"Механизм "Ноль"" - читать интересную книгу автора (Коронько Стаснислав)

Глава 2

Выйдя из переулка, Марат с Еном дошли до первого перекрестка, свернули на широкую магистральную улицу, тянувшуюся от центральной площади города, и направились по ней к границе купола. Посетители рынка в изумлении расступались перед двенадцатилетним мальчиком в ободранной одежде и с окровавленной головой и босым парнем в больничной пижаме, держащим на руках маленького котёнка, провожали их взглядами и, когда они отходили достаточно далеко, начинали шепотом обмениваться мнениями и догадками по поводу странной парочки со своими спутниками или продавцами.

Миновав пару перекрестков, они снова свернули на боковую пешеходную улочку, не пользующуюся особой популярностью у покупателей, но заставленную прилавками и палатками не меньше магистральной. Узкий проход между торговых рядов вел мимо частокола торцевых стен длинных десятиэтажных зданий, ютившихся почти впритык к друг другу на небольших квадратиках земли. На одном таком квадрате умещалось ровно шесть домов, попарно соединенных низкими стенками, и жилище Марата находилось между первыми двумя.

Подобное расположение кварталов, являвшихся точными копиями друг друга, можно было наблюдать по всему куполу, однако этот район отличался от остальных удивительным духом бедноты и затхлости и, как бы странно это не прозвучало, свободолюбия и оживленности. Грязные, пыльные, вонючие улицы были наполнены равнодушием, злостью и алчностью, вместе с которыми мирно сосуществовали сочувствие, улыбки и бескорыстие. Все местные здесь были сами по себе, но в то же время их всех объединяло что-то неуловимое, что заставило бы их в трудную минуту сплотиться и встать на защиту этого островка анархии, расположенного среди моря железных порядков. И неважно, кто стоял бы плечом к плечу в одном ряду: добропорядочный ли семьянин, с трудом сводящий концы с концами ради благополучия своих детей; одиночка, перебравшийся сюда в поисках убежища, или главарь одной из местных банд, истинных хозяев этого района, — все они были готовы защищать свой дом до последнего, если бы власти решились очистить его от них. Ведь почти все они, в силу различных обстоятельств, пришли сюда по своей собственной воле, и идти им было больше некуда.

Впрочем, пока шла война, этой вольнице дозволялось существовать по своим собственным правилам, и только изредка сюда наведывалась Безопасность, дабы напомнить местным, кто же все-таки являлся истинным хозяином этой планеты, этого города и их самих. Бойцы групп захвата быстро хватали нескольких местных и так же быстро исчезали, едва почуяв признаки назревающего сопротивления. На стол премьера ложился отчет об успешно проведенном рейде по трущобам, а на терминалах городской сети появлялись броские заявления об очередной чистке среди "неблагонадежных элементов" Южного района, призванные придать истинным гражданам чувство гордости за свою причастность к благородному, культурному обществу, обитающему в благоустроенных центральных и Северных районах города.

А через несколько дней, когда новость о чистке утрачивала актуальность, почти все задержанные во время рейда спокойно возвращались к себе домой. В отличие от вышестоящего начальства, у рядовых сотрудников Безопасности были собственные понятия о том, как должны строиться отношения между властями и местными. Дабы сами законники во время следующего рейда могли бы чувствовать себя более менее спокойно, жители трущоб заблаговременно предупреждались о рейде, и бойцам групп захвата как нарочно попадались только абсолютно чистые перед законом люди, которых впоследствии можно было бы с чистой совестью отпустить на волю.

Тогда все опять становилось на свои места. Патрульные Безопасности занимали свои места на незримой границе между трущобами и верхним городом и бдительно отслеживали перемещения местных, не выпуская их за пределы района без веской на то причины. Те, правда, и не стремились покидать свою вольницу. Жители же верхнего города могли свободно заходить в трущобы, но происходило это на их страх и риск и только по выходным. По негласному правилу банды в эти дни никого не трогали, но о сохранности всех своих вещей покупатели и торговцы должны были заботиться сами. Нередко они недосчитывались не только своих бумажников, но и кое-каких вещей. От мелких проныр, вроде Марата, не был застрахован никто.

Бодро шагая впереди, Марат пробрался между двух самодельных палаток и направился в свой переулок, ведя за собой Ена.

Многие из окон наверху были открыты, из них доносились голоса многочисленных жильцов. Кто-то ругался, кто-то смеялся, а где-то тихо играла музыка. Толстая, некрасивая женщина, вывешивающая мокрое белье на протянутых между зданиями веревках, окриком поприветствовала мальчика, оценивающе оглядела его спутника и продолжила заниматься своим хозяйством.

Мальчик подошел к хлипкой двери, снял с шеи веревочку, на которой болтался длинный ключ, и вставил его в прорезь замка.

— Подожди-ка здесь, — приказал он Ену, проворачивая в замке ключ.

— Слушаюсь, капитан, — шутливым жестом поднеся ко лбу два пальца, ответил Ен, и Марат неожиданно догадался, почему его новый знакомый был одет в больничную пижаму.

— Слушай-ай, — нерешительно протянул мальчик и пару раз стукнул носком кеда по земле. — А ты случайно не дезертир?

После вопроса Марата Ен напрягся, однако ответил сразу же и без единой запинки:

— Нет, я не дезертир и к военным не имею никакого отношения.

— Ведь врешь же, — уверенно констатировал мальчик, толкнул перед собой дверь, смело шагнул в кромешную темноту комнатки, не удостоенную строителями окна, вытянул в сторону левую руку и ладонью хлопнул по кнопке выключателя, зажигая единственную лампочку, висящую под потолком в голом патроне. — Почти всех в твоём возрасте угнали на войну.

— Я исключение, — переминаясь на пороге с ноги на ногу, заявил Ен.

— Ты дезертир, — теперь уже будучи уверенным на все сто, заявил Марат, развернулся и хозяйским жестом предложил своему новому знакомому пройти в жилище. Видя нерешительность гостя, мальчик усмехнулся, отвесил поклон и произнес: — Что же вы, уважаемый господин солдат, проходите, не стесняйтесь.

— Я больше не солдат. — Ен, пригнув голову, переступил через порог и сразу же попал в тесную комнату, в которой с трудом можно было стоять в полный рост, не касаясь макушкой потолка. — Я свое отслужил и на войну больше не вернусь.

— Так бы сразу и сказал, — закрывая за Еном дверь, проворчал мальчик, радуясь своей прозорливости. — Я же сразу понял, что ты дезертир.

— Достал.

— Чего ты всё заладил "достал, достал"? Давай лучше садись куда-нибудь, — толкая гостя к одной из двух стоящих углом кроватей, велел Марат.

Ен сделал три шага вперед, уселся на кровать, опустил на пол котёнка, который мгновенно исчез под ней, и принялся с интересом изучать интерьер комнаты.

Прямо от двери и до спинки занимаемой Еном кровати тянулся узкий пластиковый шкаф, верхняя часть которого была спилена и подогнана по высоте потолка; слева от входной двери стоял стол, тоже искусно суженный до размеров, позволяющих этой двери свободно закрываться и открываться. Рядом со столом, спинкой к стене, стоял единственный стул, рядом с которым находилась еще одна дверь, ведущая в соседнее помещение, где должна была находиться уборная, и прямо после неё, в самом углу перед спинкой кровати, висели раковина и шкафчик, на дверце которого было закреплено треснувшее зеркало. А в углу, на стыке двух кроватей, стояла старенькая акустическая гитара, прислоненная грифом к стене.

Обстановка в комнатёнке была не просто бедна, она была убога, но, однако, выглядело это помещение довольно чистым и ухоженным, без следов пыли или запаха затхлости, стоящего на улице. Было понятно, что хозяева комнаты уделяли своему жилищу много внимания, чего нельзя было сказать про многих других обитателей трущоб, давно опустившихся на самое дно. Присмотревшись повнимательней, Ен вдруг понял, что одежда на мальчике, хотя и напоминала сейчас лохмотья после стычки с Сайэком, была до этого тщательно выстирана и зашита, и даже джинсы, похоже, были изорваны специально, чтобы не приходилось накладывать уродливые, несуразные заплаты.

Мальчик, заметив интерес гостя к комнате и собственной персоне, гордо улыбнулся, обвел своё жилище рукой и произнёс:

— Что, нравится? Это всё нам мой брат добыл. Даже комната его собственная. Мы тут только вдвоём живём.

— А как же мама и два маленьких братика? — саркастически ухмыльнулся гость.

— Давно умерли, — коротко ответил Марат и направился к раковине, на ходу стягивая окровавленную футболку.

Улыбка гостя тут же исчезла с лица, и на несколько секунд в комнатке повисла гробовая тишина. Ен тихо выругался на себя за нетактичный вопрос, громко сглотнул и спросил:

— Так зачем ты меня сюда пригласил? Ты же, вроде, собирался просто вынести мне пару шмоток?

— Ах да, — словно только сейчас вспомнил о своем обещании Марат, кинул футболку под раковину, развернулся и пошел к шкафу. — Я тут подумал и решил, что если ты дезертир, то тебе будет интересно побеседовать с одним человеком.

— Это с кем же? — насторожился Ен.

— Потом узнаешь. Сначала надо дождаться моего брата.

Ен поморщился, откинулся назад, уперся затылком в голую бетонную стену и с сомнением произнес:

— Что-то мне уже не нравится твоя идея. Подозрительная какая-то…

Протянутая к дверце рука мальчика напряглась, а сам он кинул в сторону гостя настороженный взгляд. Заметив это, Ен поспешил успокоить хозяина комнатки:

— Спокойно, я для тебя не опасен.

— А я тебя и не боюсь, — насупившись, проворчал Марат, открыл дверцу шкафа и принялся копаться на одной из полок в куче аккуратно сложенной на ней одежды.

На кровать рядом с Еном полетели грубые темно-зеленые брюки с парой карманов на бедрах, светлая футболка, черная кофта с капюшоном и пара заштопанных носков. Марат опустился на корточки, выдвинул находящийся в самом низу ящик и кинул рядом с одеждой пару легких черных кроссовок, выглядящих немного поношенными, но вполне приличными для этого места. Ен расправил брюки, придирчиво их осмотрел. Проделав то же самое с футболкой и кофтой, он уставился на мальчика и удивленно спросил:

— А тебя твой брат потом не прибьет? Шмот-то почти новый.

— Не парься, — махнул рукой Марат и закрыл дверцу шкафа. — Ты за него заплатил.

— Точно?

— Точно-точно, — успокоил гостя мальчик.

Подойдя к раковине, Марат открыл оба крана, подрегулировал их и, прежде чем сунуть голову под струю воды, сказал:

— Короче, переодеться можешь здесь, но если ты не заинтересован в моём предложении, то тогда тебе, наверное, пора.

Ен, не зная, как еще выразить свои эмоции, только покачал головой, поднялся на ноги и начал снимать свою одежду.

Когда стекающая с головы мальчика вода снова стала прозрачной, а засохшая кровь была успешно выдрана из волос, Ен, полностью переодевшись, все еще сидел на кровати, держа в руках скомканную больничную пижаму, и задумчиво пялился на худую, бледную спину Марата, на которой красовалась пара кривых, глубоких шрама длинной сантиметров по пятнадцать-двадцать каждый. Мальчик потряс головой, обильно обрызгав каплями воды стены, потолок и кровать и, словно почувствовав на себе чужой взгляд, резко обернулся и спросил:

— Что?

— Да так, думаю, — пожал плечами Ен и отвел глаза в сторону.

— О чем? — более агрессивно спросил Марат.

— О твоем предложении, — ответил Ен, развернул комок своей пижамы, взял рубашку и кинул её в голову Марата. — На вытрись. Она чистая.

— Угу, — промычал мальчик, посмотрел на стенку, где должно было бы висеть полотенце, но почему-то только сейчас его там не оказалось, расправил рубашку и, прежде внимательно осмотрев её, начал осторожно вытирать голову, стараясь не касаться больных мест.

От рубашки как-то странно пахло, и мальчик не мог понять чем именно, однако был полностью уверен, что это не был запах пота, грязи или чего-нибудь подобного. Аромат казался ему очень знакомым и даже немного приятным, но сколько он не старался, вспомнить этот запах не мог.

— Дырку себе в башке не протри, — сказал Ен, и влажная рубашка тут же угодила ему в лицо.

— Ой, извини. Я случайно, — сделал попытку раскаяться Марат, однако озорной блеск в глазах свёл на нет все его актерские потуги.

Ен кровожадно улыбнулся и начал медленно приподниматься с кровати.

— Давай йод. Буду тебе твои раны дезинфицировать.

— Чего?! — Мальчик испуганно прижался к раковине. — Тебе не надо мне ничего дезинфицировать, ты мне не брат! Только ему можно…

— Цыц, — щелкнул зубами Ен, шагнул к раковине, протянул вперед руку, и Марат, испуганно втянув голову в плечи, зажмурился.

Рука Ена прошла над его плечом, открыла шкафчик и на верхней полке, среди всяких пузырьков и платформ таблеток, первым номером стояла небольшая баночка с коричневой жидкостью внутри. Ен взял этот пузырёк, закрыл шкафчик и отступил от Марата на шаг, говоря:

— Тебе стоит расслабиться, раз уж сам меня сюда пригласил.

— А я вот возьму и выгоню тебя за то, что по чужим вещам без спросу лазишь, — с залитым краской лицом выпалил Марат и шагнул на своего гостя.

— Ну-ну, — потряс перед лицом мальчика пузырьком Ен, чем заставил его отступить. — А я вот возьму и не уйду. Дождусь твоего брата и всё ему расскажу.

— Ах ты… ты… — не сумев найти подходящего слова для выражения степени подлости гостя, Марат от бессилия сжал кулаки и отвернулся.

Снова увидев шрамы на спине мальчика, Ен посерьезнел и предложил:

— Но если дашь мне спокойно обработать твои ссадины, то тогда я промолчу.

Марат ничего не ответил, а только протянул к шкафчику руку, открыл дверцу и со второй полки, где в стопке стояло несколько тарелок и чашек, вынул вскрытую упаковку одноразовых салфеток.

— Садист, — наконец придумал точное определение для гостя Марат и вручил ему салфетки. Упав на кровать, жалобно заскрипевшую пружинами, он ссутулился, нагнул голову и, словно ворчливый, желчный старик, принялся бормотать себе под нос: — Я его в гости пригласил, а он меня тут мучить собрался. И так всё болит.

Ен открыл баночку йода, обильно промокнул им одну салфетку, вручил ненужные пока предметы мальчику и, аккуратно откидывая густые влажные волосы, начал тщательно изучать его голову, осторожно прикладывая салфетку к найденным ссадинам под охи и ахи Марата. Одно рассечение, оказавшееся довольно глубоким, Ен обрабатывал особенно тщательно, пока Марат вконец не потерял терпение и не откинул его руку в сторону.

— Всё, хватит, — поморщился мальчик, поднялся и спрятал пузырек йода и салфетки обратно в шкафчик. — Если там всё так серьёзно, то тогда уж лучше сразу зашивать.

Ен невольно содрогнулся от того спокойствия, с которым двенадцатилетний мальчик говорил о такой процедуре, и неожиданно для самого себя спросил:

— Марат, а твой брат тут имеет такую репутацию, потому что вынужден защищать тебя?

— Меня не надо защищать, — сжал кулаки мальчик, затем опустил голову и тихо пробормотал: — Но без него меня бы уже давно убили или пришлось бы убить мне. Одиночка должен быть тут очень сильным.

— Ясно, — снова садясь на кровать, сказал Ен. — Весело тут у вас.

— Нормально. Зато власти тебя здесь не найдут никогда.

— Серьёзная причина, чтобы оставаться в этом районе, — иронично заметил Ен.

— Какая есть, — садясь на стул напротив гостя, ответил Марат и начал пристально изучать лицо Ена.

Обычный двадцатилетний парень, кареглазый, с русыми, коротко-стриженными волосами. Среднего роста, худой и немного угрюмый. Кожа Ена была довольно бледна, что являлось отличительной чертой почти всех выросших под искусственным светом ламп куполов, если у них, конечно, не было предков с Африканского континента. Лицо имело довольно правильные черты и всё еще сохраняло налёт интеллигентности, свидетельствовавший, что повоевать ему удалось не так уж и много. Скорее всего, ранило в первом же бою, предположил Марат, ругаясь про себя, что не догадался осмотреть тело гостя на наличие шрамов, когда тот переодевался.

Заметив интерес мальчика, Ен хитро улыбнулся и попытался сострить:

— Запоминаешь, чтобы потом властям описать?

— Зачем мне это? — не понял гостя Марат.

— Как зачем? — шутливо воскликнул гость. — За информацию о дезертирах положено вознаграждение. Довольно неплохое…

В глазах мальчика промелькнули страх напополам с возмущением, и Ен понял, что его попытка пошутить была крайне неудачна. Он поднял руки, держа их ладонями от себя, но от этого движения Марат испуганно прижался к спинке стула.

— Да что с тобой?! — отдернув руки, воскликнул гость. — Чего ты всего боишься?

— Я не боюсь, — снова вспыхнув, вскочил на ноги мальчик. — Я просто не позволяю посторонним людям с отсутствием чувства юмора протягивать ко мне руки! Вот!

Ен сделал вид что обиделся и пробормотал:

— Если тебя так напрягает мое общество, я могу уйти.

— Ладно уж, сиди, — смилостивился Марат и опустился на стул. — Думаешь, я не понимаю, что ты мне всё-таки помог, и выгонять тебя сейчас было бы неблагородно.

Слова Марата о благородстве напомнили Ену, что перед ним всё же сидел ребенок, пусть и бывший поопытнее любого взрослого, и он, улыбнувшись как можно более дружелюбно, сказал:

— Я тебе не помогал. Просто тот придурочный Сайэк сам виноват, что решил связаться со мной.

— Совсем меня за малыша считаешь?! — неожиданно гневно воскликнул Марат и ударил себя кулаками по коленям, чем глубоко озадачил Ена, не ожидавшего такой быстрой смены настроения.

— Ну, это… — замялся Ен, не зная, как бы потактичнее ответить мальчику и при этом снова не ляпнуть какой-нибудь чуши.

— Если бы ты не вытянул ноги, то Сайэк тебя бы никогда за тем бачком не заметил. Ты бы мог спокойно там отсидеться и ни во что не ввязываться.

— Да я просто вытянул ноги, — пожал плечами Ен, пытаясь не выдать своего восхищения проницательностью и честностью мальчика, решившегося на неприятное для самого себя признание в собственном бессилии во время стычки с грабителем. Обычно мальчишки его возраста вовсю бравируют и хвастаются своей смелостью, даже если до этого им пришлось удирать сверкая пятками. Они готовы нагло наврать и нахамить, но признаться в собственных недостатках, вполне естественных для их-то лет, — никогда.

— Тогда мне просто повезло, — не поверил Ену Марат, прекрасно чувствуя его истинные чувства, — а теперь считай, что повезло тебе, так как я теперь сам тобой займусь.

— Что-то мне уже страшно, — изобразил испуг Ен.

Марат с прищуром посмотрел на гостя.

— А ты расслабься. Ты теперь в надежных руках.

Ен поднял взгляд к потолку и протянул:

— Да уж, повезло.

Марат положил локоть на стол, уперся ладонью в щеку, смешно натянув кожу на правой половине лица, и хитрым взглядом посмотрел на Ена. Положительно, гость начинал ему нравиться — смелый, тактичный и, самое главное, неравнодушный, он очень сильно напоминал мальчику его брата, однако не пытался изображать из себя отца и этим еще больше располагал к себе. Он держался и общался с Маратом как с равным и по возрасту, и по положению, не пытался хитрить и был достаточно открыт для общения. К тому же состояние пришибленности и растерянности, которое Ен тщательно скрывал от посторонних, но не сумел скрыть от всё чувствующего и понимающего ребенка, постепенно проходило, словно кто-то только что дал ему от них лекарство. Мальчик не понимал только одного — этим чудодейственным лекарством был обычный разговор с ним самим.

Пока Марат с Еном беседовали, третий обитатель этой комнатки — котёнок, забившийся под кровать, едва только почувствовав свободу от рук своего хозяина, обрел в себе уверенность, осторожно высунул на свет черно-белую мордочку и жалобно мяукнул. Что он хотел, было понятно по его голодному взгляду.

Марат тут же вскочил на ноги, гневно уставился на гостя и спросил:

— Ты его что не кормил?

— Нет, — признался Ен, беря на руки своё животное. — Мне ничего не удалось для него найти.

— А сам-то хоть ел? — продолжил допытываться Марат, хотя по осунувшемуся, усталому лицу Ена было понятно, что он находился без пищи и сна уже очень долгое время.

— Нет, — снова помотал головой гость.

— Так, сиди здесь, а я пока сгоняю за жратвой, — сказал Марат, подошел к шкафу, открыл дверцу и начал копаться в куче своей одежды.

— Уверен? — спросил Ен. — Давай схожу с тобой. Там может быть Сайэк.

— Не, — натягивая мятую черную футболку, ответил мальчик. — В этот квартал он не сунется. Его тут сразу же пристукнет Лука.

— А это кто такой?

Мальчик закрыл шкаф и взялся за ручку входной двери.

— Глава местной банды. Их тут у нас много.

Мальчик открыл дверь, однако Ен не спешил отпускать его просто так и быстро сказал:

— Постой! А не боишься оставлять меня тут одного?

— Если найдешь что украсть, то бери, разрешаю, — сверкнул белозубой улыбкой Марат, выскочил за дверь и аккуратно прикрыл её за собой.

Оставшись в полной тишине и одиночестве, Ен вдруг почувствовал невероятную усталость и вспомнил, что за последние сутки ему не удалось ни разу сомкнуть глаз. Сколько будет отсутствовать Марат, Ен не имел ни малейшего понятия, однако даже пять минут сна были бы для него настоящим подарком. Скинув кроссовки, он вытянулся на кровати во весь рост, широко зевнул и закрыл глаза.

Через несколько минут входная дверь тихо приоткрылась, и внутрь уверенно шагнул невысокий молодой парень, замерев от удивления при виде крепко спящего постороннего человека и свернувшегося у него в ногах клубком маленького котенка, который услышав его, открыл глаза и жалобно мяукнул.

Молодой человек нахмурился, подошел к незваному гостю и тряхнул его за плечо.

— Эй, ты кто такой?

Левая рука Ена сомкнулась вокруг кисти разбудившего его парня, а тыльная сторона кулака правой остановилась в сантиметре от его живота. Разлепив опухшие веки, за которыми скрывался холодный, трезвый взгляд человека, готового абсолютно ко всему, Ен отпустил руку парня. Тот сделал шаг назад, и гость сел на кровати.

— Ты кто такой? — разглядывая Ена, спросил парень. — Почему ты в моей одежде и спишь на кровати моего брата?

— Ты, как я понимаю, брат Марата, — сказал гость. — Привет, меня зовут Ен.