"Алгоритм любви" - читать интересную книгу автора (Безелянская Анна)

Глава 6 МГНОВЕНИЯ ИСТОРИИ

Франция не чтит Марию-Луизу. Вы не найдете ее сувенирных портретов. Гиды недружелюбной скороговоркой расскажут вам об этом этапе жизни Наполеона. Французы не простили императрице предательства своего кумира. А то, что Наполеон - кумир, не оставляет никакого сомнения. И нет им дела до объективных обстоятельств жизни Марии-Луизы, мотивов ее поступков. Для Франции императрица Мария-Луиза - неприятное воспоминание, как и поражение Наполеона в России. Предательница-жена, плохая мать - таков приговор истории. Но давайте на это посмотрим с другой стороны. И поможет нам в этом Лука Гольди, автор исторических хроник, в том числе и о Марии-Луизе.

Итак, действующие лица драмы. Она - дочь австрийского императора Франца I. Он - император Франции. Начало событий - 1810 год.

Наполеон в зените славы. Поверженная Европа у его ног. Но что так омрачает радость императора? Отсутствие наследника. Конечно, у него есть внебрачные дети, в частности от графини Марии Валевской. Но то бастарды, незаконнорожденные. А он хочет легитимного наследника. Сам пришедший из социальных низов, он мечтает о знатности своего сына. После развода с Жозефиной Наполеон занялся поисками невесты, точнее матери для будущего Римского короля (такой титул ждал сына Наполеона). И в поисках этих обратил свой взор Наполеон на Россию.

Сестра императора Александра I, великая княжна Анна. Возможно, и избежала бы Россия войны 1812 года, будь Александр I более сговорчивым. Но Наполеону отказали. Холодно поблагодарив за честь, сослались на юный возраст великой княжны, которой едва исполнилось 16 лет. Корсиканец был оскорблен, но поиски продолжил.

Вот тогда-то он и обратил внимание на эрцгерцогиню австрийскую Марию-Луизу. Почему? Объяснение замечательное: австрийские императрицы были очень плодовиты - 13 или даже 16 родов были не редкость. "Вот нужная мне утроба!" - в восторге изрек Наполеон.

Узнав о притязаниях Наполеона, Мария-Луиза была уверена, что "папа добр, он не принудит меня". Увы, согласие императора Франца I последовало незамедлительно. Австрия находилась в затруднительном положении, и Меттерних рассчитывал с помощью брака превратить поражении Австрии в победу. Францу I ничего не оставалось, как согласиться со своим министром.

Мария-Луиза ошеломлена вероломством отца: ее отдают в жены "проклятому корсиканцу", ненависть к которому росла в ней с детства. Еще ребенком она играла в Наполеона: так называли они с братом деревянную куклу, которую пинали ногами, обзывали обидными словами, а однажды даже подожгли, чуть не устроив настоящий пожар.

И вот отец отдает ее, "грациозную дрезденскую фарфоровую статуэтку", в руки врага, варвара. Трудно представить более непохожих людей. Искушенный в любви, грубый солдат - и милая девочка, выросшая в тепличных покоях Хофбурга. Он ведет блистательные сражения - она вышивает, плетет тесьму и музицирует. У нее светлые волосы, пленительная ямочка на пухлых щечках - он некрасив, темноволос, "с магнетическим взором и волевым подбородком". Он победитель, а ее удел - подчиняться. Много лет спустя Мария-Луиза напишет: "Чего же вы хотите, мы, принцессы, были воспитаны не так, как другие женщины, мы не знали равенства в семье и равенства в чувствах, нас всегда готовили к событиям, прерывающим все отношения и связи, переносящим нас далеко от родителей и создающим для нас новые, иной раз прямо противоположные интересы..."

Судьба эрцгерцогини решена: 11 марта 1810 года в Хофбурге заключается брачный договор. Толщина пальцев супруга неизвестна, поэтому освящаются сразу 11 обручальных колец. Какое-нибудь да подойдет! А 13 марта Мария Луиза покидает Вену. Предстоит долгий путь в Компьен, где она встретит Наполеона. Две недели в карете. В этом, возможно, и спасение?! Представьте, что она будет в Париже через час! Тут и до нервного срыва недалеко. А так путешествие, похожее на театрализованное представление, перестраивало психику будущей императрицы.

Нескончаемый кортеж, аристократы, предоставлявшие в распоряжение невесты свои замки, народ, толпившийся вдоль дорог. У кого не закружится голова? А свадебные подарки! "Сатрап" был изысканно щедр. И менялось постепенно отношение Марии-Луизы к предстоящему событию: молодость, любопытство, жажда жизни брали свое.

И вот первое знакомство. 16 марта в Брунау свадебный кортеж австрийцев переходит под охрану французов. На поляне устроен маленький трон, будущую императрицу представляют двору. Невеста одета по канонам австрийской элегантности, чем вызвала насмешку свояченицы, сестры Наполеона Каролины: "Милочка, вы похожи на цветочную корзину"

Да, Вена провинциальна по сравнению с Парижем, но в Марии-Луизе течет королевская кровь. Она на подсознательном уровне чувствует, что надушенные придворные дамы в бриллиантах - парвеню. Это ее успокаивает: ведь научиться французской моде не составляет труда. И когда 2 апреля она является на свадебную церемонию, то восхищенному взору Наполеона предстает великолепная женщина.

Первая брачная ночь тоже не разочаровала императора, наутро он был нескромен, сказав слуге просто, по-солдатски: "Женись на немке". Мария-Луиза была очень чувственна, а опытный супруг разбудил в ней "дремлющий вулкан". Их недолгая совместная жизнь была счастливой. Наполеон полюбил жену, осыпал ее подарками, нежностью, вниманием. Он на время оставил государственные дела, посещал с ней балы, скучая, пока она веселилась, дремал в опере, пока жена наслаждалась музыкой (ведь она из Вены). Он делал все, чтобы доставить ей удовольствие. От нее ждал главного - наследника. Но следует быть справедливым: любовь Наполеона была искренней.

Первые роды Марии-Луизы проходили с осложнениями. Врач заметался, не зная, что делать. Император лаконичен: "Спасите мать и успокойтесь".

20 марта 1811 года родился долгожданный сын Наполеон Франсуа-Жозеф-Шарль. 9 июня его крестили в Нотр-Дам. Семь тысяч человек присутствовало на этой церемонии.

И тут непременно следует отметить, как по-разному отнеслись к рождению сына венценосные родители. Наполеон не просто любит сына - он благоговеет перед ним. Его отцовство не только желанно, оно выстрадано им. Он теперь все свободное время посвящает сыну. Сажает к себе на колени, играет с ним в солдатики. Он трепетно ласков с ним. Этот беспощадный воин все свои мечты и надежды связывает теперь с сыном - есть кому передать дело, империю. Неудивительно, что уже взрослый Франц (так его будут звать в Австрии) вспоминает отца с любовью, боготворит память о нем.

Мария-Луиза психологически не была готова к материнству. Она выполнила пункт договора - родила наследника. Все остальное не заботило ее. Более того, сын стал в ней вызывать ревность, ибо он монополизировал любовь Наполеона. И Мария-Луиза отстранилась от ребенка, перепоручив его главной няне.

Что это? Проявление черствости? Инфантилизма? Вспомним, как она выходила замуж. Ведь это была политическая сделка ее отца и ее будущего мужа. Все решили за нее. Она честно выполнила условия этой сделки: родила наследника. Наполеон должен был выполнить свои "пункты" - трон, власть, деньги. О любви речи не шло! Случилось непредвиденное - император ее полюбил. А она? Что она знала о любви. Ничего. Наполеон сделал ее женщиной, разбудил чувственность, но не чувства.

Историки упрекают Марию-Луизу за то, что она полюбила трон, что она "порхала от одного праздника к другому, становясь все веселее, все элегантнее". Наполеон волнует ее, но правильнее сказать, ее волнует император Наполеон, а не мужчина. Ее волнует его власть. И это неудивительно. Она была рождена для власти и трона. Ведь этот ее муж император-плебей, "ничтожный капралишко", а за ней несколько веков королевских предков. Не случайно Наполеон неуютно чувствовал себя в императорских покоях и сохранил свой аскетичный рабочий кабинет. Серый сюртук ему милее императорской тоги. А Мария-Луиза себя чувствовала как дома и в Версале, и в Тюильри, и в Фонтенбло. Ее раздражали сварливые родственники мужа, а не величие стен. Быть на троне - у нее в подсознании. И она благодарна мужу, что он ей это дал. Но когда Наполеон стал терять свое величие, когда Мария-Луиза поняла, что остается с ним наедине в его изгнании, она сочла себя свободной, ибо это не входило в их договор. Этот пункт не был предусмотрен в сделке. И она в многочисленных письмах к мужу скрыла истинный мотив отчуждения - Мария-Луиза не любила его, она не собиралась жертвовать ради него своей жизнью. Она твердо заявила о своих правах быть просто женщиной.

Историки сожалеют, что Мария-Луиза упустила возможность войти в Историю с высоко поднятой головой. Но она не была героиней и тем более мученицей. Мария-Луиза любила жизнь. Она полюбила мужчину, родила ему двух детей.

Узаконить отношения стало возможно после смерти Наполеона в 1821 году. Мария-Луиза скорбела об ушедшем протокольно, в душе же испытывала облегчение. Страница жизни "Наполеон" перевернута навсегда и без сожаления: "Хотя я и не испытывала к нему ни единого глубокого чувства, я не могу забыть, что он отец моего сына... Я пожелала бы ему еще много счастливых дней, лишь бы он был далеко от меня".

Марии-Луизе 30 лет. Она герцогиня Пармская. Впереди целая жизнь. В ней она будет счастлива и будет очень страдать. Она потеряет сына и любимого мужа. Но это уже совсем другая история...

В Риме вам непременно покажут виллу Боргезе. Прекрасный парк с вековыми деревьями, зелеными полями, с озерами и фонтанами. Среди этого великолепия здание дворца Боргезе кажется очень простым, даже скромным. В нем размещаются музей и галерея Боргезе. Не будет преувеличением сказать, что ваше особое внимание привлечет работа скульптора Антонио Кановы "Венера Победительница". Это скульптурный портрет Полины Боргезе, сестры Наполеона. Глядя на эту скульптуру, нельзя не согласиться с Ирвингом Уоллесом, что "в создании этого произведения участвовали не только руки Кановы, но и его сердце".

Насмешливая, чувственная, полная неги, Полина-Венера и сегодня вызывает у зрителя восхищение. А что же говорить о современниках. Графиня Потоцкая ревниво сокрушалась: "Прелестные и поразительно правильные черты лица сочетались у нее с великолепной фигурой, которой - увы! - слишком часто восхищались". Это мнение красавицы!

Рассказывают, что Полина незадолго до своей смерти попросила, чтобы во время ее похорон гроб не открывали: для тех, кто хочет ее увидеть, имеется скульптура Кановы. И вот спустя 175 лет мы не можем оторвать глаз от ее прелестного лица, ее божественного тела. Как замечательно, что Полина с легкостью пренебрегла условностями своего времени, позируя нагой, продлив таким образом жизнь своей красоты. Одна дама спросила ее, как это возможно позировать обнаженной. "А почему бы и нет? - удивилась Полина.- Было не холодно. В студии топилась печь". Насмешницей лукавой была сестра Наполеона.

Да, ее мораль не отличалась добродетелью. Она любила любить, она любила наслаждение. Она была истинной нимфоманкой. Поэт Арно писал о ней: "Она являла собой необыкновенное сочетание совершенной телесной красоты и невероятной моральной распущенности. Самое очаровательное создание, которое я когда-либо видел, она в то же время была сама легкомысленность. Она поступала, как школьница". Ее называли "коронованной куртизанкой", а она только смеялась в ответ. А вот брату ее, Наполеону Бонапарту, было не до смеха. И он, человек решительных поступков, попробовал "остепенить "непоседу". Во избежание скандалов Наполеон отдал 16-летнюю Полину замуж за одного из верных своих помощников - 24-летнего генерала Виктора-Эммануэля Леклерка.

Ужас, отчаяние обуяли Полину, когда она поняла, что ее ждет. Вместо блестящего Парижа французская колония Сан-Доминго! Реакция ее была бурной, но брат приказал посадить молодую на носилки и под охраной шести гренадеров отнести на корабль Леклерка.

Полине не свойственно было уныние. Она и поражение превращала в свою победу. Вскоре она создала вокруг себя "маленький Париж" и меньше всего интересовалась проблемами своего мужа, вовлеченного в борьбу против губернатора Сан-Доминго. Муж воевал, жена устраивала балы и забавлялась с любовниками.

Но этой взбалмошной, чувственной женщине были свойственны и черты смиренной самаритянки. В колонии вспыхнула эпидемия желтой лихорадки, и изнеженная Полина сама лечила больных солдат. А когда заболел и ее муж, она была возле него до самых последних минут. Сразу же после его смерти Полина в приступе горя отрезала свои длинные волосы и накрыла ими тело Леклерка. Затем она велела забальзамировать тело и положить в дорогой свинцовый гроб. Пышные похороны прошли в Париже. Эта женщина была неистова и в любви и в горе.

И в дальнейшем Полина не раз доказывала свою способность к самопожертвованию. Именно Полина оставалась с Наполеоном в его первом изгнании на Эльбе, и именно Полина просила британское правительство о разрешении жить с братом в годы его последней ссылки на острове Св. Елены.

Но до этого еще так далеко. А пока молодая вдова, предав земле останки мужа, начала новую жизнь. И надо сказать, очень веселую. А как же иначе вокруг столько красивых мужчин! Словом, новая головная боль для всемогущего (пока!) брата. И опять последовал брак. На сей раз Наполеон не мелочился. Он "подобрал" своей сестре достойную оправу - очаровательного итальянского принца Камилло Боргезе. Ему 26 лет, и он необыкновенно богат. Но вот незадача: злые языки утверждают, что красавец-принц - импотент, что вовсе не смутило нашу нимфоманку. Богатство, титул и полная свобода! Именно в этот период, считают историки, она достигла расцвета своей красоты и полной сексуальной раскованности. Ее стали называть Мессалиной. Не будем судить Полину. Имеем ли мы на это право? К лицу ли ханжество детям XXI века?!

Конец Полины был трагичен. Муж потребовал развода. Полине удалось противостоять ему и добиться права на раздельное проживание супругов. Но что теперь свобода и богатство, когда годы так жестоко обошлись с ней: ей всего 40 лет, но время не пощадило ее тело, ее божественное тело. Ей приходится носить десять ниток жемчуга, чтобы скрыть морщины на шее. Статуя Кановы беспощадно напоминает ей о том, что безвозвратно утеряно. И статую отправляют в хранилище, откуда ее извлекут только в момент смерти хозяйки.

К раннему старению прибавился и страшный, неизлечимый недуг - рак. Приходилось платить по счетам своей безудержной жизни.

Полина умерла 9 июня 1825 года в возрасте 45 лет. Она никак не могла смириться с тем, что болезнь отняла у нее красоту. Она до последнего момента вглядывалась в свое отражение в зеркале. Она так и скончалась с зеркалом в руке.

Есть имена-легенды, которые знают все. И среди них - Мата Хари. Так мне казалось. Каково же было удивление, когда на вопрос "есть ли у вас книга о Мата Хари?" продавец ответил: "Мы не торгуем религиозной литературой". Тогда уже стало интересно. Я продолжила поиски только что вышедшей книги Джулии Уилрайт "Мата Хари. Роковая любовница, или История эротического шпионажа". Ответы были неутешительны: никто не слышал о Мата Хари. Современное поколение (продавцов?!) выбирает Рембо или Анжелику. История Мата Хари для многих осталась за кадром.

И тем не менее Мата Хари - имя нарицательное. Согласитесь, что сталкиваясь с нестандартным поведением какой-нибудь знакомой, авантюрным поворотом чьей-то судьбы, мы с улыбкой говорим: "Наша Мата Хари". И при этом мы имеем весьма смутное представление о шпионской деятельности Мата Хари, не задумываемся о трагизме ее судьбы. Нас скорее завораживает таинственность, необычность ее жизни, конец которой воспринимается как легенда. Ее жизнь - как кинематографический сюжет. И не случайно обилие киноверсий, где блистали Грета Гарбо, Марлен Дитрих, Жанна Моро и Сильвия Кристель.

Образ Мата Хари, справедливо замечают биографы, в основном был создан прессой. Он был нужен обществу как символ порочности, авантюризма, как символ женщины-шпионки начала века. Трагедия ее в том, что дело Мата Хари появилось в нужный момент, когда шпиономания набирала свои обороты. К тому же Маргарет Гертруда Зелле (Целле) не соответствовала женскому идеалу, исповедуемому в те годы в обществе.

Муж, семья, дети - все это не удовлетворяло ее темпераментную артистичную натуру. И чем больше общество и семья предъявляли к ней требования, тем активнее она восставала против них. Ее влекли к себе запреты. Ее влекла к себе роскошная жизнь.

Маргарет Гертруда Зелле родилась в 1876 году в маленьком голландском городке Леварден в семье шляпника. Рано потеряла мать. Воспитывалась в семье крестного отца. В 19 лет вышла замуж за голландского офицера Рудольфа Мак-Леода. Маргарет познакомилась с ним по объявлению в амстердамской газете. Рудольфа заинтриговала темноглазая и темноволосая девушка, которая писала ему обольстительные письма. Рудольфу было 40 лет. Одинокий капитан колониальной армии из голландской Ост-Индии. Казалось, судьба обоим давала шанс устроить жизнь, создать семью.

Но идиллия закончилась быстро. Разница в возрасте и мировоззрении тут же дала о себе знать. Рудольф, считавший, что жене - семья, мужу развлечения, быстро вернулся к своим прежним привычкам и все сбережения потратил, развлекаясь с другими женщинами. Начались ссоры, скандалы. Их супружеская жизнь, начавшаяся в Амстердаме, бесславно продолжалась на острове Ява, где служил Рудольф. Маргарет не могла мириться с унизительным положением послушной жены. В письме к подруге она признается: "Мой муж отказывает мне в каких бы то ни было нарядах, потому что боится, что я буду слишком красива. Это невыносимо! Тем временем за мной волочатся влюбленные молодые лейтенанты. Мне очень трудно вести себя так, чтобы у мужа не возникало повода для упреков".

Маргарет восстала против лицемерия мужа, изменявшего ей с первой встречной, и, пользуясь своей несомненной привлекательностью, мстила мужу. "Я вышла замуж, чтобы стать счастливее",- признавалась она позднее. Но Рудольф не оправдал ее надежд. В том, что семья не состоялась, виновен был именно он.

Оставалось только оно - изменить свою жизнь. Тем более что к семейным неурядицам прибавилось и настоящее горе - смерть младшего ребенка.

Трудное решение было принято. Как справедливо писал Поли Байндер, "выдающиеся женщины всегда строят свою карьеру на руинах попранных чувств, исковерканного сексуального опыта... и они больше не ищут любви".

Да, Маргарет больше не искала любви. Но именно любовь в конечном счете и погубила ее. Однако это будет позднее. А сейчас она принимает решение уйти. Тем более что после возвращения с Явы в Амстердам муж начал сильно пить, избивал ее, отказывался давать деньги. А в августе 1902 года он исчез из дома вместе с дочерью.

После развода Маргарет тщетно попыталась устроить свои дела в Амстердаме, потом в Гааге. В конце концов она решает уехать в Париж. После долгих и безуспешных попыток устроиться на работу она попадает в школу верховой езды, которую содержал господин Мольер. Этот-то господин и увлек ее невероятной идеей - стать танцовщицей. Он первым оценил ее изысканные манеры, красивые линии тела, умение двигаться, хорошее чувство ритма. Итак, Маргарет вышла в зал, на сцену, на публику.

Один из первых ее покровителей, французский дипломат Анри-Жан-Батист-Жозеф де Маргери, ввел Маргарет в парижские салоны. И Маргарет, пишет Дж. Уилрайт, начала жизнь на неуловимой грани добродетели и порока, ибо танцовщицы, как правило, считались кокотками.

Однако танцовщиц много, и, чтобы выделиться среди них, необходимо создать совершенно новый образ. Маргарет гениально угадала: Восток. И Маргарет Гертруда Зелле, в замужестве леди Мак-Леод, исчезает. Миру является Мата Хари, экзотическая танцовщица, исполняющая эротические танцы Востока.

Вот как описывает ее первое "пришествие" в парижский салон Дж. Уилрайт: "Открылась дверь, и в нее скользнула высокая женщина с темными глазами. Она неподвижно застыла перед статуей бога Шивы. Руки ее были сложены на груди, скрываемой гирляндами цветов. Голову украшал подлинный восточный головной убор. Она была закутана в несколько покрывал различных цветов, символизирующих "красоту, любоцеломудрие, чувственность и страстность". Зазвучала незнакомая мелодия, и танцовщица двинулась в сторону Шивы, затем прочь от него, призывая злой дух к мести. Потом, когда она повернулась к богу спиной, выражение ее лица смягчилось. В неистовстве принялась она разбрасывать цветы и лихорадочно срывать с бедер прозрачные покрывала. Затем, расстегнув пояс, она распласталась перед алтарем".

По мере того, как зрители завороженно смотрели на "прекрасную обнаженную индийскую женщину", миф начинал окутывать ее жизнь, заставляя не только зрителей, но и саму Мата Хари верить в собственное перерождение. "Ее тщательно продуманная "примитивная религия",- читаем мы,- заставляла аплодировать изысканное парижское общество и принимать за искусство трепет, вызванный видом танцующей перед публикой обнаженной женщины".

При этом следует заметить, что парижские суды строго запрещали танцы в обнаженном виде. И появление, например, обнаженной Сары Браун вызвало целый скандал. Но непостижимым образом это не коснулось Мата Хари. Она прикрывалась легендой, как щитом, причем легенда ею варьировалась. То она заявляла о себе как о яванской девушке европейских родителей, то как о дочери храмовой танцовщицы из Южной Индии. Само имя Мата Хари в переводе с малайского означает "глаз дня", или "солнце".

Наибольший успех Мата Хари начался с 1905 года, когда крупный промышленник Эмиль Гиме пригласил ее выступить в Музее восточных искусств, носящем его имя. 13 марта 1905 года на ее спектакль собрался весь Париж. Экзотическая эротика Мата Хари произвела фурор. Журнал "Ле Журнель" в восторге писал: "Мата Хари является олицетворением поэзии Индии, ее мистицизма, ее страстолюбия, ее томности, ее гипнотических чар..." Месье Гастон Меньер, французский шоколадный магнат, после выступления танцовщицы в его салоне писал ей: "Вы - воплощение истинной древней красоты... ваш прекрасный облик подобен восточной мечте".

Затем последовали гастроли по европейским столицам - Рим, Вена, Мадрид, Монте-Карло. Успех, немыслимые подарки, шлейф любовников, среди которых очень влиятельные люди: банкиры, промышленники, политические деятели, военные, которых, по ее признанию, Мата Хари особенно любила.

Не все так восторженно относятся к Мата Хари. Известная писательница Колетт отмечала на страницах газеты "Фигаро", что Мата Хари едва танцует, но умеет замечательно раздеваться. Впрочем, женщины всегда завидуют - они не выносят красивых и удачливых.

Однако время летит быстро, Мата Хари уже под 40. Эксплуатировать один и тот же прием становится опасным. Появляется множество молодых танцовщиц с "индийскими номерами", и поэтому Мата Хари ищет новые пути к успеху. Пытается даже связаться с Сергеем Дягилевым. Но как бы экзотична ни была Мата Хари, она не могла соперничать с филигранным мастерством русских балерин...

В творческие поиски Мата Хари вмешалась Первая мировая война. Гражданка нейтральной страны, Мата Хари выбирается из Берлина, где ее застала война, и пытается окольными путями через Нидерланды и Великобританию попасть в Париж, чтобы привести в порядок свои финансовые дела.

Наступает трудный период жизни. Женщины-артистки, танцовщицы начинают вызывать в обществе подозрение. Они рассматриваются как потенциальные шпионки, которые только и ждут, чтобы очаровать бедных всесильных мужчин и выведать у них военные и государственные тайны.

Как вспоминают очевидцы, "в те первые месяцы войны...шпиономания заполнила все умы. По всему Парижу, в витринах магазинов, на трамваях, в подземке,- повсюду были плакаты и призывы с предупреждением: "Храни молчание, помни, что уши неприятеля слушают тебя". Шпионский психоз, отмечают историки, стал "серьезной формой умственного расстройства пылких патриотов". Волна шпиономании настигла и Мата Хари: "За мной следят, куда бы я ни пошла... они даже обыскивают мой багаж, когда я отлучаюсь из отеля..."

И тут начинается новая история Мата Хари, распутать которую еще никому не удалось. И вряд ли удастся в ближайшие годы, ибо только в 2017 году, возможно, будут рассекречены документы по этому делу, и не исключено, что права окажется Мата Хари, обратившаяся к суду: "Я не сделала вам ничего дурного. Выпустите меня на свободу!" Она действительно так считала, ибо вся ее вина состояла в том, что она полюбила, а во имя этой любви пошла на все.

Капризная, импульсивная и тем не менее всегда расчетливая, она отдавалась связям и интригам легко, получая все, что хотела: богатство, роскошь, успех. Встреча же с молодым (ему всего 23 года) русским офицером Вадимом Масловым перевернула привычную ей жизнь. Вадим предложил ей замужество, и Мата Хари согласилась, понимая, что благородная семья не примет этот брак. Нужны большие средства, а ее капитал заморожен в Париже, куда невозможно попасть. Вот почему Мата Хари соглашается на предложение капитана Жоржа Ладу, возглавлявшего французскую контрразведку, добыть необходимые ему сведения. К этому времени Мата Хари числилась агентом "Н21" немецкой разведки. Считается, что, усвоив в Германии наспех азы шпионского дела и научившись пользоваться шифром, Мата Хари получает 20 тысяч франков и направляется во Францию, где ее перевербовывает капитан Ладу. Правда, бытует и другая версия, что среди любовников Мата Хари были высокие чины контрразведок обеих стран, которые платили ей немалые деньги.

Нам ближе версия, что она ведет двойную игру, не сознавая всей серьезности ее последствий, ради своей цели - достать деньги, чтобы соединиться с Масловым. Заручившись, казалось, поддержкой двух спецслужб, Мата Хари пытается играть свою игру и на своем поле. Она едет в Испанию, чтобы пересесть на теплоход, идущий в Голландию. У нее одна цель - Вадим.

И тут в игру вступает НЕЧТО. На судне "Голландия", перехваченном англичанами, Мата Хари арестовывают, приняв за германскую шпионку Клару Бендикс, тоже танцовщицу. Ошибка быстро раскрылась, но путаность показаний Мата Хари настораживает англичан и ее препровождают в Скотланд-Ярд, а потом выдают французам.

Жизнь в легенде сыграла с ней страшную игру. Жизнь идет по другим законам. Это не сцена. А Мата Хари уже не могла остановиться, она все время играла. Сэр Бэйзил Томсон, который проводил первый допрос, отметил впоследствии ум Мата Хари, ее сообразительность и... артистизм.

Последний допрос (а их было 14) состоялся 21 июня 1917 года. Вина Мата Хари не была доказана. Спустя два десятилетия после ее казни парижский журналист Поль Аллар, внимательно изучив все предъявленные ей обвинения в шпионаже, сделал вывод, что не было ни одного бесспорного свидетельства: "Я до сих пор не знаю, что именно сделала Мата Хари! Спросите любого рядового француза, в чем заключается преступление Мата Хари, и вы обнаружите, что он этого не знает. Но он абсолютно убежден в том, что она виновна, хотя и не знает почему". "Я невиновна,- говорила сама Мата Хари на суде.- В какие игры играет со мной французский контршпионаж, которому я служила и инструкции которого я выполняла?"

Вопрос повис в воздухе, а суд вынес вердикт: "Виновна!"

И не так важна истинная виновность подсудимой. Нужен был враг. Его нашли. Военный судья капитан Бушардон так и назвал танцовщицу: "Опаснейший враг Франции". Никто не встал на ее защиту. Ни возлюбленный Вадим Маслов, ни капитан Ланду, вербовавший Мата Хари, ни другие ее влиятельные друзья. Последнюю попытку спасти Мата Хари сделал ее бывший любовник 75-летний адвокат Эдуард Клюне, объявивший, что подсудимая ждет от него ребенка. Но Мата Хари, поблагодарив старого друга, отказалась от его помощи.

Холодное утро 15 октября 1917 года обессмертило имя Мата Хари. Не спеша одевшись, она написала три записки - дочери, другу из МИДа и Вадиму Маслову. Потом обратилась к провожавшей ее монахине: "Не переживайте за меня. Я умру с достоинством".

Мата Хари не захотела, чтобы ей завязывали глаза. Одетая в меховое пальто, в шляпке и перчатках, она вышла на страшные подмостки, поблагодарив присутствующих, пришедших проводить ее. Она гордо встретила команду "огонь!".

Никто из близких не пришел забрать ее тело, и оно было передано на медицинский факультет Сорбонны, а потом захоронено в общей могиле.

Мата Хари умерла, а миф о ее жизни полетел по земле, обрастая с годами все новыми фантастическими подробностями. Красивая шпионка. Экзотическая женщина, которую покарал меч правосудия.

Виновна или не виновна? Все это будоражит воображение не одного поколения читателей. Мата Хари - жертва на плахе истории.

Описывая затерянную в сибирской глуши могилу Натальи Долгорукой, поэт Некрасов ошибался. Княгиня упокоилась в Киево-Флоровском монастыре 14 июля 1771 года. Ее звали старица Нектария. У развалин Успенского собора в Киево-Печерской лавре сохранились могильные плиты Натальи Борисовны Долгорукой и ее сына Дмитрия.

Свою трагическую судьбу княгиня Долгорукая называла счастливой: "Счастливой себя считаю, что я его ради себя потеряла, без принуждения, из своей доброй воли. Я все в нем имела: и милостивого мужа, и отца, и учители, и старателя о спасении моем". Княгиня оставила после себя "Своеручные записки", прочитав которые ее внук поэт Иван Михайлович Долгорукий написал, что она "одарена была характером превосходным и приготовлена от юности к душевному героизму".

А еще она была необыкновенно хороша собой. Дочь знаменитого фельдмаршала графа Бориса Шереметева, "благородного Шереметева", сподвижника Петра I, росла "при вдовствующей матери во всяком довольстве, которая старалась о воспитании моем, чтоб ничего не упустить в науках, и все возможности употребляла, чтоб мне умножить достоинства". В 14 лет девочка лишилась и матери. Раннее сиротство она, видимо, подсознательно поняла как знак судьбы - готовиться к еще большим испытаниям. Иначе как объяснить ее недетское решение: "После смерти матери пришло на меня высокоумие, вздумала себя сохранить от излишнего гуляния, чтоб мне чего не понести какого поносного слова - тогда очень наблюдали честь... Я свою молодость пленила разумом, удерживала на время свои желания... заранее приучала себя к скуке..." А получилось, что воспитала в себе волю к преодолению. Как это пригодилось!..

Красота Натальи Шереметевой пленила молодого князя Ивана Долгорукого, красавца и повесы. Казалось бы, ничего не изменилось после их встречи, да только нескончаемая череда праздников по случаю помолвки императора Петра II с его сестрой Екатериной Долгорукой не радовала больше князя. При любом удобном случае этот завсегдатай балов, любитель охоты, покидал Москву и мчался в Кусково, чтобы увидеть юную графиню Шереметеву. Амбициозные Долгорукие не противились влечению сына: породниться с Шереметевыми была большая честь. Помолвка была объявлена в доме Шереметевых на Воздвиженке в декабре 1729 года. В залитой огнями зале собрались император Петр II с невестой, Анна Леопольдовна, будущая правительница, дщерь Петра цесаревна Елизавета. И день свадьбы выбран - 18 января 1830 года, в один день с императором.

Душа пела от счастья. Казалось, что ему не будет конца, но, напишет она впоследствии, "мое благополучие и веселие продолжалось не более как от 24 декабря по 18 января; за 26 дней 40 лет стражду".

Накануне свадьбы скончался император Петр II. "Ах, пропала, пропала!" - повторяла в ужасе Наталья. Она-то знала, что жестокий Бирон не упустит случая отомстить Долгоруким. И вот 17-летняя графиня явила людям свой "душевный героизм", позволивший поэту сказать:

Святость горя и любви

Сильнее бедствия земного.

Вопреки здравому смыслу Шереметева выходит замуж за опального князя Ивана Долгорукого. Ей советовали, ее просили, ее умоляли не делать этого. Но девушка не могла понять, как можно нарушить данное любимому слово: "Войдите в рассуждение, какое это мне утешение и честная ли это совесть: когда он был велик, так я с радостью за него шла, а когда он несчастлив, отказать ему".

Свадьба состоялась 6 апреля 1830 года. "...Плакали оба и присягали друг другу, что нас ничто не разлучит, кроме смерти. Я готова была с ним хотя все земные пропасти пройтить". Она сделала свой выбор: "...Я доказала свету, что я в любви верна, во всех злополучиях я была своему мужу товарищ".

Сделали свой выбор и друзья-знакомые: "Все спрятались, все меня оставили в угодность новым фаворитам".

Нет нужды описывать все ужасы царской ссылки. Можно только сказать, что мужества Натальи хватило на двоих. Как бы ни было тяжело ей, "принуждена дух свой стеснять и скрывать свою горесть для мужа милого". А ведь ей было только 17, ему не намного больше - всего 20 лет. Он полностью подчинился жене, ее воле, ее разуму.

Долгие десять лет ссылки, рождение двух сыновей, смерть, страшная смерть любимого мужа. Ивана Долгорукого по ложному обвинению судили за участие в заговоре, казнили, милостиво заменив колесование четвертованием. Торжество духа над плотью продемонстрировал в последние минуты князь.

После смерти Анны Иоанновны кончилось всесилие Бирона. Императрица Елизавета Петровна вернула Долгоруких из ссылки. Наталье Борисовне всего 26 лет. Казалось бы, начинай новую жизнь. Тем более что Елизавета Петровна старалась помочь ей забыть прошлое. А красота княгини Долгорукой расцвела, несмотря на невзгоды.

Наследник престола Петр Федорович стал оказывать ей внимание. Появились и другие претенденты на ее руку. Но... слишком хорошо княгиня знала цену этой светской позолоте. Вырастив сыновей, в 1767 году красавица Долгорукая покидает свет. Она постриглась в монахини под именем Нектарии, а через 14 лет приняла великую схиму, т. е. полное затворничество. В монастыре писала Долгорукая свои записки. Незадолго до смерти она объяснила, что давало ей силы перенести все: "Я не хвалюсь своим терпением, но о милости Божьей похвалюсь, что Он дал мне столько силы, что я перенесла... невозможно бы человеку смертному такие удары понести, когда бы не свыше сила Господня подкрепляла".

Мы с детских лет знаем историю жен-декабристок, восхищаемся их подвигом. Многие помнят наизусть поэму Некрасова "Русские женщины", а кто-то и стихи Александра Одоевского:

Вдруг ангелы с лазури низлетели.

Явилися, как дочери земли,

И узникам с улыбкой утешенья

Любовь и мир душевный принесли.

А сами декабристки иначе относились к этим восторженным словам. Александра Ивановна Давыдова, вернувшись из ссылки, удивлялась: "Какие героини? Это поэты из нас героинь сделали, а мы прости поехали за нашими мужьями..."

Сашенька Давыдова... Ее имя едва упоминается в книгах о декабристах. Почему? Ее праправнучка Галина фон Мекк с сожалением пишет в книге воспоминаний: "Если другие жены удостоились самых высоких похвал, о мужестве Сашеньки было сказано немного... Она не принадлежала к аристократическому роду. Этого было достаточно, чтобы повлиять на отношение окружавших ее людей".

Да, Александра Ивановна Потапова была скромного происхождения. Ее удочерила Екатерина Михайловна Самойлова, племянница Г. А. Потемкина, мать декабриста Василия Львовича Давыдова. Семья очень знатная, богатая. Девочку воспитывали как барышню. Неустойчивое социальное положение определило ее характер, застенчивый, робкий. Она старалась не появляться среди гостей, а если избежать этого было невозможно, скромно уединялась. Среди семейных преданий есть одно, о котором Александра Ивановна вспоминала с улыбкой. Фон Мекк рассказывает о нем. Во время поездки императора Александра I по югу России Давыдовы устроили роскошный бал в своем киевском особняке. Среди многих знатных и красивых дам император заметил эту милую девушку, спрятавшуюся за занавеской. И Александр I пригласил ее на танец. Вместо того чтобы ответить благодарным реверансом, Сашенька бросилась бежать, император - за ней. Комизм и конфуз заключались в том, что самодержцу пришлось вытаскивать барышню из-под кровати.

Взяв ее на руки, император принес Сашеньку в бальный зал, где они "протанцевали контрданс, как этого хотел Александр". По иронии судьбы воля другого императора отправила Сашеньку в Сибирь.

Как часто бывает в дворянских семьях, воспитанница влюбилась в сына своей благодетельницы. Василий Львович был добрый, красивый человек, "равнодушный к славе и светскому великолепию, которые его окружали". Он свободно говорил по-французски, но всегда настаивал на том, чтобы разговаривали по-русски. Пушкин прозвал его хитрым плутом, а в обществе его называли "богач". В 1819 году Василий Львович оставил военную службу и поселился в Каменке. Всем придворным дамам он предпочел Сашеньку. Родились дети. Мать была недовольна выбором младшего сына, но активно не возражала. Просто предложила не узаконивать отношения. Таким образом дети были незаконнорожденные. И все-таки в мае 1825 года влюбленные обвенчались наперекор матери.

События декабрьского восстания, последовавшие репрессии напрямую коснулись Давыдовых: в Каменке была штаб-квартира заговорщиков. Они собирались у Василия Давыдова ночами на маленькой мельнице у реки Тясмен.

Александра Ивановна не могла сразу поехать за мужем. Необходимо было устроить детей. Собрав с помощью друзей достаточную сумму, она отправилась к нему, считая, что выполняет свой долг. "Я уже посвятила всю себя бедному мужу моему, и сколько ни сожалею о разлуке с детьми моими, но утешаюсь тем, что выполняю святейшую обязанность мою".

Первый "каторжный" ребенок родился в 1829 году, потом - другие. Всего семеро детей. И жизнь показала, что у этой робкой девочки был сильный дух, кроткий нрав и беспредельное терпение. "Без нее меня уже не было бы на свете,- писал Василий Львович из Петровского завода.- Ее безграничная любовь, ее беспримерная преданность, ее заботы обо мне, ее доброта, кротость, с которою она несет свою полную лишений и трудов жизнь, дали мне силу все перетерпеть и не раз забывать ужас моего положения".

Василий Львович не дождался амнистии. Он умер в Сибири в 1855 году. Александра Ивановна вернулась в Каменку. Здесь с ней познакомился Петр Ильич Чайковский, сестра которого вышла замуж за сына декабриста. Воспоминаниями композитора и закончим рассказ об Александре Ивановне Давыдовой:

"Глава этого семейства, старушка Александра Ивановна Давыдова, представляет одно их тех редких проявлений человеческого совершенства, которые с лихвою вознаграждает за многие разочарования, которые приходится испытывать в столкновении с людьми. Я питаю глубокую привязанность и уважение к этой почтенной личности".

Александра Ивановна умерла в возрасте 93 лет в 1895 году. А с акварели Н. Бестужева, сделанной в Петровском заводе, на нас смотрит еще очень молодая женщина. Грустная и нежная.

Те, кто смотрел фильм В. Мотыля "Звезда пленительного счастья", помнят трогательную и романтичную историю любви блестящего кавалергарда и французской модистки. Эта история вдохновила и Александра Дюма, и композитора Юрия Шапорина. Его опера "Декабристы" первоначально называлась "Полина Гебль".

Мадемуазель Поль Гебль принадлежала к старинному дворянскому роду, который французская революция лишила всех привилегий. Честолюбивая аристократка вынуждена была в 17 лет пойти работать, но ей вскоре стало тесно в рамках торгового дома Моно. Она хочет иметь свое дело и справедливо считает, что ей это по силам, ибо боязнь трудностей - удел слабых. Она покидает Париж и отправляется в Россию. Ей 23 года. Она обворожительно хороша, ее умная головка полна идей. На дворе 1824 год.

Дела Поль начинают налаживаться, а тут судьба подарила ей встречу с красавцем кавалергардом - Иваном Александровичем Анненковым. Он знатен, богат. Он пылко влюблен. Правда, его родственники никогда не согласятся на их брак. Для них Поль всего лишь модистка, но она не торопит события. Тем более что вскоре жизнь рассудила по-своему.

Декабрь 1825-го... Сенатская площадь... В апреле 1826 года, находясь в Петропавловской крепости, Анненков узнает о рождении дочери. Кавалергард не был сильным человеком. Его психика не выдержала испытания: он был готов к самоубийству. Поль помогла выстоять. Смелая, решительная, она добилась разрешения последовать за любимым в Сибирь. Она добилась аудиенции у императора, прося "как милости разрешения разделить ссылку ее гражданского супруга": "Я всецело жертвую собой человеку, без которого я не могу долее жить. Это самое пламенное мое желание". Николай I дал свое высочайшее соизволение. В апреле 1828 года в Чите состоялось венчание. Вспоминает Н. В. Басаргин: "Это была любопытная и, может быть, единственная свадьба в мире. На время венчания с Анненкова сняли железа и сейчас же по окончании обряда опять надели и увели обратно в тюрьму".

Поль Гебль, или Полина Егоровна Анненкова, отказалась от своей родины, свободы и всю себя отдала семье, мужу, даря ему утешение и редкие мгновения счастья в неволе. Иван Александрович имел характер деспотичный, болезненно-нерешительный. Трудно приходилось живой, веселой Полине смягчать его тяжелый нрав. Она сама готовила, не доверяя кухарке, ухаживала за огородом. Полина очень любила петь, часто исполняла русские романсы. Ласковая, заботливая, она была любима всеми. А при этом дети. Из 18 детей в живых остались только шесть. Можно только удивляться, как выдержала все это изящная француженка.

Но Полина была не одинока. 16 сентября 1832 года декабристы отпраздновали свадьбу Камиллы Ле-Дантю и Василия Ивашева. Одоевский написал по этому случаю торжественную оду "На приезд в Сибирь к жениху".

Камилла была дочерью гувернантки в доме богатого помещика и генерала Ивашева. Случилась беда - сын стал государственным преступником, лишенным и политических, и имущественных прав. И по русской поговорке "не было бы счастья, да несчастье помогло" - близкие не возражали против женитьбы сына на дочери гувернантки.

"Это было прелестное создание во всех отношениях",- вспоминала Мария Волконская. А ситуация была совершенно необычна: Ивашев только в Сибири узнал о любви Камиллы, о ее готовности разделить с ним его "отчаянное положение". Он весьма смутно помнил ее черты.

Приезду Камиллы предшествовала длительная переписка, а в роли свахи выступила его любимая сестра: "Простота и любезность столько непринужденны, столь естественны, что нельзя не предугадать, нельзя не ручаться за счастье, которое тебе предназначается". И она не ошиблась - брак был счастливым. Спустя год после свадьбы Камилла признается матери: "Год нашего союза, матушка, прошел как один счастливый день".

Увы, идиллии не получилось. Камилла была прекрасной женой, матерью. Всегда ровная, спокойная, веселая. Играла на фортепиано, любила петь. Особенно дуэтом с Марией Волконской. Они подружились еще по письмам, а приехав в Сибирь, Камилла первое время жила в доме Волконской. В ее честь была названа и первая девочка.

Да идиллии и не могло быть - Камилла умерла преждевременными родами. Старшей дочери, Марии, было всего 5 лет. Овдовевший Ивашев был безутешен: "Нет у меня больше моей подруги, бывшей утешением моих родителей в самые тяжелый времена, давшей мне восемь лет счастья преданности, любви, и какой любви..." Через год Ивашев умер. От тоски. Заботу о детях (их было трое) взяли на себя Басаргин и Пущин, а в 1841 году их увезла мать Камиллы, которая жила в Туринске с 1838 года.

Вы помните слова Сашеньки Давыдовой: "Это поэты из нас сделали героинь, а мы просто поехали за нашими мужьями..." Можно и так сказать, но я позволю себе сказать следом за А. А. Бестужевым, что когда я думаю об этих женщинах, "я проникаюсь чистым и умиротворяющим душу восторгом. Это освежает мой дух и примиряет с человеческим родом, подчас таким надменным и низким".

Портрет Аниты Гарибальди не передает всей прелести этой романтичной и чувственной красавицы. Разве что плотно сжатые губы говорят о натуре деятельной и мужественной.

Анна Рибейра да Сильва (Анита) была бразильянкой, яркой, смуглой, чернобровой. На ее продолговатом лице мерцали черные глаза, а ее тонкий стан был гибким, движения порывисты. И неудивительно, ведь бразильская кровь - это причудливый коктейль индейской и португальской крови, которая играла и бурлила в жилах девушки. В детстве она часто сопровождала отца на охоте и рыбной ловле, всегда скакала бок о бок с ним на коне, ловкая и отважная.

Анита работала в саду, когда ее увидел Гарибальди. Судьба занесла этого бунтаря из далекой Италии в райский уголок не случайно. Приговоренный на родине к смертной казни за участие в освободительном движении, он бежал и, очутившись в Южной Америке, стал сражаться за свободу народа Риу-Гранди, государства сейчас не существующего. Он принимал участие и в борьбе уругвайского народа. Повышенное чувство справедливости заставляло его включиться в эту борьбу.

Молодой, светловолосый бородач, красивый, сильный, он переживал в этот момент трудный период жизни. Несмотря на успехи республиканцев, Гарибальди психологически был подавлен, чувствовал себя одиноким: погибли его близкие товарищи, возвращение на родину невозможно. И он холост. Почему не женился? Гарибальди отвечает на этот вопрос в своих воспоминаниях: "Иметь жену, детей - это казалось мне совершенно неуместным для человека, который посвятил свою жизнь борьбе за осуществление своих идей..."

Но в то же время Джузеппе чувствует необходимость иметь подругу: "Именно подруга, так как я всегда считал, что женщина - это совершеннейшее из существ". И Гарибальди рассказывает, как он встретил это любящее сердце.

"Обуреваемый печальными мыслями, я с кормы "Итапарики" глядел на берег. Невдалеке высился холм Морро делла Барра. Я увидел у его подножия нескольких женщин, занятых работой по хозяйству. Особенно понравилась мне одна из них, молодая. Я велел причалить к берегу и, высадившись, направился к дому, где жила эта женщина. У дверей дома я увидел человека, который пригласил меня войти и выпить чашку кофе. Войдя, я увидел ту, которая мне так понравилась. Это была Анита (впоследствии мать моих детей). Несколько мгновений мы стояли неподвижно, молча вглядываясь друг в друга. Затем я поклонился и сказал (я плохо говорил по-португальски и произносил слова с итальянским акцентом): "Ты будешь моей!" Я завязал узел, который могла разорвать одна только смерть".

И не дело нам комментировать эти слова...

Страстная и решительная Анита без колебаний оставила отца, родной дом, привычный уклад жизни и пошла за своей судьбой, подчинив ей все свои чувства. Уже в первом морском сражении она доказала, что помощница своему любимому. Испытания ее верности были подчас невыносимо трудными. Однажды Гарибальди поручил Аните организовать доставку боеприпасов. Выполнив поручение, Анита возвращалась с бойцами к месту боя. Но тут маленький отряд был окружен. Анита сражалась героически, пока конь ее не пал. Конвоиры доставили женщину командиру. Чтобы сломить ее волю, ей сказали, что Гарибальди убит. Анита попросила разыскать труп мужа. Ей разрешили - о, эти благородные времена! Не обнаружив тело, она обрадовалась - жив! И Анита бежала. Восемь дней пути по сельве... И наконец она в объятиях Гарибальди... А ведь Анита беременна.

Любовь к Жозе изменила эту женщину. Она научилась владеть мушкетом, стала делать перевязки и лечить раны. Она ставила паруса и переносила в походах множество лишений, тяжких даже для бывалых бойцов.

Джузеппе Гарибальди очень тосковал по Италии. Для начала он отправил в Ниццу, где жила его мать, Аниту с детьми. В 1847 году Анита приехала в семью мужа. Она очутилась в чужой стране, в чужом городе, среди незнакомых людей, которые, правда, встретили ее с любовью, особенно мать Джузеппе. Она помогала невестке освоиться, выучить язык.

Гарибальди приехал 21 июня 1846 года. "Незабвенная минута, когда я смог прижать к своей груди Аниту и детей!"

Но радость воина коротка. Гарибальди уезжает из Ниццы, он полностью включился в освободительное движение. Письма его ласковы, полны любви. Но разве он не знал свою Аниту?! Конечно, она приехала к нему, пробираясь через занятую врагом территорию, рискуя попасть в плен. Гарибальди вспоминает: "Вдруг я услышал в коридоре быстрые шаги. Дверь открылась, и я увидел Аниту... Я прижал ее к своему сердцу. В эту минуту мне казалось, что все наши желания сбудутся!.."

Больше они не расставались.

Развязка этой героической истории печальна. Затянувшаяся партизанская борьба, тяжелая болезнь Аниты: злокачественная лихорадка... Все увещевания Гарибальди покинуть лагерь (Анита вновь беременна) не возымели успеха.

Анита умерла на руках Гарибальди 4 августа 1849 года. "...Мы положили ее на постель, мне почудилось в ее лице выражение смерти. Я пощупал пульс сердце больше не билось!.. Это была мать моих детей, которую я так любил!.. Горько оплакивал я потерю Аниты - неразлучного товарища во всех приключениях моей жизни!"

Признаться, со школьных лет во мне жило убеждение, что подвиг "декабристок" по силам только русской женщине. Я рада, что бразильянка Анита меня посрамила.

Итальянцы чтят память о ней. В Риме стоит памятник Гарибальди, освободителю Италии. Рядом с ним - Анита.

Император Павел I очень любил устраивать счастье своих подданных. Поэтому когда ему доложили о любовных терзаниях князя Петра Багратиона, то долго он не раздумывал. Он приказал Петру Ивановичу задержаться во дворце после дежурства, а графине Скавронской - нарядить дочь Екатерину Павловну в белое платье и привезти в Гатчину.

Венчание состоялось 2 сентября 1800 года в церкви Гатчинского дворца. При этом присутствовали Павел I и императрица Мария Федоровна. Как говорится, молодым приказано быть счастливыми.

О том, какое изумление вызвал сей брак в обществе, говорят слова генерала Ланжерона. Их приводит в своей книге Л. Третьякова: "Когда Багратион приобрел известную славу в армии, он женился на маленькой племяннице кн. Потемкина... Это богатая и блестящая партия не подходила к нему. Багратион был только солдатом, имел такой же тон, манеры и был ужасно уродлив. Его жена была настолько бела, насколько он черен; она была красива, как ангел, блистала умом, самая живая из красавиц Петербурга, она недолго удовлетворялась таким мужем..." Увы, генерал был прав.

Князь Петр Иванович Багратион, полководец русской армии, герой войны 1805 года, родился в Кизляре в 1765 году. Он происходил из древнего рода грузинских царей Багратиони. Его дед, царевич Александр, приехал в Россию в 1757 году. Могила отца счастливо сохранилась на остатках уничтоженного кладбища при церкви Всех Святых на Соколе. Сохранился и крест, поставленный самим Петром Ивановичем. С могилой же князя Багратиона на Бородинском поле благодарные потомки обошлись безжалостно.

Графиня Екатерина Павловна Скавронская происхождение имела более скромное: Скавронские получили титул от императора Петра I, ибо приходились родственниками императрицы Екатерины I. Отсутствие древней родословной возмещалось поистине царским богатством. Графиня выросла при дворе, блистала удивительной красотой, унаследованной от матери. Эта красота была всепобеждающей. Так казалось обольстительной Екатерине Павловне, которую за любовь к рискованным декольте называли "обнаженный ангел". Однако первый любовный опыт графини был печален. Любимый ею граф Павел Пален предпочел младшую Скавронскую, Марию. Позднее от этого брака родится уже известная нашему читателю графиня Юлия Самойлова.

Так что насильственное превращение графини Екатерины Скавронской в княгиню Багратион в какой-то момент показалось (возможно!) Екатерине Павловне удачным выходом из щекотливого положения. Ведь партия-то блестящая - знаменитый полководец.

Но это только в первый момент. Прошел медовый месяц, и начался ад совместной жизни. Справедливо сказать, что ад начался для гордого Багратиона, ибо совместной жизни не было. Балы и модные курорты заменяли княгине семейную жизнь. О муже она вспоминала, только когда требовала денег, а их нужно было очень много, поскольку ее туалеты, выезд, особняки дорого стоили. Это приводило в ужас ее мать, графиню Скавронскую-Литта, но не Багратиона. На все возмущения тещи он отвечал: "Однако она моя жена, и я ее люблю, конечно". Можно только догадываться, какую боль испытывало его благородное сердце, но он "женился с теми намерениями, что честный человек..." - и не терпел никакого недоброжелательства в отношении своей жены. В 1808 году русское правительство наградило жен генералов, отличившихся в войне. "Генерал-лейтенантшу" княгиню Багратион обошли, что неслыханно оскорбило Петра Ивановича, он даже думал подать в отставку: "Ее надо наградить, ибо она жена моя..."

Княгиня Екатерина Павловна вряд ли переживала об этом. "Блуждающая княгиня" уже давно обосновалась в Европе: последний раз в обществе мужа ее видели в 1805 году в Москве на обедах, которые устраивало купечество в честь ее знаменитого мужа. Прочитайте "Войну и мир" Л. Н. Толстого.

Княгиня Багратион вначале жила в Париже, а потом остановилась в Вене. Тому были особые причины. Ее дом открыт для самых знаменитых людей Европы. "Ее дом был приятен,- вспоминает современник,- все к ней ездят. На это одних денег не довольно, надобно уменье, любезность, ловкость". Всем этим обладала удивительная женщина, которая в 30 лет была похожа на юную девушку. Мудрый Гёте писал о ней: "При своей красоте и привлекательности она не могла не собрать вокруг себя замечательного общества. Чудный цвет лица, алебастровая кожа, золотистые волосы, таинственное выражение глаз..."

Злые языки говорили о ее многочисленных романах, любовных связях, что и неудивительно при ее красоте и независимости. Особенные разговоры вызывал роман княгини Багратион с канцлером Австрии князем Клеменсом Меттернихом, тем более что от связи родилась дочь Клементина. Мы не знаем, что пережил гордый Багратион. Все поползновения он пресекал моментально: "Какая кому нужда входить в домашние мои дела?.. Кто бы ни была, она моя жена. И кровь моя всегда вступится за нее..." Элеонора Метттерних, жена канцлера, была безупречна: "Я просто не могу себе представить, как смогла бы устоять против него какая-либо из женщин".

Княгиня Екатерина Павловна не была ни одной из... Она представляла для Меттерниха особый интерес: ее удивительная осведомленность во многих политических вопросах, ибо не было тайн, которые бы не были известны "обнаженному ангелу". Но несправедливо представлять княгиню наивной овечкой. Она выглядела юной девой, но ум ее был трезв и ловок. Она сама использовала канцлера в своих интересах. Скажем так, они были полезны друг другу. Некоторые историки даже утверждают, документально подтверждая, что именно эта голубоглазая красавица убедила Меттерниха вступить в антинаполеоновскую коалицию. Историк П. Рахшмир приводит ее слова из письма к любовнику, настаивающие занять более решительную позицию: "Я уверена, что политика определяется теперь только пушками".

Всю войну 1812 года княгиня Багратион переправляла в Россию различные секретные сведения. Ее дом стал центром, где "составлялись заговоры против лиц, стоявших у власти... здесь зарождались оппозиционные страсти... В результате горсть русских галлофобов заняла в Австрии положение влиятельной партии..." Душой этой партии, помощницей посла Разумовского была княгиня Багратион. В этом она была едина со своим мужем, со всей Россией - в борьбе с Наполеоном.

Победу Екатерина Павловна встретила в Вене. Здесь она устроила бал в честь императора Александра I, который прибыл на Венский конгресс. В том же году княгиня переехала в Париж... Тайная полиция, считая ее агентом русского царя, установила наблюдение за особняком княгини.

Светская жизнь заполнила все ее время. В донесениях тайной полиции читаем: "Эта дама очень известна в высшем свете благодаря своим политическим связям и кокетству... У нее бывают личности всякого рода и придворные..." Среди ее друзей Бальзак и Стендаль, маркиз де Кюстин и греческая королева. В какой-то момент вдовствующая княгиня решила выйти замуж за английского генерала и дипломата Карадока, который был на 16 лет моложе ее. Увы, генерал был легкомыслен не менее своей жены. Брак очень быстро распался, ибо княгиня не пожелала проливать слезы из-за неверности супруга.

Умерла княгиня Екатерина Павловна Багратион в 1857 году. Она похоронена в Венеции.

На 45 лет пережила Екатерина Павловна своего мужа. Незадолго до гибели в 1812 году князь Багратион заказал художнику Волкову два портрета: свой и жены. Екатерина Павловна поставила в селе Кожине под Арзамасом церковь в память о муже.

С грустью заканчиваем мы этот рассказ о людях, которые могли быть счастливы, но не случилось. И приходят на память слова Иосифа Бродского, нашего современника, который нашел упокоение на том же погосте, что и княгиня Багратион:

Распадаются дома,

Обрывается нить.

Чем мы были и что мы

Не смогли сохранить,

Промолчишь поневоле,

Коль с течением дней

Лишь подробности боли,

А не счастья видней...

Кто знает, о чем думалось княгине в ее последние часы. Ее душа была скрыта от глаз красотой нарядов, шум светских балов заглушил боль ее сердца.

Богиня Клио... Таинственная. Многоликая. Непредсказуемая и неуловимая. А может быть, это мы, люди, слишком суетимся, и нет у нас смелости, а порой терпения взглянуть ей в лицо? Начинаем угадывать, утаивать, недосказывать... Придумывать: "Вот если бы!.."

А она манит, притягивает, приоткрывает... Водит по лабиринтам прошлого, порой обрывая Ариаднину нить узнавания... Богиня шутит.

Вот и дата рождения великого нашего соотечественника светлейшего князя Смоленского Михаила Илларионовича Голенищева-Кутузова - одна из ее проказ. Сам князь указывал в "формулярных списках" три года своего рождения - 1745, 1747 и 1748. Так что дата нынешнего юбилейного торжества - 250-летие со дня его рождения - взята условно. Ничего не известно и о матери фельдмаршала, даже имени ее не знаем.

Негромко прошел юбилей: потешные бои на Бородинском поле, встречи потомков семьи Кутузова, ненавязчивые репортажи с мест событий. Видимо, не ко времени пришлось событие, не нужно было бить в юбилейные фанфары. Все проделки таинственной Клио...

Но, к счастью, есть люди (и их немало), которые пытаются выведать у богини истории ее секреты, ищут эту ускользающую ниточку Памяти, которую, увы, не Клио, а мы сами грубо обрываем.

Забвенья нет. Величие нетленно.

Оно растет, блистает красотой.

Все в жизни лучшее навеки неизбежно

Подобно истине, высокой и святой.

Эти строки написаны 1 октября 1918 года Михаилом Николаевичем Хитрово-Кромским, потомком Анны Михайловны, дочери Кутузова.

Забвенья нет, когда мы этого не хотим. Не захотели его и потомки светлейшего князя. Они создали ассоциацию "Кутузовский союз". В него вошли москвичи - потомки Кутузова, дворянские рода, родственные Кутузову и его супруге, урожденной Бибиковой, историки и писатели, музыканты, художники... Валентин Новольт, прадед которого участвовал в Бородинском сражении, создал целую галерею портретов семьи Кутузова.

"Отчет наш, иже еси на небесех!" - этой молитвой открылся 8 сентября 1995 года съезд потомков фельдмаршала Михаила Илларионовича Голенищева-Кутузова.

Странное чувство испытывала я, сидя в зале. За окном шумел Новый Арбат (дело происходило в Доме дружбы), а здесь время замедлило свой ход.

Потомок старшей дочери Кутузова отец Дмитрий, в миру князь Игнатьев, обратился к собравшимся со словами: "Нужно не только радоваться, что собрались все вместе, нужно работать для России и церкви православной". Однако большой радости я не заметила. Ощущалась та напряженность, какая возникает в доме, где собираются незнакомые люди. И еще чувствовалась взволнованность от происходящего. Ведь многие впервые видели друг друга. Они съехались из разных городов, из разных стран - из Германии, Финляндии, Франции, Белоруссии и Украины (!). Они очень отличались друг от друга, как отличалась и жизнь, прожитая ими. Они приехали увидеться, познакомиться, рассказать о себе. Ученый и бизнесмен, философ и служитель церкви, сотрудники московских НИИ и студентки...

Многие из потомков Кутузова лишь недавно узнали о своем высоком происхождении. В Советском Союзе не поощрялась дворянская знатность. Прервана была историческая преемственность: и страна, и люди, ее населяющие, писали свою жизнь с чистого листа. Рядом со мной сидела баронесса Ирина Юрьевна Пилар фон Пильхау, дочь известного писателя Юрия Пиляра. В Краткой литературной энциклопедии (1968 г., т. 5) читаем о нем: "Русский советский писатель. Родился в семье учителя..." - и ни слова о родовых корнях, а он из рода Екатерины Михайловны Голинищевой-Кутузовой.

Горько было слышать признание: "Мы привыкли жить без родственников". И замечателен порыв потомков великого Кутузова начать объединение фамилий и родов, родственных фельдмаршалу Кутузову. Создан "Кутузовский союз", выпущена "Роспись потомков М. И. Кутузова".

И вот теперь самое время вернуться к самому виновнику - Михаилу Илларионовичу Голенищеву-Кутузову, светлейшему князю Смоленскому.

Что мы с вами знаем о нем? В последнее время о Кутузове говорилось мало. Даже журнал "Родина" в номере, посвященном войне 1812 года, не дал его портрет, а поместил лишь медальон в ряду других полководцев.

Так каким был князь Смоленский, обратившийся 20 августа 1812 года к смолянам со словами: "Вы исторгнуты из жилищ ваших, но верою и верностью твердые сердца ваши связаны с нами священными, крепчайшими узами единоверия, родства и единства племени... Враг мог разрушить ваши стены, обратить в развалины и пепел имущества, наложить на вас тяжкие оковы, но не мог и не возможет победить и покорить сердец ваших. Таковы россияне! Царство Российское издревле было единая душа и единое тело..."

Как же сложилась его жизнь, ведь она состояла не только из ратных подвигов. Ведь у него была и семья, и любимая женщина.

Сюрпризы начинаются с самого рождения. Генеалогическое древо по мужской линии его биографы производят от знаменитого дружинника Александра Невского Гавриила Олексича. Отец Кутузова, Илларион Матвеевич, начал службу при Петре I, около 50 лет служил по инженерному корпусу, вышел в отставку в чине инженер-генерал-поручика. На склоне лет стал московским сенатором. А вот о матери фельдмаршала достоверных сведений нет. Неизвестны ее девичья фамилия, ее имя.

Семейные предания гласят, что сын их Михаил "начал ходить и говорить на первом еще году своего возраста" и был "одарен крепким сложением". В отцовском доме получил прекрасное образование, и в 12 лет его определили в Инженерную школу. 10 декабря 1760 года за "особенную прилежность и в языках и математике знание, а паче что до инженера имеет склонность, в поощрение прочим" произведен в кондукторы 1-го класса и оставлен в школе "к вспоможению офицерам для обучения прочих". Будущему полководцу всего 14 лет. Через год, 1 января 1761 года, его произвели в прапорщики, а 5 июня, получив первый офицерский чин, "назначен в действительную службу" командиром роты в Астраханский пехотный полк, расквартированный в окрестностях Петербурга.

Юному командиру нет еще и 16. И как важно, что именно в это время на его пути появился двоюродный брат Иван Лонгинович Голенищев-Кутузов, человек во всех отношениях незаурядный: военный моряк, талантливый администратор, умный царедворец. Среди его друзей Дмитриев, Сумароков, Растрелли. Покровительств столь преуспевающего кузена оказало неоценимую услугу Михаилу Кутузову. И не только тем, что тот ввел его в интеллектуальный и артистический мир Петербурга. Свояченица Ивана Лонгиновича станет впоследствии женой Кутузова. Но об этом речь впереди. А пока молодому Кутузову предстояло делать карьеру.

"В должности своего звания" он прилежен, "от службы не отбывает". За что и получает чин капитана и назначение флигель-адъютантом к генерал-фельдмаршалу Петру Августу Гольштейн-Беку, губернатору Ревеля. Здесь, в Ревеле, он впервые встретился с монаршей особой. Потом судьба сведет его и с Павлом I, и с Александром I. Он разделит судьбу всех талантливых полководцев, ратная слава которых так ненавистна была ревнивым к ней помазанникам Божьим.

А тогда, в 1764 году, еще неискушенный в придворных и властных интригах на вопрос Екатерины II "желаете ли вы отличиться на поле чести?" юный Кутузов восторженно воскликнул: "С большим удовольствием, всемилостивейшая государыня!"

Восторг юности с годами поутих, но желание служить России стало жизненной необходимостью. И во всех испытаниях "на поле чести", которые выпали на долю Кутузова, с ним всегда была его жена, его верный друг Екатерина Ильинична, часто сопровождавшая мужа даже в военных походах.

Женитьбе Кутузова предшествовали драматические события. 23 июля 1774 года "при взятии неприятельского укрепления в деревне Шумне, близ алуштинской пристани", Михаил Илларионович был ранен "пулею навылет в голову позади глаз". Он долго лечился в Петербурге, а потом был направлен в клинику Лейденского университета. Вот перед отъездом в Лейден Кутузов и женился. Можно себе представить состояние жениха. Но что это?.. "Она его за муки полюбила?.." Уместны, думаю, здесь строки другого поэта - Арсения Голенищева-Кутузова:

Но встреча с юностью счастливой,

Ее веселье, смех и шум

Порой живят волной шумливой

Печальный мрак вечерних дум.

Счастливой юности Михаил Кутузов был интересен только тем, "что был в сраженьях изувечен". Он, судя по всему, не выглядел светским львом, но его образованность, его красноречие... Послушаем современника: "Кутузов не говорил, не играл языком - это был другой Моцарт или Россини, обвораживающий слух разговорным своим смычком. Никто лучше его не мог заставить другого чувствовать, и никто тоньше его не был в ласкательстве и в проведении того, кого обворожить принял он намерение". Так что, коль он принял намерение обворожить Екатерину Ильиничну, то весьма преуспел в этом. А раны бойца только придали романтизма.

Впрочем, невеста не была простоватой дворяночкой, представляющей жизнь по французским романам. Екатерина Ильинична принадлежала к старинному русскому дворянскому роду Бибиковых. Ее отец - генерал-аншеф русской армии. После смерти отца девушка жила в доме уже знакомого нам кузена Кутузова Ивана Лонгиновича, женатого на Авдотье Бибиковой, ее старшей сестре. С будущим мужем ее объединяло глубокое духовное родство, страстное увлечение литературой, искусством. Кутузов умел не только обворожить своим красноречием. Он обладал явными актерскими способностями "при своем творческом даре и уподоблялся импровизатору". Правда, волю своему дару давал исключительно редко, когда был "потрясаем страстью, нуждою или дипломатическою уверткою".

Театр был главным увлечением Екатерины Ильиничны. Ее социальное положение не позволило стать актрисою, но не исключало дружбы с оными. Она покровительствовала певице Боргондио, танцовщице Дююр. Большая дружба связывала ее с французской актрисой Маргарит-Жозефин Жорж, которая покинула Париж из-за домогательств Наполеона. Обеих дам связывала не столько ненависть к Бонапарту, сколько любовь к театру, одинаковое понимание природы искусства трагедии. Высокий стиль трагедии, ее героический пафос были близки Кутузовым. Патриотизм, преданность России, семье - эти чувства составляли суть их жизни, их они воспитывали у своих дочерей.

Свадьба Михаила Илларионовича и Екатерины Ильиничны состоялась 27 апреля 1778 года. Они прожили вместе почти сорок лет, что само по себе немало. Но что действительно редкость - это преданность Кутузова семье. И спустя годы он считал свой брак счастливым.

Екатерина Ильинична сумела создать ту душевную и духовную атмосферу, в которую с удовольствием возвращался муж из своих походов. В ее дом с радостью приходили друзья, частыми гостями были Суворов и Багратион, которым менее повезло в личной жизни.

Современники отмечали ее замечательную красоту, которую унаследовала внучка, знаменитая Долли Фикельмон, ее независимый и решительный характер, ее энергию, ее темперамент и артистичность. Такой ее увидела Мари-Луиза-Элизабет Вижо-Лебрен, личный живописец Марии-Антуанетты. Екатерина Ильинична на портрете художницы - дама, достойная спутница великого фельдмаршала. Ее нетрудно представить и на царском приеме, и в походном шатре, и среди самой изысканной элиты начала века: г-жи де Сталь, Гавриила Державина, Ивана Крылова и других близких ей по духу людей. Перифраз этого портрета выполнил современный художник Валентин Новольт.

Кутузов, часто живший вдали от дома, детей, очень тосковал. Достаточно прочитать его письма. Они не столь красноречивы, как его устные рассказы, но в них главное - тревога, любовь: "Как ты, мой друг, обрадовала меня портретами. Я заплакал... Детушки, спасибо, что вы дали себя списать... И теперь вы и маменька стоите передо мною в кабинете". А вот его письма к девочкам: "Бедная Дашенька, как мне тебя жаль, что у тебя зубок болит". "Что вы делаете? Помните ли меня?" Милые письма-заботы любящего отца.

Самое счастливое время - конец 90-х годов. Закончилась бивуачная жизнь: Кутузов принял в командование Шляхетный сухопутный кадетский корпус - привилегированное военное учебное заведение. Дочери подрастали. Старшая, Прасковья, уже невеста. Самой маленькой, Дашеньке, шесть лет. Казалось, можно подумать о спокойной семейной жизни.

Но кончался век Екатерины II. Новый император - новые затеи. И опять Кутузов в пути, выполняет поручения Павла I, намерения которого переменить внешнюю политику страны были решительными. И вновь письма домой: "Я, слава Богу, здоров, но очень скучаю, всякую ночь Вас во сне вижу..."

Начало нового века в России - время дворцовых переворотов. На троне Александр I. Император отстранил неугодного ему фельдмаршала - ему не нужны люди, служившие Павлу I.

А по Европе тем временем победно шествует Наполеон. Аустерлицкое сражение было тяжким испытанием для русской армии. Трагедией обернулось оно и для семьи Кутузовых. Погиб любимый зять, муж Лизаньки, Фердинанд Тизенгаузен, заменивший Михаилу Илларионовичу сына. "Вчера я был полководец, сегодня я отец". Старый фельдмаршал оплакивал смерть близких, оплакивал смерть солдат, из-за политических амбиций отданных на избиение при Аустерлице.

Приближался 1812 год. Русское общество охватила волна патриотизма. Державин читает свою новую трагедию "Евпраксия":

Где князья, где вожди, о россы! Где ваш дух?

Становилась очевидной неотвратимость войны с Наполеоном. Александр вынужден обратиться к Кутузову. Позднее в письме к сестре Екатерине он признается: "В Петербурге я увидел, что решительно все были за назначение главнокомандующим старика Кутузова - это было общее желание".

Когда народной веры глас

Воззвал к святой твоей седине:

"Иди, спасай!" Ты встал и спас,

напишет Александр Пушкин в 1814-м.

Да, если быть кратким, он спас Россию. Он берег солдат. Он гнал Наполеона: "Наполеон бегает по ночам с места на место, но по сю пору мы его предупреждаем везде". В другом письме: "Неприятель бежит из Москвы и мечется во все стороны... Хотя ему и очень тяжело, но и нам за ним бегать скучно..." Оказывается Михаил Илларионович был не только великим полководцем, но и большим шутником.

Но не надолго пережил он свою победу. 16 апреля 1813 года Кутузов скончался после тяжелой болезни в небольшом городке Бунцла. От войск смерть скрывали, боялись деморализации в армии. Местные жители во время болезни Кутузова собрали крупную сумму денег, желая заплатить врачам, лечившим его. Улицу, где лежал больной, устлали соломой, чтобы шум экипажей не беспокоил его.

Тело умершего бальзамировали и положили в цинковый гроб, который потом поставили в деревянный. У головы покойного, слева, установили цилиндрический серебряный сосуд с забальзамированным сердцем полководца. 27 апреля траурная процессия двинулась в Петербург. Гроб с телом и сердцем установили на колеснице, запряженной шестеркой коней. Траурная процессия в течение полутора месяцев следовала через многие города, и везде сооружались траурные арки, совершались траурные богослужения, звонили колокола. Россия прощалась со своим спасителем.

13 июня состоялись похороны в Петербурге. Император прислал рескрипт супруге фельдмаршала: "Болезненная и великая не для одних Вас, но и для всего Отечества потеря. Не Вы одни проливаете о нем слезы - с Вами плачу и я и плачет вся Россия".

Это страшное горе не сломило вдову. Она по-прежнему оставалась главой семьи. Ее дом по-прежнему был одним из лучших артистических и литературных салонов Петербурга. Приходили старые друзья - Крылов, Гнедич, князь Шаховской. Появились новые - Грибоедов, Жуковский. Однажды восьмилетний внук Костя Опочинин (сын младшей дочери Дарьи) читал из "Светланы", а сама Екатерина Ильинична декламировала "Стансы". Взволнованный Жуковский написал в семейный альбом:

Я счастлив был неизъяснимо!

Семью вождя великого я зрел.

Жизнь продолжалась. С одной стороны, Екатерина Ильинична разделила успехи и славу мужа. В день коронации Павла I ей был пожалован орден святой Екатерины, а после Бородинского сражения она была произведена в статс-дамы. Ее окружали лучшие люди эпохи. У нее были красавицы дочери - Прасковья, Анна, Елизавета, Екатерина и Дарья. Александр I назначил пенсию и оплатил все долги семейства. Ее популярность была такова, что при проезде через Тарусу в 1817 году в церквах звонили колокола, а народ выпряг лошадей и вез ее карету.

Но это, можно сказать, парадная сторона жизни. А было и другое. Горе, стесненность в материальных средствах, неприязнь двора и императора. Предательство. Потери близких. Когда мы теряем родителей, это горе. Но потерять ребенка. Это... это невыносимо в любом возрасте. Первенец Кутузовых, Матвей, умер в младенчестве - его "заспала" кормилица. Вот и теперь. Надо помогать дочерям. Далеко в Италии Елизавета. Овдовела Екатерина, потом потеряла мужа Прасковья, и на ее руках остались десять сирот...

Княгиня Екатерина Ильинична скончалась 23 июня 1824 года в Петербурге и похоронена в церкви Святого Духа Александро-Невской Лавры. Ее последняя воля - быть погребенной вместе с мужем в Казанском соборе - не была исполнена. "Ни хоронить, ни отпевать в Казанской церкви не позволю",- решил Александр I. Продолжал сводить счеты с Кутузовым?

Ушел в прошлое век XIX. Октябрьский вихрь промчался над Россией в 1917-м, разметая все камни. Может быть, пришло время их собирать?

На мой вопрос "что вы почувствовали, узнав о принадлежности к роду Кутузова?" наша современница, москвичка Ольга Николаевна Невская ответила кратко: "Ответственность". В ее красивом лице легко угадывались изысканные черты Прасковьи Михайловны.

Собрались в Москве потомки Михаила Илларионовича и Екатерины Ильиничны. Родственники и сродственники. Станут ли они семьей?.. И это важно не только для них, но и для всей России.

История эта, потрясшая просвещенную Россию, произошла в усадьбе Грузино, что в 135 верстах от Санкт-Петербурга. В старину здесь существовал грузинский погост при Воскресенском Деревяницком монастыре, отсюда и название, но с ударением на "у" - Гр(зино.

Усадьба переходила от хозяина к хозяину, пока 12 декабря 1796 года император Павел I не подарил ее Алексею Андреевичу Аракчееву. Имя это известно еще со школьной скамьи. Помнится, детьми учили пушкинское:

Всей России притеснитель,

Губернаторов мучитель

И Совета он учитель,

А царю он - друг и брат.

Царь - это уже император Александр I. Добро и зло его правления воплотились в двух именах: Сперанский и Аракчеев. Последнего называют самым знаменитым "злодеем" в истории России. Поэт Боратынский был беспощаден в своем приговоре: "Как имя страшное владыки преисподней".

"Аракчеевщина" - синоним такого страшного явления, как полицейский режим в обществе. В придворных кругах у него было прозвище Змей. Вот этот Змей и обвил Россию, удушил в ней всякие проблески свободы и реформирования. Так и хочется воскликнуть: "Храни нас, Господи, от новых Аракчеевых!"

Алексей Андреевич родился 23 сентября 1769 года. Он происходя из древнего и благородного рода, его предки были жалованы от государей за службу царскому престолу. Отец нашего героя, Андрей Андреевич, обедневший офицер в отставке, поселился в Бежицком уезде Тверской губернии и владел всего 20 душами крестьян. Человек он был мягкий, слабохарактерный, в доме всем заправляла жена Елизавета Андреевна, урожденная Ветлицкая. Женщина властная, педантичная, жестокая. Муж-подкаблучник не вмешивался в воспитание сыновей, а их было трое. Особенно любим был матерью старший, Алексей. От нее он, видимо, унаследовал и жестокость, и гневливость. Как отмечал его современник Г. С. Батеньков, "может в жару гнева наделать множество бед".

Был Алексей Андреевич нехорош собой, "страшен физически": "Походил на большую обезьяну в мундире; он был высок ростом, худощав и жилист.... Большие мясистые уши, толстая безобразная голова, всегда наклоненная в сторону. Цвет лица был нечист, щеки впалые, нос широкий и угловатый, рот огромный, лоб нависший. Наконец, у него были впалые серые глаза, и все выражение его лица представляло смесь ума и злости".

Таков он в воспоминаниях современников.

Согласитесь, трудно жить с такой внешностью, с таким характером. А если учесть, что Аракчеев обладал удивительным свойством вызывать к себе отвращение, то нельзя ему не посочувствовать. Ведь хотим мы этого или нет, но наша внешность во многом определяет нашу судьбу. Конечно, много было прекрасных злодеев, более того - зло чаще всего рядится в красоту. Но когда оно так обнажено! Нужно в душе иметь Бога, чтобы не поддаться искушению мстить природе.

Аракчеев как будто был воплощен для свершения зла, а его вид как будто предостерегал: берегитесь! Женщины, натуры чуткие, бежали прочь от него. Но все по порядку.

Ребенком Алексей Андреевич рос полностью под влиянием матери. Елизавета Андреевна мечтала о высокой карьере для сына, поэтому после обучения его у приходского дьячка отдала мальчика в санкт-петербургский Артиллерийский и инженерный шляхетский кадетский корпус. После выпуска в 1787 году Аракчеева оставляют преподавателем математики и зкзерсиции обучению строю и приемам обращения с оружием. Потом он постарается построить всю Россию.

Аракчеев преуспел, и вот его уже рекомендуют графу Салтыкову в качестве учителя математики для детей. И именно граф выдвинул кандидатуру молодого человека великому князю Павлу Петровичу, когда тому в 1792 году понадобился квалифицированный артиллерист. Так началось восхождение Аракчеева на высшие государственные должности. Как во всяком восхождении, здесь были и падения, и взлеты, но не будем пересказывать его карьерную судьбу. Это дело историков, изучающих пути возвышения политиков. Наше с вами дело - его человеческая судьба.

Став императором, Павел I, как мы уже упоминали, подарил Аракчееву усадьбу Грузино. Алексей Андреевич отдался ее благоустройству со всей энергией своей деятельной натуры. Прежде всего он заказал проект своему однокашнику Федору Ивановичу Демерцову, который создал оригинальный усадебный комплекс с многочисленными постройками, садами и парками. Современники сравнивали эти сады с вавилонскими "висячими садами". В дальнейшем ведущим архитектором усадьбы был Василий Петрович Стасов, строивший, между прочим, в обеих столицах и Царском Селе. Этот маленький Версаль любил посещать император Александр I, для которого были построены покои.

После 1815 года Александр I целиком доверил управление государством Аракчееву. Впервые в истории России приказы "временщика были по силе равны царским". А Грузино стало вотчиной временщика, где он отрабатывал и реализовывал свои взгляды на устройство страны. Жестоко и беспощадно. Регламентирован был каждый шаг жителей усадьбы. Нарушение очень строго каралось. За крестьянами велась тайная слежка. Вот как описывает этот порядок энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: "Дома в деревне выстроены были по однообразному плану; во избежание грязи на улицах крестьянам запрещено держать свиней; издано положение о метелках для подметания улиц, о занавесках на кроватях, об окраске крыш... был издан указ, по которому "всякая баба должна ежегодно рожать, и лучше сына, чем дочь"; за дочь - штраф, за выкидыш - штраф, а если вовсе не родит - десять аршин холста. 1 января ежегодно Аракчееву представлялись списки неженатых и незамужних и делались пометы, кого и на ком женить".

И так далее... Нам всем сейчас порядка в стране хочется. Ведь могут и такой предложить.

Нужны были полицейские, чтобы соблюдать этот порядок. Видимо, институт слежения и благочиния в пределах Грузина был доведен до совершенства. А хозяйкой этого порядка стала домоправительница Настасья Федоровна Минкина. Вот где зло спряталось за нежностью линий, за кротостью взгляда.

Мы уже говорили, что женщины не жаловали Аракчеева. Аристократки не допускали даже мысли, намека на близость с ним. И это при его власти, которая так магически действует на женщин! Алексей Андреевич вынужден был смириться и довольствоваться дамами полусвета. Единственный раз уже 37-летний влиятельный человек решил устроить свою жизнь и связать ее с приличной женщиной. Правда, и здесь не обошлось без вмешательства матери. Но и Елизавету Андреевну можно понять. Она уже стара, ей хочется внуков. В невесты мать выбрала Наталью Хомутову. Милая девушка 18 лет. В день свадьбы, 4 февраля 1806 года, Александр I пожаловал невесте фрейлинский шарф и орден святой Екатерины. Очень высокая честь. Но что ей, Наталье, до этих наград, когда... Впрочем, не будем гадать. Известно, что через год она убежала от своего мужа. Аракчеев спокойно перенес разрыв. Супруги более не виделись. А ведь это самое начало XIX века - это не начало XXI! Тогда могли силой вернуть к мужу или отправить в монастырь. Почему Алексей Андреевич, такой беспощадный, не воспользовался властью? Ответ, возможно, в том, что была Минкина. Она присматривала за хозяйством, за крестьянами и за... Аракчеевым. Появилась в усадьбе еще в 1800 году. Можете себе представить, как она обрадовалась, женитьбе своего "отца и друга" графа Аракчеева. И как она относилась к молодой жене?

Считается, что Аракчеев купил Минкину вместе с ее мужем у помещика Шлятера. "В своем месте,- гласит предание,- просто овчаркой была - овец, значит, пасла, а как граф ее купил, так тумана на него напустила и в такую силу вошла, что не приведи Господь".

Она действительно вошла в силу, и сила это было немалая. Настасья сразу стала хозяйкой усадьбы: следила за строительством. Сохранилась ее переписка с грузинским головой, которому она давала различные указания. Вела сложное хозяйство, о чем сообщает графу: "У нас все, слава Богу, хорошо: люди и скот здоровы. ... Я занимаюсь домашним - при вас некогда будет! - как вареньем, так и сушкою зелени и бельем и постелями; все хочется до вас кончить - мой друг, чтобы видели, что Н. вас любит!"

Всесильный Аракчеев был очень привязан к Минкиной. Воспитанный властной матерью, нелюбимый женщинами, он отдал себя полностью. У него не было иного выхода. Только эта женщина с ангельским личиком могла утолить его эротические фантазии. Крестьяне звали Настасью "ведьмой", "колдуньей". Что там говорить, в каждой женщине есть "ведьминский напиток". Но здесь его было через край. На острове посреди большого пруда Аракчеев приказал выстроить себе павильон, единственный ключ от которого хранился только у него. Хитроумные приспособления приводили в движение зеркала, отражающие непристойные картинки. Как видим, ничто не ново в этом подлунном мире. Нова только техника исполнения. И нам ли судить изобретательных любовников, когда многие наши современники в кругу семьи, в присутствии детей (!) на домашнем экране смотрят и про то, и про это?!

Настасья Федоровна искусно владела любовной игрой, с удовольствием предавалась и тайным порокам. Но понимала: как ни исполняет она его самые заветные желания, но природа мужская требует разнообразия. Она не ревновала по пустякам: "Скажу, друг мой добрый, что часто в вас сомневаюсь, но все прощаю... Что делать, что молоденькие берут верх над дружбой; но ваша слуга Н. всегда будет, до конца жизни одинакова". И еще: "...Любви много, и более не могу любить". Она сделала для себя вывод - надо крепче привязать любовника-друга. Настасья выставила "тяжелую артиллерию". Впрочем этим приемом часто пользуются женщины. Поскольку сама была бездетна.. то интригу придумала в стиле "мыльных опер". В одной из дальних деревень выкупила у беременной вдовы-крестьянки неродившегося сына. Искусно сымитировав собственную беременность, "подарила" счастливому Аракчееву наследника. Алексей Андреевич на радостях расстарался: "организовал" дворянство своей ненаглядной. И стала бывшая крепостная Настасья Минкина госпожой Шумской, а сын получил метрику на имя Михаила Андреевича Шуйского.

Вы спросите: а как же муж Минкиной ко всему этому относился? Предание гласит, что забила она несчастного розгами по приезде в Грузино. Жестокость госпожи Шумской и прежде была чудовищной. Несколько мужиков покончили с собой. А теперь она и вовсе перешла все границы. Доведенные до отчаяния крестьяне изуверски убили свою мучительницу. Поводом послужило издевательство над горничной красавицей Прасковьей. Дня не проходило, чтобы госпожа не измывалась над девушкой: розги, линейки, зонтик, заточение в сырой подвал. Что только девушки ни делали, чтобы отомстить ей, однажды даже подсыпали Минкиной в еду яд для крыс: не почувствовала. После очередного приступа бешенства хозяйки, когда она горячими щипцами для завивки волос ударила девушку по лицу, брат Прасковьи не выдержал, схватил нож и... Крестьяне ему помогли. Жестокость за жестокость.

Наказание было страшным. Брата и сестру подвергли публичной порке. 175 ударов кнутом не мог выдержать человек. Они скончались во время казни. Присутствующий при этом офицер А. Гиббе, вспоминал: "Мне, невольному свидетелю казни, при воспоминании об этой трагедии и теперь еще слышатся резкие свистящие звуки ударов кнутом, страшные стоны и крики истязаемых и какой-то глухой, подавленный вздох тысячной толпы народа, в назидание которой совершалось наказание".

Похоронили Минкину скромно. На памятнике надпись: "Здесь покоиться прах Анастасии". Аракчеев обезумел от горя. В письме к Александру I признается: "Случившееся со мною несчастие потерянием верного друга, жившего у меня в доме 25 лет, здоровье и рассудок мой так расстроило и ослабило, что я одной смерти себе желаю..."

Но судьба готовила ему другое испытание. Разбирая бумаги убиенной, Алексей Андреевич обнаружил свидетельство того, что его сын, любимый Миша... ему не сын. Только черствый человек может остаться равнодушным к его трагедии. Аракчеев приказал убрать памятник Анастасии. Сына же не оставил. Помогал ему до конца дней своих. Опекал его, хотел в монастырь его устроить, но не успел. Михаил Андреевич, потрясенный правдой своего рождения, сломался. Запил, опустился и умер в 48 лет в больнице для неимущих.

А для Алексея Андреевича мир рухнул. Предательство любимой женщины. Вероломное предательство. Смерть Александра I и отставка после восстания декабристов. Одинокий человек, некогда такой могущественный, жил в Грузине, устроил там обстановку, которая всем должна была напоминать о его благодетеле Александре I - соорудил перед церковью бронзовый памятник императору. Но никто не навещал опального временщика. Жизнь шла свои чередом. А Аракчеев пытался остановить время - заказал за границей часы с бюстом Александра I. В 11 часов дня (время, когда тот скончался) часы играли молитву "Со святыми упокой".

Алексей Андреевич скончался 21 апреля 1834 года и был похоронен в церкви Грузина. Его имя, наводившее ужас, стало постепенно забываться. И память о нем сохранилась только в монографиях по истории и едких эпиграммах.

Редкий русский, приезжая в Париж, не посетит кладбище Сент-Женевьев-де-Буа. Душа плачет, когда видишь дорогие могилы Ивана Бунина и Константина Сомова, Зинаиды Гиппиус и Дмитрия Мережковского, Виктора Некрасова и Александра Галича, Рудольфа Нуриева и Андрея Тарковского. Но особенное волнение, шок вызывает захоронение "белой гвардии". Люди, вычеркнутые из нашей истории, вина которых в том, что они любили Россию не так, как приказано Красной Армией. Среди этих могил - символическая могила Александра Васильевича Колчака. Он был убит 7 февраля 1920 года в Сибири, и его тело было брошено под лед Ангары. Рядом уже не символическая могила его жены. На кресте написано: "Колчак Софья Федоровна, вдова адмирала, Верховного правителя России, 1876-1956".

Перед расстрелом в своем последнем слове Колчак просил: "Передайте жене в Париж, что я благословляю сына". Расставшись навсегда при жизни, они "встретились" вновь в Париже. Впрочем Софья Федоровна никогда с ним расставалась, она все ему простила: "Мой бедный муж. Недобрые люди его погубили, бедного моего Александра Васильевича, который погиб Отечества ради".

Большевики думали по-другому и нас воспитали по-другому: адмирал Колчак - ставленник Антанты. А попросту - враг. Эта ненависть не отпускает и сегодня: ему отказано в реабилитации. В этой ненависти мы запамятовали, что это был адмирал Черноморского флота, реформатор армии. В молодости Колчак серьезно занимался океанографией и гидрологией. Его захватила идея адмирала Макарова о необходимости для России круглогодичной навигации в морях Ледовитого океана, омывающих Россию, и он участвовал в трехлетней научной экспедиции за Полярным кругом. А рядом всегда была жена.

Александр Васильевич Колчак женился в 30 лет. Его избранницей стала Софья Омирова. Удивительно, как Провидение сближает судьбы семей через поколения. Прадед Колчака, турецкий генерал Колчак-паша, был пленен на Украине в районе Каменец-Подольска, где родилась позднее Софья Омирова. Более того, его пленил предок Софьи Федоровны по материнской линии екатерининский вельможа фельдмаршал Миних. По отцовской же линии ее дед был подмосковным священником, носившим чисто духовную фамилию Омиров, звучащую прежде как Гомеров. Между помолвкой и венчанием прошли три долгих года полярной экспедиции тогда еще лейтенанта Колчака. Венчались в Иркутске в 1904 году, а вскоре началась русско-японская война, трагедия Порт-Артура, пленение Колчака. Все это тревожное время Софья Федоровна жила в Петербурге в семье мужа, растила сына Ростислава, писала письма "своему дорогому Сашеньке". Вот когда пригодились стойкость и твердость характера, унаследованного Софьей от ее воинственных предков.

Александр Васильевич всегда на передовой. Война 1914 года. Капитан 2-го ранга Колчак в море. Софья Федоровна с детьми из приграничной обстреливаемой Любавы эвакуируется в Питер. Все брошено. Жизнь надо начинать с нуля. Но брошенные вещи можно нажить, а вот умерших дочерей... "Лед духовного смирения" сковал женщину, когда она хоронила двухнедельную Таню и двухлетнюю Маргариту.

Постепенно жизнь налаживается. Колчак - командующий морскими силами в Рижском заливе, а потом вершина карьеры - адмирал Черноморского флота.

Софья Федоровна, высокая, стройная, красивая какой-то сдержанной красотой, отличалась от прочих жен морских офицеров. Чем? "Интеллектуальностью",- напишет в своих воспоминаниях "разлучница" Анна Тимирева. "Скромностью",- добавят знавшие жену Колчака.

И здесь, в Севастополе, Софья Федоровна не изменила себе. Она организовала санаторий для нижних чинов, возглавила городской имени Наследника цесаревича дамский кружок помощи больным и раненым воинам.

Муж как всегда, весь в работе, ибо Черноморский флот требовал сильной руки; необходимо было проводить реформу во флоте. И тем не менее у Софьи Федоровны появилась надежда: "Я думала,- писала она,- в конце концов обживемся и хоть старость счастливую будем иметь, а пока же жизнь - борьба и труд, для тебя особенно..." (Если бы не 1917-й!)

А надежда была необходима. Не только тяготы войн, потеря детей принесли боль. Тень сомнения легла на сердце... Александр Васильевич изменился. Что-то, что может чувствовать только жена, начало подтачивать душу. Позднее она признается подруге, что предчувствовала, что муж уйдет от нее.

В мае 1917 года Колчак уехал в командировку в Петроград. Больше они не виделись. Софья Федоровна еще долго ждала своего мужа, рискуя жизнью: ведь и большевики, и немцы, захватившие Севастополь, с удовольствием расправились бы с женой Колчака. Но ее не выдали местные жители, прятали, а англичане вывезли в Констанцу. И началась трудная эмигрантская жизнь, жизнь на выживание. Уверена, что Софья Федоровна не уехала бы за границу (ведь сын был в безопасности в Париже), если бы не узнала, что ее Александр Васильевич с другой. Теперь ничто не удерживало в России.

Кто же эта другая, разрушившая жизнь Софьи Федоровны? Меньше всего к Анне Васильевне Тимиревой подходят слова "разлучница", "змея подколодная". Этой удивительно красивой женщины выпала страшная доля - 34 года сталинских лагерей.

Ей был всего 21 год, когда на вокзале в Гельсингфорсе она увидела офицера, стремительно прошедшего мимо. "Это Колчак-Полярный",- объяснил муж.

Анна Васильевна происходила из семьи терских казаков. Ее отец, Сафонов Василий Ильич, директор Московской консерватории, провел детские годы в станице Иверской над Тереком. В 18 лет Анна Васильевна вышла замуж за троюродного брата Сергея Николаевича Тимирева, ставшего позднее контр-адмиралом. Тимирев, как и Колчак, прошел печальную школу Порт-Артура. Многое связывало этих людей, но кто мог подумать, что их свяжет и женщина. Вернее - разъединит.

А пока две семьи были дружны, в обеих растут сыновья. Сблизились и женщины. Софья Федоровна старше, несколько снисходительна к Анне Васильевне, опекает ее. Впрочем, видятся довольно редко, поскольку Тимирева живет в Петрограде и изредка наезжает в Гельсингфорс. Только вот замечает Софья Федоровна, что муж ее ждет приезда Анны Васильевны. Вскоре это замечают и другие, передают Анне Васильевне, что ее портрет у Колчака в каюте. Что удивительного? Но ведь только один ее портрет! И Александр Васильевич просит подарить ему портрет поменьше, чтобы всегда носить с собой...

Что их связывало? Он писал Анне Васильевне: "Когда я подходил к Гельсингфорсу и знал, что увижу Вас, он казался мне лучшим городом в мире". Это не был роман в банальном смысле. Их связывало долгое ожидание коротких встреч среди людей. Когда он появлялся, все для нее становилось праздником. Где бы они ни встречались, всегда были рядом и не могли наговориться. Анна Васильевна напишет в воспоминаниях: "...Встречи, разговоры - и каждый раз радость встречи". "И все?" - удивится современная молодежь. О, это было много для тех людей, чей нравственный порог был, несомненно, выше спрашивающих.

"Мне никогда не приходило в голову,- пишет Тимирева,- что наши отношения могут измениться. Я была замужем пять лет, у меня был двухлетний сын... Я была дружна с его женой..."

И вот настал момент признания: Колчак получил назначение в Севастополь. Они уже больше не увидятся. И она призналась: "...Я всегда хочу Вас видеть, всегда думаю о Вас". И он сказал: "Я Вас больше чем люблю". И мы продолжали ходить рука об руку, то возвращаясь в залу Морского собрания, где были люди, то опять по каштановым аллеям Катриенталя". Нам и горько было, что мы расстаемся, и мы были счастливы, что сейчас вместе ничего больше не нужно". И понимая, что ей не поверят, Анна Васильевна как бы извиняется перед ними: "Но время было другое, и отношения между людьми другие - все это теперь может показаться странным и даже невероятным, но так и было".

Встретились уже после революции в Харбине. Ее муж вышел в отставку и с семьей ехал во Владивосток. В поезде Анна Васильевна узнала, что Колчак в Харбине, и уехала к нему. Решение оставить мужа пришло не сразу, но, решив, была неколебима.

"Медовый месяц" с любимым был краток: несколько сказочных дней в курортном японском городе Никко. "Я знала,- пишет Анна Васильевна,- что за все надо платить, и за то, что мы вместе, но пусть это будет болезнь, бедность, что угодно, только не утрата той полной нашей душевной близости я на все согласна".

Она и представить себе не могла, какой будет расплата. В 1920 году Колчака арестовали. Анна Васильевна не оставила любимого "самоарестовалась", значилось в ее деле. В самые последние дни, когда они гуляли по тюремному двору, Колчак "посмотрел на меня, и на миг у него стали веселые глаза, и он сказал: "А что? Неплохо мы с вами жили в Японии". И после паузы: "Есть о чем вспомнить".

А дальше был ад. Расстрел Колчака, бесчисленные аресты и лагеря, страх за сына. До нее доходили слухи, что сын, ее Одя, погиб, но могла ли мать поверить слухам! И только после реабилитации в 1960 году Анна Васильевна узнала, что ее мальчик был расстрелян в 1938 году. Владимиру Тимиреву было 23 года. Художник, он работал в газете "Вечерняя Москва".

Что держало в жизни эту женщину, так страшно заплатившую за миг счастья? Память и любовь. Любовь и память. В 1970 году она напишет:

Полвека не могу принять

Ничем нельзя помочь

И все уходишь ты опять

В ту роковую ночью

А я осуждена идти

Пока не минет срок,

И перепутаны пути

Исхоженных дорог...

Но если я еще жива

Наперекор судьбе,

То только как любовь твоя

И память о тебе.

Ее час пробил 31 января 1975 года. Анна Васильевна похоронена в Москве на Ваганьковском кладбище.

В 1986 году в Париже, а в 1990 году в Москве вышли ее "Фрагменты воспоминаний". Они заканчиваются горькими словами о том, что все меньше остается людей, которые знали его, для которых "он был живым человеком, а не абстракцией, лишенной каких бы то ни было человеческих чувств".

Софья Федоровна Колчак уже не могла прочитать эти строки.

Анна Васильевна с уважением и болью вспоминала жену Колчака, но не упрекала себя ни в чем: "Иначе поступить я не могла". Напротив, она была рада, что Софье Федоровне не пришлось пережить лихолетье ГУЛАГа.

Они неподвластны людскому суду, они оплатили свои грехи сполна.

Бал-маскарад был в самом разваре, когда в зале появилась она. Публика в восхищении расступилась. Густые каштановые локоны легко падали на точеные плечи, в прорезях полумаски дерзко сверкали русалочьи глаза. Немой восторг вызвал ее туалет - бакстовское платье из балета "Карнавал". Проделав тур вальса, прекрасная незнакомка удалилась...

Нет-нет, уважаемый читатель, это не сцена из венской оперы и не светский раут изнеженной аристократии. Это Петроград, начинающий приходить в себя после революционного штурма и гражданской войны. А ослепительная красавица, взбудоражившая весь литературно-театральный бомонд (ибо бал проходил во Дворце искусств),- Лариса Рейснер.

Она была удивительно хороша, знала это и наслаждалась этим. Настоящая женщина! Ошеломительная красота Рейснер потрясала всех. Всеволод Рождественский вспоминал о впечатлении, которое произвела на него Лариса при первой встрече в студенческой аудитории: "Это была девушка лет восемнадцати, стройная, высокая, в скромном сером костюме английского покроя, в светлой блузке с галстуком, повязанным по-мужски. Плотные темноволосые косы тугим венчиком лежали вокруг ее головы. В правильных, словно точеных чертах ее лица было что-то нерусское и надменно-холодное, а в глазах острое и чуть насмешливое. "Какая красавица!" - невольно подумалось всем в эту минуту".

А вот портрет, который оставил сын писателя Леонида Андреева Даниил Андреев, будущий автор знаменитой "Розы мира". Он некоторое время жил в семье Рейснеров: "Ее темные волосы, закрученные раковинами на ушах, серо-зеленые огромные глаза, белые, прозрачные руки, особенно руки легкие, белыми бабочками взлетавшие к волосам, когда она поправляла свою тугую прическу, сияние молодости, окружавшее ее, все это было действительно необычным. Когда она проходила по улицам, казалось, что она несет свою красоту, как факел, и даже самые грубые предметы при ее приближении приобретают нежность и мягкость..."

Не устоял перед ее античной красотой и поэт Николай Гумилев, сраженный "ионическим завитком" ее кос. Они познакомились осенью 1916 года в артистическом кабачке "Привал комедиантов" на Марсовом поле. Гордая красавица и поэт-романтик. Так начался их роман, который можно назвать поэтическим и эпистолярным. Гумилев нечасто бывал в Петрограде, а потом и вовсе отправился на фронт. 8 ноября 1916 года он пишет ей:

Лера, Лера, надменная дева,

Ты как прежде бежишь от меня...

И далее продолжает: "Лери моя, приехав в полк я нашел оба Ваши письма. Какая Вы милая в них. Читая их, я вдруг остро понял то, что Вы мне однажды говорили,- что я слишком мало беру от Вас... Вы годитесь на бесконечно лучшее... На все, что я знаю и люблю, я хочу посмотреть, как сквозь цветное стекло, через Вашу душу, потому что она действительно имеет особый цвет, еще не воспринимаемый людьми... Я помню все Ваши слова, все интонации, все движения, но мне мало, мало, мне хочется еще. Я не очень верю в переселение душ но мне кажется, что в прежних своих переживаниях Вы всегда были похищаемой, Еленой Спартанской, Анжеликой из "Неистового Роланда", так мне хочется Вас увезти. Я написал Вам сумасшедшее письмо, это оттого, что я Вас люблю..."

Лери отвечает взаимностью: "Милый мой Гафиз, это совсем не сентиментальность, но мне сегодня так больно. Так бесконечно больно. Я никогда не видела летучих мышей, но я знаю, что если даже у них выколоты глаза, они летают и ни на что не натыкаются. Я сегодня как раз такая бедная летучая мышь... жду Вас. Ваши Лери".

Он обещает ей написать поэму: "Ее заглавие будет огромными, красными, как зимнее солнце, буквами: "Лера и Любовь"..."

Поэма была напечатана в январском номере "Русской мысли" за 1917 год. Лариса предлагает Гумилеву написать поэму о Мексике и Кортесе. Они оба во власти революционной романтики.

У этой любви печальный конец. Гумилев сделал Ларисе предложение, она отказала. Возможно, не готова была к замужеству, однако сослалась на то, что не может "причинить неприятность Анне Андреевне", его бывшей жене. Какое же разочарование ожидало Леру, когда вместо скорби по утраченной любви "ее Гафиз" женился на Анне Энгельгардт. Разрыв был окончательный. Лариса прощается с любимым: "В случае моей смерти все письма вернутся к Вам. И с ними то странное чувство, которое нас связывало, так похожее на любовь. И моя нежность - к людям, к уму, поэзии и некоторым вещам, которая благодаря Вам окрепла, отбросила свою собственную тень среди других людей стала творчеством... Но будьте благословенны Вы, Ваши стихи и поступки. Встречайте чудеса, творите их сами. Мой милый, мой возлюбленный... Ваша Лера".

Гумилев предостерегает в ответ: "Ну, до свиданья, развлекайтесь, но не занимайтесь политикой".

Не послушалась.

Когда Николая Гумилева расстреляли, Лариса была в Афганистане. В письме к матери она признается: "Если бы перед смертью его видела - все ему простила бы, сказала бы правду, что никого не любила с такой болью, с таким желанием за него умереть, как его, поэта, Гафиза..."

Не приходится сомневаться: будь Рейснер в России, она бы приложила все усилия, чтобы спасти его.

А ее спасла, как это ни чудовищно звучит, ранняя смерть. Счастье, что она не узнала пыточных застенков НКВД, избежала этапов ГУЛАГа. Лариса Рейснер ушла из жизни в 1926 году, не дожив до 31 года. Ее имя не выпало из истории, хотя и подернулось ряской забвения. Действительно, что мы знали о ней? В школе слышали, что у красавицы-комиссара из "Оптимистической трагедии" Всеволода Вишневского был реальный прототип. Но фамилия произносилась учителями спешно и невнятно. Да и как иначе: жена врага народа Федора Раскольникова, подруга Радека!.. Хорошо еще о Гумилеве подзабыли. Можно ли об этом громко и вслух?!

Постепенно менялась жизнь, и образ прекрасной Ларисы, женщины-легенды, стал обретать все более четкие очертания. О ней стали писать, создавать мифы. Маятник качнулся в другую сторону.

Лариса родилась 1 мая 1895 года в семье профессора права Михаила Андреевича Рейснера. Ее мать - урожденная Хитрово. Девочка воспитывалась в атмосфере аристократизма и утонченного интеллектуализма. Позднее ее отец с грустью заметит: "Бедная моя "советская аристократка", никакими заслугами перед революцией и партией не стереть тебе ни твоей расовой красоты, ни твоих прирожденных дарований..."

"Расовая красота"... Эту необычную красоту постарался передать художник В. И. Шухаев, которому в 1915 году заказал портрет дочери Михаил Андреевич. Перед нами Джоконда XX века. Женщина грядущего ренессанса, как думалось на пороге теперь уже ушедшего столетия.

Окончив с золотой медалью женскую гимназию, Лариса поступила в Психоневрологический институт и одновременно стала посещать цикл лекций по истории политических учений в университете. Изучала литературу. Она мечтала стать поэтом, ибо ее литературный талант был взлелеян с самого детства. Ради Ларисы семья стала выпускать журнал "Рудин". В 1915 году вышел его первый номер, в котором вы можете прочитать "Сонет", посвященный Рудину.

Страдания последний монолог,

Живой обман, на истину похожий,

Становится печальнее и строже

И, наполняя болью каждый слог

Уходит, как освобожденный бог,

Склониться у неведомых подножий.

Но ты - другой. Как нищий и прохожий,

Поэзии непонятой залог.

Всегда один, смешон и безрассуден,

На баррикадах умер Рудин.

Когда-нибудь нелицемерный суд

Окончит ненаписанные главы

И падших имена произнесут

Широкие и полные октавы...

Да, она мечтала стать поэтом, а стала комиссаром. Поэзия революционной стихии оказалась ей более по душе. Ее мама, Екатерина Александровна, писала: "У нее хороший период Sturm und Drang; если выживет - будет для души много и авось творчество оживет, напившись этих неслыханных переживаний. Но... не думаю, она все время на краю гибели..." И далее: "Наша аристократка не уступает на мостике по хладнокровию демократам, и матросы молча подтягиваются".

Лариса Рейснер - комиссар Морского генерального штаба, на мостике она чувствует себя уверенно. "Товарищи и моряки! Братва! - обратилась она в 1918-м.- Я счастлива встретиться с вами, приветствовать моряков, почувствовать ваш боевой дух, вашу готовность бить и гнать врагов с нашей матушки-Волги... Я буду с вами на передовой, на фронте".

К этому времени относится ее стихотворение "Реквием" памяти комиссара Волжской военной флотилии Николая Маркина. Его приводит в своих воспоминаниях художник Борис Ефимов:

Давно вернулись в море миноносцы,

Как лебеди, они ушли на юг

За вами, павшие, за вами, крестоносцы,

Прислали рать железнокрылых вьюг.

Наверх, наверх, окоченевший Маркин!

Срывайте лед с кровоточащих ран.

Потоком медленным, густым и жарким.

В безудержный вольется океан

Бунтующая кровь от ваших ран...

Она и сама была бунтаркой, неуспокоенной, стремительной. Такой и изобразил ее художник на своей картине-шарже в 2001 году: поэт и воин, лира и маузер. Всегда на краю гибели. Как бы предчувствуя это, Рейснер живет полной грудью. Она комиссар, но она - женщина. Это для других ее кожаная куртка - символ революции, она же, вернувшись с фронта, сбрасывает ее, драпируя свое прекрасное тело в экзотические ткани.

Разрыв с Гумилевым - удар по самолюбию. Поэтому встреча с Федором Раскольниковым, а затем замужество некоторые биографы рассматривают как желание сделать "назло". Возможно, и оскорбленное чувство сыграло определенную роль. Но... Рейснер уже не Лери. Она изменилась, изменились ее взгляды, ее установки. Она околдована революцией, ее герой - воин. А Раскольников, командующий военной флотилией,- его воплощение.

Пять лет счастливого брака. И вдруг Лариса уходит от него. Вернее уезжает, оставляет его одного в Афганистане, где Раскольников находился с дипломатической миссией и где они прожили два года. Считается, что это произошло не без участия ее родителей, особенно матери, которая не переставала упрекать дочь, что та отреклась от творчества. Не обошлось и без семейной драмы - неудачные роды, несостоявшееся материнство.

Лариса Михайловна начинает новую жизнь. Теперь она - журналист, публицист. Это не новая для нее ипостась. Еще в 1916-1917 годах она успешно сотрудничала в журнале "Летопись" и газете "Новая жизнь". На сей раз она в Германии - корреспондент "Известий" - и пишет книгу о горняках Гамбурга. А помогает ей в литературной работе Карл Радек. Блестящий оратор, яркая личность, видный деятель партии. Радек женат, но разве может это быть препятствием любви? И он принимает парадоксальное решение: приходит на свидание с дочерью. Софья Карловна теперь вспоминает: "У него были три слабости: книги, трубка и хороший табак. Была и четвертая: красивые женщины".

Лариса Михайловна Рейснер умерла от брюшного тифа в 1926 году. Как мы знаем, мать предчувствовала ее раннюю смерть, а поэт почти предсказал. В 1913 году Осип Мандельштам посвятил Ларисе "Мадригал":

Нет, не поднять волшебного фрегата:

Вся комната в табачной синеве,

И пред людьми русалка виновата

Зеленоглазая, в морской траве!

Она курить, конечно, не умеет.

Горячим пеплом губы обожгла

И не заметила, что платье тлеет

Зеленый шелк, и на поле зола...

Современники были потрясены ее смертью. "Зачем было умирать Ларисе, великолепному, редкому, отборному человеческому экземпляру? - недоумевали они вместе с Михаилом Кольцовым.- Сколько радости и бесценных богатств могла бы еще дать людям эта яркая творческая жизнь!" Увы, "не поднять волшебного фрегата"...

"Гроб стоял в Доме печати на Никитском бульваре,- вспоминал позднее Варлам Шаламов, тогда начинающий поэт.- Двор был забит народом - военными, дипломатами, писателями. Вынесли гроб, и в последний раз мелькнули каштановые волосы, кольцами уложенные вокруг головы. За гробом вывели под руки Карла Радека..."

Закончить этот рассказ позвольте стихами этой удивительной женщины.

Художнику

Сегодня вы опять большой, как тишина...

Исполнены томлений и корысти

На полотне бесшумно спорят кисти

И тайна творчества загадки лишена.

Час набегающий,- обетованный дар,

Он - Обещание, залог, измена,

До боли переполненная вена,

С трудом несущая замедленный удар.

Палитру золотит густой, прозрачный лак,

Но утолить не может новой жажды;

Мечты бегут, не повторяясь дважды,

И бешено рука сжимается в кулак.

Апрельское тепло не смея расточать,

Изнеможенный день пошел на убыль.

А на стене все так же мертвый Врубель

Ломает ужаса застывшую печать.

Но есть предел желаний и труда,

Смеется на холсте лицо Горгоны,

Смеется гибельно, превозмогая стоны,

Как под ударами гремящая руда!

А жаль, что променяла Лариса Рейснер лиру на маузер.