"Российские вожди в борьбе, любви и смерти" - читать интересную книгу автора (Рыбас Екатерина Святославовна)Агония советских вождейВ марте 1922 года у Ленина начались частые припадки, заключавшиеся в кратковременной потере сознания с онемением правой стороны тела. С марта 1923 года развился тяжелый паралич правой стороны тела, была поражена речь. Но потом наступило временное улучшение, когда в мае Ленина перевезли в Горки, он стал поправляться. В сентябре ортопеды изготовили для вождя специальную обувь; при помощи жены и сестры он стал вставать и ходить по комнате с тростью. 19 октября Ленин вопреки уговорам Крупской сел в автомобиль и велел везти себя в Москву. «Зашел на квартиру, — вспоминает секретарь Ленина Фотиева, — заглянул в зал заседания, зашел в свой кабинет, оглядел все, проехал по сельскохозяйственной выставке в нынешнем Парке культуры и отдыха и вернулся в Горки». Ленин стал учиться писать левой рукой, в правительстве и Политбюро стали ожидать скорого его возвращения. Однако склероз сосудов мозга прогрессировал. По свидетельству наркома здравоохранения Н. Семашко, «всего за два дня до смерти В[ладимир] И[льич] ездил на охоту, ведь он сам организовал все эти поездки». Это подтверждает и Н. Крупская: еще в субботу ездил он в лес, но, видимо, устал, и когда мы сидели с ним на балконе, он утомленно закрыл глаза, был очень бледен и все засыпал, сидя в кресле. Последние месяцы он не спал совершенно днем и даже старался сидеть не на кресле, а на стуле. Вообще, начиная с четверга, стало чувствоваться, что что-то надвигается: вид стал у Вл. Ильича ужасным, усталый, измученный. Он часто закрывал глаза, как-то побледнел и, главное, у него как-то изменилось выражение лица, стал какой-то другой взгляд, точно слепой...» Профессор В. Осипов вспоминает последние часы жизни Ленина так: «20 января Владимир Ильич испытывал общее недомогание, у него был плохой аппетит, вялое настроение, не было охоты заниматься; он был уложен в постель, была предписана легкая диета. Он показывал на свои глаза, очевидно, испытывая неприятное ощущение в глазах. Тогда из Москвы был приглашен главной врач профессор Авербах, который исследовал его глаза... Профессора Авербаха больной встретил очень приветливо, был доволен тем, что, когда исследовалось его зрение при помощи стенных таблиц, он мог самостоятельно называть вслух буквы, что доставляло ему большое удовольствие. Профессор Авербах самым тщательным образом исследовал состояние глазного дна и ничего болезненного там не обнаружил. На следующий день это состояние вялости продолжалось, больной оставался в постели около четырех часов, мы с профессором Ферстером (немецкий профессор из Бреславля, который был приглашен еще в марте 1922 года) пошли к Владимиру Ильичу посмотреть, в каком он состоянии. Мы навещали его утром, днем и вечером, по мере надобности. Выяснилось, что у больного появился аппетит, он захотел сесть; разрешено было дать ему бульон. В шесть часов недомогание усилилось, утратилось сознание, и появились судорожные движения в руках и ногах, особенно в правой стороне. Правые конечности были напряжены до того, что нельзя было согнуть ногу в колене, судороги были также и в левой стороне тела. Этот припадок сопровождался резким учащением дыхания и сердечной деятельности. Число дыханий поднялось до 36, а число сердечных сокращений достигло 120-130 в минуту, и появился один очень угрожающий симптом, который заключается в нарушении правильности дыхательного ритма (типа чейн-стокса), это мозговой тип дыхания, очень опасный, почти всегда указывающий на приближение рокового конца. Конечно, морфий, камфара и все, что могло понадобиться, было приготовлено. Через некоторое время дыхание выровнялось, число дыханий понизилось до 26, а пульс до 90 и был хорошего наполнения. В это время мы намерили температуру — термометр показал 42,3 градуса — непрерывное судорожное состояние привело к такому резкому повышению температуры; ртуть поднялась настолько, что дальше в термометре не было места. Судорожное состояние начало ослабевать, и мы уже начали питать некоторую надежду, что припадок закончится благополучно, но ровно в 6 час. 50 мин. вдруг наступил резкий прилив крови к лицу, лицо покраснело до багрового цвета, затем последовал глубокий вздох и моментальная смерть. Было применено искусственное дыхание, которое продолжалось 25 минут, но оно ни к каким положительным результатам не привело. Смерть наступила от паралича дыхания и сердца, центры которых находятся в продолговатом мозгу». Н. Бухарин, который в это время тоже находился в Горках, писал: «... Когда я вбежал в комнату Ильича, заставленную лекарствами, полную докторов, — Ильич делал последний вздох. Его лицо откинулось назад, страшно побелело, раздался хрип, руки повисли — Ильича, Ильича не стало». Есть мнение, что Ленин был поражен сифилисом и должен был умереть задолго до 17-го года. При вскрытии обнаружилось, что одно из полушарий мозга съежилось до размеров грецкого ореха, сосуды заизвестковались настолько, что, когда по ним стучали пинцетом, они звенели. Троцкий считал, что Сталин вполне мог отравить Ленина. Он писал: «Во время второго заболевания Ленина, видимо, в феврале 1923 года, Сталин на собрании членов Политбюро (Зиновьева, Каменева и автора этих строк) после удаления секретаря сообщил, что Ильич вызвал его неожиданно к себе и потребовал доставить ему яду. Он снова терял способность речи, считал свое положение безнадежным, предвидел близость нового удара, не верил врачам, которых без труда уловил на противоречиях, сохранял полную ясность мысли и невыносимо мучился... — Помню, насколько необычным, загадочным, не отвечающим обстоятельствам показалось мне лицо Сталина. Просьба, которую он передавал, имела трагический характер; на лице его застыла полуулыбка, точно на маске. Не может быть, разумеется, и речи о выполнении этой просьбы! — воскликнул я... — Я говорил ему все это, — не без досады возразил Сталин, — но он только отмахивается. Мучается старик. Хочет, говорит, иметь яд при себе... прибегнет, если убедится в безнадежности своего положения». По мнению писателя В. Соловьева, Ленин был отравлен грибным супом, в который добавили сушеный cortinarius ciosissimus (паутинник особеннейший), смертельно ядовитый гриб. Историки смотрят на эту гипотезу скептически, полагая, что Ленин умер все-таки от болезни. Смерть Ленина для многих действительно была трагедией. Из воспоминаний Е. Джапаридзе о похоронах Владимира Ильича: «23 января. Павелецкий вокзал. Растянувшаяся на многие километры траурная процессия с гробом Владимира Ильича медленно движется к Колонному залу. Длинная очередь скорбящих людей протянулась от Тверской до Дмитровки, хотя гроб в Дом Союзов еще не внесли и никого пока не пускают. Люди стоят, переминаясь с ноги на ногу, несмотря на дикую стужу. Как будто сама природа решила устроить испытание на стойкость москвичам, питерцам, многочисленным представителям из разных городов, приехавших отдать свой последний долг Ильичу. Потом стали жечь костры, чтобы хоть чуть-чуть согреться. Непрерывный нескончаемый поток людей. И так, почти четверо суток подряд». Тело Ленина, которое к тому времени уже немало пролежало без погребения, решено было бальзамировать. Якобы тысячи телеграмм советских людей поступили в Кремль с просьбой сохранить тело вождя. Сначала Мавзолей на Красной площади был деревянным. Когда в 1924 году в Кремле испортилась канализация и Мавзолей Ленина залили нечистоты, один священник (предположительно патриарх Тихон) сказал: «По мощам и елей». Сейчас до сих пор обсуждается вопрос о захоронении тела Ленина. Возможно, его решение не за горами. Иосиф Виссарионович Сталин не был стопроцентно здоровым человеком. Здоровье его было сильно подорвано кочевой жизнью. В конце 1920 года он вернулся с фронта и сразу оказался на операционном столе. Врачи, удалявшие ему гнойный аппендицит, опасались, что Сталин может не перенести этой операции. В мае 1921 года Ленин отправил своего соратника в длительный отпуск на Кавказ. Есть мнение, что Сталина отравили заговорщики во главе с Лаврентием Берией. Берия в то время был близок к опале, Сталин планировал «чистку» Политбюро. Готовился процесс по «делу врачей». После этого у вождя не осталось врача, которому бы он доверял — его обслуживал охранник, бывший ветеринарный фельдшер. 17 февраля 1953 года газета «Известия» сообщила, что «безвременно» умер генерал Косынкин, руководитель комендатуры Кремля, ответственный за безопасность Сталина. Генерал был назначен на этот пост прямо из личной охраны Сталина. Подозревают, что его устранил Берия. Сталина нашел охранник М. Старостин, который под предлогом передачи почты зашел в его комнату. Вождь долго не выходил из комнаты (он уже две недели жил на ближней даче в Кунцеве), близилась полночь. Телохранитель увидел Сталина, который лежал на полу и хрипел, говорить уже не мог. Было 1 марта 1953 года. Старостин связался с министром госбезопасности Игнатьевым, который приказал звонить членам Президиума ЦК М. Маленкову и Л. Берии. Ночью, в два часа, они приехали на дачу, осмотрели Сталина, велели его не беспокоить и уехали. Потом состоялось собрание партийных и советский вождей в Кремле. Было решено сообщить народу о болезни И. Сталина следующее: у Сталина — «кровоизлияние в мозг, захватившее важные для жизни области мозга». Аверелл Гарриман, посол США в Москве, вспоминал: «Сталин, говорил мне Хрущев, стал в последние годы очень подозрительным, деспотичным и безжалостным. Он никому не верил, и никто из нас ему тоже не верил. Он не давал нам делать работу, на которую сам давно не был способен. Нам было очень трудно. Однажды в субботу, ночью, он пригласил нас на обед к себе на дачу за городом. Сталин был в хорошем настроении. Это был веселый вечер, и мы хорошо провели время. Потом мы поехали домой. По воскресеньям он обычно звонил нам, чтобы обсуждать дела, но в то воскресенье он не звонил, что нас поразило. В понедельник он также не вернулся в город. В понедельник вечером звонит начальник его личной охраны и говорит, что Сталин болен. Все мы — Берия, Маленков, Булганин и я — немедленно отправились на дачу, чтобы увидеть его. Он уже потерял сознание. Одна рука и одна нога были парализованы, отнялся язык. Мы находились с ним три дня, но сознание к нему не возвращалось. Потом на некоторое время к нему вернулось сознание, и тогда мы вошли в его комнату. Сиделка поила его чаем из ложки. Он пожал нам руки и старался шутить с нами, силясь смеяться, показал здоровой рукой на картину, висевшую над его постелью. На ней был нарисован козленок, которого маленькая девочка кормила ложкой. Вот теперь, как бы говорил он жестом, он такой же беспомощный, как и этот козленок. Через некоторое время он умер. Я плакал. Прежде всего мы были его ученики и обязаны ему всем». Прощание Сталина было необычным. Светлана Алиллуева вспоминает: «Агония была страшной. Она душила его у всех на глазах... В какой-то момент... он вдруг открыл глаза и обвел ими всех, кто стоял вокруг. Это был ужасный взгляд, то ли безумный, то ли гневный... Взгляд этот обошел всех в какую-то долю минуты. И тут, — это было непонято и страшно, я до сих пор не понимаю, но не могу забыть, — тут он поднял вдруг кверху левую руку (которая двигалась) и не то указал ею куда-то вверх, не то погрозил всем нам. Жест был непонятен, но угрожающ, и неизвестно, к кому и к чему он относился». 5 марта состоялось совместное заседание пленума ЦК, Совмина СССР и Президиума Верховного Совета СССР, на котором были распределены ключевые посты в государстве. Через час после его завершения — в 21 час 50 минут — Сталин скончался в возрасте семидесяти трех лет. Вскрытие показало, что по крайней мере последние годы Сталин был умственно неполноценным из-за трех инсультов в лобной части мозга. Здоровым, по утверждению врачей, его знавших, он не был, и лечиться не любил. Некоторое время тело вождя лежало рядом с Лениным в мавзолее на Красной площади. Дни прощания с Иосифом Виссарионовичем стали роковыми — многие из тех, кто пришел на панихиду был задавлен толпой. Н. Хрущев был инициатором захоронения Сталина. Похороны были проведены тайно. Происходило это накануне 7 ноября; под предлогом репетиции парада Красную площадь оцепили. Древесину гроба обтянули черным и красным крепом. От комендатуры Кремля было выделено шесть солдат для рытья могилы и восемь офицеров для того, чтобы сперва вынести саркофаг из мавзолея в лабораторию, а потом опустить гроб с телом в могилу. Правую и левую стороны за мавзолеем закрыли фанерой, чтобы место работы не просматривалось. Сталина не раздевали, но Н. М. Шверник приказал снять с мундира Золотую Звезду Героя Социалистического Труда, заменить золотые пуговицы мундира на латунные. В мастерской арсенала художник Савинов изготовил широкую белую ленту с буквами «ЛЕНИН». Ею надо было закрыть на Мавзолее надпись «ЛЕНИН СТАЛИН», пока не будут выложены буквы из мрамора. На могилу положили плиту из белого мрамора с надписью: «СТАЛИН ИОСИФ ВИССАРИОНОВИЧ 1879 — 1953». Потом она еще долго служила надгробием, пока не поставили бюст. Смерть подстерегала лидеров в основном в то время, когда они еще находились у власти. Исключение составляет Никита Хрущев, смещенный с поста Первого секретаря ЦК КПСС и сосланный на дачу. Фактически, Хрущев испытал политическую смерть. Сразу после «заговора» с ним случился сердечный приступ. Его положили в ЦКБ, но не в «отсек», а в неврологическое отделение, чтобы изолировать от внешнего мира. Хрущев прожил еще несколько нет, на политической сцене больше не появлялся. Л. Брежневу часто угрожали террористы, особенно во время его зарубежных турне. Однажды незадолго до его визита во Францию в июне 1977 года 9-е управление КГБ получило сигнал о том, что готовится покушение во время возложения им венка к Вечному огню у Триумфальной арки в Париже. Сложность для охраны заключалась в том, что к Триумфальной арке вело двенадцать улиц. Префект Парижа срочно мобилизовал 12 тысяч полицейских и 6 тысяч пожарных (по 500 человек на крыши домов каждой улицы). Помимо этого еще более тысячи полицейских окружили площадь с Триумфальной аркой. Выстрел в тот день так и не прозвучал. В ФРГ в начале мая 1978 года тоже была опасность покушения. В «девятку» поступил сигнал о том, что в Брежнева будут стрелять, когда он выйдет из замка Аугустбург, где канцлер ФРГ Гельмут Шмидт даст обед в его честь. Поэтому по завершении обеда охрана вывела Брежнева через запасной выход, усадила в бронированный «ЗИЛ» и увезла в резиденцию. Брежнев часто играл со смертью, иногда был до безрассудности смел. Он очень любил быструю езду и не раз чудом избегал аварий. Опасности подстерегали его и на охоте, и в море. До поры до времени Леонид Ильич мало заботился о своем здоровье. Он много курил, любил выпить. Охрана разбавляла водку, которой он запивал таблетки, водой. Первые серьезные проблемы со здоровьем появились у Брежнева, видимо, в 1969 — 1970 годах. Рядом с ним стали постоянно дежурить врачи, и в местах, где он жил, были оборудованы медицинские кабинеты. В начале 1976 года с Брежневым случилось то, что принято называть клинической смертью. Однако его удалось вернуть к жизни, хотя в течение двух месяцев он не мог работать, ибо его мышление и речь были нарушены. С тех пор рядом с Брежневым постоянно находилась группа врачей-реаниматоров с необходимым оборудованием. В 1968 году во время событий Пражской весны Брежнев очень нервничал. Косыгин заподозрил какие-то нарушения в мозговой деятельности, попросил врачей осмотреть Леонида Ильича. Оказалось, что Брежнев принял лишнюю таблетку снотворного, в результате проявилась слабость нервной системы. Рой Медведев считал, что в последние шесть лет Брежнев перенес несколько инфарктов и инсультов, и врачи-реаниматоры не раз выводили его из состояния клинической смерти. В последний раз это якобы произошло в апреле 1982 года, после несчастного случая в Ташкенте. На самом деле, Брежнев отделался довольно легко. Он отправился в Ташкент на празднества, посвященные вручению Узбекской ССР ордена Ленина. 23 марта в программе визита стояло посещение авиационного завода, но потом решили туда не ехать, так как это утомительно для Леонида Ильича. Тем не менее, Брежнев все же решил туда съездить. Однако охрана на заводе была уже снята, и, чтобы вернуть ее, Брежнев отвел только пятнадцать минут. Работники завода дружно побежали в цех сборки — встречать генсека. Ворота ангара были распахнуты, и вся масса людей также хлынула в цех. Кто-то из сотрудников охраны с опозданием закрыл ворота. Тысячи рабочих карабкались на леса, которыми были окружены строящиеся самолеты, и расползались наверху повсюду, как муравьи. Охрана с трудом сдерживала огромную толпу. Телохранители очень волновались, но Брежнев упорно желал осмотреть производство. Он проходил под крылом самолета, народ, заполнивший леса, также стал перемещаться. Кольцо рабочих вокруг сжималось, и охрана взялась за руки, чтобы сдержать натиск толпы. Леонид Ильич почти вышел из-под самолета, когда вдруг раздался скрежет. Стропила не выдержали, и большая деревянная площадка — во всю длину самолета и шириной метра четыре — под неравномерной тяжестью перемещавшихся людей рухнула. Леса придавили многих. Брежнев и Рашидов были накрыты рухнувшей площадкой. Леонид Ильич лежал на спине, рядом с ним охранник Собаченков с разбитой головой. Тяжелая площадка не успела никого раздавить. Углом металлического конуса Брежневу ободрало ухо. Он сказал, что может идти, но пожаловался на боль в ключице. Вызвали машины, но люди продолжали давить, желая знать, что произошло. Генерал Рябенко, начальник личной охраны, выхватил пистолет и, размахивая им, пробивал дорогу к машинам. После этого инцидента Брежнев прожил еще семь с половиной месяцев. Юлиан Семенов тоже был склонен ставить под сомнение тяжесть болезни Брежнева (и не менее странной кажется скорая смерть самого писателя). В «Тайне Кутузовского проспекта» он написал: «Меня до сих пор ставит в тупик то, что сердце Брежнева само «остановилось». Он же на американском стимуляторе жил… И умер за два дня перед пленумом, когда, говорят, новый председатель КГБ Федорчук, не являясь членом ЦК, должен был войти в Политбюро…» Как считает врач-кардиолог Евгений Чазов, лечивший многих кремлевских руководителей, никакого заговора против Брежнева не было. И проблем с сердцем тоже не было, равно как и стимулятора. Единственный инфаркт случился, когда Леонид Ильич еще был в Молдавии. Инсультов, как утверждает Чазов, у Брежнева вообще не было. Однако болезнь Брежнева прогрессировала. Его окружение было заинтересовано в том, чтобы он время от времени появлялся на людях. Леонида Ильича приходилось все время поддерживать под руки, у охранников в карманах всегда были по несколько очков для него (для чтения, для дали), так как Брежнев их все время терял. Люди видели его немощь, в народе росло раздражение тем, что перед ним разыгрывался фарс. Теория заговора против Брежнева, возможность его убийства, подкрепляется тем, что его обслуживала одна медицинская сестра, которой Брежнев очень доверял. Якобы с ее помощью Брежнева накачивали наркотиками. Евгений Чазов также негативно оценивает роль этой женщины, но видит ее роль несколько по-другому. Врач Н. Родионов передоверил следить за режимом и регулировать лекарственную терапию старшей медсестре. Она использовала периоды апатии и бессонницы, когда Леонид Ильич нуждался в лекарствах, и отстранила врача от наблюдения за ним. Евгений Чазов считает, что доля вины в деградации Брежнева и кризисе в стране лежит и на этой женщине. Андропов несколько раз пытался перевести ее на другую работу, убрать из поля зрения Брежнева. В конце концов N удалось удалить из Завидова. После этого Брежнев стал меняться — плавал в бассейне дважды в день, начал выезжать на охоту, гулять по парку. Впереди был XXV съезд КПСС. Брежнев был настолько в порядке, что четыре часа читал доклад, хотя ему предлагали зачитать только основные тезисы. По версии Роя Медведева, 7 ноября 1982 года во время парада и демонстрации Брежнев несколько часов стоял, несмотря на плохую погоду, на трибуне Мавзолея. Через три дня утром во время завтрака в Завидове Брежнев вышел в свой кабинет что-то взять и долго не возвращался. Обеспокоенная жена пошла за ним и увидела его лежащим на ковре возле письменного стола. Через четыре часа после того, как сердце Брежнева остановилось, врачи объявили о его кончине. На следующий день ЦК КПСС и Советское правительство официально оповестили мир о смерти Л. Брежнева. По другой версии, генсек умер ночью, но его смерть обнаружили только утром при сдаче смены телохранители. Невольно напрашивается параллель с Ельциным. Последние годы правления граждане часто замечали, что их жизнь неразрывно связана с медициной и могуществом врачей, что работают они на пределе и только потому, что всегда есть помощники, которые не дадут оступиться… Более 16 лет Юрий Андропов страдал от прогрессирующего заболевания почек, которое привело к хронической почечной недостаточности. Дважды в неделю он приезжал в ЦКБ делать гемодиализ — очищение крови от шлаков, которые почти не выводились из организма. Андропов сам попросил пригласить иностранного специалиста, чтобы проконсультироваться насчет своей болезни. Обсуждалась возможность пересадки почек, против которого возражали советские специалисты, которые считали, что на фоне атеросклероза пересадка опасна. Профессор А. Рубин подтвердил это мнение. После этой консультации Андропов почувствовал себя увереннее. Жена Андропова страдала от неврозов. Она пристрастилась к успокоительным, не могла обходиться без транквилизаторов. Часто ее клали в неврологической отделение ЦКБ. Андропов очень переживал за жену, что тоже отражалось на его здоровье. Обострение болезни Андропова происходило на фоне борьбы с Черненко, который также был тяжело болен. Врачи приняли решение о пересадке Андропову искусственной почки. Андропова поддерживал пример канцлера Австрии Б. Крайского работавшего с искусственной почкой. Он всегда знал, что обречен, но никогда не жаловался. Болезнь сделала его еще более сдержанным, жестким. Он стал плохо ходить. Для него была разработана щадящая программа официальных встреч. Умер от осложнения: поехал на юг, купался в море, в холодной воде, и простудился. По другой версии, Андропов в легкой одежде гулял в лесу и сидел на гранитной скамейке. Он замерз. На следующий день у него появилась флегмона, которую надо было оперировать. Операция прошла успешно, но силы генсека были подорваны — рана не заживала. Он продолжал работать в больнице, но думал о том, чтобы уйти со своего поста. По поводу его преждевременной кончины ходили слухи, что его убили. Якобы на него было совершено покушение. Генеральным секретарем почти автоматически стал человек, долгое время занимавший хотя и не слишком заметные, но достаточно высокие посты, а в последние месяцы и замещавший больного Андропова — Константин Черненко. Родился он 24 сентября 1911 года в деревне Большая Тесь Новоселовского района Красноярского края. Новый генсек был старше своего предшественника. Черненко — старый выдвиженец Брежнева. Когда тот работал первым секретарем ЦК Молдавии, Константин Устинович был у него завотделом пропаганды и агитации. Позже, перебравшись в Москву (1956), Брежнев вызвал туда и Черненко, зная, что этот человек никогда не скажет лишнего, а главное, не продаст, потому что крепко с ним связан. Черненко страдал хроническим заболеванием легких (эмфиземой), каждый год отдыхал в Крыму. Однажды в 1983 году он отравился присланной ему министром В. Д. Федорчуком рыбой. Инфекция и интоксикация наложились на изменения в легких. Черненко стал инвалидом. С конца 1984 года Черненко уже почти безвыездно находился в кунцевской Кремлевской больнице. В ночь с 9 на 10 марта 1985 года он скончался, как писала западногерманская «Бильд» два дня спустя, «Господь прибрал кремлевского вождя»... Пожалуй, никто из мировых политиков не умирал с чувством исполненного долга. Каждый из них имел на душе камень. Счастливее всех был император Диоклетиан, который удалился от управления государством в деревню. А когда за ним приехали, чтобы просить вернуться в Рим, он сказал: «Посмотрите, какую замечательную капусту мне удалось вырастить». |
||
|