9. ЕЕ ВЕЛИЧЕСТВО

При всем своем оптимизме, Фандор понимал, что его положение продолжает оставаться критическим. Чтобы выбраться из подземного лабиринта, ему необходимо было необыкновенное стечение благоприятных обстоятельств, в то время как всего одной несчастной случайности было достаточно, чтобы его погубить.

Журналист осторожно двигался вдоль длинного коридора, освещая себе путь фонариком, который он реквизировал у главного камергера. «Черт возьми,— думал он про себя,— этот негодяй предлагал мне убить королеву. Значит, в их глазах я слыву кем-то, кто заинтересован в таком преступлении и способен его совершить. В таком случае, могу себе представить, что со мной будет, если меня обнаружат в королевском дворце!»

Через несколько минут Фандор, пройдя длинный, извилистый коридор, оказался у начала узкой каменной лестницы. «Насколько я помню, именно по ней меня сюда и спускали,— подумал он. — У меня до сих пор бока болят — так меня колотили о каменные выступы. Все это я поставлю в счет голландской охране, когда буду говорить с их королевой!»

Фандор стал подниматься по скользким ступеням. Лестница вела все выше и выше, причем не было ни одной площадки, только извилистые повороты то в одну, то в другую сторону. Казалось, подъему не будет конца. Вдруг журналист остановился и прислушался: до его слуха доносились голоса, а также звуки шагов и даже позвякивание шпор. Было такое впечатление, что ходят и разговаривают совсем рядом.

— Так и есть,— проворчал Фандор себе под нос.— Эта лестница выводит в помещение кордегардии... Там, должно быть, не меньше дюжины солдат и офицеров, встречаться с которыми у меня пет ни малейшего желания! Однако послушать, о чем они говорят, было бы неплохо...

Осторожно поднявшись еще на несколько ступенек, он приложил ухо к стене.

— Конечно, я точно знаю! — громко вещал чей-то самоуверенный голос,— По докладу дежурного камергера Верховный суд рассмотрел дело и вынес приговор. После того, как королева поставит свою подпись, преступника ожидает смертная казнь!

— А что с ним сделают? Отрубят голову? Или повесят? — раздались голоса любопытствующих.

— Ни то ни другое: его просто оставят в каземате, и он там сдохнет, как бешеный пег!

«Какие милые и любезные люди! — подумал Фандор.— Сдается мне, что их разговор относится к моей скромной особе. Очень жаль, но сегодня у меня нет настроения знакомиться с ними ближе!»

И так же бесшумно Фандор начал спускаться по лестнице, намереваясь поискать другой выход из обширных подвалов королевского дворца. Через пять минут он снова оказался в том же коридоре и теперь двинулся по нему в противоположном направлении. Проходя мимо двери каземата, он услышал, как внутри скулит и стонет главный камергер. «Ничего, ты получил то, что заслужил»,— подумал Фандор и, давая волю своему насмешливому характеру, крикнул сквозь дверь:

— Не отчаивайтесь, мой друг! Я только что говорил с королевой — она думает о вас!

Главный камергер ничего не ответил. Фандор продолжал свой путь. Между тем коридор, по которому он шел, разделился на несколько ответвлений, что немало встревожило беглеца, «Да здесь настоящий лабиринт!» — подумал он. Чтобы не заблудиться, он нацарапал свои инициалы у начала одного из ответвлений и смело углубился в него. Вскоре путь ему преградила железная решетчатая дверь, по ту сторону которой, он различил ступени лестницы.

Один за другим он проверил все прутья решетки — они не поддавались. «Ничего,— подумал Фандор,— на всякое свинство можно найти противодействие!»

Ощупав нижний шов своих брюк, он извлек оттуда маленькую стальную пилку, с которой никогда не расставался. «Бьюсь об заклада—проворчал он,— что за десять минут я справлюсь с этой дверью!» Фандор несколько переоценил свои силы: чтобы перепилить толстый железный прут, ему потребовалось пятнадцать минут. Отогнув затем прут в сторону, он проделал узкий лаз. Обдирая себе спину и грудь, с большим трудом протиснулся в это отверстие. «Сажают тебя то в чан с керосином, то в подземный каземат,— подумал он.— От такой жизни не растолстеешь. И на том спасибо!»

Снова Фандор стал подниматься по лестнице, прислушиваясь к малейшему шуму. За каждым поворотом лестницы он ожидал встретить новое препятствие. II не ошибся: лестница закончилась глухим тупиком, перед ним была каменная кладка... Несколько секунд Фандор стоял в недоумении, потом в ярости шарахнул кулаком по каменной стене. Звук удара удивил его: было такое впечатление, что стена полая… Присев на ступеньку, Фандор задумался. Какой смысл строить лестницу, которая ведет в тупик? Да еще загораживать се внизу железной решеткой? Конечно, жители этой страны сумасшедшие, но не до такой же степени! Цепь логических рассуждений привела журналиста к заключению, что перед ним замаскированная потайная дверь. «А потайную дверь» — решил он,— можно вышибить, как и любую другую. Если, конечно, она не железная...»

Фандор встал па ноги, готовый действовать. Однако новая мысль заставила его остановиться: «Дверь нельзя выбить без шума. И куда она ведет? — вот вопрос... Не хватает мне только вломиться в зал заседаний совета министров!..» Однако делать было нечего — не спускаться же обратно в подземный лабиринт! На всякий случай он приложил ухо к стойко и прислушался. По ту сторону вес было тихо. «Эх, была не была...» — подумал Фандор и налег па потайную дверь. Она подалась даже легче, чем он ожидал. После третьего удара плечом раздался треск, и одна из филенок вылетела.

Фандор просунул голову в отверстие, огляделся и чуть не присвистнул от изумления. Его глазам предстала роскошно декорированная галерея, уставленная и увешанная произведениями искусства, с экзотическими растениями в драгоценных сосудах. Еще несколько минут потребовалось журналисту, чтобы вынуть вторую дверную филенку,— и он оказался внутри галереи.

— Конечно, то, что я делаю, называется «проникновением со взломом»,— проворчал Фандор.— По у меня есть смягчающие обстоятельства...

Освещенная мягким светом искусно задрапированных электрических светильников, галерея, вдоль которой па цыпочках шел Фандор, внезапно резко повернула направо и закончилась тяжелой бархатной портьерой. После минутного колебания журналист осторожно отогнул се край — и его взору открылась погруженная в полумрак просторная часовня. Очень довольный, Фандор вошел внутрь и оказался на верхних хорах. «Без сомнения, это дворцовая часовня,— подумал он.— Вход и выход не должны охраняться. Это значит, что отсюда я выберусь без особого труда...»

Вдруг Фандор замер на место и затаил дыхание: чуть поодаль, по другую сторону массивной ложи, он увидел неплотно прикрытую дверь, сквозь которую сочился слабый свет. Понимая, что сильно рискует, но не в силах совладать со своим любопытством, журналист бесшумно приблизился к двери и заглянул в щель. Он с трудом сдержал возглас удивления.

В глубоком кресле, повернувшись к нему спиной, перед столом, заваленным бумагами, сидела молодая женщина. Напротив, на стене, висело зеркало, в котором отражалось ее лицо. Одного взгляда в зеркало Фандору было довольно, чтобы понять, кто находится перед ним. Он узнал черты, знакомые по многочисленным портретам о газетах.

— Королева... Это королева… - прошептал он.

Действительно, случай привел журналиста в комнату, примыкавшую к королевской ложе, где Вильхемина находилась во время богослужения. Что же касается маленькой уединенной комнаты, то королева любила оставаться в ней, чтобы в полном одиночестве подумать или поработать. Именно здесь она имела обыкновение принимать самые важные и ответственные решения. Вот и сейчас она, казалось, пребывала в глубокой задумчивости и на ее лице отражалась напряженная внутренняя борьба.

Самые смелые надежды Фандора готовы были осуществиться. Он мог обратиться непосредственно к королеве, заверить ее в своей преданности, рассказать ей о невероятных совпадениях и злоключениях, жертвой которых он стал. В то же время вполне понятные опасения останавливали его: а если королева не поверит его словам? если примет его за убийцу? если позовет на помощь?

Между тем королева Вильхемина взяла тонкий батистовый платок и провела им по своему высокому чистому лбу. Фандор услышал ее шепот:

— Нет, я не могу это подписать... Это было бы низостью... Конечно, они недостойные люди... Ложь — их оружие... Но я не могу подписать смертный приговор... Сначала я должна поговорить с обвиняемым...

Она читала и перечитывала какой-то пергамент, держа его в дрожащей руке. Ее изящно очерченные брови, ее глаза, ее мучительно искривленные губы — все выражало страдание. «Что с ней такое? — подумал Фандор.— Конечно, я проявляю нескромность, но я хочу знать, что за документ она держит в руке...»

Словно движимый какой-то посторонней силой, журналист переступил порог. Ему достаточно было сделать два шага, чтобы оказаться за спиной ни о чем не подозревавшей королевы. И тут он, в свою очередь, побледнел, как мертвец: Вильхемина держала в руке его, Жерома Фандора, смертный приговор!

Королева обмакнула перо в чернила. Фандор, забыв об опасности, наклонился вперед, чтобы увидеть то, что она готовилась написать... Перо заскрипело по бумаге. «Нашему королевскому величеству,— читал Фандор,— не угодно, чтобы при Нашем царствовании совершилась хотя бы одна казнь по политическим мотивам. Поэтому Мы отменяем смертную казнь Жерому Фандору и объявляем ему помилование».

Журналист не мог более сдерживать свои чувства, он заговорил:

— Ваше величество! Соизвольте принять мою глубочайшую благодарность: перед вами человек, которого вы только что изволили помиловать! Поверьте, вам не придется жалеть о вашем великодушии. Я порядочный человек и неповинен в тех преступлениях, которые мне приписывают. Я верный слуга и преданный защитник Вашего величества!

Вполне естественно, что ответом на эту выходку был испуганный крик королевы Вильхемины. Опрокинув кресло, она вскочила, бледная как полотно, готовая позвать на помощь. Фандор склонился перед ней в почтительнейшем реверансе.

— Я нижайше прошу Ваше величество, — проговорил он, — удостоить меня личной аудиенции.

Однако королеве Вильхемине было сейчас не до придворных церемоний. Прижимая руки к груди и стараясь сдержать сердцебиение, она спросила едва слышно:

— Кто вы? Как здесь оказались? Что вам угодно?

Фандор снова отвесил глубокий поклон:

— Чего я хочу? Я хочу иметь возможность поговорить с Вашим величеством. Как я здесь оказался? Очень просто: я посадил в каземат вместо себя вашего главного камергера, затем перепилил железную решетку и высадил потайную дверь... Кто я? Во-первых, разрешите мне это повторить,— покорный слуга Вашего величества, а во-вторых,-— человек, которого вы только что соизволили помиловать!

Королеве казалось, что ей спится какой-то страшный сон. Только ее исключительным мужеством и выдержкой можно было объяснить то, что она не упала в обморок.

— Мне страшно! — с трудом проговорила она.— Я вас не понимаю... Кто вы?

— Я человек, готовый защищать Ваше величество ценой собственной жизни. Мое имя — Жером Фандор!

— Вы — Жером Фандор? Мой злейший враг! Муж Елены Майенбургской, самозванки, задумавшей лишить меня трона! И вот теперь, когда Елена умерла, вы являетесь, чтобы узурпировать трон?..

Теперь уже не страх, а возмущенно заставляло дрожать голос королевы Вильхемины.

— Нет, вы ошибаетесь! — воскликнул Фандор и тут же поправился: — Ваше величество ошибается! Я не враг Вашего величества — совсем напротив! У меня нет ни малейшего намерения узурпировать трон Голландии!

— А для чего, в таком случае, вы приехали в Голландию? Зачем проникли во дворец? Зачем сеете смуту в моей стране?

Наконец-то в голове Фандора все прояснилось, и он понял, жертвой какой дьявольской мистификации стал он, и Элен, и королева Вильхемина... Он понял также, что все зависит от того, насколько веско и убедительно прозвучит его ответ.

- Я прибыл в Голландию для того, сказал он, чтобы предупредить Ваше величество о серьезной опасности, которая нависла над вами. Тот, кто плетет вокруг всю хитроумную сеть интриг, кто пользуется нашим доверием, чтобы сеять смуту,— это граф д’Оберкампф...

— Как, вы осмеливаетесь клеветать на графа д’Оберкампфа?

- Я осмеливаюсь предупредить Ваше величество, что тот, кто скрывается под этим именем,— опасный бандит, пособник и сын Фантомаса! Смею полагать, что это имя, которое сеет ужас во всем мире, известно также и в Голландии...

— Этого не может быть... Вы не сможете доказать...

— Смогу! — сказал Фандор.— Если Ваше величество соблаговолит выслушать меня!

Королева кивком головы выразила снос согласие. И Жером Фандор рассказал ей о тех приключениях и интригах, в которые оказались вовлечены он, и его жена. Когда он закончил свое повествование, королева благосклонно протянула ему свою тонкую, изящную руку.

— Я поверила вам,— сказала она.— Теперь я понимаю, что вы благородный человек, достойный муж той особы, которую вы так любите и которую низкие интриганы стремятся выдать за Елену Майенбургскую.