"Тайные силы: Интернациональный шпионаж и борьба с ним во время мировой войны и в настоящее время" - читать интересную книгу автора (Николаи Вальтер)

I. Историческое развитие

Военное происхождение шпионажа. Франция, как творец военно-политической разведки. Людовик XIV. Фридрих II. Наполеон III. Бисмарк. Упадок германской разведки, выдвижение разведок английской и американской.

Происхождение шпионажа — военное. Хорошая осведомленность, дополненная шпионажем у врага, была всегда и всюду необходимым вспомогательным средством военной борьбы, так как незнание или ошибочное представление о происходящем у врага или о его намерениях грозило неожиданностями, а, отсюда — и потерей сражения, от которого часто зависела судьба государства и народа. Для такой примитивной разведывательной службы достаточно было пары отважных молодцов, на хитрость и надежность которых можно было положиться, которые соблазнялись, по большей части, крупным денежным вознаграждением, и от которых, по исполнении задания, охотно отделывались для того, чтобы скрыть, что слава военного успеха основывалась на успехах хитрости или предательства. Таким путем Наполеон I, благодаря услугам известного шпиона Шульмейстера, быстро и без пролития крови занял крепость Ульм. Но уже этот первый из знаменитых шпионов нового времени испытал на себе всю неблагодарность своего ремесла. Возведенный за свои услуги корсиканцу из баварского контрабандиста в полицей-президенты Вены и владельца замка в Нейдорфе близ Страсбурга, он умер в глубочайшей нужде. Могила его находится на кладбище Сент-Урбан немецкого города Страсбурга, предательски выданного Людовику XIV.

Но только политически слабые или молодые государства могли ограничиваться разведывательной службой в военное время или довольствоваться одной лишь военной разведкой. Уже во время войн Людовика XIV и Наполеоновской эпохи разведка перешла и в область политическую: шпионаж свил себе гнездо в тайных кабинетах дипломатии, и тайная разведка стала составной частью политики.

Франция является творцом постоянной военно-политической разведки. Наполеон III, под влиянием все [57] возрастающей мощи Пруссии при Бисмарке, впервые придал военной разведывательной службе прочные формы. Он создал в 1855 году единообразно-организованную и распространенную по всей Франции специальную полицию, которая стала главной носительницей шпионажа во время франко-прусской войны. После войны республика передала ее в распоряжение Генерального штаба, «II Бюро» которого взяло на себя планомерную организацию разведывательной службы («Service de renseignements») против Германии. В настоящее время, на вершине своего военного могущества, Франция является законченным мастером и неограниченным властителем в этой области. Руководство разведкой находится в крепких руках сознательно добивающейся могущества политики. Только тогда, когда Германия располагала государственными людьми с подобной же политической волей, появлялись и в ней зачатки работающего на службе у политики шпионажа. Такой шпионаж имелся в эпоху Фридриха Великого и Бисмарка. Первый уже не полагался на сообщения своих официальных представителей заграницей и на заверения находившихся при его дворе чужих дипломатов, а добывал себе независимые и достоверные сведения о положении дел через собственных доверенных людей и тем же путем осведомлялся о военном вооружении своих политических противников. Так же поступал и Бисмарк. Во время войны под его политическим руководством, в Германии существовало то полное согласие между военной и политической разведкой, — как между военным и политическим руководством вообще, — которое облегчило тогда Германии, а в мировой войне — ее противникам путь к успеху. Подобно тому, как Бисмарк был в курсе политического положения и руководил им, так и военные распоряжения Мольтке планомерно выполнялись на основании верных сведений о враге. Его решение повести наступающие немецкие войска вправо на Седан основывалось на агентурных сведениях из Парижа о выступлении Мак-Магона из Шалона, об его намерении обойти правое крыло германской армии в направлении на Мец.

Знакомясь с задачами разведывательной службы, я [58] познакомился с ветеранами разведки того времени. Имея до тех пор обывательское представление о низком характере шпионов, я был поражен, встретив их в высших духовных и социальных кругах. Я встретил людей с вполне законченной общественной подготовкой, в высшей степени культурных, и с обширным общим и политическим образованием. Разговор с ними представлял громадный психологический и политический интерес; он знакомил с величием прошедшей эпохи и указывал одновременно условия, при которых только и могла быть успешной разведка в будущем. Так как эти условия были осуществлены в результате германских объединительных войн, то германская разведка могла тогда оставаться в узких личных рамках, тем более, что цели ее были ограничены, а силы ее, благодаря государственному искусству Бисмарка, концентрировались всегда против одного врага.

Германии времен Бисмарка не была известна работа на все стороны и нападение со всех сторон. Отношения с Англией, и в особенности с Россией, были дружественными. Это выражалось в том, что ни по отношению к России, ни по отношению к Англии не велось никакой разведки сверх официальной информации. Сама Россия, которой угрожали не столько внешние, сколько внутренние враги, организовала чисто политическую разведку, направленную, главным образом, против этих внутренних врагов и распространенную по всей Европе в виде полицейской организации — знаменитой «охранки». Хотя последняя вначале и не преследовала целей военного шпионажа, но все же была способна начать в любое время работу и для военных нужд. Лишь русско-японская война привела Россию в ряды государств, сознательно ведущих военную разведку. Союз с Францией предоставил в распоряжение русской разведки большой опыт ее союзницы, но превратил ее в то же время в слугу французской разведки против Германии.

Последняя не учитывала, однако, этого развития. Ее политическая разведка хирела в руках дипломатии, комплектовавшейся и действовавшей под углом зрения общественных соображений, строго придерживавшейся [59] корректных путей и довольствовавшейся тем, что она на этих путях находила. Личный аристократический образ мыслей переносился и на деловое ведение операций. Изречение «Wright or wrong — my country» не привилось у немцев, вследствие конкуренции с Англией. Военная разведка утеряла политическое руководство, а вместе с тем понимание и поддержку политических факторов. Это не могло быть возмещено ни военными атташе, включенными всюду в рамки дипломатии, ни тем, что вместе с германским военным флотом выросла и разведывательная служба адмиралтейства, которая, хотя в большей степени, чем разведка Генерального штаба преследовала политические цели, но, по существу, являлась также и военной разведкой. Кроме того, она развивалась независимо от разведки Генерального штаба, рядом с ней и лишь в слабом с ней контакте, так как у обеих — не было как общего, так и политического руководства.

То обстоятельство, что Германия стала, из ложных политических побуждений, военным учителем других народов, в первую очередь — японского, нанесло величайший вред германским интересам. Япония довольствовалась тем, что без всяких усилий получала этим путем. Она не нуждалась ни в какой другой разведке, кроме той, какую для нее создала Германия.

Во время этого упадка, распада и нарушения германских военных интересов, Франция напрягала все свои силы для «реванша». Она привязала к себе для этой цели Россию. Испуганная хозяйственным расцветом Германии, Англия порвала со старым принципом равновесия сил («balance of power») и развязала руки французской политике реванша против Германии.

В качестве мировой державы, Великобритании издавна уже приходилось поддерживать обширную разведку. Значение ее она познала и оценила в борьбе за мировое господство. Лорд Фишер, который был первым лордом адмиралтейства с 1904 г. по 1910 г. — одновременно с созданием Эдуардом VII «entente cordiale» (сердечное согласие), — пишет в своих воспоминаниях:

С присоединением английской разведки к континентальной, русско-французская разведка присоединила к военно-политической и разведку экономическую. Как и вообще в Антанте, Англия стала играть руководящую роль и в разведке. Предусмотрительно освобожденная, благодаря Франции и России, от военных забот, она ограничилась в дальнейшем, главным образом, хозяйственной подготовкой мировой войны и осуществляла свое руководство с помощью политической пропаганды, в которой стала учителем своих союзников и Америки.

Америка до войны интересовалась, в общем, лишь морскими вооружениями великих держав континента. В отношении германских сухопутных сил она довольствовалась осведомленностью об успехах этой лучшей, но не величайшей армии в Европе. Она могла, поэтому, ограничиваться общей точкой зрения и служебными донесениями, которым Германия сама шла навстречу, и не прибегать к детальной работе шпионажа. Но главной причиной, однако, было то обстоятельство, что у американской разведки не было до войны того враждебного отношения к Германии, которое воодушевляло разведку Англии, Франции и России.

Вместе с этим миновали для Германии времена решающих военных боев, также как и времена, когда для подготовки и проведения войны достаточно было военной разведки. Наряду с армией и политикой, выступили техника, промышленность и наука. Во внутренней жизни государств [61] появились новые социальные проблемы, ставшие для разведки как объектами осведомления, так и объектами влияния.

Мировая война доказала, что борьба между народами выросла из узких рамок решения дела оружием и стала борьбой всех народных сил в политической, хозяйственной и военной областях и, не в последнюю очередь, в области морального состояния народа. Военную разведку сменила разведка государства против окружающих его стран. Она распространилась в равной мере на все области, в которых могло действовать более сильное государство, — на хозяйство, на политику, на вооруженную силу. Разведка не довольствовалась уже чисто отрицательной работой осведомления, но перешла к положительному действию в экономической борьбе, а также во внутренней и внешней политической пропаганде.