"Поле боя - Арктика." - читать интересную книгу автора (Савицкий Георгий)

УДК 94 ББК 63. 3(0) С 13

Оформление художника П. Волкова В оформлении переплета использован рисунок художника В. Нартова

Савицкий Г.

С 13 Поле боя — Арктика / Георгий Савицкий. — М.: Яуза: Эксмо, 2009. — 320 с. — (Войны завт­рашнего дня).

ISBN 978-5-699-38165-4

УДК 94 ББК 63. 3(0)

© Савицкий Г., 2009 © ООО «Издательство «Яуза», 2009 ISBN 978-5-699-38165-4 © ООО «Издательство «Эксмо», 2009

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

«До зубов вооруженное перемирие»

Атомная подводная лод­ка «Западная Вирджиния» класса «Огайо» под­всплыла на глубину старта ракет. В одной из ее двадцати четырех шахт находилась эксперимен­тальная ракета «Трайдент-2Б-5», головная часть которой была заменена отсеком с записывающей аппаратурой.

По официальной версии Пентагона, проводи­лись очередные испытания Глобальной системы ПРО. Запущенный с борта подводного ракетоносца баллистический носитель должен быть перехвачен и сбит ракетой-истребителем «Стандарт-4», старто­вавшей с борта эсминца управляемого ракетного оружия (УРО) «О'кейн» класса «Орлей Берк». Тра­ектория перехвата должна была пройти над Север­ным полюсом.

Но неофициально Соединенные Штаты Аме­рики, проиграв подряд две войны, продолжали пытаться «играть мускулами», которые у них еще остались. Нелегко расставаться со статусом еди­ноличного хозяина мира.

Вооруженный конфликт между Россией и НАТО на территории Украины, который стал для США предвестником поражения, и последовавшая за этими событиями фактически полномасштаб­ная война в Карибском море стали поворотной точкой в мировой истории. Два этих поражения подряд для Соединенных Штатов Америки озна­чали примерно то же, что и события в Северной Корее в 1950-1953 и во Вьетнаме в 1961-1975 годах.

Милитаризованный до предела, содержащий огромную «колониальную» армию колосс по­шатнулся на глиняных ногах девиза «Демокра­тия — любой ценой». И только поддержка «за­интересованных кругов» в лице Великобритании и некоторых других стран позволила Соединен­ным Штатам Америки не только вновь оправиться от казавшегося сокрушительным удара, но и вы­двинуть встречные территориальные претензии. Они касались районов Арктики, богатых нефтью и газом — этой «кровью цивилизации».

Но как в той шутке: «Над залежами американ­ской нефти обнаружены какие-то другие страны». В Персидском заливе американцы хозяйнича­ли с конца восьмидесятых годов прошлого века. Но в данном случае речь шла о России, которая уже успела доказать свой крутой нрав в междуна­родных отношениях.

Русские, чью страну в конце XX века разорили и разорвали на клочья порой откровенно враж­дебных государств, устали быть постоянно вино­ватыми во всех бедах на деле безнравственного и кровожадного «Золотого миллиарда». Воссоеди­нение народов на одной шестой суше и начав­шийся экономический и технологический подъ­ем требовали все-таки огромных ресурсов. В том числе и энергетических.

Схватка белоголового орлана, викторианского льва и полярного медведя была не за горами.

А пока что американцы решились на демон­стративную акцию, в чем были великими специ­алистами. Перехват и подрыв баллистической ра­кеты должен был произойти уже на нисходящем участке траектории над самой большой в мире русской буровой платформой «Белый медведь», расположенной над подводным хребтом Ломо­носова. «Трайдент» должен был как бы «случайно» отклониться от заданной траектории, а противо­ракета «все равно» должна была его перехватить.

Все шло нормально: «Огайо» произвела пуск и американский «Трезубец» вышел на траекто­рию. Описав баллистическую дугу, ракета вышла на нисходящий участок траектории. В заданный момент с борта американского эсминца УРО «О'кейн» стартовала противоракета «Стандарт-4».

Но внезапно весь тщательно продуманный сценарий акции демонстрации мощи полетел морскому черту под хвост. Неизвестно откуда появились русские ракеты, которые перехватили и уничтожили и «Трайдент», и хваленый амери­канский «Стандарт-4».

А командир зенитно-ракетной системы С-400Ф «Триумф», установленной на флагмане русского флота гвардейском тяжелом атомном ракетном крейсере «Петр Великий», докладывал командиру корабля вице-адмиралу Александру Григорьевичу Молотову:

— Обе цели поражены, расход три!

— Понял, поздравляю вас с успешной стрель­бой!

— Служу Отечеству!

Вскоре по закрытому каналу связи пришла шифрограмма с научного геофизического судна Российской академии наук, которое «по совмести­тельству» выполняло обнаружение и наведение ракет комплекса С-400Ф на цели. Вдобавок связку из этих кораблей прикрывали три малошумные лодки-«охотники» Краснознаменного Северного флота проекта 941 «Щука-Б».

Вернувшись в свои базы в Североморске и Гаджиеве, капитаны кораблей получили по поросен­ку—за отличное выполнение боевой задачи.

Глава 1 «БОЛЬШАЯ МОБИЛИЗАЦИЯ»

После сокрушительного провала операции «Веселый Роджер» по «насаждению демократии» в Венесуэле американский Военно-морской флот, самый мощный на планете, понес огромные по­тери. Уничтожены или выведены из строя пять из шестнадцати авианосцев, почти треть состава! В том числе и два новейших «плавучих аэродро­ма» — CVN-76 «Рональд Рейган» и CVN-77 «Джордж Г. В. Буш», каждый — водоизмещением сто тысяч тонн! Кроме того, ударам подверглись и дру­гие важные «инструменты глобальной политики» США — универсальные десантные вертолетоносцы и десантные корабли-доки. Атомные ракетные крейсера и эсминцы УРО[1], равно как и многоце­левые атомные подводные лодки, тоже пострадали, но все же их потери были не так ощутимы. Миро­вая талассократическая[2] страна не просто пошат­нулась на глиняных ногах атомных авианосцев — она была на краю пропасти.

«Политика атомных канонерок» разлетелась вдребезги под ударами мощного ракетного кулака Первого русского Императора.

Как и Россия в 1905 году после неудачной русско-японской войны и катастрофы Цусимско-

го сражения, США находились на грани соци­альной катастрофы. Взаимная неприязнь Севера и Юга, Запада и Востока грозила перерасти даже не в революцию — просто в кровавую резню. Американское общество, несмотря на внешнюю благость Голливуда, на деле было разобщенным и развращенным, годами воспитываемый в лю­дях эгоизм, презрение к более слабому, волчий инстинкт успешности («разбогатей или сдохни») сейчас грозили обернуться для страны крова­вым кошмаром. Зубы дракона дали кошмарные всходы.

В политике для США тоже наступил кризис. Американцев не любят — это факт. А сейчас так называемые страны третьего мира стали наби­рать силу. Все больше у этих стран становилось современного оружия, в том числе и морского. У Бразилии имелся авианосец «Сан-Паулу», быв­ший «Фош» ВМС Франции. У Индии — целых два: «Вираат», бывший английский авианосец «Гермес» и «Викрамадитья» — бывший советский, а впоследствии российский авианесущий крейсер «Адмирал Горшков», прошедший глубокую модер­низацию в Северодвинске. У Индонезии имелся «Чакри Нарубет» — легкий авианесущий корабль, построенный в Испании на верфях фирмы «Базан». Сейчас и Венесуэла вела переговоры о по­стройке в России, на «Севмашпредприятии», лег­кого авианосца.

В этих условиях Соединенные Штаты Америки пошли по проторенному пути — интенсифициро­вали военное производство. Страна фактически перешла на военное положение. Американские корабелы вспомнили времена Второй мировой войны, когда транспорты типа «Либерти» клепали по одному за сутки, а авианосцы — по одному за

три месяца! И не удивляйтесь, такое действитель­но было.

В 1942 году, 2 июня, талантливый корабел, конструктор и организатор производства Генри Кайзер предложил командованию ВМС США план постройки серии конвойных авианосцев на базе транспортов Р-1. Поражали сроки постройки — пятьдесят кораблей водоизмещением более деся­ти тысяч тонн каждый Кайзер намеревался сдать заказчику всего за год! При условии, что командо­вание Военно-морскими силами не будет вносить изменения в чертежи.

Адмиралы лишь посмеялись над таким гранди­озным планом вооружения и отклонили его. Ко­мандование ВМС США вернулось к рассмотрению этого проекта только после того, как вмешался лично президент Америки Теодор Рузвельт.

Генри Кайзер сдержал обещание. Головной авиа­носец серии «Касабланка» заложили на верфях 8 июля 1943 года, а сдали заказчику уже в ноябре того же года. Всего же серию из пятидесяти эскорт­ных авианосцев водоизмещением 10902 тонны и длиной 149 с половиной метров, способных брать на борт 27 самолетов, завершили всего за год! Последний авианосец, «Мунда», был сдан ВМС США 8 июля 1944 года и прослужил аж до 1960-го. Эта кораблестроительная программа стала гордостью и триумфом американской промышленности.

Поэтому сейчас американцы также намерева­лись снова форсировать свою программу строи­тельства суперавианосцев. И небезосновательно: ведь США все еще оставались крупнейшим про­мышленным гигантом мира.

На военно-морской базе Норфолк у причалов уже стояли три недавно спущенных на воду авиа­носца CVX, еще два находились в постройке. Эти мегакорабли вдвое превосходили и по размерам, и по водоизмещению стотысячетонные атомные многоцелевые ударные авианосцы класса «Че­стер Уильям Нимитц». Четыре электромагнитные катапульты могли меньше чем за час выпустить в воздух сто двадцать суперистребителей F-35 «Лайтнинг II» и F-22 «Си Раптор». Впервые в исто­рии американского флота со времен авианосцев «Лексингтон»[3] атомные авианосцы получили ком­плекс ударного вооружения — ракеты «Томагавк» и «Гарпун» в подпалубных пусковых установках.

Кроме авианосцев, мощь флота поддерживали и новые десантные корабли-катамараны «Си Файтер», «Си Киллер» и «Си Хантер». В десантные вертолетоносцы и «плавучие аэродромы» для истреби­телей с вертикальным взлетом и посадкой срочно переоборудовались контейнеровозы и танкеры.

Также вспомнили американские адмиралы и другой позабытый проект: «Атомные пираты». Так должны были называться особые корабли, построенные на базе быстроходных транспортов типа «Маринер». С виду они напоминали обычные гражданские суда, но были вооружены восемью пусковыми установками для баллистических ракет «Поларис» с ядерными боеголовками. Это были настоящие «волки в овечьей шкуре». Предполага­лось, что такие корабли будут вести патрулирова­ние на судоходных трассах, оставаясь внешне не отличимыми от гражданских судов.

Советский Союз сразу же выразил резкий про­тест, назвав такие корабли пиратскими. Хотя, по утверждению Командования ВМС США, подобные корабли в обязательном порядке должны были бы нести специальные вымпелы Морских ядерных сил, все понимали, что это лишь формальность. Можно ли разглядеть вымпел с патрульного само­лета или на фотографии, сделанной из космоса? В конце концов проект был закрыт.

Современный проект предполагал размеще­ние на гражданских транспортах подпалубных пусковых установок Мк-41, как на эсминцах типа «Орлей Берк», для крылатых ракет «Томагавк» в неядерном высокоточном исполнении. Ну а на­значение новых «высокоточных пиратов» осталось тем же — скрытное патрулирование на морских судоходных маршрутах и нанесение внезапных высокоточных ударов крылатыми ракетами.

Развернулась также широкая кампания по до­стройке серии эсминцев «Орлей Берк» и много­целевых атомных подлодок.

* * *

А на другом берегу Атлантики тоже не овсян­ку жевали. Хитрые англичане в ослаблении свое­го главного геостратегического союзника увидели возможность вернуть Великобритании титул «Вла­дычицы морей».

Лорды Морского министерства еще помнили заносчивость американского адмирала Риковера, «отца» атомного подводного флота. Америка так долго и так явно не хотела делиться со своими союзниками атомными тайнами, что навсегда на­несла адмиралам и генералам Туманного Альбиона оскорбление. А ведь это благодаря нажиму Вашинг­тона английские инженеры прекратили разработку своих собственных, довольно неплохих истреби­телей в пользу «летающего гроба» F-104 «Старфайтер», который больше сражался не со звездами, а с землей. Имея колоссальный технологический потенциал, тому примером единственный до не­давнего времени истребитель вертикального взле­та и посадки «Харриер» с уникальным двигателем «Роллс-Ройс» «Пегас», они были вынуждены пле­стись в хвосте политики новых хозяев мира.

Но сейчас произошли некоторые изменения, и со стапелей в Глазго совсем недавно сошли два универсальных атомных авианесущих крейсера класса CVF водоизмещением в сорок тысяч тонн каждый. Как и американские авианосцы, они тоже несли «Томагавки» и «Гарпуны», а кроме того, мог­ли решать различные задачи по завоеванию го­сподства в воздухе и на море, высадке и прикры­тию десантов, охоты на вражеские субмарины.

Кроме того, прикрывать их должны два атом­ных крейсера с мощным артиллерийским и ра­кетным вооружением.

* * *

Ну и наконец Россия. В разные периоды своей истории она стремилась создать сильный флот, чтобы укрепить свои позиции в мировой по­литике. Собственно, и Северная война с самым сильным на тот момент государством — Швеци­ей — велась за выход к Балтийскому морю. Петр Великий создал и флот, и обновленную Россию. Потом были победы Нахимова и Ушакова, походы русской Средиземноморской эскадры.

А потом грянула Крымская война, потопление собственного флота, героическая оборона Сева­стополя, в которой погибли, не пережив своих кораблей, героические адмиралы Нахимов, Корни­лов, Истомин.

Поражение в Русско-японской войне и ката­строфа Цусимы вообще кардинально переверну­ли все в стране, положив начало новой, не менее спорной эпохе.

Советский флот в годы Великой Отечествен­ной войны хоть и не был океанским, но отважно и дерзко дрался с Кригсмарине и флотами их со­юзников. На легендарной Балтике, у героических Севастополя и Одессы, в суровом Северном море, прикрывая конвои Англии и США, на Дальнем Востоке летчики и моряки, экипажи подводных лодок, кораблей-«охотников» и торпедных кате­ров, «черная смерть» — морская пехота покрыли себя неувядаемой славой.

После войны увлеченность «кукурузных дел ма­стера» атомными ракетами поставила океанский надводный флот на грань гибели. Были разобра­ны на стапелях сверхмощные линкоры серии «Со­ветский Союз», наш флот так и не дождался тогда авианосцев, за которые ратовал гений морской стратегии, боевой адмирал Николай Кузнецов.

Но все же операция «Анадырь» в 1962 году по скрытной переброске морем на Кубу целой ракетной дивизии, в составе которой были стра­тегические ракеты с ядерными боеголовками, ди­визионы ЗРК С-75, эскадрильи «мигов» заставила Америку покрыться ледяным потом ужаса.

В семидесятые—восьмидесятые годы насту­пил расцвет Советского Военно-морского флота. Он стал океанским. В строй вошли противоло­дочные крейсера-вертолетоносцы типа «Москва» с вертолетами Ка-25, авианесущие крейсера типа «Киев» с истребителями вертикального взлета и посадки Як-38 и Як-38М, тяжелые атомные ра­кетные крейсера «Киров» до сих пор являются са­мыми мощными кораблями в мире.

Но наступила эпоха безвременья, устроенная плешивым ставропольским комбайнером. «Долбостройка» пустила под откос и армию, и флот, и великую страну. Гитлер бы порадовался. Преем­ник оказался не лучше. Об этом времени больно и трудно говорить. Да и что тут скажешь...

Но с некоторых пор Россия снова стала во весь рост, и подняли ее с колен ее армия и флот. «У Государства Российского есть только два надеж­ных союзника — его армия и флот...». Эти слова Александра III горели в душах офицеров, солдат и матросов великой страны.

И снова наперекор всему началось медленное, сложное и болезненное, но — возрождение!

Техносфера Советского Союза оказалась на­столько уникальна, настолько огромна, что сейчас находки и технические решения двадцатилетней давности смотрелись как научно-фантастическое чудо. Сверхманевренные истребители, уникаль­ные ударные самолеты и вертолеты, гигантские подводные лодки, атомные крейсера, экранопланы, скоростные ракетные катамараны, радиоло­каторы, мощнейшие ЭВМ на новых физических принципах, неповторимые комплексы ПВО и ПРО и многое другое терпеливо ждали своего часа на полках инженерных архивов, за грифами секрет­ности, в полупустых цехах оборонных гигантов, на уникальных верфях.

И они дождались своего часа! Во многих случа­ях пережив, к сожалению, своих создателей. Тогда эти жемчужины техномира в большинстве своем были непоняты — они намного опередили свое время. Но сейчас они пришлись весьма кстати.

И главное — были люди. Те, которые хотели довести эти шедевры (по-другому и не скажешь) научной и инженерной мысли «до ума», а не «до ручки». В России все еще остались юноши и де­вушки, для которых реальные победы и научные прорывы были важнее сделанных из воздуха ди­видендов и дорогих шмоток. Таких людей было мало, но этим, своей уникальностью, они и были ценны. А гранили эти алмазы признанные масте­ра — ветераны инженерных побед, научных про­рывов со скромными золотыми звездочками, сер­пом и молотом Героев Труда и Героев Советского Союза. Они даже шутили: «Впору снова «шарашки» открывать!»

К тому же технологические идеи и решения отличались известной простотой, «дешево и сер­дито» — вполне по-русски. Это позволило в крат­чайшие сроки и с относительно небольшими за­тратами реализовать целое созвездие проектов.

Россия первой в мире создала подводный авиа­носный флот и уже успела успешно его приме­нить в реальной боевой операции. Совсем недавно был введен в состав Краснознаменного Северного флота новейший атомный подводный авианесу­щий крейсер — субмарина проекта 957 «Кречет». Второй такой корабль уже стоял у достроечной стенки северодвинского «Севмашпредприятия». На Черном море, в Николаеве, где вновь после разрухи «оранжевой власти» возрожден крупней­ший судостроительный завод, проходил програм­му испытаний первый русский атомный авиане­сущий крейсер. А его охраняли первые серийные ракетоносные экранопланы «Лунь». Строились но­вые эсминцы и фрегаты, самолеты и вертолеты. Ожившая промышленность вновь дала надежду людям на лучшую, достойную жизнь.

Всякий раз гибель флота и разложение армии являлись предвестниками гибели, завершения це­лой эпохи в истории могучей страны. И всякий раз возрождение морской и воинской славы ста­новилось предвестником укрепления мощи Госу­дарства Российского.

* * *

А вот за океаном требовали уже немедленных действий по демонстрации мощи. Обеспечить временный паритет до окончательного вступле­ния в строй новых атомных суперавианосцев се­рии CVX могли только атомные подлодки. Сейчас шла активная перестройка и модернизация уже имеющихся в боевом составе флота многоцеле­вых и стратегических АПЛ с ядерными ракета­ми. Часть из них переоборудовалась в носителей самолетов вертикального взлета и посадки F-35 «Лайтнинг II», а остальные — в носителей крыла­тых ракет «Томагавк». Еще пара модернизирован­ных АПЛ типа «Огайо» стала ударными вертолетоносцами, неся на борту по шесть вертолетов «Си Апач». Считалось, что они смогут выполнять ударные операции и прикрывать с воздуха мор­скую пехоту.

Но конгресс требовал незамедлительной ак­ции, которая доказала бы всему миру мощь Со­единенных Штатов. Именно поэтому Объединен­ный Комитет начальников штабов армии США и санкционировал уникальную по дерзости и по масштабам подводную операцию...

Глава 2 ПОЛЯРНАЯ ОДИССЕЯ

Необычный подводный караван двигался двенадцатиузловым ходом в стылой глубине Барен­цева моря. В голове колонны шла малошумная

АПЛ-«охотник»¹ класса «Барс», проекта 971УМ, вслед за ней скользили в водной толще три подлодки-ракетоносца «Мурена» проекта 667Б и 667БД Но сейчас баллистические ракеты Р-29 в отсеке-«горбе» позади рубки уступили место спе­циальным наливным емкостям-танкам для нефти и резервуарам Дьюара для сжиженного газа. Все три лодки были выведены из состава флота по причине морального устаревания ракетного ком­плекса. Им на смену пришли стратегические под­водные крейсеры «Борей» 955-го проекта с балли­стическими ракетами «Булава-30» и «Булава-30М». А «Мурены», вместо того чтобы разрезать на ме­талл, тратя на это немалые деньги, к большой радости «экологических активистов» из органи­зации «Беллона» переоборудовали в подводные танкеры. Экипажи для них набирали из опытных подводников, уволенных в запас. Большинство из них, прослужив несколько десятков лет на Севере, успели досконально изучить непростые условия плавания в высоких широтах — отмели, айсбер­ги, подводные скалы и хребты.

Караван вышел из Североморска и, дойдя до границы паковых льдов, продолжил свой путь под ледяным панцирем. Подледная навигация была очень сложна — нужно было внимательно следить за курсом, ведь дно океана — это не бескрайняя равнина. Здесь есть подводные хребты, плато, до­лины и ущелья. А сверху над нагромождением подводных скал нависает ледяной панцирь, тяну­щийся в глубину острыми клыками сталактитов, которые запросто могут распороть борт подво­дной лодки. А еще — айсберги с их непредсказу­емыми и опасными маршрутами. Штурманы под­водного каравана практически не покидали своих постов, корректируя прокладку курса по данным гидролокаторов и эхоледомеров. Ситуация услож­нялась еще и тем, что в высоких широтах вблизи магнитного полюса Земли «сходили с ума» компа­сы и другое навигационное оборудование. Поэто­му все расчеты велись в так называемой системе квазикоординат, когда вся сетка параллелей и ме­ридианов Земли меняется местами. «Квазиполю­са» проходят через экватор, а «квазиэкватор» — на полюсах.

И все же подводная навигация по Северному морскому пути была гораздо безопасней и эконо­мически выгодней, чем надводная. Атомным суб­маринам не страшны полярные штормы, для про­водки караванов не нужно использовать огромные ледоколы, вести ледовую разведку вертолетами. Да и использовать подводные маршруты можно практически круглый год.

Сейчас подводный и подледный поход уже под­ходил к своему завершению. Находящийся в цен­тральном посту капитан, ветеран дальних походов и подводного противостояния двух сверхдержав, принял доклад командира боевой части связи:

— Товарищ капитан, мы засекли приводной радиомаяк. Пеленг идет, чисто берется.

— Ясно. Штурман — держать курс по пеленгу радиомаяка. Старпом, подвсплываем на глубину пятьдесят метров, дифферент пять градусов на корму!

— Есть курс — по радиомаяку. Подвсплываем на глубину пятьдесят. Дифферент — пять градусов на корму.

Хоть переоборудованные подлодки-танкеры и числились сейчас судами гражданского флота, порядки на них оставались военными. Да в под-

плаве иначе и нельзя, дисциплина — залог безо­пасности.

— Включить телевизионную систему слеже­ния!

— Телевизионная система включена.

На экранах среди темной бездны, куда редко проникал луч света, показалась россыпь огоньков. Это была подводная топливная база и одновре­менно — грузовой терминал по перекачке нефти и сжиженного газа. Углеводородное сырье посту­пало сюда по многокилометровым трубопроводам от огромной буровой платформы, на сегодняш­ний день — самой большой в мире.

Боевая АПЛ-«охотник» отошла в сторону, что­бы не мешать подводным танкерам швартоваться к подводной базе.

Подойдя к подводному нефтегазовому терми­налу, субмарины-танкеры включили мощные про­жекторы. В лучах света виднелись герметичные модули подводного причала и турбонасосной станции, огромные сферические емкости сжижен­ного газа и нефти. К ним шли трубопроводы от расположенной в нескольких километрах огром­ной буровой платформы. От нее вертикально вниз спускались в бездну водоотделяющие колонны, которые тянутся вертикально до самого дна. Здесь установлена пятнадцатиметровой высоты башня, так называемая противовыбросовая задвижка, вну­три которой находятся гидравлические клапаны и аппаратура автоматического управления. А под ней в шельфе стоит стальная обсадная колонна, которую и связывает с буровой платформой по­лый титановый сосуд водоотделяющей колонны.

Атомные подводные лодки-танкеры подошли к подводному причалу. Раскрылись массивные броневые крышки бывших ракетных шахт — сей­час они скрывали нефтеналивные и газосберегающие емкости. Навстречу выдвинулась заправоч­ная эстакада, автоматически произошла стыковка форсунок с горловинами лодочных танков, и тур­бонасосы погнали внутрь «черное золото», а со­суды Дьюара начали наполняться сжиженным га­зом.

* * *

Массивная буровая платформа казалась утлым островком среди бескрайней стихии белого льда и свинцово-серой воды. «Белый медведь», так она называлась, была самым высокоширотным и са­мым большим сооружением по промышленной добыче нефти и газа. Располагалась она на под­водном хребте Менделеева, который был частью шельфа Северного Ледовитого океана, принадле­жащего России. Вполне оправдывая имя велико­го русского химика, это геологическое подводное образование подарило своей стране несметные сокровища. Недавно именно здесь, на границе по­лярных владений, были обнаружены богатейшие запасы нефти и газа, залегающие на большой глу­бине.

Согласно международным правовым нормам, если морская территория является продолжени­ем материка, то на нее не действует ограничение о 200-мильной экономической зоне. Однако «ци­вилизованный мир» думал иначе: никто не хотел видеть Россию сильной. А стране, раскинувшейся почти на одной шестой суши и делающей сейчас стремительный рывок вперед, были крайне необ­ходимы энергоресурсы.

В кратчайшие сроки на северодвинских вер­фях «Севмашпредприятия» была спроектирована и построена уникальная сверхглубокая буровая платформа «Белый медведь». И вскоре она была отбуксирована к новому месторождению. Буровая рассчитывалась на крайне неблагоприятные усло­вия Севера и комплектовалась всем необходимым для длительной и сложной работы в течение по­лярной ночи.

В качестве автономного источника энергии на ней был установлен компактный ядерный реактор, как на подводных лодках. Буровая также имела собственную доковую площадку, нефтеналивной терминал и целое звено вертолетов Ка-32, кото­рые исключительно хорошо зарекомендовали себя в полярных условиях. Добыча «черного золота» на­чалась.

Однако сразу же русским стали мешать. Несмо­тря на то что буровая платформа находилась на территории русских полярных владений, корабли и самолеты НАТО под началом Великобритании и изрядно побитого в Карибском море ВМС США постоянно действовали на нервы русским моря­кам и нефтяникам.

Вот и сейчас почти вровень с вертолетной площадкой буровой платформы завис британский истребитель вертикального взлета и посадки «Си Харриер». Он раскачивался на струях газовых со­пел, расположенных в носовой и кормовой ча­стях, а также на законцовках крыльев. Бороться с силой земного притяжения самолету также по­могали и поворотные сопла подъемно-маршевого двигателя. Ветеран еще Фолклендской войны 1982 года смотрелся грозно и демонстрировал подве­шенные под крылом ракеты. А в это время его напарник кружил над буровой, оглашая ледяную пустыню ревом своих двигателей.

Один из рабочих в сердцах выставил англий­скому летчику оттопыренный средний палец.

— Блин, как же они уже задрали! Все мускула­ми играют! Мало им было Украины и Венесуэлы!

— Сюда бы «зеушку»[4]... — мечтательно сказал стоящий рядом с ним специалист по автомати­зированным системам управления из Донецка. — Я из такой пушки «Черного ястреба» под Торезом[5]завалил.

Но пушка не понадобилась. Разрывая воздух ревом мощных турбин, над буровой платформой пронеслась пара тяжелых сверхзвуковых истреби­телей-бомбардировщиков Су-34ПЛ.

Висящий всего в нескольких метрах от буро­вой английский летчик к такому раскладу готов не был. Неизвестно, что там у него случилось, но самолет вдруг завалился «на спину», накренился и рухнул на огромную льдину, дрейфующую ря­дом с русской буровой платформой. В последний момент сработала система катапультирования, вы­бросившая кресло пилота из истребителя. Взрыв запятнал копотью чистый снег, а пилот под оран­жевым куполом упал на ледовое поле возле рус­ской буровой платформы. Почти сразу же к ме­сту аварии вылетел один из вертолетов Ка-31 со спасателями.

— «Альбатрос-2», прикрывай! Берем второго «Харриера» в «клещи». — Капитан Игорь Чайка передвинул РУДы[6] вперед, увеличивая тягу тур­бин. — Второй паре — занять четыре тысячи и прикрывать нас.

— Вас понял командир, выполняю.

Игорь закренил тяжелый истребитель-бомбар­дировщик, заходя в хвост уходящему английскому истребителю. Тот попытался было уйти со сниже­нием, но пара Су-34ПЛ быстро нагнала его. Тог­да англичанин переменил тактику. Он до предела снизил скорость и, пользуясь газоструйной систе­мой управления, почти завис на месте, а потом полетел вперед хвостом!

— Командир, что он творит?! — Штурман го­ловного Су-34ПЛ Александр Смирнов был просто в шоке от увиденного.

— Спокойно, Сашка, он нас просто на понт берет! Долго он на таком полетном режиме не протянет. Уходим вверх! — Игорь взял ручку на себя.

Но внезапно его осенила идея получше. Капи­тан Чайка подошел почти вплотную к летящему задом наперед «Си Харриеру» и на проходе вы­полнил «Кобру Пугачева». Ручку управления на себя, секторы газа назад до минимума — и р-раз! Тяжелый Су-34ПЛ вздыбился, встав на хвост и от­клонившись «всем телом» назад. Казалось, что он вот-вот перекувыркнется и рухнет, закрутившись в штопоре. Но летчик удержал контроль над ис­требителем-бомбардировщиком весом в сорок че­тыре тонны. Ручка управления отклонена вперед, двигателям дан полный газ — Су-34ПЛ опустил нос в стремительном «змеином рывке». Подействовало.

«Харриер» переворотом через крыло вошел в пикирование, чтобы набрать скорость. Перейдя в горизонт[7], он сбросил подвесные топливные баки и попытался уйти на сверхмалой высоте.

— Вот уж это знаменитый английский сно­бизм, — пробормотал себе под нос Игорь Чайка, выписывая невероятные маневры на сверхмалой высоте.

Пара русских истребителей-бомбардировщиков шла буквально по пятам за улепетывающим «Си Харриером», словно гончие за зайцем. Ан­глийский пилот снова попытался сманеврировать на малой скорости. На что и Игорь Чайка, и Саш­ка Смирнов лишь скептически ухмыльнулись: мол, видел бы он нас на посадочной глиссаде при за­ходе на подводный крейсер! Это не Аргентина-82, сэр! Тогда «Харриеры» за счет своих двигателей с отклоняемыми соплами получили неоспоримое преимущество над «Миражами» и «Супер Этандарами». Ну а сейчас феноменальная, «фирменная» аэродинамика истребителя ОКБ Сухого и двига­тели с управляемым вектором тяги оставили да­леко позади старичка «Харриера». Возможно, что и непревзойденные Су-27 уйдут в прошлое, но что придет к ним на смену?

А пока два русских истребителя-бомбардиров­щика Су-34ПЛ все же зажали его в «клещи», как ни старался английский ас выкрутиться, но русские летчики все время держали его на «коротком по­водке». Показав, таким образом, кто хозяин в по­лярном небе, краснозвездные самолеты резким разворотом ушли прочь, туда, где во льдах ждал их подводный атомный авианесущий крейсер под Андреевским флагом.

Массивное черное вытянутое тело «Северста­ли» резко контрастировало с окружающей его белой ледяной равниной.

— Я «Альбатрос-1», приготовиться к посадке. Снижаемся.

— Вас понял «Альбатрос-1». Выполняю.

Один за другим самолеты снижались на по­садочном курсе, цепляли тормозным гаком тро­сы аэрофинишеров на палубе подводной лодки и попадали в объятия «кокона» — аварийной системы торможения. Вся посадка выполнялась в автоматическом режиме, но летчики все равно балансировали на тонкой грани. Но все прошло нормально, и крайним на площадку самолето- подъемника опустился миниатюрный спасатель­ный вертолет.

Все люки задраены, подводный атомный авиа­несущий крейсер «Северсталь» снова поменял стихию.

* * *

Игорь Чайка и Александр Смирнов откинулись на спинки катапультных кресел. Это был их свое­го рода ритуал — посидеть в «остывающем» после вылета самолете, наслаждаясь мгновениями покоя и тишины.

Вообще-то после событий у берегов Венесуэ­лы, где авиагруппа «Северстали» сыграла важную роль в отражении агрессии ВМС США, перед эки­пажем подводного крейсера, и в особенности — перед летчиками, открылись ну просто гранди­озные перспективы. Новоиспеченным капитанам Игорю Чайке и Александру Смирнову предложили служить на новейшем, только что сошедшем со стапелей «Севмашпредприятия», атомном подвод­ном авианосце. Но летчики все же остались на родной подводной лодке «Северсталь». Она стала для них домом, а экипаж — семьей. Так и сказал об этом Игорь Чайка майору Ветрову. Майор не возражал, и вот теперь Игорь стал командиром звена и одновременно — командиром авиагруппы ТК-20 «Северсталь».

— Ну, как слетали?

— Нормально, один из супостатов так обделал­ся со страху, что с управлением не справился!

— Рисуй очередную звездочку!

Здесь же, на ангарной палубе, был и сам ко­мандир подводного авианосца капитан 1-го ранга Вячеслав Славин. Это стало новой негласной тра­дицией, когда сам капитан, «первый после Бога», на корабле отдает дань уважения своим летчи­кам, которые в каждом вылете идут на огромный риск — ради Отечества.

Вот и сейчас летчики замерли по стойке «смирно», и капитан Игорь Чайка отрапортовал командиру корабля:

— Товарищ капитан 1-го ранга! Полет прошел нормально, задача по прикрытию буровой плат­формы выполнена. Во время инцидента один из британских истребителей, «Си Харриер», потерпел аварию, пилот катапультировался. Второй самолет боевым маневрированием вытеснен за пределы русского воздушного пространства. Докладывает командир звена Су-34ПЛ капитан Чайка.

— Вольно. Поздравляю вас, ребята. Идите в кают-компанию, отдыхайте. Капитан Чайка, по­том напишете рапорт о случившемся инциденте.

— Есть.

Нервное напряжение после боевого вылета и посадки на подводную лодку, сравнимой с при­землением парашютиста на канат цирковых акро­батов, требовало выхода. С шутками и прибаутка­ми летчики пошли в кают-компанию. Там повар выдал каждому из пилотов-подводников «нарко­мовские» сто граммов — для снятия стресса.

Капитан 1-го ранга направился в центральный пост.

— Погружаемся. Рулевой, дифферент — пять градусов на нос. Глубина сто.

— Есть дифферент пять, глубина сто.

— Штурман, просчитайте курс в точку рандеву с нашей оперативной эскадрой.

— Есть.

Подводный авианосец «Северсталь» продолжал

нести свою скрытную вахту.

* * *

Эсминец «Гремящий» проекта 956 «Сарыч» Краснознаменного Северного флота России нес боевую вахту, ведя наблюдение за совместным ма­неврированием авианосных ударных групп флотов Великобритании и США. Американцы и англичане, придя из моря Бофорта, вплотную приблизились к территориальным водам России и длительное время шли вдоль ее морской границы.

Переваливаясь с волны на волну, русский эс­минец «вел» ударную группировку вероятного противника. Парадоксально, но разыгравшаяся непогода существенно облегчила его задачи по слежению. Когда шторма не было, американские и английские вертолеты постоянно висели над «Гремящим», а реактивные ударные самолеты Со­единенного Королевства и США имитировали ата­ки на русский эсминец. На корабле подали зенит­ные ракеты на направляющие, а шестиствольные автоматы АК-630М провожали холодными зрач­ками дульных срезов иностранные винтокрылые машины.

Сейчас капитан 3-го ранга Сергей Романов су­мел приблизиться почти вплотную к новейшему английскому атомному ударному авианосцу. Дис­танция между ними составляла не более четырех кабельтовых. Внезапно от строя кораблей отде­лился английский эсминец «Даймонд».

Выполнив резкую циркуляцию, он лег на встреч­ный курс с русским кораблем. Вероятно, коман­дование объединенной англо-американской авиа­носной группой решило раз и навсегда избавиться от непрошеного «эскорта» русского эсминца, ко­торый вот уже четвертые сутки «висел на хвосте» мощного ударного соединения. Английский и аме­риканский атомные авианосцы, атомный ракетный крейсер, а также эсминцы и фрегаты охранения не то чтобы опасались одинокого русского корабля, но чувствовали себя как-то неуютно, осознавая, что здесь они не слишком желанные гости.

А вот русский капитан действовал решительно, осознавая, что за его спиной вся мощь Северного флота.

— Радиорубка — открытым текстом: «В слу­чае опасного сближения буду вынужден открыть огонь!

— Есть, товарищ капитан, радиограмма пере­дана.

Но капитан английского эсминца, как видно, ее всерьез не воспринял, корабль НАТО продол­жал опасное маневрирование. Видя, как «Даймонд» выходит на контркурс, Сергей Романов коротко скомандовал:

— БЧ-2, носовая башня, предупредительный огонь! Упреждение — пол-кабельтова, наведе­ние — визуально, по электронно-оптическому визиру. Пли!

— Есть!

С тихим гулом механизмов, тонущим в зву­ках штормового моря, носовая башня эсмин­ца плавно развернулась, и дульные срезы 130- миллиметровых скорострельных орудий холодно уставились на англичан. Дистанционные взрыва­тели снарядов автоматически выставлены на за­данное расстояние. Орудийный залп был подобен раскату грома, сорок пять выстрелов в минуту! Сплошная стена водяных столбов перечеркнула курс движения английского корабля.

Но капитан его был, видимо, тем еще сорвиго­ловой. «Даймонд» снизил ход, но только для того, чтобы дать ответный предупредительный залп. Рядом с бортом «Гремящего» тоже вздыбились фонтаны разрывов 127-миллиметровых снарядов носового орудия английского эсминца.

— Рулевой, держать курс! Машинное — пол­ный ход, БЧ-2 — отстрелить помехи!

Идущий на полной скорости русский эсминец окутался молочно-белой пеленой. Небо за кормой расцветилось салютными разрывами специальных пиропатронов.

— Что теперь, ракетная атака?

«Даймонд» проектировался исключительно как эсминец ПВО, его основным оружием был зенитно-ракетный комплекс SYLVER с сорока восемью ракетами «Астер-15» или «Астер-30». После Второго Карибского кризиса его срочно довооружили двумя счетверенными пусковыми установками «Гарпун», а часть ячеек подпалубной стартовой установки зенитного комплекса переоборудовали под более тяжелые ракеты «То­магавк». Хотя все те же события у берегов Вене­суэлы показали их довольно низкую эффектив­ность по сравнению с русскими аналогами.

Два корабля мчались друг на друга, разрезая острыми форштевнями бушующие волны, и ни­кто не хотел уступать — гордость «Владычицы морей» столкнулась с броневой, путиловской, ре­шимостью русских моряков. Материальная, так сказать, сторона этого столкновения тоже была серьезна.

Оба корабля содрогнулись от мощного удара, ведь водоизмещение и того и другого превыша­ло восемь тысяч тонн, да еще помноженных на скорость хода в тридцать узлов! «Англичанин» по­лучил «хук» в правый борт. Тонкая «аристократи­ческая натура» «Даймонда» не выдержала столкно­вения с русской сталью. Через весь правый бок английского эсминца протянулась рваная рана. Контейнеры ПКР «Гарпун» были выворочены вме­сте с обтекателями, разорванные кабели били по корпусу, рассыпая бело-фиолетовые снопы искр коротких замыканий. Из пробоины показались языки пламени, за кораблем потянулся шлейф дыма.

Но и «Гремящий» пострадал в этом столкно­вении. От удара была вырвана и сброшена за борт счетверенная пусковая установка противо­корабельных ракет «Москит», разбиты обтекатели антенн, выше ватерлинии зияла довольно внуши­тельных размеров пробоина, штормовые волны стали захлестывать внутренние помещения.

— Радиорубка, передавайте сообщение в штаб флота в Североморске: «Подвергся таранному уда­ру английского эсминца вследствие его провока­ционных действий. Имею повреждения».

— Есть!

— Команде — осмотреться в отсеках! Доло­жить о повреждениях. Аварийным партиям при­ступить к борьбе за живучесть и непотопляемость корабля!

Команда сразу же начала борьбу за живучесть. Моряки подвели к пробоине пластыри, укрепили их домкратами. Мотопомпы стали откачивать воду. Сразу же обесточили некоторые агрегаты во из­бежание коротких замыканий и пожара. В кора­бельном лазарете врач оказывал помощь постра­давшим.

Кренясь на правый борт, «Гремящий» продол­жал следовать за авианосной эскадрой НАТО.

На борту английского эсминца дела обстояли много хуже. «Даймонд», и вся серия этих кора­блей, проектировался по технологии «стелс». Но, получив весьма относительную «невидимость», в мореходных качествах он однозначно прои­грал. Можно сказать, что история с опасной при­верженностью британского Адмиралтейства «мод­ным» тенденциям повторялась.

В 1940 году в бою с немецким линкором «Бисмарк» первым же его залпом был потоплен английский линейный крейсер «Худ», самый бы­строходный корабль в своем классе. В погоне за скоростью англичане предельно облегчили его, сэкономив на толщине брони. Но скорость не спасла английский крейсер от тяжелых крупповских снарядов линкора «Кригсмарине» и последо­вавшей за этим практически мгновенной и страш­ной гибели.

«Даймонд» сейчас тоже с трудом выдерживал удары стихии, но он ведь был не один. Сразу не­сколько фрегатов и эсминцев из боевого охране­ния авианосной группы поспешили на выручку, прикрыв поврежденный корабль своими бортами от волн. Вскоре шторм стал стихать, и в воздух поднялись спасательные вертолеты.

А вот «Гремящий» боролся со стихией в гордом одиночестве. С борта американских и английских судов даже радиограммы с запросом о необходи­мости помощи не пришло! Конечно, к русскому эсминцу уже спешили на помощь находящиеся в Баренцевом море корабли Северного флота, но им еще оставалось несколько суток пути, а по курсу самолетов морской авиации встал непрео­долимой стеной атмосферный фронт. Пока тяже­лые Ту-142М его обогнут...

Мореходные качества эсминцев проекта 956 «Сарыч» были очень высокими, это-то и помога­ло переносить удары штормового моря. Прошло много изматывающих и томительных часов, пока русский корабль выбрался из штормового района. Но сразу же объявилась другая напасть.

— ГКП¹, докладывает оператор РЛС. Наблюдаю воздушную цель. Цель одиночная, средневысотная, малоскоростная. Предположительно, самолет- разведчик.

— Вести цель. Зенитным средствам — готов­ность №1!

— Есть готовность один!

— Товарищ капитан, это «Урод», подходит с кормы.

Базовый патрульный и противолодочный са­молет ВВС Великобритании «Нимрод» действи­тельно выглядел как летающий мутант. Непро­порционально массивная носовая часть бугрилась бородавками обтекателей антенн, в хвостовой ча­сти вытянулся длинный обтекатель магнитометра для обнаружения подводных лодок. Относительно короткие и широкие крылья несли турбовинтовые двигатели, которые позволяли ему часами, если не сутками, висеть над районом патрулирования. И при этом своим радаром и другими следящими системами он мог охватывать огромную террито­рию в сотни морских миль.

¹ ГКП — главный командный пост.

А сейчас он просто висел над поврежденным русским эсминцем и действовал на нервы моря­кам.

— Сбить бы эту суку! Где же наши...

Свои самолеты они услышали уже скоро. Имен­но услышали — рев четырех двигателей с восемью соосными винтами диаметром восемь метров, каза­лось, заполнил все небо. Из-за туч показались два огромных воздушных корабля — дальних противо­лодочных Ту-142М. Они быстро нагнали «Нимрод» и заняли позицию по бокам от него. Дистанционно управляемые стрелковые турели со спаренными 23- миллиметровыми пушками красноречиво поверну­лись в сторону английского самолета.

* * *

— Уходи, не доводи до греха. — Командир головного Ту-142М повернул голову в защитном шлеме и поджатой кислородной маске к боково­му окну.

— Смотри, гад, висит и не уходит. — Голос вто­рого пилота звучал приглушенно из-за кислород­ной маски.

— Ваня, шугни-ка нашего «денди». — И уже серьезно командир корабля отдал приказ: — Штурман-оператор, упреждающую очередь по курсу «Нимрода»!

— Есть! Выполняю.

Дистанционно управляемая верхняя турель развернулась на девяносто градусов и уткнулась стволами в английский самолет. Второй пилот двинул рычаги управления вперед, и ведущий Ту-142М вырвался вперед. Коротко протрещала поперек курса «англичанина» очередь трассирую­щих снарядов.

«Нимрод» курс не изменил.

— Ну что, таранить его, что ли...

Гигантские лопасти двойных винтов русского

самолета могли нашинковать «Нимрод», словно кочан капусты.

— Командир, он снижается. Уходит, — прозву­чал в наушниках доклад командира огневых уста­новок из задней кабины.

— Это штурман, вижу наш эсминец! Справа по курсу.

— Ракету! Любую сигнальную ракету!

Есть.

Под крылом медленно проплывал эсминец, ка­завшийся с высоты игрушечной лодочкой. От го­ловного самолета отделилась россыпь зеленых звезд. Им навстречу потянулись такие же зеленые светляки с палубы «Гремящего».

— Товарищ капитан 3-го ранга, радиограмма с самолета: «Сопровождаем вас до границы наших территориальных вод. На помощь уже вышли са­молет амфибия Бе-200 и экраноплан «Спасатель». Держитесь».

— Ясно. Идем прежним курсом.

А сводная американо-британская эскадра по­вернула к берегам Аляски.

Глава 3 СУ-207

Пара необычных самолетов появилась в крымском небе просто из ниоткуда. Только что горы хранили молчаливое спокойствие, и вдруг в один миг оно было разорвано грохотом тур­бин истребителей. Причиной необычного вида были крылья обратной стреловидности, как У знаменитого экспериментального истребителя

ОКБ Сухого Су-47 «Беркут». Солнце играло бли­ками на остеклении их кабин, острых кромках крыльев, переднего горизонтального оперения и чуть «разваленных» наружу вертикальных «аку­льих хвостах».

Как будто это были не экспериментальные многоцелевые истребители ОКБ Сухого, а боевые космолеты пришельцев. Истребители слитно сде­лали «горку» и перешли в пикирование. Потеряв одним махом полторы тысячи метров высоты, самолеты выполнили крутой вираж, а потом уж затеяли такой невообразимый пилотаж, что у зри­телей просто глаза на лоб полезли.

Зрителями были летчики 324-го Отдельного истребительного авиаполка, базирующегося на аэродроме Бельбек. Звено многоцелевых истре­бителей Су-35 сопровождало «пришельцев» в их испытательном полете.

Командир полка подполковник Юрий Рощин, который вел сейчас звено, невольно залюбовал­ся этими самолетами, уже на секунду предста­вив себя в кабине суперистребителя. Интересно: кому доверено пилотировать этих сверхсекрет­ных «птичек»? Узнать это было невозможно, так как летчикам звена сопровождения категорически запретили вести какие-либо переговоры с «ино­планетянами» — по-другому и не скажешь, видя, какие фигуры выписывают в небе новейшие рус­ские истребители.

Летные испытания прикрывались не только с воздуха, но и с моря: далеко внизу распусти­ли пенные усы ракетные катера класса «Молния». Чуть ближе к берегу патрулировали закрытый район два сторожевых катера ОВР[8].

А почти у самого горизонта низко над волна­ми в стремительном броске вытянулось стальное тело экраноплана-ракетоносца «Лунь», одного из пяти, несущих службу на Черном море. Широкие крылья и создающие тот самый «эффект экрана», благодаря которому полусамолет-полукорабль скользит и над морем, и над сушей. «Батарея» из восьми турбин в носовой части, высокий «са­молетный» киль с раздвоенным, как у ласточки, стабилизатором. И три сдвоенных пусковых кон­тейнера противокорабельных ракет «Москит-М». Удивительное зрелище — парящий над волнами корабль-самолет!

Тем временем пара истребителей с обратной стреловидностью завершила пилотаж и, покачав на прощание крыльями четверке Рощина, стреми­тельным переворотом через крыло ушла на сверх­малую высоту. А звено Су-35 направилось в про­тивоположную сторону, летчикам было строжайше

запрещено наблюдать, куда уходят эти самолеты.

данским. Планировалось даже открыть между­народные рейсы на Стамбул. Но, как всегда, «не хватило денег»: младодемократы разворовывали, гребли тогда все. С некоторых крымских аэродро­мов даже снимали плиты, чтобы замостить доро­ги! Какие уж там международные рейсы...

Рядом с авиабазой и поселком военных лет­чиков открылись летний лагерь отдыха, пара са­наториев — земля-то на курортном полуострове выросла в цене. Рядом даже открылся нудистский пляж А уникальный аэродром тем временем тихо умирал. Волны разрушали берег, все ближе под­ходя к ближнему приводу, подвижки почвы лома­ли железобетонное покрытие взлетно-посадочной полосы. Здесь еще ютились в капонирах МиГ-29, но все чаще богатенькие нувориши устраивали на уцелевших участках полосы автогонки...

Сейчас все изменилось. Берег укрепили, по­строили мол, защищающий его от разрушитель­ного действия волн, капитально отремонтировали полосу, привели в порядок и модернизировали не­малое аэродромно-техническое хозяйство. Аэро­дром Бельбек вновь стал военным. А предприни­мателей мягко, но настойчиво отсюда «попросили». Справедливости ради стоит заметить, что взамен им выделили участки земли не хуже или же до­вольно солидные суммы денег.

Единственное, что осталось от былого разгула демократии, — тот самый нудистский пляж. При­чем летчики сами его хотели оставить. И коман­дование согласилось, несмотря на гневные про­тесты местного Комитета жен офицеров. «Для поддержания боевого духа», и точка!

К стоянке только что остановившегося коман­дирского истребителя подрулил «газик». Оттуда выскочил солдатик и, четко бросив ладонь к ви­ску, отрапортовал дежурному по стоянке:

— Комполка срочно вызывают в штаб.

— Вольно. Подожди, он сейчас спустится из кабины.

Коротко простучал по перекладинам дюрале­вой аэродромной стремянки молодой командир полка. Расписавшись в техжурнале, принесенном техником самолета, он, как и был в летном сна­ряжении и шлеме, сел в «газик». Водитель-лихач стартовал с места, оставив на серых плитах чер­ные следы шин.

* * *

В штабе, в приемной «родного» кабинета Юрия Рощина, его поприветствовали трое незнакомых офицеров ВВС: два майора и полковник.

— Здравия желаю. Проходите, товарищи, — пригласил хозяин. — Саша, принеси чая, — при­казал он ординарцу.

Войдя в кабинет, офицеры представились: полковника звали Александр Орлов, а майоров — Сергей Игнатенко и Михаил Аксенов.

— Юрий Владимирович, — начал полковник, когда чай был выпит. — Вы сегодня наблюдали полет новейших русских истребителей, которые уже в очень скором времени придут на заме­ну семейству самолетов Су-27. И, я думаю, пора вам познакомиться с ними поближе. Да-да, не удивляйтесь, здесь предсерийные машины про­ходят очередной этап Государственных испы­таний, согласно которому будет отрабатываться их взаимодействие с тяжелым атомным авиане­сущим крейсером «Слава», который тоже сейчас проходит испытания. Частично базироваться новые самолеты будут на вашем аэродроме. Так что передавайте на время дела заму и поедемте с нами.

— Есть, — только и смог ответить обескура­женный таким крутым поворотом событий под­полковник Рощин.

* * *

Черная «Волга» последней модели с тониро­ванными стеклами и белыми цифрами и буквами номерных знаков на черном фоне[9] петляла по извилистому серпантину, все выше поднимаясь в Крымские горы.

Расположившийся на заднем сиденье Юрий Рощин глядел на пейзаж за окном и думал: «Не врали, значит. Все-таки существует в горах сверх­секретный аэродром».

Об этом часто писали падкие до сенсаций журналисты. Якобы внутри гор на Южном бере­гу Крыма построен аэродром для защиты прави­тельственных дач. Самолеты, дескать, разгонялись по специальным тоннелям, выходящим в сторону обрыва, и, взлетев, сразу же оказывались над за­щищаемым объектом. Приземлялись истребители на яйле — плоскогорье, расположенном под об­рывом стартовых тоннелей и уже по другим тон­нелям возвращались в секретные ангары.

Попетляв еще немного, «Волга» затормозила перед неприметными зелеными воротами с крас­ной пятиконечной звездой. Из таблички на КПП значилось, что это специальный радиотехниче­ский батальон. Таких воинских частей по всему Крымскому полуострову было понатыкано мно­жество и в самых невообразимых местах.

Часовые внимательно проверили документы, и после этого ворота с лязгом разъехались на направляющих. «Волга» проехала дальше, миновав чисто выметенный плац со щитами по строевой подготовке, и остановилась у здания штаба. Даль­ше тянулись ряды казарм и различные здания с антеннами.

Внешне это все и походило на радиотехни­ческий батальон, если бы не характерные пло­ские антенны станций обнаружения и наведения зенитно-ракетной системы С-400, которые вы­глядывали из-за деревьев и масксетей, массивные камуфлированные колонны ТПК¹ боевых машин и прикрывающие их зенитные ракетно-артиллерийские самоходки «Тунгуска».

В штабе полковника Рощина встретил генерал- майор и, не откладывая дела в долгий ящик, про­тянул карточку магнитного пропуска, на котором еще дополнительно был нанесен штрихкод для лазерного сканера.

— Пойдемте. То, что вы сейчас увидите, — одна

из наших самых охраняемых тайн.

* * *

Юрий Рощин шел вместе с генерал-майором, который так и не представился, и с офицерами, которые привезли его сюда, по наклонному кори­дору. Сводчатый потолок из фортификационного бетона освещался редкой цепочкой электриче­ских плафонов в защитной сетке.

У площадки лифта, уходящего куда-то в недра горы, их встретил пост с двумя молодцами в камуфляже бронежилетах и с компактными автома-

¹ ТПК — транспортно-пусковые контейнеры.

тами «Вихрь» в руках. Молодцы молча взяли у всех карточки и по очереди пропустили через опреде­литель. Все это время за процессом бесстрастно наблюдала зрачком видеоприцела дистанционно — управляемая пулеметная турель под потолком.

После недолгой проверки все офицеры заш­ли в лифт. Кабина с жужжанием стала опускаться куда-то в глубь горы. Наконец на одном из под­земных этажей они остановились, и дверцы рас­пахнулись прямо в залитый светом ангар.

В самом его центре, весь опутанный провода­ми, шлангами, оптико-волоконными и силовыми кабелями, возвышался невиданный самолет с кры­льями обратной стреловидности. Непроницаемый, блестящий золотым напылением фонарь кабины был сейчас закрыт.

Этот летательный аппарат был одновременно похож и непохож на другие самолеты знамени­той «фирмы» Павла Осиповича Сухого: плавные изгибы сопряжения крыла и фюзеляжа, по лебя­жьему изогнутая носовая часть фюзеляжа, широ­кое «разваленное» наружу вертикальное хвостовое оперение. И вместе с тем было в нем нечто фу­туристическое — сразу становилось понятно, что к своим предшественникам новый истребитель относится как первый серийный реактивный бое­вой «Мессершмитт-262» к своим поршневым вин­томоторным собратьям.

Сама по себе обратная стреловидность в пред- серийном, а в перспективе — в серийном, а не экспериментальном истребителе уже была огром­ным технологическим прорывом. Такое крыло от­крывало перед летательным аппаратом массу со­вершенно уникальных возможностей: отличную управляемость на закритических и сверхкрити­ческих углах атаки, когда «нормальный» самолет попросту валится в штопор, управляемость на малых скоростях и, как следствие, замечательные взлетно-посадочные характеристики, понижен­ную радиолокационную заметность.

Но до сих пор обратная стреловидность реализовывалась исключительно в экспериментальных самолетах, таких как американский Х-29 и рус­ский С-37 (Су-47) «Беркут». Дело в том, что под действием набегающего потока воздуха обратно- стреловидное крыло стремится согнуться — это называется аэродинамической дивергенцией. Ре­шить проблему можно, только увеличив общую жесткость конструкции, а это чревато увеличени­ем веса. Но разработка и использование специ­альных композитных материалов успешно реши­ли такую проблему.

Кроме этого новшества, на самолете было еще много технических «изюминок», но сейчас они прятались под обшивкой и за непроницаемым остеклением фонаря кабины.

Рядом с истребителем были установлены стен­ды с различными приборами. Назначение боль­шинства из них было для подполковника Рощина неведомым. По экранам бежали зеленые синусо­иды, на компьютерных дисплеях отображались непонятные графики, таблицы и полигоны, а ру­ководили здесь люди в белых халатах — исследо­ватели, хоть и в офицерских званиях. Они про­износили какие-то одним им понятные фразы, пересыпанные техническими терминами. И Рощин почувствовал себя чужим в царстве яркого света и электроники.

— Юрка! Здорово!

Рощин обернулся на знакомый голос, который он чаще слышал сквозь треск и шипение стати­ки в наушниках летного шлема. Так и есть: через освещенную площадку широкими шагами к нему шел Олег Щербина, командир и ведущий пары, с которым они прошли и огненный ад воздушной войны за Донбасс, и ожесточенные бои в небе Ве­несуэлы над Карибским морем и джунглями.

А рядом с ним — еще трое молодых офицеров в летной форме. Остальные летчики звена супер­истребителей. Высокий светловолосый старший лейтенант, напоминающий чем-то самого Рощина в недавней молодости. Невозмутимый майор с восточными чертами лица и заметной проседью в черных как смоль волосах. И низенький капи­тан плотного телосложения.

Рукопожатие командира было как всегда креп­ким, плотно сбитая невысокая фигура излучала спокойствие и уверенность, но на виски лег пер­вый снег ранней седины. А глаза Щербины были все такими же — веселыми, прищуренными, с ис­коркой иронии в глубине. Они крепко обнялись.

— Вот и рассекретил ты меня, Юрка! Как жизнь? Подполковником стал, меня уже почти до­гнал по звездочкам.

— Да вам, Олег Николаевич, уже давно пора генералом быть!

— Вот, захотел спокойной жизни, отказался от полка. Мы с женой в Ахтубинск переехали, там я в ГЛИЦе¹ имени Чкалова окончил школу летчиков- испытателей. И понеслось...

— А почему все же режим секретности нару­шили?..

— Да все просто, завтра четверка вот этих кра­савцев, — Щербина махнул в сторону опутанного проводами самолета, — перелетает к вам, на аэродром Бельбек. Будем проводить очередной этап

¹ ГЛИЦ — государственный летно-испытательный центр.

испытаний — взаимодействие с тяжелым атом­ным авианесущим крейсером «Слава». Но прежде будут еще боевые испытания оружия в сложных условиях рельефа местности и радиоэлектронно­го противодействия.

— А мы, стало быть, будем вас прикрывать...

— Да, так что знакомься с моим звеном: майор Жалол Рахимов, капитан Иван Акимов, старший лейтенант Евгений Соколов.

— Здравия желаю!

— Здравствуйте, товарищ полковник. Нам пол­ковник Щербина очень много о вас рассказывал.

Надеюсь, что только хорошее, — улыбнулся Рощин.

— Что вы, конечно!

Значит, будем вас прикрывать.

— Как в старые добрые времена: «Ведомый, держи хвост!» — улыбнулся Щербина.

— Понял, командир, не подведу!

— Слушай, Юра, ты как, на завтра какие-нибудь дела есть?

— Так выходной же...

— Слушай, оставайся у нас, посидим, за жисть, как говорится, побеседуем. Ребят погибших помя­нем...

— А давай! Столько времени не виделись.

те, а в номере неброской, но уютной гостиницы. Жилые комнаты на одного-двух человек находи­лись на самом верхнем подземном ярусе секрет­ного аэродрома в Крымских горах.

Щербина с хрустом «свернул голову» бутылке и разлил водку по рюмкам.

— Ну, давай — за встречу!

— Давай.

Звякнули рюмки. Закусив, Рощин указал на бу­тылку.

— О, «Немиров»! Слава богу, что сейчас там не только ликеро-водочный завод, но и аэродром ра­ботает.

— Ага, это ж, получается, после Второй Пере­яславской Рады туда снова ракетоносцы переле­тели.

Рощин рассеянно кивнул.

— Скажи, Олег, а как там, в Школе летчиков- испытателей?

— В ГЛИЦе, что ли? Нормально. Учат таким вещам, что строевикам и не снилось... Полеты на одном двигателе, вынужденные посадки, закритические режимы... Но я пока что только летчик- испытатель 2-го класса. Видел бы ты, что наши «зубры» на самолетах вытворяют! А ты как? Же­нился?

— Ага, Нина сейчас в Симферополе, в Универ­ситете преподает. Мы в Москве познакомились, когда я в Академии учился, а она — в МГУ.

— Жаль, не довелось у тебя на свадьбе погу­лять, я как раз тогда экзамены в ГЛИЦе сдавал. Да, кстати, завтра же моя Оксанка прилетает, я с ней по телефону недавно разговаривал. Поможешь встретить?

— Конечно! Не вопрос.

Ну, давай за наших дам.

Юрка поддел ломтик ветчины на вилку. Чуть погодя выпили по третьей.

С каждой выпитой рюмкой Олег Щербина ста­новился все задумчивее. И Юра его прекрасно по­нимал. Четвертый тост... За тех, кто не вернулся. Молча. За их командира, полковника Михайлова, таранившего американский АВАКС, за летчиков, которые погибли, защищая Днепропетровск, Кра­маторск, Донецк, в жестокой и быстротечной во­йне с НАТО на территории Украины. За летчиков «инструкторской эскадрильи», которые защищали Каракас и Маракайбо от волн американских па­лубных истребителей во время войны в Венесуэ­ле, названной современниками Карибским кризи­сом XXI. За пилотов-республиканцев полковника венесуэльских ВВС Рамона Риверы.

— Ну, Юрка, давай за ребят наших... За Батю, комполка нашего, который жизни не пожалел, но АВАКС проклятый в землю вогнал! Вечная память.

— Вечная память.

Выпили. Помолчали.

— Я ведь знаю, командир, как действительно можно бороться с любым проявлением национа­лизма. Помнишь, у нас майор в ТЭЧ¹ был, Нодар Георгиевич Мгеладзе.

— Да, но он ушел потом.

— Точнее, его «ушли». А ведь какой человек — умный, интеллигентный. Увлекался восточной поэзией, даже сам стихи Омара Хайяма перево­дил. И никто, Олег, заметь — никто, не назвал бы его «нацменом», не унизил бы его происхождение. Потому что он прежде всего — Личность. И самое простое стать над национальностью — это заслу­жить уважение.

— Да, но ведь это так сложно, — грустно усмех­нулся Щербина. — Проще обвинить во всех бедах соседа. У него ведь и хата больше, и хозяйство толще. А на тех, кто думает иначе, — навесить ярлыков. Помнишь, Юр, как нас грязью поливали поначалу в «демократических средствах массовой информации». «Фашисты», «изменники» «провока­торы», «суки», извини за выражение. Все потому, что мы уже не могли терпеть эту гнусь и начали действовать. А они боялись. Боялись нас. И ниче­го уже не могли сделать, только «пригласить» сюда натовских «наймитов». Как в 1918-м. «На поезде Директория — под колесами территория», а в Ки­еве — немцы и австрияки. История повторилась.

— Да, ты прав Олег. Меня вот всегда удивляло, как ты так прав оказываешься?

— Да ничего сложного. Просто не тешу себя глупыми иллюзиями, не сую голову в песок. А ста­раюсь по мере сил и возможностей принимать адекватные меры. Ведь когда суешь голову в пе­сок, то подставляешь гораздо более уязвимую часть тела. А так как голова в песке — то не ви­дишь, что там с этой частью кто делает. Так что лучше с проблемами и опасностями сходиться ли­цом к лицу. А победили мы, Юра, этих продажных ублюдков все-таки не силой оружия, а искренно­стью. Тяжело же ведь было, особенно нам, служи­лым людям, сделать такой непростой выбор.

— Да, тяжело... Я тогда думал — все, карьера под откос пойдет, если не посадят и не прибьют.

— Чего ж тогда со всеми поперся, не поступил, как наш «политрук»? — насмешливо посмотрел на собеседника Щербина.

— Ты же командир... Да и надоело. Осточертело просто смотреть, как твою страну рвет на части шайка охреневших от безнаказанности «дерьмо- кратов». Я ведь младше тебя, Олег. Но и я хлебнул радости и от перестройки, и от «свободы», и от «либерализма» в армии. Постоянно, что на «граж­данке», что в институте, что потом в полку носом тыкали: «Ты еще молодой!» А на что я молодость тратил? На выживание! А тут эта заваруха в Пол­таве. Ну, я и решил — двум смертям не бывать, а одной не миновать! К тому же я твой ведомый. Да иначе и быть не могло, мы же ведь победили!

— Все дело в том, Юрка, что могло! Еще как могло. И были бы мы все стопроцентными пре­дателями. Эти лживые суки так хорошо научились мозги людям выворачивать, создавать, так сказать, «либерально-демократическое общественное мне­ние». И Степан Бандера у них национальный ге­рой, и соревнования по рукопашному бою они проводят в честь Романа Шухевича, и гетман Ма­зепа — не предатель, а освободитель. Апофеозом стало предложение Президента Украины празд­новать день Защитника Отечества не 23 февраля, а 28 января, в День памяти героев Крут. А знаешь, в чем смысл? Нет? Ну, так я тебе расскажу.

28 января 1918 года в Киеве заседала Дирек­тория. Я не знаю, может, кто считает иначе, но, по моему глубокому убеждению, это была про­сто кучка политических авантюристов. На Украи­не хозяйничают банды, западные области — под Польшей, на востоке — Красная армия, а они «Универсалы» свои рассылают и призывают к «объ­единению». Так вот, Рабоче-крестьянская Красная армия была уже на подступах к Киеву, регулярные части украинских «стрельцов» перед ней попро­сту разбегались. А Директории, этим политиче­ским проституткам, нужно было время, чтобы из Киева слинять. Поэтому и обратились они с «па­триотическим призывом» к юнцам — курсантам и студентам, которым еще и восемнадцати-то не было. Набралось их немного, и заняли ребятишки оборону под Кругами.

Ну а Красная армия церемониться не стала, зачем им своих бойцов терять — огневое по­давление, атака позиций «крутовцев» — и все. Со стороны красноармейцев потери — двое уби­тых. А мальчишки почти все полегли, обманутые и преданные «большими дядями», которые все же успели слинять. Этот день, я считаю, нужно помнить как день великой скорби — «жалобы», но никак не делать из этого официоз. Да, ребя­та погибли за свою Батьківщину[10], но их, по сути, подставили, воспользовавшись юношеской наи­вностью и абсолютизмом. И это — вдвойне пре­дательство! — Щербина в сердцах шарахнул кула­ком по столу.

— Хорошо, что хоть сейчас до этого не до­шло.

— Да, слава богу... Все-таки не учли господа из Вашингтона и их «оранжевые» друзья, «либералы- демократы», ни нашего мировосприятия, ни «зага­дочной русской души», — кивнул Олег. — Знаешь, я уже потом, после всего беседовал с пленным не­мецким офицером-танкистом. Эрих фон Штайн его, кажется, зовут. Так он мне рассказал, как под­били танк из его роты. Бутылками с зажигатель­ной смесью забросали! «Молотовским коктейлем»! И он сказал мне потом: «Герр офицер, русские побеждают потому, что не хотят воевать. Но вас всегда принуждают к этому жесткие обстоятель­ства. Вы если деретесь, то деретесь за правду»!

— Да. «Не в силе Бог, а в правде!» — так сказал князь Александр Невский.

Помолчали немного, думая каждый о своем. — Знаю. Ну, Юрка, давай еще крайнюю¹, и за­кругляемся. Завтра еще жену встречать...

* * *

С утра в аэропорту Симферополя приземлил­ся легкий вертолет «Ансат». Оттуда вышли Олег Щербина и Юра Рощин. Два полковника ВВС на­правились к зданию аэровокзала. Пилот остался в кабине, ожидая офицеров.

— О, успеваем. — Олег на ходу глянул на свои «штурманские» часы, придерживая огромный бу­кет красных роз.

— Но все равно давай поспешим.

На полосу уже заходил красавец «Суперджет». Пассажирский региональный самолет знаменито­го ОКБ Сухого, славящегося своими боевыми са­молетами. В этом случае генеральный директор и Главный конструктор «фирмы» Михаил Погосян сделал блестящий маркетинговый ход. Благодаря контракту с итальянскими коллегами родился са­молет, который сумел «подвинуть» уже узурпиро­вавшие российское небо «иномарки» — «Боинга» и «Эйрбаса» и открыл небо для освоения новым дальнемагистральным лайнерам Ильюшина и Ту­полева. Кроме того, «Суперджет» довольно успеш­но продавался и за границу, дополняя экспорт боевых самолетов Сухого.

Распустив закрылки, лайнер мягко коснулся полосы основными стойками шасси, мягко опу­стил нос. Взревели на реверсе турбины, и самолет подрулил к терминалу.

¹ Летчики, а равно парашютисты и моряки не любят слово «последний», заменяя его различными синонимами, чаще — словом «крайний».

«Внимание, внимание! Произвел посадку рейс «Москва — Симферополь» авиакомпании «Крым­ские авиалинии». Встречающих просим собраться у входа в пассажирский терминал.

Олег заметил жену еще издали, когда она спу­скалась по автотрапу. И гигантским усилием воли подавил в себе желание вырваться на летное поле и обнять жену.

Он это сделал чуть позже, закружив Оксану и осыпая ее лицо и руки поцелуями.

— Ну, что же ты, Олеженька! Люди смотрят... — смутилась тоненькая и стройная женщина.

— Ничего, Оксанка! Ведьмочка ты моя коханая... [11]

Оксана была родом с Полтавщины, Централь­ной Украины, воспетой великим мистиком рус­ской и украинской литературы Николаем Гоголем. И Олег свою любимую жену иначе как «Ведьмоч­ка» не называл.

Когда началось вторжение НАТО на Украи­ну и беспорядки в Полтаве, она была уже на четвертом месяце беременности. То, что Оксана пережила на осажденном в буквальном смысле аэродроме, как говорится, и врагу не пожелаешь. Потом была эвакуация в Донецк самолетами МЧС России. И там уже молодая мать пережила самое страшное: во время боевого вылета истребитель капитана Щербины был сбит в неравном бою с американскими F-15E. А сам летчик чудом сумел катапультироваться. После всего этого была Вене­суэла, снова воздушные бои в пылающем небе над Маракайбо и Каракасом. Над флагманом русско­го флота, тяжелым атомным ракетным крейсером «Петр Великий», который вместе с флотом Бо- ливарианской республики сражался с атомными авианосными и ракетоносными монстрами ВМС США.

По возвращении из «командировки» Оксана сказала решительно: «Хватит! Хочу спокойной жизни! А то... Ведь я же ведьма». И они всей се­мьей вместе с сыном переехали в «тихий и спо­койный городок» Ахтубинск Оксана поняла ко­варство мужа только тогда, когда над поездом, везущим молодую семью летчика, прогрохотал турбинами на предельно малой высоте современ­ный истребитель.

Олег поступил в ГЛИЦ имени Чкалова, а Се­режка — в Суворовское училище.

— Неугомонный ты мой! — Оксана поцеловала мужа. — Чего это тебя на юга потянуло?..

Олег поправил сбившуюся на затылок фу­ражку:

— Сонэчко мое, так тут же климат просто за­мечательный!

— Подхалим! — Она все же высвободилась из объятий мужа и шагнула к Юрию Рощину. — Здравствуйте, Юра. Ой! А вы уже тоже подполков­ник. Поздравляю. Как быстро бежит время...

— Спасибо, Оксана Григорьевна. — Рощин га­лантно поцеловал даме руку.

— Ой, ну что ты, Юра, меня — по отчеству...

— Извините.

— Так, Оксанка, давай сейчас заберем твой багаж и прокатимся на вертолете. Пошли, — взял бразды правления в свои руки Олег. — Ты, навер­ное, и не ела ничего. Сейчас прилетим на базу, пойдем в столовую. Ну, как там дела в столице?

Весело переговариваясь, все трое пошли к вер­толету.

Глава 4

ОХОТА НА БЕШЕНЫХ ВОЛКОВ

Спецгруппа готовилась к боевому выходу. Нет, это была не Чечня, хоть проблема была очень по­хожей. После Второй Переяславской Рады нацио­налисты окопались в пределах западных областей, объявив их новым «государством» Карпатская Украина со столицей во Львове. Поддерживаемые украинскими диаспорами из Канады, США и Ар­гентины, естественно, при участии «заинтересован­ных лиц» из Лэнгли и Вашингтона националисты- бандеровцы проводили собственную политику «расовой чистоты» и «независимой культуры».

Однако подавляющее большинство стран их не поддержало. Была создана демилитаризован­ная зона, которую патрулировали спецчасти рос­сийской армии и силы Славянской армии — тех патриотов, которые в тяжелейших боях с НАТО выстояли и спасли Донбасс и весь юго-восток Украины.

Относительную поддержку оказала только Польша и Прибалтика, постоянно плетущиеся за своими звездно-полосатыми хозяевами в надежде создать свои «великие и свободные государства». Причем поляки к почитателям кровавого насле­дия Степана Бандеры, Андрея Мельника и Романа Шухевича относились очень враждебно, они не забыли бандеровцам уничтожения сотен поляков, которых замучили вместе с русскими, евреями и представителями других национальностей.

Неизвестно, на что жили «карпатские украинцы», ведь никакой более-менее значимой промышлен­ности они у себя создать не смогли, а транзитные потоки из России в страны Западной Европы уже шли в обход территории, контролируемой банде­ровским «правительством». И, как водится в таких случаях, не контролируемая официальными вла­стями территория стала рассадником бандитизма, наркоторговли, торговли людьми. В живописные места стекались сейчас подонки рода человеческо­го, отравляя своим смрадным духом первозданную природу. Терроризм и бандитизм — это уродли­вая болезнь, а «врачи» как раз готовились сейчас к операции, а точнее — к «ампутации» двуногой гангрены.

— Эй, боец! Не нужно наматывать жгут для остановки кровотечения на рамку приклада авто­мата. Так он растянется и будет рваться в самый неподходящий момент. И кровь ты этими обрыв­ками уже не остановишь. А все нужно делать бы­стро.

Молодой паренек смотрел на полковника Си­монова, как... Даже слова подобрать трудно. Ко­мандир, который сам водил своих бойцов на за­дания, усмехнулся: эх, молодежь-молодежь...

— Все ясно?

— Так точно!.. — Парнишка-призывник стал поспешно разматывать жгут.

Полковник Анатолий Симонов волновался. Две недели назад в бригаду спецназа прибыло попол­нение из учебки. Конечно, и там их полгода учи­ли не лаптем щи хлебать, и здесь за пару недель офицеры и сержанты довели «молодняк» до кон­диции... Но первый боевой выход. Гораздо спокой­нее он чувствовал себя только с «ядром группы», теми бойцами, которые прошли с ним Полтаву, Днепропетровск, Донецк, успели повоевать и в венесуэльской сельве. Но сейчас двадцатилетних ветеранов разбросали по подразделениям — опыт передавать. Дело, конечно, нужное, с этим не по­споришь, но...

— Валера, — подошел командир к росло­му пулеметчику, который проверял сейчас свой «Печенег»[12]. Кроме стандартного носимого бое­комплекта: три коробки с лентами на 200 патро­нов, Валерий прихватил еще парочку в перегруз. Знает уже, опытный солдат, как важна плотность огня в нужный момент. — Присмотри за пацаном, чтоб по глупости чего не учудил.

— Хорошо, товарищ полковник, сделаем, — улыбнулся пулеметчик.

— Отряд, стройся! Подогнать снаряжение! Равняйсь! Смирно! Налево! К вертолету — шагом марш!

* * *

На место боевой операции бойцов противодиверсионного спецназа доставил транспортно- десантный вертолет Ка-60 «Касатка». Этот хищ­ный с обтекаемыми формами вертолет имел еще и пониженную шумность, что при проведении спецопераций тоже было очень важно. Они вы­садились возле бывшего курортного городка Моршин. По агентурным данным, именно здесь удерживались четверо французских туристов, за­хваченные бандеровцами несколько суток назад на территории Польши.

Французы обратились в посольство России, и там их заверили, что «проблема будет решена в самое ближайшее время.

Разрубать гордиев узел, как всегда, пришлось элитному спецназу — в XXI веке именно бойцы спецподразделений, а не пушки стали «последним доводом королей».

Бойцы спецотряда ГРУ-СВР подошли к забро­шенному санаторию. Именно здесь и было логово террористов. Спальный корпус располагался сре­ди леса, в воздухе витал смолистый аромат хвои, к которому примешивался запах дыма.

Полковник Симонов прижал к губам тонкий усик микрофона специальной рации с «плаваю­щей» частотой и многоуровневым кодированием сигнала.

— Я «Валун», мы на позиции, прием.

— «Валун», разрешаю работу по готовности.

— Вас понял. — Командир переключился на другой канал. — Всем группам — доложить о го­товности.

— Прием, это снайперы, мы на позиции.

Снайперские пары и одиночные стрелки зама­скировались так мастерски, что наступи ты на чело­века, и то не будешь подозревать, что рядом кто-то есть. Поскольку предстояла операция по освобож­дению заложников, то все снайперские «стволы» были только с глушителями. Наиболее мощными здесь были две крупнокалиберные бесшумные вин­товки ВССК «Выхлоп». Выполненное в комплексе со специальным «ослабленным» патроном 12,7x99 миллиметров, оружие Центра специальных опе­раций ФСБ России с двухсот метров пробивало десятимиллиметровую бронеплиту. И при этом интегрированный глушитель во всю длину ствола обеспечивал уровень шума меньше, чем от хлопка в ладоши.

Кроме этих «дур», которые легко и броню БТР прошибут, у снайперов были «стволы» и по­скромнее: армейские винтовки СВ-98 стандартно­го калибра 7, 62 и тоже с глушителями, бесшумные 9-миллиметровые винторезы.

— Группа обеспечения на позиции, прием. К целеуказанию готов.

«Технари» из обеспечения уже развернули свои мудреные приборы — оптико-электронные ком­плексы обзора, остронаправленные высокочув­ствительные микрофоны, станции радиоперехва­та, электронные «глушилки». В современном бою важную роль играет не только огневая мощь, но и точность, скоординированность действий, ком­плексная разведка.

— Штурмовики готовы. Ждем сигнала к атаке.

Это они — острие разящего меча. Закованные

в титаново-кевларовую броню бойцы штурмовых групп. Это им идти под пули террористов, что­бы защитить ни в чем не повинных заложников. Здесь уже важна больше скорость и плотность огня, потому и вооружение соответствующее — бесшумные пистолеты-пулеметы «Бизон-2М», ОЦ-22 «Бук», штурмовые автоматы АС «Вал» и стрел­ковые комплексы «Гроза».

— Группа прикрытия на исходном. Порядок.

Группа огневого подавления была самой мало­численной в отряде, но обладала самой большой огневой мощью. Два пулемета «Печенег», одно­разовые гранатометы, компактные реактивные огнеметы «Приз» и надежный «Шмель» с термо­барическими реактивными боеприпасами — что гаубичная батарея в миниатюре!

И вся эта мощь сейчас, как взведенная бое­вая пружина, готова сорваться в стремительном и беспощадном рывке по одному слову боевого приказа.

Киношный герой-одиночка, спасающий залож­ников и «валящий» террористов пачками, не меняя обоймы в пистолете, — это нонсенс. Хотя бы пото­му, что для разных воинских специальностей нуж­ны люди с определенным складом характера, навы­ками, знаниями, талантом, если хотите. Так, снайпер должен быть хладнокровным и рассудительным, боец штурмовой группы — обладать скоростной реакцией, силой и способностью мыслить и дей­ствовать мгновенно, ну а «технарь», понятное дело, должен быть асом в электронике и использовании различных комплексов наблюдения и разведки.

— «Валун», запущена «Пчела», сейчас пойдет «картинка». Прием?

— Понял.

— Это техники, «картинка» идет, сигнал чи­стый. Передаю на командный монитор.

Незаметный для окружающих глаз, кружился в небе беспилотный разведывательный аппарат «Пчела-1М» оперативно-тактического комплек­са «Рейс». Темнело. Но для следящей аппаратуры русского «беспилотника» это не было проблемой. Низкоуровневые оптико-электронные следящие системы позволяли рассмотреть даже выражения лиц террористов. Хотя чего на них глядеть — ту­пые рожи одурманенных от собственного всевла­стия двуногих скотов...

Штурм был назначен на рассвете, а пока тех­нические специалисты вели сбор разведданных,

а остальные бойцы отдыхали прямо на позициях.

* * *

— Слышь, Васян, бычкуй сигарету!

— Та ладна, хто нас тут увидит.

— Бычкуй, мля, так вуйко¹ сказал!

— От пся крев!¹ — Молодой террорист все же выбросил недокуренную сигарету и оперся, под­нимаясь, на старый АК-47 с потертым прикладом и цевьем.

Утренний ветерок содрал с костей последние остатки тепла. Солнца еще не было, только серые предрассветные сумерки. Птицы тоже еще не на­чали выводить свои трели, стояла гулкая тишина.

В этой тишине вдруг отчетливо раздался хруст и утробное бульканье. Васяна переломило попо­лам и отнесло метра на три, ударив о ствол де­рева. Боли он не почувствовал. Он был мертв. Его напарник прожил на полсекунды дольше. Живот террориста разлетелся кровавыми лоскутами ки­шок, кровь потоком хлынула на искрящуюся от росы траву Роса стала рубиновой.

Вышедший «до ветру» террорист, увидев такое, просто окаменел. Но каменел он недолго, присо­единившись к своим товарищам по путешествию в загробный мир. По всему логову шел методич­ный отстрел террористов. Стоило кому-нибудь из них показаться на секунду-другую в проеме окна, как тут же они становились «грузом 200» по ар­мейской терминологии.

А бесформенные камуфлированные тени уже скользили по развалинам, в ближнем бою изни­чтожая террористов. Вот один из таких «борцов» возник из проема двери прямо перед полковни­ком Симоновым. И тут же его голова взорвалась кровавыми брызгами и обломками костей. Второ­го террориста полковник уложил уже сам — из «Бизона» с глушителем.

Все бойцы штурмовых групп несли на себе специальные, видимые только через оптиче­ские прицелы маркеры, так что прикрывающие их снайперы не опасались поразить своих же. А вот террористам доставалось несладко. Бойцы спецотряда ГРУ-СВР отличались особым рвением в уничтожении «бешеных волков». Работая быстро и четко, они из бесшумного оружия «зачищали» комнаты бывшего санатория. «Технари» из группы обеспечения благодаря информации, полученной с беспилотной «Пчелы», координировали про­движение штурмовых групп. К тому времени, как террористы опомнились и началась стрельба, уже больше половины «волков» не подавали призна­ков своего жалкого существования. А «волкодавы» продолжали свою работу.

Спецназовцы по трупам террористов ворва­лись в подвал — перед ними находилась массив­ная стальная дверь.

— Снегирь — бронепрожигающий шнур! — На боевой операции бойцы спецгруппы обращались друг к другу по кличкам.

— Есть! — Взрывник уже налепливал на дверь толстый термитный шнур серого цвета.

Внезапно во тьме подвала мелькнул какой-то силуэт. Спецназовцы среагировали мгновенно. Во тьму унесся веер пуль, послышался сдавленный крик

— Клык, Гиря — проверить!

Есть!

Спецназовцы неслышно, по-кошачьи, пере­ступая по цементному полу, скрылись во тьме. В зеленоватом поле прибора ночного видения прорисовалось чуть подсвеченное пятно. А по­том мгновенно вспыхнул свет мощного фонаря. Террорист в принципе правильно все рассчи­тал — сначала ослепить тонкую электронику уси­лительных схем фотоприемников ПНВ¹, а потом ударить. Не учел он только одного — что имеет дело с отечественной разработкой, а не «каприз­ной и нежной» западной электроникой. Фотоум­ножители русских ноктовизоров «Филин-НК» мог­ли вполне выдержать яркий свет автомобильных фар. И, кроме того, эти приборы имели резервный оптоволоконный канал. Все гениальное — просто: параллельно с низкоуровневой системой работала и обычная широкоугольная видеокамера. Изобра­жение от объектива по световому кабелю транс­лировалось на те же окуляры. При яркой вспышке света каналы попросту переключались.

Да и солдат спецподразделения учили действо­вать в таких ситуациях, что очень хорошо почув­ствовал на себе (в буквальном смысле) любитель иллюминации. В одно мгновение фонарь был от­брошен мощным ударом, а по лицу террориста пришелся хлесткий выпад «рука-кнут» из арсенала китайской техники Вин-чун Джит-кун-до. С одно­временным ударом передней ногой в опорную ногу противника. Качнувшегося вперед терро­риста ждал еще один — обивающий — сметаю­щий удар локтем в лицо и последовавший за ним жесткий захват. «Спецназеры» и так действовали весьма «деликатно»: могли ведь и шею сломать или попросту пристрелить.

— Чисто, — пришла команда от прикрываю­щего бойца.

— Понял. Цепляем этого и возвращаемся.

Меньше минуты прошло, как два бойца выта­щили в круг света перед дверью избитого, слом­ленного, находящегося в полубессознательном со­стоянии террориста.

Тем временем взрывник уже прикрепил бронепрожигающий шнур и ждал команды старшего группы.

— Работаем, — негромко сообщил в микро­фон тактического шлема полковник Симонов.

Взрывник дернул за кольцо инициирующего заряда и отскочил в сторону.

Толстый шнур налился вишневым светом, по­том раскалился добела, задымилась, прогорая, толстая сталь. Когда шнур выгорел, один из бой­цов саданул ногой в мощном десантном ботинке в центр выжженного овала. Кусок неприступной металлической двери с грохотом рухнул внутрь. Спецназовцы кувырком влетели в проем, от рас­каленных краев которого все еще тянуло острым запахом окалины. Перегруппировавшись, они вы­ставили перед собой толстые короткие стволы бесшумных пистолетов-пулеметов.

Полковник Симонов и остальные солдаты его группы поразились увиденному. По-над стенами обширного подвала сидели изможденные люди. У ног каждого из них валялся ворох тряпья. За­ложники были прикованы цепями, на каждом из них был надет стальной ошейник, от которого тя­нулась ржавая цепь к вбитому в стену массивно­му стальному кольцу. Все пленники были крайне измождены, хоть и находились в этом страшном месте достаточно недолго. У всех них виднелись кровоподтеки и синяки на лице и теле. На двух молодых женщин вообще страшно было смо­треть.

— Док... — Слова застревали у полковника Си­монова в горле, и ему приходилось силой вытал­кивать их наружу. А он-то думал, что видел уже все самое страшное в жизни. — Док, давай вме­сте с бойцами приводи их в чувство. Коли что хочешь, но верни их из прострации.

— Есть. — Отрядный врач вместе с еще не­сколькими бойцами стал оказывать помощь за­ложникам.

— Штурмовым группам, говорит «Валун» — то­тальная «зачистка». Таких тварей на земле остав­лять нельзя! Действуем в темпе.

— Вас понял, тотальная зачистка. Мы тут наш­ли их архив видео, так что у нас тоже есть хоро­ший стимул, — отозвался один из командиров.

Патронов бойцы спецотряда ГРУ-СВР в этот раз не жалели. Один из бойцов сунулся было в разрушенный канализационный коллектор, но оттуда вдруг ударили автоматные очереди. Солда­та спасли отточенные рефлексы и молниеносная скорость реакции. Еще не успел ничего сообра­зить, а его тело само уже распласталось на земле и перекатывается к ближайшему укрытию.

— Вот гады! Ну, ничего, сейчас мы вам устроим фейерверк! — В руках у спецназовцев появились небольшие цилиндры, напоминающие карманные фонарики.

Очередная русская разработка, и как всег­да — дешево и сердито. На заводе в алюминие­вый «стакан» с одной стороны заштамповывается стандартная реактивная граната к «подствольнику». С другой стороны вкладываются пластины противомассы. Спусковой механизм — как у руч­ной гранаты.

Наводишь «фонарик» на цель, держа руку на отлете, чтоб не зацепило противомассой, выдер­гиваешь кольцо и отпускаешь предохранительный рычаг. И граната летит к цели. Такой «карман­ный гранатомет» существенно повышает огневую мощь любого подразделения и просто незаменим в ближнем бою и при «зачистке» городских раз­валин.

Три реактивных гранаты с шипением унеслись в темный провал коллектора, ахнули взрывы. От­туда послышались вопли и стоны.

— Живучие, твари! — удивился один из бой­цов. — Ну а это — на десерт!

Выдернув кольца, он выбросил в темноту кана­лизационного коллектора две «эфки».

— Ложись! — Спецназовцы спешно попрята­лись.

На этот раз долбануло так, что стало ясно —

террористы отправились прямиком в ад.

* * *

— Товарищ командир, посмотрите! — Один из «штурмовиков» протянул полковнику Симонову полуобгоревший кусок плотной бумаги.

— Что за...

— Географическая карта. Но почему-то мор­ская...

Полковник внимательно вгляделся в обго­ревший клочок Да, похоже, это было изображе­ние береговой линии, испещренное пометками и столбцами цифр — некоторые из них, несо­мненно, обозначали либо частоты радиосвязи, либо приводные радиомаяки.

— Еще документы есть?

— Так точно, мы там планшетку с одного трупака изуродованного срезали... Да, и сержант го­ворит, что этот террорист сам себя гранатой по­дорвал. Сержант сам видел.

— Интересно... А кто-нибудь из тех, кто был рядом с этим террористом, уцелел?

— Так точно, два или три из этих тварей.

— Тащи их сюда, поговорим... Док, готовь свою химию.

— Так я ж клятву Гиппократа давал, — попы­тался пошутить отрядный доктор.

— Ну, так старик же не узнает, что ты ее нару­шил, — усмехнулся полковник. — Все заложники живы?

— Так точно, девушки только в тяжелом со­стоянии. Их... Ну, ты понял, командир...

Полковник кивнул...

* * *

— «Технари» вызывают «Валун», прием. Полу­чили картинку с нашего «беспилотника»: к нам гости.

— Вас понял, отходим. Снайперам, группе при­крытия — «зеленый свет».

— Понял. Работаю.

Помощь к террористам приближалась на двух грузовиках и пикапе с крупнокалиберным пулеме­том в кузове. Маленький караван смерти петлял по извилистой лесной дороге, то появляясь, то ис­чезая за деревьями.

— Дистанция до цели — восемьсот и со­кращается. Ветер — боковой, поправка впра­во две тысячных, — прошептал «первому номе­ру» корректировщик-наблюдатель снайперской пары. — Огонь по готовности.

— Понял. — Снайпер приник к наглазнику оку­ляра прицела, плавно ведя за целью стволом СВ-98 с массивным глушителем.

Набрать в легкие воздуха, выдохнуть до по­ловины, задержать дыхание — и плавно выжать спусковой крючок. Звук выстрела — чуть громче хлопка в ладоши, а за семьсот пятьдесят метров

пулеметчик в кузове джипа валится с разворо­ченной грудной клеткой. Еще один выстрел — и напротив головы водителя в ветровом стекле появляется дырочка — такая же, как и в голове «водилы». Джип заносит, и он становится попе­рек дороги. Визжат тормоза двух тяжелых грузо­виков.

И тут срабатывают установленные вдоль до­роги «монки»! МОН-50 — мина осколочная, на­правленного действия, заряд — пятьдесят кило­граммов. Каждая такая мина снабжена датчиком движения и микропроцессорными блоками, синхронизирующими подрыв. Страшная мина. «Умная мина». По обе стороны участок доро­ги вздыбливается огненно-дымными фонтана­ми, стальные веера осколков секут живую плоть и металл. На лесной дороге лопается огненный пузырь, потом — еще один. Рванули баки с со­ляркой. Рев пламени заглушается воплями вре­менно живых. Заводят свою смертоносную песнь пулеметы, расчетливо бьют снайперы. Хотя в дан­ном случае — это лишь акт милосердия, быстрая и легкая смерть. Воздух прочерчивают реактив­ные струи одноразовых гранатометов — даром, что ли, с собой брали...

В течение нескольких минут от подкрепления террористам не остается ничего — только гро­мадное пятно гари. Полыхают задетые деревья — а вот их жалко, пострадали зря в извечной чело­веческой грызне.

Кодированное сообщение о ценном грузе уже отправлено. Поэтому «Касатка» возвращает­ся в серьезной компании сразу двух «Аллигато­ров» — ударных вертолетов специального назна­чения Ка-52, принятых на вооружение ВВС и ФСБ России. Таких «зубастеньких» обижать себе до­роже — сожрут и не подавятся. На каждом — ма­логабаритный радар, оптико-локационная и те­пловая системы наведения. Вооружение: мощная 30-миллиметровая пушка 2А42, такие на БМП устанавливают. Да еще две по восемь пусковых установок сверхзвуковых ракет с лазерным на­ведением противотанкового комплекса «Атака» и два блока неуправляемых реактивных снаря­дов. Короче — хрен рыпнешься.

Обе боевые машины заложили над местом по­садки крутой вираж, в то время как «Касатка» по­шла на снижение. Бойцы спецназа вместе с осво­божденными заложниками и с тремя пленными террористами загрузились в вертолет.

— Подрывай все здесь на хрен! — обратился полковник к взрывнику.

— Уже. — Тот нажал на миниатюрном пульте комбинацию клавиш. Сорок секунд.

— Ясно. — Полковник повернулся к терро­ристам. — Итак, начнем допрос с пристрастием. Химию мы уже использовать не можем. — Он по­смотрел на Дока. — Остается физика.

Вертолеты уже набрали высоту и на хорошей скорости уходили от места проведения спецопе­рации. Им вслед упруго стеганула ударная волна, позади вертолетов распустились гигантские ог­ненные бутоны взрывов, на секунду оттенив трой­ку вертолетов.

— Итак, вопрос, — продолжил «задушевную бе­седу» полковник Симонов. — Что за карта была у вашего кореша, который подорвал себя грана­той? Времени на раздумья я не даю.

— Я это, я не знаю...

— Неправильный ответ.

Полковник ухватил террориста за грудки, под­тащил к открытой двери грузовой кабины и спих­нул вниз. Душераздирающий крик террориста уто­нул в свисте воздушного потока.

В грузовую кабину высунулся второй пилот:

— Товарищ полковник, вас командир пары при­крытия вызывает! — Уровень шума в салоне верто­лета был совсем небольшим, и люди переговарива­лись между собой, лишь слегка повышая голос.

Полковник нахлобучил массивный вертолет­ный шлем, висящий на специальном кронштейне на переборке между салоном и кабиной пилотов.

— Полковник, прием, это командир прикры­вающей пары «Аллигаторов». У вас там все в по­рядке? У тебя из вертолета что-то выпало.

— Все нормально. Избавляемся от «балласта нации», как говорят наши друзья-бандеровцы.

— А, ну тогда лады. Продолжайте в том же духе.

Полковник Симонов повесил шлем на крон­штейн и снова повернулся к оставшимся терро­ристам.

— Повторяю вопрос.

— Йа-йа... Я скажу! — Бандеровец от страха аж заикаться стал. — Это... Карта, морская, на ней схема... Готовится захват корабля, боевого корабля в Крыму... Это все... Это все, что я знаю!

— Так-так-так... Интересно.

Сразу же по прибытии на базу полковник Си­монов связался по засекречивающей аппарату­ра

ре связи с соответствующими службами. А карта и другие документы, найденные в планшетке у по­дорвавшего себя террориста, были отправлены спецкурьером прямиком в Генеральный Штаб.

Глава 5

САМАЯ СЕВЕРНАЯ РУССКАЯ ЗЕМЛЯ

... Из объятий Морфея капитана Игоря Чайку вырвал ревун корабельной тревоги. Офицер рез­ко поднялся на своей койке и ударился головой о второй ярус.

— А, что?

— Да успокойся, — зевнул Шурик. — Лодка всплывает.

— О, значит прибыли. Хоть посмотрим на са­мую северную из русских земель, — отозвался со второго яруса командир второго экипажа Су-34ПЛ старший лейтенант Николай Синельников.

— И не только посмотрим, но и пройдемся!

— Ага, держи карман шире... В локатор ты на нее полюбуешься, и то, если старпом очередной приборкой не замахает.

Тяжелый атомный авианесущий подводный крейсер драили всем экипажем. Ответственным по проведению авральных работ назначался старпом, который и так был настоящим апологетом чисто­ты. И при всей своей строгости говорил он тихо, почти интеллигентно, правда, в его речи про­скальзывали такие морские выражения и сравне­ния, что, казалось, сама лодка краснеет от стыда.

А вот боцман свою луженую глотку не жалел и во второй части «марлезонского балета» злобно хрипел на нерадивых матросов.

Вообще казалось, что смысл существования команды — это наведение непрерывной чистоты

и блеска. В принципе, так оно и было. Палубы драили пять раз с мылом! Матрос после дембеля будет поддерживать образцовую чистоту, где бы он ни жил, а по ночам — просыпаться от при­снившегося окрика боцмана: «Переделать! Еклмн!»

Летчики также выдраивали помещения на­равне со всеми. Хотя официально летный состав освобождался от приборок и авралов. Но не по- людски как-то получилось бы, если б «летуны» умыли руки на этом. Моряки прекрасно их по­нимали и ценили помощь, хоть и подтрунивали. «Летуны», впрочем, в долгу не оставались. И даже боцман серьезных замечаний им не делал, да и старались мужики, как все.

— А мне девушки снились, — несколько рас­терянно сказал Игорь.

— Ага, еще бы! — Шурик не упустил случая «подколоть» друга. — Небось наяды какие-нибудь или русалки. Вон, одеяло до сих пор дыбом стоит.

— Да отвали ты... — под общий смех отмах­нулся Игорь.

Включилась корабельная трансляция: «Коман­дирам боевых частей срочно явиться в централь­ный пост».

— О, ну все, ребята, я побежал. — Чайка на ходу натянул на себя темно-синюю робу и на­кинул ремень с красной коробкой портативного дыхательного устройства. — Смирнов, тебя, как

штурмана, это тоже касается

* * *

Игорь Чайка протиснулся в лаз, вслед за ним забрался и Александр Смирнов, задраив за собой люк в центральный отсек. Теперь, имея за плеча­ми уже несколько боевых походов, летчики сами с улыбкой вспоминали, как постоянно набивали себе синяки и шишки в тесных отсеках подводно­го атомохода в первое время службы.

— Товарищ капитан 1-го ранга! Командир БЧ-6[13]капитан Чайка и штурман капитан Смирнов по ва­шему приказанию в центральный пост явились!

— Вольно, товарищи офицеры. Мы вышли в расчетную точку, сейчас всплываем под пери­скоп для сеанса связи. Сразу по его проведении вы получите боевой приказ. — Вячеслав Славин сейчас восседал в своем командирском кресле, ко­торое занимать не имел права никто, кроме него. Ни на подводном атомном крейсере, ни на флоте, ни вообще в Вооруженных силах России. Место капитана — священно, такова традиция.

— Есть!

— Товарищ капитан, мы на перископной глу­бине, — доложил боцман, управляющий сейчас рулями лодки.

— Боцман, дифферент — ноль. Поднять пе­рископ! Поднять выдвижные устройства. Слушать в отсеках.

— Есть дифферент ноль!

— Перископ поднят, выдвижные устройства подняты.

На мониторе в центральном посту показалось изображение белой торосистой равнины с ред­кими свинцово-серыми разводьями. Изображение поплыло по кругу — это портативная видеокаме­ра на перископе начала круговое сканирование. На другом экране передавалось такое же изобра­жение, но только в тепловом диапазоне.

— Оператор РЛС, обеспечить обзор водного и воздушного пространства!

— Есть. Горизонт чист! На удалении восьмиде­сяти километров наблюдаю две отметки воздуш­ных целей. Курс — двести восемьдесят градусов, высота — четыре тысячи. Ответчик выдает «свой». Судя по характеристикам — дальние «противолодочники» ТУ-142МР.

— Ясно. Штурман!

Я.

— Время до сеанса связи со спутником?

— Четыре минуты сорок семь секунд, товарищ командир.

— Ждем.

В безвоздушном орбитальном пространстве русский военный спутник сориентировал парабо­лическую передающую антенну и передал цифро­вой пакет данных. Связь длилась меньше секунды. А у Северного полюса в нескольких метрах от по­верхности моря лодка получила новые данные.

— Центральный, говорит командир БЧ-4¹. Уста­новлена связь со спутником. Передан цифровой информационный пакет, ведется дешифровка.

— Как расшифруете — сразу ко мне.

— Есть.

— Штурман?

— Уточненные данные о географическом ме­стоположении лодки вводятся в БИУС[14].

Хлопнул входной люк в центральный отсек. Командир связистов передал капитану 1-го ран­га секретный бланк расшифровки радиограммы. Вячеслав Славин пробежался глазами по тексту и передал листок старпому. Все, находящиеся в центральном посту, замерли в ожидании даль­нейших приказов.

Капитан поднялся с кресла.

— Товарищи офицеры, вблизи архипелага Шпицберген наблюдается повышенная активность американских, английских, канадских и немецких корабельных соединений. Нам приказано патру­лировать воды вблизи архипелага Шпицберген и воздушное пространство над ним, и далее — в Норвежском море. Во избежание провокаций со стороны кораблей НАТО. Кроме того, на об­ратном пути нужно зайти в Ис-фьорд и передать в Баренцбург припасы. Все ясно?

— Так точно!

— Виноват, товарищ капитан 1-го ранга. Раз­решите обратиться?

— Обращайтесь, капитан Чайка.

— Нейтральные воды Норвежского моря — это понятно. Но ведь Шпицберген находится под юрисдикцией Норвегии... Фактически мы будем летать в ее воздушном пространстве, а это акт международного воздушного пиратства...

— Разрешите, товарищ командир, — вмешался штурман Строгов. — Капитан Чайка прав. — Право Норвегии на суверенитет Шпицбергена закрепле­но Парижской конференцией от 9 февраля 1920 года. А Россия присоединилась к пунктам этой конференции 27 февраля 1935 года. Мы не име­ем права...

— Товарищи офицеры, сейчас в прибрежных водах этого полярного архипелага сосредоточена довольно мощная эскадра кораблей НАТО. И пле­вать они хотели и на Парижскую конференцию, и на демилитаризацию Шпицбергена. А Норве­гия — сама страна Североатлантического альян­са. — Капитан Славин говорил тихо, но уверен­но. — А мы проводим гуманитарную операцию по доставке грузов и ледовой разведке у берегов русских поселений на Шпицбергене. Кроме того, морское право я знаю не хуже вас. По нему — ко­рабль, а также зона вокруг него и над ним явля­ется территорией государства, к флагу которого он принадлежит. Следовательно, эту территорию, а также небо над русскими поселениями на Шпиц­бергене вы и будете патрулировать.

— Есть!

* * *

Архипелаг Шпицберген, по данным археоло­гических находок, русские поморы заселили еще в XIV веке. А в XVII-XVIII веках уже были десятки поселений. Сами норвежцы признают неоспори­мое первенство русских в освоении этого архи­пелага. «...Именно русские положили начало зи­мовкам охотников — той форме охоты, которая стала образцом для более позднего норвежского промысла... Мы можем сказать, что от русских нор­вежцы узнали о возможности охоты на Свальбарде и в Северном Ледовитом океане...»[15]- это слова видного государственного деятеля, консультанта- губернатора Шпицбергена по охране памятников культуры Пер Роймерт.

Однако с началом широкомасштабной хозяй­ственной деятельности на Шпицбергене норвеж­ские власти все более ужесточают экологические требования к русским горнодобывающим ком­плексам. Дело в том, что еще в начале XX века здесь обнаружены крупные залежи каменного угля и ведется его добыча, причем — преимуще­ственно русской компанией «Арктикуголь». Ситуа­ция с промышленным использованием еще более усложнилась, когда русские в 1992-1994 годах объявили, что нашли на Шпицбергене нефть.

А сейчас политическое давление Норвегии подкреплялось еще и военным давлением США, Великобритании и Канады. Ситуация грозила пе­рерасти в настоящую войну, вот поэтому-то и был послан к самым северным русским землям атом­ный подводный авианосец.

* * *

Лодка снова ушла на глубину, чтобы вынырнуть уже у самых берегов архипелага Шпицберген.

В центральном посту капитан 1-го ранга Вячес­лав Славин внимательно всматривался в показания приборов и мониторы компьютеров. Выдвинутый перископ и антенна РЛС под полусферическим обтекателем уже обежали вкруговую горизонт.

— Горизонт чист, — доложил оператор радио­локационной станции.

— Посторонних шумов не наблюдаю, — после­довал доклад акустика.

Капитан Славин повернулся на своем кресле к старпому:

— По местам стоять, к всплытию! Убрать носо­вые рули. Продуть среднюю!

— Центральный, докладывает командир БЧ-5[16]. Носовые рули убраны. Продута средняя, кингсто­ны закрыты. Дифферент — ноль, крен — ноль.

— Лодка всплыла в позиционное положение. Отдраить верхний рубочный люк! Продувать бал­ласт концевых цистерн!

Медленно и величаво подводный атомный авианесущий крейсер вздымался из стылых вол. Потоки воды стекали по массивной рубке, лились из открытых шпигатов, волны захлестывали мощ­ный обтекаемый корпус. Над ограждением рубки возвышались антенны и перископы, полусфера радиолокатора.

Из центрального поста командир подводной лодки отдал приказ:

— Балласт продут. Боевая готовность №2, за­ступить на вахту. От мест по всплытию отойти.

— Есть!

— Авиационной группе — боевая тревога! При­готовиться к старту.

Игорь Чайка и Александр Смирнов уже за­няли свои места в головном истребителе- бомбардировщике, втиснутом сейчас в тесный стартовый ствол электромагнитной катапульты.

— Я «Чайка-1», к старту готов!

— Вас понял, «Чайка-1», готовность — №1, взлет по команде!

В кормовой части всплывшего в надводное положение атомного гиганта с обеих бортов из люков выдвинулись боевые модули ракетно-артиллерийского зенитного комплекса «Кортик», ближнего радиуса действия.

— Товарищ капитан 1-го ранга, докладывает командир группы ПВО ракетно-артиллерийской боевой части. Комплексы «Кортик» к отражению воздушной атаки готовы. Радиолокационная стан­ция работает в режиме обзора.

— Понял! «Чайка-1», «Чайка-2» — старт!

— Я «Чайка-1», понял вас. Взлетаю.

Все эти команды передавались только по об­щесудовой трансляции без выхода в радиоэфир. Скрытность сейчас была главным принципом вы­живания на театре военных действий. «Северсталь» всплыла далеко от судоходных маршрутов и кур­сов движения боевых кораблей, а на орбите над ней в это время не было ни единого спутника- соглядатая. Правда, «окно» по времени составляло только семнадцать минут, и за это время нужно было запустить два истребителя-бомбардиров­щика. У войны свои нормативы.

В носовой части раскрылись массивные створ­ки пусковой шахты электромагнитной катапульты. Мгновение, ничтожное даже с долей секунды, и пе­ременное магнитное поле высокой напряженности вышвыривает сорокатонную крылатую махину. Бьет из твердотопливных стартовиков пламя, разгоняя самолет. Отгорев, стартовые блоки выпускают «ле­пестки» аэродинамических тормозов и вылетают из сопел турбореактивных двигателей.

— Командир, есть отстыковка стартовых уско­рителей, — скороговоркой докладывает Алек­сандр Смирнов, клацая тумблерами на приборной панели.

— Двигатели на малом газу. — Игорь, не отпу­ская ни на миг ручки управления самолетом, реа­гируя на малейшие ее колебания, успевает свобод­ной рукой передвинуть РУДы на малый газ.

— Отсчет турбостартера: два, четыре, шесть во­семь, десять! Розжиг!

Утоплена красная кнопка, в камерах сгорания обоих двигателей синхронно вспыхивает огнен­ный вихрь, раскручиваются роторы турбин с мо­нокристаллическими, выращенными в космиче­ской невесомости лопатками.

— Командир, есть синхронный пуск двигате­лей! — Саша успевает контролировать показания самолетных систем по многочисленным дисплеям «стеклянной кабины»[17]. — Норма. Работаем.

— Ясно. — Игорь повел рычаги управления двигателей до защелки крейсерского режима. По­зади послушно взревели, набирая обороты, два АЛ-117СФ с управляемым вектором тяги.

Сразу же после взлета головного истребите­ля-бомбардировщика в стартовый ствол электро­магнитной катапульты «зарядили» ложемент со вторым Су-34ПЛ. Несколько секунд спустя и он уже был в воздухе. В режиме строжайшего радио­молчания пара многоцелевых истребителей-бом­бардировщиков начала патрульный полет по маршруту. А подводный атомный авианесущий крейсер ТК-20 «Северсталь» снова погрузился на недоступную для лишних «электронных глаз» глу­бину. Так что пролетевший через некоторое вре­мя над этим районом акватории американский

спутник-шпион ничего не обнаружил.

* * *

Мерно гудели двигатели, самолет сейчас вел автопилот, выдерживая заданную высоту и ско­рость. Игорь потянулся в катапультном кресле, а потом отстегнул привязные ремни и выбрался в задний отсек кабины. Там он мог встать в пол­ный рост и снова расправить затекшие от долгого сидения мышцы.

— Слышишь, Игорь, жрать разогрей...

Фраза, сказанная Сашкой, поражала своей обы­денностью. Словно они сейчас не неслись со ско­ростью девятьсот пятьдесят километров в час на высоте двенадцати тысяч метров. Су-34ПЛ пред­назначался для дальних рейдов, и в кабине были шкаф для разогрева пищи, холодильник и даже туа­лет. Катапультные кресла оснащались массажерами, а кабина была настолько высокой в средней части, что можно было выпрямиться в полный рост. Лет­ный паек составлялся с учетом вкусов и пожела­ний экипажа — маленькая радость полакомиться вкуснятинкой в выматывающем многочасовом по­лете.

Летчик вернулся в кабину с двумя пластиковы­ми упаковками, одну протянул Сашке.

— Приятного аппетита!

— И тебе того же. Война — войной, а обед по расписанию, — довольно пробурчал штурман- оператор.

Смотри, штурманец, а то заведешь нас на Аляску, у пиндосов тогда поужинаем.

— Кто?! Я?! Да я... — завелся Сашка.

— Ты на приборы поглядывай...

Вычистив пластиковый поднос с горячей от­бивной, жареной картошкой и салатом, Игорь бросил тару в утилизатор и открыл банку вино­градного сока. В кабине к уютным ароматам го­рячей пищи добавился еще и запах винограда, спелого и сочного...

Покончив с едой, Игорь взялся за ручку управ­ления и щелкнул тумблером, отключая автопилот.

— Та-ак... Любишь кататься, люби и саночки возить. Беру управление на себя. Шурик, а ты по­спи пока, потом сменимся.

— Лады...

Игорь сверился с цифровой картой на вспомо­гательном экране, на которой был проложен курс. Никаких внешних ориентиров не было, навигаци­онная система самолетов использовала астрокоррекцию и русскую глобальную спутниковую нави­гационную систему ГЛОНАСС.

* * *

Безмятежный сон похрапывающего штурмана- оператора был прерван бесцеремонным тычком локтем под ребра на самом интересном моменте эротического сновидения.

— Шурик, две воздушные цели на удалении полторы сотни «кэмэ». Отметки нечеткие.

Капитан Смирнов мгновенно включился в ра­боту. Две цели, пеленг... Высота... Удаление... При­мерные характеристики летательных объектов. На одном из вспомогательных экранов вспыхнуло изображение самолета — «Лайтнинг II».

— Гляди, Игорь!

— Это я уже понял, но откуда здесь взялись «стелс»-«вертикалки»? Во всей округе — ни одного крупного корабля, а ведь авианосец наш фазиро­ванный радар засек бы километров за четыреста.

Игорь активировал лазерно-кодовую систему связи между самолетами пары.

— Внимание, две воздушных цели по пеленгу двести семьдесят. Цель — «чужой»! Сопровожда­ем. — Звуковые волны голоса летчика, воспри­нятые ларингофонами гермошлема, были пере­кодированы в цифровой пакет и «выстрелены» микросекундным импульсом лазера небольшой мощности в приемник ведущего истребителя-бомбардировщика. Там они подверглись обратной процедуре дешифровки.

— «Чайка-2», вас понял.

— Вполне возможно, что это могла быть под­водная лодка «Огайо», переоборудованная под носитель самолетов вертикального взлета и по­садки, — продолжил цепь рассуждений Игорь.

— Все гораздо проще, Игореха! — Сашка Смирнов клацнул клавишами, меняя режим обзо­ра бортового ФАР-локатора. Отклоненный разно­стью фаз радиолуч пробежался по горизонту. — Наблюдаю среднетоннажное судно на удалении Двести пятьдесят. Вслед за ним движется контей­неровоз.

— Но я их тоже засек, так это ж граждан­ски... — начал, было, Игорь.

— Не спеши. По-моему, это ледокол береговой обороны, который ведет проводку судна, и от­нюдь не гражданского. Хотя по виду оно все же напоминает контейнеровоз... Стоп! — Штурмана осенило. Он быстро затребовал информацию со спутников разведки. На вспомогательном дисплее появился набор спутниковых фотографий, сделан­ных в разных диапазонах: локаторном, тепловом, визуальном. Он выбрал две картинки и совместил их. Потом ввел программу фотокоррекции, укруп­няя изображение и отсеивая «зерна». — Есть! Это ледокол береговой охраны «Хили», который осу­ществляет проводку и сопровождение многоцеле­вого учебного корабля «Аргус» Королевских ВМС Великобритании! Трое суток назад наш спутник засек их в Море Баффина.

— Но на нем же базируются только верто­леты?

— Ну, значит, они его доработали! Что, коман­дир, нанесем визит вежливости? — В глазах капи­тана Смирнова загорелись огоньки охотничьего азарта.

— Штурман, — скомандовал Игорь Чайка. — За­бивай цифровой информационный пакет и сбра­сывай буй сверхдлинноволновой связи.

— Есть!

— Рассчитай курс выхода на цель и маршрут отхода. Работаем!

— Понял, командир!

Пара краснозвездных истребителей-бомбардировщиков слитно легла на крыло в широком раз­машистом развороте, одновременно снижаясь на малую высоту. Ведомый в точности повторил ма­невр ведущего пары. Все происходило в режиме полного радиомолчания.

А на волнах закачался небольшой, размером с футбольный мяч, красно-белый полосатый ра­диобуй. Погруженная в воду антенна передала ко­роткое сообщение на сверхдлинных волнах, для которых не были преградой ни водная толща, ни огромные расстояния, ни даже кривизна земной поверхности. Выполнив свою задачу, буй булькнул и пошел ко дну.

В центральном посту подводного атомного крейсера ТК-20 «Северсталь» сыграли боевую тре­вогу, а командир Вячеслав Славин получил из рук радиста бланк радиограммы: «В точке с коорди­натами... обнаружен ледокол береговой охраны США, эскортирующий авиатранспортный корабль «Аргус» ВМС Великобритании».

— Штурман, рассчитать выход на цель! Экипа­жу доложить о готовности к учебной атаке цели!

Сообщение с «Северстали» было передано двум многоцелевым АПЛ класса «Гепард», патрули­рующим просторы Северного Ледовитого океана. Вместе с тяжелым подводным авианесущим крей­сером они начали «охоту» за «Аргусом» и амери­канским ледоколом Береговой обороны.

* * *

Пара истребителей-бомбардировщиков Су-34ПЛ огненными стрелами мчалась над самыми гребня­ми волн, между небом и морем. В каких-то десяти метрах перекатывались свинцовые с прозеленью воды Норвежского моря, проносились белые пят­на льдин. В кабине головного ударного самолета, бешено мчащегося над водой, штурман-оператор Александр Смирнов монотонно читал показания лазерного высотомера:

— Одиннадцать метров, девять метров, восемь, десять, так держать, командир. Цель на пеленге двести тридцать. Удаление триста.

— Понял.

Капитан Игорь Чайка, управляющий много­тонной крылатой машиной, до рези в глазах всматривался вперед, где черной точкой появи­лась цель. Турбулентные потоки у поверхности моря раскачивали тяжелую машину, летчику стои­ло больших усилий удерживать бомбардировщик на курсе. Малейшая неточность в пилотировании, и море с глухим всплеском навсегда примет эки­паж в свои стылые объятия.

Русские истребители-бомбардировщики не­слись на бреющем полете, плазмогенераторы скрывали их непроницаемой пеленой от лучей локаторов обнаружения. Но все же скрыть тепло­вой след работающих двигателей и инверсион­ные шлейфы было невозможно.

Над «Аргусом» и американским военным ле­доколом расцвели фейерверки ложных целей, воздух засеребрился от фольги дипольных отра­жателей.

— Цель ставит помехи, — доложил штурман. — Включаю режим селекции помех.

Радиолокатор бомбардировщика сканировал местность, а бортовая ЭВМ, обрабатывая данные РЛС[18], убирала ложные «засветки». На многофунк­циональном индикаторе лобового стекла сквозь «светлячки» ложных сигналов проступили зеле­новатые светящиеся метки целей. Информация от радиолокатора Су-34ПЛ и со спутников орби­тальной группировки ГЛОНАСС обрабатывалась мощным бортовым вычислительным комплексом.

Штурман склонился над тактическим монитором, внимательно следя за целью.

— Командир, боевой курс — двести тридцать градусов. Высота двести метров, скорость — во­семьсот.

— Понял, боевой — двести тридцать на двести, на восемьсот. Скорость выдерживаю.

Летчик потянул ручку управления, и бомбар­дировщик послушно поднял нос, набирая высоту.

Внезапно над кабиной пронеслись стремитель­ные тени — это вернувшиеся к кораблю «Лайтнинги II» пытались помешать русским выполнить облет «Аргуса».

— Командир, они заходят справа!

— Спокойно, Шурка, хрен им в душу, как гово­рит наш боцман. Держись, турбулентность!

Пара F-35B пронеслась в опасной близости от Су-34ПЛ и задела спутными струями тяжелые русские машины. Истребитель-бомбардировщик, словно норовистый скакун, рванулся в сторону, но Игорь, мгновенно сработав ручкой управления и педалями, удержал его в узде.

Новый заход, и снова ручка управления само­летом и педали исполняют пляску святого Витта!

— Шурик, помогай! — Игорь уже обеими ру­ками старался удержать трясущуюся в лихорадке ручку управления. — Все равно ведь по-нашему будет!

— Командир, минута до цели! — Штурман при­кипел взглядом к экрану прицельного комплекса, отслеживая обстановку вокруг кораблей.

— Понял, — эхом откликнулся летчик, весь сжав­шийся в комок нервов и ювелирно точными движе­ниями удерживающий самолет на боевом курсе.

Эта была чуть ли не самая долгая минута в жизни четверых русских летчиков. «Лайтнинги» хулиганистыми воробьями носились вокруг стре­мительных и мощных краснозвездных соколов.

Да к тому же англичане активировали при­цельные РЛС зенитной артиллерии и зенитно- ракетных комплексов малой дальности «Си Дарт», которыми в обязательном порядке довооружили все корабли после конфликта в Венесуэле.

В кабинах русских истребителей-бомбардировщиков, идущих на боевом курсе, взвыли сире­ны оповещения о радиолокационном облучении, замигали на панелях управления станций радио­электронной разведки оранжевые предупреди­тельные сигналы.

— Командир, нас облучают!

— Отстрелить ловушки!

За самолетами потянулись огненные шлейфы магниевых искр и серебристые облака фольги и специальных наночастиц.

— Держать курс! — прорычал уже штурман- оператор. От Сашкиной бесшабашности сейчас не осталось и следа, сейчас в кабине головного Су-34ПЛ на правой «чашке» сидел опытный воз­душный боец, чье главное оружие — холодный и расчетливый интеллект — было сейчас обо­стрено до предела. — Есть проход над палубой! Фотографирую!

— Понял, подтверждаю! — с таким же, если не большим напряжением отозвался Игорь.

Пара краснозвездных истребителей-бомбарди­ровщиков, победно ревя турбинами, пронеслась над «Аргусом» и эскортирующим его американ­ским военным ледоколом. А «Лайтнинги» ждали своей очереди на посадку в отдалении. Они так и не смогли защитить свои корабли. Совместная экспедиция кораблей НАТО потерпела фиаско, поражение было и военным, и моральным, так

как летчики палубных истребителей оказались бессильны перед ударными самолетами русских. Излишне говорить, что в боевых условиях вместо фотокинопулеметов по кораблям НАТО «работа­ли» бы противокорабельные «Москиты» или «Ураны» и с более чем достаточной дальности.

Конечно, «сумасшедшие русские» в такой ситуа­ции предпочли бы пойти на таран, нежели допу­стить подобный пролет над своими кораблями. Так что не только техника дает преимущество на поле боя. Как и сотни лет назад, главным является че­ловек, воин, его сила воли, духовность, готовность пожертвовать собой и этим победить врага.

Американцам и их «партнерам» с «ультралибе­ральными» и «ультрадемократическими» взгляда­ми было не понять русских. Как не поняли они в свое время самураев и камикадзе, которые ог­ненными кометами врезались в стальные туши авианосцев. «Цветы срезают, когда лепестки еще не осыпались... »

— Я «Чайка-1», задание выполнено! Уходим.

— Командир, нам «на пересечку» идет группа скоростных целей. Отметки на локаторе нечеткие, цели ставят помехи.

— Понял, приготовиться к бою. Огня не от­крывать.

* * *

Звено многоцелевых тактических истребите­лей F-15SE «Сайлент Игл» поднялось с авиабазы ВВС США Туле на северо-западе Гренландии. До­заправившись от летающего танкера КС-135, аме­риканские истребители взяли курс на перехват Наглых русских истребителей-бомбардировщиков. В заданной точке маршрута к ним присоедини­лись два палубных самолета радиоэлектронной борьбы E/A-18G «Гроулер», взлетевшие с борта атомного авианосца «Джон С. Стеннис».

Новейшая модификация известного американ­ского истребителя F-15SE представляла собой «мало­заметную» версию ударного самолета «Страйк Игл». Благодаря новым композитным материалам и из­мененной форме вертикального оперения с «раз­валом» наружу, как у «Хорнета», радиолокационная заметность новой модификации была снижена. Новые конформные баки с внутренними отсеками вооружения позволяли размещать ракеты и управ­ляемые бомбы не на внешней подвеске. А новый локатор с фазированной антенной решеткой — бо­лее эффективное использование вооружения.

Хотя во многом последняя модификация явилась вынужденной коммерческой мерой. Новый тактиче­ский истребитель F-35B «Лайтнинг II» оказался еще «сырым» и недоведенным. Кроме того, после кон­фликта в Венесуэле «Лайтнинги» понесли серьезные

потери от венесуэльских Су-27СМК и Су-30.

ния, забивая каналы связи и «давя» работу радио­локаторов русских самолетов.

Но русские не собирались уступать, и перехва­тить их оказалось непросто. Развернувшись, кры­латые «тридцатьчетверки» пошли прямо в лоб на сомкнутый строй «Тихих Орлов».

— Я вам, суки, устрою «последний дюйм»! — Игорь окаменел лицом, но в сторону не отвора­чивал. В глазах летчика плескалась ярость.

Вслед за головным истребителем-бомбарди­ровщиком шел и ведомый экипаж. Все они, чет­веро русских летчиков, были уже опытными, зака­ленными в жестоких воздушных боях ветеранами и управляли они самой совершенной в мире бое­вой техникой. Вперед! Языки форсажного пламе­ни турбин клокотали огнем в сердцах русских крылатых витязей.

Но американцы тоже решили не уступать. С душераздирающим воем, свистом и грохотом сверхзвуковые самолеты разминулись в считанных метрах один от другого.

Багровая пелена затмевает небо, на тело обру­шивается свинцовая тяжесть перегрузок, но Игорь все же заваливает свой истребитель-бомбардировщик на крыло в крутом вираже. И вот уже голов­ная пара F-15SE маячит в прицеле, перечеркнутая светящимся перекрестьем.

Русские самолеты, хоть и были тяжелее амери­канцев, благодаря своей уникальной аэродинами­ке, совершенной системе управления и мощным двигателям с управляемым вектором тяги выпи­сывали в небе такие траектории, которые были под силу разве что только «летающим тарелкам» пришельцев.

Сверху на него рушится в пике еще один аме­риканский истребитель, но на помощь капитану

Чайке приходит ведомый. Су-34ПЛ проносится перед самым носом модернизированного амери­канского истребителя, вынуждая того резко пога­сить скорость и отворотом уйти вниз.

Экипажи двух «Гроулеров» E/A-18G наблюдали за боевым маневрированием с безопасного рас­стояния, справедливо полагая, что их главный фронт борьбы — радиоэлектроника, тонкие из­лучения. А осквернять свои подошвы прахом бы­тия пилоты американских постановщиков помех не спешили.

Что касается еще одного, четвертого «Орла», то его экипаж попросту растерялся в круговер­ти боя и теперь, потеряв ориентирование, летел в совершенно другом направлении.

Безумный каскад взаимных фигур боевого пи­лотажа все же привел к тому, что американцы от­казались от перехвата русских ударных самолетов. Два Су-34 спикировали к самой воде, отстреливая ложные цели. Кроме этого, экипажи русских са­молетов запустили ракеты-ловушки.

Они были сделаны на базе серийных ракет класса «воздух—воздух» большой дальности Р-27ЭР. Но вместо взрывчатки и стержневых поражающих элементов несли генераторы и специальное обо­рудование, которое имитировало работу «большо­го» самолета. Такие ракеты могли «обманывать» системы слежения в течение восьмидесяти се­кунд, а за это время «настоящий», а не «ложный» самолет успевал оторваться от преследования.

Преодолев на малой высоте и на сверхзву­ке приличное расстояние, оба русских истреби­теля-бомбардировщика вышли в район рандеву с подводной лодкой и выполнили посадку. После чего «Северсталь» тут же ушла на глубину.

— Как слетали, ребята? — Вячеслав Славин, как всегда, сам встречал летчиков из боевого вылета.

— Баш на баш, товарищ капитан первого ран­га. — Игорь стащил с мокрой от пота головы гер­мошлем и подшлемник. — Америкосы убрались восвояси, но они вернутся.

— Сейчас всем отдыхать.

— Есть!

Шурик, замотанный простыней, как римский сенатор, развалился в корабельной сауне с бан­кой ледяного пива. После выматывающего нервы полета летчики были просто обязаны отвлечь­ся, чтобы восстановить душевные и физические силы, поэтому в приказном порядке им давались сутки на отдых. Сейчас четверо летчиков этим и занимались.

— Эх, люблю такую жизнь! Двадцать четыре часа расслабона после пяти часов полета! Можно и пострадать. Эй, Игореха! Хватит дельфина из себя изображать!

— Отстань!

Игорь Чайка самозабвенно плескался в бас­сейне.

— Ладно, братья-славяне, давайте по крайнему пиву, и пойду я спать.

Из бассейна наконец вылез отфыркивающийся Чайка. И тут же в него полетела банка пива, за­пущенная хитрым Шуриком. Но реакция у летчи­ка была не хуже, чем у штурмана, да и Игорь уже успел за несколько лет привыкнуть к приколам Друга. Он с хрустом потянул за колечко и сделал хороший глоток янтарного напитка.

— О, реакция есть, дети будут! — оценил ско­рость друга Шурик

— Было бы с кем их делать...

Вдоволь напарившись, летчики разошлись по своим каютам. Игорь уснул еще до того, как кос­нулся щекой подушки, — настолько сильным было

нервное напряжение после вылета.

* * *

Разбудило летчиков сообщение по корабель­ной трансляции — капитан Славин объявил об­щий сбор командиров боевых частей и групп.

— Что такое? Опять на перехват... — Игорь на­тянул робу, накинул на плечо ремень портативно­го дыхательного аппарата и выскочил из каюты.

В центральном посту выяснилось, что радисты атомного подводного крейсера получили радио­грамму из Баренцбурга, «столицы» русских вла­дений на Шпицбергене. На одном из нефтяных месторождений, в районе бывшего угольного рудника «Пирамида», у сотрудника случился при­ступ аппендицита. А из-за плохой погоды кораб­ли и самолеты не могли переправить больного на Большую землю.

— Но ведь у нас не госпитальное судно, — ре­зонно возразил кто-то из офицеров.

— Да, но помочь мы обязаны, тем более что нам и так нужно доставить в Баренцбург необхо­димые грузы.

— А у них что, там больницы нет? — спросил судовой врач Григорий Семенович Левченко, опыт­ный специалист, обошедший на разных атомных подлодках весь земной шар, и не один раз.

— Да у них врач только неделю как с Большой земли прилетел после мединститута, опыта — ни­какого. Вот он и волнуется.

— Как же это так, ведь на Север берут толь­ко опытных специалистов, прошедших «огонь

и воду»? — удивился корабельный врач, который действительно прошел многое и был подготовлен еще по старой, советской системе. Требования к медперсоналу подплава предъявлялись жесткие, но и умели они многое, ведь в дальнем походе случалось всякое.

— Док, а то ты не знаешь, как сейчас северные партии комплектуются. Нормальных специалистов днем с огнем не сыщешь, даже за большие деньги. Захотелось пареньку романтики, вот и впихнули на Шпицберген.

— Ну, блин...

— Вот-вот. Так что сейчас мы идем к остро­ву Западный Шпицберген, туда нам меньше суток ходу. Но обращаю ваше внимание на то, что со стороны Норвегии, под юрисдикцией которой на­ходится архипелаг, могут быть серьезные провока­ции. Это все же страна блока НАТО, и сейчас она ведет особенно агрессивную политику, связанную с арктической экспансией. Поэтому по кораблю

объявляется высокий уровень боевой готовности.

орудийных башен или внушительных пусковых установок противокорабельных ракет. Над палубой не вздымаются мачты с ажурными решетками локаторных антенн и не трепещут на ветру разноц­ветные флаги. Весь облик подводной лодки подчи­нен иному — строгим законам гидродинамики, он обтекаем и строг. Главный и самый важный крите­рий подводной лодки — скрытность.

Но атомный подводный крейсер проекта 941 «Акула» привлекал взор просто потому, что в нем не было ничего лишнего, он был сверхфункциона­лен и потому красив. Даже его размеры были не самоцелью, но требованием тактико-технических характеристик и условием эффективного боевого применения.

Шедший позади русской атомной субмарины норвежский фрегат «Тур Хейердал» типа «Фритьоф Нансен» по сравнению с атомной громадой «Северстали» казался утлой шаландой. Норвежские моряки благоразумно держались на почтительном расстоянии от русского повелителя глубин.

С атомным подводным крейсером под Андре­евским флагом уже не пройдет номер с «выдво­рением» из территориальных вод, который имел место 25 мая 2008 года. Тогда российское про­мысловое судно «Микула» зашло в порт Баренц- бург, чтобы пополнить припасы. Через некоторое время у его борта появился вертолет норвежской Береговой обороны. «Норвеги» потребовали, что­бы русское судно покинуло их территориальные воды. Капитан «Микулы» заявил, что тем самым норвежская сторона нарушает пункты Парижской конференции, согласно которым порты Шпиц­бергена открыты для любого судна, ведущего про­мысел в этих водах. Но норвежцы и слышать об этом не хотели. Позже к вертолету присоединил­ся и норвежский патрульный корабль.

Так как припасы уже были пополнены, капитан «Микулы» не стал заострять ситуацию, и все же ушел из гавани. Но неприветливость, а точнее непри­язнь, официальных властей Норвегии чувствовалась очень сильно. И это при том, что рядовые норвеж­цы относились к русским вполне дружелюбно.

Неужели повторялась ситуация 1905 года меж­ду Россией и Японией на Дальнем Востоке? Тогда рядовые японцы, жившие на Курилах, тоже не по­нимали, что им делить с русскими и зачем нару­шать дружбу, сложившуюся годами?.. Увы, но сколь часто простые люди становятся заложниками по­литических интересов...

Несмотря на то что Россия по дипломатиче­ским каналам уведомила правительство Норвегии и губернатора Шпицбергена о «деловом визите» русской атомной подлодки, норвежские ВМС про­являли, пожалуй, излишнюю осторожность. В от­далении маячил характерный силуэт разведыва­тельного судна «Марьятта», а над лодкой пару раз пролетали патрульные «Орионы»... Ну, что ж — дело хозяйское, пусть смотрят, решил командир атомного подводного крейсера капитан первого ранга Вячеслав Славин.

Поднявшиеся на мостик офицеры решили своими глазами, а не «в локатор» посмотреть на суровый архипелаг.

Налетел порыв ветра, принеся облако соленых брызг, которые долетали даже сюда, на верхотуру ограждения выдвижных устройств. Ни с чем не сравнимый запах моря...

— Полюбуйтесь, — сказал капитан Славин, пе­редавая капитану Чайке бинокль. — Вот она, наша самая северная земля...

Прямо по курсу подводного атомохода в дым­ке лежала гряда островов. Они подходили к са­мому большому — острову Западный Шпицбер­ген. Здесь на берегу залива Ис-фьорд находились русские владения: «столица» Баренцбург и рудник Грумант. Еще одно поселение, Свердрува, находи­лось чуточку южнее.

— Да, красиво... И даже как-то необычно — столько жизни в этих суровых краях!

Несмотря на то что большую часть самого большого острова этого арктического архипела­га покрывали ледники, в центральных районах низменности сплошь покрыты растительностью. Здесь водятся песцы, северные олени, гуси. Мож­но встретить и белого медведя, но лучше — не надо. А на скалистом побережье селятся моржи и тюлени.

Обогнув далеко выступающий в море мыс, рус­ский атомный подводный крейсер свернул напра­во, в Грён-фьорд. Здесь и располагалась «столица» русских владений — город Баренцбург.

На берегу русский подводный крейсер встре­чали духовым оркестром. На причале собралась толпа от мала до велика.

«Северсталь» с помощью выдвижных подрули­вающих колонок ошвартовалась у пирса — выуч­ка у экипажа была отменная.

Экипаж в парадной форме выстроился перед рубкой. Управляющий компании «Арктикуголь» выступил с приветственной речью, после чего по русскому обычаю капитану крейсера вручили хлеб-соль. Потом краткую речь сказал специально прибывший по этому поводу норвежский военно- морской атташе. На этом официальная часть при­ема была закончена и началась неофициальная.

Моряки быстро побежали вниз, чтобы сменить «парадки» на робы и поскорее начать разгрузку «Северстали». Подводный атомный крейсер доста­вил на Шпицберген несколько тонн грузов: меди­каменты и медоборудование, провизию, различные

приборы и запасные части, другие необходимые вещи. И все это теперь нужно было перекидать на берег, и причем аккуратно. Но морякам не привы­кать, тем более что капитан Славин пообещал по окончании разгрузки весь личный состав, разуме­ется, кроме вахтеных, отпустить на берег. Вместе с моряками трудились и летчики, сейчас было не до чинов и званий. С шутками, беззлобными под­колками работа спорилась. После такого ударного труда ломило все тело, но моряки уже снова «на­водили блеск» и «исправляли замечания» строгого боцмана — впереди был вечер и торжественный прием в честь русских подводников.

Ну а корабельный док Григорий Семенович Левченко вместе со старшиной химиков-дозимет­ристов и по совместительству фельдшером подво­дной лодки сразу же погрузился в вездеход и от­правился в больницу.

* * *

Следующее утро принесло и хорошие и пло­хие новости. Пока моряки и летчики отдыхали в своих каютах после вечернего приема и банке­та, вернулся Григорий Левченко.

— Ну что, док? — встретил его вопросом в цен­тральном отсеке капитан Славин.

— Да нормально все, — потер красные от не­досыпания глаза военврач. — Ночью проопериро­вали пациента, сделали аппендэктомию. Врач их­ний действительно сосунок. Романтик, мать его... Устроил мне напоследок полостное кровотече­ние. В общем, пациенту будет гораздо безопаснее в нашем корабельном лазарете. А я рапорт напи­шу о действиях этого эскулапа. А теперь новость из разряда «не очень». — Доктор склонился к уху капитана и прошептал несколько слов.

— Ну, ничего себе!.. Быть этого не может! — Обычно невозмутимый Вячеслав Славин изменил­ся в лице.

— Товарищ капитан, вас вызывают на мостик!

— Сейчас!

Поднимаясь на мостик, капитан 1-го ранга Славин уже догадывался, что он увидит на бере­гу. И действительно, у причала стояла небольшая толпа народу с плакатами и транспарантами на русском и норвежском языках. Надписи и рисун­ки говорили сами за себя: перечеркнутые бомбы и значки ядерной опасности, «не допустим в Нор­вегии второй Чернобыль», «русские, убирайтесь вон со своей радиацией», «атомный монстр, прочь от наших берегов». Радом с митингующими куч­ковались представители «независимой демократи­ческой» прессы.

— Пацифисты хреновы! — выругался Сла­вин. — Талдычат об экологии, а сами под шумок хотят зоны нефтяных месторождений оттяпать. «Атомные монстры», млять. Да у них под носом атомный монстр крутится, побольше нашего.

Речь шла об атомном авианосце «Джон С. Стеннис», класса «Честер Уильям Нимитц», имевшем во­доизмещение сто тысяч тонн и авиагруппу в соста­ве до восьмидесяти самолетов и вертолетов. Один такой «плавучий атомный аэродром» мог «вбомбить в каменный век» средних размеров страну. Но столкновение у берегов Венесуэлы показало: в бою с равными по силе или более мощными ударными кораблями шанс авианосцам пережить ракетную атаку весьма невелик. Слишком уж непо­воротливыми были эти склады боеприпасов и лег­ковоспламеняющегося авиационного керосина.

Но все же Америка продолжала делать ставку именно на них.

Следующим в череде новостей стал «воздуш­ный цирковой номер» в исполнении четверки «Супер Хорнетов». Но о нем русские подводники оказались предупреждены заранее.

— Боевая тревога! Множественные воздушные цели по пеленгу двести семьдесят! — поступил до­клад от вахтенного оператора РЛС.

Вячеслав Славин уже успел к тому времени спуститься в центральный пост и отдал соответ­ствующий приказ:

— Боевая тревога! Корабль экстренно к бою и походу приготовить!

В считание минуты под хлопанье люков и щелчки кремальерных запоров, дробясь топо­том ног по стальным настилам палуб и балясинам узких трапов, экипаж занял свои места согласно боевому расписанию.

— Командир группы управления ПВО, огонь не открывать ни при каких обстоятельствах! Бое­вые модули «Кортика» не поднимать! Операторам РЛС — отслеживать цели в режиме обзора.

— Есть!

Тяжелее всего приходилось в этом положении летчикам. Отработав по тревоге готовность но­мер один, они сейчас сидели в кабинах Су-34ПЛ во мраке пускового ствола электромагнитной стартовой катапульты и в полутьме ангарного от­сека.

А в это время обнаглевшие до крайности «Су­пер Хорнеты» носились низко над подводным атомным крейсером. Величественный подводный гигант, казалось, всем своим видом излучал пре­зрение к хулиганящим в небе звездно-полосатым истребителям.

— На провокации не реагировать! — снова на всякий случай предупредил Вячеслав Славин.

«Ну, где же док с этим пациентом? Его еще не приняли на борт, а неприятности уже начались! И немудрено... » — думал командир подводного крейсера.

Наконец вахтенный на мостике передал по трансляции, что подъехала машина «Скорой по­мощи». Боцман приказал двум матросам из швар­товой команды поднять носилки с больным на борт. Рядом с носилками шел Григорий Семено­вич Левченко. Вид у корабельного врача был до­нельзя озабоченный.

Получив доклад от вахтенного, что больной доставлен в лазарет, Вячеслав Славин приказал вахтенному радисту выйти в эфир на открытой частоте и передать сообщение представителю рус­ских властей в Баренцбурге, что они немедленно выходят в море. Такая же радиограмма была по­слана и норвежскому губернатору Шпицбергена.

Уходили русские моряки от русских северных берегов под тотальным присмотром боевых кора­блей НАТО и вой «свободной прессы»: «Русские идут по ужасным следам «Тирпица» и «Шарнхорста»! Русский милитаризм — на Севере, в экологически чистом районе планеты!» Как будто американские, британские и канадские фрегаты не загрязняли сейчас «экологически чистый район» и не «Орионы» с «Нимродами» коптили сейчас небо над рус­ской подлодкой и русскими же поселениями.

Едва «Северсталь» погрузилась на глубину, по ее мощному корпусу хлестнули поисковые эхо- сигналы сонаров противолодочных фрегатов.

— Сейчас будут бомбить, — со вздохом конста­тировал Славин. — Экипажу, приготовиться к уда­ру! Рулевой, лево на борт тридцать!

— Есть лево на борт тридцать.

— Докладывает гидроакустик, слышны вспле­ски на кормовых углах. Глубинные бомбы!

И тут же туго рванули под водой взрывы, гид­родинамическими молотами пройдясь по обшив­ке русского атомного подводного крейсера.

— Рулевой, право двадцать пять. — Капитан Славин вцепился в поручень. — Штурман, про­считай курс до Мурманска.

Товарищ капитан 1-го ранга. — Штурман Сергей Строгов склонился над электронным план­шетом навигационного компьютера. — По крат­чайшей не получится. Южнее архипелага мы выско­чим на Шпицбергенскую банку и до мыса Нордкап будем у кораблей НАТО как на ладони. К тому же здесь расположен первый противолодочный рубеж стационарной противолодочной системы SOSUS. Ее высокочувствительные гидрофоны нас обя­зательно засекут. Ну и, конечно же, американцы и англичане поднимут базовую патрульную авиа­цию с северных аэродромов. В небе будет черным- черно от «Орионов» и «Нимродов», плюс — палуб­ные «Викинги» с американского авианосца.

— Ясно, твое предложение?

— Идти на север. Пройти западным берегом Шпицбергена и выйти в подводную котловину Нансена. И мимо Северо-Восточной Земли вер­нуться в Баренцево море. Выйдем к Новой Земле, а там нас ни одна сволочь не достанет!

— Но это же крюк в несколько тысяч киломе­тров, — резонно заметил старпом.

— Да, но нас там не ждут, это во-первых. Во-вторых, район нам уже известен, мы ходили в Море Баффина примерно по этому же маршру­ту. И, в-третьих, вблизи полюса мы сможем гаран­тированно оторваться от преследования, а в Ба­ренцевом море нас поддержат флот и авиация.

— Все понятно, действуй, Сергей, — вздохнул командир подводного атомного крейсера. — Вся надежда только на тебя.

Норвежские эсминцы прекратили сбрасывать на русскую АПЛ глубинные бомбы, но гидроаку­стики постоянно фиксировали шумы винтов эс­минцев, всплески поисковых гидроакустических буев, сбрасываемых с самолетов и вертолетов, эхо-сигналы натовских сонаров. Петляя между складками океанского дна, «Северсталь» уходила от преследования.

Глава 6

ИСПЫТАНИЯ «ПО ПОЛНОМУ ПРОФИЛЮ»

На секретной авиабазе в Крымских горах на­чинался новый день. Мертвенно-синяя ночная подсветка в подземном ангаре сменилась ровным, теплым, золотистым светом. Полковник Щербина шел по просторным тоннелям базы к главному ангару, где находился сейчас Су-207, отданный во власть авиационных специалистов-оружейников.

Войдя в просторное помещение, полковник поприветствовал группу техников. К нему подо­шел старший группы предполетного контроля.

— Товарищ полковник, предполетная подго­товка завершена. Все системы в норме. Сейчас проводим крайнее тестирование, и через полчаса «объект» можно будет отбуксировать на старто­вую позицию.

— Ясно. Поторапливайтесь.

— Есть.

Ровно в назначенный срок электрокар отбук­сировал самолет на стартовую позицию электро­магнитной катапульты. Там его заправили и стали подвешивать боевое оружие. Майор Орлов, стоя в стороне, с интересом наблюдал за этим процес­сом превращения изящной пилотажной машины в грозное, почти абсолютное оружие.

Новым в этой программе будущего был не только истребитель. Все предварительные иссле­дования по отработке систем вооружения были проведены с использованием математических и графических компьютерных моделей. В эф­фективности подобной методики сомневаться не приходилось: такой подход ускорял общие сроки проведения испытаний, позволял выявить недо­статки систем комплекса еще на стадии проек­тирования и, что тоже очень важно, экономил деньги, которые при нынешнем, довольно скуд­ном финансировании выделяли весьма неохотно. Сам майор Орлов с группой пилотов участвовал в компьютерных воздушных боях на специальном виртуальном тренажере-авиасимуляторе. А теперь следовало подтвердить экспериментальные дан­ные реальным применением оружия.

Сейчас оружейники снаряжали Су-207 раке­тами. Основное оружие новейшего истребителя находилось во внутрифюзеляжных отсеках по бокам от воздухозаборников. На двух многопози­ционных револьверных пусковых установках мог­ли располагаться по две ракеты среднего радиуса действия РВВ-АЕ Р-77 или три новейшие ракеты ближнего боя Р-74. Под фюзеляжем находилась еще одна пусковая установка для перспективных сверхдальнобойных ракет КС-172 или К-31. На законцовках крыла были установлены пилоны для ракет малого радиуса действия Р-73 или перспек­тивных Р-74. Кроме этого, на самолете были пред­усмотрены и стандартные точки подвески: по две под гондолами двигателей и по три под каждой плоскостью. Таким образом, полностью снаряжен­ный истребитель в сочетании со своей феноме­нальной маневренностью не оставлял шансов на победу в воздушном бою никакому другому лета­тельному аппарату. И именно это намеревались проверить сегодня летчики и инженеры.

Теперь самолет был полностью готов к выле­ту. Полковник Щербина занял свое место в каби­не. Мощные гидравлические манипуляторы мягко подхватили самолет и подали в ствол катапульт­ной шахты. Носовое колесо зафиксировалось в замке челнока. К пуску готов! Позади самолета поднялись защитные дефлекторы — отражатели газовой струи сопел. Началась предполетная про­верка:

— Автоматы защиты сети?

— АЗСы включены.

— Давление в гидросистеме?

— Норма.

— Аккумуляторы?

— Зарядка полная.

— Электроника?

— Функционирует нормально

Система жизнеобеспечения?

Функционирует нормально...

Летчик подтянул ремни кислородной маски, проверил натяжение привязных ремней, захлоп­нул светофильтры защитного шлема.

— Я 811-й, вызываю «Гранит». Проверка окон­чена, приборы — норма, разрешите взлет. Прием.

— Я «Гранит», «Восемьсот одиннадцатому» взлет разрешаю, прием.

В бункере управления катапультой старший офицер повернул специальный ключ и, откинув прозрачный предохранительный колпачок, вда­вил красную кнопку.

— Старт!

Накопленная в аккумуляторах гигантская энер­гия высвободилась со скоростью света, запитав разгонные электромагниты и одновременно сооб­щив челноку катапульты необходимое ускорение.

Мгновением позже полыхнуло в камере сгорания двигателей истребителя яростное, бешеное пламя, взревели оба двигателя, и новейший русский ис­требитель, все ускоряясь, понесся по тоннелю ка­тапультного трека. Отрыв... Самолет в воздухе!

— Я 801-й, взлет произвел. Щитки, закрылки убраны, шасси убрано. Отход курсом двести семь­десят. Задание?

— Я «Гранит», работайте по заданию, «Восемь­сот одиннадцатый».

— Вас понял.

Задание на сегодняшний полет было ни мно­го ни мало — ближний маневренный воздушный бой. И бой этот был не учебный. Во внутренних отсеках «207-го» сейчас находилось по две ракеты Р-77 и по одной Р-74. И еще пара Р-73Э была под­вешена на концевых пилонах крыльев.

Истребитель набрал необходимую высо­ту. Полковник Олег Щербина включил систему управления вооружением: ракеты средней даль­ности — норма, ракеты ближнего боя — норма, пушка готова к стрельбе. Локатор работает нор­мально, оптико-локационная система в порядке. Нашлемная система целеуказания функциониру­ет нормально. Летчик переключил радиолокатор в сканирующий режим, на жидкокристаллическом широкоформатном экране и на лобовом сте­кле отобразилась общая тактическая обстановка. Выше и чуть в стороне находились отметки че­тырех истребителей, опознанных бортовым ком­плексом как «свои». Они прикрывали летающий радар А-50[19], который осуществлял общий обзор воздушной обстановки в районе испытательного полета.

Пилот переложил машину с крыла на крыло, внимательно осматривая небосвод. В прозрачно- голубом небе плыли воздушные громады белых пушистых облаков, ярко светило солнце. Но лет­чика сейчас заботило совсем другое, нежели со­зерцание этой неземной красоты. Утекали секунды расчетного времени, а истребители противника все еще не появились.

Для таких необычных испытаний и цели были подобраны необычные. В их качестве выступали истребители Су-27, переделанные под радиоуправ­ление. Размещенная у них на борту система телеме­трии позволяла отслеживать все параметры полета вплоть до момента уничтожения самолета-мишени. На пилонах Су-27 были подвешены учебные ракеты-имитаторы — «болванки» без двигателей, но с головками самонаведения. Пилоты, находящи­еся на земле в специальных кабинах-симуляторах, имели больше тысячи часов налета на «Сухих». Они были суперпрофессионалами и намеревались выиграть этот бой с полковником Щербиной. Ну что ж, пусть победит сильнейший...

В наушниках полковника раздался звук «одно­го удара колокола». Вслед за этим бортовая си­стема оповещения проинформировала: замечена парная скоростная цель. Дальность — двести ки­лометров, высота — полторы тысячи метров. Идет на пределе дальности локатора. Но Олег уже сам видел две светящиеся точки на экране локатора. Он перевел истребитель в пологое пикирование и теперь считывал показания дальномера, сопря­женного с оптико-локационной станцией. Лока­тор в режим захвата цели он переключать не спе­шил, чтобы не обнаружить себя раньше времени излучением.

Два «вражеских» истребителя приближались. На дистанции ста километров полковник Щерби­на включил локатор в режим прицеливания. Мет­ки на экране стали ярче, но тут же подернулись серебристой пеленой, их контуры потеряли чет­кость. Потом целей на экране стало восемь. «Цель в захвате, пуск разрешен. Срыв захвата цели, ак­тивные радиолокационные помехи».

- Хорошо-хорошо... — Полковник Щербина сцепил зубы.

Он ввел в бортовой электронно-вычислитель­ный комплекс несколько команд. При этом он использовал только лишь кнопки на ручке управ­ления самолетом и на секторах газа. И тут же пе­реключился в боевой режим. Бортовые компьюте­ры начали селекцию ложных целей, и метки на экране снова засветились ярче, а серебристая рябь померкла. «Цель в захвате, пуск разрешен». Летчик нажал на гашетку. Одна из ракет Р-77 покинула внутрифюзеляжный отсек и пошла к цели. Истре­бители попытались выполнить маневр уклонения, но бесполезно. Радиоэлектронные помехи тоже не смогли сбить ее с курса, наоборот, включил­ся режим наведения на источник помех, совме­щенный с целью. На завершающем этапе полета бортовой компьютер выдал команду на переход в режим активной радиолокации. На расстоянии пяти метров от цели дистанционный лазерный взрыватель выдал команду на подрыв боевой части. Стержневая и микрокумулятивная боевая часть взорвалась на расчетном удалении, и рас­ширяющее кольцо стальных стержней букваль­но перепилило самолет-мишень пополам. Пол­ковник довольно хмыкнул. Но произошло нечто странное: вместо того чтобы погаснуть, отметка сбитого самолета продолжала светиться, а вторая радиолокационная метка на экране раздвоилась. Помехи? Полковник Щербина сразу понял, что это: четыре самолета шли в таком плотном строю, что на экране радиолокатора их метки сливались, и было видно только пару самолетов. Он и сам в воздушных боях над Донецком применял такие маневры.

Но первыми использовали этот маневр сирий­ские пилоты в арабо-израильском конфликте в 1982 году. Тогда они летали на советских истре­бителях МиГ-23 и воевали против новейших по тому времени F-15 и F-16. Чтобы хоть как-нибудь компенсировать численностью качественное пре­восходство израильской авиации, и был разрабо­тан этот маневр. И использовался он арабскими летчиками весьма эффективно.

Летчика обуял азарт — в одиночку против че­тырех «Сухих»! Посмотрим, кто кого...

Полковник Щербина навел прицел на другой истребитель и уже собрался нажать на гашетку, но в этот момент заработала собственная стан­ция радиоэлектронной разведки. Замигал сигна­лизатор предупреждения об облучении, а борто­вой комплекс самостоятельно начал постановку фоновых помех, стараясь сбить работу радио­локаторов противника. Полковник Щербина вы­полнил скольжение, сбивая прицел «Су-двадцать седьмым». А дистанция между тем сократилась. Дистанционно управляемые истребители разде­лились: один ушел на высоту, а два других парой атаковали Су-207 Олега. Бортовая станция засек­ла «пуск» ракет, летчик не мешкал ни секунды — убрал газ и рванул ручку управления на себя. Ги­перманевренный истребитель, выполнив «Кобру Пугачева», застыл в пространстве. «Закритический угол атаки. Предельная перегрузка», — приятным женским голосом сообщил речевой информатор. Это был стопроцентный срыв атаки для истреби­телей «противника». И сразу же летчик сам пере­шел в атаку. Взвыли перегруженные двигатели, вышедшие на полные обороты. Самолет рванулся вперед, Щербина сразу же ушел в глубокий левый вираж. Су-27, при всей своей отличной маневрен­ности, не смог повторить подобное и оказался на прицеле у «Двести седьмого». «Захват цели. Пуск разрешен». Нашлемный прицел зафиксировал про­странственное положение цели, и летчик нажал на гашетку. Бортовой комплекс управления сам выбрал приоритетный тип оружия — с концевого пилона стартовала Р-73 и в мгновение поразила Су-27. Трехметровый реактивный снаряд взорвал­ся возле хвоста Су-27, облако стальных стержней прошило оперение и разрушило сопло правого двигателя. Яростное пламя, бушующее в камере сгорания, выплеснулось наружу. Истребитель еще некоторое время продолжал держаться в воз­духе, а потом разрушившиеся лопатки компрес­сора турбины буквально разорвали самолет на дюралево-композитные лохмотья. Второй истре­битель прервал атаку и отвернул. И в этот момент на Щербину спикировал тот, что ушел на высоту. Но летчик был начеку: выполнив «Кобру Пугаче­ва», он почти завалил свой истребитель «на спи­ну» — навстречу пикирующему Су-27 понеслась оставшаяся Р-73. Ракета попала прямо в воздухо­заборник, сверкнула яркая вспышка взрыва. По­врежденный стал вращаться вокруг собственной оси, из исковерканного сопла двигателя выбило клубы черного маслянистого дыма. Полковник Щербина едва успел уйти от столкновения — по­врежденный истребитель пронесся в считаных метрах от него. Су-27 уже не пикировал, он падал. Но вот он задрал нос и перешел в горизонт¹. Дым, идущий от поврежденного двигателя, рассеялся. Полковник Щербина не раздумывал, он перешел в пикирование вслед за подбитым противником. Он зафиксировал прицельную марку нашлемной системы наведения на мишени и открыл огонь из пушки. Длинная очередь тридцатимиллиметровых снарядов разворотила фюзеляж, но самолет, об­ладавший огромным запасом прочности, все еще держался в воздухе. Полковник удивленно хмык­нул и снова нажал на гашетку. Скорострельная двуствольная пушка выплюнула половину боеком­плекта, и только после этого изуродованный ис­требитель рухнул на землю.

Но оставался еще один противник. И пол­ковник Щербина допустил такую же ошибку, как и прославленный ас, трижды Герой Советского Союза Александр Покрышкин: он засмотрелся на подбитый истребитель и пропустил атаку.

«Ракетная атака из задней полусферы». Летчик «дал» правую ногу и резко отклонил ручку управ­ления на себя и вправо. Су-207 описал в воздухе замкнутую кривую, переместившись в сторону от того места, куда были нацелены ракеты атакующе­го его истребителя. И вслед за этим убрал оборо­ты двигателя. Слева от него пронеслись потеряв­шие цель ракеты, но их носитель успел отвернуть и ушел от ответной атаки. Пилот, сидевший где-то в подземном бункере, не мешкал ни секунды: Су-27 выполнил глубокий вираж с предельным, даже для такого маневренного самолета креном и снова за­шел в хвост Су-207. Но полковник Щербина при­менил покрышкинский же маневр — «бочку» с за­рыванием.

Однажды, когда истребительный авиаполк, в котором служил Александр Покрышкин, нахо­дился на переформировании, прославленный ас увидел, как два новичка-летчика отрабатывали парный пилотаж. Ведущий захотел пофорсить и крутанул «бочку». Но фигура получилась не со­всем правильно, «Як» опустил нос и потерял ско­рость. А ведомый проскочил над своим ведущим. Все присутствующие посмеялись над неуклюжим пилотажником, и только опытный воздушный боец увидел в этом маневре рациональное зерно... Впоследствии этот прием воздушного боя не раз выручал Покрышкина и его друзей-однополчан в ожесточенных воздушных боях в небе над Ку­банью весной 1943 года.

Маневр не подвел. Су-27 пронесся, казалось бы, прямо над фонарем кабины истребителя Щерби­ны, пилот чуть потянул ручку управления на себя, вслед «Двадцать седьмому» унеслась пушечная оче­редь. Бронебойные снаряды будто пилой срезали правый киль самолета-мишени и пробили огром­ные дыры в обшивке крыла и фюзеляжа. Истреби­тель покачнулся, потом крутанулся вокруг своей оси и с пологим снижением пошел к земле. Пол­ковник Щербина проводил его взглядом. На скло­не невысокого холма полыхнула яркая вспышка дыма. Летчик связался с командно-диспетчерским пунктом:

— «Гранит», я 811-й, прием. Все воздушные цели поражены. Задание выполнено.

— Вас понял, 811-й. Возвращайтесь. Конец связи.

Полковник Щербина закрутил в небе каскад фигур высшего пилотажа, он был доволен. Зада­ние выполнено. Итог боя: все высокоманевренные воздушные мишени сбиты. Потрачено: одна раке­та средней дальности Р-77, две ракеты ближнего боя Р-73 и сто пятьдесят из двухсот пятидесяти снарядов. Новая усовершенствованная нашлемная система целеуказания работала просто идеально, как и станция радиотехнического противодей­ствия. Русское высокотехнологическое оружие по- прежнему оставалось непревзойденным.

А спустя пару дней четверка истребителей Су-207 поднялась уже с аэродрома Бельбек в со­провождении двух звеньев истребителей Су-35. Сразу после взлета все двенадцать машин переш­ли на полет над гребнями волн. В заданной точке маршрута восемь самолетов прикрытия отстали.

Испытания с участием атомного авианосца «Слава» начались, и в этих условиях звену полков­ника Щербины отводилась роль «агрессоров», ко­торые должны были внезапно напасть на корабль. Внезапность эта гарантировалась тем, что эки­паж авианесущего крейсера и даже его капитан ничего не знали о готовящейся атаке — случай беспрецедентный! Но зато так можно было под­держать стопроцентную «чистоту эксперимента». На экране бортовых локаторов Су-207 появилась отметка цели. Разбившись на пары, истребители начали заход на корабль.

Но и на авианесущем крейсере не дремали.

— Цель групповая маловысотная, скоростная! Четыре единицы идут курсом прямо на нас! Дис­танция... А черт! Они уже в зоне поражения!

Зенитным комплексам — немедленная го­товность! Цели уничтожить!

— Вас понял, цель в захвате, к стрельбе го­тов!

И вдруг:

— Отставить стрельбу! Ответчики «свой-чужой» целей выдают «свой»!

— Отставить стрельбу!

На ходовом мостике капитан выдал «малый матерный загиб «Петра Великого», состоящий из тридцати семи слов без единого повторения, уви­дев в мощный морской бинокль стремительные крылатые тени с красными звездами на крыльях и хвостовом оперении.

— Вот мудаки! — выдохнул он с восхище­нием.

* * *

— Охренеть можно! — выдохнул восхищенно Олег Щербина, положив истребитель на крыло и вглядываясь в исполинский корабль.

Олег видел в Карибском море ТАКР¹ «Адмирал Кузнецов», он атаковал стотысячетонные атомные авианосцы ВМС США. Но если те казались настоя­щими левиафанами, то русский атомный авиане­сущий крейсер выглядел поджарым мускулистым бойцом по сравнению с перекормленными гам­бургерами американскими увальнями.

Немало споров проект вызвал еще на этапе эскизов и формирования тактико-технических требований к новому кораблю. Одни настаивали, что нужно «реанимировать» проект 11437, атом­ного авианесущего крейсера «Ульяновск». Другие намеревались строить систер-шип «Адмирала Куз­нецова», но только с атомным реактором. Но по­бедил третий проект, согласно которому первый атомный русский авианосец решили строить на основе тяжелого атомного ракетного крейсера проекта 1144. 2, а это: «Петр Великий», «Адмирал Нахимов» и «Адмирал Левченко».

Длина корабля выросла до трехсот метров, водоизмещение возросло вдвое, с двадцати пяти тысяч тонн до пятидесяти. Но в сочетании с хо­рошей мореходностью и новыми, более мощны­ми реакторами «тандемного» типа, которые были установлены и на подводных авианосцах «Север­сталь» и «Архангельск», скорость нового корабля составила тридцать два узла. На атомном крей­сере появилась угловая палуба. Разгон самолетов осуществлялся электромагнитными катапультами, которых было на корабле три: две на основной полетной палубе и одна на угловой. Между ними в носовой части полетной палубы были располо­жены двумя рядами неподвижные подпалубные пусковые установки ракет «Обсидиан». Такие же, как и установленные по проекту модернизации на атомных ракетных крейсерах «Петр Великий», «Адмирал Нахимов» и «Адмирал Лазарев». Но, в от­личие от них, на новом авианосце для экономии места отказались от счетверенных пусковых бара­банов, а установили восемь неподвижных ракет­ных шахт. Все же главным оружием авианосца были самолеты.

Основную ударную силу представляли восемь многоцелевых истребителей-бомбардировщиков Су-34К — «корабельные», представляющие собой модификацию знаменитого ударного самолета нового поколения, пришедшего на смену Су-24М.

Так, спустя более чем двадцать лет Су-34 «по­лучил прописку» на авианосце, которую еще в 1990 году невольно «предсказали» ему журнали­сты. Именно тогда, во время показа авианесущего крейсера «Тбилиси» (который впоследствии стал «Адмиралом Кузнецовым») бесталанному первому и последнему президенту СССР, над палубой кора­бля прошел экспериментальный ударный самолет Су-27ИБ. Его демонстрационный полет был снят находившимся на полетной палубе корреспонден­том ТАСС. Впоследствии этот снимок с подписью: «Посадка на ТАКР «Тбилиси» обошел страницы мировой прессы.

Прикрывали «крылатые тридцатьчетверки» во­семь палубных многоцелевых истребителей Су-ЗЗМ.

Они тоже могли нести управляемое вооружение класса «воздух—корабль», «воздух—РЛС» и «воздух- поверхность». Кроме того, на атомном авианесу­щем крейсере базировались четыре многоцелевых вертолета Ка-31 и беспилотные боевые самолеты РСК МиГ «Скат». Радиолокационное обеспечение корабельной группировки выполняли два самоле­та ДРЛО Ан-71 и беспилотные аппараты «Прорыв- РЛД» ОКБ Яковлева.

Зенитно-ракетные комплексы «Кинжал» и ракетно-артиллерийские «Кортики» располагались на четырех носовых и кормовых спонсонах обо­их бортов корабля, создавая непреодолимый ча­стокол из ракет и потоков 30-миллиметровых снарядов на пути самолетов, «беспилотников» и крылатых ракет противника.

Еще одной «изюминкой» на этом корабле ста­ло размещение в кормовой части надстройки массивной башни с двуствольной шестидюймовой орудийной установкой. Пушки калибром 152 мил­лиметра могли стрелять не только обычными и активно-реактивными снарядами, но и управ­ляемыми боеприпасами «Краснополь» и «Санти­метр». Так что моряки сразу же окрестили новый корабль «Русским «Лексингтоном» в честь амери­канских авианосцев Второй мировой, переделан­ных из крейсеров и сохранивших мощное, «крей­серское», вооружение.

От подводных лодок атомный корабль защи­щали реактивные бомбометы и палубные верто­леты, которые могли поразить субмарины глубин­ными бомбами и самонаводящимися торпедами.

Авианесущий крейсер «Слава» представлял собой огромный, сложнейший организм, который управ­лялся с помощью новой интегрированной системы «Нейромир». Она объединяла локаторы освещения надводной и воздушной обстановки, гидроакусти­ческий комплекс, оптико-локационные станции обзора и наведения, а также могла взаимодейство­вать с аналогичными БИУС, установленными на ко­раблях, подводных лодках, самолетах и береговых объектах. «Нейромир» значительно превосходил американскую ИДЖИС и позволял одновременно управлять большим количеством самых разных бо­евых единиц.

Атомный крейсер «Слава» действительно стал первым универсальным кораблем океанской зоны. Благодаря мощному комплексу ударного ракет­ного вооружения «Обсидиан» он мог бороться с надводными кораблями противника и наносить удары по береговым объектам, прорываясь сквозь систему ПРО, комплекс «Водопад-НК» и гидроаку­стическая станция позволяли обнаруживать и по­ражать подводные лодки.

Уникальные истребители-бомбардировщики Су-34, уже отлично проявившие себя в боях за Венесуэлу, могли прорваться практически сквозь любую систему ПВО, вести маневренный воздуш­ный бой практически на равных с истребителями и наносить мощные удары высокоточным оружи­ем класса «воздух—поверхность». Причем «крыла­тая тридцатьчетверка» в одном заходе могла по­ражать до четырех разных высокозащищенных объектов на земле, да еще и вместе с этим — об­стреливать десять различных воздушных целей!

Палубные многоцелевые истребители Су-ЗЗМ были дальнейшим развитием самолетов Су-27К. Они получили совершенно новый комплекс бор­тового прицельно-навигационного оборудования и новое вооружение. Двигатели с управляемым век­тором тяги позволили им в маневренности срав­няться, а во многом даже и превзойти «Раптор» и «Лайтнинг II». С такими выдающимися данными превосходство в воздухе оставалось за Су-ЗЗМ, а кроме того, они вполне могли «работать» и по наземным целями, дополняя истребители-бомбардировщики Су-34.

Четверка многоцелевых вертолетов Ка-31 также может решать самый широкий круг задач: высадку и огневое прикрытие десанта, поиск и уничтоже­ние субмарин противника, поисково-спасательные операции, ведение радиолокационной разведки. Последним занималась и пара специализирован­ных самолетов ДРЛО Ан-71 «Чебурашка».

А ведь кроме пилотируемых на АТАКР¹ «Сла­ва» базировались и беспилотные ударные само­леты «Скат». Эта разработка РСК «МиГ» произвела настоящий фурор на авиакосмической выставке в Москве МАКС-2007. А затем уже у берегов Ве­несуэлы русские «беспилотники» успешно прош­ли боевое крещение в боях с американскими са­молетами. Десятитонный беспилотный ударный аппарат может брать на борт ракеты или управ­ляемые бомбы общей массой до двух тонн, а ин­тегрированная система дистанционного управ­ления с элементами искусственного интеллекта позволяет ему вести воздушный бой и атаковать наземные объекты в любых погодных условиях и при сильном противодействии ПВО противни­ка. На «Славе» базировалось десять таких самоле­тов вместе с комплексом технического обслужи­вания и дистанционного пилотирования.

«Прорыв-РЛД» — новинка ОКБ Яковлева, ко­торое уже давно занимается беспилотной тема­тикой. Данный самолет-робот несет в обтекателе над фюзеляжем антенну РЛС кругового обзора, а комплекс радиотехнической разведки позволяет отображать всю картину театра военных действий сразу в трех основных диапазонах: радиолокаци­онном, инфракрасном и визуальном. И делать это в режиме реального времени.

Так что «Слава» стал настоящим кораблем бу­дущего, в котором были воплощены самые пере­довые технологии и реализован научный потен­циал России.

* * *

Ну а сейчас мощные компьютеры БИУС «Сла­вы» были загружены тем, что просчитывали со­вершенно головоломные траектории неизвестных и непривычных для глаза, но, несомненно, своих, краснозвездных истребителей.

Отблески экранов компьютеров и круглых, светящихся зеленым индикаторов РЛС отража­лись в глазах «Первого после Бога» на этом ко­рабле, капитана 1-го ранга Дмитрия Федоровича Штерна. Внешне скромный, добродушный и ин­теллигентный, в бою он превращался в настоя­щего волка, бойца, который не отступит и вырвет победу у противника в самой безнадежной ситу­ации. Русская отвага и удаль самым наилучшим образом сочетались в нем с немецкой педантич­ностью, осторожностью и хитростью. А острый ум позволял принимать самые неординарные решения, которые в итоге оказывались наиболее верными. В семье Дмитрия Федоровича несколь­ко поколений Штернов служили, что называется, верой и правдой русскому флоту. Его прадед уча­ствовал в Цусимском сражении в команде крей­сера «Изумруд», единственного корабля, которому удалось вырваться из окружения японских броне­носцев адмирала Того. Дед командовал эсминцем типа «семерка», на котором эскортировал карава­ны PQ, идущие из США через Северную Атланти­ку. Он едва не был репрессирован из-за фамилии и происхождения, но прошел всю войну и был награжден орденами и медалями. Отец в составе Оперативной эскадры Черноморского флота вы­слеживал в Адриатике авианосные группы ВМС США. А сейчас Дмитрий Федорович Штерн — ка­питан самого мощного корабля русского флота!

— Оператор РЛС, доложите обстановку.

* * *

Летчики, пользуясь совершенной безнаказанно­стью, творили в небе все что хотели. Их воздуш­ные выкрутасы сводили с ума расчеты корабель­ных РЛС и боевых модулей. Но и моряки были не лыком шиты, многие из них пришли с «Петра Великого» и погибшего в Венесуэльском заливе «Очакова» и были опытными бойцами.

В кабине Су-207 истошно выла сирена, преду­преждая, что истребитель находится в стробах за­хвата прицельных РЛС. А на губах Олега Щербины под кислородной маской играла улыбка. Ручку на себя, РУД — на малый газ! Су-207 резко вздерги­вает острый нос к солнцу и зависает вертикально между небом и землей. Но, кроме эффектности, «Кобра Пугачева» имела и сугубо прикладной ха­рактер — для импульсно-доплеровских локаторов неподвижная цель невидима: так лягушка не мо­жет заметить замеревшую на мгновение муху.

* * *

— Докладывает оператор РЛС, у нас срыв за­хвата! Повторяю, у нас срыв захвата.

— Использовать оптический канал наведения!

Вслед за истребителем потянулся шлейф от­стреленных тепловых ловушек и молочно-белое, не проницаемое для лазеров и оптики облако специальных наномерных частиц.

— Захват в оптическом диапазоне сорван!

— Вот черт! — Штерн выругался. — Истребите­ли — в воздух! Нас ведь не предупреждали о нале­те, так что руки и у нас развязаны, мы вольны по­ступать как считаем нужным, — усмехнулся он.

* * *

Сейчас на «Славе» базировалось звено модер­низированных корабельных истребителей Су-ЗЗМ из состава Североморского 279-го отдельного ко­рабельного истребительного авиаполка, приписан­ного к «Адмиралу Кузнецову». Летчики проходи­ли тренировочную программу здесь же, в Крыму, на аэродроме Ново-Федоровка, на тренажерном комплексе НИУТК «Нитка». Ну а «попутно» они знакомились и с новым атомным авианосцем, на котором многим летчикам из этого полка вскоре придется служить.

Четверка морских истребителей взмыла в воз­дух. Летчики из Североморска были элитой боевой авиации и собирались это доказать «агрессорам» на необычных машинах с обратной стреловидно­стью крыла. Завертелась карусель условного воз­душного боя.

Щербина сцепил зубы, когда перегрузка на­валилась на него свинцовой плитой, окрасив небо в багровые тона. Ручку на себя... Сверхма­невренный палубный истребитель проскакивает под ним — переворот через крыло, земля и небо меняются местами, а силуэт Су-ЗЗМ перечерки­вают тонкие зеленоватые линии коллиматорного прицела на ИЛС¹. «Цель в захвате. Пуск раз­решен». «Представляю, как там сейчас в кабине «Су-тридцать третьего» сирена воет», — мелькнула у Щербины мысль. Но в следующий момент уже в кабине Олега взвыла такая сирена.

А черт, отворот! Ручка управления отклонена вправо, правая педаль выжата до упора, откло­няя рули поворота на широких двойных хвостах. Су-207 чуть проседает и уходит в крутой правый вираж Став «на нож», Щербина дает полный газ двигателям, а потом резко гасит скорость, давая ручку на себя. Су-207 зависает перпендикулярно земле и разворачивается практически на одном месте, «вокруг хвоста»! Выполнив «хук», Щербина снова поймал корабельный истребитель в прицел.

— «Восемьсот первому», прекратить атаку. Всем истребителям — возврат на «точку»!

Такую же команду получили и летчики Су-ЗЗМ от капитана Штерна. И шла она с борта «летаю­щего радара» А-50М, который «скромно» барражи­ровал в ста пятидесяти километрах севернее. Не­обходимая информация по параметрам самолетов и корабля была получена, а рапорты летчиков

и моряков вскоре дополнят общую картину.

* * *

А на следующий день испытания новейших ис­требителей Су-207 вместе с новейшим атомным авианесущим крейсером продолжились уже впол­не мирно. Истребители совместно с «палубника­ми» выполняли различные маневры, операторы на корабле отслеживали их показания, сравнивали с эталонными, а за всем процессом следили эки­пажи двух «летающих лабораторий* на базе ши­рокофюзеляжных транспортников Ил-76МЛД.

— «Восемьсот первый», пройди по правому борту, скорость — семьсот.

— Я 801-й, «Слава», вас понял. Выполняю. — Олег Щербина чуть отдал ручку от себя и двинул РУД назад.

Су-207 прогрохотал турбинами всего в не­скольких метрах возле борта атомного авиане­сущего крейсера и с набором высоты выполнил отворот вправо. Собравшиеся на палубе и на мо­стиках надстройки члены заводского экипажа, моряки-североморцы и высокое начальство из приемочной комиссии зааплодировали летному мастерству и лихости.

А для полковника Щербины, прошедшего гор­нило двух войн, нынешние полеты были чем-то сродни детским играм. В самом деле, никто в тебя не целится, не стреляет, не орет в кабине сирена станции радиоэлектронной разведки, предупре­ждая о пуске ракеты. Лепота! Летай — не хочу.

— «Восемьсот первому», «Восемьсот второ­му» — занять десять тысяч на удалении двести.

— «Восемьсот первый» — понял. Выполняю де­сять на двести.

Олег взял ручку на себя и двинул рычаги управ­ления двигателями вперед, до защелки форсажа. Взревели мощные турбины, и самолет, нацелив острый нос в зенит, рванулся вверх. Чуть позади и ниже рвался ввысь самолет ведомого. Оба ис­требителя скользили в воздухе, словно связанные невидимой нитью.

На тело свинцовой плитой навалилась пере­грузка, в глазах потемнело. Но на ногах и на по­ясе сжались пневмокамеры противоперегрузочного комплекта, препятствуя оттоку крови от мозга и всей верхней части тела. Зрение прояснилось. Восхитительное чувство полета, того, что возно­сишься на невиданную высоту, окрылило душу. А перегрузка только подчеркивала стремитель­ность маневра.

«Истребитель Су-27 в наборе высоты обгоняет ракету-носитель космического корабля «Союз-ТМ», — припомнил Щербина красочное сравнение пре­подавателя с кафедры аэродинамики. А ведь этот самолет оставил далеко позади своего легендар­ного прародителя. Интересно, кого Су-207 мог те­перь обогнать в наборе высоты, «Сатурн-5»? Или — «Энергию»?

Не успели на корабле и глазом моргнуть, как два суперистребителя уже унеслись от поверхно­сти моря на две сотни «кэмэ» и на десять «тыщ» вверх.

— Я 801-й, «Слава», прием. Высоту занял, уда­ление двести.

— «Восемьсот первому» и «второму» — пики­рование с углом сорок пять градусов к горизонту. Выход из маневра на двух тысячах.

— Я 801-й, вас понял, условия принял.

Два истребителя неслись теперь в пикировании, с каждой секундой теряя несколько сотен метров высоты. К силе гравитации сейчас присоединилась огромная мощь турбин. В правом верхнем углу прозрачной панели ИЛС бежали, стремительно со­кращаясь, цифры потерянных метров высоты. Пять тысяч, четыре с половиной, четыре, три с полови­ной, три, две с половиной... Пора... Ручку на себя, перегрузка обрушивается подобно паровому моло­ту, расплющивая тело. Хрустят кости, ноют сухожи­лия, и даже новый противоперегрузочный костюм едва спасает от обморока. Но истребитель послуш­но задирает нос, переходя в горизонтальный полет. Багрово-серая муть в глазах рассеивается.

— «Восемьсот первый», «Восемьсот второй», прием. Разворот влево сорок градусов.

— Вас понял, влево сорок выполняю...

Оба истребителя слитно легли на крыло. Со­вместные испытания продолжались.

Глава 7 САМАЯ ПЛОХАЯ ПРИМЕТА

В каюте командира атомного подводного авиа­несущего крейсера «Северсталь» между хозяином «апартаментов» и старпомом произошел довольно неприятный разговор.

«Северсталь» огибала Архипелаг Шпицберген с севера, лавируя среди айсбергов сверху и подво­дных скал снизу в относительно небольшом про­странстве чистой воды под ледяным полярным панцирем.

За русскими подводниками сейчас гонялись оперативные соединения флотов США, Велико­британии, Канады и Норвегии. Благодаря маневру штурмана Сергея Строгова удалось оторваться от надводных сил. Но на перехват «Северстали» выш­ли подводные лодки. Сначала это были норвежские дизель-электрические субмарины типа «Ула», при­способленные для действий в относительно мел­ководных районах прибрежного шельфа. Они дей­ствовали вместе с канадскими ДЭПЛ[20] «Виктория». Это были дизельные подлодки, переданные Канаде от Великобритании. В метрополии они носили на­звание «Апхолдер» и имели на момент постройки самое совершенное гидроакустическое и радио­электронное оборудование. Скрыться от них эки­пажу «Северстали» стоило немалых трудов.

Но и когда русский подводный крейсер вышел наконец в котловину Нансена, идеально выверен­ные расчеты штурмана Строгова пошли прахом. Там русскую субмарину поджидала засада сразу из двух многоцелевых АПЛ: американской «Лос- Анджелес» и британской «Аститьют».

Началась многосуточная, выматывающая душу игра в «кошки-мышки» в непроглядной толще хо­лодного океана. Субмарины рисковали напороться на айсберг, разбиться о подводную гору или стол­кнуться во мраке друг с другом. Только опыт капита­на русского подводного корабля, талант штурмана, стальная воля старпома и слаженные действия эки­пажа помогли все же оторваться от преследования. Сейчас атомный подводный авианесущий крейсер ТК-20 «Северсталь» крался на глубине в четверть километра в подводном ущелье. По кораблю был объявлен режим «тишина». Оба громадных винта в кольцевых обтекателях-фенестронах были засто­порены. Работали только сверхмалошумные водо­метные движители, да и то — вполсилы.

— Пойми меня, Ваня, приказ есть приказ! Мне приказано доставить больного на материк — и точка!

— Но — женщина на корабле!!! — Иван Сергее­вич Смолин, пожалуй, впервые за многолетнюю, полную опасностей службу на подводных лодках был так растерян и озадачен.

— Да тише ты, е мое!.. Еще услышат... И, това­рищ капитан 2-го ранга, извините, что командо­вание не поставило нас в известность по поводу половой принадлежности пациента!

— Баба на корабле... — сокрушенно повто­рил старпом, хранитель традиций, хозяин кают- компании подводного крейсера русского фло­та. — Ну, теперь ясно, почему мы еле от эсминцев ушли и сейчас третьи сутки здесь маринуемся... Все в цвет! Чего еще ждать?..

— Да не каркай ты, не гневи Нептуна! Заладил: «баба, баба»! Так что ж мне теперь, ее через тор­педный аппарат выбросить?!

Тираду командира подлодки прервал осторож­ный стук в дверь каюты.

— Черт! Да, войдите.

— Разрешите, товарищ капитан 1-го ранга? — В проеме двери стоял капитан Игорь Чайка.

— Что случилось?

— Товарищ капитан, мне нужно к офтальмоло­гу на обязательную проверку зрения, а его нет.

Поскольку зрение во время подводного похода снижается из-за того, что практически все время люди проводят в замкнутом пространстве отсеков, для летчиков были созданы специальные тренаже­ры, тренировки на которых поддерживали высо­кую остроту зрения. А в экипаже подводных атом­ных авианосцев, кроме обычного корабельного врача, был еще и специалист-офтальмолог. Про­верки зрения каждые трое суток по корабельному времени были для летчиков обязательными.

— Иди к Доку, он скажет, где твой офтальмолог.

— Есть!

— Да не шуми ты...

— Я тот самый пациент, которого вы должны доставить в Мурманск.

— О, господи... Женщина на корабле...

— Да что вы все заладили: «Женщина на ко­рабле!» Можно подумать, что я не человек вовсе! Мужланы! — Девушка резко поднялась и тут же схватилась за живот. — Ой, больно...

Игорь подхватил девушку на руки и усадил об­ратно.

— Что случилось? Чем я могу помочь?

— Швы болят, мне недавно аппендицит выреза­ли, врачи говорят, были осложнения... Но спасибо за готовность помочь. — Девушка улыбнулась. — Александра Каширина, — представилась она.

Летчик поцеловал изящную ладошку.

— Извините, что сразу не представился. Капи­тан ВВС Игорь Чайка.

— Вы летчик? А что вы делаете на подводной лодке?

— Летаю, — улыбнулся Игорь. — Ну, вот так и выдают военные тайны!

Девушка рассмеялась:

— Так вы и есть те самые секретные «подвод­ные летчики»! Я вас совсем иначе представляла.

— А я вот и представить не мог, что познаком­люсь с девушкой на подводной лодке, да еще и в открытом море. А как вы, такая хрупкая и нежная девушка, попали на суровый север?

— Я специалист по автоматизированным си­стемам управления, АСУ ТП, буровых установок и подъемно-транспортного оборудования. В ко­мандировку приехала, наша фирма ведет налад­ку нового командно-управляющего комплекса на новом нефтяном месторождении неподалеку от Баренцбурга. А тут вот аппендицит прихватил, да еще, как мне сказали, с осложнением...

— Саша, не волнуйтесь, Григорий Семенович — отличный врач, и вы под надежным присмотром. Но я все-таки удивлен, что девушка работает в тра­диционно мужской сфере деятельности. Так и вижу вас, Саша, в каске, рабочем комбинезоне и мон­тажном поясе, карабкающейся на буровую вышку с огромным гаечным ключом, — сказал Игорь с улыбкой.

Ну что вы, Игорь, — рассмеялась девушка. — Я же программист и не карабкаюсь по вышкам с гаечными ключами.

Хлопнула дверь каюты.

— Так, а что это у нас за «хи-хи», — прищу­рившись, спросил хозяин каюты.

— Виноват, товарищ капитан 3-го ранга! — Игорь Чайка вскочил с кушетки и вытянулся по стойке «смирно», при этом ударившись головой о шкафчик с медикаментами и различными ме­дицинскими инструментами. — Я зашел спросить вас: когда у летного состава проверка зрения?

— Осторожнее, молодой человек, берегите го­лову. Хотя я вижу, вы ее потеряли после общения с моей милой пациенткой. А на проверку зрения подходите хоть сейчас. Игорь Львович, ваш оку­лист вернется сейчас из кают-компании.

— Спасибо. Григорий Семенович, мы сейчас придем. До свидания Саша, выздоравливайте.

— Вот так все тайное становится явным, — констатировал доктор. И посмотрел на смутив­шуюся пациентку.

* * *

Больше скрывать от команды прекрасную па­циентку смысла не имело. Но Александра Каширина сумела так себя повести, что стала как бы сестрой всей команде атомного подводного крей­сера, мягко, но решительно пресекая все попыт­ки мужского коллектива перейти к более близким отношениям. К чести офицеров и матросов под­водной лодки, они тоже отнеслись к такой дели­катной ситуации с пониманием.

Единственным, пожалуй, кого выделяла девуш­ка из всех моряков, стал Игорь Чайка. Он чаще других заходил к ней в медчасть: Александра оказалась замечательным собеседником, ценила остроумие и юмор. Игоря привлекли также и ее целеустремленность, желание не останавливаться на достигнутом. Девушка тоже проявляла симпа­тию к Чайке.

Ну а вот в их нарождающихся взаимоотноше­ниях Игорю все-таки пришлось остановиться на достигнутом — Александра Каширина и его дер­жала пока на расстоянии.

Но все же корабельные острословы сразу от­метили взаимную привязанность Александры и Игоря. Удивительно, что обычно всегда «под­калывающий» друга Сашка Смирнов в этот раз серьезно отнесся к чувствам командира авиаци­онного ударного звена.

Когда помощник турбиниста пошутил по по­воду того, что «авиационная самонаводящаяся торпеда нашла цель», Шурик в карман за словом не полез:

— Ты за своей «торпедой» ухаживай, головку самонаведения тряпочкой протирай. Ветошью! С солидолом! — продолжил он под раскаты хохо­та остальных подводников, присутствующих в от­секе. — Или «торпеда» твоя из-за близости к реак­торному отсеку может поражать цели только по пеленгу «полшестого»?!

После этого никто уже из экипажа не подтру­нивал всерьез. Подводники поняли, что у Игоря с Александрой все серьезно. Даже старпом впол­голоса сказал: «Может, любовь — к лучшему?.. А вдруг обойдется все... »

Еще одним «моряком» из команды «Северста­ли», который удостоился благосклонного вни­мания девушки, стал корабельный кот Адмирал. За время своего пребывания на борту «Север­стали» корабельный талисман превратился из пу­шистого комочка, которым был, когда впервые — сам! — взобрался по трапу на палубу атомного подводного крейсера, в настоящего красавца.

Ну а Саша Каширина была просто в востор­ге, увидев четвероногого моряка. Правда, пона­чалу тот отнесся к неведомо как очутившейся здесь барышне с типично мужской сдержанно­стью. Но все же «растаял» от поднесенного ему из рук Александры блюдечка сгущенки. Женская ласка неотразимо действует и на таких суровых «морских тигров».

— Боевая тревога, — пожал плечами Игорь. — Извини, Саша, мне пора.

— Береги себя...

* * *

— Постановка боевой задачи, — объявил со­бравшимся в центральном отсеке офицерам ка­питан Славин. — Авиагруппе капитана Чайки — обеспечить прикрытие дальней ракетоносной авиации в заданном квадрате. Ситуация сложилась критическая, товарищи офицеры. В результате провокационного облета американскими палуб­ными истребителями поврежден один из страте­гических ракетоносцев Ту-95МС. А из всех налич­ных средств в этом районе — только мы.

— Есть! — козырнул Игорь.

— Вылет через двадцать минут.

* * *

Опытные штурманы и самая современная на­вигационная техника не подвели. Пару «стратегов» четверка Су-34ПЛ капитана Чайки перехватила четко в намеченное время точно в указанной гео­графической точке. К тому времени «Северсталь» уже оставила по левому борту Землю Франца- Иосифа и спускалась «вниз по глобусу», находясь сейчас в Баренцевом море.

Два воздушных ракетоносных гиганта величе­ственно плыли по воздуху, сотрясая ревом своих двигателей небеса. Ведомый «Медведь» «хромал на одну лапу» — лопасти соосных воздушных вин­тов левого внешнего двигателя были до половины искорежены и частично — срезаны. Видимо, аме­риканский летчик в порыве ковбойской лихости не рассчитал дистанцию. Что произошло с ис­требителем, попавшим под четырехметровые ги­льотины лопастей, думать было страшно. Вот уж действительно врагу не пожелаешь.

Четыре краснозвездных истребителя-бомбар­дировщика заняли позицию по бокам от тяже­лых стратегических ракетоносцев. Игорь подвел свой самолет почти вплотную к кабине головного Ту-95МС. В остеклении кабины воздушного ги­ганта сдвинулась боковая форточка, и в проеме показалась рука в перчатке и с оттопыренным большим пальцем. Игорь улыбнулся и осторожно, чтобы не потревожить спутными струями, при­ветственно покачал крыльями.

— Я «Чайка-1», как слышишь меня, «Медведь», прием.

— Привет, «маленькие», спасибо, что встретили.

— Да не за что, «Медведушко», мы тут полета­ем немножко, а потом передадим вас «Су-двадцать седьмым» с Новой Земли. Держитесь!

— Держимся.

Самолеты продолжали совместный полет. Ка­питану Игорю Чайке и его ребятам не впервой было эскортировать воздушных богатырей стра­тегической авиации. Вскоре подошли Су-27СМ из гвардейского истребительного авиаполка, ба­зирующегося на Новой Земле, на аэродроме Рогачево.

Попрощавшись со своими подопечными, че­тыре «подводных» истребителя-бомбардировщика Су-34ПЛ развернулись на обратный курс. Впереди была посадка на подводный авианосец.

— Командир, — вдруг насторожился Сашка Смирнов. — Похоже — цель. Слабая засветка на локаторе, практически на границе досягаемости.

— Параметры?

— Что-то не пойму... Цель высотная... Но ты не поверишь, командир, это планер!

* [21]

Американцы, хоть и получившие «по зубам» в ходе недавних конфликтов на Украине и в Венесуэле, все же тщились продолжить свою «благородную миссию» — насаждения демокра­тии на планете Земля любой ценой. А для этого перво-наперво нужно планету контролировать. Чем и занимался над полярными областями Рос­сии глобальный беспилотный разведчик «Глобал Хоук» — «Глобальный ястреб».

По своей компоновке одиннадцатитонный «беспилотник» и действительно напоминал пла­нер с прямым крылом большого удлинения и вертикальным V-образным оперением. Такая аэродинамическая компоновка позволяла ему долгое время находиться в воздухе на высотах в двадцать километров. Сам аппарат представ­лял собой крылатую платформу для различного разведывательного оборудования: радиолокато­ра, обычной и ночной оптических телекамер высокого разрешения. С безопасного расстояния беспилотный разведчик может выполнять съем­ку и картографирование земной поверхности, а также следить за подвижными объектами, чья скорость выше семи километров в час. Получен­ная «Глобал Хоуком» разведывательная информа­ция может пересылаться по системе спутниковой

связи в реальном масштабе времени.

бавил тяги двигателям, сокращая дистанцию до объекта.

— Игорь, это, по-моему, «Глобал Хоук», — наконец-то определился штурман-оператор. — Есть захват цели, можешь работать.

— Понял тебя, цель в захвате.

Игорь полностью отрешился от окружающего мира, реальными для него остались только «свет­лячок» цели на индикаторе лобового стекла, об­рамленный красным ромбиком захвата и стре­мительно бегущие цифры в правом верхнем углу прицела, которые показывали сокращающуюся дистанцию.

Когда до цели оставалось сто двадцать кило­метров, Игорь мягко нажал на гашетку, потом — еще раз. С авиационных катапультных установок АКУ-470 под мотогондолами двигателей Су-34ПЛ рванулись вперед дальнобойные ракеты Р-27ЭР. Полуактивные радиолокационные ГСН[22] получа­ли данные от бортового радиолокатора самолета и держали цель в стробах захвата.

Но американский «Ястреб» оказался сложной мишенью. Обнаружив с помощью датчиков ради­олокационное облучение, он сам стал выполнять маневр уклонения. Комплекс радиоэлектронной борьбы крылатого шпиона начал «забивать» ка­налы наведения ракет помехами.

— Командир, цель ставит помехи! Возможен срыв захвата!

— Не допустить! Произвести отстройку от по­мех!

Но Сашка этим и занимался. Задействовав мощный бортовой вычислительный комплекс русского истребителя-бомбардировщика, он вел селекцию целей, «отсекая» лишние сигналы. Ра­кеты по-прежнему получали сигнал наведения от самолетного ФАР-локатора.

Спустя двадцать секунд обе ракеты прибли­зились к цели на удаление около двадцати пяти километров и автоматически перешли в режим самонаведения. Энерговооруженные, а именно так расшифровывается буква «Э» в аббревиатуре самонаводящихся реактивных снарядов, «доста­ли» цель на максимальном удалении. Неконтакт­ные взрыватели обеспечили подрыв обеих ра­кет на оптимальном удалении от цели, которая была буквально растерзана рванувшимися вперед стальными стержнями боевой части весом 39 ки­лограммов.

— Я «Чайка-1», цель поражена, быстро теряет высоту. Возврат на «точку».

— Отставить возврат на «точку»!

Этот приказ пришел внезапно по каналу за­секреченной спутниковой связи Алгоритмы рас­шифровки цифрового пакета данных были та­ковыми, что декодировать его, не зная ключа к шифру, можно было через десять миллиардов лет. По крайней мере, на такой цифре настаивали специалисты из Генштаба России и ФАПСИ[23].

— «Чайка-1», оставайтесь в заданном районе и обеспечьте прикрытие места падения амери­канского беспилотного разведчика. Сейчас к вам направляется воздушный танкер Ил-78М, после пополнения запаса горючего — продолжайте па­трулирование. Любые иностранные летательные аппараты, а также надводные и подводные кораб­ли считать враждебными и уничтожать немедлен­но! Как поняли?

— Вас понял, выполняю!

Глава 8

«ЗА ДЕРЖАВУ ОБИДНО!.. »

После завершения испытаний тяжелый атом­ный авианесущий крейсер «Слава» вернулся на Николаевский судостроительный завод. Теперь инженерам и заводским специалистам предстоя­ло внести соответствующие изменения в обору­дование корабля. На аэродроме Бельбек, где те­перь базировалось звено истребителей Су-207, инженеры и техники тоже проводили различные тестирования систем, аппаратуры и узлов самоле­тов. Полковник Щербина и его «орлы» принимали в наземной части испытаний такое же деятельное участие, как и в воздушной. Вместе со специали­стами из ОКБ Сухого они доводили аппаратуру самолета до расчетных значений, а это значило, что кабины Су-207 они покидали только в конце дня, а если испытания и доводка были назначены на ночь — то утром. Вместе они спорили, выстра­ивали теории, бились над проблемами.

И при всем при этом Олег Щербина успевал полетать «для души» со своим бывшим ведомым, а теперь командиром полка Юрием Рощиным.

Но внезапно производственный круговорот был нарушен неожиданным визитом. На аэродром Бельбек приземлился палубный вертолет Ка-31. На авиабазу пожаловала делегация моряков со «Славы» с приглашением посетить их «скромный ковчег» — так они шутя назвали свой авианесущий крейсер.

Предложение было принято с воодушевле­нием, и Щербина вместе с тремя летчиками- испытателями и Юрий Рощин тоже с еще не­сколькими офицерами загрузились в морской вертолет. Маршрут и коридоры оказались согла­сованы заранее, а перелет из Бельбека в Николаев занял часа три.

Ка-31 приземлился на небольшую посадочную площадку прямо на территории завода. Летчиков уже ждали офицеры в черной парадной форме.

Борттехник открыл сдвижную дверь грузопас­сажирского салона, и Щербина первым соскочил на землю, придерживая фуражку с голубым око­лышем от ветра, поднятого лопастями соосных винтов. Вертолет утвердился на всех четырех опо­рах шасси, и лопасти остановили свое вращение. Из винтокрылой машины, на ходу поправляя па­радную форму, высыпали остальные летчики.

— Здравия желаю! — вскинул ладонь к козырь­ку черной фуражки офицер-моряк.

Здравия желаю! — ответил тем же и полков­ник Щербина.

Они пожали друг другу руки.

— Второй помощник, капитан 3-го ранга Ар­тем Иванович Левицкий, — представился офи­цер. — Кают-компания авианесущего крейсера «Слава» просит вас быть нашими гостями.

— Искренне рады быть вашими гостями. Пол­ковник Олег Николаевич Щербина, — представил­ся командир летчиков-испытателей.

Вперед незаметно выдвинулись два подтяну­тых парня в штатском.

— Виноват, товарищ полковник, — сказал один из них негромко, протягивая Щербине пластико­вый прямоугольник — Возьмите, пожалуйста. Это бейдж-пропуск. Простая формальность.

— Понимаю, — усмехнулся Олег, цепляя на лацкан кителя бейдж.

Все-таки, как ни крути, все они находились на одном из самых крупных судостроительных заво­дов, режимном военном объекте. Все остальные гости тоже нацепили бейджи, а у моряков они и так были пришпилены к лацканам парадных кителей.

Над бетонными плитами заводской набережной возвышался серый, шаровой борт атомного авиа­несущего крейсера. Часовой у трапа замер, сжимая в белых перчатках карабин Симонова. Тихий плеск волн, глухой грохот завода, крики чаек. Соленый морской воздух, чуточку отдающий мазутом.

— Добро пожаловать на борт, товарищи офи­церы.

— Благодарим.

По одному летчики поднимались по баляси­нам трапа на палубу самого современного русско­го корабля. Часовой вскинул ладонь к бескозырке с развевающимися на легком ветру ленточками. Отражаясь от полированного светло-коричневого орехового ложа и приклада церемониального оружия, сверкали начищенные пуговицы белой парадной формы и бляха ремня с якорем.

«Какой же он огромный»! — вновь подумал Олег Щербина, как тогда, впервые облетая этот уникальный корабль. С высоты птичьего полета можно было охватить взглядом весь авианесущий крейсер, полюбоваться изяществом и строгостью обводов атомного океанского бойца. Но сейчас, находясь на его палубе, Щербина был просто по­давлен масштабами и мощью, которой веяло от этого нагромождения серого металла. Причем ме­талла не мертвого, бездушного — теперь корабль представлялся летчику единым, огромным, слит­ным организмом.

Полетная палуба поражала просто свои­ми размерами. Сейчас на ней оставалась лишь пара истребителей Су-ЗЗМ со сложенными кон­солями крыльев, стоящая возле многоэтажной надстройки-«острова». В ее кормовой части была установлена угловатая массивная башня с двумя шестидюймовыми орудиями.

У трапа их встретил еще один офицер.

— Здравия желаю! Дежурный по кораблю стар­ший лейтенант Сергей Трофимов.

С ним вместе и с сопровождающими офицера­ми летчики начали спускаться по узким металли­ческим трапам внутрь корабля...

Коридоры, отсеки, перегороженные массивны­ми бронированными дверями с кремальерными запорами, тусклый свет плафонов в металличе­ской оплетке, и со всех сторон — металл. Летчи­кам, привыкшим к просторам аэродромных полей и бескрайней синеве Пятого океана, здесь было, мягко говоря, неуютно.

«Да, это каково здесь служить... А ведь говорят, что в нашем флоте есть и подводные атомные авианосцы. Здесь хотя бы на палубу можно вы­йти или на крайний случай в иллюминатор по­любоваться просторами. А там?.. По три месяца, а то и больше — на глубине, в океанской толще, в нескольких сотнях метров от поверхности. Нет, уж лучше быть летчиком», — думал полковник Щербина, идя по коридорам вслед за морскими офицерами. — Хотя находятся ведь сорвиголовы, «подводные летчики», которые умудряются совме­щать одно с другим».

общество офицеров того или иного корабля тоже зовется кают-компанией, это люди, избравшие своей судьбой служение Отечеству Это колыбель традиций русского флота. И, как за круглым сто­лом короля Артура, каждый имеет право высказать свое собственное мнение — на пользу общему делу. Поэтому-то и начинается совет с того, что выслушивают сначала самых младших по званию, чтобы не «давил» авторитет старших товарищей.

— Входите-входите, господа офицеры! — ра­душно поприветствовал летчиков старпом. Имен­но он, согласно морскому закону, был хозяином в кают-компании.

— Здравия желаем!

— Можно просто: здравствуйте, — ответил ка­питан корабля Федор Дмитриевич Штерн, чуть за­метно улыбаясь.

Ну, значит, здравствуйте. — Офицеры обме­нялись крепкими рукопожатиями.

— Просим к столу!

— Да и мы к вам — не с пустыми руками!

колаю Кузнецову», и ракетный крейсер «Адмирал флота Лобов». Такой же, как флагман Черномор­ского флота гвардейский крейсер «Слава», став­ший впоследствии «Москвой».

В итоге «Варяг», достроенный на семьдесят процентов, который так нужен был тогда русско­му флоту, «самостийники» «заморозили». Да что там! Уже достроенный и проходивший испыта­ния на Черном море ТАВКР «Тбилиси» (будущий «Николай Кузнецов») просто чудом успели пере­базировать в Североморск. А «Варяг» при вмеша­тельстве США украинские власти практически за год демонтировали, оставив только корпусные конструкции и надстройку, и продали в Китай по цене металлолома.

— А ракетный крейсер?

— А ракетный крейсер «Адмирал флота Лобов» передали Украине, где его переименовали снача­ла в «Галичину», какого-то, извините, хрена... Ну, какое отношение, скажите, историческая область в Карпатах имеет к морю?! Потом назвали корабль «Украина». И эта «Украина» продолжала ржаветь у достроечной стенки Николаевского судострои­тельного завода, впрочем, и само-то государство стремительно нищало. Правда, потом Россия все же договорилась и выкупила «Убийцу авианосцев», присвоив ему гордое имя «Севастополь».

— Хоть что-то хорошее...

— Вообще, действительно — за державу обид­но, — подхватил нить разговора полковник Олег Щербина. — Взять вот, например, те же самые подлодки. Люди в Советском Союзе после войны в голоде и холоде создавали подводные атомохо­ды, развивали индустрию. Моряки эти подлодки осваивали зачастую ценой жизни. Но вот нако­нец научились, создали исключительно надежные, эффективные и просто непревзойденные атомные подводные ракетоносцы. И что? Пришел к власти этот меченый ублюдок Горбачев и уничтожил труд сотен тысяч людей! Также и с самолетами. Это во­обще уму непостижимо! Порезать боевые ракето­носцы Ту-160, Ту-95МС и Ту-22МЗ на металлолом. Самолеты, которые еще и половины своего ресур­са не вылетали!!! Летчики тогда в Полтаве плакали, глядя на эту казнь, по-другому и не скажешь, кры­латых машин. Но ничего сделать не могли — при­каз украинского командования...

— Да, — поддержал командира один из летчи­ков. — Причем Россия тогда просто просила: про­дайте нам эти самолеты за очень большие деньги! Нет, б... дь, уничтожили, чтобы только «москалям» досадить и под «янкесов» прогнуться! Дерьмо!

— Точно! И так везде!

Федор Дмитриевич Штерн повертел в пальцах пустую рюмку:

— Вот всегда таю чтобы осознать, казалось бы, простые, присные истины — нужно сто раз умыть­ся кровью и потом. И лишь только после этого на­чать новый, тяжелый и долгий путь наверх.

Глава 9 «NUCLEAR HAWK»

Атомная подводная лодка «Мэн» класса «Огайо», переоборудованная в подводный авиадесантный корабль, получила приказ высшего приоритета. Она патрулировала полярную акваторию от мыса Моррис-Джесуп у северо-восточной оконечности Гренландии и до Земли Франца-Иосифа.

После переоборудования в герметичном ангаре на палубе и в отсеках она несла четыре истребителя вертикального взлета и посадки F-35B «Лайтнинг II», десантный конвертоплан V-22 «Оспрей», оснащен­ный складывающимися крыльями и лопастями кон­цевых винтов, и два вертолета огневой поддержки AH-1Z «Кинг Кобра». Боевой отряд насчитывал пять­десят «морских котиков» — бойцов элитного под­разделения Корпуса морской пехоты США.

АПЛ «Мэн» на полной скорости следовала в район падения беспилотного разведчика «Глобал Хоук». При этом командиру атомной подвод­ной лодки коммандеру Майклу Дэвису приказа­ли любой ценой вернуть обломки беспилотного аппарата и при этом использовать любые сред­ства — вплоть до прямого боевого столкновения с русским флотом и авиацией. Что там такого в этой безмозглой крылатой железяке, из-за чего коммандер, по сути, получил право развязать Ми­ровую атомную войну, ему не сообщили. «Ваш допуск не позволяет разглашать подобного рода закрытую информацию». Его допуск! Да у него под командованием совсем недавно было два­дцать четыре баллистические ракеты, способные превратить любой участок суши в радиоактивную стекловидную пустыню! А теперь он даже не име­ет права знать, за что эти «вайлд рашнз» поджарят его «афроамериканскую» задницу!

Хорошо еще, что до района падения было со­всем близко.

Коммандер снял микрофон корабельной транс­ляции:

— Внимание по кораблю, боевая тревога! Авиа­ционной группе — готовность № 1, десантной груп­пе — готовность № 1! Боцман, всплываем в над­водное положение для обеспечения взлета авиа­группы.

— Йес, сэр!

* * *

Высота восемь тысяч метров, ледяное простран­ство скрывается за пеленой дымки, ровно гудят двигатели, сейчас предстоит самое сложное — до­заправка в воздухе в условиях, максимально (мак­симальнее некуда) приближенных к боевым.

Штурман «колдует» над электронно-вычисли­тельной машиной и «по старинке» проверяет свои выкладки с помощью карты и навигационной ли­нейки. «Мне ее дед подарил, он в войну штурманом на Ил-4 летал на Балтике», — как-то сказал Сашка.

— Командир, ворочай влево двадцать пять гра­дусов.

Понял. Сколько до района встречи с танке­ром?

— Две минуты.

На экране радара и на индикаторе на фоне ло­бового стекла появилась светящаяся метка самоле­та. Игорь переключил режим работы бортовой РЛС переднего обзора, появились параметры полета. Ромбик захвата остался зеленым — система опо­знавания идентифицировала самолет как «свой».

— Я «Второй», обнаружил цель, иду на сбли­жение.

— Я «Первый», понял.

Вскоре отчетливо стал виден силуэт воздушно­го танкера Ил-78 из отдельного полка самолетов- заправщиков.

— 278-й, я «Чайка-1», прием. Сообщите условия дозаправки.

— Я 278-й, курс двести сорок, высота шесть тысяч, скорость — шестьсот пятьдесят.

— Вас понял, «коровка», подхожу.

— Давай, «теленочек», держись за титьку крепче.

— Начинаю процедуру дозаправки. Штурман?

— Снижение на две тысячи курсом двести со­рок Осторожно подходи под него... — момен­тально отозвался Шурка, контролируя сближение с танкером.

Дозаправка в воздухе — один из самых слож­ных пунктов боевой подготовки строевых лет­чиков. Только сравнительно недавно ее стали массово осваивать в бомбардировочных и истре­бительных авиаполках ВВС. До этого дозаправка в воздухе была уделом лишь пилотов самой высо­кой пробы — настоящих асов.

Две многотонные крылатые машины осто­рожно, по метрам, сокращают дистанцию, а их скорость при этом составляет более пятисот километров в час. Одно неверное движение — и столкновение неизбежно, оба самолета в одно мгновение превратятся в пылающие обломки.

Игорь сейчас чувствует сорокатонную маши­ну обнаженными нервами, точными движениями ручки управления и педалей он парирует рывки Су-34 в спутных струях турбулентности воздуш­ного танкера. Саша, впившись взглядом в силуэт Ил-78 за остеклением кабины, вполголоса счи­тывает дистанцию. Нужно выполнить эту заправ­ку «на пятерку с плюсом», с первого раза попав в венчик конуса топливного шланга.

Из подвешенного под крылом танкера УПАЗа, универсального агрегата заправки, потянулся по­лосатый черно-белый шланг с венчиком приемной горловины. Штурман нажал несколько клавиш на приборном щитке, и слева перед пилотской каби­ной поднялась телескопическая штанга дозаправки.

— Увеличь скорость, — говорит Саша.

Игорь чуть двигает вперед РУДы.

— Нормально. Подходим.

Теперь для летчиков сверхзадача — поймать заправочным конусом штанги венчик горловины шланга. Вот он — бьется в воздухе всего в не­скольких метрах от остекления кабины. Попро­буйте вдеть нитку в иголку, которую держит ваш товарищ, да еще и на бегу. Вот именно это и нуж­но было сделать летчикам.

Игорь чуть подал самолет вперед, штанга скользнула в конус, щелкнули автоматические замки. На приборной панели загорелись зеленые индикаторы.

— Есть сцепка!

Такие же лампочки зажглись и у воздушного стрелка в кормовой кабине под высоким килем Ил-78, и на приборной доске командира воздуш­ного танкера.

— Я 278-й, сцепку произвел, начинаю перекач­ку топлива.

В баки Су-34 насосы танкера погнали тон­ны керосина. Передача горючего была выпол­нена. Расстыковка. Су-34 осторожно отходит от самолета-заправщика, заправочная штанга скла­дывается и уходит под обтекатель, из конуса воз­душный поток выдувает облачко мельчайших ке­росиновых капель.

Теперь место у заправочной горловины кону­са занимает истребитель-бомбардировщик ведо­мого. Ювелирно подведя свой самолет к танкеру, он с первого раза захватывает топливный шланг телескопической штангой заправки. Еще через несколько минут оба Су-34 отваливают от много­тонной туши воздушного танкера, а их место за­нимает вторая пара.

— Заправку завершил. Задание?

— Отход курсом сто восемьдесят.

Понял, выполняю.

Подводный крейсер ТК-20 «Северсталь» всплыл в надводное положение, проломив мощной руб­кой ледовый покров. Место падения «Глобального Ястреба» находилось в трех километрах от точки всплытия. В центральном отсеке собрался десант­ный отряд моряков во главе со старшим помощ­ником командира корабля Иваном Сергеевичем Смолиным. Все были вооружены «до зубов», благо командир ракетно-артиллерийской боевой части постарался. Оказывается, у него и пулемет «Пече­нег», и пара гранатометов «Муха» были припрята­ны в оружейке. А Вячеслав Славин еще и настоял, чтобы участники морского десанта взяли с собой и еще два из восьми штатных комплектов ПЗРК «Игла».

— Товарищ капитан 1-го ранга! Десантная партия в составе десяти человек к выходу готова! Старший группы — капитан 2-го ранга Смолин.

— Приказываю, совершить марш-бросок к ме­сту падения «беспилотника», занять круговую обо­рону и не допустить никого к его обломкам. Лю­бой ценой!

— Разрешите выполнять?

Выполняйте!

Есть!

Десять фигур в белых маскхалатах спустились с палубы атомной подлодки и вскоре скрылись за торосами. Вячеслав Славин на мостике незаметно их перекрестил и трижды поплевал через плечо. Потом спустился в центральный отсек.

— Задраить люки! Погружение на глубину пять­десят метров. Заполнить концевые балластные ци­стерны. Рулевой — дифферент на нос пять граду­сов.

— Есть дифферент на нос пять градусов!

— Заполняются концевые балластные цистер­ны, погружение на пятьдесят метров!

— Оба мотора — вперед малый. Так держать!

* * *

Четверка истребителей-бомбардировщиков, встав в мелкий вираж, патрулировала воздушное пространство над местом падения «Глобал Хоука». Сейчас место падения скрывали некстати появив­шиеся облака, но тепловизионная низкоуровневая система обзора и прицеливания отлично выделя­ла на холодном льду и снегу теплые еще обломки. К ним продвигалась цепочка огоньков — группа старпома Смолина.

— Внимание, засек четыре цели. Скоростные. По пеленгу ноль двадцать, высота — четыре тысячи. Ответчик выдает «чужой». Похоже, истребители, — диктовал обстановку штурман-оператор капитан Смирнов. — Одна цель, маловысотная, малоско­ростная. Пеленг тот же. «Чужой». Еще две цели, малоскоростные, маловысотные. Пеленг целей не меняется, цели приближаются. Предполагаю — вер­толеты. Ни фига себе, «комитет по торжественной встрече»...

— Отставить нервы, штурман. — Игорь вклю­чил и проверил систему вооружения. На вспомо­гательном экране последовательно высветились силуэты ракет и подвесных блоков — порядок. — Я «Чайка-1», прием, приготовиться к отражению атаки. При пересечении целями периметра безо­пасности, цели — уничтожить!

— Вас понял, к бою готов!

Четыре тактических истребителя вертикально­го взлета и посадки F-35B стремительно прибли­жались к ледяному полю, где в ледовой воронке, снеся напоследок верхушку ближайшего тороса, дымились останки «Глобал Хоука». Вслед за ними, низко прижимаясь к торосам, летел десантный «Оспрей» под прикрытием двух «Королевских Кобр».

Внезапно в кабинах американских самолетов взвыли сирены станций предупреждения о лазер­ном облучении — в них кто-то целился, но пило­ты еще не видели, кто... Хотя и так понятно.

Четверка истребителей-бомбардировщиков сва­лилась, как говорят русские, как снег на голову. Летчики звена Игоря Чайки были готовы разо­рвать наглых «янкесов» на куски — «звездно-по­лосатые» вторглись в территориальное простран­ство России! Просчитались вы ребята, Хозяин тайги не спит, и сейчас с белоголового орлана полетят перья!

— Я «Чайка-1», цель вижу, работаю!

— Я «Второй», есть захват цели, пуск произ­вел.

— Я «Четвертый» — атакую!

— «Третий» — на боевом!

Американцы разошлись в стороны, выполнили маневр уклонения и отстрелили тепловые «ловуш­ки» и дипольные отражатели. Но русские летчики уже выполнили распределение целей и выпустили смертоносные ракеты — дальнобойные «энерго­вооруженные» Р-27ЭР, Р-27ЭТ, РВВ-АЕ с решетча­тыми «лепестками»-рулями. Но американские так­тические самолеты пятого поколения оказались достойными и сложными противниками. Здесь все сделала автоматика: определила источник из­лучения, предупредила пилотов, сама начала по­становку помех и отстрел ложных целей. Даже ракеты навстречу русским истребителям выпу­стила «интеллектуальная» компьютерная система. Но и опыта американским летчикам тоже было не занимать.

В первом залпе только Игорю Чайке удалось поразить ведомый самолет первой пары. «Лайтнинг II» развалился на пылающие обломки от взрывов сразу двух дальнобойных ракет Р-27ЭР. Остальные F-35B с большими перегрузками, ис­пользуя отклоняемое сопло двигателя, ушли от первой атаки русских и сами выпустили ракеты.

Американские управляемые ракеты дальнего действия AIM-120 AMRAAM с активными голов­ками самонаведения сами искали цель, не нуж­даясь в «подсветке» локатором с борта самолета- носителя. Они полностью реализовывали принцип «выпустил и забыл», что позволяло вести более активное маневрирование в воздушном бою. Стальные гарпии рванулись навстречу четверке Су-34ПЛ.

Но у русских были наготове контрмеры — асимметричный ответ, который был прост и эффек­тивен. Су-34ПЛ разошлись и синхронно «встали на хвост», выполнив «Кобру Пугачева». Зависшие на одном месте русские самолеты стали неви­димыми для импульсно-доплеровских локаторов американцев и радиолокационных головок наве­дения их ракет. Залп ракет AIM-120 AMRAAM про­шел впустую, они пронеслись мимо русских само­летов и подорвались самоликвидаторами, так и не найдя целей.

А в кабине головного Су-34ПЛ штурман- оператор Александр Смирнов вовсю старался,

чтобы «забить» помехами прицельные локаторы американских «Лайтнингов». Встроенные гене­раторы помех работали на полную мощность, подвешенные на концевых пилонах контейнеры станций РЭБ взаимно-групповой защиты тоже создавали в каналах наведения «снег» и «белые пятна». За короткое время «интеллектуальные» комплексы радиоэлектронной борьбы русских самолетов полностью «ослепили» радары F-35B. А большего и не нужно было делать.

За эти секунды самолеты противоборствую­щих сторон сблизились на дистанцию «собачьей свалки». Завязался маневренный воздушный бой. И тут проявилась вся нелепость концепции аме­риканского легкого истребителя пятого поколе­ния. Все в нем было замечательно: и сверхзву­ковые движки с отклоняемым соплом, которые американцы скопировали с русского сверхзву­кового СВВП Як-141. И аэродинамика, и «стелс»-технология, и бортовая электроника вместе с оружием. Одно только «но» — для базирования на подлодках крылья F-35B сделали складываю­щимися. Это существенно уменьшило прочность конструкции самолета и привело к парадоксаль­ному факту: сверхманевренный истребитель пято­го поколения имел существенные ограничения по эксплуатационным перегрузкам, это и сковывало его маневренность! Как говорится в русской по­словице: «Видит око да зуб неймет!» Перемудри­ли, господа «янкесы»...

Американским летчикам удалось первыми вы­пустить «Сайдвиндеры» AIM-9X ближнего боя. Но русские снова обошли их в маневре уклоне­ния. Развороты с большими перегрузками, крутые виражи и зависание в воздухе отлично удавались мощным, «крепко скроенным» ударным самоле­там знаменитого ОКБ Сухого.

Поэтому и «на хвост» хваленым американским «Молниям-2» русские Су-34ПЛ сели быстрее, не­смотря на то что были почти вдвое тяжелее.

В прицеле метался силуэт одного из «Лайтнингов», но капитан Игорь Чайка не давал ему шанса уклониться. В самый последний момент, когда запульсировал красный ромбик захвата цели, американский пилот переворотом через крыло и с максимальным отклонением вектора тяги попытался уйти в сторону. «Срыв захвата цели». Но Игорь тут же зафиксировал американ­ский истребитель нашлемным прицелом на про­зрачном забрале гермошлема и тут же нажал на гашетку. Из-под крыла рванулась огненная стрела управляемой ракеты Р-73Э. Она имела высоко­эффективную комбинированную аэродинамиче­скую и газодинамическую систему управления. Установленный на сопловой части ракеты блок газодинамического управления отклонял интерцепторы — отклонялась реактивная струя, а вме­сте с ней и рули управления. Поэтому Р-73Э мог­ла сбить цель, маневрирующую на запредельных режимах — до 12G перегрузки! При этом радиус разворота русской ракеты составлял всего двести метров, против четырехсот, например, у амери­канской AIM-9M «Сайдвиндер».

Целеуказание тепловой головкой наведения Р-73Э выполнялось при 150 градусах, а у «Сайдвиндера» — угол обзора всего 90 градусов.

Так что уклониться от Р-73Э было просто не­возможно — для этого пришлось бы нарушить все законы физики. Но гиперпространства по­близости не наблюдалось. Ведущий «Лайтнинг» был обречен. Круто развернувшись, русская раке­та взорвалась возле сопла американского истре­бителя пятого поколения. Из его кормы вырвался громадный фонтан пламени, и в следующий миг «Лайтнинг II» взорвался.

Такая же участь постигла и два других истре­бителя пятого поколения ВМС США — летчики звена капитана Игоря Чайки были опытными бойцами, асами с реальным боевым опытом, воздушными снайперами.

— Я «Чайка-1», все истребители противника

уничтожены! Иду на помощь наземной группе.

* * *

А на земле разворачивались события, куда бо­лее драматичные, чем в воздухе. Пока четверка аме­риканских истребителей погибала, сковывая боем страшные русские истребители-бомбардировщики, «морские котики» успешно десантировались с конвертоплана V-22 «Оспрей». Под прикрытием двух «Кинг Кобр» спецназовцы стали осторожно при­ближаться к обломкам «Глобал Хоука».

— Идут, суки! — Старпом Смолин оторвался от бинокля. — Ребята, нужно во что бы то ни ста­ло сковырнуть их вертолеты огневой поддержки. Иначе хана!

— Есть, товарищ старший помощник.

Один из матросов с пусковой трубой ПЗРК «Игла» превратился в ледяное изваяние, отслежи­вая винтокрылую цель.

Две «Кинг Кобры», наклонив носы, увенчанные жалами автоматических пушек, взметали неболь­шие снежные смерчи лопастями винтов. Комби­нированные тепловизионные прицельные систе­мы сейчас обшаривали окрестности в поисках угрозы. Вертолеты AH-1Z, похожие из-за обтека­емых фонарей кабин на хищных стрекоз, были смертельно опасны. Их прицельное оборудование и вооружение: скорострельная пушка, две счетве­ренные пусковые установки управляемых проти­вотанковых ракет AGM-114 «Хеллфайр» и блоки НУРС адским огнем могли смести оборону роты, а не то что жалкой горстки десятка моряков.

Но воюет не бездушный металл, а люди — из плоти и крови. И сейчас кровь бурлила в жилах моряка-зенитчика.

— Цель захвачена, — одними губами, еле слыш­но произнес он.

— Пуск, — также беззвучно приказал старпом.

— Есть пуск. — Матрос нажал на спусковой крючок.

Когда он выжимал свободный ход курка, ав­томатически включился лазерный дальномер, определив точную дистанцию до цели. На борту «Кинг Кобры» пилоты всполошились, зарегистри­ровав облучение прицельным лазером. Но было уже поздно.

Выброшенная пороховым стартовым ускорите­лем из пускового тубуса зенитная управляемая ра­кета 9М39 включила маршевый твердотопливный двигатель и рванулась на цель, ориентируясь по тепловой засветке работающих двигателей верто­лета. В ее головку самонаведения встроен логиче­ский блок селекции целей на фоне помех, так что каскад автоматически отстрелянных от вертолета тепловых «ловушек» ничего не решил.

Больше экипаж «Кинг Кобры» ничего сделать не успел. Сработал вихревой индукционный датчик зенитной ракеты и подал команду на подрыв мощ­ного боезаряда. Вместе с осколочно-фугасно-кумулятивной боевой частью рванули и остатки твердо­го топлива маршевого реактивного двигателя.

Огненный шар лопнул вблизи кабины пило­тов, не оставив им никаких шансов. А ударная волна швырнула искореженную винтокрылую ма­шину прямо на отряд «морских котиков». В одно мгновение грозный вертолет огневой поддерж­ки — практически абсолютное оружие в данной ситуации, превратился в гильотину палача. Несу­щий и рулевой винты сбитой «Кинг Кобры» все еще вращались, когда она пропахала кровавую просеку, запятнав белый снег алым. Во все сторо­ны летели отрезанные руки, ноги, ошметки тел, попавшие под ножи мясорубки диаметром пятна­дцать метров. Истошные вопли потрясли ледяную пустыню. Они потонули в грохоте взорвавшегося вертолета.

Пилоты второй «Кинг Кобры», полностью демо­рализованные гибелью головного экипажа и кро­вавой баней на земле, запаниковали, отвернули обратно. Они оба ничего не соображали, липкий животный ужас захватил все их существо.

Но американские элитные «морпехи» недаром считались лучшими из лучших. Уцелевшие «ко­тики» рассредоточились и открыли шквальный огонь по позициям подводников старпома Смо­лина. Теперь к желанию выполнить приказ при­мешивалась горечь за убитых товарищей и жаж­да мести, которую можно утолить только кровью. Кроме того, американских спецназовцев все рав­но было больше, и вооружены они были лучше.

Время везения прошло — теперь все зависело от мужества и стойкости русских моряков — ка­честв, которыми всегда славились они еще с ле­гендарных времен Петра Великого.

Вокруг визжали пули, вздымали облачка сне­га, заставляли русских вжиматься глубже в белую холодную крошку. Моряки-подводники отвечали

разрозненным огнем автоматов. Время от вре­мени короткими очередями огрызался «Печенег», старпом добрым словом помянул командира БЧ-2 — если бы не его тяжелое вооружение, то десантная партия с «Северстали» и минуты бы не продержалась против превосходящих сил шта­товских «коммандос».

Пулеметчики, несмотря на холод, были распа­рены, они постоянно перемещались, меняли по­зиции и именно поэтому еще оставались живы. «Морские котики» на каждую жалящую очередь русского пулемета отвечали шквалом огня, вокруг расчета свистели пули, несколько раз бабахнули реактивные гранаты, но пока точно засечь стрел­ков американцы не могли.

Старпом Смолин приподнялся и стал бить ко­роткими, по два-три патрона, очередями по аме­риканским спецназовцам. Командир пожалел, что у них нет сейчас даже самой обычной СВД, все же автоматы Калашникова с оптикой были плохой заменой снайперской винтовке. Поведя в оче­редной раз стволом, он крепко выругался сквозь зубы — дело было совсем плохо. На верхушке снежного наноса с противоположной стороны от себя он заметил троих «котиков», которые тащили массивный автоматический гранатомет.

— Володя! — позвал он матроса с реактивным гранатометом «Муха». — Долбани по гранатомет­чикам, а не то они со своей автоматической мо­лотилкой из нас фарш сделают!

— Прикройте! — Матрос раздвинул трубу гра­натомета и вскинул его на плечо.

— Огонь! Огонь! Прикрываем! — Автомат за­бился в руках Ивана Смолина, зашелся длинной очередью.

Слева и справа от него моряки высаживали по «морским котикам» патронные рожки «Калашни­ковых».

Владимир Ивченко встал во весь рост за снежным бруствером и вжал спусковой крючок Огненный ме­теор реактивной гранаты разметал расчет американ­ского автоматического гранатомета. Но тут же в грудь русского матроса ударили пули автоматического ка­рабина М-4. И неизвестно, что было бы дальше, если бы американский штурмовой карабин не «обрезал» бы очередь. Ивченко лежал на красном снегу, на гу­бах пузырилась кровь. Но он был жив. К раненому матросу уже кинулся его товарищ, на ходу разрывая индивидуальный перевязочный пакет.

— Потерпи, Володька, сейчас перевяжу — лег­че станет...

— А суки!!! — Русские моряки снова ударили из всех стволов.

На крохотном пятачке дрейфующей льдины творился ад. Морозный воздух кипел от пуль, раз­рывался взрывами гранат, забористый матросский мат смешивался с гортанными выкриками амери­канских спецназовцев, стонали раненые...

И вдруг, перекрывая всю эту какофонию, с неба послышался мощный тягучий грохот турбин. Над ледяным полем боя пронеслись четыре мощных краснозвездных самолета и, развернувшись, спи­кировали на американцев. От крыльев к земле по­тянулись дымные стрелы НУРСов, взметнувшие на земле тучи снега и ледяной крошки. Вал разрывов прокатился по позициям «котиков», расшвыривая и ломая человеческие фигуры.

Повторного захода не потребовалось: уцелев­шие бойцы военно-морской разведки США под­нимались с испятнанного кровью и копотью сне­га, отбрасывали оружие, поднимали вверх руки...

Четверка «подводных» истребителей-бомбар­дировщиков Су-34ПЛ благополучно приземлилась на «Северсталь». Сюда же вернулись и моряки де­сантной партии вместе с трофеем — обломками американского беспилотного самолета-разведчика «Глобал Хоук».

Какую тайну хотели любой ценой вырвать из рук русских американские спецназовцы, выяс­нилось уже при первичном осмотре уцелевших фрагментов «беспилотника». Поднесенный к ним счетчик Гейгера зашелся в истошном треске.

Американцы все же реанимировали старую идею атомолета — самолета с атомным двигате­лем. Концепция супербомбардировщика, имею­щего неограниченную дальность и длительность полета, была популярна и в США, и в Советском Союзе в пятидесятые годы XX столетия. Но потом американские и русские конструкторы и ученые столкнулись с двумя очень важными проблема­ми, которые и поставили крест на данной раз­работке. Во-первых, никак не удавалось создать эффективную защиту экипажа от мощной радиа­ции, а во-вторых, самолеты все же падают. Даже катастрофа обычного самолета является ужасной трагедией, а представьте, что будет, если упадет и взорвется ядерный реактор?.. Кстати в экспе­риментальных полетах американского супербом­бардировщика В-36 «Писмейкер» с установлен­ным в бомбоотсеке реактором его обязательно сопровождал второй самолет с отрядом морской пехоты на борту. В случае падения «атомного бомбардировщика» морские пехотинцы десанти­ровались на парашютах и блокировали опасный район.

Теперь, много лет спустя, американцы при­менили практически безграничный атомный ис­точник энергии на глобальном беспилотном ап­парате. И вот — этот аппарат сбит, и причем над территорией другого государства, в природоох­ранной арктической зоне! Последствия такого события для «оплота демократии» будут весьма плачевными...

Обломки спрятали в специальные свинцовые боксы в отсеке, неподалеку от реакторов подво­дной лодки. За спецгрузом лично наблюдал пред­ставитель Особого отдела на подводном крейсере. Капитан 1-го ранга Вячеслав Славин сразу же от­правил в штаб Северного флота радиограмму обо всем происшедшем.

* * *

— И все же удивляюсь я, как это все так удач­но прошло, — спросил корабельный врач, пере­вязывая голову старпому. — Да, нарвались вы на «морских котиков», так вас же они должны были в капусту покрошить.

— Док, не каркай, — поморщился старший по­мощник.

— Иван Сергеевич, простите мне врачебный цинизм, но я привык смотреть на вещи без ро­зовых очков. Да, у нас несколько раненых и один тяжелый. Но вы сами сказали, что даже у стреляв­шего в Володю американца произошла осечка. Мистика какая-то... Ведь иначе его даже бронежи­лет бы не спас.

— Наверное, любовь помогла, — глубокомыс­ленно ответил старпом и выразительно посмо­трел на сидящих в медицинском отсеке Игоря и Александру.

Молодые люди покраснели.

— Вы знаете, что одними из самых лучших лодок в ВМФ Советского Союза были многоцеле­вые АПЛ проекта 671 «Ерш», — начал свой рассказ старший помощник. — Я и сам начинал на одной из них службу командиром первого торпедного отсека в 33-й Дивизии атомных подводных ло­док Северного флота. Так вот, на церемонии спу­ска на воду первого подводного корабля новой серии бутылку шампанского о его борт должна была разбить «мисс корабля». Когда бутылка раз­летелась вдребезги и технологический канал дока стал заполняться водой, девушка растерялась. И тогда молодой штурман подхватил ее на руки и вынес «на берег». А на следующий день подво­дник вместе со своим другом в парадной форме, при кортике пришел к девушке в гостиницу и по­просил ее руки. Вскоре они поженились, а подво­дные лодки проекта 671 стали едва ли не самыми надежными на советском флоте, а несколько из них, модификации 671РТМК, и до сих пор служат на флоте — настолько они эффективны и безот­казны! Так что, Игорь, не подведи нас.

Подводники заулыбались, а Игорь и Алексан­дра снова покраснели и потупили взгляд.

Глава 10 МЯТЕЖ НА «САГАЙДАЧНОМ»

По улицам ночного Севастополя бежал человек в синей матросской робе с окровавленным ли­цом. Вернее, пытался бежать — он сильно хромал, а левая рука плетью свисала вдоль туловища.

— Ч-черт подери! — Разбитые в кровь губы жадно ловили прохладный воздух, легкие работа­ли словно кузнечные мехи. — Ну, где же патруль?!

Когда «в самоход» идешь, они, блин, на каждом шагу, а как нужно — хрен найдешь... Ничего, до комендатуры уже недалеко.

Словно в ответ на слова матроса из-за угла вы­вернул комендантский патруль — два матроса под началом мичмана. К ним-то и бросился человек в окровавленной робе.

— Эй-эй! Матросик! А ну стоять! — Два дюжих собрата по оружию быстро завернули ему руки за спину.

— Кто такой, с какого корабля? — Мичман не­вольно положил руку на кобуру с «макаровым». Что-то его насторожило в облике растрепанного моряка.

— Я это... Механик-моторист матрос Зинченко Александр Егорович. С «Сагайдачного».

— Небось в кабаке нажрался и к вечерней по­верке опоздал. — Мичман убрал руку с кобуры. Из­вестное дело — «посидит на «губе», оклемается...

— Товарищ мичман, на «Сагайдачном» — бунт! Он с бочек снимается. А может, уже и в море вы­ходит!

— Э! Да ты перепил, браток! — Мичман достал из кармана мобильный телефон. — Алло, дежур­ный...

Матросик вывернулся из рук своих конвоиров и выбил телефон из ладони мичмана.

— Ты че творишь, салага?!

— Товарищ мичман, — буквально взмолился матрос. — Ну, пойдемте в комендатуру!

— Ладно, давай топай. — Мичман с сожалени­ем посмотрел на пластиковые осколки разбитой «Нокии».

В комендатуре, едва только старший наряда доложил о пойманном матросе с «Сагайдачного», начался форменный переполох.

— Комендантскую роту — в ружье! — Опера­тивный дежурный принялся судорожно набирать номер на коммутаторе. — Только что пришло со­общение из базы — «Гетман Сагайдачный» без предупреждения вышел в море! На запросы не отвечает!

* * *

После Второй Переяславской Рады Черномор­ский флот снова стал единым. Вопреки ожидае­мым и вполне оправданным репрессивным мерам командование проявило известный такт и лояль­ность в отношении военнослужащих бывших ВМС «незалежной» Украины. Негоже сильному счеты сводить.

Да и какой же это был флот при «жовто- блакитных» президентах?.. В относительно бое­способном состоянии находился лишь флагман ВМСУ «фрегат», по классификации НАТО, «Гетман Сагайдачный», большой десантный корабль про­екта 755 «Константин Ольшанский» и несколько ракетных катеров — «корветов». Все остальное «независимые» ублюдки продали за бесценок на металлолом. В том числе и переданный Украине почти достроенный тяжелый авианесущий крей­сер «Варяг», который при готовности 70% снача­ла разобрали, а потом, фактически остов, прода­ли в Китай и устроили на нем развлекательный центр. Остальные корабли ждала тоже незавидная судьба — гордость государства продавали на слом. И поделом такому государству.

С эксплуатацией того огрызка, что достался Украине, ситуация тоже была трагикомической. Дело в том, что все корабли были советской по­стройки, а в создании каждого из них принимали участие сотни предприятий-смежников со всего Союза. И эксплуатировать, вести обслуживание и ремонты корабельных систем, оружия и всего прочего должны были заводы-изготовители. А они остались «за рубежом», в России. И это приводило порой к курьезам, а чаще — к отказам.

Так, для единственной подводной лодки ВМС Украины «Запорожье» дорогостоящие аккумуля­торные батареи закупили в Греции, а они не по­дошли — клеммы не того размера, да и вообще характеристики технические не подходят. А жирноседалищным «адмиралам» — пофиг! Главное, «откаты» на строительство еще одной дачки на заповедной территории Крыма получить!

Так и старело, не обслуживаясь, оборудование и оружие. Боеприпасов, и в особенности зенит­ных ракет, не хватало, поэтому стрельбы прово­дились от случая к случаю. И, когда сомалийские пираты захватили украинский сухогруз «Фаина» и взяли в заложники команду, спасать их было некому. Украинские корабли не покинули сева­стопольского рейда, опасаясь «провокаций Чер­номорского флота Российской Федерации». А вот Россия отправила к Африканскому Рогу новейший сторожевой корабль «Неустрашимый» проекта 11540. И он с честью, хоть и преодолевая много­численные трудности, выполнил все задания по охране и конвоированию торговых судов, отразив несколько пиратских атак.

Перед самым началом донбасской войны, спровоцированной «оранжевой» властью, амери­канцы передали «в дар» ВМСУ два фрегата класса «Оливер Хазард Перри». Что называется, «На тоби Боже, шо мэни нэ гоже». Выгоды от них было — как с козла молока, а проблем больше, чем рога­тое животное может доставить.

Все упиралось в разницу в вооружении и ра­диоэлектронной совместимости, ведь эти кораб­ли были созданы по стандартам НАТО: у них были другие локаторы, другие частоты радиосвя­зи, другое оборудование и комплексирование си­стем. Одно дело — проводить совместные с аме­риканцами учения «Фарватер мира» и «Си Бриз» и совсем другое — постоянно их обслуживать, не имея ни навыков, ни надлежащей береговой ин­фраструктуры. В советские времена моряки груст­но шутили: «Чтобы обезвредить Советский флот, Америке нужно просто подарить нам один из своих авианосцев». Военно-морским силам неза­висимой от здравого смысла и логики Украины, чтобы окончательно «пойти на дно», хватило двух престарелых фрегатов US NAVY.

Кроме того, ведь практически все учения ВМСУ проводились при «спонсорской поддержке» заоке­анских союзников. То есть не заплати они денеж­ки — «незалежный флот» так и останется ржаветь и пузыри пускать у выкрашенных в желто-голубой цвет причалов Южной Бухты.

После объединения Черноморского флота быв­ший флагман «Гетман Сагайдачный» поставили на ремонт в Севастопольский СРЗ. Его капитально «перебрали» и модернизировали. Теперь вместо зенитно-ракетного комплекса «Оса-МА» он нес ЗРК «Кинжал» и два зенитных ракетно-артиллерийских комплекса «Кортик». Вооружение сторожево­го корабля было дополнено двумя счетверенны­ми установками противокорабельного ракетного комплекса «Уран» с ПКР Х-35. Был и еще целый ряд изменений, не таких заметных, но очень важ­ных.

В отношении экипажа, как уже говорилось, ни­каких репрессивных мер принято не было. Те, кто хотел служить, продолжали службу, а «неохочих» просто демобилизовали. Естественно, на корабле появились «особисты» — как же без них. Но этих офицеров везде воспринимали как неизбежное зло: армия все-таки, порядок должен быть. Ко­рабль даже не переименовали — примета плохая. А хотя стоило бы.

Хотя бы потому, что как может ужиться флаг­ман Черноморского флота гвардейский ракетный крейсер «Москва» с «Гетманом Сагайдачным». Гет­маном, который весной 1617 года в составе ар­мии Речи Посполитой отправился в поход на Москву?

Вместе с двадцатитысячным контингентом украинских казаков он захватил Путивль, разорил Ливны. В это же самое время ближайший сорат­ник Сагайдачного Михаил Дорошенко во главе отдельного отряда захватил несколько городов: Лебедян, Скопин, Данков и Ряжск Под Ельцом Са­гайдачный и Дорошенко соединились. Украинская армия пошла на северо-восток. Объединенное польско-украинское войско двинулось на Москву, это была грозная сила, которую почти невозмож­но было остановить. Однако на пути у захватчи­ков встал городок Михайлов. 16 августа 1618 года началась осада. Казаки Гетмана Сагайдачного жгли деревянную крепость горящими стрелами, палили по ней из пушек. Но город оставался неприступ­ным. Защитники Михайлова сделали вылазку, со­жгли все осадные сооружения и перебили множе­ство бритоголовых завоевателей. Рассвирепевший Сагайдачный пообещал, что спалит город дотла, а всем уцелевшим жителям Михайлова прикажет отрубить руку и ногу и скормить собакам.

Московская армия под предводительством зна­менитого князя Пожарского вышла из Серпухова.

По дороге Пожарский заболел, поэтому он вер­нулся в Москву, а командование армией передал князю Григорию Волконскому. Но Сагайдачный разбил московское войско в битве на реке Оке. После чего гетман отправился по Каширской до­роге прямо на Москву.

А через Тушин на Москву наступало воинство Владислава. Решающая битва произошла в Замо­скворечье. Кончилась она тем, что царские вой­ска отступили за крепостные стены, а «братские» украинская и польская армии победоносно соеди­нились у стен Кремля.

Однако случилось непредвиденное: двое наемников-французов, воевавших на стороне поляков, сдались в плен русской армии. От них удалось узнать, что противник ночью собирает­ся взорвать Тверские и Арбатские ворота и во­рваться в крепость. Когда 30 сентября подрыв­ники во главе с паном Надворским попытались осуществить этот план, их встретили защитники Кремля сильным ружейным огнем. Надворского ранили в руку, его отряд отступил с большими по­терями. Через некоторое время поляки и казаки сняли осаду и убрались восвояси.

1 декабря 1618 года в селе Деулино, близ Троице-Сергиевой лавры, между противоборствующими сторонами было подписано перемирие на 14 с по­ловиной лет. Русский царь Михаил Федорович терял Смоленск, Новгород-Северский, Чернигов и Стародуб, а также два десятка более мелких городов. Новая граница между Московским царством и Речью Посполитой прошла почти под Москвой — по Вязьме, Ржеву и Калуге. Это был апогей польского великодержавия — почти все земли древней Киевской Руси (если не считать Новгородскую и Ростово-Суэдальскую) оказались в руках Варшавы.

Запорожские казаки за разорение Московии получили от польского короля плату — 20 тысяч золотых и 7 тысяч штук сукна.

По сей день историки спорят о мотивах та­кого поведения гетмана Сагайдачного, выдвигая множество, опять же противоречивых, версий. Естественно, те события стоит воспринимать бес­пристрастно, исходя из прошлых исторических реалий. Но факт остается фактом. Такое действи­тельно было, и от этого никуда не деться.

Так и служили вместе, в одном флоте, столица России, тогда — Государства Московского, и исто­рическая личность, которая сей город пыталась завоевать. Экипаж сторожевика до недавнего вре­мени занимался плановой боевой подготовкой, на корабле своим чередом сменялись вахты, про­водились приборки и поверки. Не единожды, все с той же «Москвой», сторожевик выходил в море для совместной отработки учебно-боевых задач. Все изменилось в одночасье. Но — лишь только для непосвященных.

Как уже говорилось, после воссоединения флотов никаких особых санкций к экипажу при­менено не было. Военная контрразведка и ФСБ, конечно, поначалу просеяли всех моряков через мелкое сито довольно жестких проверок. Но даже профессионалы не могут предусмотреть всего. Так что на корабле оставалась небольшая группа матросов и офицеров, которым «промыла мозги» еще оранжевая власть.

испытания новейший русский атомный авиане­сущий крейсер. В свое время американцы много трудов приложили, чтобы фактически уничто­жить второй в серии русский авианосец «Варяг», «систер-шип» «Николая Кузнецова». При готов­ности корабля, отошедшего с разделом Черно­морского флота «независимой Украине», под на­жимом Америки его строительство было сначала приостановлено, потом заморожено. Переговоры России с Украиной о передаче такого необходи­мого русскому флоту авианесущего крейсера ни­какого эффекта не имели. Кстати, во многом — из-за политического безволия русской стороны.

Потом Украина попыталась продать «без пяти минут авианосец» Китаю, но опять Киев уступил нажиму Вашингтона.

А работы на «Варяге» вновь возобновились при серьезном финансировании США, но теперь велся демонтаж. Меньше чем за год от гордого корабля остались только лишь корпусные конструкции и надстройка. Комплекс вооружения, радиотехни­ческое и электронное оборудование демонтиро­вали, общесудовые системы тоже демонтировали. И в конце концов продали Китаю как плавучий развлекательный центр. Так российский флот ли­шился второго так необходимого ему современ­ного авианесущего крейсера. Да и то, что удалось вовремя увести «Кузнецова» в Североморск, — тоже было чудо.

Но сейчас практически все изменилось. «Мед­ведь» проснулся от спячки и мертвой хваткой вце­пился когтистыми лапами в свое, кровное. Агенты американской и других разведок, чувствовавшие себя в некогда закрытом городе вольготно, теперь были просто переловлены и выдворены из снова становящейся единой страны.

А русские спецслужбы вместе с военной контр­разведкой теперь снова зорко следили за все­ми перемещениями «туристов», «деловых людей» и «представителей торговых фирм». Делать город полностью закрытым, как во времена СССР, теперь нужды не было — технологии с тех пор шагнули далеко вперед.

Но американцы со своей хваленой разведкой не рискнули вновь соваться сюда. Хватило им дела о ракетоторпеде «Шквал», и они совсем не хотели повторить печальную судьбу английского водолаза-разведчика кэптена Крэбба.

В апреле 1956 года на крейсере «Орджоникид­зе» к берегам Туманного Альбиона прибыл сам Никита Хрущев. Англичан заинтересовала тогда новая винто-рулевая группа советского крейсера, с помощью которой он виртуозно ошвартовался в гавани Портсмута.

Выяснить, что за хитрое устройство на со­ветском крейсере, и решил знаменитый капи­тан 3-го ранга Флота Ее Величества, знаменитый диверсант-подводник, бойцы которого защищали английские корабли в Гибралтаре от итальянских людей-«лягушек» князя Боргезе. Обезглавленное тело капитана Крэбба нашли годом позже. Видимо, под водой он нашел себе достойного противника.

Поэтому и решили американцы действовать тоньше и изящнее.

Тарас Григорьевич Лиходей, тридцати семи лет от роду, особыми флотоводческими таланта­ми не блистал. Да и родился он вдалеке от моря, в небольшом городке Тывров под Винницей. Окончив Львовский военный институт, был он «сухопутчиком», но по ротации попал во флот, поскольку правительство «независимой Украины» и ее командование делали все, чтобы в противо­вес Черноморскому флоту Российской Федерации противопоставить как можно большее «свидомых украинцев» прозападной ультранационалистиче­ской ориентации. Вообще-то Лиходей учился на пограничника, после спецкурсов в Севастополе попал в Балаклаву, в подразделение морской охра­ны. Здесь новоиспеченный капитан-лейтенант стал старшим помощником на «корвете», а проще говоря — малом противолодочном корабле про­екта «Молния». Эти корабли были самыми совре­менными в Морской охране Пограничной службы Украины. Море Тарас Лиходей не любил, но о ка­рьере мечтал. Вскоре «надежного и понятливого» офицера заметило такое же начальство и переве­ло его в ряды ВМС Украины. Там Лиходей сразу попал в экипаж украинского флагмана-«фрегата» «Гетман Сагайдачный». Однако, несмотря на «на­товское обозначение» U 130 (прямо как у немец­кой подводной лодки из «волчьей стаи» адмирала Деница), корабль этот все же оставался погранич­ным сторожевиком, даже не имевшим ударного ракетного вооружения — только пушки и торпед­ные аппараты.

Да и вообще Тарас Лиходей предпочел бы слу­жить на штабном корабле управления «Славутич», но туда конкурс «паркетных офицеров флота» был еще больше. Поскольку флотоводческими та­лантами наш герой-заговорщик не блистал, то без труда кормился на должности второго помощни­ка капитана. Но он хотел большего. Особенно после того, как поучаствовал в совместных с ко­раблями НАТО учениях. Там даже традиционные «провинциалы Европы» — поляки — смотрелись настоящими морскими волками. Что уж тут гово­рить о самих «хозяевах». Их авианосцы затмевали все. А выправка их офицеров, белозубые «голли­вудские» улыбки, белоснежная форма-

Тарас Лиходей был очарован до глубины души, словно дикарь, сверкающими стеклянными буса­ми и такими же сверкающими доспехами конки­стадоров. А они и были новыми конкистадорами, несущими «свет демократии» темным и непро­свещенным народам, давшим миру Дмитрия Мен­делеева, Николая Гоголя, Карела Чапека, Марию Склодовскую-Кюри.

Он очень рассчитывал сделать «блестящую» карьеру, но тут грянула настоящая война с НАТО и американским экспедиционным корпусом, в ко­торую быстро и с очевидным успехом вмешалась Россия. При ее помощи и «звездно-полосатые», и «желто-блакитные» были наголову разбиты. А великая страна начала долгий и трудный про­цесс воссоединения действительно братских на­родов, размежеванных продажной властью амери­канских прихвостней.

Тогда же у Тараса Лиходея и созрел план увода корабля в страны НАТО — в Турцию, а еще лучше — в Канаду. Он знал, что в Канаде действует довольно мощная национальная организация «самостийных украинцев». Вот бы туда привести модернизиро­ванный «москальский» корабль с комплексом удар­ного ракетного вооружения Х-35 «Уран», секретны­ми кодами запуска, радиопереговоров и системой опознавания «свой-чужой»! За это сразу можно по­лучить Серебряную звезду конгресса!

Сообщение вахтенного матроса отвлекло от приятных мыслей о награде.

— Пан капитан, нас запрашивает брандвахтен­ный корабль.

— Я же сказал — переговоры ни с кем не вести!

— Он запрашивает нас семафором. Вот, опять...

На стоящем за Константиновским равелином корабле замигал сигнальный прожектор.

— Что пишет? Читай!

— «Запрещаю выход в море».

— Чтобы какой-то там тральщик запрещал флагману украинского флота выход в море?! Кор­мовая артустановка — огонь!

Корабль чуть снизил ход. С тихим жужжанием повернулась шестиствольная пушка, и в следую­щее мгновение тьму прорезал яркий сноп трасси­рующих снарядов. Всего за две секунды установка АК-630М изрыгнула несколько сотен килограммов раскаленного металла, который буквально распи­лил тральщик охраны водного района пополам. На брандвахтенном корабле полыхнул взрыв, на­чался пожар, а сам он стал быстро погружаться в воду. Матросы на нем стали прыгать за борт, шлюпки были разбиты.

А в разбитой ходовой рубке на залитом кро­вью полу лежали тела капитана тральщика, руле­вого и еще нескольких человек из команды. И это были уже не первые жертвы мятежников.

Все началось с того, что «тихо» нейтрализовать и взять в плен капитана корабля Ивана Михайло­ва не удалось. В последний момент он наверняка что-то почувствовал и бросился на изменника, хоть и не был вооружен. В отличие от Лиходея. Пуля из пистолета Макарова попала капитану ко­рабля в живот, отбросив его к стене. Увидев это, вахтенный попытался поднять тревогу. Капитан 3-го ранга не раздумывал. Девятимиллиметровая пуля вошла в затылок вахтенного, вырвав кусок лицевой кости и расплескав мозг несчастного вместе с кровью.

— Вот черт! — выругался Тарас Лиходей.

По-тихому выполнить задуманное не удалось. Услышав выстрелы, матросы, которые были в не­ведении, кинулись к ходовому мостику, но дой­ти до него они не успели — на них набросились бывшие братья по оружию, теперь ставшие их злейшими врагами. Началась жестокая и беспо­щадная драка, усугубившаяся тем, что происходи­ла в тесноте отсеков и выгородок, а то и прямо на боевых постах. Заговорщиков было больше, да и подготовлены оказались они лучше.

Несколько матросов не раздумывая прыгнули за борт, но вслед им застучали автоматы. Нелепо всплеснув руками, в облаках розового дыма тела моряков пошли ко дну...

Теперь сторожевик был полностью в руках мя­тежников, и они принялись «наводить порядок». Кровь замыли, а трупы попросту побросали за борт. Сдавшихся матросов, мичманов и офицеров заперли в одном из трюмных помещений.

Капитан 3-го ранга Лиходей достал из внутрен­него кармана кителя обычный почтовый конверт. Вместо письма родным на нескольких отпечатан­ных на принтере листках бумаги там были даль­нейшие указания от «хозяев». Прочтя их, Лиходей страшно побледнел. Вместо того чтобы двигаться к турецкому берегу, там значилось совсем другое...

Глава 11 ВНЕЗАПНЫЙ УДАР

Полк был поднят по тревоге. Щербина тоже поднялся вместе со всеми и прибежал на команд­ный пункт. И, как оказалось, не зря.

— Полковник Рощин. — Прибывший на верто­лете генерал-майор говорил быстро, отрывочны­ми фразами. — Принять меры к перехвату мятеж­ного корабля «Гетман Сагайдачный». Не допустить его уход в Турцию или иной заграничный порт. Звену полковника Щербины — обеспечить при­крытие авианесущего крейсера «Слава» от веро­ятной атаки. Выполнять немедленно!

— Есть!

Летчики, уже успевшие переодеться в комбине­зоны, со шлемами и кислородными масками в ру­ках побежали к оранжевому «пазику». Едва за край­ним летчиком закрылась дверь, как автобус рванул с места, словно спортивный болид. Да-а, за рулем был не водитель «горавтотранса», а военный.

На аэродромной стоянке их уже ждали расчех­ленные и готовые к взлету истребители. На под- крыльевых и подфюзеляжных пилонах кололи воздух острыми обтекателями боевые ракеты.

Летчики молча разбежались по своим маши­нам. Дробный перестук летных ботинок по дю­ралевым ступенькам стремянок, тихое шипение опускающегося фонаря кабины, свистящий рев запускаемых двигателей.

Чуть поодаль от остальных возле камуфлиро­ванного ангара замерла четверка истребителей Су-207. Им взлетать первыми. Самолеты выкаты­ваются на линию старта.

— Я 801-й, запустился. «Прибой», разрешите взлет.

— «Прибой» — «Восемьсот первому», взлет раз­решаю. Отход курсом 210.

— Понял, разрешили.

Газ — на максимум, из сопел бьет бело- фиолетовое форсажное пламя. Истребитель все быстрее набирает скорость, серая полоса бетон­ки, исчерченная черными следами сгоревшей ре­зины, уносится назад, а потом и вниз, когда Щер­бина тянет ручку управления самолетом на себя. Убрать шасси, закрылки — зеленые огоньки сиг­нализации на посадочно-пилотажном щитке ме­няются с зеленых на красные.

— Я 801-й, взлет произвел. Шасси закрылки убраны. В наборе до пяти на курсе двести де­сять.

Я 802-й, взлет произвел. Взлет за «ноль- первым» визуально в наборе до пяти.

Четыре реактивные звезды поднялись над тем­ным горизонтом, а внизу на аэродроме продолжа­лась стартовая суета: переговоры пилотов с руко­водителем полетов, щелканье клавиш и тумблеров на приборных досках, рев турбин.

Четыре суперистребителя, погасив аэронавига­ционные огни, устремились в точку с координа­тами, в которых находился атомный авианесущий крейсер «Слава». И хотя вместе с ним отрабатывал учебно-испытательные задачи флагман Черно­морского флота гвардейский ракетный крейсер «Москва», воздушное прикрытие в такой непред­сказуемой ситуации, как захват боевого ударного корабля, явно не помешает.

Несмотря на напряженность ситуации, Олег Щербина тихо усмехнулся в кислородную ма­ску. Получается, они сейчас летят прикрывать двух «Слав». Дело в том, что гвардейский ракет­ный крейсер стал называться «Москвой» только с 1995 года, а до того носил гордое имя «Слава». Которое сейчас воспринял атомный авианосец.

Истребители шли в плотном строю, в полном радиомолчании. Бортовые генераторы окутывали четверку Су-207 облаками «холодной плазмы», де­лая их «невидимыми» для радаров.

Олег Щербина нажатием кнопки на ручке управления вызвал на вспомогательный монитор карту с проложенным маршрутом. Автоматиче­ски высветился остаток времени до района па­трулирования, до него оставалось всего ничего. Скоро из темноты величественно покажется си­луэт атомного авианесущего крейсера в сопро­вождении флагмана. Летчик чуть отклонил ручку вправо и дал правую педаль вперед. Головной ис­требитель накренился, корректируя курс, вслед за ведущим повторили маневр и остальные летчики звена.

И в этот самый момент в кабинах Су-207 вдруг взвыла сирена предупреждения об активном ра­диолокационном облучении. «Произведен пуск ракеты», — услужливо подсказал приятный жен­ский голос речевого информатора.

— Внимание, пуск ракеты! — Полковник ин­стинктивно выполнил отворот и нарушил радио­молчание, что дозволялось делать только в край­нем случае, таком, как этот. И — радиосообщение на закрытой частоте: — Я 801-й, в квадрате 12-15 зафиксировал пуск ракеты с надводного носителя. Цель групповая, маловысотная, скоростная. Четыре единицы.

— Я «Прибой», «Восемьсот первому» — пере­хватить ракеты! Любой ценой!

— Я 801-й, вас понял! Звено — приготовиться к перехвату, произвести селекцию целей!

На одном многофункциональном экране ото­бразились параметры целей и набор их траекто­рий, а на другом почти сразу же — вероятный тип атакующей ракеты. Но Олег Щербина уже и так знал, что сейчас и летчикам, и морякам на «Сла­ве» придется несладко. Развив максимальный ход, мятежный «Гетман» сумел приблизиться к тяжело­му атомному авианесущему крейсеру и произве­сти пуск ракет Х-35 противолодочного ракетного комплекса «Уран». На вспомогательном экране все векторы полета ракет упирались в атомный авиа­носец.

— Выполняем захват целей. Захват целей вы­полнен.

Фазированные антенные решетки радиолока­ционного комплекса «Ирбис-М» удерживали цели в стробах захвата на дальности 200 километров. Электронный прицельно-вычислительный ком­плекс системы «Нейромир» с элементами искус­ственного интеллекта за доли секунды рассчитал оптимальные векторы и режимы атаки, летчикам оставалось только нажать гашетки.

Но внезапно ракеты изменили высоту, снизив­шись к самой поверхности моря.

— 801-й, ракеты перешли на маловысотный режим! Прием!

— Я 801-й, спокойно. — Щербина стиснул зубы, дело принимало весьма скверный оборот. На сверхмалой высоте русские противокорабель­ные ракеты были практически неуязвимы для средств перехвата, для чего и создавались такими. Теперь совершенство русского оружия сыграло со своими создателями злую шутку. Все решали се­кунды, и нужно было принять единственно верное решение. — Снижаемся! Перехожу на форсаж!

Полковник Щербина выполнил переворот че­рез крыло и отдал ручку управления от себя. Ис­требитель кометой форсажного пламени понесся вниз, к силе земного притяжения прибавилась еще и вся мощь двух турбореактивных двигате­лей, работающих сейчас уже далеко за пределом максимума.

Конечно, на время пикирования произошел срыв захвата цели, но полковник Щербина рассчи­тывал восстановить его на малой высоте и сразу же произвести пуск. Это было все же лучше, чем пускать ракеты по «размытым» меткам целей, про­падающих из-за отраженного от волн сигнала.

Пикировать ночью над морем — это само­убийство! Но только так можно добиться высокой результативности противоракетной атаки. А в ка­бинах суперистребителей находились русские летчики-испытатели, опыта которым было не за­нимать. Щербина, как и все они, сейчас чувствовал метры высоты обнаженными нервами, он букваль­но сросся с самолетом, наполнив высокотехно­логичный металл духом человека-победителя! Электронный альтиметр едва успевал показывать потерянные метры высоты. Так, пора — ручку на себя, самолет, ревя перегруженными двигателями, выходит из пике на высоте чуть более десяти ме­тров над гребнями волн! Позади него море вски­пает облаками пара и брызг от бьющих из сопел потоков пламени. На тело обрушивается чудовищ­ная перегрузка, заволакивая глаза багровой пеле­ной. Но сквозь «вату» в ушах слышится победное сообщение речевого информатора: «Цель в захва­те. Пуск разрешен». Перегрузка была такая, что и пальцем шевельнуть, чтобы нажать на гашетку, было тяжело. Но вот шероховатая поверхность боевой кнопки вжата в ручку управления — пуск!

Из-под крыльев вылетают ракеты РВВ-АЕ, на­бирая максимальную скорость, в четыре раза превышающую скорость звука. На первом этапе наведение РВВ-АЕ осуществляется командно- инерциальным методом, но вот включается ак­тивная радиолокационная головка самонаведе­ния.

Обычно ракета РВВ-АЕ может обнаружить цель на минимальной высоте в двадцать метров, но сейчас она была запущена в нарушение вся­ческих инструкций с высоты десять метров и на­чала активное радиолокационное сканирование. «Пулей поразить пулю». Летящая ей навстречу на высоте пяти метров противокорабельная ракета Х-35 «Уран» во многом случайно попала в строб захвата локатора самонаведения РВВ-АЕ, но во многом — благодаря невероятному маневру, вы­полненному Щербиной. Ну а лазерный взрыватель сработал с быстротой молнии, подорвав боевую часть на оптимальном расстоянии от мчащейся со скоростью 0, 7 Маха[24] цели.

Навстречу «Урану» понеслось расширяющееся кольцо стальных стержней и облако микрокуму­лятивных поражающих элементов. Они буквально разорвали противокорабельную ракету в клочья.

Вместе с командиром пуск авиационных ракет произвели и остальные летчики звена истребите­лей Су-207. Три из четырех ракет были пораже­ны. Но одной все же удалось проскочить опасную зону поражения, а выпустить ракеты вдогон лет­чики попросту не успевали. Они и так совершили чудо — до сих пор сбить ракету Х-35 «Уран» было просто невозможно.

— Я 801-й, одна из ракет продолжает полет. Курс — на авианосец, прием! Примите меры к от­ражению атаки.

— Вас понял 801-й. Продолжайте полет.

— Понял, выполняю.

Истребители набрали две тысячи метров вы­соты и начали по дуге приближаться к «Славе» и «Москве».

* * *

Тарас Лиходей побледнел, вглядываясь в листок бумаги, извлеченный из конверта. Этот конверт он получил от резидента ЦРУ в Симферополе. Там были указания, как действовать, если захват «Гетмана Сагайдачного» пройдет успешно.

Лиходей предполагал после захвата отвести корабль в Констанцу, а еще лучше — прямиком в Стамбул, на военно-морскую базу НАТО. Там как раз с «дружественным визитом» находился эсми­нец Королевского флота Великобритании. Если что, то англичане наверняка защитят.

Однако прочел он другое: «Следовать в район морского испытательного полигона и произвести ракетный залп по русскому атомному авианосцу». Как говорится, было от чего впасть в отчаяние. Авианосец на испытаниях охраняла целая фло­тилия «сторожевиков» и ракетных катеров. С воз­духа его практически постоянно прикрывала бе­реговая авиация, да и сам корабль нес на борту авиагруппу. А ведь рядом со «Славой» сейчас нахо­дился и гвардейский ракетный крейсер «Москва». Одного залпа его 130-миллиметровых орудий главного калибра хватит, чтобы пустить «Гетмана Сагайдачного» ко дну.

Но выбора не было, нужно было отрабатывать свое содержание у новых господ. Иначе на кой хрен он бы им был нужен — разговоры о прин­ципиальности и стойкости жизненной позиции у предателей не обсуждались по определению. Только конкретный результат. А он в данных усло­виях засчитывался только при условии как мини­мум повреждения авианесущего крейсера.

— Рулевой, ложимся на курс 180 градусов. Приготовиться к бою, боевая тревога. За ридну нэньку — Украину! — На самом деле Тарас Лихо­дей прекрасно понимал, что вовсе не из идеоло­гических соображений предал своих товарищей по оружию и совратил на эту подлость остальных моряков, а за будущую безбедную жизнь и крова­вые «баксы». Но ему нужно было хоть какое-то оправдание собственной подлости, низости и па­скудству.

Фрегат был готов к бою, но мог ли он проти­востоять мощи тяжелых кораблей? Однозначный ответ — нет. Модернизация, кроме установки про­тивокорабельного комплекса Х-35 «Уран», заклю­чалась в замене двух кормовых шестиствольных пушек АК-630М одним боевым модулем «Кортик» ближнего рубежа обороны. Он состоял из двух шестиствольных 30-миллиметровых «скоростре­лок» и двух четырехконтейнерных пусковых уста­новок зенитных управляемых ракет 9М311. В до­полнение к этому на корабле оставались носовая 100-миллиметровая орудийная установка и два трехтрубных торпедных аппарата. Противолодоч­ное вооружение состояло из реактивного бомбо­мета РБУ-6000. В ангаре на корме базировался вертолет Ка-27, но он не мог помочь в атаке, так как не имел радиолокатора, да и выпускать его в одиночку ночью означало обречь на неминуе­мую гибель.

Одного носового ЗРК «Оса-МА» и кормового «Кортика» было явно недостаточно, чтобы уберечь «Гетмана Сагайдачного» от атаки с воздуха или противокорабельных ракет «Обсидиан», «Гранит» или «Москит», которыми были вооружены кораб­ли, составляющие ядро ракетного флота. А ведь на Черном море базировался целый «москитный флот» малых ракетных кораблей на воздушной подушке «Бора», «Самум» и «Хиус», ракетных кате­ров и экранопланов «Лунь».

Кстати, две такие «птички» уже неслись на ши­роких крыльях над волнами на перехват мятеж­ному кораблю. Но у «Гетмана Сагайдачного» все равно была приличная фора.

Единственный шанс для подлой атаки давал фактор неожиданности, к тому же аппаратура опознавания выдавала на экранах ответчиков: «свой».

— Докладывает оператор РЛС — впереди по курсу отметки двух крупных кораблей. Даль­ность — сто пятьдесят километров. Пан капитан, мы что, и правда будем их атаковать?..

— Заткнись! БЧ-5, это мостик, приготовиться к пуску!

— БЧ-5 — мостику, к пуску готовы.

Есть захват цели!

Капитан Лиходей не мешкал ни секунды.

— Пуск!

Четыре ракеты Х-35 «Уран» пусковых установок правого борта стартовали с интервалом в полсе­кунды. На огненных хвостах разгонных твер­дотопливных ускорителей они унеслись в ночь. Когда «стартовики» отгорели, включились марше­вые двигатели. Активные головки самонаведения «поймали» цели и теперь держали их в стробах захвата.

Но тут у них на пути появились неизвестно откуда взявшиеся русские самолеты, выпустившие ракеты-перехватчики. И только одна противоко­рабельная ракета из четырех смогла избежать перехвата.

* * *

Дальнейший путь «Ха-тридцать пятой» исчис­лялся секундами полета над гребнями волн. Истре­бители Су-207, хоть и были гиперманевренными, но все же подчинялись общим для всех летатель­ных аппаратов тяжелее воздуха законам аэро­динамики. Так что помешать противокорабель­ной ракете продолжить свой губительный полет они уже не могли. Зенитные комплексы «Славы» и «Москвы» вряд ли могли оказать сколько-нибудь существенное противодействие, ведь Х-35 специ­ально создавалась для прорыва рубежей противо­воздушной обороны ордера кораблей. Вернее ска­зать, что ракетные и артиллерийские зенитные установки кораблей обеспечивали поражение це­лей с заданной вероятностью, а здесь эту вероят­ность нужно было исключить полностью. И сде­лать это можно было только одним-единственным способом.

Командир гвардейского ракетного крейсера «Москва», капитан 1-го ранга Николай Науменко спокойно выслушал доклад оператора PJIC:

— Цель низколетящая, одиночная скоростная. Идет курсом 90 градусов на нас!

И, не колеблясь, отдал соответствующий при­каз, хоть он и отозвался в груди моряка острой болью:

— Рулевой, лево на борт тридцать! Мостик — БЧ-5, полный ход. Приготовиться к столкнове­нию!

Чтобы преодолеть оставшееся расстояние противокорабельной ракете Х-35 «Уран» понадо­билось чуть меньше полутора секунд. Уже прак­тически у борта крейсера по ней открыли огонь шестиствольные зенитные автоматы. Но даже уникальные сверхскорострельные пушки Грязева-

Шипунова не смогли уничтожить ракету.

* * *

С высоты двух тысяч метров полковник Щер­бина и остальные летчики звена видели, словно в замедленной киносъемке, как распускаются за кормой искристо-дымчатые следы ложных целей. Полупрозрачную, чуть светящуюся дорожку ин­версионного следа крылатой ракеты, бьющий из ее сопла огненный хвост. Расцвечивая ночь пото­ками огня, ударили зенитные автоматы «Москвы», стартовали из счетверенных контейнеров зенит­ные ракеты 9М311 «Кортиков» со «Славы».

Но — тщетно.

* * *

Раздался чудовищный удар, когда на скорости 0, 7 звуковой ракета весом 520 килограммов вре­залась в правый борт «Москвы» под вторую пару наклонных пусковых установок ПКРК[25] «Гранит». А вслед за ударом — взрыв!

Сто сорок пять килограммов взрывчатки фугасно-проникающей боевой части произвели страшные разрушения. По отсекам крейсера рва­нулся огненный смерч, сметая на своем пути лю­дей, корежа, разрывая и расплавляя металл. Начал­ся страшный пожар. Аварийные партии не могли подобраться к очагу возгорания из-за хаотическо­го нагромождения металлических обломков.

С болью в сердце выслушивал капитан ра­кетного крейсера доклады о людских потерях и повреждениях в отсеках. Но выхода у него не было — нужно было любой ценой сохранить пер­вый русский атомный авианосец.

Подобно адмиралу Нахимову, потопившему собственные корабли, чтобы спасти Севастополь, капитан 1-го ранга Науменко подставил борт сво­его крейсера, который любил больше жизни, под предательский ракетный удар — чтобы спасти «новорожденный» русский авианосец.

«Слава» подошел вплотную к поврежденному ракетному крейсеру и направил на пылающую пробоину стволы мощных водометных и пенных пушек системы аэродромного пожаротушения. Ту­гие струи воды сбили пламя, но внутри отсеков еще оставались сильные очаги возгораний.

Удивительно, как еще не сдетонировали раке­ты главного ударного комплекса крейсера. Взрыв даже одной такой весом более семи тонн мог иметь для корабля катастрофические послед­ствия.

Получив доклад, что все выжившие моряки из поврежденных отсеков эвакуированы, капитан 1-го ранга Николай Иванович Науменко отдал приказ:

— Затопить поврежденные отсеки ниже ватер­линии для ликвидации очагов пожара. Произве­сти контрзатопление отсеков левого борта, чтобы устранить крен.

— Есть произвести контрзатопление!

Крейсер «Москва» тяжело осел в море сначала одним бортом, затем другим. Раскаленный кор­пус в месте попадания ракеты окутался паром. Хорошо еще, что пробоина была выше ватер­линии.

Капитан Науменко вместе с остальными офи­церами принимал донесения, отдавал приказы, координировал действия аварийных партий. Люди делали все возможное, чтобы спасти корабль. От руководства по борьбе за живучесть капита­на ракетного крейсера отвлек тревожный доклад оператора РЛС:

— Товарищ капитан, отмечены повторные пуски! Четыре единицы идут на нас, курс преж­ний.

* * *

— 801-й, отмечены пуски, четыре единицы. Идут на крейсера. Цель — уничтожить!

— 801-й, вас понял. Работаю. — Полковник Щербина доворотом вышел на боевой курс. — Звено, говорит командир: цели — уничтожить. На­ведение — индивидуально. Работаем, ребята.

На индикаторе на фоне лобового стекла све­тящуюся точку выпущенной ракеты накрыл зе­леный ромбик значка захвата. И тут же изменил цвет на красный. На этот раз прицеливаться было легче — четыре «Урана» находились сейчас на разгонной траектории, на высоте более тридцати метров. А стартовый твердотопливный ускоритель давал хорошую «засветку» еще и в тепловой части спектра.

Полковник Олег Щербина нажатием гашет­ки отправил в полет через интервал в полсе­кунды сразу две ракеты РВВ-АЕ. Отстрелялись и остальные летчики звена. Ракет не жалели — на одну ПКР приходилось по два «изделия» класса «воздух—воздух». И при этом летчики продолжали оставаться на боевом курсе, отслеживая цели, го­товые в любой момент выпустить еще ракеты — с гарантией! Но этого не потребовалось: ночное небо разорвали яркие сполохи взрывов. Сверка­ющие обломки метеорами прочертили темный небосвод. На этот раз все четыре ракеты в залпе были уничтожены.

— Я 801-й, прием. Задание выполнено, все ра­кеты перехвачены.

— Вас понял, молодцы, ребята! Остаток то­плива?

— «Голодаем».

— Возвращайтесь на «точку». 311-й теперь сам справится.

311-й — это был позывной командира полка многоцелевых истребителей Су-35 полковника Юрия Рощина.

— 801-й принял. Есть возврат на «точку».

На зеленоватом поле коллиматорного индика­тора высветилась метка захвата. В верхнем углу побежали цифры сокращающейся дистанции.

— Я 311-й, есть захват цели. Разрешите работу, прием.

— «Триста одиннадцатому» — отставить атаку. Занять четыре тысячи и сопровождать цель на удалении двадцать.

— Вас понял, выполняю. — Летчик был просто

обескуражен, но приказ есть приказ.

* * *

И причина, по которой он был отдан, была более чем веской.

За два месяца до этого от причала на базе Норфолк отошла атомная многоцелевая субма­рина «Шарлота» класса «Усовершенствованный «Лос-Анджелес». Буксиры вывели огромное черное «тело» длиной более чем 110 метров за боновые ворота базы. После чего подлодка водоизмещени­ем 6297 тонн почти сразу же погрузилась.

Дальше ее путь лежал через Атлантику к Чер­номорским проливам и далее — через проливы Гибралтар и Босфор — в Черное море. Эта акция была беспрецедентной и очень рискованной, но должна всем продемонстрировать морское могу­щество США

Капитан субмарины коммандер Стивен Джонс был опытным моряком и неоднократно выполнял рискованные задания. Во время патрулирования в Персидском заливе «Шарлота», дополнитель­но оборудованная подводными транспортерами «сухого» типа SEAL, неоднократно высаживала на враждебное побережье диверсионные группы «морских котиков». Но новое задание было сверх­сложным. Что ж, именно за это он и его команда получают повышенное жалованье.

В этот поход вместе с командой отправилась и группа специалистов ЦРУ. Несмотря на то что они часто проводили свои акции, команда да и сам коммандер Джонс считали это не очень хорошей приметой.

* * *

Многоцелевая АЛЛ «Шарлота» сейчас двигалась на юг. Коммандер Джонс намеревался пересечь Ат­лантику между восточным берегом южной Америки и мысом Альмади — самой западной части Африки. Этот маршрут звался у моряков «Талия Атлантики». И далее, вдоль западного побережья Африки — до пролива Гибралтар. Потом — Средиземное море, в котором лодку прикроют силы Шестого флота ВМС США И далее — через Босфор — в Черное море. А там начиналось самое сложное.

Коммандер Стив Джонс понимал, что как толь­ко русские узнают, что в акватории Черного моря появилась атомная подлодка, то «спустят всех со­бак» на нее. Так, кажется, выражаются эти непо­нятные «рашнз». Черт дери! Да зачем он вообще согласился на эту авантюру? Деньги?.. Их у коммандера Джонса хватало. Пресловутая «защита де­мократии»? Ну, это вообще сказки для домохозяек, которые судят о жизни по «мыльным операм». Ему хотелось встретить и переиграть сильного и до­стойного противника. А не бомбить иракские ла­чуги высокоточными «Томагавками» с безопасной дистанции. Тщеславие, будь оно неладно...

И вот теперь, стоя в центральном посту атом­ной субмарины, уставленном компьютерными мониторами и загроможденном другой, самой разнообразной аппаратурой, он выслушивал до­несения гидроакустиков.

Началось...

Вот черт, как же не хочется быть приманкой!

Сейчас в небе над субмариной висели про­тиволодочные самолеты и вертолеты, эсминцы и фрегаты бороздили волны над ней. Акустики «Шарлоты» уже оглохли от шума их винтов. А на хвосте американского подводного монстра уже «повисли» две русские дизель-электрические под­лодки класса «Кіlо».

«Варшавянки» не даром получили у моряков НАТО неофициальное название «черная дыра». На малом ходу, да еще и с использованием спе­циального водометного движителя вместо тради­ционного гребного винта, услышать русскую суб­марину было практически невозможно.

«Варшавянки», лодки проекта 877, были просто идеальными для Черноморского театра военных действий. В относительно мелком море они чув­ствовали себя словно рыба в воде. И сейчас эти «рыбки» выходили на дистанцию пуска торпед...

Но, черт дери, сейчас они должны были быть приманкой! Атомная подводная лодка стоимостью более трех миллиардов долларов, да еще плюс — полмиллиарда на переоснащение теперь в Чер­ном море выглядела как слон в посудной лавке.

— Начать выброс ложных целей! — распоря­дился коммандер.

Дезинформация — дезинформацией, но если русские Kilo выпустят самонаводящиеся торпеды...

— Йес, сэр! Ложные шумовые генераторы вы­пущены.

— Коммандер! Слышу шум винтов по носу! Русский фрегат идет прямо на нас. Они дали залп из бомбометов!

— О, Господи Иисусе! Экипаж, приготовиться к взрывам!

Гидродинамическая ударная волна встряхнула лодку от носа до кормы.

— Сэр, похоже, русские использовали глубин­ные бомбы с зарядами акустически-активной кра­ски! — Это означало, что теперь любые ухищрения американских подводников будут бесполезны.

Шумность лодки возросла многократно, те­перь их могли услышать не то что фрегаты, а и обычные рыболовецкие шхуны, оснащенные про­стейшим сонаром для поиска косяков рыбы.

— Все, с меня довольно! Экстренное всплытие! Ну, если я узнаю, из-за кого нас так подставили, задушу гада собственными руками!

Вздымая фонтаны брызг, словно резвящийся кит, американская многоцелевая АПЛ вылетела из волн. Едва не столкнувшись с ней, накренился, описывая крутую циркуляцию вправо, новейший

русский фрегат проекта 11540.

* * *

Рассвет окрасил в багровые тона идущий на малом ходу гвардейский ракетный крейсер с оплавленной пробоиной в правом борту выше ватерлинии. Рядом шел атомный авианесущий крейсер «Слава». Над кораблями постоянно висел «зонтик» воздушного прикрытия истребителей па­лубного и берегового базирования.

Все наличные силы и службы флота были под­няты по боевой тревоге. Во всех портах Азовского и Черного морей было объявлено чрезвычайное положение. Но это уже ничего не дало.

«Гетман Сагайдачный» уже был у границы тер­риториальных вод Турции. Высланные вдогон бомбардировщики Су-24М2 были перехвачены румынскими и турецкими истребителями F-16. Пришлось им возвратиться ни с чем. Так и ушел он безнаказанным до поры до времени в Адриа­тику, оставив там на одном из множества остров­ков оставшихся в живых пленных матросов. Все же Тарас Лиходей не стал множить своих смерт­ных грехов, обагряя руки кровью. Хотя и так они у него были измараны по локоть.

В отличие от идеалиста, замполита-отличника боевой и политической подготовки капитана 3-го ранга Валерия Саблина, 9 ноября 1975 года захватившего новейший по тому времени ВПК «Сторожевой», бывший офицер ВМС «незалежной» Украины действовал исключительно в корыстных интересах.

Далее путь предавшего свой флот корабля ле­жал на север — в Канаду, где спешно формировал­ся «новый украинский флот» из списанных аме­риканских и канадских кораблей и судов. «Гетман Сагайдачный» должен был стать их «флагманом».

А в штабе Черноморского флота командую­щий получил шифрованное сообщение высше­го приоритета: срочно перебазировать атомный авианесущий крейсер «Слава» вместе с авиагруп­пой и полным комплектом вооружения к месту постоянной службы в Североморск. Подготовку к морскому походу вокруг Европы провести в са­мые кратчайшие сроки.

Также на Краснознаменный Северный флот перебрасывалась и еще только формирующаяся экспериментальная эскадрилья русских истреби­телей пятого поколения Су-207 под командова­нием полковника Олега Щербины.

Тускло поблескивало воронение. От пистолета, лежащего на столе, веяло тяжеловесной уверен­ностью. Николай Иванович Науменко смотрел на свой табельный ПМ. Когда-то, еще на заре лей­тенантской юности, ему вручили это личное ору­жие — своеобразный символ офицерской власти. Теперь черный зрачок дульного с укором смо­трел на человека: «Что же ты, хозяин, не уберег корабль?»

Ладонь привычно обхватила вытертую рукоять, раз и навсегда выверенным движением большой палец снял предохранитель, звонко в тиши ка­питанской каюты щелкнул затвор, вгоняя в ствол тупоносый патрон из обоймы. Пистолет снова уставился на хозяина черным зрачком.

Нет, так нельзя. Он — боевой офицер и не вла­стен распоряжаться собственной жизнью. Кажет­ся, самураи говорили: «Жизнь легка, как перышко, а долг тяжек и неподъемен, как гора». Николай Иванович никогда близко не воспринимал вос­точную мудрость, но это изречение из «Буси-до» почему-то запомнилось. Он разрядил пистолет, поставил его на предохранитель и спрятал об­ратно в сейф.

У боновых ворот Севастопольской военно- морской базы «Москву» встретили буксиры. Осто­рожно они завели ее на бочки родного трина­дцатого причала. На берегу экипаж гвардейского ракетного крейсера встречал оркестр и лично — Комфлота.

— Николай Иванович, дорогой, — обнял ко­мандира корабля Командующий Черноморским флотом. — Я уже приказ о награждении тебя под­писал! Ты не представляешь, какой героический поступок совершил, спас новейший авианосец от подлого удара!

— Виноват, товарищ Командующий, но орден за бесчестье я не приму, — тихо, но твердо сказал Николай Иванович Науменко. — Я подставил под удар собственный корабль, флагман и гордость флота. В сложившихся обстоятельствах я не на­шел иного выхода, а значит, не имею более мо­рального права командовать доверенным мне ко­раблем. Сегодня же вы получите мой рапорт (это слово он произнес с ударением на последний слог) о списании на берег.

Николай Иванович Науменко оглянулся на крейсер. На правом борту сразу за тактическим номером «121» зияла закрытая сейчас пластырем пробоина с оплавленными, закопченными края­ми — след от попадания ракеты. На глаза капита­на навернулись слезы, а в груди тоскливо сжалось сердце.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ Рагнарек — «сумерки богов»

... И ранней порой мелькнет за кормой Знакомый платок голубой...

Ледяной утренний ветер пробирал до костей стоящих на пирсе людей. Солнце только поднялось из льдисто-свинцовых волн, которые сейчас лениво шлепали по мощно­му корпусу подводного атомного крейсера.

Атомная подводная лодка «Северсталь» возвы­шалась над пирсом, словно вырастала из родной стихии. Выдвижные устройства были подняты над массивной рубкой, на носу трепетал гюйс. На сходнях славянской вязью было написано имя корабля: «Северсталь».

В очередной раз атомный авианосец уходил в море. На пирсе собрались провожающие экипаж люди, в основном семьи моряков.

— Все будет хорошо, милая моя, — сказал Игорь Чайка, целуя свою невесту, Александру Каширину. — Сашенька, не волнуйся и не плачь...

— Хорошо, Игорь, это от ветра, — ответила, всхлипнув, девушка.

Она попыталась через силу улыбнуться. Она в первый раз провожала подводника в поход, и де­вушке было очень тяжело. Ей делалось тоскливо и страшно, когда Саша представляла себе, что ее

любимый вместе с еще сотней моряков погрузит­ся в эти стылые глубины под безмолвные льды... Ужас.

Игорь, видя, как ей тяжело, обнял Александру, их губы слились в долгом и страстном поцелуе.

Совсем как тогда, в Мурманске...

* * *

Тяжелый атомный подводный авианесущий крейсер «Северсталь» после эпопеи со сбитым атомным «Глобал Хоуком» вернулся в базу в Гаджиево. Но, вопреки приметам, свою милую па­циентку моряки даже не хотели отпускать с лод­ки — ведь все же бывают исключения из мрачных морских историй.

Александру Каширину сразу же направили в госпиталь в Североморск, но там врачи конста­тировали, что организм молодой девушки практи­чески полностью восстановился после операции по удалению аппендицита. Вместо госпитализа­ции они прописали пациентке покой и неделю больничного, заодно отметив высокий профес­сионализм хирурга.

Александра Каширина решила эту неделю про­вести в Мурманске, где за ней был зарезервирован номер в гостинице «Меридиан». Их расставание с Игорем было грустным, экипажу еще нужно было сдавать лодку, писать отчеты и рапорта, а Алек­сандра, как лицо гражданское, не могла оставаться на военно-морской базе. Ее и так уже вызывали в Особый отдел дивизии подводных лодок, где де­вушке пришлось подписать несколько документов о неразглашении военной тайны. Игорь и Алек­сандра обменялись телефонами и договорились

созвониться в ближайшее время. Но вскоре их обоих поглотили текущие дела...

... Саша Каширина грустила в своем номере в гостинице «Меридиан», что находится на знаме­нитой Площади пяти углов в центре Мурманска. Подруги девушки постарались развеять ее грусть и устроили небольшой девичник. Но как только девушки расселись вокруг скромно сервированно­го стола, раздался тихий стук в дверь.

Четыре девушки удивленно переглянулись.

— Саша, ты ждешь кого-то?

— Да вроде нет...

Александра на правах хозяйки пошла откры­вать дверь, а подружки, притихнув, ждали: кого же принесла им судьба в этот вечер?..

Александра открыла дверь и ахнула — на по­роге стояли Игорь Чайка и Александр Смирнов. Оба — в парадных мундирах, при кортиках (мор­ским летчикам полагался и кортик к «парадке»), с аксельбантами и в белых перчатках. В руках у Игоря был огромный букет алых роз, а Сашка, против обыкновения серьезный, осторожно дер­жал торт.

— Игорь... — Саша Каширина растерянно смо­трела на летчика. — Как ты здесь оказался?..

Но вот сказка закончилась, когда «Северсталь» ошвартовалась у причала. Саша уехала в Мур­манск, а он остался в базе — обязанности ко­мандира авиазвена не отпускали, нужно было доделать еще уйму работы, согласовать техниче­ские и другие аспекты, в общем — рутина. И если раньше он находил в этом даже некоторое успо­коение после авралов, учебных тревог и боевых вахт похода, то теперь он просто возненавидел бюрократию.

Но закончил он все дела вдвое быстрее и ре­шил позвонить все же Саше Кашириной — на территории военно-морской базы пользоваться мобильными телефонами было строжайше запре­щено.

Но тут свежую и парадоксальную идею подки­нул, как всегда, его штурман:

— Игореха, ну чего ты паришься! Дела-то ты уже все сдал? Сдал. Напиши рапорт начальнику базы, он мужик справедливый, отпустит. Да тебе ж все равно потом в Североморск-3 ехать, на наш аэродром постоянного базирования. Вот и сдела­ешь небольшой «крюк».

— Ничего себе крюк!..

— Да ладно тебе!

Сказано — сделано. На следующий день друзья уже садились в вертолет, который как раз летел в Мурманск. И вот Игорь стучится в дверь к лю­бимой.

Офицеры прошли в комнату, где на них с ин­тересом и восхищением глядели девушки.

— Александра, — громким шепотом спросила одна из них. — Это тот, с подводной лодки?

— Да тише ты...

— Разрешите представиться, милые девушки. — От волнения голос Игоря звучал чуть хриплова­то. — Я — капитан Игорь Чайка, а это мой друг, капитан Александр Смирнов.

— Ух ты, прямо как у Каверина — «Два капи­тана»! — сказал одна из девушек, а потом пред­ставилась: — Лиза.

— Очень приятно, что вы читаете такие книги.

— Да, вот прочла — и приехала работать на Крайний Север, — улыбнулась она.

— Лена, Наташа, — представились остальные девушки.

— Вы присаживайтесь за стол, — пригласила офицеров Саша Каширина. — У нас девичьи по­сиделки намечались.

— Одну минутку...

Игорь весь как-то собрался внутренне, да и его друг старался быть более серьезным.

— Александра Каширина. Я, капитан ВВС Рос­сии Игорь Чайка, в присутствии своего друга и офицера прошу вашей руки!

— Ой! — всплеснула руками девушка.

Подруги ахнули. Вот это да! Они думали, что

такое только в лирических романах бывает. На се­кунду в комнате воцарилась тишина.

— Я... Я согласна, — тихо ответила девушка.

Игорь подошел к ней, обнял и нежно поцело­вал. И длился этот поцелуй целую вечность...

— Так, раз официальная часть завершена, то можно это событие отметить! — заявил тезка но­воявленной невесты.

Потом они решили пройтись по ночному Мур­манску. Они вышли на улицу, освещенную цепоч­ками фонарей. Прямо напротив через площадь возвышалась шестнадцатиэтажная гостиница «Ар­ктика». Пройдя немного по Пушкинской улице, Игорь и Александра свернули в сквер.

— Сашка, я так тебя люблю... Каширина, ты мое Солнышко. — Игорь приник губами к губам девушки.

— Ты меня просто ошарашил этим признани­ем, — улыбнулась Александра. — Прямо гусарство какое-то... Но, — тон девушки переменился, — мне так страшно. За тебя, любимый. Ты будешь где-то там, под водой, подо льдами... А эти ваши полеты со взлетом из-под воды и посадкой на палубу под­лодки размером с парковую аллею...

— Не волнуйся, хорошая моя. Вот увидишь — у нас все будет просто замечательно!

— Игорь, не сказала тебе сразу, а я ведь через неделю улетаю обратно на Шпицберген. Там ра­бота срочная, а я чуть ли не единственный спе­циалист... — погрустнела девушка.

— Да? А у нас ведь тоже через неделю выход в море...

Ночь вдруг осветилась полярным сиянием. Это была настоящая симфония цвета. Казалось, что таких ярких и чистых тонов, таких красок про­сто не существует!

— Как красиво! Я все никак не могу привык­нуть к этому... — прошептала, завороженно глядя в небо, девушка.

— И я тоже...

Вся следующая неделя у Игоря и Александры прошла в романтическом любовном тумане... Они просто наслаждались друг другом, своими чув­ствами и ощущениями...

И вот теперь — грустные минуты расставания. У трапа замер часовой в черной шинели и с ка­рабином Симонова. Развевались на ветру ленточ­ки бескозырки, тускло поблескивал примкнутый штык.

Прибыло начальство — командир дивизии подводных лодок и другие старшие офицеры.

Экипаж выстроился на носу лодки перед массивным ограждением выдвижных устройств. Летчики и моряки замерли по стойке «смирно». Старпом спустился по сходням и, чеканя шаг, по­дошел к командиру. Четко бросил правую руку к виску:

— Товарищ капитан 1-го ранга! Подводный атомный крейсер ТК-20 «Северсталь» к бою и по­ходу приготовлен. Личный состав — полнос­тью! Докладывает старший помощник капитан 2-го ранга Смолин!

Грузноватый уже комдив выслушал доклад ка­питана первого ранга, развернув плечи во всю ширь, четко держа руку у виска. Из-под козырь­ка шитой на заказ фуражки на подводников смотрели стальные глаза, видевшие через сетку перископа силуэты авианосцев «вероятного про­тивника», прикипавшие к секундомеру, отсчиты­вающему мгновения хода торпед в учебной атаке, или к шкале глубиномера, когда лодка вдруг «про­валивалась» на предельную глубину. И, казалось, только воля командира, «Первого после Бога», уберегла от гибели в морской пучине сотню рус­ских ребят.

Подводная лодка, морская гроза,

Под черной пилоткой — стальные глаза...

— Товарищи подводники! Вы заступаете на боевое дежурство! За вами — ваши семьи, ваши близкие, ваша земля, Отечество! Желаю вам до­стойно провести этот поход. И самое главное — счастливого возвращения к родным берегам, где вас помнят и ждут!

— Служим Отечеству, товарищ контр-адмирал!

Игорь Чайка стоял вместе со всеми навытяжку.

И не мог глаз оторвать от оставшейся на бере­гу Саши Кашириной. Вот она — та, которую он будет защищать и оберегать в долгом и трудном походе, в условиях на грани боевого применения. А может, и за этой тонкой гранью.

Капитан 1-го ранга Вячеслав Славин поднялся на палубу корабля.

— Экипа-а-аж, слушай мою команду! По ме­стам стоять, со швартовых сниматься!

— Есть по местам стоять, со швартовых сни­маться!

Моряки быстро побежали к отдраенной ру­бочной двери, уступая место носовой и кормо­вой швартовочным партиям в оранжевых жи­летах. У обреза двери Игорь Чайка огромным усилием воли заставил себя не оглянуться и не замешкаться у комингса[26], но знал: его любимая на пирсе вместе со всеми провожающими с грустью смотрит на огромную тушу подлодки, в которой скрылись сейчас сто с лишним отцов, мужей, де­тей и братьев...

Командир подлодки и другие офицеры за­няли свои места на открытом ходовом мостике на вершине массивного ограждения выдвижных устройств.

— Получено разрешение оперативного дежур­ного на выход подводного крейсера в море!

— Обе турбины — вперед малый!

Есть обе турбины вперед малый!

В сопровождении буксиров, казавшихся со­всем маленькими по сравнению с могучим под­водным атомоходом, крейсер «Северсталь» вышел за боновые ворота военно-морской базы. Вскоре ТК-20 «Северсталь» скрылась в туманной дымке у горизонта.

Александра Каширина, повинуясь безотчетно­му порыву, взмахнула вслед уходящему на боевую службу подводному крейсеру белым платочком.

Глава 1 «ЩИТ АРКТИКИ»

Пенные «усы»-буруны расходились от фор­штевней русских кораблей, режущих водную рав­нину, под легким ветерком трепетали Андреевские флаги на мачтах. В центре ордера ПВО шел тяже­лый авианесущий крейсер «Адмирал флота Совет­ского Союза Николай Кузнецов», его прикрывали ВПК «Адмирал Чабаненко», «Адмирал Басистый». В дальнем охранении неслись малые ракетные ко­рабли «Накат» и «Рассвет» — на каждом по шесть крылатых ракет «Малахит».

А на горизонте уже виднелся массивный и од­новременно стремительный силуэт самого мощно­го в мире корабля — флагмана Военно-морского флота России, тяжелого атомного ракетного крей­сера «Петр Великий». Вместе с большими про­тиволодочными кораблями «Адмирал Левченко» и «Адмирал Харламов» оперативное соединение должно было встретиться с авианосной ударной группой (АУТ), возглавляемой тяжелым авианесу­щим крейсером «Николай Кузнецов».

«Систер-шип» «Петра Великого», ТАРКР «Ад­мирал Нахимов» вместе с ракетным крейсером «Маршал Устинов» и новейшими ракетно-артиллерийскими кораблями «Ослябя» и «Пересвет» оста­вались в базе в повышенной боевой готовности.

Погода была идеальной, что стало само по себе редкостью для этого времени года. Над ор­дером русских кораблей постоянно кружились палубные истребители Су-ЗЗМ, и поэтому амери­канский патрульный «Орион» предпочитал дер­жаться подальше от эскадры, несмотря на то что неподалеку барражировали палубные истребите­ли F/A-18E «Супер Хорнет» с атомного авианосца «Энтерпрайз». Экипаж «Ориона» прекрасно пони­мал, что «Голубые ангелы»[27] не смогут их защи­тить — после Второго Карибского кризиса у бе­регов Венесуэлы американский Военно-морской флот потерял пять из пятнадцати атомных удар­ных авианосцев — треть состава! И поэтому аме­риканским летчикам было строжайше запреще­но выполнять активное боевое маневрирование в непосредственной близости от русской эска­дры, хотя под крыльями у них были боевые ра­кеты. Русские палубные «Фланкеры» тоже прояв­ляли сдержанность, но и у них пилоны подвески

венчали боевые ракеты класса «воздух—воздух».

* * *

На ходовом мостике «Николая Кузнецова» на тридцатиметровой высоте от палубы капитан 1-го ранга повел мощным морским биноклем, обозревая морской простор. К его услугам было самое совершенное оборудование слежения, но капитан предпочитал старый добрый бинокль, который хранил еще с курсантских, «гардемарин­ских» времен, считая его «счастливым».

Тем более что цель сейчас и не пыталась скрыться, а, напротив, внимательно отслеживала все перемещения оперативной группы русских кораблей. Это была «Марьятта» — разведыватель­ное судно норвежских ВМС. В бинокль хорошо были видны характерные полусферические «гри­бы» — обтекатели радиолокационных антенн.

«Норвеги» практически постоянно и довольно бесцеремонно следили за перемещениями рус­ских кораблей. Даже когда проводились работы по поднятию потерпевшей катастрофу АПЛ «Курск», «Марьятта» бесцеремонно вертелась рядом — развединформация оказалась важнее элементарного приличия...

Командир «Николая Кузнецова» поднес к губам микрофон:

— Радиорубка — передайте приказ: «Рассвету» вытеснить боевым маневрированием норвежское разведывательное судно «Марьятта» из оператив­ного района авианосной ударной группировки. ВПК «Адмиралу Чабаненко» обеспечить прикры­тие района развертывания подводных авианос­ных сил!

— Есть! Радиограмма передана.

Получив кодированную радиограмму, «Рассвет» врубил на форсажный режим свои турбины и за­ложил лихой, почти самолетный вираж Вода за кормой малого ракетного корабля вспенилась яростным буруном. Малый-то он малый, но неда­ром говорят: «Мал золотник, но дорог»! Имея на борту шесть «Малахитов», он по огневой мощи не уступал эсминцу

21 октября 1967 года египетские ракетные кате­ра советской постройки «Комар» потопили двумя залпами ракет П-15 израильский эсминец «Эйлат», который вторгся в территориальные воды Египта. Все четыре русские ракеты, несмотря на противо­действие, попали в цель, утопив корабль водоизме­щением две с половиной тысячи тонн. С этих пор практически все морские державы стали усиленно развивать «москитный флот». Но Советский Союз сразу же занял в этом неоспоримое первенство.

МРК проекта 12341, помимо шести ра­кет П-120 «Малахит», имели довольно солид­ное вооружение — зенитно-ракетный комплекс «Оса-МА», универсальную 76-миллиметровую артиллерийскую установку АК-760М и сверхско­рострельный шестиствольный 30-миллиметровый автомат АК-630М на корме.

Капитан «Кузнецова» недаром приказал имен­но этому кораблю вытеснить норвежское разведы­вательное судно. У «Рассвета» с «Марьяттой» была давняя вражда — именно этот малый ракетный корабль 21 июля 2001 года вытеснил из района подъема потерпевшей катастрофу АПЛ «Курск» норвежского соглядатая.

И теперь снова история повторялась. На пол­ной скорости «Рассвет» почти вплотную подошел к норвежскому разведывательному судну, обдав его тучей брызг из-под кормы. Потом, развер­нувшись, он пошел наперерез курсу. «Марьятта», имевшая неплохую скорость и мореходные ка­чества, попыталась уклониться, но лучше бы она этого не делала. На фалах «Рассвета» затрепетал сигнал: «Прошу прекратить слежение и покинуть район проведения маневров. В противном случае буду вынужден открыть огонь». Что оставалось делать капитану «Марьятты»? Только подчиниться приказу русского корабля.

* * *

И тогда Баренцево море вспенилось фонта­нами воды и пара, а потом на поверхность вы­нырнули огромные черные туши трех атомных подводных крейсеров. Сами по себе подводные лодки выглядят не так зрелищно, как надводные корабли — их обтекаемые тела подчинены зако­нам гидродинамики. Но эти исполины поражали своими размерами.

Это были самые большие в мире, до недавне­го времени, атомные подводные лодки проекта 941 «Акула» — ТК-20 «Северсталь» и ТК-17 «Ар­хангельск», переоборудованные в первые в мире подводные атомные авианосцы. На каждой из них размещалось по четыре многоцелевых истребите­ля-бомбардировщика Су-34ПЛ, а также беспилот­ные летательные аппараты.

Третья подводная лодка, которая на сегодняш­ний день являлась флагманом подводного авиане­сущего флота России, была и вовсе невиданным монстром океанских глубин и одновременно — повелителем неба!

В 1948 году в засекреченном Центральном конструкторском бюро-18 началась разработ­ка транспортно-десантной дизель-электрической подлодки для скрытой переброски войск и вы­садки десанта. Субмарина водоизмещением 5845 тонн могла перевозить более семисот человек де­санта, десять танков Т-34, двенадцать армейских грузовиков, двенадцать 85-миллиметровых и две 45-миллиметровые пушки, а также стрелковое и минометное вооружение. Также на верхней па­лубе размещались три истребителя Ла-5 со сло­женными крыльями.

Проект по ряду причин реализован не был, но послужил основой другой проектной разработки десантной лодки 626, которая впоследствии лег­ла в основу атомной подводной транспортно- десантной лодки проекта 717.

В 1967 году корабелы из ЦМКБ «Рубин» полу­чили заказ от ВМФ СССР на атомную подводную лодку, которая могла скрытно перебрасывать под водой и высаживать на необорудованное побе­режье до батальона морской пехоты с танками, БМП и тяжелыми минометами. Техническое зада­ние кораблестроителями из ЦМКБ «Рубин» было успешно выполнено — так родился проект уни­кальной подводной лодки «717». Но он так и не был доведен до стадии строительства — в серию пошли другие подводные атомоходы «Акулы», не­сущие каждая по 20 девяностотонных ракет Р-39 с десятью разделяющимися ядерными боеголовка­ми по 150 килотонн каждая!

А вот сейчас об этом проекте вспомнили, и он лег в основу уже не переоборудованного, как «Се­версталь» и «Архангельск», а специализированно­го подводного атомного авианесущего крейсера проекта 977 «Кречет».

Это был подводный тримаран — в централь­ном прочном корпусе размещались экипаж и ко­рабельные системы, а в двух боковых — ангары для восьми истребителей-бомбардировщиков Су-34ПЛ и две стартовые катапульты для них. Беспилотные самолеты могли выстреливаться из торпедных ап­паратов. Кроме того, на русском подводном супер­авианосце базировались четыре вертолета Ка-31 и два легких спасательных геликоптера. Посадка

самолетов осуществлялась на широкую палубу, об­разованную легким корпусом, который объединял все три прочных модуля.

«Кречет» превзошел по своим размерам даже «Акулу». В длину он был двести десять метров, а во­доизмещение составило пятьдесят пять тысяч тонн!

Для самообороны подводный авианосец во­оружался 533-миллиметровыми и 640-миллимет­ровыми носовыми торпедными аппаратами, а в боекомплект входили самонаводящиеся глубо­ководные торпеды, высокоскоростные ракето- торпеды «Шквал» и «Водопад-НК», высокоточные крылатые ракеты подводного старта «Янтарь», разработанные на базе ядерных КР[28] «Гранат».

В надводном положении при взлете и посад­ке самолетов подводный авианосец прикрывали носовой и два кормовых боевых модуля зенитно­го ракетно-артиллерийского комплекса «Кортик» с управляемыми ракетами 9М330 и с шестистволь­ными 30-миллиметровыми пушками ГШ-630М. Дальний рубеж ПВО образовывали два четырехконтейнерных ЗРК «Кинжал».

Подобного корабля ни по мощи, ни по во­оружению, ни по кругу решаемых задач просто не было ни в одном флоте мира! Русские снова

вырвались вперед в извечной битве за океан.

* * *

На АТПК[29] «Герой России Тимур Апакидзе» ко­мандир 275-й Отдельной авиабригады подводно­го базирования полковник Игорь Ветров занял место в кабине головного истребителя-бомбарди­ровщика.

— Всем «Альбатросам» — взлет!

На всех трех атомных подводных крейсерах одновременно открылись массивные створки стартовых авиационных катапульт. Электромаг­нитное поле огромной напряженности выброси­ло в воздух ударные самолеты Су-34ПЛ первой волны в воздух сразу с трех атомных подводных крейсеров-авианосцев.

После старта автоматически включились твер­дотопливные стартовые ускорители, «вложенные» в сопла двигателей. Отгорев, они раскрыли «ле­пестки» аэродинамических тормозов и отлетели прочь. В соплах полыхнуло яростное пламя, отпо­лированные до немыслимой зеркальной гладкости, монокристаллические лопатки роторов турбин на­чали свой извечный бег по кругу, сжимая воздух и прогоняя его дальше, в камеру сгорания.

— Я «Альбатрос-1», взлет произвел, двигатели запустились. Иду в наборе до двух.

— Я «Чайка-1», взлет произвел, запуск тур­бин — норма. Иду в наборе до двух.

— Я «Кайра-1», взлет произвел, двигатели — норма. В наборе до двух.

А следом стартовала вторая волна «тридцать­четверок», потом еще одна, и еще одна, и еще-

Слитный рев турбин шестнадцати тяжелых ударных машин заполнил небо, им вторили па­лубные истребители Су-ЗЗМ, а затем к этой сим­фонии мощи прибавился свистящий грохот звена ракетоносцев Ту-22МЗ Гвардейского 924-го мор­ского ракетоносного авиаполка.

И вся эта армада прямым курсом шла на аме­риканский авианосец. Бортовые радиолокаторы уверенно держали цель водоизмещением около ста тысяч тонн в стробах захвата. Одновременно самолеты прикрытия начали постановку радио­электронных помех.

Американские палубные истребители рвану­лись было наперерез, но потом резко отвернули и стали садиться на палубу авианосца. Вперед вы­двинулись эсминцы УРО, намереваясь прикрыть авианосец в том случае, если непредсказуемые русские все же решатся атаковать. А то, что рус­ские решатся, американские моряки были поч­ти уверены. Они хорошо усвоили венесуэльский урок, который преподал US NAVY ТАРКР «Петр Великий». Американская авианосная ударная груп­па скрылась в искусственном дыму антилазерных наночастиц, в воздухе над кораблями стали взры­ваться снаряды с дипольными отражателями.

Это был своеобразный салют смелости и силе духа русских летчиков, которые, не доходя пары десятков километров до границы русских терри­ториальных вод, выполнили слитный разворот на девяносто градусов!

Русские победили в этом бою, не сделав ни единого выстрела, а американская эскадра была вынуждена убраться восвояси.

Вперед вырвались русские корабли, прикрывая отход и посадку на подводные суперавианосцы удар­ных самолетов Су-34ПЛ. Их также прикрывали и па­лубные истребители Су-ЗЗМ. Так, практически в бо­евых условиях рождалась тактика взаимодействия

подводного, надводного и воздушного флотов.

* * *

На смену возвращавшейся в базы эскадре вы­шел атомный ракетный крейсер «Адмирал Нахи­мов». Перед этим суперкораблем уже стояла боевая задача: патрулирование северных территориаль­ных вод России и противодействие провокациям кораблей и самолетов НАТО. Атомный ракетный исполин совсем недавно прошел глубокую модер­низацию, а его экипаж был отлично подготовлен и готов защищать принадлежащие России поляр­ные владения.

Даже один такой крейсер мог успешно проти­востоять более значительным силам «вероятного противника», что с успехом доказал однотипный «Нахимову» атомный ракетный крейсер «Петр Ве­ликий» в вооруженном конфликте у берегов Ве­несуэлы. Сопровождала крейсер новейшая много­целевая АПЛ проекта 971 «Гепард».

Глава 2 ВОЙНА ВСЕХ ПРОТИВ ВСЕХ

Война в Арктике началась вполне мирно и ци­вилизованно. Власти Гренландии выступили уже не за широкую автономию, а за независимость. Волна общественных выступлений прокатилась по городам этого северного острова.

Что ж, право наций на самоопределение явля­ется практически священным в Статуте Организа­ции Объединенных Наций. В Женеве срочно была организована парламентская группа по этому во­просу, но с самого начала Дания отнеслась к этому резко отрицательно. Началась даже ограниченная мобилизация вооруженных сил и флота для от­правки в бывшую колонию «для урегулирования обстановки».

А тем временем на американскую авиабазу Туле на северо-западе Гренландии уже приземля­лись мощные военно-транспортные самолеты С-17 «Старлифтер» и С-130 «Геркулес». Из чрева похожих на китов серо-зеленых «транспортников» выполза­ли стальные туши «Абрамсов», а вслед за ними — БМП «Брэдли», бронетранспортеры «Страйкер» и приплюснутые, похожие на жаб «Хаммеры». Вме­сте с бронетехникой была переброшена полно­стью укомплектованная бригада морской пехоты ВМС США

Как заявил военный представитель США: «Для обеспечения безопасности сотрудников авиаба­зы». Видимо, для этих же целей на авиабазу Туле перелетели две эскадрильи ударных истребителей F-15E и F-15S, а также эскадрилья вертолетов ог­невой поддержки АН-64 «Апач». Америка беспоко­ится о безопасности своих граждан.

Это массовое перебазирование вызвало ответ­ную волну протеста общественных организаций Гренландии. Здесь все еще была свежа память о страшной авиакатастрофе в 1968 году, когда при выполнении вынужденной посадки на авиа­базе Туле разбился стратегический бомбардиров­щик В-52 с четырьмя ядерными бомбами на бор­ту. Причем одна из них так и не была найдена.

Но Америка привыкла действовать без огляд­ки на мировое сообщество, а виной всему снова становилось «черное золото», которого на шельфе Гренландии, по приблизительным подсчетам, 166 миллиардов баррелей. Плюс никель, уран, воль­фрам, серебро, каменный уголь. Ради этого стоит защищать «идеалы демократии» северных оленей и белых медведей.

Особенно если под боком, у мыса Йорк, патру­лирует полярные воды Моря Баффина авианос­ное соединение в составе двух суперавианосцев класса CVX.

Новейший атомный ударный авианосец CVX «Фридом Файтер» находился у берегов Гренлан­дии, так сказать, «на всякий случай».

Вообще «на всякий» здесь находились также флоты Великобритании, Канады и Дании. Норве­гия объявила «чрезвычайное положение» в аква­тории, прилегающей к архипелагу Шпицберген.

Сейчас северный регион был просто перепол­нен боевыми кораблями и судами обеспечения конкурирующих полярных держав.

Больше всех претензий на северные террито­рии, как ни странно, выдвинули англичане. Но­вейшие атомные авианосцы типа CVF. Два этих корабля, «Королева Виктория» и «Король Георг V», недавно вступили в строй и сразу же были от­правлены в боевой поход. Каждый из двух ко­раблей нес на борту авиагруппу из пятидесяти сверхзвуковых истребителей укороченного взлета и посадки собственной разработки «Кестрел II».

Английские конструкторы в разработке этого самолета следовали знаменитой немецкой по­говорке: «Лучшее — враг хорошего». Реактивный двигатель «Супер Пегас», созданный на базе зна­менитого «Пегаса», имел четыре поворотных соп­ла и одну центральную маршевую камеру сгора­ния с возможностью использования форсажного режима. Масса самолета возросла, и поворотные сопла обеспечивали только очень укороченный взлет-посадку и режим сверхманевренности. Но и этого оказалось достаточно. Разработку этого авиационного комплекса англичане держали в строжайшем секрете, справедливо опасаясь про­мышленного шпионажа со стороны «загребущих» корпораций США

И теперь заносчивым «янки» английские «ден­ди» преподнесли весьма неприятный сюрприз.

Еще одной ложкой первоклассного кардиффского дегтя для американцев стал тот факт, что конкурирующая с США в приполярных областях Канада явно взяла курс в кильватере своей фор­мальной метрополии — Великобритании. Канад­ские ледоколы береговой обороны вели проводку и обеспечение плавания английских ударных ко­раблей в арктических условиях. Проданные Ан­глией в Канаду дизель-электрические подводные лодки класса «Апхолдер» прикрывали английские авианосцы совместно с многоцелевыми АПЛ Ко­ролевского флота «Аститьют».

Хотя, и только формально, между союзниками по блоку НАТО поддерживалось сотрудничество. Но, как говорят все те же русские: «Дружба — дружбой, а табачок, то есть арктическая нефть, врозь».

* * *

Единственной страной, которая на самом деле не тщилась доказывать военное превосходство в Арктике, была «ужасная и тоталитарная» Россия. Патрулировавший воды Баренцева моря тяжелый атомный ракетный крейсер «Адмирал Нахимов» возвышался на горизонте невозмутимой грома­дой.

По кораблю была объявлена повышенная бое­вая готовность, но радиолокационные комплексы работали в обычном режиме обзора, а мощные остроносые ракеты все так же таились во тьме пусковых установок.

Чуть дальше за ним в кильватерном строю ре­зал стылые воды Северного Ледовитого океана тя­желый авианесущий крейсер «Николай Кузнецов». Он даже не стал возвращаться в базу, а пополнил припасы с судна снабжения и вновь ушел на бое­вое дежурство.

Оба корабля занимали позицию у мыса Норд­кап. Это была выгодная позиция — корабли при­крывали базы Северного флота, откуда к ним при необходимости могла прийти помощь. Кро­ме того, в любой момент оба крейсера могли со­вершить рывок и прикрыть русские территории на Шпицбергене, которые с самого начала под­вергались провокациям и силовому давлению со стороны американских и норвежских боевых ко­раблей.

А впереди двух мощных надводных кораблей под Андреевскими флагами скрытно занимали по­зиции на Фарарео-Исландском противолодочном рубеже многоцелевые «Щуки», «Гепарды» и «Кон­доры» — АПЛ проекта 945 и 945А Эти подлодки были самыми надежными, самыми совершенными и малошумными не только в отечественном под­водном флоте, но и в мире. Стальные и титановые русские «наутилусы» с атомными сердцами созда­ли эшелонированную оборону от подводных хищ­ников НАТО.

На аэродромах Краснознаменного Северного флота готовились к вылету могучие «Медведи» — противолодочные самолеты Ту-142 и знаменитые «Бэкфайры» — Ту-22МЗ. Их должны были прикры­вать истребители с аэродромов на Кольском по­луострове, а также перехватчики из Архангельска и Котласа.

В базах мощные ударные корабли — «ядро фло­та» — были переведены в режим повышенной бое­вой готовности. Береговые части вышли на заранее обозначенные позиции, жерла 152-миллиметровых пушек комплекса «Берег» и транспортно-пусковые контейнеры самонаводящихся ракет Х-35 «Уран» холодно смотрели на льдистые волны полярного океана.

После того как Россия открыто объявила о пе­рехвате и уничтожении американского беспилотника «Глобал Хоук» с атомным двигателем на бор­ту в своем воздушном пространстве, да еще и над северной природоохранной территорией, стало ясно, что более никакие соглашения при разделе Арктики рассматриваться не будут.

На первый план вышло право силы. И Россия просто не имела права быть слабой. Все разгово­ры о «демократии», «доброй воле» и «миролюбии»

считались тем, чем и были — предательством.

* * *

Могучие флоты Англии и США давили своей боевой мощью. Но и слабые решили проявить силу, в конце концов они защищали свою терри­торию. С палубы датского фрегата береговой обо­роны «Хвидбъернен» типа «Тетис» взлетел легкий многоцелевой вертолет «Линкс». Он развернулся и направился к американскому атомному авиа­носцу, намереваясь его облететь и хотя бы этим напомнить, что корабли ВМС США находятся в чужих территориальных водах.

Неподалеку маячил канадский эсминец управ­ляемого ракетного оружия (УРО) «Ирокез». После модернизации эти корабли получили мощное вооружение из 32-контейнерной подпалубной установки вертикального старта Мк. 41 ракет «Стандарт-2» и двух новейших четырехконтейнерных пусковых установок английского противоко­рабельного комплекса «Си Спиар» — «Морское копье». В его ангарах находились два вертолета. Один из них, такой же «Линкс», только с красным кленовым листом вместо белого вытянутого кре­ста на красном фоне, недавно чуть не стал при­чиной катастрофы.

F-22E «Си Раптор» воздушного патруля заходил на посадку на палубу авианосца «Фридом Файтер», когда буквально перед ним выскочил злосчаст­ный «Линкс». Ситуацию спасли лишь мгновенная реакция американского летчика и двигатели «Си Раптора» с отклоняемым вектором тяги. Завалив палубный истребитель пятого поколения в не­мыслимый крен и дав двигателям полный газ, «Голубой ангел»[30] чудом избежал неминуемого уже столкновения и ушел на второй круг.

А совсем рядом пронеслась пара «Си Харриеров» с английского авианесущего крейсера «Инвинзибл», словно показывая, что метрополия за­щищает своих подданных. Канадский вертолет под защитой английских «палубников» благопо­лучно совершил посадку на своем эсминце, хотя у операторов зенитно-артиллерийских комплек­сов «Вулкан-Фаланкс» американского авианосца руки чесались сбить их к чертовой матери!

И это был уже не первый случай, когда кораб­ли или самолеты вели откровенно провокацион­ные действия. Те же «Си Рапторы» и «Лайтнинги II» вообще летали где им вздумается, ничуть не счи­таясь с такими «мелочами», как государственная принадлежность.

В противовес этому два фрегата береговой обо­роны Норвегии класса «Фритьоф Нансен», точно спущенные с поводка псы, рванулись исполнять

волю хозяев — ВМС США. Но все же норвежцы со свойственной им рассудительностью не стали заходить слишком далеко, а ограничились только предупредительным огнем.

И тут им наперерез вышли датские корабли береговой обороны — фрегат «Хвидбъернен» типа «Тетис» и сторожевой корабль «Флайвефиксен» типа «Стандартфлекс 300». И, несмотря на свои малые размеры, корабли наследников викингов все же действовали решительно.

А тут еще им на помощь подоспело звено истребителей Jas-37 «Гринпен» ВВС Дании. Они с ревом пронеслись над кораблями, показывая, кто в этом небе и в этом море хозяин. Норвежцы сразу же отозвали свои вертолеты. Но вслед дат­ским истребителям развернулись пусковые уста­новки ЗРК «Си Спарроу» и стволы скорострель­ных пушек «Вулкан-Фаланкс».

В очередном заходе датский летчик не рас­считал высоту и прошел слишком низко над па­лубой норвежского фрегата «Фритьоф Нансен». Вид стремительно приближающего с диким гро­хотом многоцелевого истребителя с полной бое­вой подвеской вызвал панику на корабле. У одно­го из операторов «Вулкана» не выдержали нервы, и вслед истребителю ударила очередь бронебойно- разрывных 20-миллиметровых снарядов, разо­рвавшая самолет на пылающие клочья.

Датчане, видя такое, ударили из всех ство­лов. До норвежского фрегата было прибли­зительно четверть морской мили — очереди 76-миллиметровых пушек «Ото Мелара» и 20- миллиметровых «Эрликонов» изрешетили борт и надстройки «Фритьофа Нансена».

И тут вмешались американцы, решившие си­лой навести порядок. Корабли охранения аме­риканского авианосца не церемонились. Носовая артиллерийская башня эсминца «Хиггинс» развер­нулась, и 127-миллиметровая пушка Мк-45 корот­кой очередью разнесла ходовую рубку датского фрегата. Как говорится, «ничего личного, но биз­нес есть бизнес». Американцы рассчитывали, что, когда все утихомирится, отделаться извинениями и выплатами компенсаций, и то в самом худшем случае.

В самом же деле, «замял» же Госдепартамент США в свое время инцидент в Персидском зали­ве, когда 17 мая 1987 года иракский истребитель «Мираж» атаковал американский фрегат «Старк» двумя противокорабельными ракетами «Экзосет». В корабль попали обе, но взорвалась только одна из ракет. Тем не менее сам факт атаки своего корабля стал бы поводом к войне, однако тогда Госдеп «заигрывал» с правящими кругами Ирака, рассчитывая получить концессии на разработку нефти. И инцидент огласки не получил.

Но тут внезапно канадский эсминец «Ирокез» отстрелил ложные цели и одновременно выпустил ракеты «Си Спиар» по авианосному ордеру амери­канцев. Корабли охранения американского атом­ного авианосца выстроили в воздухе огненный частокол из ракет-перехватчиков «Стандарт-3», «Си Спарроу» и очередей шестиствольных пушек «Вулкан». Несмотря на внезапность пуска, ни одна английская противокорабельная ракета в цель — атомный авианосец «Фридом Файтер» — не по­пала. Только одна ПКР разворотила корму пре­старелого фрегата «Курте» класса «Оливер Хазард Перри». От удара и взрыва корабль содрогнулся от киля до клотика и сразу же потерял ход. На вер­толетной площадке и в ангаре бушевал пожар, эс­минец заметно осел на корму.

Это попадание ракеты будто отрезвило ад­миралов и позволило прекратить безумие. Кое- как навели порядок в управлении корабельны­ми соединениями, начали спасательные работы на пострадавшем американском фрегате, выдали и приняли корявые извинения в «неправомерных действиях». Но всем было ясно: отныне морско­му единству флотов НАТО положен конец. Удиви­тельно, что в этот разгорающийся конфликт не вступили субмарины — тогда бы уж точно начал­ся форменный Рагнарек[31] морских держав.

Глава 3 АРТИЛЛЕРИЙСКАЯ ДУЭЛЬ

Три русских ударных корабля резали остры­ми форштевнями стылую воду Ледовитого океана и отбрасывали ее в стороны пенными «усами». Это были знаменитые эсминцы «Сарыч» проекта 956 — мощные, скоростные, с отличными мореходными качествами, не боящиеся штормов. Один из них, «Адмирал Ушаков», имел базовое вооружение: две четырехконтейнерные пусковые установки ракет «Москит-М» и две двухорудийные башни со 130- миллиметровыми пушками на носу и корме.

А вот два модернизированных «Сарыча» — «Пересвет» и «Ослябя» — существенно превос­ходили своего «собрата» по огневой мощи. Сто­роннему наблюдателю (если бы таковой оказался на просторах Северного Ледовитого океана) сра­зу бросились бы в глаза непривычно массивные угловатые башни на носу и корме кораблей. Эти орудийные башни будили образы могучих пове­лителей морей прошлого — линкоров и тяжелых артиллерийских крейсеров. Орудия русских кора­блей имели калибр шесть дюймов — 152 милли­метра.

После Второй мировой войны самыми мощ­ными артиллерийскими кораблями были амери­канские линкоры типа «Миссури». В 1990 году, дооборудованные ракетами и существенно модер­низированные, они принимали участие в опера­ции «Буря в пустыне». Но это была уже «лебединая песня» суперлинкоров. Будущее, как думали адми­ралы, было за ракетами.

После того как линкоры «Миссури» покину­ли моря, самыми мощными ракетно-артиллерийскими кораблями стали эсминцы «Сарыч». После угара хрущевской «ракетомании» русские сделали правильные выводы и не спешили расставаться с «архаичными» пушками. Орудия «Сарычей» ка­либра 130 миллиметров могли обрушить на про­тивника лавину раскаленной стали — 45 выстре­лов в минуту.

Теперь с новыми орудиями огневая мощь «Са­рычей» выросла несоизмеримо — 30 152-милли- метровых снарядов за минуту! А кроме того, в бо­екомплект входили теперь и активно-реактивные снаряды повышенной дальности и высокоточ­ные — корректируемые боеприпасы «Краснополь» и «Сантиметр».

«Пересвет» и «Ослябя» вместе с «Адмиралом Ушаковым» шли на выручку русским, мирным жителям Баренцбурга и других русских террито­рий на Шпицбергене. Размещенная на кораблях усиленная рота морской пехоты должна будет вы­садиться в Баренцбурге и защитить в случае не­обходимости мирное население.

Но впереди были лишь враждебные воды и враждебные корабли.

После «вооруженного инцидента» между ан­глийским и американским флотом и их сател­литами американская авианосная группировка осталась крейсировать в Море Баффина у северо­западного берега Гренландии, прикрывая свою авиабазу Туле. Кроме того, американцы спешно, и довольно успешно, организовали конвои, ко­торые снабжали все возрастающую группировку американского Арктического Экспедиционного Корпуса. Фактически американцы оккупирова­ли самый большой полярный остров, превратив его в «непотопляемый авианосец». И, как всегда, мотивировали свои действия «защитой демокра­тических ценностей». В дополнение к мощному радиолокатору — элементу глобальной системы ПРО штатовские стратеги развернули в Гренлан­дии стартовые комплексы новейших оперативно- тактических ракет «Хеллберд».

Высокоточные «Адские птицы» имели сверхзву­ковую скорость полета и наводились на цель с по­мощью бортового радиолокатора, с коррекцией по цифровой карте местности и спутниковой системе GPS. Ракета несла мощную фугасно-проникающую боевую часть или могла оснащаться кассетной бое­головкой. Перехватить ее было очень тяжело даже непревзойденным противовоздушным и противо­ракетным комплексам России.

Теперь на полярном острове высились урод­ливые угловатые коробки пусковых контейнеров зенитно-ракетных систем «Пэтриот», на побере­жье замаскировались спешно сооруженные огне­вые точки, которые поддерживались огнем само­ходок в глубине обороны. На рейдах в портах даже стояли корабли Береговой обороны США!

Гренландия была оккупирована американски­ми войсками. На острове было объявлено чрез­вычайное положение, введен комендантский час, а большинство датчан и других жителей Гренлан­дии американцы вывезли под конвоем на само­летах и «экспроприированных» судах.

Европа затаила дыхание от такой неслыханной наглости... И ничего не сделала. Германия послала, правда, в северные районы несколько своих эс­минцев. Военно-морское министерство Франции колебалось, а итальянцы с испанцами и вовсе ре­шили не лезть в промозглые северные широты,

а довольствоваться ласковыми водами Адриатики.

* [32] *

Англо-канадская объединенная эскадра при­ближалась к Шпицбергену. После того как амери­канцы захватили Гренландию, англичане решили, что вполне адекватный и скорый ответ — окку­пация архипелага Шпицберген. Кроме того, так они хотели досадить норвежцам — всегдашним сателлитам Америки.

Но на этот раз силами мерились «ландскнехты» Туманного Альбиона в этом конфликте — канад­цы. Получилось нечто вроде «битвы вассалов».

Навстречу канадскому эсминцу «Ирокез» выш­ли два ударных корабля «Фритьоф Нансен» ВМС Норвегии. Наследники викингов не церемони­лись — сразу же от их эсминцев к кораблям ВМС Канады устремились пенные следы торпед. Но ка­надцы вовремя засекли атаку и сбросили буксиру­емую противоторпедную ловушку SLQ-25 «Никси». За кормой «Ирокеза» вспухли гигантские фонтаны воды. И тут же канадский корабль открыл огонь из носового 127-миллиметрового орудия.

Снаряды попали в надстройку норвежского фрегата «Роальд Амундсен». Прямыми попадания­ми был разнесен ходовой мостик, разбиты антен­ны радиолокаторов. Корабль заволокло дымом. Оба фрегата поспешно укрылись в многочислен­ных фьордах.

Вообще это был странный конфликт — ко­рабли и самолеты НАТО сражались с корабля­ми и самолетами НАТО сертифицированным по стандартам НАТО оружием. Прямо «Первая капи­талистическая война»! «Оплоты демократии и ли­берализма» опустились до примитивной грызни,

когда дело коснулось прибыли.

* * *

Но стоило русским появиться у своих берегов, как все флоты блока НАТО проявили вдруг удиви­тельную сплоченность.

Наперерез «Сарычам» рванулись канадские фрегаты вместе с эсминцами Ее Величества. С предельной дистанции они открыли артилле­рийский огонь. Вокруг русских кораблей взмет­нулись водяные фонтаны. Два снаряда попали в правый борт «Пересвету», один проделал про­боину выше ватерлинии на «Адмирале Ушакове».

Командующий соединением приказал открыть ответный огонь.

Развернулись массивные башни с шестидюй­мовыми орудиями, с палубы «Осляби» взлетел вертолет-корректировщик. В боевую готовность были приведены зенитно-ракетные комплексы «Ураган» и ракетно-артиллерийские «Кортики».

В массивной угловатой башне на полубаке «Пересвета» одетые в танкошлемы артиллеристы принимали координаты целей от вертолета.

— Координаты цели введены в БИУС! Цель №1 — главная!

— Есть!

Командир башни склонился над баллистиче­ским компьютером, внося поправки к стрельбе. Сюда поступала комплексная информация от вертолета-корректировщика, локаторов корабля и командно-дальномерных постов.

— Тип снаряда — активно-реактивный, повы­шенной дальности! Наведение по радиолокатору «Лев». Залп двухорудийный, по три снаряда на ствол.

— Есть — активно-реактивный, повышенной дальности два на три!

Элеватор боеукладки автоматически подал не­обходимые боеприпасы в автомат заряжания.

— Товсь!

— Залп!

Носовая башня изрыгнула пламя. Шесть сна­рядов унеслись по крутой навесной траектории к цели. Включились твердотопливные реактивные ускорители, вспыхнув огненным венцом вокруг хвостовой части конической стальной болван­ки, начиненной тротилогексогеном. Реактивный импульс сообщил им дополнительную скорость, чтобы на нисходящей траектории обрушиться на цель.

Норвежцы засекли подлетающие на большой скорости снаряды, но уйти от удара уже не смог­ли. Стальная болванка — не «умная» ракета, кото­рую можно обмануть ложными целями или «осле­пить» помехами. Да и эффективная поверхность рассеивания у снаряда гораздо меньше, чем все у той же ракеты — поэтому и засекли их гораздо позже. Времени у осмелившихся атаковать русские эсминцы норвежских моряков оставалось только на то, чтобы прошептать короткую молитву.

Пикирующие с неба стальные болиды обру­шились на норвежские фрегаты и английские эсминцы. Первым под удар попал уже довольно преклонного возраста эсминец «Тип 42» — зна­менитый «Шеффилд» Королевского флота Вели­кобритании. Вообще-то их уже вывели из соста­ва флота и собирались порезать на металлолом. Но вот все же модернизировали и снова постави­ли в строй. Как оказалось — только затем, чтобы утопить. Четыре русских снаряда из шести в зал­пе ударили по английскому кораблю практиче­ски одновременно. Еще два взметнули водяные фонтаны у борта. Они были гораздо более тяже­ловесными, чем 114-миллиметровые английские снаряды пушек «Виккерс». Эсминец содрогнулся от попаданий шестидюймовых снарядов. Взрывы разворотили полубак корабля, снесли носовую орудийную башню. Английский корабль зарылся развороченным носом в волны.

В артиллерийской дуэли к «Пересвету» при­соединился и «Ослябя», теперь восемь носовых и кормовых пушек били по англо-канадскому корабельному соединению. Следующий залп рус­ских эсминцев пришелся по канадским фрегатам. Вокруг них вскипели фонтаны воды, а один из кораблей под флагом кленового листа получил смертельные повреждения и теперь медленно оседал в воду.

— Товарищ капитан 3-го ранга, ракетная атака! Норвежские ракетные катера типа «Хеук» произ­вели залп.

— Маневр уклонения! Поставить помехи. Зе­нитным средствам — огонь!

Три русских эсминца заложили крутую цир­куляцию, расходясь в стороны, небо над ними расцвело разрывами специальных противорадиолокационных снарядов. И тут же по прибли­жающимся ракетам ударили струи огня шести­ствольных 30-миллиметровых «скорострелок». Стартовали из пусковых контейнеров «Кортиков» зенитные ракеты-перехватчики 9М311.

В итоге все противокорабельные ракеты были сбиты или «ослеплены» ложными целями. Но тут же появилась новая угроза.

— Докладывает акустик, слышу шум винтов по пеленгу сорок. Подводная лодка!

— Товарищ контр-адмирал, — обратился ка­питан корабля к Командующему оперативным соединением эсминцев. — Разрешите применить противокорабельные ракеты! Если лодка решит атаковать, то от ее торпед нам не уйти, мы же ведь не «Адмирал Харламов»!

Отставить! — Командир соединения оста­вался невозмутим. — У нас еще есть чем им от­ветить.

— Главный командный пост, это акустики! Слышу еще шумы подводной лодки!

— Радиорубка — ГКП, приняли радиограмму от многоцелевой АПЛ «Тигр»: «Мы вас прикроем».

— То-то же... — усмехнулся контр-адмирал. И неожиданно приказал: — Эсминцам — ложить­ся на обратный курс!

В полутемном командном посту английского эсминца «Дункан» капитан удивленно воззрился на громадный монитор тактической обстановки системы «Иджис».

— Fucking shit! Что происходит?! Кажется, русские ложатся на обратный курс!

— Так точно, сэр, — подтвердил штурман.

— Неужели они отступили — просто неверо­ятно!

— Или готовят нам очередную пакость, сэр, — мрачно ответил навигатор.

— Да что-то не похоже...

Но прав оказался все-таки штурман.

Глава 4 ДЕСАНТ НА ШПИЦБЕРГЕН

Александра Каширина невольно вжала голову в плечи, когда над поселком буровиков на окра­ине Баренцбурга на малой высоте пронеслись многоцелевые истребители F-16. От их грохота задребезжали окна.

— Вот уроды! Мой Игорь показал бы вам сей­час, где раки зимуют!

Соседка Саши по комнате, инжнер-гидрогеолог из Питера, опасливо посмотрела на свою подру­гу:

— Саша, а как ты думаешь, это все еще долго продлится?

— Не знаю, Катя, — тяжело вздохнула девушка.

Александра Каширина прилетела из Мурманска

уже на следующий день, после того как Игорь ушел в очередную «автономку». У девушки еще оставалась пара дней отпуска, но она справедливо решила, что работа хоть немного отвлечет от разлуки с любимым.

Но в последнее время на Архипелаге Шпиц­берген было неспокойно. США, да и другие север­ные страны, наплевав на все соглашения о «мир­ной Арктике», развернули здесь свои военные флоты. На самом Западном Шпицбергене был введен комендантский час, а все важные объекты в норвежской части острова контролировались норвежскими Морскими егерями и подразделе­ниями элитного полка «Финмарк», специально созданного для боевых действий в условиях Край­него Севера. Спецназ спешно перебросили сюда военно-транспортными «Геркулесами». В аэропор­ту Лонгъир теперь базировались истребители F-16 и боевые вертолеты.

А вот русские граждане остались беззащит­ными. Хотя формально норвежские военные и гарантировали безопасность, лучше было бы, если бы граждан России защищали русские сол­даты.

* * *

В штабе Краснознаменного Северного флота шло напряженное совещание. Здесь собрались практически все высшие офицеры. Час назад сюда прибыл «спецборт» Президента России и Верхов­ного Главнокомандующего.

И теперь он лично выслушивал мнения адми­ралов и генералов.

— Я считаю, что нужно было прорываться к Шпицбергену любой ценой! — рубил воздух ладонью начальник штаба флота.

— И какова была бы эта цена?

— При поддержке атомных подводных лодок, больших противолодочных кораблей и авиации это стало бы возможно!

— И что? По уровню потерь этот «прорыв» мог бы сравниться с печально известным про­рывом адмирала Трибуца в августе сорок перво­го. Тогда он за двое суток потерял более семи­десяти кораблей и судов на переходе из Таллина в Кронштадт! А ведь нужно еще и охранять север­ные морские рубежи России, наши национальные экономические зоны, шельфовые месторождения нефти и газа. Иначе новая интервенция нам га­рантирована.

— Мы все прекрасно знаем историю, — пре­рвал спор Командующий Северным флотом.

— Так вот, рейд наших эсминцев был всего лишь разведкой боем.

— Ничего себе разведка! — не выдержал кто-то из офицеров. — Утопили фрегат и тяжело повре­дили эсминец.

— И чуть было не были уничтожены подвод­ными лодками и малыми ракетными катерами, — рассудительно напомнил заместитель по боевой подготовке.

— Хорошо, что вы предлагаете? — негромко спросил слушавший военных Верховный Главно­командующий.

— Использовать для прорыва к Шпицбергену атомные подводные авианосцы ТК-17 ТК-20 «Се­версталь» и ТК-17 «Архангельск». Экипажи там слаженные, а Вячеслав Славин к тому же все под­водные скалы в том районе излазил и все лазейки знает как никто другой. И экипаж у него боевой. Так что справятся.

— А надводные корабли?

— Нет, однозначно нет. Тяжелый атомный ра­кетный крейсер «Адмирал Нахимов» и авианесу­щий «Адмирал Кузнецов» пусть остаются в сво­ем районе боевого патрулирования. Действовать нужно осторожно и — наверняка. И вот только тогда появится шанс использовать наши крупные надводные силы.

— Ну, допустим, удастся им скрытно пройти сквозь завесу кораблей и подводных лодок США, Англии, Норвегии и еще, виноват — черт знает кого! Но дальше-то что?..

— А вот это самое интересное...

Выслушав предложение офицера, Верховный Главнокомандующий согласно кивнул:

— Действуйте!

* * *

Командир атомного подводного авианосца ТК-20 «Северсталь» Вячеслав Славин получил но­вый приказ: максимально скрытно выдвигаться в район с заданными координатами и ждать. Чего ждать, как всегда, неизвестно.

На лодке был объявлен режим «тишина». Ги­гантские гребные винты в кольцевых насадках- фенестронах были остановлены, а вместо них заработали водометные движители. Подводный авианосец осторожно лавировал в водной толще, в то время как гидроакустики напряженно вслу­шивались в загадочные шумы моря. Путешеству­ющая во мраке подводной и подледной бездны лодка сама сейчас напоминала тень, настолько неслышной была ее осторожная «поступь».

А в центральном посту штурман Строгов вел навигационные расчеты, корректируя курс. Рус­ский подводный авианосец сейчас шел к Шпиц­бергену по самому краю Лофотенской котлови­ны, оставляя по левому борту подводный хребет Мона. И вскоре «Северстали» придется сделать то, чего так не хотел штурман Строгов, — поки- нуть спокойную глубину океанической котлови­ны и выйти вплотную к мелям Шпицбергенской банки, на глубины не более двухсот метров. Там гигантский атомоход будет лишен возможно­сти энергично маневрировать. К тому же сверху подводной лодке постоянно угрожали не только противолодочные фрегаты и эсминцы НАТО, но и «белые бродяги» — айсберги. Ледяная скала, за­частую размером с небольшой остров, на две тре­ти скрыта водной толщей и вполне способна рас­пороть толстую шкуру «Акулы» 941-го проекта...

Но все же точно в назначенное время подвод­ный атомный авианесущий крейсер ТК-20 «Се­версталь» прибыл в назначенную точку рандеву, чтобы встретиться со своим могучим «собратом» — подводным авианосцем ТК-17 «Архангельск». А над ними, ничего не подозревая, бороздили волны ан­глийские эсминцы и фрегаты боевого охранения вместе с канадскими боевыми кораблями и ледо­колами обеспечения. Величаво, с истинно англий­ским аристократизмом прошел атомный ударный авианосец «Квин Виктори» вместе с многоцелевым авианосцем «Инвизибл». У подводника до мозга костей Вячеслава Славина аж под ложечкой за­ныло — садануть бы сейчас по ним самонаводя­щимися дальноходными торпедами повышенной мощности — и делу конец! А еще можно исполь­зовать ракеты с подводным стартом через торпед­ный аппарат...

Но — нельзя. Приказ — соблюдать скрытность.

Вскоре оба подводных авианосца после сеан­са сверхдлинноволновой связи со штабом фло­та легли на новый курс. Теперь экипажам двух атомных подводных авианосцев нужно было совершить вообще невообразимое — по мелям Шпицбергенской банки скрытно обогнуть мыс Серкап — южную часть острова Западный Шпиц­берген — и остров Эдж, заняв позицию между ним и островом Надежды.

Обе гигантские подводные лодки буквально ползли у самого дна в абсолютном безмолвии. В то время как над ними море просто бурлило от находящихся там кораблей НАТО. К счастью, разы­гравшийся шторм позволил русским подводникам практически беспрепятственно совершить дерзкий прорыв. Однако, когда все уже, казалось, осталось позади — они едва не были обнаружены.

— Акустики — центральному! Контакт по пе­ленгу двести!

Вахтенный офицер в центральном посту тут же объявил тревогу и вызвал командира подво­дной лодки и старпома.

— Что?

— Шум по пеленгу двести, и это точно субма­рина! Атомная! Похоже — «Усовершенствованный Лос-Анджелес».

— Стоп моторы! Поддерживать заданную глу­бину погружения.

Американцев погубила их же собственная бес­печность — они продували гальюн, так что хвале­ная малошумность американской субмарины была с лихвой перекрыта в прямом смысле несдержан­ностью команды.

Да вот только русским подводникам сейчас было не до смеха.

— Пеленг удаляется... — наконец сообщил акус­тик.

* * *

Штурман Строгов протер красные от недо­сыпания глаза и передал командиру подводной лодки в сотый, наверное, раз перепроверенные расчеты. Вячеслав Славин всмотрелся в листок так пристально, словно хотел в скупых столби­ках цифр прочитать собственную судьбу. А это и была их судьба.

— Мы в расчетной точке, командир. Можно всплывать. Погрешность — в пределах нормы, и храни нас всех Господь Бог!

— Ясно. Вахтенный офицер — боевая тревога! Экипажу занять места согласно боевому расписа­нию!

— Есть! — Вахтенный офицер повернул ру­бильник ревуна. — Боевая тревога!

— Вахтенный, показания эхоледомера?

— Над нами полынья, командир.

— Приготовиться к всплытию. Убрать носовые рули. Поднять перископ и антенну радиолокатора.

— Командир, мы на перископной глубине, РЛС обнаружения целей фиксирует множественные отметки.

— Боцман — всплывать в надводное положе­ние, дифферент на корму десять градусов. Про­дуть среднюю группу балластных цистерн.

— Есть!

— Продута средняя, кингстоны закрыты. Давле­ние в лодке нормальное. Глубина десять метров... Глубина девять метров... Глубина восемь метров... Дифферент — десять градусов на корму, крен — ноль. Всплываем на ровном киле.

— Приготовиться к старту самолетов!

В гигантском водяном фонтане, словно сталь­ной кашалот, подводный атомный авианосец вырвался на поверхность. Еще не успели осесть брызги от его появления, как уже откинулись мас­сивные створки люка стартовой катапульты, а на корме в боковых нишах показались боевые моду­ли ракетно-артиллерийского комплекса «Кортик». Секунда — и в воздух взвивается вброшенный электромагнитной стартовой катапультой голов­ной истребитель-бомбардировщик Су-34ПЛ. Вот отгорели и отброшены твердотопливные стар­товые ускорители, запустились турбореактивные двигатели — полет нормальный!

А рядом с «Северсталью» в таком же водяном столбе появляется и могучий «Архангельск» и тут же выпускает в небо своего хищного «птенца». Еще несколько минут, и небо разрывают грохо­том мощных турбин уже все восемь самолетов — две авиагруппы. И все это — на глазах у находя­щихся сейчас в ступоре английских, канадских, американских и норвежских моряков.

Еще недавно море, только что успокоившееся после шторма, не сулило ничего плохого, и вот буквально в мгновение оно изрыгнуло крылатых громовержцев с красными звездами на крыльях и гигантские атомные подводные лодки, страш­ные «Тайфуны»!

Тяжелые истребители-бомбардировщики с пол­ной боевой подвеской кружили над островом. У русских летчиков был приказ — не допустить ни единого летательного аппарата в зону безопас­ности над Баренцбургом. И они были готовы вы­полнить эту задачу любой ценой.

— Я «Чайка-1», регистрирую взлет истребите­лей F-16 с полосы аэропорта Лонгъир, прием.

— Вас понял, «Чайка-1», в случае враждебных действий с их стороны разрешаю применить ору­жие. Как поняли меня, прием?

— Вас понял. К бою готов.

Радиопереговоры велись открытым текстом, так

что все желающие могли уяснить себе — русские не шутят. Россия до последнего старалась придер­живаться подписанных ею соглашений и не раз­мещала на своих территориях архипелага воєн- ные силы. Но если кто-то угрожал русским людям, покушался на суверенные территории другого го­сударства, то в этом случае российская авиация, армия и флот действовали очень жестко.

Норвежские «Файтинг Фэлконы» попытались перехватить русские истребители-бомбардиров- щики, но не тут-то было. Су-34ПЛ закрутили та­кой пилотаж и действовали столь агрессивно, что норвежские F-16 предпочли отступить, и теперь барражировали над своей частью острова.

Но вот англичане — те все же решили прове­рить русских на прочность. С атомного ударного авианосца CVF-1 «Королева Виктория» взлетели новейшие многоцелевые истребители «Кестрел II». Цель у них была только одна — помешать рус­ским, и настроены «денди» были очень реши­тельно.

Но их взлет сразу же был зафиксирован бар­ражирующей над своей территорией парой даль­них разведчиков МиГ-25РБ 2-й эскадрильи 47-го гвардейского Борисовского Краснознаменного ордена Суворова III степени разведывательного авиаполка, оперативно переброшенного на один из северных аэродромов. Несмотря на свой более чем преклонный возраст, «Летучие лисицы», так их окрестили в НАТО, оставались практически не превзойденными, уникальными машинами. И до сих пор они исправно несли службу, не уступая ни в чем и более современным самолетам. В то время как аналог МиГ-25, знаменитый SR-71 «Чер­ный дрозд» уже давно «сошел с дистанции».

Данные о взлете английских палубных истре­бителей по закрытому каналу обмена информа­цией были сразу же переданы на борт русских истребителей-бомбардировщиков.

— Командир, множественные цели по пелен­гу двести семьдесят! Это истребители, восемь ма­шин, — доложил штурман-оператор головного Су-34ПЛ капитан Смирнов.

— Вижу, Саша. — Капитан Игорь Чайка заложил крутой вираж, разворачивая самолет навстречу новой угрозе. — «Чайки» — за мной! «Кайра-1», — обратился он к командиру авиационного звена с подводного авианосца «Архангельск», — осу­ществляешь непосредственное прикрытие.

— Вас понял.

«Кестрелы II» с ходу атаковали дальнобойными ракетами русские истребители-бомбардировщики. Но те синхронно разошлись в стороны и встали на хвост.

— Противоракетный маневр! Отстрелить «ло­вушки»! — Игорь резко, обеими руками рванул ручку управления на себя, в то время как Сашка убрал газ и воткнул кнопку отстрела дипольных отражателей и тепловых пиропатронов.

«Кобра Пугачева» до сих пор являлась одним из самых эффективных противоракетных манев­ров. Во-первых, зависший в небе сверхманеврен­ный истребитель исчезал с экранов импульсно- доплеровских локаторов, которые «видели» только подвижную цель. А во-вторых, уже запущенные по самолету ракеты просто не могли так быстро развернуться — слишком велика была инерция, да и головки самонаведения не успевали среаги­ровать на почти мгновенный маневр самолета- цели.

Вот и сейчас ракеты английских истребителей прошли мимо и подорвались самоликвидаторами или среагировали на ложные цели.

Выполнив переворот через крыло, Су-34ПЛ сошлись с английскими сверхманевренными са­молетами пятого поколения уже в ближнем бою. Но тут ни у кого не было преимущества в тех­нике. В отличие от вертких американских «Лайтнингов II» «Кестрелы» были более массивными машинами, и только четыре отклоняемых сопла двигателя «Супер Пегас» давали им некоторое преимущество, но управлять самолетом в таком режиме было необычайно сложно.

Но летчики Королевского флота Великобри­тании были настоящими асами. Им удалось не только увернуться от ответной атаки русских, но и самим попытаться навязать бой. И попытка эта чуть было не увенчалась успехом.

Капитан Чайка стиснул зубы, немыслимым ма­невром уводя свой Су-34ПЛ от атаки «Кестрела» с шевроном командира эскадрильи на высоком киле. Сразу две ракеты пронеслись прямо возле фонаря кабины. Игорь резко рванул ручку управ­ления вбок, выполнив переворот через крыло. Потом — вираж, да такой, что в глазах запляса­ли кровавые чертики. «Цель в захвате. Пуск раз­решен». Силуэт «Кестрела II» на развороте все же вписывается в прицел. Игорь дублирует наведение еще и нашлемным визиром. Палец мягко утапли­вает гашетку на ручке управления — пуск! «Эр- семьдесят третья» молнией стартует из-под крыла. Но «Кестрел II» вдруг заваливается набок и вклю­чает тягу всех четырех своих отклоняемых сопел на максимум! В итоге английский самолет как бы «отпрыгивает» от запущенной по нему ракеты! Невероятно, но английскому летчику удается уйти от Р-73, которая подрывается самоликвидатором далеко от цели!

«Срыв захвата цели».

— Ни х-хрена себе! — цедит сквозь прокушен­ные от перегрузок губы капитан Чайка. — Ну, лад­но, от меня еще никто не уходил!

Новый каскад невероятных фигур высшего пи­лотажа обрывает доклад ведомого:

— Командир, ракета сзади!

Игорь еще не полностью осмыслил услышан­ное, а рефлексы уже «взяли управление на себя» его телом. Скоординированным и единственно точным движением Игорь Чайка завалил свой ис­требитель-бомбардировщик на крыло в противо­ракетном маневре. Су-34ПЛ ухнул вниз, оставив далеко позади нацеленную на него авиационную ракету.

— Ну, сукин сын, а что ты на это скажешь...

Англичанин, зайдя в хвост «Су-тридцать чет­вертому», с минимальной дистанции ответил длинной очередью из двух встроенных скоро­стрельных пушек «Виккерс». Как увернулся от этих смертельных огненных плетей, Игорь и сам не знал. В глазах все разом померкло от чудо­вищной перегрузки. Игоря Чайку и его штурмана оглушил рев пронесшегося прямо над кабиной Су-34ПЛ английского истребителя. Капитан по­пытался было поймать его в прицел, как делал до этого и с опытными пилотами. Но англичанин оказался хитрее — он знал этот трюк и потому переворотом через крыло устремился в пикиро­вание. Вслед за ним — Су-34ПЛ капитанов Чайки и Смирнова.

Жутко свистел разрываемый самолетами воз­дух, ревели двигатели, крылья, да и весь планер начал вибрировать. Казалось, еще секунда, само­лет развалится в воздухе, даже огромный запас прочности русского истребителя-бомбардиров­щика был на исходе. А дела у их английского оп­понента были и того хуже.

С огромной перегрузкой «Кестрел II» перело­мил пикирование и вышел в горизонтальный по­лет. Английский истребитель тут же потянул на вираж, используя запас скорости, накопленный в пикировании, и отклоняемую тягу четырех со­пел комбинированного подъемно-маршевого дви­гателя «Супер Пегас».

И вот тут-то английский летчик просчитался, полностью уверовав в сверхманевренность сво­ей машины. Но все же на малой высоте, у земли, большее значение играет аэродинамика самоле­та — подъемная сила планера, способность откло­няющихся поверхностей эффективно управлять самолетом. У русского истребителя-бомбардиров­щика цельноповоротное переднее горизонтальное оперение, механизация крыла и заднее оперение работали как единое целое, сохраняя управляе­мость на предельных высотах и на запредельных ракурсах маневрирования.

Ну и конечно — важно искусство летчика, его способность чувствовать машину буквально обна­женными нервами и выжимать из самолета все, на что он способен, и даже больше. Важен летный талант.

Два тяжелых самолета носились буквально над верхушками торосов, пытаясь одержать верх один над другим.

Английский самолет все же был тяжеловат и сложен в управлении. Его летчик с трудом удер­живал машину от срыва в штопор. А вот Игорь Чайка и Александр Смирнов были настоящими талантами. Еще летая на Су-24М, они заставля­ли фронтовой бомбардировщик буквально петь в воздухе. А когда освоили Су-34 с его уникаль­ной, «фирменной» аэродинамикой — и вовсе ста­ли королями малых высот!

Как ни пытался «Кестрел II» уйти от атаки, ничего у него не вышло. Су-34ПЛ легко нагнал «англичанина», и Игорь саданул по нему пушеч­ной очередью в половину ленты со ста пятидеся­ти метров — тут уже захочешь, не промахнешь­ся! Семьдесят 30-миллиметровых бронебойных и осколочно-фугасных снарядов разнесли англий­ский истребитель пятого поколения на огненные брызги. Как при этом умудрился катапультиро­ваться пилот — уму не постижимо. Повезло — в рубашке родился. И теперь оранжево-белый ку­пол сносило ветром к Баренцбургу.

Остальные английские летчики, видя, что их командир сбит, развернулись, и переворотом че­рез крыло, пикируя и рассыпая искры ложных це­лей, стали уходить от места воздушного боя.

Русские их не преследовали — у них были дела поважнее.

— «Чайка-1», это «Пять-полсотни семь», прием.

— Слышу вас хорошо, 557-й, это «Чайка-1», прием. Обеспечиваем прикрытие, зона десанти­рования свободна, работайте.

— Я 557-й на боевом. Выброска.

Внезапно в реве и грохоте турбин послышался резкий треск пушечной очереди, и один из само­летов вдруг исчез в клубке пламени. Сердце де­вушки едва не разорвалось, но в следующий мо­мент оно забилось сильнее от радости: все наши самолеты были целы, а сбит был английский ис­требитель. Его пилот снижался под куполом.

А потом случилось то, что заставило всех жителей Баренцбурга, наблюдавших за воздуш­ным боем, закричать от радости. Английские ис­требители спешно уходили к своему авианосцу, а в небе показались русские крылатые гиган­ты — военно-транспортные самолеты Ил-76МД! Их эскортировали краснозвездные истребите­ли-бомбардировщики Су-34ПЛ. Выйдя на боевой курс, «транспортники» выбросили десант.

В небе расцвели белые купола. Первыми на территорию Баренцбурга приземлялись бойцы разведгрупп на высокоманевренных парашютах «крыло». Крылатые воины быстро рассредоточи­лись на местности, беря под охрану зону высадки. Вслед за ними садились десантники на обычных круглых куполах.

А в небе новые транспортные самолеты ло­жились на курс выброски. Раскачивались, слов­но гроздья гигантских одуванчиков, транспорт­ные многокупольные системы с боевой техникой на специальных платформах. Непосредственно у земли сопловые блоки системы реактивной по­садки выбрасывали языки пламени, присоединяя свою мощь к торможению связки огромных транс­портных куполов. Крылатые танкисты освобожда­ли свои боевые машины от строп. И БМД-4М, бронетранспортеры «Росток», противотанковые 125-миллиметровые самоходки «Спрут-СД» и са­моходные гаубицы на базе БТР-Д взрывали тра­ками гусениц и пулестойкими шинами снег самой северной русской земли. Земли, которую они при­были защищать.

От возможных атак с неба их прикрывали бро­нетранспортеры «Скрежет» со спаренными пушка­ми ЗУ-23-2 и ракетно-артиллерийские «Тунгуски». Их поддерживали легкие зенитные установки ЗПУ НСВ-12, 7 с пулеметами «Корд» на лафетах.

Вся эта силища стремительно рассредоточи­лась, образовав вокруг Баренцбурга периметр безопасности. Все было выполнено четко и сла­женно — блокада острова натовскими кораблями была прорвана самым невероятным и эффектив­ным образом. А у генералов и адмиралов НАТО все происходящее вызвало настоящий шок! Никто и не предполагал, что русские высадят десант на Шпицберген — он затмил даже знаменитый рейд русских крылатых воинов на Приштину, когда «голубые береты» фактически захватили аэропорт сил НАТО!

Норвежские морские егеря и полярные спец­назовцы глядели теперь в черные 125-милли­метровые орудия «Спрутов-СД», на рассредо­точенную и замершую в ожидании приказа бронетехнику, на русских десантников — ничего не могли сделать. В аэропорту Лонгъир стояли готовые к взлету F-16 и ударные «Апачи», но те­перь они были абсолютно бесполезны. Конечно, если норвежцы не собираются развязать третью мировую войну. А именно об этом МИД России предупредил все страны: любая агрессия против русских на их полярных территориях явится по­водом для «ответных жестких мер».

А из Североморска к острову Западный Шпиц­берген, к самым северным русским берегам, уже спешили корабли Краснознаменного Северного флота. Под охраной боевых кораблей шло госпи­тальное судно «Свирь». Но они снова застопори­лись, перехваченные кораблями НАТО. Снова соз­далась патовая ситуация.

* * *

А тем временем уже совершившего сложную посадку на свой подводный авианосец Игоря Чай­ку ожидали две неожиданные встречи.

Местные жители из Баренцбурга сами задер­жали катапультировавшегося английского летчи­ка и передали его десантникам. Майор авиации Королевского флота изъявил желание встретить­ся с асом, который его сбил. Капитан 1-го ранга Вячеслав Славин решил удовлетворить его любо­пытство.

Они встретились на палубе подводного атом­ного авианесущего крейсера — надменный майор под конвоем двух дюжих десантников и капитан Игорь Чайка.

— Hallo, I'm pilot of the Royal Navy. My name's Thomas Anders. You are greatest fighter! — протянул руку англичанин. — Вы великий истребитель, и я рад, что мы провели этот рыцарский поединок в небе! — пафосно повторил он.

Игорь Чайка руки не подал.

— Господин майор, вы можете сколь угодно долго разглагольствовать о рыцарских поединках в небе. Как до того ваши деды умилялись такому же «благородному» поведению летчиков Люфт­ваффе в 1940 году. А годом позже эти же самые «благородные» истребители Люфтваффе расстре­ливали на дорогах советских беженцев.

Проблема в том, что «рыцарские» принципы соблюдаются только лишь между вами — «золо- тым миллиардом» избранных англосаксонской, «арийской» расы. А ко всяким там изгоям вроде русских или югославов, иракцев, афганцев, сома­лийцев у вас нет ни сострадательности, ни чести. На нас никогда не распространялись ни Женев­ские конвенции, ни правила Красного Креста, ни другие «справедливые» ваши законы.

Война для нас — не рыцарский поединок, а тяжкая ноша. Мы защищаем свое Отечество. Честь имею.

Вторая встреча была гораздо более радостной. У трапа подводной лодки его ждала Саша Каши­рина. Игорь сбежал к ней по сходням, как на кры­льях.

— Здравствуй, Солнышко, любимая моя!

— Здравствуй, Игорь! Я знала, что ты придешь к нам на помощь! Вы ведь нас защитите, верно?

— Конечно, Сашенька, милая моя. Честно го­воря, я все-таки рад, что мы снова встретились. Только ты извини меня, наш авианосец на бое­вом дежурстве, поэтому я не могу уйти с корабля. И пригласить тебя не могу.

— Ну, что ж, хоть постоим здесь вместе. — Не­смотря на то что Игорь и Александра были сейчас за Полярным кругом, их поцелуй был по тропи­чески жарким и страстным.

Глава 5 УДАР ВОЗМЕЗДИЯ

В штабе ВМС США в Норфолке царило уныние, переходящее в меланхолию. Русские опять переи­грали пять стран НАТО одновременно. И США — в частности. А все из-за этих союзничков! Ох уж эти англичане, ну никак они не могут сдержать свою имперскую гордыню! В итоге стройный и логичный план оккупации приполярных терри­торий летит морскому дьяволу под хвост!

— Что будем делать, господа?.. Нужно хотя бы сохранить лицо, если это еще возможно...

— Нужно немедленно нанести удар возмездия по русскому десанту! У северных берегов Шпиц­бергена сейчас находятся три наши лодки: две — переоборудованные под носители авиационного вооружения «Огайо» и одна «Вирджиния» с кры­латыми ракетами на борту. Они могут нанести удар и тут же уйти.

— Да, но возможны потери среди мирных жи­телей...

— Господи, ну, когда мы обращали на это вни­мание! Свалим вину на русских!

— Но это же открытая агрессия!

— А вы думаете, что сидеть сложа руки в дан­ной ситуации — лучше?! Нужно показать силу,

пока она у нас еще есть!

За небольшим островком прятался норвежский сторожевой катер, с которого американские ис­требители получали всю нужную информацию по закрытому каналу связи с «плавающей» частотой. Это позволяло им действовать, не включая свои локаторы и не обнаруживая себя преждевремен­но. Расчет строился на внезапности.

Небо над Баренцбургом патрулировала пара истребителей-бомбардировщиков с подводного авианосца «Архангельск». Су-34ПЛ взлетали и са­дились попеременно, выставив непроницаемый «зонтик».

Инверсионные следы чужих ракет русские лет­чики заметили слишком поздно.

— Я «Кайра-3», нас атаковали! «Кайра-4», про­тиворакетный маневр...

Предупреждение командира пары спасло ведо­мого, тот отстрелил «ловушки» и завалился на кры­ло, скольжением уходя от реактивных дьяволов.

А вот командир увернуться от ракет не успел. Одна из ракет AIM-120 AMRAAM разорвалась у среза сопла правого двигателя, вторая — пря­мо над самолетом. Осколочно-стержневая часть американских ракет будто исполосовала самолет гигантским кнутом — кошкой-«семихвосткой». Но бронированный титановый «кокон» кабины не поддался, защитив жизни летчиков. Более того, Су-34ПЛ летел и хоть с трудом, но управлялся! Потрясающая живучесть — настоящая «крылатая «тридцатьчетверка »!

Над берегом показалась восьмерка американ­ских «палубников», но им на перехват уже стар­товали остальные Су-34ПЛ с обеих подводных лодок, и первым — истребитель-бомбардировщик капитанов Чайки и Смирнова.

— Я «Чайка-1», принимаю бой! — Игорь ава­рийно отстрелил не выгоревшие еще полностью твердотопливные разгонные ускорители и врубил на полную турбины самолета.

Его сразу же атаковали двумя парами «Лайтнинги II», но русский истребитель-бомбардиров­щик, крутанувшись буквально «вокруг хвоста», с большой перегрузкой ушел от ракет и сам атако­вал противника. Бортовой радар Су-34ПЛ с актив­ной фазированной антенной решеткой способен одновременно работать в режиме прицеливания по десяти целям. Игорь выбрал ближайшие две — вокруг заходящей в атаку пары «Лайтнингов» вспыхнули красные ромбики. Пуск! Ракеты ухо­дят к целям и находят их, вниз сыплются горя­щие лохмотья дюраля, титана и пластика, бывшие мгновение погодя самым современным порожде­нием американских военных супертехнологий. Раскачивается на колючем холодном ветру пара­шют — одному из пилотов удалось перехитрить судьбу.

В этот раз русские навалились всерьез. После полутора минут ожесточенной «собачьей свалки» небо прочерчивают еще три огненных американ­ских болида. Еще два американских пилота ката­пультировались из абсолютно целых машин — не выдержали нервы. Опять же, даже в самом «наво­роченном», высокотехнологичном бою все зави­сит от человека...

Расправившись с истребителями, русские лет­чики принялись за ударные машины. Пылающими стрекозами повалились страшные для наземных войск ударные «Апачи», разлетелись пластиковыми обломками «Предейторы». Правда, один из «Апа- чей» все же успел огрызнуться, запустив с под- крыльевого пилона сразу две ракеты ближнего боя AIM-9L «Сайдвиндер», но атакующий русский са­молет увернулся и располосовал «индейца» очере­дью из 30-миллиметровой бортовой скорострель­ной пушки. Всего через несколько минут все было кончено. Оставшиеся «Лайтнинги» спешно удира­ли к своим подлодкам, а ударные машины были

попросту сметены огненной метлой с небес.

* * *

А подбитый еще в начале боя Су-34ПЛ тянул к спасительной суше. О том, чтобы приземлиться на вынужденную на Западном Шпицбергене или Северо-западной земле и речи быть не могло. Оба острова арктического архипелага просто кишели норвежскими спецназовцами. Элитные подразделе­ния Морских егерей и норвежских парашютистов специально готовились для боевых действий в по­лярных условиях. Они были способны выживать даже в сильнейший мороз, отлично ориентирова­лись на местности и действовали малыми высоко­мобильными группами, используя эффективную тактику финских лыжников и снайперов-«кукушек» в войне СССР с белофиннами 1939 года.

Конечно же, наши десантники — тоже зака­ленные и бесстрашные воины, но зачем попусту терять людей? Поэтому десантировавшимся на Баренцбург частям ВДВ и был отдан приказ: обо­ронять русские территории на Шпицбергене, не поддаваясь на провокации.

Поврежденный Су-34ПЛ тянул к острову Надеж­ды, который стал надеждой летчиков на спасение. Они летели на одном двигателе. Второй, изувечен­ный взрывом, с аварийно отсеченной подачей то­плива, залитый специальной пеной из патрубков системы пожаротушения, был заглушён. В брони­рованной кабине пилот и оператор делали все возможное, чтобы удержать тяжеловесную машину в воздухе.

— Аварийно слей остаток топлива.

— Понял, выполняю. — Штурман-оператор перещелкнул несколько тумблеров на приборной панели. В кабине засветилось несколько инди­каторов, а за самолетом потянулся аэрозольный шлейф керосина, раздробленный на мелкие капли набегающим скоростным потоком воздуха.

— Теперь — нормально...

— Командир, перегрев левого двигателя! Начи­нается тряска!

— Прибери обороты — чуть-чуть. Выключать его нельзя — грохнемся, а под нами — вода.

Штурман-оператор прибрал газ, тряска само­лета утихла, погас на вспомогательном экране оранжевый значок перегрева.

— Дотянем... — сквозь зубы выдавил летчик. — Я «Кайра-1», всем, кто меня слышит: иду на вы­нужденную посадку на острове Надежды в точке с географическими координатами...

Под крылом пронеслись торосы, показал­ся скалистый обрывистый берег острова. Теперь бы найти хоть небольшой пятачок для посадки, а внизу — сплошные скалы.

— Командир, справа тридцать — площадка!

Понял, поворачиваю.

Истребитель-бомбардировщик наклонил кры­ло, осторожно выполняя доворот на посадочном курсе. Впереди показалась относительно ровная площадка среди скал, льда и снега длиной мет­ров двести и метров двадцать в ширину. Настоя­щая роскошь для терпящего бедствие самолета. Звук двигателя стал тише — летчик убрал обо­роты. Истребитель-бомбардировщик выпустил щитки, закрылки, задействовал всю механизацию крыла. Только вот шасси не выпустил — посадка на «брюхо». Под фюзеляжем в считаных метрах проносились острые клыки скал. Вот край пло­щадки, ручку управления от себя — касание! Есть касание! Тяжелый удар, рывок, и только надежные привязные ремни спасают летчиков. Во все сто­роны летит щебенка, каменные обломки. Самолет скрежещет по камням, выбивая снопы искр, хоро­шо, что топливо слили...

Еще один, последний рывок, и искореженный самолет наконец замирает.

— Уф-ф! Приехали! В рубашке родились. — Летчик рванул красную рукоятку принудительно­го сброса панели остекления кабины.

— Да уж, это точно...

Летчики выбрались из подбитого самолета, который не подвел их и спас от верной гибе­ли. Захватив комплекты НАЗ[33], они отбежали по­дальше. Самолет мог взорваться в любую секунду. Но к ним, едва избежавшим смерти, приближалась новая напасть — сторожевой катер ВМС Норвегии. На палубе летчики увидели вооруженных людей в камуфляже. Носовая башня со скорострельной пушкой развернулась в их сторону.

— Прячься, скорее!

— Вот черт! Из огня да в полымя! Ты не зна­ешь, Россия присоединилась к Женевской конвен­ции?

— А нам это поможет? Женева далеко...

— Зато наши — близко! — широко улыбнулся летчик.

Над ними с ревом и грохотом пронеслись два краснозвездных истребителя-бомбардировщика. Снизившись, они прошли над мачтами норвеж­ского сторожевика. Намек сынами викингов был понят правильно: кораблик заложил крутую цир­куляцию и стал удаляться от берега.

Пара Су-34ПЛ, описав круг, возвращалась к острову. Ведущий самолет, довернув, стал сни­жаться, выпустил шасси и механизацию крыла.

— Он что, садиться собирается?.. — Вопрос,

что называется, завис в воздухе.

* * *

Игорь и Сашка перехватили аварийное сообще­ние «Кайры-3». Но пока разделались с «Лайтнингами» и «Апачами»... Как только завершился воздуш­ный бой, капитан Чайка завалил на крыло свой истребитель-бомбардировщик в крутом вираже.

— Я «Чайка-1», иду на выручку экипажу «Кайры-3»!

И, как оказалось, вовремя. К островку уже под­бирался норвежский «сторожевик» с группой за­хвата. Проходом на бреющем Игорь отбил у них желание устраивать охоту на русских летчиков. Но это всего лишь полдела. Как ни крути, а лет­чиков спасать нужно, иначе не норвежцы, а ан­гличане или американцы до них доберутся.

— Я «Чайка-1», иду на посадку, «Чайка-2», при­крывай.

— Я «Чайка-2», понял, прикрываю. Не беспо­койся, командир.

А Игорь и Саша сейчас именно что беспокои­лись. И поводы для беспокойства были.

— Сашка, рассчитай курс посадки!

— Уже, командир. Ворочай влево сорок, удале­ние пять.

— Понял. На курсе, на глиссаде. Газ убрал, ско­рость посадочная.

— Снижаемся. Выпускаю аэродинамические тормоза, выпускаю шасси. Вывешиваю механиза­цию крыла.

Раскачиваясь в потоках турбулентности, тяже­лая машина заходила на посадку. Это было вообще за гранью всего! Но в том и заключается парадокс авиации: только идя на отчаянный риск, можно спасти жизни летчиков. И когда посадку выполня­ют суперпрофессионалы — риск оправдан.

— Ветер боковой, левый борт. Игорь, прикрой­ся креном.

— Выполняю. — Игорь Чайка отклонил ручку управления самолетом чуть влево, создавая не­большой крен. Теперь Су-34ПЛ немного скользил в сторону, навстречу ветру, компенсируя боковой снос. — Штурман, высота?

— Высота сто пятьдесят метров... Сто три­дцать... Восемьдесят метров... Доверни вправо де­сять! Юзом идем, юзом...

— Понял, вправо десять.

Истребитель-бомбардировщик заходил на по­садку. На необорудованную грунтовую полосу. На потенциально враждебной территории. Но они стали надеждой на спасение для двух своих бра­тьев по оружию и не могли их подвести.

Александр Смирнов прикипел к высотомеру малых высот, читая данные для летчика. А Игорь, чувствуя крылатую машину обнаженными нерва­ми, неся ее «на кончиках пальцев», филигранно выполнял посадку. Здесь на второй круг не уй­дешь, нужно сделать все и сразу. Иначе...

Перед глазами Игоря мелькали камни, испещ­ренные белыми разводами льда и снега. Летчику стало казаться, что самолет сносит вправо, хотя летели они ровно. Появилось непреодолимое желание исправить курс. Это была «нормальная» галлюцинация, иллюзия, столь знакомая всем лет­чикам, когда чувства обманывали и нужно было верить не им, а приборам, и только приборам.

— Сашка, нас сносит вправо?

— Это иллюзия, командир! Слушай меня — ровно идем! Десять метров... Высота касания!

— Сашка — реверс! — Игорь чуть задрал нос самолета, меняя угол атаки и гася скорость.

— Есть реверс!

За секунду до посадки штурман-оператор вклю­чил реверс-тягу, тормозя двигателями. У «подво­дной» модификации Су-34 не было тормозных парашютов, только посадочный гак, который за­цеплялся за тросы аэрофинишеров на палубе под­водного авианосца. А сейчас купола ой как помог­ли! Но тормозить оставалось реверсом.

— Касание!

Земля тяжело ударила по основным опорам шасси, во все стороны полетели камни, не повре­дить бы обшивку. Опустилась на землю и носовая стойка. Теперь Су-34ПЛ бежал по импровизиро­ванной полосе, с каждой секундой гася скорость. Он остановился всего в нескольких метрах от подбитого истребителя-бомбардировщика и, ис­пользуя тягу двигателей, развернулся на месте. А к нему уже бежали двое летчиков.

Сашка отстегнул привязные ремни и юркнул вниз, отдраивая люк в нише носовой стойки шас­си и опуская встроенный выдвижной трап.

— Давайте, братья-славяне! Быстрее! — Он под­хватил за руку карабкающегося летчика, помогая ему забраться внутрь. — Быстро! Быстро!

Летчики со сбитого истребителя-бомбардиров­щика протиснулись в кабину, Сашка задраил люк и занял свое место в правом катапультном кресле.

— Взлетаем! Взлетаем, командир!!! Только осто­рожно, теперь мы — пассажирский лайнер.

— Взлетаю! — Игорь повел рычаги управления двигателями вперед.

Взревели турбины. Истребитель-бомбардировщик все быстрее побежал по импровизированной полосе. Ручку на себя — отрыв! Су-34ПЛ взмыва­ет в воздух. Игорь Чайка вел самолет осторожно, с минимально возможными перегрузками, ведь теперь они везли еще двоих своих боевых товари­щей, а кабина ударного самолета, хоть и достаточ­но просторная, дополнительными катапультными креслами оборудована не была.

— Я «Чайка-1», следую на «точку», на борту — экипаж «Кайры-3»!

— Понял тебя, «Чайка-1», ну ты и молодец!

— «Чайка-2», я «Первый», прием. Уничтожить подбитый самолет.

— Понял, выполняю.

Разбитый самолет оставлять было нельзя. И хоть летчики задействовали систему секретности, уни­чтожившую спецаппаратуру, секретные электрон­ные блоки и систему госопознавания «свой-чужой», на самолете сохранилось еще множество уникаль­ных узлов и агрегатов, которые не должны попасть кому бы то ни было.

Ведомый Су-34ПЛ спикировал и ударил длинной очередью из пушки. Уже поврежденная конструкция не выдержала смертоносного града 30-миллиметро­вых снарядов. Лежащий на камнях истребитель-бом­бардировщик полыхнул пламенем взрыва.

А истребители-бомбардировщики, в одном из которых летели и спасенные летчики, ушли на базу. Посадка на палубу подводного авианосца «Север­сталь» прошла в автоматическом режиме и была чуть ли не легче, чем вынужденное приземление на остров Надежды.

Игоря Чайку и Александра Смирнова встречали как героев. Они, несмотря ни на что, бросили вызов судьбе и победили — спасли своих товарищей по оружию! Летчиков на руках вынесли на палубу.

— Качай их, ребята! — Ребята стали подбрасы­вать героев в воздух.

— Ну, что ж вы делаете, чертяки!!!

Наконец Игоря и Сашу поставили на ноги.

— Ребята, вы просто не представляете, какой подвиг совершили! — Капитан 1-го ранга Вячеслав Славин крепко обнял своих «орлят». — Сегодня же напишу представление к наградам!

— Вячеслав Иванович, для нас высшая награ­да — «забыли наказать», — отшутился неугомонный Сашка.

— Ладно, идите отдыхать, а потом напишете ра­порты о своем подвиге.

* * *

А из баз Краснознаменного Северного фло­та выходили ударные корабли «ядра флота»: ТАРКР проекта 1144. 1 «Петр Великий», ВПК про­екта 1155. 1 «Адмирал Чабаненко», «Адмирал Баси­стый» и ракетный крейсер проекта 1164 «Маршал Устинов». Вместе с ними шло противолодочное соединение из пяти БПК типа «Удалой». Их во­оружение — противолодочные комплексы ПЛРК «Раструб-Б», «Водопад-НК» и реактивные бомбо­меты РБУ-12000 в сочетании с мощными гидро­акустическими комплексами и противолодочными вертолетами — было смертельно опасно для лю­бой, даже сверхскрытной субмарины. Основные силы флота прикрывали малые противолодочные и ракетные корабли, тральщики следили за мин­ной обстановкой. В районах маневрирования их прикроют уже находящиеся на патрулировании атомные субмарины-«охотники» классов «Щука», «Щука-Б», непревзойденные титановые «Наутилу­сы» проектов 945 «Барракуда», 945А «Кондор» и две новейшие — 945Б «Марс», совсем недавно спущен­ные на воду. Они имели сверхмалую акустическую заметность, рекордную скорость и глубину погру­жения. Вместе с ними бороздили толщу вод Се­верного Ледовитого океана подводные «убийцы» авианосцев — лодки проектов 949 «Гранит» и 949А «Антей» с крылатыми ракетами подводного старта «Гранит» и новейшими — «Обсидиан».

На аэродромах Краснознаменного Северно­го флота в пятиминутной готовности замерли ракетоносцы Ту-22МЗ и Ту-22М4 с противокора­бельными ракетами на борту, дальние «противо- лодочники» Ту-142М. Их прикрывали истребители Су-27СМ и МиГ-31БМ. На аэродроме в Оленегорске были готовы к взлету «старшие братья», крыла­тые гиганты-ракетоносцы Ту-160 и Ту-95МС с так­тическими высокоточными крылатыми ракетами в неядерном снаряжении Х-555 (они известны и под другим названием — Х-65).

Операция «Оскал белого медведя» вступила в активную фазу. До последнего момента Россия откладывала подобное волевое решение, надеясь на благоразумие стран «демократического мира». Однако их наглое, агрессивное поведение просто вынудило Великую северную державу жестко защи­щать своих граждан, принадлежащие ей по праву арктические территории, свою территориальную целостность и экономические интересы. «Русские очень долго запрягают, но быстро ездят».

Глава 6

«ПРОФЕССОР ПРОТИВОРАКЕТНОЙ ОБОРОНЫ»

Именно такое прозвище получил полковник Олег Щербина. И действительно, пройдя Донбас­ский фронт и венесуэльскую сельву, он получил уникальный боевой опыт, в том числе и по пере­хвату тактических ракет противника с воздушных носителей. И теперь во главе вновь сформирован­ной отдельной эскадрильи на суперистребителях Су-207 защищал объекты Северного флота, а так­же, особо, Кольскую атомную электростанцию.

Если честно, то это назначение его не силь­но порадовало, а для жены Оксаны и вовсе стало весьма неприятным сюрпризом. Но офицер свое место службы не выбирает — приказ есть при­каз. Так что, оставив жену и сына в Крыму, сам полковник Щербина вместе со вновь сформиро­ванным авиационным подразделением совершил перелет через полстраны и приземлился на аэро­дром Североморск-3, где базировались самолеты авиагруппы авианосца «Николай Кузнецов», а с недавних пор и истребители-бомбардировщики подводных атомных авианосцев.

Вместе с четырьмя звеньями истребителей пя­того поколения Су-207 в состав вновь сформиро­ванной отдельной эскадрильи вошли два «летаю­щих радара» А-50МЭ, два танкера Ил-78 и пара экспериментальных реактивных самолетов даль­него радиолокационного обнаружения Су-34ДРЛО. За кабиной «на спине» самолета был установлен пилон с обтекателем, в котором были размещены дополнительные радиолокационные станции.

Истребители Су-207 взаимодействовали с са­молетами ДРЛО через единый информационно- боевой высокозащищенный интерфейс в те­лекодовом режиме, который дублирован еще и голосовым каналом с «плавающей» частотой.

На закрытом аэродроме Североморск-3 только что приземлившиеся машины встречал лично за­меститель Командующего Краснознаменным Се­верным флотом по авиации.

— Равняйсь! Смирно! — подал команду своим «орлам», замершим шеренгой возле боевых само­летов, полковник Щербина. — Товарищ генерал- лейтенант, вверенная мне часть прибыла для про­хождения службы!..

Заместитель Командующего выслушал рапорт Щербины.

— Здравия желаю, товарищи летчики!

— Здравия желаем, товарищ генерал-лейте­нант!

Замком пожал Щербине руку.

— Наслышан! Наслышан о ваших подвигах, Олег Николаевич! Опыт у вас огромный — на­стоящий «профессор противоракетной обороны»! Здесь тоже вам скучать не придется. Обживайтесь, облетывайте район. А мы вам к тому времени и ракеты специальные подвезем, для противора­кетной обороны.

Для перехвата и уничтожения сложных малоза­метных и баллистических целей истребители Су-207 вооружили новейшими ракетами РВВ-АЕ ПД — по­вышенной дальности с прямоточным реактивным двигателем и РВВ-АЕ ПР — «противоракетной» моди­фикацией с улучшенной маневренностью, активной головкой радиолокационной головкой самонаведе­ния с блоком селекции ложных целей и улучшен­ными характеристиками захвата. Боеголовка этой ракеты представляет собой пять высокоскоростных суббоеприпасов автономного наведения, уклонить­ся от которых практически невозможно.

Освоения такой сложной и новой техники в принципе не было. Просто в состав отдельной эскадрильи вошли уже опытные летчики ГЛИЦ имени Чкалова из Ахтубинска и 4-го ЦБП и ПЛС[34], которые уже работали по специальным испы­тательным программам авиационного вооруже­ния. То же относилось и к экипажам Су-34ДРЛО. В дальнейшем эта эскадрилья станет основой для развертывания целого авиаполка новейших рус­ских истребителей и самолетов боевого управле­ния и обеспечения.

Прибыв на новое место, летчики выполнили по нескольку ночных вылетов, чтобы ознакомить­ся с новым для них театром военных действий и отработать вопросы взаимодействия с корабля­ми и береговыми службами. Сразу после этого

часть заступила на боевое дежурство.

* * *

Но первое задание было напрямую не связа­но с его «специализацией». Три звена эскадрильи вылетели для прикрытия противолодочных само­летов. Четвертое — осталось на аэродроме, неся боевое дежурство в готовности №1.

Ту-142 выставляли завесу из радиогидроаку­стических буев. Пока тяжелые самолеты сотряса­ли ревом своих двигателей небо и море, верткие истребители с обратной стреловидностью крыла охраняли их. Такая предосторожность была со­всем не напрасна — у берегов Норвегии находи­лось американское ударное соединение во главе с атомным авианосцем «Джон С. Стеннис». «Супер Хорнеты» и «Лайтнинги II» постоянно крутились в небе, но воздушной границы не нарушали, опа­сались...

Американские летчики при виде необычных самолетов с красными звездами маленько опе­шили. А точнее, в эфире на их частотах начался форменный переполох. Ко всем чертям полетели и инструкции, и хваленая англосаксонская вы­держка.

Олег Щербина усмехнулся под кислородной маской, ну еще бы — граждане «янкесы» впервые русскую «Пятерочку» увидели![35]

— Я 801-й, на провокации не поддаваться. Идем стройненько, наблюдаем за «Медведями».

— Вас понял, 801-й, подтверждаю.

Тяжелые противолодочные самолеты шли стро­го заданным курсом, через определенные проме­жутки времени, сбрасывая акустические буи. Сна­чала в воду летел специальный маркерный буй, работающий в режиме радиомаяка, а потом «за­севались» остальные. Упав в воду, они начинали «прослушивать» водную толщу высокочувствитель­ными гидрофонами. Засекая посторонние шумы, РГБ[36] передавал данные на борт противолодочного самолета, который сбрасывал самонаводящуюся авиаторпеду или серию глубинных бомб, поражая вражескую субмарину.

Завершив постановку гидроакустической за­весы, Ту-142 повернули к русскому побережью, а вместе с ними и истребители эскадрильи пол­ковника Щербины.

Зарулив на стоянку и заглушив турбины, лет­чики собрались на бетонке возле самолета коман­дира.

— Ну что, орлы! Поздравляю вас с первым бое­вым вылетом в новом качестве на новых истре­бителях пятого поколения! С боевым крещением, так сказать... — Пространная речь несколько уто­мила обычно немногословного летчика.

— Служим Отечеству!

Отдельная эскадрилья готовилась отразить ве­роятный ракетный удар американского флота по северным территориям России. Однако угроза при­шла совсем с другой стороны. Радиолокационная станция на границе с Норвегией засекла на очень короткий промежуток времени слабую засветку, которая почти сразу же окуталась пеленой помех и исчезла с экранов радара. Предположительно их курс пролегал к русской границе. Сразу же с аэро­дрома Североморск поднялось в воздух дежурное звено Су-207. Вел его лично полковник Щербина.

— Какого хрена... Где же ты?.. — Олег всматри­вался в индикатор на фоне лобового стекла.

На нем сейчас проецировалась цифровая кар­та местности с красными нитями предполагаемого курса чужих самолетов. Но пока засечь их на сверх­малой высоте, на фоне земли было очень сложно. Даже бортовой ФАР-локатор последнего поколе­ния вместе с мощным вычислительным комплек­сом русского суперистребителя с трудом справля­лись с отсеиванием отраженного от земли сигнала и выделением на его фоне истинных целей.

Гораздо эффективнее оказалась в этих услови­ях оптико-локационная станция. Она и опреде­лила по тепловому пятну двигателей ускользаю­щую от русских истребителей цель. Ею оказался английский разведывательно-ударный самолет «Торнадо» GR. Mk 4. Это были разведчики, три машины, которые выполняли полет с огибанием рельефа местности. На подфюзеляжном пилоне они несли разведконтейнер RAPTOR, информа­ция от оптико-электронной и инфракрасной си­стем которого может передаваться на командные пункты в режиме реального времени. На внешних подкрыльевых пилонах самолеты несли средства радиоэлектронной борьбы: контейнер РЭБ Sky Shadow и систему активного противодействия BOZ для отстрела инфракрасных патронов и ди- польных отражателей.

Они-то и пошли в дело, когда бортовые стан­ции «Торнадо» зафиксировали облучение лазера­ми оптоэлектронных станций и лучами радаров. Отметки целей на ИЛС затуманились облаками радиоэлектронных помех, а за хвостами англий­ских самолетов распустились шлейфы тепловых «ловушек». Пилоты изменили стреловидность крыльев и теперь пытались маневрами с больши­ми перегрузками уйти от преследования.

«А ничего самолетики, преклонного возраста, но весьма эффективные», — подумал Щербина. Первый серийный «Торнадо» покинул сборочный цех 5 июня 1979 года. Потом эти самолеты посто­янно усовершенствовались и модернизировались, доказав свою эффективность в череде войн кон­ца XX начала XXI века. У летчиков же надежный самолет с мощным ударным вооружением вызвал искреннюю симпатию.

Правда, у полковника Щербины, далекого от сантиментов, сейчас тройка разведывательных «Торнадо» вызывала резкую антипатию, которую летчик собирался воплотить в жизнь. Английские самолеты легли на обратный курс, видимо, их пи­лоты поняли, что дело запахло жареным.

— Я 801-й, внимание. Работаем по двум край­ним. Ведущего берем в клещи!

— Вас понял, 801-й, выполняем.

Высокоманевренные ракеты воздушного боя,

запущенные с борта русских истребителей, не оставили «Торнадо» ни единого шанса. Оба само­лета разлетелись огненными обломками.

Полковник Олег Щербина поймал в прицел силуэт ведущего «Торнадо».

— Follow me, but I'm shooting you.

Ok.

Английский истребитель развернулся и под

конвоем Су-207 пошел на русскую авиабазу.

* * *

После вылета летчиков дежурного звена сроч­но направили в Североморск в штаб флота. Туда же, но другим «бортом» и под усиленной охра­ной отправили экипаж захваченного «Торнадо». А сам самолет отбуксировали в один из ангаров на аэродроме Североморск-3, где им занялись технические специалисты из разведки.

В штабе Северного флота собрался военный совет. Офицеры докладывали Командующему свое видение тактической ситуации. Дошла очередь и до полковника Щербины.

— Ваше мнение, товарищ полковник?

— Разрешите высказаться прямо?

— Да, конечно, говорите.

— Хреново дело. Виноват, товарищ Командую­щий флотом.

— Поясните...

— Мы перехватили тройку разведчиков «Торна­до», но собирали-то они информацию для амери­канцев. Ведь поблизости корабельных соединений Королевского флота не обнаружено. Зато рядом, у самого побережья Норвегии, вертится амери­канский атомный авианосец. Они снова объеди­нились против нас, забыв свои дрязги. А значит, и нападение скоро. И еще одно — я считаю, что американцы и англичане нанесут свой первый удар не по базам Северного флота.

— А какие же объекты им еще бомбить?

— Для них главная цель — Кольская атомная электростанция. А потом — Мурманск. Ударят сначала фугасно-проникающими и термобариче­скими боеголовками. А потом будут долбить кас­сетными боеприпасами. — Полковник Олег Щер­бина взял красный маркер и подошел к висящей на стене огромной карте Мурманской области. Резкими движениями он изобразил несколько красных стрел, упирающихся своими остриями в различные объекты и населенные пункты на карте. — Удар будет сразу с нескольких сторон. Ракеты «Хеллберд» с американской авиабазы Туле в Гренландии. «Томагавки» с подводных лодок и стратегических бомбардировщиков. Палубные «Супер Хорнеты», «Лайтнинги II» и «Кестрелы II». «Торнадо» и другие ударные самолеты с аэродро­мов Норвегии, тут до границы лету — всего ни­чего. Вторая волна — ударные вертолеты, такти­ческие десанты, диверсионные группы.

Щербина говорил резко, отрывисто, будто гвоз­ди с одного удара вгонял. А перед глазами у Олега были пылающая Полтава и пылающий Днепропет­ровск, донецкое небо, раскаленное пламенем ра­кетных двигателей и взрывами перехватов.

— ОНИ всегда так делали!.. — К горлу подсту­пил тугой комок.

В наступившей тишине то, что он говорил, слышалось особенно отчетливо.

— Согласен, — кивнул Командующий. — Зна­чит, так, нужно готовиться к тотальной обороне. Перегруппировать корабли, привести в боевую готовность комплексы ПВО и самолеты на аэро­дромах, обеспечить их боеприпасами и горю­чим. Принять меры к защите мирного населения и объектов промышленности. И — самое главное, передайте капитану 1-го ранга Славину, пусть на­чинает эвакуацию мирного населения на обоих подводных атомных авианосцах. В первую оче­редь — женщин и детей. — Когда подойдет удар­ный атомный авианосец «Слава»?

— Еще двое-трое суток, товарищ Командую­щий. В северной Атлантике он попал в полосу штормов.

— Как бы он сейчас нам пригодился... Боюсь, товарищи офицеры, двух-трех суток у нас уже нет...

Глава 7 ЭВАКУАЦИЯ

Баренцбург бурлил. Игорь Чайка изумился, как такой маленький в общем-то городок может вместить столько народу. На причале возле лодок была форменная суматоха, и даже боцманы с их лужеными глотками не всегда могли перекричать толпу. Причитали и плакали женщины, детишки жались к своим мамам.

В последнее время в Баренцбурге дела шли хорошо, началась добыча нефти и газа на новых месторождениях. Работники приезжали сюда с се­мьями, обустраивались. Развивалась здесь и соци­альная сфера... Но все в одночасье огненной чер­той перечеркнули боевые действия, развязанные Англией и США на заповедных не так давно по­лярных территориях.

Капитан 1-го ранга Славин и командир «Архан­гельска» капитан 2-го ранга Дмитрий Севостьянов делали все возможное, чтобы устроить беженцев на борту своих кораблей. Но все-таки это были боевые единицы, а не эвакуационные транспор­ты или госпитальные суда. Но более всего обоих капитанов беспокоил запас воздуха для дыхания и запас специальных пластин для батарей регене-

рации. Все-таки народу на борту подводных крей­серов существенно прибавилось.

За голову хватались и особисты, и было от чего. Представителю этого ведомства с подлодки «Северсталь» пришлось гору бумаг исписать по поводу нахождения на борту секретного атомно­го подводного авианосца всего одного незаплани­рованного пассажира, да к тому же еще и граж­данского. Да и самой Александре Кашириной пришлось потом несколько не особо приятных часов провести в Особом отделе флота, пройти через несколько допросов и подписать несколь­ко документов о неразглашении военной тайны. А тут сразу чуть ли не сотня гражданских! Какое уж тут соблюдение режима секретности! А спро­сят с кого...

Но требовать соблюдения каких-либо особых правил с подавленных горем людей особисты не решились. Да и сами гражданские все понимали и старались как можно меньше мешать морякам. Боцманы разместили, как могли, женщин и детей по каютам, слава богу, и тех и других было не­много. Ну а остальных — кого куда-

Гражданские разместились и притихли. А вот морякам нужно было еще и вахты стоять.

Вместе с другими беженцами из Баренцбурга на подводную лодку «Северсталь» попала и Алек­сандра Каширина. Их встреча с Игорем Чайкой была на этот раз вовсе не радостной. Летчик об­нял девушку, всмотрелся в ее заплаканные глаза, она тихонько всхлипнула.

— Милая, не нужно плакать... — Игорь и сам понимал, что слова здесь бессильны, но хотел ее хоть как-то поддержать. Он нежно поцеловал ее.

И девушка поняла его, в ее взгляде читались нежность и благодарность. Может быть, именно этих слов ей как раз и не хватало...

— Спасибо тебе, Игорь. Все действительно бу­дет хорошо... — Она слабо улыбнулась.

А тем временем погрузка на оба авианосца уже заканчивалась. Вскоре атомные подводные крей­сера отчалили и пошли по Ис-фьорду.

Над ними постоянно висели вертолеты Берего­вой обороны Норвегии, почти вровень с рубками атомных подводных гигантов проносились «Лайтнинги II». Игорь Чайка все рвался взлететь и «над­рать америкосам задницу». Но капитан 1-го ранга Славин категорически запретил полеты.

— У нас приказ — доставить беженцев на ма­терик, и рисковать мы не имеем права!

* * *

Сразу, как только покинули фьорд, капитан Славин приказал погружаться. Норвежские и по­дошедшие к ним американские и английские фре­гаты и эсминцы совсем обнаглели. Едва дав обе­им русским подлодкам немного погрузиться, они тут же начали бомбометание. А в небе сразу же появились патрульные «Орионы» и «Нимроды». Стрекотали противолодочные вертолеты.

Упругие удары глубинных бомб сотрясали оба русских подводных авианосца. Стонали тол­стая обшивка и массивные переборки огромных крейсеров. Людей в отсеках просто швыряло из стороны в сторону. Подводники — те были люди привычные и не к таким передрягам, а вот бежен­цам доставалось еще хуже. Уже несколько человек попало в лазарет с ушибами и сотрясением мозга, люди не могли удержаться и бились о внутреннее оборудование отсеков и переборки.

Женщины и дети уже не плакали, не голосили, только вздрагивали от каждого подводного взры­ва. Это был ад кромешный.

В центральном посту «Северстали» офицеры, стиснув зубы, вели лодку. Штурман Строгов, буд­то и не замечая ничего, «колдовал» над навигаци­онными картами и вычислительным комплексом. Капитан 1-го ранга Славин, сидя в своем «коман­дирском» кресле, анализировал тактическую ситу­ацию, получал доклады и отдавал распоряжения подчиненным.

Но каких усилий офицерам и матросам стоило отводить взгляд от заплаканных молящих глаз бе­женцев — «помогите, не оставьте нас». Эти взгля­ды обездоленных «во имя торжества демократии» жгли сердца моряков, как напалм во вьетнамских джунглях. И каждый из подводников дал самому себе простую клятву — стоять до конца, сражаться с врагом до последней капли крови. Как их деды

и прадеды, защищать родную землю.

* * *

— Товарищ капитан 1-го ранга, впереди — шум винтов! — прозвучал доклад вахтенного гидроаку­стика.

— Боевая тревога! Торпедная атака! Штур­ман — рассчитать курс для торпедной стрельбы. Торпедным аппаратам — товсь!

Нелегко дался этот приказ Вячеславу Слави­ну. Перед капитаном «Северстали» стала непро­стая дилемма: нужно было доставить беженцев из Баренцбурга, причем сделать это максимально безопасно и скрытно. Но чужая субмарина могла атаковать их в любой момент. А учитывая, что сле­дящие системы западных подводных лодок все же превосходили русские, то шансы скрыться от нео­жиданной угрозы были катастрофически малы.

— Товарищ капитан 1-го ранга, лодка к тор­педной атаке готова, — доложил старпом, выслу­шав доклады из отсеков «Северстали».

Сейчас «Северсталь» и «Архангельск» использо­вали для движения сверхмалошумные водометы. И только поэтому их акустики сумели обнаружить неизвестную субмарину. Кстати, она тоже скользи­ла в водной толще в режиме поиска-обнаружения, на самом малом ходу. И уж совсем было ясно, кто был ее целью.

Поэтому нужно было ударить первым, ударить внезапно и точно. Ведь второго шанса у них по­просту не было. Да и кроме того, Вячеслав Сла­вин прекрасно понимал, что для более чем по­лутора сотен человек экипажа чужой субмарины он становится единоличным и персональным па­лачом. Но если сейчас не атаковать, то уже неиз­вестная подлодка приговорит «Северсталь» и «Ар­хангельск» к «высшей мере». Вместе с ни в чем не повинными беженцами из Баренцбурга. «Ударил первым я тогда — так было надо!» — пел Влади­мир Высоцкий. И сейчас под водой сложилась та­кая ситуация, что нужно бить первому — чтобы выжить и выполнить приказ.

Громадный подводный авианосец начал осто­рожный, плавный разворот для выхода на вы­годную позицию для торпедной стрельбы. Вслед за «Северсталью» стал маневрировать и «Архан­гельск» — еще до выхода в открытое море ка­питаны подводных атомоходов условились, что «Архангельск» будет повторять за ведущей «Север­сталью» все маневры по принципу «делай как я».

А над ними парила в водной толще чужая атомная субмарина, смертельно опасная, готовая в любую секунду выпустить самонаводящиеся глу­боководные торпеды.

— Товарищ капитан, определены основные па­раметры и элементы движения цели. Это амери­канская многоцелевая АПЛ-«охотник» типа «Лос- Анджелес»!

Вячеслав Славин глубоко вздохнул и посмо­трел на своего старпома, а потом перевел взгляд на штурмана. Они поняли друг друга без слов: решение атаковать первыми было правильным, потому что в случае обнаружения тяжелым «Аку­лам» от «Лос-Анджелеса» не уйти. А собственных лодок-«охотников» для прикрытия у подводных авианосцев сейчас не было.

Подлодки класса «Барс» и «Щука» перегруппи­ровывались, осуществляя прикрытие подводных стратегических ракетоносцев: «Дмитрия Донско­го», новых «Бореев» и ветеранов-«Кальмаров». Прикрывали они и атомные подлодки с крылаты­ми ракетами — «убийц авианосцев» — «Гранитов» и «Антеев».

Так что сейчас они — один на один с против­ником. Та самая дуэльная ситуация

— Получены осредненные элементы движения цели.

— Осредненные элементы движения утверж­даю. Данные ввести в БИУС.

— Данные введены в БИУС, получены расчеты для торпедной стрельбы.

— Расчеты подтверждаю, — сосредоточенно ответил штурман Строгов, оторвавшись на миг от своих расчетов. На его лбу блестели капельки пота.

Капитан Славин поднес микрофон к губам:

— Первый отсек, торпедная атака! Стрельба глубоководная ракето-торпедами «Шквал» по под­водной цели. Торпедные аппараты — товсь!

В первом, носовом, отсеке автоматически от­крылись крышки торпедных аппаратов, элевато­ры подали необходимый боезапас. С тихим шеле­стом гидравлика подала смертоносные подводные снаряды в трубы. Почти синхронно захлопнулись крышки, провернулись и щелкнули кремальеры.

Командир первого отсека поднес к губам ми­крофон:

— Первый — центральному, «товсь» выполнено.

В носовой части подводного атомного крейсе­ра раскрылись темные овальные провалы, грозя­щие океанской пучине реактивной смертью.

— Торпедные аппараты — пли! Принять бал­ласт в уравнительные цистерны.

— Торпеды пошли! — Штурман и старпом од­новременно щелкнули секундомерами.

А из темных овальных провалов вырвались ракето-торпеды «Шквал». Это были уникальные снаряды, единственные в мире реактивные торпеды со скоростью более трехсот узлов — более пятисот пятидесяти километров в час! Каждая из них двига­лась в пузыре-каверне, так называемой кавитирующей полости. Она создавалась специальной пласти­ной сложной геометрической формы в носовой части «Шквала». А несли ракето-торпеды к цели специальные прямоточные гидрореактивные дви­гатели на гидрореагирующем топливе. Рабочим те­лом и окислителем в них служила забортная вода, а топливом — специальные сплавы металлов.

Американский шпион Эдмонд Поуп в свое время очень интересовался русским «Шквалом». А им, в свою очередь, заинтересовалось ФСБ, ито­гом чего стал долгий срок американцу в местах не столь отдаленных.

Оставляя за собой шлейфы из мельчайших пузырьков воздуха, русские ракето-торпеды шква­лом ударили по американской подводной лодке. Ее акустики засекли момент залпа и слышали приближающуюся смерть. Но сделать уже ничего не могли. Времени у американских подводников хватило только на короткую молитву.

Гигантский, длиной более ста метров, корпус «Лос-Анджелеса» взорвался огненными пузырями. Толстая обшивка прочного корпуса не выдержала чудовищного натиска взрыва и разлетелась как яичная скорлупа. Остальное в одно мгновение довершило огромное давление водной толщи. С хрустом смялись переборки, вода мгновенно за­полнила все отсеки. Вверх устремился гигантский воздушный пузырь, унося с собой мелкие облом­ки и фрагменты тел погибших.

Искореженное, смятое чудовищным давлением то немногое, что было американской атомной субмариной-«охотником», медленно погружалось на дно.

— Срочное погружение! БЧ-5 — полный ход! Штурман, рассчитать курс по кратчайшей.

— Есть!

Используя небольшой запас времени, оба рус­ских подводных крейсера уходили от преследова­ния, которое должно вот-вот начаться.

Глава 8

«ПОГИБАЮ, НО НЕ СДАЮСЬ!»

Сквозь тяжелые, мутно-серые облака просве­чивали адские факелы ракетных двигателей. Аме­риканские «Адские птицы» уходили вертикально вверх, чтобы потом снизиться, сверхзвуковым броском преодолеть большую часть расстояния, а потом спикировать на русские северные горо­да: Североморск, Мурманск, Полярный, Кольскую атомную электростанцию, жилые кварталы, су­достроительные и судоремонтные заводы, базы и порты. Эти «Адские птицы» Пентагона были плодом не столько многолетней работы конструк­торов «Боинга» или «Дженерал Электрик», а ско­рее плодом шпионажа Технического отдела ЦРУ.

Система противоракетной обороны России, первая в мире и пока единственная полностью стоящая на боевом дежурстве, зафиксировала пу­ски. Но сверхзвуковые крылатые ракеты «Хелл- берд» не пикировали на цель из космоса, они шли на сверхмалой высоте на сверхзвуке с огибанием рельефа местности. Кроме того, целеуказание они могли получать уже в полете с борта глобальных разведывательных «беспилотников» «Глобал Хоук». А впереди ракет неслись специальные беспилот­ные самолеты подавления ПВО, выстреливавшие в назначенный момент специальные ракеты- имитаторы целей.

Шанс успешного перехвата был, только если постоянно, ну или хотя бы сколько-нибудь дли­тельное время, отслеживать траекторию полета американских крылатых ракет, а также селекцию помех, истинных и ложных целей. Но в открытом море не поставишь следящую станцию, да и если она там будет, то уничтожить ее можно первым же залпом все тех же ракет. На это и был расчет аме­риканцев. Который, как всегда, не оправдался...

* * *

Тяжелый атомный ракетный крейсер «Адми­рал Нахимов» вместе с авианесущим крейсером «Адмирал флота Советского Союза Николай Куз­нецов» крейсировали в нейтральных водах Нор­вежского моря в кольце врагов.

Совсем недалеко от них находилось авиа­носное ударное соединение ВМС США в составе атомного авианосца CVX «Фридом Файтер», двух атомных ракетных крейсеров типа «Тикондерога», эсминцев и фрегатов охранения. А у побере- жья Норвегии крейсировала авианосная группа во главе с атомным многоцелевым авианосцем «Джон С. Стеннис» и свора эсминцев типа «Орлей Берк». У северного побережья Архипелага Шпиц­берген патрулировала английская эскадра во гла­ве с атомными авианосцами CVF «Квин Виктори» и «Кинг Георг V».

Но ни американцы, ни англичане, ни тем более норвежцы с канадцами не решались приблизить­ся к русским кораблям. Даже обладая подавляю­щим численным превосходством, западные адми­ралы боялись. И боялись не только ударной мощи русских крейсеров, но и отваги русских моряков. Совсем недавно они вновь показали всему миру свое мужество, когда тяжелый атомный ракетный крейсер «Петр Великий» встал на защиту Венесу­элы. Закалившись в огне и дыму, моряки «Петра Великого» получили на бескозырки ленточки того же цвета — оранжево-черные, гвардейские.

И все же палубные истребители и англичан, и американцев пытались несколько раз подой­ти к корабельному соединению под Андреевски­ми флагами. Но всякий раз с палубы «Кузнецо­ва» взлетали истребители Су-ЗЗМ и устраивали непрошеным гостям такой боевой пилотаж, что английские и американские «факинг плейн» уби­рались восвояси.

Совсем как много лет назад, во время боевой службы русского авианесущего крейсера в Адри­атике. Тогда командир авиагруппы, заслуженный военный летчик, летчик-снайпер, ас, герой России Тимур Апакидзе показал пилотаж на Су-33, после которого американцы с авианосца, сопровождав­шего наш корабль, молча ушли из воздушного пространства и не мешали полетам авиагруппы «Кузнецова». И сделали это они из уважения к лет­ному таланту Тимура Автандиловича.

Сейчас, конечно же, ни о каком подобном ры­царстве и речи быть не могло, но вот сила оружия надежно держала корабли НАТО на почтительном расстоянии.

Когда капитану крейсера «Адмирал Нахимов» доложили о стартах американских крылатых ракет, он принял решение сразу, без раздумий. Да и вы­бора у него особого не было. Дело в том, что от­слеживать траектории полета «Адских птиц» мож­но было только с помощью зенитных локаторов. Их на борту «Адмирала Нахимова», не так давно перевооруженного комплексом С-400Ф «Триумф», было два — на носу и корме. Но при этом крейсер не мог использовать свои собственные зенитные ракеты «главного калибра». Работать могли толь­ко радиолокаторы зенитно-ракетного комплекса «Кинжал» и индивидуальные системы наведения ракетно-артиллерийских комплексов «Кортик».

— Боевая тревога! Зенитным локаторам ком­плекса С-400 — отслеживать крылатые ракеты, данные по спутнику отправлять на командный пункт ПВО-ПРО. Расчетам «Кинжалов» и «Корти­ков» — приготовиться к отражению атаки!

Идущий рядом с «Адмиралом Нахимовым» тя­желый авианесущий крейсер «Николай Кузнецов» развернулся против ветра, готовясь отправить в небо свои самолеты.

А в отсеках локаторных постов операторы на­пряженно диктовали:

— Цель № 1, скоростная, малоразмерная. Пе­ленг... высота полета... дистанция... Цель № 2, ско­ростная, малоразмерная... Цель № 3...

Для надежности командир «Адмирала Нахимо­ва» приказал задействовать РЛС обоих зенитных комплексов С-400Ф. Данные шифровались и тут же передавались цифровыми пакетами в штаб флота и на командный пункт ПВО. Для надеж­ности кодированный цифровой сигнал проходил еще и через специальное судно-ретранслятор вполне «мирного» назначения, вышедшее из Североморска.

Получив эту просто бесценную информацию, на материке сумели организовать эффективную противоракетную оборону. Но русское корабель­ное соединение стало мишенью сразу для четырех флотов. Американцы, правда, сначала полагали со свойственным им практицизмом, что русские моряки ограничатся формальным сообщением о ракетной атаке и поспешат убраться поближе к своим базам.

Но они недооценили мужество русских моря­ков. Да, сейчас «Адмирал Нахимов» был очень уяз­вим перед «Гарпунами» и «Томагавками». Но никто из команды русского ТАРКРа и не подумал отсту­пить, не смалодушничал.

Против двух русских кораблей в атаку пошли оба американских атомных ракетных крейсера «Тикондерога» при поддержке четырех эсминцев «Орлей Берк». Суперавианосец CVX «Фридом Файтер» выпустил тучи истребителей. В атаку вышли

атомные подводные лодки.

* * *

«Адмирал Нахимов» успел выполнить только один упреждающий ракетный залп. Восемь новей­ших универсальных ракет «Обсидиан» стартовали из двух счетверенных подпалубных пусковых устано­вок Реактивные бестии сразу же приникли к греб­ням волн в стремительном сверхзвуковом броске. Даже хваленая система «Иджис» оказалась бессиль­на против русской ракетной атаки. Операторы на американских кораблях смогли засечь и просчи­тать курс «Обсидианов» только уже на заключитель­ном этапе полета, когда те выполнили «горку» для коррекции автономных систем наведения. Рванув­шие им на перехват зенитные ракеты «Стандарт-3» и «Стандарт-4» были сбиты с толку энергичными противозенитными маневрами «Обсидианов» и от­стреленными ими ложными целями.

Навстречу русским ПКР[37] брызнули потоками огня шестиствольные пушки «Вулкан» ближнего рубежа обороны. Одному из расчетов установки «Вулкан-Фаланкс» повезло: им удалось почти не­возможное — сбить русский «Обсидиан»! Ракета просто случайно попала под перемещающийся поток огня американской зенитной пушки. Прав­да, везение это было уж очень относительным: пылающие обломки ракеты, растерзанной пото­ком 20-миллиметровых снарядов из обедненного урана, упали на один из фрегатов охранения аме­риканской авианосной группировки. На корабле начался пожар. Так что даже сбитая русская ПКР нанесла ущерб врагу.

«Обсидианы» ударили по кораблям. Сразу три попадания достались одному из атомных крейсе­ров ВМС США. Две высокотехнологические огнен­ные стрелы русских витязей XXI века пронзили «Хью Сити» сверху в стремительном пикировании. Благодаря огромной скорости они прошили сра­зу несколько палуб и взорвались в глубине корпу­са американского атомного ракетного крейсера. Мощный корабль содрогнулся от двух смертель­ных ударов. В развороченных взрывами комбини­рованных боеголовок отсеках бушевал огненный смерч. Попадания практически уничтожили или сильно повредили также и трубопроводы, элек­тросиловые и информационные кабели. Практи­чески все системы разом вышли из строя.

И тут третья ракета ударила в борт «Хью Сити» прямо под пирамидальную надстройку. Корабельная сталь не устояла против гигантской кинетической энергии ракетного снаряда. Про­делав огромную дыру, «Обсидиан» влетел внутрь и уже там взорвался. Конструкция громадного атомного корабля не выдержала: он медленно разломился пополам, обнажив пылающее нутро. Море вокруг тонущего гиганта закипело, с палубы и надстроек прыгали матросы в последней отча­янной попытке спастись, но водоворот утягивал их на дно. Через несколько минут все было кон­чено. На поверхности остались плавать мелкие обломки, пара спасательных кругов и несколько тел в спасжилетах. Вместе с «Хью Сити» на дно пошли эсминец УРО[38] «Майкл Мерфи» типа «Ор­лей Берк», получивший два попадания русских ракет, ставших для американского «эсминца XXI века» смертельными. Все же кевлар и титановые бронеэкраны — недостаточная защита от много­тонных ракет, несущихся на сверхзвуковой ско­рости.

Еще один «Обсидиан» «достался» американско­му фрегату, превратив его в пылающий, развали­вающийся на части факел. Несмотря на тяжелые потери, боевое охранение авианосной группиров­ки ВМС США свою задачу выполнило — в авиа­носец CVX «Фридом Файтер» не попала ни одна ракета.

Ну а у русского атомного ракетного гиганта времени на перезарядку пусковых установок глав­ного ударного комплекса уже не было. Операторы РЛС докладывали о приближении множественных воздушных целей — «Гарпунов», «Томагавков» и па­лубных истребителей с американского суперавиа­носца.

Но на дальних рубежах американские палубные самолеты были перехвачены эскадрильей Су-ЗЗМ с «Кузнецова». Русские истребители сломали ата­кующий строй «Си Рапторов» и навязали им не­выгодный затяжной воздушный бой. Русские лет­чики шли лоб в лоб на клинья «Си Рапторов», и те не выдержали — отвернули. Атакующие боевые порядки американцев распались. Ну а в ближнем маневренном воздушном бою русские асы — на­следники мастерства Тимура Апакидзе — были настоящими «королями воздуха», повелителями неба. Да и, кроме того, обремененные противорадиолокационными ракетами «Харм» и «Аларм», противокорабельными «Гарпунами» истребители пятого поколения F-22E «Си Раптор» были уж не столь маневренны, в отличие от мощных русских истребителей Су-33М, которые несли лишь раке­ты воздушного боя.

Воздух вскипел от пушечных очередей и за­предельных фигур высшего пилотажа — ведь в воздухе сошлись в смертельном поединке сверх­маневренные самолеты. Вспыхнули факелы стар­товавших ракет класса «воздух—воздух».

В эфире — хриплая ругань на двух языках, от­рывистые команды, мольбы о помощи.

— «Raptor-24», a «Flanker» is behind you!

— Where he is?!! I can't see that fucking plane!!!

— Спокойно, Ваня, я прикрою — он твой!

— Я 325-й, пуск произвел!.. А, сука, горишь, звездно-полосатый!!!

В воздухе — карусель смерти!

А к «Адмиралу Нахимову» уже неслись «Гар­пуны» и «Томагавки». Их встретили зенитные ракеты 9М330 носового комплекса «Кинжал».

За несколько минут больше половины ракетного боекомплекта было расстреляно. В небе стеной вспухли облака взрывов ракетных перехватов. На ближней дистанции эстафету по защите крей­сера приняли зенитные ракетно-артиллерийские комплексы «Кортик». Они били по стелющимся над волнами противокорабельным и крылатым ракетам практически в упор. Искрящиеся ог­ненные плети очередей скорострельных пушек рвали «Гарпуны» и «Томагавки» на дюралевые клочья.

Как крайняя мера противодействия от ракетной атаки были использованы реактивные установки запуска снарядов с дипольными отражателями и другими средствами пассивного противодей­ствия. Салютные разрывы пиропатронов и облака непроницаемого дыма закрыли могучий корабль.

Но перехватить абсолютно все ракеты без ис­пользования главного зенитного комплекса рус­ского суперкрейсера было попросту невозможно. «Адмирал Нахимов» содрогнулся от прямых ра­кетных попаданий. Первый же «Гарпун» ударил в носовую установку ЗРК С-400Ф. Сдетонировали находящиеся там ракеты. Огромный столб огня взвился над русским атомным крейсером. Страш­ный взрыв покорежил стальные металлоконструк­ции, они плавились, словно пластилиновые, в бу­шующем адском пламени.

Но сразу же включилась автоматическая систе­ма орошения погребов боезапаса, предотвратив еще более страшные взрывы и пожары. А пожар­ные и спасательные партии уже тянули к месту попадания брезентовые рукава брандспойтов, за­ливали пламя и пышущие жаром переборки, эва­куировали немногих оставшихся в живых матро­сов.

Отголосок тяжелого удара докатился и до рас­положенного в глубине корабля боевого инфор­мационного центра. На мгновение мигнуло осве­щение, вахтенный офицер срывающимся голосом доложил о попадании.

— Продолжать передачу данных с зенитных радиолокационных постов! — приказал, несмо­тря ни на что, капитан корабля. — Осмотреться в отсеках, доложить о повреждениях. Аварийным партиям — начать борьбу за живучесть и непото­пляемость корабля!

Вслед за первой ракетой по «Адмиралу Нахи­мову» ударило еще несколько американских ПКР, их было так много, что корабельные противовоз­душные комплексы не справлялись с этой лави­ной огня и стали. И пусть восемь или даже девять «Томагавков» или «Гарпунов» разлетались огнен­ным дождем в небе, оставшиеся одна-две ракеты все же попадали в цель, нанося «Адмиралу Нахи­мову» все новые и новые повреждения. И все же русский атомный крейсер, подобно знаменитому адмиралу, в честь которого был назван, «во весь рост» стоял под огнем противника, презрев опас­ность. Будто вселилась в корабль несокрушимая отвага защитника Малахова кургана.

Вокруг рвалась и плавилась броневая сталь, полыхали многочисленные пожары, а операторы зенитных локаторов С-400Ф продолжали отсле­живать траектории полета американских сверх­звуковых крылатых ракет. Корабль-герой до кон­ца исполнял долг перед Отечеством.

* * *

Рядом с «Адмиралом Нахимовым» отражал ата­ки крылатых ракет авианесущий крейсер «Николай Кузнецов». Авиагруппа «Кузнецова» уже выполни-

ла один вылет и остановила вал палубных само­летов с американского авианосца CVX «Фридом Файтер». Они рвались к русским крейсерам, но непревзойденные палубные истребители Су-33М и летчики, их пилотирующие, уничтожили око­ло трети всех «Си Рапторов» и «Лайтнингов II». Но победа в этом жестоком воздушном бою до­сталась русским летчикам дорогой ценой: погибло пять из двенадцати русских палубных истребите­лей, причем два летчика таранили американские самолеты, ценой своей жизни не позволив «Си Рапторам» выпустить свои противокорабельные ракеты по русским крейсерам.

Сейчас оставшиеся летчики собирались вновь поднять свои машины в воздух для сопровождения четверки ударных самолетов Су-34К А зенитно- ракетные комплексы «Николая Кузнецова» вспары­вали небо факелами стартующих ракет и очередя­ми сверхскорострельных пушек «Кортиков». Небеса вокруг него пылали, но пока что ни одна амери­канская ракета не настигла русский авианосец.

Сейчас «Николай Кузнецов» нашел себе до­стойного противника — со стороны норвежского берега к нему приближалась авианосная группа во главе с «плавучим аэродромом» «Джон С. Стеннис». С его борта стартовали «Супер Хорнеты» в со­провождении группы прикрытия «Лайтнингов II». А эсминцы и фрегаты перестроились в атакую­щий ордер, готовясь выпустить свои ракеты.

Но русский авианосец атаковал первым. Вообще-то авианосцем «Николай Кузнецов» называть нельзя, это тяжелый авианесущий крейсер. И глав­ное различие между двумя классами ударных кораблей через несколько секунд американцам предстояло ощутить на своей «звездно-полосатой» шкуре. Дело в том, что авианосец — это, по сути, всего лишь аэродром, его основное оружие —

ударные самолеты, которые несут ракеты и бомбы. Но в Советском Союзе создавали корабли, которые сочетали подавляющую огневую мощь тяжелых противокорабельных ракет с гибкостью и опе­ративностью применения палубной авиации. Это и были ТАКРы — тяжелые авианесущие крейсера. Например, «Николай Кузнецов», кроме двенадцати истребителей Су-ЗЗМ, звена Су-34К и вертолетов, нес еще и шестнадцать противокорабельных ракет комплекса П-700 «Гранит». Наклонные шахты рас­полагались под полетной палубой.

Когда взлетел крайний самолет, откинулись массивные бронированные крышки, явив на свет шестнадцать реактивных самонаводящихся анге­лов Апокалипсиса. Каждая из десятиметровых ракет весом свыше семи тонн несла мощную фугасно- проникающую боеголовку массой 750 килограм­мов на расстояние шестисот километров со ско­ростью в два с половиной звука. Для потопления атомного ударного авианосца достаточно было попадания половины боекомплекта — восьми ра­кет. При этом к цели «Граниты» шли над самыми гребнями волн, «мыслящим роем» — обмениваясь в полете между собой информацией о целях, вы­бирая среди них главную и преодолевая радиоэ­лектронные помехи противника.

Корабли охранения американского атомно­го авианосца ощетинились огненными иглами «Стандартов», зенитных ракет ближнего боя «Си Спэрроу» и очередями шестиствольных пушек «Вулкан». Эта огневая завеса смогла уничтожить три из шестнадцати ракет. Остальные «Граниты» продолжили свой смертельный полет. Еще одну «Пе-семисотую» удалось сбить расчетам зенитных комплексов американского атомного авианосца за секунду до того, как остальные пять ракет по­разили «Джон С. Стеннис».

Поначалу авианосец окутался облаками не­проницаемого искусственного дыма, над ним разорвались специальные снаряды с дипольными отражателями и тепловые «ловушки». На полную мощность работали радиоэлектронные станции постановки помех. С борта «Джона С. Стенниса» ударили шестистволки «Вулкан» и ракеты «Си Спэрроу» ближнего рубежа обороны ПВО. Но — все тщетно. На конечном этапе полета рули рус­ских «Гранитов» блокировались, и поэтому они уже не могли перенавестись на ложные цели.

По американскому авианосцу прокатился ог­ненный вал разрывов, полетная палуба вздыби­лась фонтанами огня и дыма. Оставшиеся на ней самолеты, не успевшие взлететь в первой волне, полетели за борт пылающими дюралевыми лох­мотьями. Начал рваться боекомплект, по покоре­женной палубе разлилось горящее авиационное топливо. «Джон С. Стеннис» потерял ход и зарыл­ся носом в волны.

Остальные «Граниты», получив данные, что «цель №1» уничтожена, перенавелись на другие корабли. Один из «Гранитов» стелился над волна­ми, автоматически совершая маневры по сложной противозенитной траектории. Потом ракета, по­винуясь заложенному в «электронный мозг» алго­ритму, рванулась вверх, и в пикировании буквально «переломила хребет» натовскому кораблю. Тот по­пытался на крутой циркуляции уйти от удара, но ракета и корабль по своим скоростям находились в разных измерениях. Со всей своей семитонной массой за вычетом сгоревшего топлива она обру­шилась на эсминец «Милиус» класса «Орлей Берк».

Удар и последовавший за ним взрыв были ужасны. «Гранит» за счет своей массы, помножен­ной на скорость, пробил надстройку, первые две палубы и взорвался как раз в районе боевого ин­формационного центра корабля. Гибель эсминца была мгновенной, кевлар и фрагментарная бронезащита не могли противостоять чудовищной разрушительной силе русской ракеты. От амери­канского корабля осталась только куча мусора, плавающая на поверхности стылых вод.

Остальные «Граниты» тоже нашли свои цели, утопив пару фрегатов и тяжело повредив идущее в одном ордере с авианосцем судно снабжения.

А тем временем приблизившееся на рубеж пу­ска звено Су-34К довершило разгром. Противоко­рабельные ракеты «Москит» и противорадиолокационные Х-31П только лишь добивали оставшиеся корабли.

Русские ударные самолеты в сопровождении па­лубных истребителей Су-ЗЗМ легко прорвали воз­душный заслон «Супер Хорнетов» и «Лайтнингов II». Немаловажную роль в этом сыграло и то, что аме­риканские летчики были подавлены морально тяже­лыми повреждениями своего авианосца. Фактически как боевая единица он перестал существовать.

На этот раз русские самолеты вернулись на борт «Адмирала Кузнецова» без потерь. Но вскоре пришел приказ с «Адмирала Нахимова»: «Авиане­сущему крейсеру отходить под прикрытие райо­нов патрулирования береговой авиации и подво­дных лодок».

«Адмирал Нахимов» погибал. Русский супер­крейсер отразил уже несколько ракетных атак, на него трижды выходили в атаку американские атомные подлодки. Одну из них моряки «Адмира­ла Нахимова» все же благополучно утопили.

Но повреждения его были очень тяжелы: страшным взрывом разворочена носовая часть, разбит ходовой мостик, снесены практически все антенны и мачты, на месте многих боевых мо­дулей «Кортик» зияют почерневшие оплавленные пробоины. А оставшиеся орудия и транспортно- пусковые контейнеры пусты — весь боекомплект расстрелян по американским ракетам.

Но корабль все еще находился на плаву, а вну­три него шла беспримерная и отчаянная борьба за живучесть и непотопляемость. Матросы, мич­маны и офицеры из последних сил тушили по­жары и заделывали пробоины.

А к русскому тяжелому крейсеру, как ша­кал к умирающему льву, крался американский «корабль-арсенал», созданный по технологии «стелс». Покатый, пирамидальной формы, угло­ватый и приземистый катамаран нес в своих от­секах более ста крылатых ракет. С минимальной дистанции, в упор он ударил по кораблю под Ан­дреевским флагом.

Во внутренних отсеках «Адмирала Нахимо­ва» — мешанина из развороченных, все еще рас­каленных металлоконструкций и людских тел. Едкий запах гари смешивается с тяжелым запа­хом крови. В боевом информационном центре большинство офицеров и матросов контужено, а компьютеры и другое оборудование выведены из строя. Тускло мерцает аварийное освещение, бьют бело-голубые разряды.

Капитан корабля с перевязанной кровавым бинтом головой слепо шарит рукой в поисках фуражки. Матрос-планшетист с окровавленным лицом сидит прямо на полу и раскачивается, словно сомнамбула, прижимая ладони к глазам. В момент одного из попаданий лопнуло толстое стекло планшета тактической обстановки, и сот­ни мелких осколков брызнули во все стороны, поражая людей.

В кресле за пультом боевой информационно- управляющей системы сидел капитан-лейтенант. На нем одном из всех по странному стечению обстоятельств не было ни царапины.

«Адмирал Нахимов» забился в агонии от новых взрывов.

Ожил динамик внутренней связи:

— ВИЦ, докладывает радиолокационный пост главного зенитного комплекса С-400Ф. Обе ан­тенны уничтожены ракетными попаданиями.

Капитан корабля все же надел фуражку, непо­слушными пальцами взял микрофон переговор­ного устройства:

— ВИЦ — боевой части связи. Отправьте на «Кузнецов», срочно: выдайте целеуказание по теле­метрическому каналу от вашего локатора управ­ления стрельбой. БЧ-4, обеспечить телеметрию с борта ТАКР. Группе управления огнем комплек­са С-400Ф — обеспечить стрельбу по надводной цели.

В полутемном посту управления стрельбой ко­мандир огневого расчета криво усмехнулся — ну вот, настало и наше время... «Эх яблочко, куда ко­тишься... »

— Приготовиться к стрельбе! Принять данные телеметрии для выработки параметров прицели­вания. Цель надводная.

— Товарищ капитан-лейтенант, носовые пуско­вые установки вышли из строя. Стрельба возмож­на только кормовым ЗРК.

— Кормовой ЗРК — товсь!

— Товсь выполнено!

— Пли!!!

Откинулись бронированные крышки, из пуско­вых установок взмыли «по минометному» управ­ляемые ракеты, тут же включив стартовые ускори­тели. В мгновение ока они унеслись к цели.

Словно метеоритный дождь накрыл американ­ский малозаметный корабль-арсенал. Его «неви­димость» во многом оказалась просто фальшив­кой. Конечно, зенитные управляемые ракеты при стрельбе по надводной цели не обладали таким могуществом, как ПКР, но и их мощности хвати­ло, чтобы превратить американский «корабль XXI века» в пылающий дуршлаг. Кроме невидимости, никакой другой ощутимой защиты ведь у него и не было. Только рявкнули пару раз две зенитные установки «Вулкан-Фаланкс», да впустую прочер­тили небо ракеты «Си Спэрроу». Шакал получил от льва по заслугам.

А заодно досталось и неосторожно прибли­зившемуся канадскому фрегату. Тот, получив сразу три попадания, зарылся носом в волны и с силь­ным креном на правый борт медленно уходил по­дальше от русского атомного крейсера.

Видя, что даже такой мощный ракетный об­стрел не в силах уничтожить русский тяжелый атомный крейсер, американцы направили на него свою главную ударную силу — сверхзвуковые кры­латые ракеты «Хеллберд». Сверхзвуковые огненные стрелы Апокалипсиса перехватывать было уже не­чем. Из шести боевых модулей зенитных ракетно- артиллерийских комплексов «Кортик» осталось только два, остальные были уничтожены. И только один из них смог дать короткую очередь послед­ними снарядами, а потом закончились и они.

«Адмирал Нахимов» полностью скрылся в стол­бах пламени, и этот пожар затушить было уже не­возможно. Но русский атомный суперкрейсер все еще оставался на плаву, упрямо не желая погибать.

С кормы к нему осторожно подкрались два американских фрегата. Но лучше бы они этого не делали. Сквозь бушующее на палубе и в надстрой­ках «Адмирала Нахимова» пламя ударили очереди

кормовой орудийной башни. Спаренная артустановка АК-130М, самая мощная в мире, накрыла американские корабли настоящим валом снаря­дов — сорок пять выстрелов в минуту. Сквозь пе­лену огня стреляла кормовая башня, и каждый ее снаряд находил цель.

Первая очередь 130-миллиметровых бронебой­ных и осколочно-фугасных снарядов хлестнула по надстройке ближайшего корабля типа «Оливер Хазард Перри». Ходовой мостик разлетелся вдре­безги от прямого попадания, очередь наискось ударила по борту и разворотила башню носово­го орудия фрегата. Второй корабль под звездно- полосатым флагом выпустил торпеду и на крутой циркуляции попытался уклониться от убийствен­ного артиллерийского огня русских. Но ему это не удалось — цепочка разрывов изрешетила борт и надстройку с левой стороны. Постановка по­мех и ответный огонь «Вулканов» ничего не дали. «Вулканы»-то и русские ракеты сбивали по велико­му случаю, а против крупнокалиберных снарядов и вовсе были бессильны. Американский фрегат резко потерял ход и накренился на левый борт.

А в следующий момент одна из сверхзвуко­вых ракет «Хеллберд» ударила отважный русский корабль в бок ходовой рубки, словно тяжелая штуцерная пуля — в висок героического адмира­ла. И это попадание стало роковым для русского флотоводца и для корабля, много лет спустя на­званного его именем.

* * *

В боевом информационном центре русского тяжелого атомного ракетного крейсера капитан оперся о разбитый стеллаж с аппаратурой. Удиви­тельно, но общекорабельная трансляция каким-то чудом еще работала. Дрожащими пальцами он взял в руки микрофон. Но голос опытного моряка был тверд, когда он отдавал свой последний приказ:

— Экипаж, внимание! Говорит командир. Ма­шинному отделению обе машины — стоп! За­глушить реакторы! Всем — покинуть корабль. — И добавил дрогнувшим голосом: — Вы все отважно сражались, и я горжусь тем, что был вашим ко­мандиром в этом неравном бою.

Ответом ему была песня. Ее пели те, кто из последних сил отдраивал броневые двери, под­нимался по трапам, выбирался из искореженных и разбитых отсеков. Пели все, кто остался в жи­вых, даже раненые. Бессмертный мотив звучал в их сердцах.

Наверх, вы, товарищи, все по местам, Последний парад наступа-а-ет. Врагу не сдается наш гордый «Варяг», Пощады никто-о не желает! Врагу не сдается наш гордый «Варяг», Пощады никто-о не желает!..

Капитан корабля тяжело оперся о массивную бронированную дверь. Перед ним стояли остав­шиеся в живых моряки. Практически все они были ранены, некоторые поддерживали своих то­варищей. Но строй держали.

— Ребята, спасибо вам за службу, — тихо про­говорил командир непокоренного корабля. И до­бавил громче: — Спустить шлюпки. Команде трюмных механиков — подготовить корабль к за­топлению. Открыть кингстоны! Команде — поки­нуть корабль.

Четко по команде со шлюпбалок спустили уцелевшие шлюпки и катера, на воде закачались оранжевые спасательные плоты. Сначала в люль­ках опустили тяжелораненых, потом на спасатель­ные средства сели остальные моряки под началом своих командиров. Это было организованное от­ступление после выполненного до конца боевого задания. А на уцелевшей мачте крейсера развевал­ся Андреевский флаг. «Адмирал Нахимов» и его экипаж выполнили свой долг перед Отечеством.

Вокруг тонущего «Адмирала Нахимова» кру­жили вертолеты с американских кораблей, хо­дили галсами фрегаты и эсминцы под звездно- полосатыми флагами. И ни один из них не решался приблизиться к русскому кораблю. Аме­риканцы были поражены, шокированы стойко­стью, мужеством и беспримерной отвагой рус­ских моряков.

Уцелевшие моряки на шлюпках и спасатель­ных плотиках с болью в сердце смотрели, как уходит под воду их крейсер. В разрывах пламени, опираясь на бронированную стену надстройки, стоял капитан. Он решил разделить судьбу свое­го корабля.

Глава 9 ОТРАЖЕНИЕ АТАКИ

Глаза полковника Олега Щербины налились кровью от ярости. Он стоял на аэродромной сто­янке перед строем летчиков и самолетов своей эскадрильи. Каждое его слово падало, словно тя­желый стальной молот на наковальню:

— Сейчас в море гибнет под ударами амери­канских кораблей наш тяжелый атомный ракетный крейсер «Адмирал Нахимов». Гибнет, передавая нам информацию о стартовавших из Гренландии аме­риканских ракетах, запущенных по Североморску, Мурманску, Кольской атомной электростанции. Перехватить их можем только мы. Приказываю: чтобы ни одна ракета не попала по вверенным нам объектам — ради тех, кто сейчас там, в море, гибнет, но обеспечивает нам целеуказание! Чтобы их жертва не была напрасна. По самолетам!

Парами истребители Су-207 поднимались в небо — навстречу летящей сверхзвуковой аме­риканской смерти. Яростно билось в камерах сгорания форсажное пламя, билось пламя ярости в сердцах людей.

— Я 801-й, канал телеметрии с крейсером «Адмирал Нахимов» установлен, передача данных идет в режиме реального времени.

— 801-й, я «Прибой», — раздался в наушниках летного шлема позывной штаба. — Уничтожить ракеты!

— Я 801-й, понял вас. Эскадрилья, провести распределение целей, прицеливание — индивиду­ально. Перехват — по готовности. Огонь!

— Вас понял 801-й! Цель вижу, пуск произвел.

Цель вижу, работаю.

На индикаторе на фоне лобового стекла по­явилась россыпь сверкающих точек, которые стремительно приближались к строю русских ис­требителей. Бортовые радиолокаторы самолетов, несмотря на свою высокую эффективность, едва могли засечь американские крылатые ракеты, мчащиеся на сверхзвуковой скорости по слож­ному профилю полета, да еще и на сверхмалой высоте. Но благодаря локаторам «Адмирала На­химова», который вел неравный бой с американ­ской эскадрой, информация о целях поступала прямо в электронный прицельный комплекс ис­требителей Су-207. Вокруг светящихся искорок на прозрачной пластине прицельного индикатора вспыхнули красные ромбики захвата цели.

— Я 801-й, цель вижу, ракета пошла! — Пол­ковник Олег Щербина вжал гашетку в шерохова­тую поверхность ручки управления самолетом.

С подкрыльевых пилонов сорвались специ­альные ракеты-перехватчики Р-77ПР, или, как их еще называли, РВВ-АЕ-ПР Аббревиатура была со­вершенно неперевариваемая, «чтоб враги не дога­дались», но за ней скрывалась самая совершенная в мире ракета-перехватчик.

Она была создана на базе высокоманеврен­ной ракеты средней дальности Р-77 с учетом последних конфликтов с применением высоко­точных крылатых ракет оперативно-тактического назначения. Как показал опыт боев за Донбасс и конфликта в Венесуэле, противоракеты, стар­тующие с самолетов, при перехвате оказались более эффективны, чем традиционные зенитные комплексы. Р-77ПР отличала от базовой ракеты боевая часть, которая содержала пять высокома­невренных сверхзвуковых суббоеприпасов с ми­крокумулятивными поражающими элементами. На летящую со сверхзвуковой скоростью цель ракета-перехватчик наводилась радиолокацион­ной головкой самонаведения, а при приближении к объекту перехвата отстреливались и стартова­ли суббоеприпасы, оснащенные тепловыми ГСН[39]. Уйти от высокоманевренных мини-ракет на ко­роткой дистанции было практически невозможно. На оптимальном расстоянии до перехватываемой крылатой ракеты неконтактный лазерный взрыва­тель подрывал боевую часть, и облако микроку­мулятивных зарядов разлеталось во все стороны, гарантированно уничтожая цель.

Так все и произошло. Одна за другой амери­канские крылатые ракеты, которым предстояло на сверхзвуковой скорости обрушиться на Кольскую атомную электростанцию и превратить весь Рус­ский Север в раскаленную радиоактивную пусты­ню, разлетались пылающими обломками в облаках микрокумулятивных зарядов ракет-перехватчиков. Ни огромная скорость сближения, ни маневриро­вание с предельными даже для мертвого металла перегрузками не помогали избежать перехвата.

Русские истребители маневрировали в небе с максимальными перегрузками, ведь даже с це­леуказанием с «Адмирала Нахимова» у летчиков полковника Щербины были считанные мгновения, чтобы поразить относительно малоразмерные крылатые ракеты. «Адские птицы» маневрировали в соответствии с заложенной в их «электронные мозги» программой, выполняя мгновенные отво­роты, «горки» или уходя к самой земле. Фактиче­ски каждая из ракет «Хеллберд» была беспилотным сверхзвуковым ударным комплексом и управля­лась компьютером с элементами искусственного интеллекта — первые беспощадные Терминаторы.

Так что летчикам из Отдельной истребительной эскадрильи приходилось «выжимать» все, и даже больше того, из своих непревзойденных истре­бителей Су-207. «Марианской охоты на индеек»[40]здесь и в принципе быть не могло. Су-207 на пер­вый взгляд бессистемно и опасно носились в воз­духе, вытворяя такие фигуры, что в глазах темне­ло, а земля и небо вертелись волчком вокруг ги­перманевренных истребителей пятого поколения ОКБ Сухого. Но все же этот отчаянно-смелый и запредельный пилотаж стоил того. У людей есть то, чего нет у машин: свобода действовать, как считаешь нужным. И если нужно ради этого нарушить законы логики, законы аэродинамики, то — вперед! И вновь перегрузки перемалывают мышцы в ноющее желе, темнеет в глазах, но чув­ства и реакция обострены до предела, летный та­лант проявляется во всей своей полноте, а из-под крыльев Су-207 стартуют ракеты-перехватчики.

Небо расцветилось сполохами взрывов, на землю метеоритным дождем сыпались пылающие обломки сверхзвуковых американских крылатых ракет, но они уже не могли причинить никакого вреда. От них лишь загорелась пара домов, но пожарные быстро потушили пламя, а мирные жители были эвакуиро­ваны или находились в убежищах, строившихся еще в пятидесятые годы прошлого века. Теперь вот эти капитальные сооружения пригодились.

Израсходовав все ракеты, шестнадцать истре­бителей Су-207 пошли на посадку. Эстафету по защите неба приняли на себя расчеты зенитно- ракетных систем С-400 и «Антей-2500». Эта си­стема комплексной армейской противовоздушной обороны вообще могла перехватывать практи­чески все типы аэродинамических и баллисти­ческих целей — от беспилотных разведчиков и зависших вертолетов и до боеголовок стратеги­ческих ракет. ЗРС «крупного калибра» дополняли «Тунгуски» и «Панцири», ощетинившиеся стволами скорострельных пушек и транспортно-пусковыми контейнерами зенитных управляемых ракет. Так­же в воздухе барражировали истребители ПВО МиГ-31БМ и Су-27СМ. Они выстроили в небе на ближних подступах к северным городам и охра­няемым объектам непреодолимый огненный ча­стокол. Здесь возможный недостаток точности наведения компенсировался просто ужасающей огневой мощью.

Полковник Щербина стащил с головы летный шлем и влажный от пота подшлемник. То корот­кое время, пока истребители находились на земле, позволяло хотя бы на несколько минут отдохнуть от огненной круговерти сверхманевренного про­тиворакетного воздушного боя. Времени было так мало, что летчики даже из кабин своих самолетов не успевали выбраться.

Техники заправляли севшие истребители и сна­ряжали их новым боекомплектом ракет. Аэро­дромная команда и в особенности оружейники работали, перекрывая все нормативы по подве­ске боекомплектов. Зачастую ракеты на пилоны устанавливали вручную, общими усилиями, не до­жидаясь, когда подгонят специальные ложементы и подъемники. С помощью «крепкого словца» по­лучалось быстрее.

И снова — скороговорка команд на исполни­тельном старте, и Су-207 взмывают на факелах фор­сажного пламени. Приближается очередная волна американских сверхзвуковых крылатых ракет.

И снова огненная круговерть неба и земли вокруг русских истребителей пятого поколения, а в прицелах — опять цели, для поражения которых отмерены только доли секунды. Но снова русские умудряются уничтожить практически все ракеты. Те, что прорвались, разметывают на обломки зенитно- ракетные комплексы. И только одна из «Адских птиц» сумела продержаться достаточно долго, чтобы быть распиленной пополам очередью «Тунгуски».

Правда, теперь уже есть потери. Один из ис­требителей, стремясь занять выгодную позицию для стрельбы, сталкивается с американской кры­латой ракетой. Другой летчик Су-207 в погоне за «Хеллбердом» уходит на бреющий полет, не учи­тывает запас высоты и разбивается. При таком сверхкритическом маневрировании даже лучшее в мире катапультное кресло К-36ДМ не способно спасти летчика...

Щербина крепче стискивает зубы и вновь бро­сается в атаку, ловит в прицел стремительные тени американских крылатых ракет. Уже более полови­ны боекомплекта ракет-перехватчиков потрачено, догорают на земле обломки американских «Адских птиц», а новые волны ракет все прут и прут.

Новые атаки. Летчики сражаются уже просто на пределе своих сил. Русские крылатые витязи, словно триста спартанцев в Фермопильском уще­лье против неисчислимых ракетных орд нового, звездно-полосатого Ксеркса. И только от их му­жества, стойкости и летного мастерства зависит безопасность Родины.

* * *

Снова — на посадку. Пополнение боекомплек­та, заправка горючим. Взмывает в небо зеленая ракета, а вслед за ней взлетают и истребители.

Но теперь их ждет новая угроза. Полковник Щербина и остальные летчики замечают, что про­филь полета новых волн атакующих ракет отли­чается от предыдущих. Да и данные телеметрии говорят о том же.

И снова на помощь пришел боевой опыт, по­лученный полковником Щербиной в небе Полтавы и Донбасса и развитый над венесуэльской сельвой.

— Внимание, говорит 801-й! Это ракеты воз­душного старта! Повторяю, ракеты выпущены с самолетов, предположительно, с бомбардиров­щиков. Уничтожаем ракеты, а потом перехваты­ваем стратегические ракетоносцы.

Но ситуацию новая вводная поначалу не изме­нила. Те же бешеные маневры и доли секунды на открытие огня, те же выматывающие душу и тело перегрузки. Но это были высокоточные крылатые ракеты AGM-86C и AGM-86D, оснащенные мощной осколочно-фугасной и проникающей боеголовками соответственно. Но скорость у них была восемьсот километров в час, а не полторы тысячи, как у «Хелл­берд», и это существенно облегчало перехват. Рус­ские Р-77ПР без труда справились с этими целями.

Но вместо очередной посадки в Североморске-3 Щербина повел свою эскадрилью в погоню за бом­бардировщиками. Летчики до предела форсирова­ли турбины своих истребителей и нагнали амери­канские «бомбовозы» уже далеко над морем.

Это оказались, как и предполагал Щербина, стратегические «невидимки» — бомбардировщики В-2В «Спирит». Две тройки массивных треуголь­ных самолетов скользили на малой высоте над во­дой. Море штормило, турбулентные потоки били в широкие плоскости «летающих крыльев». Несо­мненно, летчикам было тяжело управлять страте­гическими бомбардировщиками в такой болтанке, но это все же лучше, чем попасть на прицел рус­скому «Фланкеру» или быть сбитым корабельным зенитным комплексом.

Но от судьбы не уйдешь, а она сейчас прибли­жалась к «стелсам» на скорости в две с половиной тысячи километров в час. Ракеты-перехватчики Р-77ПР, а их на каждом самолете было по восемь на внешней подвеске и по четыре во внутренних отсеках вооружения, были уже израсходованы, но оставалось еще по паре тепловых ракет ближнего боя на концевых пилонах, для самообороны. Те­перь и они пригодились как никогда.

— Я 801-й, прием. Первое звено атакует бом­бардировщики, второе и третье — прикрывают от истребителей. Оставшаяся пара, занять эшелон одиннадцать тысяч, вы наш резерв.

— 801-й, это 812-й, прием, но на локаторе только бомбардировщики. Истребительного при­крытия не наблюдаю.

— Я 801-й — выполнять! Прицеливание — ин­дивидуально, ведущий «Дух» — мой!

— Вас понял, выполняю.

Звенья эскадрильи разделились в соответствии с приказом полковника. Щербина усмехнулся под кислородной маской: даю голову на отсечение, что сейчас еще ниже бомбардировщиков крадется звено, а то и больше «Си Рапторов»! Еще в небе над Донбассом Олег слишком хорошо узнал на­туру «непобедимых» американских вояк. Правда заключалась в том, что они нападали только тог­да, когда имели численный перевес. И всякий раз старались перестраховаться. И уж не отпустили в рискованный полет свои драгоценные, в прямом смысле — каждый самолет стоил почти милли­ард долларов, стратегические бомбардировщики- «невидимки» без прикрытия.

Но все же полковник Щербина недооценил ма­стерство «Голубых ангелов»[41]. Американские палуб­ные истребители «Си Раптор» появились словно из ниоткуда! Только что оптико-локационные станции выдавали данные о шести целях класса «бомбар­дировщик», а теперь целей стало десять и четыре из них — высокоманевренные истребители F-22E! Американские летчики шли не на сверхмалой вы­соте — они прятались под бомбардировщиками!

Один из «Си Рапторов» потянул на косую пет­лю, заходя в хвост истребителю Щербины. Олег едва успел переворотом через крыло уйти от вы­пущенной ракеты. Завязался ближний маневрен­ный воздушный бой. Американские истребители стремились любой ценой задержать русские са­молеты, сковать их боем, не дать атаковать бом­бардировщики. Но все же численный перевес был на стороне Су-207, да и в кабинах русских истребителей сидели суперпрофи, настоящие асы. Испытатели, для которых закритические режимы полета были вполне привычны.

И, кроме того, сейчас все решала тактика и организация атаки. Благодаря опыту полков­ника Щербины атака прошла успешно. Два зве­на Су-207 сковали боем четверку «Си Рапторов», а истребители командного звена, вывернувшись из навязанной им круговерти «собачьей свалки», пошли на перехват бомбардировщиков.

Несмотря на свою показную «невидимость», стоившую налогоплательщикам США не один десяток миллиардов долларов, стратегические бомбардировщики В-2 В «Спирит» на прицель­ных индикаторах смотрелись отлично. А оптико- локационная станция четко указывала четыре «горячие» точки на месте сопел турбореактив­ных двигателей «Спирита». И это несмотря на специальные сотовые панели, тепловые экраны и S-образный изгиб воздухозаборников, снижаю­щих якобы тепловую заметность.

— Цель вижу, пуск произвел. — Щербина двой­ным нажатием на гашетку отправил в недолгий полет пару ракет Р-73Э ближнего боя.

Обе они взорвались над крылом ведущего бом­бардировщика, как раз возле сопел двигателей на правой плоскости. От бомбардировщика потянул­ся шлейф дыма, но огромный самолет все еще держался в воздухе. Подойдя ближе, Олег Щербина разнес из пушки уже поврежденные двигатели.

Отлетели панели кабины, а вслед за ними — и катапультные кресла обоих членов экипажа бомбардировщика. Треугольный самолет тяжело накренился и по широкой спирали пошел вниз.

Остальные пять «Спиритов» шарахнулись в стороны, один снизился почти к самой воде, экипаж не удержал управление, и огромный бом­бардировщик зацепил крылом волны, а в следую­щий момент океан поглотил его. Остальные В-2В были сбиты русскими истребителями.

— Я 801-й, задание выполнено. Цели перехва­чены и уничтожены. Остаток топлива на полчаса полета, пришлите танкер.

— 801-й, это «Прибой», прием. Пара самолетов- заправщиков уже вылетела. Выходите в район ожидания, квадрат 17—28. Вас будут прикрывать истребители.

— Вас понял, жду заправщиков.

* * *

— Товарищ генерал-майор, Отдельная эскадри­лья истребителей Су-207 задание выполнила. Уни­чтожено девяносто два процента выпущенных по нашей территории сверхзвуковых ракет, практиче­ски все крылатые ракеты воздушного старта, четыре истребителя «Си Раптор» и шесть бомбардировщи­ков В-2В. Потери, — Олег Щербина тяжело вздох­нул. — Потери — два летчика и два самолета.

— Поздравляю вас, полковник. Ваша часть прекрасно справилась с заданием. Все летчи­ки Отдельной истребительной эскадрильи будут представлены к высшим наградам России. Ну а те­перь — отдыхайте. И готовьтесь к наступлению.

Глава 10 «ОСКАЛ БЕЛОГО МЕДВЕДЯ»

Подводные лодки «Северсталь» и «Архангельск» всплыли на поверхность уже в Баренцевом море под охраной двух эсминцев, а также малых про­тиволодочных и малых ракетных кораблей Крас-

нознаменного Северного флота. В небе над ними гудели Ту-142М.

Шторм утих, и стало возможно беженцев со Шпицбергена эвакуировать на находящееся здесь же госпитальное судно «Свирь». Для них уже все завершилось. На борту плавучего госпиталя их ждали уютные каюты, врачи, нормальная еда и возможность привести себя в порядок. Два эс­минца и малые корабли вместе с авиацией при­крывали госпитальное судно.

А вот для подводников все только начиналось. Вместе с госпитальным судном в район ранде­ву прибыли плавбаза, плавучие мастерские и суда снабжения, среди которых был и танкер. Они при­везли экипажам подводных авианосцев запасы еды, регенерирующих пластин, запчасти, боекомплект и топливо для самолетов взамен израсходованных, торпеды. Пока лодки были пришвартованы у бор­та плавбазы, подводники могли насладиться морем и солнцем, которое изредка выглядывало из-за об­лаков. Но длилось это недолго. Пополнив припа­сы, подводные атомные авианосцы должны были снова погрузиться в свою родную стихию. Их ко­мандиры получили секретные пакеты и приказ из штаба Северного флота: выдвигаться на позиции и действовать по специальной команде. Больше ни­кто ничего не знал, да и не мог знать, но все чув­ствовали — они накануне грандиозных событий.

Незадолго до погружения Игорю Чайке удалось встретиться на борту плавбазы с Александрой Кашириной.

— Мне страшно...

Игорь накинул бушлат девушке на плечи. По­года начала портиться, задул ветер. У борта за­мер атомный подводный авианосец «Северсталь». Он уже был готов к походу, через несколько ми­нут он уйдет на глубину, а пока...

Игорь согревал свою единственную жаркими поцелуями, шептал ей слова нежности и утеше­ния, крепко сжимая в объятиях.

— Александра, Сашенька, все будет хорошо. Я вернусь, и мы поженимся. Милая моя...

— Игорь, я буду ждать тебя... Береги себя.

Время прощания истекло. Игорь Чайка, подарив

своей невесте страстный и долгий поцелуй, перебрал­ся на борт лодки. Обернувшись, он увидел хрупкую фигуру Александры Кашириной, стоящую у фальш­борта плавбазы. Потом массивный люк захлопнулся, отсекая все земное доя капитана и для остального

экипажа подводного атомного авианосца.

* * *

Американский флот и корабельные соединения их союзников по арктической кампании замерли в напряженном ожидании. Русские отбили все вол­ны атакующих их сверхзвуковых крылатых ракет. Стаи «Адских птиц» были стерты с небес уникаль­ными противоракетами Р-77ПР, разметаны на дю­ралевые лохмотья огнем зенитных ракетных систем «Антей-2500» и С-400, «Тунгусок» и «Панцирей».

Первая же фаза ракетного удара американ­цев провалилась. Сразу стало ясно, что ни о ка­ком «ракетном блицкриге» и речи быть не может. Их адмиралы и генералы спешно сворачивали свои планы, отзывали с позиций атомные подво­дные лодки с «Томагавками» на борту и «корабли- арсеналы», которые должны были нанести удар вслед за «Адскими птицами». На аэродромах так и остались стоять бомбардировщики В-1В «Лансер», «старички» В-52Н и расконсервированные ради такого случая F-111. Фактор внезапности был утерян, а затяжная война на Севере означа- а бы крах для Америки и ее союзников. Русский Север — это вам не благоустроенная Европа или теплый Ирак с Афганистаном.

И было ясно, что разъяренный полярный медведь готовит ответный удар, против которого не стоять ни белоголовому орлану, ни викторианскому льву, ни потомкам берсеркеров, принявшим этом конфликте явно не ту сторону.

На охрану авиабазы Туле в Гренландии, откуда прилетели «Адские птицы» — «Хеллберд», — были брошены силы всех флотов. Атомные ударные авианосцы, атомные ракетные крейсера. Атомные подводные лодки и остальные ударные корабли сосредоточились у северо-западной оконечности Гренландии, в Море Баффина и по другую сторону — в Гренландском море. Девисов и Датский проливы с юга также были перекрыты. А на севере, подо льдами, притаились американские и английские многоцелевые АПЛ. Масштабы морской обороны поражали. Даже украино-канадский «добровольческий флот» привлекли для патрулирования.

Их «свидомые» моряки как раз-то и прикололись — где тонко, там и рвется. Неведомо как, но внезапно возле авиабазы Туле оказалось сразу несколько диверсионных групп русского спецназа!

А ларчик-то просто открывался, хитрые русские «Иваны», которые не лаптем щи хлебают, использовали против американцев их же собственный щедрый подарок. Переданные в свое время флоту «незалежной» Украины два старых списанных фрегата типа «Оливер Хазард Перри»!

Две эти посудины срочно и тайно доставили о внутренним водным путям с Черного моря а Северный Флот. Они и стали авангардом сил возмездия, которые атаковали авиабазу Туле, гнездо «Адских птиц». Огромное скопление самых разных кораблей НАТО у берегов Гренландии было на руку русским морякам и спецназовцам. Да к тому же в составе дозорных сил им попался угнанный капитаном Тарасом Лиходеем с Черно­го моря в Канаду «Гетман Сагайдачный». Теперь он был «флагманом» «свидомого» флота. Капитанам мнимых «американских» фрегатов, по сути — про­стым русским мужикам, очень хотелось нашпиго­вать предателя противокорабельными ракетами, но — скрытность выше всего.

Выдержав довольно поверхностную проверку и обменявшись радиограммами, два фрегата бес­препятственно подошли почти к самому берегу. С них взлетели два американских вертолета SH-60 «Си Хоук». Но у самой базы Туле пилоты доложи­ли о «неполадках» и вынужденной посадке. Есте­ственно, им «на помощь» отправились оставшиеся на фрегатах два вертолета. И тоже исчезли с экра­нов американских радаров!

А вот на компьютерных изображениях русской боевой информационно-управляющей системы «Нейромир», в командных пунктах, на надводных кораблях, подводных лодках и самолетах появи­лись «подсвеченные» лазерами и ультрафиолето­выми маяками американские объекты береговой обороны, склады, самолетные ангары, позиции средств ПВО, радары.

* * *

И тут началось!

Вахтенный радист передал капитану 1-го ранга Вячеславу Славину бланк радиограммы. Там значи­лась только одна фраза — «Оскал белого медведя».

— Боевая тревога! — В присутствии старпома, офицера Особого отдела и штурмана командир атомного подводного авианесущего крейсера ТК-20 «Северсталь» вскрыл секретный пакет.

— Штурман, курс — двести девяносто градусов. Выходим на позицию атаки! Авиагруппе — готов­ность №1!

Вздымая фонтаны ледяной воды и осколки льда, «Северсталь», словно разъяренный кашалот, появи­лась на поверхности. Раскрылись массивные створ­ки люка стартовой катапульты, и первый из че­тырех истребителей-бомбардировщиков Су-34ПЛ рванулся ввысь. Рядом выпускали свои самолеты «Архангельск» и «Тимур Апакидзе».

А над подводными и надводными крейсерами, большими противолодочными кораблями, эсмин­цами, малыми ракетными кораблями с ревом про­носились крылатые ракеты, запущенные с атом­ных подводных лодок.

Первыми нанесли ракетный удар «Антеи» и «Кон­доры», атомные подлодки проектов 949А и 949. На каждой из них после модернизации было уста­новлено по шестнадцать «Обсидианов». Еще столь­ко же в двух залпах уже успел выпустить флагман Русского флота, гвардейский тяжелый атомный ра­кетный крейсер «Петр Великий». Сейчас как раз перезаряжались его две счетверенные подпалубные пусковые установки вертикального старта.

Авианесущий крейсер «Адмирал флота Совет­ского Союза Николай Кузнецов» израсходовал свой ракетный боекомплект «Гранитов» в атаке на американский атомный авианосец «Джон С. Стеннис», но оставшиеся истребители Су-33М надеж­но прикрывали небо над группировкой русских ударных кораблей.

Выбивали американские, английские, канадские и норвежские подводные лодки залпами противо­лодочных ракетных комплексов все шесть боль­ших противолодочных корабля проекта 1155.

Рассчитанный на пятнадцать минут огневого залпа, ракетный крейсер «Маршал Устинов» про­екта 1164 «Атлант» перекрыл норматив, за две­надцать минут выпустив все шестнадцать сверх­звуковых ПКР П-700 «Гранит». Тяжелые ракеты, оснащенные «базальтовскими» стартовыми уско­рителями, обрушились на корабли НАТО.

А у южной оконечности Гренландии брал в «клещи» натовскую армаду вовремя подошедший тяжелый атомный авианесущий крейсер «Слава». Его «Обсидианы» главного ударного комплек­са, многоцелевые палубные истребители Су-ЗЗМ и истребители-бомбардировщики Су-34К были готовы нанести сокрушительный удар по амери­канским и британским авианосным соединениям. И русский атомный авианосец был не один, его скрытно сопровождали несколько многоцелевых АПЛ-«охотников» класса «Щука-Б».

Но все же главная цель операции «Оскал бело­го медведя» — американская авиабаза Туле. Сверх­скоростным метеорным потоком рушатся русские «Обсидианы» на взлетно-посадочную полосу, ан­гары для самолетов, радиолокаторы, позиции ЗРК «Патриот», казармы, мастерские, стоянки авиатех­ники, административные здания. Русские ракеты бьют прицельно, наводимые высокоточной на­вигационной системой и бортовыми радиолока­торами. Гнездо «Адских птиц» скрывается в ог­ненном смерче. В краю вечного холода бушует раскаленное огненное море.

А в небе ревут турбины самых скоростных бом­бардировщиков — Ту-22МЗ и Ту-22М4 «Бэкфайр» морской авиации в сопровождении Су-27СМ с Но­вой Земли. Выйдя на рубеж пуска, они атаковали американские, английские и норвежские корабли дальнобойными сверхскоростными ракетами Х-22, скорость которых составляла 3740 километров в час!

Но на острие авиаудара все же были корабель­ные истребители-бомбардировщики и палубные многоцелевые истребители.

* * *

Идя в общем атакующем строю, капитаны Игорь Чайка и Александр Смирнов с высоты нескольких километров наблюдали величественную и трагиче­скую картину морского сражения XXI века.

Низко над волнами в обе стороны неслись противокорабельные крылатые ракеты, пени­ли воду торпеды, вылетали из волн подводные ракето-торпеды. Им наперехват неслись очереди зенитных многоствольных пушек и залпы зенит­ных управляемых ракет. Сполохи взрывов от ра­кетных попаданий напоминали гигантские огнен­ные цветы, распускающиеся на стальных корпусах гигантских повелителей морей.

Вот сразу четыре «Обсидиана», оставляя за со­бой чуть заметные полупрозрачные следы инвер­сии, врезаются в американский атомный ударный авианосец «Фридом Файтер». Сплошная волна взрывов накрывает его.

Игорь Чайка нервно передернул плечами, пред­ставив, что творится сейчас внизу Бушует в отсе­ках пламя, плавя переборки и мгновенно сжигая в пепел людей, новые взрывы сотрясают авианосец, а в трюме хлещет вода, снося водонепроницаемые двери и разбивая людей о стены отсеков...

Вот, завалившись на правый борт, выходит из боя получивший тяжелые повреждения ракетный крейсер «Маршал Устинов». Разгорается пламя от ответных ракетных попаданий американцев на корме гвардейского ТАРКР «Петр Великий», но корабль продолжает рваться вперед в стреми-

тельной атаке, посылая ракету за ракетой своего главного ударного комплекса. Тонет израсходо­вавший боекомплект противолодочных ракето-торпед, буквально истерзанный попаданиями «Гарпунов» большой противолодочный корабль «Вице-адмирал Кулаков».

Но бой продолжается, и летчикам звена капи­тана Игоря Чайки поступает приказ:

— «Чайка-1», прием, обеспечить воздушное прикрытие прорыва ударной группы кораблей к гренландскому берегу. Как поняли меня?

— Я «Чайка-1», вас понял. Выполняю. — Руч­ку управления — резко влево и от себя, сектора газа — вперед!

Четверка непревзойденных истребителей-бом­бардировщиков Су-34ПЛ синхронно заваливается на крыло, выполняя отворот со снижением. Са­молеты лихо, почти перевернувшись «на спину», уходят вниз.

Туда, где прорываются в прибрежную зону ударные корабли. Впереди режут волны на пол­ном ходу большие противолодочные корабли проекта 1155. 1 «Адмирал Чабаненко» и «Адмирал Басистый», в одном строю с ними идут эсмин­цы типа «Сарыч»: «Гремящий», «Адмирал Ушаков», «Ослябя» и «Пересвет». Последние два готовились обрушить огонь своих шестидюймовых орудий на береговые укрепления возле авиабазы Туле. И под­держать отчаянно обороняющиеся на побережье группы русского спецназа.

Однако прорваться сквозь завесу кораблей НАТО было совсем непросто. Кроме того, с авиа­баз на Аляске и в Гренландии поднялись аме­риканские ударные самолеты. Группа эсминцев и фрегатов под звездно-полосатым флагом, воз­главляемая атомным ракетным крейсером «Коу- пенс» типа «Тикондерога». С фланга их поддержи­вали два эсминца и три корвета ВМС Норвегии.

Но корабли под Андреевским флагом не свер­нули с боевого курса. Раскрылись бронирован­ные крышки пусковых контейнеров противоко­рабельных комплексов «Москит». Радиолокаторы «Фрегат-М» выдали целеуказание. Опалив палубу факелами стартовых ускорителей, стартовали рус­ские ракеты. «Санберн» — «Солнечный ожог» — так назвали этот «умный» реактивный снаряд экспер­ты НАТО, признав «Москит» самой эффективной противокорабельной ракетой. «Москит» мчался к цели над самыми гребнями волн на скорости в три звука и при этом бессистемно маневриро­вал, словно насекомое, что дало ему название. По­этому отследить и перехватить его было крайне тяжело, почти невозможно.

Ракетный залп шести ударных русских кора­блей буквально разметал вставшую у них на пути «Тикондерогу». Из взорвавшихся на ее борту ракет выплеснулось пламя ярости и горечи за боевых товарищей, погибших на «Адмирале Нахимове». Ни залпы зенитных ракет, ни очереди «Вулканов» не смогли помешать уничтожению американского атомного крейсера.

А над рвущимися вперед кораблями под Андре­евским флагом разрывали небо пламенем своих турбин четыре краснозвездных истребителя-бомбардировщика.

— Я «Чайка-1», приготовиться к атаке. Штур­манам экипажей — произвести распределение це­лей.

— Вас понял, выполняю. На перехват движутся двенадцать воздушных целей, судя по характери­стикам — истребители.

— Я «Чайка-1», продолжаем атаку, наносим комбинированный удар.

Американский атомный ракетный крейсер «Коупенс» потоплен, но оставалась еще довольно мощная группировка эсминцев УРО «Орлей Берк» и фрегатов «Оливер X. Перри». А к четверке Су-34ПЛ приближались курсом перехвата двенадцать «Су­пер Хорнетов», готовящихся запустить свои раке­ты «воздух—воздух».

Но благодаря новейшему прицельно-навига­ционному комплексу каждый из четырех Су-34ПЛ мог обстреливать четыре сильно защищенные надводные цели и до шести воздушных. Что крас­нозвездные истребители-бомбардировщики и сде­лали.

— Командир, целеуказание выполнено, есть захват! — доложил штурман-оператор Александр Смирнов.

— Внимание, я «Чайка-1», цель вижу, атакую. — Игорь мягко утопил гашетку в ручку управления самолетом.

Инверсионные следы одновременно старто­вавших с подкрыльевых и подфюзеляжных пило­нов Су-34ПЛ ракет разделились. Тяжелые Х-31АД класса «воздух—корабль» и Х-31ПД — «воздух РЛС» спикировали вниз. А РВВ-АЕ и Р-27ЭР класса «воздух—воздух» рванулись за американскими ис­требителями.

— Пуск выполнен, ракеты пошли, — доложи­ли своим командирам все четверо штурманов- операторов.

Атака русских ударных самолетов удалась и на море, и в воздухе.

Противорадиолокационные ракеты Х-31ПД неслись со скоростью 1000 метров в секунду на излучение локаторов американских эсминцев, которые уже наводили на русскую корабельную ударную группу свои «Гарпуны». Х-31 оказались быстрее «Гарпунов». В свое время новые ракеты «воздух—РЛС» и создавались в расчете на то, что могут быстрее достичь цели, чем это сделают зе­нитные ракеты комплексов «Хок» и «Пэтриот». Скоростной расчет оказался верен и в ситуации с противокорабельными «Гарпунами».

Взрывы боеголовок весом более центнера разворотили приемные и передающие антен­ны локаторов. В последний момент операторы включили помехи, а потом просто «отрубили» питание. Но русские ракеты имели блоки логи­ческой селекции целей и записи рабочих частот локаторов.

Почти одновременно с противорадиолокационными по американским эсминцам долбанули и противокорабельные Х-31АД. И это действи­тельно был ад. Корабли все еще оставались на плаву, ненадолго, но уже потеряли свои ударные возможности.

А летчики «Супер Хорнетов», пытавшихся ата­ковать Су-34ПЛ, сейчас сдавали самый главный экзамен по высшему пилотажу. И высшей оценки под названием «жизнь» удалось добиться немно­гим из них.

— Я «Чайка-1», атаку выполнил, продолжаю по­лет.

Путь ударной группировке русских кораблей был открыт. Ракеты они уже практически израс­ходовали, но оставались самые мощные в мире корабельные орудия. Двуствольные башенные артустановки эсминцев и ВПК делали по сорок пять выстрелов в минуту! «Ослябя» и «Пересвет» мето­дично уничтожали объекты береговой обороны высокоточными 152-миллиметровыми снарядами «Краснополь» и «Сантиметр».

Но не разрушение американской авиабазы Туле в Гренландии поставило точку в этой страшной полярной войне.

Получивший несколько тяжелейших попада­ний новейший американский атомный авианосец «Фридом Файтер» бессильно дрейфовал, объятый бушующим пламенем. Команда уже прекратила какие бы то ни было попытки бороться за живу­честь корабля и спешно покидала его. Атомный авианосец, гордость ВМС США, погибал.

Пламя пожирало отсеки, плавились и оплывали переборки, рвались трубопроводы, рассыпали сно­пы искр разорванные кабели. От страшного жара плавились логические блоки компьютеров. Нако­нец пожар добрался и до реактора. Аварийная за­щита была активирована, но для испепеляющего все и вся пламени этого было явно недостаточно.

Мгновенная, ярче тысячи солнц вспышка. На месте рукотворной «сверхновой» через доли наносекунды образуется огненный шар плазмы с температурой более восьми миллионов градусов Кельвина. Он начинает расширяться, поглощая окружающее пространство, а давление внутри шара плазмы достигает 150000 атмосфер. Потом оболочка огненного шара истончается, лопается ударной волной. Вблизи взрыва все испаряется, то, что подальше, плавится под чудовищным на­пором раскаленной ударной волны.

Вверх поднимается зловещее грибовидное об­лако.

На секунду все замерло, люди пытались осо­знать произошедшее. Своими действиями они вы­пустили на волю адского джинна, которого боя­лись столько лет. Что дальше?

— Внимание всем, я «Чайка-1» — атомный взрыв! Вспышка справа! Ложимся на крыло! Фор­саж — уходим!

Четверка истребителей-бомбардировщиков в крутом развороте легла на крыло и, врубив фор­саж, понеслась прочь. Половина электронных приборов «вырубилась» от электромагнитного импульса. Хорошо что остались еще дублирую­щие — механические.

Повсюду корабли расходились от эпицентра ядерного взрыва, гриб которого уже оседал, хо­роня обломки американского атомного супер­авианосца. Самолеты спешили вернуться на свои аэродромы, подводные лодки срочно всплывали на поверхность.

Кульминация всего полярного противостояния стала, к счастью, и его завершением. Слишком ве­лик был страх перед тотальной ядерной войной, которую едва не развязали американцы в погоне

за своими чрезмерными амбициями.

эпилог

Подводный атомный авианосец крейсер ТК-20 «Северсталь» подходил к берегу. Долгий и тяжелый боевой поход был завершен. У входа в базу его встретили малые противолодочные корабли. И потом передали буксирам, которые повели огромный подводный корабль по бухте.

А на берегу подводников уже ждали. Жда­ло командование соединением, ждали родные и близкие. И эти последние минуты подхода были самыми томительными. Офицеры на вер­хотуре ходового мостика атомной подводной лодки напряженно всматривались в уже близкий и такой родной берег. Там — самые дорогие им люди, ради которых моряки в черных пилотках и шли на риск каждую минуту своего трудно­го боевого похода. И теперь они возвращались с победой.

Перед рубкой выстроились в парадной форме «с иголочки» подводники и летчики. На берегу грянул медью духовой оркестр. Швартовка, каза­лось, шла целую вечность. Наконец трап соеди­нил мощный подводный крейсер с родным при­чалом.

Первым по трапу строевым шагом сошел ко­мандир подводного атомного авианосца капитан 1-го ранга Вячеслав Славин.

На берегу его ждал Командующий соединени­ем подводных лодок.

— Товарищ контр-адмирал! — Голос Вячеслава Славина разносился над причалом. — Подводный атомный авианесущий крейсер ТК-20 «Северсталь» из боевого похода вернулся! Поставленные перед экипажем боевые задачи выполнены. Потерь нет.

— Ребята. — Голос контр-адмирала дрогнул. — Вы даже не представляете, что вы совершили. От лица командования, от себя лично и от милли­онов наших соотечественников благодарю вас...

— Служим Отечеству!

После доклада контр-адмирал по старой флот­ской традиции вручил командиру подводной лод­ки молочного поросенка. Торжественная часть завершилась, и родные могли встретить и обнять своих «подводных волков», которых не видели уже почти полгода.

Игорь крепко и нежно обнял Александру Каширину.

— Сашенька, милая, я так соскучился по тебе! — Их поцелуй длился целую вечность, а сердца би­лись в унисон.

Именно ради этого мгновения капитан ВВС Игорь Чайка и все его братья по оружию ри­сковали жизнью — чтобы, вернувшись, взглянуть в глаза любимым, обнять своих детей, жен. Тех, ради кого выбрали многотрудный путь Защитни­ка Отечества.

¹ АПЛ — атомная подводная лодка.

* * *

— «Прибой», я 311-й, прием. На четвертом шасси выпустил, посадка?

— «Триста одиннадцатому» — посадка. Прием?

— 311-й, понял, выполняю.

Истребитель Юрия Рощина, выпустив шасси, снижался над самой кромкой прибоя, впереди расстилалась полоса аэродрома Бельбек. Внизу промелькнули здания ближеприводного радио­маяка. А справа, чуть дальше, нудистский пляж.

Военный аэродром Бельбек, построенный еще в советское время для приема правительственных «бортов», с обретением в 1991 году Украиной «незалежности» стал смешанным, военным и граж-

* * *

Щербина поставил на небольшой столик две рюмки, тарелки с закуской, достал литровую бу­тылку «Nemiroff». Сидели они с Юрой в его «каю­те» — небольшом одноместном номере со всеми Удобствами, компьютером, плазменным телеви­зором, крепкой и удобной мебелью. Словно не в недрах горы на засекреченном военном объек-

* * *

— Командир, вертолеты. — Приходит сообще­ние от технической группы.

— Обеспечить прикрытие вертолетам!

* * *

В кабине головного «Тихого Орла» майор Уи­льям Смит включил локатор в активный режим.

— Эй, Билли, что ты делаешь? — отозвался из второй кабины штурман-оператор Томас Уилсон. — Ты же нас обнаружишь...

— Ничего, пусть русские понервничают! Не все же им на нас страх нагонять. Расслабься, Томми, как в старые добрые времена! Форсаж!

Четверка F-15SE уверенно резала воздух в со­провождении двух «Гроулеров». Они-то первыми и вступили в опасную игру нервов. Пилоты E/A-18G включили станции радиоэлектронного подавле-

* * *

«Северсталь» величаво шла по Ис-фьорду в над­водном положении, на мостике вахтенный офицер осматривал в бинокль близкий берег. Несмотря на свое огромное, в пятьдесят тысяч тонн, водоиз­мещение, подводные лодки проекта 941 «Акула», к которому принадлежала и «Северсталь», могли за­ходить в неглубокие бухты и швартоваться у обыч­ных причалов. А все благодаря огромным объемам балластных цистерн, за которые эти лодки получи­ли на флоте неофициальное название «водовозы».

Крейсер «Северсталь» подавлял своими размера­ми. Подводные лодки выглядят не так внушитель­но, как надводные корабли, у них нет массивных

* * *

Игорь Чайка постучал в дверь корабельного лазарета и, отодвинув створку, вошел внутрь.

— Григорий Семенович, я на проверку зре­ния...

Летчик так и замер с открытым ртом. «У меня что, галлюцинация?.. Действительно — не верь глазам своим», — думал ошарашенный Чайка.

Действительно, ну а кто б поверил? Спиной к нему на кушетке сидела девушка и причесыва­ла светлые волосы.

— Ой, здравствуйте, товарищ военный! — Из- под пшеничного цвета челки на Игоря смотрели удивительно чистые голубые глаза.

— А-а... Э-э... Ну... Кто вы? — наконец обрел речь летчик

* * *

Сигнал тревоги застал Игоря Чайку как раз тогда, когда он дарил Александре очередную плитку шоколада из летного пайка. «Шоколадный вопрос» на корабле вдруг встал очень остро. Тра­дицию начали, конечно же, летчики, у которых шоколад входил в состав носимого аварийного запаса. Да и морячки не отставали и приносили Саше Кашириной сладости «к чаю».

— От бисови диты, — ругался на камбузе Ва­силь Лановой — усатый кок, похожий на запо­рожского казака.

Александра тайком приносила обратно коку большую часть шоколадок, которые совсем скоро вновь оказывались у нее.

— Что это? — повернулась на звук ревуна де­вушка.

* * *

Кают-компания приятно удивила летчиков контрастом с окружающим ее царством высоко­технологичного боевого металла.

Издавна на русском флоте кают-компания была тем местом на корабле, где обращались не по чинам и званиям, а по имени-отчеству. И со-

* * *

— Ну, за возрождение флота! — поднял очеред­ной тост офицер-моряк.

— И армии! — поддержали его летчики.

— Да, слава богу, что теперь и на Украине тоже начался подъем промышленности, — поддержал их один из офицеров. — А то постоянные выборы- перевыборы, приватизации-реприватизации, а ре­ально — обветшало все. Я помню, в девяносто первом, когда Николаевский судостроительный завод «самостийной» власти отошел, их ликова­нию предела не было. Там тогда достраивались авианесущий крейсер «Варяг», однотипный «Ни-

* * *

Вот их-то и решили использовать «агенты вли­яния» из ЦРУ. В разведывательном ведомстве США прекрасно знали, что на Черном море проходит

* * *

Сторожевой корабль «Гетман Сагайдачный», потушив огни, шел по Севастопольской бухте. На ходовом мостике среди прочих находился и старший помощник, капитан 3-го ранга Миха­ил Лиходей. Он был главным организатором и за­чинщиком мятежа, его «мозговым центром».

* * *

Двадцать четыре истребителя, разбившись на звенья, подходили сразу с четырех разных на­правлений и на разных высотах. Это был так называемый «звездный налет» — ужас всех кора­бельных зенитчиков. Такую атаку отразить было практически невозможно.

Юрий Рощин активировал систему вооруже­ния. Сейчас на подвеске истребителей находились противокорабельные ракеты «Москит-М» или ком­бинация противокорабельных и противорадиолокационных ракет Х-31А и Х-31П.

* * *

Игорь и сам маялся от одиночества. За время подводного похода он привык к обществу Саши Кашириной, между ними действительно, словно бутон нежного цветка, стало распускаться настоя­щее чувство. Они оба это понимали, но предпо­читали не произносить эту счастливую догадку вслух. С ней он был как будто в сказке.

* * *

— Игорь... Милый, как ты меня нашел?

— Шел, шел — вот и нашел, — отшутился лет­чик, целуя девушку. — Сашка! Каширина! Как я по тебе соскучился!

* * *

Александра Каширина, как и большинство жителей Баренцбурга, затаив дыхание, наблюда­ла за разыгравшимся над островом воздушным боем. Английские и русские самолеты кружились в скоростном танце фигур боевого пилотажа, уво­рачиваясь от ракет или атакуя противника. Она не могла слышать радиопереговоры летчиков, но сердцем чувствовала: там ее Игорь.

* * *

Две американские АПЛ всплыли в полынье у северного берега острова Западный Шпицбер­ген. Раздвинулись створки продолговатого анга­ра, размещенного за ограждением выдвижных устройств лодки, и в воздух поднялись истреби­тели вертикального взлета «Лайтнинг II» F-35B. Их задача — завоевать превосходство в воздухе для вертолетов AH-64D «Апач Си Лонгбоу» и бес­пилотных самолетов R/Q-1 «Предейтор», воору­женных противотанковыми ракетами с лазерным наведением AGM-114 «Хеллфайр». Ударная группа, как и истребители, шла на предельно малой высо­те над проливом Хинлопен, разделяющим острова Западный Шпицберген и Северо-Восточная Земля.

* * *

Вскоре противоборствующие стороны сели за стол переговоров. Для Соединенных Штатов Аме­рики и для их союзников это был полный крах. Россия же отстояла свои исконные полярные территории, а кроме того, получила во владение обширные территории архипелага Шпицберген и авиабазу Туле. Данные обстоятельства были уже согласованы с правительствами Норвегии и Дании. Отдельным пунктом переговоров зна­чилась передача России захваченного и угнан­ного в Канаду сторожевого корабля «Гетман Са­гайдачный». Правосудие над предателями должно свершиться.

Корабли Краснознаменного Северного флота возвращались в базы. Возвращались победителями.