"Азовская альтернатива" - читать интересную книгу автора (Спесивцев Анатолий Фёдорович)

3 глава

Разборки на высоком уровне Ночь с 27 на 28 березня 1637 года от р.х

Пилип понимал проигрышность выяснения отношений. Наказной гетман — не базарная баба, чтоб с криком и руганью добиваться отсчёта от знаменитого полковника. Но что делать, если полковник этот ведёт себя невероятно нагло?

«Эх, повесить бы его, а ещё лучше, поганую его шкуру с живого содрать. И чёрт с ним, риском быть казнённым за это. Так не пойдут казаки на бой со своими. Колдовскими своими штучками заплёл он мозги дурачью. Вот и получается, по обычаям, я его, каким способом захочу, таким и казнить могу. Да вот права-то имею, а возможности, пока по-крайней мере, у меня нет».

С полудня в его отряд стали прибывать колдуны и старшины. Как из Сечи, так и реестровые. И, не представляясь наказному гетману, все отправлялись в шатёр к Васюринскому. Что, безусловно, являлось грубейшим нарушением казацких обычаев. Пилип давно бы явился туда и сам, да мешало ему одно но. Один из джур, посланных утром на убийство Васюринского, исчез.

«Хорошо, если завалился где мёртвый, не велика потеря. Гораздо хуже, если он, с перепугу от колдовских штучек (Боже милостивый, если ты есть, почему у нас до сих пор инквизиции нет?!!), сбежал свет за очи. Потом это может очень плохо аукнуться. Мерзавец знает слишком много. Но если эта колдовская братия его захватила живым… тогда совсем плохо. Уж не для суда надо мной они съезжаются? Рвануть ли, что ли, под защиту ясновельможного пана Иеремии Вишневецкого?» Пилип со всего размаха в сердцах, стукнул своим серебряным кубком о землю.

«Защитить то Ерёма защитит, только, кем я при нём буду? В лучшем случае, полковником придворного войска. Ни тебе уважения, ни богатой добычи. К лизанию ясновельможной задницы придётся привыкать. Нет, погожу».

Гнев на старого врага и страх, казакам и кошевых гетманов случалось казнить, не то, что наказных, душили Пилипа. Удивительное дело, но гости к Васюринскому продолжали прибывать после заката солнца. Наказной гетман не выдержал и пошёл разбираться, чувствуя, что дальнейшая неопределённость его убьёт. Разорвёт изнутри как подложенная негодяем Васюринским мина.

Он подошёл к шатру Васюринского в момент, кода Иван и Аркадий встречали Остряницу, прискакавшего уже ночью, в сопровождении всего одного джуры. Поздоровавшись с прибывшим полковником, очень авторитетным на Сечи, Пилип, с хорошо слышимой в голосе обидой обратился к Васюринскому.

— И как это понимать? Ты приглашаешь к себе гостей, а мне неизвестно, что затевается в моём собственном войске. Не по обычаям поступаешь, Иван, не по-людски.

— Ох, правда твоя, Пилип. Прости по старой дружбе. Собственно, дело-то нечаянно возникло, всё насквозь колдовское, вот я тебя и не беспокоил. Знаю, ты к колдовским делам никогда отношения не имел, не интересовался ими. Или я не прав?

— Какие бы то ни было, дела в моём войске творились, я должен о них знать!

И, обернувшись к Острянице, спросил его: — Пане Яков, никогда не слышал, чтоб и вы к колдовским делам причастны были. Васюринский не дал Острянице и рта раскрыть.

— Спешу доложить тебе, как наказному гетману, что мы с Аркадием, здесь, невдалеке, величайший клад открыли. Поболе сокровищницы султана, или там, шаха. Да вот беда, заклят он. Страшно заклят. Надо на кургане, где он хранится, великие жертвы принести. Трёх невинных, дев, трёх младенцев, и, представляешь, трёх воинских начальников, согласных пойти на жертву собственной жизнью добровольно. Сам понимаешь, оставлять такое сокровище в земле не хочется. Кликнули клич, добровольцы и стали приезжать. Слушай, друг, а действительно, ты ведь сейчас мой начальник. Имеешь полное право на часть клада. Поедешь с нами?

Васюринский, в порыве, якобы, дружеских чувств, приобнял наказного гетмана, как железными клещами вцепившись в его плечо. От его, вроде бы дружеской улыбки, у Пилипа пошли мурашки по коже и стало сбоить сердце.

— Ну, что молчишь? Уж поверь, там я тебя не забуду. Соглашайся, дружище. Кстати, я возьму с собой, для охраны раскопанных сокровищ, сотню казаков. Ты не возражаешь?

Говоря всё это, самым что ни на есть дружелюбным тоном, характерник подмигнул ошарашенному Якову Острянину. В вести, из-за которой он, бросив всё, прискакал, ни о каких кладах не говорилось.

Возражать гетман не стал. Он мечтал побыстрее покинуть эту компанию. Голос характерника звучал ОЧЕНЬ многообещающе и искренне, но гетмана такое щедрое предложение не вдохновило. Скорее испугало до желания немедленно опростаться и слить. Нетрудно было догадаться, зачем проклятому колдуну на раскопках клада старый враг. В заклятые клады Пилип не верил. Ну, почти не верил. А в способности характерников принести жертвы, не сомневался ни единого мига. С трудом высвободившись из лап характерника, Пилип решительно отказался от щедрых посул и поспешил откланяться. Появилось у него опаска, что проклятый колдун его может, как-то охмурить, потащить с собой. Известно зачем. Да и организм настоятельно требовал своего, не хватало ему ещё обделаться на людях.