"Игрушка богов" - читать интересную книгу автора (Коронько Станислав)

Глава 16

Перекинувшись с Курцем парой слов на прощание, Игорь отправился собирать пожитки для поспешного переезда за пределы города. Этот человек не слишком надеялся на успешное завершение затеянного драконом предприятия и совсем не рассчитывал в случае его провала выйти из всего сухим. Поэтому карьера стражника без тени сомнения была променяна на возможность спокойно дожить до седых волос. Но никто не смел винить его в малодушие. Революция- революцией, борьба- борьбой, но в первую очередь заботиться надо о благополучии своём и своих близких… По крайней мере, вменяемые люди поступают именно так и только так.

Курц взошёл по трём ступенькам крыльца к массивной дубовой двери, с силой дёрнул за болтающийся рядом с ней шнурок. Внутри раздался звук металлического гонга, звонкий девичий голос прокричал: "Счас открою!"

Тем временем Тимур успел осмотреться и по достоинству оценить местоположение их будущего убежища. Трёхэтажный дом стоял в конце пешеходной улочки, пересекаемой широкой дорогой, за которой, после ряда приземистых двухэтажных зданий, высилась громада дворца наместника, окруженного узким участком земли, с росшими на нём высоким густым кустарником, служившим живой изгородью. Если подняться на третий этаж, то из одного из двух угловых окон должен был открываться превосходный вид на фасад и парадный вход в резиденцию наместника. Также оттуда хорошо обозревался раскинутый за дворцом парк, огороженный узорчатым металлическим забором.

При более пристальном рассмотрении парк оказался довольно больших размеров и по площади занимал территорию пары городских кварталов. Правда, обнаружить в нём искомого инкубатора у Тимура так и не получилось. Поверить в его невидимость было проще- простого, но он предпочёл списать свою неудачу на надвигающуюся ночь, погрузившую большую часть города в серый сумрак и вынудившую показаться на улицах пары фонарщиков с лестницами на плечах.

Послышался стук отодвигаемой щеколды, дверь открылась внутрь. На пороге показалась миловидная, светловолосая девушка в синем платье до колен. Поверх него был накинут тёмный шерстяной кардиган, на ногах- кожаные сандалии на деревянной подошве.

При виде позднего визитёра лицо девушки озарилось белозубой улыбкой. С придушенным вскриком радости она перескочила через порог, поднялась на цыпочки и чмокнула Курца в губы. Затем отстранилась и, по-хозяйски уперев руки в бока, с истеричным нотками в голосе спросила:

— Где ты был? Как ты смел исчезнуть на полгода и не сказать мне ни слова?

— Нора, мне потребова… — устало начал Курц.

Звонкая пощёчина прервала его попытку объясниться. С неподражаемой женской логикой Нора задала тот же самый вопрос:

— Я спрашиваю, где ты был?! А?

— Я тебе всё объясню. Но попозже. Сейчас…

Шлёп! Вторая пощёчина. Голос Норы стал выше и громче:

— Нет, ты расскажешь всё прямо сейчас! Или я за себя не ручаюсь!

Уж неизвестно, на что надеялась девушка, не пуская Курца внутрь дома и одну за одной отвесив ему две увесистых пощечины. Возможно, думала, что тот всё стерпит, всё ей расскажет и, кинувшись на колени, будет умолять его простить. Наверное, человек, которого Курц изображал для этой девушки ранее, поступил бы именно так. Но за прошедшие полгода он несколько изменился. Точнее, стал самим собой.

Грубо схватив девушку за плечо, Курц затолкал её в узкую прихожую с двумя дверьми, располагающимися одна напротив другой, произнёс:

— Заходите.

— Что? Как ты смеешь?! — обалдев от такого обращения, только и смогла произнести Нора. Заметив ввалившихся вслед за Курцем Себастиана, Тимура и затесавшуюся между ними Диану, девушка смущенно и неодобрительно спросила: — А это кто такие?

— Мои друзья. Они погостят у меня сегодня? — Курц не то спросил, не то констатировал факт. И, наверное, к истине было ближе второе.

— Ну… если только сегодня. — Немного подумав, девушка закрыла дверь, опустила деревянную щеколду. Словно что-то вспомнив, встрепенулась, с умоляющим лицом повернулась к Курцу. — А ты, надеюсь, пробудешь здесь подольше?

Приложив ладонь к щеке Норы, Курц обнадежил её:

— Ага. Я теперь сюда надолго, милая. Может, навсегда.

Девушка аж воссияла. Подскочив, она радостно вскрикнула и сказала:

— Сейчас, погоди, я вынесу тебе твой ключ.

Слегка приоткрыв дверь слева от входа, Нора проскользнула в образовавшуюся щель и через секунду выскочила с бронзовым ключом, на которым на верёвочке болталась треугольная бирка с выжженным на ней номером «одиннадцать». Велев всем следовать за собой, хозяйка вывела гостей из прихожей в тянувшийся по середине всего здания коридор, освещённый двумя свечами в железных блюдцах, закреплённых на стенах в середине каждого крыла. Пол был настлан из сложенных елочкой дощечек, стены облицованы камнем. Прямо напротив прихожей вверх убегали ступеньки деревянной лестницы. В каждом из крыльев здания помещалось по четыре комнаты, расположенных попарно друг напротив друга. Четыре двери выходили в коридор со стороны задней части дома, две- со стороны улицы. Ещё две остались в прихожей позади. Планировка чрезвычайно простая, но позволяющая по полной задействовать все доступное пространство здания.

Нора прошла к лестнице и, как и предполагалось, поднялась на третий этаж, где отвела гостей к угловой комнате. Вручив Курцу ключ и многообещающе улыбнувшись, спросила:

— Ты спустишься ко мне? Нам надо будет серьёзно с тобой поговорить…

Курц шлёпнул её по упругой попке, ответил:

— Сначала надо будет кое-куда сходить. Затем загляну.

— Смотри у меня. Буду ждать.

Игриво подмигнув своему другу, девушка развернулась и, счастливая, поскакала к себе вниз.

— Строгая женщина, — снимая сумку, заметил Себастиан. — Как она тебя с ходу приложила. И поделом… Но вот что бы мы делали, ежели не пустила бы она нас?

— Кого? Меня? — Курц вставил ключ в замочную скважину, дважды провернул его. — Хоть этот дом и пансион, эта вот комната моя личная. Посмела б она не пустить меня в моё жильё… Да и мы, как вы поняли, не очень-то и чужие друг другу.

— И тебе что, девку свою под месть Эзекиля подвести не боязно?

— Боязно, не делать нечего. — Курц вынул ключ, толкнул дверь, вошёл в темноту комнаты. Шёпотом, на случай, если в соседних комнатах кто-нибудь обитал и этот кто-нибудь решит прислушаться к разговору, добавил: — Прожить здесь пару лет и не обзавестись друзьями да знакомыми- толки нехорошие вызвать.

Пропустив всех в комнату, Курц прошёл к стоящему перед окном фасада столу, на котором стоял фонарь. Положил на него свой меч и ключ, кинул рядом с ножкой снятый со спины рюкзак, взял фонарь и вышел в коридор, где запалил его с помощью снятой со стены свечки. Вернувшись в комнату, передал его священнику, топтавшемуся в нерешительности прямо за порогом вместе с остальными.

— Пока ждите здесь. Никуда не выходите. Я скоро вернусь. — Курц одёрнул куртку, развернулся и вышел, закрыв за собой дверь.

Комната была очень просторной. Скорее всего, так просто казалось из-за двух окон- в стене фасада и в боковой- и малого количества мебели, её наполняющей. Один стол и два стула, слева от входа между стеной и дверью высокий двустворчатый шкаф, в углу справа- широкая, заправленная кровать с двумя белоснежными подушками поверх покрывала. Кроме этих вещей, больше не было ничего. Да и зачем? Живущему в одиночестве парню большего и не надо. Особенно, если знать, что в любой момент, возможно, придётся срываться куда-нибудь далеко и надолго. Лишние вещи ни к чему. А сердце девушки, что Курц забрал с собой, вообще не весило ничего. Вот только она ждала. Прибиралась в его комнате, вытирала пыль, мыла полы, стирала постельное белье. И ждала…

Осмотревшись, Тимур первым делом прошёл к столу, вытащил из-за него стул и отнёс его к боковому окну. Усевшись, положил локоть левой на подоконник, упёрся ладонью в щёку и принялся наблюдать за дворцом наместника. Перед парадным крыльцом стояло двое стражников с алебардами, на всех четырёх этажах в полуприкрытых массивными занавесями высоких окнах, излучающих мягкий желтый свет, изредка мелькали тени. Из-за угла вышел бородатый мужчина с лестницей и начал обходить ряд фонарных столбов, окружающих по периметру территорию резиденции. С виду, всё шло своим чередом. Ничего не указывало, что это здание перешло на осадное положение и готовится отразить нападение нескольких человек.

Мысли и переживания по поводу предстоящего набега на дворец настолько поглотили Тимура, что он и думать забыл о своих спутниках. Пока стон Дианы не привлёк его внимание. Обернувшись, он застал её лежащей на кровати, свернувшись калачиком. Сжатые кулачки она поднесла ко рту- словно пыталась согреть их своим дыханием. Тело то без видимых причин начинало вдруг дрожать, то прекращало. Лицо стало таким бледным, будто его покрасили белой краской.

Такое неожиданное изменение во внешности девочки встревожило и Себастиана. Священник расположился на втором стуле у стола и также наблюдал за дворцом через другое окно. Чтобы свет фонаря не отражался в стекле и не мешал ему, он поставил его на пол у своих ног. Однако теперь поднял повыше и вытянул в сторону Дианы. Увидев неестественную бледность её лица, спросил:

— Дитё, что с тобой?

Отрывисто, с придыханием проговаривая слова, Диана ответила:

— Плохо… Очень… Нельзя оставаться… на месте. Если останусь… будет ещё хуже… Надо идти… Меня зовут… Уже… совсем близко…

Куда идти и что её звало- можно было и не спрашивать. Конечно же, станция-инкубатор. Вдруг от пассивного наблюдения эта штука перешла к более активным действиям. Раньше просто звала, а теперь буквально толкала, влияя на самочувствие своего творения. Убить её, она не убьёт, но помучает изрядно. Видимо, даже бездушная машина не могла устоять перед искушением поскорее избавиться от дракона внутри себя.

— Дитё, ты сможешь потерпеть? — поинтересовался Себастиан.

— Да…

— Может, воды тебе принести? Или одеялом накрыть?

— Накрыть… — слабо отозвалась девочка.

Пока Себастиан поднимал девочку, чтобы снять одеяло с покрывалом, укладывал её на чистые простыни, помогал поудобнее пристроить голову на подушке и накрывал одеялом, Тимур рассеянно наблюдал за этими двумя и думал. Точнее пытался понять, что же велит ему его интуиция. Мыслить логически он и не пытался- трудновато заниматься этим, когда до конца ничего не ясно, а подсознание подсказывает не доверять Курцу. Уж слишком хороший он актёр и слишком опытный психолог. Легко прикидывается кем угодно и входит в доверие. Чтобы просто выглядеть в этом городе своим, даже влюбил в себя девушку, хотя сам- это было прекрасно заметно- не испытал к ней ничего и не особо горел желанием оставаться с ней. Он был настолько одержим местью Эзекилю и наместнику, что давно позабыл о таких словах, как «совесть» и «принципы». Они остались где-то в его очень далёком детстве.

Действительно, и без подсказок Дианы уже было очевидно, что Курц что-то недоговаривал. Будучи осведомлённым о способности девочки почуять ложь, он не врал. На прямые вопросы отвечал честно- по-другому просто не мог из-за находящегося рядом живого "детектора лжи". Но это не обязывало его рассказывать обо всём. Ведь какой самый лучший способ обмануть кого-то, кого обмануть нельзя? Самому поверить в свою ложь- это первый вариант. Он работает, и Курц наверняка пользуется им. Но если объект лжи не владеет ситуацией вообще, то есть способ попроще. Нужно говорить правду, чтобы утаить истину… Этим-то Курц и занимался. Постоянно хитрил, увиливал, выдавал информацию строго дозированными порциями. А ведь если бы не несколько неожиданных озарений, то думать и думать, что драконы всегда поступают по справедливости, что Курц- благородный спаситель приговорённого к смерти ребёнка, что сам этот ребёнок- беззащитная ошибка природы, аномалия. В таком случае было бы легко и удобно продолжать слушаться Курца и следовать намеченному пути. Иллюзию свободы тот создал полную, льстил всегда вовремя. Различить невидимый поводок невооружённым критикой глазом практически невозможно.

Только вот тяжело всё время быть ведомым. Вдобавок за спиной идущего впереди не всегда видно дорогу. А именно в этот момент на ней появилось пара поворотов. В конечном счёте, они тоже вели к инкубатору и Эзекилю. Но по-другому…

Себастиан накрывал толстым одеялом и покрывалом Диану, когда Тимур встал, подошёл к двери. Сказал:

— Оставайтесь здесь. Оба. Диана, потерпи пожалуйста. Совсем немного. Я вернусь минут через десять.

— Куда это… — начал было Себастиан, но Тимур уже исчез за дверью. Догонять его священник не стал. Парень уже достаточно взрослый, чтобы позаботиться о себе самом, и достаточно рассудителен, чтобы осознавать последствия своих поступков. А то, что он своеволен и не во всём собирается слепо слушаться то белобрысое чудовище, — только к лучшему.

Диана слабо застонала, что-то зашептала. Себастиан нагнулся над ней, приложил тыльную сторону ладони к её лбу: не горит- пылает! А саму девочку бьёт сильнейший озноб. Душа того и гляди покинет её хрупкое тело.

Хоть это было и бесполезно, Себастиан всё же снял свой плащ и накрыл им девочку.

Широкими шагами Тимур преодолел расстояние до лестницы, держась за перила, направился вниз. Спускаясь, сам же дивился своей дурости и отчаянной смелости. Хотя последнее можно было бы оспорить. До парка всего метров двести, и прилегающая к нему улица местом, судя по наблюдениям, была крайне непопулярным. Нарваться там на кого-нибудь будет почти невозможно, да и, скорее всего, всё равно придётся лезть в парк, войти в который могут лишь избранные. Достучаться до систем инкубатора, не подойдя к нему вплотную, получится вряд ли… Только вот надежды на повторное получение доступа к инкубатору не было ни толики.

Но попытаться стоило. Если получится, можно всё закончить, не пролив ни единой капли крови. Неудача же не изменит, ровным счётом, ничего. Только даст представление, как там да что у инкубатора устроено. И лучше провести разведку сейчас. Потом, когда после убийства наместника их будет искать весь город, времени может уже не быть. Но и убить наместника- ещё та задачка. Успех не гарантирован, а вот неприятности- да.

Впрочем, все эти мысли служили самообману. И Тимур отлично это понимал. Ибо его спонтанный демарш был спровоцирован уязвлённой гордостью и… страхом. Слова Курца "…не особо обидчивый, в меру трусливый, на роль бога годный…" раскалённым клеймом отпечатались в памяти и, не переставая, повторялись в голове всё снова и снова. Курц считал, что страха за свою жизнь будет достаточно, чтобы прочно привязать его к себе. Но ошибся. В какой-то момент, после схватки с надзирателем, после того, как только что вылеченный Курц вырубился, Тимур научился бояться за другого сильнее, чем за самого себя. И помогла ему в этом Диана. И толкнула его на самостоятельные действия тревога за неё.

Однако признаваться себе вот в этом Тимур не спешил. И что с того, что отправиться к инкубатору он решил в момент, когда Диане стало плохо? И что с того, что третий вариант, как можно всё решить без кровопролития, он имел ввиду, но даже не стал его рассматривать? Ведь это значило- вытащить девочку из постели, закинуть на плечо и отнести к инкубатору… Да, это было бы разумно. Но в то же время слишком опасно. В первую очередь, для неё самой. Уже потом для остальных. Откуда появилась такая уверенность- сказать сложно. Но она была. И поколебать эту уверенность не смогли бы никакие доводы. Какими разумными они бы не были.

Тимур спустился на первый этаж, крадучись прошёл к входной двери. Поднял щеколду, приоткрыл дверь, прижимая ножны с мечом к бедру, выскользнул наружу. Аккуратно прикрыл за собой дверь, спустился с крыльца и, держась стены, добрался до угла здания. Выглянул из-за него: дорога пустынна, почти никого нет. Лишь вдалеке куда-то брела компания из нескольких человек. Но были они слишком далеко, на улице уже порядком стемнело, фонарщики еще не успели добраться до этой улицы, а света, льющегося из окон, едва хватало для слабой подсветки улицы. Даже если те люди патрульные, заметить одинокий силуэт пересекающего улицу человека они не должны.

До поворота на дорогу, которая тянулась мимо дворца наместника и парка, было метров пятьдесят. Стараясь казаться как можно более расслабленным, вальяжным, Тимур вышел из-за угла, прошел вдоль боковой стены дома до фасада стоящего за ним здания, вышел на середину дороги и проделал оставшиеся до поворота метры. За углом, к счастью, также не оказалось никого. Слева тянулся сплошной ряд из приземистых домиков, справа их было всего три. За последним, третьим, от дороги ответвлялся поворот направо, ведущий к дворцу наместника. Сразу за ним начиналась территория резиденции, ограниченная высокой живой изгородью. Эти кусты тянулись метров двести, а затем превращались в настоящий, металлический, забор, за которым, посреди кусочка настоящего леса, должен был скрываться древний механизм- причина всех злоключений человека с Земли.

Улица вперед была необычайно пустынна. Хоть перед домами справа высились фонарные столбы, но ни один из них почему-то не был зажжён. В окнах мелькали огоньки, но лишь изредка. Многие дома производили впечатление пустых. Наверное, не каждая семья находила в себе смелость селиться в такой близи от Башни Судьбы. Что неудивительно- слухи об этом парке, должно быть, ходили не самые приятные. Учитывая страсть людей ко всякого рода страшилкам.

Тимур дошёл до поворота на резиденцию наместника. С замиранием сердца сделал следующий шаг. Шея одеревенела, но он всё же заставил себя посмотреть направо: никого. Только живая изгородь и справа, по другую сторону дороги, жилые дома. Два фонаря по бокам от въезда на территорию резиденции горели ярким пламенем, но перед ними- никого. Ни привратников, ни стражников.

Почти подпрыгивая от возбуждения, Тимур пересёк дорогу и направился к парку. Всё шло очень гладко. Пожалуй, даже идеально. Кругом ни одной живой души, а главное- удалось избежать случайной встречи с Курцем, который мог ошиваться где-нибудь поблизости. Тот бы явно не порадовался, если бы встретил своего подопечного, спокойно разгуливающим по улицам неподалёку от резиденции наместника, тем самым ставя под угрозу осуществление столь опасной и важной миссии. Наверное, Курц не понял бы и не принял ни одно из объяснений. А проверять, как он отреагирует на честное "я тебе больше не верю, всё теперь будет по-моему", не хотелось. Возможно, умными речами даст понять, как же глупо и опасно не слушаться его советов, и вновь расположит к себе взбрыкнувшего Игрока, а возможно, просто вломит по-полной. Второе- вероятнее всего. Поставить под угрозу дело всей его жизни и остаться совсем безнаказанным- ну… такого всепрощения можно ожидать от блаженного святого, но никак не от питаемого ненавистью фанатика.

К металлической изгороди Тимур почти подбежал. Он и сам не понял, когда упругий, энергичный шаг сменился короткими перебежками. Глаза смотрели строго в одно место- на угол металлического забора, чуть выступающего из-за кустов. Кроме него, они больше не видели ничего.

За считанные метры до парка Тимур не выдержал и сорвался на полноценный бег. Как того и требовало выпрыгивающее из груди сердце. В противном случае, оно грозило взорваться.

Тяжело дыша, Тимур перешёл на шаг, двинулся вдоль забора, вперив взгляд в тёмную, мрачную чащу парка. Деревья раскачивались и стонали, будто бы зовя кого-то. Оглушительно громко шелестели листья. Ветки-руки изгибались, ломались. Словно деревья были живыми существами, вынужденными танцевать причудливый танец, будучи прикованными к одному месту.

Тимур потряс головой, сбрасывая наваждение, и с холодной головой принялся отдавать мысленные команды на "установку канала обратной связи". Никто и ничто не отвечало. Прошагав так вдоль забора шагов с двадцать, он понял всю бесплотность этих попыток. Надо было лезть в парк и искать в нём невидимую башню. Туда Тимур и направился. Благо множеств спиральных завитков между прутьями забора позволяли без особых усилий перелезть через него. Немного напрягало, что вверху прутья заострялись, но Тимур постарался быть как можно более осторожным и, переваливаясь на другую сторону, сумел не усесться ни на один из этих колов.

Спрыгнув на землю, он направился в центр парка, стремясь пересечь его наискосок. Уже шагов через десять от края ограды случилось что-то странное. Непонятно что, но это было как тогда, в лодке. Появилось ощущение присутствия чего-то неизмеримо большого и могущественного. Звуки стали чуть глуше, тьма- темнее, насыщенней. Будь сейчас чуть светлее, все краски стали бы гуще, контрастней. А так корректировке подверглась лишь темнота.

Тимур замер, вытянул руку, нащупал ладонью шершавую кору ствола. Послал куда-то в темноту робкую мысль:

"Установить канал связи".

Не имей он уже опыт общения со станцией и с Эзекилем, ему бы не удалось так просто отличить свою мысль от навеянной извне. Однако на этот раз всё было просто и понятно.

Авторизация.

Требование было довольно неожиданным. Не оставалось ничего другого, как назваться:

"Тимур Коновалов. Земля, Терра."

Кодировка- отсутствует. Статус- фантом в режиме перехода. Запрета на пребывание в закрытом пространстве нет. Доступ к физическим терминалом- запрещено. Доступ к управляющему пространству- запрещено. Права- заблокированы.

После такого заявления оставалось только почесать затылок, развернуться и убраться восвояси. Из всего услышанного выходило, что любая попытка подчинить себе станцию закончится крахом. Но и сдаваться так просто не хотелось.

"Объяснение. Что значит полномочия, статус, физические терминалы, управляющее пространство?"

Кодировка- запись в геноме, позволяющая человеку менять режимы работы станции и получать доступ к управляющему пространству. Статус- состояние физического объекта. Статус "фантом в режиме перехода"- объект не закончил перемещение по Дороге. Физические терминалы- материальные устройства доступа к системам станции, размещённые внутри физической оболочки. Управляющее пространство- искусственная нематериальная среда, обеспечивающая доступ к системам станции.

Кое-что прояснилось. Например, почему изменились звуки и краски. Это и было управляющее пространство. Прояснилась причина бессмертия. Хоть и звучала она как-то жутковато. Когда Диана уверяла, что его тело собралось не всё- это одно, когда станция объясняла, что какая-то его часть осталась болтаться между двумя мирами- это другое. Слова машины страшны. Они безапелляционны, безъэмоциональны. Прямо как приговор.

Однако набег на станцию, вызванный недоверием к Курцу и необходимостью облегчить страдания Дианы, вдруг превратился в очень занимательный диалог. Это было не как в прошлый раз, в миг полного единения с управляющим пространством. Тогда любая желаемая информация сама собой заливалась в голову, а неподготовленный для такого человек просто обязан потеряться в море данных. Тимур именно так в тот раз и поступил. В память проникли знания о обитающих в его теле медиаторах и способе, позволившем ему обозревать озеро с высоты птичьего полёта, находясь при этом в лодке. Также он немного узнал о возможностях станции. Но добраться до самого важного и необходимого не успел- был слишком поражён и шокирован произошедшим.

Теперь же всё было иначе. Можно задавать конкретные вопросы, уточнять и получать развёрнутые ответы. И не надо выбирать из моря данных крупицы важного и необходимого. Такой уровень общения устраивал полностью.

"Уточни положение о кодировке. Кто ими наделён? Зачем она нужны?"

Ей наделены все люди, возникшие в результате программы Возрождение. То есть чистокровные уроженцы Наутики. Изменённая специальным образом кодировка даёт возможность менять режимы работы станции.

"Поконкретнее. Какие имеются режимы?"

Наблюдение. Ожидание. Развитие. Отмена. Стирание. Опека.

"В каком режиме ты работаешь сейчас?"

Наблюдение.

"Зачем нужно менять режимы?"

Основная задача- завершить программу Возрождение и передать контроль над планетой от хранителей к людям с включением режима Опеки. Второстепенная- корректировка выполнения текущего режима.

"И когда программа Возрождение должна была быть завершена?"

По примерным подсчётам, через семь тысяч лет люди должны будут достигнуть нужного уровня социального, духовного и научного развития. В этот момент один из представителей рода людского будет избавлен от искусственно-заложенных в генах программ подчинения и ограничения, проникнет в станцию и переключит меня в режим Опеки, после чего я сделаю доступными все знания, оставленные нашими творцами их потомкам. С помощью этих технологий люди смогут продолжить восстановление ореола обитания древних в соответствии с их планом.

"Для какой цели тебе нужен человек по имени Диана? Что из себя представляют ведьмы?"

Ведьма- ребёнок женского пола, переживший в сознательном возрасте операцию по удалению программ подчинения и ограничения, окончившуюся успешной инициализацией. То есть девочка, возведённая в ранг потенциальной хозяйки станции. С некоторыми ограничениями и дополнительными программами, заложенными на уровне инстинктов. Нужна для смены режима.

"На какой именно?"

Показалось, или машина сделала небольшую паузу…

Это зависит от множества различных обстоятельств. Сделать точный прогноз я не могу из-за малого количества полезных исходных данных.

"Например, каких обстоятельств?"

Например, сможешь ли ты, Тимур, найти и одолеть врага.

Тимур чуть не упал. Надо же, оказывается интеллект станции рассчитывал не только на одну Диану…

Не каждому дано заикаться в мыслях, но Тимуру это удалось.

"По-по-почему и… я? Ка-какого в-врага?"

Ты знаешь его. О нём у тебя имеется вся нужная информация. Тебе надо лишь сделать правильные выводы.

"Что-то я не понимаю…"

Извини, говорить на эту тему мне запрещено.

"Кем?"

Твоим и моим врагом.

Ясно, Эзекиль…

"А почему я?"

Ты способен на поступок, готов пожертвовать собой и поступиться своими идеалами ради высшей цели и справедливости.

Знакомые слова… Почти такие же звучали из уст дракона и Курца…

"А это, случаем, не ты со мной через Ксандера общался?"

Конечно, нет. Я не имею права взаимодействовать с хранителями.

"Тогда…"- мысль уже не надо было заканчивать- станция знала всё наперёд.

Хранитель Ксандер не осведомлён о степени моего участия в его проекте. — Слово «проект» покоробило Тимура, но ожидать, что машина будет подбирать выражения помягче, не приходилось. — Однако я оказал ему посильную помощь, перебросив наиболее подходящего кандидата на расстояние, приемлемое для его сканеров.

"Вот…"

Не за что. Я надеюсь, прогулка в лесу доставила тебе удовольствие.

Машина иронизирует… Ха! Может, и стихи сочинять умеет?

Но сейчас важно совсем другое.

"Значит, ты хочешь, чтобы я убил Эзекиля?"

Ты должен сам всё понять.

"А могу я сейчас попасть в эту… физическую оболочку, станцию? У меня ведь нет этой… кодировки"

Нет. У тебя нет такого права.

"А получить возможность оперировать управляющим пространством?"

Нет. У тебя нет такого права.

"А ты можешь изменить мои права?"

Подобные операции запрещены… моим хозяином.

"А если я убью твоего хозяина?"

В случае его смерти, заданные им ограничения будут сняты.

"А если не трогать Эзекиля, а привести к тебе Диану, что тогда случится?"

Она переключит меня в один из двух приемлемых режимов работы. — Машина снова сделала паузу. Затем, как бы нехотя, призналась: — Первый- Отмена. Второй- Стирание.

"И что это значит? При каких условиях ты выберешь тот или иной режим?"

Раскрытие данной информации противоречит инструкциям моего хозяина. Попробуй иначе сформулировать вопрос.

"Исполнение каких действий предполагают эти режимы?"

Отмена- завершение программы Хранитель. Подразумевает повторное включение режима Развитие. Стирание- полное уничтожение белковой формы жизни и перезапуск программы Возрождение.

Тимуру не сразу удалось вместить в своё сознание настоящий смысл второй фразы. А когда удалось, он ужаснулся. Вот оно как. Вот значит какую участь уготовила станция всему миру…

Ужас подхлестнул Тимура, его мысли понеслись галопом.

"Хранитель- белковая форма жизни?"

Да. На семьдесят процентов.

"Процесс уничтожения белковой формы жизни затронет внутреннее пространство станции?"

Да.

Ага. Апокалипсис случится, если не вытащить из станции дракона…

"Режим Отмены затронет хранителя, если он укроется во внутреннем пространстве станции?"

Нет. — В этом коротком слове почудилась радость и чувство удовлетворения.

Но Тимур пока не обратил на это внимания. Его занимало другое.

Как же Ксандер ошибся, посылая Диану к инкубатору! Пока внутри Эзекиль, опасность грозит не одним лишь хранителям, а вообще всем. Машина рациональна, она не будет рисковать, оставляя дракону внутри себя шанс выжить. Она сотрёт всех и начнёт всё заново. Ей будет не трудно подождать ещё несколько миллионов лет…

"Какова вероятность того, что будет выбран режим Отмены?"

При произвольном развитии событий практически равна нулю.

"Тогда зачем ты учитываешь и говоришь мне о таком варианте?"

Я обязан учитывать все варианты. Возможны форс-мажорные обстоятельства, при которых включение подобного режима будет наиболее оправдано.

"Это если Эзекиль соизволит самостоятельно вылезти из тебя?"

Да. Это одно из условий.

"Значит, мне с всё-таки придётся зарубить наместника и вытравить из тебя дракона…"

Вероятно, кроме, у тебя нет другого выбора, кроме, как попробовать осуществить проект Ксандера в его первоначальном виде. И времени…

"Поясни".

К утру ребёнок ощутит настоятельные позывы исполнить свою программу и войти в станцию. Преодолеть их она не сможет. Уже сейчас остановить её не получится ни у кого. Уничтожить тоже. Ведьма непроизвольно ответит на попытку насилия. Так что советую даже не рассматривать возможность её физического устранения. Это не получится.

От возмущения и стыда Тимур вскрикнул в голос:

— Да как я могу думать о таком?!

Я знаю, ты не решишься на такой поступок, хоть и думал только что о нём. Но вот твои партнёры- легко. Поэтому советую тебе не сообщать им все детали нашего разговора.

"Не буду. Только у меня ещё есть пара вопросов".

Задавай. Только поторопись. У тебя мало времени.

Тимур с опаской оглянулся. За решёткой ограды никого нет. Вверх и вниз по улице, насколько хватало взгляда, тоже. Вспомнив, что в этом месте опасность ему не грозила, Тимур несколько расслабился и сосредоточился на беседе.

"Если мы убьём Эзекиля, ты освободишь Диану?"

В запасном варианте тогда больше не будет необходимости.

Звучало красиво… И чего-то явно не хватало.

"А что станет с самой девочкой?"

Она умрёт. Убьёт сама себя- это заложено в её программе. Ведьма не должна существовать в этом мире. Не в это время. С её силами она будет слишком опасна для программы Возрождение.

Тимуру пришлось напомнить себе, с кем он имеет дело. А иначе бы не сдержался.

"Сволочь ты… Почему бы просто не отобрать её силы? Ты же даёшь их ей!"

К сожалению, это невозможно. Не забывай, у меня нет прямого влияния на события действительности. К тому же я не контролирую канал обратной связи с ведьмами. Он организован независимой от меня, и вообще от всего, программой защиты. Медиаторы произвольно выбрали себе носителя и не подчиняются ни мне, ни моему хозяину.

"А я? Я ведь смогу что-нибудь предпринять. Я ведь вроде стану не последним человеком в этом мире, когда смогу войти внутрь тебя… то есть станции".

К сожалению, нет. Ты получишь силу, достаточную, чтобы одолеть врага. Но всемогущим ты не станешь и на ведьму повлиять не сможешь. К тому же тебе, по выполнению работы, придётся сразу же отказаться от дарованной власти и навсегда закрыть лазейку, позволяющую людям с Земли проникать в станцию.

"А Ксандер мне другое будущее пророчил…"

Вот и спрашивай с него. Я же не собираюсь допускать отклонения от строк Завета. У мира есть хранители. Заниматься им должны они. Новое божество в лице человека Наутике не требуется.

"А если я не захочу выходить со станции и отказываться от власти? Как ты поступишь? Ты ведь не сможешь перечить моим распоряжениям".

Не смогу. Но, если ты попробуешь своевольничать, ведьма выполнит свою миссию. Только задана ей будет команда на Стирание. Мир погибнет, а мне придётся начинать всё заново. Поверь, если бы я хотел этого, ты бы сейчас здесь не стоял.

От бессильной злобы Тимур со всего маху врезал кулаком по стволу дерева, рядом с которым стоял. Боли не было. Хотя костяшки оказались расплющены, а кожи на них не осталось. Совсем. Но он остановился только после третьего удара. Когда кулак превратился во что-то бесформенное, красное.

Тогда Тимур поднял изуродованную руку, прислонил предплечье к дереву, упёрся в него головой. Сами собой по его щекам потекли слёзы. Губы шептали:

— Уроды, суки, твари железные…

Я понимаю твоё расстройство и обиду. Ты привязался к ребёнку. Ты ощутил, что нужен кому-то и что живёшь не зря, а она стала тебе почти как младшая сестра. Но ты сможешь понять необходимость данного шага. У тебя есть волевые качества, чтобы отказаться от своей привязанности. Так нужно для всех.

— Да пошёл ты… — злобно кинул Тимур.

Да, я думаю, мне пора. Скоро ты придёшь в себя. Точнее, прямо сейчас.

— Чего ты там несешь, тварь?

А ты обернись. — После этих слов ощущение присутствия чего-то чужеродного исчезло. Звуки стали обычными, темнота ночи- тоже.

Тимур оторвал голову от своей руки, кинул взгляд за спину. Растерянно моргнул, разворачиваясь, подскочил на месте. Действительно, былая досада, ярость и печаль мгновенно прошли. Ибо через забор, стараясь не производить шума, перелезало двое. С явным намерением застать Тимура врасплох. Причём на шее одного из них болтался медальон надзирателя. А на ногах второго- Тимур сначала думал, что померещилось из-за застилающих глаза слёз и темноты- были белые кожаные кроссовки со здоровенными эмблемами в виде запятых на внешних сторонах стопы. Скорее всего, подделки… А может, издалека не разобрать, настоящие Найки…