"Преступление Гаррарда" - читать интересную книгу автора (Филлипс-Оппенгейм Э.)

11

В гриль-баре отеля «Савой», где Гарвей был редким, но желанным гостем, они сели за угловой столик. Девушка медленно потягивала коктейль.

— Не можете себе представить, как тоскую я но такой обстановке. Люблю веселье, красивые платья, люблю ужинать там, где играет музыка и танцуют.

— Ничего. Не сомневаюсь, что дед был очень богатым человеком и его состояние рано или поздно отыщется. Я твердо убежден в этом и готов предоставить вам любую сумму с условием, что вернете, когда получите наследство.

— А если деньги не найдутся? Я окажусь у вас в долгу, которого никогда не сумею оплатить.

— Это риск, но беру последствия на себя.

В ее глазах снова появилось загадочное полунасмешливое выражение.

— Я подумаю об этом. Рано или поздно, несомненно, приму предложение, но вы не должны считать меня неблагодарной.

Колебания имеют свои причины. В Париже всегда говорили, что в моем характере есть одна американская черта: очень независима. Никто в мире так сильно не хочет быть богатой, как я, но я хочу, чтобы эти деньги были моими. Может быть, я изменю этому принципу, но пока рассчитываю только на то, что вы или кто-нибудь другой помогут найти состояние деда.

Простой ужин, заказанный Гарвеем, был подан, и некоторое время оба молча утоляли голод. Она обрадовалась, как ребенок, увидев блюдо со спаржей, и ее восторг достиг своего апогея, когда кельнер принес бутылку шампанского.

— Не думайте, что я всегда такая ужасная обжора. Но за всю последнюю неделю ни разу не ела досыта, я была очень подавлена. И потом очутилась в Лондоне одна — это не особенно приятно.

Он прислушивался к словам и наблюдал за ней, неожиданно заметив, что она очень красива. Бледность лица не была болезненной. Она только резче оттеняла ее брови, темные, пламенные глаза и натурально красный цвет ее полных мягких губ. Женщины играли в его жизни такую ничтожную роль, что этот ужин вдвоем был для него чем-то новым. Он чувствовал, как приятно отмечать все, что нравится в ней, удовлетворяет его избалованный вкус: холеные руки, просто причесанные темные волосы, отсутствие драгоценностей, скромная элегантность черного платья, которое, как сообразил он, несмотря на свою неопытность, стоило, вероятно, очень дешево. Ему было хорошо и не хотелось думать о том, что скоро придется расстаться с ней и поехать домой. Он заказал кофе и выпил зеленый Greme de menthe, который она выбрала вместо ликера.

— Расскажите о вашей жизни в Париже.

Она взяла предложенную им папиросу.

— Моя жизнь была очень буднична и печальна. Когда-то мать была известной актрисой. Отец приехал против воли дедушки в Париж учиться живописи, по не добился успеха, и мы бедствовали. Потом он попробовал заняться торговлей, но из этого тоже ничего не получилось. Пять лет назад умер. Мать слишком состарилась для своих ролей и часто оставалась без ангажемента.

— А вы? У вас никогда не появлялось желания поступить на сцену?

— Мне предлагали работу в театре, но мать была против.

— Почему?

Она ответила не сразу, потом стряхнула пепел с папиросы.

— Она твердила, что подмостки опасны для девушки, и знала, что я люблю роскошь. Кроме того, предлагали выступать в ее ролях. Мысль об этом возмущала ее.

Он кивнул.

— После смерти отца дед поддерживал нас небольшими суммами. Я изучала стенографию и машинопись. Потом умерла мать. Я написала деду и получила очень ласковый ответ. Он успокаивал меня, обещая позаботиться. Потом пришло его письмо из Лондона. Я не спала по ночам, мечтая о будущем. Затем получила телеграмму из Америки. Это история моей жизни, мистер Гаррард.

— Никаких романов?

— Француз никогда бы не задал такого вопроса,— сказала она, смеясь,— Вы хотите, чтобы я исповедалась?

— Я слушаю.

— Признание унизительно, но не компрометирует. Большинству мужчин я совершенно не нравлюсь. Не знаю почему. Не объясните ли вы этого, мистер Гаррард?

Он ответил не сразу. Чтобы выиграть время, обратился к кельнеру и заказал брэнди. Когда снова обернулся, голос звучал спокойно.

— Затрудняюсь. Я не знаток женщин, но если хотите слышать мое мнение…

— Пожалуйста, продолжайте.

— По-моему, у мужчин, которые не находят вас привлекательной, очень мало вкуса.

— Это комплимент, хоть и не французский. Надеюсь, вы искренне придерживаетесь такого мнения.

— Вы, вероятно, смеетесь надо мной. Вспомните, я уже достаточно стар,— впрочем, сколько вам лет?

— В Париже, где молодость очень в моде, считалась уже перестарком. Мне 22 года.

— Вы не выглядите старше своего возраста, не помолвлены и не…

— Не собираетесь ли сделаться моим опекуном?

— С наслаждением согласился бы взять на себя эту обязанность.

Она смолкла, и он почувствовал на мгновение, что зашел, пожалуй, слишком далеко. Отлично понимал, что она под маской равнодушия зорко наблюдает за ним. Но его вид действовал на нее успокаивающе. В поведении Гарвея сказывались хорошее воспитание и порядочность.

— Я сказала, сколько мне лет, а вам сколько? — непринужденно спросила она.

— 38. Я достаточно стар для того…

— Для… для чего?

— Для того, чтобы искренне восхищаться вами.

— Очень рада, что провела вечер вместе с вами. Когда пришла в Бермондси, почувствовала себя очень несчастной, и мне приходили в голову мрачные мысли. Теперь они исчезли — и я счастлива.

— Мрачные мысли?

— Да. В газетах пишут много о таких вещах. Я спрашивала себя, действительно ли умер дед в вашей приемной от разрыва сердца? Может быть, деньги были при нем, и его убили и ограбили. Вот что мне пришло в голову, когда огни были потушены и я осталась одна в приемной. Вы будете смеяться, но было так страшно.

Он не смеялся, а смотрел, словно сквозь туман, и проклинал свою слабость. Краска сбежала с лица, и пот выступил на лбу. Подумал, что она заметила ужас, отразившийся на лице, но у него не хватало сил отвести взгляд.

— Это похоже на авантюрный роман,— пробормотал он.

Она посмотрела на него с загадочным выражением, и когда заговорила, голос звучал озабоченно.

— Ведь вы не думаете, что серьезно верю этому?

— Конечно, нет.

— Вероятно, я унаследовала актерский талант матери. Вы выглядели очень испуганным.

— Я действительно испугался. Совсем недавно принял управление делом и часто спрашивал, нет ли среди служащих какого-нибудь мошенника. Но освидетельствование врача исключает всякую мысль о преступлении. Не забудьте также, что за два дня до смерти у деда был сердечный приступ.

— Жалею, что заговорила об этом… Вы так добры ко мне.

— Хотел бы сделать для вас гораздо больше. Вы рассказали о своем положении. Разрешите стать вашим банкиром до тех пор, пока не получите наследство.

— Почему вы предлагаете это?

— У вас нет друзей, которые имели бы право позаботиться о вас больше меня. Ваш дед был, как уже сказал, нашим долголетним другом.

— Дед имел много друзей в Лондоне. Многие прислали сочувственные письма, но никто не предложил помощи.

— Вероятно, они не знали, в каком положении вы находитесь.

Она выпила кофе и поднялась.

— Мы поговорим об этом, может быть, я приму ваше предложение.

— Я еду завтра утром в Америку. Разрешите приказать моему кассиру выдать вам деньги по первому требованию.

— С этим можно подождать до вашего возвращения. Благодарю за ужин. Я подумаю обо всем. Пожалуйста, не беспокойтесь. Моя комната по этой стороне. Лифт тут же.

В ее кивке было много дружеского и еще чего-то непонятного.

Он взглядом проводил ее миловидную фигурку, исчезнувшую за дверью, и потребовал счет. Ему показалось, что пережил нечто, что отразится на всей его жизни.