"Восход Чёрной Звезды" - читать интересную книгу автора (Пол Фредерик)2Когда состав группы определился окончательно, в ней оказалось двадцать пять человек: десять счастливчиков, победивших в лотерее, трое гостей из Настоящей Америки, и дюжина высокопоставленных местных лиц, как янки, так и урней, которые сами себя включили в группу путешественников. Некоторые из них имели на то право и потребность, как, к примеру, губернаторша Большая Полли или урень Эй-Белинка, заведовавший всеми переход-транспортерами — перебрасывателями вещества, — которому предстояло играть важную роль во время вторжения на Землю, если только вообще вторжение когда-нибудь начнется. Большинство примазалось к группе ради развлечения. Верховые птицы с такой толпой справиться не могли, поэтому вызвали два ховерплана. Теперь места хватало в избытке, и все могли отправиться в путешествие с комфортом, но сестрица Настоящая Американка Миранда, услышав, как Юпитер просит разрешения лететь отдельно, верхом на своей Молнии, тут же принялась жаловаться и возмущаться и так всем надоела, что Юпитер разрешение получил. После этого Миранда, ни у кого не спросясь, решила лететь с ним вместе. Юп чувствовал себя на седьмом небе от счастья! Он оказался наедине с Настоящей Американкой в набрюшной сумке Молнии! Миранда тоже едва не визжала от восторга. Ничего подобного она в жизни не испытывала. Все, что она видела, казалось поразительным и необычным. Даже фермы совсем не такие, как на Земле, ведь земляне не делят свою планету с существами вроде урней. Ее приводили в восторг самые банальные вещи, какие только попадались на глаза: стадо чернильников, вытянувшееся по дну узкого оврага, или свободные верховые птицы, охотящиеся за птичьими стаями. — Ты когда-нибудь совокуплялась в сумке птицы? — поинтересовался он великодушно. — Нет, естественно, ты ведь ни разу на верховой птице не летала. Сейчас я покажу тебе, как это делается. Нужно… И Юпитера ожидал еще один сюрприз! Миранда не желала с ним совокупляться. Не только в набрюшной сумке Молнии, в воздухе, что Юпитер мог понять — хоть и забавно, но не особенно удобно, — нет, она вообще не хотела с ним заниматься любовью. В принципе. Во всяком случае, так сказала. Заявила, что она «девственница», чем повергла Юпитера в шок — он не поверил собственным ушам и даже испытал некоторое отвращение при мысли, что сестрица намеренно сохраняет девственность. Зачем? К чему? Зато поговорить Миранда была не прочь. Нет, не поговорить даже, потому как о Земле она весьма сухо и скупо рассказывала, несмотря на все невероятное любопытство Юпитера. Сдержанность Миранды наводила на мысли о том, что тема эта не очень ей по душе, словно она что-то стремилась скрыть от Юпитера, хотя он терялся в догадках — что же здесь скрывать? Юпитер уже пожалел, что связался с американской сестрицей и, раздосадованный, возжелал даже, чтобы полет поскорее подошел к концу. Ничего другого не оставалось, как смириться и отвечать на вопросы Миранды. — Потому что таковы условия протокола, — объяснила она. — Правильно? Сначала мы узнаем все, что можно узнать о вас и о Мире. Потом мы обсудим положение, и президент обратится к вам с воззванием. — Неужели ты совсем ничего мне не расскажешь? — спросил Юпитер обиженно. — Нет, не могу. И не стала бы. Так, а теперь ты мне расскажи: откуда взялись здесь люди? — Мы — потомки экипажа межзвездной экспедиции. Откуда же еще? — Вы все? Но на корабле было человек пятьдесят — шестьдесят, как я слышала. — Гм, значит дело было так, — сказал Юпитер, выстраивая в определенном порядке все, что он помнил о великой истории Первопоселенцев. — Да, ты права. Но они, понимаешь, собирали сперму и оплодотворенные яйцеклетки, замораживали… — Настроение начало подниматься. Юп увлекся рассказом. Ему нравилась роль лектора, пусть даже он рассчитывал на удовольствие иного плана, и время однообразного скучного полета проходило быстрее. Вопросов у Миранды был целый вагон и тележка в придачу. — А сколько вас теперь здесь живет? — О, черт, Миранда, кто же считает? Ну, приблизительно тысяч восемь с половиной. — А сколько мужчин? Он сделал паузу, нахмурившись и, тем временем, слегка дернув соски Молнии вверх, потому что Молния заприметила стайку птичек над лесом впереди, и он решил заблаговременно ее приструнить. — Пятьдесят — около того. Взрослых, я имею в виду, старше четырнадцати. Обычно в одном гнезде один мужчина, а гнезд у нас ровно столько. — Пятьдесят мужчин, — задумчиво протянула Миранда. — Пятьдесят мужчин и 8450 женщин, и у каждой плодородное, щедрое чрево. И все женщины постоянно беременны? — Ну, нет… в среднем, раз в год. Иногда целый год ждут новой имплантации. А некоторые, вроде моей Мать-сестры, — но их немного, — они вообще детей не рожают. Она понимаешь, женилась, и хочет быть отцом, а не матерью… — Боже! — ахнула Миранда, когда Юпитер объяснил ей, как Мать-сестра, взяв собственную яйцеклетку, оплодотворяет ее спермой безымянного донора из хранилищ, а потом пересаживает своей «жене». К этому времени они почти подлетели к первому в их маршруте гнезду. Шахтерские гнезда, гнезда-фермы, гнезда-фабрики, гнезда — учебные центры — всего их было пятьдесят, и все гнезда хотели, чтобы президент и его спутники побывали у них в гостях. Не просто хотели, а Конечно, ему еще далеко было до полного изнеможения, в которое пришли Настоящие Американцы. Через три дня путешествия юная Миранда оказалась на грани нервного срыва, едва удерживаясь от того, чтобы не впасть в истерику из-за усталости и напряжения, и преимущественно (что Юпа неизменно поражало) оттого, что ей приходилось отбивать атаки мужчин, из самых теплых и благородных побуждений предлагавших ей переспать. Почему же, ради Мира, не желала она совокупляться? В отсутствие Миранды Юп часы напролет обсуждал эту странность с остальными мужчинами, со старшими сестрами, с урнями, со всяким, кто готов был его выслушать. Все они были ошарашены не меньше, чем сам Юпитер: где вы видели женщину (исключая чудачек вроде Нэнси-Ар), которой не нравилось бы время от времени почувствовать внутри себя мужской пенис? И как можно чаще, по правде говоря? В обществе Миранды Юпитер часы напролет обсуждал ту же самую тему, пока, побагровев от гнева, она не запретила ему раз и навсегда задавать подобные вопросы, пригрозив вышвырнуть Юпитера из группы. В школе, на уроках биологии, Юпитер изучал размножение жуков-кусак, крошечных теплокровных созданий, наподобие скорпионов, которые спаривались раз в жизни, после чего самец заползал в чрево самки и жил там, слепой, безмозглый, потерявший способность передвигаться, до тех пор, пока не умирала самка, и он с нею. Обряды, сопровождающие сексуальную жизнь Настоящих Американцев, представлялись Юпу даже более странными, отталкивающими и не поддающимися разумению. Довольно времени ушло, прежде чем он выявил определенные закономерности, и, прояснив картину, сам отказался в нее верить. Миранда хотела совокупляться с Кастором и больше ни с кем. (Уму непостижимо!) Кастор, как правило, совокуплялся с Делилой, но был не прочь заняться любовью с Мирандой, или любой сестрицей-янки, или даже с древесным стволом, честно говоря. Но Делила держала его на коротком поводке. Делила спала исключительно с Кастором и злобствовала, если Кастор проявлял интерес к Миранде или какой-нибудь сестрице-янки. (Нет сомнений, что дерево вызвало бы у нее аналогичную реакцию.) В конечном итоге она была обречена на поражение в этом соревновании, но, с другой стороны, к чему столько напрасных усилий и эмоций? Как все это странно и непонятно! Странности поведения гостей не ограничивались сексуальной сферой — наоборот, это была лишь верхушка подводной горы. Ведь Юпа преимущественно интересовал образ жизни Настоящих Американцев, и занятия любовью составляли только часть его. Ответом на все его вопросы было упрямое молчание. Трое гостей во многом друг с другом не соглашались, зачастую точки зрения на многие вещи были у них противоположными, но если речь шла о Земле и о том, как живут на ней люди — здесь они проявляли завидное упорство и единство мнений. Сначала они узнают, что собой представляет Мир, и только после расскажут о Земле. И ни минутой раньше. В заранее подготовленном обращении президента о Земле ничего конкретного не было сказано. И по-прежнему земляне держали языки за зубами, ничего не прибавляя к «ничего». Зато вопросы они задавали — еще сколько! Их интересовало практически все. Например, Миранда озадаченно спросила: «Где вы, янки, откопали все эти тупые имена?» Трудно поверить, что она сама не догадалась! Разве все эти имена не принадлежали величайшим героям древности — не только американским, но и иностранным, реальным и легендарным, мифическим? Улисс, Аякс, Роберт Э. Ли и Пикетт, Джон Уэйн, Тор, Бригэм Янг[20] и — естественно! — Юпитер. Почему они выбрали именно эти имена? Ну, как почему? Потому что все они были героями, неужели не понятно! А иначе — зачем? Все мужчины-янки Мира носили имена героев. И чтобы стать героями, им не хватало только повода. А откуда взяли свои имена урни? Разумеется, из того же источника — с тем небольшим отличием, что урни, не будучи янки по рождению, стали патриотичнее самих патриотов. Они брали себе имена только величайших государственных деятелей Америки: Эйб Линкольн, Джордж Вашингтон, Франклин Д. Рузвельт… — Но какого дьявола они шепелявят? — пожаловалась Миранда. — Почему они не могут собственные имена вразумительно произносить? Ведь по-английски урни говорят отлично. — Теперь — да, — снисходительно кивнул Юпитер, — потому что мы их как следует дрессируем которое десятилетие. Но в самом начале, когда совершил посадку корабль Первопоселенцев, урни, видишь ли, английского не знали. Вообще не знали ни слова. Разговаривали между собой с помощью идиотских поскуливаний и попискиваний, которые ты, несомненно, уже слышала. Но они немедленно пожелали взять себе американские имена. Миранда раздраженно топнула ножкой. — Почему? — воскликнула она. — Что их заставило? Им захотелось, чтобы их называли именами чужих героев — что же за сумасшедший они народ? Юпитер откинулся на спинку кресла, внимательно посмотрел на Миранду, собираясь с мыслями. Вопрос в принципе был ему понятен, Миранда употребила обычные, знакомые Юпу слова и с точки зрения грамматики проблем тоже не было. И все-таки, странный какой-то вопрос! Неужели сестрица Миранда в самом деле — Они в самом деле такой народ. Такой у них образ жизни. Этому они посвящают все усилия. — Чему — этому? — Помогают бороться за правду и справедливость повсюду, где возникает потребность. А занимаются они этим потому, что такими создали урней Живые Боги. — Он лениво взмахнул рукой, указывая на фигуру Живого Бога, трехмерное изображение в сочных живых красках у входа в гнездо, которое в данный момент посещала их группа. Миранда, сбитая с толку, хмуро разглядывала голографическое изображение. — Ничего не понимаю. Что ты хочешь этим сказать? — произнесла она наконец. И тут на Юпа снизошло просветление. — Ага! — вскричал он, вскакивая, обращаясь к остальным членам группы, урням и людям, которые рассыпались по всей территории гнезда. — Слушайте все! Вот чего они не понимают! Они не знают, что такое Живые Боги! Они о Живых Богах понятия не имеют! Если две стороны, увязнув в споре, заходят в тупик, и неожиданно одной из сторон становится очевидной причина, лежавшая в корне всех недоразумений, противоположная сторона, как правило, приходит в крайнее раздражение. — Можно подумать, у тебя самого семь пядей во лбу! — огрызнулась Миранда. — Если ты такой умный, так объясни! Мы уж постараемся понять! — Объясню, объясню, — улыбнулся Юпитер, жестом призывая всех остальных подойти поближе и присоединиться к ним. — Но будет лучше, если мы все сделаем по порядку. Чтобы в итоге сэкономить время. — Он ласково похлопал Миранду по стройному бедру, но раздражение ее от этого почему-то не прошло. — Подходите, садитесь, — позвал он Делилу, президента и прочих. — Здесь, там — где угодно. Сейчас мы все проясним, устраним все недоразумения — так, в чем дело? Мать-сестра гнезда качала головой. — Юп, времени у нас нет, — сказала она строго. — На осмотр гнезда выделен всего тридцать один час, и мы немедленно отправляемся знакомиться с окружным медицинским центром, чтобы Настоящие Американцы узнали, как хранятся эмбрионы, как их выращивают, пересаживают и… — Это несущественно в данный момент. У нас есть вопрос поважнее, — храбро возразил Юпитер, бросив взгляд на губернаторшу в поисках поддержки. Большая Полли сперва обдумала замечание Юпитера, потом одобрительно кивнула. Поэтому они все растянулись на мягком мху в лучах жаркого красного солнца. Примчались урни, принесли вина, явы и закуски, а Юпитер с энтузиазмом начал свою лекцию, счастливый, что именно ему предстоит разрешить основное затруднение, стоящее на пути взаимопонимания с Настоящими Американцами. — В прошлом, — начал он, — Миром правили вовсе не урни. Мир принадлежал Живым Богам. Сестрица Делила смерила его презрительным взглядом. — Начинай с самого начала, Юп, — велела она. — Объясни, что такое «Живые Боги». Но у Большой Полли подобные номера не проходили. Она ловко осадила Делилу. — Юпитер будет рассказывать так, как считает нужным, — сказала она не допускающим возражений тоном, — или вообще ничего не расскажет. — После чего губернаторша, вопреки собственным словам, принялась рассказывать историю урней сама. — Итак, урни не были доминирующим видом на этой планете. Они представляли собой что-то вроде домашних животных, которых Живые Боги — доминирующий вид — разводили для собственных нужд, чтобы скучно не было. Живые Боги были разумными существами, с отличными способностями к технике и к технологии вообще, любого рода. Поэтому, расширяя сферы познания, они не оставили своих домашних любимцев в первозданном виде, как их природа родила. С этой точки зрения они похожи на людей. Люди выводят новые породы собак, например эскимосские лайки или, скажем, мексиканские собачки чихуахуа, и так далее. Живые Боги избрали путь более быстрый и более эффективный. Они модифицировали генный код урней, сделали их разумными. Глупые урни обладают зачатками разума, находясь где-то на одной ступени с шимпанзе. Умные урни интеллектом почти не уступают людям… Но поскольку Живые Боги держали урней для развлечения, даже умники ведут себя зачастую по-детски. Эти черты характера урней Живые Боги предусмотрительно сохранили. На людей Живые Боги — те самые страусообразные существа, которых земляне уже видели в святилищах урней, — были еще в одном отношении весьма похожи: они так и не научились обходиться без войн. Сила оружия превзошла силу мудрости. В результате они самоуничтожились. Колония Живых Богов на другой планете взбунтовалась, восстала против своих хозяев; Живые Боги планеты-метрополии эту колонию аннигилировали, превратили непокорную планету в безжизненную пустыню, но себя спасти не успели. В биологическом оружии они тоже были сильны, и вирусы, распыленные повстанцами в воздухе, растворенные в водах Мира, убили всех Живых Богов, до единого. Урни выжили. — Наш вид постепенно вырождается, — объяснил Джач, вскарабкавшись на колени к Кастору и заглядывая ему в глаза. — Модифицированные гены не всегда стабильны, и прошло много времени. Поэтому теперь снова появились глупые урни и умные, вроде меня. — Чепуха, — ухмыльнулся Юпитер. — Все урни — дураки. Иначе вы не совали бы нос в каждую подвернувшуюся войну. Или я не прав? За первым днем пришел второй и тоже закончился, а потом третий и четвертый. Гости успели осмотреть почти четверть территории единственного крупного континента Мира и даже парочку близлежащих островов. Президенту и его сестрам показали поразительные древние машины, созданные Живыми Богами, и города, которые сами себя чинили, ремонтировали и перестраивали; им показали, как можно перепрограммировать древние машины, чтобы они создавали новые вещи или новые города. Или гнезда. Или оружие. Путешествие подходило к концу, и Юпитер с изумлением замечал, что Настоящие Американцы мало чему научились. Вернее, они очень много нового узнали, но выводов почему-то не делали. И общение с ними было так же затруднительно, как и вначале. Все чаще и чаще они удалялись втроем посовещаться, перешептывались и переругивались. Им не удавалось достичь взаимопонимания даже между собой, не говоря о хозяевах Мира. Но в чем причина? Ясно как день, что они чем-то встревожены… А потом… ведь все они обеспокоены. Но самое неприятное и непонятное произошло во время визита в Древнее Гнездо. На шестой день поездки они прибыли в Древнее Гнездо. Все устали с дороги и от жары и ворчали друг на друга. Как следует пообедать в Розовом Гнезде не удалось, потому что сестрицы-кухарки, преисполнившись благими намерениями, задумали поразить гостей особыми земными блюдами: пиццей и тамали.[21] Попытка потерпела крах. Потом пришлось долго лететь, и по причине плохой летной погоды и множества воздушных ям половина группы едва стояла на ногах — их укачало. Юпитер попытался взбодрить Миранду, немножечко развеселить ее, объяснив историческую уникальность Древнего Гнезда, но она лишь фыркнула с надутой миной: — Еще одно чертово гнездо, и провались они все к дьяволу. Юпитер беспомощно посмотрел на урня Джача, а тот ответил ему не менее беспомощным взглядом. Разве можно так пренебрежительно говорить о Древнем Гнезде? Неужели Миранда не понимает, что Древнее Гнездо — первая колония янки в Мире. Это почти что святыня, святилище, храм, так же, как и город урней, рядом с которым построено Гнездо. Честно говоря, для урней этот город — даже еще большая святыня, чем Древнее Гнездо для янки. Потому что город был почти что не урацким. Его почти не перестраивали на потребу урням. Он оставался таким же, каким несколько тысячелетий назад его покинули Живые Боги, и урни посещали его, как паломники посещают Мекку. Это был их Лурд,[22] их Зал Независимости, и в городе никто из урней не жил постоянно. — Ага, — сказала Миранда, выходя из ховерплана. Она слушала Юпитера вполуха. Ее больше интересовала Делила, что-то сердито шептавшая на ухо Кастору — оба стояли у второго ховерплана. Судя по лицу, Миранда была так же раздражена, как и Кастор с Делилой. — Ты прослушала самое интересное, — упрекнул ее Юпитер. — Ну и прекрасно, потому что, Юп, по правде говоря, я не в восторге от той порции, которую успела проглотить. — Миранда язвительно усмехнулась, наблюдая, как Делила заботливо промакивает пушистым листом взмокший лоб Кастора, продолжая при этом его журить — Кастору от воздушной болтанки пришлось тяжелее, чем прочим пассажирам. Потом Миранда вновь сосредоточила внимание на Юпитере. — Итак, что же в этом гнезде особо выдающегося? — Живой Первопоселенец! — гордо объяснил Юпитер. — Вот что. По крайней мере, на этот раз ему удалось завладеть вниманием Миранды, и не только — Настоящей Американке потребовались объяснения, и не только объяснения, но и быстрое совещание с двумя другими Настоящими. — Как же вы до сих пор нам не сказали, что один из членов экипажа до сих пор жив? — набросилась на Юпитера с упреками Делила. Но Юпитер только улыбнулся в ответ. — Это сюрприз, — объяснил он. — Кроме того… Кроме того, подумал он, генерал-майор Мортон Т. Марксмен[23] жив, но не в полном смысле слова. Пока не стоило вдаваться в подробности и объяснения. Легче показать, и они все сами поймут. И как только навстречу им, тяжело переваливаясь, вышла Мать-сестра Эрика, чтобы поприветствовать почетных гостей, все они направились в полумузей — полуклинику, где в специально оборудованном помещении-витрине обитал последний из первоначального экипажа земной звездой экспедиции. «Обитал» будет правильнее взять в кавычки, поскольку искорка жизни в организме древнего генерала едва теплилась исключительно усилиями урней-биологов, с их машинами, трубками, растворами, зондами и так далее. Нельзя сказать, что генерал Марксмен был — А сегодня — случай более чем особый! — гордо объявила Мать-сестра Эрика. — Давай, Люсиль, — приказала она, и сестрица-сиделка повернула рукоятку клапана и впустила в смесь жидкостей, давно заменивших почти всю кровь в старых венах генерала, струйку кое-чего сверх обычной нормы. Настоящие Американцы всматривались в ссохшуюся фигуру старичка. — Не действует, — сказал Кастор. — Погодите, не все сразу. Стимулятор окажет воздействие через некоторое время. — Она взглянула на сиделку. — Полчаса? Хорошо. Тем временем я покажу вам достопримечательности Древнего Гнезда. — Это обязательно? — застонала Миранда. Да, обязательно, ответили ей. Юпитер гордо возглавил процессию. Он раньше бывал в Древнем Гнезде — в принципе, каждый мужчина-янки обязательно посещал это место, и большинство сестер — тоже, потому что визит к генералу Марксмену входил в стандартный набор школьных экскурсий для младших классов. И если уж вы приезжали в Древнее Гнездо, то заодно, несомненно, шли посмотреть на святилище урней. Называлось оно Залом Живых Богов, и, самое любопытное, что там можно было увидеть не только Живых Богов, но и кое-что еще. — Эй, а это что за уродины? — воскликнула Миранда, скорчив гримаску отвращения, глядя на изображения существ, шеренгой выстроившихся возле стилизованной фигуры Живого Бога в центре. — Наши предшественники, — объяснил Юпитер, снисходительно улыбнувшись. — Урни тысячелетиями посылали в космос разведывательные корабли на поиски выживших потомков Живых Богов. — Но это не Живые Боги. — Нет, разумеется. Это другие клиенты урней. Вроде нас. Кастор был возмущен. Он рассматривал нишу с миниатюрными, бледнокожими существами, похожими на моржей. В соседней нише располагались существа наподобие морских анемонов с перистой бахромой, а следующую занимали костлявые, изможденного вида… белки? Только величиной они были с лошадь. А в следующей… — Жуть, — передернул плечами Кастор. — Как это понимать — «наши предшественники»? — Это представители разумных веществ, которым урни тоже оказали помощь и поддержку, — объяснил Юп. — Вы ведь помните, что урни исключительно занимаются поисками, кому бы помочь в достойном деле? За всю историю урней не было случая, чтобы они отказали в помощи угнетаемым и порабощенным. Не всегда, конечно получалось, как задумывалось, но все же… — Но все же, — перебила его Мать-сестра, получив сигнал из дверей клиники, — мы готовы посетить генерала! Ах, сестры, ах, господин президент, вам предстоит торжественная минута! Что-то непохоже было, чтобы Настоящие Американцы прониклись торжественностью этой минуты. Если они и понимали, какая им оказана честь, то ничем этого не проявили. Еще более подавленные, чем обычно, они проследовали за Юпитером и губернаторшей в опрятную, задрапированную зеленым комнатку, где для их развлечения генерал-майора Марксмена в очередной раз вытянут в мир живущих. Но гостям, судя по их виду, было не до развлечений. — А знаешь, — с жаром прошептал Юпитер губернаторше, — эти ребята совсем что-то не то делают. Неправильно они себя ведут! Большая Полли взглянула на него сурово. Как осмелился он критиковать своего президента? Полли рассердилась на Юпитера. Но… в душе она во многом с ним соглашалась, потому что с Настоящими Американцами что-то явно было не в порядке. События разворачивались не совсем так, как предполагалось. — Помолчи, Юпитер. Давай покончим с церемонией, черт бы ее побрал. Генерала Марксмена уже извлекли из постели-кокона, где мониторы следили за составом его крови, урины, кала, кожных выделений и тщательно отфильтровывали вредные составляющие из крови, добавляя в нее вещества, необходимые генералу, чтобы его обмен веществ — все, что от него осталось во всяком случае, — более-менее функционировал. Генерала подсоединили к маленькой шок-машине, напоминавшей сердечным мышцам генерала о необходимости время от времени сокращаться, и к трубкам воздушной помпы, отмерявшей нужное количество воздуха для наполнения генеральских легких. Генерал полулежал, откинувшись на спинку парадной кушетки, предохранявшей его от падения. На вид он в самом деле был как живой. Он даже был в состоянии разговаривать, и текст помнил наизусть. — Приветствую вас, — пророкотал голос генерала. У некоторых стариков голос становится надтреснутым и визгливым — причиной тому затвердение коллагена в голосовых связках. У других, наоборот, становится глубоким, горловым, что производит лучшее впечатление, поэтому врачи, ответственные за генерала Марксмена, остановились на втором варианте. Бас генерала производил впечатление. У него даже открылись глаза, хотя трудно было сказать, видит ли он что-нибудь. В целом, он не меньше походил на живого генерала, чем превосходная музейная реконструкция какого-нибудь вымершего животного на оригинал. Юпитер с гордостью отметил, что встреча с генералом произвела впечатление на президента. Кастор явно пытался придумать подходящее обращение. Он бросил беспомощный взгляд на Делилу, набрал полную грудь воздуха и начал, полагаясь на вдохновение: — Гм, э-э, генерал Марксмен, мы, э-э, пришли засвидетельствовать глубокое уважение к великому американскому герою. К вам, — добавил он, чтобы не возникло сомнений. Он сделал паузу, ожидая реакции генерала, но напрасно. Кажется, генерал обдумывал услышанное. Что было вполне в порядке вещей. Стимуляторы стимуляторами, но пережив апоплексический удар, генерал утратил былую быстроту и проворство, но Юп знал, что, по мнению лучших специалистов, мозг генерала время от времени подавал признаки активности, и даже довольно часто. Иногда Юпитер пытался себе представить, каково это — чувствовать себя беспомощным, пойманным в ловушку умирающего старого тела. Юп смотрел на полуопрокинутую фигуру с жалостью и презрением. Как мог он позволить себе так состариться? Неужели генерал и вправду был когда-то мальчиком, потом юношей, потом младшим лейтенантом, которому отчаянно недоставало восхищенных взглядов хорошеньких сестриц, потом астронавтом, полковником? (Генеральское звание Марксмен сам себе присвоил, что было вполне разумно, поскольку в радиусе сорока световых лет он был единственным кадровым офицером Военно-Воздушных Сил США.) Погруженный в размышления, Юпитер с запозданием услышал сдавленный возглас губернаторши, а потом увидел нечто, потрясшее его не меньше, чем Большую Полли. В глазах генерала замерцал огонек. Взгляд стал осмысленным — кажется, генерал в самом деле понимал, кого он перед собой видит, — но смотрел он не на президента. Все более пристально генерал всматривался в Цзунг Делилу и Фенг Миранду, и чувства, все сильнее охватывавшие генерала, были далеки от радости или почтительного изумления. Генерал был в гневе! Сиделки заметили то же самое. Они, как и Юпитер, не понимали, что творится с генералом, но не оставалось сомнений — в парализованной голове Мортона Марксмена творилось неладное. Сиделки бросились к приборам, быстро проверили пульс и частоту дыхания, основные показания жизнедеятельности, но генерал, что-то угрожающе прокаркав, отогнал сиделок прочь. Его пылающий взгляд по-прежнему был устремлен на Делилу и Миранду. Он попытался поднять иссохшую руку, вытащить из угла рта дыхательную трубку, но рука не слушалась. Он попытался сесть прямо, но в иссохшем теле не осталось ни капли мышечной силы и на подобный геркулесовый подвиг генерал был не способен. Но неукротимый генерал не собирался сдаваться на милость трупа, в котором ему приходилось доживать последние дни. Он закашлялся, едва не подавился. Он капал слюной и что-то пытался сказать. Наконец он выплюнул трубку прямо в руки беспомощно метавшихся вокруг него сиделок. — Измена! — взревел генерал. Взор его пылал. Сиделки в испуге отшатнулись. — Предательство! Нас предали! Арестуйте этих двух женщин, сейчас же — это ведь узкоглазые! |
||
|