"Восход Чёрной Звезды" - читать интересную книгу автора (Пол Фредерик)5В лоскутном мозгу, когда-то принадлежавшем Фунгу Босьену, поднялась паника. Часть голосов панически вопила, часть — зловеще молчала. «Что произошло? Почему нам больно?» — нервно вскрикнула Поттер Алисия. Ангорак же Аглат, как всегда сердито, рявкнул: «Старого болвана хватил удар, должно быть! Ну и тряпка, ни на что не годен! Теперь всем нам крышка!». Су Вонму сказал же: «Товарищи, товарищи! Давайте не будем ссориться! Не время сейчас для перебранок. С нашим телом что-то стряслось — это ясно. Но давайте прежде выясним, что натворил Фунг Босьен, а потом уже будем его ругать!» А сам Фунг произнес устало: «Слушайте, заткнитесь вы все. Вы что, не понимаете — это эмболия, закупорился сосуд, а может, аневризма». Беззвучные вскрики и гневные возгласы: эмболия! Удар! Нет, успокаивать их было делом безнадежным. Сейчас они ничего слушать не желали, не в состоянии понять, что их последняя надежда — хладнокровное спокойствие и сплоченность. Пара имплантов вообще не подавала признаков жизни. «Корелли!» — как мог громко позвал Фунг. «Хсанг!» Они не отзывались. Похоже, комитет поредел. Присутствующие же на собрании вопили все громче — если слово «вопили» считать подходящим, ведь голоса оставались беззвучными, — забыв о всяком благоразумии, заглушая друг друга, то есть царила совершеннейшая дикая неразбериха. И субличности не просто были напуганы, они кричали и от боли тоже. Череп, ставший для них общежитием, раскалывала жуткая головная боль, она накатывала волнами, и каждый раз голоса вскрикивали все громче. «Умоляю, вас, тише! — обратился к сотоварищам Фунг Босьен. — Не сходите с ума! Паника делу не поможет!» «Но что они там делают с нами?» — запричитала Поттер, не в силах разобраться в путанице ощущений, которые еще просачивались в ее сферу восприятия через органы чувств. Удивительно, но ответил ей не кто иной, как Шум Хенджу. Бывший сталелитейщик до сих пор лишь скромно выслушивал вопли и тирады всех прочих и вдруг решил взять слово: «Алисия, по-моему, они пытаются оказать нам помощь». «Помощь!» — насмешливо воскликнуло несколько голосов, но Шум не поддавался. «Да, мне так кажется, — мягким тоном продолжал он. — Они пытаются оказать первую помощь. Правда, на этом корабле нет полной системы жизнеобеспечения, поэтому ничем существенным они нам не… Но все же, товарищи, послушайте меня. Какой смысл нам горячиться, ведь паника ни к чему нас не приведет». «Глуп ты, Шум, — презрительно фыркнул Су Вонму. — А что же нас приведет и куда? Что нам делать?» «Знаете, товарищ Су, — сказал Шум спокойно, — помнится мне, что перво-наперво больной, с которым случился удар, должен успокоиться, расслабиться. Давайте хотя бы этому совету последуем, пока наши спутники пытаются нам помочь». Удивительно, но на несколько секунд наступила полнейшая тишина. Потом Фунг медленно сказал: «Это добрый совет, Шум. Жизнь он нам не спасет — не всем, по крайней мере, потому что кого-то мы, кажется, уже потеряли. Но это лучше, чем ничего…» Пауза в одну или две микросекунды, остальные члены комитета ожидали продолжения. «И все?» — с тревогой произнесла Поттер Алисия. «Нет, не все. Кажется мне, что не столь уж важно, выживем мы или погибнем. По справедливости говоря, все мы давным-давно могли отправиться на тот свет. Главное, чтобы урни не стерли человечество с лица Земли… и помешать им мы пока совершенно бессильны». Они уже давно подключили маленький бортовой диагностер к большим машинам на поверхности Мира через канал связи, и сейчас Делила считывала показания. — В общем, он жив, — доложила она. — Но с мозгом у него что-то не то. — И довольно много чего, — согласился Юпитер. Он пытался придерживать датчики-электроды на руках, груди, горле и голове пациента — клейкие поверхности оказались недостаточно клейкими, чтобы противостоять непредсказуемым, судорожным движениям Многолицего. — Передай, что он должен выжить! — приказал он. Делила бросила на него быстрый взгляд — насмешливый и удивленный одновременно. — Я хочу сказать, — объяснил он, — нам ведь еще два дня лететь и труп на борту нам ни к чему. Он ведь начнет — Слушай, закрой рот и как следует придерживай электроды, договорились? — процедила Миранда сквозь зубы. Она ласково, как мать младенца, устроила громадную голову старика на своих руках. Голова ничего не весила, конечно, но во время спазмов он мог удариться обо что-нибудь или даже повредить шейные позвонки, а то и просто шею сломать. — Неужели они нам ничего посоветовать не могут? — вспылила Миранда. — Советуют, и много чего советуют, — вздохнула Делила, — только нет у нас под рукой подходящих средств. Все советы бестолку пропадают. — Эх, не тот корабль, — с досадой произнес Кастор. — Вот на втором установлена специальная система жизнеобеспечения, рассчитанная на Многолицего. — Значит, надо было на втором корабле лететь! — резко оборвала его Миранда. И лишь заметив, как остальные с удивлением на нее взглянули, сообразила, что ее озабоченность судьбой старика выглядела несколько странно. Ведь Многолицый — враг! Юпитер запросто его пристрелил бы в случае чего — она ведь сама позаботилась, чтобы именно так и произошло, если на борту возникнут осложнения. Но сейчас, глядя на сморщенное, дряблое лицо под нависающей выпуклостью лба, Миранда почему-то только одного хотела: спасти старику жизнь. — Надо бы ему еще дозу антикоагулянтов ввести, — капризно сказала она. — Чай Говард запретил, — сказала Делила. — Чай Говард ничего не смыслит в медицине! — Но медсестры-янки с ним согласны, Миранда. Прошу тебя, успокойся. Мы и так делаем все, что в наших силах. — Он уже несколько часов без сознания! Сколько он еще продержится? — Сколько нужно, столько и продержится, — твердо сказала Делила. — Жди. Что там с электродами? Все на месте? Жалуются на нечеткий сигнал. Юпитер с виноватым видом бросился поправлять вверенные его попечению датчики. Ток, протекавший через них, измерял сопротивление кожи и ее температуру, улавливал альфа- и бета-волны мозговой активности, сообщая все возможное о борьбе, происходившей сейчас внутри громадной выпуклой головы. В тысячах километров внизу, собравшиеся у мониторов Центра Управления урни и люди знали об этой борьбе больше, чем могли видеть члены экипажа. — Все-таки он был не такой уж вредный старикашка, — всхлипнула Миранда. И сообразила, что говорит о Многолицем в прошедшем времени. Субличности, объединенные под черепной крышкой Многолицего, постепенно склонялись к этой же точке зрения на собственную судьбу. «Как жалко, я так и не увидела ребенка моей Марии», — вздохнула Поттер Алисия. Остальные молчали, ведь у каждого нашлось о чем пожалеть, пока вновь не заговорил Шум: «Мы ничего не делаем, чтобы спасти Землю — вот о чем, по-моему, нужно пожалеть». «Мы и сожалеем, лопух, — тут же осадил его Ангорак. Потом ему стало совестно, и он извинился: — Прости, Шум. Я погорячился. Я потому и злюсь, что ничего сделать не могу. Мы бессильны». «Да, — согласился Шум, — мы бессильны, если не можем ни говорить, ни действовать. Если мы начисто отрезаны от внешнего мира, тогда все напрасно. Но так ли это? Неужели мы совершенно лишились контакта?» Молчание. Потом… Поттер Алисия сказала робко: «Шум? Или мне померещилось, или секунду назад мигнул свет. Ты об этом говоришь?» Последовал всплеск энтузиазма, окрашенный надеждой, но сам Фунг Босьен сказал устало: «Просто чуть-чуть приоткрылся один глаз — наверное, приподняли веко, и все. Это ничего не значит». «Не совсем согласен, товарищ Фунг, — скромно сказал Шум. — Наоборот, очень много значит. Наши органы восприятия, наши системы восприятия не разрушились — вот что это значит. По-моему, у нас появилась надежда». «Надежда на что?» — рявкнул Ангорак. «Что мы парализованы, но не в коме». «Ясно и ежу, что мы не в коме! Мы ведь разговариваем между собой, правильно? Эх, Шум, когда ты ума наберешься! Ты называешь надеждой то, что для нас всех — худший конец: мы не умерли, мы не в коме, мы обречены догнивать в этой тюрьме, в полном сознании, до скончания времен!» «Ангорак, помолчи, — грубо одернул его Фунг. — Шум прав. Слушайте меня все! Если ничего, кроме как рассуждать, нам не остается, так давайте рассуждать логично». Он сделал микросекундную паузу, в молниеносном обмене мыслями между членами сообщества равнозначную многозначительному молчанию; он хотел убедиться, что возражений не последует. Возражений не последовало. «Прекрасно. Подведем итоги. Что мы знаем? Во-первых, мы пережили травму сосудов мозга. Есть возражения?» Возражений не было. Никто не сомневался в природе постигшего их несчастья. «Во-вторых, поражение сосудов не столь уж обширно, как могло бы быть в худшем случае. Шум верно заметил: мы по-прежнему слышим друг друга и можем общаться — по крайней мере, многие из нас, — уточнил он. И вновь все согласились с его мнением. — В-третьих, несколько секунд, может быть, даже минут тому назад мы видели световой проблеск». Одобрено единогласно. «Вопрос заключается в следующем: в состоянии ли мы хоть как-то управлять двигательными функциями тела. Кто-нибудь испытывал кинестетические ощущения?» Все голоса неуверенно дали отрицательный ответ, исключая Поттер Алисию, которая ответила «да», но чувствовалось, что она сильно сомневается. «Попробуем восстановить двигательный контроль?» Уверенное «да», то есть не слишком уверенное, но достаточно твердое. «Ладно, тогда попробуем приоткрыть глаз, — решил Фунг и отдал своей когорте инструкции: — Итак, сейчас мы проверим, в состоянии ли мы, не тратя сил на панику и перебранки, объединившись, открыть глаз. Все готовы? Ладно, начинаем». «Не могу…» — прошептал Су, но его шепот тут же утонул в возгласах прочих переживших катастрофу субличностей: «Нет, ты можешь, постарайся!», «Ага, надутый дурак, слабо!», «Ну хоть не путайся под ногами, сиди тихо и не мешай остальным!» Они взялись за дело, и еще как! Вновь и вновь, концентрируя усилия. И время, летевшее внутри черепа Многолицего быстрее самой жизни, казалось, остановилось. Попытка сменялась новой попыткой… Все было напрасно. «Давайте попробуем еще что-нибудь», — пропыхтел Су, если только слово «пыхтел» применимо к кусочку мозгового вещества. — Речь попробуем. Попробуем остальных предупредить… И новые усилия, попытка за попыткой — и опять безуспешно. На этот раз они даже действовали не так слаженно, как в первый, потому что опять перессорились, и все не могли прийти к общему мнению: что же им сказать, в каких словах; и медленно проходили часы, тянулись, как тысячелетия. Вдруг… «Что это было? — испугалась Поттер Алисия. — Ой, Фунг! Мы… мы умерли?» Но ответил не Фунг, а Ангорак, как всегда, по-солдафонски грубый. Он тоже почувствовал странную дрожь, которая достигла его осязательной системы через усталые органы чувств старого тела их носителя, Фунг Босьена. Бывший артиллерист сразу же понял, что это такое. «Мы не умерли, глупая женщина! — взревел он. — Если бы мы умерли, как бы мы сейчас разговаривали, а? Это мы сквозь переходник прошли, вот и все… Эх, товарищи, что же получается? Опоздали мы! Может, пока мы сидим в западне, все давно кончилось?». Кончилось ли? Ответ на сей вопрос интересовал не только сгустки мозговых клеток в голове Многолицего, но и многих членов экипажа президентской яхты. Цзунг Делилу, например, и Кастора, и даже Миранду, и Юпитера, которые явственно занервничали, ощутив непонятного происхождения вибрацию. Переход-поле накрыло корабль без предупреждения, застало его экипаж врасплох, так же, как и Многолицего. Первым побуждением Делилы было как можно незаметнее скользнуть обратно в свое пилотское кресло. Миранда, склонившись над стариком, голова которого покоилась у нее на коленях, пристально всматривалась в его лицо. — Или у меня галлюцинации, или веко у него приподнялось, — объявила она. — Дрогнуло, но только один раз… Тут она замерла, потому что по телу вновь прокатилась странная, леденящая, какая-то даже скользкая дрожь. — Всё, прошли! — ахнула она. — Да, успешная переброска… Смотрите! — И экран, который затопили статические помехи, вновь ожил, появилось изображение диска Земли, из-за краешка выглядывал яркий кусочек Луны. Юпитер воскликнул радостно: — Ага, план сработал! Ух, надоел же мне этот старик! — Он отпустил электроды, сгибая и разгибая с хрустом уставшие пальцы. И вновь удивившись странной реакции спутников, — отчего они так на него смотрят? — сказал обиженно: — Но мы же потеряли прямую связь с Миром! Какая теперь разница! — Ну и подонок же ты! — с отвращением процедила Миранда, но мгновение спустя уже забыла о Юпитере. Многолицый открыл глаза. — Он пришел в себя! — вскрикнула Миранда. — По-моему… он пытается что-то сказать… — О, это хорошо, — добродушно сказал Юпитер. Значит, им не придется делить кабину с протухшим трупом. — Заткнись! — приказала Миранда, наклоняясь ниже, к самым губам Многолицего. — Что? — прошептала она, и Многолицый, едва шевеля губами, попытался опять сказать что-то. — Оста… новите… Кажется, он сказал «остановите» и замолчал. Да, да! — подбодрила его Миранда. — Кого остановить, Фунг? Или что? — Остановите… урней… спасите… Землю… Они… ее… уничтожат… остановите… — Что? — изумленно воскликнула Миранда, не поверив собственным ушам. Вопрос был бессмысленный — ведь у старика едва ли оставались силы повторить все сначала. — Он сказал: «Остановите урней, спасите Землю. Они ее уничтожат», — повторила Миранда вслух, чтобы все остальные слышали, потом снова нагнулась к Многолицему. Она сказала встревоженно: — Не волнуйся, Фунг, урни не причинят вреда. Я понимаю, ты патриот своей страны и так далее, но главное, не беспокойся, Китай почти не пострадает… Урни ведь только стремятся освободить Америку, им больше ничего не нужно… На нее смотрели печальные, скорбные глаза старика. Губы вновь зашевелились, но на этот раз совершенно беззвучно. — Фунг, ты напрасно теряешь силы, — грустно сказала Миранда. — Не пытайся разговаривать. Я тебе обещаю, все обойдется… Многолицый с трудом провел по пересохшим губам языком и даже не произнес, не прошептал, а едва слышно выдохнул: — Пожалуйста… Миранда покачала головой, потом вдруг удивленно вскинула голову, почувствовав бортовой толчок. Она окликнула Делилу: — Что ты делаешь? — Коррекция курса, — отрезала Делила, не оборачиваясь. Пальцы ее проворно бегали по панели управления, она не спускала глаз с приборов. В ее тоне, в ее позе Миранде почудилось что-то странное. И опять-таки, странно, что Кастор, внимательно вслушивавшийся в слова Многолицего, вдруг, как бы невзначай, переместился и теперь висел в воздухе между Делилой и Юпитером и пристально смотрел на янки, как будто чего-то ожидая… — В чем дело? Что происходит? — громко спросила Миранда, и Юпитер, который наконец опомнился, схватился за саквояж, выудил из него парализатор и направил оружие на Делилу. — Измена! — вскричал он. — Замри на, месте, Цзунг! Убери руки с пульта! Делила замерла. Станнеры не убивают, но приятных ощущений тоже не испытываешь; придя в себя после выстрела — кажется, в тело впились тысячи иголок. Не говоря уже о том, что парализованная и оглушенная, она напрочь выйдет из игры и ничем не поможет спасти родную планету. Кастор тоже застыл на месте, и по той же причине. Кроме того, он ведь находился к Юпитеру ближе, чем Делила. Даже Миранда остолбенела с открытым ртом — она совершенно ничего не понимала! — чем вывела Юпитера из себя. — У вас в Настоящей Америке все сестрицы такие тупые? — громогласно поинтересовался он. — Ты разве не видела, что она делает? Ты была права: они задумали измену! — Юпитер, послушай… — начала она рассудительным тоном, понятия не имея, как закончить предложение. — Не пререкаться! И отпусти старика! Садись за пульт вместо Делилы! — Миранда не двигалась с места. — Быстро! — рявкнул он яростно. — Она хотела уничтожить разведкорабль и переходник! Ну, вытащи ее из кресла! Свободу Америке! |
||
|