"Гиперборея" - читать интересную книгу автора (Белкина Наталья Евгеньевна)

ГЛАВА 15

Мы оказались в плену.

Из-за проклятой неустойчивой лодки я не смогла ничего предпринять. Я успела лишь вскочить на ноги, чтоб достать оружие, но наше хилое судно тут же перевернулось на бок, опрокинув вместе с собой всех нас. Один из воинов впрыгнул в воду и, схватив меня за волосы, стал тянуть к берегу. Я не могла сопротивляться, потому что очень плохо держалась на воде, а в своих тяжелых намокших шкурах и вовсе могла бы камнем пойти ко дну. К счастью меч свой я не успела вынуть из ножен, и поэтому он не утонул. Хотя что толку? Краем глаза я увидела, как трое солдат едва смогли совладать с прыткой Неясытью, а еще один выносил на берег бесчувственного Беса, таща его, словно куклу за длинный хохолок на голове.

На весь этот шум из ближайших зарослей подоспели еще с десяток солдат. Нас с Неясытью резко выволокли на берег и усадили спиной друг к другу, направив копья в лица, чтоб нам не вздумалось вдруг сопротивляться. У меня отобрали меч и связали руки за спиной. Можно подумать, мы собирались лезть в драку со всеми ими! Это было бы бессмысленной тратой времени и сил. Воины шумели, делясь впечатлениями друг с другом, а мы со стороны, скорее всего, походили на затравленных бешеных куниц.

Я долго не могла отдышаться и откашляться, наглотавшись воды. Все эти воины не знали, кто такой их обожаемый принципал и, скорее всего, боготворили его и ненавидели меня. Потому что я наместница, и я угрожаю их свободе. Глупцы! Если бы они знали, что их пресловутой свободе уже давно наступил конец. Нет, я не собиралась сейчас никого разоблачать. Кто бы поверил мне? Разозлились бы еще больше — это скорее всего.

— Что делать будем? — тихо спросила я, повернув голову к уху Неясыти.

— Подождем.

— Не разговаривать!!! — свирепо гаркнул один их солдат и резко ткнул меня острием копья в плечо.

Я не вскрикнула и боль почувствовала не сразу. Серый орнамент на моей куртке стал окрашиваться в красный цвет. Намерения их были серьезны. Я замерла. Не хватало только, чтоб меня проткнули.

Воины Хамсина, по все видимости, не знали, как поступить с нами. Я предполагала, что к принципалу отправили донесение о нашем появлении и теперь ждали его решения. Ждали и мы, сидя на земле, почти не шевелясь и прислушиваясь к разговорам солдат. Неясыть была совершенно спокойна. Я старалась казаться такой же, хотя это было очень нелегко. Я чувствовала боль в руке и наблюдала за тем, как рукав куртки намокает и становится бурым. Но я не могла двигаться, следя глазами за наконечником копья, маячившего перед моим носом. Здорово же ты меня боишься, солдат, раз не спускаешь глаз и ловишь малейшее движенье, ожидая какой-то каверзы. Что ж бойся и думай, что несмотря на все твои меры сдерживания, я обладаю силой, которая может уничтожить тебя.

Скоро холод земли стал передаваться мне. Я закоченела, сидя на ней в сырой одежде и без движенья. Я не могла шевелиться, не могла говорить, не смела даже поднять глаза на того беднягу, что сторожил меня. А то как бы он не решил, что я пытаюсь его заколдовать. Но вот из зарослей раздался лязг и топот, и воины все как один повернулись в ту сторону и замерли, вытянувшись. Не сложно было догадаться, что Хамсин сам решил явиться на берег.

Он появился вскоре в сопровождении нескольких разодетых в пышные доспехи вояк, скорее всего тех, кого он успел наградить за преданность какими-нибудь чинами вроде генерала или полковника. Так называемый брат и правая рука также следовал за ним. Я заметила, что левое предплечье его было перебинтовано. Где-то на заднем плане мелькнули светлые волосы: Василиса. Какой-то солдат бросился к принципалу, видимо, с докладом, но он не стал слушать его, даже внимания не обратил, а сразу направился к нам.

Охранники наши расступились перед своим полководцем. Хамсин остановился передо мной:

— Напрасно ты вернулась сюда, — сказал он, даже с каким-то сожаленьем. — У тебя был шанс избежать всего этого, но ты им не воспользовалась. Глупо.

— Согласна, — кивнула я. — Я глупо попалась.

Из-за спины Хамсина показалась Василиса. Она торжествовала. Было видно, что ей очень хотелось сказать мне что-то, но она не смела. Диктатор наводил на всех страх. Ильсар же в это время с некоторым недоумением рассматривал Неясыть, словно не мог поверить, что это она к тому же еще и живая.

— Зачем ты вернулась? — спросил принципал.

— Затем, что знаю, кто ты на самом деле!

— И кто же я?

— Хочешь, чтоб я заявила во всеуслышание?

— Никто не поверит тебе, наместница, что бы ты ни сказала.

— Я и не собираюсь никому ничего доказывать! Мне достаточно, что я сама знаю!

Очень неловко было изрекать обличающие речи, сидя на холодной земле со связанными руками смотря на него снизу вверх. Поэтому я сделала попытку подняться на ноги. Спина Неясыти помогла мне и вскоре я поднялась на колени, а потом на ноги. Никто и не попытался остановить меня, все лишь наблюдали. Я посмотрела в лицо Хамсина, совсем другое лицо, но лишь анатомически другое. Выражение его я узнала — надменное и равнодушное, словно у истукана. Неужели тогда в лабиринте и во время ареста он лишь притворялся? Неужели ничего так и не изменилось в его душе и тогда он разыгрывал передо мной комедию? Но ради чего?

— Может быть, велишь развязать мне и Неясыти руки? Или и ты боишься нас, как твои глупые солдаты.

Он не сводя с меня глаз махнул рукой кому-то позади себя. Подскочил воин и освободил мои закоченевшие запястья.

— Не стоит развязывать шаманку! — грозно приказал ему Ильсар.

Солдат повиновался и отошел от нее. По встревоженному взгляду ворона, который он пытался замаскировать под нарочитой свирепостью, было видно: он ее боится. И поделом! Неясыть продолжала неподвижно сидеть и смотреть в одну точку перед собой. Я могла поклясться, что она уже наметила план мести.

Я снова перевела взгляд на диктатора Гипербореи:

— Что ты затеял на сей раз?

— Что я затеял, тебе, наверное, уже стало понятно. Или нет?

— Видимо, ты хочешь довершить то дело, что начал десять лет назад. Я права?

— Права. Или нет. Здесь много лишних ушей. Хочешь поговорить — идем в Храм.

Совершенно напрасно предполагал Бес, что гипербореи не станут штурмовать Храм, ведь он все же был захвачен. Хотя, судя по тому, что никаких особенных разрушений и следов побоища я не заметила по дороге в него, и штурмовать-то его не пришлось. Может быть, все ушли еще до появления здесь Хамсина? Все постройки гипербореев были на месте, нигде не было видно ни мертвых тел, ни даже следов крови. Я решила, что повстанцы, скорее всего, оставили свое укрепленье без боя и ушли. И вернее всего — по подземелью. Интересно, а Хамсин знает о его существовании?

Беса я не видела с тех пор, как нас вытащили из воды, Неясыть увели куда-то, а я отправилась вслед за Хамсином в Храм. Разгневанная и раздосадованная Василиса также была отправлена с глаз принципала. Мне предстоял, по все видимости, разговор с ним наедине. Возможно, мне удастся узнать больше о его намерениях. Впрочем, с какой стати он станет откровенничать. Разве что в том случае, если соберется покончить со мной, натравив на меня злую местную старушку Энгу. А ведь это вполне возможно, учитывая то, что он точно захочет вернуть себе Медные Горы.

Мы оказались в одной из комнат наверху, где, по всей видимости, раньше хранились дары, преподнесенные богу, но теперь от них остались лишь незначительные безделушки и истлевшие тряпки, валяющиеся по углам. Видимо здесь Хамсин соорудил себе что-то вроде штаба.

Мне было вежливо предложено присесть на каменный табурет, диктатор встал напротив спиной к окну, а его преданный Ильсар у двери, видимо, предотвращая мой побег.

— Как ты догадалась? — сразу же спросил Хамсин, как только ворон прикрыл дверь.

— Неужели ты думал, что сумеешь это скрыть? Не одна я знаю.

— А кто еще?

— Ареопаг и все кто с ними. И Гавр.

— Ах, Гавр! Тем хуже для всех их и для него!

И куда девалась его деловитая невозмутимость? Услышав имя наместника Дремучего Мира, он вдруг разгневался.

— Ничего у тебя не выйдет, Хамсин! Неужели ты не понимаешь этого? Тысячелетний порядок нерушим! Саргон не допустит…

— Нет! Ты ошибаешься! На этой земле — я хозяин, а не он. Он ничего не сможет предпринять.

— А ты сможешь? Ареопаг тебе, насколько я знаю, не удалось захватить.

— Это небольшая оплошность: шаманка завела нас в леса, а сама в это время послала весть бунтовщикам, и они успели ускользнуть. Но их уже ищут, и поверь мне: найдут, непременно найдут. Не так велика зона теплых источников, а за горы они вряд ли отважатся пойти. Зная этих боровов из ареопага…

Картина происшедшего начала для меня потихоньку проясняться: заваленный вход в тоннель, раненая Неясыть… И принципал похоже не знает о подземном ходе.

— Этот старик не заговорил еще? — обратился Хамсин к Ильсару.

— Какой старик? — насторожилась я и тоже обернулась к ворону.

— Он заговорит, — убежденно воскликнул тот, не обратив внимания на мой вопрос.

Но я, кажется, и так догадалась: Абарис, скорее всего он решил остаться здесь из-за преданности Аполлону. Несчастный старик! Неужели его пытают?! Зная прошлое Хамсина, рассказы Ю-Ю и Иверлин… Он снова взялся за старое, кровопийца!

— Как ты можешь пытать старика?!! — возмутилась я. — Ты не понимаешь, что все равно он ничего не скажет?

— А, так ты знакома с этим проходимцем жрецом? — обрадовавшись чему-то уточнил диктатор. — Тебе жаль его? Этого старикашку, который столько веков морочил головы гипербореев, заставляя поклоняться мертвому богу? Он не достоин жалости!

— Любой достоин жалости! Даже ты…

— Что ты сказала? — спросил он и приблизился.

Я взглянула на него:

— Тогда в лабиринте, мне показалось, что ты другой, совсем не такой, каким хочешь казаться для всех, и что твоя свирепость скрывает твою настоящую душу, а твоя злость — напоказ. Но видимо я ошибалась…

— Ты ошибалась, — повторил он словно эхо, только сразу куда-то подевалась его надменная ожесточенность. — Зачем ты тогда сбежала из дворца? Я не хотел, чтоб ты во все это вмешивалась!

— Ты хотел меня запереть в спальне, чтоб я сидела там вся в кружевах, наблюдая из окна цветы и фонтаны, в то время как ты уничтожаешь все вокруг? — изумилась я. — Плохо же ты меня знаешь!

— Что у тебя с рукой? — вдруг неожиданно спросил он, заметив кровь.

Я не ответила. Мне не хотелось, чтоб он уходил от темы, хотя моя рука уже стала доставлять мне некоторое беспокойство: она начала неметь.

— Пошли за доктором, Скра!

— Не стоит так явно проявлять заботливость, Хамсин, а то я и на самом деле поверю, что тебе не безразлична моя судьба.

Ворон выскочил за дверь лишь на мгновенье и тут же вернулся, словно боялся оставить своего хозяина со мной наедине.

— Пусть он посмотрит. Все же ты человек…

— Это ты так думаешь.

— О чем ты?

— Ты не знал Яра Отшельника?

— Твоего деда?

— Он был титаном. Так что я выносливее, чем ты думаешь. Эта царапина — для меня ничто. Напрасно ты беспокоишься.

— Я так и думал, — усмехнулся Хамсин, но не тому, что я сказала, а каким-то своим мыслям. — Ну, конечно…

Может быть, и не стоило говорить ему, но… Я помнила, как Хамсин ненавидел людей и знала, за что. Тогда я его почти понимала. И почему-то не смотря ни на что мне не хотелось именно сейчас причислять себя к человеческому роду.

Доктором, конечно, оказался Ю-Ю. Он заставил меня снять куртку, оторвал рукав ненецкой рубашки. Я косилась на него подозрительно. Что он до сих пор делал в стане врага? Неужели все-таки из-за Василисы? Он не обращал внимания на мои недвусмысленные взгляды и делал свое дело. Перевязал мне плечо и констатировал:

— Рана пустяковая. На тебе быстро заживет.

— Спасибо.

Теперь я выглядела как настоящая оборванка: с оторванным рукавом и растрепанными волосами. Но окровавленную куртку снова надевать мне не хотелось: она была сырой и тяжелой.

— Вы что делаете вид, что не знакомы? — спросил принципал, молча наблюдавший за нами.

— Мы знакомы, Прон, — брякнул черт.

Если бы он знал, кто на самом деле тот, кого он называет Проном! Стал бы он тогда служить ему?

— Медицина не знает своих и чужих. Для нас все равны, — снова изрек он и потрогал мой лоб:-Вид у тебя лихорадочный.

— Ты что издеваешься?! — не выдержала я, резко отстранив его лапу.

Он пожал плечами. К чему эта клоунада? Делает наивные глаза, тоже мне красный крест!

— Твой друг тоже знает о том, кто я? — спросил меня Хамсин.

— Вряд ли. Знал бы — его бы тут и близко не было!

— Это вы о ком говорите? — поинтересовался Ю-Ю.

— Ладно! — гаркнул Хамсин и отвернулся к окну: — Скра, отведи ее к остальным…

Ильсар не слишком вежливо ухватил меня за локоть и подтолкнул к двери. Ю-Ю остался. Я оглянулась на него перед выходом. Стоя спиной к Хамсину, он уже не выглядел придурковатым придворным медиком. Его взгляд был серьезен, и зрачки горели. Что ты там за игру затеял, Ю-Ю? Вместо того, чтоб спокойно дожить отпущенный всем смертным век, за каким-то дьяволом торчишь при Хамсине, не зная, что он Хамсин! Дверь захлопнулась, меня подтолкнули вперед…

Под Храмом имелся подвал, а в нем несколько закрытых помещений за мощными дверьми. Раньше здесь хранили вино в гигантских бочках, большая часть из которых, сломанные, валялись тут и там, а теперь в одном из таких хранилищ, темных и сырых, устроили для нас тюрьму.

Подвал был темным и освещался лишь двумя факелами, висевшими по сторонам. В нашей же камере и вовсе не было никакого источника света. Нам пришлось довольствоваться лишь тем скудным освещением, которое проникало сквозь маленькое зарешеченное окошко на двери. Потому то я и не смогла сразу рассмотреть тех, кто был здесь. Лишь по голосам я сумела узнать, что это были Абарис и Неясыть.

— Бес, а ты тоже здесь? — спросила я, не услышав знакомого голоса.

— Его нет здесь, — ответила Неясыть.

— Неужели сумел улизнуть во всей этой суматохе? Но я же видела, как его выносили на берег бесчувственного?

— Я заметила, как он обернулся собакой и нырнул в заросли, когда явился принципал.

— Ну и молодец… Надеюсь у него хватит ума убраться подальше отсюда.

Бес несомненно был двуликим создание. С одинаковой убедительностью он мог притворяться и мудрецом и скоморохом. В этом я уже удостоверилась. Может быть, он сможет добраться до Дремучего Мира по подземного ходу, а оттуда связаться с Хозяином? Но что может предпринять Саргон здесь, на этой земле?

— Абарис! — вспомнила я. — Как ты себя чувствуешь? Тебя ведь пытали?

— Как видишь, вернее, как слышишь — я жив.

— Хамсин — изувер известный. Ему не привыкать. Но я одного не могу понять: ареопаг — что же просто сбежал вместе со всеми своими сторонниками? Я думала, вы примите бой, думала, будет война?

— Значит, время еще не пришло, — ответил жрец.

— Время не пришло? Чего же вы ждете? Или они так и будут бегать от Хамсина? Решили измотать его армию беготней по тундре? Боюсь, ареопаг на это просто не способен!

— На что не способен? — переспросил Абарис. По его голосу я догадалась, что он улыбается.

— Да ни на что!

— А что ты хочешь? Все мы уже устали от всего этого. Столько веков…

— Так что же?! Неужели решили уступить Хамсину?

— Они решили, что проще переждать. Я был не согласен, потому и остался.

— Но один ты ничего не сможешь сделать. И я не смогу. А принципалу ваш ареопаг как бельмо на глазу, он обязательно расправится с ним, а за одно и со всеми его сторонниками. Кстати, кроме тех, кого я успела заметить в поселке, кто-то еще есть в резерве?

— Нет. Никого больше нет. Все, кого ты видела — это личная охрана ареопага, которая присягнула ему, а также их семьи и родственники, которых пришлось взять с собой, чтоб принципал не преследовал их.

— Не может быть! Скажи, что ты шутишь! И это все?!!

— Теперь ты понимаешь, почему они не захотели принять бой?

— Теперь-то понимаю. Не понимаю только одного: почему гипербореи так верят диктатору? А как же традиции, сложившиеся веками?

— Пойми, Беатриче, гипербореи сейчас уже в большей степени люди, чем титаны. В них слишком много человеческой крови. А человеку всегда свойственна жажда перемен. Потому, я думаю, идеи нового правителя и пришлись им по душе. Мне кажется, что не будь даже этой истории с мнимым заговором, ареопаг бы все равно проиграл те выборы. Он стал просто ненужным пережитком.

— Постой-ка, Абарис! Я что-то не поняла на счет человеческой крови. Я полагала, что все жители гипербореи — бессмертные титаны.

— Это уже давно не так. Первым титанам, поселившимся здесь, пришлось отвоевывать землю у Энги и ее слуг. Это была ее исконная территория. Сердце Матери земли было тогда много больше. Многие титаны лишились бессмертия в те времена, другие — позже. Зато они стали плодиться. Женщины среди этой расы были редкостью, потому то бывшие бессмертные женились на туземках. Среди теперешних гипербореев почти не осталось чистокровных титанов, а бессмертным остался лишь ареопаг, да я.

— Так вот в чем дело. Невероятно… Однако, вы это успешно скрывали ото всех.

— Кое-какие слухи все же просачивались за наши пределы. Хамсину уже в то время было все известно.

— Ну, а если гипербореи узнают, что их дорогой повелитель не кто иной, как бывший наместник, да еще и тот самый Хамсин, может быть, они переменят свое отношение к нему?

— Убедить их в этом — очень трудная задача, почти не выполнимая. Нам просто никто не поверит.

Кто ты? Наместница, подвластная Саргону, одна из тех, кто, по их глубокому убеждению, мечтает присоединить к своему царству эту свободную землю. А кто я? Жрец бога, в существование которого уже никто давно не верит.

— Во что же они тогда верят? Кому ли чему?

— Ни во что! Так что вовремя появился у нас великий Прон из Прониона.

— Откуда?

— Пронион — это город на побережье, за горами. В свое время был большим и шумным портом. У нас ведь был когда-то и флот. Мы торговали с людским миром, плавали далеко в южные моря. Потом похолодало. Пришлось перебираться за горы, тут нам и пришлось отвоевывать территорию.

— Сюда идет кто-то, — подала голос Неясыть.

Вскоре и я услышала приближающиеся шаги.