Пророка, замершего перед толпой пьяных полян.

— Пошел прочь, твой бог сожжет наш лес, отнимет у нас кодову!

Словно восприняв указание неба, пророк издал яростный крик, заглушивший, казалось, грохот грозы. Призыв пророка далеко разнесся под высокими деревьями.

— Илобис, остановись! — крикнул Лориан во весь голос, и лесные люди дрогнули в замешательстве.

У маленького отряда, возглавляемого Лорианом, появилась возможность отступить без кровопролития.

— Куда же ты, пророк? — дурным голосом выкрикнул Кошун из притихшей толпы. — А на кого оставляешь спящую?

Лориан оставил выкрик без внимания. Фантазист сообщил ему весть о пробуждении и бегстве Дождинки. Пробудившись и не оставив следов, Дождинка убежала в лес. Осознав, что опасность отступила от его отряда и от беззащитной девушки, Лориан уводил Фантазиста и его жен через кофейный лес. Прошло время, когда Лориан, постигая пророческое ремесло, мог вещать об Ондроне и красоте комен, невзирая на поведение слушателей и обстановку. Сейчас важнее было оторваться от полян, оказавшихся невосприимчивыми к лорибуке и единобожию.

Казалось, никто не остановит поредевший отряд онд-роновцев углубиться в густой лес. Поляне потеряли прежний пыл. Решительность Кошуна захватывала верзилу и карлика, но толпа в целом испытывала панический ужас перед волшебной связью пророка с душой Большого Леса. Многим виделись шевелящиеся древесные сучья над головой и молнии, зажатые пророком в кулаке.

Сразу за кофейным лесом случилась заминка, предвидеть которую никто не мог: огромная яма открылась среди деревьев. Могильным холодом веяло из черной дыры. На краю ямы пророк замер, увидев на дне безжизненное тело Анюлоты с обрывком веревки на шее.

Охваченный отчаянием, порвалон закричал. Расценив его крик как проявление слабости, поляне вплотную подступили к преследуемым. Не оборачиваясь, Фантазист локтем ударил первого противника. Тот упал. Второго нападавшего Фантазист повалил наземь ударом ноги. Третьему совсем не повезло. Оторвав взгляд от Анюлоты, налитыми кровью глазами порвалон искал жертву. Схватив за плечи какого-то пьяного толстяка, Фантазист тряхнул его с такой силой, что у несчастного лязгнули челюсти, и кровавая кашица вперемежку с вылетевшими зубами заструилась по трясущемуся подбородку. Отбросив толстяка, Фантазист схватил за пояс крепыша с волосатой грудью. Пьяный барахтался, подхваченный сильный рукой порвалона.

Подталкиваемые Кошуном, верзила и карлик напали на ненавистного чужака. Тот самый верзила, который обычно валялся в луже на краю деревни, вознамерился напасть на Фантазиста сзади. Другой, похожий на иссохшую мумию, пытался схватить чужака за горло. Подняв с земли визжавшего карлика, Фантазист швырнул его в объятия живого мертвяка. Верзила представлял более серьезную опасность. Фантазист развернулся, поймал верзилу за руку и с невероятной силой дернул на себя. В последний момент Фантазист чуть отклонился в сторону, и огромное нескладное тело полетело в черную яму.

Пытаясь остановить напиравшую толпу, Фантазист закричал.

Поляне, затрепетав, остановились.

Лориан пытался сообразить, как тело красивой молодой женщины могло оказаться на дне ямы. Скорее всего, Аню лоту и речевиков опоили поляне, увели за деревню и оставили здесь. Потерявшая способность управлять собой, подавленная одиночеством, будучи не в силах перенести неведомое ей прежде состояние похмелья, Анюлота совершила самоубийство. Она повесилась на ближайшем дереве, но веревка не выдержала, и тело рухнуло в яму.

Молнии освещали Лориана и Рило. Сжимая в руках длинный нож, кочевница выискивала глазами наиболее опасного противника. Яркие вспышки ослепляли Никанот, сидевшую на мокрой земле, крепко прижимаясь к левому колену любимого мужа. Толпа продолжала напирать, но было видно и слышно, как задние ряды расстраиваются из-за ссор между трезвыми и пьяными. «Они ее убили, убили!» — плача, повторял Фантазист. Образ Анюлоты — первой жертвы кодовы и отныне вечной пленницы Большого Леса — стоял у него перед глазами. Пророк с грозным лицом молча возвышался за его широкой спиной. Пьяные мужики вытащили тело Анюлоты из ямы и, хохоча, поволокли куда-то. Остальные оборачивались в поисках Кошуна. Ждали, когда он скажет последнее слово. Убийство должно быть разрешено словом.

— Дий! — выкрикнул Кошун, и поляне бросились вперед. Навстречу им выступила Рило.

Никанот зажмурила глаза и поэтому не видела, какое магическое действие оказала комена, нарисованная кочевницей на земле. Словно натолкнувшись на невидимую преграду, первые ряды полян замешкались и, обтекая отряд Лориана, с криками ужаса попадали в яму. Между тем Фантазист сделал попытку выбраться из обезумевшей толпы. Он схватил свой мешок и забросил его за спину, потянулся к перепуганной Никанот, сорвал с нее вязаный носок и натянул себе на голову. Толпа испугалась человека без лица и расступилась. Фантазист первым шагнул в образовавшийся проход. Громкими криками прогоняя со своего пути наглых пьяниц, Рило выводила Никанот. Лориан замыкал отряд. Его глаза понапрасну искали среди темных деревьев тонкую фигурку Дождинки…

От волнения прихрамывая на обе ноги, Кошун ворвался в гробницу в окружении пьяных полян.

— Разорвите ее на части! — крикнул он, показывая коротким пальцем на ложе из сосновых досок.

Никто не последовал его приказу. Коршун посмотрел и увидел, что помост был пуст. Шаман одеревенел от ужаса. Среди кофейных и сосновых веток беглянкой было оставлено длиннополое одеяние.

— Где спящая?

Молчание было ответом, ибо никто ее не видел. Спящая богиня давно покинула гробницу.

Оставив тело Анюлоты непогребенным, бросив пьяных речевиков, лишившись коробов с одеждой, запасной обувью и свитками, путешественники поспешно уходили из пьяной деревни. Пока не миновали землю полян, никто не упоминал в разговорах Анюлоту и потерянных носильщиков. Уходили в глубь Большого Леса.

Времени на эмоции не было. Поредевший отряд продвигался без остановок. Фантазист с нескрываемым восхищением поглядывал на кочевницу. Ему понравилось, как она вела себя в стычке с полянами. Он не ошибся, выбрав одной из попутчиц именно эту женщину. Когда исчезли с деревьев метки полян, можно было перевести дыхание.

Фантазист помотал головой:

— Присниться может всякое. Представь, мне также снилось накануне, что наша спящая красотка оказалась могущественной колдуньей. Что-то она ногтями сделала, глаза открыла и выдохнула белое облачко, и я, к счастью, проснулся.

Вдвоем они нагнали ушедших вперед.

— Что заставляло Анюлоту пить кодову? — задался Лориан безответным вопросом. — Неудовлетворенность многоженством мужа? Одиночество? Непонимание окружающими? Утомление от пути? Воспоминания по родному племени? Нет, я не знаю ответа.

Фантазист молчал.

— Скука, — безапелляционно высказалась Рило.

— Страх перед будущим, — предположила Никанот. — Все женщины немного побаиваются будущего.

— В этом и проявляется особое коварство кодовы, — сказал Лориан. — Она несет забвение, отдаляет завтрашний день, который ведь может и не наступить для упившегося человека. Кодова — белая кровь Илобиса. Прозрачный цвет кодовы — цвет несчастия и беды. Несем ли мы ответственность за то, что Аню лота пристрастилась к этому пагубному зелью?

— Я отвечаю перед Ондроном за то, что ударил несчастную. О большем говорить не хочу. Подлая вещь кодова. Перво-наперво я запрещу своим детям курить конановскую отраву, которой балуется Напролик, и пить кодову, что отняла у меня Анюлоту. Тьфу! — Фантазист обернулся и плюнул в сторону пьяной деревни.

Самоубийство Анюлоты навсегда отбило у Лориана и Фантазиста желание пробовать какое бы то ни было дурманящее мозг зелье. Лориан не преминул рассказать другу о мерзкой привычке Кикура пускать дым из ноздрей.

Друзья решили, что никогда не будут курить коричневое растение и пить ядовитые лесные отвары. Эпизод с пребыванием в Кодове навел Пророка на размышления об ответственности мудрых за тех, кто не находит в себе сил противостоять Илобису и демонам соблазна. «Поляне — самое никчемное племя Ойкумены! Когда я все-таки засяду за свиток, в котором опишу Ойкумену, пьяное племя полян буду расписывать самыми черными красками!» — обещал Фантазист.

— Что ты там пишешь? — спросил однажды на привале Лориан притихшего приятеля.

— Времени даром не теряю. Подумываю вести временник. Записывать события, что случаются с нами. Пока составляю список имен. Обойду всю Ойкумену, соберу на отдельный свиток все имена, которые узнаю. Отберу лучшие для своих детей.

Снова двинулись в путь. Рило ушла далеко вперед, а Никанот шагала рядом с мужчинами.

— А мне прежде не встречались мудрые старики, у которых можно поучиться чему-то новому, — призналась Никанот. — Впрочем, женщину никто бы и не взялся ничему путному обучать.

— Хороший-то он хороший, — согласился Лориан. — А зеленых зерен Фантазисту в дорогу не дал.

Через несколько шагов Фантазист начал вытягивать шею и высматривать за деревьями знакомую стройную фигуру Рило. Кочевницы нигде не было. Его тревога передалась и Пророку. Одна Никанот не замечала того, что долгое время они шагали по лесной тропе втроем.

Неожиданно впереди что-то мелькнуло. Подбежав к дереву, порвалон и пророк увидели кинжал кочевницы. Он был глубоко воткнут в мокрый, шершавый ствол.

— Ее похитили! — вскрикнула Никанот.

— Нет, — сказал пророк. — Рило ушла от нас сама, по доброй воле. Оставив любимый нож, она дала нам понять, что уходит добровольно.

У Фантазиста лицо потемнело от горя. Порвалон сгорбился от нового несчастья.

— Она свободна. Одним предательством больше, одним меньше — какая разница?

Лориан был не согласен с другом, но промолчал. Чтобы отвлечь Фантазиста от мрачных мыслей, Пророк без конца обращался к нему с вопросами по тому или иному поводу. К концу дня Фантазисту стало легче. Все трое тепло вспоминали старика Дабона, пытавшегося отвратить от пагубного пристрастия запутавшееся племя. После ухода Рило все валилось у Фантазиста из рук. На следующее утро он поднялся раньше остальных. Развел костер и сварил чашку кофе. Оправдываясь перед Лорианом, Фантазист бормотал:

— Потерял двух жен, не кодову же с горя хлестать? Может, целебный отвар душу успокоит.

Спустя несколько дней Никанот пришлось варить напиток уже из остатков кофейной гущи. Она утверждала, что так вкуснее и полезнее. «Слаще», — согласился Лориан, сомневаясь в полезности частого употребления кофе. Фантазист огорчался, что запас зерен кончается. «Вот остатки и сладки», — шутила Никанот.

Через неделю их догнали три девушки. О таких на Ойкумене говорят «марода» — некрасивая девушка.

— Мы родные сестры. Среди полян не останемся. Мы с вами пойдем. Если Фантазист придется по сердцу, станем его женами.

Фантазист поперхнулся кофе.

— Поверь, первый раз их вижу, — сказал он Лориа-ну. — Что будем делать?

— Да пусть идут с нами. Расскажи им об Ондроне. Спроси, хотят ли лорибуке обучиться?

— А если их хватятся? Погоня будет.

— Пьяный мужчина — плохой воин. Не будет погони.

Неудача с лорибукой в Кодове не огорчила друзей.

— В Собории запретим пить кодову и прочие опьяняющие напитки. Введем суровые наказания для ослушников.

На вопрос Лориана, как он научился варить кофе, Фантазист признался, что чумазая девочка, прибиравшая в землянке Дабона, тайком от старика рассказала ему секрет изготовления чудесного напитка, а также передала отборные кофейные зерна в корзине, прикрытой букетом лесных цветов. Фантазист решил до прихода в Трехморье сохранить двадцать три кофейных зерна, из которых надеялся вырастить целый кофейный лес под каменными стенами первого соборийского города. «К каждому дереву приставлю стражу, чтобы берегли плоды от мальчишек и завистливых чужаков», — мечтал Фантазист. Лориан, на сей раз ошибочно, считал увлечение друга очередным его чудачеством.

От младшей жены порвалона Лориан узнал о тайной интриге их столь внезапно прерванного пребывания в Кодове. Девушка, жившая при старике и прибирающая в землянке, тайком передала Фантазисту кофейные зерна в кошелке, прикрытой букетом лесных цветов. Довольный победой над сердцем чумазой полянки, Фантазист решил до прихода в Трехморье сохранить двадцать три кофейных зерна, из которых надеялся вырастить целый кофейный лес под каменными стенами первого соборийского города. «К каждому дереву приставлю стражу, чтобы днем берегли плоды от мальчишек, а по ночам — зерна от завистливых чужаков», — рассказывал он Никанот, не находя понимания у Лориана, ошибочно посчитавшего увлечение друга очередным чудачеством.

Под открытым темным небом все трое заснули крепким сном…

Хмурым дождливым утром, поздно проснувшись, Фантазист поднялся на ноги возле спящей Никанот. Он встревожился, заспанными глазами не различив поблизости Лориана. Пророка нигде не было. Разбудив женщину грубым окриком, порвалон ринулся по следам пророка. Ранее привыкший оставлять Лориана наедине с Рило, Фантазист никак не думал о том, что Лориан пойдет на запад в одиночку.

Они давно двигались по окраинам Большого Леса, где редко встречались проплешины. На этот раз порвалон бежал по грязным лужицам, тускло блестевшим на безлесных холмах. С последнего холма Фантазист увидел крепких мужчин чужого племени, замышлявших недоброе возле рощицы из тонких деревьев, сгибаемых сильным ветром. Сбросив, с плеча корзину со свитками, пригнувшись и громко шлепая босыми ногами по холодным лужам, он опрометью побежал с высокого холма. Бегущий человек был атакован ветром и сплошной стеной из упругих капель косого дождя, неожиданно начавшегося и обещавшего затянуться до конца светового дня. «Лорсы!» — с запозданием догадался Фантазист.

Когда он выбежал за лесок, то увидел кучу воинов, навалившихся на Лориана. Фантазист взвыл от негодования, поняв, что опоздал и не в силах остановить насилие. Под хлещущими струями теплого дождя Фантазист помчался навстречу опасности, приготовившись рвать пальцами плоть коварного врага и зубами срьшать кожу с лица неприятеля. Поддавшись эмоциям, он сделал ошибку. Не замеченный им воин, сидевший на корточках за ближайшим валуном, коротко размахнулся и бросил бегущему Фантазисту под ноги длинную веревку. Утяжеленная замотанным в нее камнем, веревка пробилась сквозь тысячи крупных капель и оплела мускулистые безволосые ноги. Белевшие в пелене дождя ноги подкосились. Скрипя зубами, молодой мужчина упал в мокрую жижу. С грязью, набившейся в искривившийся рот, ему трудно было произнести заклятие борсокеров. После короткой схватки подоспевшие воины-лорсы связали пленника. Рот ему замотали дурно пахнувшей тряпкой и пару раз ударили по затылку. Опутанного мокрой веревкой с ног по шею Фан-тазиста подвели к Лориану. Двое теснее прижались слипшимися спинами, когда послышались первые шутки победителей.

Плотным кольцом высоких полуобнаженных тел лорсы окружили Первого Пророка и Фантазиста. Лорсы в походы брали с собой мальчишек, которые в приступе любопытства сейчас протискивались в щелки между телами отцов и старших братьев. Пресекая шутки над одеждой пленников, старый шаман, победно улыбаясь, сказал:

— Проверим силу Первого Пророка. Поможет ли Бог Ондрон любимому пророку?

Коварный умысел лорсов проявился, когда с пальцев Лориана жестокие чужие люди грубо принялись стягивать драгоценные предметы.

— Не делайте ему больно! — предупреждающе выкрикнул богатырь, в котором угадывался вождь племени.

Завороженные блеском драгоценных предметов, мальчишки так и вились вокруг пленников. Неосторожным движением один из них столкнул золотой перстень с циновки и босой пяткой вдавил его в мокрую землю. Шаман одной рукой ухватил проказника за ухо, другой поднял перстень и бросил на прежнее место.

— Покажи, на что ты способен без перстней. Чего ждать от пророка, лишенного волшебной силы Ондрона? — вопрошал пожилой шаман.

Ощущая себя беспомощным и оскорбленным, Фантазист заплакал. Не раз попадавший в смертельно опасные переделки, он чувствовал себя виноватым за унижения, выпавшие на долю человека, думавшего о пользе племен, а не о себе. Вода заливала мокрые щеки Фантазиста. Колени подгибались, туго стянутые острой веревкой. Поникшая голова Фантазиста опустилась. Спина согнулась. Не видевший перстни, разложенные на циновке, он принял поражение, смирился с обстоятельствами. Его не интересовало испытание, задуманное лор-сами.

Первый Пророк не смотрел на утраченные перстни.

— Можешь ли ты проповедовать голым? — издевательски кривлялись лорсы.

— Со связанными руками расскажи нам об Ондроне! Ох-хо-хо!

Лориан, слегка шевеля связанными за спиной руками, напряженно смотрел на ровную линию потемневшего горизонта.

Вдруг раздались крики испуганных людей. Фантазист поднял голову, откидывая намокшие волосы за плечи, потемневшие от ссадин. Он видел испуганные лица безжалостных лорсов. Не в силах выдержать пытку неизвестностью, Фантазист стал извиваться и напрягать мышцы на руках. Никто не обращал внимания на его попытки освободиться, и вскоре он отступил на шаг от Лориана. Покачиваясь, Фантазист развернулся, прищурившись посмотрел в сторону неведомой опасности. От ближайшего лесочка к лагерю лорсов приближалась цепочка ярких огней.

— Жижа-Разбериха! — в ужасе закричал шаман лорсов, показывая пальцем на огненные шары, быстро приближавшиеся к окаменевшим людям.

Издали шарики, резвившиеся в каплях дождя, казались безвредными, и настораживал только нестерпимо яркий свет. Вблизи огонь обернулся страшным оружием неведомой силы. Капли воды шипели, испаряясь вблизи раскаленных шаров. Шипение заставило самых смелых и сильных расступиться, открывая проход к связанным пленникам.

Огненные шарики закружились вокруг оцепеневших лорсов словно в страшном танце. Фантазист оказался в более выигрышном положении, потому что от огненных шаров его отделяло несколько рядов крепких мужских тел.

Огненный шар размером с мужской кулак неожиданно прекратил вращаться, завис на уровне человеческого роста и тут же двинулся к Лориану.

— Пригнись! — закричал Фантазист. — Он сожжет лицо!

Лориан дожидался огненной смерти, не прислушиваясь к выкрикам друга. Когда до шара оставалось не более пяти шагов, осторожным плавным движением Лориан наклонился вперед, высоко задирая связанные руки, поднятые над спиной. Через мгновение огненный шар бережно прошелся у Первого Пророка между кистей, спалив веревочный узел.

Пораженные лорсы стояли, раскрыв рты, темными впадинами черневшие под мохнатыми длинными усами бывалых воинов.

С выпяченной могучей грудью, не выпрямляясь, Лориан сделал шаг вперед, присел на правое колено. Пальцами правой руки он нащупал на земле длинный бронзовый нож и распрямился, поразив растерянных противников решительным выражением лица.

Лорсы дрогнули.

Раздался первый панический выкрик:

— Бздюха летит! — выкрикнул побежавший воин, показывая разведенной ладонью на светящееся небо.

— Нам ли с драконами сражаться?. т- спрашивал другой.

— Дадим драла? — шепотом советовался молодой лоре с отцом, склонявшим набок голову с тяжелой темной серьгой в ухе.; Нарастал страх, выражаемый криками:

— Лик Божий нахмурился! Мы провинились! Огненные шары сияющим кольцом окружили Лориана и циновку с волшебными перстнями. Засунув нож за пояс, Лориан наклонился и, захватив перстни в ладонь, медленно поднял с плетеного тростника волшебное богатство. Надевая перстни на пальцы обеих рук, Лориан бросал суровые взгляды направо — в сторону, где стоял шаман. Драгоценные дары судьбы снова оказались у законного, владельца.

Лориан хлопнул в ладоши. Что-то неуловимое скользнуло в сыром воздухе. Не успел Фантазист и глазом моргнуть, как часть огненных шаров зарылась в землю. Остальные исчезали в воздухе после громких хлопков. Увидев светящийся шар, который в ночном небе выписывал гласные комены, Лориан догадался, что искрометный шипящий помощник неведомой силы — это всего лишь огненная маска на лике разумного существа.

Над безмолвными мужчинами нависла гнетущая тишина, прерываемая шумом безудержного ливня.

— Верю, вижу пророка! — закричал воин, в котором Фантазист склонен был признать предводителя лорсов.

— Отныне мы верим в твое пророческое призвание, — неторопливо молвил шаман, ощущая за спиной молчаливое согласие племени лорсов. — Мы принимаем Ондрона как единственного и главного Бога. Скажи, что нам делать? Зачем на Ойкумене живут лорсы?

Подняв правую руку над головой, голый пророк обратился к лорсам:

— Племенам Ойкумены не хватает единства. Разрозненным народам не одолеть Китовласа. Лорсы — сильное племя, но вашей силе нужно найти достойное применение. Защищайте слабые племена. Ойкумена вздохнет с облегчением, когда племя лорсов понесет по лесам и степям веру в Ондрона. Слабый поднимет голову, увидев, что лорсы защищают всякого, кто назовется ондроновцем.

Он помолчал, пристально всматриваясь в лица воинов.

— Сила человека — в единстве тела и души. Вера в доброго Бога-созидателя поможет нам создать мир добра.

В толпе раздались голоса:

— Мы с тобой!

— Веди нас!

— Скажи, что делать!

Лориан набрал в легкие побольше воздуху и произнес:

— Нас ждет Трехморье. Пусть свиток Фантазиста укажет путь для прозревших душ.

Он показал шаману на Фантазиста и побрел через толпу, молча расступившуюся перед ним. Лорсы делали шаг назад, тесня соседа и провожая пророка восхищенными и испуганными взглядами. Не все из них расслышали диалог шамана и пророка, но у каждого появилось ощущение грядущих перемен в жизни племени.

Быстро пришедший в себя Фантазист подхватил шамана под руку и повел к корзине со свитками. Косолапо семеня за другом Первого Пророка, шаман спросил беззубым ртом:

— Правильно ли я понял, что Лориан не даст племени нового вождя и нового шамана?

На лице Фантазиста появилась улыбка, не предвещающая ничего хорошего. Он был уверен, что теперь в племени начнутся необратимые процессы, и к власти придут молодые и энергичные правители. Фантазист готов был отдать свои симпатии смелой и энергичной молодежи, но времени для обстоятельного знакомства с лорсами не было. «Обошлось без крови. Увижу Дергача, буду у него учиться рукопашному бою».

Фантазист счел возможным похвалить старика:

— Вы мудро поступили, не подпустив Иго к племени. Китов лас давно мечтает заполучить лорсов.

— Иго — мерзкий человечишко, готовый обменять душу на близость к богам разрушения и зла. От него и ему подобных молодежь надо держать подальше.

— Иго из тех, кто согласился бы на близость к Жиже-Разберихе? — спросил Фантазист.

— Откуда вам известны наши прежние боги? — недоверчиво спросил шаман.

Фантазист расхохотался.

— Не понимаю, почему они приняли светящийся шар за дракона? Почему люди видят не то, что было на самом деле? — недоумевал Лориан. — Вот ты, Фаник, что видел ты?

— Светящийся шар размером с детский кулачок.

— Какие драконы? Какой лик Божий? О чем говорили эти люди?

— Обрати внимание, как много вокруг тебя понятий, связанных с драконами, которых никто на Перунике никогда не видел, — заметил Фантазист и принялся перечислять: — Каждые одиннадцать лет с неба летят капли красноватого цвета. Этот красный дождь в народе зовут «драконовой слюной». Драконов глаз и голова используются в названии растений. Что говорить, если наши с тобой любимые чернила называются «драконовой кровью»!

Лориан и шаман лорсов быстро нашли общий язык. Шаман по имени Добо был полной противоположностью Кричащему Колдуну или Кошуну. Лориану во внешности и манере поведения лесного шамана чудилось что-то общее с шаманом из детства. На первом совместном семавите ондроновцев и лорсов Лориан и шаман повели речь о драконах.

Лориан внимательно" выслушал несколько шаманских предсказаний. Телом последнего дракона Андоморы будет закрыта дыра, через которую приходят шары в наш мир. Шаман говорил о том, что Андомора — это внутренний мир Перуники. Родная планета Лориана была полым шаром, внутри которого развивалась другая жизнь. Верить или не верить услышанному?

В конце беседы шаман закрыл глаза.

— Приведите сюда моего больного сына, — потребовал он у лорсов.

Сын шамана был чем-то похож на Воляпута. Такая же борода клинышком, длинные пряди волос и женские руки.

— Чтобы справиться с драконами, нам нужен Гома-ледон. Без Гомаледона и волшебного меча бороться против драконов нет смысла, — говорил шаман, не открывая глаз.

— Расскажи нам о будущем, — обратился шаман к сыну.

Тот, сдерживаемый двумя сильными лорсами, молчал. Шаман продолжал:

— Волшебный меч — единственное оружие против дракона с Андоморы. Сказано в утраченном свитке, что прогонит бородатый пророк Китовласа на Андомору и вернется Китовлас с Андоморы в облике дракона. И начнет творить зло кровавое, и не будет ему отпора, если потомки пророка не найдут в племени даротелов волшебный меч.

— В чем волшебство меча, выкованного даротелами?

— Ответ на этот вопрос известен одному из твоих друзей, который будет молчать до смерти. В свитке сказано, что тайну он обменяет на волшебный перстень Ондрона.

— Как все сложно, — покачал Лориан головой. — Как в этом сложном мире разбирались наши прадеды, вышедшие из Огромного Оплота?

— Не говори мне про Оплот! Замолчи, ибо не знаешь…

Шаман шумно задышал. Тут стал пророчествовать его сын.

Лориан весь обратился в слух.

— Наступят черные дни, когда во всем мире останется одна лорибука. Дракон с Андоморы прилетит и проглотит священный текст. Тогда герой мечом отрубит голову чудовищу. Из туловища хлынут потоки воды, и утонет всяк, не умеющий читать.

Передав лорсам свиток со священными законами и объяснив им, как найти вождя веков по имени Вернорук, друзья продолжали нелегкое путешествие к далекому Трехморью.

Едва за пеленой дождя скрылся лагерь лорсов, Фантазист спросил Лориана:

— Почему ты не воспользовался заклятием борсокеров? Я-то не успел, мне рот заткнули…

Лориан помолчал, потом ответил задумчиво:

— Тяжело убивать.

Фантазист тряхнул головой:

— Да ладно. Но мы так и не знаем, действует ли заклятие? Может быть, Позвоноза всех нас обвел вокруг пальца? С него станется.

Они сделали несколько сот шагов, прежде чем Фантазист спросил:

— Лориан… Танец огненных шаров. Что это? Случайное совпадение или божественное вмешательство Ондрона?

Лориан молчал.

О подступившем сумраке свидетельствовало ощущение будто тени от высоких сосен слились в одну тень древа мирового, закрывшую землю и корни от красного ока заходящего светила. Солнце опустилось за глухую стену леса, и кучерявые облака напоминали речную пену, поднятую бурным потоком. Устрашающе шумели деревья, когда над их раскидистыми кронами мчались грязные обрывки облаков, тщетно догонявшие материнскую тучу. Внезапно сильный ветер загудел в небе, заволновались деревья, мягкие капли дождя облепили листву, немая молния осветила окрестности, и через десять шагов, проделанных завороженными путниками, раздался небесный грохот отдаленной грозы.

Острый ветер бил Фантазиста в грудь. Дождь был настолько редок, что глаз улавливал полет водной капли. Наползала большая грозовая туча. Лес зашумел сырой листвой, тучи облизали кроны деревьев языком быстролетного дождя. Следом за ним еще одна бесшумная молния расколола небо на две части. Задирая кучерявую бороду выше кадыка, Лориан с интересом поглядывал на небо. Для него остались позади суеверные страхи при бурных грозах. Послышался дробный гул дальнего грома. Идущий издалека гром пригрозил и замолк. Никанот, никогда не боявшаяся грозы, продолжала щебетать.

«Гроза грозись, а жена за мужа держись», — встретила Никанот начавшуюся бурю пословицей из запасников маленького народа.

Огнедышащая туча медленно продвигалась с запада на восток. «Разыгрывается буря, — предупредил мужчина жену, — надевай на себя всю одежду, что имеем». Фантазист решил переждать приближавшуюся грозу где-нибудь в укромном месте. Он всех завел под раздваивающийся ствол высокого дерева с раскидистой густой кроной.

Непогода продолжала грозить людям темным брюхом дождевых туч. Очень высоко, так высоко, что и Гомале-дону не достать чешуйчатой лапой, под небесным сводом, потемневшим от дождевых туч, от края земли до края прошла гулкая гроза. Грозоносные тучи сгустились, силясь рассмотреть крохотные человеческие фигурки среди рощицы светлых деревьев. Словно кривоватые фиолетовые пальцы Орохана, издалека грозили беспечным людям тугие переплетения огня. Вдали затухавшие молнии до боли резали человеческий глаз. Надолго запомнят люди эту грозу. Огненные разряды приближавшихся зарниц притягивал возбужденный любопытствующий взгляд. Невидимые драконы грозы пожирали тучи и сбивали наземь стрелы огненных молний.

— Построим город, обязательно у хранилища свитков поставлю огромные каменные шары, и пусть жители догадываются зачем, — сказал Фантазист, переминаясь под вилкой большого дерева.

Огненное проявление грозы не замедлило себя ждать. Оглушительный раскат грома заглушил собеседников. Темное небо мгновенно осветилось зубчатым прорывом накопившейся энергии. Шумными каскадами молнии прорывались к притихшей земле. Хотя в дальней стороне полоска неба очистилась от дождевых туч, над людьми сверкали молнии.

Раскатистый непрерывный гром сопровождал людей, остановившихся под деревьями. В темном небе скрещивались огненные зигзаги, и ломаные линии делали замысловатые петли. Молнии высвечивали чарующую улыбку Никанот и нахмуренный лоб пророка. Где-то высоко под звуки громовых раскатов в небе появились светящиеся шары. Не замечая грохот, сопровождавшего молнии во время разбушевавшейся грозы, шары сновали взад и вперед, словно выискивали невидимого врага. Внезапно появившиеся светящиеся шары слишком поздно взяли людей под свое волшебное покровительство. Неожиданно где-то на уровне почвы сильный оглушительный гром сотряс землю. Змеистые молнии завершали сезон дождей. Вдруг необъяснимо задрожал ствол ближайшего дерева. Сверкнула ослепительная вспышка, но для людей гром загрохотал где-то вдали. Внезапный удар молнии последней грозы сезона дождей оказался смертельным. На мгновение Никанот обмерла и ничком упала на землю. Молния убила несчастную женщину. Фанта-зист и Лориан бросились к упавшему телу. В луже крови в ногах внезапно сраженной молнией Никанот лежал маленький бурый комочек. Выкидыш. Женщина и плод были мертвы.

Светящиеся шары увели за собой ворчащий гром, но их никто не замечал. Над телом молодой жены, шедшей на запад с ношей под сердцем, муж опустился на колени. Над синюшным комочком, который оказался мертвым сыном, Фантазист тихо причитал: «Если бы я знал, что она беременна, я увел бы ее в ближайшее оседлое племя. Мы могли бы вернуться в Язочу и начать все сначала». Причитания переходили в молитвы за душу неродившегося дитя. Перебирая в руках изуродованные крохотные конечности мертвого тельца, Фантазист не ощущал руки друга у себя на плече. Скользя пальцем по синюшной кожице, плачущий порвалон не замечал покачивавшегося рядом огненного шара. Дрожащими пальцами касался он гладкой кожицы мертвого ребенка.

Гроза закончилась.

В сырой могиле порвалон закопал крошечного зародыша. Долго он рыл землю у корней огромного дерева. Орудуя ножом, оставленным Рило, он выкопал яму глубиной по колено и опустил в нее Никанот с обугленной головой. Сверху на тело матери положили ребенка в тростниковой обертке. Лориан заплакал, увидев на небе последнюю радугу прошедшего сезона дождей.

— Это не радуга, это душа моего погибшего сына, — бормотал порвалон, заворачивая крохотное синее тельце в развернутый свиток.

У засыпанной могилы никто не услышал последних отголосков миновавшей грозы.

Неожиданно Фантазист вскочил на ноги и закричал в темное небо.

— Почему? За что? Почему моего первого ребенка? Ондрон, есть ли ты там? Будь ты проклят1 Я хотел, ждал ребенка, а ты его отнял. Почему? В чем я провинился? Почему у меня?

Он грудью упал на свежевырытую могилу, и тело сотрясалось от рыданий.

После гибели ребенка, которому было не суждено родиться, Фантазист решил идти на юг вместе с лорсами, не успевшими далеко отойти из-за грозы. Лорсы стояли неподалеку, укрывшись от грозы в ближней роще.

— Не пойду я с тобой дальше. Одни несчастья ты мне приносишь, — молвил Фантазист Лориану.

— Прощай, пророк.

На западе углисто догорал кусок закатного кеба, а на небосводе продолжала светиться радуга.

— Прощай, порвалон.

На прощание шаман лорсов сказал Лориану:

— Мы продолжаем верить в тебя, пророк. Твоя религия завоюет мир, если ты найдешь в ней место для культа мужской дружбы и многоженства. Ну а если не последуешь совету Фантазиста, нашего нового вождя, ждет тебя одиночество жующих мудрецов.

Когда радуга растаяла, под прояснившимся небом Лориан оказался в полном одиночестве.

Древнейшие на планете дубовые леса обещали страннику много новых встреч и приключений.

Большой Лес приходился на самый большой из географических поясов Перуники, заполняя все это обширное пространство, но растительность была далеко не однородной. Хвойные леса, к которым Лориан успел привыкнуть за сезон дождей, сменились лиственными. На смену мрачным ельникам и сосновым борам пришли светлые дубравы. У Лориана полегчало на душе.

Лориан долго шел под сенью величественных дубов, порою обходя гигантские пни, пока не остановился перед огромной котловиной, заполненной темной водой, откуда торчали верхушки затопленных деревьев. Перебраться через котловину можно было только по ветвям, с дерева на дерево. Лориан напряг зрение, но не видел другого берега. Он разулся, связал плетеные тапочки обрывком веревки и повесил обувь на шею. Теперь босые ноги могли помочь рукам. Ему ли отступать перед трудностями? Он ли не лазил на вершину Огромного Оплота?

Поставил ногу на первую попавшуюся ветку. От тяжести атлетически сложенного мужчины дерево заходило ходуном. Нет, на первый взгляд переправа представлялась проще. Он понял, что ему придется нелегко. Ветки деревьев были очень скользкие, и вдобавок они то пружинили, то обламывались, то вырывались из рук, как живые. Вскарабкался на одно дерево, перебрался на другое, опасно балансируя над черной водой. Весь день он перелезал с дерева на дерево и, не добравшись до земли, решил заночевать в дупле. Он и раньше заглядывал в дупла, но сейчас ему попалось особенно большое. «Все лучше, чем на голой земле», — подумал пророк, развешивая на кривых ветвях одежду для просушки.

Дупло — идеальное место для человека, который хочет спрятаться от непогоды или провести ночь без приключений. Дуплина оказалась просторной и на удивление глубокой. Здесь было сухо и темно. Лориан лег, подложив под голову мешок с вещами, и мгновенно уснул, но сознание его оставалось во власти привычных мыслей. Шаман с северного берега Миссии, Кричащий Колдун из подземелья, врачеватель веков, Кошун и увешанный изображениями драконов шаман лорсов — все они больше думали об интересах племени и занимались поиском лечебных трав, а не считали звезд на ночном небе. Почему он не пошел по их пути? Почему не согласился стать советником при вожде какого-либо племени? Почему, появившись на свет от родителей, крайне далеких от ясновидения и придумывания новых слов, он стал пророком? Лориан тревожно ворочался с боку на бок.

Он поднялся до рассвета. Прежде чем потянуться к высохшей одежде, огляделся и тотчас замер, пораженный жутким зрелищем. Под ногами валялись кости какого-то животного… Да нет, не животного! Лориан различил в полумраке человеческий череп. Засунув палец в пустую глазницу, он подумал: «Череп образован из трех расплющенных позвонков. Череп — это продолжение хребта». Он давно жалел, что совсем не знает внутреннее строение своего тела. Боли в животе, мучившие его после бегства из Кодовы, наводили на размышления о собственном невежестве. Но как можно узнать строение человека и действие внутренних органов?

С черепом в руках пророк сел на край дупла, свесил ноги и задумался. «Кем был погибший в лесу человек? Почему его череп оказался внутри огромного дерева? Погиб, спасаясь от загонщиков Великой Охоты? Или неизвестное племя, убив чужака, прячет по дуплам его, кости? Кто знает, сколько одиноких путников беспечно входило в тень этих мирных деревьев, чтобы найти здесь внезапную смерть?» Тем не менее Лориану нравились дубравы. Правда, солнечным лучам здесь с трудом удавалось пробиваться сквозь густую глянцевую листву, но у подножия деревьев было светлее, чем в сосновых борах.

Размышляя над загадкой человеческого черепа, Лориан выбрался из дупла. Еще полдня ушло, чтобы добраться до другого берега котловины. Завершив переправу, он спрыгнул на землю. Оставляя глубокие следы, быстро наполнявшиеся черной водой, он отошел подальше от котловины и огляделся.

Оказывается, рядом с ним в воздухе висел огненный шар. И еще один, и еще! Вечерело, и не составляло труда обнаружить свет, исходящий от них и не имеющий ничего общего с лучами закатного солнца. Забыв о черепе, пророк двигался вслед за шарами, ставшими его путеводными дневными звездами в путешествии по дубровнику. Сквозь листву деревьев и густой кустарник брезжило сияние этих неожиданных проводников, спустившихся с неба. Каждый шарик пульсировал и вращался вокруг оси. Чем ближе подходил к ним Лориан, тем быстрее принимались они вращаться.

В сознании пророка родилась мысль: «Огненные ко-мены украшают небо Перуники, подсказывают человечеству, погрязшему в невежестве, путь к единому созидающему Богу». Ему вдруг взгрустнулось. Сегодня, когда пришло наконец понимание природы огненных шариков, рядом с ним нет Фантазиста. Как жаль! Уж он-то смог бы по достоинству оценить его открытие. Воспоминания о бедах, постигших многоженца, заставили Лориана опуститься на колени и произнести вслух молитву деторождения и чадолюбия.

Светящийся шарик зашипел у него за спиной. Он обернулся. Шарик подпрыгивал вверх и вниз, словно был привязан на веревочке. Искры рассыпались по листве.

«Не делай этого», — попросил Лориан.

Шарик еще раз подпрыгнул вверх, потом опустился и медленно полетел над котловиной. Потом замер и упал в черную воду. Черная вода вмиг вспыхнула! Лориана обдало жаром. «Я сутки шел над горючей водой», — догадался пророк.

Он бросился прочь от огня, мгновенно охватившего мертвые деревья. Огонь, однако, не распространялся за пределы котловины. То ли ветер подул в другую сторону,' то ли по другой, неизвестной пророку причине. Хотя слышен был треск сотен и сотен деревьев, пожираемых жадным пламенем, но инстинкт подсказывал пророку, что опасности для человека нет.

Лориан выбрал дуб подальше от котловины и долго отдыхал на его толстых, раскинутых ветвях.

Спустя какое-то время он услышал отдаленный неясный шум. Взобрался по стволу повыше и увидел прямо перед собой представителей незнакомого племени. На круглой поляне эти странные существа прыгали в диком танце, издавая разнообразные звуки. Лориан разглядел, что люди были облачены в одежды из серого лона, вывернутые наизнанку и таким образом напоминающие звериные шкуры. Взявшись за руки, все они дружно подпрыгивали. Тела раскачивались в такт хлопкам ладоней. Удары палкой по стволу дерева определяли ритм движений танцующих.

Темп танца возрастал. Вскоре танцоры замерли и повалились на прелую листву. Один из них сбросил с плеч звериное облачение, и Лориан увидел восторженное, вымазанное грязью лицо. Мужчина в деревянной обуви, выкрашенной в красный цвет, расхаживал по спинам и животам танцоров, лежавших на земле. Что бы это значило?

После небольшой паузы танцоры повторили утомительный танец, подгоняемые криками молодого человека в шаманских узолках на одеянии с большими дырами. Равнодушный к музыке (будь то музыка мураявров или песнопения хоболов), Лориан не мог не отдать должное мастерству лесных танцоров. Танцующие изображали животных, которые ни Лориану, ни его друзьям не были известны. Даже постороннему зрителю было понятно, что звериный этот танец исполняется в соответствии с определенными традициями, которых танцоры строго придерживаются. Женщин на поляне не было.

Вдоволь наглядевшись на пляски человеко-зверей, Лориан сосредоточил внимание на молодой девушке, чей тонкий силуэт заприметил на самом краю поляны. Девушка с высокой грудью и голыми красивыми ногами наблюдала за действиями мужчин явно не из простого 1 любопытства. Она либо нарушала племенной запрет, либо должна была стать участницей обряда. На ней была коротенькая юбочка. За спиной она что-то прятала.

Лориан попытался подобраться поближе. Ему это удалось. Незамеченный танцующими, ловко перебираясь по веткам, он сменил положение, но — вот ведь досада! — потерял из виду девушку. Ему захотелось спуститься и узнать, куда ведет тропа на противоположной стороне поляны. Не по ней ли ушла девушка? Тут на тропе появился кто-то в звериной шкуре. Лориан не сразу догадался, кто именно. Лишь заметив круглые колени и голые женские ноги, он сообразил, что это та самая незнакомка. Теперь на ней был балахон из серого лона с изображением какого-то чудовища.

Лориан выдал себя хрустом ветки.

— Кто здесь? — спросила девушка.

Лориан притих. Незнакомка подняла голову и сняла маску. Многое повидал Лориан с тех пор, как ушел из родного племени, и не без оснований полагал, что его уже трудно чем-нибудь удивить. Во всяком случае, женщин он видел самых разных. Например, у челов женам полагалось ходить с бритой головой… Но то, что он увидел сейчас, превзошло самые смелые его ожидания. У девушки были зеленые волосы и длинные-длинные черные ресницы. И она была необыкновенно красива.

— Помогите! — крикнула девушка.

«Что это? Почему она кричит? Разве я чем-то ей угрожаю?» — подумал пророк.

— Все сюда! — громко крикнула молодая представительница хозяев Большого Леса. — Здесь чужой!

Танцоры мигом обступили дерево, на ветке которого, прижимаясь животом, лежал Лориан. Понимая, что попал в глупое положение, Лориан спрыгнул на землю. Представители сильной половины племени молча смотрели на гостя, причастившегося к тайнам лесного ритуала. Пророк вытянул вперед руки, показывая, что в них нет оружия и что пришел он сюда без мыслей о насилии. Мужчины в узолках не было среди обступивших пророка.

— Меня зовут Лориан. Через Большой Лес я иду к Трехморью. Я пророк и несу народам весть о божестве по имени Ондрон.

Мужчины слушали чужака, не издавая ни звука и не перег лядываясь.

— Я не видел вас. Я спал на дереве. Это очень красивая девушка, — сказал Лориан, мотнув головой в сторону длинноногой красотки.

Услышав, что он спал, танцоры расслабились. «Для них важно, чтобы чужаки не подсматривали обрядовые действия», — подумал Лориан, когда молчаливые люди повели его по тропе, уходившей в заросли. Ему было стыдно, что он солгал. «При первой возможности сознаюсь во лжи», — решил Лориан.

Шагая в деревню лесных людей, пророк громко проповедовал:

— Огненные комены призывают лесное племя к грамоте. Светящиеся знаки сопровождают пророка, несущего народам весть о Боге-созидателе. Познайте комены, и узнаете Бога, освежающего нашу планету своим созидат тельным дыханием.

После пережитых несчастий и неудач в Кодове было приятно говорить, нанизывая тезисы на острие проповеди.

За стеной из молодых дубков открылась лесная деревня. Жилье танцоров оказалось более опрятным, чем землянки пьющих полян. Отсутствие запахов кодовы и табачного дыма успокаивало. Перед входом в землянку вождя лежала груда высохших пней, обмотанных шаманскими узолками.

Вождя звали Белохвост, жилище его располагалось под корнями большого дуба. Более надежной кровли трудно было сыскать для многочисленной семьи вождя. От рассвета до заката его жены и дети смотрели на мир через переплетения обнаженных корней, полого спускавшихся в черный грунт.

Не вставая, вождь встретил пророка.

— Садись, коли пришел.

Лориану пришлось присесть на корточки, следуя традиции племени танцующих человеко-зверей. По первой фразе предстоящего разговора он понял, что молодому вождю сообщили о происшествии, прервавшем обряд.

— С чем пожаловал?

— Вождь, мое имя тебе известно. Я несу людям лорибуку и веру в единого Бога Вселенной.

— Мастер всеведения или ясновидения?

— Нет, просто человек, задумавшийся о Боге.

Не снимая с плеч звериные шкуры, вернее, куски материи с изображениями зверей, мужчины благоговейно смотрели на вождя.

— Ты кто?

— Пророк.

— Пророк или умный провидец?

— Пророк предвещает будущее не человеку, а племенам и всему человечеству.

— Вещий дух тебе помогает? — спросил вождь.

— Нет. Я человек, который делает будущее словами. Слово в свитке, письменное слово подсказано нам Ондроном.

— Как ты поступал, когда тебя просили доказать, что ты пророк? Предугадывал, предчувствовал или ловил подсказку со стороны?

— Нет. Просто смотрел на человека или племя и говорил, что их ждет.

— Что ждет наше племя?

— Великое будущее, если поверите в Ондрона и освоите лорибуку.

— А если не поверим?

— Затеряетесь среди малых племен Большого Леса. — Лориан помолчал, набрался духу и выпалил: — Я хочу признаться в обмане.

Вождь покачал головой.

— Ты едва ступил на земли племени древлян, ты впервые беседуешь с вождем Белохвостом, когда ты мог успеть нас обмануть?

— Я сказал, что я не видел ваших танцев. Я солгал.

— Пророки не лгут, — укоризненно произнес предводитель племени.

— Я знаю.

— Зачем ты это сделал?

— Я думал не о себе.

— Испугался, что мои люди набросятся на тебя, и ты не успеешь произнести имя любимого бога?

— Я смог бы постоять за себя, но не хотел ссоры. Можно забыть об увиденном, но трудно вырвать из памяти пролитую кровь.

Лицо вождя озарилось доброй улыбкой.

— Не знаю, кто ты такой, но в твоих речах много мудрости. Подождем одного человека и продолжим наш разговор.

Он отдал команду жестом мускулистой руки.

Раздвинув руками детей, резвившихся у входа в землянку, один из мужчин отправился искать шамана. Дети играли черепками, швыряя обломки разбитой посуды в соседа.

— У нас в племени есть предрекатель.

— Дело пророка делать будущее, а не пугать юношей тем, что после сезона дождей у них вырастет борода.

— Не боишься состязания?

— Нет.

Вождь приветствовал появление мужчины в шаманском одеянии. Сидя на корточках, они немного пошептались. После краткого совета предводителей танцующего племени Лориана ожидало испытание вопросами. У нового собеседника кожа лица напоминала кору мертвого дерева. Маленькое лицо не соответствовало величине головы. Широкий нос, усеянный черными точками угрей, шумно втягивал воздух. Шаман обратился к Лориану с первым вопросом:

— Можешь ли ты по форме облака объяснить болезнь вождя племени?

— Нет.

— Умеешь ли по разбросу палочек между тремя дубами предсказать пол ребенка, который будет рожден через пять сезонов дождей?

— Нет.

— Наделен ли ты даром вылечивать заикание через рассказы о прошлом больного?

— Нет.

— И мой последний вопрос. Бывает ли тебе видение перед тем, как земля начинается трястись?

— Нет.

— Ага.

Вождь посмотрел на шамана, тот молвил:

— К нашему племени прибился самозванец. Все видят, что он ничего не может. От себя добавлю, что никакой он не пророк, ведь все знают, что Лориан — это я.

Вождь переводил требовательный взгляд с прорицателя в зверином обличье на Лориана.

— Почему не думаешь о защите? Почему молчишь?

— Не люблю пустословить, — ответил Лориан.

— Догадался, зачем я устроил вам состязание?

— Пророк не отгадчик, — возразил Лориан. А про себя подумал: «Человек, называющий себя прорицателем, пришёл со стороны. Оказывается, на Ойкумене есть племя глупее мураявров».

— Покажи обманщику, как надо предвещать будущее, — обратился вождь к шаману.

Не могу прорицать вне прорицалища, — закапризничал тот.

— Что такое прорицалище? — спросил Лориан.

— Особое место для предсказаний. У нас принято проводить гадания на определенном месте, — объяснил вождь.

Лориану было внове слышать, что для пророчества требуется специальное место, но он чувствовал, что имеет дело с тайным пособником Китовласа.

Человек в шаманских узолках решил перехватить инициативу в разговоре. Безвласый огромный череп Лориана притягивал взор лжеца.

— Ты считаешь себя Пророком? Я помогу тебе им стать. Тебя убьют, и я буду предсказывать будущее по форме твоего черепа, хи-хи.

— Может, погадаем на кулаках? — предложил Лориан.

— Не понял.

Подойдя к наглецу вплотную, Лориан молвил:

— Плут, угадай-ка свое будущее по костяшкам моих кулаков.

Тот отступил, по-женски взвизгнув:

— Меня зовут Лориан! И ты можешь не пугать меня смертью! Изобретатель лорибуки не побоится кулаков приблудного обманщика!

Лориан остолбенел, затаив дыхание от мелькнувшей догадки. Затем он шагнул и вполсилы ударил лжепрорицателя. От слабого толчка в грудь горе-двойник отлетел к дальнему пню и, повалившись в листву, жалобно заохал.

Кто-то из мужчин крикнул:

— Пророкоубийца!

Размазывая кровь по крохотному личику, лжепророк жалобно охал. «У меня украли имя. Что я испытываю?» — спросил себя Лориан, осматриваясь.

— Вор! — крикнул кто-то у него за спиной.

Лесной народ, поверив лжецу, обвинял его, Лориана, в краже имени и пророческого звания! Лориан поднял руки к небу.

— Одумайтесь!

Не поднимаясь с земли, лже-Лориан тоненько подвывал.

— Драться ты мастер, но таким ударом меня бы ты не свалил, — заметил вождь.

Неожиданно подали голос старухи:

— Если они оба имеют имя Лориан, пусть живут в нашем племени, пока не откроют заклятия дереволета.

Вождь притворно расстроился:

— Видишь, как складываются наши дела. Пока мой прорицатель не поправится после твоего удара, придется тебе побыть с нами. Выбора нет. Мужчина ты сильный, вырваться из наших рук тебе будет нетрудно. Но я и шаман накладываем на тебя заклятие. Пока не придумаешь для нашего племени чего-нибудь выдающегося и полезного, из дубравы не выйдешь.

Молодой вождь вытащил из складок звериной одежды веревочку со множеством мелких узелков.

«Тайное знание. На чем еще может основываться верховенство безбородого юноши над большим племенем?»

Мужчины и старухи разошлись по делам, когда Лориан предложил вождю:

— Отпустишь, если открою заклятие борсокеров? Белохвост был непреклонен:

— Докажи, что ты Лориан. Придумай вещь, в которой нуждается наше племя.

Лориан смирился.

— Привяжете к дереву?

— Ты гость и свободен в передвижениях, но если попробуешь без спросу выйти за пределы дубовых лесов, тебя заморит головная боль. Можешь проверить силу моего заклятия.

Лориан поглядел в умные и суровые глаза вождя. «Тебе не нужен шаман. Ты самодостаточен как вождь и маг-самоучка, а этот шут тебя просто развлекает. Кто знает, не умеешь ли ты читать чужие мысли?» — подумал Лориан, поднимаясь с корточек на ноги.

Впервые Лориан оказался в столь нелепом положении. У него украли имя и пророческие комены. Вороватого и лживого человека лесное племя приняло за пророка. Самозванец заставил сотни людей поверить в то, что он принес им истинную лорибуку, о которой так много говорили племена Восточной Ойкумены. Он убедил их, что лорибука есть не что иное, как навык по человеческому черепу определять характер и предсказывать скорую смерть по размеру лба.

Как и прочие мудрецы племени, вождь был тоже знатоком черепов, хотя отказывался от звания прорицателя. Он умел бронзовыми иглами и сверлами проникать в черепную коробку и излечивать больных от опухоли мозга. Лориан догадывался, что в основе интереса вождя к врачеванию лежит наивная надежда сделать мозг соплеменников невосприимчивым к влиянию Китов ласа. «Нет, сверлением черепа тебе не одолеть врага рода человеческого», — подумал пророк.

Прошло несколько дней. Лориан узнал племя древлян поближе. Пока юноши водили хоровод, Лориан неустанно обходил стариков и слушал предания лесного народа. К историям о женщинах, забеременевших от проточной воды, камня, дождя или ветра, которые он слышал в степи и под Оплотом, прибавилась легенда о зачатии от разумного дерева. Лориан был поражен правдоподобием деталей о рождении ребенка из ствола дерева, девять месяцев пролежавшего на речном мелководье. Помогали ему в общении со сказителями две красивые девушки, тотчас убегавшие от него, когда он оставался с ними наедине.

Ночные танцы скрашивали будни лесного племени. Предатель и вор лишается права участвовать в совместных плясках. Не изгнание из племени, а лишение права участвовать в общих плясках было самым строгим наказанием для провинившегося. Если изгнаннику порой разрешалось уходить из племени с одеждой танцора, это считалось послаблением. Лесное население гордилось количеством и красочностью костюмов зверей. Живущие в лесу люди по-своему объясняли исчезновение животных.

Согласно их взглядам, где-то на небе жил Хозяин Живых Зверей. Любимое божество древляне называли вторым именем — Небесным Волком, Глотающим Утренние Звезды. Когда-то животные жили рядом с людьми на Перу-нике, и всем хватало места. Провинившись, люди разъярили Хозяина. Рассерженный Хозяин забрал к себе на небо всех животных, обрекая человечество на томительное одиночество. Лориан впервые встречался с фольклорной трактовкой, опиравшейся на человека провинившегося. Интересовавшая его проблема переносилась на небо. Что бы означало понятие «небо»? Дубровный род древлянского племени издавна поклонялось волку. В первую ночь серый хищник пришел к Лориану во сне и протяжно завывал над телом женщины, не успевшей стать счастливой матерью. Свирепый хищник имел бурую шкуру, белый хвост и огромные клыки, обнажавшиеся при продолжительном вое.

Насаждавший культ серого хищника вождь исполнил данное слово. При любых стараниях отойти от дубравы, скрывавшей землянки древлян, пророка начинала мучить головная боль. В первый день Лориан дошел до пропасти, когда заболела голова. Обрыв обещал избавление от головной боли и затянувшихся странствий по Большому Лесу. В своем новом положении Лориан не был столь непримирим к поступку Аню лоты.

После третьей попытки уйти на запад он стал думать о том, как исполнить волю вождя по имени волка с белым хвостом. Лориану было непонятно, как глупым самозванством можно было одурачить лесное племя. Он подумал о себе в третьем лице, и первой пришла ему в голову мысль о надежных друзьях как спутниках Первого Пророка. Но где-то они сейчас? Надежда Белохвоста на то, гость племени совершит броское чудо и тем докажет свое первородство, претила Лориану.

Однажды в начале солнечного дня пророк сидел под тенистыми ветвями старого дуба, когда мимо проходили поющие и танцующие мальчишки. Лориан попытался было заговорить с сорванцами. Те испугались и бросились наутек. Прежде чем убегать, самый высокий мальчик бросил пленнику под ноги деревянную пластинку, в которой для баловства прежде проделал три отверстия. Лориан поднял дощечку из груды желудей.

Новое изобретение пророка было простым, как мазок грязью по лицу человека.

Он придумал маску! Остаток дня пророк провел за работой: топором вырезал из дубовой коры пластины разных форм и величин. К вечеру им была сделана маска, пока далекая от совершенства, но уже на следующий день у него получилось гораздо лучше. Из палочек, покрашенных белой краской, Лориан сделал волчьи клыки. Время от времени он прикладывал личину к лицу и ощупывал руками. Девушки, давно за ним подглядывавшие, однажды так испугались, что младшая упала в обморок, и старшей пришлось долго отпаивать подругу водой из ближайшего лесного родничка.

Лориан отнес первую маску главе древлян. Пророк не любил танцы и музыку, но специально для этого случая сочинил и исполнил танец раненого волка. Лориан не сомневался в том, что древлянам маска понравится. В маске волка человек был ближе к душе предка-покровителя, и танец древлян становился почти волшебным действом.

Смело примерив маску, вождь сказал:

— Красота волчьей линии восхищает меня. Я хочу, чтобы ты пожил в нашем племени и научил нас делать такие прекрасные вещи.

— Глупцы, вас соблазняют! Он скрывает от вас истинные цели, ради которых придумал маску! — завизжал лже-Лориан.

Его не слушали.

Отношение к Лориану изменилось на прямо противоположное. Послышались слова одобрения.

Молодежь забросила хороводы и принялась за изготовление масок.

Лориан за короткий срок завоевал всеобщее уважение. Он увлекся новой работой. Придумывать и делать маски было столь же интересно, как плести обувь для быстробегов, обтесывать камни для Ишомского моста или строить свиткохранилище.

Он не забывал и о самозванце. Мысль о двойнике уязвляла душу. Кто скрывается под видом человека, столь известного на Ойкумене, и зачем он выдает себя за Первого Пророка?

Сначала он сделал семь волчьих масок, и вождь сказал ему: «Ты свободен и можешь уходить. Я снял с тебя заклятие». Лориан сработал шестнадцать масок с личинами волшебных существ. «Это странно. Я усматриваю в твоих действиях тайный умысел, — предупредил его вождь. — Почему ты не уходишь?» Пророк повторил круглую маску в нескольких копиях. «Не считаешь ли ты, что твои маски нужно исполнять в особом танце?» — спросил вождь. Лориан кивнул. «Завтра покажешь нам свой танец», — потребовал вождь.

Посмотрев на танцы Лориана, вождь спросил: «Если твоя вера ничего общего не имеет с гаданием по черепам, то что такое лорибука? Объясни». Лориан рассказал о своем желании обучить древлян письменности. Лориан сделал двадцать три маски, в каждой из которых зашифровал определенную комену. Он полагал, что если древлянам понравятся маски, они обязательно заинтересуются и смыслом рисунка. Однако он ошибся. Когда Лориан, разложив маски на поляне, созвал племя, чтобы разъяснить древлянам значение лорибуки, они остались равнодушны к словам, образованным деревянными коменами. Они огорчились, что занято место для танцев. Лориан отступил перед равнодушием лесного племени к красоте и мудрости письменности.

Вождь смеялся над наивным энтузиазмом пришельца. «Ты не хитер, но умен. Мы не будем уничтожать маски, из которых можно составлять слова без звуков. Мы используем их в танце. Танец в масках красивее. Но не жди от моих людей понимания. Впрочем, расскажи мне про комены». Требуя, чтобы умельцы племени перенимали у чужака навык изготовления масок, Белохвост говаривал: «Руби дерево по себе, лепи маску по лицу».

Разобравшись в коменах, вождь сказал:

— Я хочу иметь такую маску, которую ты наденешь в день свадьбы.

— Вождь, тебе я сделаю совершенно особую маску, — пообещал Лориан.

Он сделал маску, внутри которой особым образом была свернута веревка. Маска раскрывалась и выстреливала веревочной петлей.

Это изобретение укрепило авторитет Лориана среди стариков племени. Тайный межплеменной союз объединял шаманов и вождей всех лесных племен. Члены союза носили при себе определенную вещь из дерева, по которой и узнавали друг друга. По рекомендации Белохвоста старейшины уже готовы были принять Лориана в члены союза. Он спросил вождя, какую маску надеть для обряда посвящения. Вождь посоветовал выбрать изображение какого-нибудь животного и ни в коем случае не приходить в маске-комене. Лориан подумал и отказался вступать в союз.

В ответ на подарок Лориана Белохвост показал ему собственное изобретение. Короткий дротик вкладывался в пустотелую деревяшку, и при броске полет дротика увеличивался вдвое. Хитрое приспособление превращало короткое копье в самое дальнобойное оружие Ойкумены. ^Топор лорсов и полян пришелся бы впору Дергачу, а про древомет Белохвоста надо будет рассказать Напроли-ку», — подумал Лориан и осекся. Откуда у него уверенность в том, что он когда-либо встретится с друзьями? Сколько времени прошло с момента расставания с Нейло, и нет никакой надежды снова увидеть прозревшего художника.

Между тем самозванец так и норовил втянуть гостя в какую-нибудь склоку. За глаза он постоянно чернил Лориана, пытаясь восстановить свое влияние на Белохвоста. В конце концов вождю надоело.

— Какой из тебя шаман? Ты знахарь, и знай свое место.

— Пришел от Миссии чужак, и я стал не нужен?

— Проведи камлание, устрой ворожбу, изобрети что-нибудь новое.

— Разве забыл вождь мой последний припадок?

— Это когда ты упал на заранее приготовленную циновку? Долго будешь испытывать мое терпение? Твое место не с танцующими, ас больными.

— А если ты заболеешь, вождь?

— Дурак ты братец, дурак дураком, — подвел вождь размашистую черту под разговором.

Самозванец прикусил язык и растворился в тени большого дуба. Все чаще Белохвост беседовал с пророком.

— Есть ли середина у мира? Точка, в которой сосредоточены силы нашей планеты? — спрашивал Белохвост.

— Думаю, что искать середину мира следует в Трехморье или вблизи Огромного Оплота, — высказал Лориан предположение.

Белохвост ему возразил:

— Древо мировое — истинный центр мироздания. Слышал ли ты о дубах в Трехморье или под стенами Оплота?

— Нет, вблизи Оплота нет больших деревьев.

— Ты сам себе противоречишь. Земля — это корни древа, поверхность и горы — ствол, а ветви — это небо. Если огромное дерево связывает небо и землю, то известен ли кто-нибудь, проходивший по стволу? И где оно растет? Никто его не видел. Оно растет посреди Большого Леса.

Лориан спросил:

— Если мир — большое дерево, то куда подевались звери?

— По стволу древа жизни пастух прогнал животных к верхним ветвям. Твари живые там, на синих листьях, — сказал вождь, подняв руку к небу.

Пророк всегда готов был поддержать разговор о грядущем конце света:

— Гибель планет… Белохвост перебил его:

— То, что ты называешь Занавесом Вселенной, — это опавшая листва древа мирового.

— Кто еще верит в древо мировое?

— Многие племена. Только по-разному его называют.

— Как?

— Древо центра мироздания, древо плодородия, древо жизни, древо познания, древо подземной пещеры, солнечное древо, древо смерти, древо богов, древо Илобиса или шаманское древо.

— Достаточно, — взмолился Лориан.

— Мы давно ждем пророка с востока. Один раз ошиблись, впустив плясуна. Второй раз за пророка приняли больного человека, рожденного из ствола пустынного дерева.

— ?

— Мимо проходил безумец по имени Воляпут. Он оставил после себя крест и бредни о живом боге. Поразмыслив, я пришел к выводу, что крест — это упрощенное изображение дерева.

— Удивительно, что безумец не пропал в столь долгом странствии.

— Воляпуту понравился наш обычай привязывать провинившегося к раскидистым веткам дерева. Он сказал, что ему это пригодится, и ночью сбежал на запад.

— Ты не наложил на него заклятия головной болью? Белохвост посмотрел на Лориана.

— На людей с больной головой никакое заклятие не действует.

— Считаешь Воляпута безумцем?

— Разве можно серьезно относиться к человеку, который предлагал называть наши родные края Грибным Лесом? Он считал, что деревья — это большие грибы.

— Под стенами Огромного Оплота в руках у молодежи я видел шесты с тростниковыми птицами. Это, по-твоему, тоже древо мировое?

— Разве нет? — спросил вождь, сощурившись.

— Значит ли, что добро и зло растут на мировом древе из одного корня? А воинство Китовласа? Может, это одна из ветвей на древе мировом? — попробовал Лориан расширить тему разговора.

— Мы Китовласа не боимся. До нашей глуши чужаки редко добираются. Отсидимся. — Белохвост избегал разговоров о Китовласе. Помолчав, он спросил: — Можешь предсказать мое будущее?

Лориан мысленно перебирал комены. Когда узнал ответ, молвил:

— Быть тебе одиноким.

— Не понял. Лориан вздохнул:

— Вождь без племени. Быть тебе изгнанным из племени.

Белохвост, сидевший на корточках, свалился на землю от неожиданного известия.

— Ты серьезно?

— Вполне.

Белохвост потеребил узолки, зажатые в пальцах.

— Занят поисками Страны Живых Зверей? Почему бы тебе не поискать разумное растение?

Лориан не ответил. Почему-то ему не хотелось рассказывать вождю о своем разговоре с Деревом, осуществленном через тело спящей девушки. Вождь по-своему расценил его молчание.

— Меня учили быть благодарным. На твое предупреждение завтра отвечу предсказанием.

На следующий день вождь встретил гостя под тем же деревом.

Предсказание Белохвоста было кратким:

— Один из твоих старых друзей предаст тебя. Если хочешь, можешь присутствовать на вечерних танцах.

— Какой будет исполнен танец?

— Танец волков, выходящих на охоту.

Отходя от землянки вождя древлян, Лориан задумался. Кто из друзей и знакомых окажется предателем? Как это случится? Нейло и Напролик — два ровесника, раньше остальных встретили пророка. О ком из кикуровских пленников шла речь?

— Твоя маска, вождь, лучшая из всех масок Ойкумены, — залебезили подхалимы перед вождем, примеривающим подарок Лориана.

Пророка не было рядом с вождем, он искал сырье для осуществления новой задумки и обустраивал мастерскую под навесом у ствола старого дуба.

Успех Лориана имел, как и всякая маска, оборотную сторону. Изнанка признания обернулась угрозой для жизни. Вновь он увидел человека, которого подозревал в краже первой маски. Вечером к нему в мастерскую под навесом пришел высокий и широкоплечий мужчина. На пожилом крепыше была куртка с короткими рукавами. Очень Лориану не понравился незнакомец в черной маске с нарисованными на спине белыми черепами. Отрывисто и зло говорил тот, кто пришел к нему в мастерскую в маске Илобиса:

— Против моей воли тебя едва не приняли в наш лесной союз. Но знай, что ты будешь моим вечным врагом.

Кряжистый мужчина ввязался бы в противоборство с пророком, вздумай пришелец сказать вызывающее слово. Незнакомец в берестяной маске поиграл крепкими мышцами рук:

— Когда-нибудь ты пожалеешь, что нашел в лесу наше племя. Ты втерся в доверие к моим соплеменникам, а я тебе не верю. Только я помню, что ты подсматривал за нашими плясками, не будучи посвященным.

Прежде чем уйти, незнакомец показал вздутые кровеносные сосуды на руках. Пророк снисходительно посмотрел на руки незнакомца: «Мои веревки под кожей будут побольше». При ироничном отношении к словам черных черепов он не склонен был преуменьшать степень грозившей ему опасности. После ухода любителя угроз подумал: «Попросишь сделать тебе маску, сделаю из степного торогона». Побаивавшиеся степного простора и сторонившиеся любой пустоши древляне торогон не любили. О торогоне говорили: «Стоит дерево ханское, платье шаманское, ветви илобисовы, сучья китовласовы».

Крепыш жил в землянках мужчин, что рубили сухие деревья на нужды племени. Танцоры презирали немногочисленных рубщиков леса. Было непонятно, когда и почему мужчины с топорами утратили первенствующее положение. Но и для них Лориан изготовил несколько замысловатых масок. Грубым мужчинам с руками, исполосованными шрамами от заноз, понравились подаренные маски.

Вскоре Лориан раздарил древлянам лучшие маски. Себе оставил всего три комены в форме личины. Приверженность к трем хвойным деревьям Язочи в тени дубрав Большого Леса обернулась увлечением тремя масками. В работе над масками, содержащими форму и идею согласных, Лориан сблизился с резчиком по дереву, у которого, несмотря на молодость, поседели волосы на руках. Встретились они случайно у поваленного дерева. Толстокорый ствол обещал много возни. Оба примерялись, как можно было использовать бурелом. Про пень древляне говорили «голымя», и сразу представлялся голый человек, застигнутый в лесу зарывающимся в землю.

— На Перунике нет такого дерева, чтобы человеку не пригодилось, — сказал мужчина, и Лориан почувствовал к нему симпатию.

Лориан мозолистой ладонью стенолаза похлопал по дереву, выражая к нему нешуточный интерес.

— Недавно здесь был, по поляне ходил, а теперь, смотри, густой лес вытянулся, — продолжал незнакомец.

Почти одновременно мужчины увидели третьего любителя утренних прогулок по лесу. Под стеной из деревьев в густом кустарнике прятался мальчишка.

— Я знаю, ты в дупляке отсыпался, — сказал из кустов вихрастый мальчик.

— А ты на такую высоту залезешь? Не забоишься? Мальчик отрицательно помотал головой и принялся взахлеб рассказывать:

— Хочешь, расскажу страшную историю? Идет человек по лесу, вдруг видит большое дерево, а из дупловины дым валит. С чего бы это? Человек бросился бежать, а дым за ним поструился.

— Забавный мальчишка. Похожих на тебя я не видел в деревне и в степи не встречал, — признался Лориан.

Довольный тем, что пересказал любимую историю, мальчишка убежал.

По искореженным рукам Лориан определил в новом знакомом потомственного резчика по дереву. Сперва резчики делают дупла, а потом туда предсказатель забрасывал черепа. Глядя мальчику вслед, юноша к месту вспомнил пословицу:

— И с одного дерева лист на лист не накладывается, а двух одинаковых людей не бывает.

Стукнул по лежащему стволу. Прислушался. Потом протянул раскрытую ладонь для мужского рукопожатия.

— Меня зовут Старолит. Покажи, как ты делаешь маски.

Лориан посмотрел на лохмы, торчащие у парня на затылке. Не менее впечатляющими были космы, растущие под мышками. Из волос, выросших на ушах, в следующий сезон дождей можно было бы заплетать косички.

— Ты такой волосатый. Зачем тебе маска?

— Волосы счастья не приносят. Маска поможет мне завоевать сердце одной девушки.

— Пойдем. Поможешь донести?

Они взвалили дерево на плечи и понесли в деревню.

Белое солнце сверкало сквозь листву невысоких деревьев. На узких ветках лежали опавшие листья, беспричинно срываясь в полет. От легкого дуновения ветерка в душе просыпалось желание увидеть Трехморье. Зеленые листья щекотали впалые щеки могучего путника, когда он огибал дерево с обугленным стволом. Неизвестный мастер неумело сделал две разноцветные маски с изображением дракона и волка, а женщина привязала их к стволу. Кто-то, пришедший позже, пытался поджечь двуличный столб, ставший посланием Хозяину Леса. У Лориана мелькнула догадка, что простенькие накладные рожи есть дело рук нового знакомого. Дерево с двумя масками по разные стороны ствола вызвало приступ злобы у того, кто пришел к нему после влюбленных. Или он ревновал? «Фантазист ошибался. В Большом Лесу есть деревянные раскрашенные идолы».

У нового знакомого Лориан спросил:

— Не боишься с чужаком по лесу ходить?

— Я шаманов боюсь. Но у нас их нет в племени.

— А я не шаман?

— Ты не шаман.

— Почему?

Старолит лицом в грязь не ударил.

— Шаман не может путешествовать по чужим землям. Во время камлания он шагает по всему древу мира. От корней до кроны добирается за одно камлание или ночь сна. Известны ли тебе шаманские путешествия, когда тело остается у соплеменников, а душа облетает весь мир?

Та маска, которую Лориан подарил Старолиту, отличалась от прочих. Двойная маска — шедевр Лориана. Когда раскрывалась одна, внешняя маска, створки расходились, и открывалась потайная маска. Меньшая по размерам, она была изящнее в отделке. Внешняя маска поражала огромным вытянутым носом. Меньшая маска имела раскрытый рот, в который можно было показать свой язык. Так маску Лориан сращивал с человеческим лицом. Внешняя и внутренняя маски изображали разных животных. Мысль о двойной природе человека заложил Лориан в этой маске. Внешнее выражение лица зачастую не соответствует сути человеческого характера. Иногда человек оказывался волком. Белохвост говорил о себе: «Я волкодав». Чаще тот, кто хотел, чтобы в нем признавали потомка волка, был не более чем сыном обезьяны.

У древлян мужчины и женщины жили порознь. «Куда дерево наклонилось, туда девица и повалилась», — отозвался Старолит, прознав о том, что одна девушка убегает из женской деревни и подглядывает за мастерами масок. Поговорки сыпались из Старолита как сухие листья из дупла. Когда Лориан до крови поранил руку при выкорчевывании старого пня, древлянин сказал: «Первый клин всегда с кровью… Я хотел сказать, у пня зубы острее волчьих». Пророку всегда нравились острословы и придумщики новых словечек.

Однажды Лориан и Старолит ушли далеко от деревни. Лориан шагал с заготовкой под мышкой, а Старолит нес короб с инструментами на голове. Они много и увлеченно работали, пока не услышали треск валежника за спиной. Из кустов вышли две девушки, одна — рыжая, другая — с зелеными волосами. У обеих были очень большие глаза.

«Сестры?» — подумал Лориан. Зеленоволосая девушка смотрела зло и непримиримо, Лориан узнал ее, это была та самая девушка, которая когда-то, увидев его, закричала: «Здесь чужой!» У рыженькой выражение лица было более приветливое.

— Ты срубил дерево? Ты плохой, — сказала зеленоволосая.

— Дерево погибло от удара молнии. Оно было мертвым. Я освободил место для зеленой поросли. На освободившемся месте будут новые ростки.

— Красивый, умный, но плохой, — повторила девушка и скрылась в кустах.

«Однако», — подумал Лориан.

Лориан поискал глазами рыженькую. Ее нигде не было.

— Где ты?

— Я здесь.

— Иди сюда скорее.

— Я на дереве. Поднимайся ко мне наверх. Лориан рассмеялся:

— Лучше ты спускайся и скажи, что тебя интересует.

— Ты не залезешь на дерево?

— Нет, я старый. Как зовут твою сестру?

— У нее имя красивее моего.

— Мне не скажешь?

— Скажу. Она красивее меня и зовут ее Дволичка.

— А у тебя есть имя?

— Юнго. Некрасивое имя, правда? Не люблю имен, в которых есть грубые звуки «энгэ», орт» или «эска». Мне нравится твое имя. Наверное, у чужаков самые красивые имена.

— Я помогу тебе, Юнго, лови веревку.

— Не надо. Я скоро буду внизу.

Она сноровисто спускалась вниз. Старолит хмыкнул, собрал инструменты и удалился.

Лориан и Юнго остались вдвоем в дубраве. Его маска лежала у нее на коленях. Чтобы понять настроение молоденькой девушки, не нужно быть чтецом человеческих душ.

— Ты знаешь, парни нашли тела чужаков, сгоревших в черной воде, через которую ты к нам пришел. У того, кто был в шаманских побрякушках, одна нога была короче другой.

«Кошун, — подумал Лориан. — Шар поджигал лес в котловине для того, чтобы уничтожить погоню».

— Мне нравятся твои маски, — сказала девушка.

В руках она держала одежду из лона, вымоченную в дубовом отваре.

— Чья эта шкура? — спросил Лориан.

— Ничья. Она общая. Ее никто не носит, потому что она старая и нестрашная, — объяснила девушка.

— Я спрашиваю, кого изображает твой костюм? Щеки Юнго стали пунцовыми.

— Это шкура старой и мудрой волчицы по имени Масио.

— Так звали твою бабушку?

Девушка кивнула головкой. Она не сводила глаз с маски в руках Лориана. Женщины не имели права участвовать в волчьих танцах, выть на луну и носить на спине «волчьи» шкуры. Обычно девушкам не снились волки, но Юнго была исключением, поэтому волчья маска ей явно нравилась.

— Чьей будет эта новая маска?

— Она твоя, — ответил Лориан.

— Моя? Такая красивая? — Девушка была приятно поражена.

— Завтра я ее закончу. Ты знаешь, что каждая из масок означает звук и букву? Твоя маска будет коменой «хоронить».

— Ты недавно потерял близкого человека?

— И не одного. Последняя буря сезона дождей отняла у меня друга, его жен и ребенка.

Она водрузила ему на голову венок из узорчатых листьев.

Он надел маску, она закрыла нос и густую вьющуюся бороду. Сквозь отверстия для глаз видел, как на девичьем лице заиграла озорная улыбка. Лориан снял маску и, не спрашивая разрешения, поцеловал девушку. Ей понравился его поцелуй. Она придвинулась к нему, поправляя венок, примятый новосделанной маской.

— Благодарю тебя за подарок.

Он передал ей маску. Смущаясь и краснея, она поспешила ее надеть.

— Ты бы мог полюбить девушку в маске? — спросила юная древлянка.

Он опрокинул ее на толстый слой опавших листьев. Аккуратно развязал узел веревки, обхватывающей тонкую талию на коротком платье. Затем снял с нее юбочку.

Лориан впервые любил женщину в маске! Горячие девичьи колени плотно охватили его бедра, маска не помешала губам любовников слиться в долгом поцелуе…

На следующий день Лориан поднялся до рассвета и отправился к Старолиту. Подражая вождю, свою холостяцкую землянку резчик по дереву выкопал перед пнем в узолках. Лориан вызвал Старолита из душной землянки, спросил: «Не сердишься, что я целовал девушку из твоего племени?» — «Кору на горку, не будет от замужней сестры толку», — ответил древлянин, по обыкновению замысловато.

Затем Лориан принялся за изготовление маски для влюбленных. За короткий срок он сделал маску для двоих.

— Это наша с тобою маска, — объяснил он девушке, прибежавшей спозаранку.

Они вдвоем надели огромную маску. Сделана она была так, что большая тяжесть ложилась на мужские плечи, а за движение и ориентацию отвечала женщина.

— Тебе нравится?

— О такой маске незамужняя женщина может только мечтать.

Лориан заметил, что девушка чем-то расстроена.

— Что с тобой?

Юнго вдруг разрыдалась:

— Я люблю тебя, но отец против нас с тобой. Я вынуждена покориться отцовской воле.

Лориан не был готов к новому повороту в их отношениях.

— Я хочу родить от тебя сына. Ты снился ночью. В маске.

— Юнго, я же не волк.

— Я знаю.

Лориан вспомнил трагедию Фантазиста. Неужели и пророкам не дано простого семейного счастья? А может, Юнго будет счастлива со Старолитом? Она с уважением говорила о соплеменнике: «Он у нас умелец. Может полетушку топором выстрогать». Полетушкой называлась деревянная птица, которую запускали с верхних веток высокого дерева. «Полетушка» не имела ничего общего с тряпичными птицами веков, но, несомненно, символизировала все ту же извечную тягу человека к полетам.

— Никто не знает, где растет дерево любви, — тихо промолвила молодая древлянка, повзрослевшая за одни сутки.

Старолит, пришедший вскоре после ухода Юнго, спросил:

— Какое принял решение?

— Мне не хочется уходить с хорошего места, — сознался пророк. — К тому же я еще не нашел дереволет, о котором у твоего народа так много легенд.

— Как можно отыскать среди мириад деревьев Большого Леса одно-единственное?

Однажды Лориан искал торогон на влажной поляне, и вдруг из чащи вышла красавица с пышной копной зеленых волос и голыми плечами.

— Кудесник, скажи, ты любишь мою сестру?

— Я пророк. Я даю людям то, что станет для них завтрашним днем.

— Чаровник, ты несешь нашему племени смерть и разрушение.

Локоны цвета болотной ряски взметнулись, и красотка нырнула в глубь кустарниковых зарослей.

Между тем самозванец неоднократно пытался покале чить Лориана. В местах, где Лориан встречался с девуш кой Юнго, он расставил капканы, надеясь поймать ненавистного соперника на месте «преступления» или, по крайней мере, повредить ему руку или ногу. Однако Лориан всегда чувствовал, когда ему грозит опасность, и ни разу не попался в капкан.

Прилюдно же хитрец улыбался Лориану и говорил елейным голосом:

— Красивые маски ты делаешь, очень красивые. Удачу принесут они нашему племени, удачу.

От Старолита Лориан узнал, — что племена древлян разделились два поколения назад. В одном было принято спиливать деревья, это племя жило в деревне под названием Древолюбск. В племени танцующих дерево признавалось неприкосновенным. Танцоры издевательски называли жителей Древолюбска «дровосеками» и полагали, что хороводами можно задобрить лесных богов.

А вот жители Древолюбска своих юношей считали взрослыми мужчинами лишь тогда, когда те могли срубить многолетний дуб. В пристрастии танцоров к подделкам звериных шкур проявлялась их тоска по животным. Лес пуст без зверей. Подробнее о разделении древлян поведал вождь. Когда-то дальний родственник Белохвоста увел кучку людей к новому становищу. Так возникло племя дровосеков. Дровосеки и древляне, встречаясь в дубравах, оскорбляли друг друга, поднимали на смех чужих богов и насмехались над образом жизни родственного племени.

По разумению Белохвоста, дело могло закончиться религиозной войной. «Не правят ли у дровосеков старухи?» — спрашивал Лориан. «Дровосеки — странное племя», — убеждал его вождь. «Меня уже ничем не удивишь», — думал пророк. Он видел десятки разных племен, и ему казалось, что новые встречи не таят для него неожиданностей. Время показало, что и пророки могут заблуждаться.

С каждым днем Белохвост становился все мрачнее.

— Тяжело быть вождем?

— Скучно. Хочется тайного знания.

— Зачем?

— Не верю я в то, что наш мир единственный. Посуди сам, в дубравах деревьев много. Больше, чем у меня волос на голове… а у тебя в бороде. Не может наш мир быть единственным под Занавесом Вселенной, — сказал Белохвост, и это были его последние слова, что слышал Лориан.

Незадолго до исчезновения вождя Лориан шел по лесной тропинке и увидел пестрые шаманские узолки на дереве, волнуемые утренним ветерком. «Вот дерево, о котором молчал вождь». Кто же обвязал широкий ствол веревочкой с шаманскими узолками? Не сам ли Белохвост, занятый поиском заклятия, поднимающего предметы в воздух?

Неподалеку человек в деревянной маске и волчьей шкуре сидел под кустом. Маску он, несомненно, сделал сам. Человек резким жестом запретил Лориану подходить к дереву. На следующий день он шел той же самой тропинкой, но не увидел ни человека в маске, ни дерева. Что самое удивительное, не было никаких следов, которые обычно остаются при корчевании. Обойдя окрестности, Лориан так и не нашел вывороченный ствол. Но ведь он же не был близоруким, как хобол Лимата, чтобы просмотреть такое огромное дерево! Три племени не смогли бы вытащить из земли этот многолетний дуб, не смогли бы сжечь его, закопать или хотя бы забросать ветками так, чтобы не осталось совершенно никаких следов их деятельности.

«Неужели легенды о летающих деревьях — правда?» Лориану не хватало воображения представить, как Белохвост превращается в дерево, а дерево силою волшебства поднимается в небо. Тем не менее вождь исчез.

Его семья тайком покинула племя, оставив обжитое логово самозванцу, который открыто торжествовал. Пророк был уверен, что Белохвост жив и их пути обязательно пересекутся. Без вождя люди совсем потеряли голову. Они сожгли маски и пустились в бесконечную вымученную пляску. По наущению самозванца после танцев разгоряченные люди пили человеческую кровь, протыкая острой щепкой друг другу вены на шее или у локтя. Лориан держался подальше от площадки для танцев первые дни.

«Несчастье ты принес в нашу деревню», — сказала ему одна из местных старух.

Двадцать три жителя безымянной деревни, ставшие владельцами масочных комен, отказались от веры в Хозяина Леса и не принимали участия в волчьих танцах. Они ушли в соседнюю деревню, и Лориан считал, что месяцы работы не пропали даром. Комены свое еще скажут. Уход двадцати трех крепких мужчин послужил причиной обострения отношений между Лорианом и самозванцем. При вожде самозванец не решался нападать на пророка и высказывался о нем нелицеприятно лишь в кругу своих приспешников. Теперь он заговорил во весь голос.

— Наши дочери и жены называют тебя «маскодел». И правильно. Никакой ты не пророк.

Их окружили любопытствующие древляне. Самозванец ехидничал:

— Что же ты молчишь? В лесу думается хуже, чем в степи? Не любишь, когда вокруг деревья?

— Я люблю жизнь. Дерево несет человеку жизнь, как и вода.

— Тебя видели с топором в лесу. Тебе, наверное, нравится рубить деревья?

— Кто губит деревья без причины, того я признаю сторонником разрушения. Кто разрушает, тот враг Ондрона.

— А может, топор нужен для охоты на какого-нибудь зверя?

Пророку надоело сотрясать воздух в бессмысленном споре, и он презрительно отвернулся.

Потерпев поражение в словесном противоборстве, самозванец в ярости заскрежетал/зубами.

Желая озлобить толпу, кто-то из его приспешников закричал:

— Сколько народу ты погубил, шатаясь по Ойкумене? Ступай проповедовать в те земли, где волки не живут!

Самозванец швырнул Лориану под ноги какой-то предмет. Лориан присмотрелся. Это была маска из дубовой коры, сделанная явно женскими руками, о чем свидетельствовали многочисленные пучки лона, привешенные по всей ее окружности. Кто сделал эту маску? Юнго? Или ее зеленоглазая сестрица?

— Зачем ты научил женщин делать накладные рожи? Чего ждать от тебя завтра? А если…

Лориан прервал самозванца:

— Если у тебя нет рук, они есть у женщин. Самозванец завопил:

— Уходи! Или мы накажем тебя! Нам не нравится форма твоего черепа!

Пророк пребывал в замешательстве.

— Китовлас привел в ваше племя этого человека, — указал Лориан на самозванца. — Прогоните его и научитесь верить в будущее!

Давно из племени ушли люди, которые сейчас могли бы поддержать Лориана, а толпа была равнодушна к исходу борьбы за власть над умами. Да и не было у собравшихся, как видно, ума!

Лориан понял, что пора ему двигаться дальше на запад. Но какую же маску взять в дорогу? Жаль, не с кем было посоветоваться. Поразмыслив, он решил, что изготовит и возьмет с собой в дальнюю дорогу комену, обещающую счастливый конец долгого пути.

За деревней его поджидала группа молодых приверженцев самозванца. Парни были настроены воинственно. Им не терпелось пересчитать чужаку ребра. Лориан плотнее укрепил на лице новую маску. Руки у него были свободны. Если нужно будет драться, он научит древлян хорошим ударам поддых и пинками под зад.

Противник приблизился, окружая пророка…

Неожиданно деревянные створки маски разошлись, и перед оцепеневшими людьми стоял человек с волчьей головой. Самозатворяющаяся маска была творческой находкой пророка. Мозг древлянина был не готов воспринять техническую новинку. Завороженные мистическими превращениями маски, танцоры попадали на колени и завыли. Затем, вскочив на ноги, они бросились наутек, прочь от кошмара из ночных снов. Люди отступили перед человеком, превращавшимся в волка.

Вступивший на тропинку самоуправства, двойник требовал самосуда над пришельцем. Вдвоем с неизвестным, закрывшим лицо одеждой, прорекатель подступил к Лориану на расстояние в пять-шесть шагов. Черепослов умел определять по размерам головы и лба характер человека и мыслительные способности, по ушам угадывал привязанности и привычки с поразительной точностью.

— Зачем Белохвост пустил в деревню чужака? Беременный мужчина рассердит Хозяина Леса!

Услышав эти слова, Лориан пожалел, что перестал носить косынку, закрывавшую череп и уши.

— Сдерни с него маску! — потребовал самозванец. Неожиданно за спиной у Лориана встал пожилой мужчина в куртке с короткими рукавами.

— Чихом гнилого дерева не свалишь, — сказал, он, сняв с плеча тяжеленный топор.

Заносчивым древлянам сразу расхотелось драться.

— Эх ты, дупло, — из дальних кустов сказали древляне глупому человеку.

— С дуплом в голове, точно, — вторили остальные, прячась за соседними дубами.

С мыслью о скорых танцах и прочих развлечениях одураченное племя отступило от пророка. После того как толпа рассосалась, крепыш и Лориан остались вдвоем.

— Я собрался уходить из вашей деревни. Белохвост снял с меня проклятие.

Человек с топором молчал.

— Я целовал Юнго, — сказал Лориан.

— Я знаю.

— Если бы она попросила меня остаться…

— Пророк, не лукавь, ты бы не остался.

— Твоя правда.

Человек с топором посмотрел в глаза Лориану:

— Прошу как мужчину, задержись в деревне дровосеков.

— Если родится ребенок, дай мне знать, — ответил Лориан. — Я задержусь в Древолюбске.

— До встречи, мастер масок. Моя дочь будет тебя вспоминать.

Так Лориан узнал, что тем самым ночным незнакомцем, который угрожающе поигрывал крепкими мышцами рук, был отец молодой женщины, часто нарушавшей племенные запреты.

Он намерен был упрямо продвигаться на запад, не останавливаясь до самой деревни. Неожиданно пророк остановился. Резкий приступ боли заставил его согнуться пополам. Острая боль в животе скрючила мужчину. Он присел на корточки, шумно подышал и попробовал пойти. Лориан упорно шагал, корчась от раздирающей боли в животе и пояснице.

Он не отступал перед Китовласом. Неужели сдастся перед капризом уставшего тела?

Лориан далеко отошел от безымянной деревни, когда услышал девичий плач. «Юнго?» — подумал пророк.

Плачущая девушка стояла среди лиственных деревьев. Нескольких слов, произнесенных сквозь всхлипы и рыдания, было вполне достаточно для понимания опасности подступающего момента. Неудачно подражая дерзостной Юнго, Дволичка совершила серьезный проступок. Когда по доброй воле Юнго рассталась с пророком, Дволичка подумала, что отныне пророк принадлежит только ей. Девушка с зелеными волосами полюбила чаровника, пришедшего с берегов Миссии. Она пошла следом за пророком и навела на него погоню. Коварный черепослов и его доглядчики не спускали глаз с сестер, уличенных в общении с чужаком. Обманутым людям, трусовато отступившим перед топором крепыша, не терпелось забыться в танце. Древляне устроили пляски с питьем человеческой крови. Весть о том, что пророк похитил из женской деревни красивую девушку, возбудила мужчин. Погоня была неизбежной…

«Кудесник, твоя жизнь важнее моей. Бежим». Скорым шагом Лориан последовал за красавицей. Услышав шум погони, Лориан и Дволичка ускорили шаги. Среди деревьев, среди которых едва приметно вилась тропинка, Лориан выронил складную маску. Ноющая боль под сердцем продолжала корежить сильное тело. С полузакрытыми глазами и тесно сдвинутыми зубами, мужчина шагал следом за девушкой. Они убегали от преследователей, измазавших кровью человеческой жертвы ожесточившиеся лица.

Деревья закончились, когда убегавшие оказались у глубокого русла пересохшей реки. Пророк готов был вступить в драку, но присутствие девушки связывало ему руки. Рези под сердцем превращали тело опытного бойца в дупло, набитое опилками. Ощущая личную вину за все, что случилось с влюбленной в него девушкой, Лориан необъяснимо легко поддался порыву девичьего отчаяния. Пророк и девушка подбежали к краю пропасти. Лориан не удерживал Дволичку потому, что у него не было сил на сопротивление. Он бежал, согнувшись в поясе и слезящимися глазами выискивая в трапе ножевидный камень. Ноющая боль под сердцем не проходила. На краткое мгновение ему показалось, что девушка знает особую тропку, ведущую вниз. Ее желание спрятаться в котловине как в большой яме он воспринял как естественный порыв.

Лориан умел падать. Ему не страшно было скатиться на дно глубокой ямы по откосу. Но они замерли над пропастью. Яма была огромной, словно исполинский землекоп освободил место для Огромного Оплота. Они замерли на краю пропасти, и Лориан за быстролетный миг потерял мужскую силу. Зеленые волосы напомнили мужчине о подростковом ужасе, пережитом в Сумрачных болотах. Застила глаза память о тех случаях, когда Лориан был близок к смерти. Единственное, что он сейчас видел, — это длинный ствол мертвой сосны, вдалеке торчавший из ямы. Они стояли на вершине косогора, и не было никакой надежды достичь дна котловины вперед преследователей. Прошептав заклятие, девушка прыгнула вниз. Сделав шаг в пустоту, она резко потянула за собой пророка.

Еще до того, как они оказались в воздухе над бездонной пропастью, лицо девушки потемнело. За неуловимый миг нежная кожа с редкими мягкими волосками превратилась в жесткую дубовую кору. В полете девушка мгновенно превратилась в дерево. Удерживаемый за руку, широко раскрытыми глазами глядя вниз, пророк не видел, как преображается девичье тело. Кожей пальцев он чувствовал, что держится он за сук дерева, срубленного и брошенного в бездну. На короткий миг сердце пророка наполнилось уверенностью, что волшебство поможет им обоим перелететь через яму. В затянувшемся полете гибкие ветви обхватили Лориана, и он продолжал приближаться ко дну пропасти. Дерево отделяло его тело от острых камней высохшего русла реки. В полете дерево дрожало зеленой листвой.

Лориан не успел увидеть, куда он падает на ветвях огромного дерева. На раскинутых ветках, как на крыльях, пророк приближался к берегу далекой реки. В затянувшемся парении над землей, задерживая падающих, воздух уберегал Лориана от смертельной встречи с землей. Они падали на землю короткие мгновения, за которые тело девушки совершенно скрылось за корой огромного ствола Большого Леса. Лориан запутался в густых ветвях. Быстрое падение сменилось плавным парением. В замедленном передвижении по воздуху Лориан видел, как сбоку пролетел мужчина с раскрытым ртом и выпученными белесыми глазами. В полете он дрыгал ногами и делал руками нелепые движения. Видимо, теряя голову от. того, что враг уходит и не доведется попробовать вкуса его крови, самозванец в пылу погони бросился следом за чужаком.

— Лечу! — прокричал двойник Лориана, прежде чем скрылся под сплошной листвой.

Волшебное превращение девушки в дерево с раскидистыми ветками и густой кроной спасло ему жизнь. Он не смог бы сказать, как долго он пребывал в состоянии полета. Лориан отворачивал голову от засвистевшего в ушах ветра, затормошившего и разлохматившего бороду. За краткие мгновения полета пророк успел охватить округу ясновидением. За полетом наблюдали с разных точек ландшафта, и сознание пророка ощутило не один ужас толпы, замершей у края пропасти, но и странную фразу, отчетливо прозвучавшую вдали. Далеко от края пропасти по котловине шли два древолюбчанина. Отец и сын из соседней деревни стояли, задрав головы. «Смотри, как высоко летают деревья», — сказал отец юному сыну. Полетевший над пропастью пророк вызвал чувство страха у оставшихся на обрыве. Спешно стирая кровь с лица, многие мужчины пожалели, что не отправились следом за двадцатью тремя резчиками по дереву. Канал восприятия закрылся, когда полет на дно котловины завершился мягкой посадкой в илистую почву.

Достигнув земли, дерево заскрипело сучьями и зашуршало, словно застонало. Гулкий удар тяжелого ствола сотряс местность и отозвался у Лориана в запястьях. Он не разбился, так как упал на ветви дерева. Значительно смягчили удар ветви или последнее слово странного заклятия. Держась руками, за сучья над головой, Лориан упал на согнутые ноги. Повалился на левый бок, перекувырнулся и быстро поднялся во весь рост. Камней сверху он не боялся. Мертвые корни торчали из западного склона обрыва, с которого Лориан и совершил полет на ветвях молодого дуба. Лориан не знал о том, что произошло со зрителями трагического происшествия, но было ясно, что спуск вниз людям, в танцевальном угаре превращающимся в зверей, явно не под силу.

Как с живом человеком, общался он со спасительным деревом. «Некрасивое у тебя имя. Кто его тебе придумал? Тебе бы подошло лесное имя… Зеленоволоска. Нравится?» — спрашивал Лориан, и единственным ответом было ему гулкое эхо, отлетавшее от спасительного дерева, дальней стены леса и обрывистого склона.

После полета на дно котловины чудом выжившему Лориану оставалось необъяснимым, как хрупкая невысокая девушка за краткий миг прыжка в бездну смогла превратиться в огромное дерево. Верхний слой дубовой коры, загрубелый от непогоды сезона дождей, осыпался под мужскими пальцами. От сотрясающего удара ныло все тело, но только сейчас увидел, что загнал большую занозу под длинный ноготь на правой руке. Тонкой струйкой бежала кровь по ответвлениям корня.

Печаль и горесть легли на сердце пророка тяжелой маской страдания. Дерево больше не роняло кровь на грязную жижицу пересохшего речного дна. Колдовские превращения не прекратились с падением на землю. Пока Лориан отдавался чувствам, дубовый ствол превратился в кривоствольную корягу. Мужчина склонился над закомлистым куском древесины, твердой как камень. Куда подевались листва и ветки, полные жизненных соков? У него в ногах жесткий корявый обрубок дерева, когда-то смытого в реку и потерявшего ветки, ствол и кору за годы пребывания на речном дне. Корковатое полено было похоже на сотни суковатых пней, пугающих в темноте странников, выбравших русло реки в качестве удобной дороги.

Лориан вырыл яму и опустил в нее обломившийся корешок волшебного дерева, на котором засохла человеческая кровь. Поверх корявого ствола кровь, недавно неведомым образом капавшая из корня, образовала черную корку. Обратного превращения мужчина не дождался. Второе чудо не состоялось. До следующего утра посидел рядом со спасительницей, ожидая чуда. Углубление, образованное руслом высохшей реки, тянулось далеко на север, где две стены зеленого леса смыкались кронами. Заночевал возле дерева, все корни которого закопал в речной ил. В последний раз он полил корни водой, принесенной в ладошках. Когда почувствовал, что корешок приживется и ему не будут грозить никакие опасности, пошел дальше…

Лориану не хотелось думать о том, что всякий человек, прочитавший заклятие летающего дерева, навсегда обречен превратиться в бездушную корягу. А что случилось с молодым предводителем древлян? Было ли дерево над логовом волкодава летающим? Пророк обошел мертвое тело самозванца. Двойник лежал рядом с жухлыми листьями Дерева с разбитой головой, наполовину присыпанной землистым песком. «Не быть тебе вождем, несчастный лгун». Лориан помочился на тело врага и зашагал на запад.

Полета на дереве он не забудет, хотя и не возьмется описывать превращение человеческого существа в дерево. Найдутся ли в языке нужные и емкие слова? В одном Лориан был уверен: «Старый дуб моими потомками будет почитаться как священное дерево». Грустный пророк зашагал в Страну Живых Зверей. Не испытывая сомнений в том, что дойдет до цели, обозначенной мудрым отцом, он не мог понять, почему именно Дерево наделяет его нечеловеческими страданиями? За согбенной в печали спиной, оставив пустое русло мертвой реки, он вошел в светлую дубраву. Под стволами красивых дубов, бывших вчера безмолвными свидетелями волшебного полета, опытный глаз отмечал следы присутствия нового племени.

Тени от ветвистых дубов заплетали под ногами пророка длинную косичку тропинки нового странствия.

Спустя две ночи дровосеки из соседней деревни повстречали исхудавшего, заметно сутулившегося пророка, шедшего с пустыми руками на запад.