"Курильский эксцельсиор" - читать интересную книгу автора (Уланов Олег)

Глава 6 Остров Онекотан. Середина июня 1995 года

На рейде Шестакова в двух кабельтовых от берега научно-исследовательское судно «Ном» с международной экспедицией на борту встало на якорь ровно в два часа дня. В последние сутки с охотской стороны острова Онекотан установилась погода, которая вполне позволяла это сделать.

В ста метрах от линии прибоя на пограничной вышке стоял лейтенант Куделин, наблюдая в окуляры мощной морской трубы, как с борта научного судна в большую резиновую лодку сгружаются вещи участников экспедиции. Ему было приятно осознавать, что в таком далеком месте, каким являлся Онекотан, появилось столько иностранных гостей. Особенно радовало лейтенанта то, что среди них были молодые женщины. Он уже сумел разглядеть миловидные черты двух представительниц прекрасного пола, стоявших на палубе около места погрузки.

«А может, их не две, а больше? И мужиков они хотят настоящих, многозарядных – таких, как я, например», – Куделин улыбнулся своему смелому предположению.

– Куделин, что там видно? – раздался голос Рыжова, опустивший лейтенанта на бренную землю.

– В лодку с борта что-то сгружают.

– Как только в нее спустятся люди, сразу дай знать.

– Так точно, – посмотрев вниз, кивнул Куделин.

Проводив взглядом капитана, лейтенант опять примкнул к оптическому прибору. Час назад он сам вызвался наблюдать за ним с пограничной вышки, как только судно встало на стоянку. Куделин многократно приблизил изображение. У борта судна продолжалась суета. Кто-то опускал вещи в лодку, кто-то принимал их внизу.

Скользнув взглядом по борту, Куделин поднял трубу на полградуса выше. Он заметил, что с мостика кто-то тоже смотрит в бинокль в его сторону. Очевидно, смотревший заметил Куделина и поприветствовал его рукой. Куделин невольно дернулся для ответного приветствия, но вовремя остановился.

«Не хватало еще воздушный поцелуй друг другу послать», – подумал он.

Опустив трубу на полградуса ниже, лейтенант заметил, что погрузка вещей, по всей видимости, подошла к концу.

– Товарищ капитан, – обратился он к Рыжову, – по-моему, они загрузку закончили.

Рыжов рукой дал понять, что услышал его.

Через пять минут лодка, груженная экспедиционным скарбом, отчалила от борта, отправившись к прибойной полосе, где ее уже встречали обитатели острова.

Куделин быстро спустился с вышки и почти бегом направился к зоне прилива. Он не хотел пропустить тот момент, когда две прекрасные незнакомки сойдут на берег. Но открывшаяся картина разочаровала лейтенанта. Женщин в лодке не было.

«Неужели они останутся на корабле?» – с досадой подумал Куделин.

Когда же благодаря слаженным действиям бойцов заставы причалившая к берегу лодка была вытащена на черный вулканический песок из зоны прибоя, он понял, что это была первая партия членов экспедиции, состоящая только из одних мужчин.

Очистив лодку от рюкзаков и других объемных мешков, пограничники дружно развернули ее носом в сторону моря и толкнули навстречу волнам в сторону судна.

Из пятерых мужчин, которые прибыли первым рейсом, выделялся высокий сероглазый молодой человек. По его лицу было видно, что он был сильно возбужден. Очутившись на берегу, он постоянно оглядывался по сторонам, словно пытаясь найти кого-то знакомого. Остановив свой взгляд на лейтенанте, он вдруг неожиданно улыбнулся и, подмигнув, подошел к нему.

– Замполит?

От вопроса, прозвучавшего на чисто русском языке, Куделин чуть не прикусил язык. Он ожидал чего угодно, но только не этого. Лейтенант замер, пытаясь сообразить, на каком языке ответить иностранцу. Странный молодой человек, увидев явное замешательство офицера, еще раз подмигнул ему и снова заговорил на русском языке:

– Я корреспондент ВВС. Я родом из Латвии. Меня зовут Олег Юргенс.

Куделин немного расслабился. Пожав протянутую ему руку, он коротко отдал честь и тоже представился:

– Заместитель начальника пограничной заставы Шестакова лейтенант Куделин.

Затем младший лейтенант повернулся к Рыжову и радостно отрапортовал:

– Товарищ капитан, здесь по-русски говорят.

Рыжов не спеша подошел к корреспонденту и, приложив руку к козырьку, тоже представился:

– Начальник пограничной заставы Шестакова капитан Рыжов.

– Очень рад. Корреспондент ВВС Олег Юргенс.

Капитан улыбнулся.

– Я так понимаю, вы из Прибалтики будете?

– Да, я родился в Латвии.

– Это хорошо. Это очень хорошо, что в вашей экспедиции есть хоть один русскоговорящий участник, – Рыжов довольно покачал головой.

– Товарищ капитан, – улыбнулся в ответ Олег, – из десяти членов нашей научной команды, кроме меня, еще трое прекрасно говорят на русском.

Капитан обернулся и посмотрел на остальных только что прибывших иностранцев.

– Здесь их нет, – ответил Умелов, вслед за капитаном посмотрев на стоящих рядом мужчин. – Они прибудут второй партией. Я вас обязательно познакомлю с ними. А сейчас позвольте представить вам моих коллег. Это Фриц Кейтель, геолог из Германии. Это вулканолог из Чили Хуан Сантос Сальенде, а это геолог Кен Линч и ихтиолог Сэмюель Льюис из США.

Услышав свои имена, ученые приветственно заулыбались капитану. Рыжов по очереди кивнул каждому в ответ.

– Извините, а могу я узнать ваше отчество? – обратился капитан к Умелову.

– Зовите меня просто по имени – Олегом.

– Хорошо, тогда попросите всех пройти в здание заставы. Сержант вас проводит. Располагайтесь пока в комнате отдыха, а я здесь с замполитом остальных встречу.

Умелов кивнул и обратился к остальным по-английски:

– Офицер просит, чтобы мы прошли в то здание, – Олег показал рукой на пограничную заставу.

Закинув за спины рюкзаки, иностранные гости в сопровождении пограничников двинулись гурьбой к одноэтажному, судя по всему, недавно выкрашенному зданию с темно-серой шиферной крышей.

Всё, абсолютно всё Олегу было здесь знакомо. Эти двести метров до заставы он мог пройти даже с закрытыми глазами. Вот справа маленькое темно-коричневое здание ПТН, а чуть дальше – приземистая коробка дизельной, из которой как всегда слышен гул ярославских движков, день и ночь крутящих генераторы. Слева, чуть впереди, раскорячилась коренастая пограничная вышка, упираясь четырьмя столбами в каменистую почву. Прямо за ней – склады, расположенные на уходящем глубоко в землю огромном японском бункере времен Второй мировой войны.

А вот и сама застава. Невысокое зеленое крыльцо с боковым входом, рядом с которым висит табличка с надписью:

Чем ближе подходил Олег к зданию, тем сильнее колотилось его сердце. Ему казалось, что сейчас откроется дверь и на крыльце появятся его друзья, такие же молодые и радующиеся жизни, как и десять лет назад, когда он служил на этом острове.

Шедший впереди сержант поднялся на крыльцо и, повернувшись к гостям, пригласил всех внутрь.

Умелов первым вошел в здание. Внутри всё было практически таким же, как и в восемьдесят пятом: короткий коридор из тамбура, слева – большое застекленное окно, за которым располагалась комната дежурного по заставе, впереди, где начинался основной коридор, деливший заставу пополам, открытый проем в котельное отделение.

Сержант показал рукой направо.

– Туда проходите, пожалуйста.

Умелов понял, что комнатой отдыха, в которую их вел сержант, была бывшая ленинская комната, которая располагалась рядом со спальным помещением. Войдя внутрь, Олег увидел, что это была единственная комната, которая претерпела серьезные изменения. Внутри в несколько рядов так же, как и прежде, стояли небольшие столы. Правда, со стен исчезли портреты членов Политбюро и разного рода агитационные материалы, которые в свое время были непременным атрибутом подобного рода помещений.

Оставив тяжелые рюкзаки возле батареи, Умелов с остальными участниками экспедиции стал дожидаться появления остальных своих коллег.

Ожидания не обманули лейтенанта Куделина. На остров действительно прибыли женщины. И какие! Одна, очевидно, постарше, была обладательницей шикарной голливудской улыбки и потрясающих женских форм. Про таких обычно говорят – секс-бомба. Вторая была просто красива. Милое лицо с азиатскими чертами, тонкие пальцы, прекрасная кожа. О такой девушке можно было только мечтать. Хотя, справедливости ради, следовало признать, что на «большой земле» Куделину встречались экземпляры и поинтереснее. Но на острове она была вне всякой конкуренции (которой, надо отметить, здесь и не было).

– Разрешите представиться: лейтенант Куделин, – от волнения по-русски произнес он.

Незнакомка протянула руку.

– Мэри Корн. По-русски просто Мария.

Услышав ответ на родном языке, лейтенант опешил.

– А у нас как раз такой сериал идет – «Просто Мария»! – не найдясь что ответить, брякнул Куделин.

– Да-да, мне уже пару дней назад это сообщили.

– Кто?

Мэри не успела ответить, потому что в их разговор вмешался начальник заставы.

– Отставить расспросы! – обратился он к лейтенанту. – Здравствуйте, я капитан Рыжов.

– Очень приятно.

– Значит, это вы говорите по-русски. А кто еще?

Мария обернулась, глядя на супружескую чету Гольц. Заметив взгляд Мэри, Александр понял, что нужно представиться русскому пограничнику.

– Добрый день, – с улыбкой произнес Гольц.

Рыжов поднес руку к фуражке:

– Здравствуйте, рады видеть вас у нас в гостях. Ваши коллеги уже на заставе. Прошу вас, пойдёмте.

Подхватив тяжелую поклажу, группа двинулась к заставе.

Ричард Стэмп шел последним. Он нес только свою дорожную сумку. Никаких других вещей у него не было. Они ему были и ни к чему, поскольку вечером после соблюдения всех необходимых формальностей и уточнения маршрутов и графиков работы экспедиции он должен был вернуться на судно.

Время знакомства и приличествующих данному моменту обязательных действий пролетело незаметно.

Рыжов неторопливо объяснял иностранным членам экспедиции правила нахождения и перемещения по острову. Мэри так же неторопливо переводила его слова коллегам. Пару раз кто-то из них переспрашивал ее, уточняя некоторые детали. В общем, шла обычная в подобном случае работа пограничных властей.

Рыжов еще раз посмотрел в список, переданный ему из комендатуры, и обратился к Олегу:

– Господин Юргенс, если вы будете заниматься видеосъемками, прошу вас учесть следующее: нельзя снимать территорию заставы и места, прилегающие к ней. В случае если вы нарушите данные условия, я вынужден буду конфисковать отснятые материалы в связи с нарушением вами режима посещения пограничной зоны, установленным законом о Государственной границе Российской Федерации. Вам понятно?

– Разумеется, – спокойно ответил Олег.

– В таком случае официальная часть завершена. Теперь переходим к неофициальной. Прошу вас сегодня принять участие в ритуале посвящения в островитян. Надеюсь, вы не откажетесь? – капитан с надеждой посмотрел на сидящих иностранцев.

Когда Мэри стала переводить просьбу начальника заставы, почти все мужчины непроизвольно переглянулись друг с другом. Поняв, в чем дело, Умелов решил снять возникшую неловкость:

– Товарищ капитан, вы извините, но вчера в Северо-Курильске тоже был своего рода ритуал, во время которого мои коллеги выпили много спиртного. Сегодня они вряд ли согласятся вновь пройти через это.

Рыжов оценил юмор журналиста и, широко улыбнувшись, продолжил:

– Прошу вас не беспокоиться. Сегодня никакого спиртного. Мы приготовили для вас русскую баню. Это лучшее из того, что есть на острове. Надеюсь, за время морского перехода из Америки вы соскучились по чистому легкому телу? Мэри, ну вы-то должны знать, что такое русская баня?

Мэри кивнула головой и, стараясь правильно подбирать английские слова, стала объяснять остальным, что такое русская баня. Слушая ее, Умелов решил вмешаться в разговор.

– Мария, скажи всем, что русская баня – это священное место, где раскрывается душа русского человека. Если кто-то откажется от предложения, офицеры очень обидятся.

Александр Гольц, сидевший рядом, не смог сдержать улыбки, услышав подобную трактовку банного ритуала.

Мэри, сделав серьезное лицо, перевела комментарий Олега слово в слово.

Кудо Осима сразу закивал головой в знак согласия. Остальные восприняли новость сдержанно.

– Ну, вот и хорошо, – произнес Рыжов. – Прошу вас сейчас определиться с местом для ночлега. Мужчины могут расположиться в спальных мешках в этой комнате, а женщинам мы подготовили комнату в офицерском доме. – Поправив ремень, Рыжов продолжил: – А через два часа мы приглашаем вас на ритуал.

Выйдя из комнаты отдыха, капитан отправил Крапивина еще раз проверить баню.

Баня. Русская баня. Это словосочетание очень созвучно словам из известной русской песни: «Поле. Русское поле…»

Что может быть лучше ее? В ней, как говорится, «генералов нет». Есть, правда, пословица: «Баня без девчушки, что хлеб без горбушки». Но к случаю с предстоящим ритуалом это не имело никакого отношения, поскольку женская половина экспедиции наотрез отказалась мыться в бане до мужчин. Если бы на заставе была хоть одна женщина, которая могла бы им показать, как и что им следовало делать голыми в этом деревянном горячем помещении, возможно, они и согласились бы отправиться туда первыми. Тем более что все изрядно соскучились по горячей ванне с ароматными маслами или солями.

Таким образом, ритуал проникновения в глубины русской души мужчины начали с себя.

Умелову было смешно наблюдать за тем, как взрослые мужики, пусть и иностранного розлива, стыдились своей неожиданной наготы, пытаясь оттянуть время, смущенно стягивая с себя трусы.

Александр неожиданно взял на себя роль переводчика, переводя всем присутствующим указания начальника заставы и его заместителя, которые, ничуть не смущаясь, нагишом руководили процессом.

Умелов знал в этой бане каждый сантиметр. Сколько часов он провел здесь вместе с ребятами, мечтая о дембеле и «гражданке»…

Четыре двухсотлитровые бочки, лежавшие на ложе большой печки, тихо булькали, давая понять всем, что внутри был крутой кипяток. Вдоль стен стояли четыре такие же емкости, но уже с холодной водой. Всё как и десять лет назад. Возможно, только нижние венцы у бани были заменены да пол в моечном отделении.

Умелов знал, в чем заключался смысл ритуала и что должно было случиться вскоре. Когда капитан через Гольца обратился к присутствующим, Олег стал с интересом наблюдать за реакцией смущенных иностранцев.

– Александр, пожалуйста, переведите всем. Ритуал посвящения в островитян заключается в следующем: мы по три человека заходим в эту комнату, которая называется парилкой. Там мы греемся, очень сильно греемся. Потом мы выходим и обливаемся водой из этой бочки. В этой бочке не просто вода – это вода, текущая из самого сердца острова. В этом, собственно, и заключается весь ритуал. Но для особо стойких, – Рыжов не решился произнести «для настоящих мужчин», чтобы случайно не обидеть кого-то из гостей, – я предлагаю облиться водой прямо из реки. Она течет в пятнадцати метрах от бани.

Присутствующие молчали, сосредоточенно слушая Гольца.

Олег отправился в парилку в первой тройке вместе с японцем, чилийцем и прапорщиком Крапивиным.

Умелов сел на полог ближе к каменке, тем самым оберегая своих коллег. Он-то знал, как может обжечь с непривычки горячий влажный пар, а японец и чилиец вряд ли когда-нибудь парились в подобной бане.

Прапорщик участливо посмотрел на корреспондента:

– Может, отодвинетесь? А то обожжет.

Олег подмигнул военному и с улыбкой ответил:

– Давай лей, служивый.

От первого ковшика печка глухо охнула, выплюнув в сидящих облако обжигающего пара. Умелов стиснул зубы, пережидая, пока пар растворится и осядет в пространстве парилки, затем посмотрел на соседей.

По лицу Кудо Осимы можно было понять, что для него пребывание в столь жарком помещении было равносильно пребыванию в месте, в которое у азиатов попадали души грешников. Чилиец же выглядел на удивление бодро.

Как следует прогревшись, Олег выскочил из парилки и с радостным криком выбежал из бани. Добежав до реки, он плашмя плюхнулся в мелкую заводь. От резкого перепада температур (а температура воды в реке была градусов восемь, не больше), у него перехватило дыхание. Резко поднявшись, он побежал обратно в разогретую парилку, чтобы ощутить, как расширяющиеся сосуды будут колоть его изнутри тысячами мелких иголок.

Вслед за Умеловым японец и чилиец тоже совершили омовение в священных водах Фонтанки.

После экстремальных процедур, выпавших на долю каждого члена экспедиции, мужчины сидели в предбаннике и пили настоящий домашний квас, заблаговременно разлитый в эмалированные кружки прапорщиком Крапивиным.

Пар, валивший от разогретых тел, поднимался к потолку, конденсируясь на темных досках и превращаясь в длинные гирлянды мелких, то и дело срывающихся капель.

Наполовину завернувшись в простыню, Умелов развалился на лавке и сквозь полузакрытые глаза наблюдал за этой картиной. Только сейчас он вдруг обратил внимание на то, что в бане он был единственным мужчиной, у которого на теле не было ни одной татуировки.

«Ничего себе», – подумал Олег и стал с еще большим интересом рассматривать своих коллег и офицеров-пограничников.

У капитана Рыжова на плече красовался пограничный щит, наколотый, видимо, еще в молодости. Похожие наколки были у Куделина с Крапивиным. Разница у них была лишь в том, что рисунки были разного размера и отличались надписи: у прапорщика красовалось «ДМБ-93», а Куделина – «1991–1994», очевидно, время учебы в пограничном училище.

У Александра Гольца на правом плече тоже была сделана татуировка: тюлень, опирающийся на большой мячик правым ластом.

«Наверное, это его любимец Додон», – подумал Олег.

У чилийца на спине была изображена католическая Божья Матерь. У Сэма Льюиса на предплечье было лаконичное маленькое тату с данными резус-фактора и группы крови. Обычно такие наколки делают себе спецназовцы. Но самая оригинальная цветная татуировка была у Кудо Осимы: голова дракона, окаймленная иероглифами.

Поймав на себе пристальный взгляд Олега, японец поспешил закрыться простыней. Заметив смятение японца, Умелов встал и направился к выходу.

На улице температура воздуха была около десяти градусов, но холода не чувствовалось, поскольку тело было хорошо разогрето. Со стороны Тихого океана дул свежий ветер.

На Онекотане время текло по своим законам.

Утром следующего дня, хорошенько выспавшись, члены экспедиции начали готовиться к выходу на свои маршруты. Первыми на юг острова должны были идти Александр и Сара Гольц. Они направлялись к бухтам Муссель, Нигори и мысу Ракушечьему наблюдать за популяциями нерп и сивучей.

Мэри отправлялась к мысу Субботина искать колонию каланов. Это место ей подсказал Умелов.

Сэм Льюис собирался на север острова к озеру Черному у подножия вулкана Немо. Там он собирался проводить наблюдения за реликтовым видом гольца,[5] который обитал там с незапамятных времен. Туда же отправлялся Кудо Осима изучать тектоническую активность вулкана Немо.

Барбара Кински планировала отправиться по прибойной полосе к устью реки Озерной.

Фриц Кейтель и Кен Линч отправлялись к истокам двух рек, Фонтанки и Ольховки, для изучения скальных пород, которые обнажила природа в руслах этих мелких рек. А Хуан Сантос собирался исследовать кальдеру вулкана Креницына – жемчужины Онекотана, да и, пожалуй, всех Курильских островов.

Умелов ждал, когда все покинут территорию заставы, помогая членам экспедиции надевать рюкзаки и собирать снаряжение. Ему необходимо было сделать вид, что он тоже собирается уходить, чтобы потом незаметно вернуться обратно.

Он должен был попросить начальника заставы срочно связаться с Особым отделом Пограничного отряда и сообщить им, что на острове находится российский журналист Олег Умелов. После этого следовало ждать развития ситуации.

Наконец затянувшиеся сборы закончились. Еще раз проверив амуницию и компактные приборы GPRS, которые были выданы всем участникам экспедиции еще на судне, ученые отправились по своим маршрутам.

Олег вызвался проводить Мэри к мысу Субботина. Через пять километров, в месте, где нужно было перепрыгивать метровую расщелину, Олег посмотрел вниз. Как и раньше, волны плескались между скалами, шевеля и поднимая зеленые космы водорослей.

Легко перепрыгнув с рюкзаком Мэри на другую сторону расщелины, Олег протянул ей руку:

– Давай смелее.

Девушка неуверенно скакнула на соседнюю скалу, крепко сжимая руку Умелова. Она вдруг очутилась лицом к лицу с Олегом, который не спешил идти дальше. Мэри смущенно опустила глаза. Олег продолжал крепко держать ее за руку, потом наклонился к девушке и легко коснулся губами ее щеки. Мэри закрыла глаза, подставив ему свои губы.

Они слились в страстном поцелуе, забыв обо всем. Казалось, они стояли так целую вечность, терзая губы друг друга. Устав от ласк, Мэри положила голову Олегу на грудь и тихо произнесла:

– Мы пойдем дальше?

Олег склонился к ней.

– Конечно.

Подняв рюкзак Мэри, он закинул его к себе на плечи, и они двинулись в путь. Через полтора километра, когда в прямой видимости показался мыс Субботина, Умелов остановился.

– Мария, видишь вон тот мыс?

– Да.

– Не доходя до него примерно с километр, у берега торчат две скалы. Вот там я и видел каланов.

– А ты разве не проводишь меня до конца? – в голосе Мэри звучали нотки огорчения.

– Извини, но мне срочно нужно вернуться на заставу. Я там поставил на зарядку аккумуляторы для видеокамеры. Я вечером приду к тебе. Только не ставь палатку внизу на прибойной полосе, здесь очень часто случаются камнепады. Хорошо?

– Хорошо. Я буду ждать тебя, – с надеждой произнесла Мэри.

Налегке Олег проделал обратный путь до заставы почти в два раза быстрее. Оказавшись в поле зрения часового на вышке, Умелов заметил, как тот через телефонную связь уже докладывал дежурному, что к заставе направляется журналист.

Забежав на крыльцо, Олег вошел внутрь. За стеклом в комнате дежурного стоял сержант с красной повязкой на рукаве. Умелов пальцем показал на предполагаемый кабинет начальника.

– Капитан на заставе?

– Нет, он домой ушел, – ответил сержант.

– А позвонить ему можно? У меня срочный вопрос к нему.

Сержант сел за стол и снял трубку аппарата спецсвязи.

– Товарищ капитан, к вам иностранец пришел… Да, который русскоговорящий…Есть!

Дежурный положил трубку на базу и поднял глаза на Умелова.

– Он сейчас подойдет.

Олег благодарно взглянул на пограничника.

– Спасибо, можно, я в кочегарке его подожду?

– Да, пожалуйста.

Умелов прошел дальше по коридору и, спустившись на три ступени, очутился в помещении, где стояли три угольных котла.

Возникло ощущение, что он сейчас не маститый журналист, а опять сержант погранвойск и начальник ПТН на этой самой заставе. Сейчас он обернется и увидит в проеме Юрку Уварова, своего закадычного друга и сослуживца.

Сзади из коридора послышался голос начальника.

– Медведев, где он?

– В кочегарке вас ждет, – отрапортовал дежурный.

Умелов не стал дожидаться Рыжова, а сам вышел ему навстречу.

Капитан махнул журналисту, чтобы тот следовал за ним. Открыв дверь кабинета, начальник прошел к своему столу и знаком показал гостю, куда тому следовало сесть.

– Слушаю вас.

Умелов собрался с мыслями и, пытаясь говорить как можно спокойнее, произнес:

– Товарищ капитан, я хочу сделать важное сообщение.

Рыжов внимательно посмотрел на журналиста.

– Прошу вас срочно связаться с Особым отделом пограничного отряда и сообщить, что на острове находится гражданин России журналист Олег Умелов. Все остальное я скажу только представителю Особого отдела отряда.

Капитан сдвинул брови:

– А если представитель Особого отдела будет из центрального управления?

– Это даже лучше.

Рыжов встал из-за стола, отчего Умелов тоже непроизвольно поднялся.

– В таком случае я слушаю вас, Олег Викторович.

Умелов недоверчиво посмотрел на капитана. Рыжов даже бровью не повел, глядя на сомневающегося журналиста.

– Я сотрудник Центрального управления Третьего главка подполковник Рыжов. Осуществляю здесь контроль и руководство спецоперацией на Онекотане.

Олег, облегченно вздохнув, сел на свое место.

– Слава богу! Я уж думал, что Валерий Петрович не догадается сюда кого-то отправить.

Рыжов снова серьезно посмотрел на Умелова:

– Олег Викторович, мы уже давно ждем эту экспедицию. Информацию о том, что вы находитесь в ее составе, генерал-майор Воронцов получил сразу же, как только наш сотрудник майор Казанцев проверил ваши документы и увидел вас лично в Северо-Курильске. Так что слово «не догадается» к работе нашего отдела не очень подходит.

Умелов согласно кивнул головой.

Рыжов встал из-за стола, подошел к сейфу и извлек из него компактный диктофон.

– Олег Викторович, прошу вас сейчас подробно изложить всё, что произошло с вами с момента пересечения вами границы в Санкт-Петербурге, в мае этого года. Особенно подробно прошу остановиться на том, как вы попали в состав этой экспедиции и кто, по-вашему, из ее участников может иметь отношение к спецслужбам США. В общем, всё, что поможет нам в предотвращении незаконных действий иностранных разведок на нашей территории.

Умелов пододвинулся ближе к столу. Настроившись, он начал подробно излагать, что произошло с ним за последний месяц. Закончив рассказ, Олег посмотрел на особиста. Тот выключил диктофон, удовлетворенный рассказом журналиста.

– Я сегодня же передам эту кассету на пограничный корабль. Думаю, что через три-четыре дня начальник главка лично ознакомится с вашей информацией.

Рыжов вытащил кассету и убрал ее в стол.

– Значит, те, кто вас вербовал в Германии, действительно считают, что вы теперь абсолютно управляемы и подконтрольны им?

– Думаю, да. Я сделал всё, чтобы они поверили, будто я боюсь возвращаться в Россию.

– Как вы считаете, зачем вас внедрили в состав этой экспедиции?

– У меня есть только одно объяснение. Возможно, они хотели проверить, находится ли сейчас остров под колпаком военной контрразведки.

– Каким образом?

– Против меня возбуждено уголовное дело по статье «Шпионаж». Если остров действительно находится под особым контролем, значит, при проверке документов всех иностранцев стали бы проверять по базам наших спецслужб и меня сразу бы вычислили.

– Что же, в этом есть логика. Давайте поговорим о самой экспедиции. По вашим словам, подозреваемых у вас четверо. Главный, насколько я понял, это руководитель экспедиции Ричард Стэмп.

– Да.

– Допустим, это так. Сейчас он находится на судне и, как вы предположили, осуществляет оттуда контроль за деятельностью других своих агентов. Его предполагаемый помощник и непосредственный исполнитель – американский ихтиолог Льюис, который две недели будет работать на озере Черном. Кроме него, есть еще женщина-океанолог, которая тоже работает недалеко от озера Черное. И наконец, вулканолог из Японии, который, по вашим словам, ведет себя странно и скрывает карту Онекотана, на которой, вероятно, что-то отмечено.

Умелов кивнул Рыжову в знак согласия.

– Тогда, Олег, нам нужно уделить особое внимание этим четверым и месту на Черном озере, где находится заблокированный камнями вход в пещеру. Я, кстати, там был две недели назад. Еле-еле нашел этот вход на склоне. Он полностью зарос кустарником.

– Товарищ капитан, давайте наблюдением за ними займусь я. Во-первых, подозрений будет меньше. А во-вторых, их можно будет спугнуть, если они поймут, что находятся под колпаком.

– Хорошо, только давай определим каналы связи со мной. Это на случай, если на заставе в этот момент будет кто-то из иностранцев. Туалет за офицерским домом новый видел?

– Да.

– Там над дверью, на полке, стоит металлическая банка из-под тушенки. Если нужно будет что-то срочно сообщить, не вызывая подозрений, оставляй в ней записку. Понятно?

Умелов кивнул.

– Товарищ капитан, есть один нюанс. Знаете, что это за штука? – Олег вытащил из кармана плоскую коробку.

– Нет.

– Это своего рода радиобуй или спутниковый «маячок», если хотите. Работает по технологии GPRS. Такие приборы каждому участнику выдали на случай, если вдруг кто-то не вернется. Со спутника его координаты можно определить вплоть до одного метра. Удобная штука, между прочим. Я думаю, у Ричарда Стэмпа на судне есть оборудование, с помощью которого он может отслеживать перемещения абсолютно каждого, кто имеет подобную штуковину.

Рыжов повертел в руке тяжелую пластиковую коробку.

– Вы сегодня куда пойдете?

– К мысу Субботина. Там проверю Мэри Корн.

Капитан недвусмысленно улыбнулся.

– Завтра вернетесь?

– Да.

– Тогда завтра что-нибудь придумаем с этим «маячком».

Попрощавшись с Рыжовым, Умелов взял рюкзак и отправился к мысу Субботина, туда, где его ждала девушка с красивым русским именем Мария.