"Вопрос — ответ" - читать интересную книгу автора (Сваруп Викас)

ПЯТЬДЕСЯТ ТЫСЯЧ РУПИЙ: КАК РАЗГОВАРИВАТЬ ПО-АВСТРАЛИЙСКИ

— Пожалуйста, назовите свое имя, пол и возраст, сэр, — произносит переписчик населения, робкий с виду парень в толстых очках с черной оправой.

Он стоит на пороге с пачкой формуляров и что-то там царапает синим фломастером.

Полковник Тейлор выглядит крайне раздраженным, отвечая на вопросы. Кремовый костюм из парусины отлично сидит на его рослой фигуре, как и прочие костюмы, которые он носит, не снимая, зимой и летом. У мужчины густые усы с проседью, тонкие губы и пышный румянец во всю щеку. Рыжеватые волосы усердно зачесаны назад. Хозяйская семья и даже слуги собрались на парадном крыльце словно для группового снимка.

— Меня зовут Чарлз Тейлор, мужчина, сорок шесть лет. Вот моя жена, — он указывает на стройную блондинку в длинной юбке, — Ребекка Тейлор, женщина, сорок четыре года. Это наш сын Рой, мужского пола, пятнадцать.

Долговязый Рой, облаченный в фирменные линялые джинсы, футболку и кеды, возится с мобильником.

— А это наша дочь Мэгги, женского пола, семнадцать.

Мэгги не такая высокая, как ее брат, зато настоящая красавица. Круглое личико, голубые глаза, золотые волосы. И очень короткая юбка.

Хозяин выпрямляется во весь рост и прибавляет солидности собственному голосу:

— Я австралийский военный атташе. Не думаю, что мы, дипломаты, обязаны принимать участие в вашей переписи. Единственные, кого не мешало бы туда занести, — это слуги. У ворот вы видите Бхагвати, он у нас водитель и садовник, мужчина, пятьдесят два. Есть еще горничная Шанти, женского пола и, кажется, восемнадцати лет от роду, но сейчас ее нет дома. Вот Раму, наш повар, мужчина, двадцать пятый год, ну и Томас, мужского пола, пятнадцать. На этом все?

— Нет, сэр, придется задать вашим слугам несколько вопросов, сэр. Новейшие анкеты такие длинные и полны всякой всячины. Вроде того: что за телепрограммы вас интересуют, ваша любимая еда, в каких городах вы были и даже, — парень хихикает, — сколько раз в неделю занимаетесь любовью, представляете?

— Ах, Чарлз, — шепчет на ухо мужу миссис Тейлор, — неужели Раму и Томас должны тратить время на подобную чепуху? Может, избавимся от этой птицы?

Полковник извлекает на свет пачку «Мальборо».

— Слушайте, мистер Как-вас-там, нашим слугам некогда заполнять длинные вопросники. Примите от меня эти сигареты, и почему бы вам не перейти к следующему дому? Уверен, ваш длинный список уж как-нибудь обойдется без четырех человек.

Переписчик жадно глядит на пачку, облизывает губы.

— Э-э… вы так добры, сэр. Но, видите ли, я не курю, сэр. Впрочем, если у вас найдется немного виски «Блэк лейбл»… или даже «Ред лейбл», я был бы весьма благодарен, сэр. В самом деле, что такое четыре души по сравнению с тысячами? Капля в океане! — Тут он как-то неискренне смеется.

Смерив незваного гостя презрительным взглядом, хозяин уходит в свой кабинет и возвращается с непочатой бутылкой «Джонни Уокера» марки «Ред лейбл».

— Бери и выметайся. Чтоб я тебя здесь больше не видел.

Переписчик бодро машет рукой на прощание.

— Будьте спокойны, сэр, ближайшие десять лет не появлюсь.

И он уходит, довольно насвистывая.

Миссис Тейлор довольна не меньше его.

— Ох уж эти грязные индийцы, — улыбается она. — На все готовы ради бутылки виски.

Бхагвати смеется в ответ. Он и понятия не имеет, в чем дело. Просто радуется всякий раз, когда сахиб или мэм-сахиб[51] явно в духе. Раму тоже скалит зубы. Этому для счастья надо немного: увидеть Мэгги в короткой юбке.

И только я не улыбаюсь. Ну хорошо, мы слуги, и в доме нас не считают за полноценных людей. Но быть исключенным из переписи населения родной страны — это уже чересчур. И в конце концов, когда они перестанут величать нас «грязными индийцами»? За время работы я слышал это высокомерное выражение по меньшей мере полсотни раз. И все-таки кровь закипает. Ну ладно, почтальон, электрик, служащий телефонной компании, констебль и теперь вот переписчик проявили слабость к виски. Но ведь не все же мои соотечественники — жалкие пропойцы. Хотелось бы при случае растолковать это миссис Тейлор. Хотя, разумеется, я ничего подобного делать не буду. Если живешь в «крутом» районе столицы, вкусно питаешься трижды в день и вдобавок зарабатываешь полторы тысячи — да-да, полторы тысячи рупий в месяц! — поневоле научишься молча глотать обиды. И скалиться, когда веселятся сахиб и мэм-сахиб.

Сказать по чести, Тейлоры все-таки очень добры ко мне. Дело в том, что не каждый обрадуется, когда из Мумбаи как снег на голову свалится незнакомый юный сирота. Я все напутал. Полковник Вог, предшественник моего нынешнего хозяина, дважды переезжал с места на место. И вообще Тейлоры ходили в англиканскую церковь, а значит, не имели никакого отношения к отцу Тимоти. На мое счастье, им срочно требовался слуга. Прошлого-то как раз выбросили на улицу.

За те пятнадцать месяцев, что я здесь работаю, выгнали еще пятерых. И все из-за хозяина. Потому что он — Тот, Кто Все Знает. Прямо как Бог, только на земле. Ягдиш, садовник, своровал из сарая немного удобрений — уволен уже на следующий день. Горничная Шеела украла из комнаты хозяйки браслет — уволена на следующий день. Раджу, прежний повар, ночью наведался в бар и приложился к бутылке виски — побит и… да-да, вы догадались — уволен. Аджай, его преемник, надумал ограбить дом и неосторожно упомянул о своем плане в дружеской беседе по телефону — уволен и арестован заодно с товарищем. Базанти, новая горничная, один разок примерила платье Мэгги — не сомневайтесь, уволена на следующий день. Остается полной загадкой, как мистеру Тейлору удается знать вещи, которые происходят за плотно закрытыми дверями, даже глубокой ночью, даже в самых доверительных разговорах, когда кругом ни души.

Пока что я единственный, кто еще держится. Признаюсь, порой и меня разбирает желание прикарманить монетку-другую из мелочи, рассыпанной на столике хозяйки, или же стянуть из холодильника сладкую шведскую шоколадку. Но я не поддаюсь искушениям. Потому что полковник Тейлор Всегда Все Знает. И семья проникается ко мне настоящим доверием. Христианское имя и чистая английская речь тоже играют свою роль. Не считая Шанти, которую наняли пару месяцев назад, меня одного допускают в личные комнаты членов семьи, в качестве исключения дозволяют смотреть телевизор и время от времени поиграть с Роем в «Нинтендо». Однако даже мне ни под каким видом не разрешается входить в кабинет хозяина, прозванный в доме Берлогой. Это маленькая таинственная комната, примыкающая к господской спальне. Тяжелая деревянная дверь защищена очень толстой железной решеткой с тремя замками — двумя поменьше и одним огромным, блестящим, точно золото, с надписью: «Американский автоматический. Бронированный». Рядом на стене — белая электрическая панель. На ней — череп с костями, а еще кнопочки с цифрами от нуля до девяти, как у телефона. Хитрый замок не откроется, если не набрать нужный код. Любой, кто попытается его взломать, получит удар силой в четыреста сорок вольт и умрет на месте. Когда на панели горит красная лампочка, это значит, комната заперта. Стоит хозяину войти внутрь, огонек меняется на зеленый. А больше туда никому нельзя. Даже миссис Тейлор. Даже Мэгги с Роем.

Жизнь в этом доме почти залечила душевные раны, полученные в Мумбаи. Первые несколько месяцев я вздрагивал всякий раз, когда мимо проезжал джип с красной мигалкой. Со временем страх преследования начал понемногу таять. Шантарам и Неелима стали болезненными, но далекими воспоминаниями. Правда, я часто думал о Гудии: как она там? Однако нелегко помнить человека, лица которого ты никогда не видел. Мало-помалу и этот образ растворился в дымке прошлого. А вот Салима я так и не смог забыть. Меня терзали угрызения совести. Нельзя же бросать друзей на произвол судьбы! Интересно, разносит ли он по-прежнему домашние обеды? Увы, выходить на связь опасно: он слишком честен и может запросто выдать меня полиции.

У Тейлоров я научился готовить барбекю и делать фондю. Стал знатоком по смешиванию напитков и замерять количество виски в стакане при помощи специального гвоздика. Пробовал кенгуриные бифштексы и клецки из крокодильего мяса, доставленные прямиком из Канберры. Увлекся регби, теннисом и непонятной штукой под названием австралийский футбол,[52] которую смотрит по телику Рой. Чего я до сих пор не освоил, так это австралийский акцент. Хотя каждый вечер тренируюсь у себя в комнате. «Здорово, братан, подъезжай к восьми часам к Золотым Воротам», — произношу я, коверкая слова, и покатываюсь со смеху.

Больше всего мне по душе ходить за покупками с миссис Тейлор. В основном их еда приходит из Австралии, хотя время от времени хозяйка закупает привозные товары на Супербазаре и Хан-маркете. Берет испанские чоризо,[53] и редкий сыр рокфор, и корнишоны в рассоле, и красные чилийские перчики в оливковом масле. А в самые прекрасные дни она отводит Роя и Мэгги в «Кидз-март» — величайший в целом мире магазин для детей. Там есть игрушки, одежда, кассеты и даже велики. Пока брат и сестра выбирают себе футболки и джинсы, я просто брожу среди этой роскоши в свое удовольствие.

Каждый месяц Рой и Мэгги получают журнал. Его название — «Австралиан джиогрэфик». По-моему, это лучшее издание на свете. Страницы переполнены снимками самых восхитительных мест на земле — оказывается, все они расположены в Австралии. Мили золотых песчаных пляжей. Острова, окаймленные прелестными пальмами. Океаны, полные китов и акул. Города, набитые несметными небоскребами. Вулканы, которые плюются смертоносной лавой. Укрытые снегом вершины гор над ярко-зелеными равнинами. В свои четырнадцать лет я мечтаю лишь об одном — когда-нибудь повидать это волшебство собственными глазами. Побывать в Куинсленде и Тасмании, посмотреть на Большой Барьерный риф, и можно умереть спокойно.

Чем еще приятна здешняя жизнь — работы немного. В доме Неелимы я был единственным слугой, а тут нас четверо. Раму — повар, и кухня целиком на нем. Шанти стелет кровати, занимается стиркой. Мне остается лишь уборка и пылесос. Иногда случается наводить глянец на столовое серебро, складывать стопками книги в хозяйской библиотеке и помогать Бхагвати со стрижкой кустов. Комнаты прислуги примыкают к основному зданию особняка. Садовник с женой и сыном занимает большую из них, во второй, поменьше, живет Шанти, а мы с поваром делим третью. Кровать у нас двухэтажная, и мне достается спать наверху.

Раму — отличный парень, к тому же бесподобно готовит. У Тейлоров он работает четыре месяца и больше всего гордится знанием французской кухни: довелось как-то прислуживать семье парижан. Ему по зубам и gateau de saumon,[54] и crepes suzette,[55] и мои любимые crevettes au gratin.[56] Раму хорошо сложен, да и лицо хотя и рябое, а все равно довольно приятное. Мой сосед обожает индийские фильмы. Особенно те, в которых богатая героиня сбегает с возлюбленным, не имеющим гроша в кармане. Подозреваю, что Шанти втайне увлечена статным поваром. Она так на него смотрит, а иногда и подмигивает, что поневоле призадумаешься. Однако Раму не обращает на нее внимания. Ведь он влюблен в другую. Вообще-то я поклялся не разглашать его тайны. Могу лишь намекнуть: это очень красивая девушка с голубыми глазами и золотыми локонами.

Да, я живу в комнате для прислуги, но, если честно, временами чувствую себя чуть ли не частью семьи. Всякий раз, отправляясь в «Макдоналдс», Тейлоры покупают мне «детский завтрак». Собравшись поиграть в «Скраббл», брат и сестра непременно зовут составить им компанию. И Рой приглашает вместе смотреть крикет по телевизору — правда, потом бесится, когда австралийцы продувают. И если семья уезжает на родину, то никогда не забывает привезти мне гостинец — брелок со словами «Я люблю Сидней» или майку с шутливой надписью. От этой нежданной доброты на глаза наворачиваются слезы. Наслаждаясь ломтиком эдамского сыра или стаканом шипучки из корнеплодов, я с трудом верю, что каких-то пять лет назад был сиротой и ел твердые почерневшие чапати в грязной столовой детдома. Порой мне действительно кажется, будто мы родные люди. Рама Мохаммед Тейлор!.. Однако достаточно полковнику обругать или выгнать очередного слугу или просто помахать указательным пальцем, приговаривая: «Грязные индийцы», — и сладкие грезы рассыпаются в прах. Нет, я всего лишь подкидыш, который подглядывает сквозь решетку окна за удивительным и бесконечно чужим миром.

Впрочем, кое-что здесь мне все-таки принадлежит, а именно заработанные деньги. Хотя, конечно, их еще надо увидеть и подержать в руках. После множества неудач со слугами полковник Тейлор надумал выдавать мне, как несовершеннолетнему, лишь пятьдесят рупий в месяц на карманные расходы. Остальное, по его словам, причитается получить по окончании срока найма. И то — если буду вести себя хорошо. Иначе плакала моя зарплата. В отличие от меня Раму получает каждый месяц целых две тысячи. Повар уже сколотил состояние в восемь тысяч, которое он бережно хранит под матрасом. А у меня на руках только сотня да маленький красный дневничок, где аккуратно подсчитываются обещанные накопления. На сегодня Тейлоры задолжали мне двадцать две с половиной тысячи рупий. Стоит подумать — и голова кружится. По ночам я вижу себя в чудесных местах со страниц «Австралиан джиогрэфик». А вот мечты соседа простираются гораздо дальше. Он грезит, как женится на прелестной белой девушке и проведет медовый месяц в Сиднее, после чего откроет сеть французских ресторанов, где станут подавать оленину и крем-брюле.

Приходит сосед-старьевщик. Миссис Тейлор сбывает ему большие стопки газет и журналов, скопившихся в доме за полгода: «Таймс оф Индия», «Индиан экспресс», «Пионер» и «Хинду», «Фемина», «Космополитен», «Австралиан»… На их покупку ушло, наверное, десять тысяч, а мы сдаем их по пятьдесят рупий за килограмм. Раму и я выносим тяжелые связки, кабаривалла[57] швыряет их по одной на пыльные весы.

Вдруг появляется Рой.

— Что ты делаешь, мам? — интересуется он.

— Да ничего особенного, — пожимает плечами она. — Избавляюсь от макулатуры, которой забит весь дом.

— Вот оно как, — отвечает мальчик, уходит к себе и возвращается через пять минут.

В руках у него — тридидцать выпусков «Австралиан джиогрэфик». Не может быть! У меня отвисает челюсть. Он же не намерен их продать?

Но я не успеваю сказать ни слова.

— На шесть кило потянут, — прикидывает старьевщик, ловко взвесив глянцевые номера. — Плачу девяносто рупий.

Рой согласно кивает. Сделка завершена. Еще не веря увиденному, я мчусь к себе в комнату.

Кабаривалла уже покинул дом, но я настигаю соседа на дороге.

— Простите, мэм-сахиб хочет вернуть эти журналы.

— Товар куплен, — хмурится старьевщик. — За такую хорошую бумагу дадут немало.

В конце концов приходится расстаться с отложенной на будущее сотней, зато все три десятка выпусков спасены. Теперь они мои. Вечером, разложив их по крохотной комнатушке, я всласть любуюсь красотой гор и пляжей, омаров и медуз, кенгуру и кукабурра. Кажется, будто с этого дня сказочные дальние земли становятся чуть ближе. Словно вместе с журналами я приобрел их частичку и сохранил ее в сердце.

В том же месяце происходит еще кое-что важное. На канале «Стар-ТВ» впервые запускают сериал восьмидесятых годов «Охотник за шпионами», который сразу покоряет австралийских зрителей. Главный герой — их соотечественник, полицейский по имени Стив Нолан — занимается ловлей шпионов. Полковник Тейлор пристрастился к фильму с первого взгляда. Обычно он пропадает вечерами в своей Берлоге, выходя только к ужину, а вот по средам неизменно усаживается перед экраном с бутылкой пива и наблюдает, как бравый Стив Нолан разоблачает гнусных иностранцев, продающих разные секреты некой русской организации под названием КГБ. Мне нравятся взрывающиеся машины, смертельные трюки и всякие крутые приспособления вроде авторучки со встроенной мини-камерой или магнитофона, превращающегося в ружье. А еще я в восторге от ярко-красного «феррари», в котором герой летает по улицам, точно ракета.

Летом приемы на открытом воздухе — привычное дело, но в этот раз готовится нечто особенное. В гости ожидают генерала из Австралии и даже самого верховного комиссара.[58] Ради такого случая меня, Раму и Бхагвати наряжают в безукоризненно белую униформу с круглыми золотыми пуговицами. На руках у нас молочные перчатки, а на ногах — черные ботинки. Крупные, снежного цвета тюрбаны с короткими хвостами неудобно качаются на наших маленьких головах. Такие надевают женихи на свадьбах. Только мы ничуть не смахиваем на женихов. Скорее на чудных официантов посреди чудного праздника, устроенного под открытым небом.

Начинают собираться гости. Хозяин в бледно-голубом костюме принимает их за домом, на заботливо подстриженной лужайке. Раму поджаривает на вертелах цыплят, свинину, рыбу и говядину. Бхагвати подает коктейли на серебряном подносе. Ну а я заведую баром, потому что единственный из прислуги могу понять, чего желает тот или иной клиент: кампари с содовой или же «Кровавую Мэри». Горничная Шанти в изящной юбке вместо привычного сари помогает сегодня на кухне.

Вокруг очень много белых людей, в основном из других посольств, хотя попадаются и мои соотечественники — по большей части журналисты и представители министерства обороны. Белые предпочитают коктейли и пиво «Кингфишер». Индийцы, как всегда, налегают на виски «Блэк лейбл».

Темы для разговоров тоже распадаются на две группы. Земляки толкуют о политике и крикете. Эмигранты с дипломатами сплетничают и сетуют на духоту.

— Боже, какая жара! Скорее бы в отпуск.

— Представляете, моя горничная сбежала с садовником. И это после того, как я повысила обоим жалованье!

— Да, в наши дни трудно найти порядочную прислугу. Кого ни возьми, сплошь воры и мошенники.

Прибытие верховного комиссара и элегантно одетого мужчины — говорят, он и есть генерал, — вызывает настоящий фурор. Миссис Тейлор из кожи вон лезет, стараясь угодить почетному гостю. Все долго целуются и пожимают друг другу руки. Хозяин сияет от удовольствия. Вечеринка идет как по маслу.

К одиннадцати часам лужайка почти пустеет. Лишь парочка журналистов и один чиновник из министерства обороны продолжают сидеть, будто ни в чем не бывало, потягивая по десятому стаканчику «Джонни Уокера». Мэм-сахиб неприязненно косится на них.

— Зачем только ты позвал этих щелкоперов, Чарлз? — ворчит она. — Вечно их палкой не выгонишь.

Грузный темный чиновник по имени Дживан Кумар отправляется в дом, на ходу бросает:

— Можно вас на минуточку, мистер Тейлор?

И хозяин уходит за ним, не закончив разговора.

Уже давно за полночь, а Раму все ворочается и вздыхает на верхней постели. Наконец я не выдерживаю:

— В чем дело, приятель? Чего тебе не спится?

— Как можно? — жалуется тот. — Любимая терзает мне сердце.

— Вот глупый. Ну сколько раз повторять: выбрось из головы эту нелепую затею. Если полковник Тейлор дознается, он тебя на куски порвет.

— Влюбленных не страшат никакие угрозы, они готовы пожертвовать жизнью во имя страсти… По крайней мере теперь со мной частичка ее красоты.

От неожиданности я кубарем слетаю с кровати.

— Это ты о чем?

— Тссс… Никому не проболтаешься? Поклянись.

— Ладно, ладно, клянусь. Давай выкладывай, что ты там раздобыл.

Раму торжественно извлекает из-под подушки красную тряпочку, подносит ее к лицу и жадно вдыхает. По комнате разносится легкий аромат духов. Меня разбирает любопытство.

— Ну-ка покажи поближе.

Сосед по комнате разворачивает свою добычу, словно знамя. Дамский бюстгальтер! Подпрыгнув на месте, я больно стукаюсь головой о перекладину.

— Боже милосердный! Это еще откуда? Только не говори, что…

— На, сам посмотри. — Парень гордо протягивает изящную вещицу, и я осторожно верчу ее в руках.

Дорогая, наверное. Вся в кружевах и вышивке. Возле застежек белеет ярлычок: «Секрет Виктории».

— Кто такая Виктория?

— Виктория? Не знаю никакой Виктории.

— Но это ее лифчик. Здесь даже имя написано. Где ты вообще его взял?

Повар смущается.

— Ну… вообще-то в комнате Мэгги.

— О Господи, Раму! Ведь знаешь, тебе нельзя в детские комнаты! Надо же было так влипнуть!

— Слушай, Томас, ты обещал не выдавать меня. Пожалуйста, умоляю, никому ни слова.

— Ладно, могила.

Забираюсь обратно в кровать. Вскоре сосед заливается мирным храпом. Думаю, грезит о златовласой девушке с голубыми глазами. А мне снится джип с красной мигалкой. Все-таки беднягу ждут серьезные неприятности. Ведь полковник Тейлор — Тот, Кто Все Знает.

Разумеется, спустя два дня к особняку с пронзительным воем подкатывает пресловутый джип. Полицейский инспектор в солнцезащитных очках важно шагает в хозяйский кабинет. Я помню его: это Тьяги, который забрал Аджая. Вошедший — кто бы сомневался? — требует разговора с поваром. Констебли тащат парня из кухни в его комнату. Кстати, она и моя тоже. Поэтому я протискиваюсь вслед за ними. Ищейки перетряхивают постель соседа. Под матрасом припрятана пачка денег. А под подушкой — бриллиантовое ожерелье. Понятия не имею, откуда оно взялось, но только Раму не вор. А между тем констебли продолжают повальный обыск. Находят мои журналы, бережно сложенные в углу, потом брелки, футболки. А под конец — красный бюстгальтер, смятый и сунутый под простыню. Тот самый, что повар стащил из комнаты Мэгги. Не представляю, как он туда попал.

И вот меня волокут к хозяину, будто бы отъявленного преступника.

— Тейлор-сахиб, вы сообщили нам лишь об одном жулике, и он, конечно, виноват: в постели мерзавца обнаружены краденые деньги и ожерелье, но это еще не все. Взгляните-ка, что воровал этот маленький негоднику ваших детей! — Тут инспектор бросает мои журналы на пол и торжествующе разворачивает красный лифчик.

Мэгги разражается слезами. Раму, судя по его виду, готов упасть в обморок. Глаза хозяина сверкают убийственным огнем.

— Мать твою налево! И ты туда же, Томас? — ахает миссис Тейлор.

Ее потрясение быстро перерастает в ярость.

— Вы, грязные индийцы! — вопит хозяйка и хлещет меня по щекам четыре или пять раз. — Нечего сказать, все как на подбор! Неблагодарные твари! Кормишь вас, одеваешь, и вот какова расплата за нашу доброту!

— Не надо, Ребекка, — останавливает ее муж. — Это недоразумение. Томас — хороший парнишка. Белье нашей дочери ему подбросил негодник Раму. Доверься мне, я-то знаю.

Всеведение хозяина спасает меня от неминуемой кары. Журналы возвращаются на прежнее место. Правда, пляжи Квинсленда и джунгли Тасмании уже не завораживают сердце, как прежде. Повар в слезах сознается в краже бюстгальтера, однако божится, что не брал ожерелья. Трясясь от страха, он во всем обвиняет Шанти, но это уже бесполезно. Инспектор забирает беднягу в свой джип с красной мигалкой, а заодно прихватывает бутылку «Блэк лейбл» — подарок хозяина.

Тьяги довольно скалит зубы:

— Премного благодарен, Тейлор-сахиб. В любое время к вашим услугам, только позвоните. С радостью сделаю все, что в моих силах. Вот моя карточка.

Полковник рассеянно оставляет визитку на рабочем столике в кабинете.

В доме все вверх дном. Хозяева купили дочери маленького пушистого любимца. Полковник приводит его в элегантном ошейнике на поводке. У щенка длинный хвост и крохотный мокрый носик. Зверек похож на игрушку и больше тявкает, чем лает. Мэгги говорит, он настоящий Апсо.[59] Поразмыслив, она решает назвать его Ровером.

И снова в особняке волнение. Прибыл новый повар по имени Джай. Сразу видно: в подметки не годится нашему Раму. Какая там французская кухня! Да он au gratin нипочем не выговорит без запинки. Мистера Тейлора подкупил зрелый возраст и крепкое семейное положение: у новичка жена и две дочери, они живут неподалеку в деревне. Опять придется делить комнату с другим человеком. А мне так понравилось быть одному. Хочешь — на верхней кровати спи, хочешь — на нижней.

Скользкий типчик этот Джай. Глаза так и бегают. Еще он тайком покуривает в нашей комнате, хотя это строго-настрого запрещено. И вдобавок обращается со мной как с прислугой.

— Какая у тебя мечта? — спрашивает он тоном нашего учителя из детдома.

— Купить красный «феррари», — вру я не моргнув глазом. — А у тебя?

Он зажигает новую сигарету и выпускает изо рта ровные крутящиеся колечки.

— Хочу открыть свой гараж. Только это очень дорого. Правда, мне надо раздобыть всего сто пятьдесят тысяч; остальные расходы обещает покрыть один богатый друг, Амар. Как думаешь, много эти фиранги[60] прячут в доме?

Я осторожно помалкиваю. Не успел устроиться, как уже мечтает ограбить хозяев? Хорошо, что ему неизвестно главное: полковник Тейлор — Тот, Кто Все Знает. Ну да, все еще впереди.

По утрам хозяин выгуливает Ровера в Садах Лоди, что неподалеку от дома. И вот властям Дели приходит в голову издать указ, чтобы владельцы собак сами убирали за ними помет под угрозой баснословного штрафа. И эту работу поручают не кому-нибудь, а именно мне. Мерзость какая! Представьте, что каждый день в половине шестого вас выдергивают из теплой постели, заставляя носиться по парку с лопаткой и тазиком за бестолковой чумазой собакой, которая гадит через каждые две минуты! А впрочем, Сады Лоди — приятное место для ранних прогулок. Вокруг много зелени, а в середине расположен древний осыпающийся монумент под названием Бара Гумбад.[61] Поутру здесь полно любителей спорта. Престарелые тучные дамы проделывают упражнения йоги, худосочные девушки самозабвенно занимаются аэробикой.

Со временем начинаю примечать: иногда полковник Тейлор надолго исчезает из поля зрения. Из чистого любопытства я как-то раз оставляю Ровера заниматься его нехитрыми делами, а сам незаметно следую за хозяином. Миновав Бара Гумбад, мужчина сворачивает к маленьким зарослям. Прячусь в густых кустах. Навстречу господину выходит индиец из министерства обороны, знакомый мне по той вечеринке под открытым небом.

— Знаете что, мистер Кумар? Вчера я проследовал за вами от дома до кондитерской, а вы и не заметили.

Собеседник сильно потеет и явно беспокоится.

— О, прошу прощения, полковник, — от души сокрушается он. — Буду впредь осторожнее. Понимаю, нас не должны видеть вместе.

— Разумеется, мистер Кумар, это само собой. И если вы продолжите пренебрегать безопасностью, боюсь, нашим разговорам наедине придется положить конец. Запомните короткое слово: СЗХС.

— СЗХС?

— Именно. След запутал — хвост стряхнул. Это очень просто. Никогда не двигайтесь к цели прямой дорогой. Меняйте дороги, автомобили, ныряйте в одну лавку, выныривайте из другой — делайте все, что угодно, лишь бы обмануть преследователя. Тогда любой сдастся.

— Хорошо, полковник, непременно запомню. А теперь позвольте сообщить вам добрую новость. Похоже, скоро я раздобуду сведения, которых вы так долго ждете. Встречаемся в пятницу четырнадцатого в машине за службой автосервиса на Южной дороге. Обычно там довольно безлюдно. В восемь часов пополудни. Договорились?

— Договорились.

На этом беседа завершается. И я со всех ног тороплюсь обратно к Роверу, пока не вернулся хозяин.

Подходит пятница, четырнадцатое. Мои глаза широко открыты, а ушки на макушке. Рано утром полковник Тейлор сообщает супруге:

— Торговый атташе Макджилл хочет показать мне здешние достопримечательности. Так что я слегка запоздаю, Ребекка. Не жди к ужину.

— Отлично, — кивает она. — Значит, нас обоих не будет. Жена верховного комиссара как раз пригласила меня на партию в бридж.

Я быстро смекаю, что к чему. Увы, господин тут же падает в моих глазах. И еще очень жаль мемсахиб.

Следом за Раму приходит очередь хозяйского сына. Полковник Тейлор застукал юношу в его же спальне целующимся с горничной. Шанти клянется покойной матерью, что между ними ничего не было, что Рой-баба[62] поцеловал ее в первый раз, да и то по ошибке, но все мольбы бесполезны. Результат чересчур предсказуем: незамедлительное увольнение. Впрочем, хотя бы жалованье девушке выплачивают без остатка. Незадачливый кавалер получает серьезный нагоняй за то, что связался с «грязными индийцами», вдобавок ему запрещают визиты в «Кидз-март». После этого я дней десять не захожу в комнату Мэгги — на всякий случай.

А надо было наведаться, навести порядок. Возможно, это ее спасло бы. Не проходит и двух недель, как на скамье подсудимых оказывается уже сестра Роя. Тот, Кто Все Знает, раздобыл неопровержимые улики: девушка покуривала, несмотря на строжайший запрет. Мэгги пытается спорить, но мистер Тейлор достает запрятанную в алмирах[63] пачку и даже окурки, от которых господская дочка забыла избавиться. И вот ей тоже запрещают посещать «Кидз-март».

Хотите верьте, хотите нет, два месяца спустя полковник Тейлор легко разоблачает еще одного обманщика. Свою собственную жену. Оказывается, миссис Тейлор тайно встречалась кое с кем из посольства.

— Сучка проклятая! — кричит он в супружеской спальне. — Убью! И тебя, и твоего тупорылого любовничка!

Слышится звон пощечины и грохот бьющейся посуды. Вечером Ребекка не спускается к ужину. Дети держатся от отца на почтительном расстоянии. Бедная, бедная миссис Тейлор! Суровый муж разведал о ее маленькой лжи, а сам… Вот бы вывести его на чистую воду, рассказать об этих встречах со старым Кумаром на заброшенных парковках. Однако право присловье: тому, кто в стеклянном доме живет, негоже бросаться камнями. А меня до сих пор терзает страх: что, если Тот, Кто Все Знает, выяснит, как я толкнул Шантарама с лестницы? Или что-нибудь такое, чего я и сам о себе не ведаю?..

В то время, пока семью сотрясают ужасные события, Джай больше и больше действует мне на нервы. Готовит он из рук вон плохо, и чем дальше, тем хуже. Бульоны у него не только бесцветные, но и безвкусные, перчиками того и гляди подавишься, а от бифштексов даже Ровер нос воротит. Сосед по комнате замучил меня до смерти глупой болтовней о своем гараже и ста пятидесяти тысячах рупий. Я уже собираюсь пожаловаться хозяину, когда на дом обрушивается несчастье. В городе Аделаида умирает мать мистера Тейлора. Всем очень грустно. Впервые военный чиновник открывает нам свою мягкую сторону.

— Придется уехать на неделю, — объясняет он повару приглушенным голосом. — Особняк будет заперт. Вы с Томасом можете есть у себя.

Рой и Мэгги то и дело всхлипывают. У миссис Тейлор красные глаза. Само собой, Бхагвати тоже плачет. Даже мои глаза застилают слезы. И лишь один из нас коварно ухмыляется за стенами кухни — Джай.

Той же ночью мой сосед по комнате вламывается в особняк. Причем отправляется не в детские спальни и не в хозяйский кабинет, а прямиком в запретную Берлогу. Первым делом он отключает в доме ток, потом замыкает электрическую панель, срезает бензопилой висячий замок, сдвигает металлическую решетку и выбивает деревянную дверь.

В три часа ночи я пробуждаюсь от жуткого вопля, сотрясающего стены особняка. Бегу туда и вижу следы работы Джая. Стоя посреди Берлоги, тот бьется головой о стену.

— Сволочи! Это ж надо: живут как короли, а в доме ни пенни!

В моей голове тревожно завывают сирены. Тот, Кто Все Знает, уже наверняка проведал о вероломстве повара — даром, что в этот миг хозяин присутствует на погребении своей матушки за тысячи миль от нас. А как же я, не запишут ли меня в сообщники?

— Джай, бестолковая голова, что ты сделал?

— Только то, для чего сюда устраивался. Я же профессиональный вор, Томас. Восемь лет провел за решеткой. Я-то думал: что за секретность, поди фамильные драгоценности от людей прячут, а здесь шаром покати! Полгода работы коту под хвост! Ну ладно, сейчас подключу электричество и дам деру. Значит, так: я забираю проигрыватель видеодисков и видеодвойку. С паршивой овцы хоть шерсти клок: надо же уважать свое ремесло. Можешь за мной тут все подчистить. Попробуй только пикнуть в полицию — кости переломаю.

После его ухода я с любопытством осматриваю комнату. Вокруг полно самых странных вещиц. Микрофоны, похожие на крохотные подсолнухи, малюсенькие камеры, напоминающие выдранные глаза. Блокноты с надписью: «ШИФРЫ», страницы которых исписаны замысловатыми сочетаниями букв и цифр. Несколько книжек: «Искусство шпионажа», «Предметы первой необходимости для хорошего контрагента», «Как выследить подставную марионетку». Документы с пометками: «Совершенно секретно» и «Для служебного пользования», всевозможные чертежи, один из которых называется «Схема корпуса усовершенствованного ядерного реактора», а еще один — «План подводной лодки». Но главное — выдвижной ящик с миниатюрными видеокассетами. Они расставлены в алфавитном порядке, согласно заголовкам на ярлычках: «Аджай», «Бхагвати», «Верховный комиссар», «Дживан», «Джонс», «Мэгги», «Макджилл», «Рей», «Рамеш», «Ребекка», «Рой», «Шанти», «Стюарт»… и разумеется, — «Томас». В следующем ящике обнаруживается портативный плейер. Трясущимися руками вставляю туда кассету со своим именем. На экране загорается изображение. Это моя комната. Вот я сижу на кровати; пишу что-то в красном дневнике; болтаю с поваром; сплю. Не снят ли здесь и Шантарам? Перематываю пленку до конца и успокаиваюсь. Может, проглядеть кассету миссис Тейлор?.. Хозяйка сидит на постели. Крадучись, в комнату входит мужчина и заключает ее в объятия. Я вижу только спину. Следует продолжительный и страстный поцелуй. Но вот раздается стук, неизвестный подпрыгивает и смотрит мне прямо в глаза. Я обмираю от страха. Это же сам верховный комиссар! Поспешно вынимаю пленку и выключаю плейер. Несколько минут не могу пошевелиться от ужаса: что, если даже сейчас, в этой комнате, продолжается видеонаблюдение? Потом обессиленно выдыхаю. Да уж, теперь-то я понял, как мистеру Тейлору удается все знать. Он попросту нашпиговал дом жучками. А то и представительство верховного комиссара. Выходит, он лазутчик. Но я-то не Стив Нолан, охотник за шпионами. Мне платят полторы тысячи в месяц, что составляет уже сорок три с половиной тысячи рупий. Нельзя допустить, чтобы все эти деньги так и остались бесполезными цифрами на страничках красного дневника. Нет, я желаю подержать в руках тугие пачки, услышать хруст новеньких гладких купюр. Так что лучше набрать в рот воды. И растягивать губы, когда бы ни засмеялись сахиб и мэм-сахиб. Набираю номер хозяйского мобильника.

— Простите за беспокойство, сэр, но ваш дом ограблен. Джай украл проигрыватель видеодисков и видеодвойку. А еще он взломал дверь Берлоги.

— Что-о-о?

— Да, сэр. Мне очень жаль, сэр.

— Послушай, Томас, вот что ты должен сделать. Сейчас же закрой кабинет. Сломанный замок можешь выбросить. Повесь любой другой, но сам не входи. Не вздумай вызывать полицию, это очень важно. Если сработает сигнализация, просто набери на панели код: ноль-ноль-ноль-семь. Ты понял? Три ноля-семь, и шум прекратится. Я срочно вылетаю, завтра вечером буду в Дели. Главное, чтобы до тех пор ни одна живая душа не сунулась в Берлогу. Ясно?

— Ясно, сэр.

Полковник Тейлор возвращается в Индию, так и не увидев похороны своей матери. Пулей вылетает из такси, сразу же мчится в кабинет — и выходит оттуда, облегченно вздыхая.

— Слава Богу, в Берлоге ничего не пропало. Молодец, Томас. Я знал, что могу на тебя положиться.

Проходит еще полгода. Жизнь моя движется по накатанной колее. В особняк нанимают нового повара, который на пушечный выстрел не приближался к тюрьме. Бхагвати уволен: без разрешения взял хозяйскую машину на свадьбу близкого родственника. Раскрыт и отлучен от дома очередной дружок Мэгги. Рой получает серьезную порку за то, что принимал наркотики. Мистер и миссис Тейлор сохраняют в отношениях ледяную вежливость. Хозяин и Дживан Кумар, как я полагаю, продолжают украдкой встречаться на тихих аллеях и безлюдных парковках.

Брат и сестра играют в гостиной в «Скраббл». Меня приглашают составить компанию. Очень познавательная забава. С ее помощью я учусь новым словам, таким, как «понт», «бабло», «байда», «фенька», «шухер». Мэгги всегда выигрывает. Ее словарный запас просто неисчерпаем. Девушке с голубыми глазами под силу использовать разом целых восемь букв, а то и девять. Я в этой тройке самый слабый. «Да», «нос», «пел», «есть» — вот и все, на что меня хватает. Правда, иногда снисходит озарение, и в голове рождаются слова подлиннее, но и это не спасает от полного поражения по очкам. Порой кажется, будто меня и зовут играть, чтобы брату Мэгги не ходить в последних. На сей раз мне совсем не везет. Буквы-то какие достались: одни Х, Ч, Ф… А кон почти завершился. Мои последние фишки: Ж, Ш, П, А, И. Думаю, надо бы составить из них «шип», и дело с концом. Тут Рой прибавляет Н к О из слова сестры. Получается «он», и вдруг меня осеняет! Быстро подставляю Ш, П, И перед О, потом А и Ж после Н. «Шпионаж». Это целых семнадцать очков плюс дважды по столько, так как уместился на красных клетках, да еще пятьдесят за то, что использовал фишки без остатка. Итого сто одно очко. Получай, Мэгги!

Сегодня весь день болтаюсь у телефона. Изгнанник-Джеймс должен выйти на связь, поэтому хозяйская дочка велела отвечать раньше, чем это сделает ее отец в Берлоге. Наконец около пятнадцати минут восьмого раздается звонок. Мгновенно срываю трубку, и все-таки полковник Тейлор успевает опередить меня:

— Алло.

Слышится тяжелое, неровное дыхание. Потом сквозь помехи прорывается Дживан Кумар:

— Встречаемся завтра в восемь у магазина мороженого, возле Индийских Ворот. Я раздобыл то, что вы просили, о динамите.

— Отлично, — произносит мистер Тейлор и торопливо разъединяется.

Позже хозяин сидит с бутылкой любимого пива, досматривая последнюю серию «Охотника за шпионами». В этот раз перед главным героем встает неразрешимая задача. Его самый близкий друг, товарищ по студенческим временам и вдобавок шафер на его свадьбе, оказывается лазутчиком неких коммунистов. Стив Нолан опечален и не знает, как поступить. Вот он, помятый и растрепанный, сидит за стойкой бара и безостановочно хлещет виски. А бармен и говорит: «Конечно, в мире полным-полно грязи, да только если никто не возьмется за уборку, скоро вся страна превратится в отхожее место». Услышав такое, охотник за шпионами трезвеет на глазах и в огромном волнении мчится к дому «коммуняки» на ярко-красном «феррари». «Ты неплохой человек, но занимаешься дурным делом, — бросает он в лицо приятелю, прежде чем достать пистолет. — Дружба для меня много значит. А все-таки родина дороже всего. Прости», — извиняется он и убивает лазутчика наповал.

На следующий день, примерно в десять вечера, к особняку с пронзительным воем, полыхая мигалками, подъезжают полицейский джип и посольская машина. Уже знакомый инспектор, арестовавший некогда Раму, и глава столичной полиции под руки ведут полковника Тейлора. Вид у него — как у Стива Нолана в баре. Минут через десять прибывает и сам верховный комиссар.

— Что это значит? — набрасывается он с вопросами на облеченных властью констеблей. — На каком основании министерство иностранных дел объявило мистера Тейлора персоной нон грата и обязало покинуть страну в течение сорока восьми часов?

— Видите ли, ваше превосходительство, этот человек уличен в деятельности, несовместимой со статусом дипломата, — отвечает комиссар полиции. — Боюсь, у нас есть неопровержимые доказательства.

— Да, но в чем его обвиняют?

— Пойман с поличным, принимая из рук в руки сверхсекретные, не подлежащие разглашению документы. Сообщник — некто Дживан Кумар, чиновник из министерства обороны.

Лицо хозяина становится пепельно-бледным. Не слышно, чтобы он обзывал индийцев грязными вралями. Верховный комиссар тяжело вздыхает.

— Сколько служу, еще ни разу не видел, чтобы к кому-то из моих людей применили ПНГ. Поверьте, Чарлз никак не может быть шпионом. А впрочем, вам, конечно, виднее.

Тут он отводит главу полиции в сторону.

— Мистер Чопра, за эти годы вы получили от меня немало бутылок «Блэк лейбл». Могу я рассчитывать на ответную услугу? Всего один вопрос.

— Разумеется.

— Просто чтобы мне знать: как вам удалось выйти на Чарлза? Кто его выдал — тот парень, сообщник?

— Забавно, что вы спросили. Дживан Кумар ни при чем. Наоборот, это явно кто-то из ваших. Утром позвонил инспектору Тьяги, велел точно в восемь поджидать мистера Тейлора у Индийских Ворот. Дескать, тот получит какие-то секретные бумаги.

— Не верю. Почему вы убеждены, что это был мой соотечественник?

Инспектор переминается с ноги на ногу.

— Как бы вам сказать, господин посол… Акцент, его же никуда не спрячешь. Говорил он примерно так: «Здорово, братан, подъезжай к восьми часам к Индийским Воротам». Ну, вы понимаете, это же манера австралийцев, правда?

Назавтра полковник Тейлор в одиночестве улетает из Дели. Жена и дети присоединятся к нему позже. Приходит время расставаться. Мне достаются три брелка, шесть футболок, тридцать журналов «Австралиан джиогрэфик» (надо будет продать их соседу-кабаривалла)… И пятьдесят две тысячи рупий. Новенькими, хрустящими купюрами.

Прощаюсь со всем семейством. Роя уже не узнать — оторви да выбрось. С тех пор как подсел на наркоту, его словно пыльным мешком из-за угла треснули, так и ловит зелененьких кенгурят по углам. Мэгги по уши втюрилась в своего ненаглядного Джеймса. За миссис Тейлор можно не беспокоиться: верховный комиссар от нее ни на шаг не отходит, стало быть, все в ажуре. Ну а я направляюсь в Мумбаи, к Салиму. Вот будет встреча, полный улет!

Смита глядит на часы. Половина второго ночи.

— Может, хватит на сегодня? — на всякий случай интересуюсь я.

— Разве у нас есть выбор? Завтра тебе предъявят официальное обвинение, — отзывается девушка, нажимая кнопку «ВОСПРОИЗВЕДЕНИЕ».

И снова рекламная пауза. Ведущий барабанит пальцами по столу.

— Знаешь, Томас, хорошенького понемножку. Спорим на что угодно: следующий орешек тебе не по зубам. В общем, готовься брать Спасательную Шлюпку.

Раздаются вступительные аккорды. Прем Кумар поворачивается ко мне:

— А мы переходим к заданию номер пять, цена которого полсотни тысяч рупий. Вопрос из области высокой политики. Когда правительство объявляет иностранного посла персоной нон грата, что это значит? Варианты: a) ему положены особые почести; b) срок его полномочий продлевается; c) дипломат весьма благодарен и d) дипломат объявлен вне закона. Вам понятно задание, мистер Томас?

— Да, — киваю я.

— Хорошо. Давайте послушаем ваш ответ. Помните, Спасательные Шлюпки все еще ждут. Можете использовать Звонок Другу или выбрать Пятьдесят на Пятьдесят, и мы удалим с экрана два лишних варианта. Ну, что вы на это скажете?

— Скажу: d).

— Прошу прощения?

— Я говорю: d). Дипломат объявлен вне закона.

— Это всего лишь догадка? Не забывайте, на кон поставлен весь ваш выигрыш. Ошибка может стоить десяти тысяч рупий. Так что, если желаете, откажитесь прямо сейчас.

— Я знаю ответ. И это — d).

В зале изумленно ахают.

— Скажите, вы совершенно, на сто процентов уверены?

— Да.

Раскатывается барабанная дробь. Ярко вспыхивает экран.

— Совершенно, на сто процентов правильно! — кричит ведущий. — Поздравляю, вы только что заработали пятьдесят тысяч рупий!

Зрители стоя хлопают, одобрительно свистят. Прем Кумар утирает со лба крупный пот и заявляет во всеуслышание:

— Это что-то невероятное. Сегодня вечером наш мистер Томас проявил себя Тем, Кто Все Знает!