"Звездный Портал" - читать интересную книгу автора (Макдевит Джек)

2

«Локхид-Молния» сверкал в лучах солнца, клонящегося к закату. Эта живая реликвия, участвовавшая в великом походе против Гитлера, до сих пор могла подниматься в небо и выглядела по-прежнему грозной боевой машиной. О мощи говорил и сдвоенный хвост, и обтекаемая кабина, и широкие, изящные крылья. Сосредоточенные в носу пулеметы и пушка резко выдавались вперед, и не без резона: их огонь был не в пример точнее, чем огонь расставленных на крыльях пушек других машин того времени. Попадать в перекрестье прицела этого самолета не стоило.

– Летать на нем не так-то просто, – заметил Макс.

P-38J – самолет с норовом, требует от пилота способности слиться с ним воедино. Пожалуй, такого, как Макс, он умеет каждой клеточкой своего тела отождествить себя с машиной, с каждой гайкой, проводком и рулем.

– Подумаешь, – свысока бросил Керр, вытаскивая чековую книжку. – Я и не собираюсь на нем летать.

Керр – высокий, импозантный, симпатичный, хоть и чуточку подержанный – смахивал на Бронко Адамса, опереточного героя книжек Керра. Вымышленный Бронко излетал Дальний Восток вдоль и поперек в серии высокооктановых, высокосексуальных триллеров. Сам Керр привык определять собственный стиль, как «одна чертовщина за другой». Неудивительно, что именно он надумал завести один из Р-38, которых во всем мире остались считанные единицы.

– Не собираетесь летать? – переспросил Макс, решив, что ослышался. – Но он в великолепном состоянии!

– Я не летаю, – со скучающим видом отозвался Керр.

Макс запоем прочел три его романа – «Желтая буря», «Ночь в Шанхае» и «Полет над Бирмой», они поразили Макса мастерством автора в описании деталей полета.

– И даже не пробовал, – продолжал Керр. – В книгах я все придумал, это совсем нетрудно.

Макс воззрился на писателя, стоявшего на фоне бело-голубой звездной эмблемы, изображенной на гондоле двигателя. Самолет сверкал свежей краской тропического камуфляжа; его бортовой номер «К-9122» был выписан белым на фюзеляже, рядом с названием «Белая молния» и изображением бутылки виски. В 1943 году самолет базировался на аэродроме под Лондоном, где была расквартирована часть эскадрильи, действовавшая совместно с Королевскими ВВС. Потом эскортировал бомбардировщики, летавшие на Берлин, – дальность его полета и огневая мощь идеально подходили для подобных задач. А в 1944 году отправился на Тихий океан.

Послужной список «Белой молнии» был весьма впечатляющим. Макс по крупице восстановил его, копаясь в архивах ВВС, беседуя с пилотами и работниками наземных служб, и записал всю эту информацию на дискету.

– Тут все, что нам удалось раскопать: пилоты, кампании, победы. Кстати, достоверно известно, что он сбил восемь истребителей. И два «Хейнкеля». Это бомбардировщики.

– Ну и ладно. Мне этого не надо, – отмахнулся Керр. Достав ручку с золотым пером, он огляделся в поисках ровной поверхности и подошел к горизонтальному стабилизатору хвостового оперения. – Чек выписать на вас?

– На «Закатную авиацию». Это фирма Макса, восстанавливающая и продающая старые боевые самолеты.

Керр выписал чек. Четыреста тысяч. Доход компании составит сотню с четвертью: Недурно!

На зеленом поле чека была воспроизведена репродукция принадлежащего Бронко Р-38 в полете. Сложив чек, Макс спрятал его в нагрудный карман и поинтересовался:

– Вы что, хотите поставить его в музей?

Вопрос изумил Керра.

– Какой там музей! Я хочу поставить его на газон перед домом.

У Макса вдруг засосало под ложечкой.

– На газон?! Мистер Керр, да во всем мире их осталось всего шесть штук! Он в идеальном состоянии! Его нельзя ставить на газон.

– А мне-то казалось, что я волен поступать с ним, как вздумается. – Керр выглядел искренне озадаченным. – Ладно, когда мы приступим к дальнейшему? – Он посмотрел на папку в руке Макса, где лежал бланк купчей.

Пилот Керра Бронко Адаме – обаятельный, остроумный и очень человечный герой. Его обожают миллионы читателей, они считают, что писатель поднял авиационный триллер на новые высоты. И Макса не могла не потрясти мысль, что замечательный творец – просто ничтожество. Да не может такого быть!

– Если вы оставите его посреди газона, – принялся объяснять Макс, – он будет мокнуть под дождем и проржавеет. – На самом деле Макс думал о том, что подобная реликвия заслуживает лучшей участи, чем превратиться в украшение владений богатого вертопраха.

– А вот тогда я вызову вас, и вы приведете его в божеский вид. Ладно, нельзя ли побыстрее, а то меня ждут дела.

Бразильский рейсовик сделал круг над аэродромом перед заходом на посадку, выделяясь на фоне безоблачного неба своей красно-белой окраской.

– Нет. – Макс достал чек и протянул Керру: – Не пойдет.

– Простите? – нахмурился Керр.

– Боюсь, такая сделка не пойдет.

Взгляды их встретились.

– Может, вы и правы, Коллингвуд. – Керр пожал плечами. – Вообще-то Джени и так была не в восторге от этой идеи. – С этими словами он развернулся на месте, пересек гравийную дорожку и вошел в здание аэровокзала, ни разу не оглянувшись. Максу оставалось лишь догадываться, кто же такая эта Джени.

Макс принадлежал к династии военных летчиков. Коллингвуды летали над Багдадом и Ханоем, были на авианосце «Хорнет»[1] в Тихом океане и среди Королевских ВВС весной тысяча девятьсот сорокового. Эта фамилия встречается даже в списках эскадрильи Окольцованных Фуражек за 1918 год.

Но Макс оказался пресловутой ложкой дегтя – он не питал пристрастия к армейской жизни и не горел желанием лезть под пули. Надо отдать должное его отцу, полковнику ВВС США (в отставке) Максвеллу Е. Коллингвуду – тот постарался не выдавать, как он разочарован в единственном сыне. Но скрыть огорчение до конца все-таки не смог, и Максу не раз доводилось услышать, как отец наедине с матерью высказывает сомнение в непогрешимости генетики.

Это сомнение укреплял тот факт, что юный Макс вообще должен был получить двойную дозу наследственности – на свет его родила Молли Грегори, в прошлом израильская вертолетчица, во время Шестидневной войны заслужившая прозвище Молли Героиня, когда затеяла перестрелку с береговой батареей во время операции по спасению подбитой канонерки.

Молли поощряла решение сына держаться подальше от армии, и он не мог не замечать ее удовлетворения от того, что сын не собирается напрашиваться на неприятности. Как ни странно, одобрение матери огорчало его. Но он умел радоваться жизни, любил общество привлекательных женщин и получал удовольствие, наблюдая метели или закаты. Жизнь дается лишь раз, и Макс не собирался рисковать ее радостями ради чьих-нибудь извращенных представлений о чувстве долга. Главная забота Макса – сам Макс.

Если у него и были какие-либо сомнения насчет собственного характера, то все его подозрения с лихвой подтвердил инцидент в Форт-Коллинз, свидетелем которого Макс стал в двадцать два года. Он работал гражданским пилотом в «Уайлдкэт Эрлайнз», летая с грузами и пассажирами между Денвером и Колорадо-Спрингс. Однажды холодным ноябрьским днем он осматривал свой двухмоторный «Арапахо», стоя под крылом с блокнотом в руках, когда на приземление пошел рейсовый двухмоторный бело-голубой «Боло»; Макс и сам не знал, что привлекло его внимание, но он почему-то решил понаблюдать за посадкой. Солнце стояло еще довольно высоко над горами. Самолет покатил по посадочной полосе, и Макс разглядел лицо широко улыбавшейся девчушки с каштановыми кудряшками в переднем правом иллюминаторе салона. Самолет уже приближался к зданию аэровокзала, когда, выпустив тоненькую струйку черного дыма, левый мотор запылал.

Ужаснувшись, Макс двинулся вперед. Должно быть, взорвался бензопровод, потому что пламя с ревом пронеслось по крылу и охватило фюзеляж еще до того, как пилот успел что-либо предпринять. Улыбающаяся девчушка даже ничего не заметила.

Из здания выскочил кто-то в белой рубашке, с развевающимся галстуком и во весь дух понесся к самолету. Но он был чересчур далеко. Огонь ревел уже над топливными баками. Макс едва успел сделать пару шагов, когда понял, что это бессмысленно, и остановился в ожидании взрыва, понимая, что все уже слишком поздно, и почти желая, чтобы всепожирающая вспышка положила этому конец.

Девчушка смотрела на него и теперь тоже заметила пламя. Выражение ее лица изменилось, и она опять посмотрела на Макса.

Этот взгляд навсегда отпечатался в его памяти.

Потом человек с галстуком пронесся мимо Макса, громко шлепая подошвами по бетону, и Макс крикнул ему вслед, что он погибнет. Но тот подлетел к самолету, рывком распахнул дверь и скрылся внутри. Девочка все еще смотрела на Макса. Потом чьи-то руки повлекли ее прочь от окна.

В этот миг все и произошло.

Самолет превратился в огненный шар. Волна жара прокатилась над Максом, бросившимся ничком на бетон.

Так он и постиг свою сущность.

Люди чаще всего осознают наступление решительного момента собственной жизни лишь впоследствии, мысленно оглядываясь в прошлое. Поход в книжный магазин приводит к встрече, ведущей прямиком под венец. Знакомство с попутчиком в позднем такси может перейти в дружбу, два года спустя обеспечивающую повышение по службе. Заранее не угадаешь.

Макс пережил поворотный момент вскоре после взрыва в Форт-Коллинз, когда запланированное обольщение не состоялось и ему надо было как-нибудь убить время в приятное весеннее воскресенье. Друзья уговорили его посетить воздушный парад боевых машин, где Макс и наткнулся на Тома Ласкера и его торпедоносец «Мститель».

Ласкер оказался летающим фермером, владельцем нескольких тысяч акров на северной границе. Он тогда только-только приобрел «Мститель» на аукционе и уже начинал в этом раскаиваться, когда Макс, не желавший обедать в одиночестве и высматривавший компанию, узрел сперва самолет, а затем крупного мужчину с обветренным лицом – тот сидел на стуле задом наперед и озабоченно разглядывал машину.

Потрепанный «Мститель» стоял кособоко, краска на нем облупилась. Но что-то в нем затронуло романтическую душу Макса – этот грозный, прекрасный, терпящий бедствие самолет воплощал в себе ожившую историю. То была первая встреча Макса со старой боевой машиной. Она-то и перевернула всю его жизнь.

– Да, тут придется поработать, – заметил Макс Ласкеру.

Ласкер разговаривал с самолетом.

– По-моему, я погорячился, – сказал он.

Тогда-то Макс и начал заниматься старинными самолетами. Заключив сделку с Ласкером, он потратил несколько недель на восстановление «Мстителя»: нанял специалистов, чтобы те поменяли мотор и подтянули гидравлику, установил электронное оборудование последнего образца, заново выкрасил самолет серой краской и нанес на него новый комплект эмблем и знаков отличия. Боевые звезды сверкали на фюзеляже и крыльях, и самолет собрал целую толпу, когда Макс прилетел на нем в Форт-Мокси, чтобы вернуть владельцу.

Хотя расставался он с машиной весьма неохотно. Ласкеру настолько понравился результат, что он вручил Максу щедрую премию. Приехавшая с ним вместе жена Джинни пришла в неистовый восторг при виде итога трудов Макса, чем навечно заслужила его искреннюю симпатию. Она сфотографировалась перед самолетом, а Том уговорил ее прокатиться. Они с Ласкером кружили над городком полчаса, а Макс дожидался их в конторе. Приземлившись, они пригласили Макса к себе на ферму, где Джинни подала обед с ростбифом. Потом они пили, болтали далеко за полночь, и Макс заночевал в гостевой комнате, как еще много раз впоследствии.

С тех пор Макс занялся восстановлением старых самолетов.

Полковник и Молли Героиня одобрили его выбор.

Под вечер Макс пробил низкие облака, заходя на аэродром Челлис в Фарго. Управлять Р-38 было одно удовольствие, и Макс чувствовал себя на седьмом небе. Однако он упустил изрядный куш. Теперь компании придется заново выставлять машину на продажу, и в следующий раз вряд ли подвернется настолько выгодная сделка.

И все же Макс считал себя скорее художником, нежели бизнесменом. И его искусство вбирало в себя не только дизайн фюзеляжа и боевые эмблемы на нем, но и сдержанную мощь двигателей, и высокие летные качества. Боевые машины «Закатной авиации» не должны гнить на газонах богачей. (Если честно, Макс даже от музеев не приходил в восторг, но там по крайней мере люди могут полюбоваться старыми самолетами в натуральном виде.)

Ну и ладно, гори оно синим пламенем! Может, он и получит за это пару оплеух, зато сегодня снова сидит за штурвалом «Молнии».

Разумеется, он установил в кабине современное навигационное оборудование, так что поймать сигнал радиокомпаса и выйти по прямой на ВПП труда не составило. На трехмильной отметке самолет шел на высоте в пять сотен футов. Макс прибрал дроссель и опустил закрылки. Индикаторы замигали, сообщая, что шасси выпущено. Огни аэродрома приближались. Макс легонько подал штурвал от себя. Левее мелькали фары машин, проносящихся по Плейнс-авеню. Как только под крыльями показался бетон, Макс закрыл дроссель и приподнял нос машины. Самолет немного спланировал и коснулся полосы колесами.

«Закатная авиация» располагает собственным ангаром, где разместилась и контора. Макс развернул Р-38, радиосигналом открыл ворота ангара и вкатил крылатую машину внутрь. Там стояли еще два самолета, над которыми сейчас трудилась компания: Норт-Американ Р-51 «Мустанг», предназначавшийся для Смитсоновского института, и Рипаблик Р-47 «Удар грома», принадлежащий аризонскому телевизионщику.

Заглушив мотор. Макс выбрался из кабины и ухмыльнулся, вообразив, как удивится механик поутру, когда увидит «Молнию» на прежнем месте. Через минуту он уже был в кабинете. Стелла оставила кофеварку включенной, так что Макс нацедил себе кофе и уселся за стол.

Автоответчик записал пару звонков – один от поставщика запчастей, а второй от Джинни Ласкер.

– Макс, – произнес записанный голос, – пожалуйста, позвони, как только сможешь.

В голосе ощущалось напряжение, чуть ли не испуг. Макс уже было снял трубку, но тут же отложил ее, услышав, что входная дверь открылась.

– Привет, Макс! – с порога улыбнулась Сейл Брэддок и с любопытством взглянула на него. – В чем дело? Сделка сорвалась?

Сейл – хозяйка и единственный пилот компании воздушных грузоперевозок «Тор», тоже расквартированной в Челлисе, обладательница чарующих синих глаз, пышной копны каштановых волос, задумчивой улыбки и штурмана компании «Ти-Дабл-ю-Эй» из Сент-Пола. У Макса были поползновения на ее счет, но Сейл держала его на расстоянии вытянутой руки. Порой они даже перешучивались на эту тему.

– Ты любишь не меня, а «Бетси», – утверждала Сейл. «Бетси» – так окрестили транспортник модели С-47, который она три года назад купила у «Закатной авиации». Самолет стал флагманом компании «Тор», перевозящим грузы по Соединенным Штатам и Канаде. За это время парк «Тора» пополнился еще двумя самолетами, а теперь Сейл договорилась о покупке четвертого.

Время от времени Сейл участвовала на «Бетси» в воздушных парадах, а однажды они с Максом даже воспользовались самолетом ради доброго дела. В прошлый Новый год Фарго замело, медицинские вертолеты не справлялись с экстренными вызовами, а на дальней ферме в критическом состоянии ждал помощи парнишка, почти отхвативший себе руку циркулярной пилой. Они навесили на С-47 лыжи и слетали на нем в Пеликан-Рэпидс. Приземлившись восточное городка на льду озера, они захватили парнишку и доставили его в Фарго, где врачи благополучно пришили руку на место.

– Он не заслуживает такой машины, – криво усмехнулся Макс.

Похоже, новость порадовала Сеид. Макс знал, что заботливое отношение к самолетам – одна из тех его черт, которые нравятся ей больше всего.

– И в чем же дело?

– Мне он пришелся не по нутру.

Взяв чашку, она налила себе кофе.

– Не темни. Речь шла о большущих деньгах, так что одной антипатии мало.

– Нет, правда. Слушай, вокруг куча людей, готовых глотки друг другу перегрызть ради обладания этим самолетом. Я не хочу хвататься за первое попавшееся предложение.

– Сомневаюсь, что у многих из них столько же денег, сколько у Керра, они не станут швыряться ими направо и налево.

Порой Максу начинало казаться, что у него есть шансы завоевать сердце Сейл, но он оставил подобные попытки больше года назад.

– Может, и так. – Он пожал плечами. – Пожалуй, что так.

Сев напротив него, Сейл попробовала кофе и поморщилась:

– Пора заварить новый.

– Что-то ты припозднилась, – посмотрел на нее Макс.

– Лечу завтра в Джексонвилль.

Чтобы участвовать в ежегодном параде на аэродроме Сесил, подумал Макс. Значит, она осматривала свой С-47.

– Все ли в порядке? – осведомился Макс.

– На все сто. – Она поставила чашку и встала. – Пора мне.

– Увидимся как-нибудь, – кивнул он.

Сейл поглядела на него долгим взглядом и удалилась. Входная дверь скрипнула, открываясь, затем захлопнулась.

Проклятие!

Нажав кнопку автоматического набора номера Ласкеров, он услышал гудок, и почти тотчас же Джинни сняла трубку:

– Алло!

– Привет, Джинни. Что стряслось? Ты в порядке?

– Да. Спасибо, что позвонил, Макс, – с тревогой в голосе отозвалась она. – Я в полном порядке. – Джинни на миг замялась. – Но у нас происходит нечто странное.

– Что?

– Я бы не стала тебя беспокоить, но Том отправился в Титусвилль, и я не смогла с ним связаться.

– А зачем он тебе? В чем дело?

– Ты знаешь про судно, что мы нашли?

– Судно? Нет. Где нашли?

– Здесь, на ферме.

Макс представил себе многие и многие акры пахоты, раскинувшиеся на бескрайней, плоской как блин равнине.

– Извини, Джинни, но, по-моему, я что-то недопонял.

– Мы нашли судно, Макс. Откопали. Оно было зарыто. Спрятано.

– Ты шутишь?

– Макс, речь идет не о весельной лодке. Это яхта. Про нее рассказывали по телевидению.

– Боюсь, я как-то проглядел.

– Я, собственно, почему позвонила – нынче вечером я выглянула из окна и увидела в амбаре свет. От яхты.

– Она горит?

– Нет. Светится.

– Значит, кто-то забрался туда и включил свет? Ты это хочешь сказать?

– Амбар заперт. Вряд ли ее кто-либо трогал. По-моему, свет включился сам по себе. Это габаритные огни, длинные зеленые лампы на носу.

Макс все еще не мог взять в толк, о чем речь:

– А кто ее зарыл?

– Макс, мы не знаем. Мы ничего не знаем – кто зарыл и когда... – Голос ее дрожал.

– Ты хочешь, чтоб я приехал? – Джинни замялась, и эта пауза оказалась красноречивее слов. – Ладно, уже выхожу.

– Спасибо. – В ее голосе прозвучало облегчение. – Я отправлю Уилла встретить тебя в аэропорту.