ВЕЧЕР, КОТОРЫЙ НЕЗАМЕТНО ПРЕВРАЩАЕТСЯ В НОЧЬ

Аристарх назвал гостей пять человек, заставили письменный стол шампанским, коньяком, икрой в баночках: В комнате у Аристарха накурено и шумно - что-то такое, кажется, обмывали, может быть, автомобильные покрышки, потому что в коридоре лежали автомобильные покрышки, пять штук.

Вера Сергеевна много боролась с пьянством мужа, обозлилась вконец и отрешилась. Сидела в своей комнате и смотрела телевизор, нарочно запустив его на полную громкость, чтобы хоть как-то помешать этим идиотам, которые шумели в комнате Аристарха.

Гости шумели.

- Ты ль меня, я ль тебя любить буду!.. - пел один, вовсе лысый; и все одно: "ты ль меня, я ль тебя:"

- Ну, полетели?! Вы, полетели?! - приставал ко всем курносый человек в очках и смеялся, и махал руками, как птица, и все звал: - Ну, полетели?!

- Рано, рано, - говорил Аристарх. - Тут еще полно всяких мошек.

Похоже, этот курносый хотел затеять какую-то знакомую игру, в перелетных птиц, что ли, но еще не все наклюкались. А один - с большим брюхом - не знал что это такое - "полетели". И тоже приставал ко всем:

- А куда полетели-то? А? Куда это лететь-то?

- На Кудыкину гору!

- Куда, куда?

- Туда!..

- Да он же не знает, чего ты озверел-то? - остановил Аристарх одного чернявого, который обозлился на этого, с брюхом.

- Ну, полетели же! - стонал курносый.

- Ну, полетели, - сказал Аристарх.

Присели на дорожку, налили по чарочке:

- Прощай, родина, - грустно сказал Аристарх. - Березки милые:

Курносый всерьез заплакал и замотал головой.

- Полянки: Простор:

Чернявый дал кулаком по столу.

- Не распускать нюни!..

- Инстинкт, - сказал один пожилой с простым лицом.

- Выпили на дорожку! - пригласил Аристарх.

Все выпили: Аристарх первый поднялся из-за стола, пошел, открыл дверь комнаты, вернулся и стал наизготове посреди комнаты.

- Я - вожак, - сказал он.

За "вожаком" выстроились остальные пятеро:

И они "полетели": Они замахали руками, закурлыкали и мелкими шажками потянулись за "вожаком". Сделали прощальный круг по комнате, "вылетели" в коридор, пролетели, курлыкая, через комнату Веры Сергеевны и очутились в третьей комнате, где был тоже стол и холодильник.

Они сели, печальные, за стол: А Аристарх доставал из холодильника коньяк.

- Далеко теперь наши березки, - сказал курносый; он уже опять готов был плакать.

- А я люблю избу! - громко и враждебно сказал человек с простым лицом. - Я вырос на полатях, и они у меня до сих пор - вот где! - он стукнул себя в грудь. - Обыкновенную русскую избу! И вы мне с вашими лифтами, с вашими холодильниками:

- А коньячок-то любишь - похолодней, - вставил чернявый.

- Он и в погребе будет холодный.

- В погребе он будет плесенью отдавать, - сказал брюхатый. - Ты попробуй поставь на недельку в погреб - потом выпей: плесенью будет отдавать.

- Сам ты плесень! - свирепел человек с простым лицом. - Свесил на коленки: По какому месяцу?

- Только: знаешь: не надо, - обиделся брюхатый.

- Не надо? Не надо и вякать, про чего не знаешь!

- Хватит вам, - хотел утихомирить Аристарх. - Это вечная тема:

- Вот в деревне-то у тебя не было бы такого брюха! Ты бы там не жрал на ночь бифштексы кровавые, боров, а утром не валялся бы до двенадцати:

- Ты!.. Жлоб! - прикрикнул брюхатый. - Ты грузишь тару - грузи дальше, а язык не распускай, а то на него наступить можно!

- Да хватит вам! - встрял опять Аристарх.

- Деревню он любит!.. - тоже очень обозлился брюхатый. - Чего ж ты не едешь в свою деревню? В свою избу?..

- У меня ее нету.

- А-а: трепачи. Писатель есть один - все в деревню зовет! А сам в четырехкомнатной квартире живет, паршивец! Я: - брюхатый ударил себя в пухлую грудь. - Я в коммунальной тогда жил, а он - в такой же - один:

- Как один? - не понял чернявый.

- Ну, с семьей!.. Но я - в коммунальной и никуда не призывал:

- Ему за это деньги хорошие платят, что призывает, - вставил курносый.

- Я его один раз в лифте прижал: чего ж ты, говорю, в деревню-то не едешь? А? Давай - покажи пример! А то - понаехало тут: не пройдешь. В автобусе не проедешь:

- Брюхо надо нормальное иметь, тогда и проедешь, - сказал человек с простым лицом. - А то отрастили тут: на самом деле, не проедешь. По какому месяцу, я тебя спрашиваю?

- Грузите бочки апельсинами! - огрызнулся брюхатый. - Избу он любит: Полати он любит: А дулю с маком любишь? Ну, и катись отсюда!

- Вот: я занимаюсь погрузкой, - показал свой кулак человек с простым лицом, - поэтому он у меня тренированный: разок двину, так у тя сразу выкидыш будет.

- Ну!.. - громко огорчился Аристарх, - прилетели в жаркие страны и давай тут: Мы же в жарких странах!

Все засмеялись.

- С прие: это - с прилетом! - воскликнул чернявый.

(Мы уж теперь так и будем называть их: чернявый - это Чернявый, брюхатый - Брюхатый, курносый - Курносый, лысый, который все песенки поет, - это Лысый, а человек с простым лицом будет, для краткости, - Простой человек).

- С приехалом! - поддержали Чернявого.

- С прилетелом! - сострил Аристарх.

- А мне здесь не нравится, - заявил Лысый. - Вообще мне вся эта история с журавлями: не того: не очень. Давайте споем?

- Выпить же надо, - сказал Простой человек.

- Да, елочки!..

- Коньяк стоит, а мы:

- С прилетелом! - еще раз громко сострил Аристарх.

Выпили.

- Споем? - предложил опять Лысый. И запел:

Его поддержали Чернявый и Курносый.

Но песня не сладилась - не вышла. - Поехали обратно! - предложил Брюхатый. - Мне здесь тоже не нравится.

- Полетели?! - выкрикнул радостно Курносый. - К березкам!

- Я больше не полечу, - наотрез отказался Брюхатый. - Я поеду поездом.

- Идея! - закричал Лысый. - Едем поездом. Прихватим с собой на дорожку, будем на станциях выходить:

- Можно всю дорогу в вагон-ресторане просидеть, - предложил Простой человек. - Я раз из Воронежа ехал:

- Нет, нет!.. - кричал Лысый. - Нет, мы нормально сядем, в поезд, выпьем на дорожку:

- Можно с собой взять:

- Не надо! - Лысый воодушевился и сильно кричал. - Не надо! Зачем? Мы нормально сядем в поезд, выпьем на дорожку:

- Можно сразу: Слушай суда! - закричал тоже Простой человек. - Мы - сели, поклали чемоданы - и в вангон-ресторан:

- Да иди ты со своим вагон-рестораном! - оборвал его Брюхатый. - Дай сказать человеку. Когда это ты в вагон-ресторане сидел?

- Я не сидел! - гордо сказал Простой человек. - Я там ночевал!

- Мы нормально сядем в поезд, - продолжал Лысый, - выпьем на дорожку:

- Ты только один в вагон-ресторанах сидишь, да? - Простого человека задело за живое, что Брюхатый ему не верит.

- Так, дальше? - слушал Брюхатый Лысого. - Выпили на дорожку?..

- Выпили на дорожку, малость проехали - у нас пересадка!

- Где пересадка?

- А вон в этой комнате, - показал Лысый на комнату, где сидела Вера Сергеевна. - Мы ее счас развеселим!

- По вагона-ам! - скомандовал Брюхатый. - Берите с собой на дорожку, а то пять минут осталось!

- А на посошок-то? Э-э!.. - напомнил Чернявый.

- Давайте быстрее! Быстрее, быстрее. - Брюхатый посмотрел на часы. - Четыре минуты осталось.

Тут все оживились, засмеялись, задвигались: Стали скоренько разливать коньяк по рюмкам.

- Скорей, скорей, - суетился Брюхатый. - А то опоздаем.

- Успеем. Он не точно отходит:

- На ходу запрыгнем.

- Ты-то запрыгнешь, а некоторые: могут родить на рельсах, - это Простой человек все кусал Брюхатого. Тот снисходительно посмотрел на него.

- Я предлагаю вот этого: жлоба не брать с собой, - сказал он. - Он напьется, и нас из-за него в милицию заберут.

- Ничего! - кричал Лысый. - Дернули!

Выпили.

И "побежали на поезд". На этот раз в голове строя стал Брюхатый и запыхтел, и даже ногой подстукивал.

- Пх-х, пх-х, пх-х: Ну, сели?

- Сели.

- Ту-ту-у!.. - тонко и выразительно "загудел" Брюхатый и медленно стронулся с места. И "поехали":

"Выехали" в комнату Веры Сергеевны: Брюхатый стал "замедлять ход" и опять тонко, с какой-то даже тоской "прогудел": - Ту-ту-у!..

Вера Сергеевна с ненавистью смотрела на "поезд".

- Пересадка! - объявил Брюхатый.

"Пассажиры" вышли из вагона: Расселись кто где смог: кто на тахту присел, кто на кресло: Простой человек сел на полу прямо.

- Много народу на вокзале, - сказал он.

- Вы давно сидите, гражданка? - любезно обратился Аристарх к Вере Сергеевне.

- Нет, я недавно. А вот вам: не знаю, сколько сидеть придется, - как-то значительно сказала Вера Сергеевна.

"Пассажиры" переглянулись.

- То есть? - не понял Аристарх.

- Я эти: путешествия с выпивками пресеку раз и навсегда, - опять зло и непонятно сказала Вера Сергеевна. - Вы у меня подудите: Подудите у меня, паразиты.

- Что, контролеры пришли? - испуганно спросил Простой человек с пола. - А у нас билеты-то есть?

Брюхатый засмеялся и хлопнул одобрительно по плечу Простого человека.

- Да это так - путают, - сказал Чернявый. - Гражданочка, а вы что, билет не можете достать?

Вера Сергеевна больше не смотрела на "пассажиров", а смотрела телевизор.

- Ну, а почему же сразу - "паразиты"? - оскорбился Аристарх.

- А кто же вы? - повернулась Вера Сергеевна. И зло смотрела на мужа. - Ну - спекулянты, если не паразиты: еще хуже.

- Гражданочка, - опять заговорил Чернявый весело, - вы нас с кем-то спутали: мы обыкновенные пассажиры: Едем на свои денежки.

- Вот и проезжайте. А потом вас повезут бесплатно.

- Куда это? - тоже зло спросил Аристарх. - Куда это нас бесплатно повезут?.. - он двинулся было к жене, но его остановил Брюхатый.

- Стоп, Аристархушка! - сказал он разумно. - Никаких скандалов на перроне: Нам действительно пора ехать. По вагонам! - опять скомандовал он.

И все опять со смехом построились в затылок друг другу, Брюхатый опять "загудел" - и "поехали" в комнату Аристарха. А в комнате рассыпались и стали занимать места за столом.

- Хоть нормально посидим в ресторане, - пожаловался Лысый. - А то все - в дороге и в дороге: Все всухомятку как попало:

- Что будем заказывать? - обратился ко всем Чернявый.

- Лично я, - сказал Простой человек, - выпил бы простой водочки. А?

Брюхатый интеллигентно скосоротился на это.

- Пусть пьет водку. А нам, пожалуйста, шампанского:

- И коньячку, - подсказал Курносый. - На меня шампанское, как пиво работает: я то и дело бегаю.

- Итак, - подвел Аристарх, перебросив полотенце с одной руки на другую, - коньяк, шампанское: Водки, извините, не держим.

- Ну, как же так - не держите?! - возмутился Брюхатый. - А если человек на полатях вырос?.. Что ему, ваш коньяк пить?

- Ерша ему! - подсказал Курносый.

А Вера Сергеевна в это время выключила телевизор, достала бумагу, ручку: И села писать.

И дальше, - если вообразить, что это на сцене, - можно услышать, что она пишет. Причем уже слабо слышно, как там "сидят в ресторане" наши "пассажиры", а отчетливо слышен голос Веры Сергеевны:

"Уважаемый товарищ прокурор!

В то время, когда все наши люди занимаются производительностью труда, есть отдельные элементы, которые только хотят есть и пить. И занимаются этим каждый день. Вы меня спросите: на какие деньги? Я вам отвечу: они занимаются спекуляцией. Я уже не могу слушать их пьяные голоса, меня глубоко возмущает, как они импровизируют свои дела, а потом по всей ночи курлыкают или изображают из себя пассажиров:"

"Пассажиры" в это время танцевали летку-енку.

"Вот сейчас, когда я пишу Вам это заявление, они танцуют летку-енку. А в коридоре лежат покрышки для "Волги" в количестве пять штук. Вы думаете, где они их взяли? Они их сымпровизировали. Так что, я думаю, что при вашей помощи они станцуют более ответственный танец и поедут пассажирами на казенный счет, я им об этом намекнула. Они мой намек не поняли, только понял мой муж Аристарх, но он думает, что я только пугаю. А у меня уже всякое терпение мое лопнуло: мы перестали уважать друг друга, потому что, мне кажется, он импровизирует не только с покрышками, но и с чужими женщинами:"