"Азовская альтернатива" - читать интересную книгу автора (Спесивцев Анатолий Фёдорович)

6 глава

Эх, этих альтернативщиков бы, да… Азов, 12 июня 7146 года от с.м

«Эта Февронья для меня слишком уж темпераментна и неутомима, чтоб её! Опять не выспался и не отдохнул, олух царя небесного. Какое к чертям прогрессорство, если глазки сами закрываются, баиньки хотят. Не дай бог, ляпну ещё чего-нибудь невпопад. Надо бы лечь на пару часов, перекемарить, от отдохнувшего будет больше толку».

Весёлая вдовушка появилась в жизни попаданца недавно. Стоило ему вычухаться из достававших его болячек, как молодой и уже здоровый организм начал проявлять интерес к сексу. При огромном дефиците представительниц прекрасного пола это могло стать серьёзной проблемой, но не стало. Жили среди казаков весёлые вдовушки самого нестрого поведения и никто их за это не порицал. Вот одна из них и одаривала лаской попаданца. Но и тут не слава богу. Вдовушка оказалась с огромными сексуальными потребностями, Аркадию, когда он её навещал, приходилось, чтоб не ударить в грязь лицом, выкладываться по полной программе, в результате утром он был никакой. А ведь на нём был технический прогресс. Не смешно, но и эта ситуация становилась проблемой. Других легко доступных баб приятной ему наружности вблизи видно не было, а на поиски сексуальных приключений времени не было. Да и чревато это…

Прогрессорство в прошлом оказывалось всё более тяжёлым и утомительным делом. Не так уж легко вспомнить то, что можно сделать на примитивнейшем местном технологическом уровне. Невозможность сделать самые примитивные, с точки зрения человека двадцать первого века, вещи, порой приводила Аркадия в отчаянье. Не было в этом диком месте ничего. Не случайно оно Диким полем называлось.

Планы поехать посмотреть, поучаствовать советами во взятии Темрюка, закончились тем же, чем заканчивается большинство планов. Крахом. За день до выезда гребенцы привезли два десятка бурдюков с нефтью. «Дело — прежде всего!» решил Аркадий и остался в собственном азовском доме, который ему достался с коврами, циновками и тряпками при разделе имущества побеждённых.

Первым делом он решил сделать заменитель напалма, что-то вроде греческого огня. Несколько вариантов горючих и взрывных веществ из селитры и нефтепродуктов он помнил и без Васюринского. Производить подобные вещества в собственном доме, означало нарываться на крупные неприятности. Ему выделили освободившийся лодочный сарай вне города, где он и сварил из этих, плюс ещё парочка компонентов, своё адское зелье. Дурея от запахов, которые приходилось при этом выдерживать и периодически клюя носом. Совсем немного сварил. Нефти пока было мало, а пропорции зелья предстояло уточнять. Точный состав данной селитры и, светловатой какой-то нефти, был ему неизвестен.

Сварив «кашки» как на порцию для голодного ребёнка, он вынес её из сарая, вывалил вонючую и не аппетитную массу на плоский камень и, отойдя, на всякий случай на пару шагов, бросил в неё факел.

Бабах!!! — шарахнуло звуком от взрыва его по ушам, взрывной волной по лицу, вышибив не по мужски обильные слёзы. Наверное, его, в придачу, ещё и опрокинуло бы на пятую точку. Но, бросая факел, он наклонился вперёд, и взрывом его только выпрямило. Вызвав обильное кровотечение из носа и частичную глухоту на весь день.

С интересом наблюдавшие за его действиями Васюринский, Срачкороб (куда ж без него?) и десяток казаков, выделенных на сегодня для его охраны, взрывом впечатлились. Ещё бы, такая маленькая вонючая кучка, и такой эффект! Они бросились расспрашивать попаданца, но тот в это время был некоммуникабелен. Лёгкая контузия, глухота, ошарашенность происшествием… в общем, через полчаса его повели домой, не под ручки, но в готовности под них подхватить.

Позже, отоспавшись и придя в себя, он понял, что из-за недосыпа перепутал рецепты и сварганил нечто вроде аммонала, хорошо, хоть ослабленного. Но, в любом случае, вещество получилось куда более взрывоопасным, чем чёрный порох. Гранаты теперь можно было соорудить несравненно убойнее и лёгче. Благо и чугуна скоро у казаков будет намного больше. Из Запорожья кузнецы прислали весточку, что из найденной по его наводке руды уже получены первые крицы и они много лучше, чем прежние, из болотной руды. Захвативший с помощью поляков Сечь Кононович контроля над запорожскими паланками не добился. Не до того ему было. Даже ранее верные Речи Посполитой полковники и сотники из реестровцев начинали проявлять недовольство действиями карателей. Но без основной части сечевиков их протесты мало кого волновали.

У Аркадия, после вчерашнего конфуза, было сильнейшее желание отдохнуть. Однако осуществить его не удалось. Спозаранку припёрлась целая толпа атаманов. До них дошли слухи, естественно, сильно преувеличенные, о порохе более сильном, чем обычный, чёрный. Они помнили рассказы попаданца о существовании такого, да ещё бездымного, и жаждали узнать, когда можно будет на него переходить.

Пришлось Аркадию их разочаровать. Совать такую взрывчатку в ствол ружья, было, сколько он помнил, самоубийством. Пришлось отбросить мечты о неге в постели (без всяких вдовушек!) и впрягаться в повседневную прогрессорскую работу. Он объяснил атаманам их ошибку, но немного утешил перспективами ракетостроения и карманной артиллерии. Учитывая, что слух у него восстановился ещё не полностью, ох и ор стоял в хате…

Объяснения — объяснениями, но атаманам хотелось, и посмотреть и пощупать. Довелось тащиться в сарай, варить новую порцию, испытывая при этом куда более острые ощущения (вдруг взорвётся?). Видимо заметив его сомнения, к нему подошёл возглавивший разведку и контрразведку Свитка.

— Тебе здесь рядом находиться обязательно? Оно не может взорваться во время варения?

Аркадий с сомнением посмотрел на своё варево. — Да, вроде бы, не должно. Хотя, чёрт его знает, я ведь не химик, так, читал кое-что.

— Кто-нибудь другой, если его научить, варить это сможет?

— Да кто угодно, если не дурак и будет соблюдать осторожность. По взмаху руки Свитки к ним подскочил его джура.

— Вот, объясни Алексе, он точно не дурак, я таких рядом с собой не держу. А тебе лучше отойти от этого варева. У нас другого такого как ты больше нет, заменить некем.

— Хорошо, — сразу согласился попаданец, совсем не рвавшийся, в отличии от своего друга Ивана, рисковать головой.

Дело было нехитрым, он легко объяснил джуре, что и когда нужно делать. От описания подробностей процесса воздержусь по примеру Жюль Верна. Опиши он в «Таинственном острове», кажется, ПРАВИЛЬНЫЙ способ изготовления нитроглицерина, боюсь, писать сей опус, было бы некому.

Вопреки известному «Эффекту присутствия начальства» повторное изготовление взрывчатки дало такой же результат, как и первое. И произвело на атаманов сильное впечатление. Они тут же заспорили, во сколько раз полученная взрывчатка (слово мгновенно вошло в обиход) сильнее пороха. После бурного и нельзя сказать, что конструктивного обсуждения, сошлись во мнении, что не менее чем в десять раз.

Аркадий тем временем поднапряг мозги и вспомнил, как надо делать горючую смесь. Оказалось, что не случайно перепутал, разница была не так уж и велика. Тут же, по его указаниям, уже трое казаков, двое донских и джура Алекса, сварили ещё одно адское зелье, негасимое водой. Попаданец обозвал его напалмом, хотя к напалму двадцатого века оно имело лишь косвенное отношение. И, к сожалению, на воздухе само не загоралось.

Пока старшина соображала, где удобней всего ещё можно применить эту новомодную взрывчатку, в сарае дозревал напалм. Аркадий посчитал более эффектным испытывать его не на голом камне, а на пропитанном водой топляке. Полив его, в придачу, когда он разгорелся, водой. Вода на огонь особого воздействия не произвела, а топляк, из которого, все видели, сочилась вода, сгорел, будто высушенный на жарком солнце кусок древесины. Из старшинской кучки даже раздалось:

— Адское зелье, будто черти оттуда его доставили.

Объяснять атаманам, какое значение могли иметь снаряды и ракеты, снаряжённые напалмом в морских боях, Аркадию не пришлось. Они немедленно заказали ему… много, потом очень много, потом… об аппетитах вояк, любого века, можно не распространяться. В нынешние времена они широко известны всем.

Узнав, что нынешний мизерный запас нефти будет израсходован на опыты по производству гранат и ракет, а для производства боеприпасов боевого применения её нужно в сотни раз больше, атаманы приуныли. Но не надолго. Обещали завтра же выслать за Терек большой обоз, а потом ещё один. Учитывая черкесскую опасность, высылать, приходилось не обычные обозы, а, фактически, боевые табора с сотнями воинов. Которых без того очень не хватало. Но атаманы сочли, что оно того стоит.

Аркадий вместе со Срачкоробом начал эксперименты по производству новых ракет, без усиленных звуковых эффектов, но много больших и несущих в себе либо взрывчатку, либо напалм. Естественно, в боеголовке при испытаниях был мокрый песок, а не сверхдефицитные взрывчатка и напалм. При отсутствии аэродинамики как таковой, зачаточном состоянии многих дисциплин физики, сделать крупные ракеты, летающие не хуже старых, оказалось очень тяжело. Много раз после неудачных стартов Аркадий жалел, что нет возможности выдернуть из какого-нибудь почтенного ВУЗа Украины хорошего физика для помощи. Всё равно они там напрасно штаны просиживают, а в семнадцатом веке, даже от одного физика столько бы пользы было! А ещё не помешали бы химик, металлург, геолог…

Однако пока наплыва учёных в Дикое поле не наблюдалось, Аркадию приходилось отдуваться за всех их самому. Одному.

«Типа: Академия наук в одном лице, покруче Ломоносова, Ньютона и Менделеева вместе взятых. Смешно. Но в отсутствии гербовой пишут и на пи-пи-факсе».

Между химией и аэродинамикой Аркадий уделял внимание и своему снаряжению. С помощью кузнеца пытался снабдить своё ружьё прицелом и мушкой. Вроде бы несложное дело, примитивнейшие приспособления, но ошибка на волосок делала его бесполезным, даже вредным. Когда точно приделать их удалось, радости-то было… Аркадий, гордившийся в «прошлом» своим умением неплохо стрелять, наконец-то стал попадать из своего гладкоствольного ружья чаще, чем мазать.

Попытка приделать шверт на струг с треском провалилась, как и многие предложения Аркадия поначалу. Струг стал тяжелее, медленнее на вёслах, уже не мог плевать на любую мель. Правда, к восторгу испытателей, высокая мачта и два паруса помогли ему быстро разогнаться при попутном ветре. До первого поворота. Низкий, безпалубный кораблик мгновенно черпнул водицы так, что наполнился более чем наполовину. Хорошо, что ему и полное заполнение водой не грозило немедленным путешествием на дно. Толстый вал из тростника окаймлявший его борта, обеспечивал казацким корабликам высочайшую плавучесть и защиту от пуль.

Однако стало ясно, что шверт и увеличенную парусность необходимо применять на судах новой постройки. Нечто отдалённо сходное предлагал и Ван Ваныч, казак родом из Зеландии, одной из провинций Нидерландов. Подумав немного, Аркадий решил отстраниться временно от судостроения, потому как невозможно успеть везде, а оружие, которое он сможет предложить, кроме него не выдумает никто.

По всему Дону собирали старое, но не ветхое тряпьё. Аркадий вспомнил о картузном заряжании артиллерии и казаки, обожавшие стрелять как можно быстрее, подхватили эту идею. Но, в отличие от бриттов, они при этом ещё и отличались меткостью. Всем было ясно, сколько заранее отмерянных порций пороха не приготовь, всё равно будет мало.

С десяток гаковниц из хорошего металла перековали в казнозарядные. Благодаря чему их скорострельность и до того, вероятно, высочайшая в мире, существенно возросла.

Запорожцы, во избежание краха от одного вражеского налёта, наладили производство металла из новой руды в нескольких местах, обещая уже к осени существенное приращение гаковниц, мортир и пушек небольшого калибра. Производство дальнобойных винтовок, очень популярных среди казаков, пришлось отложить. Практически некому было делать тонкие механизмы.

Благодаря скорому появлению разрывных и зажигательных ракет, можно было уже планировать атаки на Стамбул, прибрежные города Турции в Чёрном и Мраморном морях. Аркадия при этом сильно напрягало отсутствие приличных карт. А ведь в его голове содержались целые атласы! Благодаря Васюринскому он их легко вспомнил, но их ожидал полнейший облом. Что толку помнить карту, если ты не умеешь рисовать? Промучившись весь вечер, так ничего и не смогли сделать.

Озарение Аркадию пришло ночью, во сне. В нём он увидел виденное в десятом классе представление в их школе гипнотизёра. Среди прочего, там был номер, когда загипнотизированным школьникам внушалось, что они великие художники, певцы, музыканты. И мастерства у ребят и девчат явно прибавлялось.

Проснувшись, попаданец первым делом, побежал в соседний дом, принадлежавший теперь Васюринскому. Но того дома не было. Спозаранку умотал в родной курень. Не в силах ждать, когда вернётся, Аркадий пошёл его разыскивать.

Иван тихо, но явно не мирно, распекал одного из сотников куреня своего имени. Сотник, среднего роста, худощавый, но очень быстрый в движениях Данило Ласка, кивал, разводил руками, всячески выражая готовность загладить какую-то свою вину. Именно он первым из них заметил подходящего Аркадия и откровенно обрадовался.

«Вот, не напрасно я всё-таки в прошлое перенёсся. Второй уже человек радуется только увидев меня. Не напрасно, можно сказать, живу. Радость людям несу. Заодно с очень полезными изобретениями, пусть и смертоносными. Впрочем, чего это я? Срачкороб искренне радуется каждый раз, когда меня видит».

Удивлённый радостным выражением лица распекаемого подчинённого, Иван замолк, и только потом догадался оглянуться. Взгляд, которым он при этом одарил попаданца, к числу радостных не относился. Скорее напоминал о легендах, что характерники в волков умели превращаться.

— Доброе утро, Иван!

— И тебе того же. Да не совсем оно доброе. Вот этот… — Васюринский затруднился сразу дать характеристику сотнику, подбирая выражение поточнее. Вид у знаменитого куренного, был нормальным, для человека, выпившего здоровенную бутыль горилки предыдущим вечером. Бодун, он и в семнадцатом веке, бодун.

— Да ладно тебе. Ну, проштрафился человек, укажи ошибки и заставь сделать правильно. Он, уверяю тебя, будет очень стараться. И, обращаясь уже к Ласке, — Ведь будешь стараться?

Сотник закивал, часто и быстро, всем своим видом выражая готовность трудиться во славу войска запорожского и васюринского куреня, особенно.

— Вот видишь, он осознал свою ошибку и из кожи вылезет, чтоб её исправить. Пошли быстрее, я, кажется, придумал, как можно решить вчерашнюю трудность.

— Эх! — явно огорчился вынужденному прекращению воспитательного процесса Васюринский. — Ну, если всё не исправишь…

Куренной поднёс к носу сотника свой кулак, по сравнению с которым его полковничья булава выглядела мелким украшением.

— Смотри мне! — и, посмотрев мрачно на Аркадия, — Пошли, расскажешь, что придумал. Одна головная боль от твоих придумок.

Уже разворачиваясь обратно, попаданец заметил, что внушительный кулак куренного сотника не испугал, взгляд на уходящих характерников у него выглядел хитрым и довольным. Сотниками на Сечи люди, легко пугающиеся, не становились в принципе. Не та среда.

— Положим, головная боль у тебя от горилки, странно, что ты ею насмерть не отравился. Я вчера поосторожничал и сегодня себя прекрасно чувствую.

— Глупостей не говори. Как это, горилкой отравиться? Упиться ею, да, можно, но чтоб отравиться… она же не яд, лекарство. И осторожничать казаку не пристало. Хотя, конечно, старшине много пить нельзя, голова у нас работать должна.

— А сам второй раз за неделю нажрался до свинского состояния. Смотреть стыдно было, плакал как баба. И, запомни, любой яд может быть лекарством, любое лекарство — ядом. Вопрос в пропорции. А ты за вечер всосал убойную норму для быка.

— Я свою горькую судьбинушку оплакивал. Все друзья-товарищи воюют, ворога бьют, трофеи берут, а здесь сижу, вместе с долбанным (словарный запас Ивана за время общения с Аркадием сильно пополнился, правда, чёрт знает чем) попаданцем.

— Кончай ныть. Вон, Срачкороб, тоже на войну не попал, а никакого уныния. И по мелочам не пакостит, даже странно.

Васюринский резко стал. Аркадию, который по инерции сделал шаг, пришлось поворачиваться к нему.

— А ведь действительно, за последние дни он ни одной проказы не совершил. Значит, что-то особенное задумал. А к нему ведь сейчас твои адские зелья попали. Пошли немедленно, а то он устроит такое, что все как ангелы в небо взлетим. Знаю я этого поганца, он без шалостей жить не может. А про карты потом расскажешь.