"Гроза 1940" - читать интересную книгу автора (Чекоданов Сергей Иванович)

28 апреля 1941 года Западнее Луцка

Виктор вышел на порог штаба, осмотрелся по сторонам. Весна окончательно вступила в свои права. Заливались в ветвях птицы, перелетали с места на место, радуясь теплу и солнечному свету. Виктор полной грудью втянул воздух. Терпко пахло первыми клейкими листочками, молодой травой, стремительно пробивающейся к солнечному свету, невзрачными весенними цветами. Полюбовавшись окрестностями он спустился вниз. С трудом нашёл предназначенную ему машину. Шофёр явно не новой эмки приветствовал его оттопыренным задом, торчащим из под капота. Судя по виду машины, это было его основным занятием. Виктор закурил и стал ждать. Наконец шофёр выбрался из внутренностей своего «"железного коня"» и увидел его. На вопросительный взгляд сержанта, стали видны петлицы, Виктор только кивнул ему и забросил свои вещи на заднее сиденье.

– Я ваш новый начальник особого отдела капитан Зайцев, – сказал сержанту Виктор.

– Сержант Пащенко, водитель особого отдела, – отрапортовал тот.

– Ехать можем? – спросил Виктор.

– Так точно, товарищ капитан. – Ответил шофёр и кинулся закрывать капот.

Вскоре машина выехала из ворот, повернула налево и неторопливо покатилась на запад. Виктор прибыл к новому месту службы, к четвёртому за полгода. Тот памятный вызов к наркому перевернул всю его жизнь. После эффектного ареста, с отрыванием орденов и петлиц, его две недели продержали в камере внутренней тюрьмы Лубянки. За это время он ознакомился с большим количеством различной документации, которую ему привозили из архивов и библиотек. Виктор старательно изучал историю мирового сионизма, пытаясь понять логику действий будущего противника. Читать приходилось всё. Отчёты царской контрразведки, донесения политической жандармерии, труды революционеров еврейского происхождения, и даже переписку Троцкого, неизвестно как сохранённую в архиве НКВД. Пришлось ему ознакомиться и с протоколами съездов «"сионских мудрецов"». И хотя объявили их по всему миру фальшивками, производили они впечатление самого настоящего документа. Курировавший его подготовку майор на вопрос Виктора о подлинности этих протоколов ответил коротко – «"фальшивок не держим"».

Через две недели Виктор уже ясно представлял, откуда ему нужно начинать своё расследование и попросил доложить об этом Берии. Нарком выслушал его доводы и велел готовить нужные документы. Так Виктор оказался в том сонном литовском городишке, в котором зацепил цепочку, протянувшуюся через половину страны. Берия был им доволен, не проходило и месяца на новом месте, как Виктору удавалось выявить всех фигурантов своего расследования. После этого появлялись чистильщики и подметали всю резидентуру, не глядя на чины и звания. А тихий незаметный капитан, активно злоупотребляющий спиртным, вскоре переводился на другое место службы. И каждый раз с трудом избегал разжалования за то, что не справлялся со своими обязанностями. Все его непосредственные начальники, если не заводили на него дело, то активно старались избавиться от никчемного алкоголика, который каждый день заявлялся на службу с похмелья. Ну а после скандала в ресторане, который Виктор всегда устраивал под занавес своего расследования, его к облегчению начальства переводили куда–то в другое место.

Были конечно и накладки. Первый его руководитель воспринял разжалованного и сосланного из Москвы офицера как главного кандидата в жертвы. И немедленно завёл на него дело, надеясь и выполнить план по врагам народа в рядах НКВД, и сохранить своих людей. Но не тут то было. Все его потуги активно тормозились сверху, а затем непонятливому майору намекнули, что данного капитана лучше оставить в покое, чтобы самому не загреметь по полной программе. На всех остальных местах службы капитана Зайцева вместе с его прибытием распространялись слухи о высоком покровителе, и Виктора не трогали.

Это четвёртое место было очень странным. Намёки о главном центре всплывали на каждом этапе расследования, но любые попытки вытрясти из подследственных какие–либо подробности заканчивались ничем. Они просто не знали ничего конкретного, только слухи, да и то непроверенные. Не давали результатов и допросы на Лубянке, арестованные либо не знали, либо молчали. Когда же один из них всё же согласился рассказать то, что ему было известно, с ним произошёл странный случай. Стоило ему только попытаться сказать название места, где по его сведениям был расположен главный центр, как он начал задыхаться. Прибывший через пять минут врач сумел только зафиксировать смерть. После этого капитану Зайцеву было приказано удвоить осторожность, а вместе с ним по местам его службы начала перемещаться команда «"волкодавов"» из личного резерва наркома. Вот и сейчас мимо их старого ржавого корыта, только по недоразумению до сих пор носящего название автомобиля, проскочил «"Опель"» с двумя молодыми лейтенантами. Это был один из подвижных постов прикрытия, где–то на дороге их должны сменить другие люди, тех в свою очередь третьи. Методика была отработана до мелочей, но пока на его скромную персону никто не покушался. Или не смогли вычислить, или считали за меньшее зло уничтожение некоторых агентов.

Виктор начал тихо клевать носом под мерное урчание двигателя. Всю ночь он старательно изучал документы переданные ему в Киеве. Вначале в штабе аэродрома ПВО, затем в брюхе транспортного самолёта при тусклом свете фонаря аварийного освещения. Из–за срочности наркомат решился на доставку Виктора самолётом, хотя ко всем предыдущим местам службы он добирался поездом. Этих поездок ему хватит ещё надолго. Всю дорогу ему приходилось старательно изображать выпивоху и рубаху парня, нести всякую чушь развлекая случайных собутыльников, приставать к проводницам. Да и пить порой приходилось по настоящему. Виктор не был трезвенником, не был и малопьющим, довольно часто напивался «"до положения риз"». Но всегда это происходило только с одним человеком, старинным другом ещё с далёких заводских времён Колькой. А тут вдруг оказалось, что Виктор не может пить с другими людьми. Нет, понемногу пить то он конечно мог, но вот напиваться не тянуло. А на работе он вообще не пил, вот и приходилось старательно симулировать, полоская рот водкой каждое утро, да и во время рабочего дня. Не забыл он сделать это и сейчас перед тем как выходить из штаба. Шофёр давно уловил этот запах, и сейчас сонливость пассажира объяснил самым естественным в таком состоянии похмельем.

Виктор рывками проваливался в сумбурный сон, в котором ему то вручали орден за проделанную работу, то расстреливали за провал расследования. Иногда он поднимал голову, чтобы увидеть очередной холм, на который старательно и натужно гудя двигателем забиралась их машина, после чего опять проваливался в царство Морфея. Разбудил его раздавшийся впереди выстрел. Виктор крикнул сержанту: «"Стой"». Тот вжал педаль тормоза в пол и оцепенел, уставившись взглядом вперёд. Виктор выдернул из кобуры ТТ и вывалился в приоткрытую дверцу. Метнувшись в сторону, он проломился через кусты и побежал вдоль дороги к месту, откуда ему послышался выстрел. Дорога в этом месте проходила через довольно густой лес, Виктору приходилось огибать деревья, продираться через кусты. Наконец он выскочил на небольшую полянку, на которой лежало три тела и сидел ещё один человек. В сидящем он узнал одного из лейтенантов группы сопровождения, находившегося в недавно обогнавшей их машине. Тот бинтовал руку поверх разорванного рукава гимнастёрки. Виктор убрал ТТ в кобуру, помог забинтовать рану. Вспомнив имя лейтенанта, один раз им уже приходилось работать вместе, он спросил:

– Коля, что произошло?

– Да место это показалось нам подозрительным. Сверкнуло в кустах что–то, мы и решили проверить. Проехали мы немного дальше, загнали «"Опель"» в лес, а сами вкруговую сюда. А здесь засада, вас, судя по всему, ждали. Ну мы двоих сразу положили, а остальных постарались взять. Этот вот гад меня из нагана и зацепил. – Лейтенант кивнул головой в сторону связанного ремнями человека.

– Остальных? – Спросил Виктор.

– Был ещё один. – Ответил лейтенант. – Он сразу в лес побежал как нас увидел. Мишка за ним погнался.

Вскоре в кустах примыкающих к полянке раздался треск ломаемых сучьев и из них вывалился второй лейтенант. За собой он тащил безвольное, явно мёртвое тело.

– Что с ним? – Спросил Виктор.

– Яд у него с собой был, товарищ капитан, в воротнике. Только я его подсёк и к земле прижал, как он, гад, зубами воротник рванул и сдох, сука.

– Проверь у этого, – Виктор показал на связанного диверсанта.

Михаил перевернул находящегося в беспамятстве пленника, быстро ощупал воротник его гимнастёрки.

– Есть, товарищ капитан. – Лейтенант отхватил ножом кусок воротника и перекинул его Виктору.

В воротнике была аккуратно зашита ампула, судя по всему с цианидом. Повертев её в руках, Виктор бросил её в кучу, в которую Михаил собирал вещи диверсантов. Отдельной группкой было сложено оружие. Арсенал впечатлял. Два ППШ, трёхлинейка с оптическим прицелом, вот и блик, который видели с дороги, и автоматическая винтовка АВС. Три нагана и один тяжёлый маузер, откуда только откопали такой раритет. Не меньше десятка гранат, по большей части ребристых «"лимонок"», но с правого края лежали две противотанковые. Отдельно лежало что–то непонятное. Длинная труба с двумя ручками, в которую с одного края был вставлен ромбический заряд. Было это очень похоже на уменьшенное динамореактивное орудие, которое Виктор однажды видел, когда присутствовал на манёврах в горах. Взяв его в руки, он вспомнил рассказы о разрабатываемом устройстве для стрельбы противотанковыми гранатами. Поискал клеймо, так и есть Тульский оружейный завод. Да, придётся кого–то основательно потрусить за пейсы. Новейшая разработка, само существование которой такой страшный секрет, что не всяким генералам известен, используется диверсантами для охоты на сотрудника НКВД. Очень скоро кто–то полетит со своего кресла за халатность, а может и прямое предательство.

Михаил тем временем проверил карманы диверсантов, собрал и передал капитану их документы. Виктор полистал бумаги, талантливо сделанная липа. Похожи, конечно, на настоящие, но не для такого зубра как капитан Зайцев, приходилось ему встречать и получше. Фамилии в документах все русские, но одного взгляда на трупы достаточно, чтобы безошибочно определить расовую принадлежность. Никакими документами не скроешь семитские черты лица. И только оставшийся в живых диверсант отличался от остальных, хотя на славянина и он не был похож. Европеец точно, а кто именно не разберёшь.

Связанный начал приходить в себя, окинул мутным взглядом поляну, трупы лежащие рядом с ним, повернул лицо к Виктору и вздрогнул, видимо узнал. Виктор помрачнел, если он стал такой знаменитостью, что первый попавшийся диверсант узнаёт его с одного взгляда, то всё его расследование летит коту под хвост. Самое время сворачивать деятельность и спешить с докладом к наркому. Тем более есть с чем. Цепочку он размотал почти всю, остался только неуловимый и таинственный центр, про который многие слышали, но никто не знает где именно он находится. Хотя можно сказать с большой уверенностью, что где–то здесь. Если решились на его ликвидацию, значит он подобрался слишком близко.

Михаил рывком посадил пленного спиной к ближайшему дереву, пошлепал его по щекам, окончательно приводя в чувство.

– Ну что, падла, будешь говорить. – Начал он обработку пленного. Его напарник пока не вмешивался, его время подойдёт позже. Виктор тоже знал свою роль. В данный момент он должен наблюдать за реакцией допрашиваемого, определяя когда он врёт, а когда говорит правду. Пленный презрительно скривил губы и отвернулся.

– Да ты посмотри на него? Ему не нравится! – Продолжал лейтенант, и несильно ударил диверсанта ладонью по уху. И тут пленный взорвался:

– Вы не имеете права бить меня. Международные законы запрещают это.

Виктор с Михаилом удивлённо переглянулись. Вот это да! Акцент! Диверсант говорил по русски с сильным акцентом. Причём подобный акцент не мог принадлежать никакому, из давно живущих в СССР, народов. Отличался он и от говора литовцев и латышей, который был хорошо знаком Виктору.

– Да ты кто такой? – удивился Михаил.

– Я гражданин Великобритании, и я требую своего консула. Разговаривать с вами я буду только в его присутствии. – Пытаясь сохранить значительность на лице, сказал им диверсант. Произошедшее после его слов окончательно выбило поданного Британской короны из колеи.

Русские вдруг засмеялись. Покатывался со смеху лейтенант, проводивший допрос. Громко смеялся капитан, на которого они охотились. И даже раненый улыбался, морщась от боли.

– Вы поглядите на него! – Всхлипывал от смеха Михаил. – Его на бандитизме взяли, а он консула требует.

– И откуда только такие идиоты берутся? – Поддержал его Николай. – Наверняка какой–нибудь корреспондент. Только эти дураки преувеличенного мнения о своей персоне.

Виктор смеялся вместе со всеми. Выходка действительно была идиотской в полном смысле этого слова. Сразу видно непрофессионала, знавшего о работе разведок и контрразведок только из дурацких романов.

– Ну всё парни. – Прервал Виктор веселье. – Грузите этого иностранца, документы и оружие к себе и везите на базу, пока его соратники не пожаловали. Я побуду здесь, посторожу трупы. Встретите другие группы, пришлите сюда.

Пока Михаил подгонял Опель к полянке, Виктор вышел на дорогу проведать своего шофёра. Тот попрежнему находился в машине, настороженно поглядывал по сторонам и даже не заглушил двигатель. Подойдя вплотную к машине, капитан увидел, что его геройский сопровождающий держит руку на рычаге переключения скоростей, готовый в любую минуту рвануть с этого места. Подошедшего капитана шофёр встретил умоляющим, испуганным взглядом. Виктор собиравшийся поставить того на пост, только махнул рукой, да велел подогнать автомобиль ближе к полянке. Взяв у шофёра его карабин, он отправился на поляну.

Через двадцать минут, за которые Виктор тщательно изучил форму диверсантов, подъехала ещё одна машина. Из неё выскочили другие два бойца группы сопровождения, пробежали полосу кустарника отделявшую место засады от дороги и через несколько секунд оказались на поляне. Поздоровались с капитаном, осмотрели трупы, а затем принялись за повторный осмотр места засады. Старший лейтенант, звали которого Иван, а интересоваться фамилией Виктору не пришло в голову, наверняка ведь в документах не настоящая, начал обходить полянку по периметру. Его напарник, которого, как помнил капитан, звали Алексеем, принялся прочёсывать зигзагами траву, пытаясь отыскать что–нибудь не замеченное его предшественниками.

Виктор закурил и принялся ждать. Через пять минут осмотр был закончен. Лейтенант Алексей обнаружил только два окурка и обронённый патрон от ППШ. А вот старлей нашёл далеко в кустах отброшенную туда записную книжку. Написанная на непонятном языке она содержала также несколько страниц с колонками цифр, а это могло быть ключом к шифру. Глядя как просветлели лица бойцов при виде этой находки, Виктор понял что сегодняшний день оказался самым удачным за все месяцы расследования. Кто–то из трупов был не тупым исполнителем, а человеком допущенным к очень важным секретам, раз решился носить с собой шифр. Скорее всего это был диверсант, за которым гнался Михаил, и который решился на самоубийство, когда задержание стало неизбежным. Такая находка говорила также о том, что засаду собирали в спешке, иначе такое важное лицо в ней бы не оказалось. Следовательно информация о нём ушла не из Киева, а непосредственно из штаба корпуса. Похоже ему придётся задержаться на этом месте. Вполне вероятно, что пресловутый центр где–то тут.

Вскоре на шоссе загудел грузовик, Алексей побежал к дороге. Вернулся он с десятком бойцов. Развернув большую часть отделения цепью, он начал прочесывать прилежащий лес. Старший лейтенант и оставшиеся два бойца принялись за погрузку трупов на полуторку.

Виктор вернулся к машине. Успокоившийся сержант возился в двигателе своей эмки, похоже это было его любимым занятием. Увидев капитана, он быстро закончил работу и закрыл капот. Вернув бойцу его карабин, Виктор отошёл со старшим лейтенантом в сторону.

– Что вы решили, товарищ капитан? – Спросил его Иван.

– Последую дальше к месту службы. Кажется мы подобрались настолько близко, что начинаем вызывать беспокойство, если, конечно, это не дурацкая инициатива исполнителей.

– Выделить вам бойцов в сопровождение?

– Не нужно. – Виктор объяснил своё решение. – Если бы у них было время тщательно подготовить засаду, я бы с тобой уже не разговаривал. Собирали в спешке, и тех кто оказался под рукой. А раз так, то сегодня повторить они её не смогут.

– Хотя бы подождите третью группу.

Виктор согласно кивнул, меры безопасности находились в ведении старшего лейтенанта, и он просто обязан был слушать его в таких вопросах.

Через полчаса его эмка въезжала в ворота военного городка, расположенного на окраине городка с певучим названием Озютичи. Сам городок, правда, напоминал большую деревню, но расположение шестнадцатой бригады, входящей во второй танковый корпус поражало порядком и чистотой. Сержант остановил свою эмку перед штабом бригады. Виктор посмотрел по сторонам и сказал шофёру.

– Вот что, сержант, мне кажется, что о произошедшем на дороге никому рассказывать не надо. Вообще никому, ты меня понял. Если где–то появятся слухи, то ты у меня будешь белых медведей возить, лет пять, не меньше.

Сержант согласно кивнул. Дождался когда пассажир покинет машину, и рванул в парк. Виктор вошёл в штаб, спросил у первого встреченного офицера, где кабинет командира, и вскоре входил туда.

– Товарищ подполковник, капитан Зайцев прибыл для дальнейшего прохождения службы. Назначен к вам новым начальником особого отдела бригады. – Доложился Виктор.

Командир бригады ознакомился с документами, оставил приказ себе, вернув удостоверение капитану. Просмотрел предписание, спросил:

– Значит из Москвы, капитан Зайцев?

– Так точно, товарищ подполковник.

– А там чем занимался?

– Контрразведчик, товарищ комбриг.

– А к нам за что? Тем более «"с сохранением воинского звания"».

Виктор улыбнулся, данная формулировка моментально превращала его из привилегированного офицера НКВД, приравненного по его званию к армейскому подполковнику, в обычного капитана.

– За пьянство на рабочем месте и рукоприкладство, товарищ подполковник. Командир бригады с интересом посмотрел на него.

– И часто прикладываешься?

– По настроению, товарищ командир. – Осторожно ответил Виктор. Соблюдать легенду алкоголика, конечно желательно, но вряд ли у него будет необходимость в ней. Всё должно решится в ближайшие дни.

– Разрешаю только по выходным. – Прервал его размышления командир. – А сейчас нам предстоит много работы. Тебя инструктировали о возможных событиях на границе?

Виктор согласно кивнул. О возможном развитии событий он знал предостаточно, едва ли в радиусе ста километров был человек, информированный лучше его. Но и показывать это не стоило.

– Так что пьянствовать нам, капитан, некогда будет. Сегодня устраивайся, а завтра в восемь часов ровно приступить к исполнению своих обязанностей. Трезвым, капитан! Виктор козырнул, повернулся и вышел из кабинета.